Мамочкин би-куколд или Изнасиловали мамочку

"Знаешь, мне будет не хватать этого",  — сказал Брэд, передавая мне эссе, которое я написал для него.

Да, я сделал за него домашнее задание.

"Увидимся вечером".

На написание сочинения ушла половина ночи. Наш договор длился уже несколько месяцев. По крайней мере, это прекратило большинство оскорблений и унижений. Брэд был засранцем, но таким, который мог быть очаровательным в нужный момент. Он был строен, играл на позиции крайнего защитника в футбольной команде и мог в нужный момент сверкнуть широкой ухмылкой и убедить любого взрослого в том, что он — настоящая жертва в этих обстоятельствах.

Я знал этого парня всю среднюю школу. Он всегда доставлял мне неприятности. Хуже всего было после футбольной тренировки. Я уверен, что был не самым маленьким парнем в раздевалке. Конечно, со своим ростом я не выигрывал никаких соревнований, но, по крайней мере, я был немного крупнее нескольких первокурсников. Но Брэд постоянно дразнил меня из-за моего недостатка.

И особенно гадкими были дразнилки связанные с моей матерью.

Попадись один раз в кино с мамой — и весь оставшийся год выслушивай бесконечные насмешки от остальных членов команды.

Хуже того... это было почти, частичной правдой.

Мама всегда выглядела так, словно ей суждено было оказаться на обложке какого-нибудь журнала о красоте кожи для женщин средних лет. Она была высокой, светловолосой, с большой от природы грудью, которая привлекала всеобщее внимание. Мой отец умер, когда я был совсем маленьким, и, наверное, это сделало нас необычайно близкими. Я никогда ничего не скрывал от нее, за исключением, конечно, моего лебезящего и совершенно неуместного влечения к её телу.

Мама притягивала к себе все внимание, не зависимо от тог, где она находится в данный момент, будь это похороны или свадебное мероприятие. Природная красавица, она превратилась в навязчивую грубую шутку для всех моих друзей, до такой степени, что я даже не мог пригласить их к себе домой. За эти годы уже было несколько случаев, которые приводили меня в ужас из-за явного отсутствия приличий у моей матери. Даже когда к нам приходил один или два моих друга, она регулярно расхаживала по дому в одном лишь полотенце. Верхняя часть её грудей, ещё влажная после душа, была почти обнажена, когда она непринужденно спрашивала, что мы запланировали на выходные.

Я думал, что у друга глаза выскочат из глазниц.

Этот друг рассказал остальным членам команды, которые регулярно подшучивали над отсутствием скромности у моей матери. Несколько слухов ходили с дикой силой, и каждый из них, казалось, рос на предыдущем. Не помогало и то, что мама появлялась на каждой игре в выпускном классе в блузке с низким вырезом, подпрыгивая вверх и вниз каждый раз, когда мы получали мяч.

Несколько озабоченных подростков придумали самые грязные из возможных лимериков, которые они выкрикивали через все поле, когда им казалось, что тренер их не слышит.

Они были все примерно такого содержания: Мама Милтона даст нам сиськами по башке, или я не могу остановиться и не могу успокоиться, пока 

не увижу грудь его мамочки.

Вскоре поползли слухи о том, с кем моя мать трахалась в команде, причем каждый ждал, пока я окажусь рядом, чтобы рассказать все в мельчайших подробностях. По крайней мере, сезон закончился, хотя слухи продолжали ходить. Последним из них было то, что мою маму можно было увидеть по вечерам в нашем бассейне, когда она плавала там голая, и что все парни прятались в кустах возле моего дома, ожидая, что я их увижу.

В половине случаев мои разговоры с Брэдом и товарищами по команде заканчивались порнографическими предложениями о том, как они потом будут использовать мою маму. Конечно, все это была полная чушь. Но каждый раз, когда они говорили такие наводящие вещи, как "Я буду твоим новым папой" или "Не могу дождаться, когда у тебя появится братик", образ моей матери, которую используют, навязчиво лез в моё сознание.

И я не ненавидел это. Я позволил этим мыслям глубоко засесть у себя в голове.

Брэд сказал, что увидимся с ним сегодня вечером только потому, что его девушка была рядом с ним. Если бы он был один, он мог бы сказать, что потянул подколенное сухожилие, трахая мою маму прошлой ночью. Или заметил бы, что мама сегодня утром ходит как-то странно.

Что ещё я должен был сделать? Он был по крайней мере на фут выше меня.

По крайней мере, становилось немного спокойней жить без огромной массы издевок.

•  •  •

"Конечно, как скажешь",  — сказал я.

Остаток дня пролетел незаметно, пока я не оказался дома, где провел свободное время, раскрашивая фигурки для завтрашнего турнира. Затерявшись в собственном мире, я позволил рутинной работе поглотить меня, сосредоточившись на каждом пластиковом кусочке доспехов, игнорируя свою потребность в сексуальной близости с кем-то.

Может быть, позже вечером я пролистаю несколько журналов и почитаю сексуальные истории с тоской по тому, чего никогда не получу. Даже глядя на фотографии этих впечатляющих членов, которые вдвое превосходили мои, я вспомнил о своих собственных недостатках в этой области. Я знал, что они вряд ли были репрезентативны, но и я не был таким. Я видел достаточно мужских гениталий, чтобы я знал, где именно я болтаюсь в иерархии, и моё место, с моим размером члена находилось в основанию пирамиды.

Посмотрев на будильник, я понял, что уже далеко за полночь. Мне нужно было закончить работу, если я хотел быть в форме к утренней игре. Я пошел в ванную, отмывая пятна синей и золотой краски со своих рук. Я был в коридоре и думал о том, чтобы пойти на кухню перекусить, когда услышал плеск.

По правде говоря, я никогда не придавал значения слухам о парнях, наблюдающих за нами из кустов. Я знал, что моя мама часто плавала; в школе она участвовала в соревнованиях и утверждала, что эти упражнения помогают ей поддерживать фигуру. Но я никогда не видел, как она плавает. Мысль о том, что она делает это, когда я нахожусь всего в 

нескольких шагах от нее, казалась смехотворной.

Кроме того, даже вида её в бикини было достаточно, чтобы большинство мужчин пустились в мастурбаторские фантазии. Она никогда не проявляла никакого подобия скромности, словно притягивала к себе любое внимание, где бы мы ни находились. Даже в аквапарках она надевала это крошечное бикини, верхняя часть которого едва прикрывала соски, позволяя нежным местам между пиками оставаться полностью открытыми. Все это придерживалось крошечными кусочками ткани, и практически любой мужчина мог представить себе все что за ними, не прилагая большой силы фантазии.

Я знал, что так и было.

Даже обмениваясь с друзьями журналами, я, к своему стыду, считал свою мать лучшим источником вдохновения. Было целое лето, когда я ещё больше оценил её тело. Она словно пыталась обнажить себя, используя любую возможность надеть все, что могло бы продемонстрировать её кожу. Майки, обрезанные джинсы, спортивные бюстгальтеры, свободные сарафаны — все, чтобы победить техасскую жару. И заставить мужчин вокруг потеть ещё сильнее от её вида.

Хотя её грудь была великолепна, низ её тела всегда действовал на мой мозг более агрессивно. Не совсем стринги, но бока всегда немного поднимались, обнажая полные, круглые, наружные стороны её ягодиц. Часто я задавался вопросом, смогу ли я выбросить эти образы из головы, если просто увижу её обнаженной. Сможет ли тогда одержимость её идеальным телом покинуть мой разум. Смогу ли я, наконец, перестать удивляться этим темным загадочным наростам, выступающим сквозь лоскуты ткани, или этой нежной щели между её ягодицами. Или, может быть, от этого станет ещё хуже.

Я украдкой поглядывал на нее, ничего коварного, ничего явного, просто маленькие моменты признательности. Я думал, что это безобидно, хотя и немного по-фрейдистски. Конечно, теперь, когда я знал о ночных приключениях моей матери, трудно было не задуматься, не было ли в этих дразнилках нити правды. Не так уж безумно было думать, что такая соблазнительная женщина, как моя мама, может решить сбросить свой костюм в уединении собственного двора, не думая о десятках подростков, которые могут наблюдать за этим.

У нас был достаточно большой дом, с живой изгородью возле забора, но было бы достаточно легко пробраться внутрь через обычно открытые ворота. Парням это даже не понадобилось бы. Там было много дыр. Черт, они даже могли быть достаточно высоким, чтобы видеть через забор.

Хотел бы я сказать, что думал о том, чтобы выскочить через парадную дверь и разбросать всех, кто будет подглядывать. Это было бы гораздо менее извращенно. Нет, мой разум сразу же подумал о том, смогу ли я увидеть маму, плавающую в воде. Если сквозь прозрачный бассейн и освещенную палубу я смогу разглядеть изгиб задницы, изгибающейся в воде при каждом гребке.

А может, она плыла баттерфляем, на спине, руки колесом, грудь вздымалась и опускалась при каждом отработанном движении. Я моргнул, пытаясь вытеснить из мозга ни один из образов, оторвать невидящие глаза от искаженных прихотей моего эротического воображения. Я не мог остановиться, не 

мог думать ни о чем другом, кроме того, что могло происходить всего в пятидесяти футах от меня. И я не мог остановиться сам.

Наверное, я выглядел так нелепо, крадучись к задней части дома, пока не увидел заднее окно. Заглядывая в разные окна, пытаясь разглядеть. Это было бесполезно. Хотя я мог немного разглядеть её фигуру, этого было недостаточно, чтобы понять, действительно ли она обнажена, делясь с водой каждым вожделенным кусочком плоти.

Потом я увидел, как халат небрежно упал на землю...

Я почти побежал к входной двери, в спешке едва не захлопнув ручку. Успокоившись, я осторожно закрыл дверь и помчался по нашему двору, бежав длинным путем от соседского дома. Я мог незаметно пробраться к задним воротам, приоткрыть их, чтобы сделать то, что, как я говорил себе, будет одним, незначительным маленьким пиком.

И вот она стояла, моя фантазия реализовалась перед моими не верящими глазами.

Мама не была полностью обнажена, только её грудь была над водой, и только на этот короткий волшебный момент, прежде чем снова скрыться под водой. Этого было достаточно, чтобы получить больше, чем просто отпечаток в мозге, в виде фото момента, но все ещё не близко к тому катарсическому концу, который я себе представлял.

Если уж на то пошло, возникла ещё большая потребность, мой член почти вырывался из шорт. И все же, это было не совсем так, как я представлял, она была... Настоящей.

Груди моей матери, большие и маятниковые, действительно двигались вместе с её бедрами, не обвисая, а колыхаясь в такт её движениям. Её соски были большими и твердыми от холодной воды, а светлые волосы насквозь промокли и спадали на одну сторону. Она секунду поколебалась, затем откинулась назад к дальнему бортику бассейна, её сиськи покачивались на поверхности воды. Затем мама открыла глаза и посмотрела почти прямо на меня, прежде чем нырнуть обратно, чтобы сделать ещё один круг.

Я очнулся от оцепенения, услышав шорох в длинной живой изгороди из кустов. Открыв ворота и бросившись внутрь живой изгороди, я столкнулся лицом к лицу с невидимым телом, ударившись головой о другую сторону деревянного забора.

"Черт!" сказал Брэд.

И впервые в жизни я набрался храбрости.

"Ты, придурок, лучше..."

Брэд без раздумий зажал мне голову, одной рукой крепко зажал рот, а я корчился, пинался в кусты, отчаянно пытаясь издать хоть какой-нибудь звук.

"Заткнись, заткнись, она тебя услышит!"

И это привело меня в чувство.

Я подумал о том, что мама застала меня в таком виде, совершенно ошалевшего от того, что я смотрел, как она купается голышом. Не обращая внимания на оправдание, во что бы она на самом деле поверила? И даже если бы она подумала, что я тут отбиваюсь от нежелательных вуайеристов, это не помогло бы моей самооценке быть спасенной от этого хулигана моей мамой.

"Ты будешь спокоен?" сказал он сквозь стиснутые зубы.

"Какого хрена, Брэд?" шипел я.

Но мои глаза так четко вернулись к зрелищу передо мной. Моя мать была под водой, приближаясь к 

нам. Я ещё не мог ничего разглядеть, её руки и ноги создавали слишком сильный всплеск в воде. Затем она остановилась перед тем, как оттолкнуться, очертания её ягодиц были видны нашим проказливым глазам.

"Ты тоже здесь".

"Господи, да ты больной",  — сказал я.

"Чувак, я вижу твою эрекцию",  — усмехнулся Брэд. "Господи, ты действительно хочешь трахнуть свою маму, да?"

"Я собираюсь..."

И тут мы оба замерли.

Мама вышла из воды... медленно, словно позируя перед невидимой камерой. Она наклонилась, открывая нам ясный, незамутненный вид на свою замечательную круглую попу, части и все остальное, пока я не представил себе, что вижу её губы сзади, как у одной из тех моделей из журнала. Затем она приостановилась, как будто не могла поднять полотенце, на секунду задержавшись с оттопыренной задницей, представленной нам на обозрение.

Я услышала, как Брэд расстегивает молнию, а затем услышала знакомый чавкающий звук, когда он мастурбировал всего в футе или около того от меня.

Мама встала, выгнув спину, что, казалось, увеличило её ягодицы. Медленно повернувшись, она почти недоуменно посмотрела вдаль, как бы выискивая нас. На секунду я был уверен, что мы попались...

Только она не потрудилась прикрыться...

Мама стояла, свесив полотенце на одной руке. Я видел, как, когда она стояла, её груди, казалось, немного наклонились, но соски по-прежнему были направлены прямо на меня, как манящие фары. В то же время я пытался рассмотреть её киску, которая на таком расстоянии была не более чем загадочным бугорком коротко подстриженных волос.

Я не помню, как вытащил свой член. Но я уже мастурбировал, когда она начала вытираться, не спеша вытирая каждую грудь, затем медленно скользя полотенцем по каждому стройному бедру. Я думал, что в любую секунду все закончится, что она обернет полотенце вокруг себя и закончит представление, но каждая соблазнительная поза, казалось, приглашала к следующей, пока она не обернула полотенце вокруг своих волос в импровизированный тюрбан, решив, что ей вполне комфортно лежать на шезлонге у бассейна полностью обнаженной.

Затем она раздвинула ноги, опустив руку вниз, как будто раскрывая себя для показа, как на центральной странице журнала. На мгновение мне все стало видно, а потом все скрыли её проворные пальцы, ловко и целенаправленно дразнящие нас троих одновременно.

"Вы, должно быть, новенькие",  — воскликнула мама.

Мы с Брэдом в недоумении посмотрели друг на друга, на лицах каждого из нас мгновенно появилось непреодолимое чувство паники. Но только моё выражение лица оставалось мрачным, как только первоначальный шок прошел, выражение лица Брэда превратилось в ликующую ухмылку.

"Подойди сюда",  — настаивала мама. "Я покажу тебе свои сиськи, если ты покажешь мне свой член".

Брэд переступил через меня, ударив меня о забор, а ветки кустарника хлестнули меня по лицу, оставив меня буквально в пыли. Я попытался выбраться, а затем застыл в ужасе, застывал на ветках при каждой попытке выпрямиться.

Что же, черт возьми, мне было делать?

Думаю, я решил просто ждать там. Я не знал, что ещё делать, кроме как лежать и ждать, что будет дальше.  

Уйти я, конечно, не мог, она бы ни за что не заметила, как я скрылся в подсобке.

"Тебе не нужно стесняться",  — сказала мама. "Мне кажется, я знаю тебя, ты из класса моего сына. Ты Брэд, не так ли?".

"Да, мэм",  — сказал он неловко.

"В этом нет необходимости",  — сказала мама. "Раз уж мы так хорошо знакомы".

"Мне жаль, мисс Джонсон",  — пробормотал Брэд.

"О, я полагаю, что могу принять это извинение, если вы позволите мне посмотреть",  — ворковала она.

Наступила пауза.

"Ух ты, ты принес для меня игрушку",  — сказала мама. "Я бы запомнила тебя..."

Я не знаю, что было более шокирующим, тот факт, что моя мама собиралась трахнуть парня, которого я ненавидел больше всех в школе, или то, что она, казалось, была готова заняться сексом практически с любым.

Я неоднократно видел размер го члена, хотя я всегда старался сторониться его в душе, но его член качался как маятник, и от этого ещё больше привлекал к себе внимание. Он реально был больше моего, существенно. Я всегда старался не смотреть, но было что-то почти завораживающее в его штуке. То, как он слегка изгибался, как будто его вес тянул его в одну сторону.

Конечно, моя мама захотела бы его.

Любая бы захотела.

"О Боже!" Моя мама чуть не вскрикнула от удивления. "О, вау, вау, давай медленнее..."

"Мне остановиться?"

"Нет... нет... не останавливайся, просто... просто медленно".

Я не мог поверить, что слышу, как он насилует мою маму. Звуки её стонов усиливались, пока не осталось сомнений в том, что она наслаждается его вниманием. Я пытался остановить себя, чтобы не смотреть, но звуки быстро стали слишком сильными.

"О боже, боже, Брэд!"

Я должен был посмотреть.

Сначала я почти ничего не видел, только то, как он насаживает мою маму на член, входит в нее. Она откинула шею назад, её рот и глаза были широко открыты, когда он входил в нее. Его руки ласкали её груди, сжимая, захватывая и хрюкая, когда они сцеплялись вместе, не давая мне увидеть эти великолепные соски, так как все её существо принадлежало ему в этот момент.

Я мог слышать их поверх её стонов, их кожа шлепалась друг о друга, когда он брал мою маму прямо у меня на глазах.

Я, наверное, могла бы броситься наутек.

Они были так увлечены друг другом. Мамина голова поворачивалась из стороны в сторону, волосы закрывали ей лицо, когда он неумело двигался в ней. Было бы так легко броситься к выходу незамеченным.

Вместо этого я присел к кустам, снова зажав в руке свой твердый маленький член, который я бесстыдно теребил при виде мамы.

"Ух ты, Брэд, я уже близко... Я близко... Я прямо там, я вот-вот..."

Он врезался в нее сильнее, кресло на лужайке раскачивалось, регулируя их положение. Брэд раздвинул её ноги, позволяя мне увидеть, как идеально выглядят груди моей матери, покоящиеся и вздымающиеся на её груди. Затем Брэд начал держать её ноги, используя их для опоры, и я мог видеть очертания её левой ягодицы, упирающейся 

в стройные ноги.

"О боже, о боже, да, ещё... ещё... "

Он снова приспособился, пытаясь найти рычаг, и его член на одно мгновение выпал из её влажной пещеры.

В эту секунду я увидел влагалище мамы, то самое место, от вида которого я кончил. Член Брэда был огромным, таким длинным, что даже в твердом состоянии почти свисал вниз. Он приспособился, ему приходилось помогать себе одной рукой, чтобы снова войти в маму, найти точный правильный ритм.

"Блядь! Да, черт возьми, я кончаю!".

"Миссис Джонсон..." стонал Брэд.

"Господи, зови меня Кейт",  — стонала мама.

Она приподнялась, обхватила ногами его талию, почти прижалась к нему. Его руки вернулись к её сиськам, и её стоны снова усилились.

"Боже, мне снова нужно кончить",  — стонала мама. "Мне это так нужно, первый раз я только разогрелась".

"Кейт..." медленно сказал Брэд.

Я не был уверен, чувствовал ли он неловкость, называя мою маму по имени, или просто был измотан темпом его быстрых толчков.

"О Боже, твой член так хорош... он такой чертовски большой!"

"Кейт я..."

Она как будто не замечала его. Она была проткнута его огромным членом.

"Я так близко, он такой большой. Я не могу поверить, что принимаю его. Мне нужно... Мне нужно..."

"Кейт, я собираюсь..."

Брэд даже не закончил мысль.

"Нет! Нет! Не смей! Трахни меня, трахни меня ещё..."

Но он уже затормозил, последние слова вырвались из моей матери как вопль, когда он опорожнился внутри нее. Я видел, как он остановился, застыв над ней, как огромный груз на подъемном кране, а её запястья ударились о его спину, её бедра пытались вытолкнуть желаемое удовольствие.

Он вытащил член из нее. Он все ещё был набухшим и с него стекала сперма перемешавшаяся с её соками. Между раздвинутых её ног, я снова мог смотреть прямо в зияющую киску моей матери.

Сначала ничего не происходило, но, внимательно наблюдая за происходящим, я увидел белый гребень, украшающий промежность, и небольшую струйку спермы, стекающую на землю перед ней.

Брэд осквернил мою мать, взял её прямо у меня на глазах, и все равно я яростно дергал свой член, наблюдая, как из нее вытекает сперма. Я начал чувствовать, что приближается мой собственный конец, и зажал головку, остановив себя как раз перед тем, как забрызгать все кусты. Я знал, что поступаю неправильно, но почему-то кульминация казалась худшей частью греха. По крайней мере, мне удавалось контролировать себя до сих пор... Пока я не потерял равновесие.

Снова шорох из кустов, который невозможно было не заметить.

"О, ты привел друга",  — сказала мама, вставая и подходя к кустам.

"Нет, нет, это не..." заикался Брэд.

"Это прекрасно. Ты действительно заставила меня пойти. Надеюсь, он не возражает против второго акта, и ещё всегда есть мой рот. Это поможет тебе снова стать твердым?"

И вдруг моя мама заговорила так знакомо, даже с той грязью, которая вылетала из её рта, она всегда говорила такими длинными, связными фразами. Когда она не распутничала по ночам с соседями.

"Выходи",  — сказала мама, почти рядом со мной. "Я хочу увидеть 

твой член тоже. Я не буду сердиться".

Я встал, по крайней мере, засунул свой член обратно в штаны, прежде чем встать лицом к ней.

И мне пришлось смотреть маме в лицо в течение одной позорной секунды, когда её осенило осознание. Я был в кустах, надрачивая на маму, которая занималась сексом с одним из моих одноклассников. Хотелось бы мне сказать, что я был просто потрясен, пытаясь придумать удовлетворительный ответ, чтобы объяснить, как все вышло из-под контроля.

Вместо этого я смотрел в пол, пытаясь избежать зрительного контакта и обнаружив, что не могу расстаться с видением её грудей, круглых, красивейших и полностью выставленных напоказ. Она не потрудилась спрятаться, вместо этого положив руки на бедра так, что это означало — дело плохо.

Я зашаркал ногами, пытаясь отвести взгляд, и обнаружил, что меня запомнят, как оленя в свете фар моей матери.

"О Боже!" сказала мама, на секунду опустив взгляд, не в силах встретиться с моими глазами.

Но она не прикрылась.

"Ну, Милли",  — сказала она почти ласково. "Я думаю, тебе лучше объясниться".

Она посмотрела вниз, её глаза на секунду расширились, когда она уставилась мне между ног. Она засмеялась.

Я посмотрел вниз и увидел, что мой пенис, все ещё полностью эрегированный, торчит сквозь расстегнутые джинсы.

Я судорожно попытался затолкать его обратно.

Сначала её смех был легким фырканьем, которое она пыталась подавить, прикрывая рот рукой и стараясь отвести взгляд. Но это только ухудшило ситуацию. Прошло несколько секунд, прежде чем она взяла себя в руки.

"Это был..." Она остановилась, сделав глубокий вдох, внезапно пропитанный сочувствием.

"Это?"

"Я..."

Я не знал, как ответить на вопрос. Сначала я подумал, что она спрашивает, был ли это мой пенис. Возможно, глупый вопрос, возможно, заданный от шока. Я не сразу понял, что она хотела сказать "это был он?", чтобы выразить полное недоверие по поводу маленького размера моего члена.

Она сделала шаг вперед.

"Покажи мне..."

"Мама, я"

"Милтон Риверс, сейчас же спусти штаны, или я отшлепаю тебя на глазах у твоего маленького друга!".

Я сглотнул, не совсем понимая, что может быть хуже. Но авторитарный тон её голоса заставлял меня слушаться. В соответствии с этим настроением я спустил штаны и трусы до щиколоток, как мальчик, писающий в писсуар.

Только теперь мама могла легко увидеть мой пенис, который уже начал уменьшаться под тяжестью её взгляда.

"О боже..." сказала мама, качая головой. "Я была права".

Я прикрылся, только чтобы увидеть, как она качает головой.

"О боже, Милли, уже слишком поздно закрываться",  — сказала мама. "Просто дай маме посмотреть".

Ее глаза были расширены, она смотрела вниз, зажав рот одной рукой в шоке.

"Я не могу поверить... твой отец был таким... неважно",  — сказала мама.

Она как бы наклонилась, когда я убрал руки, как будто осматривая какой-то отвратительный предмет. Она нахмурила брови, её глазам потребовалось тщательное сканирование, как будто она не могла найти то, что искала.

И к моему вечному стыду, я обнаружил, что опухаю от её внимания.

"Он не будет становиться намного больше, не так ли?"

"Немного..." сказал я.

"Может быть, ты ещё 

растешь",  — тяжело вздохнув, сказала мама. "Он не может быть таким маленьким..." "Давай",  — вздохнула она. "Покажи мне..."

Я слабо начал поглаживать себя, нуждаясь в том, чтобы потрогать себя даже в ущерб остаткам достоинства. Моя мама и хулиган Брэд стояли прямо там, наблюдая, как я играю с собой в неистовой попытке содрать ещё несколько дюймов.

"Детка... о, милый, мне так жаль".

Я напрягался, слыша только звук шлепков моей кожи о ладони, когда я дрочил себе сильнее на глазах у матери.

"Это действительно максимум?" сказала мама.

Пот начал собираться на моем лбу, а я все ещё боролся, мои глаза открыто смотрели на сиськи и киску моей матери, смотрели и видели капельки спермы, покрывающие её волосы на лобке.

"Боже, неудивительно, он такой маленький, я не хочу быть грубой, но..." сказала она, качая головой.

Я чувствовал, что близок к этому, сперма накапливалась в моих яйцах. Почему-то неприятие моего члена оказалось странным, очень странным возбуждением. Я тяжело застонал, приближаясь к концу, не заботясь о том, чтобы залить её всю.

"Не смей, блядь, кончать!"

Она испугала меня, каким-то образом точно зная, что я собираюсь кончить. Она поднесла руку ко рту, как бы пытаясь запихнуть слова обратно в свой рот. Затем её голова повисла, длинные светлые волосы разметались в разные стороны.

"Детка, мне очень, очень жаль",  — сказала мама, и гнев исчез с её лица. "Неудивительно, что ты здесь делаешь... это наблюдая за мной. Я, должно быть, единственная девушка, которая даже посмотрит на это".

Мое лицо покраснело. Конечно, я был смущен, но это было нечто большее. Я едва мог оторвать руку от своего члена. Почему это меня возбуждало? Неужели я так долго был лишен любого вида человеческого сексуального контакта, что готов был согласиться буквально на все?

"Я не знаю, станет ли тебе лучше",  — сказала она, обосновывая решение вслух. "Он очень маленький — о, прости, я говорю так грубо. Но, детка, я не могу представить, что бы сказала другая женщина, увидев это. Ты, должно быть, в таком отчаянии".

Мне так сильно хотелось прикоснуться к себе.

"Ты, должно быть, в таком отчаянии. Я знаю, что это очень маленький член, но я не могу представить, каково это, когда эта штука постоянно упирается тебе в штаны, постоянно требует внимания. Смотреть на фотографии девушек, которые никогда не посмотрят на тебя, не говоря уже о том, чтобы трахнуть тебя...".

Я не мог сдержаться. Я накрыл рукой свой пенис, как будто для того, чтобы спрятать его. На самом деле я теребил его, обхватив рукой головку и почти все яйца, двигая ими вверх-вниз.

Ее груди были такими великолепными, большими и настоящими, прямо передо мной.

"Ты не обманешь мамочку",  — сказала она строго. "Успокой свои руки".

Я попробовал ещё раз жалко потереться, прежде чем отпустить мою ноющую эрекцию.

"Больно?"

"Да..." сказал я.

И услышал, как Брэд громко рассмеялся.

"Заткнись",  — сказала мама, поворачиваясь к нему, её груди колыхались от усилий её бедер. "Мне нужно позвонить твоей маме? Рассказать ей, как ты подглядывал за 

мной с кучей своих друзей?".

"Но мисс Джонсон, вы..."

"Что я делала?" Мама выглядела свирепой. "Трахалась с тобой? Ты действительно думаешь, что Дженис поверит в это? А твои друзья? Ты собираешься сказать им, что продержался почти пять минут в моей киске и оставил меня без оргазма?"

"Я не хотел..."

"Брэд, милый, ты должен дать мне поговорить с моим сыном",  — мягко сказала мама. "Потом, если ты сделаешь то, что я скажу, я позволю тебе снова трахнуть меня. Но ты должен слушать! Ты тоже, Милли".

"Да, мэм",  — сказали мы оба, послушные и покорные.

"Это не повод для шуток",  — сказала мама. "Слушай, я не собираюсь лгать. Ты можешь найти девушку, хорошую девушку, которой будет все равно. Но я не уверена, что твоя штука когда-нибудь действительно удовлетворит ее".

Я тяжело сглотнул, зная, что она говорит правду, не для того, чтобы быть злой, а чтобы помочь мне.

"Боже, я говорю как сука",  — сказала мама. "Ты уже знаешь это, я просто втираю тебе это. Для большинства женщин это действительно не будет большой проблемой, если ты научишься делать другие вещи. Рот, руки, может быть, даже фаллоимитатор".

Она снова посмотрела на меня с раздражением. Я снова начал дрочить. Она начала говорить, но потом решила сменить тему.

"Но как ты собираешься получить опыт, если у тебя нет уверенности даже в том, чтобы заговорить с девушкой..."

Мысли бегали, водили хороводы и крутились в её голове. Наступило долгое молчание. Я снова убрал руку от своего члена, не желая кончать перед ней без разрешения.

"Что будет дальше, зависит от тебя, Милтон..."

Она вздохнула.

"Я никогда не думала, что однажды мне придется вести такой разговор... ладно, начнем... Милтон, есть два типа мужчин. Альфа-самцы и бета-самцы. Это просто глупый стереотип, есть всякие промежуточные типы, но один из способов, по которому можно определить... ну, как мужчина себя ведет".

Я снова посмотрел на её киску, с которой капало нечто, похожее на тесто.

"Все в порядке, Милтон, тебе не придется быть одиноким. Но тебе придется изменить своё представление о том, что секс — это для бета-мальчиков".

"Что, что ты имеешь в виду?" заикался я.

Она выдохнула.

"Послушай, многие женщины найдут твой крошечный пенис забавным, если только ты будешь делать все, что они захотят".

"Правда?" сказал я, внезапно почувствовав надежду.

"Милтон... это значит полностью и беспрекословно подчиняться. Боже, я не могу поверить, что говорю тебе это, но я полагаю, что ты должен знать. Поскольку ты не альфа, ты не можешь удовлетворить меня или любую другую женщину своим пенисом, тебе нужно найти другие способы сделать себя привлекательным".

"Например, что мама?" сказал я, моя рука висела рядом с моим пенисом.

"То, что настоящие мужчины никогда бы не сделали",  — твердо сказала мама. "Стыдные вещи, которые меняют динамику отношений между мужчинами и женщинами. Однажды я встречалась с размазней... с таким, как ты. Он сделал бы все, что я попросила, и Милтон, я имею в виду все".

Я начал немного нервничать, задаваясь вопросом, что она могла иметь в 

виду.

"И ты... ты позволяешь ему трахать тебя?"

"Время от времени",  — сказала она. "Большую часть времени он смотрел, как я трахаюсь с другими мужчинами. Но он был действительно хорош, и я имею в виду, действительно впечатляющ. Я позволяла ему проводить несколько минут внутри меня каждый месяц".

Я не мог сдержаться, я начал гладить себя открыто, почти пуская слюни, когда услышал, как мама описывает бывшего, которого я едва помнил. Потерявшись в собственной похоти, я едва заметил, как мама сократила расстояние между нами, пока она не откинула руку назад, сильно шлепнув по моему голому заду.

"Мама!"

Но я едва мог быть услышан за звуком её шлепка.

"Тебе... нужно... слушать..."

Она причитала надо мной, прижимаясь грудью к моему плечу, пока она терзала мои нежные ягодицы. Я должен был быть унижен, и, наверное, так и было.

Это не было фальшивым представлением, она опустила руку вниз с практическим опытом, каждый удар добавлял больше боли, пока я не почувствовал, что едва могу выдержать это.

"Пожалуйста, мама, прости меня!"

Но часть меня думала, что это стоит того, чтобы просто почувствовать её соски на своей коже.

Она не останавливалась, пока, казалось, не устала.

"Это прекратится прямо сейчас",  — выругалась мама. "Если ты хочешь делать что то из того, что я позволяю делать настоящим мужчинам, это начнется с того, что ты будешь всегда простить разрешения потрогать себя. Всегда просить".

Я потер задницу, пытаясь остановить жжение.

"Ты должен понять, Милли, это не для того, чтобы казаться тебе злой",  — сказала мама. "Это поможет тебе принять это. Если ты остаешься возбужденным как сознательный акт подчинения, ты больше не один из тех жутких безбрачных парней. Мастурбация становится привилегией, чем-то, что ты должен заслужить. Это делает каждый момент сексуальным: шлепаю ли я тебя, позволяю ли тебе тереть мои ноги или заставляю тебя носить мои трусики — все это способствует твоему оргазму. Ты становишься настолько отчаянным, что тебе нравится все, независимо от того, насколько жестоким или подлым это может показаться. В этом есть какой-то смысл?"

"Да... да, мэм..."

"Это то, чего ты хочешь?"

Я попытался подумать секунду, мои мозги плавали в моем собственном возбуждении.

"Ты можешь уйти прямо сейчас, если хочешь",  — сказала мама. "Ты можешь пойти наверх и посмотреть порно. Или можешь остаться. Но если ты останешься, я не позволю тебе трахать меня. Это было бы слишком тошно..."

"Да, мэм..."

"Так что же? Если ты останешься, мамочка должна будет контролировать тебя. Это единственный способ, чтобы это действительно сработало для тебя".

Я кивнул, не в силах поверить в то, что слышу.

"Черт, я не знаю об этом. То, что делал мой субчик..."

Казалось, она передумала.

"Я сделаю все!" промурлыкал я.

"Это слишком, малыш",  — сказала мама. "Я даже не могу тебе все рассказать. Это так неловко..."

"Пожалуйста, мамочка, пожалуйста, просто прикоснись ко мне!"

Откуда взялась мамочка? Я был жалок. Потом я лепетал. "Прости, что я так выгляжу, просто мне так одиноко и я все время возбужден. Я знаю, что я извращенец, я сделаю все, что угодно,  

мама, все, чтобы кончить перед тобой. Только чтобы кто-то смотрел..."

"Ты серьезно говоришь то, что ты хочешь?" сказала мама.

"Да!"

Она вздохнула.

"Это будет слишком долго. Ты откажешься, когда я начну заставлять тебя подчиняться мне, и мы перейдем черту".

"Я не скажу "нет".

И я серьезно так думал.

"Детка, ты не понимаешь. То, что мне нравится..."

"Все, что ты хочешь, мама",  — сказала я. "Я сделаю это".

Она подняла бровь, раздумывая.

"Я не скажу нет",  — сказал я.

"Знай, что я люблю тебя, даже если иногда кажется, что это не так. Ты понимаешь?"

"Да",  — сказала я.

"Мама будет такой злой",  — сказала она. "Скажи мне, что я могу делать все, что захочу, с твоим членом".

"Да",  — тихо сказал я.

"Говори громче",  — сказала она. "Так, чтобы твой друг мог слышать. Скажи, мамочка, пожалуйста, потрогай мой маленький член".

Я тяжело сглотнул. Я забыл о своем хулигане, сосредоточившись вместо этого на своей голой матери, стоящей так близко, что я мог представить, как она сосет мне.

Но я сказал это, прокричав достаточно громко, чтобы Брэд услышал.

"Мамочка, пожалуйста, потрогай мой маленький член!".

Она придвинулась ближе, мои глаза смотрели на её груди, когда они подпрыгивали. Мама приблизилась ко мне, провела рукой по моему бедру, не дотрагиваясь до моего члена. Она была так близко, и я сдвинулся совсем чуть-чуть, чтобы её ладонь коснулась моих яиц.

Я ошибся. Её рука отдернулась и шлепнула по моему мешку, заставив меня почти сложиться вдвое от стреляющей, нестерпимой боли. Я издал тоненький стон, опустившись почти на колени.

"Будет только хуже, Милли",  — сказала мама. "Я сделаю тебе так больно. Ты хочешь, чтобы это закончилось?"

"Нет".

Она снова дала пощечину, больше всего попав по моим рукам.

"Всегда называй меня мамочкой",  — сказала она. "Мне это нравится даже больше, чем госпожа".

"Да, мамочка",  — сказал я, застонав.

"Теперь встань и раздвинь ноги",  — приказала мама.

"Мамочка..."

"Или это может закончиться",  — сказала она. "Прямо сейчас..."

Я встал, трясясь, дрожа, используя каждую унцию самоконтроля, чтобы раздвинуть ноги. Я ждал, и она отпрянула назад. Я вздрогнул, застыв на месте, когда она легонько коснулась моих яиц, едва задев их.

Я издал вздох облегчения.

Затем втянул воздух, когда её нога коснулась моих яиц, повалив меня на грунт, и я заскулил от боли. Я не мог видеть, катаясь головой по траве, слабо слыша звуки смеха, когда через несколько минут пришел в себя и наконец смог подняться.

"Я не знаю..." говорил Брэд.

"Если ты хочешь трахнуть меня снова, то вот как это будет",  — категорично заявила мама.

"Просто это так странно",  — попытался он снова.

"Это ты подглядывал за мной с моим сыном",  — сказала мама. "Ты действительно хочешь, чтобы это было известно всем?"

Они остановились, увидев, что я почти хромаю к ним.

"О, бедный малыш",  — сказала она. "Может, мне поцеловать его, чтобы стало лучше?"

"Да, пожалуйста, мамочка!"

Я начал немного набухать в предвкушении, ещё не будучи в состоянии стать твердым, но все ещё покалывая в ожидании. Она опустилась на корточки, её груди колыхались, когда она поддерживала себя руками на бедрах, затем она придвинулась ближе, её дыхание коснулось головки 

моего члена.

Она слегка чмокнула его, едва ли больше, чем поцелуй в щеку.

Затем встала.

"Я не собираюсь трахать тебя, Милли",  — сказала мама. "Я бы никогда не трахнула своего собственного сына. Но ведь никто больше не трахает этот крошечный маленький член?"

"Нет, мамочка..."

"Тогда тебе придется привыкнуть к этому. Ты можешь относиться к моей руке как к любимой киске, это все, что ты получишь. Это все, чего ты действительно хочешь, не так ли?"

"Да, мамочка",  — солгал я.

И она протянула руку, позволив пальцу пощекотать мой ствол. Она двигалась вверх и вниз, тыкаясь и выпячивая, позволяя мне расти при малейшем внимании. Медленно, она обхватила меня, начиная поглаживать, совсем чуть-чуть, достаточно, чтобы я стал тверже, чем когда-либо прежде. Было что-то совсем другое в том, чтобы не знать о наслаждении до того, как оно наступит. Я знал, что это неубедительно и отчаянно, но эта жалкое рукоблудие было всем, что у меня было.

Я бы позволил ей бить меня по яйцам снова и снова, лишь бы кончить.

И я знал, что именно этого от меня ждут, если я хочу, чтобы все продолжалось. Это не имело значения, все, что она готова была дать, я бы принял. Если бы ей нужно было унизить меня, причинить мне боль, использовать меня, я бы стал наслаждаться этим, лишь бы кончить.

"Он собирается трахнуть меня, Милли",  — сказала мама. "Я собираюсь трахнуть твоего друга, а потом он будет мил с тобой".

"Какого черта..."

"О, пожалуйста, Брэд, я знаю, что ты не дружишь с Милли",  — сказала мама. "Но только я могу обращаться со своим рабом так, как хочу я".

И я буду её рабом, буду убирать дом, носить даже юбку сисси, если это привлечет ко мне сексуальное внимание.

"Кроме того, я знаю, чего ты хочешь",  — сказала мама.

И, поглаживая меня, она повернулась, чтобы пососать Брэда, чей большой член вяло лежал перед ним на шезлонге у бассейна. Она позволила ему скользить по её губам, затем подняла глаза на меня.

"О чем я думаю? Мне не нужно этого делать",  — сказала мама. "Сделай это вместо меня, детка".

Это действительно шокировало меня, воздвигнув невозможный барьер. Я никогда не считал себя геем, би или кем-то ещё, кроме как гетеросексуалом.

"Я не могу, я не хочу..."

"Стоп, я не педик и ничего такого",  — сказал Брэд.

"О, не надо так драматизировать",  — сказала мама. "Это не очень сексуально".

"Я не позволю ему сосать мой член".

И почему-то слушать их препирательства о том, что он позволит мне делать, возбуждало меня почти так же сильно, как её рука, лежащая на моем члене. Часть меня хотела опуститься на дно, спрятаться под шезлонгом у бассейна и растаять от стыда, но я уже был выше этого.

Я посмотрел вниз на его член, более крупный, чем он казался, когда входил в мою мать, и подумал, смогу ли я зайти так далеко.

"Если ты хочешь снова трахнуть меня, дай моему малышу пососать твой член",  — сурово сказала мама.

И она отпустила мой член,  

не сказав этого, но снова дав мне понять, что моё дальнейшее удовольствие полностью зависит от повиновения её прихотям.

Хотя она не говорила со мной, я кивнул, понимая, что никогда не смогу трахнуть свою маму, да и вообще любую женщину.

Какая девушка захочет меня после того, как я вот так отдался собственной матери?

"Кроме того, как это может быть гейством, если ты занимаешься сексом с девушкой?" ответила мама. "Давай, Милли, усложни мамочке задачу".

Я наклонился, согнувшись, и опустился почти на колени. Я сидел на корточках, мой рот был все ближе, пока мама держала в руке твердеющий член, направленный к моему рту. Он был ещё не совсем твердым, но уже почти готов. Я видел практически улыбку посылаемую мне его залупой через отверстие в верхней части его большой, манящей головки.

"Это так хуево",  — сказал Брэд.

"Я знаю",  — сказала мама. "Точно так же, как трахать маму твоего друга. Но у тебя ведь не было проблем с этим, не так ли?".

Он немного опустился, а затем намеренно отвернулся от меня. Мы оба приближались к тому моменту, когда никто из нас больше не сможет смотреть друг другу в глаза. Я видел его член перед собой, головка торчала из левой руки моей матери, умоляя меня опуститься и отдать последние остатки достоинства.

"Тебе нужно, чтобы я помогла тебе, Милли?" ворковала мама.

И одна рука нежно приложилась к моему затылку.

"Ты можешь остановиться в любой момент. Видишь, я даже почти не прикасаюсь к тебе, детка. Ты действительно делаешь это для себя. Ты просто хочешь думать, что мама заставила тебя сосать член".

Мое дыхание отразилось от головки его члена.

"Но я знаю, что ты всегда очень хотел сосать. Давай, отпусти это, сестренка. Стань членососом для мамочки".

Моии губы и член Брэда прикоснулись друг к другу, просто чмокнулись. Губы попробовали на вкус его член, все ещё влажный и неряшливый от маминой киски.

"Вот так, детка... теперь это на твоих губах. Слишком поздно".

Она была права, и последняя капля сопротивления угасла. Я приоткрыл губы, целуя кончик его члена, глядя на нее дикими, отчаянными глазами, умоляя прекратить это.

Она засмеялась.

"Очень хорошо, детка".

Я проглотил всю головку, и мама надавила на меня, задыхаясь. Брэд издал громкий скулеж, а затем шлепнул меня по уху, заставив выплюнуть член.

"Зубы, чувак!"

Настала очередь мамы, она сильно шлепнула меня по заду. Мои ягодицы зашевелились, дергаясь, как девичья пузатая попка.

"Будь хорошим членососом, не используй зубы, иначе мамочке придется достать ремень".

Я снова опустился головой на его член, обсасывая его языком, снова ощущая сладкое, терпкое послевкусие маминой киски. Я не использовал свои руки, мама держала член так, чтобы он был у нее в руках, мои губы снова обхватили головку.

Я набросился на него всем горлом, преодолевая ощущение удушья. Он был намного больше моего, и часть меня инстинктивно понимала, почему я оказался в таком положении. Брэд, должно быть, был не меньше восьми дюймов, вдвое больше моего жалкого маленького члена. Он был молод,  

его тело ещё не достигло своего пика, и все же он был таким сильным, с мышцами, слегка выступающими на его теле.

Неудивительно, что она хотела его, а не меня.

То, что я был её сыном, не имело к этому никакого отношения. Если уж на то пошло, это была единственная причина, по которой моя мать соизволила прикоснуться ко мне. Если бы я был просто незнакомцем, зачем было бы соглашаться на такого слабака, когда есть те, кто лучше меня? Только потому, что я был её, её отчаянный маленький сын-сыночка, она вознаграждала меня даже таким вниманием.

"Хороший мальчик, ты так хорошо сосешь, малыш",  — ворковала мама.

И её рука потянулась вниз, чтобы коснуться моего члена, уже твердого и набухшего. Я чувствовал, как на головке собираются капельки спермы, даже когда она сжималась и разжималась, готовая в любой момент вырваться наружу. Она, казалось, почувствовала это и отстранилась.

Я издал громкий стон через полный рот члена.

"Ты не можешь кончать без моего разрешения",  — сказала мама. "Это единственный способ заставить тебя сделать это. Милли, ты будешь так возбужден большую часть времени, что даже не сможешь сопротивляться".

Я продолжал стонать, пытаясь прижать свой жалкий маленький стояк к ногам. Я глубоко глотал член Брэда, делая все возможное, чтобы снова заслужить внимание мамы. Я покачивался вверх-вниз, мой подбородок почти отскакивал от его яиц. Я глотал его член, игнорируя свою растущую потребность в кислороде, слезы, набухающие в глазах, заложенность носа.

Я сосал его, полностью подчиняясь, моей матери больше не нужно было направлять мою голову или усилия. Теперь это не имело значения — я уже стал членососом. Не было нужды притворяться, что я что-то ещё. Если она хотела, чтобы я сосал, я буду сосать, если это позволит мне время от времени видеть её голой.

И с зарождающимся ужасом я надеялся, что она захочет, чтобы я только сосал.

Потому что я знал, даже с полным ртом члена моего одноклассника, что я позволю ему трахнуть меня.

"Ты такой педик, малыш",  — сказала мама. "Такой хороший педик".

Что-то в этих словах засело в моем мозгу, напоминая мне, как низко я пал. Но вместо того, чтобы вызвать отвращение, я обнаружил, что больше не могу себя контролировать. Я напрягся, мой член болел от нетерпения, поэтому я потянулся вниз и начал поглаживать себя, пока сосал.

Это действительно сломило мой дух. Я даже не смотрел на прекрасное тело моей мамы. Я закрыл глаза, полностью сосредоточившись на заглатывании дюйма за дюймом. И этого было достаточно, чтобы свести с ума моё либидо, превратив меня в отчаянное существо, которое возбуждалось от обслуживания самого большого члена, которого я когда либо держал в руках.

"Я не думала, что тебе это так понравится",  — сказала мама. "Ты должен быть просто маминым пушистиком, который готовит настоящих мужчин к тому, чтобы трахнуть меня. Я не ожидала, что ты станешь такой любящей сосать шлюхой".

Я поднял на нее глаза и увидел, что она улыбается. Я поглаживал свой 

член, член Брэда все ещё был у меня во рту.

"Он хорош?" спросила мама у Брэда. "Скажи честно..."

"Да..." сказал Брэд.

"Все хорошо Брэд, только он педик, а не ты. Тебе просто делают минет. Только педики сосут у мужчин, как женщина. Посмотри на него, он гладит себя!"

Моя задница горела от шлепка, потом она ударила меня ещё несколько раз, доказывая свою точку зрения. Я не мог держать Брэда во рту, я боялся укусить его за член, поэтому вместо этого моё лицо упиралось в его бедро, мой нос упирался в его яйца, пока мама шлепала меня.

"Милли, ты не должен трогать свою штучку без маминого разрешения".

Я начал немного всхлипывать, прижимаясь к массивному члену Брэда, не зная, что я сделал не так, и желая только угодить, и сделать все для моей эрекции.

"Это значит навсегда",  — сказала мама. "Ты будешь кончать только тогда, когда я скажу тебе. Когда я почувствую, что ты заслужил это. Больше никакой мастурбации на порно. Твой маленький клитор принадлежит мне, если ты хочешь, чтобы это продолжалось".

Еще один шанс отказаться. Но мы оба знали, что для этого уже слишком поздно.

"Да, мамочка",  — сказал я, едва в состоянии говорить.

"Хороший мальчик",  — сказала мама. "Теперь введи Брэда в меня, я хочу, чтобы меня трахал настоящий член".

Протянув руку, я впервые коснулся рукой члена Брэда, держа его, пока мама раздвигала ноги и опускалась на член. Я мог коротко, едва-едва, почти ощутить жар её киски, когда она опускалась на мою руку, а затем я оторвался от нее, отчаянно желая просто подтянуться и прикоснуться к ней.

"О боже, он такой хороший",  — сказала мама. "Он намного больше, чем ты, Милли".

"Да, мамочка",  — ответил я.

"Тебе нравится смотреть... смотреть, как я трахаю твоего друга?"

"Да, мамочка",  — сказал я.

И я смотрел на все это. Её груди подпрыгивали от усилий, когда она скакала на нем, её изогнутая попка сжималась при каждом толчке вниз. Он потянулся вверх, поглаживая соски. Затем он взял её за бедра, помогая ей опуститься, пока она подпрыгивала вверх-вниз.

"О Боже, Милли, член твоего друга так хорош! Я люблю его член!"

Я смотрел, желая большего и зная своё место.

Ее рука прижалась к его груди, давая ей рычаг, чтобы тереться о его середину. Его член исчез в её киске, а затем почти вынырнул, когда она подпрыгнула от его длины. Она выгибалась и металась вверх-вниз, крича от удовольствия каждый раз, когда он снова заполнял её киску.

"О боже, черт, черт, я кончаю!"

Ее мокрые волосы хлестали меня по лицу, и я смотрел на свою мать в тяжелых муках экстаза. Я должен был ненавидеть себя за то, что наблюдал за мамой с моим другом, за то, что позволял ему смотреть, а потом трахать её. Я должен был постоять за себя, а вместо этого я смотрел, как моя мать содрогается, как её тело извивается в абсолютном удовольствии от огромного члена Брэда.

"Ух ты... Милли, я не могу поверить, какой 

большой член у твоего друга",  — сказала мама.

Я протянула руку, осторожно коснувшись её бедра, боясь, что она на меня огрызнется.

"Бедняжка, отстань от мамы",  — сказала она. "Я хочу, чтобы ты пососала яйца Брэда..."

"Что?"

Но и Брэд, и я знали, что протестовать уже поздно. Я опустился позади нее, найдя своё место на длинной мебели для бассейна, беспокоясь, что все это может рухнуть под нашим общим весом. Она выдержала, и я обнаружил, что мой нос почти уперся в мамину задницу, а мой язык неуклюже пытается облизать член Брэда.

"Тебе приятно?" сказала мама. "Тебе нравится, когда он лижет твои яйца, пока я тебя трахаю?".

"Блядь..." сказал Брэд, увеличивая темп.

"Я чувствую тебя внутри себя",  — сказала мама. "Ты уже начинаешь дергаться. Ты еле сдерживаешься, да?"

Брэд только застонал.

"Держись",  — сказала мама, двигаясь вверх, пока щека её задницы не коснулась моего лица.

Она двинула бедрами вверх, заставив его выскочить из её киски.

И я пожалел, что не дождался её просьбы. По крайней мере, это было бы достойно. Я открыла рот, впуская его в себя, не отрываясь от него. В одну секунду все изменилось, он трахал мою мать, а в другую его член, блестящий от маминых соков, врезался в моё лицо, его яйца упирались мне в подбородок.

"Соси его, малыш",  — сказала мама.

Но я уже был послушен, сосал и слюнявил его. Потом он втянул его, вернулся внутрь мамы, жестко трахая её с периодическими паузами, когда она позволяла ему снова войти в моё горло.

"Боже, он такой хороший, он такой большой, детка",  — снова застонала мама, её тело снова начало содрогаться в оргазмическом блаженстве.

"Я сейчас кончу",  — прохрипел Брэд.

"Отлично",  — сказала мама, почти разочарованная. "Кончи в меня ещё раз, а потом я отдам твою кончу Милли".

Эта мысль поразила меня предрассветным ужасом.

"Правильно, детка",  — сказала она, её голос повысился. "Я дам тебе полизать мамину киску. Разве ты не благодарен? Ты заставишь мамочку кончить ещё раз..."

"Бля... бля..." стонал Брэд, останавливаясь внутри нее.

"О боже, да, я чувствую, как ты стреляешь в меня",  — стонала мама. "Боже, ты, наверное, все время кончаешь".

"Я кончаю",  — сказал Брэд слишком поздно.

"Черт, я уже близко",  — сказала мама, продолжая прижиматься к нему. "Нет, нет, не выходи из меня. Блядь!"

Член Брэда сдулся, оставив её отчаянно брыкаться. Затем он выскользнул из нее, оставив мою мать на грани очередного оргазма. Белые капли начали падать на пластиковые прямоугольники кресла, оставляя белый след, прежде чем она отодвинула Брэда и легла на спину рядом с ним, раздвинув ноги передо мной.

Это должен был быть сон, исполнение самой больной фантазии — видеть мою мать с раздвинутыми бедрами передо мной. Но все, на чем я мог сосредоточиться, это белые мазки спермы, стекающие по её губам, напоминая мне, что мой злейший враг только что взял мою маму у меня на глазах. И все это моей помощью, точней с помощью моего рта.

"Давай, Милли, ты можешь вычистить мамину киску",  — сказала она, говоря почти непринужденно об этом нарушении. Как 

будто она действительно делает мне одолжение, позволяя лизать её киску.

Потому что так оно и было.

Я придвинулся ближе, пытаясь закрыть глаза и вытеснить белую сперму, вытекающую из моего рта. Я осторожно протянул язык, пробуя на вкус соленый, скользкий белый след, который Брэд пустил в мою мать. Я лизал её пизду, непроизвольно пробуя и глотая его сперму.

"Вот так, малыш. Мамочка всегда будет знать, на что ты был готов ради меня".

Ее пизда была мокрой, с нее капала сперма. Я чувствовал её вкус, соленый и кислый, она стекала на моё лицо крошечными капельками, размазываясь по губам и подбородку. Я изо всех сил старался блокировать сперму, сначала отказываясь следовать за ней, но это было неизбежно. И когда сперма собралась на моем языке, я обнаружил, что непроизвольно глотаю её, изо всех сил стараясь не расплескать, пока поклоняюсь киске моей матери.

Другого слова для этого не было. Потому что даже когда я пытался отгородиться от реальности того, что я делал, мой член почти взорвался от вожделения. Несмотря на сперму, я чувствовал вкус маминой киски, мокрой и блестящей, использованной и широко открытой. Я двигал языком всеми возможными способами, пытаясь по каждому стону определить, что именно я должен делать. Затем я лег, прижав свою эрекцию к креслу у бассейна, позволяя члену скользить вниз между пластиковыми петлями.

Я начал двигать бедрами и трахать кресло у бассейна.

"Господи, посмотри на него",  — сказал Брэд, стоя надо мной. "Какой гребаный неудачник!"

Мама смотрела вниз своими ланьими глазами, видя, как мой член протискивается между пластиковыми прямоугольниками.

"О боже! Это так сексуально. Мамочка так гордится тем, какой ты отчаянный".

Я издал стон. Бока были грубыми, неприятно впиваясь в мой пенис, но это не имело значения. Я рассеянно выгибался, не в силах делать ничего, кроме как лизать и трахать мебель.

"Вот так, вот так, ты заставишь мамочку..."

Она качалась на мне, дрожа от моего языка. Но это был не тот сокрушительный оргазм, который она испытала с Брэдом. Нет, это был приглушенный, тихий, маленький оргазм, такой, какой мог бы дать ей только развратник.

"Хорошо..." сказала она, взяв себя в руки. "Думаю, ты заслужил небольшую разрядку".

Я начал двигаться, но она остановила меня.

"Нет, нет..." сказала мама. "Мне нравится этот образ. Что ты думаешь, Брэд?"

"Он выглядит так нелепо".

"Я знаю",  — засияла мама. "Ты бы никогда так не кончил. Ты слышишь, малыш, настоящий мужчина так не кончит".

Она потянулась вниз под кресло, нашла мой член и стала тереть его под тесьмой кресла. Пластик затрещал, шлепаясь о мои яйца на одну болезненную секунду, прежде чем наступило прекрасное облегчение. Её рука обхватила мой ствол, медленно двигаясь вверх-вниз, выдаивая из меня моей вытекающую сперму.

"Но ведь размазня может кончить именно так, не так ли? Сисси нуждается в этом больше, чем в киске. Тебе приятно, детка?"

Я застонал.

"Твой друг трахал мою киску. Ту, из которой ты появился на свет. Его сперма все ещё внутри меня. Ты никогда не 

сможешь трахнуть мамину киску. Ты никогда не сможешь трахнуть ни одну киску".

Она дразнила мой член, её большой и указательный пальцы сомкнулись вокруг головки, сжимая её, пока я не издал пронзительный крик. Затем пощада, прекрасная пощада её руки, скользящей вниз идеальными движениями. Я был так близок, в любую секунду я мог кончить. И все же я пытался остановить это, смакуя грань блаженства оргазма, наслаждаясь собственным лишением.

"Теперь мамина рука — твоя подружка",  — сказала мама. "Только так ты сможешь кончить".

"О боже, мамочка!"

"Это твой первый раз с женщиной. Конечно, мы все это знаем. Это никогда не забудется. Каждый раз, когда ты будешь заниматься сексом, каждый раз, когда ты будешь трогать свой член, ты всегда будешь помнить, как ты был моим маленьким мальчиком-сыночком".

Затем она стала гладить ещё быстрее.

"Поддайся, малыш, мамочка позаботится об этом члене для тебя".

Я потерял контроль над собой, мой член выбрасывал поток за потоком спермы на её руку. Она сочилась, заливая её кулак и разбрызгиваясь по земле в маленькую лужицу.

"Хороший мальчик, хороший мальчик",  — сказала она, поглаживая мои волосы. "Мамочка любит тебя... это было так сексуально, милый, это заставило меня забыть обо всем... ну, о нас...".

Брэд ушел домой, и следующие несколько минут она обнимала меня, ласково говоря мне на ухо. Потом она помогла мне привести себя в порядок, даже держала меня за руку, пока мы шли к дому.

"Но ты знаешь, детка, ты кончил без разрешения",  — сказала мама, её голос был дьявольским. "Нам придется что-то с этим сделать...".

===

"О Боже, трахни меня Брэд... трахай меня, пока я не стану твоей безмозглой тупой шлюхой. Боже... трахни! Я люблю этот большой гребаный член...".

Я сидел и слушал у двери, не в силах контролировать свою руку.

Всю ночь я слышал, как мой одноклассники трахает маму, как она кричит и бьется об изголовье кровати, эхом разносясь по дому.

На этот раз мне даже не разрешили посмотреть.

Несколько ночей назад меня застали за тем, как моя мама и мой хулиган трахались рядом с нашим бассейном. Я ожидал, что меня будут унижать, и я был унижен, только тогда они оба разрешили мне смотреть.

Как и прошлой ночью, все, что я мог делать, это слушать их утренний лепет.

"Господи, он такой большой! Это так хорошо! Мне все равно... Мне все равно, что ты делаешь, просто трахни меня, Брэд. Трахни меня, и расскажи об этом всем друзьям Милли. Скажи им, какая я грязная шлюха. Расскажи им... о, черт, черт!".

Я представил себе это, пытаясь спроецировать свою память на действия, происходящие по ту сторону двери. Может быть, она была по-собачьи, он дергал её за светлые волосы, большие мамины сиськи прыгали туда-сюда, пока Брэд вгонял свой член в её голую киску.

Конечно, я хотел посмотреть их снова, но мама приказала мне приготовить завтрак. Яичница и бекон уже почти остыли, а я лежал и слушал, как самый злой парень из футбольной команды трахает мою маму.

"Знаешь, что 

я пригласил его остаться..." — Мама спросила меня с его членом во рту. Брэд ухмылялся, откровенно издеваясь надо мной, пока я звонил его матери.

Я могу сказать, что миссис Риверс не совсем мне поверила. Все знали, как плохо Брэд обо мне думает. Поэтому, пока моя мать поглощала его огромный член, я передал ему свой мобильный телефон.

"Да..." — сказал он, напрягаясь, когда мама провела языком по его огромной головке.

"Хорошо... эм... да..."

Затем она взяла его до конца.

"Нет, нет. Хорошо, просто немного запыхался. Потренируюсь. Да, да, я буду в школе вовремя".

Мне показалось, что звуки её чмоканья губами были достаточно громкими, чтобы их можно было услышать. Очевидно, Брэд тоже, поскольку он сделал все возможное, чтобы быстро закончить разговор.

"Да, конечно, мама... я тоже тебя люблю..."

Он собирался убрать телефон, но потом передумал и направил объектив камеры на мою мать. Она улыбнулась ему, голубоглазая, не обращая внимания на снимок.

Брэд бросил телефон мне.

"Вот! Теперь у тебя есть на что подрочить позже".

Мама засмеялась.

"Я уверена, что он будет наслаждаться этим годами. Пойдем, на сегодня с него хватит".

Потом он отнес мою маму в её спальню, где как мне казалось он оттрахал ей мозги через рот, пока я слушал всю ночь, не в силах заснуть и не имея права на маструбацию без разрешения. Или, по крайней мере, таково было её правило.

До сих пор меня не поймали. Я не осмеливался эякулировать, это было бы слишком очевидно, если бы меня пригласили позже. Но я оставался капающим преэякулятом всю ночь, доводя себя до предела под звуки Брэда, трахающего её снова и снова.

"Остановись... о, остановись! Это слишком. Мне больно. Кончи мне на лицо!"

Чавкающий звук внезапно прекратился, и мне показалось, что я слышу звук Брэда, засовывающего свой член ей в горло. Я прижалась головой к двери, молясь услышать хоть какой-то шум. Я напряг уши, забыв обо всем остальном...

Только чтобы плюхнуться на пол, когда дверь открылась.

"О Боже, Милли..."

Моя мама не могла перестать смеяться. Она смотрела вниз, возвышаясь надо мной. Мои штаны все ещё были на лодыжках, член едва держался в руке.

Я поднял голову и увидел, что на ней все ещё была сперма моего одноклассника.

И больше ничего.

"Лучше бы завтрак был готов",  — прорычал Брэд.

"Да..." — кротко пробормотал я.

"Хороший мальчик",  — сказала мама, погладив меня по голове, пока она натягивала пару розовых трусиков.

Большие шарики спермы все ещё были прилипшими к её лицу. Некоторые из них были размазаны, но большинство прилипли в виде прядей. Одна длинная полоса спускалась от виска к подбородку, как будто Брэд специально пытался попасть ей в глаза.

"Давай, поцелуй мамочку".

Брэд протиснулся мимо, нахмурив брови. Он протиснулся в прихожую, корчась, словно боялся прикоснуться к собственной сперме.

"Поторопись. Завтрак остывает..."

Я встал, закрыл глаза и быстро чмокнул её в щеку. Я изо всех сил старалась не смотреть на Брэда, но все равно почувствовала вкус его соленой слизи. Я чмокнул губы, пытаясь выдуть вкус изо рта.

"О, Боже! Давай не 

будем делать из этого спектакль. Как будто ты не выпьешь галлон спермы, чтобы попробовать мою киску".

Она повернула другую щеку, и на этот раз у меня получилось немного лучше. Мне помогло то, что я смотрел на нее, впитывая каждый дюйм её обнаженного тела, пока я пытался выпить ещё одну порцию.

"Хороший мальчик! Видишь, я могу быть милой. В следующий раз я заставлю тебя съесть все".

"Да, мамочка..."

Но я был в оцепенении, мои ноющие яйца держали мои глаза приклеенными к её толстой заднице. Она шла медленно, оглядываясь через плечо и хихикая, пока я стоял с зажатой челюстью.

"И Милли..." — сказала она, прежде чем исчезнуть на кухне.

"Да, мамочка?"

"Я не хочу больше видеть эту маленькую тварь. Убери этот жалкий член. Ты понимаешь? Он никому не нужен, даже тебе".

Она не стала дожидаться ответа, оставив меня тупо смотреть вслед этой заднице.

Я натянул штаны, пытаясь поправить свою ноющую эрекцию, и послушно последовал за ними на кухню. Я посмотрел и увидел, что там не осталось ни бекона, ни яиц.

Я посмотрел на Брэда, который ухмылялся, глядя на полную тарелку.

"Прости, милый, Брэд нагулял аппетит. У нас есть хлопья, какао-паффы. Давай я налью тебе миску".

Она все ещё была топлесс и покрыта спермой, моя мать расхаживала по кухне, как будто это было совершенно нормально. На прошлой неделе все было нормально. Я был занудой, неуклюжим, одиноким и да, практически все были суками в старших классах. Теперь, по крайней мере, я получал хоть какое-то внимание, даже если иногда я едва мог переварить происходящее.

Я смотрел на маму, не в силах что-либо сказать почти обнаженной богине. Это было похоже на то, как будто все, что я всегда себе представлял, сбылось, и я мог наблюдать за тем, как она ведет себя, как каждая развратная модель журнала. Совершая действия более экстремальные, чем все, что я мог себе представить. Она наклонилась, её груди свесились вниз, пока её соски почти не коснулись моего лица.

Я издал небольшой стон и провел рукой по своему пульсирующему члену.

"Ооо..." сказала она, глядя вниз на маленький шатер на моей пижаме.

Затем она взяла палец и зачерпнула немного застывшей спермы со своего подбородка. С дьявольской улыбкой она помешала палец в молоке, а затем ещё, и ещё.

"Вот так, малыш. Я добавила для тебя особое угощение. Будь хорошим мальчиком и выпей все до последней... капли".

Брэд глубокомысленно усмехнулся, а мама наконец-то начала мыть лицо. Я смотрел, как она стягивает трусики, вытирает последние капельки спермы, а затем оставляет испачканные стринги рядом с моим завтраком. Она взяла полотенце и обернула его вокруг себя.

Боже, её груди выпирали из-под полотенца.

"Давай, ешь. Не дай хлопьям размокнуть!"

Я сглотнул, посмотрел вниз и увидел несколько белых пятен на верхушке какао-паффов. Я попытался немного помешать, но мама намеренно оставила хлопья в основном сухими.

На самом деле я просто распространял свою агонию вокруг. Я закрыл глаза и сунула ложку в рот. Я чувствовал вкус, но 

не мог заставить себя жевать. Я думал, что меня вырвет, и на секунду мой желудок заныл, прежде чем я заставил себя хрустнуть. Мне пришлось проглотить дважды, и все равно я чувствовал, как что-то склизкое скользит по моему горлу.

"Хороший мальчик",  — сказала мама, небрежно взяв несколько кусочков бекона с тарелки Брэда.

"Чувак, это так охуенно..."

Мой одноклассник покачал головой.

"Остановись! Ты просто завидуешь и не можешь придумать ничего хуже. Ты придирался к нему всю школу, а я за одну неделю лишила тебя всего этого".

"Что? Я все равно буду издеваться над ним. Это слишком весело, только потому, что я трахаю его маму..."

"Я никогда не хотела, чтобы ты перестал издеваться над ним. Меня это заводит. Его это тоже заводит, не так ли, Милли?"

Я хотел возразить, но как я мог что-то сказать, когда мой член все ещё упирался в пижаму? Поэтому я просто кивнул и с усилием проглотил ещё один кусочек каши.

"Видишь? Раньше, когда ты его бил, мне приходилось выслушивать его жалобы на это".

"Мама!"

"Что? Это ты!"

Она поправила узел на своем полотенце, и на секунду я увидел, как один из её сосков высунулся из-под ткани. И снова я задумался, действительно ли это того стоит. Но мама была такой горячей!

"Теперь, когда ты будешь задирать его, это будет возбуждающе... для нас обоих, детка. Все в порядке, мама любит тебя, но таким сисси, как ты, лучше узнать своё место в мире".

Мама протянула руку и коснулась моей руки, её декольте выпирало вперед почти из-под полотенца.

"Доедай все до... последнего... кусочка..."

Она подчеркивала каждое слово, её тон был таким строгим, что я не посмел ослушаться. Я начал запихивать в себя каждый кусочек, пытаясь быстро справиться со вкусом спермы. Я почти доел, и увидел, что молока осталось совсем немного, едва достаточно, чтобы скрыть то, что выглядело как самый большой комок остатков спермы, смешанный с остатками шоколада. Неужели я должен был выпить все остальное?

"Подожди секунду",  — сказал Брэд.

Затем он встал, закончив с завтраком, который я приготовила для него. Он придвинулся ко мне вплотную, вытаскивая свой член через дырку в боксерах. Его член был всего в нескольких дюймах от моего лица, большой, с венами, совсем не похожий на тот маленький клочок кожи, который у меня был между ног.

На секунду мне показалось, что он заставит меня снова его сосать. Вместо этого он только ударил меня по лицу наотмашь членом. Больше всего пострадало моё самолюбие, хотя щека немного побаливала.

Я опустил глаза, не в силах встретить взгляд моего одноклассника, а затем наблюдал, как он поднял мою миску и окунул свои яйца в молоко.

Я надулся, а мама только рассмеялась.

"Не будь грубым, Милли. Брэд так хорошо приготовил твой завтрак. Не забудь выпить все до последней капли".

И пока они оба ухмылялись, я поднес миску к губам, запивая отвратительные сливки.

"Я собираюсь в душ. Брэд, не хочешь присоединиться ко мне? Я могу помочь почистить твои яйца".

"Конечно..."

"Можно я посмотрю?  

Я все кончил...

Боже, я был таким жалким. Мама погладила меня по голове и наклонилась ко мне, почти шепча.

"Ты спрашивал, можно ли тебе послушать?

Мои глаза опустились.

"Нет..."

"И наверняка ты трогал себя, да? Мама разрешила тебе достать свою штучку, чтобы поиграть?".

Я тяжело сглотнул.

"Разрешила? Скажи мне, Милли, говорила ли я, что хочу посмотреть на твой жалкий маленький узелок?"

Я не мог ответить. Становилось ещё хуже.

"Кто-нибудь... кто-нибудь когда-нибудь просил посмотреть на него? Можешь не отвечать, Милтон. Мы все знаем, что никто не хочет его трогать. Для тебя это просто бесполезное беспокойство, превращающее твой разум в кашу, пока ты мастурбируешь над тем, чего у тебя никогда не будет".

Она наклонилась и потеряла контроль над полотенцем. Мои глаза опустились вниз, пытаясь увидеть каждый дюйм её тела, но одна рука все ещё закрывала её грудь.

"Все в порядке, Милтон, после того, как я приму душ, я позабочусь об этой надоедливой писечке для тебя".

"Позаботишься?"

В моем голосе было столько надежды.

Наконец-то, после ночи пыток, я смогу кончить. Она хихикнула и встала, чтобы последовать за моим одноклассником в свою спальню. По пути в коридор мама уронила полотенце на пол, дав мне последний мимолетный взгляд на её голую задницу, прежде чем исчезнуть в коридоре.

А я стал такой твердый.

•  •  •

"Ты играл с ним, не так ли?"

Мама возвращается на кухню в сарафане, который подчеркивает её грудь. Вообще-то, почти все, что она носит, выставляет напоказ верхнюю часть её груди. Может быть, поэтому я всегда был так зациклен.

"Немного..."

"Ты кончил?"

"Нет..." Я соврал.

Мама вздохнула.

"Я подумала, что у нас может возникнуть эта проблема... держи на...".

Она вернулась из прачечной с засаленной парой боксерских трусов, и я понял, что попался.

"Брэд, не мог бы ты быть любезным и ткнуть его носом в это".

Все происходит так быстро, что я даже не успеваю среагировать. Я бьюсь, дико размахивая руками, против полузащитника, но это бесполезно. Я пытаюсь закрыть лицо, а потом чувствую, как его кулак погружается мне в живот. Я лежу на кафельном полу, задыхаясь, вдыхая мускусный запах испачканного спермой нижнего белья и беспомощно корчась на полу.

"Не делай ему больно... ну, не делай ему слишком больно. Думаю, он усвоил урок о том, как лгать маме".

Как будто для того, чтобы втереть мне это, Брэд стягивает грязные боксеры через голову, затем застегивает пояс.

"Это единственный способ надеть их..."

Я чувствую, как краснеет моё лицо под испачканными трусами. Я не знаю, что хуже: то, что моя мама это придумывает, или то, что я готов сидеть на земле, готовый рыдать, готовый терпеть каждый момент издевательств.

"Это не все, что он собирается надеть",  — вклинивается Брэд, не в силах сдержать ликование.

"Сними это",  — говорит мама. "Дорогой, ты выглядишь смешно".

Задыхаясь, я сумел удержать язык за зубами.

"Малыш, я знаю, что это больно, но именно так ты выглядишь, когда натягиваешь свою маленькую пипиську. Это смешно. Никто не хочет этого видеть или даже знать, что это произошло. Поэтому я приготовила тебе подарок".

Коробка была открыта.  

Брэд вытащил устройство, прежде чем я успел как следует разобраться с ним. Я прочитал на коробке: "Лучшее устройство для мужского целомудрия". Пока мой одноклассник раскрывал упаковку, я потрясенно смотрел на потрясающе сексуальную мужскую модель изображенную на ней. Член у модели был полностью закрыт плоским пластиковым пенисом. Он выглядел таким счастливым... И таким, ну... сексуальным.

Может быть, это было частью всего этого. Конечно, это было жестоко, бесчеловечно и шокирующе, ну и что? Тот парень на коробке заставил это выглядеть хорошо, и да, конечно, это его работа. Но что-то в этом мускулистом качке, улыбающемся, когда он представлял стальную клетку, пробудило что-то во мне.

Он не был каким-то неудачником. Этот парень мог заполучить любого, кого захочет. И он решил сделать это. Ладно, может быть, я немного вольно выразился. Парень был моделью, ему платили за то, чтобы он носил эту штуку. Но если бы он смог справиться с этим и сделать так, чтобы это выглядело сексуально, может быть, это было бы не так уж плохо. Возможно, мама была права, некоторым девушкам может понравиться видеть меня в этом... в этом... Только я не очень-то в это верил. Одно дело — быть парнем, экспериментирующим с игрушкой; другое дело — стоять там, с трудом сохраняя неподвижность, пока моя мама и мой одноклассник зажимают кольца вокруг моих яиц. Это становилось только хуже от комментариев этих двоих, когда они дразнили меня.

"Теперь постарайся не слишком возбуждать мамочку. Я трогаю твой член ровно столько, сколько мне нужно".

"Ты уверен, что у тебя достаточно маленький?"

"Я не уверен, что есть достаточно маленький. Но у меня самый лучший вариант. Если не подойдет, я отнесу его к портному и сниму мерки".

"Фу... черт. Он действительно становится твердым".

Я вскрикнул от боли, когда мама стукнула меня по голове.

"Я же говорила тебе не напрягаться. Не заставляй меня делать это снова".

"Я не могу... Я не могу не напрягаться".

"О, детка, я знаю, что ты не можешь удержаться от прикосновений. Вот почему мы запираем его. Видишь ли, мне не нужно даже знать о твоей маленькой штучке. Почему мы должны беспокоиться об этом? Брэд достаточно большой, чтобы действительно удовлетворить меня, и, по крайней мере, теперь мне не нужно беспокоиться о том, что ты подслушиваешь под дверью и дрочишь на свою маму, как маленькая сучка".

"Мама!"

"И я отшлепаю его снова, если ты не успокоишься".

"Даже когда он возбужден, то он все равно может поместиться. Черт, он маленький. Смотри!"

Затем Брэд схватил конец приспособления в форме члена. Он надел трубку на головку своего члена, где она могла бы выполнять функцию шляпы. Пузатая головка его мясистого члена никак не могла даже близко подойти.

"Хватит дурачиться, принеси мне кубик льда".

"Кубик льда?"

"Тогда держи его спокойно..."

Брэд поставил мне кубик на головку, и сначала я не понял, для чего. Лед был холодным, но не настолько, чтобы вызвать какую-то реакцию. Затем мама начала тереть кубиком льда в форме полумесяца по 

моей щели, заставляя меня кричать и бесполезно извиваться, упираясь в невероятно сильные бицепсы своего любовника.

Я трясся, скулил и умолял их остановиться — все это не имело значения, пока мой жалкий маленький член не уменьшился в маминой руке. Я не мог этого видеть, в этот момент я брыкался и боролся, как ребенок, закатывающий истерику. Это не имело значения, они вдвоем легко одолели меня, легко запихивая мой маленький член в трубку.

"Ты можешь прекратить бороться, или я вообще не буду к нему прикасаться".

Я перестал брыкаться и посмотрел прямо перед собой, возможно, с последней каплей достоинства или грустного неповиновения, достаточно, чтобы она добавила.

"Никогда больше".

Я не мог смотреть, продолжая двигаться, когда кубик льда коснулся кончика моего члена. Я медленно сжимался, хныкал, последние остатки сопротивления были сломлены пронизывающим холодом. Резина и пластик слегка пощипывали.

"Почти готово..."

Она закрывала мой член, чтобы я не мог до него дотронуться, а я не сопротивлялся. Хуже того, я был рад, благодарен, что она перестала наказывать мою все ещё нежную уретру. Маленький замочек щелкнул, и Брэд отпустил мои руки, почти с силой бросив меня на ковер.

У меня была лишь секунда, чтобы посмотреть вниз на то, во что я превратился. Кольчуга привязывала пластиковый член к моим яйцам, удерживая меня в полной оболочке. С нездоровым любопытством я начал возиться с ним, двигая членом вверх-вниз, чувствуя, как он напрягается в клетке.

"Ну вот, теперь Брэд, сегодня в школе я доверю тебе ключ".

"Мама!"

"Я не хочу этого слышать, Милли. Мама была очень добра, позволив тебе посмотреть на меня в тот раз, а ты этим воспользовалсяь. Так что если ты хочешь кончить сегодня или когда-либо ещё, тебе лучше делать все, что он скажет. Иначе Брэд навсегда выбросит этот ключ".

"Он может... он может это сделать?"

Я заикался. Это было что-то совершенно другое. Мама действительно заботилась обо мне, в глубине души, наверное, я все ещё думал, что она делает для меня самое лучшее. Да, я ненавидел быть выхолощенным, это жгло меня до глубины души, но, по крайней мере, я не был одинок. Я знал, что я не был желанным.

"И последнее..."

Мама подошла к столу и протянула мне использованные розовые трусики. В середине было большое влажное пятно. Она держала их за пояс, как будто даже ей не хотелось прикасаться к полусгнившему треугольнику, испачканному спермой.

"Ты можешь надеть их сегодня. Я их даже почти не надевала".

"Она надевала их каждый раз после этого",  — предложил Брэд.

"Три раза. Боже, как мне нравится, как много кончают твои друзья".

Я принял трусики, сморщив нос.

"Ничего такого, чего бы ты не делал раньше..."

Я натянул их, заметив, как ткань просовывается между ягодицами, заставляя меня чувствовать себя немного сексуальным, как парень на обложке клетки для членов. Хлопок как бы щекотал, пластиковая клетка щипала, кружево как бы защелкивалось на моей талии.

Мне было интересно, как я выгляжу сзади. Если кто-то увидит только мою задницу, то может принять меня за девушку.  

Боже, думаю, если бы я была девочкой, все было бы намного проще. Я бы не занимался этим.

Я оделся, к счастью, в мужскую одежду, и отвез Брэда в школу, пока он смотрел на фотографии моей мамы на своем телефоне. Пока я ехал, я слышал их грязные разговоры через динамики.

"О, трахни меня, Брэд. Боже, твой член такой хороший".

" Я не могу в это поверить, мисс Джонсон. Милтон..."

"Шшшш... не говори о нем. Просто трахни меня. Боже, делай со мной все, что хочешь, мне нужен твой член, мне нужно кончить..."

Я видел, как член Брэда растет в его шортах... И пришлось податься вперед, чтобы пропустить машину.

"Господи, чувак, возьми себя в руки.

Но никак не получалось игнорировать щемящую насадку, торчащую из маминых трусиков. Я ходил по классу, боясь, что кто-нибудь услышит щелчок маленького навесного замочка, спешил от шкафчика к классу и старался не выглядеть заметным. Мне не нужно было волноваться.

Как всегда, в школе все занимались своими делами, и никто не замечал моего существования. Даже учителя, казалось, были довольны тем, что ученик, который обычно знает все ответы, не прогуливает уроки, нервно ерзает, делая вид, что делает хоть какую-то работу.

Оно всегда болело. Я не мог перестать думать о Брэде и маме. Так что на фоне пластика кожа по бокам моего члена набухала, зудела и натиралась о клетку. Я так отчаянно хотел стать твердым, нуждаясь в эрекции, которая была физически невозможна в условиях клетки.

Я перепробовал все, постоянно терся о ноги, как жалкий маленький сверчок, жаждал внимания самым худшим образом и не мог даже прикоснуться к своему зажатому члену.

К третьему уроку я понял, что у меня проблема. Мне придется мочиться через эту штуку, и единственным способом было попросить Брэда снять её.

Я поймал его по дороге в спортзал.

"Брэд, можно мне ключ?".

Потом один из его друзей-качков остановился, подслушав весь разговор.

"Что? Ты хочешь подрочить сейчас? Ты что, опять случайно столкнулся с Крисси Хайгартен?".

Это была ещё одна из их шуток. Во время лабораторной меня поймали за тем, что я пялился на Крисси, популярную девушку, капитана команды по строевой подготовке. Потом я как бы, почти случайно столкнулся с ней.

Я ничего не трогал!

Я думал об этом, желая погладить её попку или сиськи,  — все бы так делали. Я просто смотрел, как она наклоняется, как выемка трещины отчетливо видна в штанах, которые могли быть намазаны краской. Я жалею, что не протянул руку и не погладил её по ягодицам, когда притворно упал.

Я едва коснулся её бедер. И все равно этого было достаточно, чтобы весь класс захихикал. А Крисси покраснеть.

"Что, ты видел её лодыжку или что-то еще?"

Я посмотрел на туалет, стараясь не шевелить ногами.

"Пожалуйста... Брэд..."

Его друг наклонился ко мне, вслушиваясь в каждое слово.

"Оу, чего хочет Милли?"

"Да ладно, чувак".

Я прослезился, пытаясь не заплакать.

"Если ты попросишь, я, возможно, дам тебе его".

У меня было мгновение, чтобы подумать об этом, затем моя рука метнулась к 

моей промежности, мои ноги терлись друг о друга, как жалкий маленький сверчок.

"Чувак, ты собираешься писать или дрочить? Хватит быть таким педиком".

"Проси!" настаивал Брэд.

Я просто не мог.

"Он не может подрочить, Логан. Он даже пописать не может. Милли закрыла его член клеткой, а у меня есть ключ".

Логан на секунду задумался.

"Это, блядь, по-гейски".

"Нет, фу, не начинай, блядь. Его мама дала мне его".

"Кейт Джонсон? Да ни за что, блядь".

"Да, чувак. Она дала его мне после того, как я купил его ей".

"Ты хочешь сказать, что мама этого креветки, положила... что, она положила его член в коробку?"

Я корчился, лицо покраснело, глаза слезились, отчаянно пытаясь не описаться в коридоре в десяти шагах от комнаты мальчика. Логан слегка пританцовывал, двигаясь вокруг своих причиндалов.

"Это член в коробке!"

"Это не коробка. Это клетка. Типа, чтобы он не мог дрочить".

"О..."

Изможденные глаза Логана снова начали вращаться.

"Его мама держит его взаперти. Как одну из тех средневековых девушек".

"Да, вроде того. Хотя он маленький. Он маленький".

"Ты его видел? Педик!"

Брэд ударил его в плечо.

"Сам педик, ты видел это. Мы все это видели. Его мама засунула его в эту чертову штуку, потому что он постоянно ползает вокруг, когда я трахаю ее".

Он посмотрел на меня, явно испытывая отвращение к извивающемуся месиву перед ним.

"К твоей маме? Больной..."

"Да. Так что, типа, я решаю, когда он получит ключ, и я думаю, что ему нужно пощипать свою пипетку".

Логан мгновенно подхватил игру.

"О... маленькому мальчику нужно сделать пи-пи?"

"Вот его ключи, скажи мне. Что мы должны заставить его сделать, чтобы заработать их?"

Логан подбросил ключ, держа его над моей головой. Он опустил его, и одной рукой я попытался схватиться за кольцо, но он отдернул его.

"Почти... здесь!"

Он поднес его чуть ближе. Я схватил и промахнулся. И на этот раз немного мочи вытекло в теплое, мокрое место, которое, как я молился, мог заметить только я.

"Хватит издеваться над ним..."

Я узнал голос и не мог повернуться.

"Ничего страшного, Крисси".

Мне хотелось сжаться и умереть. Я думал о том, чтобы сбегать в уборную, пытаясь удержать ноги вместе, а руки от сжатия моего отчаянно сопротивляющегося члена.

"Да, Милли, скажи ей, как тебе это нравится".

"Это... хорошо..."

Я дышал сквозь стиснутые зубы.

"Дай ему эти... ключи... Это от его шкафчика?"

"Да, Милли, для чего они?" поддразнил Брэд.

Я изо всех сил пыталась сдержаться, каждой унцией воли отталкивая поднимающийся поток. Этого не могло быть в присутствии такой богини. Это было клише — влюбиться в Крисси. Она была высокой, с русыми волосами, с идеальными пропорциями, воплощенная в жизнь мастурбаторская фантазия, и такая милая. В старших классах у нее было всего два парня, и она переходила от одного идеального парня к другому. Совершенно недостижимая для такого парня, как я.

"Если ты так сильно этого хочешь, иди и получи".

Логан открыл дверь в комнату девушки и вставил ключ. Самое печальное, что я даже не подумал об этом. Я вскочил под раскатистый смех Брэда.

"Он вполне может зайти туда. Держу пари,  

он даже сядет".

У меня едва хватило времени обдумать мысль о девушках. На полу я их не увидел. Я прополз по грязной плитке, опустившись почти на колени. Я пытался игнорировать туалетную бумагу и бумажные полотенца, разбросанные вокруг каждой кабинки, и только тогда заметил, что, по крайней мере, я был один.

В отчаянии я подумал о том, чтобы проверить туалеты, но потом поймал себя на том, что заставляю мочу вытечь из глазных яблок, чтобы действительно посмотреть.

Логан бросил его рядом с мусорной корзиной. То есть, да, он был квотербеком, но мяч, должно быть, срикошетил или что-то в этом роде, чтобы упасть под металлическую корзину, почти скрытую матовыми бумажными полотенцами. Я почти упал на колени, нащупывая ремень. Клетка зацепилась за молнию, когда я неловко бросился на вздувшийся живот.

Я был так близко.

Я попытался сжать ноги, услышав шаги и повернувшись с брюками вокруг лодыжек, мамины трусики, наполненные спермой, все ещё застряли на моем жалком розовом члене.

"Боже... Я бы получила за тебя. Ты же ничего не увидишь..."

Голос Крисси прервался.

Я попытался спрятаться, ключи все ещё были в моей руке, не в силах встретиться с ней взглядом.

Я хотел умереть.

Все во мне казалось разбитым вдребезги, моё самовосприятие, самооценка, любая идея о самоидентификации была разрушена из-за одного этого момента. Я был извращенным уродом.

В её глазах было столько отвращения. Она смотрела на меня отвратительным взглядом, испепеляющим взглядом чистой ненависти. Мои губы дрожали, что я мог сказать? Как я мог объяснить, что меня застали в женской комнате со штанами вокруг щиколоток, с розовой пластиковой клеткой, закрывающей мой член.

Я тяжело сглотнул. На секунду я потерял ориентацию, а потом рывком вернулся к реальности, когда теплая струя начала просачиваться по моим бедрам. Я зажмурился, опустив глаза от смертельного взгляда Крисси, чтобы убедиться, что остановил поток.

Затем я услышала их смех. Она была не одна.

Логан и Брэд ворвались вслед за ней, мой одноклассник указывал на темное мокрое пятно, расползающееся по моим боксерам и на джинсы. Я все ещё неловко извивался, пытаясь вставить ключ в отверстие и проигрывая битву с этими маленькими струйками. Мои глаза непроизвольно бросались на них троих, их выражения выражали смесь шока, жалости и презрения, пока я возился с намокшим замком вокруг моей клетки.

"Пожалуйста! Я не все вылил!"

Я даже не знаю, почему я это кричал. Я просто был в таком отчаянии и напился спермы, чтобы выпустить её, и все равно мой бедный измученный член выбрасывал струи мочи, как будто я эякулировал. И что ещё хуже, поскольку я так долго не испытывал оргазма, мне это почти нравилось. Мне действительно нравилось. Она обратила на меня внимание.

"Никто не трогает это..." сказал Брэд.

"О боже, нет. Он пропитан мочой. Что... что это? Вы заперли его в качестве прикола или что-то в этом роде?"

"Чувак, это сделала его мама. Малыш слишком много дрочит".

Она сделала паузу, пытаясь обдумать такую глупую правду.

"Боже мой, правда?"

Она наклонилась, и 

я увидел такое большое декольте. Я уставился на красный бюстгальтер, скрывающий эти совершенно миниатюрные изгибы, и едва смог разблокировать устройство целомудрия. Я поработал над сцепляющими устройствами, вытаскивая штырьки, судорожно срывая оболочку.

Я выскочил наружу с огромной силой. Только мои несколько жалких дюймов стояли неподвижно, даже когда я захотел в туалет.

"Он?"

Крисси позволила вопросу затянуться.

"Не то чтобы ты могла сказать, но да",  — ответил Брэд.

"Он такой маленький... не то чтобы я видела..."

Крисси начала добавлять, но остановилась.

"Бля, мужик, не могу поверить, что он твердый".

"Этот грязный педик возбуждается практически на все. Он бы кончил прямо сейчас, если бы я ему позволил".

Крисси ухмыльнулась.

"Правда?"

Затем она наклонилась ещё больше, поправляя лифчик, намеренно мучая меня видом всего, кроме своего соска.

"Я действительно могу заставить тебя кончить, облив тебя твоей собственной мочой?"

Я даже не знал, что начал дрочить. У меня не было ни секунды, чтобы насладиться этим. Свобода, ощущение воздуха на моей коже, это было слишком.

Прошло всего несколько часов, но ночных мучений было более чем достаточно. Я почти мгновенно достиг точки невозврата, извергая свой заряд из своего маленького члена.

Крисси хихикнула.

"Боже мой, сколько, 15 секунд? Фуу... это повсюду. О чем ты вообще думал? Тебе придется ехать домой в таком виде".

"Да, чувак, иди домой и переоденься".

"Нет... нет... он не может просто оставить туалет для девочек весь в его... в его..."

Крисси не могла найти слов.

Наслаждение почти испарилось, оставив меня в глотающей раковине стыда. Я опустил взгляд на свой сдувающийся член, все ещё нуждающийся в выпуске мочи, и с чувством вины смотрел на капли и потоки спермы, которые вытекали из моих штанов на грязную плитку, где стояла небольшая лужица мочи.

"Он должен вымыть ее".

"Заставь его вылизать!"

"Фу... только не это".

"Да ладно, ты же сказал, что он готов на все".

Улыбка Брэда расплылась, когда он увидел выражение моего лица.

"Вылижи все".

Я, должно быть, побелел.

"Брэд, перестань, Брэд. Это не... он бы не..."

"Стал бы. Смотри".

Он смотрел на меня, глаза были полны ненависти.

"Вылижи его, и в следующий раз я оставлю дверь спальни открытой".

"О боже..." пискнул я, зная, на что решусь.

Сейчас я не был готов кончить снова. Мне все ещё нужно было в туалет. Но все вокруг было сверхчувствительным, каждый кусочек моего члена покалывало от такого внимания. Я мог представить себе это позже, обнаженное тело моей матери, двигающееся навстречу невероятных размеров члену Брэда. Это было бы намного лучше, чем прошлой ночью, когда я мог только слушать её стоны. Я мог видеть её сиськи перед своим лицом.

А потом мои мысли перенеслись к ней и Крисси, к её голым грудям, прижатым к красному лифчику. Я так сильно хотел этого, и, глядя вниз на непостижимую смесь мочи, спермы и чего-то ещё...

Я сглотнул, пытаясь заставить свой желудок принять то, что казалось неизбежным.

Брэд воспринял моё нежелание как просьбу о большем.

"Я даже не буду снимать клетку..."

Слава Богу, он предложил.

Глядя вниз, на улюлюканье Логана и Брэда, я поднесла губы, чтобы попробовать соленые 

капли на языке. Слишком поздно.

"Все до последней капли..."

Зачем останавливаться сейчас.

Я всегда буду таким, каким был тогда, а позже они захотят ещё большего. Я знаю, что дам им это. Я всасывал тошноту, почти как надувая пузыри, пытаясь распространить побольше её по подбородку и лицу, пока они не поймали меня.

"Глотай!"

Полоски спермы были самой легкой частью. Когда я сглотнул лужу мочи, я извергся, закашлялся, подавился и меня чуть не вырвало. У нее был неестественный вкус, словно химикаты смешались с терпкой, соленой желчью. Мне потребовалось несколько попыток, я даже плакал и умолял, прежде чем Брэд заставил меня уткнуться в него лицом, поставив свой ботинок мне на спину, катая меня по полу, как швабру.

В этот момент Крисси было достаточно.

Так что они оставили меня в таком виде, со штанами вокруг лодыжек, тихо всхлипывая про себя, пока я думал, как лучше быстро привести себя в порядок.

Пока меня никто не поймал.