Чай с малиной или ночь с мужчиной?. Тематика: Брачный ночь секс

"... А еще скажу вам, разлюбезная Катерина Матвеевна, что являетесь вы мне словно чистая лебедь, будто плывете себе, куда вам требуется, или по делу какому, даже сказать затрудняюсь... Только дыхание у меня сдавливает от радости, будто из пушки кто в упор саданул. "

(с) /автор писем товарища Сухова в "Белом солнце пустыни" – Марк Анатольевич Захаров/

Джек Иваныч в первый раз поехал за границу, хотя лет ему было уже ого – го. Почему такое странное сочетание имени – отчества? Да потому что родители сумасшедшие, начитались в юности Джека Лондона. Романтика, золотоискатели, Юкон, Север, Белое Безмолвие, Белый Клык, Смок Беллью, Мартин Иден, Маленькая Хозяйка Большого Дома, Время – Не – Ждет и прочие. На лицо наш герой – вылитый Евгений Иваныч, или Иван Иваныч, но только не Джек. К тому же Джек – это еще и распространенное собачье имя. Хотя, что значит "собачье имя"?

Анекдот.

– Мама, мама! Давай назовем нашего котенка Изей.

– Что ты, сынок? Изя – это человеческое имя. Давай назовем его лучше Васькой.

Жену Джека звали, прямо как у героя "Белого солнца пустыни" Сухова – Катерина Матвеевна. Была она красива русской красотой. "В горящую избу войдет, но в кухню поместится вряд ли". Типа, тесновато ей в кухне будет, даже одной. Кухни у нас малогабаритные, а женщины попадаются, эх!"Есть женщины в русских селеньях!" – воскликнул прохожий, оценив на бельевой веревке размерчик женского нижнего белья, а именно, панталон. Или, вот еще, из Н. А. Некрасова:

"Матрена Тимофеевна Осанистая женщина, Широкая и плотная, Лет тридцати осьми, Красива, волос с проседью, Глаза большие, строгие, Ресницы богатейшие, Сурова и смугла".

Все это могло бы быть сказано о жене Джека. В смысле "Красива, волос с проседью, Глаза большие, строгие, Ресницы богатейшие". Но, самое главное, уж не обессудьте дамы, "Широкая и плотная". Да, и "Осанистая женщина".

Так вот, оказавшись впервые за границей, наш Джек попал в пикантную ситуацию. Количество туристов в группе было четным, но все были разбиты на пары. Это были или семейные пары, бой – фрэнды с гёрл – фрэндами или подружки (девочка с девочкой). Только Джек и Лера поехали за границу поодиночке. Когда, приехав в столицу... ии, стали размещаться в гостинице, выяснилось, что в наличии только двухместные номера. Раньше Джек полагал, что такой бордельеро может быть только в нашей Раше. Оказывается, с тех пор, как огромные толпы руссо туристо ломанулись за границу, мест в отелях стало катастрофически не хватать. Джеку с Лерой предложили поселиться в одном номере. Сразу посыпались шутки:

– О, как это романтично!

– Лера! Как тебе повезло. Такой мужчина в номере...

– Джек! Прими наши поздравления. После недели проживания с Лерочкой в одном номере ты, как честный человек, должен будешь сделать необдуманный поступок.

– Да, но я однажды уже сделал необдуманный поступок. И потом, что здесь такого? Если мужчина и женщина едут вдвоем в одном купе, то между ними обязательно должно быть что – нибудь?

– Ну, необязательно. Но желательно.

Несмотря на подколки и шутки, Джек и Лера поселились в одном номере. Джек годился Лере в отцы, он был обходителен, неназойлив. Первые два дня прошли в экскурсиях. В гостинице Джек всегда уступал Лере право первой принять душ, потом это делал он. Джек ухаживал за Лерой за столом, когда ели всей группой, но не приставал к девушке. Лера не злоупотребляла таким джентльменством, то есть, не занимала ванную на непозволительно долгое время, не кокетничала сверх меры. То есть, мужчина и женщина жили жизнью туристов, осматривали достопримечательности, знакомились с городом, вели себя, как два приятеля или две приятельницы. На третий день Лера простудилась, ее донимал насморк, кашель. Все ей сочувствовали, а к вечеру кто – то, под общий смех, посоветовал:

– Лера, остается только чай с малиной или ночь с мужчиной.

Смех был добродушный, незлобный, без всякой издевки. Джек вдруг подумал, что ведь не против того, чтобы лечь в постель с девушкой. Кроме того, говорят, в медицинских целях это, действительно, помогает. Кроме того, есть мнение и, наверно, не зря, что "Хороший левак укрепляет брак"? Вот только неизвестно, как девушка к этому отнесется. А, была – не была! В номере Джек помог Лере лечь в постель, потрогал ее лоб своими губами и сказал:

– Чай с малиной я Вам достать не могу. А немножко коньячку и ночь с мужчиной – пожалуйста.

Лера, чуть помедлив, посмотрела в глаза мужчины и согласно кивнула.

– А что ты меня раньше не взял?

– Ну, не все еще потеряно.

Стараясь не торопиться, чтобы не вспугнуть удачу, Джек налил на донышко стакана коньяк, дал выпить девушке и выпил сам. Потом помог Лере снять ее трогательную, почти детскую, пижамку, и ласково запустил пальцы меж ее ног. Бедра девушки инстинктивно сомкнулись.

– Расслабься...

– И получи удовольствие?

– Вот именно. Раздвинь ножки...

Она раздвинула. Джек прильнул ртом к ее нежному цветку и начал лизать его лепестки. Потом пальцами раздвинул половые губы девушки в стороны, нащупал языком клитор и ухватил его губами. Лера застонала, ее тело то напрягалось, то расслаблялось, она отдавалась с удовольствием. Куннилингус удался, и девушка потекла. Джек вытер соки Леры со своего лица, перевернул ее на бок и пристроился сзади.

– Презерватива нет.

– Не нужно, у меня спираль. А может, не следует делать ЭТО? Я стесняюсь, мама бы это не одобрила.

– Маме не скажем. Я уже почти вошел.

– Как это? Я не чувствую.

Вот теперь уже надо было поторопиться, пока Лера не передумала окончательно. Джек быстро сунул пальцы, нащупал щелку, и рукой подвел член ко входу в Лерину вагину. Чувствовалось, что она была упругая, горячая и очень увлажненная (Ага, захотела!)

– Поздняк метаться. Ты уже на крючке, рыбка.

Она охнула, попыталась было освободиться, вертя задом, но вместо этого насадилась на член. Видно было, что ей "и хочется, и колется". Хочет и рыбку съесть, понимаешь, и в Думу сесть. (Позже Джек даже думал "Интересно, она действительно хотела освободиться, пыталась увернуться своей горячей дырочкой от не менее горячей палочки или намеренно искала вагиной член?) Теперь Лера перестала рассуждать о том, что морально, а что аморально, и только ощущала удовольствие. Она задвигалась вперед – назад, постанывая, "заглатывая" член все глубже, просто трахая мужчину, хотя, казалось бы, в позиции "мужчина и женщина на боку, женщина задом к мужчине" только партнер может сношать партнершу, а не она его. Джек попросил:

– Не торопись, ты меня просто сдоишь сейчас.

Но Лера, уже не стесняясь, сказала:

– Не могу, е#аться хочу.

Джеку ничего не оставалось, как опытному наезднику, погнать "лошадку" во весь опор, заставить партнершу кончить, "потерзать" еще ее недра и излиться самому. Промокнув истекающее лоно девушки полотенцем, мужчина подложил его под попку своей дамы. Пальцем правой руки он начал массировать клитор Леры, левую руку подложил под ее голову, а губами впился в сосок. Сосок был небольшим, но горячим и твердым. Заставив девушку кончить еще раз, Джек обнял ее и заснул рядом. В течение ночи он проснулся от желания. Не будя Леру, Джек аккуратно повернул ее на бок и ввел сзади в горячий и влажный цветок. В этот раз самец брал свою добычу властно и резко. Самка (в этот момент Лера вела себя именно по – животному), конечно, проснулась и стонала, захваченная страстью. Кончив, мужчина протер между ног дамы полотенцем (какой аккуратный!), вытер свой инструмент. Но Лера "завелась". Она с помощью рук и губ восстановила "стояк" мужчины и, уложив Джека на спину, уселась верхом. Теперь она уже не торопилась и наездилась вволю. Он и она заснули до утра крепким сном. Наутро Лера проснулась практически здоровой, только тени под глазами выдавали недосып. А Джек выглядел как заезженный конь. Девчонки за завтраком и во время экскурсий что – то оживленно обсуждали с ней, смеясь и стреляя глазами в сторону Джека. Особенно много с ней говорила пышная блондинка, на которую наш герой давно уже положил глаз.

Вечером Лера сказала Джеку, что Анфиса (полненькая блондинка) тоже простудилась и хотела бы испробовать народное средство. Вот только она очень целомудренна и опасается любовной связи с посторонним мужчиной. Джек посмеялся и вспомнил своего любимого Достоевского, а именно, момент в "Преступлении и наказании", где Аркадий Иванович Свидригайлов откровенничает с Раскольниковым. Он, конечно, не помнил Достоевского наизусть и пересказал Лере эпизод своими словами. А мы, пользуясь интернетом, приведем точную цитату:

"Без смеху не могу себе припомнить, как один раз соблазнял я одну, преданную своему мужу, своим детям и своим добродетелям, барыню. Как это было весело и как мало было работы! А барыня действительно была добродетельна, по крайней мере, по – своему. Вся моя тактика состояла в том, что я просто был каждую минуту раздавлен и падал ниц пред целомудрием. Я льстил безбожно, и только что, бывало, добьюсь пожатия руки, даже взгляда, то укоряю себя, что это я вырвал его у нее силой, что она сопротивлялась, что она так сопротивлялась, что я наверное бы никогда ничего не получил, если б я сам не был так порочен; что она, в невинности своей, не предусмотрела коварства и поддалась неумышленно, сама того не зная, не ведая, и прочее, и прочее. Одним словом, я достиг всего, а моя барыня оставалась в высшей степени уверена, что она невинна и целомудренна и исполняет все долги и обязанности, а погибла совершенно нечаянно. И как же она рассердилась на меня, когда я объявил ей в конце, что по моему искреннему убеждению, она точно так же искала наслаждений, как и я".

Лера вспыхнула:

– Ты и обо мне так думаешь, как Свидригайлов о соблазненной барыне, потому что я о морали и о маме вчера вспоминала?

– Нет. Я получил удовольствие. А ты полечилась и, надеюсь, тоже получила удовольствие. Ты долбилась вчера, как шлюшка. Не сердись. Когда женщина в постели ведет себя, как шлюшка, это совсем не плохо. Мы вели себя по – животному, как кобель и сучка. Но тебе же понравилось?

– Да...

– А ревновать меня к Анфисе не будешь?

– Нет, она – подруга. И, потом, ты же в роли доктора.

Лера пошла спать в номер к Тане, подружке Анфисы. Ночью в постели нашего героя была пышногрудая блондинка. Джек с удовольствие ощущал податливое тело своей новой пациентки. Когда он лег к Анфисе, и рука его начала блуждать меж ее бедер, член окреп так, как будто это была деревянная дубинка. Как он и догадывался, у нее было все крупное, значительно крупнее, чем у Леры: большие груди, большие соски, большие бедра, попа и нижние губки. Но все это было не дряблым, а как бы накачанным изнутри. Анфиса посопротивлялась чисто инстинктивно, для порядка, сжимая ножки и не пуская к сладкому. Потом освободилась от его объятий и охватила ртом член героя. Джек хотел было воспротивиться, но сил не было, так как женщина проделывала все на удивление сладко. Джек за ночь успел войти в женщину трижды. Особенно Анфисе понравилось лежа на боку, задом к Джеку. Правда, она раза три (ровно по количеству актов) порывалась прекратить сношение, говоря о долге перед семьей, мужем и детьми. Это было просто смешно, и невозможно прекратить акт, когда член уже находится внутри. Но Джек, сдерживая смех (смеясь про себя) и помня заветы Свидригайлова, успокаивал свою даму и убеждал в том, что только благодаря его порочности, ее добродетель пала. Анфиса, в отличие от Леры, не поролась безудержно, а отдавалась томно, со смаком. В этом был свой шарм. Наутро вторая пациентка Джека Иваныча была здорова.

На следующий день выяснилось, что простуда сразила гида – экскурсовода, бывшую подданную России. Николь (взяла имя на французский манер, сучка!) о чем – то щебетала с Лерой и Анфисой. Иногда они забывали "убавить громкость" и до Джека долетало:

– Да он так засаживает, закачаешься!

– Qu est – ce que c est (Что это? – франц. ) – за – са – жи – ВА – ет?

– ЗасажиВАет – это значит, трахает крепко!

– Qu est – ce que c est тра – ХА – ет?

– А, что ей говорить? Ты только ляжки раздвинь, Николь!

– О – О – О! Ляжки раздвинь – эту ко – МАНДУ я еще по учебе в Россия помню.

Джек с беспокойством понял, что этой ночью у него будет еще одна пациентка, подданная иностранного государства. Не то, чтоб он ослаб или был уж слишком дряхл, чтобы его не хватило на третью ночь кряду, к тому же каждую ночь у него была новая любовница, что, несомненно, повышало потенцию, однако, ответственность момента... Не хотелось ударить в грязь лицом и уронить честь Родины! И даже, можно сказать, флаг уронить, триколор опустить? Вдруг не встанет?! В смысле, не встанет не триколор, а #уй. Джек решил подойти к врачеванию Николь с полной ответственностью. Когда Лера и Анфиса стали напрямую говорить, что неплохо было бы возлечь с Николь, чтобы вылечить ее от простуды, Джека прорвало:

– Вот что, девки! Вас лечить я был согласен, даже с удовольствием. Но, вы пытаетесь лечение на поток поставить, на конвейер. Хорошо, я согласен провести ночь с Николь, но вы должны быть с нами. Поднять, например, если упадет.

Девчонки прыснули.

– Что, групповуха будет?

– Ничего смешного. Если я опозорюсь, может быть международный конфликт.

– Ну, так уж сразу и конфликт

– Хорошо, я оговорился, не придирайся! Не конфликт, так скандал! Придется вам и Николь разогреть, как следует.

Вечером в номере было уже не двое, а четверо: Николь, Анфиса, Лера и Джек. Традиционно, начали с коньячка. Потом Лера и Анфиса принялись за Николь. Они раздели ее, повалили в постель и начали целовать во все места. Джек, глядя на дикое лесбиянство, возбуждаясь, разделся и лег на спину.

– Давайте, не тяните. Эй, ты, шлюшка, сосать будешь?

– А – а – а! Of course (конечно – англ. ) Со – САТЬ БУДЕШЬ – это я помню по обмену опытом в Россия была.

– У тебя богатые познания, как я посмотрю.

– Джек, она согласна. Давай...

Николь ухватилась рукой за член Джека.

– О, какой #уй!

– Николь! Ну что за слова! Откуда ты набралась?

– А як же! Я еще в школе русский начал учить.

– "Як же" – это по – украински.

– Naturlich (конечно – нем. ). Наша школа два славянских языка изучал: русский и украинский.

– Господи, сколько же ты языков знаешь?! Но теперь тебе язык для другого нужен. Хватит полиглотничать, ты, знай, соси.

– О, Со – Си, тоже помню! Чмок – чмок! Вкусно... Ням – ням! Класс.

Гид – экскурсовод знала толк в минете. Наверно, годы, проведенные во время учебы и стажировки в России, не прошли даром. Хотя, минет, кажется, вовсе не российское изобретение. Ну, бог знает, где эта сучка так научилась сосать и лизать. Какая, на фиг, теперь разница. Джек, наконец, не выдержал, и излился...

– Ставьте ее раком. А мне инструмент настраивайте.

Николь знала много языков и, видимо простуда на нее дополнительно действовала:

– Was ist das (что такое? – нем. ) ра – КОМ?

– Das ist phantastisch! (Это невероятно! – нем. ). Das ist омаром!

– Was ist das ома – РОМ?

– А, не рассуждай, на колени становись, шлюшка!

– О! На ко – ле – ни, шлюш – ка – оп ять помню.

– Хватит уже рассуждений и воспоминаний. Иди в манду!

– В Кат – манду?

– Да не в Катманду, а просто в манду.

– Mandu? What is this? (что это? – англ. )

Лера легонько похлопала Николь между ног, а Анфиса, смеясь, сказала:

– Вот она, твоя манда.

– О! Сама иди в ман – ДУ! А ты в жЁпу!

– Ха – а – а!

Девчонки с двух сторон помогли Николь, чтобы она встала омаРОМ.

Анфиса, палец одной руки погрузила в недра переводчицы, а другой рукой "наша" оглаживала груди иностранной подруги. А вот Лере пришлось восстанавливать стояк Джека. Ведь если бы у него не встал, иностранная подданная могла очень обидеться. Наконец, ее усилия были вознаграждены. Краем глаза увидев, что Джек подбирается к ней сзади, Николь заверещала:

– О! Только с кондом! Только с кондом!

– Кондом? А где его взять теперь, кондом?

– В моя сумочка. Я зналь, что сегодня будем тра – ХАТЬ – ся!

Надев гондон, Джек вошел в Николь сзади, и скачка началась. За ночь пришлось оказать секс – услуги и Лере с Анфисой. Джек был в ударе и не подкачал. Утром, за кофе, Николь расплакалась и стала стонать:

– О, вы думать, что я распущенный. А я только хотел лечиться. Я так люблю свой муж!

Джеку вновь пришлось призвать на помощь все свое красноречие и убедить переводчицу, что она практически святая. Это, мол, развращенный Джек соблазнил ее, мадонну, совратил, искусил, принудил. Николь была совершенно счастлива, что Джек высокого мнения о ее целомудрии. Джек в душе посмеивался, вспоминая, с какой страстью эта целомудренная вчера делала минет. Впрочем, Николь то была ночью томной, как Анфиса, то страстной, как Лера.

В музее мировой известности, в один из последних дней турпоездки, после окончания экскурсии народ решил еще самостоятельно побродить по залам, посмотреть на шедевры. Николь отказалась:

– Ни, я погано розум_тися на живопис_. (укр. )

– Опять ты по – украински. Ох, разноязыковая ты наша.

Джек ходил по залам вместе с Анфисой. После выхода из музея зашли в бистро, чтобы "бистро – бистро" выпить по чашечке кофе. Анфиса завязала разговор:

– Знаешь, Джек, я тебе благодарна, ты мне подарил чудесные ночи. Но после возвращения домой, я думаю, нам не стоит возвращаться к этим, нынешним отношениям. У меня муж, у тебя жена, в общем...

Джек сделал вид, что ему очень непросто забыть прелести пышногрудой блондинки. Он высказал несколько комплиментов, но хитро, не столько о ее теле, сколько о благородной душе. Но, он, типа, уважая ее преданность семье, как ячейке общества, и все такое... Короче, наплел, но, похоже, убедительно. Он, попросив разрешения, поцеловал ее в последний раз (якобы) в губы. В отель они ехали уже как друзья, но не как любовники. Джек ехал и думал: "Слава богу, что она сама этот разговор затеяла. Не люблю говорить на такие темы первым. Не хватало еще впутываться в такие дела, как увод из стойла чужой жены. Не хватало еще разборок с мужем". Такой "левак" нам не нужен.

Вечером Лера завела такую же пластинку, как Анфиса. Типа, ей хорошо с ним, но она еще не определилась по жизни, а он уже весь такой состоявшийся. К тому же мама вряд ли одобрит, она примерно одного возраста с Джеком. Джеку пришлось опять плести какие – то замысловатые речи о том, что он уже слишком возрастной для Леры, для нее нужна более выгодная и более молодая партия. Что, если бы он был отцом Леры, то тоже бы не одобрил... А сам думал: "Что это их разобрало сегодня? Еще мамы мне не хватало, чтобы она мне оторвала по самые "не балуйся"... за то, что ее сокровище совратил"!

В последний вечер пребывания туристов в гостеприимной стране Николь вызвала Джека на разговор. Она поблагодарила его за подарок – шикарную ночь, но сказала, что, мол, расстаются они теперь навсегда. Она любит свою Родину, семью и мужа.

Джек опять сказал ей про ее небывалое целомудрие, чем очень польстил переводчице. А потом вдруг (какая муха его укусила?!), экспромтом, попросил Николь позвать Леру и Анфису. Он поблагодарил их всех за ласку и предложил:

– Девчонки, а давайте отметим последнюю ночь жарким сексом.

Николь подумала и сказала:

– О, мой муж уехал в командировку. О – ма – РОМ, да?

– И ома – РОМ, и по всякому.

– Муж уехал в командировку, а жена... Как в анекдоте.

– Вот 3. 14зда – то.

– О, 3. 14з – дато – это я хорошо помнью. #уево – это плохо, 3. 14з – дато – это хорошо, а о#уительно – это в два раз лучше, чем 3. 14з – дато. Да?

– Где ты матом так научилась говорить?

– Я уже говориль: семья и школа. Очень карош учител русский язык. Великий и могучий русский язык.

– Оно и видно. Мы говорим не "пи#дато", а "пи#да – то". Ну, как говорят, всего и делов – то. То есть "вот пи#да – то" – это значит, что ты "пи#да".

– О – у! Сама ты "пи#да". И ты тоже "пи#да". А ты – "пи#до – рва – НЕЦ".

– Хватит тебе сквернословить!

– Ты первый началь!

Короче, Лера, Анфиса и Николь не нашлись, что возразить против секса. Четверка ночью оторвалась на славу. Джек запомнил смачное зрелище: Лера лежит на спине, широко раздвинув ноги, Николь вылизывает и целует ее лоно, стоя рачком, Джек овладевает переводчицей сзади, а Анфиса, сидя напротив в кресле, самоудовлетворяется. Потом Николь легла на спину, Анфиса устроилась на ее месте, а Джек сотворил куннилингус Лере. И так до утра, по полной программе.

И вот, самолет летит домой, Таня, подруга Анфисы, сидит рядом с Джеком, доверчиво положив свою голову ему на плечо, в креслах перед Джеком устроились Анфиса и Лера. Джек дремлет, и перед его глазами встают различные образы. Например, лицо Леры, стонущей и мечущейся в постели, лицо Анфисы, играющей со своими гениталиями, точеную попку Николь, стоящей раком перед ним. Потом вместо попы Николь всплывает лицо Катерины Матвеевны. Нет, конечно, нет ничего общего в выражении лица Катерины Матвеевны и в выражении попы Николь. Их нельзя сравнивать, попу и лицо, они все – таки очень разные. Попка Николь игрива, а лицо жены сурово и задумчиво. Затем возник калейдоскоп: видение двух поп, которые то двигались по кругу, то наплывали одна на другую. Легкомысленная попа Николь и основательная попа Катерины Матвеевны, напоминающая о чувстве долга и о возвращении на Родину. Нет, не подумайте, конечно, что в сознании героя Родина ассоциировалась с попой, совсем нет! Конечно, иногда он думал о том, что все, кто родился в России, попали в одну большую попу. Но сейчас было не то. Просто мысли мешались, и образы сменяли друг друга. Потом в хороводе видений перемешались все лица, груди, ляжки и попы, Леры, Анфисы, Николь и Катерины Матвеевны. Потом все лица, сиськи и зады были закрыты одной фундаментальной (простите за эпитет!) попой Катерины Матвеевны, как будто наступило солнечное затмение. А в ушах зазвучал голос красноармейца Сухова с очередным письмом:

"... А еще хочу приписать для вас, Катерина Матвеевна, что иной раз такая тоска к сердцу подступит, клешнями за горло берет. Думаешь, как – то вы там сейчас? Какие нынче заботы? С покосом управились, или как? Должно быть, травы в этом году богатые. Ну, да недолго разлуке нашей тянуться. Еще маленько подсоблю группе товарищей, кое – какие делишки улажу и к вам подамся, бесценная Катерина Матвеевна. Простите великодушно, небольшая заминка. Докончу в следующий раз".

Внезапно стюардесса объявила:

"Внимание! Товарищи пассажиры, наш самолет приземляется в Международном аэропорту "Домодедово" столицы нашей Родины, города – героя Москвы. Просьба... "

Джек уже не слушал стюардессу. Оглянувшись из впереди стоящего кресла, ему задорно подмигнула Анфиса, а Таня жарко шепнула на ухо:

– Всего на два дня и две ночи ко мне, с Анфиской и Леркой. У меня тоже, как у Николь, муж в командировке, а дети – у мамы. А потом разбегаемся. У меня уже все горит. Мне такое про тебя рассказали, что теку, только прокладки и спасают, а то бы давно трусы промокли.

Джек кивнул утвердительно и подумал:

"Да. Маленько подсоблю группе товарищей, кое – какие делишки улажу и к вам подамся, бесценная Катерина Матвеевна".

Мысленно он представил, как Таня лежит на спине, Анфиса и Лера с двух сторон целуют ее груди, ноги Тани лежат на плечах у Джека. Член напрягся.

"Делишек – то немало. Девушек трое, так что за двое суток управиться бы".