Рандеву

Часть первая.

Встреча первая.

Автомобиль быстро двигался по заснеженной трассе, легко оставляя позади километры во мраке. Лучи фар уверенно освещали белую полосу дороги, покрытую следами тех, кто ехал здесь ранее.

В салоне было тепло, что особенно радовало меня – человека, только что пришедшего из морозного холода в уютную атмосферу, наполненную приятной музыкой и немного резковатым запахом новых чехлов на сиденьях. Я подпевал Марку Нопфлеру, хотя почти ничего не понимал на английском языке. Но выходило примерно так же, и это мне нравилось.

На часах было около одиннадцати вечера, и я с легким недовольством думал о том, что меня ждет дома – какие горы упреков, обиженные взгляды и хлопающие двери будут направлены на меня. Потом разберемся во всем до мелочей, начнутся извинения, а после – холодный ужин, душ и сон в позе носом к стенке.

Такое окончание дня меня совсем не устраивало.

Поэтому я двигался не так быстро. Потому – то я и успел заметить одинокую фигуру на обочине прежде, чем она промелькнула мимо. Профессиональная водительская привычка сработала мгновенно. Я еще только начал тормозить, а уже перед глазами возник приблизительный портрет незнакомца – мужчины, не старого, в темном пальто и наверняка сильно замерзшего, потому что в радиусе десяти километров не было ни одного города, ни одной деревни. Мигнул огонек предупреждения вместе со светом тормозных фонарей. Никогда не следует подбирать попутчиков так поздно в таком отдаленном месте, а – я – я – й:

Левой рукой нащупав спасательный инструментарий, я активно поворачивал его, чтобы он быстро выпрыгнул без задержек в случае чего-то, а правой рукой открыл кнопку на двери. Темная фигура наконец-то вышла из темноты, щелкнул замерзший замок, крепко захлопнула пружина и холодный ветер проник в мой уютный салон вместе с дрожащим голосом:

– Не подбросите до Тополищ?..

– Конечно, садитесь.

Я внимательно следил за тем, как незнакомец занял место рядом со мной, и чуть озадачился, потому что обычно такие диалоги происходят наоборот – я был старше этого мужчины. Его серое пальто было покрыто слоем снега, который начал таять на его плечах, а изо рта виднелся пар. Пассажир явно пропах спиртным. "Ну хоть не вчерашним", подумал я и повернулся к приборам.

Пассажир закрыл дверь, и мы поехали.

Обычно выпившие люди либо сидят молча и угрюмы, либо болтают без умолку как базарная баба. Мой незнакомец же тяжело дышал на свои руки, чтобы их согреть, а затем поправил шарф и расстегнул верхние пуговицы своего серого пальто. Запах вина смешивался со сильным ароматом дорогого одеколона – все еще терпимый.

– Сегодня холодно, – бросил я первую незначительную фразу, чтобы начать разговор. Мужчина согласно кивнул и слегка передвинул шапку на затылок жестом, который заставил меня задать следующий вопрос:

– Как так получилось, что вы оказались на обочине в такую холодную погоду?

Мужчина просто поморщился, вздохнул и полностью снял свою шапку.

– Моя бывшая жена меня выгнала, – произнес он грубоватым голосом, но без запинок и эмоциональных проявлений. – У нас была ссора.

– Понятно, – кивнул я, давая понять, что больше не буду задавать вопросов.

Пассажир молчал еще некоторое время, а затем, когда мы проехали поворот на Большие Дворы, он обеспокоенно обратился ко мне:

– Я не имею при себе денег сейчас. Обязательно отдам вам, когда приедем!.. – Он постучал по карманам своего пальто и повторил:

– Когда мы приедем? – спросил я с ноткой нетерпения в голосе.

– Знаете, – ответил я, не давая возражений, – это меня не устраивает.

– Да? – сказал пассажир, обеспокоенно поворачиваясь ко мне. – Что же делать?

Я нахмурился и задумался, как будто размышляя над проблемой. На самом деле у меня уже был план еще до того, как дверь открылась. Мне было несложно определить по внешности попутчика, что он житель города и довольно состоятельный. Я не сомневался, что у него обязательно найдутся деньги, когда мы приедем к нему. Но меня интересовали не только деньги. Во-первых, я сам был достаточно состоятельным человеком. А во-вторых, мои сексуальные предпочтения за последние два года выходили за рамки общепринятых стандартов. У меня уже была коллекция резиновых игрушек для интимных утех, предназначенных больше для женщин, но они тоже подходили для моих потребностей. Сначала было непривычно, признаюсь, но потом... И с тех пор я искал возможность превратить свои фантазии в реальность. Но только осторожно:

Я наигранно задумался, стараясь подобрать слова, которые не приходили в голову. Рассказать этому незнакомцу в сером пальто о том, что... и чтобы он... а может быть даже и я... или мы вместе... и машина такая уютная... и сиденья можно отодвинуть назад... Все эти соблазнительные фразы подходили для наивной студентки-романтички, но здесь...

– Так что же делать? – мужчина потер нос и снова обратился к окну.

– Извините, но у меня возникла проблема, – сказал я неуверенно.

– Я не собираюсь делать вам минет! – категорически заявил пассажир и чтобы подчеркнуть свои слова, размахнул передо мной замерзшим пальцем.

Я ощутил ступор, из-за чего мое лицо стало холодным как рыба-мороженое. Хотя у меня были готовы аргументы для отступления, я сразу же собрался произнести "За кого вы меня принимаете!", "Я даже не планировал!" и тому подобное, но тут мужчина внезапно предложил:

– Если вы возьмете то условие от меня такое: еще туда - сюда!..

Сказать, что я ошеломлен - это ничего не сказать! Незнакомец, который едет со мной, ставит условия водителю, и эти условия... По всем законам и правилам жизни я должен был решительно остановиться и нейтральным голосом попросить этого мужчину покинуть мой автомобиль:

– А есть ли у вас презервативы? – мрачно поинтересовался я, нарушая все житейские нормы.

Зашуршало пальто, и перед моим взором появилась целая упаковка презервативов с потертыми боками. Мужчина держал ее двумя пальцами, держа третьим. На упаковке была изображена стандартная модель женщины с искусственной улыбкой, совсем не привлекательная. Пальцы попутчика были толстые, с коротко подстриженными ногтями. На трех из них виднелись маленькие волосики.

– Так одевайте уже!

– Возможно, вы сначала остановите машину?

– Возможно, – так же мрачно ответил я и начал замедлять скорость.

Темная стена леса подмосковья приближалась и загораживала полмира. Другая стена на противоположной стороне дороги загораживала остальную часть. Тополищи уже светились вдали огнями, и я снова погрузился в размышления о том - нужно ли это все мне? Но раскрытое пальто уже обнажило задранный свитер, расстегнутую ширинку, скомканные в сторону трусы и, конечно же, его! Его Величество Пенис уже был готов к бою, слегка согнувшись от своего впечатляющего размера. Толстые пальцы незнакомца уверенно надевали на него блестящую упаковку с запахом латекса. Шарф сполз мужчине на подбородок, и мой попутчик фыркнул как привязанный конь. Наконец он объявил, что все готово и посмотрел на меня черными глазами с вопросительным выражением. Они просто излучали яркость, я был готов поклясться, что этому мужчине уже приходилось быть в подобных ситуациях.

Расстегнув ремень безопасности, я наклонился вперед с моего кресла к креслу попутчика, неудобно опираясь локтем на ручной тормоз. В слабом свете приборов, мужской половой орган казался более массивным, чем он был, и я легким прикосновением языка коснулся его. Будучи достаточно опытным в оральном сексе с моими игрушками из резины, я уверенно начал делать минет незнакомцу, делая вид, что и я знаю свое дело.

Вначале все шло по плану - я с удовольствием двигался губами, слыша тихое стонание мужчины над собой. Но потом он внезапно положил руки на мою голову и начал ускорять движения деликатно нажимая на нее. Его короткие волосы начали попадать мне в ноздри и щекотать меня, поэтому я отстранился немного.

- Это все?! - громко и разочарованно спросил мужчина. - Только это?!

- Нет! - грубо ответил я. - Но в машине это мне не нравится:

Я ожидал, что он предложит продолжить у себя, но мужчина просто скривил губы и начал застегиваться. Теперь продолжение было исключено! Я тоже возбудился и больше не хотел экспериментировать.

Место встречи оказалось ближе, чем я думал.

Оставшись один, я размышлял - стоит ли расстраиваться из-за этой встречи или нет. Даже когда я приехал домой, я так и не понял.

Вторая встреча.

- Открой дверь! - раздраженно сказала Наташка, когда звонок в прихожей прозвучал второй раз.

- Сама не можешь? - огрызнулся я, надевая тапочки.

- Не могу, - ответила жена, играя щипцами для завивки перед моим лицом. - Мы же должны пойти к Сенцовым, ты помнишь:

Я раздраженно помахал на нее рукой и приставил свою щеку к холодной кожаной поверхности двери. В глазок было видно только, что снаружи уже вечер, и на лестничной площадке кто-то стоит. Может быть, это старый друг, или какой-то местный негодяй:

– Кто там? – я спросил с некоторым раздражением у блестящего глазка.

– Марина Федоровна просила передать вам: – послышался за дверью мужской голос, и я тут же понял, что это Пашка.

Я запер замки, потянул за ручку и с удивлением остановился с приветственно поднятой рукой.

На пороге стоял незнакомец из Тополищ, в том же элегантном пальто и перчатках, которые он манипулировал в руках. При слабом освещении из квартиры я заметил его улыбку, но не злобную, а скорее радостную, словно друг был приятно удивлен неожиданной встречей.

– Как вы меня узнали? – прошептал я.

– Где вы живете? – подсказал мужчина и перекладывал перчатки из одной руки в другую. – О, это очень просто. Я запомнил номер вашей машины. И, кстати, я работаю в ГАИ, поэтому:

– Да, точно: – проговорил я, не зная, что думать.

– Можно мне зайти? – вежливо спросил незнакомец, и я вспомнил о Наташе. О том, как она будет выспрашивать у меня кто это и что это. Смущаясь, я все же рассудил, что этот мужчина не станет раскрывать перед женщиной всю информацию, которую ей лучше не знать. Поэтому я притворно улыбнулся и сказал:

– Конечно!

Когда мой бывший попутчик раскрыл свою личность, я немедленно потащил его в кухню. И посадил за стол. Мужчина был одет в пиджаке, высокий ворот черного свитера тесно обхватывал его шею. Широкие плечи пиджака придавали ему спортивный вид.

– Как вас зовут? – поинтересовался я, наливая чай.

– Да, да, – покивал головой мужчина, словно не расслышав мой вопрос.

– А? – я вопросительно посмотрел на работника ГАИ и поставил чайник на стол.

– Вы знаете: – доверительно начал мужчина, но его перебили.

– Кто там? – громко крикнули из прихожей, и Наташка появилась в дверях кухни, наматывая очередной локон на щипцы. – Ой!..

Она была полуголая, в кремовом лифчике и черных колготках, натянутых чуть ли не на шею. Перед тем, как она исчезла в изящном прыжке обратно в коридор, я успел заметить солидные складки жирка, колыхнувшиеся на боках под сетчатой тканью колготок. Само собой, белые трусики были первыми, на что я обратил внимание:

Впрочем, не только я один.

– Красивая у вас жена, – одобрительно произнес мужчина. – А где у вас сахар?

Я машинально протянул ему сахарницу, и она звякнула о край моей чашки. Мужчина аккуратно всыпал в свою чашку две ложки сладкого песка. Я словно во сне наблюдал за ним.

– Так вот, – продолжил мужчина, прихлебывая горячий чай. – Я хотел вам сказать: м – м – м: Тогда на шоссе: Я ни за что не пришел бы к вам, но мне надо отдать это.

С этими словами он полез во внутренний карман пиджака. Покопавшись там пальцами, гаишник вытащил на свет Божий вещь, от вида которой мне на миг стало плохо. Я помолчал. Мужчина деликатно не нарушал паузы. Наконец дрогнувшим голосом я попросил его подождать минутку, на что мужчина благосклонно согласился и вернулся к своему чаю.

Я буквально побежал в свою комнату и полез на шкаф, в мою заветную коробку, ловко замаскированную под фотопринадлежности, заваленную использованными катушками из – под фотопленки, сломанными пластмассовыми бачками для проявки и прочей ерундой. Там, среди кучи мусора, в полиэтиленовом пакете я хранил то, о чем моя жена не должна бы узнать никогда, если я только дорожил своим браком. А я дорожил!

Дрожащими пальцами я начал извлекать резиновые игрушки, мягкие и упругие одновременно. Их было всего три штуки – немного отличающихся по размеру и цвету. А самую большую, четвертую, у меня не было с собой. Сейчас она находилась в руках моего незнакомца на кухне.

Однако я точно помнил, что в тот день не брал этот предмет:

Покусив губу, я аккуратно спрятал все обратно и вернул гардероб в порядок. Едва успел опуститься на пол с кресла, как в комнату ворвалась Наташка и начала шепотом допрашивать меня с яростью, словно раненый тигр. Что я ей ответил, уже не помню. Запомнилось только то, что мой шепот был таким же зловещим, как шипение змеи.

Возвращаясь на кухню, я делал вид "как будто ничего не произошло".

– Как он оказался у вас? – спросил я немного строго и сел на табуретку.

Мужчина почувствовал изменение в моем голосе и поставил чашку на стол.

– А что? – ответил он вопросом на вопрос. – Так важно?

– Д-да, – с трудом вымолвил я. – Для меня это имеет значение!

Я намеренно подчеркнул "для меня", чтобы скрыть свое смущение, которое все больше охватывало меня. Этот инспектор ГИБДД, уютно разместившийся на моей кухне, уже знал столько о мне, видел полуобнаженной мою жену. Что будет дальше? Он достанет кролика из рукава своего элегантного пиджака?

– Хорошо, – согласился мужчина и усмехнулся кривой улыбкой. – Как скажете:

И он рассказал мне о том, как однажды он был на службе и проезжал по одной дороге, когда заметил в кустах на обочине светло-синюю "Москвич". Он бы просто проехал мимо и не обратил бы внимания, если бы не высунутые голые ноги из заднего окна автомобиля. Резко остановившись, мужчина направился к "Москвичу", предварительно представив всю сцену. Как он испугает двух влюбленных, решивших заниматься любовью на глазах у проезжающих мимо. Как они будут сильно смущены, как женщина начнет натягивать на себя одежду и опускать глаза. Как мужчина будет искать деньги для взятки, а инспектор ГИБДД неизбежно возьмет эту взятку: В предвкушении задуманного, мой незнакомец подошел поближе и увидел зрелище, достойное художника эпохи Деградации. Обнаженная женщина верхом на обнаженном мужчине и проникающая в его задний проход этим предметом. Мужчина скривился от боли, ласково гладил бедра партнерши, а она словно не чувствовала этих ласк и страстно продолжала анальный акт:

– И потом они передали: эту вещь вам? – намекнул я на конец истории. Мне было неприятно слушать рассказы о чужих "радостях".

– В общем, да, – ответил мужчина, ставив пустую чашку. – Конечно, передали. Но я пришел, чтобы вернуть ее: не вам, а вашей супруге!

Меня словно погрузили в колпак. Тяжелым и запыленным колпаком, не пропускающим воздух. И я задыхался под ним, мысли путались, размытые образы возникали и исчезали со скоростью трескучей киноленты: Будто видел я осеннюю полянку, усыпанную опавшими листьями. Темный след автомобиля "Москвич", нарушившего девственность желтой земли. Бледная кожа на обнаженных бедрах моей скромной супруги и трепещущие руки незнакомца-мазохиста. Уверенный шаг власти, спрятанный под формой одежды. И взгляд. Жадный, проницательный, сверкающий мыслью:

– И – и: что теперь делать?

Я машинально взял не свою чашку и выпил остатки, одним глотком. Мужчина бесшумно стучал пальцами какой-то марш. Он не смотрел на меня. Смущенно отводя взгляд, я начал бесцельные движения, такие как перебирание краев скатерти пальцами, попытка встать и уйти, поспешное направление к плите, чтобы приготовить новый чай.

Внезапно мужчина поднялся и подошел ко мне сзади. Я поднял голову, но он стоял так, что я не видел его лица. Затем он положил руки на мои плечи и осторожно скользнул вниз, раздвигая полы халата из махры. Его левая ладонь нащупала мой сосок и слегка сжала его. Я нахмурился от болезненного ощущения, но он уже двигался дальше, к тому, что скрывали широкие темные трусы.

Мое сердце забилось – загнанный зверек, маленький и пушистый, безуспешно ищущий место для укрытия. И, не находя его, этот зверек смотрит в глаза надвигающейся стае.

Мужчина, чтобы достичь моей бедра, пришлось сильно наклониться, и его свежий аромат окатил меня как приятная волна. Я думал, что я контролирую себя, но потом выяснилось, что моя ладонь лежит на его бедре: немного поднимаю задницу над стулом, чтобы его руки могли свободно проникнуть за темную ткань моих трусов.

Если бы в это время Наташка вошла на кухню, то возник бы огромный скандал... Или может быть и не возник бы. Боже мой, после n лет совместной жизни со своей женой я почти не знал ничего о ее сексуальных предпочтениях. И вот такому человеку приходится узнать об этом от полного незнакомца! Какому-то гаишнику из Тополищ, который любит получать минет и портить удовольствие любовникам на "Москвичах":

Я сжал губы, пытаясь выгнать эти неприятные мысли из головы.

В это время мужчина уже добрался до моего возбужденного и пульсирующего члена. Его сильные пальцы аккуратно исследовали пенис, яички и промежность, как опытный уролог, страдающий сексуальными извращениями. Горячее дыхание в ухо, плотное обхватывание, боязнь быть застуканным собственной женой – я с тихим стоном отстранился от гаишника и отскочил к шкафу с посудой. Моего возбужденного зверька давно уже поймали и сейчас его сильно трясли, так что мир шатался перед моими глазами.

– Я: Я... – мой голос прервался и слова застряли в горле.

Мужчина замер, словно каменная статуя, а потом медленно выпрямился. У него была улыбка на губах, но в его глазах промелькнуло что-то холодное и колючее, как лед в теплой воде. Ничего не говоря, он пожал плечами и вышел из кухни в коридор.

Я бросился за ним, в отчаянии ломая руки. Мои мысли были полны вопросов и извинений, ругательств и простых "уйди!". Моя тревожная тень нависла над мужчиной, когда он одевался. Но когда он уже был одет в свое элегантное пальто, гаишник без слов привлек мою голову к себе и долго поцеловал меня, страстно и глубоко, словно порыв летнего ветра в Новороссийске.

Когда он ушел, я случайно вытер губы рукой и закрыл дверь. Вихрь мыслей затих, маленькое животное удачно спряталось в незаметной норе и замерло уголком комнаты. Я глубоко вздохнул.

– Кто это был? – спросил Наташкин голос, заставив меня испуганно подскочить.

– Га: Сотрудник ГАИ, – выдавил я и неуверенно улыбнулся. – Новый знакомый.

Моя улыбка померкла. Я вспомнил описанную им сцену и подозрительно посмотрел на жену. Она слегка испуганно моргнула и отвела глаза. Холодные пальцы правды скрутились в животе, вызвав лавину мурашек по спине. Я взглянул на кухню, где на столе лежал фаллоимитатор.

– Помой посуду, – тихо попросил я и направился в комнату.

Того дня мы так и не отправились к Сенцовым.

Встреча третья.

Пятница была особенно холодной, и я не уверен, что смогу завести "Жигули" на парковке. Там уже стояло несколько человек, пытающихся запустить замерзшие двигатели. По территории перетаскивали зарядное устройство, и все с завистью смотрели на его владельца. Длинный шнур удлинительного кабеля полз за ним, напоминая худую змею.

Я открыл капот своего автомобиля, изучил состояние свечей и проверил провода на трамблере. Это было как ритуал перед запуском машины. Вроде бы просить ее запуститься.

Внутри салона было даже холоднее, чем на улице. Когда я сел за руль, то ощущалось, что я уселся в снеговую бурю. Руль ледяным холодом жжет пальцы, поэтому я надел тонкие перчатки. Вставив ключ в замок со второй попытки, я с облегчением включил зажигание:

Ворота были открыты.

Улыбнувшись, аккуратно проехал машиной по глубокой колее, пока не выехал на площадку перед нашей дачей. Теща с интересом осматривала участок из-за окна автомобиля. Я бросил на нее взгляд и тоже стал разглядывать дачу.

Она выглядела как замерзшая избушка из сказки. Мне казалось, что скоро с крыши спрыгнет Серебряное Копытце и хризолиты начнут сыпаться, но вместо этого черная кошка появилась из-за сугроба и скрылась за забором.

Я заглушил двигатель и сказал:

– Мы приехали!

Теща молча вышла из автомобиля, в салон ворвалось облако холодного воздуха. Я почесал нос и последовал за ней, ухватив ключи от "Жигулей". Морозный снег скрипел под ногами, дверь автомобиля громко захлопнулась. Я почувствовал холод, проникающий сквозь воротник, и только тогда понял, что теща бормочет что-то неудовольствие. Я следил за ее взглядом и тоже остановился.

От калитки до дома была вытоптанная тропинка.

Я вздохнул мысленно, представив себе уже разговоры со свекровью о нарушениях сторожем и его обязанностями. Никаких результатов от этой беседы не будет, а будет только то, что мы потеряли очень важные инструменты, которые теща специально подготовила к весеннему сезону. И что теперь:

Когда я вернулся в реальность, я обнаружил себя перед нашим домом, осматривая аккуратно очищенный снег на крыльце с недоумением. Теща занималась замком, и я собирался достать специальное средство для размораживания из кармана, когда вдруг дверь открылась и женщина быстро прошла внутрь.

Я последовал за ней.

У меня не было никаких сомнений в том, что кто-то побывал у нас в доме!

В доме было тепло, и это было самое главное. И что еще более удивительно - я заметил безупречную чистоту, которую нельзя представить летом или осенью. Не было засохших мух в пыльной паутине по углам или на подоконниках. Даже на буфете не было ни капли пыли. А потом мне пришлось широко раскрыть глаза: линолеум, который я планировал положить в комнате и прихожей, не только аккуратно проложен, но и прикреплен плинтусами. Мне мигом представилось, что это был необычный вор: после тщательного обдумывания ограбления несчастной дачи, у него внезапно пробудилась совесть, и он вернулся на полпути, чтобы прибраться в доме. А затем, зажигая от страсти уборки, он начал даже мелкий ремонт и после того, как вытер пот со лба, гордо осмотрел свою работу, написал прощальную записку и ушел. Навсегда.

Я пытался найти кусочек бумаги, который мог быть этой запиской, но ничего не нашел. Теща вернулась из комнаты, а снег уже таял под ее ногами и превращался в грязные капли на новом линолеуме. Она посмотрела вниз с виноватым видом и растерянно сказала:

- Возможно ли разуться?

- Пожалуйста, Ирина Васильевна,- ответил я ей вежливо и начал снимать ботинки.

- Пожалуйста закройте дверь плотно,- попросила меня теща, доставая тапочки из-под буфета.

Я закрыл дверь на защелку и повернулся к свекрови.

– Саша, – сказала Ирина Витальевна, держа в руках тапочки. – Что здесь произошло? Ты что, решил устроить мне сюрприз?

Внутри меня прокатилась истерическая волна смеха. Более нелепой мысли я не мог придумать! Но потом возникла другая идея – оставить все как есть. Тогда можно было избежать бесконечных разговоров – ненужных, скучных и надоедливых:

– Ирина Витальевна, – скромно начал я. – С Новым Годом Вас!.. Старым Новым Годом, правильнее сказать:

– Вот это да, Саша: герой! – свекровь восторженно посмотрела на меня, и я опустил глаза. Это было частично связано с тем, что так следовало поступить новому герою, а также чтобы свекровь не заметила правды, которая хотела выпрыгнуть из моих глаз со словами: "Он лжет! Он лжет!". Я освободился от тяжелой зимней одежды и помог свекрови снять пальто.

Мама Наташки не собиралась задерживаться долго на даче в этот день, и я сам был рад уйти до темноты. Мы должны были проверить замки и окна, навести порядок и разжечь печку в доме. Всего лишь. Поэтому когда пальто свекрови оказалось на вешалке, мой любопытный взгляд сразу же увидел широкую рельефную спину женщины, закутанную в синие утепленные леггинсы. На ногах были мохнатые шерстяные носки, а сверху свекровь была одета в облезлый, выцветший свитерок.

Однако, несмотря на небольшой рост Ирины Витальевны, у нее была полная грудь: Она превосходила всех этих искусственных красавиц из "Плейбоя" и "Пентхауса". Я посмотрел на это скрытым глазком. Ирина Витальевна ничего не заметила.

Она активно перемещалась из комнаты на кухню и обратно, бесцельно перебирая предметы и притворяясь великим детективом. Я безразлично следил за ней, пока не осознал, что она запуталась и не знает, что делать. Все, за чем мы приехали сюда, уже было выполнено до нас.

– Саша, – позвала меня мама Наташки. – Проверь второй этаж, чтобы ничего не пропало.

Я встал с дивана, на котором уже успел расположиться, и начал медленно подниматься по лестнице. Ступеньки скрипели под моими ногами, издавая звук уютного дома - деревянную песню тепла среди зимней стужи. Еще не открывая дверь в комнату, я ощутил, что там тоже все в порядке. Застежка громко щелкнула и дверь со стеклами без звука распахнулась. Заранее улыбаясь, я нашел выключатель и включил светильник в комнате.

Как хорошо было то, что теща поручила мне подняться сюда!

Я растерянно осмотрел комнату от стены к стене. Мой взгляд бродил по потолку, словно панический заяц, пока, наконец, не зацепился за диван у окна. Тут я закрыл глаза и прислонился к косяку двери.

– Саша! – послышался голос снизу. – Все в порядке?

– Да! – немедленно отозвался я, как теннисист, принимающий хитрую подачу. – Все в порядке:

В действительности: Все стены и потолок были усыпаны искусственными фигурами. Один лишь взгляд достаточно, чтобы заметить, что здесь представлены разные размеры, цвета и жесткости. От огромного черного гигантского члена до маленького подросткового стволика. Как будто насмехаясь над человеческими желаниями, огромный толстый фаллос величиной с человека спокойно возникал в углу комнаты.

– Сашенька! – зазвенели снова ступени, и я напрягся в ожидании новых неприятностей. Я прикусил губу, слушая приближающиеся шаги Ирины Витальевны, а потом не выдержал и быстро вышел из комнаты к ней.

Теща, пересекшая половину лестницы, испуганно схватилась за сердце.

– Сашенька! – возмущенно произнесла она. – Ты меня так не пугай!..

Я виновато покачал головой и осторожно отметил, что в комнате все на своем месте и пора было ехать, так как здесь, похоже, уже все сделали до нас, и если ничего не пропало, то:

Ирина Витальевна терпеливо выслушала всю эту болтовню и решительно отступила в комнату. Я притих и покрылся потом. Вот сейчас она увидит все это!... Вот будет крик!.. Или: интересно, как поведет себя сорокапятилетняя женщина при виде кучи фаллосов, найденных на ее даче и предназначенных для различных целей, в общем, довольно известных?:

– Сашенька! – она еще раз позвала меня за этот день.

– Да: – тихо ответил я, аккуратно просунув голову в дверь.

– Ты только посмотри: – теща стояла в глубине комнаты возле дивана и что-то крутила в руках.

Что бы у нее там ни было, с большим изумлением и облегчением я увидел, что все эти артефакты исчезли. Стены были чистыми, также как и потолок, и даже в углу не было никакого "патрона", зато стояла лишь маленькая колонка. Теща наклонилась над диваном, и я снова имел возможность подробно рассмотреть ее задницу. Заметив, что под брюками видна резинка широких трусов, я все же был сейчас занят другим. Опустившись на стул у двери, я наслаждался предотвращенным скандалом, отсутствием лишнего крика и семейной катастрофы: И только когда Ирина Витальевна повернулась ко мне, я снова вернулся в реальность. Червячок тревоги зашевелился в животе.

В руках теща держала огромную плеть черного цвета.

Такую плеть я видел всего дважды в жизни. В детстве, когда читал книгу о приключениях Буратино, в руках Карабаса Барабаса эта страшная плеть выглядела очень внушительно. Я всегда пропускал эти страницы или старался не слишком внимательно смотреть на иллюстрации. Второй раз я увидел ее в московском магазине интимных товаров, среди блестящих заклепок на специальной одежде для любителей болевых ощущений. Тогда у меня не было времени хорошо рассмотреть плеть. Я только быстро выбрал свою покупку и объяснил продавцу, что это все для моей страстной половинки. И тут же ушел. А теперь:

Теща с интересом рассматривала странную вещь, которую держала в руках. Если бы я был художником, то обязательно нарисовал этот момент: невысокая женщина, уже зрелого возраста, стоит в углу комнаты, а черная плеть, словно темный призрак, высовывается из ее сжатой руки. Легкий шум хвостов и ветра за окном дополняют картину. Также как и аромат дерева от стен.

– Ирина Витальевна:

– Саша:

Мы молчали в замешательстве, а потом теща спросила:

– Это также подарок?

Этот вопрос был точным ударом по моей уверенности, он ослабил меня, подорвал мое самочувствие, создал некий дисбаланс. Оставалось всего лишь мгновение до ругани: время замедлилось, а секунды катались вниз как камешки:

Внезапно я почувствовал огромную усталость. Мне стало безразлично ко всем проблемам и если бы эта дача вспыхнула перед нашими глазами или отправилась куда-то в космос, я бы просто наблюдал за этим и после уехал бы домой. Можно и одному. Без тещи.

Меня в реальность вернул сильный удар по плечу. Я с удивлением хватался за пораженное место и отлетел к стене. Второй удар пришелся на другое плечо, задев щеку по дороге. Кожа на скуле потеплела, и я осознал, что там текла кровь. С небольшим наклоном я получил третий удар прямо в центр головы и безжизненно рухнул на пол. Последний образ, который запомнился мне, были сверкающие глаза в темноте: черные глаза незнакомца.

Встреча третья (продолжение).

Я начал испытывать отвращение к этой лампочке. Она была маленькой - всего шестьдесят ватт - и свисала на изогнутом проводе. Освещение от нее было слабое, создавая размытые тени на стенах. И она настойчиво проникала сквозь закрытые веки. Зеленоватые пятна от раскаленной спиральки уже давно играли перед глазами, и мучения не имели конца. Я издал стон и повернул затекшую шею. В голове кто-то настойчиво стучал и просил разрешение войти. Хотя щека болела, боль не была настолько сильной, чтобы вызвать истерику. С плечом было самое худшее - оно превратилось в спиртовой компресс, уже подожженный спичкой.

– Очнулся? – ласковый голос мягко вернул меня к сознанию.

– А-а: – хрипло проговорил я, пытаясь рассмотреть что-либо сквозь мутные "зайчики" в глазах.

Потом кто-то наклонился надо мной и, наконец, загасил эту проклятую лампочку. Я благодарно застонал и попытался прикрыть глаза рукой. Но в то же время что-то ухватилось за мою кисть и не давало ей двигаться. Все мои попытки дернуться другой рукой или даже ногами были безуспешными. Меня закрепили, словно на кресте. Однако все же было одно отличие - мои ноги торчали к потолку под прямым углом.

– Ну вот и хорошо, – сказал голос, и наконец я познакомился с Ириной Витальевной.

– Ирина : – начал я, но она меня перебила:

– Для тебя, приятель, я теперь – Госпожа Ирэн! Обращайся ко мне только так! А иначе:

Теща поднесла какой-то предмет к моему лицу. Сосредоточившись, я смог разглядеть ту самую плеть, которую она нашла сверху. Я почувствовал интенсивный запах новой кожи, и мои ноздри расширились.

– Да вы что, сошли с ума?! Отвяжите меня, – произнес я грубо, но последние слова были уже трудно выговорить из-за головной боли, и эффект от моих слов не был достигнут.

– Кричи же, кричи: – ласково пробормотала Ирина Витальевна и отступила от меня, уступая место лампочке.

Я прищурился и поднял голову напряженными усилиями.

Мать Наташки стояла рядом с кроватью, на которой я был прикован, и, улыбаясь, смотрела на меня. Она сняла свой потертый свитер и теплые леггинсы, оставшись только в своем большом лифчике и широких женских трусах. Не знаю, что ее посетило, но она так затянула лифчик, что ее огромные груди выступали спереди словно пушечные ядра. Затем она встала, и я увидел, что от хлопчатобумажной ткани в горошек осталась только узенькая полоска, поднятая высоко на бедра и крепко завязанная резинкой. Когда же она повернулась ко мне спиной, то задница предстала перед моим взором без исключения. Но мне уже не хотелось рассматривать ее.

Мне стало страшно.

Я еще не до конца понял причину такого резкого изменения в матери Наташки, но Госпожу Ирэн из нее получилось довольно успешно: аккуратная прическа со сжатыми в "хвост" волосами на затылке, выступающие волосики в паху из-под одежды, глубоко врезавшиеся в кожу резинка лифчика и трусов: И угрожающее помахивание плетью. Это беспокоило меня больше всего. Я уже испытал ее прикосновения, и не скажу, что они были для меня приятными.

– Прошу вас, развяжите меня, – спокойно попросил я. – Пожалуйста.

Ирина Витальевна кивнула головой и ответила:

– Конечно, без проблем!

Она подошла ко мне, словно львица приближается к уже бездыханной зебре. Хотя теща была далека от львицы - скорее похожа на упитанную и ленивую - я заметил уверенный взгляд, который раньше никогда не видел, энергичные движения плетью, которой она уже целовала меня. Мне не приходилось объяснять ей дважды, кто из нас здесь жертва и кто охотник.

Мать Наташи не стала освобождать меня от веревок. Она лишь слегка прикоснулась к узлам на них и нахмурилась, а затем холодным тоном обратилась ко мне:

– Если ты будешь делать все правильно, то не будет больно!

– А что считается правильным? – я сжался от предчувствия неприятных новостей.

– Ничего особенного, – задумчиво произнесла теща, рассматривая блики на гранях плетки. – Просто расслабься и постарайся получить удовольствие! Вот что, кажется, говорят у вас.

– У кого - у вас? – я стал темнеть, понимая, к чему она клонит.

– У мужчин, – пожала плечами Ирина Витальевна и вышла из комнаты.

Я испытал холодный пот. Эта сумасшедшая женщина могла сейчас сделать со мной все, что захочет. Избить, изнасиловать (это само собой разумеется!), искалечить или даже убить! Последнее предположение не радовало меня вовсе, и я начал лихорадочно искать способы освободиться. Моя машина никогда раньше не казалась такой далекой и желанной. Должно быть, моя "Жигуленок", оставленная на улице, уже занесена снегом. Двигатель остыл. А про состояние салона лучше не говорить.

После того, как я увидел ситуацию "Как я занимаю место за рулем", я начал извиваться, пытаясь размяться. Интересно, где она научилась таким навязчивым приемам? Может быть, вязанию носков? И как давно она такая странная?

Мои усилия были бесполезны - я только затягивал узлы и левая рука начала онемевать от отсутствия кровообращения. Еще полчаса и можно было вызывать скорую помощь. Я печально посмотрел в окно. Там было темно и тихо.

– Невозможно! – всхлипнул я, скрежеща зубами. – Проклятый подлец:

– О! – тихо произнес знакомый голос где-то в комнате. – Ты уже материшься?

И сразу же какой-то силуэт задвигался в углу, раздались громкие шаги, и в маленьком круге света появился человек. Он был одет до самого подбородка в плащ, его голова была прикрыта перистой шляпой, и я не удивился бы, если бы он скинул все это и запел арию из "Мефистофеля". Мужчина снял плащ и шляпу точным движением, бросив их на стул, где только что была Госпожа Ирэн в полном беспорядке.

– Ну вот, – сказал знакомый голос. – Теперь мы свободны от всех условностей и никого нет между нами.

Я тяжело вздохнул. Передо мной стоял тот самый дорожный полицейский из этих Тополищев или как они там называются?

– Что вы хотите? – усталым и раздраженным голосом спросил я, закрывая глаза.

– Ну-ну, мы не на рынке, верно? – мужчина рассматривал меня как животное в зоопарке.

– Верно, – согласился я подчиненно и продолжил равнодушным тоном. – Какое счастье, что вы здесь заглянули. Кажется, меня хотят извести: А я не хочу пропускать хоккей по второму разряду сегодня. Что насчет того, чтобы меня освободить?

Мужчина скосил глаза и отвернулся в сторону двери.

– Как мало нужно человеку для настоящего счастья, – прошептал он, но я услышал его слова.

– Да, я согласен.

– Что? – гаишник насмешливо посмотрел на меня. – С чем ты согласен?

– С тем, что для достижения счастья нам не требуется многое, – пробормотал я, пытаясь поддержать разговор. Мне было страшно, что мужчина вот-вот уйдет и оставит меня одного с этой неприятной женщиной. Похоже, мой вид вызвал забаву у гаишника, потому что он начал смеяться до слез и даже опустился на стул. Не понимая, что так забавно в моих словах, я попытался повторить его смех нервным хихиканьем.

– Забавно это все выглядело, – засмеялся мужчина и вытер слезы со своего лица. – И что тебе нужно прямо сейчас?..

Я нахмурился. Он издевается надо мной или что? Чего я хочу прямо сейчас? Чашку кофе и путевку на какое-нибудь теплое место!

– Во-первых, хорошо бы освободиться от этих веревок, – начал я осторожно.

– Понимаешь, – гаишник ухмыльнулся, – я не рыбка и не джинн. Так что тебе вряд ли удастся получить исполнение трех желаний от меня: К тому же, я не на работе, и за все нужно платить!

– Деньгами? – прошептал я для проверки.

Он отрицательно покачал головой.

– Значит, другим способом, – предположил я с презрением в голосе.

– Во-первых, – он насмешливо повторил мое выражение, – скажи мне, чего ты действительно хочешь!

Я замолчал, стараясь понять, что он от меня ожидает.

– Освободиться, – произнес я и почувствовал боль в плече.

– Нет, – коротко ответил мужчина и встал со стула.

Я снова замолк.

– Уехать домой. Теплая ванна. Куча денег. Любимая жена, – слова вырывались у меня из рога изобилия. – Классная машина. Выгодный контракт. Прекрасный дом.

– Не правда, – возмущенно воскликнул сотрудник ГАИ, приближаясь ко мне. – Не правда!

– Я вам не лгу, – обиделся я, так как был полностью уверен в искренности своих намерений. – Зачем мне лгать?

– Ты не мне лжешь, – прошептал мужчина тихо и приблизился ко мне. – Ты самому себе лжешь.

Я насмешливо улыбнулся и даже засмеялся. Окончание этого дня оказалось очень разочаровывающим из-за произошедших событий, но последние слова гаишника были настолько нелепыми и неуместными в данной ситуации, что это вызвало у меня искренний смех. Я просто ржал без остановки, чувствуя боль в плечах и руках, которая корежила меня до глубины души. Мое хохотание наполнило комнату за считанные мгновения.

Мужчина выпрямился и холодно усмехнулся в ответ на мой неистовый смех.

– Когда закончишь, скажешь! – бросил он через плечо и направился к двери.

– Подождите! – умолял я. Дикий смех внезапно утих, и мне стало опять страшно. – Подождите, не уходите!

– Чего ты хочешь? – прорычал гаишник с угрозой в голосе, резко повернувшись ко мне.

– Отомстить этой злой женщине!! – откликнулся я не своим голосом. – Избить ее на месте!.. Преподать ей урок:

Мой крик заставил стекла в темном шкафу задрожать. Я словно парил над полом и наблюдал за происходящим со стороны. Вот я лежу – связанный, с кровавым следом на лице, орущий и чрезвычайно испуганный. Как ребенок.

А передо мной хищная фигура незнакомца: скрученные в кулаки пальцы, высунутый острый подбородок, изящные складки плаща на полу. Он вытащил из глубин моего сознания самую больную правду и представил ее передо мной. Я был напуган и одновременно облегчен. Потому что это была правда, с которой я не мог смириться даже сам с собой. И только тонкой нитью пронеслась мысль о том, чтобы Ирина Витальевна не услышала наши громкие голоса, нашу бурную ссору:

– Ощутить: – я нахмурился от дискомфорта в горле и затяжно закашлял. – О – ощущение:

– Тогда зачем ты медлишь? – мужчина спокойно уселся на стуле, рассматривая свои ногти на левой руке.

И внезапно понял, что меня больше ничто не удерживает на этом диване. Веревки все еще обвивали руки и ноги, но не сковывали их. Я изумленно замер, а потом с протяжным стоном согнул руки в локтях и, наконец, закрыл глаза от мучительного света лампочки. Ноги подпрыгнули на мягком диване, и я скрючился от резкой боли в животе. Затем, перевернувшись на бок, я почувствовал такое блаженство от изменения положения, что снова издал стон, но уже от удовольствия.

И теперь мне было безразлично как капризной теще, так и этому всезнающему волшебнику-неизвестному лицу, чьего имени я так и не узнал, а также тому, что уже поздний час, судя по темноте за окном: Я хотел просто лежать так, неподвижно дыша, словно осенняя паутина.

– Действительно, – произнес мужчина за моей спиной. – Придется все делать самому!..

"Ага!", подумал я насмешливо. "Иди и делай все, что хочется! Ведь ты такой всемогущий!". Уткнувшись носом в стену, я наслаждался полумраком, освобождая глаза от зеленых "зайчиков". Именно поэтому я не сразу понял, что доносится из соседней комнаты. Какое-то кряканье и шум, стоны, пронзительные крики: Подобное клетке с размножающимися павианами в зоопарке. Ну да пусть они там занимаются своими делами! Эта поездка отбила у меня желание подглядывать за тещей, желать чего-то и надеяться на что-то втайне. Все! Эти детские игры закончились. И никакими уловками меня больше не прельщаешь на эту дачу, особенно в компании с мамой Наташки!

Когда неприятные покалывания в руках и ногах начали постепенно утихать, я решил попробовать встать с кровати. В голове мелькнуло изображение комнаты несколько раз, а затем застыло. Боль в плече превратилась в тупое жжение, словно невидимый мучитель медленно поворачивал иглу, наслаждаясь моими страданиями. Шишка на голове – я прикоснулся к ней – уже не беспокоила меня, хотя немного льда не помешало бы. "Пора сходить на улицу за снегом", подумалось мне, и я отправился в прихожую.

Там, на залитом кровью полу, неуклюже свернувшись, лежала Ирина Витальевна – обнаженная, испещренная жестокими и сильными ударами знакомой плетью. Пышные груди женщины выглядели как мясной клок в большой луже крови, а из раздвинутой промежности торчала сломанная свеча.

Я безмолвно смотрел на это зрелище и затем перешагнул через женщину, направляясь в кухню – умыться и привести себя в порядок.

И так началась осень 2000 года.