Колин. Часть 11

Спустя 35 лет мама решила, что пришло время следующему поколению взять на себя ответственность за преподавание во втором классе. В том году семь учителей ушли на пенсию, поэтому в окружном клубе Санта-Терезы был устроен большой банкет. Были приглашены все друзья из Сан-Мигеля, но Гарольд был единственным, кто смог приехать, чтобы помочь маме отпраздновать.

Еда была превосходной, речи скучными, музыка приятной, танцы хорошими, бар был открыт. Были слезы и смех со стороны коллег, которые больше не будут видеться друг с другом ежедневно.

Поздно вечером Гарольд отвел меня в сторону и сказал: «Я только что разговаривал с твоей матерью о её поездке... »

В течение многих лет, прежде чем папа скончался, мама и папа говорили о поездке на Аляску, и теперь она собиралась осуществить эту мечту. В следующем месяце она отправлялась в круиз, который начинался в Сан-Франциско и плыл вдоль побережья, останавливаясь в Ванкувере и нескольких других местах Канады, а затем на Аляске, возвращаясь через две недели. Как только она вернется, мама отправится обратно на восток, чтобы навестить старую подругу по колледжу.

«... и это навело меня на размышления. Я живу в Сан-Мигеле уже 30 лет и потратил на отпуск больше времени, чем сам Бог. Я думаю, мне пора на некоторое время убраться к черту из "Доджа"».

«Что ты собираешься делать? » — спросил я.

«Я не знаю, но, наверное, обязательно съезжу навестить Джона Гордона и дам ему несколько уроков гольфа. В основном расслабиться и не думать о работе».

«Я завидую, это звучит фантастически».

«В любом случае, это означает, что ты будешь руководить офисом, пока меня не будет, но не сходи с ума. Я не хочу, чтобы мне пришлось переучивать всех, когда я вернусь». Это был редкий момент, когда Гарольд улыбался.

«Когда ты уезжаешь? » — спросил я.

«Сначала я хочу убедиться, что с этой чепухой Гибсона покончено, а затем связать кое-какие другие концы с концами. Я не знаю, три... может быть, недели четыре».

У Гарольда было странное выражение лица. Я просто списал это на предвкушение побега.

Итак, в пятницу днем Гарольд пожал мне руку и сказал: «Удачи, не звони. Если что-нибудь случится, я не хочу об этом слышать». И направился к двери.

Казалось, что в ту секунду, когда Гарольд покинул здание, всплыли все мыслимые кризисные сценарии, которые только могло вообразить человечество. Но поскольку все в офисе функционировали как точная машина, которую Гарольд создавал годами, все шло гладко, когда он вернулся.

В четверг вечером мама позвонила нам, чтобы сказать, что она только что вернулась из своей поездки и скоро нас увидит. В её голосе слышались нотки, свидетельствовавшие о том, что она устала, но определенно расслаблена и счастлива. После 35 лет работы в роли детского учителя для 25 восьмилетних детей мама заслужила право расслабиться.

На следующее утро мы все уже встали и готовились к предстоящему дню. В 6:30 утра раздался звонок в дверь. Мы с Колин переглянулись: кто бы это мог прийти к нам 

домой в такую рань? Все ещё в халате, я встал, чтобы открыть дверь. Когда я открыл её, передо мной стояла моя мать.

«Мам, что ты здесь делаешь в такую рань? »

«Я пришла позавтракать со своими внуками».

К этому времени все пятеро детей сорвались с места и бросились обнимать свою бабушку.

Колин стояла в дверях кухни и позвала: «Дети... давайте... отпустите свою бабушку на достаточное время, чтобы она вошла внутрь». Мама вошла и села за кухонный стол, чтобы позавтракать вместе с нами. Она объяснила, что дети Майка и Джимми постоянно бывали у нее дома, но ей не удавалось видеться с нашими детьми так часто. Теперь, когда она вышла на пенсию, она собиралась наверстать упущенное.

Когда я вернулся домой с работы, мама все ещё была на кухне, помогая Колин готовить ужин. После того, как мы поужинали, дети уселись делать домашнее задание, когда мама посмотрела на часы и сказала: «Ой, уже поздно, мне пора»,  — и вышла за дверь. Мы с Колин просто уставились друг на друга.

«Это было странно».

«Я знаю. Что только что произошло? »

В течение следующих нескольких недель мама стала появляться в доме без предупреждения в неурочное время суток, но обычно ранним утром. Чтобы она успела добраться до нашего дома из Санта-Терезы к завтраку, ей приходилось бы вставать в 4:00 утра.

Примерно в это время Майк позвонил мне в офис и сразу перешел к делу.

«Мы с Джимми разговаривали, и мне нужно задать тебе вопрос. Вы с Колин не замечали ничего странного в маме в последнее время? »

Я поколебался, прежде чем ответить. «Что ты имеешь в виду? »

«Ну, это как будто она исчезает на некоторое время, на пару дней за раз, и когда мы спросили её об этом, она просто отмахнулась... сказала, что навещала вас, ребята, но когда я поговорил с Колин, она сказала, что не видела маму всю неделю».

«Я не знаю, Майк, мама появлялась в самое неподходящее время: ранним утром или поздно вечером, а потом убегала, как будто ей срочно нужно было быть где-то в другом месте. Мы с Колин собирались поговорить с тобой и Джимми об этом. Как ты думаешь, с ней все в порядке? »

Майк помолчал, прежде чем ответить.

«Я думаю, что может... это просто это на нее совсем не похоже».

В тот день, когда Гарольд вернулся из отпуска, он рано зашел в офис и не вышел. После того, как все утряслось на утро, я зашел поприветствовать его возвращение и ввести в курс дела обо всем, что произошло в его отсутствие. Когда я вошел в его кабинет, он сидел в кресле спиной к столу и смотрел в окно на горы Сан-Григорио вдалеке. Мне пришлось пару раз окликнуть его по имени, чтобы привлечь его внимание.

«Гарольд, с возвращением. Как прошел отпуск? »

«Это было хорошо. Я мог бы привыкнуть к тому, что не захожу в офис».

«Так куда же ты в итоге направился? »

«О... ненадолго съездил в Канаду... всегда хотел увидеть 

Канаду... провел неделю с Джоном Гордоном... заехал повидаться со своим племянником в Санта-Фе, давненько его не видел. У него замечательные дети».

Я начал рассказывать Гарольду все мельчайшие подробности того, что происходило в офисе, но по выражению его лица я не был уверен, что он услышал хоть одно моё слово. В течение следующих нескольких недель Гарольд по-прежнему был в курсе событий, но большую часть времени он, казалось, был отвлечен, и мы все чувствовали, что нам приходится усердно работать, чтобы удержать его внимание. Миссис Лопес заговорила со мной об этом как-то поздно вечером.

«Роберт, ты заметил что-нибудь необычное в Гарольде с тех пор, как он вернулся из отпуска? Ты знаешь, что происходит? »

«Да, я заметил. И нет, я не знаю, что происходит. Хотел бы я это сделать. Если бы я не знал ничего лучше, я бы сказал, что он ведет себя так, будто счастлив. На днях я действительно застал его улыбающимся».

Через шесть недель после того, как Гарольд вернулся из отпуска, состоялась регулярная ежегодная проверка офиса в Сан-Мигеле.

Раз в год нас навещали начальники из нью-йоркской штаб-квартиры. Они появлялись рано утром во вторник, а затем проводили весь день во вторник и среду, просматривая годовые отчеты с местными менеджерами. Утро четверга было посвящено индивидуальным и групповым встречам с остальными сотрудниками. Это был визит для проформы, но он действительно помог установить связь между местным отделением и штаб-квартирой.

В этом году визит был другим. Ребята из штаб-квартиры провели все утро вторника и среды в конференц-зале наедине с Гарольдом. Они встретились с остальными менеджерами только во второй половине дня, и даже тогда это было кратко и формально. Утреннее заседание в четверг прошло как обычно, а затем незадолго до обеда было сделано объявление.

В пятницу, на следующий день, ровно в 11:30 утра в отеле "Шератон" должно было состояться собрание всех сотрудников. Присутствие было обязательным для всего персонала, и неявка могла привести к дисциплинарному взысканию. Когда их спросили о том, что происходит, сотрудники в костюмах промолчали и не ответили.

На следующее утро все ходили осторожно. Жителей Нью-Йорка и Гарольда в здании не было. В 11:15 люди начали выходить из офиса и направляться в "Шератон". В вестибюле отеля висела табличка, гласившая, что встреча Уиллиса, Голдмана и Рида состоится в комнате "Секвойя".

Когда я вошел в комнату "Секвойя", меня удивили несколько вещей. Зал был обставлен для официального банкета с белоснежными скатертями на столах, сверкающими столовыми приборами из серебра и хрусталя. Но ещё большим сюрпризом были Колин и мама, которые стояли в глубине комнаты и разговаривали с миссис Лопес. Как только она увидела меня, Колин вырвалась и подошла ко мне.

«Бобби, что происходит? » — спросила она.

«Я собирался спросить тебя о том же самом. Что ты здесь делаешь? »

«Я не знаю. Гарольд позвонил мне сегодня утром и сказал, чтобы я была здесь. Он произнес это так, словно на карту была поставлена твоя работа. У 

меня не было возможности спросить маму, почему она здесь».

Как раз в этот момент подошел официант и сообщил нам, что пришло время садиться обедать. Там был один длинный ряд столов для менеджеров из Сан-Мигеля и посетителей из Нью-Йорка. Колин сказали сесть рядом со мной, а мама села между мной и Гарольдом. Затем последовал следующий сюрприз. Джон Гордон сидел по другую сторону от Гарольда с миссис Лопес и Рэем.

Еда была превосходной, как и следовало ожидать, и все хорошо проводили время, но подспудно чувствовалось замешательство и напряжение, пока мы все ждали, когда упадет вторая туфля. Когда все почти покончили с десертом, начались речи.

К счастью, они были короткими.

Нас поздравили с нашей командной работой, и было объявлено, что нескольким сотрудникам из нашего офиса будет поручено посетить другие отделения на местах, чтобы помочь обучить персонал некоторым изменениям в процессах, которые мы разработали в Сан-Мигеле. Мы все обрадовались, когда было объявлено, что Сан-Мигель снова получил самую высокую норму прибыли и переместился с одиннадцатого на девятое место по реальным долларам, заработанным за последний финансовый год.

Затем Джон Гордон встал и подошел к трибуне. Гордон был назначен генеральным директором компании несколько лет назад и сейчас жил в Нью-Йорке. Все сразу же замолчали. Мы знали, что нам вот-вот расскажут, из-за чего все это было.

Гордон мгновение смотрел на стол менеджеров, а затем повернулся, чтобы обратиться к остальным сотрудникам.

«Я хочу добавить свои поздравления с ещё одним звездным годом в этом офисе. Хотя меня поражает, как вы продолжаете делать это год за годом, когда у руля стоит такой человек, как Гарольд Питерсон. Просто подумайте, чего вы могли бы достичь, если бы у вас был кто-то, кто действительно знал, что делает».

У всех в комнате раздался громкий вздох.

«Гарольд Питерсон был мертвым грузом в этой компании с того самого дня, как его приняли на работу. Я удивлен, что он продержался так долго. Мы внесем здесь кое-какие изменения и заставим это место работать так, как оно действительно должно работать».

Гарольд встал, бросил салфетку на тарелку и стремительно направился туда, где стоял Гордон.

«Слушай, ты, осел, я вынесу из тебя все дерьмо, которое собирался вынести».

Вены на шее Гарольда сбоку вздулись.

«Я даже не начал раздавать это дерьмо... а ты собираешься вернуться и сесть, как неженка, которым ты всегда был»,  — крикнул Гордон в ответ.

Все присутствующие в комнате были парализованы шоком от того, чему они стали свидетелями.

«Мне приходилось таскать твою задницу на спине и исправлять каждую твою оплошность с того дня, как мы встретились, и я больше не собираюсь этого делать»,  — прогремел Гарольд.

«Единственная ошибка, которую я когда-либо совершал, заключалась в том, что я позволил тебе быть моим соседом по комнате в колледже... и поверь мне, когда я говорю, что с тех пор я сожалею об этом»,  — взревел Гордон.

Все сидели, оцепенев от страха, кроме мамы. Она спокойно сидела, слегка наклонившись вперед, поставив локти на стол 

и подперев подбородок руками. У нее было такое выражение лица, которое говорило о том, что весь этот эпизод её слегка позабавил.

«Знаешь что? Вы и эта компания можете занять этот офис и засунуть его в свои коллективные задницы».

Гарольд вытащил что-то из кармана, затем повернулся и бросил это в мою сторону. Оно с глухим стуком приземлилось на стол передо мной. Я посмотрел вниз и увидел ключи от офиса Гарольда.

«С меня хватит этого наряда из куриного дерьма. О'Коннер, теперь это твоя проблема, я ухожу отсюда».

«Верно, Питерсон, ты всегда был лодырем».

Гарольд развернулся лицом к Гордону, и они встали нос к носу. С ревом двое мужчин бросились друг на друга. Мы с Рэем оба встали, готовые разнять их, пока они не убили друг друга, а затем остановились.

Они не боролись, они обнимались и хлопали друг друга по спине. Когда они оторвались друг от друга и повернулись лицом к комнате, они смеялись, и в их глазах стояли слезы. Все, кроме мамы, сидели в абсолютном замешательстве от того, чему они только что стали свидетелями.

После того, как они отдышались, Джон Гордон вытер слезы с глаз и начал говорить, обняв Гарольда за плечо.

«Я приношу извинения за эту маленькую комедию, но время было слишком удачным, чтобы упустить его. Я знаю Гарольда Питерсона более сорока пяти лет и считаю для себя привилегией называть его своим другом. Ты не узнаешь, что такое настоящая дружба, пока не встретишь Гарольда в своей жизни».

Гордон сделал паузу, чтобы дать всем время откинуться на спинки стульев.

«Я пришел сюда сегодня, чтобы сделать два объявления».

Теперь Гордон безраздельно завладел всеобщим вниманием.

«Во-первых, я здесь, чтобы объявить, что по прошествии сорока одного года, по состоянию на восемь часов утра, Гарольд Питерсон официально ушел на пенсию из Willis».

Послышались ещё вздохи и несколько тихих возгласов «О Боже мой».

«... и я чрезвычайно ревнив. Во-вторых, я рад представить нового вице-президента Willis и нового руководителя подразделения в Сан-Мигеле. Мистер Роберт О'Коннер».

Потребовалось мгновение, чтобы до слушателей дошло, что сказал Гордон, а затем раздались аплодисменты. Я был слишком ошеломлен, чтобы отреагировать. Колин обняла меня, а мама наклонилась и сжала мою руку. Я встал и помахал рукой в знак признательности. Я открыл рот, чтобы что-то сказать, но не издал ни звука, поэтому снова сел.

Гарольд и Гордон все ещё стояли на трибуне, все ещё улыбаясь, когда люди снова начали рассаживаться по своим местам. Гордон постучал костяшками пальцев по трибуне, чтобы привлечь всеобщее внимание, а затем заговорил ещё раз.

«Сегодня утром я спросил Гарольда, не хочет ли он сказать всем вам несколько прощальных слов. Хорошие манеры не позволяют мне повторить то, что он сказал. Первым официальным действием мистера О'Коннера в качестве вице-президента является предоставление всем сотрудникам административного отпуска до конца дня в связи с изменениями здесь, в Сан-Мигеле, и как генеральный директор этой корпорации я с энтузиазмом поддерживаю это решение. И на этом, леди и 

джентльмены, завершается ежегодный обзор деятельности местного отделения в Сан-Мигеле».

Я сидел в своем кресле совершенно ошеломленный. Колин не могла перестать обнимать меня, и люди потоком проходили мимо с поздравлениями. Я повернулся, чтобы поговорить с мамой, но её там больше не было. Я огляделся и, наконец, заметил её. Вокруг Гарольда собралась группа людей, а мама стояла рядом с ним с той довольной полуулыбкой, которая присуща женщинам О'Коннер.

Мы с Колин начали пробираться к Гарольду и маме, но нас постоянно останавливали и поздравляли рукопожатием или хлопком по спине все мужчины и быстрым поцелуем в щеку все женщины. Колин стояла рядом со мной, обняв меня за талию и улыбаясь от уха до уха.

К тому времени, как мы добрались до другого конца комнаты, толпа вокруг Гарольда поредела, и мы остановились перед Гарольдом и мамой. У мамы все ещё была та же легкая, насмешливая улыбка, и она заговорила прежде, чем мы успели это сделать.

«Гарольд только что рассказывал мне об одной своей фантазии. Он думает, что, поскольку мы оба на пенсии, он собирается научить меня играть в гольф. Я сказала ему, что он бредит, но лекарства и хороший психотерапевт могли бы позаботиться об этом».

Колин рассмеялась: «Это плохая идея, Гарольд. Папа однажды попробовал это сделать, и поверь мне, тебе бы это не понравилось».

Мы все рассмеялись, и я спросил Гарольда: «Почему ты никому не сказал, что собираешься уходить на пенсию? »

«Я не хотел, чтобы кто-то раздувал из мухи слона».

Гарольд указал на теперь уже почти пустой банкетный зал.

«Это было достаточно плохо, но Джон настоял на том, чтобы сделать это. Иногда просто легче подшутить над ним».

Это было типично для Гарольда Питерсона, но когда он произносил это, его лицо сияло.

В этот момент к нам подошел Джон Гордон и пара нью-йоркцев.

«Роберт, могу я на минутку поговорить с тобой и Колин? »

«Конечно, мистер Гордон... »

Прежде чем я успел продолжить, Гордон положил руку мне на плечо и прервал меня.

«Роберт, если ты хочешь сохранить свою новую должность, первое, что ты должен запомнить,  — это никогда не называть меня мистером Гордоном. Меня зовут Джон. Джон, никогда Джек... Я ненавижу это имя».

«Хорошо... Джон... Я хочу поблагодарить вас за все, что вы для меня сделали. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы не разочаровать вас».

«Я знаю, что ты этого не сделаешь. Тебя обучал самый лучший человек на свете. Что я хотел тебе сказать, так это то, что в следующем месяце вы с Колин приезжаете на неделю в Нью-Йорк. Есть масса вещей, о которых необходимо позаботиться, прежде чем этот переход может быть завершен».

«Но зачем мне приезжать в Нью-Йорк? » — спросила Колин.

«Такова политика компании. Супруги всегда путешествуют с нашими руководителями». Глаза Гордона почти заблестели, когда он добавил: «К тому же моя жена Диана хочет с тобой познакомиться, мы довольно много слышали о тебе».

Это последнее заявление оставило у нас с Колин больше вопросов, чем ответов.

«В любом случае, Роберт,  

я просто ещё раз поздравлю тебя и пойду своей дорогой. Я обещал поужинать у Лопесов, а потом поздно вечером улетаю обратно в Нью-Йорк. Увидимся через две недели».

Когда Гордон выходил из комнаты, до меня медленно дошло, что он сказал «Увидимся через две недели», а не в следующем месяце.

Мы с Колин обернулись, чтобы поговорить с мамой и Гарольдом, но они ушли. В номере было всего несколько человек, не считая персонала отеля, который начинал прибираться. Мы вышли в вестибюль и огляделись, но не смогли найти ни маму, ни Гарольда.

Я проводил Колин на стоянку к её машине. Мамина машина все ещё была припаркована рядом с машиной Колин, и я увидел машину Гарольда через три места от маминой. Я повернулся, чтобы осмотреться, но мы с Колин были единственными людьми на парковке.

«Куда могли подеваться мама и Гарольд? »

Колин быстро поцеловала меня в губы, а затем сказала, садясь в свою машину: «Я не знаю, дорогой, но я собираюсь домой. ».. Она улыбнулась и добавила: «... и я думаю, что это могло бы хорошо сработать для нас обоих, если бы ты последовал за мной».

Я помчался к своей машине и был позади нее к тому времени, когда она была готова выехать на улицу. Когда мы вернулись домой, мы занимались любовью очень медленно в середине дня, а потом нам пришлось торопиться, чтобы одеться до того, как дети вернутся из школы. Как только все разошлись по домам, мы рассказали детям о моем повышении. Все были взволнованы, и воцарилась полная неразбериха, когда мы обсуждали, куда пойдем на ужин, чтобы отпраздновать это событие, когда раздался звонок в дверь.

Открыв дверь, я был удивлен, увидев Майка и Шэрон, а также Джимми и Ми Лин.

«Эй, ребята, заходите. В чем дело? »

«Мы надеялись, что вы сможете нам рассказать».

«Что вы имеете в виду? »

Майк и Джимми посмотрели друг на друга, потом снова на нас с Колин. Заговорил Джимми.

«Мама позвонила нам вчера вечером и сказала, чтобы мы были здесь ровно в 5:30 одетыми к ужину, иначе нам придется чертовски дорого заплатить».

Все в этом дне сбивало с толку.

Мы все стояли в гостиной. Мы с Колин начали рассказывать близнецам о моем повышении, когда в дверь позвонили во второй раз. После всего, что произошло сегодня, я не особо удивилась, увидев маму на нашем крыльце, но я понятия не имел, почему Гарольд стоит с ней. Я был застигнут врасплох, поэтому даже не поздоровался, просто отступил в сторону и позволил им войти в дом.

Это был один из тех неловких моментов, когда никто не знает, что происходит и что сказать. Мы все стояли большим кругом, уставившись друг на друга, и никто не разговаривал. Мама стояла, слегка сцепив руки перед собой, и слегка улыбалась. Гарольд стоял рядом с ней, засунув руки в карманы, медленно раскачиваясь взад-вперед на каблуках, опустив голову и изучая что-то на полу перед своими ботинками, не глядя ни 

на кого в группе. Остальные из нас смотрели друг на друга, пытаясь понять, что происходит.

С каждым мгновением это становилось все более странным.

Постепенно наше коллективное внимание переключилось на маму и Гарольда. Внезапно Шэрон и Ми Лин ахнули, а Колин воскликнула: «МАМА! Ты не... нет... да... да, ты это сделала, не так ли? »

Мама не ответила, она просто продолжала улыбаться.

Глаза Шарон и Ми Лин вылезли из орбит, а их ладони были прижаты ко рту. У Колин под глазами были большие круги, а челюсть отвисла от шока.

Мы с близнецами были совершенно озадачены происходящим.

«Что? Что сделала мама? »

Колин повернулась, чтобы посмотреть на близнецов, а затем на меня, прежде чем ответить.

«У нашей матери только что был секс».

Кровь отхлынула от лиц Майка и Джимми, и у меня начало кружиться голова.

Мама просто смотрела на нас со своей улыбкой долю секунды, прежде чем заговорить.

«Совершенно верно, дорогая. Мы с Гарольдом провели вторую половину дня в номере отеля "Шератон"».

У меня перед глазами начали плавать пятна. Мама и Гарольд?

Губы Майка шевелились, но с них не срывалось ни звука. Джимми пристально смотрел на маму и Гарольда, но выражение его лица говорило о том, что все его нервные системы начали отключаться.

Гарольд определенно один из хороших парней... но Гарольд и моя мать? Я думал, что моя голова вот-вот взорвется.

Внезапно у меня загорелась лампочка.

«Гарольд, ты сказал, что ездил в Канаду на каникулы. Значит ли это, что ты был на том же круизном лайнере, что и мама? »

«Да, Роберт, я был на том же корабле, что и твоя мать».

Казалось странным видеть, как Гарольд так много улыбается.

Потом заговорила мама.

«На самом деле, мы с Гарольдом были в одной каюте».

Майк хватал ртом воздух, когда прохрипел: «Пожалуйста, скажите мне, что в каюте было две кровати».

Мама широко улыбалась, когда отвечала.

«Нет, дорогой, в каюте была только одна кровать».

Джимми положил обе руки на затылок и опустился на диван, тихо постанывая. Именно тогда я заметил, что мама и Гарольд стоят очень близко друг к другу, держась за руки. Я изо всех сил пытался справиться с тем фактом, что все, что я знал о естественном порядке Вселенной до этого момента в моей жизни, внезапно резко повернулось влево.

Глаза Колин начали быстро моргать. Я уже видел это раньше, когда она обрабатывала какую-то новую информацию. Я видел, как крутятся шестеренки в её голове, и она спросила: «Итак, все те утра, когда ты приходила позавтракать... »

Гарольд все ещё улыбался, когда сказал: «Твоя мать провела ночь в моей квартире».

Все притихли, уставившись на маму и Гарольда. Наконец Ми Лин задала вопрос, который висел в воздухе перед нами, но ни у кого не хватило смелости задать его.

«Как долго вы, ребята, были... э-э... ну, вы знаете... э-э-э..? »

Ее вопрос потонул в смущенном молчании.

Мама и Гарольд улыбнулись друг другу, затем мама ответила.

«Чуть больше двух лет».

Никто из нас не был эмоционально подготовлен к тому, чтобы справиться с этой разорвавшейся бомбой.

В какой-то 

момент каждый из нас открыл рот, чтобы что-то сказать, но ничего не вышло. Постепенно мы осознали, что Кристофер стоит перед Гарольдом. С невинным любопытством, которое может выразить только восьмилетний ребенок, он спросил: «Дядя Гарольд, вы любите мою бабушку? »

Гарольд тихо и серьезно ответил: «Да, Крис, я очень её люблю».

Кристофер задумчиво наморщил лоб, затем задал свой следующий вопрос.

«Значит ли это, что отныне мы должны называть тебя дедушкой? »

Гарольд медленно улыбнулся и посмотрел на маму. Мама наклонилась и поцеловала Кристофера в макушку. Она жестом пригласила группу из четырех человек подойти и присоединиться к Кристоферу, стоявшему перед ней.

«Дети, я думаю, что вам было бы уместно называть его дедушкой, в конце концов, мы собираемся пожениться».

Пожалуйста, дорогой Боже, сделай так, чтобы сюрпризы прекратились.

Дети расплылись в улыбках и всей группой бросились обнимать Гарольда.

Мама снова заговорила. «Дети, не могли бы вы уделить взрослым немного времени, чтобы мы могли закончить разговор? »

Еще одно объятие Гарольда и мамы, после чего дети вышли из комнаты. Все смотрели на меня и ждали. Каким-то образом я оказался назначенным представителем группы.

«Жениться? » — спросил я.

«Да, Роберт... »

Это было все, что успел сказать Гарольд, прежде чем я прервал его.

«Ради бога, Гарольд, если ты собираешься спать с моей матерью, самое меньшее, что ты мог бы сделать, это иметь приличия называть меня Бобби».

Гарольду потребовалась секунда, чтобы полностью осознать то, что я только что сказал. Моя семья была единственной, кто называл меня Бобби. Мне начинал нравиться этот новый Гарольд, тот, что все время улыбался.

«Да... Бобби... Я попросил Маргарет выйти за меня замуж, и она сказала "да". Мы поженимся через две недели, начиная с завтрашнего дня».

Так вот что имел в виду Гордон, говоря «увидимся через две недели».

«Гарольд, если ты любишь мою мать, почему ты скрывал это два года? »

«О, я люблю Маргарет гораздо дольше, чем это. Я влюбился в нее в тот день, когда встретил на твоей свадьбе».

Мама повернула голову и посмотрела на Гарольда. Теперь настала очередь мамы выглядеть удивленной.

«Почему ты ничего не сказал мне раньше? »

Естественное бахвальство Гарольда исчезло, и на его месте появился другой Гарольд. Кто-то, кто был застенчив и неуверен в себе, когда сказал: «Я не думал, что тебя заинтересует кто-то вроде меня».

Мама обняла Гарольда и нежно поцеловала его в щеку. Она тихо сказала ему, едва ли достаточно громко, чтобы остальные из нас услышали: «Что ж, ты был неправ».

Гарольд и мама стояли, держась за руки, и смотрели друг на друга в течение минуты, прежде чем Гарольд повернулся лицом к остальным и продолжил свой рассказ.

«Два года назад я был в Санта-Терезе как-то в субботу. Я закончил то, ради чего был там, и мне не хотелось обедать в одиночестве, поэтому я рискнул и позвонил твоей матери. Я не могу передать тебе, как я был удивлен... и счастлив, когда она сказала "да"».

«Но почему вы так долго скрывали это от нас? » — спросила Шарон.

«Мы должны были это сделать. Через 

шесть месяцев после того, как Бобби приехал сюда из Чикаго, всем было очевидно, что он заменит меня. Вопрос был только в том, когда. Если бы в компании разнесся слух, что я влюблен в его мать, это попахивало бы кумовством и, вероятно, лишило бы его шанса на повышение. Мы сделали это, чтобы защитить карьеру Бобби. Джон Гордон был единственным человеком, который знал».

Гарольд на секунду замолчал, и его глаза увлажнились, когда он заговорил снова.

«Мы хотим, чтобы ты помнил, что твоя мать по-прежнему глубоко любит твоего отца, и я всегда буду любить Кэролайн и скучать по ней. Но сегодня я не могу представить свою жизнь без Маргарет».

Мама улыбнулась, снова поцеловала Гарольда в щеку и сказала нам: «Гарольд — единственный человек, которого я знаю, который может соответствовать стандарту, установленному вашим отцом. Я очень люблю этого человека, но как бы сильно я его ни любила... »

Мамина улыбка превратилась в широкую ухмылку.

«... Я никогда, никогда не буду играть в гольф, так что даже не спрашивай».

Это последнее заявление было адресовано Майку и Джимми.

Гарольд настаивал, что единственное, что могло бы завершить день для него и мамы,  — это пригласить всех нас куда-нибудь поужинать. К этому времени Меган и Молли были достаточно взрослыми, чтобы присматривать за детьми, поэтому мы заказали пиццу и китайскую кухню на ужин для детей. Находясь в ресторане, мы смогли собственными глазами увидеть любовь и привязанность, которые мама и Гарольд испытывали друг к другу. Хорошо, что мама левша, потому что они с Гарольдом держались за руки весь ужин.

Позже, после того, как Майк, Шэрон, Джимми и Ми Лин уехали возвращаться в Санта-Терезу, Гарольд и мама остались у нас дома на чашечку кофе, прежде чем отправиться ночевать в квартиру Гарольда. Колин и мама увлеченно обсуждали детали свадьбы, которая состоится через две недели, когда мы с Гарольдом вышли на заднюю веранду. Мы провели несколько минут, просто сидя и наслаждаясь тишиной и безмолвием ночи.

«Бобби, я хотел сообщить тебе, что я знаю о вашей с Колин... скажем так, уникальной ситуации. Я не могу сказать, что полностью понимаю это, но я смотрю на тебя и Колин и вижу, как сильно вы любите друг друга, так что мне очень легко это принять. Выражение, которое я вижу в твоих глазах каждый раз, когда Колин входит в комнату,  — это точно такие же чувства, которые я испытываю к твоей матери. Вы с Колин особенные для меня, и я никогда никому ничего не скажу об этом».

«Мама тебе рассказала? »

«О нет, она никогда ничего не говорила об этом, только о том, как сильно она любит своих детей. Я не думаю, что она даже осознает тот факт, что я знаю. Я понял это вскоре после рождения Бриджид. Это были мелочи, несколько замечаний, которые Майк и Джимми сделали друг другу на поле для гольфа, и я, наконец, собрал все это воедино. Я не знаю, до 

конца ли ты понимаешь, как сильно твои братья любят тебя и Колин. Мне очень повезло, что я вступаю в брак с семьей, которая действительно любит друг друга».

На следующее утро Майк и Джимми вернулись на одном из больших грузовиков компании Майка, и с помощью Рэя Лопеса мы перевезли Гарольда из его квартиры в мамин дом в Санта-Терезе. Сначала я боялся, что будет странно, если Гарольд будет жить в доме, где мы все выросли, но когда мы увидели сияющее лицо мамы, мы поняли, что это правильно.

Мама и Гарольд спросили нас с Колин, нельзя ли им устроить свадьбу у нас на заднем дворе. Мы были рады сделать это для них, но мы должны были спросить, почему здесь, а не в Санта-Терезе? Гарольд просто сказал: «Потому что именно там я встретил Маргарет».

Через несколько месяцев после свадьбы Колин объявила, что у нее есть крупный проект, который она должна завершить. Впервые в жизни она не позволила никому из нас увидеть, что это было. Когда она работала, то держала дверь в свою студию закрытой, а когда заканчивала рабочий день, запирала за собой дверь. Когда я спрашивал её о том, что она делает, она только отвечала: «Ты увидишь, когда это будет сделано».

Каким бы ни был проект, он, должно быть, был масштабным, потому что казалось, что она работала над ним целую вечность.

Мама и Гарольд собирались отпраздновать свою первую годовщину свадьбы семейным барбекю на заднем дворе. Когда мы собирались ехать в Санта-Терезу, Колин сказала. «У меня есть подарок для мамы и Гарольда, не мог бы ты положить его в машину, пожалуйста? »

На полу, прислоненный к стене в коридоре, лежал большой пакет, завернутый в коричневую бумагу. Когда я поднял его, то обнаружил, что он совсем не тяжелый, просто громоздкий.

Это был один из тех прекрасных дней. Погода стояла прекрасная. Еда была великолепной. Компания была идеальной. Дети были идеальны. Семейные истории, которые все пересказывали в сотый раз, были идеальны. Идеально, идеально, идеально. Один из тех волшебных дней, которые семья запомнит навсегда.

Мы сидели за обеденным столом, доедая десерт и кофе, когда Колин наклонилась и прошептала мне на ухо: «Иди, достань подарок из машины и отнеси его в гостиную».

Колин ждала меня в гостиной, когда я принес посылку. Она указала, куда я должен это поставить, и сказала: «Возвращайся в столовую и никого сюда не впускай».

Когда я вернулся в столовую, все смеялись и переговаривались друг с другом, а мама вопросительно посмотрела на меня. Все, что я мог сделать, это пожать плечами. Я слышал, как Колин отрывает оберточную бумагу, а затем звуки того, как она передвигает вещи.

Через несколько мгновений Колин уже стояла в дверях. Она выглядела немного взволнованной, когда сказала: «Простите, что прерываю, но мама, Гарольд, не могли бы вы на минутку выйти в гостиную? »

Мы все встали, чтобы последовать за мамой и Гарольдом, но Колин подняла руки, останавливая нас,  

и сказала: «Только они на минутку».

Нервозность Колин, казалось, усилилась, когда мама и Гарольд прошли мимо нее в другую комнату. Через несколько секунд после того, как они вошли в комнату, мы услышали, как мама ахнула. Через несколько мгновений из комнаты вышла мама, а за ней Гарольд. Мама плакала, когда обняла Колин и сказала: «Большое тебе спасибо, дорогая. Это так. ».. Её голос просто растворился в пустоте.

По щеке Гарольда скатилась слеза, и он с трудом контролировал свой голос, когда сказал: «Я не знаю, что сказать. Это самая красивая вещь, которую я когда-либо видел». Он посмотрел на меня и спросил: «Ты знал об этом? »

«Нет. Что это? »

На его лице все ещё были видны следы слез, но Гарольд широко улыбался, когда жестом пригласил нас следовать за ним в другую комнату. Они с мамой подошли и встали рядом с камином, и мы поняли, почему они оба были так взволнованы.

Мы были ошеломлены.

На каминной полке, прислоненные к стене, стояли три полотна размером примерно 45х60 см, написанные Колин. Две картины я узнал сразу. Тот, что слева, был копией фотографии, студийного портрета, который мама и папа сделали за пару лет до того, как папа скончался. У близнецов, Колин и меня была копия одной и той же фотографии в рамке из розового дерева, которая покоилась на каждом из наших каминных полок.

Картина справа была копией фотографии, которую я видел тысячу раз. Это был портрет Гарольда и его жены Кэролайн, сделанный более 30 лет назад и стоявший на углу письменного стола Гарольда столько, сколько я его знал.

Картина в середине была сюрпризом. На нем были мама и Гарольд. С них ещё не было сделано ни одного портрета, поэтому Колин нарисовала их по собственному воображению и памяти. Вместо того чтобы смотреть на зрителя, Колин нарисовала маму и Гарольда, смотрящих друг на друга. На лице мамы была довольная полуулыбка О'Коннер. Это была та же самая улыбка, которую я теперь начинал видеть каждый день на каждой из моих дочерей. На лице Гарольда появилась та самая ухмылка от уха до уха, которую он носил с того самого дня, как женился на маме.

Каждый портрет был написан с мучительной реалистичностью деталей, но не это было тем, от чего захватывало дух.

На каждом портрете Колин запечатлела выражение глаз, свидетельствующее о глубокой любви, которую каждый человек испытывал друг к другу. Очевидно, мы никогда не встречались с Кэролайн, но выражение, которое Колин запечатлела на её лице и на лице Гарольда, не оставляло сомнений в их любви. Ещё раз увидеть, как наши отец и мать смотрят друг на друга с такой любовью, ещё раз ощутить счастье, которое они дарили друг другу, было моментом радости.

Но именно портрет мамы и Гарольда был ошеломляющим. То, что сделала Колин,  — это рассказала историю любви между этими двумя замечательными людьми.

Я никогда так не гордился своей сестрой и не испытывал такого благоговейного трепета, как 

в тот момент.

•  •  •

Один за другим дети начали взрослеть и поступать в колледж. Колин, близнецы и я все окончили Калифорнийский университет в Санта-Терезе, так что было вполне естественно, что все двенадцать маминых внуков сами учатся там. Никого из них не заставляли идти туда и даже не поощряли. Они выбрали школу самостоятельно, потому что она одна из лучших в стране и это семейная традиция О'Коннер.

Летом, между младшим и выпускным классами средней школы Кристофера, Майк получил контракт на строительство небольшого офисного здания в Сан-Мигеле. Поэтому Крис пошел работать к своему дяде Майку в надежде скопить достаточно денег, чтобы купить машину, когда сам поступит в колледж. Это было лето, когда Кристофер нашел своё призвание.

Майк позаботился о том, чтобы строительная группа знала, что Кристофер — его племянник. Он также убедился, что они поняли, что с ним нельзя быть снисходительным, и я подозреваю, что команда работала с ним в два раза жестче, чем со всеми остальными. Бригадир взял его под своё крыло, и, несмотря на то, что Крис выполнял самую грязную работу, он и другие члены бригады проявили терпение и начали учить Криса всему, что они знали о строительстве. К концу лета Кристофер повзрослел как физически, так и эмоционально до такой степени, что мы его с трудом узнавали.

В конце лета, когда Кристофер пошел в выпускной класс средней школы, он знал, что ему нужно сделать, чтобы поступить на инженерный факультет Калифорнийского технологического института. Он подходил ко всему, что делал в школе, с целеустремленностью, которой мы никогда раньше у него не замечали. Он всегда был хорошим учеником. На самом деле, все его сестры были такими же, каждая из них произносила прощальную речь в своем выпускном классе, но теперь интенсивность его учебы должна была подтолкнуть его к тому, чтобы превысить отметку, установленную его сестрами.

Это была весна выпускного класса Кристофера, и он был единственным из детей, кто оставался в доме на полный рабочий день. Фрэнк, Линда и их сын Кит, приятель Криса, собрались на субботнее барбекю. Мы сидели на задней веранде, отдыхая, когда Линда спросила мальчиков, все ли готово к выпускному балу на следующей неделе. Они немного помолчали, потом Кит сказал: «Мы решили не идти на выпускной».

«Почему нет? »

Крис пожал плечами и ответил: «Не могу найти никого, с кем можно было бы пойти».

Фрэнк засмеялся: «Вы двое никого не можете найти? Ребята, за вами целый день следуют девушки. Что это дает? »

Кит улыбнулся: «Вопрос не в том, чтобы заставить кого-то пойти с нами. Мы хотим пойти с кем-то особенным».

«Это довольно серьезное дело, и если мы пойдем, то хотим, чтобы это был кто-то, с кем мы действительно захотим поговорить на следующий день после того, как все закончится. Это просто не стоит усилий, если мы не можем найти кого-то подобного, а прямо сейчас мы не видим никого, кто соответствовал бы всем требованиям»,  — добавил Крис.

Заговорила Колин. «Ты 

должен пойти. Это те вещи, которые ты запомнишь на всю оставшуюся жизнь».

Оба мальчика просто пожали плечами и на мгновение замолчали, затем Кристофер заговорил.

«Да, я знаю, но большинство людей собираются потратить миллионы долларов только для того, чтобы потом напиться, а потом попытаться заняться сексом на заднем сиденье арендованного лимузина. Это не то, что нас интересует».

Я видел, как заморгали глаза Колин, когда она начала думать. Крис и Кит встали, и Крис сказал: «Нам нужно идти, нам нужно как можно скорее забрать Джерри, если мы хотим попасть на фильм до его начала».

Когда они сделали шаг к двери, Колин подняла руку, давая им знак остановиться.

«Вы, мальчики, оставайтесь на месте. Линда, могу я поговорить с тобой внутри пару минут? »

«Мам, нам действительно нужно идти, мы опоздаем».

Колин поймала этот взгляд и указала на стулья, которые они только что освободили.

«Садитесь».

Колин и Линда вошли на кухню, и мы наблюдали за ними через окно. Мы не могли слышать, что говорила Колин, но видели выражение лица Линды. Сначала на её лице отразился удивленный интерес, а потом она расплылась в широкой улыбке. Колин сняла трубку и начала набирать номер, когда Линда вернулась на улицу.

«Теперь мы можем идти? » — спросил Кит.

«Нет, просто подожди. Мы скажем тебе, когда придет время уходить».

«Но, мам, мы уже опаздываем. Папа... »

Фрэнк поднял руки в знак защиты.

«Сынок, пришло время тебе усвоить, что, когда женщины в твоей жизни говорят тебе что-то сделать, жизнь становится намного проще, если ты просто делаешь это в первую очередь».

Линда наклонилась и поцеловала Фрэнка в щеку. «Я так гордилась тобой, когда ты, наконец, понял это, дорогой».

Фрэнк поцеловал Линду в ответ, затем посмотрел на мальчиков. «И к тому же это намного менее болезненно».

Десять минут спустя Колин вернулась на улицу и посмотрела в сторону Линды. «Все в порядке. Бобби, завтра вы с Фрэнком сводите этих двоих куда-нибудь и купите смокинги. Они идут на выпускной».

«Но, мам, у нас нет свиданий. Кит хороший парень и все такое, но я не собираюсь держать его за руку и фотографироваться с ним на выпускном».

Мы посмеялись над этим, а потом Колин сказала: «Не волнуйтесь об этом, ваши спутницы уже согласились пойти с вами».

«Кто это? » — спросил он.

«Это, дорогой сынок, будет твоим сюрпризом на выпускном».

Кит ухмылялся. «Круто, таинственные свидания... все может получиться хорошо».

На следующий день после церкви мы с Фрэнком повели мальчиков в торговый центр, чтобы взять напрокат смокинги. Кристофер и Кит оба были очень зрелыми для своего возраста, но когда они собираются вместе, то превращаются в пару десятилетних балбесов. Мы с Фрэнком оба сказали решительное "НЕТ", когда они попытались взять напрокат светло-голубые смокинги с рубашкой персикового цвета с оборками и белыми ботинками из запатентованной кожи.

Выпускной был в ту пятницу вечером. Кристофера и меня отправили в соседнюю комнату, где нам с Фрэнком были даны очень подробные инструкции убедиться, что мальчики одеты презентабельно, и привести их к нам домой 

к 6:30, чтобы они могли встретиться со своими таинственными спутницами. Линда уже подошла помочь Колин собрать девочек.

Мы стояли в гостиной и вели светскую беседу с Крисом, а Кит с каждой секундой нервничал все больше, когда я услышал голос Линды: «Кит, пришло время встретиться со своей парой». В тот же момент я увидел, как лицо Кита озарилось счастьем и улыбкой. Я обернулся и увидел, что рядом с Линдой стоит моя дочь Бриджид.

На лице Кита была улыбка, когда он подошел, и его руки дрожали, когда он вручал ей букетик. Его улыбка становилась шире с каждой секундой, когда он посмотрел сначала на Криса, а затем на меня. Он произнес всего два слова: «Кто-то особенная».

Кристофер прижал ладонь ко лбу и простонал: «Пожалуйста, дорогой Боже, скажи мне, что я не поведу Ноэль на выпускной».

Я услышал шаги в коридоре, затем увидел, как глаза Кристофера расширились, а в уголках его губ появилась слабая улыбка. Я оглянулся через плечо и увидел, что рядом с Колин стоит девушка Кристофера на выпускном вечере, его лучший подруга.

Патриция.

Я оглянулся на Кристофера и увидел, что он изменился. Вместо бестолкового суетливого подростка здесь был спокойный, уверенный в себе взрослый, готовый покорить мир. В глазах Криса был свет, который я не могу начать описывать. Это был человек, который знал, что его мечта вот-вот станет реальностью. От него, казалось, исходила безмятежность, которая окутывала всех нас в комнате. Я обернулся, чтобы снова посмотреть на Патрицию, только на этот раз я увидел её глазами Кристофера.

Она была богиней викингов.

Патриция унаследовала почти все норвежские гены своей матери Шарон. В ней было шесть футов роста, и из-за низких каблуков её глаза были на одном уровне с Кристофером. Её волосы цвета меда ниспадают до середины спины. Сегодня они были распущены вместо её обычного конского хвоста. Её глаза почти фиолетового цвета и теперь сверкали, когда она смотрела на Криса. Патрицию нельзя назвать стройной женщиной, но никто никогда не подумал бы о её полноте. Её изгибы заставляют вспомнить о девушках в стиле пинап времен Второй мировой войны.

Кристофер не сводил глаз с Патриции, когда подошел, чтобы вручить ей букетик. Это был маленький цветок на браслете на запястье, и, надев его, он легонько поцеловал тыльную сторону её ладони. Он наклонился вперед и коснулся губами её уха. Я был единственным, кто был достаточно близко, чтобы услышать, как он прошептал: «Я рад, что это ты».

Кристофер и Патриция внезапно осознали, что они не единственные люди в комнате. У Криса был слегка смущенный вид, когда он спросил: «Я совсем забыл... Папа, ничего, если я позаимствую твою машину сегодня вечером? »

Патриция взяла Криса за руку и быстро поцеловала в щеку. «Не волнуйся, транспортировка — это часть пакета. Давай, Бриджид, покажем ребятам, что мы берем».

У Криса и Кита были растерянные взгляды, когда их улыбающиеся спутницы выводили их через парадную дверь. Остальные последовали за нами, и 

небольшая толпа стояла на переднем крыльце, глядя на улицу. У тротуара был припаркован новенький серебристый "Мерседес-бенц" группы Майка.

"Мерседес" был гордостью и радостью Майка. Он был фанатиком автомобиля. Он ценил его на втором месте в своей жизни сразу после семьи и сразу после своего бизнеса. Мы с Колин были удивлены, что он позволил Патриции взять его на выходные. Позже, на следующей неделе, Шэрон рассказала нам, что они с Патрицией работали над Майком целых три дня, прежде чем он потерял сознание от напряжения и позволил своей дочери взять машину.

Мы использовали целую пленку, чтобы сфотографировать две пары, и когда Колин перезаряжала камеру, Кристофер заговорил.

«Мам... хватит... нам нужно идти».

Две пары спустились по ступенькам крыльца, и когда они подошли к машине, Патриция обняла своего лучшего друга Кристофера и вручила ему ключи, а сама скользнула на пассажирское сиденье. Он улыбался от уха до уха, когда садился за руль. Он наклонился, поцеловал Патрицию в щеку и завел машину. На заднем сиденье Бриджид прислонилась к Киту, который обнимал её за плечи. Когда они отъехали от тротуара, чтобы отправиться на выпускной, единственными словами, которые могли описать выражение лиц Кита и Кристофера, были "идиотские ухмылки".

Патриция и Бриджид тоже выглядели довольно счастливыми.

Мы смотрели, как они едут по улице, и я спросил Колин: «Ты уверена, что это правильно с их стороны? »

Колин одарила меня улыбкой, от которой всегда тает моё сердце, затем обняла меня за талию и сказала: «Да, Бобби, это именно то, что нужно им... всем им».

Позже той ночью, после того как мы с Колин легли спать, меня разбудил шум в другой части дома. Встав с постели, я посмотрел на часы и увидел, что было 12:30. Я прошел по коридору навстречу свету, который лился из кухни, затем остановился в дверном проеме и заглянул внутрь.

Четверо детей сидели за кухонным столом в своих выпускных платьях и смокингах. Стол был уставлен газировкой и чипсами, и они были поглощены игрой в наш потрепанный экземпляр настольной игры "Парашюты и лестницы", которую кто-то откопал. Они использовали это как повод поболтать и посмеяться, и я подозреваю, что здесь, на нашей кухне, им было веселее, чем на выпускном вечере. Крис сидел по ту же сторону стола, что и Патриция, и я видел, как они держались за руки под столом.

Я хотел было просунуть голову и поздороваться, но передумал и вернулся в постель, не мешая их веселью.

На следующее утро мы с Колин были в холле, направляясь на кухню, когда проходили мимо спальни Криса. Его дверь была приоткрыта, и мы заглянули, чтобы проверить, как он. Он лежал лицом вниз, одна нога торчала из-под одеяла, а рука безвольно свисала с края кровати. Колин улыбнулась и повернулась к двери в другом конце коридора. Она открыла её, и мы заглянули внутрь. Бриджид была в своей постели, а Патриция спала в постели Молли. Контраст между двумя комнатами не 

мог быть больше. Комната Кристофера выглядела так, как будто в его постели взорвался небольшой военный снаряд. Кровати Бриджид и Патриции выглядели так, словно простыни только что вернулись из прачечной, свеженакрахмаленные и выглаженные.

Когда Колин пошла на кухню варить кофе, я пошел в гостиную. Кит без сознания лежал на диване, укрытый одеялом, его смокинг был скомкан на полу.

Весь остаток уик-энда они вчетвером были неразлучны. Колин помогла Бриджид и Патриции упаковать обильный ланч для пикника на берегу реки. Кристофер и Патриция весь день оставались рядом друг с другом, так близко, что дневной свет не мог проникнуть между ними, не выпуская рук друг друга. Бриджид и Кит не подавали никаких признаков того, что они даже подумают о том, чтобы разлучиться друг с другом дольше, чем на пять минут.

Ближе к вечеру Колин заварила чай, и мы с ней вынесли наши чашки на заднюю веранду, чтобы отдохнуть. Кит недавно научился жонглировать и стоял у подножия лестницы, развлекая остальных. Бриджид сидела внизу, подбадривала его и смеялась над шутками, которые он отпускал, бросая красные резиновые мячи каждые 30 секунд. Кристофер и Патриция сидели на верхней ступеньке, она взяла его под руку, наблюдая, но ничего не комментируя.

Есть одна генетическая черта, которая заметна у всех женщин семейства О'Коннер. Очевидно, что он встроен в Х-хромосому, потому что обнаружен у мамы, её дочери и всех одиннадцати её внучек.

Это улыбка.

Точнее было бы классифицировать это как полуулыбку, слегка сдвинутую на левую сторону лица. Несмотря на то, что она едва различима глазу, исходящее от нее удовлетворение можно ощутить на другом берегу реки.

Именно такая улыбка была на лице Патриции, когда она положила голову Кристоферу на плечо.

На следующий день после церкви Бриджид и Патрисии предстояло вернуться в Санта-Терезу и начать свой последний рывок к окончанию семестра в Калифорнийском университете. Фрэнк, Линда, Колин и я стояли на крыльце и прощались с девочками, затем Крис и Кит проводили девочек до тротуара. Мы не могли слышать, о чем они говорили, но это прощание заняло гораздо больше времени, чем наше.

Наконец они не смогли больше откладывать это дело. Крис быстро обнял свою сестру и сказал что-то, что заставило её рассмеяться. А потом Патриция...

Кристофер и Патриция держались друг за друга с силой и отчаянием, которые было трудно описать, но которые было очень ясно видно. Поцелуй был долгим и медленным, и было видно, что они не хотят расставаться.

Послышался последний прощальный взмах, и машина отъехала от тротуара. Крис и Кит стояли и смотрели, как машина катится по улице. Было заметно, как их тела медленно оседают по мере того, как до них начинает доходить тот факт, что девушки уходят. Они стояли и смотрели ещё долго после того, как машина завернула за угол и скрылась из виду.

Они повернулись и посмотрели друг на друга, оба не находя слов. Наконец Кит заговорил.

«Эй, утром мне нужно отвезти машину в школу.  

Я могу подвезти тебя, если ты думаешь, что сможешь вытащить свою задницу за дверь к 7:30».

«Звучит заманчиво, увидимся утром».

Кит повернулся и пошел обратно к своему дому. Крис вошел в наш дом, и я сомневаюсь, что он даже знал, что мы стояли там, когда он проходил мимо. Остаток дня он провел в своей комнате с закрытой дверью, выходя только к ужину.

Во вторую пятницу сентября того же года мы загрузили все, что ему было нужно, в минивэн Колин и перевезли Кристофера в комнату в общежитии, которую он должен был делить со своим приятелем Китом за день до ориентации первокурсников в Калифорнийском университете Санта-Тереза. Как только это было сделано, Крис был очень терпелив со своей матерью, но давал визуальные сигналы о том, что его родителям пора направляться к двери, чтобы он мог продолжить учебу в колледже.

Я взял отпуск на следующую неделю, и мы планировали как бы невзначай прокатиться вдоль побережья в сторону Сан-Франциско, остановившись, когда устанем, и провести тихий неструктурированный отпуск. Но сначала мы остановились и пообедали с мамой и Гарольдом, прежде чем вернуться домой собирать вещи. Как раз когда мы заканчивали, мама посмотрела на нас с задумчивым выражением лица.

«Теперь, когда Кристофера нет дома, вы двое сможете вынести всю эту тишину? »

Постепенно до меня начало доходить значение того, что только что сказала мама. Прошел двадцать один год с тех пор, как я впервые приехал в Сан-Мигель и переехал к Колин и девочкам. За все это время у нас с Колин ни разу не было случая, чтобы мы с ней оставались наедине в течение сколь-нибудь длительного периода времени. Теперь впервые в нашей жизни у нас появилась возможность побыть наедине, сосредоточиться только на себе и ни на ком другом. Больше никаких поездок на такси на футбольную тренировку или уроки игры на виолончели... только мы с Колин... одни... вместе.

Я обдумывал эту мысль, отчего моё сердцебиение участилось, когда Колин щелкнула пальцами перед моим лицом, чтобы привлечь моё внимание.

«Бобби, нам нужно идти, есть много дел, о которых нам нужно позаботиться сегодня днем».

Я был рад, что Колин смогла прервать обед и любезно проводить нас по дороге в Сан-Мигель. Когда мы отъезжали от маминого дома, я спросил Колин: «Что именно мы должны сделать сегодня днем? »

Карие глаза Колин сияли, а улыбка расплылась по её лицу, когда она наклонилась и прошептала мне на ухо.

«Ты, дорогой муженек, собираешься залезть ко мне в трусики».

Мы были в полуквартале от дома, когда Колин запустила руку под юбку и начала покачивать бедрами, стягивая трусики с ног. Она стянула их с ног и оставила лежать на полу, когда машина остановилась на подъездной дорожке, взвизгнув шинами и тормозами. Распахнув дверцы, мы вышли из машины, и она сказала. «Господи, Бобби, мы могли бы быть здесь намного раньше, если бы ты не вел машину как старушка».

При нормальных условиях время в пути от 

дома мамы до нашего дома составляет один час и пять минут.

Сегодня я сделал это за сорок шесть минут.

Мы держались за руки, взбегая по ступенькам к входной двери. Колин вцепилась в мой ремень, пока я шарил вокруг, пытаясь вставить свой ключ в замок. Когда мне наконец удалось открыть дверь, Колин втащила меня внутрь за пояс моих штанов, а я пинком захлопнул за собой дверь. Она отчаянно стягивала мои штаны с ног, когда перевернулась назад, притягивая меня к себе сверху.

Мой член по самую рукоятку погрузился во влагалище Колин ещё до того, как её задница коснулась пола.

Десять минут спустя мы оба кричали «О ЧЕРТ, О БОЖЕ, СЛАДКИЙ ИИСУС, ДА! », взрываясь в оргазме.

Я признаю, и с гордостью, что мы просто немного сошли с ума. Мы были одни, и нам не нужно было беспокоиться о том, что кто-нибудь услышит наши крики или хрюканье в экстазе. В течение следующих четырех дней мы набрасывались друг на друга, как пара обезумевших кроликов. Мы не одевались до тех пор, пока я не вернулся на работу в следующий понедельник. К счастью, у нас в доме была еда, и нам не нужно было выходить на улицу.

Мы трахались.

Нет вежливого способа сказать это.

Мы трахались.

Мы трахались по всему дому.

Мы трахались в каждой комнате дома, во всех комнатах более двух раз, включая прачечную, кухонную кладовую и большинство шкафов. Опущенные и грязные, мерзкие, кричащие, хрюкающие, потные, бьющиеся животом о живот трахающиеся. Во вторник вечером, когда стемнело, я схватил Колин за запястье и вытащил её через черный ход.

«Куда мы направляемся? » — спросила она.

«Гараж, это единственное место, где мы ещё этого не делали».

«Хорошо, но поторопись, пока Линда не включила свет на крыльце».

Мы были совершенно голые, держась за руки, когда мчались через задний двор к боковой двери гаража. Закончив ебаться в гараже, мы помчались обратно в дом и в изнеможении рухнули на кровать. Мы оба были без сознания восемнадцать часов, прежде чем очнулись. Всю оставшуюся неделю это были не что иное, как сладкие, нежные, неуловимые занятия любовью. Всегда ласкающие, всегда прикасающиеся.

На той неделе мы так и не добрались до Сан-Франциско.

Была одна вещь, которая беспокоила нас на протяжении многих лет. Мы знали, что в какой-то момент дети узнают, что мы с Колин были братом и сестрой. Но чтобы защитить их, мы хотели контролировать время и обстоятельства, при которых им сообщали об этом. Из-за разницы в возрасте между Меган и Молли, а затем Ноэль, Бриджид и Крисом мы решили сделать это в два этапа после того, как они поступят в колледж.

Первый этап был осенью, после того как Молли поступила на первый курс колледжа. Мама помогла нам, пригласив их на ланч к себе домой, а затем они с Гарольдом удалились в соседнюю комнату, чтобы мы с Колин могли поговорить с девочками наедине. Мы ходили кругами вокруг этого факта, когда я наконец перешел к 

делу и прямо сказал им, что их родители были братом и сестрой. Когда я закончил говорить, Меган и Молли сидели, бесстрастно глядя на нас с довольной полуулыбкой на лицах.

Улыбка Меган стала немного шире, когда она сказала: «Мы уже знали это. Мы задавались вопросом, собираетесь ли вы когда-нибудь поговорить с нами об этом».

«Как ты узнала? » — спросил я.

"О, да ладно, папа. Когда ты приехал сюда из Чикаго, мы были маленькими детьми, но мы не были идиотами. Кроме того, тетя Шарон и тетя Ми Лин рассказали нам».

«ЧТО?! Когда это было? Почему они это сделали? »

На этот раз заговорила Молли.

«Сразу после того, как я пошла в среднюю школу. И они не хотели нам говорить, мы их как бы вынудили. Мы знали, что в наших родителях было что-то, чего мы не понимали, поэтому просто продолжали спрашивать, пока они нам не сказали».

«Что ты почувствовала, когда узнала об этом? »

«Больше всего нам в этом помогла тетя Ми Лин. Она задала нам два вопроса. Думали ли мы, что ты с мамой любили нас меньше, чем кто-либо другой, потому что вы были братом и сестрой? И разве мы любили вас, меньше теперь, когда узнали? Ответ на оба вопроса был отрицательным. Никто не смог бы любить нас так сильно, как вы двое, и если это возможно, мы любили вас ещё больше».

Все на мгновение замолчали, когда Меган спросила: «Когда ты собираешься рассказать остальным? »

Колин ответила: «Мы подождем, пока Крис не поступит в колледж. Мы хотим, чтобы они были достаточно взрослыми, чтобы иметь возможность справиться с подобными новостями».

«Когда придет время это сделать, подожди, пока мы с Молли не сможем быть там. Мы хотим помочь им понять». Она на мгновение замолчала. «Эй, с такими новостями, разве нам не полагается лимонный пирог с меренгой? »

Мама и Гарольд вернулись в комнату, чтобы спросить, над чем мы смеемся.

Теперь, когда остальные трое учились в колледже, пришло время поговорить с Ноэль, Бриджид и Кристофером. Меган и Молли приехали на выходные, чтобы быть рядом, когда их брат и сестры будут нуждаться в них больше всего.

Сказать, что они были ошеломлены, было бы преуменьшением. Все трое сидели, не двигаясь, с широко раскрытыми глазами и открытыми ртами. Меган и Молли заговорили с ними, рассказывая все, что они знали, делясь своими чувствами и тем, что все значило для них в их жизни. Все трое продолжали переводить своё внимание с Меган и Молли на нас с Колин, а затем обратно на своих старших сестер.

Наконец они замолчали, и Кристофер понял, что остальные пристально смотрят на него. Он сел прямо, посмотрел на банду из четырех человек и сказал: «Извините, девочки, этого просто не произойдет».

Именно Ноэль фыркнула: «Ты хотел, чтобы это случилось».

Теперь, когда с братом и сестрой было покончено, нам с Колин пришлось рассказать им остальную часть истории. Я думаю, что они трое были более поражены, узнав, что я не биологический 

отец Меган и Молли, чем новостями о нас с Колин. Новость о том, что мы с Колин оба раньше были женаты, повергла всех пятерых в шок. Даже Меган и Молли не знали о Барбаре, и я очень быстро рассказал эту историю, не сообщая им никаких суровых фактов. Не комментируя, они почувствовали, что это был болезненный период в моей жизни, и не стали настаивать на каких-либо подробностях.

Последняя часть была посвящена рассказу им о Билле. За эти годы Меган и Молли никогда не спрашивали о нем и забыли, что это был другой мужчина, который передал им половину своей ДНК. Любопытно, что именно Ноэль и Бриджид задавали все вопросы своим старшим сестрам, осторожно вытягивая из нас с Колин информацию по крупицам, чтобы нарисовать картину их отца.

Мы рассказали им, каким Билл был для меня хорошим другом, как сильно они с Колин любили друг друга и как его смерть чуть не уничтожила Колин.

Они впятером обнимались, когда Крис посмотрел на своих сестер, затем на родителей и с мягкой улыбкой сказал: «Господи, в какой семье я родился? »

Наши дети каждый день нормальные, заурядные дети, ничем не отличающиеся от большинства других детей. Были моменты, когда мне казалось, что я могу задушить их, и ни один суд присяжных в мире не осудит меня. А потом бывают случаи, когда они совершают поступок такой редкой красоты и чувствительности, что при воспоминании об этом у нас на глаза наворачиваются слезы.

Рано утром следующего дня после "разговора" Ноэль, Бриджид и Кристофер ушли из дома до того, как мы с Колин вышли из спальни. Меган и Молли уже встали, но понятия не имели, куда они подевались. Мы предположили, что они ушли куда-то, чтобы побыть наедине и все обсудить самим.

Они втроем вернулись сразу после обеда. Они бросились в свои комнаты, чтобы переодеться и привести себя в порядок. Они пробыли в доме всего около десяти минут, когда схватили Меган и Молли, погрузили их в машину и снова уехали, не сказав нам, куда направляются.

Несколько часов спустя они вернулись, и Меган с Молли вошли через парадную дверь и бросились к нам со слезами на глазах, чтобы обнять Колин и меня. Они обе были настолько эмоциональны, что нам с их матерью потребовалось немало усилий, чтобы вытянуть из них эту историю.

Это была идея Кристофера, но Ноэль и Бриджид сразу же присоединились к нему, когда он представил свой план. Выйдя из дома тем утром, они поехали на кладбище, где похоронен Билл. Вокруг никого не было, поэтому им потребовалось некоторое время, чтобы найти его могилу. Как только они нашли его, они потратили много времени на уборку вокруг него, выдергивая сорняки, которые пропустили работники кладбища, и подстригая траву подальше от надгробного знака. На этом кладбище нет надгробий, только прямоугольные бронзовые плиты, которые лежат плашмя на земле. Они сходили в хозяйственный магазин и вернулись с банкой 

"Брассо" и какими-то тряпками. Следующий час они втроем тщательно чистили и полировали маркер, пока он буквально не засиял на солнце.

Закончив, они вернулись домой, забрали Меган и Молли и отвезли их на кладбище. Все трое уже купили цветы, так что единственное, что Меган и Молли нужно было сделать, это поместить их в контейнер, который ждал у надгробия человека, подарившего им жизнь. Ноэль, Бриджид и Кристофер сделали это из любви к своим старшим сестрам и чтобы почтить память того, кто так много значил для их родителей.

Во время первого семестра обучения Кристофера в колледже у него начались проблемы на уроках английского языка для первокурсников. Для наших пятерых детей трагедия означала, что они получали В+ вместо А. Поэтому Крис обратился за помощью в самое логичное место.

Той весной Патриция только что получила диплом преподавателя Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе и начинала свой первый год преподавания английского языка в младших классах средней школы. Она сняла квартиру в двух кварталах от общежития Криса, и он начал ходить к ней на дополнительные занятия.

Мама и Гарольд, а также Майк и Джимми приглашали наших детей на ужин в разное время в течение учебного года, чтобы они не чувствовали себя такими изолированными вдали от дома, даже если он находился всего в часе езды. Именно Майк рассказал нам о том, что Патриция и Кристофер проводили большую часть своего свободного времени вместе и что они с Крисом были практически неразлучны.

Как только Майк сказал это, в моей голове зазвонили тревожные колокольчики.

Я посмотрел на Колин, но она лишь слегка улыбнулась мне и, погладив тыльную сторону моей руки, прошептала что-то мне на ухо.

«Не волнуйся, Бобби, это правильно».

Кристофер получал степень бакалавра наук в области строительной инженерии. Каждое мгновение бодрствования было потрачено на учебу, и занятия, которые ему предстояло посещать в последний год обучения, были самыми сложными в программе получения степени. Поскольку ему нужна была более спокойная учебная обстановка, чем та, которую он мог получить в общежитии, он искал другое место для проживания. Мы нисколько не удивились, когда он сказал нам, что Патриция пригласила его переехать в её квартиру на выпускной год. У нее была свободная спальня, и это все ещё было недалеко от кампуса и библиотеки.

В конце октября того же года Колин встретила меня у двери, когда я вернулся домой из офиса. Она делает это каждый день, но было что-то особенное в том, как она обняла и прижала меня к себе, прежде чем отвести за руку в гостиную.

«Кристофер позвонил мне сегодня днем, чтобы сказать, что он возвращается домой сегодня вечером».

В этом не было ничего необычного, за исключением того, что никто из детей никогда не звонил нам, чтобы сообщить, они просто приходили, проводили выходные и возвращались в школу. Затем Колин продолжила.

«Патриция едет с ним».

«О? »

«Она сказала, что давно не видела дядю Бобби и тетю Колин и хотела навестить их». Она 

увидела выражение моего лица и сказала: «Все в порядке, Бобби, я думаю, пришло время».

Я не просил её объяснять это последнее утверждение. Это заставило меня насторожиться, но Колин улыбалась.

«Они будут здесь к ужину? » — спросил я.

«Нет, он сказал, что сегодня вечером им нужно кое о чем позаботиться в Санта-Терезе, и они будут здесь поздно вечером».

Кристофер и Патриция переступили порог почти в 11:30 того вечера. Они оба выглядели измученными, поэтому мы пытались их поддержать. Колин обняла их обоих и сказала: «Патриция, ты можешь остаться в комнате Бриджид. Давайте все ляжем спать, а утром поговорим».

Я закрыл дом и выключил весь свет на ночь, прежде чем сам отправился в спальню. Проходя по коридору, я заметил, что двери как в комнату Криса, так и в спальню Бриджид были плотно закрыты.

Я лежал сверху на Колин после того, как мы закончили заниматься любовью, когда Колин прошептала: «Тише... послушай».

Я не двигался и едва расслышал шаги в коридоре и приглушенный голос, произнесший: «Ш-ш-ш... », после чего дверь закрылась как можно тише.

Я посмотрел Колин в лицо и увидел её полуулыбку. Она обхватила своими бедрами мои бедра и притянула мою голову вниз, пока моё ухо не оказалось рядом с её губами.

«Бобби, мне нужно, чтобы ты снова занялся со мной любовью... »

Я был счастлив выполнить её просьбу.

На следующее утро мы с Колин стояли в коридоре и смотрели на обе двери. Они были плотно закрыты, поэтому мы пожали плечами и пошли на кухню готовить завтрак. Колин как раз вынимала кофейный пирог из духовки, когда в комнату, спотыкаясь, вошел Крис. Он, пошатываясь, подошел к стойке и налил себе чашку кофе, затем поцеловал мать в макушку и сел за кухонный стол.

Как раз в тот момент, когда Крис садился, вошла Патриция. На ней были фланелевые боксеры с логотипом средней школы Кристофера и одна из его футболок.

«Доброе утро, дядя Бобби».

Она быстро обняла меня, а затем Колин, прежде чем налить себе чашку кофе и сесть рядом с Крисом. Было ясно, что они оба все ещё устали и хотели спать, поэтому беседа за завтраком была скудной и ограничивалась односложными ответами с их стороны стола.

После того, как мы закончили есть, Колин убрала тарелки со стола, затем налила всем по чашке свежего кофе и снова села. Все замолчали, Колин посмотрела поверх своей кофейной чашки сначала на них двоих, сидящих напротив нее, потом на меня. Я мог только вопросительно поднять брови, когда она снова посмотрела на Криса и Патрицию. Колин прочистила горло, прежде чем заговорить.

«Итак... вы двое выбрали дату для свадьбы? »

Лицо Кристофера побледнело, когда кровь начала отливать от его лица. Он медленно начал сползать со своего стула, и у меня возникло отчетливое впечатление, что в любую минуту я могу заглянуть под кухонный стол и обнаружить Кристофера на полу, свернувшегося калачиком в позе эмбриона.

Патриция мягко положила руку на плечо Криса, и он прекратил свой спуск. Когда 

она ответила, на её губах была своя версия этой полуулыбки.

«У Кристофера выпускные экзамены за семестр 15 декабря, это среда, а моя школа на следующий день уходит на зимние каникулы, поэтому мы подумали, что лучше всего в субботу, 18-го. Таким образом, у нас было бы две, почти три недели, прежде чем нам обоим придется вернуться в школу».

У Патриции был безмятежный взгляд, когда она наклонилась и поцеловала Криса в щеку, прежде чем снова посмотреть на нас. Со своей стороны, Крис перестал ерзать и успокоился. Выражение любви в его глазах, когда он смотрел на Патрицию, было эмоцией, которая была мне очень хорошо знакома. Мы сидели в тишине, пока Колин не задала свой следующий вопрос.

«Ты уже знаешь, когда должен родиться ребенок? »

На лице Криса было выражение абсолютной паники и ужаса. Он начал вставать и бежать к двери, когда Патриция положила руку ему на плечо, и он снова опустился на свой стул. Выражение лица Патриции было таким же, какое я столько раз видел раньше на лице Колин. Другая её рука бессознательно скользнула вниз и нежно поглаживала низ живота.

«Я только в прошлый понедельник впервые обратилась к врачу, и пока срок родов — 11 июня. У нас это получается довольно хорошо. Крис заканчивает школу в конце мая, а моя школа закрывается на лето на следующей неделе. Таким образом, мне не придется отлынивать от работы. И папа сказал, что Кристофер сможет работать у него полный рабочий день, как только родится ребенок».

Колин протянула руку, взяла Кристофера и Патрицию за руки и нежно сжала с улыбкой.

«Я рад, что вам двоим потребовалось не так много времени, как нам с Бобби. Мы очень рады за вас. Я лучше позвоню Шэрон, чтобы мы могли спланировать свадьбу».

Колин и Патриция вместе подошли к телефону и позвонили Шэрон и Майку. Я побрел в гостиную со своим кофе, уверенный в том, что Колин даст мне знать, когда потребуется моё участие... вероятно, никогда.

Через пару минут Крис вошел в гостиную и сел в кресло напротив меня с выражением неуверенности на лице. Он сидел, закусив губу, а затем начал говорить. Я мягко остановил его прежде, чем он успел произнести хоть слово.

«Сынок, я хочу сказать тебе только одно. Что бы ты ни делал, никогда не позволяй Патриции отходить от ванной дальше чем на двадцать футов, иначе ты пожалеешь об этом».

Выражение трепета на лице Криса сменилось замешательством, когда он сказал: «Это то же самое, что дядя Майк сказал прошлой ночью».

Нет ничего в этом мире, что маме нравилось бы больше, чем быть в окружении своих внуков и правнуков. Мама рассказывала об этом Колин и сокрушалась по поводу того, что все они разбрелись кто куда со своими семьями, своей собственной жизнью. Мама и Колин позвонили Шэрон и Ми Лин, и они вместе спланировали первое в истории воссоединение всей семьи. Рио-Линда — большой региональный парк примерно на полпути 

между Сан-Мигелем и Санта-Терезой, поэтому прошлым летом, четвертого июля, весь клан О'Коннер собрался в одном и том же месте. Пришла вся наша семья, а также каждый из детей Майка и Джимми, их супруги и дети.

Обед превратился в оргию еды, и мы все совершили грех чревоугодия. После того, как мы закончили есть и вещи были убраны, все разошлись, чтобы весело провести остаток дня. Я сидел на столике для пикника, который находился в тени, положив ноги на скамейку перед собой, и наблюдал за своей семьей. Мама и Гарольд сидели в шезлонгах в тени дерева, а Колин, Шэрон и Ми Лин отдыхали на одеялах, которые были расстелены на земле рядом с ними. Они все разговаривали, и в течение дня я слышал смех и визги со всех сторон. Время от времени Колин смотрела на меня, затем улыбалась, махала рукой или посылала мне воздушный поцелуй и возвращалась к разговору.

Кто-то из группы пытался послеобеденно вздремнуть, в то время как остальные играли на лугу, бегали до тех пор, пока не запыхались и не упали в обморок от усталости. Много лет назад Меган и Молли научили всех своих двоюродных братьев и сестер играть в догонялки с папой. Судя по количеству маленьких детей, которые бегали вокруг, я думаю, они сами придумали, как играть в "Собачью кучу на мамочке".

Майк и Джимми подошли и сели на стол рядом со мной. Вероятно, мы думали и чувствовали одно и то же, когда сидели и наблюдали за своими семьями, не разговаривая. Говорить вслух было нечего. Достаточно было наблюдать за нашими детьми и внуками.

Шесть лет назад Джимми с большим перевесом был избран шерифом округа. Два года назад он был переизбран на второй срок. Строительный бизнес Майка за последние пять лет увеличился в три раза, и он зарабатывает деньги из рук в руки и усердно работает над каждым пенни.

Молчание нарушил Джимми.

«Я не думаю, что в этом мире есть кто-то, кому повезло больше, чем нам. Я бы ни за что не променял эту семью». Он на мгновение замолчал, затем повернул голову и посмотрел на меня.

«Давным-давно, когда вы с Колин только начинали, я думал, что ты полный болван, и был готов убить тебя. Я не шутил, когда говорил тебе это, и я бы так и сделал, если бы ты каким-либо образом причинил боль Колин... но я думаю, что вы с Колин — лучшее, что случилось друг с другом. Похоже, вы двое всё-таки собираетесь сделать так, чтобы это продлилось долго». Эта последняя часть была произнесена с улыбкой и неподдельной нежностью в голосе.

Майк все это время сидел по другую сторону от меня с выражением на лице, которое говорило мне, что у него что-то на уме. Я подождал и позволил ему рассказать это в своё время.

«Джимми осталось ещё два года до истечения срока его полномочий. Мы всегда говорили, что уйдем на пенсию 

вместе, так что, когда его время истечет, мы оба закончим». Он посмотрел на меня с усмешкой и продолжил.

«В этом году, в годовщину свадьбы Криса и Патриции, я собираюсь сделать Криса полноправным партнером в бизнесе, а когда я уйду на пенсию, я продам ему свою долю в компании за доллар».

Это было огромным сюрпризом.

«Боже милостивый, Майк, ты уверен в этом? »

«Да, мы с Шэрон уже давно говорим об этом. Крис практически все равно ведет бизнес в одиночку, а другие мои дети в ужасе от того, что я заставлю их взять бизнес в свои руки. Все они — кучка врачей и юристов, и им никогда не понадобятся деньги. Кроме того, Крис — самый трудолюбивый парень из всех, кого я знаю, и он это заслужил. Он усердно работает в компании и работает ещё усерднее, чтобы сделать Патрицию счастливой. Отец не может просить ни о чем большем, чем это. Это правильный поступок».

Майк на мгновение задумался, а когда заговорил, то скорее для себя, чем для меня.

«Это по-прежнему будет "О'Коннер Констракшн". Мне это нравится»,  — затем он замолчал.

«Ты кому-нибудь ещё рассказывал? »

«Нет, мы с Шэрон хотим сохранить это в секрете до их годовщины».

Через несколько минут Майк и Джимми встали и пошли через луг, чтобы попытаться организовать игру в софтбол. Майк обнял Джимми за плечи и сказал что-то, что заставило его остановиться и поднять лицо к небу от смеха.

Когда Колин увидела, что близнецы уходят, она встала и подошла, чтобы сесть рядом со мной. Как и два её брата, она сидела молча, обняв меня за талию и положив голову мне на плечо, пока мы наблюдали за нашей семьей.

В наши дни трудно собрать наших детей и их семьи вместе в одно и то же время, поэтому мы наслаждались этим, пока могли. Другие члены нашей большой семьи тоже были там.

Две Сары приехали со своими детьми и братом Сараджан Райаном. Райан закончил медицинскую школу, и Гарольд попросил об одолжении, чтобы Райан поступил в ординатуру в Мемориальном госпитале Сан-Мигель. После этого он открыл в городе собственную семейную практику. Будучи низкооплачиваемым стажером, Райан переехал к Саре и Сара никогда не уезжала.

У Сары и Сары сейчас четверо детей.

Миссис Лопес тоже пришла. Рэй скончался годом ранее, и мы все оплакивали то, что его не было с нами, но мы чтили его память и смеялись над историями, которые каждый из нас рассказывал о нем. Все пятеро наших детей звонят своей тете Конни по крайней мере раз в неделю, чтобы убедиться, что с ней все в порядке.

Там были Джон Гордон и его жена Диана. Джон вышел на пенсию через год после того, как Гарольд и его жена купили дом на пляже в Санта-Терезе. Впервые за 35 лет Гарольд и Джон жили в одном городе. Мама и Диана стали близкими подругами, и они обычно называли своих мужей "Мальчиками-роверами" или "этими двумя тупицами". Джон, живущий 

в Санта-Терезе, принес мне прямую пользу. Мне больше не нужно было быть четвертым мужчиной, когда Гарольд и близнецы играли в гольф.

Пусть на улицах будут танцы.

Маме и Гарольду сейчас за восемьдесят, и они все ещё полны сил. Мама такая же красивая, как и всегда. Если она хоть как-то указывает на то, как будет выглядеть Колин в мамином возрасте, то я очень счастливый человек. Единственным признаком возраста Гарольда является артрит в его правом колене. В течение последнего года ему приходилось пользоваться тростью, и ему пришлось отказаться от игры в гольф. Он по-прежнему выезжает на поле с Майком и Джимми, но теперь он катается на гольф-каре и выкрикивает слова подбадривания и советы с расстояния двадцати ярдов.

Меган и Молли серьезно отнеслись к своей роли защитников своих младших братьев и сестер, и с тех пор это повлияло на их жизнь. Сегодня они обе дипломированные медсестры и работают в детской больнице Сан-Франциско. Помимо того, что они сестры, они такие близкие подруги, что было неизбежно, что они вышли замуж за двух братьев. Я верю, что Бог где-то там присматривает за детьми и дураками. Я также твердо верю, что у него замечательное чувство юмора. Вся семья радуется иронии судьбы, что Меган и Молли О'Коннер в конечном итоге вышли замуж за Джеймса и Майкла О'Коннер из Виктории, Британская Колумбия, и живут в домах по соседству друг с другом. Их мужья оба врачи; Майкл — кардиолог, а Джеймс специализируется на детской онкологии в медицинском центре Калифорнийского университета. Они подарили нам с Колин по два внука.

Ноэль унаследовала учительский ген от своей бабушки и преподает во втором классе. Она замужем за Робертом Кваном, крестником её тети Ми Лин. Роберт — директор средней школы, и они живут в Кроули. Кроули — небольшая община примерно в 30 милях от главного шоссе между Сан-Мигелем и Санта-Терезой. Очень немногие люди на самом деле живут в Кроули. Он находится в центре большого сельскохозяйственного района, и большинство людей работают на фермах и приезжают в Кроули только для того, чтобы пойти в школу или за покупками в продуктовый магазин. В прошлом месяце Ноэль и Роберт объявили, что она беременна их третьим ребенком.

Бриджид — единственная из пятерых детей, унаследовавшая художественный талант Колин. Только в прошлом месяце они с матерью закончили свою первую совместную детскую книгу, которая выйдет следующей весной. Колин передала все свои иллюстрации Бриджид и теперь рисует только тогда, когда на нее находит вдохновение.

Кит, приятель Кристофера по соседству, окончил Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе и был выбран седьмым в первом раунде драфта НБА. У него был самый классный трехочковый бросок из всех, которые мы когда-либо могли надеяться увидеть. Две недели спустя он ошеломил спортивный мир, объявив, что не будет стремиться к профессиональной баскетбольной карьере по личным причинам.

Бриджид Фиона О'Коннер и Кит Алан Мартин поженились 28 августа в Первой объединенной методистской церкви в Сан-Мигеле. Две 

недели спустя Кит поступил в Тихоокеанскую школу религии. Три года спустя после своего рукоположения епископ назначил Кита пастором церкви в Кроули. Когда Бриджид и Кит впервые переехали в город, там было двадцать прихожан, но сейчас на воскресных утренних службах в среднем около четырехсот человек, и они собирают средства на строительство нового святилища, рассчитанного на девятьсот мест. У Бриджид и Кита двое детей, и они говорят о третьем.

Что я могу сказать о Кристофере и Патриции? Они такие особенные для Колин и меня. Сестры Криса по-прежнему души в нем не чают, но его жена и банда из четырех человек все ещё готовы сказать ему, чтобы он перестал вести себя как идиот. Патриция берет отпуск с преподавания в младших классах средней школы, но вернется, как только последний из их детей пойдет в детский сад. Патриция была уже на седьмом месяце беременности их четвертым ребенком, и пока мы обедали, Крис сказал: «Если у папы может быть баскетбольная команда, я выберу футбольную».

Патриция не улыбалась, когда сказала: «Кристофер, нам действительно нужно поговорить».

Мы с Колин продолжали сидеть за столом для пикника, ничего не говоря, просто наблюдая за игрой нашей семьи. Я обнял Колин за плечи, притянул её немного ближе и прошептал ей на ухо: «Я люблю тебя, жена».

Что ж, это в значительной степени наша история, история Колин и Бобби. Прошло 30 лет с тех пор, как я переехал из Чикаго в Сан-Мигель. После пятерых детей, одиннадцати внуков, у которых на подходе ещё трое, я могу честно сказать, что сегодня я люблю Колин больше, чем в тот день, когда вышел из самолета и увидел её стоящей там с Меган и Молли с их красными воздушными шарами.

Несколько лет назад мы сильно испугались, когда Колин обнаружила у себя в груди опухоль. Это оказалось безобидным, но мы провели пару ужасающих дней, пока ждали окончательного отчета из лаборатории. Опухоль была удалена в больнице амбулаторно, но празднование в тот вечер было не таким радостным, как вы могли бы подумать. На этот раз мы увернулись от пули, но с болью осознаем возможность того, что это повторится или что-то похуже. Колин проходит обследование каждые три месяца, и на данный момент у нас уже пять лет совершенно четкие результаты. Мы каждый день благодарим Бога за время, проведенное нами вместе, и дорожим каждым мгновением и каждым воспоминанием. Мы обнимаем друг друга чуть крепче и чуть дольше каждую ночь, когда ложимся спать. Вероятно, мы станем одной из тех пар, о которых вы читали в газете. Один из нас умрет, а другой умрет на следующий день от разбитого сердца.

Но мы и близко не подошли к тому, чтобы оказаться на этой стадии. Это если только кто-нибудь из внуков не попросит нас прочитать "Любопытного Джорджа" в десятитысячный раз и у нас не взорвется голова. Но мы все равно рискнем и прочитаем 

им это.

На прошлой неделе мы отпраздновали шестидесятилетие Колин. После того, как вечеринка закончилась и все разошлись по домам, мы с Колин занялись любовью медленно и сладко. Я все ещё лежал на ней, нежно целуя её в лоб и щеки, когда она обхватила мою голову обеими руками и посмотрела мне в глаза.

«Бобби, наслаждайся этим, пока можешь. Как только мне исполнится девяносто, я больше не собираюсь этим заниматься».

«Что? »

«Я сказала, что после того, как у меня будет вечеринка по случаю моего девяностолетия, я больше не позволю тебе трахать меня».

«Но что касается меня, то у меня впереди будет ещё три года, прежде чем мне исполнится девяносто. Это нечестно».

«Извини, приятель, это не тебе решать».

Я на мгновение задумался.

«Но как насчет дней рождения? »

Колин задумчиво сдвинула брови.

«Хорошо... Ладно, мы можем заниматься любовью в дни рождения, но это все».

«Только наши? Дети тоже считаются? »

«Конечно, они считаются. Мы не сможем отпраздновать их рождение, пока не отпразднуем зачатие».

«А как насчет внуков? » — спросил я.

«Мы не имели никакого отношения к их рождению, но я их так сильно люблю, так что ладно, думаю, мы можем включить и их».

«А как насчет Джимми и Майка? А как насчет всех этих племянниц? Ты же знаешь, они тоже семья».

«Ладно, Бобби, ты можешь трахнуть меня в любой день рождения, который сможешь найти, но это должно быть семейное событие. Я не собираюсь праздновать день рождения совершенно незнакомого человека».

Я сделал паузу, чтобы поцеловать её в губы, прежде чем продолжить.

«Каникулы? »

«Что? »

«Могу я заняться с тобой любовью по большим праздникам? Ты знаешь... Рождество... Благодарение... Четвертое июля... День деревьев, День сурка... »

«Ладно, дни рождения и праздники, но я подвожу черту».

Я снова поцеловал её.

«А как насчет особых дней? »

«Какие особенные дни? » — спросила она.

«Ну, каждое утро, когда я просыпаюсь с тобой в постели, особенное».

«Да, утро в постели — это нечто особенное, так что утро тоже в порядке вещей».

«А как насчет ночей? Ты знаешь, что я чувствую, когда смотрю, как ты снимаешь трусики перед сном, это для меня особенное».

«Ну, если мы собираемся заниматься по утрам, то с таким же успехом можем включить и ночи».

«Вечерами? Что, если я захочу как-нибудь вечером сводить тебя в "Блаффс"? »

«Да, ходить на утесы — это весело, но я не позволю тебе водить меня на утесы чаще двух раз в неделю. Мне нужно думать о своей репутации».

На этот раз Колин поцеловала меня, как я и просил.

«Во второй половине дня... как ты относишься к послеобеденным занятиям? »

«А что насчет них? » — спросила она.

«Предположим, у нас возникнет желание во второй половине дня, что мы будем с этим делать? »

Колин снова задумчиво наморщила лоб, прежде чем ответить мне.

«Если у нас обоих возникнет желание, нам придется что-то с этим сделать, чтобы провести вторую половину дня. Но только по понедельникам, средам и пятницам».

«Но что, если у нас возникнет желание в четверг, или в субботу, или в воскресенье? »

«Ладно, они тоже здесь, но не по вторникам. Вторая половина дня по вторникам абсолютно исключена. Я не 

буду заниматься с тобой любовью во вторник днем, это не подлежит обсуждению».

Еще один поцелуй и объятия.

«Итак, давайте на минутку остановимся здесь. Как только тебе исполнится девяносто, мне будет позволено заниматься с тобой любовью только в дни рождения семьи, во все праздники, которые я смогу найти, в любое утро или ночь, я ограничен двумя поездками в Блаффс каждую неделю и в любой день, когда нам захочется, кроме вторника».

«Это верно».

«Что не так с днем вторника? Тогда почему мы не можем этого сделать? »

«Ради бога, Бобби, мне будет девяносто лет. Девушке нужно когда-нибудь отдохнуть от своей красоты».

«Это жесткий график, но, похоже, у меня не осталось никаких вариантов, так что, думаю, у меня нет другого выбора, кроме как согласиться».

«Это верно, у тебя нет никакого выбора».

Колин обхватила своими бедрами мои бедра и притянула меня ближе.

«Бобби... »

«Хммм? »

«Ты снова возбужден. Я бы действительно хотела почувствовать, как ты входишь в меня и выходишь из меня ещё раз сегодня вечером».

«Я не могу придумать ничего, что бы я предпочел сделать».

«Я люблю тебя, муженек».

«Я люблю тебя, жена».

Может быть, ещё через 30 лет я напишу последнюю главу нашей истории любви, но до тех пор я буду крепко держать её в своих объятиях и стараться согнать идиотскую ухмылку со своего лица.

Я люблю Колин.

Я люблю Колин больше, чем саму жизнь.

P. S. По сей день Колин отказывается позволить мне трахнуть мою спутницу, но да, я по-прежнему занимаюсь любовью со своей сестрой всю ночь напролет.