Мечта

ДОЖИДАЯСЬ МУЖА

Когда я сидела за столиком ресторана в баре в пятницу вечером, в день нашей второй годовщины, ожидая приезда моего мужа Джона Типтона, мне было о чём подумать. Да, было о чём беспокоиться и о чём задуматься. В двадцать четыре года я выиграла в генетическую лотерею, когда дело касалось внешности, но погрязла в посредственности, когда дело касалось мозга, логических способностей и здравого смысла. Моя жизнь определённо складывалась не так, как я себе представляла.

Я Эшли Совероу, родилась в семье пары из среднего класса в сельском городке на Среднем Западе. Моя мать была красивой и полногрудой — что привело к моему выигрышу в генетической лотерее, когда дело касалось внешности,  — но ни она, ни мой отец не отличались особым умом и всегда с трудом сводили концы с концами для нашей семьи из пяти человек (у меня есть двое младших — брат и сестра). В детстве я была застенчивой, в основном потому, что у меня не было уверенности в себе, когда дело касалось школьной работы, а также постоянно была настороже из-за историй, которые рассказывала мне моя мать о мальчиках, которые только и мечтают залезть к тебе в штаны и сделать тебя беременной, чего ни я, ни моя семья не могли себе позволить ни эмоционально, ни финансово.

Мне удалось остаться девственницей до первой брачной ночи с Джоном Типтоном, хотя это было нелегко, потому что ко мне постоянно приставали, так как после окончания средней школы (я закончила её, удивив всех в своей семье) я переехала в Миннеаполис, чтобы устроиться на работу секретаршей. Только потому, что я работала секретаршей в серьёзной юридической фирме, которая занималась делами о дискриминации по признаку пола и сексуальных домогательствах, я смогла держать волков на расстоянии. Когда я настойчиво подчеркивала, что работаю в "Winston", любой, у кого есть хоть капля мозгов, понимал, что со мной лучше не связываться.

Я познакомилась с Джоном Типтоном вскоре после переезда в Миннеаполис. Он был помощником юриста низкого уровня, работавшим в другой юридической фирме в высотном здании, где располагались офисы Winston. У фирмы, в которой он работал, были хорошие отношения с Winston.  — фактически они даже сотрудничали в некоторых делах. Джон был симпатичным парнем, но, по-видимому, у него была такая же заторможенная сексуальная жизнь, как и у меня, и он никогда по-настоящему не жаловался на то, что я хотела сохранить девственность до самой свадьбы. К сожалению, его умственные способности были ничуть не лучше моих. Только оглядываясь назад, я поняла, что, вероятно, никогда на самом деле не любила Джона. Он был хорошим парнем, я чувствовала необходимость выйти замуж (в том числе потому, что хотела секса), и он относился ко мне с уважением.

Хотя я была девственницей, когда вышла замуж, я купилась на мантру "секс — это величайшая вещь", как и большинство подростков и молодых людей в Америке. Эта мантра, кажется, пронизывает американскую культуру, о чём свидетельствуют 

фильмы, телереклама и средства массовой информации в целом.

Я была сильно разочарована, когда мы с Джоном впервые занялись сексом. Ничего подобного в рекламе не было. У меня не было настоящего оргазма примерно до двадцатого раза, когда мы это делали, и очень редко после этого. Я не знала, что реально (не в изображениях СМИ) всё может быть по-другому, и даже если бы я знала, я бы не смогла подступиться к разговору об этом с Джоном.

Не только моя супружеская сексуальная жизнь была не на высоте, но и жизнь в целом тоже. Я знала, что никогда не продвинусь по службе, у меня было мало амбиций. Я серьёзно сомневалась, что Джон тоже когда-нибудь продвинется, и ни один из нас не был хорош в обращении с деньгами. У нас была квартира с арендной платой выше, чем мы могли себе реально позволить, платежи за машину, которые были абсурдными, тем более что в городе мы даже не так часто пользовались машиной и, казалось, постоянно получали письма с даннингом. Вероятно, мы потратим наши последние 100 с небольшим долларов на наш юбилейный ужин, надеясь, что на один вечер мы сможем забыть о нашем долге по кредитной карте в размере 5000 с лишним долларов, который мы вряд ли когда-нибудь сможем погасить.

•  •  •

Когда я, как обычно, сидела за столиком в баре ресторана и пила содовую (я не употребляю алкоголь — хотелось бы, чтобы Джон тоже этого не делал), ко мне трижды приставали за те двадцать минут, что Джон изначально опаздывал. Я была встревожена тем, что он не отвечал на мои звонки, которые шли прямо на голосовую почту. Все трое нападавших быстро разочаровались, когда я блеснула своими крошечными обручальными кольцами и сказала, что работаю непосредственно на крутого адвоката Марджори Кент (она так же известна в нашем сообществе, как Глория Оллред на национальном уровне).

Четвёртого парня это не разубедило. Он был крупным, очень красивым парнем в дорогом костюме и с портфелем, который выглядел так, словно стоил столько же, сколько вся мебель в нашей квартире.

— Привет,  — улыбнулся он, садясь без приглашения.  — Завтра утром я уезжаю из города после двухнедельной поездки, и я надеюсь, что вы не возражаете против небольшой беседы, пока ждёте своего мужа.

— Откуда известно, что я жду своего мужа?  — поинтересовалась я.

— Я видел, как ты показывала свои кольца двум парням, которые, как я видел, пытались за тобой приударить, и был удивлён, что они так легко сдались.

— Я также сказала им, что работаю непосредственно на Марджори Кент,  — хихикнула я.

— Кто это?

— Самый крутой адвокат по сексуальным домогательствам в Миннесоте — может быть, на всём Среднем Западе,  — парировала я.

— Рад, что я уезжаю из города и там уже не буду сексуально домогаться тебя,  — ухмыльнулся он.

— Кстати, мой псевдоним Мак Джонс,  — улыбнулся он, протягивая руку.  — Как к тебе обращаться?

Когда я шла в ресторан, я увидела вывеску стрип-клуба, который находился, вероятно,  

в паре кварталов отсюда, хедлайнером которого была "Китти Кэт", так что именно так я представилась, пожимая ему руку. Его рукопожатие было сильным и интимным — мне не нравилось то, что я при этом почувствовала.

Мы болтали дольше, чем мне бы хотелось, но он был очарователен и смотрел мне в глаза, а не на мою выпуклую грудь. Я продолжала смотреть на часы. Джон опаздывал уже более чем на сорок пять минут, и я начинала немного злиться. Затем быстро произошло несколько событий.

#1 Мак сказал:  — Я не думаю, что твой муж приедет. Почему бы нам не снять номер в отеле и не переночевать — там тебя будут ждать 1000 долларов.

#2 Я выплеснула ему в лицо последние пару унций своей содовой — он едва заметно вздрогнул.

#3 Прежде чем я успела устно оскорбить Мака, зазвонил мой мобильный телефон, идентификатор вызывающего абонента показал, что это Джон.

— Где ты, чёрт возьми, шляешься?  — так я вежливо ответила мужу.

Джон невнятно ответил:  — Извини, Эш, но... эм... что ж, у меня есть DWI, и я нахожусь в полицейском участке на Николлет-авеню, и они продержат меня всю ночь. Ты можешь прийти завтра утром и внести за меня залог?

— Внести за тебя залог? Чем? Наши кредитные карты исчерпаны, и у меня есть наличные только на то, что должно было стать нашим сегодняшним юбилейным ужином, ублюдок. Какого чёрта ты получил DWI?

— Ну, я сегодня потерял работу, и мне было очень плохо...

"СРАНЬ ГОСПОДНЯ",  — подумала я про себя. Вот мы в тяжелом финансовом положении, так он потерял работу!

— Не злись, Эш, я чувствую себя ужасно.

Я сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, а затем сказала:

— Я постараюсь добраться туда завтра к десяти часам утра и посмотрю, смогу ли я уговорить тебя выпустить.

— Спасибо, дорогая,  — ответил он.  — Мне пора, коп тянет меня за руку,  — а потом линия оборвалась.

Пока я смотрела в пространство, временно забыв, что Мак вообще был там, не говоря уже о том, что он сделал мне предложение, и я выплеснула свой напиток ему в лицо, он подал голос.

— Извините, но я не мог не подслушать ваш разговор — на самом деле обе его стороны, поскольку у меня отличный слух. Мне также жаль, что я оскорбил вас таким низким предложением. Кто-то с вашей красотой и классом легко мог бы стоить 5000 долларов за ночь веселья.

Я тупо уставилась на него — слишком много тревожных вопросов пронеслось в моей голове. Мак, очевидно, подумал, что я требую большего, поэтому он продолжил:

— Хорошо, 7500 долларов.

Когда я всё ещё была в трансе по прошествии некоторого времени, он сказал:

— 10 000 долларов — это моё последнее предложение. Тебе могли бы пригодиться деньги Эш — я имею в виду Китти Кэт.

Когда он сказал это, я вдруг поняла, что на самом деле могу воспользоваться этими деньгами. Я знала, что это сделало бы меня шлюхой, но, учитывая моё мрачное настоящее — и, вероятно, ещё более мрачное будущее — 

и, конечно же, обратив внимание на то, насколько красивым и мускулистым был Мак, я вышла из ступора.

У моего рта был свой собственный разум, когда я ответила:  — Откуда я знаю, что могу тебе доверять? Ты можешь воспользоваться мной и никогда не заплатить.

— Это разумная проблема, однако её легко решить. Я даю тебе 10 000 долларов наличными, мы переходим улицу к Fоur Sеаsоns, ты снимаешь номер — я для этого тоже дам тебе наличные — ты регистрируешься, отдаёшь портье свою пачку наличных, чтобы он положил её в сейф для тебя — и ты получишь деньги на следующее утро, когда будешь выписываться.

— У тебя есть 10 000 долларов наличными?  — спросила я, потрясённая!

Мак огляделся — он подозвал официантку, дал ей 100 долларов и сказал:  — Это оплата нашего счёта — (который на тот момент составлял менее 20 долларов).

— Нам нужно уединиться на несколько минут.

Она улыбнулась, увидев 100-долларовую купюру, и сказала:

— Дальний столик только что освободился — вы можете сесть там, и вас не потревожат в течение пяти минут, прежде чем нам нужно будет убрать его.

Держа мою правую руку в своей левой руке, а свой дорогой портфель — в правой, он подвёл меня к изолированному заднему столику. Загораживая чей-либо обзор своей массивной спиной, он открыл кейс, полный денег — я была уверена, что у меня никогда в жизни не было столько денег, не говоря уже о том, чтобы хранить их в одном месте. Он намеренно и спокойно отсчитал сто 100-долларовых банкнот, пока я наблюдала. Затем он вытащил маленькую матерчатую сумочку со дна портфеля, положил в неё 10 000 долларов и протянул мне.

Я не знаю, какое выражение было на моём лице в тот момент, но мой разум был взорван.

Затем он протянул мне ещё 500 долларов и сказал:  — Используй это, чтобы заранее оплатить номер в отеле. С твоим удостоверением личности тебе дадут комнату. Попроси их положить сумочку в сейф, с инструкциями не передавать её никому, кроме тебя. Я буду ждать возле лифтов, ты просто скажешь мне номер комнаты, и я последую через несколько минут после того, как ты войдёшь в лифт.

Я кивнула головой, как автомат. Он взял меня за левую руку, в то время как я сжимала сумочку с деньгами и свою сумку в правой, и повёл меня через улицу. Он отодвинулся от меня, когда мы вошли в Fоur Sеаsоns, и я подошла к столу, как будто знала, что делаю. Я была удивлена, что получение номера и то, что портье забрал мою сумочку и дал мне квитанцию, прошло без сучка и задоринки.

Проходя мимо Мака, я прошептала "1215", вошла в лифт, поднялась и вошла в номер. Только оказавшись в номере, я начала по-настоящему понимать, что, чёрт возьми, происходит. Я сделала несколько глубоких вдохов, прежде чем услышала стук в дверь, и собралась с духом, чтобы пройти через это; 10 000 долларов были нашим с Джоном спасением!

•  •  •

Я открыла дверь, и Мак вошёл с 

улыбкой. Я ожидала, что он немедленно нападёт на меня. Вместо этого с ещё более широкой улыбкой он сказал:

— Давай выпьем и поболтаем, прежде чем вместе примем душ.

— Э-э... я... не пью,  — заикнулась я.

— Конечно, не пьёшь... разве ты не помнишь содовую, которую плеснула мне в лицо.

Он усмехнулся.

Он подошел к холодильнику в номере, достал банку содовой для меня и пиво для себя, налил их в стаканы, а затем мы сели рядом друг с другом на маленьком диване в комнате.  — Так расскажи мне о себе, Китти Кэт,  — ухмыльнулся он.

После двадцатиминутного разговора, в котором он рассказал мне о себе столько же, сколько я ему о себе,  — я понятия не имею, сколько из этого было правдой,  — я была почти спокойна. Я была удивлена тем, что была совершенно очарована его улыбкой, его смехом, его покладистым характером и его пронзительными кобальтово-голубыми глазами, которые, казалось, проникали мне в душу.

Когда наши напитки были выпиты, он поднял нас обоих и загипнотизировал меня, глядя мне в глаза.

— Я хочу сейчас развернуть свой подарок, а потом я хочу, чтобы ты сняла с меня одежду,  — улыбнулся он.

Он медленно снял с меня топ, юбку, лифчик, туфли и нижнее бельё. Он успокаивающе говорил при этом — его голос был таким мелодичным, что я не паниковала и не пыталась прикрыться, пока он раздевал меня не только руками, но и глазами.

— У тебя совершенно убийственное тело, Китти Кэт,  — ухмыльнулся он, когда я была обнажена, и он держал меня на расстоянии вытянутой руки, изучая моё тело с головы до ног.  — А теперь раздень меня!

По сравнению с ним, я была гораздо менее искусна в раздевании, но он говорил только ободряющие и лестные слова, когда я это делала. Наконец-то он был обнажён, если не считать трусов. Когда я потянула их вниз, наружу выскочил фаллос, который выглядел так, как будто был по крайней мере в два раза длиннее и толще, чем у Джона. Я заметно ахнула и слегка отступила. Однако, уставившись на него с разинутой челюстью, как мне показалось, на несколько минут, я была так очарована, что пошевелила руками, чтобы прикоснуться к нему. Когда я дотронулась до него, фаллос дёрнулся. Я посмотрела ему в лицо, и, хотя он улыбался, теперь у него был похотливый взгляд.

Мак поднял меня с колен, оторвал от земли, как будто мои 130 фунтов ничего не значили, и понёс в ванную. Как только вода стала тёплой, он поднял меня в большую душевую кабину.

Я никогда раньше не принимала душ с кем бы то ни было.

Мой разум был практически пуст, хотя мой живот горел, когда его руки бродили по всему моему телу, иногда с мылом, часто без.

Отмыв меня дочиста, он проворчал:  — Теперь вымой мой член, чтобы он был красивым и чистым, когда проникнет в твою киску.

Снова действуя как автомат, я сделала, как было сказано. Невероятно, но он стал ещё больше 

и твёрже. Дотронувшись до яичек, я была потрясена тем, что они казались такими большими, как лимоны, а не такими маленькими, как кумкваты, как у моего мужа. Мак застонал, когда я массировала его лимончики, его последний стон был очень громким, он внезапно развернул меня и положил мои руки на стену душевой кабины, в то время как я была согнута в талии.

Я почувствовала, как пальцы Мака проникают в мою киску, возбуждая так, как никогда раньше. Когда я подумала, что больше не могу этого выносить, я почувствовала, как к моим половым губкам прикоснулся гораздо более крупный предмет. Я знала, что это была головка его члена — я беспокоилась, что такая большая не пройдёт, но к тому времени мне уже не терпелось это выяснить.

Проникновение было медленным. На самом деле у меня было два оргазма, таких больших, как никогда, уже во время проникновения. К моему удивлению, казалось, что весь фаллос был во мне, когда он начал двигаться поршнем взад-вперед. Через несколько секунд я испытала оргазм такой силы, что чуть не потеряла сознание, и вместо того, чтобы рассеяться, он казался непрерывным.

Как только Мак начал хрюкать, струи спермы начали взрывать влагалище; я закричала, когда мой оргазм достиг уровня, который я считала невозможным, и тогда я потеряла сознание.

Я, наверное, была в отключке меньше минуты. Очнувшись, я стояла прямо, член Мака был в моём влагалище, а его руки терзали мои сиськи. Я никогда в жизни не чувствовала себя более безмятежной и заряженной одновременно.

Остаток ночи я провела в блаженном оцепенении. Я никогда не забуду чувства наполненности, удовлетворенности и радости, которые поглощали меня час за часом. За следующие девять часов у меня было больше сексуальных переживаний и оргазмов, чем за всю мою жизнь. Да, и я была очарована воодушевляющими и позитивными разговорами на подушке между нашими многочисленными приступами сексуального блаженства.

Меня взорвало, когда Мак начал есть мою киску. У меня никогда раньше не было орального секса; это было фантастически, и оргазм от оральных ласок был совершенно особенным.

Я была в восторге, когда Мак трахал мои сиськи. Меня никогда раньше не трахали в сиськи, но, казалось, это было естественно для меня. Когда он извергнулся на мои грудь и подбородок, я испытала ещё один мощный оргазм. До той ночи я и не знала, что женщина может испытывать оргазм от траха сисек!

Я не знаю, как Мак продержался всю ночь, но я увидела, как он закидывал в рот маленькую синюю таблетку, когда мы сделали перерыв, чтобы выпить немного воды. Именно в этот момент я вдруг поняла, что он выёбывает мне мозги без презерватива. Я выпалила:  — Мак, ты не пользовался презервативом.

— За 10 000 долларов я могу без этого обойтись,  — ухмыльнулся он, а затем продолжил:  — Но не беспокойся.

Он встал с кровати, залез в карман пиджака и вытащил отчёт о тестировании на ЗППП. Моей первой реакцией было "Кто, чёрт возьми, носит 

с собой отчёт о тестировании на ЗППП", но прежде чем я успела спросить, он объяснил.

— Это отчёт пятнадцатидневной давности. Мне это было нужно для "работы", которую я сделал две недели назад. У женщины, с которой я был, также был отчёт об отсутствии ЗППП, так что можешь не беспокоиться; но ты можешь использовать часть из 10 000 долларов, чтобы завтра сдать анализы, если нужна дополнительная уверенность. А теперь, как насчёт того, чтобы пососать мои яички — ты действительно хорошо справляешься с этим,  — он ухмыльнулся.

Я отбросила листок и сделала, как мне было сказано. Мне действительно нравилось сосать его яички — и его член. Я просто не могла смириться с тем, насколько они были большими, или с тем, что его член вообще помещался в моей киске.

Последнее спаривание той ночи, которое я помню — возможно, он больше терзал или издевался надо мной, когда я была в коматозном состоянии,  — было, когда он трахал меня раком с тем, что он называл анальной пробкой в моей заднице. Всё моё тело, казалось, пульсировало, когда его член колотил мою киску, в то время как он периодически двигал анальную пробку взад и вперёд. Когда он начал эякулировать в меня, я снова потеряла сознание — на этот раз, очевидно, на всю ночь.

•  •  •

На следующее утро я проснулась в одиночестве и в сексуальном тумане. Всё тело болело, но это была приятная боль. Моя киска была полностью красной, соски были раздуты и болели, и каждый мускул, казалось, был напряжён до предела. Я, спотыкаясь, выбралась из постели и увидела, что часы показывают 9:58 утра. Я вспомнила, что мне нужно было ехать в полицейский участок на Николетт, я не успевала к 10 часам, но мне было насрать.

Я сделала своё дело, отметив, что из моей киски вытекло много белого вещества. К счастью, в шикарном гостиничном номере есть биде. Я долго принимала горячий душ и, выйдя из него, снова почувствовала себя человеком.

Когда я одевалась, то увидела записку поверх своих трусов.

"Эш/Китти Кэт, ты непревзойдённый трах. Это была лучшая ночь в моей жизни. Я надеюсь, что свёрточек, засунутый в твоё нижнее белье, позволит тебе в это поверить. Конечно, я не рассказал тебе всю свою историю. Я уезжаю из страны, чтобы избежать встречи с некоторыми плохими людьми, но если бы это было не так, я бы приложил все усилия, чтобы украсть тебя у твоего мужа. Со звездами в глазах, "Мак". Р. S. Я бы не стал вносить в банк больше 2000 долларов наличными за один раз".

Я улыбнулась, а затем заглянула в свои трусики: ещё 5000 долларов 100-долларовыми купюрами! Я чуть не упала в обморок.

Я выписалась около 10:40, взяла свою сумку с наличными из сейфа отеля, по дороге в полицейский участок положила 2000 долларов на наш общий текущий счёт и ещё 2000 долларов на мой личный сберегательный счёт в другом банке, затем взяла такси до Николетт-авеню. Я 

шла на кривых ногах, и каждый укол боли вызывал у меня скорее улыбку, чем гримасу.

Когда я прибыла в полицейский участок, всё, что они хотели,  — это "всего лишь" залог в 500 долларов наличными, чтобы вытащить Джона. Мысль о том, что ещё вчера это было бы невозможно, а сейчас было "всего лишь", заставила меня усмехнуться про себя.

Джон ожидал, что я его обругаю. Но я была совершенно спокойна, взяла ключи от машины у дежурного сержанта и отвезла нас домой. Джон провёл все выходные, извиняясь; я провела все выходные, заново переживая свои сексуальные сцены с вечера пятницы до утра субботы с улыбкой в сердце, если не на лице, и спала, чтобы прийти в себя.

После того уик-энда всё резко изменилось для нас с Джоном.

Сначала я наняла помощника адвоката, который раньше работал в юридической фирме, чтобы представлять интересы Джона в его DWI. Она была очень хороша и заключила сделку с прокурором, самую лучшую сделку, на которую он мог надеяться. Поскольку он не причинил никакого ущерба, это был его первый уголовный арест, и он взял на себя ответственность. Он отделался потерей прав на шесть месяцев, годичным испытательным сроком, 200 часами общественных работ, штрафом в размере 500 долларов (залог) и прохождением двухдневного курса лечения от алкоголизма для водителей.

Во-вторых, я погасила все наши долги по кредитной карте, продала нашу машину и купила менее дорогую и более экономичную. Когда срок аренды истёк, мы переехали в другую квартиру в тихом районе, где арендная плата была на 40% меньше, чем там, где мы жили, и я начала посещать курсы параюристов.

В-третьих, общественная работа Джона оказалась замечательной для всех участников. Я провела с ним около половины из его 200 часов. Мы в основном помогали социальным работникам, которые были перегружены работой. Время было выбрано удачно, так что, как только его 200 часов истекли, город по счастливой случайности выделил больше денег на социальные услуги, и поскольку Джон произвёл впечатление на всех, с кем он работал, своим энтузиазмом и сочувствием, ему предложили работу. Хотя это окупало только 80% того, что он зарабатывал ранее, мы были в лучшей финансовой форме, чем до его увольнения, поскольку наши расходы сократились примерно вдвое.

В-четвертых, наша сексуальная жизнь улучшилась, в основном по моему настоянию и благодаря моему значительно возросшему либидо. Теперь я знала, каким приятным может быть секс. В течение трёх месяцев после самой сексуальной ночи моей жизни, секс с Джоном стал заметно лучше, чем раньше. Это было монументальное достижение.

В-пятых, я начала регулярно заниматься в тренажёрном зале и чувствовала себя физически лучше, чем когда-либо прежде в своей жизни. Судя по взглядам, которые я получала в спортзале, и по тому, сколько раз ко мне приставали, мужское население считало, что я выгляжу явно лучше, чем до того, как начала регулярно тренироваться.

В-шестых, к двадцати шести годам я получила сертификат помощника юриста и обнаружила, что я не 

так глупа, как всегда считала. Я обнаружила, что у меня есть реальные способности к работе с документами во время судебных разбирательств. К двадцати восьми годам я была самым уважаемым помощником юриста в "Winston"., тесно сотрудничала с Марджори Кент по многим громким делам и зарабатывала в два с половиной раза больше, чем при работе секретаршей.

Итак, жизнь была великолепна, верно?

•  •  •

Хотя моя жизнь была бесконечно лучше, чем до моей ночи с Маком, теперь у меня была сексуальная тяга, которая никогда не удовлетворялась. Было совершенно нереально, что я когда-нибудь снова достигну сексуальной нирваны, которую испытала во время моей ночи с Маком, но я не могла выбросить это из головы. Это проявлялось, когда несколько ночей я скакала на Джоне так, словно пыталась оторвать ему член, и сосала его яички размером с кумкват, представляя себе яички Мака размером с лимон.

Хотя моя ситуация была лучше, чем в пятницу вечером, когда мне позвонили по поводу DWI Джона, это не соответствовало моим нереализованным желаниям.

Именно в таком состоянии я была, когда поцеловала Джона на прощание субботним утром во время моей первой зарубежной поездки — деловой поездки с Марджори Кент и ещё одним партнёром из Winston.  — в Амстердам, чтобы взять показания у чиновника крупной голландской корпорации, с которой мы вели судебный процесс. Было много документов, которые нужно было упорядочить, подготовить или просмотреть, и Марджори настояла, чтобы я была рядом. Так что я получила ускоренный паспорт, и мы полетели бизнес-классом.

Рабочие дни были тяжёлыми, но мы смогли закончить к полудню пятницы по амстердамскому времени. Марджори и другой адвокат решили, что хотят побыстрее вернуться в США, в том числе и потому, что в результате дачи показаний им нужно было подготовить несколько ходатайств. Они поняли, что мне понадобится ещё несколько дней, чтобы привести все документы в надлежащий вид, поэтому мне сказали насладиться выходными в роскошном отеле, в котором мы остановились, а затем закончить обработку документов ко вторнику или среде на следующей неделе, партиями отправляя их домой, и самой прилететь в среду.

В пятницу вечером я отправилась поужинать в хорошее заведение, как можно дальше от квартала Красных фонарей (я не собиралась снова становиться шлюхой, ха-ха), благодарная за то, что все в Нидерландах, казалось, говорили почти на идеальном английском. Пока я потягивала содовую в ожидании закуски, к моему столику подошёл высокий симпатичный мужчина.

— Привет, Эшли, могу я присоединиться к тебе?

Я сразу узнала его голос, и моё сердце пропустило несколько ударов.

— Мак..?  — ахнула я, хотя его лицо выглядело не так, как я его помнила.

Он был по-прежнему красив, но по-другому.

Он сел и сказал:

— Да, мой псевдоним "Мак", но я надеюсь скоро назвать тебе своё настоящее имя. Чтобы ответить на незаданный вопрос, я перенёс косметическую операцию, чтобы изменить свою внешность, хотя, кажется, в этом больше нет необходимости, но мне нравится моё новое лицо, и я не собираюсь менять его обратно.

— Это почти 

невероятное совпадение. Я не видела тебя и не слышала о тебе четыре года, а теперь мы в одном ресторане, на другом конце света в одно и то же время!

Мак усмехнулся.

— Это не совпадение, что Эшли Типтон урожденная Совероу...

Я снова сглотнула.  — Откуда ты знаешь моё имя?

— После того, как ты потеряла сознание от сексуальной перегрузки в ту ночь, когда я влюбился в тебя — этот комментарий чуть не сбил меня со стула, "влюбился в меня?" — я заглянул в твою сумочку и узнал о тебе всё, что мог, из того, что было в ней. Я знал, что не смогу действовать в соответствии с этим довольно долго, но также знал, что в конце концов разыщу тебя. Так что, как видишь, это не совпадение, что я сейчас здесь с тобой.

Он широко улыбнулся.

Принесли мою закуску, Мак заказал на ужин то же самое, что и я, плюс "Хайнекен", а потом мы поболтали, как будто это было совершенно обычным делом, что два человека, которые знали друг друга всего около девяти часов четыре года назад, но разделили сексуальную нирвану, вступили в нормальную беседу...

После ужина мы пошли в мой гостиничный номер — я знала, чего мы оба хотели, и мы собирались это получить,  — но сначала Маку нужно было сказать мне много такого, чего он не хотел говорить в общественном месте.

Мы держались за руки и время от времени смотрели друг другу в глаза, при этом он вывалил на меня несколько особенно важных вещей.

Его настоящее имя при рождении было Брэдли Бертон, ему было тридцать два года, он был родом из Шарлотта, Северная Каролина, он был футболистом в Университете Северной Каролины, Чапел-Хилл, и имел степень в области бизнеса. Он был женат один раз, развёлся до того, как я встретила его, детей у него не было. Он вслепую помогал преступной организации в финансовых вопросах, а когда узнал, кем они были на самом деле, обратился в ФБР. Его дважды чуть не убили — во время одного эпизода он убил двух нападавших,  — прежде чем он получил защиту от ФБР. Он дал показания против преступной организации, и серьёзные большие парни были осуждены.

Кроме того, о чём никто не знал, он украл у преступной организации примерно 20 000 000 долларов. Он анонимно пожертвовал около 8 000 000 долларов на благотворительные цели, положил 10 000 000 долларов на Каймановы острова и в другие банки и имел при себе почти 2 000 000 долларов наличными, когда мы встретились в Миннеаполисе. Предполагалось, что он попадёт в программу защиты свидетелей, но подумал, что сам сможет защитить себя лучше, особенно в Европе, поэтому с отличными поддельными документами на имя Макалистера Джордана он полетел кружным путем из Миннеаполиса в Мексику, Японию и Францию, наконец обосновавшись в Эстонии...

Я была взволнована, устала и одновременно испытала стресс, просто услышав об этом.

Теперь он прекрасно говорит по-эстонски, его новое имя Эндрик Сепп, и он руководит благотворительной организацией, которая действует по 

всей Прибалтике. Благодаря осторожному инвестированию в высокодоходные ценные бумаги у него есть большая часть из 12 000 000 долларов, с которыми он приехал в Европу, даже после того, как он пожертвовал сотни тысяч долларов на благотворительность. Теперь он чувствовал себя в безопасности, поскольку все люди, против которых он давал показания, были мертвы, а все остальные члены преступной организации либо мертвы, либо скрываются.

После своего рассказа он поднял меня с дивана, заглянул в мою душу своими кобальтово-голубыми глазами и объявил:

— В ближайшие два дня и три ночи я намерен убедить тебя оставить своего мужа ради меня.

После этого заявления он начал раздевать меня почти так же, как в тот пятничный вечер четыре года назад.

Основные различия между тем вечером пятницы и субботним утром и тем, что было четыре года назад, заключались в следующем:

#1 Я почувствовала от него нечто большее, чем страсть. Да, нечто более глубокое. В разное время в моём мозгу мелькала мысль: "Неужели он действительно мог влюбиться в меня всего за одну ночь четыре года назад?"

#2 Разговор на подушке был юмористическим, стимулирующим и страстным одновременно, даже лучше, чем в нашу первую ночь.

#3 Когда я проснулась на следующее утро, я была в позе ложки с Эндриком, полностью поглощённая его объятиями.

Несмотря на то, что мне нужно было ходить на кривых ногах и носить Максипад, чтобы впитать сперму, вытекающую из моей киски, суббота была весёлым днем. Мы ходили в захватывающие места, смотрели спектакль, и когда мы легли в постель, я впервые в жизни почувствовала настоящую, неподдельную любовь, сопровождавшуюся моими тремя оргазмами.

После очередного веселого воскресного дня Эндрик поторопил меня навестить его в Эстонии. Я позвонила Марджори, пообещала передать ей все документы и мои резюме к 8 утра по её времени в среду и сказала ей, что мне нужно несколько выходных и я вернусь только через неделю после понедельника. Хотя она и не была в восторге, в конце концов смирилась с этим. Я позвонила Джону и солгала ему в первый раз на своей памяти. Я сказала ему, что должна остаться по делам до следующего понедельника. Он казался печальным, но смирившимся. У меня было несколько уколов вины — но, на удивление, не так много, и те муки, которые у меня и были, были смыты моим следующим оральным оргазмом от Эндрика.

Я пообещала Эндрику, что поеду в Эстонию в среду днём, но мне нужно было закончить свою работу в понедельник и вторник, так как мои боссы рассчитывали на меня. Это означало, что он должен был уйти после усердного занятия любовью рано утром в понедельник.

•  •  •

Моя поездка в Эстонию прошла без происшествий. Эндрик встретил меня в Таллинском аэропорту и отвез в свой шикарный дом в районе Кадриог в Таллине. Мне было приятно видеть, что большинство людей, с которыми я общалась, говорили по-английски, который, наряду с русским, был самым популярным языком, помимо эстонского, и практически все в 

стране, по крайней мере, владеют двумя языками.

В течение следующих нескольких дней я видела, как Эндрик жил и работал. Я была чрезвычайно впечатлена его состраданием и сопереживанием людям, которых обслуживала его благотворительная организация, и тем, насколько он был уважаем. Что было ещё более впечатляющим, так это то, как его член и рот доставляли мне удовольствие по ночам; Я честно чувствовала, что каждый вечер нахожусь в блаженном сне, и я ощущала, как его любовь сочится из его тела. К вечеру воскресенья он получил от меня обещание вернуться, как только я смогу успешно завершить свою работу по крупному судебному разбирательству, ради которого я ездила в Амстердам, и организовать бракоразводный процесс.

В итоге я пробыла в Миннеаполисе три недели, прежде чем смогла вырваться — я каждый день разговаривала с Эндриком по Zооm.

Сначала Марджори не очень хорошо восприняла мой отъезд. Когда я объяснила все обстоятельства, она смягчилась и пожелала мне всего наилучшего, тем более что судебный процесс был урегулирован через десять дней после дачи показаний.

Я был удивлена тем, насколько дружелюбным был мой разрыв с Джоном — помогло то, что теперь он был в хорошем месте с работой, гораздо более подходящей для него, чем его работа помощника юриста, и я не просила никаких денежных средств — только мои личные вещи. Он действительно удивил меня, когда вскоре после того, как я сказала ему, со всем сочувствием, на какое была способна, что я развожусь с ним, он спросил:

— Кто такой Мак?

— Чтоо?  — был мой звёздный ответ.

— Несколько раз в порыве страсти ты называла меня "Мак". Кто он такой?

Я тяжело сглотнула, на несколько секунд опустила глаза, а затем посмотрела ему в глаза. Он заслуживал знать правду.

— Это тот парень в Эстонии, ради которого я с тобой расстаюсь.

На его глазах выступили слёзы, но больше он ничего не сказал.

Я была очень взволнована своим полётом в Эстонию с билетом первого класса, который Эндрик купил для меня. Я пытался подавить свои ожидания, потому что не могла реально поверить, что моя жизнь будет фантастической, такой, о которой я мечтала.

Мы с Эндриком поженились через две недели после того, как мой развод был окончательным. Эндрик привёз всю мою семью в Эстонию ради этого.

Теперь, спустя десять лет после моего бегства в Эстонию, после нашего третьего ребёнка, моя жизнь не просто хороша, она фантастична. Единственная жалоба Эндрика на меня заключается в том, что это я виновата, что мы всё время занимаемся сексом. Моя единственная настоящая претензия к нему заключается в том, что он виноват, что мы постоянно занимаемся сексом.

Я иду по жизни с огромной улыбкой на лице!