Азовская жара. Часть 3

Моя племянница, жительница Москвы, отправилась в Прагу и встретила там очаровательного молодого человека чешского происхождения. У него есть ряд привлекательных качеств: он занимается мотогонками, является болельщиком сборной Чехии по хоккею и обладает необычными чертами характера – самоуверенностью, немецкими предпочтениями и сексуальной озабоченностью. Однако до сих пор я не видела свою племянницу даже на фотографиях. И что я вижу на вокзале Мариуполя? Подходит красавец выше меня на полголовы, его волосы аккуратно заплетены в густую пучину черного цвета, серые глаза и рот оформлены стильным узелком. Но мое внимание привлекают его стройные лодыжки. Они выглядят так грациозно, словно у акробатки. И я потеряла голову. Я просто жажду видеть, как эти лодыжки переливаются и направляются к вершинам икр, погружаясь внутрь бедра. Мои мысли становятся смутными от таких образов! Она еще надевает тунику, которая издает звук, напоминающий удары бочки при каждом движении ее зада или груди. Могу ли я замечать чеха в такой ситуации? Для меня они – просто ситуация, а не гарантированный факт. Он существует только потому, что она безумно влюблена в него со всей своей страстью славянской души. Более того, я богатая тетя, владеющая замком и пляжем на Азовском море. Поэтому мы скоряемся на "мерседесе-600", который у них в Чехии принадлежит Гавелу одного из друзей, и он подчиняется моему взгляду как слуга. Но племянница видит только его. Верка – всего лишь 18-летняя девушка.

Итак, я устраиваю их на третьем этаже с сердцем из роз. Ведь я знаю, как только чемоданы подняты и двери чуть приоткрыты, этот парень уже собирается завоевать мое Верку. И это происходит не потому, что он понимает ее лодыжки или элегантный узелок волос – он просто хочет удовлетворить свои грубые потребности! А Верка растает под его влиянием и полностью предастся ему, думая, что это их общее желание. Бедный Вацлав, если бы он только знал, какую изысканную и чудесную розу олицетворяет моя племянница, которую только грубый человек мог назвать "пиздой"...

– Мне нравится это слово, – возразила Женя. – И у меня нет никакой розы, и тем более чудотворной. У меня есть своя интимная сфера, и я ее ценю.

– Ну хорошо – пусть будет так, – согласилась Оксана, – но Вацлав найдет замену в виде другой женщины или какого-то другого удовольствия, и не достигнет высоты красоты и символизма розы. У него не хватит воображения, чтобы самому создать приключение в горах без образа.

– Хватит о Вацлаве, – сказала Женя. – А как дела у Верки после встречи?

– Ах, Верка! Я думаю о ней и жажду встречи. Я предлагаю ей помочь принять душ, чтобы освежиться после дороги. Но я знаю, что им все равно на гигиену и они занимались сексом даже до этого! Я наливаю воду, спрашиваю о ее брате и всем остальном - а она стоит в халате и даже не застегивает одну пуговицу! Простите, девушки, за мои эмоции. Иногда меня несет в совершенно другое место. Итак, я говорю ей: "Вера! Ты только вернулась с дороги, давай позволь мне, как маме, тебя помыть со спины", а она отвечает: "Ах, нет! Спасибо, Оксана, я сама справлюсь". Вот так я осталась ни с чем. Всему урок: не нужно делать предложения глупости перед наивными людьми. Перейдем к прозе. Это произошло на прошлой неделе, когда Женя игриво поднимала и опускала подол своего платья: то поднимала его выше коленок, то натягивала на них. Ах, какие у нее коленки! Не смейся, Наташа! Я еще не испытывала тебя саму, так что будь осторожна, я могу причинить боль. Итак, моя подруга так меня завела, что я оказалась в замешательстве и не знала к кому прижаться. Что же мне оставалось? Закрыться и заняться удовлетворением самой себя... (Интерактивный секс с реальными партнершами! – полезный совет)

– Бедная, – яростно произнесла Наташа, – я ей, несчастной, помогаю во всем: уступаю свое место и поднимаю чулок при ее приходе, даже носки между грудей ношу... Ведь я так спешила за тобой в туалет, чтобы наслаждаться запахом твоего мочевого пузыря!

– Спасибо, я запомню. Итак: я поняла, что мне не светит абсолютно ничего. Впервые в жизни. Я с пятнадцати лет лесбиянка и таких доставала старые женщины! И матерей школьных подруг и друзей матери и полных, очень полных продавщиц с рынка! А новобрачных заводила за один час. А тут – провал. Его только видит и для него живет.

– Давайте отложим стихи, иначе мы не успеем добраться до верховной власти и до утра не выспимся, – вдруг сказала Наташа, и автор поспешно последовал ее примеру.

– Ладно, – согласилась Оксана. – Оставим это на потом. Тем более, что начинается активная операция. Послушайте вдохновленную тетку, желающую достичь цели. Тетя не зря обладает одним из крупнейших состояний на юге Украины, у нее мысли лезут колесом...

– Хватит хвастаться! – строго сказала Женя. – Сейчас я возьму дырокол и заколочу все твои губы.

– Давай! – горячо согласилась Оксана. – Хочу быть рядом с тобой и заниматься любовью без посторонних.

– Спасибо, – Наташа прикусила губу.

Все разразились хохотом.

– В общем-то я начну, – сказала Оксана. – Завтракая, Вацлав наступил мне на ногу и посмотрел так выразительно, что меня осенило: вот оно, решение проблемы! И я начинаю подстраиваться под него во всем. Кокетничаю, открыто не возражаю против интимных шуток наедине и даже играю со стеблями в песке для его развлечения. А моя глупая подруга ничего не замечает. Веселится, прыгает, шалит! Ну ладно. Он пишет мне записку. Что мол, люблю тебя, хочу только тебя, буду пить за тебя. По-русски говоря, как настоящая еврейка из Ростова. И это же прекрасно, думаю я! И отправляю его в Ялту. Даю ему пятьсот долларов на мороженое. А Верку оставляю дома по своему решению. Мужчине нужно увидеть Крым без женщин. Вот так. Если я чего-то хочу, то мои речи убедительны как танкисты в боевой операции. Мы остаемся с Веркой на втором этаже, на каменной лоджии, на угловой кровати цвета бордо, где отдыхали такие заслуженные задницы! И мы сидим и спокойно беседуем. Две кошечки. Я рассматриваю ее пальчики, сравниваю ногти, хваля ее волосы и глаза. А она вежливо отвечает алаверды и ничего не понимает, глупица. Тогда я выдыхаю тяжело, еще раз и еще. И вытираю глаза платочком. Верка смотрит на меня бледная, испуганная. Но не может понять, откуда беда. И тогда я произношу его имя. Она, думаете что? "Автомобильная авария?!" – спрашивает она. "Нет, – говорю я, – измена". "С кем?!" "Со мной". Она смотрит на меня как на змею и перестает дышать. "Вот, – говорю я, – его записка. Суди сама". И ухожу в садик. Молчу. И она молчит тоже. Потом подходит и смотрит в сторону. "И – что?. . " – спрашивает она слабым голосом.

"Сейчас ничего, - сказала я. - Ты же не посторонняя для меня". И вот она заплакала! Я обняла ее в этот момент! Я начала прижимать и целовать ее здесь! Она, глупышка, нависает надо мной, а ее юная грудь лежит на моих плечах! Я почувствовала, что теряю бдительность. Скоропостижно отошла от нее и очень сухо произнесла следующее: "Вера! Мне тридцать лет, и то, что я видела в жизни за триста лет тебе не увидеть. Постарайся понять меня. Вацлав – фантастический мужчина. Тебе объяснять не нужно. Для меня это редкое искушение. Ты думаешь, что я его просто так отослала? Я больше не могла сопротивляться, пойми это. У меня своя компания, и у меня нет времени на любовные интриги. Поэтому я не могу отправиться в Париж на отдых. В этом Вацлав точно подходит для меня. Я настолько богата, Вера, что могу иметь сотню таких Вацлавов. Но для меня главное – ты. Я отдаю его тебе. Бери". Тут у Веры все мысли переплелись. "Но почему?" - спросила она. "Потому что я дарю его тебе. Бери", повторила я. "Но есть одно условие. Вера, ты должна знать, что мне безразлично, кто будет со мной - мужчина или женщина. Отдавая тебе Вацлава, я должна получить замену. Решай". "Что решать?" - она совсем запуталась, бедная девочка. "Решай, Вера - либо ты навсегда его теряешь и он остается в этом доме хозяином, либо ты покажешь себя современной девушкой и я, наконец-то, найду удовлетворение и займусь делами компании. Если бы я знала, что это случится, то никогда не согласилась бы на твое прибытие. Можешь рассматривать это как катастрофу, но для меня люблю больше всего в этой истории – это ты. Я отдаю его тебе. Бери". Она, конечно, расплакалась. Потом засмеялась - мне не понравилась ее реакция. Затем она задумалась и сказала следующий текст, который я не могу назвать безнадежным ни для меня, ни для нее: "Оксана, я никогда не знала тебя и не стремилась познакомиться. Ты была чужой женщиной где-то на юге, богатой и всем такой. И в общем-то такой осталась. У меня нет к тебе родственных чувств. Только благодарность за приют. Я, конечно, современная девушка, но совсем другая от того, что тебе подходит. Но я понимаю, что у нас идет торг. Без Вацлава я не могу жить. Может быть, это пройдет, я не знаю. Но потерять его – это потерять жизнь. Это аксиома и от этого нужно исходить. Если говорить о цене... Я не испытываю к тебе брезгливости или отвращения даже после твоего предложения. Вообще я не испытываю ничего к тебе. Я могла бы закрыть глаза, сжать зубы и пережить эту ночь. Но ты же не хочешь, чтобы я пережила?" Вот здесь я восхитилась. Девушка была достойной. Что ж, а я что, грубиянка? Я женственная! Нежная. Искусительная. И я расплакалась. Вероника опять запуталась. А я сквозь слезы и стоны ударила ее: "Ты думаешь - развратная и распущенная? Это не так для всех! Так что слушай: с пятнадцати лет я такая и быть другой не могу. Разве ты не смотришь до конца фильм, где женщина целует женщину? (Нет, - сказала она) Значит, ты выключаешь перед самым поцелуем Вацлава и он целует тебя страстно и благодарит за чистоту? (Нет, - сказала она) Когда тебе было 18 лет и ты видела это в своих снах, ты не трогала пальцами свое промежность? Ты не прикладывала пальцы к губам? (Нет, - сказала она) А когда Вацлав ложится на спину и прикасается к тебе, ты отказываешься поцеловать его? Ты не касаешься губами? Ты не облизываешь языком? Ты не берешь его в руки и не засовываешь в рот? (Она не сказала "нет") А когда он переворачивает тебя на бок и проникает в твою задницу своим большим членом, это не больно для тебя? Ты не получаешь удовольствие? Ты возмущаешься?. . А если я языком доведу тебя до безумия, прикасаясь к этой же попке - это будет выглядеть для тебя ужасным и грубым? Если я нежными губами пройдусь по твоему животу, а мой палец случайно опустится ниже так, что ты подергаешься и станет мокро от струйки, будешь ли все еще сжимать колени вместе? Если моя голова будет между твоих ног и грудь начнет подниматься быстрее, сможешь ли ты удержать свои руки, чтобы еще крепче прижать мою голову?..." Я страстно возбудилась. Но я не была уверена, что Вероника согласится. Она сидела, глядя в пол, и сжимала пальцы на коленях. Мое сердце бешено билось. Я понимала, что должна быть сдержанной, страстно-сдержанной. Теперь нужно было взять ее как дикий мустанг. И я еле сдерживалась от нашей лесбийской страсти и желания. У меня потекли соки, и я не знала, оттолкнет ли это ее или разожжет больше страсти. И тут она внезапно подняла на меня взгляд - боковой, мгновенный! И я ее взяла.

– Вот так, – сказала Женя после небольшой паузы. – Так все?

– Да, все.

– И что дальше, как обычно?

– Ну... примерно так.

– Хорошо, – Женя встала и начала одеваться. – Наташ, ты идешь со мной?

– Иду, – ответила Наташа, но ее взгляд упал на Оксану. Та подняла брови в удивлении.

– Что случилось? – тихо спросила она. – Можешь объяснить?

– Разве шлюха должна кого-то объяснять?

– Да что с тобой?! Как ты можешь такое говорить?!

– Я могу заниматься сексом с кем я хочу и когда я хочу. Но я никогда не буду заставлять кого-то делать то, чего он не хочет! Понятно?

7.

Они с Наташей сели на автобус и поехали домой. Обе молчали.

– Ты не хочешь зайти ко мне? – спросила Женя.

– Зачем?

– Угощу борщом.

– Не знаю... – сказала Наташа и посмотрела на Женю без особого энтузиазма. – Мне нужно искать работу... Ужас.

– Ладно. Не расстраивайся, подруга. Неважно.

Они вышли у Цимлянской и вошли рука об руку в аллею с акациями. Девятиэтажный дом Жени стоял углом к морю, на третьем этаже была видна вершина дуба.

Они приняли душ, потом поели борща. Затем Женя помыла посуду. У них было много свободного времени.

– А что, посмотрим телевизор? – предложила Женя.

– Да... Как хочешь.

– Итак, что нового? Есть ли повод для слез?

– Ох, Жень! Я действительно любила ее!

– А меня?

– И тебя тоже.

– Ты такая любвеобильная. Сколько тебе лет-то?

– Девятнадцать.

– Пора уже замуж выходить.

– За кого? За тебя?

– А ты что, уже не хочешь быть с мужчинами?

– Нет интереса. Скучно.

– Мужчины, Наталья, бывают разные.

– За тебя я бы пошла. Без разговоров.

– Вот и отлично. Но секс без остановки не заменит все. В жизни нужно идти на рынок, рожать детей и многое другое.

– Ты можешь стать отцом ребенка?

– Все. Закрываем эту тему.

Женя включила телевизор, а Наташа села рядом, согнув ноги и опустив руку на спинку дивана. Она периодически оглядывалась на экран и на Женю.

– Итак, что мы видим?

– Знаешь, Жень, я горжусь тобой во всем.

– Понятно. Хорошо. Я тоже так же.

– Ты не поняла. Для меня все твое — мое, будь то слюна или поход в туалет.

– И что? Что это значит для нас? Ты хочешь моей слюны? Или просто хочешь меня прикоснуться?

– Я бы не задавала таких вопросов.

– Может быть, мы должны объединиться вместе как семья? А если я захочу принять другого мужчину, что ты скажешь?

– Так у нас не будет разделения мужчины.

– Ладно. Давай жить по-своему.

Когда пришло время лечь спать, Женя бросила одну подушку на раскладной кровати и накрыла ее простыней. Наташа улыбнулась.

– А где я буду спать?

– Ты на диване.

– Вот и новости. Мы же супруги.

– Так ты хочешь разойтись через неделю?

– Почему?

– Потому что через неделю мы уже будем спать близко друг к другу.

– Это не правда.

– Это правда, – Женя наклонилась над кроватью, чтобы уложить простыню, а Наташа подошла сзади, села на пол спиной к кровати и посмотрела вверх.

– Ой, Жень, что я вижу.

– Что ты видишь?

– Раздвинь ножки.

– Закрой глаза.

– Знаешь, Жень, мне нравится в тебе то, что ты всегда говоришь правду.

– Так вставай-ка уже.

Наташа удивленно посмотрела на Женю и встала.

– Давай поцелуемся, – сказала Женя. – Зачем мы все время занимаемся интимными делами? Привет!

– Привет! – ответила Наташа, обняв Женю за плечи. Они молча и внимательно смотрели друг другу в глаза.

– Люблю тебя, – прошептала Наташа. – Мне нравятся твои губы.

Они сделали короткий поцелуй, словно две птицы.

– Поделись со мной своим дыханием, – сказала Женя. Наташа улыбнулась и сложила губы в форму трубочки. Женя, охватив ее широкими губами, стал принимать его.

– Как здорово, что у нас все одинаковое, – сказала Наташа.

– Мы прижимаемся друг к другу и нам не нужно оценивать друг друга по типу: будет ли он встать или нет. Даст или не даст. Встанет ли еще раз или нет. Будет ли достаточно для нее или нет. У нас просто хорошо и одинаково. Твоя грудь имеет пятый размер, а моя третий. У меня она упругая, а у тебя полная. Тебе нравится упругость, а мне полнота. У тебя форма губ четкая и широкая, а у меня они пухлые и верхняя губа выступает больше. И мы это ценим. У меня глаза желтого цвета, а у тебя синие. И они влюблены друг в друга. У меня русые волосы и завязка на них. А у тебя черные, словно грива. У меня пальцы тонкие и длинные, они ласкают твои плечи и потом скрываются между твоими грудями. У тебя сильные пальцы, рука узкая, но крупная, они сжимают мои округлые бедра и я шепчу тебе на ухо...

– Давай поцелуемся.

– Давай.