Семнадцатое марта. Часть 1

Меня зовут Денис. Я потерял свою девственность, когда мне исполнилось n лет, и моей первой женщиной была моя мама.

Мы обычная московская семья. Отец ушел, когда мне было три года. Мама, оставшись одна, пыталась наладить личную жизнь. Она была молодая, красивая и, конечно же, ей хотелось погулять, но на шее у неё был я. Каждые выходные к нам приходили гости, как правило, это были её подружки и какие – нибудь новые лица мужского пола. Меня старались на выходные отправить к бабушке, но иногда это не получалось и мне приходилось сидеть в своей комнате и весь вечер слушать как в гостиной (у нас была обычная двушка – хрущевка) веселятся мама с друзьями. Я был очень стеснительный ребенок и даже если бы меня пригласили, то не за что не вышел бы из своего укрытия. Иногда они гуляли всю ночь, и мне приходилось терпеть и не писать пока все не разойдутся. Как правило после того как все расходились, кто – нибудь из молодых людей оставался с мамой. Они уходили на кухню, запирали там дверь, включали магнитофон и гасили свет. Так как комнаты наши были смежные, а кухня была отделена прихожей и коридором, то я мог покинуть своё убежище и наконец – то попасть в туалет. Сквозь тонкую стенку разделяющею ванную с кухней я мог прекрасно слышать, что творилось за перегородкой. Мне нравилась та музыка, которую включала мама, когда запиралась на кухне, но в тоже время меня удивляло, что там за стенкой, я никогда не слышал разговоров, только какую – то возню, хрипы и стоны. Однажды мама кричала так громко, что я испугался, выскочил из туалета и начал барабанить в дверь. Наконец через минуту дверь приоткрылась, и показалось мамино лицо. Она была вся потная, с растрепанным волосами, глаза были какие – то мутные и не родные, от чего я еще больше испугался.

– Ты чего не спишь?! – сквозь тяжелую отдышку с трудом произносит она.

– Я испугался, потому что ты кричишь! – отвечаю я.

– Иди спать! Со мной все хорошо! Давай, бегом спать! – и мама захлопывает дверь.

Иногда я видел лица молодых людей, которые приходили к нам. Иногда они возвращались снова, дарили мне шоколадку или дешевую машинку, интересовались, в каком я учусь классе и много ли у меня троек. Нет, вы не подумайте, что моя мама была шлюхой, просто она любила мужчин, и они любили её.

До поры до времени все шло своим чередом. Шумные выходные сменялись обычными буднями. Я приходил с прогулки домой, и мы садились ужинать, а потом лежа на диване, смотрели телевизор. Иногда к ней приходил её очередной друг и тогда они опять запирались на кухне, и я смотрел телевизор один.

В какой – то момент все изменилось. Я стал старше и уже начал понимать, что могут делать женщина и мужчина, вдвоем, выключив свет на кухне. И с тех пор я потерял покой. Теперь я с нетерпением ждал, когда же наступят выходные и как всегда, когда все разойдутся, мама опять запрется с кем – нибудь на кухне. Я прокрадывался в туалет, прижимался ухом к холодной стене, покрытой белым кафелем и сквозь бешеный стук сердца в висках, пытался услышать эти волнующие, будоражащие звуки, доносившиеся из – за стенки. Мой член становился твердым как кол и я, как – то инстинктивно, начинал тереться им об гладкую стену.

Потом я узнал, как можно доставить себе удовольствие. В тот день мы с ребятами гуляли на стройке, когда увидели какую – то тетку, спрятавшуюся за плитами, которая задрав юбку, присела на корточки и принялась писать. Тогда Вовка Никитин, который был на год старше нас, потому что остался на второй год, расстегнул свои джинсы, достал свой длинный и худой как палка член, взял его в руку и принялся дрочить.

– Чё смотрите как дураки!? – тихо, чтобы она нас не застукала, прошипел он.

– Давайте дрочите быстрее, пока она не ушла! – скомандовал он.

Мы сидели в расщелине, меж бетонных плит и она не могла нас увидеть. Зато нам было прекрасно видно как откуда – то между ног, из женской письки, с большими красными лопухами, поросшими черными волосами, мощной струей лилась моча. Член в моих штанах моментально восстал и я, повинуясь стадному инстинкту, как и все, достал свой хрен и начал как остальные, дрочить. Наконец тетка закончила свое дело, вытерла между ног газетой, встала и, натянув трусы и поправив юбку, воровато озираясь по сторонам, быстренько ушла. Вовка продолжал дрочить, а мы растерялись, потому что не знали, что делать дальше. Мне, конечно, понравилось трогать свой член, но мне было только тринадцать, и я ничего не знал про секс. Тут Вовка уперся рукой в плиту, тяжело задышал, затрясся, а потом из него как брызнет! Мы такое не видели даже в кино, потому что такого кино тогда не было.

– Вы чё, малафью никогда не видели?! Или у вас её еще нет?! Малявки! – популярно объяснил нам произошедшие с ним Вовка.

Сперму я, конечно же, увидел, но потом. В тот вечер к нам пришел очередной мамин друг. Он был военный, в красивой форме летчика, чем моментально вызвал моё уважение, даже, несмотря на то, что он ничего мне не подарил. Мама сказала, чтобы я шел пораньше спать, а они пойдут на кухню ужинать. Я ушел в комнату и принялся терпеливо ждать. Когда со стороны кухни, перестали быть слышны голоса и заиграла знакомая музыка, я, походкой немецкого шпиона, начал пробираться в ванную. Свет на кухне был потушен, что было очередным знаком, и я быстренько проскользнул в свой наблюдательный пункт. Какое – то время я не мог услышать ничего. Я стоял, прижавшись к стене, с твердым, как дерево членом и терся им об холодный кафель. Потом мама громко вскрикнула и приглушенно заохала. Мои руки потянулись к ширинке и достали дрожащий от возбуждения член. Мама тем временем, начала громко и протяжно постанывать, при этом я мог различить какие – то странные, хлюпающие звуки и стуки ударяющегося об стенку, кухонного стола. Я держал в руке горячую головку и пытался оттянуть шкурку вниз, как это делал Вовка. Мне стало больно, и я просто принялся неистово дрочить. Там за стеной, мама кричала так громко, что могла потенциально разбудить не только меня, но и всех соседей, но похоже ей было уже все равно.

– Еще! Ну, же! Давай! Трахни! Трахни меня! – раздавался её крик.

В следующий момент она толи зарыдала, толи застонала, да так громко и одновременно сладко, что вдруг все потемнело в моих глазах, а потом меня будто ударила молния и из моей зажатой в кулаке головки, полетели мощные разряды жаркой спермы. Это был мой самый первый оргазм.

На следующее утро был странный и неловкий разговор. Она опустила вниз глаза и тихим голосом, неуклюже, пыталась объяснить, что иногда мужчины и женщины так любят друг друга, и что когда я подрасту, я это пойму. И это для меня стало настоящим началом.

Теперь я думал о сексе каждую минуту. Но до настоящего секса, с девушкой, было также далеко как до луны. Девчонки – одноклассницы тогда об этом даже не помышляли, а девушки постарше просто не замечали меня малолетку. Моя мама не расхаживала по квартире в прозрачном белье и не мастурбировала в спальне, забыв закрыть дверь, как пишут в некоторых рассказах, поэтому я просто много, самозабвенно дрочил. Мне казалось, что чем больше я дрочу, тем больше мне хочется снова. И так как мама была самая близкая для меня женщина на свете, хотя бы потому, что жила со мной в одной квартире, то я, конечно же, больше всего, дрочил на неё. Не смотря на то, что жили мы в маленькой квартирке, мне ни разу, и как я не пытался, не удалось увидеть её голой. Я изобретал все мыслимые и не мыслимые способы, чтобы подсмотреть, как она переодевается, или как она моется, все четно. Но, все изменилось в один прекрасный день, семнадцатого марта.

Это была суббота, и в этот день ей исполнилось 32 года. Мама отправила меня на все выходные к моей бабушке, чтобы она смогла, по её словам, спокойно пригласить друзей. Я ненавидел ездить к бабушке. Хотя бы потому, что она жила в маленькой однушке и мне всегда приходилось оставаться с ней в одной комнате. Меня терзали будоражащие мысли, чем сейчас занимается моя мама, но выплеснуть, так сказать, эмоции наружу, я не мог. Короче я еле дождался, когда наступит воскресенье и я смогу, наконец, вернуться домой и заняться своим любимым делом.

Я позвонил в дверь нашей квартиры, когда на улице уже было темно, но долгое время никто не открывал. Когда я уже совсем было начал беспокоиться, дверь, наконец, распахнулась и из квартиры вышли трое. Это была подружка моей мамы Наташка, а вместе с ней два каких – то мужика. Они все были здорово пьяные и Наташа, облокотившись на одного из мужиков, нечленораздельно промычала:

– Дениска привет! Мама очень устала. Ты её не буди! Понял?

А тот, который держал шатающуюся Наташку, мерзко улыбаясь, добавил:

– Это точно! Она так много работала! – и они как давай все вместе ржать.

Я подумал, что когда подрасту, обязательно выбью ему его желтые зубы. Но сейчас, мне оставалось лишь проскользнуть в открытую дверь квартиры и, захлопнув её на замок, оставить этих троих уродов на лестничной площадке. Первое, что я почувствовал это сильный запах табака и алкоголя. Странно, мама никогда не разрешала никому курить в квартире. В гостиной было темно и тихо, зато на кухне горел свет, позволяя увидеть масштаб прошедшего торжества. Весь кухонный стол был заставлен блюдами с недоеденными салатами и закусками, вперемежку с бутылками водки, вина и пустых бокалов с тарелками. Я заглянул в гостиную и убедился, что там, в кромешной темноте, распластавшись на диване (тогда это называли софа), лежит мама.

– Привет! Я дома! – говорю я ей.