Новый взгляд на жизнь. Жизнь проституток Часть 10

Будильник в соседней комнате разбудил Гвен в 6 утра. Она полежала так мгновение, слыша скрип кровати по другую сторону стены и обсуждение того, сначала ли принять душ или пойти на кухню за кофе. Прежде чем она смогла сделать ни то, ни другое, раздался тихий стук в её дверь, когда она приоткрылась, но недостаточно, чтобы Гвен смогла увидеть, кто это был.

— Гвен? Давай, выпей с нами чашечку кофе, милая.

— Спасибо, Натали, я встаю. Сейчас буду.

— Кофе немного облегчит принятие душа и одевание,  — решила она.

Халат, который она принесла, был наброшен поверх платья, которое было на ней, и она направилась на кухню. Её невестка уже была там, наливала кофе из кофеварки, которая включилась за десять минут до звонка будильника, её голая попка выглядывала из-под футболки с эмблемой её альма-матер.

— Вот тебе и вся скромность,  — иронично заметила про себя Гвен.

Натали повернулась с кружкой в руке и наклонилась, чтобы поцеловать её в щеку.

— Доброе утро, милая. Хорошо спалось?

— Не совсем...

— Чужая кровать, отсутствие красивого жеребца рядом с тобой, нервы или все вышеперечисленное сразу?

— Нервы,  — ответила Гвен, забирая чашку у нее из рук.

Она не собиралась признавать, что действия и звуки предыдущего дня тоже сыграли свою роль.

— Что ж, надеюсь, ты достаточно выспалась, чтобы сегодня быть в форме. Разве ты не взволнован?

— Скорее напрягает то, что все идет своим чередом.

Натали рассмеялась, усаживаясь за маленький столик.

— В конечном итоге тебе это понравится, вот увидишь!

— Доброе утро,  — тихо отозвалась Лиз, выскользнув из-за угла.

Гвен мгновенно почувствовала себя неловко. Лиз выглядела так же элегантно, как и всегда, в длинном черном атласном халате, свободно завязанном на талии. При этом её рыжая грива струилась по спине, как будто её только что тщательно расчесали.

— Доброе утро,  — ответили остальные, когда она взяла кружку со стойки, прежде чем продолжить путь к холодильнику.

Халат распахнулся, когда она наклонилась, чтобы достать молоко с нижней полки, и Гвен увидела обнаженную грудь, больше, чем у нее, и увенчанную розовым соском. Она виновато отвела взгляд. Лиз выпрямилась и поставила коробку на стол, прежде чем небрежно развязать халат, распахнуть его и небрежно завязать снова, делая очевидным, что под ним на ней вообще нет нижнего белья. Гвен мельком увидела выбритый лобок и задалась вопросом, не было ли это тоже делом рук Натали.

— Видишь что-нибудь, что ты хочешь сейчас съесть?

Взгляд Гвен переместился с талии женщины, стоящей перед ней, на её глаза. Лиз улыбнулась ей сверху вниз, на её лице было понимающее выражение. Лицо сидящей женщины вспыхнуло.

— Э-э-э, спасибо, нет, на самом деле я не голодна.

— Кто-то нервничает,  — сказала Натали с сочувственным смехом, потирая себе предплечье.

— Просто помните, что Барри и Сандра видели все это много-много раз раньше, материал гораздо более наглядный, чем ты собираешься сделать сегодня, и что конечным результатом будет то, чем твой муж будет дорожить всю оставшуюся жизнь. Я тоже изрядно нервничала, пока 

мы не приступили к работе.

— Тебе уже делали подобные снимки раньше?  — спросила Гвен, удивленная тем, что такая всегда уверенная в себе Натали когда-либо в жизни нервничала.

— Ну не совсем. Мои были немного более экстремальными. Барри попросил меня позировать для нескольких художественных ню, и, боже, я была обнажена. Конечно, как и тот бедный парень, с которым я позировала. Его нервы были немного более заметны, пока он тоже не ввязался в это дело.

— В любом случае, угощайтесь всем, что сможете найти. Мне нужно начинать готовиться к работе.

Лиз вышла из комнаты так же элегантно, как и вошла, с кофе в руке.

— Тебе, наверное, тоже стоит начать готовиться. Я уверена, что они захотят, чтобы мы были там раньше, чем позже, чтобы Сандра могла сделать тебе прическу и макияж

Натали встала, поцеловала её в макушку и последовала за Лиз по коридору. Гвен сделала ещё два глотка, прежде чем решила, что больше не может откладывать неизбежное. Она направилась обратно в свою комнату, звук душа в главной ванной доносился через открытую дверь спальни Лиз. Быстрый взгляд на двигающуюся Натали подтвердил, что она сбросила то маленькое покрывало, которое носила на кухне.

Вздохнув, Гвен собрала свои вещи и направилась в ванную для гостей. Она восхитилась внешним видом своей новой прически после того, как разделась, проведя пальцами по теперь уже обнаженной коже и глядя на себя в зеркало. Гладкость на ощупь там, где в течение многих лет были густые вьющиеся волосы, очаровала её. Её рука продолжила своё исследование после того, как она вошла в душ, даже когда возбуждение и страх перед тем, что она собиралась сделать снова, охватили её.

Она позвонила Тиму после того, как закончила свои приготовления и вернулась в свою комнату. Она изо всех сил старалась скрыть от него свои нервы, пытаясь перевести разговор с её занятий на его собственные, и почувствовала облегчение, когда смогла закончить разговор и отправить его в магазин.

Гвен вернулась в гостиную и обнаружила, что Натали и Лиз прощаются. Несмотря на то, что она слышала прошлой ночью, она была немного удивлена быстрым поцелуем, которым они обменялись, прежде чем Лиз подошла к тому месту, где она стояла, обняла её и поцеловала в щеку.

— У тебя все отлично получится,  — сказала она с улыбкой.  — Могу я взглянуть на фото, когда они закончат?

— Конечно,  — вежливо ответила Гвен, сообразив, что она имела в виду фотографии, никогда не рассматривая возможность того, что кто-то другой действительно может захотеть их увидеть.  — Хотя я сомневаюсь, что на них будет на что посмотреть.

— Я думаю, что ты ошибаешься,  — бросила Лиз через плечо, подхватывая свой портфель и направляясь к двери.  — Не забудь запереть.

•  •  •

Сорок пять минут спустя Натали свернула внедорожник на грунтовую дорогу, миновала большую деревянную вывеску "Гостиница в Литтл-Фоллс" и ещё четверть мили вверх по полям к большому дому, стоящему на невысоком холме. Пара машин уже была припаркована перед 

белым крыльцом, тянувшимся вдоль всего фасада, двое хорошо одетых мужчин средних лет стояли наверху широких деревянных ступеней.

— Норман! Стивен! Как приятно видеть вас снова!  — позвала Натали, поднимаясь к ним, ведя за собой Гвен как на буксире. Все трое обменялись объятиями и поцелуями, прежде чем мужчина слева отделился и повернулся к Гвен.

— Здравствуйте, я Норман Хьюитт, а это мой партнер Стивен Маркотт,  — сказал он, указывая на мужчину позади себя.  — Добро пожаловать в гостиницу в Литтл-Фоллс. Вы, должно быть, Гвен?

— Да, сэр,  — ответила она, принимая предложенную руку.

— Барри и Сандра уже здесь,  — сказал ей Стивен, когда они с Натали направились к главному входу.  — У нас есть пара, которая останавливалась у нас прошлой ночью и как раз готовится к отъезду, и тогда это место ваше на весь день!

— Барри попросил комнату в саду на утро,  — объяснил Норман, сопровождая Гвен вверх по оставшейся лестнице.  — Но если вы или он хотите чего-то другого, просто дайте нам знать. У нас не записанных клиентов вплоть до завтрашнего вечера.

— Мы собирались воспользоваться этой комнатой, но у вас все ещё были гости, когда мы приехали сюда,  — крикнула Натали, когда они шли по широкому коридору в заднюю часть дома.  — Но мы должны были пользоваться садом после того, как они ушли!

— Я уверена, что все будет хорошо,  — сказала Гвен красивому мужчине рядом с ней.

Коридор заканчивался приоткрытой дубовой дверью. Натали исчезла в комнате, и послышались восторженные приветствия мужчины и женщины. Гвен заколебалась, внезапно расхотев делать эти последние шаги и поворачивать за угол. Ещё один шаг к тому, чтобы эта фантазия стала реальностью, к тому, чтобы стать шлюхой, о которой всегда предупреждала её мать. Голова Натали просунулась в дверной проем с выжидательной улыбкой на лице. Глубоко вздохнув, Гвен двинулась вперед.

Она вошла в комнату, и ей пришлось подавить позыв к смеху. Фотограф из её фантазий, тридцатилетний красавчик, на самом деле был слегка пузатым мужчиной лет 60-ти с небольшим, его рост 188 см венчала корона серебристых волос, обрамлявшая блестящую лысину. Подстриженная серебристо-белая борода тянулась по его подбородку от уха до уха. Глубокий рокот мужского голоса наполнил комнату.

— Гвен? Я Барри Макколл. Эта фотосессия точно доставляет мне удовольствие.

Гвен потянулась за массивной лапой, которую ей предложили.

— Спасибо, что нашли время сделать это...

— Ваши фотографии, особенно снимок наездницы, подсказали мне, что у меня есть прекрасный объект для работы, но я должен признать, что они не отдали вам должного.

— Фотографии?

— Я отправила Барри несколько твоих фотографий,  — поспешно объяснила Натали.  — Чтобы дать ему представление о том, как ты выглядишь.

Высокая женщина, возможно, всего на пару сантиметров ниже мужчины, который прикрывал её, шагнула вперед.

— Сандра Макколл,  — сказала она, протягивая руку.

Гвен взяла её и оглядела женщину. Ей было по меньшей мере за пятьдесят, тщательно уложенные светлые волосы собраны на макушке, фигура, в которой угадывался лишь намек на зрелость.

— Я здесь для того, чтобы убедиться,  

что благодаря моему мужу вы выглядите на фотографиях такой же красивой, как и в реальной жизни.

Гвен покраснела, когда Барри продолжил.

— Я не думаю, что ты нам сегодня сильно понадобишься, дорогая. Может быть, немного подчеркнуть эти потрясающие глаза, уложить её волосы просто так... на нее было бы напрасно тратить слишком много косметики. Конечно, то, что вы будете носить — или не будете носить,  — сказал он с заговорщической ухмылкой,  — также повлияет на это.

— Позволь мне сходить за её вещами,  — крикнула Натали и вышла из комнаты.

— Я, э-э-э, позволила ей выбрать, что мне надеть. Я понятия не имею о такого рода вещах,  — объяснила Гвен.

— Натали дала мне представление о том, что вы с ней имели в виду... Вам ведь это нужно на свою годовщину, верно?

Гвен кивнула.

— Тогда все, что, по вашему мнению, понравилось бы вашему мужу,  — это то, что сработает. Деловой костюм и нижнее белье...

Сандра указала на ближайший поднос.

— Хочешь чего-нибудь, прежде чем мы начнем? Может быть, Мимозу?

— Я, э-э-э, не уверена. А что это такое?...

— Мимоза? Это шампанское и апельсиновый сок.

Леди была шокирована. Алкоголь на завтрак? Немыслимо! А Потаскушка стала настаивать, что отказаться было бы невежливо. Гвен заставила их обоих замолчать. Завтрак или нет, выпивка — всего одна, предупредила она себя,  — безусловно, поможет её нервам.

— Я бы хотела этого — спасибо.

В её руке появился рифленый бокал, и вскоре появилась Натали, неся белую коробку от Sеnsuаl Sеnsаtiоns и спортивную сумку. Гвен нервно потягивала, пока открывали упаковку и расстегивали молнию на рюкзаке. Сначала была изготовлена кружевная пара черных трусиков, и она поймала себя на том, что глубоко вдохнула при виде корсета, когда его извлекли из оберточной бумаги, в которую он был завернут. Натали подняла его для осмотра фотографом, в то время как модель, для которой он предназначался, густо покраснела. Барри одобрительно кивнул и начал настраивать принесенное им освещение.

— Мне это нравится. С одним из них никогда не ошибешься. Я всегда хотел найти один из тех салунов старого Запада и устроить фотосессию девушки из танцевального зала с моделью в чем-нибудь подобном. Позвольте мне закончить с этим, и я могу пойти проверить следующую локацию, пока Сандра готовит нашу модель.

Здоровяк прицелился в последнюю точку, затем повернулся обратно к женщинам. "

— Однако, прежде чем я уйду, давайте сделаем пару снимков. Гвен, почему бы тебе...  — фотограф подошел к двери и закрыл её, прежде чем потянуться за ближайшей камерой,  — не встать прямо здесь. Просто стой нормально, тебе не нужно позировать или что-то в этом роде. Немного похоже на фотографию в паспорте.

Гвен не была уверена, как может выглядеть фотография на паспорт, но она приняла свою позу, тело естественно выпрямлено благодаря многолетней практике, глаза подняты и направлены вперед.

— Ну, не совсем как на фотографии в паспорте. Ты можешь улыбаться!

Она сделала все, что могла, и камера щелкнула несколько раз.

— Отлично,  — произнес он, просматривая результаты в видоискателе.  — 

Я скоро вернусь.

Барри вышел из комнаты, твердые шаги эхом отдавались по коридору.

— Готова приступить?

Вопрос стилиста поразил Гвен словно молния.

— Я полагаю, что да.

— Замечательно. Почему бы тебе не раздеться, и я не смогу заняться твоей прической и макияжем?

— Я захватила для тебя одну из своих мантий, если понадобится,  — вызвалась Натали, вытаскивая из сумки мерцающую белую вещь.  — По крайней мере, пока Барри не будет готов начать фотографировать?

Дрожащая женщина с благодарностью приняла приглашение и удалилась в ванную, вернувшись через несколько мгновений в халате длиной до середины бедра, который ей дали. Сандра показала ей на стул перед туалетным столиком и начала укладывать её волосы наверх. Затем был нанесен макияж: подводка экономно нанесена на глаза, искусно нанесена помада, имитирующая цвет корсета, немного пудры нанесено на лоб, и стилист оценил образ, который она увидела в зеркале.

— Эти глаза вообще не нуждаются в особом акценте — они и так потрясающи! И если ты продолжишь так краснеть, милая, мне не нужно будет использовать ничего фальшивого. Теперь встань и повернись ко мне.

Гвен поднялась, теперь уже с пустым бокалом в руке, который Натали взяла у нее, снова наполнила и вернула. Стилист посмотрела на нее.

— Я думаю, пришло время для гардероба, тогда мы сможем провести ещё одну проверку.

Сандра подняла ближайшую одежду, потянув её назад, когда Гвен потянулась за ней.

— Позвольте нам помочь вам. Это только мы, девочки. Нечего бояться.

Женщина в мантии взглянула на приоткрытую дверь.

— Не могла бы ты закрыть дверь?

Сандра тихо рассмеялась.

— Единственные люди, которые могут увидеть,  — это Барри, который все равно собирается, и мальчики, которые с большей вероятностью прокомментируют, что на тебе надето, чем не надето. Вентиляция здесь будет лучше, если мы будем держать её открытой.

Гвен сделала ещё один глоток своего напитка, прежде чем поставить стакан и неохотно развязать халат. Она осторожно сняла его, положив на стул позади себя, затем сняла лифчик и трусики.

— У тебя красивая фигура.

Гвен затаила дыхание и позволила ей обернуть корсет вокруг своего тела. Её пальцы действовали быстро, застегивая застежки и укладывая груди в чашечки так, чтобы соски находились чуть ниже верха одежды. Сандра отступила назад.

— Вот об этом я и говорю.

Натали протянула частично обнаженной женщине тонкую пару нижнего белья, которое она держала в руках, и Гвен поспешно надела их. Быстрый осмотр показал, что они почти ничего не скрывали, и даже то немногое, что осталось от стрижки прошлой ночью, было едва скрыто. С немалой долей смущения она теребила ткань, проходившую через её промежность, поправляя её так, чтобы то немногое, что там было, по крайней мере, прикрывало её губы. Её задняя часть не имела такого прикрытия, и нижнее белье исчезло между расщелинами её ягодиц, прежде чем снова появиться на копчике. Следующими были чулки, темные, прозрачные чулочно-носочные изделия, которые заканчивались фестончатым кружевом посередине бедра. Наконец Натали достала пару черных туфель на каблуках, не на шпильках, которые Гвен 

видела в некоторых портфолио, но, тем не менее, выше, чем она когда-либо носила раньше. Сандра внесла пару изменений и отступила назад.

Гвен нервно посмотрела на двух женщин. Несмотря на свои опасения, ей действительно хотелось верить, что на лице её невестки было изумление; взгляд стилиста, казалось, выражал уверенное удовлетворение.

— Милая, ты выглядишь потрясающе!

Раздался стук в приоткрытую дверь.

— Могу я войти?

Барри не стал дожидаться ответа. Гвен инстинктивно схватилась за свой халат при предполагаемом вторжении этого незнакомца мужского пола, чувствуя некоторое утешение от того, что надела его, несмотря на то, как мало он на самом деле прикрывал.

— Ты выглядишь просто великолепно, Гвен,  — пророкотал здоровяк, давая понять, что он видел все это до того, как она смогла добавить защитный слой.  — Твой муж — очень счастливый человек, а ты — совершенно особенная женщина, раз даришь ему этот подарок. Теперь, прежде чем мы начнем, я просто хочу пройтись по некоторым правилам. Самое важное правило таково: это твой день. То, что ты говоришь, сбывается. Позируй так, как хочешь позировать — и не бойся осуждения ни в чем. Если я попрошу тебя сделать что-то, что тебе не нравится, просто скажи мне. Ты устанавливаешь правила. Я сделаю самые сексуальные снимки, какие только умею, используя только то, что вы хотите показать. Теперь у меня могут получиться несколько неприличных фрагментов по краям картинки, но их можно обрезать в зависимости от того, что вы хотите. Я обещаю, что мы с тобой будем единственными, кто когда-либо увидит всю работу, которую мы будем делать сегодня. Ты сама выбираешь, что видит твой муж. Отпусти себя. Будь такой дикой, какой ты хочешь быть, будь тем, кем ты никогда раньше не была, это наш маленький секрет.

Он снова сверкнул своей очаровательной, обезоруживающей улыбкой.

— Теперь я иногда немного увлекаюсь, когда работаю и дела идут хорошо, и я могу прикоснуться к тебе, чтобы поставить тебя в определенную позу. Обещаю, я не набираюсь свежести, я просто в восторге от того, как проходят съемки, и хочу продолжать, пока идеи у меня в голове. Если тебе не нравится, когда к тебе прикасаются, просто напомни мне или скажи, что я доставляю тебе неудобства. Итак, ты думаешь, мы готовы начать?

Гвен тупо кивнула, не уверенная в себе.

— Отлично! Нат, не могла бы ты отнести поднос с завтраком обратно на кухню, когда будешь уходить, и Сандра, не могла бы ты пока спрятать пакеты и тому подобное в ванной? Гвен, почему бы тебе не снять халат и не подойти к окну?

Натали взяла поднос и нежно поцеловала свою невестку в щеку.

— Ты действительно выглядишь потрясающе. Получай удовольствие — увидимся, когда вы закончите с первой съемкой.

Услышав это, Гвен закружилась в панике.

— Куда ты идешь? Ты обещала, что будешь здесь со мной!

— Эта комната слишком мала для всех нас. Я собираюсь взять свой напиток и пойти посидеть на крыльце. Не волнуйся, Сандра будет здесь, чтобы подправить 

твой макияж, если ей понадобится. Выходи и забери меня, когда Барри скажет, что готов к перерыву.

С этими словами Натали ушла, оставив дверь за собой широко открытой. Стилист продолжила свои походы в ванную и обратно, в то время как Барри улыбался.

— Свет как раз подходит для того, чтобы начать прямо сейчас.

— С открытым занавесом? А меня никто не увидит?

Барри мягко рассмеялся.

— Только я и Сандра. Давай сюда.

Гвен изо всех сил старалась сдержать дрожь, когда робко встала на место так, чтобы оказаться спиной к стеклу.

— Ты хотела начать с халата?  — тихо спросил он.

— Нет, нет, я думаю, что нет,  — ответила она.  — Если только ты не думаешь, что я должна?

— Я думаю, чем меньше мы поставим между тобой и камерой, тем лучше. Итак, как насчет того, чтобы начать без этого?

Она кивнула и сумела снять халат со своих плеч, передав ожидающей Сандре.

— Ты выглядишь великолепно, Гвен, действительно выглядишь. Хорошо, отодвиньте занавеску левой рукой и выгляните в окно. Положи другую руку на подоконник.

Она услышала, как несколько раз щелкнул электронный затвор.

— Очень мило. Хорошо, держи руки там, где они есть, но немного поверни своё тело назад, как будто ты поворачиваешься ко мне, но продолжай смотреть в окно. Хорошо!

Здоровяк продолжал фотографировать, двигаясь при этом из стороны в сторону с кроватью между ними. У Гвен перехватило дыхание. Она была практически обнажена перед незнакомым мужчиной, её спина была полностью открыт для него. Ощущение, что ей вот-вот станет физически плохо, вступало в противоречие с растущим в ней возбуждением.

— Хорошо, Гвен, я хочу, чтобы ты села на край окна. Скрести ноги в лодыжках, положи ладони на край и поверните голову, чтобы посмотреть в сад.

Снова камера непрерывно щелкала, пока человек за ней двигался взад-вперед, вверх-вниз.

— Замечательно. Ты хорошо себя чувствуешь?

Она встретилась с ним взглядом и кивнула.

— Хорошо. Ладно, скрести ноги и немного раздвинь их для меня. Продолжай смотреть в сад.

Щелк-щелк-щелк.

— Теперь посмотри в другую сторону.

Щелк-щелк-щелк.

— Раздвинь свои ноги ещё немного.

Барри продолжал снимать, голова Гвен поворачивалась взад-вперед, в то время как её бедра продолжали отодвигаться друг от друга, пока она не убедилась, что он может видеть, как мало на самом деле прикрывает её нижнее белье.

— Отлично справляешься! Теперь оставайся такой, какая ты есть, но посмотри вниз, туда, где ты сидишь на краю.

Она сделала и ахнула, когда Барри сделал ещё несколько фотографий. Нижнее белье сползло между её половыми губами, черная полоска ткани непристойно раздвигала её внешние губы в пухлые складки.

— Это выглядит действительно сексуально,  — заверил её Барри, прочитав её мысли.  — Но если ты хочешь, э-э-э, скорректировать это, я тоже могу сделать несколько фотографий таким образом, и позволить тебе решить, какие из них тебе нравятся больше.

Гвен быстро засунула руку между ног и сделала все возможное, внезапно смутившись от того, что она совершала этот очень личный акт перед незнакомцем.

— Давай сделаем ещё несколько поз по комнате,  — 

предложил Барри,  — а потом, если ты хочешь, мы можем просто избавиться от них. Сэнди, ты не могла бы немного подкрасить её щеки? Она там немного теряет цвет.

— У тебя отлично получается, Гвен,  — успокаивала её стилист.  — Не бойся показать всю свою сексуальность. Единственные люди, которые это увидят,  — это наши мужья.

Случайный взгляд в ближайшее зеркало заставил её замереть. Это не она оглядывалась назад, это была Потасушка — реальная, полноразмерная версия похотливого, извращенного существа, которое сидело у нее на плече все эти годы. Наряд, внешний вид, отношение... Эта идея привела её в восторг. Ощущение под ложечкой начало отступать по мере того, как росло желание заставить её мужа — и мужчину с камерой — хотеть её.

Барри довольно долго позировал ей по комнате, нога в чулках балансировала на пуфике, пока она поправляла верх, наклонялась над кроватью, чтобы откинуть одеяло, в то время как её груди напряглись, чтобы освободиться от удерживающих их ремней, её рубиново-красные губы прижались к прозрачному бокалу бокала для шампанского. пока она потягивала.

— Ты естественна,  — мягко сказал он, глядя вниз на камеру, чтобы сменить настройку.  — Я вижу твою подготовку к верховой езде по тому, как ты двигаешься и преподносишь себя.

Она вспомнила, как её учили стилю и уравновешенности, которые видел Барри, и как тогда она носила ещё меньше. Возбуждение, вызванное этим воспоминанием, вступило в противоречие со стыдом за то, что она позволила этому случиться в первую очередь.

— Итак, что ты думаешь? Хочешь попробовать это без нижнего белья?

Ее мысли вернулись к настоящему.

— Эм, я не знаю, если ты думаешь, что мы должны...

— Ты лгунья,  — засмеялась Потаскушка.  — Ты знаешь, что хочешь показать этому парню все.

Гвен вынуждена была признать, что это правда, но она также хотела, чтобы фотограф просто сказал ей, что делать, и не оставлял ей выбора в этом вопросе. Просто так казалось намного проще...

— Помни, это все о тебе. Если тебе не нравится эта идея, тогда ты не обязана.

— Я думаю, что мы можем попробовать это,  — сказала она после достаточно долгой паузы, чтобы притвориться, что она взвесила свои варианты.

Сандра шагнула к ней.

— Я помогу снять их.

С глубоким вздохом Гвен спустила их вниз по ногам, осторожно, чтобы не зацепить пальцами чулки, отчаянно пытаясь удержать равновесие на одной туфле, одновременно распутывая ткань на каблуке другой. Сандра опустилась на колени, её лицо было всего в паре сантиметров от выбритого лона Гвен, и потянулась, чтобы помочь ей. Борющаяся с собой женщина с благодарностью приняла предложение, поспешно прикрыв руками промежность в притворной скромности, одновременно приподнимая каждую ногу ровно настолько, чтобы стилист мог закончить начатую ею работу.

— Отлично. Почему бы тебе не присесть за туалетный столик?

Она сидела спиной к нему, плотно сжав колени и чопорно сложив руки на коленях.

— Я восхищаюсь твоей осанкой, Гвен, но немного расслабься, притворись, что ты расслаблена,  — посоветовал Барри с ноткой смеха в голосе.

Она сделала все, что могла, позволив своим 

плечам опуститься настолько, насколько позволяли её тренировки, в то время как Потаскушка смотрела на нее из зеркала. Камера щелкнула несколько раз.

— Это уже лучше. Хорошо, теперь немного разведи колени и положи руки на край стула.

Были сделаны ещё снимки со всех сторон, Барри переводила взгляд из стороны в сторону, вверх и вниз. Процесс повторился несколько раз, ноги раздвигались шире, пока щелкала камера.

— Отлично! Теперь положи руки ладонями вниз между ног и немного наклонись вперед.

Камера щелкнула, когда фотограф двинулся вокруг нее.

— Немного выпяти свою грудь. О да, это действительно мило. Хорошо, теперь встань.

Гвен быстро выполнила инструкции.

— Теперь сядь лицом ко мне и положи руки на спинку стула.

Она колебалась. Сделать это означало бы оседлать сиденье так, чтобы её ноги были полностью открыты для него. «Время устроить ему шоу» — решила она и сделала, как он просил, спинка в деревянной раме лишь частично скрывала её пол. Барри продолжал двигаться вокруг нее, опускаясь на одно колено, прежде чем снова подняться, камера всегда была у его глаза.

— Хорошо, наклонись вперед и положи подбородок на верхнюю часть спинки, а руки держи по бокам.

Вскоре он получил нужный ему вид и нажал кнопку.

— Понял! Итак, как насчет фото на кровати?

Гвен встала и начала взбираться на покрытый пуховым одеялом матрас, зная, что её голый зад и то, что лежало между её бедер, было направлено прямо на щелкающую камеру, когда она двигалась. Было сделано ещё несколько снимков, на которых она лежала на животе и боку, одеяло незаметно прикрывало её самые интимные места.

— Хорошо, Гвен, почти готово. Почему бы тебе не перевернуться на спину и не устроиться так, чтобы твоя голова свисала с борта?

Она немного поколебалась, прежде чем подчиниться, не уверенная, к чему это ведет, но в конце концов устроилась так, как, по её мнению, он хотел, скрестив ноги в лодыжках, в то время как её руки скромно прикрывали стык бедер. Её шея сразу же почувствовала напряжение в её положении, и кровь прилила к голове, в то время как Барри поспешил на другую сторону кровати. Она вздрогнула, когда его массивная мозолистая рука схватила её за лодыжку и оттянула её назад, чтобы согнуть ногу в колене. Приказав ей опустить руки по швам, он вернулся туда, где она висела вниз головой, и резко отстранился.

— Подожди, я знаю, что это не совсем удобно, почти готово... Хорошо! Теперь расстегни корсет спереди — но не открывай его, пусть он просто лежит на тебе.

Гвен удалось сделать, как он просил, расстегнув последний крючок, когда он шагнул вперед и расправил теперь уже свободную одежду на её груди, оставив её обнаженной от шеи до того, что осталось от её соломенной шляпы, его пальцы небрежно коснулись кожи, к которой когда-либо прикасался только её муж. Удовлетворенный, он возобновил съемку со всех возможных ракурсов.

— Готово! Это было невероятно. Почему бы тебе не сделать перерыв на обед,  

и мы установим вторую локацию?

Она застегнула корсет на себе, прежде чем встать, Сандра ждала её с халатом Натали, пока она пыталась грациозно подняться с кровати.

— Который сейчас час?

— Почти полдень... Норман и Стивен уже пообедали, ожидая тебя на крыльце.

Гвен вскрикнула. Полдень! Они занимались этим три часа! Казалось же, что прошло всего несколько минут!

— Думаю, я переоденусь и пойду туда,  — ответила она, внезапно осознав, что её беспокойство сменилось голодом, как физическим, так и сексуальным.

— Не-а, не беспокойся,  — сказала ей высокая блондинка.  — Тебе нужно будет снова переодеться, когда мы будем готовы принять тебя. В любом случае, там, наверное, только ты и Натали. Просто сними корсет, если хочешь, чтобы тебе было удобнее.

Гвен решила, что небольшое прикрытие лучше, чем вообще никакого, и оставила красный значок своей неряшливости под халатом. Чувство возбуждения после первого спуска с этих американских горок заставило её спуститься по коридору и выйти через парадную дверь, леди все ещё советовала осторожно присматриваться к любому, кто мог бы увидеть её столь скудно одетой. Она обнаружила свою невестку сидящей на крыльце, покачиваясь, с салатами, хлебом и вином, расставленными на соседнем столе.

— Как все прошло?

— Я думаю, все прошло нормально,  — ответила Гвен, не совсем готовая признать, какой кайф она получила от позирования.  — Но я думаю, что Барри будет лучше судить об этом.

— Вы с Тимом будете судить об этом,  — напомнила ей Натали.  — Не знаю, как ты, а я умираю с голоду.

Женщины сели и быстро выпили вино, которое им налили, и снова наполнили свои бокалы, прежде чем приступить к еде.

— Я украдкой взглянула пару раз, пока ты была там,  — призналась Натали, накладывая себе салат вилкой.  — Ты выглядела сексуально!

— Ну, я думаю, там было немного жарковато...

Ее невестка рассмеялась.

— Это не из-за погоды. А из-за тебя. Например, каждому гетеросексуальному парню в округе было бы трудно держать это в штанах. Черт, и у меня были не совсем чистые мысли о тебе.

— У тебя?

— Кажется, Барри и Сандра готовятся к следующей съемке...

Гвен сделала паузу. Потаскушка нашла мысль о том, что Натали, возможно, сочла её сексуально привлекательной, привлекательной, а Леди — ужасающей. Ощущение ветерка, пробирающегося под её халат и щекочущего обнаженные бедра, только подчеркивало эротическую ситуацию, в которой она оказалась.

— Да, они сказали, что придут за мной.

Она ела со скоростью, которая, как она знала, была совершенно неподобающей леди, на этот раз её желудок взял своё. Она доела до дна свою миску и проглотила ломтик хлеба, когда звук топота большого мужчины по коридору эхом донесся до того места, где они сидели. Мгновение спустя его внушительная фигура появилась в сетчатой двери, петли протестующе заскрипели, когда он протиснулся внутрь.

— Гвен, я просто просматривал кое-что из утренней работы на своем ноутбуке. Они невероятны!

— Я знаю, ты должен был это сказать,  — сказала она, покраснев.  — Но все равно спасибо — я знаю, насколько ты хорош в профессии, посмотрев на 

портфолио.

— Легко делать хорошую работу с хорошим материалом. Я действительно рад приступить к следующему — после того, как вы закончите обедать, конечно,  — поспешно добавил он.

— Я закончила,  — ответила она, отодвигая тарелку, чтобы подчеркнуть своё заявление.  — Так что мы могли бы уже идти, чтобы я могла снова надеть свою одежду.

Барри рассмеялся.

— Тебе придется потерять ещё немного, прежде чем ты дойдешь до этого момента. Почему бы тебе не вернуться в комнату, и Сандра поможет тебе собраться.

— Я тоже пойду,  — объявила Натали, вставая.  — Хочу посмотреть, работает ли то, что я принесла для нее.

Она пошла первой, Гвен последовала за ней, Барри за ними, пока не дошел до двери с надписью "частная" справа примерно на полпути по коридору. Он открыл её и исчез в комнате за ней, в то время как Натали продолжила спускаться туда, где были их вещи. Гвен завернула за угол и увидела, что её невестка вытаскивает старую рубашку Тима из сумки. Он был аккуратно положен на кровать, прежде чем был извлечен кожаный пояс для инструментов, блестящий кожаный ремешок и кобуры, выглядевшие так, словно ими почти не пользовались. Из бокового кармана была извлечена кружевная белая пара нижнего белья. Беспокойство снова начало нарастать, когда американские горки поднялись на следующий холм. Не так плохо, как утром, и уж точно не так плохо, как вчера, но это все равно было.

Сандра усадила сбитую с толку женщину и начала снимать с нее макияж.

— Разве то, что у меня было на работе, не подойдет?  — спросила она высокую блондинку.

— Тебе понадобится что-нибудь более водонепроницаемое,  — сказала она с улыбкой.

— Водонепроницаемое? Куда я направляюсь дальше? И, Натали, где ты взяла пояс для инструментов? Это же не похоже на то, что было у Тима?

Ее невестка заговорила, когда Сандра дала понять, что не будет отвечать.

— Это Адама. Ты же знаешь, какой он — у него время от времени возникают иллюзии, что он мастер на все руки, он начинает проект, а потом понимает, что он лучше разбирается в юриспруденции, чем в сантехнике. Поэтому я позволяю ему разыгрывать из себя мужественного мужчину и чинить мою сантехнику, и он на некоторое время забывает обо всем этом.

Стилист хихикнула.

— Мужчин так легко отвлечь волшебным змеиным дренажем у нас между ног.

Гвен покраснела, но одобрительно улыбнулась непристойным комментариям. Свежее нанесение макияжа вскоре было закончено, её волосы были убраны из более официальной укладки и собраны в конский хвост, и Гвен снова стояла обнаженной перед двумя женщинами.

— Трусики, пояс для инструментов и затем рубашка,  — объявила Натали.

Нижнее белье было таким же кружевным, как и та пара, которую она надела утром, но более объемного покроя, её щеки были, по крайней мере, частично прикрыты, несмотря на то, что оно было высоко на талии. Она попыталась протестовать по поводу расположения кожаного ремня, указав, что его правильно носить поверх брюк, но Натали напомнила ей, что сегодня она ничего из этого 

не наденет. Рубашка была такой, какой она запомнила её с того дня, как примерила,  — мягкой и пахнущей стиральным порошком и её мужем. Его низ высоко поднимался на её бедрах, свисая достаточно низко, чтобы прикрыть её трусики. Натали застегнула единственную пуговицу возле пупка, чтобы она совсем не развалилась.

Удовлетворенная, Сандра вышла из комнаты и направилась к двери, за которой исчез Барри. Гвен вошла и обнаружила большую гостиную, изысканно оформленную, с фотографиями владельцев на полках и стенах.

— Должно быть, это их часть дома,  — подумала она, следуя за женщинами по короткому коридору.

Она вошла в огромную ванную комнату, такую же большую, как её спальня дома, солнечный свет струился через окна и мансардные окна. Барри уже был там, поправляя одинокую осветительную стойку в стороне.

— Парни дали мне разрешение использовать их жилую зону для этого,  — сказал крупный мужчина, поворачиваясь, чтобы поприветствовать их.

— О да, это сработает просто отлично,  — пробормотал он, оценивая женщину в рубашке безразмерного размера.  — Гвен, я надеюсь, ты не возражаешь, но мы с Натали подумали, что было бы забавно сделать что-нибудь немного глупее, чем, возможно, ты привыкла. Это все равно будет сексуально, когда все выйдут, не волнуйся, но поскольку твой муж — сантехник, что ж, мы подумали, что могли бы немного повеселиться с этим. Натали сказала, что иногда ты можешь быть немного серьезной, так что, возможно, тебе придется немного выйти за рамки этого. Ты готов к этому?

Ее беспокойство усилилось по мере того, как поездка поднималась на очередной гребень.

— Что я должна сделать?

Барри улыбнулся.

— Побыть водопроводчиком, конечно.

— Но я не сантехник! Я руковожу офисом!

— На самом деле ты не собираешься выполнять никакой работы. Мы просто собираемся сделать так, чтобы все выглядело так, будто работает самый горячий и сексуальный сантехник в мире.

Она посмотрела на сияющую Натали.

— Давай, Гвен, ты можешь это сделать!

Она со вздохом уступила.

— Хорошо, что мне делать?

— Будь настолько сексуальна, насколько осмелишься, а затем сделай ещё один шаг вперед.

— Я попытаюсь, но что мне делать?

— Для начала подойди к раковине и немного поиграй с кранами.

Она подошла к массивной гранитной столешнице и осторожно положила руку на черную железную ручку для холодной воды. Она чувствовала себя так глупо, делая это, но включала и выключала его, затем горячую воду, все это время, пока Барри занимался её съемкой. Позади нее раздался звук воды, бьющейся в ванну на когтистых лапах.

— Хорошо, хорошо, теперь наклонись, чтобы ты могла заглянуть в кран, что там как будто мешает воде выходить наружу.

— Сначала я бы отвинтила вентилятор,  — подумала она про себя, но все равно подчинилась, поскольку фотограф теперь двигался позади нее, чтобы запечатлеть её обнаженный зад, выглядывающий из-под фалд рубашки.

— Повернись немного влево, но продолжай смотреть снизу.

Она так и сделала и почувствовала, как рубашка спала с её груди, частично обнажив свисающую грудь. Барри, наконец, заявил, что удовлетворен этой позой. Он открыл дверцу шкафчика под столешницей.

— 

Хорошо, Гвен, почему бы тебе не наклониться и не заглянуть туда?

Помещение было чистым, хотя и непримечательным, решила она. Медные трубки, отсутствие ПВХ, хорошие материалы. Возможно, она и не была сантехником, но многолетний опыт научил её выбирать продукцию, на которую она размещала заказы.

— Прости за руки,  — услышала она слова фотографа, когда рубашка была задрана ей на спину ровно настолько, чтобы обнажить все её белые трусики. Она ахнула, когда они были частично стянуты с её бедер.

— Прости, прости,  — сказал Барри у нее за спиной.

Она сохраняла позу, пока он отрывался, в какой-то момент положив своё массивное тело на пол, чтобы запечатлеть вид между её ног и вверх по её рубашке, когда она спадала с нее.

— Мне это нравится,  — сказал он, поднимаясь на ноги.  — Хорошо, почему бы тебе не лечь на спину и хорошенько не заглянуть под раковину? Просто положи голову на полотенце, которое внутри, и представь, что ты там работаешь.

Она приняла позу, твердо поставив ноги вместе, когда посмотрела вверх и определила различные части дренажного узла.

— Хорошо,  — медленно сказал Барри.  — Подними колени и раздвинь ноги, как будто тебе нужен хороший рычаг давления.

Она мрачно улыбнулась про себя. Он мог бы назвать это рычагом давления, но она знала это как положение, в котором они с Тимом делали детей. Даже в нижнем белье она чувствовала себя такой откровенной, такой противной, показывая его этому мужчине, как будто это было тонко завуалированное приглашение.

— Раздвинь ноги ещё немного,  — крикнул он, и она сделала это, пройдя мимо того места, где Тим удобно поместился бы между ними. Она слышала, как щелкает камера.

— Хорошо, теперь ты, э-э-э, можешь поправить своё нижнее белье... Я бы сделал это за тебя, но моя жена дала бы мне пощечину.

— Чертовски верно!  — услышала она крик стилиста, и Гвен поспешно провела пальцем по каждому краю промежности, чтобы вытащить их из своей щели.

Камера продолжала жужжать и щелкать.

— Отлично! Ладно, давай выбираться оттуда. С душем тоже нужно поработать.

Гвен поднялась на ноги и обнаружила, что стеклянная дверь в огромную кабинку уже открыта, а Барри стоит рядом с ней.

— Я заранее приношу извинения, если там станет немного тесновато. Это большое стойло, но и я большой парень...

Она понимающе улыбнулась.

— Итак, возьми один из этих гаечных ключей у себя на поясе и притворись, что ты регулируешь насадку для душа,  — наставлял он, когда она вошла.

Она улыбнулась про себя. Это были неподходящие гаечные ключи для этой работы. Тем не менее, она подыграла, встав на цыпочки, чтобы дотянуться до обидного ореха, стараясь не поцарапать отделку.

— Хорошо, теперь я собираюсь обхватить тебя руками и включить воду. Ты промокнешь. Я проверил это до того, как ты вошла, так что должно быть тепло, но я хочу, чтобы ты оставалась в этой позе, пока я не скажу, хорошо? И постарайся не морщить лицо.

Обещанная рука скользнула по её груди прежде, чем она успела 

возразить, и струя воды ударила ей прямо в лоб.

— Отлично, отлично,  — крикнул он.  — Наклони голову немного вверх, чтобы вода была прямо тебе в лицо.

Гвен чувствовала себя глупо, находясь под струями душа, любой стоящий сантехник сначала выключил бы воду в ванной, но она сделала, как было указано, брызги забрызгали её, намочив рубашку. Это казалось какой-то пыткой водой, но она мужественно стояла на своем. Рука снова скользнула мимо нее и остановила поток.

— Отличная работа! Теперь сними рубашку.

Гвен оглянулась через плечо в легком шоке от прямого указания, уже рассуждая о том, что она никак не могла отказаться от его указания. Повернувшись спиной к фотографу, она расстегнула единственную пуговицу и стянула промокшую одежду с плеч. Барри выхватил его у нее.

— Хорошо, возвращайся в ту же позу.

Рука снова скользнула мимо нее, в опасной близости от обнаженной кожи её груди, и потекла вода. На этот раз она была готова к этому, терпеливо ожидая сигнала. Рука вернулась, и вода снова остановилась.

— Мне это нравится!  — заявил здоровяк.

Гвен решила, что он имел в виду фотографии, а не быстрое прикосновение к её коже. Барри протянул ей маленькое полотенце.

— Вытри своё лицо, но оставь остальное мокрым, и пошли оттуда.

Она последовала за ним, как только он покинул дверной проем, и она сложила защищающую руку на груди.

— Хорошо, почему бы тебе не подвинуться к ванне.

Она увидела, что пока она позировала, Сандра была занята приготовлением ванны с пеной.

— Я хочу, чтобы ты встала рядом с ванной, спиной ко мне, и снял пояс с инструментами. Просто брось это там, где ты есть.

Гвен убедилась, что стоит спиной к мужчине, прежде чем убрать руку с груди, скорее в попытке поддразнить, чем из скромности. Ремень был отстегнут и мягко опущен.

— Теперь медленно спусти эти трусы вниз и оставь их на поясе.

Это тоже было сделано, Гвен наслаждалась тем фактом, что она была полностью обнажена перед этим странным мужчиной. Мысль о том, что у него может быть что-то растущее в признательности, танцевала в её голове.

— Хорошо, залезай в ванну, очень медленно.

Она осторожно свесила одну ногу с края, опустив её в теплую мыльную воду, прежде чем нащупала дно. Она оперлась обеими руками, чтобы удержаться на ногах, затем опустилась в воду, скользя под пузырями небесного цвета. У Потаскушки мелькнула порочная мысль провести пальцем по своему клитору под прикрытием пузырьков, но Гвен смогла отбросить эту мысль.

Барри провел следующие четверть часа, позируя ей после того, как Сандра в последний раз подправила макияж, пузырьки были перемещены, чтобы обеспечить стратегическое прикрытие, Гвен больше не волновало, что видит камера. Её последней позой было то, как она выглядывала из-за края антикварной ванны, прижав левую руку к щеке, в то время как её обручальное кольцо сверкало. В её глазах безошибочно читалось озорство.

Барри громко заявил, что удовлетворен, и Гвен поднялась из воды, когда Сандра протянула ей полотенце. Она вытирала своё 

обнаженное тело, не заботясь о том, кто увидит её такой. Натали была более чем немного удивлена, увидев, что единственной вещью, которую её невестка надела на прогулку обратно в садовую комнату, было полотенце, обернутое вокруг её мокрых волос.

Был поздний вечер, когда Натали вывела внедорожник обратно на главную дорогу, чтобы начать трехчасовую поездку домой. Гвен несколько раз напоминала Барри, чтобы он дал ей знать, как только фотографии будут готовы, одновременно взволнованно выражая свою благодарность Макколлам и владельцам гостиницы.

— Ну? Ты в порядке? Было ли это так больно, как ты думала, что это будет?  — спросила Натали, ускоряясь по двухполосному шоссе.

Она уже знала ответ. Гвен была более оживленной, чем она когда-либо видела её раньше, на её лице сияла улыбка, щеки порозовели не от смущения, а от возбуждения.

— Натали, я до сих пор не могу поверить, что я это сделала!  — закричала она.  — Это было так на меня не похоже!

Американские горки возвращались в зону погрузки, и она знала, что хочет прокатиться снова.

— Да, я думаю, это было весело!

— Я же говорила тебе. Приятно время от времени снимать свою кожу — и одежду — не так ли?

Гвен настойчиво кивнула.

— Я была ПОЛНОСТЬЮ обнажена перед незнакомым мужчиной! Он все видел! Я бы никогда за миллион лет не поверила, что смогла бы это сделать! Я надеюсь, что на фотографиях не видно, насколько обнаженной я была...

— Он покажет столько, сколько ты захочешь. Я вроде как жалею, что не показала больше в своей... хотя Адам говорит, что того немногого, что я показала, достаточно, чтобы дать ему все, что ему нужно, чтобы стереть это, когда меня нет рядом.

Гвен хихикнула при упоминании мастурбационных привычек своего брата, удивленная тем, что мысль о том, что он прикасается к себе, не вызвала у нее и близко такого дискомфорта, как она думала, это должно было быть.

— Кстати говоря,  — продолжила Натали,  — как ты себя чувствуешь?

— Отлично! Испытываю облегчение от того, что все закончилось, и мне, наверное, должно быть стыдно за себя за то, что я такая извращенка, но это был такой кайф... Я должна признать,  — сказала она, понизив голос,  — что через некоторое время мне захотелось, чтобы Барри посмотрел на меня. Я продолжала говорить себе, что я не изменяла Тиму, что я делала это для него.

— Ты не изменяла, и Тим согласится с этим, когда получит свой подарок. Но на самом деле, как ты себя чувствуешь? Я помню, каким возбужденной я была после того, как кончила. Не так ли, может быть, совсем немного?

Гвен была слегка шокирована прямотой своего вопроса.

— Если тебе так уж хочется знать, то да,  — ответила она со сдержанной улыбкой.

— В бардачке есть вибратор,  — небрежно сказала Натали.  — Иди вперед и займись делом, если хочешь.

— ЧТО! Здесь? В движущейся машине? С тобой прямо рядом со мной?

— Ты же не за рулем,  — спокойно ответила Натали, глядя вперед с ухмылкой на лице.  — Эта 

штука расположена достаточно высоко, чтобы большинство других машин не могли заглянуть внутрь, а стекла тонированы для редких полуприцепов. Что касается меня, я все это видел раньше — в колледже, если помнишь? На заднем сиденье есть одеяло, если ты чувствуешь необходимость сохранить некоторую скромность.

— Спасибо, но я уверена, что смогу подождать, пока не вернусь домой! Ты всегда носишь вибратор в своей машине? Ты не беспокоишься, что кто-нибудь может это найти?"

Натали рассмеялась.

— Я захватила это с собой специально для тебя. После съемок я была так взвинчена, что мне пришлось остановиться по дороге домой, не слишком далеко отсюда,  — сказала Натали с широкой улыбкой, не отрывая глаз от дороги.  — Откинула сиденье назад, сбросила шорты и кончила так сильно, что думала, вот-вот потеряю сознание. Я просто подумала, что ты, возможно, захочешь сделать то же самое.

— Может быть, если бы я просто откинула сиденье и накрыла колени одеялом, это было бы не так плохо,  — рассуждала Гвен, прежде чем Леди решительно отвергла эту идею.

Если плотские позывы, проходящие через нее, не могут быть изгнаны, им придется подождать, пока она не доберется до безопасности своей спальни. Потаскушка уже принимала альтернативные меры на случай, если Тима не будет рядом, чтобы обслужить её, когда она доберется туда.

— Было очень мило с твоей стороны подумать обо мне, но я могу подождать.

Гвен прервала свою возбужденную болтовню, чтобы ещё раз обдумать эту идею, адреналин дня только медленно спадал.

— Эй, извини, если мы с Лиз, спящие в одной комнате, напугали тебя, и действительно извини, если мы наделали слишком много шума прошлой ночью,  — сказала Натали, когда её невестка начала представлять, как мог бы выглядеть вибратор.

— Я не понимала, как много ты можешь слышать через стену, пока не услышала, как ты ворочаешься.

— Все в порядке. Я должна была знать, что вы будете в одной комнате, просто, честно говоря, мне это никогда не приходило в голову. И поскольку ты была там, я догадался, из-за чего весь этот шум.

Натали улыбнулась.

— Возможно, я делюсь слишком большим количеством информации, но я действительно не планировала, что прошлой ночью что-то произойдет. Лиз была очень настойчива, хотя... и мне определенно не следовало тебе этого говорить, но я думаю, что причиной, по которой она была так возбуждена, был ты.

— Я?

— Да, ты. У нее всегда была особенность видеть тайную сторону чопорной и корректной, застенчивой и невинной, называйте это как хотите, такой тип женщин, если ты понимаешь, что я имею в виду.

— Но, она знает, что я женат, так почему она должна думать, что мне нравится... поступила бы... испытала бы влечение к женщине? Если только,  — продолжила Гвен, в панике повысив голос,  — она не знает о том, чем я занималась до того, как вышла замуж?

— Расслабься,  — сказала Натали со смешком.  — Она ничего об этом не знает. Она просто знает тебя как упрямую старую палку в грязи, которой, по 

её мнению, ты была раньше, и ей всегда нравилось быть той, кто показывает кому-то вроде тебя, как весело может быть исследовать альтернативы. Поэтому, когда она узнала, зачем ты приезжаешь в город, а затем увидела, как ты примеряешь наряды с надписью "давай трахнем меня", что ж, давай просто скажем, что она никогда не стеснялась действовать в соответствии со своими импульсами.

— По правде говоря, я никогда бы не подумала, что она такая, пока ты не рассказал мне о вас с ней,  — сказала Гвен, начиная представлять, какой может быть кожа Лиз на ощупь.

Как шелк, решила она, теплый, роскошный шелк.

— Она просто всегда казалась такой сдержанной, как королевская особа, каждый раз, когда я её встречала.

— И именно такой тебя видят многие люди,  — напомнила ей Натали.  — Даже я думала о тебе так, пока ты не рассказала мне о своих снах. Но теперь я знаю, что под этими застегнутыми рубашками скрывается богиня наслаждения, совсем как Лиз.

— Да, прямо как Лиз,  — саркастически подумала Гвен. = За исключением того, что она высокая, красивая, отлично одевается и очень уверена в себе.

— Прошлой ночью она пошутила, что пойдет в твою комнату, чтобы помочь тебе справиться с нервами,  — продолжила Натали.  — Я вроде как думаю, что она надеялась, что я подговорю её на это.

Мысль о том, что Лиз, одетая в свой черный халат или что-то меньшее, войдет в её комнату, заставила Гвен на мгновение остановиться.

— О боже. хорошо, что ты не бросила ей вызов,  — наконец произнесла она.

— Что ж, это прозвучало убедительно... Хочешь, я скажу ей, что ты свободна?

Гвен быстро обернулась, собираясь возразить, чтобы увидеть Натали, смотрящую на дорогу с ухмылкой на лице. Непристойный намек её невестки не смог уменьшить волнение Гвен после съемок, и пара продолжала болтать, пока не добралась до переднего двора Нельсонов.

— Готовлюсь к нашей поездке в Хилтон-Хед, поэтому я не смогу поехать в пятницу,  — напомнила ей Натали, когда пара направилась к задней части автомобиля, чтобы забрать сумку Гвен.  — Но я позвоню тебе, прежде чем мы уйдем?

— Я бы хотела этого.

Гвен крепко обняла Натали.

— Спасибо. Я бы никогда не смогла этого сделать без тебя.

— Не за что. Я знал, что у тебя это от природы.

— Не забудь вибратор в своем бардачке.

Натали рассмеялась.

— Может быть, я воспользуюсь им перед тем, как снова отправлюсь в путь.

Внедорожник посигналил и исчез за деревьями, когда Гвен ступила на кухонную веранду.

— Эй, добро пожаловать домой,  — крикнул Тим через плечо со своего места перед плитой.  — Я как раз собирался вскипятить немного воды для макарон — хочешь немного?

— Может быть, позже.

Гвен подошла сзади к своему мужу и обняла его, когда он снова повернулся, чтобы быстро чмокнуть её.

— Только мы сегодня вечером?

— Только мы, как и каждый другой вечер с тех пор, как Кей уехала в колледж. Ты хорошо провела время?

Он сделал все возможное, чтобы повернуться к ней лицом,  

в то время как она продолжала крепко обнимать его.

— Ммм-хмм",  — сказала она, положив голову ему на плечо и обняв крепче, руки скользнули по его шортам и остановились на ягодицах.  — Я была удивлен, насколько весело было погулять с девочками.

— Девочки? Значит, у вас с Натали была компания?

— Мы остановились в квартире Лиз. Она ходила с нами по магазинам, ходила куда-нибудь поужинать, разговаривала... что-то в этом роде.

— Лиз? Та Лиз, что у Натали, э-э-э, у Натали.. которая подружка невесты?

— Это она. Очень милая.

В голове Тима закружился хаос накладывающихся друг на друга мыслей. Гвен осталась на ночь с двумя женщинами, которые, как он знал, спали вместе. Подружились ли они в присутствии его жены? Подружились ли они с ней? Куда они ходили за покупками? Что, черт возьми, произошло в прошлые выходные? Его член не испытывал такого замешательства, часть его мозга, которая контролировала его, сфокусировалась лазером на изображении его обнаженной невестки и её столь же обнаженной рыжеволосой подруги, целующихся на диване. Он продолжал напрягаться под своими спортивными шортами, пока пытался придумать, как вплести свою жену в эти переплетенные тела.

Гвен не пропустила быстро растущую длину, прижимающуюся к её животу.

— Я думаю, ты скучал по мне,  — сказала она со своего места на его плече, в то время как рука скользнула к его паху и начала слегка поглаживать его через ткань.

— Это так очевидно, да?

— Я польщена. Хочешь, я позабочусь об этом за тебя?

Тим был удивлен её прямолинейностью, но готов был последовать за женой в спальню. Он был ошеломлен, когда она опустилась на колени, прежде чем смогла ответить, пальцы слегка потянули мешковатые шорты вниз, позволяя его почти стоящему посоху высвободиться всего в нескольких сантиметрах от её носа. Язык, слегка проведенный вверх по нижней стороне его члена, помог ускорить его набухание. Её губы приоткрылись после второго прикосновения и обхватили его бархатистую головку. Она медленно опустилась, проталкивая его через свой язык в рот.

Тим был на седьмом небе от счастья и в шоке. Женщина, которая совсем недавно могла участвовать только в элементарном деторождении в безопасности их затемненной спальни, сосала его член у них на кухне! Ощущения, как физические, так и эмоциональные, были неописуемы. Её усилия больше не были робкими, как в те первые разы, когда она взяла его в рот; казалось, она наслаждалась своим вновь открывшимся талантом. Она поднялась на ноги после ещё одного долгого, медленного движения губами вверх по его твердому члену.

— Давай. Давай устроимся поудобнее.

Гвен покачала попкой, приглашая следовать за собой. Тим остался на месте, когда она исчезла за углом и дальше по коридору, мысленно взвешивая преимущества того, чтобы натянуть шорты, а не просто позволить им соскользнуть вниз по ногам. Его член кричал от его нерешительности, а ноги были сведены вместе достаточно, чтобы позволить оскорбительной одежде упасть на пол, прежде чем он, спотыкаясь, выбрался из них и поспешил за своей 

женой. Его футболка была натянута через голову, когда он поспешил по коридору и вошел в спальню, где обнаружил Гвен, стоящую спиной к двери, джинсы уже сброшены, блузка вот-вот последует за ними.

Он шагнул к ней сзади, потянувшись к застежке её лифчика, как только спадающая рубашка обнажила его заросшую щетиной щеку, он пощекотал её, когда поцеловал в ухо, его эрекция примостилась между перчатками её задницы, её нижнее белье было единственной вещью между ним и кожей. Гвен наклонила голову, чтобы позволить ему получить доступ к её шее, в то время как его руки начали играть с обнаженными холмиками её грудей. Её соски гордо торчали, благодарные за внимание со стороны мозолистых пальцев Тима, но жаждущие прикосновения его языка. Однако именно мужественность, втиснутая так близко к её полу, боролась за её внимание. Гвен неохотно подала бедра вперед, подальше от того, чего она хотела в себе, и спустила трусики вниз. Они едва оторвались от её бедер, прежде чем она снова прижалась к животу своего мужа и бесстыдно прижалась к нему, делая очевидным её желание быть оседланной и наполненной.

Исполненная похоти женщина мягко высвободилась из объятий своего мужа и заползла на кровать, прежде чем повернуться к нему лицом, широко раздвинув ноги в приглашении.

= Гвен, что случилось с твоими волосами?!

Выражение паники сменило соблазнение на её лице, когда она поджала ноги. Она совершенно забыла об усилиях Натали!

— Я, э-э, подстригла их прошлой ночью,  — испуганно сказала она, ожидая какой-либо реакции, кроме удивления, которое в данный момент демонстрировал её муж.  — Тебе это не нравится?

— Нет-нет, мне это нравится,  — поспешно заверил он её.  — Просто я, э-э-э, никогда тебя не видел такой раньше. Это большая разница.

— Они отрастут снова,  — лепетала она.

— Нет, мне действительно это нравится,  — сказал он более мягко, не сводя глаз с того места, где её подтянутые ноги скрывали объект его восхищения.

Тим опустился на колено, как будто совершал поклонение в святилище, и осторожно потянулся, чтобы раздвинуть её ноги. Он смотрел на нее мгновение, и Гвен почувствовала, как будто она ждала его выражения отвращения, когда он это сделал, а затем наклонился вперед, чтобы поцеловать её обнаженное лоно.

— Ты такая мягкая и гладкая там внизу,  — пробормотал он, прежде чем его язык начал действовать.

Она все ещё хотела ощутить своего мужа внутри себя, но то, что Тим делал с ней сейчас, делало её конечную цель достойной ожидания. Возникла идея, мерзкая, извращенная идея.

— Тим?

Посыпанная солью и перцем головка между её ног приподнялась.

— Хмм?

— Почему бы тебе не подняться сюда, где я смогу отплатить тебе тем же?

Он неуверенно посмотрел на нее.

— Э-э-э, конечно.

Тим начал забираться на кровать, готовый лечь рядом с ней, но Гвен остановила его.

— Нет, я бы хотела, чтобы ты продолжал это делать, но позволь мне сделать то же самое с тобой в то же время.

Ей пришлось подавить смех, когда в его голове зажглась лампочка и 

появилась ухмылка.

— Конечно, я могу это сделать.

Вскоре и муж, и жена оказались на боку, лицо Тима уткнулось в её промежность, в то время как Гвен делала все возможное, чтобы дотянуться до его бушующей эрекции. Однако их тела не были подобраны таким образом равномерно, и вскоре она поймала себя на том, что мечтает о другом способе занять его язык работой, в то время как она берет его всего своими губами. Недолго думая, она начала толкать его на спину, в то время как сама перекатилась на него сверху, обхватив бедрами его голову. Она обнаружила, что все ещё не может взять его в рот, не потеряв декадентского удовольствия от его языка, но она зашла слишком далеко, чтобы обращать на это внимание. Гвен начала тереться лицом о промежность между ног, довольствуясь тем, что гладила член под собой. Воспоминания о том, как она была в таком положении раньше — и положение Тима тоже — затопили её воспоминания.

Тим слился с мисс Риттер, которая, в свою очередь, слилась с Лиз. Самый шокирующий образ из всех, образ носа Натали, уткнувшегося в её отверстие, в то время как её язык скользит по пуговице Гвен, довел её до крайности. Она изо всех сил старалась подавить крики радости, как её учили делать, находясь в этой самой позе много лет назад, и у нее вырвался тихий писк, когда язык Тима продолжал нечестиво танцевать.

К ней вернулось самообладание настолько, что она испугалась, что задушит своего мужа. Вздрогнув, она оторвалась от него, намереваясь слезть и проверить, дышит ли он ещё. Сильные руки остановили её прежде, чем она успела подняться очень далеко, его дыхание овевало её лоно.

— Какой невероятный вид,  — проворчал он, в то время как рука оставила её бедро и переместилась к его оружию, поднимая его в явном приглашении.

Она наклонилась, чтобы принять его, в то время как его бедра приподнялись навстречу ей. Губы и член грубо встретились, Гвен едва удалось удержать мужа от того, чтобы он не вошел достаточно глубоко, чтобы заткнуть ей рот кляпом. Она быстро обнаружила, что Тим был более чем счастлив выполнить большую часть работы, его бедра толкались в нее, пока она концентрировалась на том, чтобы обеспечить желаемый результат.

Это произошло скоро. Несмотря на своё возбуждение, он изо всех сил старался не задушить её, бедра остановились чуть ниже полного толчка, в то время как его голова приподнялась с кровати, чтобы зарыться лицом в её лоно. Теперь уже знакомый вкус и текстура спермы её мужа наполнили её рот, струи попали на тыльную сторону языка, прежде чем соскользнуть вперед и образовать лужицу. Тело Тима обмякло, когда с него слетели последние капли, и Гвен сглотнула, действие и вкус каким-то образом были одновременно очень эротичными и глубоко успокаивающими, совершенно распутный поступок для мужчины, ради которого она готова на все. Удовлетворенный, он, наконец, позволил ей слезть и прижаться к нему,  

два обнаженных тела лежали на кровати в неправильном направлении.

— Это было невероятно,  — сказал ей Тим после того, как она устроилась у него под мышкой.

— Это точно было так.

— Итак, я должен спросить... что заставило тебя сменить прическу там, внизу?

— Тебе это не нравится?

— Мне это нравится! Просто у тебя все по-другому, вот и все. Я никогда не думал, что в тебе есть это.

Гвен решила, что немного правды лучше, чем ничего вообще.

— Ну, я слышала, как Натали и Лиз говорили об этом, так что я подумала, что тоже могу попробовать.

— Натали и Лиз?

— Лиз попросила Натали подстричь её. Я думаю, опыт медсестры Нэт пригодится для многих вещей.

Со своего положения на груди Тима она могла видеть, что его вялый член проявляет признаки восстановления гораздо быстрее, чем она могла себе представить. Что-то в ней вспыхнуло, что-то порочное, и Потаскушка, пошатываясь, поднялась на ноги с того места, где она лежала, растянувшись в оргазмическом блаженстве на плече Гвен. Она хотела посмотреть, как далеко она сможет зайти в этом.

— Сказать по правде, я не думаю, что стрижка — это все, что дала ей Натали.

Член Тима снова дернулся.

— Что ты имеешь в виду?

— Мне действительно не следовало бы тебе этого говорить, но моя комната была рядом с их, и я кое-что слышала. Я не пыталась подслушивать,  — поспешно добавила она,  — но ты знаешь, как ты всегда говоришь, что материалы, созданные разработчиком, не самого лучшего качества?

— Стены могут быть довольно тонкими,  — согласился Тим.  — Итак, что ты слышала?

— Я не знаю. Просто вещи, которые заставили меня думать, что они дурачатся. Какой-нибудь смех, скрип кровати и тому подобное.

Она мысленно улыбнулась. Его пенис, так недавно опорожненный, начал подниматься. Дама была озадачена тем, что он так отреагировал на мысль о двух женщинах, занимающихся сексом, и при этом упрекал её за то, что она так его дразнит. Потаскушка продолжала подначивать её.

— Должно быть, тебе было не по себе от того, что они делали это там, где ты могла их слышать.

— Мне было неудобно, но не таким образом. Это меня, знаете ли, немного взволновало... Я знаю, как извращенно это звучит, но я действительно хотела, ммм, прикоснуться к себе... там, внизу. Если бы я не был в чужом доме...

— Что справедливо, то справедливо,  — рассудил Тим.  — Если они были не против делать то, что они делали, ты должна была быть не против позаботиться о себе.

Гвен наклонилась, чтобы погладить его теперь уже стоящий посох. Тим вздрогнул, надеясь, что его жена предположит, что свидетельство его нового возбуждения было вызвано мыслью о том, что она играет сама с собой.

— Тимоти Аллен Нельсон!  — тихо воскликнула она.  — Ты волнуешься при мысли о том, что твоя невестка с другой женщиной?

Разоблачен, уныло подумал он, и осознание этого заставило вещественные доказательства начать обратный путь.

— Извини, мы, ребята, немного закоренелые в этом плане.

— Ну, я же не думаю 

о двух мужчинах таким образом!

Тон её голоса и рука на его члене сказали ему, что она и близко не так расстроена, как он предполагал.

— Как я уже сказал, я думаю, что это мужская фишка.

Какое-то время они вдвоем лежали в тишине, его эрекция была сбита с толку противоречивыми сигналами, которые она получала.

— Ты когда-нибудь думал обо мне и мисс Риттер в таком ключе?

Тим знал, что было бы неправильно говорить ей правду, но его член не испытывал таких угрызений совести.

— Да, я думал,  — признал он, когда его член снова начал расти под её прикосновениями.  — Прости.

— Все в порядке, но твоя собственная жена делает это с другой женщиной? Я бы подумала, что что-то подобное разозлит тебя, если ты даже подумаешь об этом.

Его рука небрежно провела линии вниз по её спине к ложбинке на ягодицах.

— Нет, не совсем... ты предпочла меня, сантехнический бизнес и материнство жизни, связанной с международными выставками лошадей.

Леди закричала на нее, чтобы она оставила эту тему, убрала руку с мужского достоинства своего мужа и удалилась в притворном негодовании, что угодно, лишь бы сделать четкое заявление о своей морали. Однако Потаскушка была сильнее и использовала растущее возбуждение Гвен, чтобы подзадорить её.

— Но ты бы разозлился, если бы я сделала это с Лиз в эти выходные, верно?

Рука Тима замерла на середине поглаживания на её пояснице, и она могла поклясться, что его эрекция пульсировала.

— А ты сделала это?

— Нет, конечно, нет, но если бы я...

— Пока ты была честна со мной... Нет, я бы не злился. Если бы это было потому, что ты была недовольна мной или своей жизнью, я был бы разочарован, но я бы понял и все равно хотел бы знать. Ты этого не сделала, не так ли?

— Нет, клянусь, я этого не делала. Но... ты говоришь это только потому, что хочешь видеть меня с другой женщиной?

— Нет, я говорю это, потому что у меня нет проблем с тем, что ты хорошо проводишь время, пока что-то ещё не так. Если ты чувствуешь, что можешь быть счастливы в браке и наслаждаться временем с девушками, то ты вправе поступить так. Похоже, это сработало для Адама и Натали, так что, похоже, это возможно. Я знаю, что быть с кем-то другим было бы действительно тяжело для тебя, и меня устраиваешь только ты, особенно то, как все складывается в последнее время. То, что Натали сказала о том, что это просто то, чем некоторые девушки занимаются со своими подругами, в некотором роде имеет смысл. Вы, девочки, гораздо более чувствительны друг к другу, чем мы, парни, когда-либо осмелились бы. До тех пор, пока ты не планируешь переезжать к Лиз, продолжай в том же духе.

Гвен поразилась полномасштабной эрекции, которую она теперь испытывала так скоро после того, как насытилась.

— Ты бы разозлился, если бы я сказал тебе, что Натали помогла мне 

подстричься?

Снова рука остановила своё движение.

— Сейчас ты просто играешь со мной. Это правда?

— На самом деле, она сделала все это. Я просто лежала...

Тим удивил её скоростью своих движений, перевернув жену на спину и протиснувшись между её ног так быстро, как только она могла открыться для него. Он погрузился в нее одним мощным толчком. Тим посмотрел на нее сверху вниз, и в его глазах было выражение, которого Гвен не могла припомнить, чтобы видела раньше. Она вдруг немного испугалась и очень возбудилась. Она знала, что её вот-вот заберут. Его посох был извлечен, затем вонзен обратно по рукоять.

— Расскажи мне об этом. Я хочу услышать все.

Гвен рассказала о событиях предыдущего вечера, когда он врезался в нее, только оторвав взгляд и уткнувшись лицом в её голову, когда Лиз вошла в комнату в своем рассказе. Он кончил, казалось, пытаясь проникнуть глубже в нее, опустошая себя. Наконец, обессиленный, он перекатился на бок.

— Извини за это,  — пробормотал он. "Я действительно не знаю, что на меня нашло.

— Все в порядке. Я никогда раньше не видела тебя таким. Ты уверен, что не злишься на меня?

Тим слабо усмехнулся.

— Нет, я не сержусь на тебя. Я просто никогда не думал, что услышу подобную историю из твоих уст и... Наверное, я просто увлекся. Ещё раз извини.

— Не нужно извиняться. Пока ты делал это не потому, что был зол, мне это нравилось. Это было весело.

— Продолжай рассказывать подобные истории, и ты увидишь это снова. Хотя это может убить меня. Я не думаю, что смогу пошевелиться.

Несмотря на явную слабость Тима, супругам удалось подняться и поужинать мисками хлопьев, прежде чем вернуться в постель и заснуть в объятиях друг друга.

•  •  •

Реальность рабочего дня вернула Гвен на землю после её долгих выходных, и порядок и рутина вернулись. Были отправлены грузовики, и обломки офиса были обследованы без её присутствия. Похоть, которую вызвал их второй раунд занятий любовью прошлой ночью, однако, не рассеялась, и вскоре после того, как последняя стопка бумаг была, по крайней мере, рассортирована правильно, она направилась обратно в дом.

Гвен достала игрушки из тайника, прежде чем снять одежду, воспоминания о том, как она пыталась одеться, пряча их, были свежи в её памяти. К её облегчению, на этот раз вибраторы и фаллоимитатор были там, где она их оставила. Она решила ещё раз проверить замок на кухонной двери, прежде чем забраться на кровать, и смело прошлась по дому в обнаженном виде.

Замок был надежно заперт с её первого похода в дом, и она направилась обратно в спальню, стремясь вновь пережить зуд, который нарастал в ней с тех пор, как Тим грубо овладел ею прошлой ночью. Она взглянула на его глубокое кресло и остановилась. Разве он не говорил, что мастурбировал в этом самом кресле? Перед ней возник образ её мужа, лежащего ничком и обнаженного, его рука обхватывает пенис. На что было бы 

похоже сделать это здесь? Трепет пробежал по её телу, когда она посмотрела на сиденье из голубой ткани. Гвен прошла по коридору, подобрала кролика и тяжелую темную дубинку и вернулась. Она ещё раз нервно выглянула из окна в сторону магазина, прежде чем устроиться в кресле и поднять подставку для ног. Обнаженная женщина начала ласкать кожу, соски и клитор, в то время как её разум блуждал, воспоминания о Тиме перемежались возвращениями сюда и сейчас, чтобы прислушаться к незваным гостям. Другие, более запретные мысли начали формироваться ещё до того, как был применен вибратор.

Гвен вздрогнула от сильного покалывания, которое доставлял кролик, когда она снова оказалась в комнате для гостей Лиз, на этот раз высокая рыжеволосая на кровати, обнаженная и распростертая. Гвен встала на колени между её ног, ловко орудуя бритвой по её лону с большим мастерством, чем она предполагала, что у нее есть на самом деле, тщательно следя за тем, чтобы половые органы женщины оставались шелковисто-гладкими.

— Все готово,  — произнесла она, когда её палец прошелся вверх по влажной щели, как это делала Натали.

Лиз приподнялась, пока не откинулась назад, опираясь на локти.

— Поцелуй это,  — приказала она, и Гвен повиновалась, путешествуя губами по самым интимным местам рыжей.

Ее язык выскользнул, словно по собственной воле, и проник сквозь мягкие складки, собирая знакомый нектар, которого она так давно не пробовала. Её кульминация начала нарастать.

Леди выбрала этот момент, чтобы сильно напрячься, потребовав, чтобы, если Гвен собиралась настаивать на том, чтобы в гостиной был совершен этот извращенный акт, она, по крайней мере, совершила его в мыслях о своем муже. Фаллоимитатор шоколадного цвета был извлечен, и Гвен приподнялась достаточно, чтобы зачарованно наблюдать, как он начал скользить в её лоно. Она никогда раньше не видела, как Тим вставляет себя, и хотя пенис, который сейчас исчезал в её отверстии, был больше и темнее, чем у него, он был достаточно близко для её воображения. Она приветствовала ставшее привычным растяжение и вид темных яичек, прижавшихся к её нижним губам, в то время как вибратор жужжал у её клитора. Каблуки были прочно уперты в край подставки для ног стула, в то время как она отталкивала засевшего внутри нее захватчика. Гвен билась, пока сдерживала свой оргазм, стиснув зубы, чтобы не закричать.

Волны приходили и уходили, медленно уменьшаясь, пока она не легла там, смутно осознавая, что ей следует пошевелиться, прежде чем кто-нибудь войдет и обнаружит её в ужасно компрометирующей позе. В конце концов удовлетворенная женщина направилась обратно через двор в свой офис, больше не беспокоясь о том, что потребуется, чтобы наверстать упущенное за свой выходной.

Напряженный график и муки раскаяния позволили Леди восстановить хоть каплю порядочности в жизни Гвен через неделю после её приключения. Одежда осталась на ней, а игрушки лежали нетронутыми в шкафу, поскольку Тим работал допоздна три ночи подряд, а она уезжала на заседание Торговой палаты в тот единственный вечер,  

когда его грузовик приехал вовремя. Даже во время единственного заплыва в обеденный перерыв она была в бикини.

Тем не менее, сидя в конференц-зале Палаты и слушая, как Глория Паркер обсуждает детали предстоящей кампании по привлечению членов, Гвен не могла не посмотреть на других участников и не задаться вопросом, что бы они подумали, если бы узнали, что она сделала всего пару дней назад. Какой это был бы скандал!

— И какие секреты у её коллег по Палате,  — спросила Шлюха?  — Позировала ли Глория когда-нибудь обнаженной для фотографий? А как насчет симпатичного молодого человека за столом напротив нее, Ника Менуноса? Делал ли он когда-нибудь что-то, что другие могли бы счесть шокирующим? Что именно её шокировало в наши дни?

Краткий пересказ её мысленного списка, начатого по настоянию её матери так давно и тщательно составленного на протяжении многих лет, показал, что многие отношения и действия больше не вызывали того же уровня дискомфорта, который был у них некоторое время назад. Многие вещи, которые она представляла себе декадентскими или отвратительными, теперь имели определенную привлекательность — для других людей, конечно, не для нее, быстро напомнила она себе.

Мысленный образ молодого механика напротив нее, голого и мокрого, вылезающего из бассейна, как в рекламе одеколона, вызвал гнев леди.

— Ты замужем. Он достаточно молод, чтобы быть твоим сыном.

Гвен улыбнулась про себя и сделала все возможное, чтобы сосредоточиться на плане Глории относительно стенда на предстоящем фестивале в центре города.

•  •  •

Той ночью сон вернулся впервые за долгое время. Снова она была обнажена и связана на уже знакомой центральной сцене торгового центра, в центре внимания окружавшей её толпы мужчин и женщин. На этот раз её хранительница дала о себе знать. Натали стояла рядом с ней, одетая в распутную пародию на конюхов, которых она видела ухаживающими за лошадьми на аукционах, в обтягивающие джинсы и фланелевую рубашку, туго завязанную на животе. В отличие от тех конюхов, её невестка держала хлыст для верховой езды, чтобы напомнить своей подопечной о необходимости соблюдать осанку, как это делала мисс Риттер много лет назад. Под ней, между платформой и толпой зрителей, стояла Лиз, одетая в тот же деловой костюм, в котором она выходила из кондоминиума утром во время фотосессии Гвен.

— Хорошо, я заберу её.

Гвен вздрогнула и проснулась, когда Лиз потянулась погладить её по щеке. Задача отделить реальность от мечты не была наполнена таким же страхом, как в её первых эпизодах, когда она боялась психического заболевания, но там это все ещё вызывало опасения, что, возможно, её более расслабленное отношение может быть вредным для здоровья.

— Возможно, возвращение к приличиям запоздало,  — напомнила ей всегда бдительная Леди.

Сон вернулся без того, чтобы Гвен взяла на себя это обязательство. Он все ещё был свеж в её памяти, когда Натали позвонила на следующее утро. Из-за его извращенного характера и роли её невестки в одной из главных ролей Гвен не поднимала эту тему, поскольку они 

разговаривали почти полчаса, прежде чем попрощаться, Натали выразила своё волнение по поводу вероятности того, что фотографии будут готовы к просмотру к тому времени, когда она вернется из отпуска.

•  •  •

Тим был удивлен, увидев, что Гвен надевает свой купальник для их заплыва после работы в пятницу вечером. Беспокойство быстро заполнило его разум, когда он вспомнил их разговор несколькими ночами ранее, задаваясь вопросом, не напугал ли он её каким-то образом или не разозлил, вызвав своего рода регрессию отношения. Тем не менее, он неохотно схватил свои плавки и первым направился вверх по склону.

Приятное, непринужденное отношение, которое она продемонстрировала у бассейна и во время ужина, ещё больше сбило его с толку. Она не казалась расстроенной, просто больше походила на ту, какой была до того, как все начало становиться... интересным. Однако это была не та тема, которую он осмеливался затрагивать, и оставил её в покое. Их занятия любовью в ту ночь также были возвращением к старым временам, под одеялом, в темноте, методично и по существу. Ну что ж, вздохнул Тим, это было весело, пока длилось.

•  •  •

Гвен проснулась на следующее утро в своё обычное время, немного раздраженная и расстроенная. Это возвращение к порядочности, возможно, и сделало леди счастливее, но это определенно было менее весело, чем то, что она испытывала последние несколько недель. Их занятия любовью прошлой ночью заставили её захотеть большего и достойно завершить то, что началось, и она задалась вопросом, допустим ли ещё один сеанс с Тимом. Вместо этого она приготовила завтрак.

— Мне нужно новое нижнее белье,  — решила она тем утром, когда ехала в город за продуктами.

Определенно, нужно было бы заехать в торговый центр, прежде чем она отправится за продуктами.

— У тебя много нижнего белья,  — возразила Леди.

Но Гвен не согласилась.

— Большая часть его была старомоднойя.

Потаскушка хихикнула, зная, что это было далеко от истины.

Двадцать минут спустя Гвен обнаружила, что стоит на центральной сцене торгового центра, не в силах устоять перед желанием смешать реальность со своими мечтами. Она позволила себе на мгновение задержаться, медленно поворачиваясь. Для прохожих она выглядела как женщина, ищущая запланированное свидание, но в её фантазии она поворачивалась для осмотра. Наконец она отбросила эту мысль, нервно рассмеявшись и покачав головой, и направилась к месту назначения.

Гвен нашла свой путь в отдел нижнего белья Сrаndаll's, к стеллажам и корзинам, в которых, как она знала, хранились её проверенные временем предпочтения. Старые привычки никуда не делись, когда она нервно оглядывала оживленный отдел, поначалу не желая показывать другим покупателям, что она ищет, что она, возможно, покупает одежду, которая прикрывала бы её самые интимные части.

Потаскушке удалось зажечь искру дерзости, которая вскоре разожгла слабое пламя, и она начала открыто просматривать знакомые простые вещи, поднимая их, чтобы рассмотреть, давая понять, что они для нее. Её внимание постепенно переключилось с более консервативных вещей на вещи более смелые, бюстгальтеры с глубоким вырезом и трусики с высоким вырезом, цвета,  

отличные от её традиционных белых. Она потратила некоторое время на раздумья, зайдя так далеко, что установила зрительный контакт и улыбнулась пожилому мужчине в нескольких футах от нее, держа между ними пару трусиков с вырезом бикини. Он смущенно улыбнулся в ответ и отвел глаза, уверенный, что его поймали.

В конце концов Гвен остановилась на нескольких товарах, каждый из которых был более смелым, чем она когда-либо покупала раньше, и нагло выложила их перед кассиром, в то время как несколько покупателей позади нее ждали своей очереди. Сделав покупки, Дама убедила её, что она была достаточно безудержна в течение дня, и убедила её отправиться в продуктовый магазин. Гвен подчинилась, улыбнувшись при мысли о содержимом в её сумке, и направилась к выходу. Стеллаж с витринами прямо перед тем, как она добралась до коридора торгового центра, остановил её. Выбор теннисных юбок, более коротких, чем она когда-либо даже думала надеть раньше, привлек внимание Шлюхи. Примерь что-нибудь, просто ради забавы, подзадоривала она. Леди сделала все возможное, чтобы подтолкнуть её к относительной безопасности торгового центра, но Гвен просто встала и осторожно приподняла подол одного из них подальше от его сестер.

Что ж, примерить это не помешало бы... вскоре она вернулась в раздевалки, с яркими воспоминаниями о своих предыдущих поездках. Она была удивлена своим разочарованием, обнаружив, что ближайшие к зоне ожидания кабинеты заняты, и на мгновение задумалась о том, чтобы подождать, пока одна из них откроется, прежде чем прийти в себя и направиться к месту в конце коридора. Гвен оставила занавеску немного приоткрытой, зная, что вряд ли кто-нибудь увидит её здесь снова, но не отказываясь от такой возможности.

— Я могла бы просто примерить это поверх штанов,  — подумала она, но быстро отбросила эту мысль.

— Нет,  — решила она,  — следует посмотреть, насколько голыми останутся ноги.

Ее джинсы были быстро сброшены, но трусики остались на месте в знак уважения к чувственности и скромности, а юбка была обернута вокруг талии. Она быстро обнаружила, что оно заканчивалось на середине бедра, намного короче, чем все, что она когда-либо носила на публике. Оно не было тонким или разрезанным, но в нем было видно много ног...

— Женщин среднего возраста не следует видеть в таких вещах,  — фыркнула Леди.

— Большинство мужчин не согласились бы с тобой,  — усмехнулась Потаскушка.

Гвен некоторое время позировала перед зеркалом, поворачиваясь то в одну, то в другую сторону. Приняв решение, она вернулась к своим джинсам, заплатила за юбку и уверенно вышла из магазина обратно к своему грузовику.

•  •  •

Пакеты были положены на сиденье рядом с ней, когда она повернула ключ, чтобы включить автомобиль и его кондиционер. Пот стекал по её груди в лифчик, пока она сидела на удушающей жаре, думая о том, что только что сделала. Гвен обнаружила, что у нее нет желания так скоро отпускать волнение от покупок, и продолжала разглядывать пакеты, пока дующий воздух из горячего становился прохладным.

— Куда бы она надела 

такую юбку?  — размышляла она.

— В поход за продуктами,  — подсказала Потаскушка.

Гвен отвергла эту идею — она не собиралась идти домой, чтобы переодеться в ЭТО, а потом снова выходить. Может быть, ей не нужно было идти домой. Идея начала формироваться, когда она оглядела парковку, отметив, что её грузовик стоял рядом с другими транспортными средствами вокруг нее или над ними. Нервно она вытащила юбку, осматривая её на предмет каких-либо дефектов, прежде чем осторожно снять бирки. Из сумки с нижним бельем она достала пару кремовых трусиков-бикини французского кроя, положила их на сиденье, прежде чем накрыть сумкой, чтобы кто-нибудь не заглянул внутрь и не увидел, что они там лежат. Гвен огляделась по сторонам, проверяя зеркала на предмет приближения неосторожного посетителя торгового центра или чего похуже, прежде чем сбросить сандалии и откинуться на сиденье, чтобы расстегнуть пуговицу на брюках.

Молния была расстегнута, пока она проводила ещё одно сканирование. С глубоким вздохом её бедра оторвались от сиденья ровно настолько, чтобы позволить ей спустить джинсы до колен, прежде чем она снова откинулась на обивку и спустила их до лодыжек, где они были поспешно сброшены. Гвен знала, что сейчас главное — скорость, и её нижнее белье последовало за джинсами на коврик, в то время как её сердце бешено колотилось при мысли, что охрана торгового центра — или полиция — может постучать в её окно в любую секунду. Она не могла отрицать недозволенный трепет от того, что была обнажена ниже пояса посреди оживленной парковки торгового центра, но быстро сделала все возможное, чтобы натянуть розовые трусики на лодыжки и задрать их, держа бедра ниже уровня окна. Она все ещё не хотела объяснять, почему оказалась в своем грузовике в одном нижнем белье и схватилась за юбку.

Гвен обнаружила, что удачное расположение этого предмета немного сложнее, поскольку она пыталась надеть его на себя и заправить блузку, постоянно оглядываясь по сторонам, но в конце концов она выполнила задачу. Прохладный воздух от кондиционера ударил по её голым бедрам, когда она натягивала босоножки обратно на ноги, наклонившись, чтобы задрать юбку опасно высоко на ноги, и заставив её передумать надевать это в магазин.

Гвен чуть не потеряла самообладание и полностью намеревалась проехать мимо торгового центра, прежде чем в последний момент нырнуть в полосу левого поворота. Она столкнулась со своей первой проблемой после того, как остановила грузовик на стоянке. Как выйти из большой машины, не устраивая всем шоу? Она была благодарна машине, припаркованной рядом с ней, седан обеспечивал некоторую защиту, когда она открыла свою дверь и высунула обе ноги, прежде чем осторожно ступить на подножку, а затем на тротуар. Чувствуя себя настороже, она проверила и перепроверила свою юбку и блузку в относительной безопасности между двумя транспортными средствами, прежде чем направиться в магазин. Легкий ветерок, подувший и пощекотавший её частично прикрытые щеки, напомнил ей, насколько коротка эта штука, и снова она чуть не потеряла волю, прежде 

чем схватить тележку и двинуться дальше. К её облегчению, никто, казалось, не пялился и не качал головами с отвращением, хотя Гвен поймала пару мужчин, бросавших на нее восхищенные взгляды, когда они думали, что она не смотрит.

Список покупок был слишком обширен, чтобы Гвен поддалась порыву схватить несколько вещей и уйти. Она двигалась осторожно, деликатно приседая, чтобы взять товары с нижних полок, ощущая прохладный воздух внизу бедер, когда юбка задралась вверх по ногам. Она была уверена, что любой проблеск её нижнего белья телесного цвета заставит вуайериста поверить, что на ней вообще ничего не надето. В этом сценарии был определенный извращенный трепет... Ей удалось добраться до прилавка с бумажными товарами, отметив, что она там одна. Гвен согнулась в талии, чтобы достать рулон бумажных полотенец, уверенная, что её прикрытая трусиками задница была бы видна всем остальным в проходе, если бы им в этот момент понадобились чистящие средства.

Скучающий подросток-кассир, казалось, не был тронут её нарядом, упаковщик — чуть больше, когда Гвен выписалась. Ей удалось загрузить грузовик своими покупками, не подвергаясь дальнейшему воздействию, и она забралась обратно в кабину с такой же осторожностью, с какой выходила. Поездка домой прошла без происшествий, и вскоре автомобиль, хрустя, остановился на гравийной подъездной дорожке Нельсона. Тим увидел её прибытие и вышел из своей мастерской, чтобы помочь с продуктами, за которыми, как он знал, она ходила.

— Тебя не было часа..  — он остановился на полуслове, когда пара голых ног высунулась из открытой двери.

Дикая мысль о том, что она без трусиков, поразила его ещё до того, как наконец появилось бедро, обтянутое юбкой, а за ним и остальная часть его жены.

— Извините, я заехала в торговый центр за кое-какими вещами,  — ответила она, когда ноги в сандалиях ступили на гравий.

— Это была одна из тех вещей?

Гвен проследила за взглядом мужа, устремленным на её живот.

— Ммм, да, да, так оно и было. Не слишком ли оно короткое?

— На многих женщинах среднего возраста, да,  — подумал он про себя,  — но не на тебе.

А в слух сказал:

— Нет, нет, выглядит великолепно. Мне нравится этот цвет.

Его внимание все ещё было приковано к юбке.

— У меня есть продукты в подсобке. Если ты принесешь их, я уберу их?

Тим поднял глаза.

— Э-э, да, конечно...

Он быстро решил больше не задавать никаких вопросов и просто наслаждаться видом.

•  •  •

Вторая половина дня была занята домашними делами, и он был рад видеть, что, хотя Гвен и пришла в бикини в бассейн, чтобы поплавать после обеда, его сняли ещё до того, как оно намокло. Пиво и вино на террасе у бассейна делились друг с другом без единого клочка одежды.

Гвен взяла костюм с собой, когда они с Тимом возвращались к дому в сгущающейся темноте. Халат был всем, что она надела, поскольку перед сном было сделано ещё больше дел по дому, а её муж даже не потрудился сделать эту уступку состоянию, в котором 

он оставил бассейн. Она хихикнула, когда он заковылял в сарай в своих рабочих ботинках и больше ни в чем, чтобы сделать последнюю проверку. Что бы он сделал, если бы кто-нибудь прямо сейчас заехал во двор? Закричит ли он и побежит к дому? Спрятаться в сарае? Улыбайтесь и приветствуйте посетителя так, как будто это самая естественная вещь в мире — быть полностью обнаженным снаружи? Что бы она сделала в таких же ситуациях? Её улыбка исчезла, когда она поняла, что сценарий становится скорее возбуждающим, чем смущающим.

Полу-эрекция, которой щеголял её муж, когда они направлялись в спальню, заставила Гвен не надеть ни ночную рубашку, ни футболку после того, как она сняла халат. Тим терпеливо лежал, воодушевленный тем, что его жена легла в постель обнаженной, но ждал, когда она погасит свет, прежде чем он сделает свой первый ход. Он был несколько озадачен, когда она легла на спину с закрытыми глазами и все ещё горящей лампой.

Он неуверенно потянулся к ней, не уверенный в том, чего могла ждать Гвен. Она никогда раньше не отвергала его, и, безусловно, в последнее время была более восприимчивой, чем когда-либо, но последняя неделя больше походила на старые добрые времена, а отсутствие одежды на выходных только усилило его замешательство.

Их губы встретились, когда его рука скользнула под одеяло, чтобы найти её обнаженное бедро, в то время как её руки обвились вокруг его шеи, притягивая его ближе. Они не торопились, руки и пальцы двигались по телам друг друга, избегая самых очевидных точек наслаждения, губы сомкнулись, в то время как языки украдкой танцевали вместе. Поцелуи Тима медленно начали спускаться по её шее и ложбинке грудей, время от времени поднимаясь вверх по их склонам, а затем отступая, прежде чем достигли твердеющих вершин.

Руки Гвен пробирались все ближе к пенису её мужа, прежде чем снова убрать его, чтобы начать обратный путь. Удовольствие, которое она получала от его внимания к её груди, не отвлекало её от того факта, что его бедра и нижняя часть тела делали все возможное, чтобы его посох соприкоснулся с её дразнящими пальцами. Леди пожурила её за то, что она дразнит его, но шлюха хотела выяснить, может ли её поддразнивание заставить его отказаться от тонкостей любовных утех мужа и жены и грубо взять её.

Она улыбнулась, когда его губы нашли набухший сосок, в то время как рука просунулась между её ног, а его пенис уперся в её бедро. Пальцы и рот работали с растущим чувством настойчивости, иногда слегка лаская её клитор, иногда грубо заполняя её отверстие толстым мозолистым пальцем, в то время как его язык танцевал вокруг её ареол. Она прильнула к его мускулистому телу и почувствовала, как толщина между его ног влажно скользнула по её бедру, когда её оргазм набрал обороты.

Она приподнялась, оказавшись верхом на нем одним плавным движением, с удивлением глядя на него сверху вниз, когда его 

длина дала знать о своем присутствии её полу. Руки Тима мягко, но твердо опустили её бедра вниз, его посох раздвинул её губы и наполнил её. Её клитор крепко прижался к лобковой кости мужа, Гвен инстинктивно подалась вперед и уткнулась лицом в его шею, в то время как Тим начал толкаться. Она изо всех сил вцепилась в его шею, когда взорвалась её кульминация, смутно осознавая, что тело под ней, к счастью, перестало двигаться, спасая её от сенсорной перегрузки. Её собственные бедра начали слегка покачиваться, когда волны уменьшились, пытаясь выжать небольшие толчки из каждого нервного окончания в её лоне. Измученная, она повалилась на своего мужа.

Тим дал ей мгновение прийти в себя, прежде чем сильные руки подняли её за плечи и усадили в сидячее положение верхом на нем. Его бедра снова начали толкаться, более настойчиво, более яростно, в то время как руки переместились к её сиськам и начали сжимать. Гвен, все ещё слабая после оргазма, упала вперед на вытянутые руки по обе стороны от своего мужа, не желая прекращать его удары или терзания её груди. Она посмотрела на своего мужа сверху вниз сквозь полуоткрытые глаза и увидела, что его глаза плотно сжаты, челюсти сжаты, когда он приближался к своему собственному оргазму. Кожа шлепалась о кожу, когда он, казалось, увеличивал свои усилия. Руки внезапно переместились с грудей на тазовую кость, прижимая её к своему животу, в то время как он сделал последний неистовый толчок вверх, в нее. Тим хмыкнул и сделал все возможное, чтобы ослабить хватку на её плечах, в то время как он наполнял свою жену своей спермой.

Она подождала, пока тело между её ног расслабится, прежде чем снова упасть вперед и уткнуться лицом в заросший щетиной подбородок мужа. Они лежали так некоторое время, Тим слегка почесывал ей спину, в то время как Гвен почти задремала. Она почувствовала, что пенис внутри нее наконец-то достаточно размягчился, чтобы выйти из её влагалища, и с усилием поднялась, чтобы направиться в ванную и привести себя в порядок.

Здоровая порция семени Тима вылилась из нее, когда она подняла колено с того места, где оседлала его талию, приземлившись с деликатным шлепком в гнездышко волос чуть выше его вялой длины. Она быстро взглянула на него, в её глазах было смущение.

— Оставайся на месте, позволь мне принести что-нибудь, чтобы вымыть тебя,  — скомандовала Гвен, торопливо пересекая спальню, зажав руку между ног, чтобы предотвратить дальнейшие несчастные случаи.

Вскоре она вернулась с теплой мочалкой и обнаружила, что Тим выполнил её указание и даже сейчас лежит на спине, закинув руки за голову, с улыбкой на лице — воплощение довольства. Она подавила смешок при мысли о том, что он выглядел точно так же, когда хорошо поел. Все ещё обнаженная женщина опустилась на колени на край кровати и начала осторожно размазывать быстро разжижающийся жемчужно-белый комок. Она планировала быстро вытереть инструмент, который 

только что помог доставить ей столько удовольствия, но в голову пришел другой импульс. Почти не раздумывая, она наклонила голову и взяла мягкий, губчатый член между губами, нежно высасывая из него их смешанные соки. Обе сущности, мужская и женская, были легко идентифицируемы для нее, одна все ещё была новой и немного странной, другая будоражила старые воспоминания. Гвен знала, насколько невероятно извращенным был этот поступок, и что ей было все равно — она просто надеялась, что её муж воспримет это как доказательство того, как сильно она его любила.

— Эээ, милая, это очень, очень приятно, но, возможно, пройдет немного времени, прежде чем я смогу снова выть в форме, если ты понимаешь, что я имею в виду,  — сказал он извиняющимся тоном.

— Но если ты хочешь, я могу тебя подготовить.

Гвен отпустила его член и снова посмотрела на него.

— Нет, все в порядке. Просто назови это поцелуем на ночь, и, возможно, мы сможем продолжить утром.

Они заснули в объятиях друг друга.

Несмотря на их лучшие намерения, следующее утро было слишком занято, чтобы выполнить её предложение. Гвен была в сарае, когда услышала ожидаемый звук подъезжающей к дому машины Элисон. Напряженный график её дочери не позволял ей приходить домой последние несколько недель; она обещала, что они с Джейсоном придут сегодня на ужин. Поездка вверх по хребту была само собой разумеющейся.

— Ты без Джейсона?  — спросила Гвен, выходя из конюшни и глядя мимо Эли в сторону машины.

— Он играет в гольф со своим боссом и парой других парней с работы. Обещал, что будет здесь к ужину.

— Спешить некуда — нас всего четверо, и мы просто собираемся приготовить что-нибудь на гриле.

Они отправились вверх по тропе после того, как отец поздоровался с дочерью, Гвен на Дарте и Элисон на Дансере. Разговор вращался вокруг плотного рабочего графика Элисон и Джейсона, Гвен не находила необходимости выпытывать у дочери подробности, пока они болтали. Разговор, наконец, затих, когда они достигли развилки на тропинке — Гвен повернула налево, чтобы подняться на другую сторону холма, а не направо, к семейному столу для пикника,  — и они некоторое время ехали молча.

— Элисон, когда ты, эээ, нашла эти вещи в моем шкафу, ты показала их Джейсону?

Эли повернулась, чтобы посмотреть на свою мать широко раскрытыми глазами. Должна ли она солгать? Узнает ли она? Может быть, она всё-таки не полностью убрала улики... её воспитание вытеснило правду.

— Я не показывалп их ему, он просто был вроде как там, когда я их нашла...

Лицо её матери исказилось от ужаса.

— О Боже, он, должно быть, думает, что я ужасно противная...

— Нет, мама, он совсем так не думает! Его это устраивало — я имею в виду, что он не в первый раз видит подобные вещи... У меня тоже есть немного, если помнишь.

— Но его собственная теща, с такими вещами... Мне так жаль, милая, ты, должно быть, была так смущена.

— Мама, прекрати! И он, и я 

думаем, что это круто, что у тебя, э-э-э, есть такие вещи. Ты сказал, что хочешь поговорить о подобных вещах, так что поехали. Мама, правда, мы думаем, что это здорово. Я имею в виду, он смотрит на тебя как на более старую версию меня. Если ты все ещё... активнп... тогда, когда я доживу до твоего возраста, возможно, я буду выглядеть так же хорошо, как ты, и все ещё буду... активной... тоже. Как я уже сказал, он знает, для чего нужны эти штуки в твоем ботинке — он знает, что я использую свой. Иногда мы используем их, когда мы вместе.

Гвен покраснела и опустила взгляд на гриву Дарта при упоминании сексуальной жизни дочери. Мысли о её дочери, держащей вибратор в руке, пока её красивый зять наблюдал за происходящим, всплыли перед тем, как леди сердито отвергла их.

— И все же...

— По-прежнему ничего,  — коротко ответила Эли голосом, который напомнил Гвен о том, как она заканчивала споры со своими детьми.

— И поскольку ты задала мне неловкий вопрос,  — продолжила его дочь, глубоко вздохнув,  — я могу задать тебе один.

Гвен задумалась. Она ничего не сказала и ждала.

— Вам с папой, мм, хорошо в спальне?

Глаза Гвен метнулись к лицу дочери и обнаружили, что та решительно смотрит вперед, яростно краснея.

— Там все просто прекрасно,  — раздраженно ответила она.  — У нас же были ты и твоя сестра, не так ли?

— Двадцать три и девятнадцать лет назад, соответственно,  — сухо напомнила ей Эли.  — Джейсон становится немного раздражительным, если мы этого не делаем это реже двух раз в неделю.

Образ её дочери и зятя появился ещё раз, прежде чем снова быть изгнанным.

— Все просто прекрасно,  — повторила Гвен более спокойным голосом.  — Почему ты вообще спрашиваешь об этом?

Элисон поколебалась, прежде чем ответить.

— Ну, когда я училась в школе, многие мои подруги говорили, что если ты не даешь парням... это, они где-нибудь это найдут, и хотя тетя Натали проделала довольно хорошую работу, убеждая меня, что это справедливо только для некоторых парней, и это были те, кто всегда был в поисках большего, независимо от того, сколько ты им давал, я просто всегда предполагала, что вы с папой нечасто этим занимаетесь, и я всегда беспокоилась, что он может попытаться найти это где-нибудь в другом месте. Я имею в виду, он мой отец, но он все ещё мужчина... Но когда я нашла твои вибраторы, я подумала, что, может быть, папа был единственным, кто не хотел этого, ты знаешь, и ты просто заботилась о себе.

— Твоя тетя Натали подарила их мне, помнишь?  — напомнила Гвен.  — И у тебя тоже есть немного. Ты только что сказала, что вы с Джейсоном были, э-э-э, активны.

— Мы такие! Но у меня были свои с тех пор, как я была подростком, до того, как я познакомилась с Джейсоном, и он много путешествует, так что они помогают, когда его нет... Кроме того,  

как я уже сказала, его заводит смотреть, как я пользуюсь своими. О Боже, я не могу поверить, что сказала это своей собственной матери!

— Похоже, мы оба говорим друг другу вещи, которые никогда бы не подумали услышать.

— И если бы я сказала тебе, что было у меня во рту прошлой ночью,  — подумала она,  — ты бы, наверное, с криком умчалась галопом.

— Но чтобы ещё раз ответить на твой вопрос, да, все в порядке, я в порядке, твой отец в порядке, и у нас обоих все хорошо в этом плане.

Успокаивающая улыбка на лице её матери сделала своё дело. Элисон улыбнулась в ответ, и дискуссия в конце концов вернулась к более приземленным темам.

Обе женщины были более чем готовы искупаться после поездки и направились в свои спальни, чтобы переодеться. Элисон надела испытанное бикини, которое она оставила дома для таких случаев, улыбаясь, вспоминая слабые намеки матери на неодобрение её выбора каждый раз, когда она надевала его в прошлом. Поэтому она была удивлена, войдя на кухню и обнаружив свою мать одетой в костюм-двойку, ещё более откровенный, чем её собственный.

— Вау, мам, хорошо выглядишь!

Гвен покраснела и подавила желание потянуться за чем-нибудь, чтобы прикрыться.

— Спасибо. Я надеюсь, когда Джейсон придет, я успею переодеться во что-нибудь более подходящее.

— Я думаю, Джейсон будет разочарован, если он придет сюда после того, как ты переоденешься.

Гвен бросила на дочь пристальный взгляд, но Элисон просто рассмеялась и направилась к бассейну.

Вскоре к матери и дочери присоединился Тим, и все трое некоторое время остывали, прежде чем Гвен спустилась обратно в дом, чтобы начать приготовления к ужину. Вскоре к ней присоединились Элисон и её отец.

•  •  •

Теща Джейсона была одета в более консервативные джинсы и блузку, когда он приехал час спустя. Молодой человек, очевидно, сильно вспотел, даже несмотря на то, что поездка дала кондиционеру время высушить его шорты и рубашку, и после быстрого поцелуя жены был отправлен в душ.

— Воспользуйся нашей ванной, дорогой,  — крикнула Гвен через плечо, работая у плиты.  — Я только что почистила её этим утром и оставила для тебя несколько полотенец.

Джейсон прошел по коридору и закрыл за собой дверь, прежде чем начать раздеваться. Он кратко обдумал план, как затащить Эли туда с собой, чтобы немного поразвлечься, но отбросил эту идею как слишком рискованную и слишком очевидную. Однако, когда они вернутся домой, он пообещал себе, что на предстоящей неделе наверстает время, потерянное в дороге.

Сложив пропитанную потом одежду стопкой рядом со своей спортивной сумкой, Джейсон ещё раз оглянулся назад, чтобы найти полотенце, которое, как он знал, ему в конечном итоге понадобится, прежде чем он зайдет в душ. Он нашел полотенце, а также кое-что ещё. На двери висели три маленьких треугольника ткани, с их углов свисали веревочки. Нижнее белье? Джейсон присмотрелся повнимательнее. Бикини, и ни в одном из них он никогда не видел Эли. У Гвен Нельсон было бикини? Это невозможно!  

С тех пор как он начал встречаться с Элисон Нельсон, её мать надевала очень скромный цельный костюм, когда плавала, и халат поверх него, когда нет, вещи, которые больше подходили его бабушке, чем его скрытно-горячей теще. Быстрый осмотр влажного топа, висевшего на среднем крючке, подтвердил, что это действительно бикини. На крючке справа висели трусики. Он нервно огляделся, прежде чем снять их с вешалки. Это не могло принадлежать ей, это должно было принадлежать Элисон.

Его воображение говорило об обратном, и мысль о том, что этот кусок ткани, возможно, был единственной преградой между киской его тещи и восхищенным миром, той самой киской, которая, вероятно, проглотила тот огромный фаллоимитатор в своем шкафу... его член начал набухать при этой мысли. Он нашел промежность на одежде и поднес её к носу, надеясь увидеть букет её цветов, но разочаровался, обнаружив только хлорку. С улыбкой он дважды натянул трусики на свой напряженный член, затем снова повесил их на крючок вместе с верхом. Некоторое время спустя он забрызгал стену душа своей эякуляцией, его ясность ума после оргазма убедила его, что бикини должно было принадлежать его жене.

Стейки уже были на гриле, когда он вышел из ванной. Они с Элисон провели пару часов, сидя с её родителями в тени веранды рядом с кухней, прежде чем, наконец, решили вернуться домой и подготовиться к деловой поездке, которую он должен был начать на следующий день.

Элисон уже завела свою машину, когда Джейсон бросился обратно к открытому окну.

— Эй, ты не забыла свой купальный костюм?

— Нет, я всегда оставляю это здесь.

— Я увидел черное бикини, висящее в ванной твоих родителей, и подумал, что это, возможно, новое, которое ты купила и хочешь взять с собой.

— Я повесила свой костюм в ванной напротив своей спальни после того, как переоделась. Красный, который я храню здесь. Тот, что в ванной моих родителей, вероятно, принадлежит моей маме.

— О, э-э-э, тогда не бери в голову. Увидимся, когда мы вернемся домой.

Джейсон шел обратно к своему внедорожнику, его мысли путались. Это принадлежало его теще! Он снова начал напрягаться при мысли о своей теще как в бикини, так и без него, и это желание не утихало до тех пор, пока он хорошенько не трахнул её дочь.

•  •  •

Тим и Гвен закончили уборку и занялись своими обычными вечерними делами, уложив лошадей спать перед парой часов просмотра телевизора. Она первой направилась в спальню, Тим подождал, пока она ещё раз посмотрит на погоду, прежде чем присоединиться к ней.

Она быстро взглянула с того места, где стояла у зеркала в ванной, мимо приоткрытой двери в спальню, где она слышала, как её муж ходит по комнате. Что-то было не на месте, не так. Ей потребовалось мгновение, чтобы понять, что это был её купальный костюм. И верх, и низ занимали один крючок; она всегда вешала их отдельно после купания, чтобы дать им высохнуть более полно.  

Как они попались на один и тот же крючок? Возможно, донышки упали, и Тим подобрал их. Или, может быть, Джейсон... Она вспомнила, где висело её бикини, только после того, как предложила ему принять душ тем днем. Тогда было слишком поздно убирать его, и Гвен надеялась, что он этого не заметит. Возможно, так оно и было. Гвен была одновременно смущена и возбуждена при мысли о том, что он мог держать в руках одежду, которая так недавно прикрывала её интимные места. Длинная полоса чего-то засохшего на ткани тускло отразилась, когда она перевернула её. Гвен неодобрительно фыркнула из-за её беспечности. Как она могла что-то на них пролить? Донышки были промыты, чтобы удалить все, что там было, и снова развешаны, прежде чем она присоединилась к мужу в спальне. То, что она начала, убрав его ночью перед тем, как намеревалась закончить.

•  •  •

Неделя отпуска для Уолта означала особенно напряженную неделю для других сотрудников Nеlsоn Рlumbing. Тим, Клифф и подмастерья делали все возможное, чтобы справиться с возросшей нагрузкой, и оба грузовика возвращались каждый день с заходом солнца или позже.

Гвен вмешивалась, где могла, делая все возможное, чтобы дела шли как в бизнесе, так и дома, доставляя необходимые принадлежности на рабочие места для перегруженных работой бригад, одновременно следя за тем, чтобы у её мужа было что-нибудь теплое, чтобы поесть, и чтобы ему больше нечего было делать, когда он каждый вечер заезжает во двор.

Раннее утро и поздняя ночь практически исключали любую физическую близость, поскольку Тим, спотыкаясь, приходил, ел, принимал душ и засыпал, только чтобы начать цикл снова рано утром следующего дня. Гвен подавила желание достать свои игрушки из шкафа, чувствуя, что заботиться о собственном удовольствии, когда её муж так усердно работает, было своего рода предательством.

Время, проведенное в одиночестве, дало ей достаточно времени для размышлений, в частности о расспросах Элисон о личной жизни её родителей. Убеждение её дочери, "что если ты не дашь парням... это, они где-нибудь это найдут", пробудило старые предположения и подозрения. Мать Гвен привила ей свою собственную версию этого послания, когда она росла, что мужчины, которые не будут требовать грехов плоти, были теми, за кого стоило выходить замуж. По правде говоря, Ирен Карран не раз намекала, что все мужчины восприимчивы к доступности легких женщин и что все, чего можно ожидать от мужа,  — это осмотрительности в своих делах. Фактически, при условии, что это не стало позором в социальных кругах и не породило нежелательных претендентов на семейное состояние, неверность могла бы даже стать скрытым благословением для замужней женщины, поскольку ей больше не пришлось бы выполнять эти ужасные обязанности ни для чего другого, кроме как производить на свет законных наследников. Тем не менее, её мать приходила в восторг, когда мужья из её круга друзей оказывались в компрометирующих позах. Существовал особый уровень праведного превосходства, предназначенный для тех немногих жен, которые попали в ту 

же ловушку.

Гвен не удивилась бы, если бы её собственный отец был таким мужем, и что её мать терпела, если не одобряла, это соглашение. Он был хорошим отцом, возможно, немного отстраненным и формальным, но он был мужчиной, и она никогда не видела, чтобы её родители обменивались чем-то большим, чем вежливый поцелуй. Однако, казалось, он никогда не обходился без привлекательной, молодой, иногда одинокой, иногда нет, секретарши, даже иногда она ездила с ним на конференции, "чтобы они могли немного поработать", как это делали большинство других партнеров в фирме... Адам был единственным партнером, у которого был помощник старше мужчины, на которого он работал.

— Тим не такой,  — заспорила Леди.  — Тим никогда не давал вам никаких оснований полагать, что он может заниматься этим на стороне, даже если ваша сексуальная жизнь не была такой... извращенный. Не нужно опускаться до этого, чтобы удержать мужчину, который был тебе верен.

— Но если он не получает того, чего хочет,  — возразила Потаскушка,  — сколько пройдет времени, прежде чем он начнет блуждать?

Чего ещё он мог хотеть? За последние пару месяцев она немного расслабилась, была более свободна в том, что позволяла ему видеть, их занятия любовью стали более частыми... она даже использовала свой рот на нем, ради всего святого! Осознание того, что она делала все это ради своих собственных извращенных потребностей, а не обязательно его, преследовало её. Даже её фотосессия в будуаре, сделанная в качестве подарка мужу, превратилась в то, что она выставила напоказ своё обнаженное тело перед незнакомым мужчиной.

— Ты могла бы спросить, чего он хочет,  — предложила шлюха.

Леди возмущалась предполагаемым вторжением в частную жизнь и мыслью, что она может узнать больше, чем хотела бы знать, но вечера, проведенные в ожидании возвращения Тима домой, изматывали её, а её отказ бороться со стрессом с помощью сексуального облегчения только делал дела более неотложными. Сны возвращались несколько ночей, каждый раз будя её как раз перед тем, как рука Лиз ласкала её лицо. Вопрос заключался не в том, спрашивать ли, а в том, как.

•  •  •

Рабочая неделя закончилась. Тим вернулся домой в пятницу достаточно рано, чтобы нормально поесть и поплавать перед сном. Гвен с нетерпением ждала выходных со своим мужем, довольная тем, что позволила ему выспаться сегодня вечером и удовлетворить свои желания утром. Клифф дежурил по экстренному вызову в течение всех выходных, и ничто не могло прервать время, проведенное парой наедине. Она надеялась, что сможет найти подходящий момент, чтобы спросить его, чего он на самом деле хочет от их сексуальной жизни, и развеять свои страхи.

— О, привет, хотел тебе сказать,  — сонно крикнул Тим через плечо, когда они лежали в постели той ночью.  — Завтра мы с Эдом берем его лодку и отправляемся на рыбалку. Я знаю, что здесь я отстаю во всем, но мне действительно нужно немного отдохнуть после той недели, что у нас была. Ты ведь не возражаешь, правда?

Гвен сделала все возможное, чтобы скрыть 

своё разочарование.

— Нет, нет, конечно. Тебе следует ненадолго выйти — это пойдет тебе на пользу. Здесь нет ничего, что не могло бы подождать.

Начало формироваться видение того, как они с Эдом плывут на лодке с парой пышногрудых молодых женщин на борту, а её муж ловит рыбу удочкой.

— Спасибо, милая, я ценю это. Мне действительно просто нужно немного побыть на озере. Я все сделаю, когда вернусь, обещаю.

Тим откатился назад достаточно, чтобы найти её губы.

— Люблю тебя. Спи крепко.

— Ты тоже.

Гвен лежала, уставившись в потолок, ещё долго после того, как ровное дыхание, доносящееся с подушки рядом с ней, сказало ей, что он спит. Они не занимались любовью с прошлых выходных. Была ли рыбалка важнее этого? Или он планировал встать достаточно рано, чтобы сделать и то, и другое? Был ли секс просто больше не важен для него? Или это был просто секс с ней?" Она знала, что ведет себя иррационально, что для нее было редкостью, и из-за отсутствия опыта в этом было трудно остановиться. Мысли сменяли друг друга в её голове, пока она не погрузилась в беспокойный сон.

Сон вернулся той ночью. Это была та же знакомая обстановка, только она была удивлена, обнаружив Тима, стоящего там в качестве её сторожа, одетого в стандартную рабочую рубашку и брюки "Нельсон Сантехник", пока Лиз поднималась по низкой лестнице. Она потянулась, чтобы погладить своё лицо, наконец установив контакт.

Она вздрогнула и проснулась.

— Что за черт?  — сонно размышляла она, находя ситуацию достаточно серьезной, чтобы выругаться про себя.

Она, конечно, не была собственностью своего мужа, чтобы её можно было отдать, и уж точно не другой женщине! Гнев и возбуждение смешались воедино.

Последствия сна только усилились несколько мгновений спустя, когда Тим проснулся с первыми лучами солнца и поспешно оделся. Одетая только в футболку, Гвен предложила приготовить ему кофе в дорогу, но он отказался от напитка, пропустив более очевидное приглашение. Тим рискнул быстро сжать её голый зад, целуя на прощание, и она стояла на палубе, не обращая внимания на прохладный утренний воздух, овевающий её обнаженную нижнюю половину, пока он загружал свой грузовик шестами и ящиком для снастей. Помахав рукой, он спустился по подъездной дорожке и исчез.

Гвен вернулась на кухню и приготовила кофе, пытаясь разобраться в ситуации. Она практически бросилась ему на шею; он отказался. Может быть, он не считал секс таким важным, как она предполагала? Или она была скучной, и в то утро он берег свою энергию для чего-то лучшего в другом месте? Она проклинала Элисон за то, что та вбила эту идею ей в голову, затем быстро проклинала себя. Нет, это не её вина. Это всегда было там. Ты просто предпочел проигнорировать это.

Некоторое время она сидела на кухне, пила кофе и размышляла, не заботясь о том, кто может застать её раздетой. Практические идеи — работа по дому, стирка, поездка верхом — боролись с более иррациональными мыслями. Ей следует 

спуститься на лестничную площадку и посмотреть, там ли грузовик Тима. Она знала, что это просто докажет, что он на лодке Эда. Неизвестно, кто ещё был там с ними. И как бы она объяснила ему это, если бы сидела там и ждала его, когда они вернутся? Привет, милая, просто хотел убедиться, что ты не нашла кого-то моложе и красивее, готового удовлетворить все твои потребности. Что бы вы хотели на ужин? Её иррациональность, казалось, насмехалась над её неспособностью контролировать это.

Рассматривался сеанс мастурбации; если он не хочет заботиться о ней, тогда она позаботится о себе сама; но мысль о том, что его бездействие каким-то образом требует мести, её не устраивала. В конце концов, она скоротала время, ухаживая за конюшней, в то время как лошади нервно ржали от явного запаха стресса, исходящего от человека среди них. Последовала поездка вверх по хребту, а за ней стирка, время, проведенное в раздумьях, только укрепило её решимость быть такой, какой Тим мог бы пожелать в спальне, и отвоевать его у голых женщин на лодке. Что именно могло бы быть "всем" и будет ли этого достаточно, беспокоило её.

Гвен приложила все усилия, чтобы придать своему лицу спокойное выражение, когда услышала, как грузовик Тима подъезжает к дому после обеда. Его хмурый вид и походка на негнущихся ногах, когда он поднимался по лестнице на палубу, сказали ей, что утро выдалось не таким расслабляющим, как он надеялся. Сильный запах бензина окутал её вместо долгожданных запахов дня, проведенного среди наживки и рыбы.

— Мы преодолели половину озера, когда подвесной мотор заглох. Потратили два часа, пытаясь это починить — чертов Эд не держит на борту настоящего набора инструментов — и когда мы, наконец, запускаем его, это происходит мучительно медленно. Ради всего святого, мимо нас проплывали каноэ. И я даже не мог троллить, пока мы ехали обратно, потому что мне нужно было следить, чтобы топливопровод не отвалился, пока чертов Эд вел машину. Потом мы возвращаемся, и мне пришлось помочь снять чертов подвесной мотор с лодки Чертова Эда и положить его в кузов его грузовика, чтобы он мог на него посмотреть. Уверен, черт возьми, что я буду занят, когда ему нужно будет надеть это обратно.

Тим сделал паузу, запыхавшись и оторвавшись от истории. "

— Привет. Как прошло твое утро?

Гвен улыбнулась, удивленная вспышкой гнева, которая, как она знала, была у её мужа в самый разгар, и в ужасе от того, что она когда-либо могла заподозрить его в измене.

— Я бы поцеловал тебя, но в данный момент я довольно легко воспламеняюсь,  — крикнул он по пути в спальню, прежде чем она смогла ответить.

— Ты голоден?  — крикнула она, следуя за ним по коридору, собирая его рубашку, пока он стоял и пытался снять ботинки.

— Очень. Но я хочу избавиться от запаха подвесного мотора, прежде чем поем.

Тиму удалось освободиться от джинсов, нижнего белья и носков, не прикасаясь 

к мебели или постельным принадлежностям, прежде чем направиться в ванную, Гвен с признательностью наблюдала за его мускулистым задом, она собрала его одежду, делая все возможное, чтобы держать её на расстоянии вытянутой руки по пути к стиральной машине, затем направилась к на кухню, чтобы приготовить ему что-нибудь вкусненькое. С улыбкой она полезла в холодильник и достала пиво, возвращая его ему.

Она могла видеть его туманные очертания за стеклом душа, когда он мылся, а различные форсунки опрыскивали его со всех сторон.

— Я принесла тебе пива.

Фигура за стеклом остановилась.

— Спасибо — просто оставь это на стойке, и я возьму это, когда выйду.

Гвен улыбнулась и открыла дверь.

— Все в порядке. Я могу принести это тебе.

Случайные капельки брызгающей воды начали собираться на её рубашке и джинсах.

Тим повернулся к ней, широко раскрыв глаза от удивления, и неуверенно потянулся за банкой.

— Э-э-э, спасибо.

— Хочешь, я вымою тебе спину?

— Эээ, да, конечно, это было бы здорово, но твоя одежда становится вся мокрой.

— Это правда. Подожди секунду.

Она отступила и закрыла дверь, в то время как он остался стоять там с потрясенным выражением на лице и открытым пивом в руке. Гвен снова открыла дверь мгновение спустя, одежда больше не была проблемой.

— Дай мне ту губку и мыло. Тим разобрался с логистикой, наконец решив передавать предметы по одному, пока он держал баллончик из-под струи душа.

Пара мгновение смотрела друг на друга, Тим в замешательстве, Гвен в ожидании.

— Ты должен повернуться, если я собираюсь вымыть тебе спину.

— О, да, конечно.

Тим повернулся лицом к панели управления душем, очень неуверенный, что делать, и в конце концов решил потягивать пиво, стоя на месте. Это никогда, никогда не было чем-то, что Гвен предлагала раньше; такого рода эпизоды с его подружками до нее всегда быстро перерастали в неистовое траханье у стен душа, прежде чем большая часть чего-либо была вымыта.

Опытными руками Гвен начала втирать мыло и губку в плечи своего мужа. Это было частью услуги, которую мисс Риттер ожидала от нее после дневной прогулки верхом и перед вечерним обучением, и высокая женщина скандинавского происхождения скрупулезно обучала её, как это делать. Это был медленный, вялый процесс, декадентский и эротичный, постепенно спускающийся по его спине мыльными, размашистыми кругами. Тим был на седьмом небе от счастья: теплая вода и прикосновение губки вызывали покалывание в каждом нерве. Его ягодицы подверглись такой же обработке, и Гвен оказалась перед своим первым выбором. Мисс Риттер всегда настаивала на полном очищении щели между двумя ягодицами, завершая процедуру энергичным протиранием ануса намыленным пальцем, прежде чем ввести его до второго сустава. Палец вводили и вынимали пять раз — никогда не четыре, никогда не шесть,  — прежде чем перейти к бедрам и икрам.

Гвен была шокирована, когда с ней это сделали в первый раз — эта часть её тела не предназначалась для того, чтобы в нее что—то помещали!  — но она обнаружила, что ощущение прикосновения к её 

розовому бутону не было неприятным, а введение пальца мисс Риттер было, по крайней мере, не ужасным. Взаимность мисс Риттер отняла у нее всю волю, когда она в первый раз мыла там худощавую блондинку. Это также подготовило её к более поздним событиям...

Но это был её муж. Расстроится ли он, если она прикоснется к нему там? Она ограничилась двумя быстрыми движениями пальца вниз по его расщелине, испытывая облегчение от того, что это не вызвало никакой негативной реакции, прежде чем опуститься на колени на мокрую плитку, чтобы двигаться вниз по его телу. Тим поучительно слегка раздвинул ноги, когда она начала тереть снаружи верхнюю часть его бедра. Гвен поймала себя на том, что восхищается новым видом яичек своего мужа, тяжело болтающихся на другом конце открытого пространства между его ног, используя свою руку, чтобы намылить кожу позади них, пальцы нежно соприкасались с морщинистой кожей за ними. Неохотно она продолжила спускаться, уделяя коленям, икрам и лодыжкам то же внимание, что и его спине.

Гвен встала.

— Ты бы хотел, чтобы твой фасад тоже был сделан?

— Это было бы здорово!

На этот раз замешательства не последовало, и Тим повернулся лицом к своей жене. Гвен было приятно видеть, что его пенис тоже проявляет свою признательность. Она улыбнулась и намылила губку, нанося её на его шею и вокруг нее, в то время как Тим закрыл глаза от очевидного удовольствия. Медленно она продвигалась вниз, не тратя столько времени на грудь своего мужа, сколько на грудь мисс Риттер, поскольку у него было меньше того, что требовало стирки, чем у её босса. Его живот был тщательно вымыт, и она снова опустилась на колени, теперь его полустоячее мужское достоинство было на уровне лица. Гвен думала пока не обращать на это внимания, поработать в другом месте и приберечь это напоследок, чтобы не казалось, что она дразнится, но мисс Риттер требовала последовательности и эффективности в своей процедуре принятия душа, как и во всем остальном, так что его мужественность должна была быть следующей. Она отложила губку и тщательно намылила его, прежде чем нежно взять в руку по всей длине и намылить. Гвен зачарованно наблюдала, как быстро он вырос до полной длины, устремляясь к ней, казалось, быстро заполняя одну руку, в то время как его мешочек был нежно намылен её другой.

Сейчас самое время перейти в спальню и предложить ему облегчение, подумала она, поступить иначе было бы в высшей степени несправедливо. Но мисс Риттер на этом не остановилась, даже после того, как клитор её сотрудницы был очищен на грани оргазма, и Гвен тоже не смогла. Неохотно она продолжила спускаться по его мускулистым бедрам и икрам, вытирая верхние части его ступней, прежде чем встать.

— Я собираюсь пойти приготовить тебе обед,  — сказала Гвен, забирая пустую банку из-под пива у смущенного голого мужчины перед ней.  — Расслабься и не торопись.

Едва она закрыла за собой дверь 

и потянулась за полотенцем, как за её спиной выключили воду. Гвен пришлось сделать шаг вперед, чтобы выпустить своего мужа.

— Я вроде как подумал, мы могли бы заняться чем-нибудь ещё до обеда?  — сказал Тим, потянувшись за своим собственным полотенцем.

Судя по эрекции, которой он размахивал, Гвен довольно хорошо представляла, что именно имел ввиду муж.

— Прости, если я дразнил тебя там. Просто я всегда... должна ли я встретиться с тобой в спальне?

Озадаченное выражение промелькнуло на лице её мужа, но прошло.

— Ну, нам не НУЖНО заходить так далеко, но, да, это прекрасно.

Гвен первой вышла из ванной, откинула одеяло и легла на кровать, скрестив лодыжки и сложив руки на груди. Тим не отставал, его все ещё влажная кожа свидетельствовала о том, что у него на уме были другие дела, кроме как вытираться. Он быстро подошел к кровати и лег рядом с ней. Она ждала, что он перекатится на бок и, возможно, поцелует или даже заберется на нее верхом, но он некоторое время лежал, словно раздумывая.

— Гвен, я знаю, это немного эгоистично, но мне было э-э-э, интересно, ну, ты так хорошо справлялась в душе, не могла бы ты, э-э-э, закончить таким образом?

— Это звучит так же нервно, как и тогда, когда делал предложение,  — подумала Гвен и подавила смешок.

— Конечно,  — сказала она, перекатываясь на бок.  — Если тебе что-нибудь понадобится, просто спроси. Что угодно.

Обнаженная женщина посмотрела на своего мужа со всем значением в глазах, какое только могла выразить, прежде чем приподняться на локте и посмотреть вниз, чтобы дотянуться до его лишь слегка уменьшившейся эрекции. Гвен нежно погладила его член до полного расцвета, размазывая скользкую жидкость, начинающую пузыриться от кончика вниз по головке и стволу, время от времени поглаживая его яички. Постепенно она усилила хватку на его длине, когда его бедра начали подергиваться, в то время как рука слегка царапала её спину в такт её поглаживаниям. Её мысли немного блуждали, пока она играла, представляя, как член скользит между её пальцами — она удивленно улыбнулась своему выбору этого слова — проделывая то же самое внутри нее, толкаясь глубоко, а затем вынимаясь. Она сопротивлялась желанию обхватить губами мягкую розовую головку и заставить её выстрелить себе на язык, решив, что если её рука — это то, о чем просил её муж, то её рука — это то, что доставит ему удовольствие.

Его толчки стали более настойчивыми, и Гвен обошлась без нежности, крепко сжимая и с силой вдавливая кулак в его ствол, окрашивая бархатистую головку в сердито-красный цвет, кожа скользила по твердости под ней в такт её усилиям. Она надеялась, что делает это правильно; это была одна из тех вещей, в которых у нее никогда не было большой практики.

Резкий вдох и первая струя жемчужно-белой жидкости, вырвавшаяся из его кончика, сказали ей, что она была наименее удовлетворительной. Она наблюдала, как он описал дугу по напряженным мышцам его живота и 

приземлился чуть ниже того места, где её голова нависла над его грудью. Следующие выстрелы преследовали первого вверх по его телу, так и не достигнув места приземления предыдущего, прежде чем, наконец, он превратился в слабые импульсы, которые соскользнули с его отверстия, чтобы влажно упасть ниже. Гвен оглянулась на своего мужа, когда подумала, что он закончил, не желая отпускать его, пока не будет уверена.

Тим удовлетворенно улыбнулся ей в ответ.

— Спасибо — мне это было нужно! Позволь мне пойти привести себя в порядок, и я отплачу тебе тем же.

Гвен положила руку ему на грудь и остановила его.

— Я могу это сделать.

Она вернулась с влажной мочалкой, используя её, чтобы очистить его грудь и живот, прежде чем взять его размягчающуюся эрекцию в рот, чтобы закончить работу, отпустив его только тогда, когда он начал шевелиться.

— Твоя очередь,  — объявил он, потянувшись к ней.

Она быстро встала.

— Нет, я хочу, чтобы ты сначала пообедал. Ты, должно быть, умираешь с голоду.

— Так и есть. Но я не думаю, что перекус испортит мне аппетит,  — сказал он с ухмылкой.

— Нет, сначала пообедай. Ты сможешь позаботиться обо мне позже.

Гвен встала и отнесла мочалку в ванную, через мгновение пройдя через спальню, одетая в одну из своих футболок и пару свободных спортивных шорт Тима. Идея ничего не надеть соблазняла её, но никогда нельзя было сказать заранее, когда кто-то может прийти без предупреждения. Небольшое прикрытие, которое она носила, по крайней мере, дало бы ей шанс уединиться и одеться более подобающим образом для компании.

Тим оделся и присоединился к ней на кухне, немного смущенный и обеспокоенный её отказом от его предложения. Обидел ли он её или поставил в неловкое положение своей просьбой? Неужели она только что предположила, что голая обратная промывка — это просто это и ничего больше? Ничто в её поведении, когда она ставила еду на стол, не давало ни малейшего намека.

Была приготовлена бутылка вина, и опасения Тима начали расти. Вино перед ужином не входило в репертуар Гвен; Тим мог пить столько пива, сколько хотел (хотя он никогда этого не делал), она же выпивала один бокал после еды, предпочтительно у бассейна.

Ее поведение в том виде, в каком они есть, дало ему ещё один повод для беспокойства. Она не казалась сердитой, просто ей было не по себе от их разговора. Он доедал последний кусок своего бутерброда, когда она заговорила.

— Тим, то, что я там сказала, если тебе что-то нужно, просто скажи мне.

Сбитый с толку мужчина не торопился пережевывать последний кусочек, пытаясь осмыслить это заявление. На ум пришла шутка о новой лодке для ловли окуня, но он решил, что сейчас не время для этого.

— Гвен, риску показаться тебе тупым, но о чем ты?

Она покраснела и сделала глоток вина.

— Ты знаешь... все, что ты захочешь...

Последние слова были произнесены тихим голосом, чтобы другие не услышали.

— О... О... Ну, я в спальне довольно счастлив,  

особенно в последнее время... чего ещё я мог бы хотеть?

Гвен не могла сказать, дразнится он или нет.

— Ну, ты парень, и я понимаю, что мы были отчасти, ну, знаешь, прямолинейны в спальне, а парням должно нравиться разнообразие, и, ну, я просто хочу, чтобы ты был счастлив.

Тим потянулся через стол и взял её руки в свои.

— Разнообразие — это хорошо, но ты намного важнее всего этого. У меня есть ты, этого достаточно. Если ты довольна нашей личной жизнью, то и я тоже.

Она улыбнулась ему в ответ.

— Это мило, но я действительно хочу, чтобы ты была счастлив, и, может быть... может быть, я тоже готова к некоторому разнообразию.

Он улыбнулся.

— Так мытье моей спины было частью разнообразия?

Гвен снова улыбнулась и посмотрела на стол.

— У тебя есть что-нибудь ещё на уме?

— Я хочу знать, что ты находишь интересным. Например, о чем ты думаешь, когда мастурбируешь?

Глаза Гвен расширились, когда она услышала, как слова вырвались из её рта прежде, чем она смогла их отфильтровать. Тим откинулся назад, тоже широко раскрыв глаза, и сделал глоток пива. Опасная территория, опасная, очень опасная территория. О том, чтобы рассказать всю правду, не могло быть и речи. Было слишком много вещей, которые, как он боялся, она сочтет неприятными и откровенно извращенными в его самых ярких и хорошо продуманных фантазиях. Но когда он посмотрел на нее, то понял, что она не отступит от своего вопроса. Тим тщательно обдумал свой ответ.

— Обычные мерзкие мужские штучки, я думаю. Все они о тебе.

Он улыбнулся, чтобы отметить свою попытку пошутить.

— Да, но о чем? Я обещаю не злиться. Я действительно хочу знать.

Тим колебался, тщательно подбирая ход своих мыслей.

— Ну, такие вещи, как ты в определенных местах или вещи, которые ты обычно не делаешь, я думаю.

— Например, что?

— Давайте просто скажем, что мне нравится спонтанность. Вещи, которых я бы не ожидал, например, я вхожу в спальню и нахожу тебя голой на кровати, на четвереньках или на спине с раздвинутыми ногами. Или, или, как то, что ты сделал для меня сегодня в душе. Возможно, это то, о чем я думаю в следующий раз, когда я, э-э-э, займусь делами, может быть, когда ты прикончишь меня, пока мы все ещё в душе, или что-то в этом роде.

— Конечно,  — поспешно добавил он,  — в последнее время у меня не было особой необходимости делать это, если вы понимаете, что я имею в виду.

Румянец на его лице сказал Гвен, что её муж был смущен больше, чем она когда-либо видела его раньше. Леди закричала, чтобы она немедленно прекратила допрос, но утверждение Потаскушки о том, что все становится только лучше, подстегнуло её. Она сделала все возможное, чтобы не показать ему ни малейшего намека на панику или неудовольствие.

— Что ж, это звучит интересно. Что-нибудь ещё?

— Я не знаю,  — пробормотал он, отчаянно желая, чтобы Клифф позвонил с чрезвычайной ситуацией, в 

которой ему нужна была помощь.  — Как я уже сказал, мне просто нравится, когда ты меня удивляешь, например, когда я увидел, как коротко ты подстригла волосы... там, внизу...

— Я заметила, что тебе, кажется, это нравится, и я рада. Было ли это из-за того, что я срезала его, или из-за того, кто срезал его для меня?

Он мысленно застонал.

— Ну, да, и то, и другое, я думаю.

— Ты действительно не думаешь, что это извращение, когда кто-то другой, особенно женщина, прикасается к моему... там, внизу? Ты когда-нибудь думаешь о подобных вещах, когда ты, э-э, занимаешься бизнесом?

Это был вопрос, которого он надеялся избежать. У Гвен были ключи к разгадке истины; этот день прошел от низины болота до вершины горы и обратно в болото. Пойманный в ловушку человек жалко заерзал на своем сиденье.

— Я не думаю, что это извращение, просто, э-э, сильно заводит. Мне всегда было интересно, что именно произошло между тобой и твоим бывшим боссом, и мужское воображение может быть довольно мощной штукой, так что... а потом, когда ты сказала мне, как близко Натали была к твоим... к твоим интимным местам, что ж, это тоже меня завело. Извини, просто я ничего не мог с собой поделать.

Она чувствовала страх мужа перед её реакцией и вспомнила свои собственные лихорадочные сны.

— Я всегда думал, что я извращенец из-за того, что делаю такие вещи. Может быть, мы сможем быть извращенными вместе.

Гвен улыбнулась, чтобы показать свою собственную попытку пошутить.

— Я просто хочу убедиться, что ты счастлива со мной, и я хочу помочь с этим больше, чем мог бы в прошлом, хотя я все ещё отчасти в неведении относительно того, что нравится парням.

Тим снова взял её за руки.

— Ты всегда делала меня счастливым. Тебе не нужно ничего менять для меня. Но если ты захочешь "добавить больше разнообразия", тогда давайте попробуем. Теперь мы можем не говорить о том, о чем я думаю? По крайней мере, пока я не выпью ещё несколько кружек пива.

— Я уверена, что даже представить себе не могу, о чем ты думаешь, когда пьян,  — улыбнулась Гвен.  — Может быть, нам следует выяснить. Но на самом деле, если у вас есть что-то, что вы хотели бы попробовать или сделать, просто скажите это. Что угодно, верно? Я обещаю, что, по крайней мере, подумаю об этом. А пока, могу я воспользоваться вашим предложением, которое ты сделал перед обедом?

Тиму потребовалось некоторое время, чтобы разделить мероприятия до и после приема пищи.

— Э-э-э, да, конечно,  — наконец-то он понял смысл просьбы своей жены.  — В спальне?

— Это было бы — нет, подожди.

Гвен встала и подошла к кухонному окну, чтобы выглянуть во двор, прежде чем запереть дверь рядом с ним.

— Может быть, там?  — спросила она, кивнув головой в сторону гостиной.

В гостиной, средь бела дня? Было ли это своего рода испытанием?

— Твое желание для меня закон,  — сказал он с легкой улыбкой,  

вставая из-за стола, в то время как его жена перешла в другую комнату, неуверенно оглядывая различные предметы мебели.

Он уже собирался заключить её в объятия, когда она, казалось, приняла решение и начала снимать рубашку и шорты. Гвен сидела в мягком кресле так скромно, как только могла обнаженная женщина, ноги вместе, руки сложены на коленях. Сделав глубокий вдох, она откинулась на подушки и закинула ноги на подлокотники кресла.

— Не мог бы ты поцеловать меня... там, внизу?

Тим улыбнулся в ответ и занял позицию между её вытянутыми коленями, присев на корточки, чтобы опуститься на колени.

— Нет, сначала разденься,  — попросила она, добавив "пожалуйста", как того требовали хорошие манеры.

Он снова улыбнулся и снял шорты, Гвен с удовольствием увидела, что ситуация вызвала ещё одну эрекцию. Её поза напоминала о её походах к гинекологу, часть унижения, которое она испытывала в таких ситуациях, поднималась вверх, пока сильные руки не проникли под её ягодицы и не обхватили их, чтобы притянуть её лоно к ожидающим губам. Это совсем не похоже на доктора, решила она, когда теплая кожа коснулась её вместо холодной стали.

Однако прикосновение было мимолетным, как будто Тим измерял правильное расстояние, чтобы приблизить её к себе, а затем его губы и язык пощекотали внутреннюю поверхность её бедер, двигаясь взад и вперед, иногда задевая слегка заросшую щетиной кожу вокруг её щели, язык всегда прокладывал свой путь ближе к тому месту, где соединялись ноги. бедро. Вскоре даже это прошло, и язык её мужа проник в нее, щекоча её губы и бутон.

Гвен смутно осознавала, что её руки сжимали его голову, притягивая его к себе, прижимаясь к нему, по мере того как её удовольствие росло. Дама кудахтала, что она наверняка его душит; шлюха рассмеялась и сказала, что он большой мальчик, и если он нашел свой путь внутрь, то сможет найти и выход.

Ее кульминация обрушилась с невероятной силой, когда язык Тима проник в её отверстие, её мышцы сжались в попытке вогнать его ещё глубже. Ей так хотелось закричать, дать волю волнам интенсивного удовольствия, сотрясающим её, но её тренировка была сильной, и все, что вырвалось, было тихим стоном, когда она изо всех сил потянула своего мужа. Шея Тима напряглась, чтобы удержать его нос от столкновения с клитором, который терся о нее.

Давление на его затылок ослабевало понемногу по мере того, как её оргазм ослабевал, пока они мягко не уперлись в его коротко остриженные волосы, когда она тяжело дышала. Тим воспринял это как безопасный знак, чтобы сесть и посмотреть на лицо своей жены, закрытые глаза подчеркивали очень довольный вид.

— Это было замечательно.

— Мхмм. Я рад, что смог помочь.

Гвен открыла глаза при звуке того, что Тим встал, и на нее уставился очень возбужденный пенис.

— О, боже. Ты готов пойти снова?

— Как видишь. Сядь прямо.

Грубость в его голосе позволяла легко представить, что это был приказ, а не просьба. Она села задом 

на самый краешек стула, куда он усадил её совсем недавно, и посмотрела на посох, который теперь находился всего в футе от нее. Тим шагнул вперед, чтобы сократить дистанцию, и оказал ей ответную услугу, положив свои руки ей на затылок и потянув её вперед, в то время как его бедра выдвинулись вперед. Она открыла рот как раз вовремя, когда дубинка вонзилась ей в губы. Её язык попеременно убирался с пути захватчика и щекотал его, когда он отступал, в то время как он медленно входил в нее и выходил из нее. Его руки крепко сжали её, не столько для того, чтобы было неудобно, но так, что не оставалось никакой возможности пойти куда-либо, кроме того места, куда он указывал. Гвен нисколько не была недовольна осознанием того, что её муж использовал её рот так же, как он использовал бы её секс, и начала задаваться вопросом, может ли это включать в себя и то, что он кончает туда же.

Несколько мгновений спустя она получила ответ. Тим убрал свою длину с её губ, руками удерживая её от того, чтобы наклониться вперед и снова захватить его.

— Повернись и встань на колени. Наклонись над стулом.

Гвен пришла в восторг от заказа и сделала все возможное, чтобы как можно быстрее принять желаемую позу, слабый аромат её секса на подушке щекотал её ноздри, когда она опустила локти и оглянулась через плечо. Тим опустился на колени позади нее, раздвигая её ноги и устраиваясь между ними, прежде чем твердо положить свои сильные руки ей на бедра и потянуть вверх, повернув её попку к себе. Удовлетворенный, он двинулся вперед, пока кончик его посоха не коснулся её губ. Тим подался вперед, одновременно отстранившись от своей жены, и зарылся в нее всем телом.

Гвен позволила своему телу утонуть между её руками и откинуться на сиденье стула, в то время как её муж начал двигаться медленным, легким шагом. Его руки время от времени блуждали по её спине и прокладывали путь между ней и стулом, чтобы погладить её груди, но всегда возвращались к её бедрам, когда он чувствовал необходимость в более энергичных толчках.

— Я могу только представить, как бы это выглядело, если бы кто-нибудь вошел сейчас,  — подумала Гвен, когда Тим взял её сзади.  — Как бы мы объяснили? Что бы мы сделали? Странно, но мысль о том, что меня поймают, была не такой уж ужасной...

Руки отклонялись все меньше и меньше, и Гвен знала, что он был близко. Она могла слышать, как его бедра хлопают по ней, пальцы сжимаются на её костях и мышцах, дыхание учащается. Прижав Гвен к себе, Тим сделал последний толчок, чтобы вонзиться как можно глубже. Она могла представить, как пульс за пульсом его семя наполняет её. Тим откинулся назад, как только его оргазм утих, его член влажно выскользнул из киски, которая даже сейчас была приподнята, предлагая ему.

— Это 

было нормально?  — нервно спросил он, беспокоясь, что его грубое обращение с обнаженной женщиной, все ещё сидящей перед ним на корточках, могло зайти слишком далеко.

— Это было чудесно,  — ответила она, поворачиваясь, чтобы встать, целуя его при этом.  — Спасибо тебе за то, что заботишься обо мне. Я собираюсь привести себя в порядок, а тебе стоит подумать о том, чтобы одеться на случай, если кто-нибудь решит зайти.

Тим последовал её совету, но обнаружил, что её версия приличия, когда она работала по дому в тот день, была не более чем футболкой и парой трусиков-бикини, которых он никогда раньше не видел. Её наряд для их вечернего купания был совсем никчемным.