Наказание в гараже. Из книги Наказание страпоном

Настануло время Х для двух молодых девушек, которые были приговорены к порке. С утра их привели в гараж и заставили помыть автомобиль. В полутьме гаража, протирая стекла, они напряженно слушали каждый звук. Они понимали, что сегодня их ждет особо суровое наказание. Они не успели закончить мойку в отведенное время. Родители решили использовать автомобиль не по назначению.

Светлану положили на живот на капот папиной "Волги". Ее руки были притянуты к дверным ручкам автомобиля обрезками парашютных стропов, а ноги раздвинуты и привязаны к слегка помятому бамперу. В этом положении ее зад высоко поднимался вверх. К тому же у девушек сняли всю одежду, кроме нательных крестиков. Металл вначале был холодным, но через несколько минут он нагрелся от тела Светланы и прилипал к нему неприятно. Пока Светлана пыталась отвлечься, думая о других вещах, ее мысли все время возвращались к предстоящему наказанию или к предыдущим наказаниям, которые она получала в своей жизни. Светлана могла повернуть голову и видеть свою двоюродную сестру, привязанную к балке гаража таким образом, чтобы она могла видеть каждую деталь порки своей сестры.

Светлана закрыла глаза и пожелала, чтобы унизительное наказание, которое ей и ее сестре предстоит пережить, осталось позади. Чем же они заслужили такое суровое наказание? Ответить было несложно. Уже целый год отец Светланы учил ее водить автомобиль. Но самостоятельная поездка с сестрой Ниной без разрешения привела к самым печальным последствиям: не справившись с управлением, Светлана врезалась в фонарный столб, помяла бампер и разбила фару. Несмотря на то что девушки уже раскаялись и попросили прощения, родители решили, что их поступок требует более строгого наказания, чем просто выговор или отцовский ремень.

Необходимо отметить, что в день аварии их не наказывали – просто радовались, что девушки остались живы. Решение о наказании было принято на семейном совете на следующий день.

И вот теперь Света, без одежды, лежала распятой на капоте, ожидая наказания и показывая свою задницу каждому, кто входил в гараж. Ей, как инициаторше и водителю, родители назначили более строгое наказание, поэтому Надю привязали так, чтобы вид на караемую сестру закрепил эффект порки надолго. Надя, ее двоюродная сестра и товарищ по несчастью была 18-летней: маленькая и милая – она совсем не напоминала старшую сестру, которая уже полностью стала женщиной.

"Как меня будут бить?" – думала Света в ожидании. "Как они собираются это делать? Пожалеют или нет?" У нее тряслись коленки, а внизу живота чувствовалось странное возбуждающее чувство от волнения и неизвестности. Воспоминания о том, как плохо ей было во время и после наказаний, обычно делали ожидание еще более мучительным.

Домашние наказания Светланы не всегда были такими же, как предстоящее. Ее родители придерживались строгих правил и твердо верили в пользу сурового воспитания, поэтому Светлана часто оказывалась на коленях у мамы с поднятой юбкой и обнаженной задницей. За легкий проступок девушка получала пару шлепков на коленях от мамы или папы. "Не нужно давать много, нужно давать вовремя!" – говорила ей мама, хлопая по ее голому телу. Просьбы и умоляния не принимались во внимание. Наказания за более серьезные преступления обычно откладывались до окончания субботнего ужина.

Вечерние наказания по субботам обычно приводились в исполнение папой Светланы. Он часто изобретал разнообразные позы и по своему опыту он прекрасно знал, как действует на дочку ожидание наказания и старался обставлять дело так, что наказание растягивалось во времени и делалось от этого более действенным. Мама без особых церемоний просто укладывала ее на колени, а отец то заставлял наклониться над креслом, то лечь животом вниз на кровать, а то и заставив встать, заворачивал рубашку на голову и завязывал ее узлом. В этой позе удары были особенно чувствительными. Иногда, укладывая ее на кровать, мама, вспоминая собственную юность подкладывала ей под попу диванную подушку. Для порки отец пользовался узким или широким ремнем, в зависимости от серьезности преступления. В отличие от матери, отец раздевал ее полностью. С приходом половой зрелости и появлением грудей и волос на лобке это сделалось особенно оскорбительным для юной девушки.

После вечерней порки ее обязательно ставили на колени угол. Обычно это делалось в гостиной. "Преступница" ставилась носом в угол с руками на голове и каждый, входящий в комнату мог видеть ее пунцовую, свеженашлепанную задницу. Девушке было очень стыдно, когда ее тетя и дядя, приходили в гости и видели ее голое тело в углу. Но Николай, отец Светы, считал, что это усиливает воспитательный эффект наказания, что Светлана не скоро пожелает нашкодить вновь.

К счастью, наказание в присутствии дяди применялось относительно редко – и только за серьезные проступки. Три года назад, когда Светлане исполнилось двенадцать, она впервые познакомилась с розгами и "станком для порки". Света давно выпрашивала у отца спортивный тренажер, обещала хорошо учиться и быть послушной. Отец с премии купил ей его, а как потом оказалось, для того, чтобы его получить, Света вырвала несколько страничек из своего дневника. Тренажера у нее не отняли, но дядя собственноручно выточил на заводе несколько деталей для тренажера и даже отполировал их.

Однако наступил долгожданный час "Х" в субботу. Светлана была приведена своей матерью к тренажеру. Мать сняла с нее одежду, и девушка должна была стоять голой, с руками над головой, пока ее отец выступал с лекцией о последствиях ее обмана и о том, как следует вести себя порядочной молодой женщине. "Ну что ж, Светлана Николаевна", - говорил он, - "за то, что получишь удовольствие от обмана своих родителей, приходится платить". Светлана впервые увидела длинные прутья, которые ныряли в старое корыто (в котором ее когда-то купали), чтобы испытать их гибкость. Отец Светланы извлекал их и взмахивал ими со свистом через воздух. Светлана почувствовала, как заливаются краской ее щеки. Она вспомнила стеснительное чувство внизу живота и напряжение сосков, которые выступали наружу. Светлана с удовольствием рассматривала свою грудь в зеркале и видела, как она становится все больше и больше. И теперь, когда она стояла перед отцом голой, ей хотелось, чтобы она вообще исчезла, а не увеличилась.

По окончании лекции Светлане пришлось познакомиться со своей новой "скамьей порки".

Отцу приказали Светлане подойти к скамье, а затем надавить на шею и заставить ее лечь на обитой кожей скамеечке. Светлана почувствовала, как пот начал образовываться на поверхности тренажера от ее тела. Отец пристегнул широкий ремень вокруг талии Светланы и закрепил ее запястья в новых кронштейнах. То же самое произошло с ее лодыжками. В результате Светлана не могла двигаться даже на сантиметр, а ее ягодицы были вытолкнуты вверх и выпячивались, позволяя родителям видеть ее интимные места.

Светлана ясно помнила, как перед началом наказания мама принялась смазывать ее задницу вазелином.

– Этот мазюк, Светлана, и ты скоро поймешь, поможет тебе запомнить этот урок на долго, – сказала мама.

Идею смазывания задницы придумал дядя Сережа, родной брат папы Светки. Рассказывая родителям свой воспитательный опыт, он объяснял, что ремень или розги после смазки лучше прилипают к телу и причиняют больше страданий, а следы от наказания быстрее исчезают.

Папа еще несколько раз со свистом взмахивал розгой, наслаждаясь тем, как дочка из страха сжимает свои ягодицы. Затем он нежно провел несколько раз розгой по ее телу – от лопаток до пяток – сильно прижимая плашмя прутья к коже.

После этого отец произнес: "Вот за ложь!". И подняв прут высоко над головой, со свистом опустил его на беззащитное тело. После первого "поцелуя" розги, стыд исчез. Осталась только боль – ужасная, невыносимая боль, от которой нет спасения. Не смогла выдержать "поцелуя" розги, Светлана отчаянно дернулась всем телом. Через несколько мгновений острая боль чуть-чуть утихла, сменяясь жжением и зудом. Но это приятное ощущение продолжалось всего несколько секунд, как раздался свист розги и "горячий пруть" лег ей поперек спины чуть ниже лопаток. Задыхаясь от боли, Светка опять дернулась, но привязь не позволяла оторваться от скамейки. Она лишь приподняла голову и с безумными глазами посмотрела на отца. Боль опять сменилась зудом, но через несколько мгновений раздался свист ветвей и она закричала от невыносимой боли, разрывающей верхнюю часть ее ягодиц. Когда розга падала поперек задницы, она судорожно сжимала их, делая почти каменными, одновременно дергаясь всем телом. Двигаться ей было практически невозможно, и она запрокидывала голову, издавая продолжительный стон, визг и крики. Папа записывал все это на магнитофон по своему интересу.

– О, как жаль, что у меня нет видеокамеры. Я бы записал этот наказ и время от времени показывал его в качестве предостережения. Но, увы, у меня нет камеры! – сказал отец, меняя розги. Он старался хоть как-то избежать этой свистящей и жалящей боли от розг, стараясь заглушить нестерпимую боль своими стонами и криками. После 20-25 ударов отец остановил наказание, чтобы дать возможность восстановить дыхание.

– Папа, папочка, прости меня, миленький! Я больше так не буду!

– Хорошо, тогда будешь слушаться! – ответила мама. Дай ей еще порцию!

А потом сказал отец: "Теперь твоя очередь" и передал место маме. Мать приготовила новые розги, снова раздался свист и Светка задохнулась от адской боли, вздрогнула и резко подняла голову назад...

Наказание было жестоким, и к концу Светке текли слезы. Когда закончилось наказание, отец отвязал Светлану и, держа ее за ухо, повел в гостиную, где она должна была простоять на коленях в углу целый час.

Наказание оставило долгое впечатление. Когда ей разрешили выйти из угла и пойти в ванную, Света долго охлаждала свою израненную попу прохладной водой. Многие рубцы были темно-фиолетовые, но благодаря вазелину не было крови.

В этот раз отец не пригласил брата и его жену посмотреть на наказание Светы, но на следующий день он рассказал им об этом с такими подробностями, что Надя купила такой же тренажер и внесла такие же изменения... Во время папиного рассказа Светлана покрылась красными пятнами и клялась перед собой, что больше никогда не сделает ничего такого, что может вызвать столь жестокое наказание. Но свою клятву она не выполнила. Еще не раз и не два она лежала на тренажере, получая заслуженный удар ремнем. И теперь она лежала здесь, в гараже, голая и распростертая на капоте автомобиля.

– Очевидно, наказание будет серьезным... – подумала Света.

Вчера ее ограничили в домашнем аресте. Ей приказали не выходить из комнаты, а вечером привели Надю и сказали, что наказание будет отложено до завтра. Поскольку в комнате не было запоров, мамы заставили их раздеться полностью, так как голышом на улицу не побежишь. Девушки стояли босиком на холодном паркете и медленно раздевались: рубашка, джинсы, серые тесные трусики были брошены на стул. .. Все закрыто на замок. Надя панически боялась наказания.

Ближе к ночи Надя начала молиться. Света смотрела, как Надя с бледным лицом и чувственными губами стояла на коленях в углу и молилась перед иконой, просив Спасителя смягчить сердца жестоких родителей. Единственная одежда, которая осталась на ней - это нательный крестик. Ее густые каштановые волосы распустились по плечам, что придавало ей сходство с кающейся Магдалиной. Это впечатление еще больше усиливалось наивным выражением ее чистых голубых глаз, словно у куклы. Свете захотелось подшутить над сестрой, но вместо этого она встала рядом. Девушки были крещены уже в зрелом возрасте. К религии они относились достаточно холодно, но в критические моменты помнили о Боге.

– Прости наши грехи! – молилась Надя и слезы потекли по ее щекам.

– Бог простит нас, а родители - скорее всего нет! – сказала Света, поднимаясь со своих колен. Пора спать!

Девочки легли. Но сон не приходил.

– А помнишь, как нас... тогда... за телевизор... – спросила Надя. – думаешь, нас ждет более строгое наказание?

– Конечно, помню!

Иногда, в случае серьезных проступков, сестры подвергались общему наказанию. Последний раз это произошло 3 года назад, когда девочки, играясь, повредили экран почти нового телевизора. Родители провели с ними перекрестный допрос, но они не признались, кто именно сделал это. Тогда было решено покарать обеих. Особенно тяжело для Светы стало то, что ей пришлось раздеться перед дядей и тетей. Дело в том, что у нее только начались месячные. Но ее не только заставили полностью раздеться, но и стоять рядом с обнаженной сестрой. Девушки попытались прикрыться руками, но им скомандовали: руки на затылок, ноги на ширину плеч. Света стояла и чувствовала горячую каплю скатываться по ее бедру, а слезы текли из ее глаз неудержимо. Надя закрыла глаза, но слезы продолжали протекать сквозь закрытые веки. Девушек продолжали бесцеремонно разглядывать.

– Посмотри, – сказала мама Нади Светкиной и указала на кровавую каплю, – твоя уже становится взрослой!

Света физически ощущала, как взгляд дяди скользит по ее обнаженному телу, оставляя следы будущих испытаний. Вот он медленно спускается с ее маленьких поднятых сосков, по мускулистому животу к зарослям темных волос.

У Светы уже начали расти волосы на лобке. Дядя с улыбкой заметил:

– По волосам Светланки видно, что она брюнетка.

– Интересно, какая будет Надежда? – спросил папа Светы. Посмотри сам: Надя шатенка, похожа на маму. Это гены! – продолжал дядя с улыбкой. Надя, стоявшая рядом, попыталась прикрыться от мужских взглядов.

– Руки на свои места! – приказала мама Надине, – Иначе я добавлю наказания!

– Повернитесь обе и поднимите руки! – раздался строгий голос папы, наполненный холодом.

Света стояла с пунцовым лицом, опущенным от стыда. Она переступила босыми ногами и повернулась, положив руки за голову. Теперь они стояли спиной к родителям. У Нади остались следы после прошлой субботы.

После осмотра девочек по очереди повели к кушетке, которую выдвинули на середину комнаты для этого случая. Их положили рядом. Мужчины привязали их руки и схватили за ноги, а мамы взяли плетеные хлопушки для выбивания ковров... Девочки ходили в олимпийских кольцах целую неделю.

– А тебя часто наказывают дома? - спросила Света.

Надина и Светка имели одинаковое представление об воспитании у своих родителей.

– К сожалению! Хотелось бы, чтобы это происходило реже, но так получается! Когда я возвращаюсь из школы по субботам и в дневнике есть хотя бы одна тройка – то уже точно знаю, что вечером будет наказание. У меня все вылетает из рук, я постоянно смотрю на часы и жду с ужасом восьми.

– А почему именно восьми?

– Все начинается в восемь, чтобы к девяти тридцати родители могли посмотреть фильм.

Такие воспоминания не позволяли сестрам заснуть. Утром мама Светки дала им халаты и приказала отправиться в гараж. Там их ждали отец Светки и ее дядя. Они оставили им бутылки с водой и поручили очистить испачканную и поврежденную машину.

– А мы пойдем за инструментами! – сказал папа Светки и подмигнул девочкам. После этого они заперлись в гараже.

– Ну-ка, девочки, у нас сегодня будет рабочий день! – объявил им дядя Светки, когда они оказались в гараже. Сначала – помыть машину. Даю вам 30 минут. Запоздание приведет к усилению наказания. Время идет!

Она с сестрой тщательно очищали автомобиль, но не успели закончить вовремя.

– За дополнительные 20 ударов ремнем каждая! – заявили родители.

Затем ее приковали капотом и привязали голой попой к воротам. Она уже двадцать минут находилась в этом положении и, хотя физически не чувствовала дискомфорта, была крайне смущена вынужденностью показывать свое шестнадцатилетнее тело в столь постыдной позе. К тому же, Светлана знала, что ее дядя и тетя скоро придут и ей может прийтись явиться перед ними голой после наказания. Дядя с тетей не видели ее такой уже около двух лет. В свои 18 лет Светлана никак не ожидала, что ей придется демонстрировать свое избитое задницей тело родственникам.

Звук открывающихся дверей вернул Светлану к реальности. Родители вошли в гараж. Она закрыла глаза и ожидала. Светлана слышала, как отец подошел сзади нее, и она знала, что ее раздвинутые бедра позволяют ему увидеть все, что только можно.

– Ты был прав, привязав ее таким образом, Сергей.

Глаза Светланы мгновенно открылись. Ее дядя и тетя стояли рядом! Девушка услышала хихиканье дяди, наблюдающего за ее бесполезными попытками сдвинуть колени. Крепкие привязи не позволяли ей этого сделать, а напряженные мышцы бедра лишь больше раскрывали интимные части.

– Да, в такой позе очень удобно наказывать ее, – сказал отец.

– Папа! – умоляющим голосом произнесла Светлана.

– Мне жаль, Светлана, но сама виновата. – продолжал отец. – Мне кажется, обычная порка на этот раз недостаточна и наказание в присутствии дяди поможет тебе осознать свою вину глубже.

– Моя мама также сказала о том, что меня будут наказывать, – заявила Надина мама.

Светлану пронзил стыд от того, что дядя и тетя видят ее в таком состоянии. Чувство беспомощности только усиливалось. По щекам у нее покатились слезы. Отец и дядя видели страдания девушки, но не были настроены прекращать наказание.

– Ты очень подросла за последние пару лет, – сказал дядя, стоящий позади нее. – Но, вероятно, этого недостаточно для того, чтобы стать умнее и избегать неприятных ситуаций. Впрочем, моя Надя поступает не лучше. Замечательно, как быстро выросли наши дети, не так ли, Сергей?

– Да, в этой позе особенно хорошо видно их рост, – он сделал шаг вперед. – Думаю, что скоро ты сможешь увидеть своими глазами то же самое про задницу Нины. Дядя погладил Светлану по ягодице, затем перешел на спину и скользнул к груди... Света почувствовала, как холодные руки дяди стали вдруг очень горячими. После прикосновения к ее груди она напряглась и, помимо своего желания, начала возбуждаться.

– Очень большие соски, – сказал дядя, делая еще более детальный осмотр. – У Нины они гораздо меньше.

– Да, они становятся очень длинными и толстыми, когда она возбуждена или испытывает страх, как сейчас, – подтвердила мама Светланы.

– Я вижу! – сказал дядя, последний раз касаясь ее окоченевшего соска.

Это последнее унижение переполнило чашу и Светлана почувствовала, как первая из многих слез начала текти по ее щекам. Через слезы девушка слабо слышала разговор отца и дяди о деталях ее наказания. Внезапно разговор оборвался и в гараже наступила тишина. Светлана перестала плакать и затаила дыхание. Ее наказание начиналось.

– Светлана, ты понимаешь, за что тебе придется отвечать? – спросил ее отец.

– Да, папа, но я не сознательно повредила машину, и я обещаю больше так не поступать, – голос Светланы дрожал.

– У тебя будет время осознать свои ошибки, – ответила мама, – особенно после того, как ты узнаешь о последствиях!

Светлана начала плакать, но она подчиненно ответила:

– Да, мама.

– Кроме того, и я думаю, что ты уже представляешь себе это, наказывать тебя будет сегодня твой дядя! – с ухмылкой добавил отец.

Светлана уже не могла удержаться от слез.

– И чтобы наказание запомнилось надолго, дядя также натрет маслом твою задницу.

– Папа! Нет, пожалуйста! – закричала Светлана. Но было уже поздно – руки дяди опустились на задницу и раздвинули ее половинки на максимальную ширину.

Теплые руки дяди начали намазывать масло на задницу Светланы. Медленно втирая масло, дядя с интересом наблюдал, как ее крепкие бедра, связанные веревкой, напрягаются в попытках освободиться. Кончик его пальца остановился у входа в анальное отверстие девушки, которое судорожно сжималось и раскрывалось, ощущая чужую руку. Медленным давлением он продолжал намазывать масло на ягодичную складку... Светлана чувствовала, как длинный и толстый палец дяди двигается между ее ягодиц. Внезапно дядя отошел назад. Света обернулась и увидела, что дядя вытирает руки.

– Сегодня нам пригодится автомобильная аптечка. С этими словами он взял аптечку, извлек из нее резиновый стяжной ремень и сложил его пополам.

– Хорошо! – сказал папа Светы, – Начинай!

С первого удара девушку охватило затаившееся дыхание. Чувство боли и жгучести только начало проникать по ее телу, когда последовал второй удар, приходящийся на другую половину ягодицы. Дядя наказывал ее спокойно и методично. Своим страшным ремнем он шлепал по ее обнаженной и беззащитной попке, пока краснота не распространилась до линии загара и выступивших складок наверху ее бедер. После каждых пяти ударов он переключался на другую сторону, давая Светлане возможность восстановить дыхание.

– Вот так! Наказывай ее хорошенько! – подбадривали дядю женщины.

Дядя продолжал с усердием. Светлана судорожно дергалась и издала крик, открывая рот. Ее судороги передавались автомобилю, который начал слегка качаться. Звуки ее криков отражались эхом от стен гаража. Было сложно определить, что было труднее вынести – боль или унижение.

– Теперь ты запомнишь на долго. Обещай, что больше не сядешь за руль без разрешения. Или хочешь еще парочку? – спросил он после очередной серии ударов.

– Девушка только простонала в ответ.

Наказание за опоздание с мойкой окончено! – сказал дядя и облегченно вздохнул. Теперь можно перейти к основному наказанию!

Повернувшись, Светлана увидела, как дядя отложил ремень в сторону и взял несколько палок, выбрав самую длинную из них. "Для меня?" – пронеслось холодное мыслью у девушки, и она прикусила губу.

Секундой позже Светлана почувствовала легкий короткий удар по попе чем-то тонким.

– Мы трудимся всюду до поздней ночи на своей машине, чтобы вы имели все необходимое: еда, одежда и обувь, – говорил дядя Свете и ее дрожащей от страха дочери, ожидающей свою очередь. – А вы, несмотря на это, не только взяли машину без разрешения, но и сломали ее.

Во время разговора он не забывал ласкать племянницу ветвью. Светлане было ощутимо прикосновение ветви к каждой из ее ягодиц.

Действительно, старая машина была источником дохода для двух семей: когда на заводе, где братья работали, перестали выдавать зарплату, они сами присоединили к ней трейлер и зарабатывали на доставке товаров кооператорам. Теперь девушка почувствовала кончик предмета справа, а затем и посередине своей промежности! Она подавилась и слегка вскрикнула, обидевшись на грубость дяди. Светлана услышала, как дядя прошел вокруг нее, полностью раздетой и раскинутой, и сжала веки в безнадежной попытке удержать слезы. В течение нескольких мгновений Света повернула голову и увидела, как Надя с ужасом наблюдает за папиной активностью и готовится к такому же наказанию.

Света услышала свист и почувствовала на своем теле "ожог". От невыносимой боли она отчаянно вздрагивала задом. Свете показалось, что перед ней взорвался огненный шар. Машина начала качаться из-за ее необузданных движений, и она ударилась лицом о стекло так сильно, что из носа потекла кровь. Она откинула голову назад, сопровождая это движение длительным стоном или даже скорее воплем.

Сергей продолжал наказывать, уделяя особое внимание чувствительной внутренней части задницы и мягкой округлости ниже, тем более что поза, в которой находилась Светлана, делала доступными для ударов всю ее заднюю часть, включая самые интимные и чувствительные места. Наконец, дядя остановился второй раз, дав рыдающей племяннице перевести дыхание. После следующей серии ударов Света потеряла сознание. Ей принесли нашатырь из аптечки машины. Когда Светка открыла глаза, папа налил ей воды из ведра и дал ей попить. Вода имела запах ивы. Светка пила глотками, сопровождая это слезами, и зубы стучали о край ковшика - рыдания все еще душили ее. Перед третьей частью наказания ей дали немного передохнуть.

– Отлично, Надя, – сказал отец Светы, освобождая племянницу – теперь ты видишь, что ожидает тебя. Мы приглашаем для наказания. Вся дрожащая, бедная Надя медленно подошла к своим мучителям, которые с улыбкой в предвкушении удовольствия.

"По крайней мере, я не одинока" – подумала Светлана, когда ее сестру повели привязывать. Света невольно почувствовала, что ей хоть и очень жаль сестру, но если бы ей каким-то образом удалось избежать порки в этот момент, она была бы очень разочарована. И вот она стала смотреть на порку сестры через стекла автомобиля с вожделением.

Крик отчаяния вырвался у девочки, когда мужчины схватили ее за руки и положили лицом вниз на заднюю часть автомобиля. Не обращая внимания на неё, они привязали её руки к задним дверцам, а ноги раздвинули и притянули к заднему бамперу. Через переднее стекло Света видела лицо Нади. Глаза Надя закрыла. Но когда отец Светы начал смазывать племянницу маслом, её глаза открылись от страха. Отец Светы взял в руки резиновый ремень.

– Вот, пришло время и тебе получить по заслугам! – сказал он и махнул своим страшным орудием...

Бедная девочка вскрикнула, словно раскаленное железо коснулось её ягодиц. Её мышцы непроизвольно сжались от боли, но привязь удержала её на месте. Света почувствовала, как машина начала качаться. Ливень ударов обрушился на Надю.

"Хорошая попка", – заметил отец Нади. – "Маковый цвет ей к лицу!"

Светка видела, как Надя моргает глазами, делает отчаянные гримасы и вертит головой. Машина качается в такт ударам. Как показалось Свете, порка сестры закончилась слишком быстро. Третья и последняя часть наказания оказалась самой трудной для Светы: её отвязали от капота и заставили стоять, держа руки на затылке. В это время отец закрыл капот, зафиксировал узкий шнур и опустил его снова. Два длинных конца шнура остались свисать снаружи. Дядя начал раскладывать свежую крапиву на капоте.

– Отец, пожалуйста, не надо так, умоляла Светлана в детской манере, но ее снова приковали к капоту и зафиксировали в прежней позиции. Острые иголки боли пронзили ее тело. Света подернулась, но дядя привязал ее так крепко, что она не могла двигаться.

– Лежи здесь! – сказал ей отец, а я пока возьмусь за Нину!

Затем он взял горсть крапивы и провел по жгучей спине и ягодицам своей племянницы. Вначале она не чувствовала даже прикосновения кожи, но вскоре на ягодицах появились высыпания и сильный зуд прошел по всему телу.

В гараже раздались стоны и крики двух девушек. Когда порка Нади закончилась, отец и дядя развязали Светлану: сначала ноги, с удовольствием наблюдая, как она пытается отделаться от прилипшей крапивы; затем руки и поставили ее на ноги, когда она начала прыгать с привязанными руками. Светлана знала, что ей запрещено даже прикрывать свое тело руками, хотя в этот момент это уже было невозможно – она не могла показать больше, чем уже видели ее отец и дядя. Мама облила ее холодной водой от головы до ног. Затем они развязали и Надю. Надев халаты и взяв девушек за руки (обе не могли идти сами), родители отвели их в дом.

– В угол, красавицы, в угол! – сказал отец, снимая с нее халат.

– На колени! – добавила мама.

Светлана переместилась в знакомый угол комнаты. Подняв голову, она шагала вперед до тех пор, пока нос не задел стену. Она встала в угол и попыталась опуститься на колени. Внутри и снаружи все горело от боли. Ее ягодицы всё ещё жглись, и она была уверена, что все в комнате любовались их ярким красным цветом. Светлана ненавидела стояние в углу. Здесь она чувствовала себя ещё более уязвленной, чем на скамье. Слезы продолжали текти по ее лицу, но девушка знала, что не сможет опустить руки до конца времени, проведенного в углу.

– Может быть, дамы, настало время для ужина? – спросил отец Светки. Матери отправились на кухню, дверь комнаты закрылась, оставив двух мужчин наслаждаться видом голых девушек, стоящих в углах с поднятыми руками и ярко-красными спинами и задницами.

Авторская переработка текста, сохраняющая основные смысловые элементы оригинального текста.