Чему не учат в школе. Серия: Раздели в школе

Как только Вовкины родители ушли, мы постучались к нему. Он открыл нам и очень удивился, увидев сразу четверых девочек. Мы не стали ждать приглашения и вошли.

– Вы чего, – удивился Вовка.

– Пиво есть?

И Маринка смело, не разуваясь, пошла на кухню. Послышался звук открываемой дверцы, затем возглас сожаления.

– Ладно, где тут у вас деньги, я сгоняю, – сказала она, вернувшись.

Вовка стоял бледный и слегка испуганный.

– Не пугай дитя, вот тебе полтинник, – сказала я, и Маринка вышла.

– Вы чего, – повторил Вовка свой вопрос и сел на стул.

– Сел! – крикнула Наташка, – а нас не пригласил.

– Садитесь... – Вовка отчаянно махнул рукой в сторону дивана.

Диван был мягкий, широкий. Мы не заставили себя упрашивать и мигом попрыгали на него. Туфли и босоножки полетели на пол. Грубый ворс обивки впился в нежную кожу попки, раздражающе коснулся нежных лепесточков между ног. Трусики мы скинули еще в подъезде, устроив из этого возбуждающее шоу. Сначала это сделала Ленка. Мы щебетали у окошка, а мимо проходил вниз какой – то мальчишка. Как только он ступил на лестницу, Ленка неторопливо приподняла подол и медленно стала стягивать с себя узенькие светло – голубые трусики. Мы не ожидали этого и замолкли вмиг, отчего мальчишка обернулся. Внезапный вид обнаженной девчоночьей попки, задранного платья и полуснятых трусиков настолько ошарашил его, что он кубарем скатился с лестницы и выскочил из подъезда.

Мы щебетали, конечно, о сладостном и запретном. Рассказывали и о ласках, которые пока доставляли себе лишь сами. Заговорили и о том, как можно было бы помочь в этом друг другу. Однополые ласки были вроде предосудительны, но мы не чувствовали к ним такой уж антипатии. Привлечь же к ним какого – нибудь мальчишку казалось более естественным. Вот Ленка и решила словно бы соблазнить проходящего.

Маринка испугала какую – то девчонку. Та, напротив, поднималась снизу. С некоторой опаской прошла она мимо нас, а когда искоса оглянулась, испугалась больше того пацана, взвизгнула и мигом исчезла наверху. Только дверь с шумом хлопнула через секунду. Маринка стояла, спустив трусики и слегка раздвинув колени, высоко держа подол юбки. Наташка рисковала больше всех. Она раздевалась за спиной поднимающегося вверх дядьки. Он так и не обернулся, но Наташка стала убеждать нас, что от этого ей было еще страшнее... и приятнее. Тут и открылась дверь этажом ниже, и вниз пошли какая – то женщина и мужчина.

– Девчонки, это ж Вовкина квартира, пойдемте его изнасилуем, – сказала Наташка и засмеялась. Мы спустились вниз. Когда Вовка стал спрашивать, кто пришел, я медленно стала стягивать свои трусики. Но он спешил еще меньше, поэтому ничего так и не увидел. Я же пережила несколько волнующих мгновений, отчего внизу живота что – то сжалось, и пробежало горячим ручейком сверху вниз. Интересно, а у девчонок это было? Но спрашивать было поздно.

Грубый ворс обивки впился в нежную кожу попки, раздражающе коснулся нежных лепесточков между ног, и я инстинктивно поджала ноги, чтобы отдалить свои нежные прелести от жесткой материи. Подол коротенькой юбчонки натянулся и несколько сполз кверху.

"Вот, сейчас откроются мои прелести" – подумала я, и вновь ощутила жаркую волну.

– Ну что, девки, зря что ли пришли? Вовка, стриптиз будем показывать? Музыку включи, что ль, – сказала Наташка.

Вовка покраснел, но так и не понял, кто должен показывать этот самый стриптиз, однако музыку послушно включил.

– Вовка, так нечестно. Мы без трусов, а ты весь одетый.

– Вы чего? – он, наконец, более отчетливо почувствовал неладное.

– А ничего! Штаны снимай!

Это уже зашумела Ленка и стала махать перед Вовкой подолом своего платья, оголяя ноги и часть живота. Возбуждение передалось нам, и мы с Наташкой тоже слегка оголились. Вовка увидел, что на нас нет нижнего белья, и совсем испугался. Это нас и разозлило. Тут перед ним девчонки выкобениваются, а он что – то думает! Мы схватили его, затащили на диван и стали раздевать. Вовка пытался слабо сопротивляться, но тут вернулась Маринка с пивом и быстро пришла к нам на помощь, вчетвером уже было легче. Наташке удалось взгромоздиться на мальчишку верхом, она села на его грудь, руки их были сцеплены и лежали над головой Вовки, отчего живот Наташки склонился над самым Вовкиным лицом. Через тонкую рубашку он ощущал горячее девичье тело. От всего этого мутилось в голове и сил сопротивляться просто не было.

– Ах, как он мне дышит в мою киску! – сказала вдруг Наташка, – дай пива.

Тут мы приостановились раздевать Вовку, и, усевшись с Ленкой на его ноги, стали тоже пить пиво.

– Хочешь? – Маринка протянула бутылку Вовке.

От пива сразу стало легче и веселее. Да и Вовка немного обмяк, и мы принялись раздевать его дальше. Отвлекаемый ароматом и теплом придвинувшейся к самому лицу Наташкиной киски Вовка притих, расслабился, но под штанами между ног вдруг возник какой – то бугорок. Мы стали щупать его снаружи, Вовка завертелся и застонал. Тогда мы сдернули с него штаны. Вертикально небольшим отростком торчала тонкая Вовкина пися. Мы с Ленкой потрогали ее, и она еще более напряглась и отклонилась к животу. Ленка попыталась отклонить ее книзу, но Вовка завертелся, видно ему стало больно. Писька была хотя и не так велика, но явно длиннее, чем обычно. Кожи на ней теперь не хватало, поэтому сверху из – под нее торчала влажная красненькая головка. Я взялась пальчиками вокруг и попыталась опустить кожу вниз, как бы раздевая письку. Кожа подалась, но снизу она оказалась прикрепленной к оголившейся головке и сильно натянулась, однако, судя по всему, от этого Вовке больно не стало. Я попыталась вернуть кожу на место, потом опять сняла ее немного, Вовка засопел.

Наташка меж тем накрыла Вовкину голову подолом платья и совсем придвинулась к его лицу, отчего тело мальчишки даже слегка выгнулось, ноги подались в стороны. Наташка тоже напряглась, закрыла глаза, привстала и еще чуть придвинулась к лицу Вовки. Теперь ее киска точно касалась его. Я представила, как бы я прикасалась разгоряченной киской Вовкиного подбородка, и мне стало плохо от сильнейшей волны желания, охватившего тело. Девчонки рядом тоже разомлели и уже скинули платья. Разделась и я. Маринка сидела чуть в стороне и умело мастурбировала, одной рукой поглаживая чуть наметившиеся груди, теребя потвердевшие соски. Ленка обхватила голую ногу лежащего своими и медленно подавалась всем телом то вперед, то назад, рукой она сжимала тонкий Вовкин отросток.

Я ладонью погладила себя, заводя ее под себя чуть не до спины, с силой проводя между ног по раскрывшимся и влажным створочкам. Пальчики мои чуть погружались в мою горячую пещерку, нежно обнимали набухший отросточек над нею. Особенно приятными были именно эти прикосновения и пожимния. Мне захотелось ощутить внутри себя чужое тело, и я, слегка отстранив Ленку, стала пристраиваться к Вовкиному членику, по – прежнему стоявшему торчком. Сделать это было нетрудно. Сначала я села верхом на Вовкин живот, потеснив зад Наташки. От этого соприкосновения стало очень приятно. Затем я стала ловить Вовкин членик своим отверстием. Я касалась его краями, задевала клитрочком, отчего волны бешеного удовольствия проходили по телу. Наконец я просто уселась так, что членик Вовки полностью вошел в меня. Он был как пальчик, но горячий, упругий, более мягкий, почти нежный. Я только хотела пристроить его поудобнее, но тут из Вовки ударила струя...

– Ты что, гад! – я мигом слетела с него, т. к. забеременеть мне совершенно не улыбалось. Членик стоя изрыгал сперму, нисколько не теряя осанки. "Сама виновата" – подумала я и отправилась в ванну. Я присела на корточки и пустила тугую струю в себя. Сперма ушла неглубоко и, скорее всего, быстро вымылась. Теплая вода успокоила меня, и вновь вернулось возбуждение. Я слегка вытерлась и вышла из ванны. Теперь на Вовке сидела Маринка. Она, собственно, не сидела, а скакала, быстро – быстро опускаясь на Вовкин членик и подскакивая. Сидела она не так, как я, а наоборот, руками обняв Наташку, прижималась всем телом и к ней, тискала Наташкины молоденькие сиськи. Обе стонали. Вовкина лицо наполовину скрыто было Наташкиной киской, глаза его были закрыты, язык, очевидно, ласкал Наташку изнутри, отчего она, как и Маринка, слегка подскакивала, покачиваясь из стороны в сторону.

На Вовке сейчас мне места не было, и тут мой взгляд упал на Ленку. Ленка лежала рядом на спине, раздвинув и согнув в коленях ноги, со слегка прикрытыми глазами, более ощущая творившееся рядом, нежели наблюдая это. Рука ее лениво исследовала собственное влагалище. Я вползла на диван и поместилась между ног Ленки. Моя собственная киска взывала и ныла, но меня неудержимо повлекло к Ленкиной.

Я никогда еще так близко не разглядывала наш девичий орган. Покрытые легким пушком две полненькие складки окружали раскрытый розовый бутон, из которого по краям торчали два нежных лепесточка, чуть прикрывая собой уходящую вглубь гладкую слизистую розовость. Эти лепесточки, сходясь вверху, чуть прятались под набухший треугольно – образный отросток – клитор – средоточие сладострастия. Пальчики Ленки раздвигали лепестки, проникали внутрь, возвращались и ласкали клитор. Я придвинулась ближе и лизнула края лепестков, Ленка ответила мне всем телом, чуть отвела руку. Я смелее приникла губами к бутончику, ощутив благоухающий аромат и чуть кисловатый вкус. Ленка затрепетала и еще шире раздвинула ноги. Руки же ее отправились вверх и стали щупать тонкую грудь, совсем освободив мне место подле доверчивой киски.

Я стала вылизывать влажные створки прелестей, и они отвечали мне тонкой вибрацией. Я вбирала в себя клитор, поддевая его язычком снизу, и он тоже отвечал мне усиливающимся напряжением и упругостью, чрезвычайно возбуждая всю меня. Опускаясь вниз от клитора, я все далее проникала назад, вылизывая промежность, и, наконец, достигла сомой попки и щелки меж ягодицами. Руки Ленки потянулись к моему телу, стали звать его. Я развернулась и опустилась своим лобком на ее грудь, сразу же раскрыв перед Ленкой то же, что видела и я. Ленка тут же прильнула к моему бутончику, обжигая теплом языка все внутренности, возжигая его упругостью все мои чувства.

В новом положении мне удобнее было продолжить изучение обратной стороны девичьего тела и я продолжила это. Слюна и слизь пролегли сочной дорожкой от клитора через промежность к самому анусу, который оказался очень приятной и замечательной дырочкой. Слизистая тут была еще более плотная, но также приятная для ощущений, и воронкообразно уходила внутрь тела. Ленка, естественно, повторяла все мои движения на мне, и нам обеим было до диких воплей приятно. Однако вопли мы сдерживали, только слегка постанывая и мыча.

Перевозбудившаяся Ленка погрузила свой носик в меня, упершись всем лицом и расплющивая мою киску. Губы ее при этом втягивали в себя мой клитор, а пальчиками она растягивала мои ягодицы, касалась ануса, вводя всем этим меня в неописуемо блаженное состояние. От этой острой неги меня также тянуло раствориться в Ленкином тельце. Я описывала круги за кругами своим языком вокруг Ленкиного пирожка, забиралась в него, сколько могла, пыталась протиснуться в плотное отверстие ануса и содрогалась, содрогалась всем телом...

Потихоньку я почувствовала, что анус Ленки начал терять обычное напряжение, стал более готовым впустить в себя инородное тело. Почти одновременно ощутила это и у себя, когда Ленка особенно сильно надавила упругим язычком. Я уперлась в ее дырочку и тоже немного протиснула внутрь свой язычок. Когда же я легко погрузила в Ленку пальчик, я поняла, что и в меня можно совершенно безболезненно что – нибудь воткнуть.

Тут одновременно застонали Маринка и Наташка. Увлеченные своими ощущениями мы с Ленкой и не заметили, в каком бешеном темпе прыгала по Вовке, по Наташке Маринка. Так прыгал над мамкой сосед дядя Леша. Их показал мне однажды Мишка, обнаруживший их в густых кустах нашего сквера. Мы потихоньку пробрались поближе, и я увидела, как мамка стоит на четвереньках, а дядя Леша, пристроившись сзади, часто – часто совершает какие – то прыгающие движения. Оба были почти одеты, просто он задрал ей платье и слегка спустил с нее трусы. И оба были сосредоточенно – радостные. С тех пор я поняла, почему отец, поглаживая мои ноги, когда я сидела у него на коленях, нет – нет, да и задержит свою ладонь у меня между ног, вроде бы лишь слегка прижимая платье. Мне вдруг стало ясно, что все мужчины только и думают о том, как бы оказаться у женщины между ног. Поняла я, что и мне от этого делается очень приятно. Отец перебирал пальцами, как бы невзначай пожимая мои пухлые детские, но уже вполне чувствительные створки заветной раковины, а я замирала от неги и боялась одновременно, что он заметит это. Ох! – выдохнула Маринка, повалившись на спину Наташки, обняв ее в конвульсиях оргазма, который сотрясал обеих подружек. Мгновение спустя они свалились с Вовки, членик которого, обильно смазанный выделениями обоих, по – прежнему торчал. Кончивший раз, он, видимо, приобретал некоторую устойчивость, пока не накопится новая порция семени. Я не дала Вовке опомниться, и стала пристраиваться к его членику.

В моей киске он уже побывал, теперь мне страстно хотелось погрузить его в дырочку по соседству. Я села ему на живот спиной к нему и затем стала продвигаться к его членику. Позади меня расположилась Ленка, усевшаяся прямо на лицо Вовки своей распаленной киской. Я определила это, протянув руку назад, к его лицу, встретив там легкую курчавость Ленкиного лобка. Продвигаясь вперед, я прижималась к Вовкиному членику своей горячей и жаждущей плоти киской, но не стала погружать его в себя, затем оголившаяся головка скользнула по моей промежности и уперлась в углубление между ягодицами. Все было обильно увлажнено. Направляя и придерживая желанный отросток рукой, я стала напирать на него своей дырочкой в попке. В самое начало он вошел легко, от соприкосновения покровов по телу побежала замирающая судорога. Я стала насаживаться сильнее, но членик все никак не хотел проникать внутрь. Тогда я стала двигаться вперед – назад, пытаясь как бы с разгона пробить им преграду в моем теле. От этих движения плоть смыкалась и вновь подвергалась растяжению, доставляя неизъяснимое наслаждение. Леночка... поласкай мою грудь...

И Ленка вцепилась пальчиками в мои соски, доставляя этим боль и заостряя чувство наслаждения. Она тянула соски то вперед, то в стороны, затем просто сжимала мои маленькие титечки ладонями и снова щипала соски. От сосков через все тело протянулись невидимые напряженные струны к моим паховым складкам и далее вдоль них к заду и внутрь. Они тянули в стороны все мои внутренности и помогли, наконец, расслабиться дырочке... Еще одно движение вперед... Отверстие поддалось... Назад... И я с силой насаживаюсь на Вовкину стоячую письку своей попкой!

Ух, ты! Словно застежка, отверстие плотно охватывает член, и теперь стоит усилий вынуть его обратно, освободиться от него. Я приподнимаюсь, отчего член несколько натягивается, а затем пробкой выскальзывает из меня, но, почувствовав этот момент, я тут же падаю вниз и вновь оказываюсь загарпуненной этим сладким оружием мальчишки. Растянутось всех стенок моей дырочки в попке, контакт с горячим членом вновь и вновь порождают конвульсивные волны, сотрясающие все тело и заставляющие замирать всю душу, останавливают дыхание. Руки сами тянутся назад, к влагалищу Ленки, по – прежнему ласкающей мою грудь. Я погружаю свои пальцы в него и стягиваю Ленку с лица Вовки, прижимая ее тело к своему. Пальцы лихорадочно копошатся в горячем Ленкином теле, я нащупываю упругий клитор, подцепляю его снизу пальчиками и вот уже Ленка бьется в сладостных конвульсиях. Кто бы приласкал мой клитор?

– Наташ, поцелуй меня... туда, – я почему – то больше хочу, чтобы это сделала Наташка. Она красива, у нее длинные светлые волосы. Когда мы с ней иногда обнимаемся и целуемся при встрече, меня дразнит аромат ее тела. Чуть отдохнувшая, Наташка охотно склоняется к моей киске, я чувствую эту охоту, почти страсть. Она лижет мои ноги, паховые складки, постепенно приближается к нежно – розовому отверстию и, наконец, запускает свой проворный язычок между внутренних губок. Пощекотав немного внутри, поднимается к месту, где сходятся эти губы, и втягивает в рот сначала их, а потом и клитор, напрягшийся и налившийся кровью.

Напряжение стремительно растет, от ударов сладостных волн мутится сознание. Наташка столь догадлива, что запускает пальцы в меня и отыскивает, нащупывает через какие – то внутренние перегородки Вовкин член. Плоть, зажатая с двух сторон членом Вовки и нежными Наташкиными пальчиками, вдруг взрывается страшным разрядом, усиливаемым стократ горячим контактом Наташкиных губ с моим лопающимся клитором и терзаниями Ленкой моих сосков... Я сразу же слепну от черно – зеленых искр, с уст срываются нежные ругательства, но я не слышу их, оглушенная шумом бурного потока крови по всем жилам и сосудам, проваливаясь в горячую бездну, дернувшись напоследок всем своим телом.