Необычный гимн обычной п#зде (Необычные секс истории)

Первый опыт интимной близости всегда оставляет неизгладимое впечатление. В большинстве случаев мужчины помнят свою первую партнершу только смутно и с некоторой неловкостью. Тем не менее, этот опыт играет огромную роль в формировании последующей сексуальной жизни.

Я потерял девственность на первом курсе института с довольно скромной и обычной девушкой из нашей группы по имени Аня. Все парни тогда только и разговаривали о женских половых органах и связанных с этим маневрах. Царила атмосфера гиперсексуализации и юношеской акне.

Возможно, я бы не обратил внимание на Аню, если бы не один случай.

В начале учебы у нас был медосмотр, на котором предусмотрена была странная процедура, вызывающая у многих чувство стыда. Нам нужно было сдать анализ мочи. Собственно, в самом этом нет ничего стыдного. Однако из-за большого количества людей циничные медики придумали умный трюк, который ускорял их работу и избавлял от необходимости обрабатывать большое количество студенческой мочи.

В медпункте был туалет, рядом с которым находилось так называемое техническое помещение. Обычно там хранились различные ненужные медицинские предметы. В этот раз техническое помещение было освобождено от всякого хлама. На полу были расставлены десятки пустых баночек. Медики придумали забавный способ: каждый, проходящий осмотр, должен был получить у врача полоску-индикатор с уникальным номером, зайти в техническое помещение, закрыть за собой дверь, наполнить баночку мочей (то есть просто пописать), опустить индикатор в мочу, а затем выйти из помещения, вернуть индикатор врачу и вылить мочу из баночки в туалет, который находился рядом, а саму баночку вымыть.

Уж чего таким образом хотели узнать наши медики, я не понимаю до сих пор. Однако, это определенно не был тест на беременность, так как проверяли и парней и девиц.

В медпункте царил ажиотаж, толкотня и шум. В какой – то момент я оказался в очереди прямо перед дверью технического помещения. Неожиданно, щеколда громко щелкнула, дверь открылась и на пороге появилась невзрачная Аня – моя однопоточница. В руке она гордо держала литровую банку, почти на половину заполненную янтарно – желтой и в то же время прозрачной жидкостью – её, аниной мочой. Края банки были в густой испарине – анина моча была горяча. На поверхности плавала тонкая белесая пенка. Толпа за моей спиной беспощадно прижимала меня к двери, ведущей в техническое помещение, и бедной Ане пришлось практически протискиваться мимо меня, чтобы сдать свою мокрую, неопределенного цвета индикаторную бумажку. Девушка потупила взор и мелко семинила, почти касаясь меня. В этот момент я отчетливо уловил пряный запах, идущий от Аниной банки. В воздухе неотвратимо распространялось тонкое и, в то же время резкое амбре женской мочи, только что покинувшей мочевой пузырь хозяйки.

Зайдя в техническое помещение и заперев за собой дверь, я некоторое время боролся с разбушевавшимся членом. На полу, на некотором расстоянии от позорных баночек отчетливо виднелись многочисленные отдельные капли и целые сполохи жидкости. Моча, понял я. Я мог дать зуб, что парни без труда попадали в банку – неэрегированный член все – таки довольно удобная штука. Женщинам же, с их непростой анатомией, было гораздо сложнее решить эту проблему, не проронив ни капли на пол. Таким образом, пол в этом углу комнаты был обильно уделан знакомыми и незнакомыми мне девицами.

Мгновенно перед моим воображением возникла яркая картина. В ней наша фантазийная героиня Аня аккуратно стягивает джинсы и трусы, неуклюже приседает, поднимая пустую стеклянную банку с пола. Она прикладывает банку к своей области интимных волос и ожидает, чтобы моча нашла свой путь из тела. Затем раздаётся слабый шум "фс-с-сык", и предательская струя направляется по её половым губам, обходя края спасительной банки, а звонкими ароматными каплями падает на пол. Аня сжимает мочеточник с болью, несколько одиноких капель печально отделяются от её интимных частей и попадают в банку. Сосредоточившись, Аня начинает аккуратно выдавливать горячую жидкость в банку. К этому времени её необычная область уже приняла правильную форму и может извергать мочу однородной и контролируемой струей. Аня мочится все увереннее и в какой-то момент её интимная область начинает издавать звуки. В банке уже кипит почти поллитра мочи. Возможно, Аня даже хотела пойти на медосмотр. По крайней мере, не пришлось тратить усилия на выдавливание каждой капли... Когда струя иссякает, Аня некоторое время задумчиво смотрит на банку. Одинокие капли падают в банку из интимной области. У неё нет возможности подтереться (по крайней мере, я не заметил никаких смятых женских салфеток). Аня несколько раз безрезультатно пробует присесть над банкой, чтобы удалить остатки мочи с волос, но амберовая жидкость в полнющейся наполовину банке начинает опасно колебаться. С разочарованием она ставит банку перед собой на пол и быстро натягивает трусы и джинсы, чувствуя, как прохладные капли мочи пропитывают материю её нижнего белья.

Вся эта картина пронеслась у меня в голове за доли секунды. Представив себе писающую Аню, сдающую анализ, я возбудился ещё больше. Кое как добыв член из брюк, я понял, что ситуация аховая, так как мне никоим образом не направить струю вниз. Некоторое время помучившись с непреклонно – несгибаемым самостоятельным телом моего члена, я, обзывая его самыми последними словами, пытался думать о чем – нибудь гадком и антисексуальном, например, о надвигающемся коллоквиуме по химии, но в следующий момент уже ловил себя на мысли о том, что снова и снова возвращаюсь к возбуждающей теме женского мочеиспускания.

С этого момента, я, что называется, запал на Аню и всё, что с ней связано. . . Вскоре я затащил её к себе домой под каким – то смешным предлогом. Между ног у меня бушевал костер. В голове царил ураган мыслей и все об одном. "Нравлюсь ли я ей?" – я был почти уверен, что да. Иногда какими – то неизведанными окольными путями из женского лагеря к нам доходила инсайдерская информация. "Но с чего начать? Как сделать так, чтобы не испортить все одним движением, жестом, словом?

При всем при том, она шла ко мне в гости как на заклание. Я смел наивно надеяться, что она не догадывается, зачем я её пригласил. Она, конечно, обо всем догадывалась. Я чувствовал себя почти графом Дракулой. . . Что надо делать в такой ситуации я представлял лишь в общих чертах – по разговорам с друзьями, – такими же, как и я профанами. В 85 – м году ещё не было обстоятельных руководств типа "Секс для чайников". А как бы мне тогда это пригодилось.

Анна лениво перемещалась по моей комнате, скучно рассматривая разноцветные обложки моих многочисленных виниловых пластинок. Я осознавал, что для достижения каких-либо результатов необходимо уменьшить расстояние насколько это возможно в данной ситуации. В мою помощь пришел старый магнитофон с незаметной музыкой. Неожиданно она с радостью принялась танцевать. Я почувствовал запахи незнакомого парфюма, дезодоранта, свежесопельного тела и косметических средств для скрытия недостатков кожи. Под руками оказались плотные швы ее джинсов. Ее грудки, заключенные в лифчик, прижались ко мне. Аня была невысокой девушкой. Мы пытались беседовать, однако из-за того, что я полностью был занят осмыслением ее зада под напряженными джинсами, разговор получался слабым. Она понимала, что я начинаю неуклюже прикасаться к ней.

В конце концов, я неким образом проник под ее свитер и почувствовал прохладу ее кожи. Нам не хотелось танцевать - мы почти остановились. Я чувствовал легкую дрожь под руками - казалось, все ее тело вибрировало. В какой-то момент большим пальцем я коснулся шелкового лифчика и ощутил мягкость ее груди.

"Давайте сядем", - неожиданно произнесла она слегка хриплым голосом. Мы уселись на диван. В комнате было почти темно. Она сидела слева от меня, и я обнял ее за талию левой рукой. Правая рука была свободной и готовой для моих замыслов.

С большим трудом, без слов и не вставая с дивана, я разделся с молнией на ее узких джинсах. Решительно осознавая неминуемость этого момента, я положил руку под расстегнутый пояс джинсов и понял, что наступил мой момент истины. Под рукой я почувствовал полоску шелковых трусиков с тугой резинкой. Я провел рукой вдоль них и понял, где заканчивается край лобка, и попытался продолжить движение руки. Это оказалось не просто. Кончики пальцев столкнулись с запутанными клубками жестких волос. Она почувствовала дискомфорт. Мне показалось, что Аня на мгновение колебалась, стоит ли продолжать или нет... в следующий момент решение, казалось, было принято. Аня решительно сдвинула свое бедро к самому краю дивана. Ее тело оказалось почти горизонтальным положением. Она тяжело дышала. Мои пальцы, ощущая свободу, начали опускаться ниже. Волосы кончились неожиданно. В следующий момент я ощутил под указательным и безымянным пальцами парные выпуклости, расходящиеся в разные стороны. Средний палец приземлился на упругом бугре из кожи.

В то время я совсем не понимал анатомию женской интимной зоны. Мне казалось, что логично было бы нащупать отверстие, в которое можно было бы вставить член. С самого начала моего "ознакомления" мой член стоял как столб. Сейчас, сидя, я ощущал неестественное напряжение головки у своего живота.

В следующий момент я оказался в полной растерянности перед Аниной интимной областью. Под пальцами я ощущал горячую и смазанную какой-то маслянистой жидкостью кожу и складки. Все это сочеталось с длинными волосами, также пропитанными этой жидкостью. Мои пальцы начали беспорядочно искать что-то в этом хаосе Аниных половых органов. Конечно, я не хотел признаваться Ане, что я девственник – это было бы ужасно смущающе для меня, новичка. Но недевственник должен (по моему представлению тогда) хорошо разбираться в женской интимной области и знать, что с ней делать.

Я ужасался мысли о том, как мы снимем с Ани джинсы и пропитанные выделениями трусы... И что я буду делать со своим стоящим членом? Куда его можно поместить?

В отчаянии я нажал на пульсирующую середину Аниной интимной зоны. Складки внезапно разошлись, и пальцы провалились в маленькую ямку, наполненную горячей липкой жидкостью, которая уже была повсюду, поступая из женских органов и ощущаемая даже на обратной стороне руки.

"Ох!" – вскрикнула Аня и, одновременно поднимая ноги и наклоняяся вперед, начала садиться на диване, едва не повредив мои любопытные пальцы.

"Мне уже пора" – хрипло и категорично произнесла она. Я был отчаян. С трудом освободив руку из ее влажного объятия, я случайно провел влажными пальцами под носом. Мне ударил в ноздри незнакомый, довольно резкий и на тот момент казавшийся очень серьезным запах. Это был запах женского возбуждения. Мой жест не остался без внимания. Аня неуклюже обняла меня, схватив зачем-то руку с запахом, и сжала пальцы так сильно, что зазвенели кости, укусив меня губами и со звоном стукнув зубами о мои. Некоторое время я ошеломленно ощущал вкус ее помады и шершавого мокрого языка, который почему-то проник в мой рот и самостоятельно осмотрел обратную сторону моих зубов. Отпустив меня, она практически проверила мои пальцы на "запах". Они уже были сухие. Влага женского возбуждения испаряется так же быстро, как спирт.

"Мне было очень хорошо" – выдохнула она мне в лицо, обдающим меня горячим и свежим дыханием. "Мне тоже" – пробормотал я, не до конца понимая, что здесь хорошего.

После этого она поднялась с дивана, повернулась к окну и быстро выполнила некоторые действия со своей нижней одеждой и джинсами.

"Проводи меня" – попросила она. Я последовал за ней в коридор.

"А где у вас...?" – она вопросительно посмотрела на меня. Мне с трудом удалось понять, что она имеет в виду туалет.

"Вот" – указал я на дверь. Мы стояли в двух шагах друг от друга. Она решительно преодолела это расстояние и несколько раз громко щелкнула выключателями (сначала не сразу зажгла свет в туалете). Затем, закрыв за собой дверь, она некоторое время неуклюже боролась с запиранием замка.

"Да кто тебя, блин, украдет, мы же одни" – с досадой подумал я. В это время в туалете раздался решительный "в – вж – и – х" молнии на джинсах. В кромешной тишине квартиры, Аня мощно, по – коровьи ссала секунд сорок, а потом бесконечно долго подтиралась, отматывая и отматывая туалетную бумагу. Вероятно, кроме мочи, по обыкновению остающейся на складках пизды, Аня тщательно пыталась избавиться от обильных выделений, которые на тот момент обильно покрывали её промежность. После, натянув трусы и джинсы, шумно слив воду и быстро попрощавшись, Аня отправилась домой.

Мы повторяли эти сеансы ещё раз пять. Все повторялось из раза в раз – почти в полном молчании. Я уже неплохо ориентировался в её промежности. С каждым "сеансом" обилие складок смущало меня всё в меньшей и меньшей степени. Я даже научился в самом начале сеанса аккуратно разводить большие и раскрывать малые половые губы, а потом, удерживая всю эту невидимую красоту исследовать набухший мешочек клитора и источающее маслянистую влагу преддверье влагалища.

Наши сеансы становились все продолжительнее. На четвертый – пятый раз я уже манипулировал в аниной промежности минут по 30 – 40. Периодически, я, похоже, затрагивал какие – то нежные струны аниной души, и она начинала вибрировать, громко вздыхать и даже охать. Сейчас это может показаться поразительно, но тогда я, уже будучи взрослым парнем, даже примерно не представлял себе назначение того же женского клитора – этой удивительной пусковой кнопки, с помощью которой можно даже самую суровую и неприступную женщину заставить. . . кончить. Совершенно запретным действием с моей стороны в наших сеансах было запихивание пальцев в пизду больше, чем на одну фалангу. Дело в том, что Аня была девственницей и не хотела лишиться этого знака первозданности в процессе безобидного студенческого петтинга. Я же смутно представлял, что девственность характеризуется наличием, где – то на входе во влагалище некой преграды, разорвав которую, я непременно стану мужчиной, а Аня. . . женщиной. Из разговоров со сверстниками я также знал, что делать это лучше всего членом, но никак не пальцем. Поэтому я легко принял это правило и не настаивал.

Каждый раз, когда Аня покидала мою квартиру, она шумно и без стеснения исполняла свои нужды за закрытой дверью туалета. Это стало своеобразной чертой каждого нашего прощания - звук ее мочеиспускания в унитаз сопровождался громким фонтаном горячей мочи и ароматными выделениями возбуждения, смываемыми потоком воды. В то время как я стоял неподвижно возле двери туалета, Аня утверждала свое право быть женщиной и сидеть на мне знакомом унитазе...

Наши встречи принимали достаточно односторонний характер. Я с интересом изучал интимные части Ани, но помимо неубедительных стонов и восклицаний о том, как ей хорошо со мной, я не слышал от нее ничего. Меня начал беспокоить факт, что Аня никогда не пыталась прикоснуться к моему члену. "Неужели он ей совсем неинтересен? Женщины не интересуются мужскими членами? Или это она относится ко мне?" - задавался вопросом мой подсознательный разум. С детства я осознавал простую симметрию окружающего мира. Если женщины стесняются быть голыми перед мужчинами, то и наоборот, мужчины также должны испытывать стеснение. Следовательно, если я интересуюсь Аней и ее интимной зоной, то она должна стремиться изучить мой член. Мои представления о равноправии находились на грани разрушения. И тогда я принял решительное решение.

В один из вечеров, посадив Аню на диван, я смело расстегнул свои джинсы и спустил трусы. Напоминаю, что мы делали это в полной темноте, единственный свет в комнату проникал с улицы от фонаря неподалеку.

В тусклом свете поверх джинсов параллельно плоскому животу стоял мой до предела возбужденный член. Аня со страхом уставилась на этот причиндал. Во взгляде её читался немой вопрос: "Это ты к чему?". "Возьми его" – отчебучил я. "Как?" – был задан убийственный вопрос. "В руку" – уныло ответил я.

Аня нерешительно протянула руку к моему члену и несильно обхватила его в кулак. Я ощутил потную ладонь взволнованной Ани где – то посередине ствола. А дальше. . . ничего не произошло. Аня так и сидела, держа мой член в руке и вопросительно смотря на меня. По правде говоря, я и сам не смог бы ей объяснить, что делать с этой до предела накачанной кровью торчащей палкой. С другой стороны, это, очевидно, был первый в жизни Ани мужской член. Как же не воспользоваться моментом? Ведь, несмотря на кажущуюся простоту устройства (женская пизда устроена не в пример сложнее), здесь тоже было что посмотреть. Например, форма: жилистый прямой чуть изогнутый ствол. Широкая головка, придающая члену форму тарана, с ямкой, ведущей к небольшой, вертикальной, отчетливо видной прорези уретры, на которой выпукло блестела тусклая капля моей смазки. Наконец, яйца, каменно плотные, услужливо выгнавшие куда – то в организм ударную порцию спермы, готовой по первой команде вырваться наружу. Аня сидела как истукан. Я был почти обижен. А ведь девчонка попросту не знала, что ей делать с моим членом. Что рисовало её воображение? Миньет? Да знали ли мы тогда это слово. . .

Тем не менее, не смотря на некоторые неурядицы, я, в конце концов, достаточно изучил строение Аниной промежности на ощупь. Мне захотелось продолжения. Теперь мне необходимо было всё это увидеть. Уговорить Аню показать мне, что творится у неё между ног, оказалось очень непростой задачей. Не буду приводить здесь всех перепитий, пререканий и взаимных обид с угрозами прекратить всяческие отношения, но, в конце концов, сопротивление Ани было сломлено. Помню, был назначен точный день, когда это произойдет. В это время Аня должна была гарантировано не менструировать. На свидание она опоздала. Я уже почти кипел от возбуждения.

Прелюдия была обыкновенной. Далее, усадив её на диван, я приступил к обещанной аннексии. Я, пыхтя стаскивал с Ани брюки, она же даже не догадывалась приподнять свой широкий зад, чтобы помочь мне. В конце концов, брюки были сняты.

Аня осталась в носках и белых чистых трусиках, спереди которых, отчетливо просматривалось бесформенное пятно казавшихся густыми и черными лобковых волос. Я решительно схватился пальцами за резинку её трусов.

"Подожди!" – повелительно произнесла она. "Сорвалось!" – отчаянно пронеслось у меня в голове. В это время Аня одной рукой быстро оттянула резинку трусов спереди, и одновременно, другую руку подсунула в образовавшуюся щель. Затем, почти мгновенно она коснулась рукой промежности и вытащила руку обратно. В последствии, я неоднократно отмечал этот почти рефлекторный женский жест в решительный момент непосредственно перед сексом, если у неё нет возможности подмыться. Женщина как бы задает своему телу вопрос: "не вытекло ли из меня чего лишнего?". Оставшись довольной состоянием своей промежности на ощупь, Аня вопросительно уставилась на меня. Я понял, что мне дан карт – бланш на продолжение моего исследования.

Как и в первый раз, я ухватился пальцами за жесткую резинку трусов и потянул её вниз. На этот раз Аня догадалась помочь мне и чуть приподняла зад над диваном, так, что трусы легко снялись до колен, а дальше я поспешил сдернуть их с одной из молочно – белых ног. В этот момент Аня вцепилась в промежность своих трусов рукой, безапелляционно произнеся: "оставь так". Таким образом, трусы остались на одной ноге, крепко удерживаемые Аниной рукой. Меня удивляла сила, которую Аня демонстрировала во время наших "сеансов", объявляя то или иное очередное табу. В этот раз у нас состоялось целое сражение из – за света. Моей задачей было, во что бы то ни стало оставить хоть какой – то свет в комнате. Аня же намеревалась свет, как и всегда до этого, погасить. Это могло сломать все мои планы, ведь в темноте вожделенную промежность не увидишь. . .

После продолжительных дискуссий было найдено соглашение: вместо яркого светильника мы установили нежное бра, которое теперь излучало свет над диваном. Темнота осталась, но появилась возможность рассмотреть особую часть Аниного тела.

В следующий момент я оказался на коленях перед Аней, которая сидела на краю дивана. Мои руки, влажные от волнения, легли на ее округлые колени, и я осторожно раздвинул ее ноги. Между ними скрывалось то, чего я так страстно ждал и ради чего жил все эти последние недели. Я приблизился к ее intimной зоне. Привычный запах возбуждения уже окутывал меня, смешиваясь с легким ароматом интимной гигиены. Первый взгляд на то, что я увидел, меня поразил.

Если можно так выразиться, область лобка Ани была неухоженной. Возможно, ей не доставляло неудобство обилие длинных волос в этой области, или, быть может, она просто не уделяла должного внимания подравниванию и стрижке волос на лобке из-за своего юного возраста.

Волосы на ее лобке росли в самостоятельном и безраздельном порядке, покрывая значительную площадь широкой кучерявой полосой с неровными краями и местами торчащими волосками различной длины. Оказалось, что этот "пушок" не такой густой, как казался на ощупь. По краям, ближе к бедрам, можно было видеть бледную кожу между редкими длинными волосами. Ближе к центру области волосы образовывали более плотный и гуще заросший участок. Здесь шерсть Ани напоминала скорее фактурный материал. Эта полукруглая область уходила под интимную зону Ани и неожиданно распадалась на две большие складки с наружной стороны, которые были также густо поросши волосами. Внутренняя сторона этих складок была менее густо покрыта длинными волосами.

Но этим все, естественно, не кончалось. Я был поражен, тем, что из под больших волосатых складок аниной пизды, отчетливо высовывались наружу симметричные, бордовые как гребень петуха и такие же неровно гребенистые лоскуты кожи, совершенно безволосые, своим яростным цветом жестоко контрастирующие со всем остальным белым аниным телом. Эти кожаные губы (я так их сразу и назвал) смыкались в верхней части аниной промежности, образуя что – то вроде примятого капюшона, аккуратно сложенного как капустный качан из нескольких складок кожи. Этот странный отросток неестественно и призывно торчал вперед сантиметра на полтора, высовываясь из густых курчавых волос (как я убедился потом, у Ани был не самый большой клитор, которые мне предстояло встретить в жизни). Похожесть этого гребешка на крохотный утрированно недоразвитый членик, поразила меня в тот момент.

Трепеща, дрожащими руками я, положив большие пальцы рук на большие кожаные складки, и, зачем – то сложив указательные пальцы лодочкой, развел анину пизду в разные стороны. Одновременно с большими складками, охотно разошлись и торчащие неровной бордовой гребенкой малые губки. Между губками открылась неглубокая полость, покрытая нежно розовой гладкой кожей. Вся внутренность этой полости была заполнена полупрозрачной тягучей жидкостью. Запах усилился. Пока я растягивал анину промежность в стороны, между верхними краями малых губок эта субстанция на несколько мгновений образовала белесую перемычку, которая, впрочем, через мгновение неохотно лопнула. Так вот, как выглядит эта жидкость, которая всякий раз покрывала мою руку, и издавала сильный мускусный запах, которого так стеснялась тогда девушка Аня. . .

В нижней своей части бордовые торчащие губки сходились вместе и терялись в густой непролазной шерсти, которая в свою очередь пряталась в ложбине между двумя симметричными белыми булками аниной задницы. Не было сомнения, что где – то совсем недалеко, чуть вниз по этой ложбине располагалось плотно сомкнутое отверстие аниного ануса, который, впрочем, использовался нечасто и для гораздо более серьезных дел. . .

Я растянул анину пизду широко как мог. Теперь мои большие пальцы всей длиной лежали на горячей женской промежности. По ходу дела, я догадался перехватить временно порученные мне женские гениталии и теперь удерживал не только внешние – большие, но и малые кожаные анины губы неестественно растягивая всё это хозяйство в разные стороны. Розовая кожа преддверья ровным полотном убегала куда – то в темное и пока неизведанное анино нутро. На левой губе я с удивлением заметил "инородное тело". Здесь, ближе к краю малой губы прилип крохотный, но отчетливо контрастирующий кусочек чего – то белого, очевидно вытекшего из Ани вместе с маслянистой жидкостью. ". . . и так давно я не еблась – в пизде уж плесень завелась" – пронеслись в мозгу слова, когда – то выученной в спортивном лагере шкодной песенки. Аккуратно, чтобы не спугнуть партнершу, я указательным пальцем подцепил этот инородный кусочек и он остался у меня на пальце.

Как говорят, первое впечатление самое сильное, оно же – самое правильное. Восхищенно разглядывая анино междуножье, я пытался определить то, что вижу. Я понимал, этот момент необходимо запомнить на всю жизнь вне зависимости от того, как сложатся наши с Аней отношения. Передо мною предстала первая в моей жизни пизда. Это определенно было событие. Первым верным словом, которое было выбрано моим воспаленным мозгом, было слово ВУЛЬГАРНОСТЬ. До чего же ВУЛЬГАРНО, РАЗУХАБИСТО, СМЕЛО, БЕЗАПЕЛЛЦИОННО и одновременно СЛОЖНО природа сконструировала женскую пизду. Какие рефлекторные центры в моём только просыпавшемся в тот момент мужском мозгу были затронуты и включены видом этих призывно окрашенных в цвета возбуждения хитросплетений женских гениталий, спонтанно перемазанных резко пахнущей и медленно сочащейся откуда – то смазкой женского возбуждения? И кто бы мог предположить, что между ног полноватой, очень обыкновенной серой мышки – Ани скрывается такой умопомрачительный орган?

Я, конечно же, не испытывал никаких чувств к Ане и даже не питал особой симпатии к ней. Меня просто интересовала её личность и, признаться, возбуждение, которое охватило меня. В этот момент я осознал, что у каждой среднестатистической женщины на планете есть своя интимная зона – мощное и неотразимое оружие, способное заставить мужчину терять рассудок и делать безрассудные поступки.

Возможно, именно в этот момент изменилось моё отношение к прекрасному полу. До этого я в основном формировал своё мнение на основе общения со сверстниками – друзьями из компаний подростков, полных гормонов и интересующихся интимной информацией от старших недалеких мужчин, которые со временем потеряли восхищение к женщинам.

Стоя перед Аной на коленях и разглядывая её интимную зону, я почувствовал абсолютную свободу от зависимости от чужого мнения и от бесцельных мыслей о разочаровании в окружающем меня сером обществе, которое видит женщину только как объект сексуального удовлетворения, не понимая огромной силы, заключенной в её скрытых под трусиками ароматных складках.

Через несколько минут Аня стала нервничать. Я, пришедший в замешательство от происходящего, продолжал исследовать и трогать её интимную зону. Пауза начала затягиваться. Аня попыталась передвинуть ноги и глубже усесться на диване. Она это частично смогла сделать, так что её мокрая и волосатая промежность плотно прижалась к шерстяному покрывалу дивана. Я с разочарованием понял, что наша "сессия" закончена. Мой мозг лихорадочно анализировал то, что я только что увидел.

Две вещи так и остались под вопросом. Во – первых, я не нашел даже следов той магической затычки, расположенной природой где – то на входе в женщину, определяющей статус девственности и называемой в обиходе "целкой". Никакой целки я не увидел. Так, что, что предстояло порвать моему девственному члену во время нашего первого "взрослого" свидания с Аней (а я почему – то был уверен, что оно состоится), я так пока и не понял. Во – вторых (и этот вопрос интересовал и возбуждал меня в не меньшей, а возможно, и в большей степени), я не нашел отверстия, из которого Аня мочится. Я, как мне казалось тогда, очень внимательно рассмотрел возбужденные гениталии моей партнерши, но не нашел даже намека на какой – либо мало – мальски подходящий канал, по которому так часто, обыденно и возбуждающе слышно вырывалась бы наружу мощная струя ароматной и вожделенной аниной мочи.

Тем временем, Аня уже производила завершающие пассы со своей одеждой. Всякий раз, перед выходом из комнаты, Аня тщательно застегивала молнию на джинсах, чтобы через несколько мгновений, дойдя до туалета снова расстегивать её.

Как и обычно, перед уходом, Аня одарила мой унитаз мощной струей из своей уже теперь почти знакомой мне пизды. В этот раз мне показалось, что она ссыт гораздо дольше и даже сильнее, чем раньше, возможно, сказалось волнение и возбуждение новой ситуации. Затем она по – обыкновению тщательно подтерлась и, попрощавшись, ушла домой. . .

Я повторял свой "осмотр" еще несколько раз. Теперь я достаточно хорошо познакомился с аниной промежностью и визуально. Мне казалось, что я достаточно изучил её.

Теперь мы были с ней неразлучны. Вместе мы сидели на лекциях, вместе проводили переменки. Представители окружающей меня дружно дрочащей братии пытались было указать мне на неправильность выбора, но, убежденный в своей правоте, я поднял их на смех. Любые поползновения в наш адрес я воспринимал со смехом, а про себя почти жалел этих неудачников, в своем сером неведении даже не догадывавшихся об удивительном устройстве, расположенном между полными ножками моей всегда аккуратной невысокой подружки. Вскоре от нас отстали.

Однако, я стремился к большему. Теперь я настаивал на "взрослом" свидании.

Долго – долго Аня не могла решиться на это. Нами были проведены часы в уговорах и отказах. Наконец, мы выбрали день. К этому моменту она уже немного освоилась с моим членом (в смысле не теряла сознание при виде его).

Я так ждал этого момента! Я весь дрожал от нетерпения. Я предвкушал рай.

Кончилось все ужасно.

Я был настолько возбужден, что когда мы оказались голыми и над ней (до этого я заранее проконсультировался у старших товарищей), всё что я смог сделать, это неловко ткнуться до предела эрегированным членом в её волосатую промежность. В следующую секунду я почувствовал знакомый спазм, который начинался где – то в районе головки члена, распространился на яйца и, далее, мгновенно на всё тело: я начал кончать.

Памятуя о наставлениях по поводу нежелательной, но возможной беременности, я судорожно выхватил из под Ани свой член, в следующую секунду обдав её фонтаном спермы.

Она была в сперме вся: без преувеличения. Струя была такой силы, что достигла её подбородка. Никогда не забуду эти сполохи полуметровой длины. Какие там порно – фильмы: там профессиональные ёбари уныло капают из своих намасленных концов. В моей сперме была её шея, обе груди (хорошо, мне удалось после немалых уговоров заголить её всю) и живот. Я всё кончал и кончал. Я бесконечно долго не мог остановиться. Мой несчастный член находился прямо над её мохнатым лобком, каждые пол секунды выплевывая очередную порцию юношеской перегоревшей малафьи. Каждый дальний залп заканчивался тем, что остатки вязкой, потерявшей направление и напор жидкости безнадежно падали прямо под член – на, ещё несколько секунд назад, брюнетисто – лохматый девственный Анин лобок. Не знаю, кому бы такое понравилось.

После того, как я "потерялся в мыслях", Аня, молча, ушла в ванную комнату и долго – долго стирала с себя то, что я нанес ей, как она выразилась, "оскорбление". Я был уверен, что это будет конец наших отношений и я останусь незамужней навсегда.

Я был почти безысходен. Однако, к моему удивлению, наши отношения продолжились. Несколько неудачных свиданий повторились, после чего я привык к обладанию ее белым телом и наконец-то (при поддержке Ани) вошел в нее наполовину. Впрочем, затем пришлось снова вытащить его, чтобы обильным фонтаном горячей жидкости покрыть мою стойкую партнершу.

В конечном итоге мы научились (извините за грубость) заниматься любовью как взрослые. Она перестала быть девственницей без особых проблем и кровотечения. Нашими упражнениями мы постепенно растянули ее целку настолько, что она смогла принять мой член:

В середине зимы 2001 года наш выпускной поток Военмеховского института 1991 года отмечал десятилетие в пабе с названием "Нектар". В начале вечера, уже после нескольких рюмок, небольшая группа парней стояла перед входом в заведение. Курили. Беседовали. Я не видел большинство людей со времени выпуска. Наши подросшие девушки собирались внутри и болтали о разных вещах.

Неожиданно к самому входу, разгоняя неглубокий снежный покров, прибыл ярко-серебристый автомобиль Ауди шестой модели с тонированными стеклами. Разговоры мгновенно утихли. У всех возник одновременный ревнивый вопрос "кто из наших так выдвинулся?" Дверь машины открылась, и из пассажирского места появилась женщина.

Изящная, точная фигура, ботинки на высоких каблуках, какое-то захватывающее платье и темный дорогой плащ, который был открыт, и который она небрежно и грациозно застегнула в движении. Точное лицо восточной красавицы. Дорого определенный макияж. Груда черных густых волос. Несмотря на долгую и безнадежную петербургскую зиму, лицо женщины было загорелым. Она радостно приветствовала нашу немного пьяную компанию. Кто-то сообразил открыть перед ней дверь.

Признаться, узнали ее не сразу. Вдруг странная мысль посетила мой скучающий мозг – Аня! Это же она! Какая перемена. В голове появился заголовок "Сказка о некрасивом утенке". "Прощай!" – вежливо сказал я самому себе.

Перекур закончился. Люди радостно разговаривали и направлялись в банкетный зал. Прозвучали первые тосты. Военно-техническая компания начала шумно веселиться. Я видел, как женщины (ах эта неизменная женская любовь, симпатия и дружба!), оглядывали Аню. Слышал даже за соседним столиком завистливый комментарий: "Конечно, при таком муже и при таких деньгах... разные процедуры, солярии. Одной косметики, наверное, на целое состояние".

Мне все больше хотелось. Начались танцы. Почему-то я не удивился, что она меня пригласила. Рука ощутила стройную литую талию под изящным платьем и верхней частью подтянутой Аниной попы.

Она продолжала интересоваться моими делами и, услышав, что все у меня хорошо, даже немного опечалилась. "Ты выглядишь замечательно", – сказала она с уважением. "Веду здоровый образ жизни", – неуклюже ответил я.

Мы продолжали танцевать долго, словно были неразлучны. Мелодии с разной скоростью сменяли друг друга. В какой-то момент я осознал, что теряю ход разговора и перестал полностью понимать ее слова.

В это время Аня рассказывала мне о своем муже - "новом русском", который всегда кажется не таким, и упорно спрашивала, как я отношусь к элитным санаториям в курортной зоне под Петербургом и не хотел ли бы провести выходные вместе "по старым временам" и так далее.

Я отвечал не по существу. Практически не слушал ее. В то время я был пьян. Я чувствовал себя счастливым. Я любил все вокруг меня. Мне не хотелось "восстанавливать старое". Эта мысль казалась мне безумной. За все эти годы все изменилось. В моей опьяневшей голове непрерывно кружилась мысль о том, что в небольшой коробке на расстоянии пары сантиметров от моей ладони находится драгоценное женское белье, купленное неизвестным мне бандитом, аккуратно упакованное Аней. В этой коробке спрятана такая сладкая, знакомая и желанная - первая в моей жизни и, следовательно, самая важная женская прелесть...