Испанская муха

1 эпизод

В этих переполненных вагонах метро "Комсомольская", которые остановились и открыли свои двери, есть что-то изысканное и утонченное. Вы можете спросить: "В чем заключается это изысканное?" Ответ прост - молодые люди, такие как Тарас, которые испытывают эрекцию круглосуточно, могут расслабиться в такой обстановке и наслаждаться прижиманием к своей возлюбленной не только сердцем, но и другими частями своего тела. Если девушка также взаимна в чувствах и не думает только о пустяках, она может смело трогать своего партнера, брать его за руку.

"Какое счастье", подумал Тарас. Метро, люди вокруг него, его возлюбленная девушка, которая сейчас прижимается к нему - все это прекрасно. Но иногда у Тараса было странное чувство неудовольствия и даже дискомфорта. Ведь сегодня... Сегодня на работе... Его начальник Александр Ингольдович... Представить это было ужасно, невозможно. Он застукал их, схватил за ягодицы, можно сказать, когда они находились в туалете... Какой кошмар! Тарас почувствовал замешательство. И хотя его эрекция не пропала от прикосновения пальцев Наташи, его душа замерзла и он чувствовал себя смущенным.

Подумайте об этом. Пятидесятипятилетний Александр Ингольдович заходит в офисный туалет, чтобы предаться хорошим мыслям, а видит своего молодого и неопытного подчиненного, который держит не компьютер или договор с новой компанией в руках, а голую задницу своей молодой и также неопытной коллеги. С каким оскорблением столкнулся Александр Ингольдович! Он не просто прижимался к ее заднице безразлично - он трахал ее жестоко сзади, а она держалась за раковину и стонала. Что если Александр Ингольдович наблюдал за ними какое-то время? Он просто стоял у полуоткрытой двери и смотрел? "Какая ошибка", подумал Тарас, вздыхая и глядя на Наташу, которая, кстати, проявила настоящую храбрость и героизм, не укорив его ни единожды взглядом. Она просто быстро надела трусики и вышла. Александр Ингольдович - суровый, беспощадный, неустрашимый человек. Чего же Тарас мог ожидать от него? Увольнение. Разбирательства. Угрозы и пытки. Но все получилось по-другому. После того, как Тарас спрятал свой твердый член в джинсы на глазах у Александра Ингольдовича, он сказал:

– – Ну?

И внимательно осмотрел Тараса, остановившись на его ширинке.

– – Ну? – – повторил он еще раз и встретился глазами с Тарасом.

– – Простите, – – прошептал Тарас хрипло, и его уши пылали ярче.

– – Тебе стыдно?

– – Я не хотел этого.

– – Да, конечно. Ты случайно оказался с девушкой в мужском туалете. Просто проходил мимо и зашел заглянуть. А что, вдруг там была сотрудница Наташа? Может быть, она без трусов ждала кого-то? И я все время не заглядываю. Вот какое зловещее совпадение.

– – Александр...

– – Умри. Как тебя не стыдно?

– – Я люблю ее, – – ответил Тарас, опустив голову.

– – "Люблю", – – насмешливо повторил Александр Ингольдович. - "А если я уволю тебя? Откуда будешь брать презервативы?"

"Нам не нужны презервативы", - подумал было Тарас, но вовремя сдержал свой язык.

– – Тебе негде заниматься сексом, да? Но это не повод, не причина для меня, пожилого и измотанного человека...

И тут Александр Ингольдович заговорил каким-то странным, глупым тоном. Тарас не мог поверить своим ушам. "Простите", – – он говорил на всякий случай, когда Александр Ингольдович делал паузу.

– – Ты работаешь плохо, зарабатываешь мало денег, соблазняешь моих секретарш...

– – Мы поженимся, – – резко выдал Тарас, - мы заключим брак. У нас есть серьезные намерения.

– – Послушайте, – – продолжение разговора происходило уже в кабинете Александра Ингольдовича.

– – Как тебя зовут? Тарас. Необычное имя, не так ли? Хотя, может быть и нет. Что ты думаешь об этом?

– – Мне нравится, – – ответил Тарас. – – Мне нравится это имя.

– – Ну хорошо. Итак, Тарас. Если у вас нет места для интимных отношений, я могу предложить вам свою квартиру. Вам будет приятно использовать мои роскошные диваны и ходить по бриллиантовому полу? Вам понравится оставлять следы своей страсти на шелковых стенах?

– – Вы говорите очень интересно, – – сказал Тарас, – – Вы просто издеваетесь надо мной перед тем как уволить?

– – Ну-ну, юноша. Ваше имя - Тарас, почти как Шевченко. А вы? Прекратите плакать!

Я делаю вам выгодное предложение.

– – Заниматься этим у вас в квартире? – чуть не прошептал потрясенный Тарас.

– – Именно этим и именно у меня в квартире. А я буду наблюдать за вами из другой комнаты через видеокамеру. Вас это устраивает?

– – Это все так неожиданно, Александр Ингольдович, – собравшись с мыслями, Тарас решил не показывать свое изумление и по возможности шутить, чтобы достойно уйти с этой ужасной работы.

– – Вот так. У меня нет времени, – сказал Александр Ингольдович. – Я напишу тебе свой адрес, время прихода и прошу не опаздывать.

– – Вы серьезно?

– – Да, я серьезен. Но секс, друг Тарас, должен быть на высоте. Понимаешь? Вы можете делать всё что хочется на потолке или стенах, это ваше дело, но мне должно это нравиться. Тогда вы сможете использовать мою квартиру. Что касается офисного туалета или раковины... Я там умываю руки. Там нельзя заниматься сексом.

– – Нельзя, – – осмысленно повторил Тарас и не заметил, как дверь за его спиной закрылась.

– – Ты что, Тарас? – – прервала его Наташа, когда они вышли из метро. – – Очнись.

– – Ага, пришел в себя.

– – Твой товарищ живет далеко?

– – Товарищ? А-а, товарищ. Близко, – – и Тарас глянул на записку, написанную рукой Александра Ингольдовича. – Вот там, кажется. А может быть там.

– – Пойдем быстрее, а то мои родители убьют меня, – – и она потащила Тараса в сторону "Президент отеля", виднеющегося в тумане первого снега слева от большого каменного моста.

"Квартира товарища" оказалась квартирой нефтяного магната. Видимо нефть била ключом где-то на кухне, и прямо с кухни нефтяной магнат перегонял ее за границу.

– Ого, – сказала Наташа, оглядывая комнату указанную в записке Александра Ингольдовича.

– – Не беспокойся, – – сказал Тарас и обнял ее. Он чувствовал себя глупым и от этого не возбуждался настоящим возбуждением, как обычно. К тому же, он заметил видеокамеру, через которую Александр Ингольдович теперь наблюдал за ними из другой комнаты. Впрочем, когда Наташа расстегнула его ширинку и прикоснулась к его члену, который полустоял под его тонкими трусами, он решил забыть о всех этих странных выходках его начальника, будто его и не было вовсе – Александра Ингольдовича.

Александр Ингольдович увеличил яркость экрана и подвинул большое кресло поближе к нему. Сначала, когда они просто целовались и обнимались, он разочарованно пережевывал свои полные губы и потирал нижнюю часть подбородка правой рукой. Потом...

2 эпизод

Позже, когда все ожило и Наташа умело сняла джинсы Тараса до колен своими ловкими ручками, Александр Ингольдович вкусил пухлый палец и приблизился к экрану. Член Тараса был внушительным и стоял на удивление прекрасно. Тарас забыл о том, что их наблюдают, он перестал обращать внимание на видеокамеру и уже не ориентировался в пространстве. Руки Тараса разделили Наташу полностью и сжали ее железными тисками. Сбросив последний носок и оставшись обнаженным, Тарас взял свой член в руку и проник. Наташа подскочила. Она была достаточно возбуждена, ее трепетало. Они занимались сексом, не обращая внимания на что-либо, стоя на одной ноге, как студенты, как привыкли за время своих скитаний по подъездам и чердакам.

С каждым движением член Тараса увеличивался, а сам Тарас становился все грознее.

Исчез мягкий и добрый взгляд юного ангела. Какой-то злобный викинг с большим членом и пылающими глазами сжимал бедные бедра Наташи и неутомимо толкал ее своим орудием, так что она теряла сознание. Кроме того, они оба были такими бледными, гладкими и пропорциональными, что настоящий ценитель античной культуры был бы потрясен при виде этой сцены. В общем, Тарас был подобен фавну после полудня. Но он не спал, а занимался сексом с какой-то похотливой речной нимфой.

Вдруг увидев кровать рядом, Тарас вытащил член, схватил Наташу и бросил ее на кровать, хотя она не противилась и не требовалось так грубо держать и так агрессивно раздвигать ей ноги. Засунув член, Тарас кончил моментально.

Наташа принимая на себя этот огонь из похоти и спермы, совершенно ушла в абстракцию и была уже никакая, в том смысле, что, например, сдавать экзамен по географии она бы сейчас точно не смогла. А ведь она была отличницей по этому предмету. Вот до какой степени извел ее Тарас своей агрессией. Однако, кончив один раз, Тарас и не думал вынимать. Он только поднял ей повыше ноги и продолжал еще более активно совать в нее свою дубину.

"Не по годам – – палка, не по годам", с удовольствием отметил для себя Александр Ингольдович. И он всегда думал, всегда был уверен в том, что у таким красивых молодых мальчиков обязательно должны быть большие члены. Девочка тоже понравилась Александру Ингольдовичу. "Нет, нет, та молодежь чего – то да стоит", думал он, стягивая с себя брюки и трусы. Как ни странно, как не противоречиво это выглядело, но его член вдруг стал проявлять признаки жизни, слегка погорячел, приосанился как – то, задышал, можно сказать. Да и Александр Ингольдович задышал от некого томления в груди, чего с ним давно уже не случалось, отчего он и раскис в последнее время и стал все чаще думать, что надо, дескать, на могилу к своей первой жене сходить, цветочков бросить, пару, троечку, омерзительного оранжевого цвета.

Честно говоря, Тарасу было удивительно, как это так он возбудился, как это так он не может остановиться. Ведь за ними смотрят, и не какой – нибудь там доброжелательный господин, навроде деда мороза, а его собственный патрон, его узурпатор, феодал натуральный с именем "Александр Ингольдович". Тарас две недели учился выговаривать это имя без запинки. Но, однако, член у Тараса, хоть он и кончил два раза, не только не опускался, а наоборот даже, теперь он реял как Андреевский флаг под углом сто восемьдесят градусов. И Тарасу ничего не оставалось, кроме того, как сунуть опять и продолжать истязание своей горячо обожаемой девушки Наташи.

Александр Ингольдович сидел в кресле без одежды и не мог оторваться от экрана даже для того, чтобы пойти в туалет. А ведь он выпил столько минеральной воды, пока наслаждался этой развратной парой. К тому же, он был устойчивый мужчина и мастурбировал, не задумываясь о чем-либо. Он даже испугался за свое сердце. Было бы обидно умереть от инфаркта сейчас, когда оно начало биться и бурлить. Он снял очки с золотой оправой и бросил их на пол - такое он достиг в своем невиданном возбуждении. Этот гладкий молодой фаллос, эти прекрасные движения бедрами - все это может довести даже такого циничного человека как Александр Ингольдович до предела. "Побыстрее бы они ушли", подумал бедный патрон, а то он как выскочит, как вытащит, как оттрахает этих соблазнителей, эту наглую молодежь. "Побыстрее бы они ушли". Александр Ингольдович не смог достичь оргазма, но ему хватило этого странного замешательства в голове. Он был полностью удовлетворен и даже улыбался, когда его девушка Тарас ушла в ванную комнату, а он поклонился в его видеокамеру со знаком "спасибо за просмотр" и начал медленно одеваться - надевать носки, рубашку, трусы... Александр Ингольдович последний раз насладился видом полуголого юноши и выключил телевизор, сам начав одеваться. Когда ребята ушли, он уже был одет и с очками с тонкой золотой оправой позвонил по какому-то номеру, не обращая внимания, какому именно, и посмотрел на свое отражение в зеркале, где блестело его лощеное и в целом приятное лицо.

Женщина 42-х лет с ухоженными пальцами и изумительно красивыми бровями не спешила отвечать на звонок телефона, который пикал особенно заводливо и даже с некоторой тоской. Ее имя было Эльвира. Она поцеловала молодую подругу в накрашенные губы и только потом сказала в телефонную трубку свое обаятельное "Алло".

– – Алло, – – сказала Эльвира своим грудным голосом – – Александр? – – улыбнулась она загадочно.

– – Привет, – – сказал с того конца Александр Ингольдович.

– – По делу? Как всегда?

– – Не как всегда. – – сказал Александр Ингольдович.

– – А что же? Какого – то особенного мальчика надо? Может быть сироту?

– – Перестань. У тебя есть молодая пара?

– – А что именно нужно? – – Эльвира поглаживая голую Настину грудь концом своего изумительного ногтя, венчающего указательный палец левой руки.

– – Нужно, чтобы они были мужем и женой. Влюбленные, верные, так сказать, друг другу...

– – Александр! Что случилось?

– – Ты смеешься?

– – Ну что ты. Мы же друзья. Скажи мне по – дружески. А то я потрясена.

– – Если будешь задавать мне дурацкие вопросы, я тебя трахну.

На этих словах Александр Ингольдович залился адским смехом. В ответ на него залилась и Эльвира, но ее смех был еще более адским.

3 серия

– – Неужели когда – то – – сказала Эльвира, положив телефонную трубку – – Я занималась сексом с мужчинами? – – и она хохотала, сотрясая своим демоническим хохотом грудь пятого размера, – – Ты представляешь себе, детка? – – обратилась она вдруг к Насте, посмотрев на нее исключительно нежно и подобострастно. – – Этот пегий мерин, эта похотливая обезьяна хочет развратить невинную молодую пару. На мальчиков у него уже не встает. Чудовище. Чудовище. У тебя есть кто – нибудь на примете?

– – У меня есть, но я не скажу – – на этом Настя повернулась спиной к Эльвире и уткнулась в подушку. Настя уже несколько дней лежала на этой огромной кровати в стиле барокко и не могла с нее сойти. А все потому что Эльвира, этот Юлий Цезарь с пятым размером груди, посадила бедную девочку на золотую цепочку.

– – Миленькая Настенька, ты как-то расстроена, возможно, у тебя повышенная температура?

– – Да, я уже второй день не могу ничего съесть, – – выкрикнула Настя и пожалела о своих словах, потому что глаза Эльвиры стали зловещими.

– – Настенька, скажи мне, есть ли у тебя пара, в которую ты влюблена? За это нам хорошо заплатят, и я куплю для тебя подарок на половину этой суммы.

– – У меня есть знакомые. Я могу обратиться к ним.

– – А они согласятся? Хотя... Возможно, они очень бедные люди, – – и Эльвира отвратительно помешивала своими длинными ногтями около своего безупречного изящного носа. Она делала это так, словно бедняки приближались к ней и испускали противные запахи.

– – В худшем случае я пойду и убежу их.

– – А если с тобой что-то случится по дороге? Нет, ты никуда не пойдешь. Скажи мне их адрес, а я сама пойду.

– – Тебя, конечно, никто не тронет. Ведь ты сама можешь кого угодно обидеть.

– – Миленькая, что это за странный юмор? Ты ведь уже пошла в техникум?

– – Я хочу поступить в техникум, – – чуть не заплакала Настя.

– – Прекрати. Прекрати. Ведь я твоя мать. Скажи мне адрес и как ты знакома с ними. Это друзья из техникума, верно?

– – Да. Бедные друзья из бедного техникума.

– – Не ломай мне сердце. Где они живут?

– – В Ясенево. Новоясеневский проспект, дом шесть, квартира восемь.

– – Боже, эти спальные районы. Это место проживания людей, это убежище для нуждающихся, эти жилые блоки для находящихся на обочине общества. Разве и ты когда-то жила там, моя девочка? Тебя наверняка обижали с утра до ночи.

– – Да, с самого детства.

– – Ужасно. Ужасно. Но теперь ты в безопасности, я не позволю кому-либо обидеть тебя. Никому, слышишь? Никому.

– – Когда-нибудь я спасу мир от тебя. Увидишь.

– – А – а – – Эльвира сжала руки на груди. – – Ты убьешь меня топором?

– – Я хочу есть. Я уже два дня...

– – Успокойся, успокойся. Что, если я подам тебе взбитых сливок?

– – Опять сливки... – заныла Настя.

– – Ну-ну, в прошлый раз были шоколадные, а теперь будут клубничные. Эльвира отправилась на кухню. Пока она была в другой комнате, Настя пыталась перерезать золотую цепочку пилочкой для ногтей, которую она скрыла от Эльвиры. Но побег не удался. Пилочке не хватило сил, чтобы прорезать эту цепь из чистого золота. Настя всхлипнула.

– – Вот и все, деточка. Я надеюсь, у тебя нет нижнего белья? Скинь одеяло.

Настя сбросила с себя одеяло и осталась лежать перед Эльвирой полностью обнаженной. В это время Эльвира, тоже обнажив свое прекрасно сложенное тело, наносила на свои ноги взбитые сливки из аэрозольного баллончика. И несмотря на то, что Настя отвернулась и крутила носом, Эльвира все равно не успокоилась до тех пор, пока не покрылась сливками от головы до ног. Однако Настю мучило ощущение голода, и ей даже было стыдно, что слюни текли и капали у нее изо рта. Когда Эльвира подошла ближе, Настя уже была готова съесть ее целиком.

– – Деточка, ты возбуждена?

– – Очень, – сказала Настя и бросилась к пятке Эльвиры, которая внезапно оказалась перед ней. Когда она облизала всю ногу до колена, Эльвира жестоко схватила ее за прекрасные длинные волосы и начала возбуждаться в самый ужасный способ. Ее грудь поднялась, руки тряслись, а из рта раздались ласковые, глубоко человечные слова вроде "люблю", "не могу жить", "ласкай меня, ласкай", из которых последнее прозвучало как угроза. Настя лизала ее между ног и стонала, словно матросы на тонущем корабле, который все больше погружается под воду. Они задыхаются, но все равно продолжают петь свою революционную песню. – – Ты, Петя, глупый и не понимаешь, что я тебя люблю даже такого, – – говорила Саша Пете, стоящему у окна.

– Что это такое? – Петя был обижен и, наконец, повернулся к ней.

– Ну что же, что такое! Ты же сам признаешься, что у нас материальные проблемы.

– Много ли я говорю.

– Понимаешь, Петя, я вышла за тебя замуж даже потому, что ты бедный.

– И миллионеры не предлагали тебе свою руку?

– В общем-то были предложения. Но я отказывала им. – Сашу раздражало то, что между ней и Петей возникла стена непонимания, как говорят психологи.

– Иди к своим миллионерам. Пусть они для тебя варят вермишель. Потрут сыром.

– Петенька, но ведь это не я хочу вермишели, а ты. И у нас еще есть мясо. Хочешь я его пропущу через мясорубку?

– Отстань от меня!

– Куда же мне отступить? – Саша заплакала и села на старый стульчик в углу кухни.

– Прости… – Петя сел рядом с ней на другой старый стульчик. Они были молодыми и привлекательными, но печать бедности студентов явно отражалась на их лицах.

– Неужели у нас никогда не будет детей? – Саша спросила. – Неужели мы никогда не станем богатыми?

– Ты опять начинаешь?

– Ты сам начал.

– Ладно, – Петя сказал тихо и миролюбиво. – Главное, чтобы у меня была эрекция.

– Разгульный парень, Петя!

– А сама что, Сашенька? – Он обнял ее и начал шутливо лезть под ее футболку. Но шутки быстро закончились, так как Сашенька сразу растаяла и предала себя ему прямо на кухне. Но им не удалось забыться половым актом в этот раз - в дверь зазвонили.

Перед худенькой интеллигентной Сашенькой стояла огромная, потрясающая Эльвира. Она была одета в шубу, усыпанную алмазами, и черную шляпу с широкими полями.

– Приветствую – произнесла она и вошла, вытолкнув Сашеньку из дверного проема.

4 эпизод

– Вероятно, ты Саша? – Эльвира не глядя протянула ей свою шубу и сразу обратилась к Пете. Тот при виде этой женщины уже собирался бежать к телефону и вызывать полицию, чтобы защитить свою молодую жену.

– А ты, как мне кажется, Петр? – она сказала ему и потрепала его по плечу, видя его замешательство. – Ну-ка проснись, молодой человек, я не съем тебя на месте. Я хочу поговорить с вами и предложить вам возможностей для выгодного дела. А вы смотрите на меня как на дикого зверя. Извините меня, – обратилась она к Сашеньке, которая уже подбежала к ней с тапочками в руках. – Прошу прощения, Сашенька, я забыла сказать, что я от девочки по имени Настя.

– А-а! – Петр глупо улыбнулся. – А я...

– И вы тоже, Петр. Ну ладно. Мы выяснили, что я не дикая зверюшка, перейдем к делу.

– Просто не обращайте на него внимания. Он просто очень недоверчивый к людям – Саша сказала Эльвире спиной, которая уже без приглашения проходила в комнату.

– Вот как живет интеллигенция, – Эльвира сказала и хотела было сесть на аккуратный диванчик, но решила отказаться и уселась на стул.

– Может быть, вы захотите чаю или... – Петр запнулся и чуть не забился в угол от смущения.

– Что у вас есть помимо чая, молодые люди? Картошка в форме? Или как это говорят? В мундире? Ой, я уже не помню этого бандитского жаргона. Шучу. Пожалуйста, не будьте такими угнетенными, – тем самым она окончательно и бесповоротно сразила ребят, приступив к делу.

– – У меня имеется для вас предложение о работе – – сообщила Эльвира, лишившись своих авторитарных манер, и ее голос стал приятным, улыбчивым, проникновенным до неприличия. – – Работа высокооплачиваемая. точнее на данный момент это только предложение, я бы хотела убедиться, в какой-то мере, рассмотреть...

– – Мы согласны или нет? – – произнес Петя, выступив вперед.

– – Петенька, я умоляю вас, вы же не предмет одежды, чтобы соглашаться или не соглашаться.

Петя запутался и замолчал навсегда. Эльвира довольно произнесла:

– – Я вам отдам сейчас сто долларов. Возьмите – – она передала Сашеньке сто долларов. Саша испуганно посмотрела на эту огромную сумму и отступила под действием какого-то религиозного страха. Петя подошел к Сашеньке и по-дружески обнял ее за плечи.

– – Дорогие мои, думайте обо мне как о работнице фонда помощи голодающим студентам. Ой, я ведь не объяснила. Послушайте, я буду сидеть на этом стуле, положив руку на руку, а вы сделаете для меня одну незначительную услугу. Я женщина пожилого возраста, забывшая, что такое любовь и секс, а вы молодые развязные студенты, восстановившие, так сказать, моральность, стыдливость, короче говоря, все человеческое. Молодые люди, подумайте об этом, я вас не знаю, вы меня не знаете, вот сто долларов – большие деньги. Вам же ничего не будет стоить развлечь пожилую леди?

Ребята ошарашенно застыли. Но Эльвира своей продолжительной паузой заставила их прийти в себя и сказала:

– – Я добавляю еще двадцать долларов и умоляю вас начать скорее, иначе мой трамвай отправится в депо, а я останусь на улице безнадежности и меня изнасилует стая беспутных подростков. Вы этого желаете?

Петя и Саша ушли в кухню, пробыли там некоторое время и вернулись, выразив свое согласие. Эльвира отошла к стене.

– – Петр, прошу вас раздеть Сашу, а затем Саша разделит Петю, ладно? Не стесняйтесь.

Ребята справились с этим заданием. Хотя им было несколько неловко из-за природного чувства стыда, они помогли друг другу снять одежду и начали целоваться скромно, едва прижимаясь друг к другу.

– – О да, ребятки, хорошо! Теперь Петр, преклонитесь перед Сашей и сделайте ей оральное удовольствие. Вы представляете, что это значит?

Петя улыбнулся Эльвире. Встав на колени и обняв Сашу за талию, он поцеловал ее живот и бедра, а затем перешел к интимным местам. Саша открыла рот и закрыла глаза. Так как Петя был спиной к Эльвире в положении на коленях и Эльвире было любопытно узнать размер возбужденного полового члена Пети, она попросила их повернуться на 180 градусов и лично попросила Петю мастурбировать. Член Пети был достаточно крупным, и с некоторым недовольством она уставилась на задницу Саши, которая была выпуклой и мощной. Тяжело вздохнув, Эльвира попросила их перейти к половому акту, приняв обычную позу, известную как "бутерброд". Ребята легли на диване, Саша раздвинула ноги, и Петя проник в нее. В целом, они проявляли мужество и даже начали возбуждаться.

– – Петр, не кончай еще, хорошо? – – попросила Эльвира.

– – Не волнуйтесь, я еще смогу – – ответил Петя и кончил.

– – А теперь станем – – сказала Эльвира, пристально рассматривая голую Сашу. Боже мой, как она презирала мужчин. Она думала о полном уничтожении мужского пола.

– – Саша, – – произнесла Эльвира, преодолевая отвращение, – – Подари ему удовольствие своими губами. Вот так. Прекрасно.

Возможно, если бы Саша была сиротой, Эльвира убила бы Петю на месте и взяла Сашу себе, несмотря на горе, которое охватило бы Сашу при виде остывающего трупа мужа.

– – А вы пробовали анальный секс? – – спросила Эльвира. – – Саша, может быть, вы согласитесь?

– – Анальный? – – растерялась Саша.

– – Ну да. Ничего особенного здесь нет. Петя, попробуйте.

Таким образом Эльвира мстила бедной и невинной Саше, у которой даже в паспорте стояла печать о браке. "Боже мой, я ужасная" - повторяла про себя Эльвира и продолжала настаивать на анальном сексе. Петя, смущенный и не найдя слов, наклонил Сашу и попытался вставить член в её задницу. Саша, конечно, закричала, но не сопротивлялась. Тогда Петя обернулся к Эльвире и извинительно сказал:

– – Я не могу, извините. Это очень больно.

Эльвиру до глубины души тронул этот эпизод, она сказала им прекратить это развращение и одеться.

– – Что же, – – начала Эльвира, когда они уже послушно сидели перед ней на диване. – – Может быть, я могла бы приходить к вам чаще? Вам не против?

– – Нет, конечно, – – ответили ребята, переглянувшись.

– – Кроме того, у меня есть еще один заинтересованный человек, который заплатил бы вам в пять раз больше. Как вы к этому относитесь?

– – Думаю, что это приемлемо, – – отважно сказал Петя и покрепче прижался к плечу Саши.

– – Но это лицо - мужчина,- между прочим добавила Эльвира.

– – Нет, не согласны, – – воскликнул Петя.

– – А какая разница, Петенька? Он же бесплоден. И ему тоже ценны воспоминания о своей давней молодости, когда у него было избыток спермы, много женщин. Теперь у него ничего не осталось. Неужели вы не испытываете сострадания к этому состоятельному джентльмену? Он ничего не просит. Только посмотреть. Да и то сквозь щелочку, через полуоткрытую дверь. Вообразите, насколько он жалок. Будьте благородны.

– – Может быть, и вас, Петенька, ожидает такая же участь, – – сказала она, принимая шубу из рук Петенькиных. – – Не будьте так строги.

– – Мы обдумаем это, Эльвира, благодарим вас очень – – сказала Сашенька и проводила Эльвиру до лифта. Прощаясь, Эльвира поцеловала Сашеньку и скрылась в лифте.

– – Я не пойду на это – – кричал Петя. – – Я не хочу.

– – Петя – – Саша говорила смиренно – – он заплатит в пять раз больше, к тому же сквозь щелочку... ты его даже не увидишь.

– – Я найду работу. Ты что, мне не веришь?

– – Верю, Петенька, верю. Но пока ты не устроился, давай попробуем?

5 серия

Обнаженный Александр Ингольдович расслабленно сидел на комфортном фиолетовом кресле и, откинув голову назад, пристально смотрел то на пальцы, то на губы, то на член юного бронзового мальчика по имени Виталик, который сейчас массировал Александра Ингольдовича с видом опытного знахаря. Александр Ингольдович то ли всхлипывал грустно и безнадежно, то ли умилялся и вдруг хотел схватить Виталика за оживший член. Когда Виталик ускользал от него, он ласкал его по твердой гладкой попе и, вздыхая, жаловался как старая бабушка.

– – О, моя сила! О, моё пылкое внутреннее начало! Где вы? Где вы? Эй! Почему этот обманщик, жадный юноша не может возбудить меня. Виталик, дорогой, ты стал ленивым, ты начал думать только о прибыли, а не о моей бедной части тела. Как я унижен, как я унижен.

– – Александр Игоревич – – подробно объяснял Виталик, делая ему массаж яичек – – я делаю все возможное. Поверьте мне. Я даже мертвого смогу воскресить.

– – О низость! О, безжалостная молодежь! За свои же деньги он называет меня мертвецом. Мальчишка, – – Александр Игоревич потрепал Виталика за его светлые шелковистые кудри. – – Сделай что-нибудь, ты этакий уродец. Почему ты решил, что всегда будешь меня задирать? Я вот возьму и сам задам тебе. Почему тебе не страшно и не хочется убежать?

– – Александр Игоревич, я как врач, давший клятву Гиппократа, должен вам сказать, вы больше никого не будете задирать.

– – О, сердце. Я же задирал тебя пару раз. Разве ты забыл? Разве ты не помнишь этих моментов?..

– – Этих секунд, Александр Игоревич. Это было так быстро и незначительно. Но не беспокойтесь, – – сказал Виталик, увидев, что клиент собирается заплакать и отказаться платить ему. – – У меня остался ещё один секрет...

– – Зверь! – – вскричал Александр Игоревич. – – Какой ещё секрет, если вчера у меня вскочил настоящий-настоящий, как в фильмах, понимаешь? Вскочил. О, Тарас! О божественное создание с большим членом! Какие жертвы ты требуешь от меня?

– – Что вы говорите? – заволновался Виталик.

– – А-а-а! Зверь. – Александр Игоревич радостно воскликнул. – Тарас, парень с божественным фаллосом был у меня вчера, и я почти не кончил на экран, чуть не разбил этот вонючий монитор своим членом.

– – Вы снова наблюдали? О, вы такой распущенный старец! – – шутливо заявил Виталик и немедленно получил по лицу. Большая лапа Александра Ингольдовича ударила его правую щеку так сильно, словно это был КАМАЗ, не успевший затормозить. Упав на пол и тут же поднявшись, он даже не осмелился взглянуть в глаза Александру Ингольдовичу, потому что однажды он уже пожалел о том, что посмотрел ему в глаза, когда тот был в ярости. Это произошло тогда, когда Александр Ингольдович попытался переспать с Виталиком в первый раз, но у него ничего не получилось. Виталик стоял теперь с поникшей головой и слегка закрывал свой член.

– – Шутишь плохо? – – мягко произнес Александр Ингольдович.

– – Плохо, – – ответил Виталик. – – Буду больше не шутить так.

– – Подойди сюда, – – улыбнулся Александр Ингольдович и ласково обнял Виталика за талию. – – Люблю я вас, неблагодарных созданий, люблю – – он потрепал Виталика по члену, и когда тот засиял от счастья, отправил его домой.

– – Эльвира – – запел Александр Ингольдович в телефонную трубку. – – Это я. Хочу поговорить с тобой, хочу обратиться к твоей совести. Где ты находишься, старая лесбиянка?

Эльвира поднесла трубку к своим надменно равнодушным губам двумя пальцами. Ведь она находилась в этот момент в джакузи, ее окружала прозрачная перламутровая пена со всех сторон, так что ее настроение было мечтательным и разговаривать с кем-либо для нее было унизительно.

– – Александр, эти шутки военного стиля... Именно из-за них я так долго не давала вам возможности в студенческие годы. Кстати, вы уже состояли в отношениях с Голубушкиным, будучи студентом. Что вы хотите от меня сейчас?

– – Эльвира...

– – Я нашла все необходимое. Именно то, что нужно. Он надежный и преданный, его член составляет 19 сантиметров. Когда мне это отправить?

– – Завтра, мой ангел, завтра в 23:00. Будьте так любезны.

– – Прощайте, Александр. Мне нужно принять душ. – – и Эльвира положила трубку на пуфик, стоящий рядом с ванной.

Эльвира почувствовала влюбленность. Уже два часа она представляла Сашеньку голым перед собой и она ощущала электрический заряд. Ее тело дрожало от возбуждения, словно электростанция. Такие узкие бедра у Сашеньки и такая красивая лобковая область. А ее задница! Это неправильное поведение, это жестокость! Как можно так изнурять страстную женщину? Эльвира ласкала свою грудь с наслаждением, а слезы любви текли по ее щекам. На самом деле это была просто вода, но для Эльвиры они были слезами, и она мысленно выражала Сашеньке свои откровенные чувства. Но Сашенька, казалось, не реагировала на это. Тогда Эльвира воображала, что сжимает ей руки, снимает ее трусики и начинает ласкать ее интимную зону. Саша, конечно же, сразу же покрывалась потом возбуждения, и ее руки становились нежными и горячими. О Днепрогэс Гидростанция, сможешь ли ты состязаться с этой борющейся богиней лесбийской любви? Внезапно Эльвира вскочила и без вытирания пошла в комнату, где была привязана цепью Настя. Настя увидев возбужденную агрессивную Эльвиру вначале испугалась и немного опустела от предчувствия расправы. Затем, когда Эльвира раздвинула ей ноги и стала яростно приставать к ее половому органу, Настя осознала настоящую приятность этого момента. Это возбуждало даже самую опытную женщину. Эльвира была на грани сумасшествия. Учитывая, что она всегда была агрессивной и что это часто заканчивалось плохо для Насти - либо избиением, либо задушевным ошейником, можно было ожидать самые циничные и сердцеедкие последствия. Однако внезапно Эльвира остановилась. Подышав, она легла рядом с Настей на подушку и уставилась в потолок.

– – Нельзя играть с чувствами. Они кусаются. Правда, Настенька?

– – И еще они дерутся.

– – Прекрати шутить, милочка. Я отдаю свою душу.

– – Как так? – – Настя засмеялась. Впервые она видела Эльвиру в таком уязвимом состоянии.

– – Боль и отчаяние стали моими подругами. О, жестокие нимфы любви, насмехающиеся над нами. А что, милочка, если я сочиню греческую трагедию и отправлю ее Сашеньке?

– – Какому Сашеньке?

– – Глупица, я влюбилась, я потеряла голову.

– – Ах, – – почти задохнулась Настенька. – – Ты влюбилась в Сашку?

– – Не говори глупости.

– – В Сашку? Это моя вина. Теперь ты приведешь ее обманом домой, привяжешь к постели и будешь...

– – Издевайся, издевайся, малышка. Может быть, теперь я начну плакать, а ты будешь смеяться надо мной, смеяться.

– – Ты серьезно, Эльвира? – – Настя весело засверкала глазками. – – А ты отпустишь меня?

– – А ты, ребенок, будешь нашей прислугой. – – С этими словами Настя рухнула на подушку и, похоже, перестала существовать.

6 эпизод

Александр Ингольдович был сияющий от радости. Его сердце тронулось чем-то особенным, и он улыбался скромно, глядя на изумительный серебряный поднос, который он аккуратно украсил какими-то чашечками, сахарницами и маленькой вазочкой с пирожными, а также ставил работу Фаберже в виде статуэтки. Впоследствии он убрал все это и высыпал порошок из кармана в две чашечки чая. Конечно, это было нечестно, но он был стар и слаб, и можно простить ему некоторую нерешительность. Он принес все это в затемненную комнату, где на кровати, освещенной сверху, лежали голые Петя и Сашенька. Сначала они выглядели как сироты, которых барин секает в конюшне за то, что они украли кусочек черного хлеба. Но после того, как они неуклюже съели по два пирожных и запили все это чаем, они оживились и развеселились, а Петя начал целовать Сашу, лежа на ней. Ручки Саши трогали его ягодицы, но пока еще неопытно. Что же касается Александра Ингольдовича, то он замер как мышка в темном углу комнаты и боялся шевельнуться. Иногда он сжимал свой ширинку и нервничал от возможности услышать молодых людей. Однако затишье скоро кончилось, потому что ребята внезапно почувствовали странное возбуждение, словно кто-то щекотал их изнутри. Член Пети, который уже несколько раз проникал в Сашу, внезапно поднялся и стал требовать от Пети более интенсивных движений. Петя задергался задницей, словно похотливый исполнитель мексиканских танцев.

А Саша при этом, вцепилась в его зад так сильно и так требовательно прижала ее к себе, что он прямо смутился. Как же так, думал Петя, на них смотрят, их за деньги покупают, а они так счастливы, так возбуждены. "Это не по – мужски", бесился он, но ничего не мог поделать с тем огнем, который так сильно горел на самом конце его члена. Находясь в таком унизительно двусмысленном положении и видя перед собой очумелую Сашеньку, которая как нимфоманка хватала его ртом за все части тела и кричала, он ко всему прочему, еще и услышал, как из темноты, из этого кромешного ада доносятся мужские стоны и слышится какое – то шевеление. "Неужели он будет дрочить", растерялся Петенька, "да он кажется, уже дрочит", "уже дрочит". С Петей стало плохо, что к его ужасу никак не отразилось ни на его члене, ни на Сашеньке. Оба они по – прежнему получали это, спонтанное, аморальное удовольствие прямо на глазах у этого дядечки. Но дядечка не дрочил, дядечка вел себя скромно, хотя и пыхтел как паровоз и вертелся в кресле всем своим мокрым распаленным телом. Дядечка, кстати, вполне был достоин уважения и всякого почитания, потому что другой бы на его месте давно уже оттрахал этих крестьянских, никому не нужных детей. Задницы у них белые, губы красные, так и хотелось Александру Ингольдовичу сначала надавать им по жопе, а потом вставить им что – нибудь потверже. Чтоб они пришли потом к своим родителям в бревенчатую низкую избу, сели на лавочку и заплакали "мамко, дескать, мамко нас барин облапил и оттрахал. Что нам делать?" А мамка за это как задерет им рубахи – – они ведь без трусов ходили, эти крестьянские детки, – – как отлупит их своей ручищей да и отправит на печку спать.

Вот именно поэтому он является господином, чтобы иметь интимные отношения с кем угодно. Наблюдая эти оскорбительные картины деревенской жизни, Александр Ингольдович полностью утомился от своей страсти, но так и не расстегнул ширинку. В то время Петенька продолжал подозревать, что Александр Ингольдович мастурбирует, потеряв всякую приличность. Видя перед собой возбужденную Сашеньку, он принял решение: "Он будет мстить ей через анальный секс. Он засунет свой член в ее задницу и будет трахать ее, несмотря на ее крики". И он это сделал. Сашенька, конечно же, вскочила вверх, завизжала, прикусила шелковую подушку зубами и ее пальцы онемели от напряжения. Было нелегко трахаться - ее анус был маленьким и девственным, и не позволял проникнуть члену глубже половины. Но Петенька продолжал настаивать и проникать. Головка члена болела, кожа на нем растягивалась, но он все продолжал. Ей не стоило так себя унижать перед этим хмырым мужчиной. Дома она никогда не позволяла такого. Сашенька заплакала. Из ее глаз потекли настоящие слезы, и Александр Ингольдович почти захотел воскликнуть, увидев это. Это было изысканно, свежо и по-сельски невинно. Кто еще может плакать такими прозрачными горючими слезами? Кто еще способен на этот откровенный акт унижения? "Ах", подумал Александр Ингольдович, "он все равно уедет в деревню и заведет себе крепостных, хотя бы пару". Оргазм был уже близок, когда Петенька внезапно заметил, что из темноты вышел Александр Ингольдович. У него не было штанов или трусов, а что-то подняло его рубашку снизу. Петенька пристально посмотрел и чуть не упал в обморок: это был полуэрегированный член Александра Ингольдовича, его мужское достоинство, если говорить цинично. Петенька продолжал жестко трахать Сашеньку, смотря на то, как Александр Ингольдович приближается к его жене, поднимает ее подбородок и вставляет ей в рот. Саша начала сосать без особого желания, возможно, сомневаясь в чем-то, но она все равно делала это. Александр Ингольдович был неуправляем от удовольствия. "Саша", тихо вскрикнул Петенька. Он всё еще продолжал трахать Сашу, но его рот раскрылся шире и шире от ужаса и отчаяния. Наконец, будто просыпаясь от глубокого сна, Петенька вскочил с кровати, схватил серебряный поднос и бросил его в возбужденного Александра Ингольдовича с неясным звуком из груди. Тот стоял растерянно, тяжело дышал и разводил руками. Настоящее счастье светилось на его лице, и Петенька мог это прочитать: "как хорошо сосет твоя молодая жена". Без аргументов против, Александр Ингольдович схватил свои трусы, футболку, брюки и что-то еще, что попалось под руку, и выбежал из комнаты. Сашенька тут же побежала за ним. Но Александр Ингольдович схватил ее и повалил на кровать, даже не дожидаясь закрытия двери после Петеньки.

Окутанный вспышкой осознания, он не обладал ясностью мысли и действовал, будто настоящий самурай. Саша напрасно сопротивлялась и отчаянно старалась укусить его. Одержимый Александр Ингольдович был мужественным мужчиной, его ладони напоминали ладони кузнеца. Он быстро раздвинул ее ноги, тщательно удерживал ее руки и проник в нее своим полностью возбужденным членом – это было первый раз за много лет. От невероятного экстаза он грубо кусал ее грудь, плечи и шею. Он сжимал ее сокрытые ягодицы так, что все в теле Саши ощущалось им. Даже возможность выразить свое страдание она лишилась - он беспощадно и без сомнений изощрялся на ее беззащитном молодом теле. Тело Саши дрожало, а Петя, динозавры и эта странная женщина в широкополой шляпе переплелись в ее мыслях; она желала потерять сознание, чтобы не видеть эту ужасающую картину под названием "динозавр эякулирует". Когда Александр Ингольдович достиг оргазма, его руки практически разорвали ее; без сомнения на теле Саши остались следы от коротко стриженных ногтей. Закончив и продолжая дрожать, он на мгновение замер на месте, а лишь через несколько секунд отпустил свою жертву, которая казалась одержимой и безмятежной.