Без раздумий

Когда я обнаружил, что моя жена изменяла мне два раза и собиралась сделать это снова, я был совершенно опустошен. Я читал обо всех эмоциях, которые переполняют человека, когда он осознает, что брак, который, как он думал, у него был крепким и надежным, превратился в фикцию.

Эмоции захлестнули и меня, как ураган "Катрина" затопила Новый Орлеан. Мою плотину прорвало, и воды хлынули внутрь и поглотили все, чем я был и что было моей женой. Да, я едва не плакал из-за этого.

Когда поток эмоций утих, в моем браке не осталось ничего узнаваемого. Все исчезло. Доверие исчезло. Уважение исчезло. Восхищение исчезло. Забота исчезла. Сексуальное влечение исчезло. Любовь ушла.

Вы видели фотографии последствий урагана? Нет такого места, которое вы могли бы узнать, куда вы могли бы придти и начать восстановление былого. Это просто опустошение, и оно настолько ошеломляющее, что ты сдаешься и уходишь

Это то, что я бы хотел сделать со своим браком. Я бы сдался и ушел. Там не было ничего, что стоило бы попытаться спасти. Моя жена взяла нашу жизнь и крутила её до тех пор, пока все не превратилось просто в груду неузнаваемого мусора. Все было кончено.

Мы со Сьюзи поссорились. Это не было необычной ссорой, такие у нас случались время от времени, как у большинства супружеских пар, но эта закончилась очень некрасиво.

Сьюзи пыталась уговорить меня переоборудовать нашу гостиную. Она сказала, что мебель устарела, она устала от нее и хочет переделать комнату и сменить обстановку. Я как можно яснее объяснил, что мебель не старая, ей всего два года, она стоила много денег, и я не собираюсь тратить такую большую сумму на новую мебель.

Она продолжала говорить мне, что ей это надоело, и она хочет чего-то нового. Наверное, я совершил ошибку и обострил спор, когда сказал:

"Полагаю, я тебе тоже надоел, да? Хочешь просто пойти и трахнуть кого-нибудь другого, потому что я тебе надоел? Почему ты не можешь просто быть довольна тем, что у тебя есть?"

Она язвительно выпалила в ответ:

"Ну, может быть, мне и стоит пойти и трахнуть кого-нибудь другого. Тогда, возможно, ты бы осознал, что у тебя было, и что ты можешь потерять".

Конечно, я тоже не оставил это без внимания и крикнул:

"Ну, ты сама решай, чего ты хочешь от жизни, Сьюзи, и просто добивайся этого, но не жди, что я буду здесь ждать тебя, когда ты вернешься".

Затем она задела меня за живое, когда сказала:

"Наверное, мне следовало выйти замуж за Фила, а не за тебя. Может быть, он не был бы таким дешевым ублюдком, как ты".

Это подействовало, как красная тряпка на быка! Я буквально заорал на нее:

"Пошла ты! И трахайся с ним. Я никогда больше не хочу слышать, как упоминают его имя. И ты не купишь новую мебель, что бы ты ни делала или ни говорила. Конец дискуссии".

Я выскочил из дома и поехал в клуб выпить пару кружек 

пива. Я был в ярости, и мне нужно было время, чтобы остыть, прежде чем я снова поговорю с ней.

Фил всегда был моим главным соперником. Он был "золотым мальчиком" в нашем сообществе. Все, к чему он прикасался, шло ему на пользу, за одним исключением. Он прикасался к моей жене много лет назад, но она была влюблена и вышла замуж за меня, а не за него. Они встречались несколько раз в течение короткого периода, когда мы с ней разлучались. Он положил на нее глаз и почти преуспел, но не до конца. Она действительно вышла за меня замуж.

Я надрывался на своей работе и зарабатывал на очень респектабельную жизнь, на самом деле, более чем респектабельную. Фил просто смотрел на проект, и тот начинал приносить ему деньги.

Я был в бизнесе много лет, и моя репутация неуклонно росла, благодаря упорной работе и честности. Но все окружающие просто предполагали, что Фил был авторитетным человеком, заслуживающим доверия. Ему никогда не приходилось доказывать что-то о себе.

Ревновал ли я его к удачной жизни? Нет, я не завидовал его деловому положению. Меня воспитали так, чтобы я усердно работал, был честным и надежным, и я бы никогда не стал завидовать чьему-то успеху. Но я был немного чувствителен — ладно, ревновал — его, когда дело касалось Сьюзи. Я всегда буду помнить, что она встречалась с ним, что он "прикасался" к ней.

Это было примерно два часа спустя, как раз около девяти вечера, мой мобильный телефон зазвонил. Я посмотрел на номер, это был мой домашний телефон.

Я решил отправить вызов на голосовую почту, а не разговаривать с женой в данный момент, потому что я все ещё был довольно взвинчен, и вдобавок ко всему у меня было несколько кружек пива за плечами, и я подумал, что могу просто сказать что-то неприятное, о чем позже пожалею.

Некоторое время спустя я прослушал её сообщение.

"Ларри, я позвонила, чтобы сказать тебе, что сожалею о том, что наговорила раньше. Я поняла, что этого все равно недостаточно, чтобы ответить на мой звонок, потому что ты должен был видеть, что это звоню я. Поскольку ты не скоро вернешься домой, я думаю, что просто выйду на некоторое время сама. Увидимся позже".

Это действительно было недостаточно. Я только начал приходить в себя после нашей ссоры, но теперь я снова был зол. Я взял себе ещё пива и осушил его за пару минут, а затем пошел искать её.

Я объехал все стоянки баров в городе и не увидел её машины. В конце концов я подумал, что, возможно, она ушла с кем-то из знакомых, поэтому я поехал к дому её лучшей подруги Пэтти и, конечно же, её машина была припаркована перед домом.

Я подошел к входной двери и постучал. Примерно через минуту Дэйв, муж Пэтти, подошел к двери и спросил меня:

"Как у тебя дела, Ларри? Я слышал, вы со Сьюзи немного повздорили сегодня. Их 

здесь нет. Они решили немного погулять по барам сегодня вечером".

"Ну, Дэйв, я не видел машину Сьюзи у баров, поэтому подумал, что, возможно, она была здесь с Пэтти. Не мог бы ты сказать мне, на какой машине ездит твоя жена, чтобы мне поехать и поискать их?"

"Сегодня вечером у нее Excursion. Я думаю, они собирались начать с Бакалавриата, а в конце концов вернутся сюда",  — добавил он.

Я вышел и поехал прямо в Бакалавриат, и, конечно же, Excursion Пэтти был на стоянке. Я подумал о том, чтобы пойти прямо внутрь и встретиться лицом к лицу со Сьюзи, но я все ещё был немного под кайфом от выпитого пива и подумал, что, возможно, будет лучше, если я просто недолго посижу в машине и протрезвею, прежде чем мы снова выпьем.

Через несколько минут после одиннадцати вечера они вышли, сели в машину Пэтти и выехали со стоянки. Я последовал за ними на безопасном расстоянии, и, как и сказал Дейв, они подъехали к бару "Вниз по склону" и зашли внутрь. Я снова некоторое время посидел на парковке, просто наблюдая за происходящим. Я прикинул, что пройдет не так уж много времени, прежде чем они направятся в следующее место, и я не ошибся.

Ровно в половине двенадцатого они поехали к тому месту, которое, как я полагал, должно было стать следующей и последней остановкой перед возвращением. Это был паб в отеле. А когда наступила полночь, Пэтти вышла из отеля, села в свою машину и уехала.

"Что это, черт возьми, такое?" — спросил я себя.

Насколько неправильно Сьюзи собиралась вести себя, оставаясь здесь? Собиралась ли она сделать что-нибудь глупое? Я знал, что должен это выяснить.

Я достал из багажника бейсболку и футболку своей команды и надел их в качестве некоторой маскировки. Сейчас я ещё не совсем протрезвел, так что моя маскировка была далеко не идеальной. Видите ли, на футболке было моё имя. Однако я не думал, что кто-то обратит на это такое пристальное внимание, так что я понимал, что это лучше, чем вообще никакой маскировки.

Несколько минут спустя я пробрался в паб и нашел укромное местечко, откуда мог наблюдать за происходящим. Именно тогда я увидел Сьюзи с Филом. Да, она была с Филом. Они сидели за столиком у задней стены бара, настолько далеко от входа, насколько это было возможно. Я заметил, что прямо за Сьюзи была пустая кабинка, поэтому двинулся туда со всей осторожностью, на какую был способен.

Впрочем, мне не нужно было беспокоиться. Они вдвоем были так поглощены разговором, что не заметили бы, как в эту кабинку забрался водяной буйвол. С того места, где я сидел, я мог слышать весь их разговор, за исключением пары раз, когда он, должно быть, наклонялся вперед, чтобы поцеловать её, и что-то нашептывал.

"Спасибо, что пришел, Фил, я не хотела задерживать Пэтти на всю ночь",  — сказала она.

"Нет проблем,  — ответил Фил,  — ты знаешь, я люблю, когда 

вы с Ларри ссоритесь. Это единственный момент, когда ты позволяешь мне кусочек твоей сладкой задницы. Семь лет назад вы двое расстались, и мне довелось вдоволь потрахать твою горячую задницу некоторое время и ещё дважды с тех пор, как вы поженились. Я тоже совершенно счастлив устроить тебе ещё один трах в отместку сегодня вечером. Я бы хотел, чтобы вы двое ссорились чаще, чем вы это делаете".

"Ну,  — сказала она,  — ты знаешь, я люблю его до смерти, но когда он выводит меня из себя, как сегодня, я ничего не могу с собой поделать, мне нужен трах из мести, просто чтобы он не был победителем".

Когда я слушал этот разговор, осознание того, что она изменила мне два раза за последние шесть лет нашего брака и планировала сделать это снова сегодня вечером, привело меня в то состояние, в котором я был, когда начал рассказывать эту историю.

Она могла сказать все, что хотела, о том, как любит меня до смерти, но её действия доказали обратное. Она трахнулась с Филом, чтобы поквитаться со мной, не дать мне выиграть, как она выразилась. Это не любовь. Это эгоистичная, безразличная сущность, и это вызвало все изменения, о которых я упоминал. Правильно это или нет, но этот разговор уничтожил меня и мою любовь. Не говори мне, что я глуп, потому что я не буду слушать. Это то, что есть, и я знал, что больше не люблю её. О, я почти плакал из-за такой потери, но все уже было кончено.

Я подождал некоторое время, гадая, сколько времени пройдет, прежде чем они направятся в номер. И очень скоро я услышал, как он сказал: "Ну что, Сьюзи, ты готова к моему большому члену?"

Я почти мог видеть ухмылку на её лице. Я знал, что она будет там, потому что я слышал слова, которые она говорила ему, и она всегда ухмылялась, когда произносила их.

"Я собираюсь сосать твой горячий член, пока ты не будешь готов, а затем я позволю тебе наполнить мою киску горячей спермой".

Затем она рассмеялась:

"Я могла бы даже забрать это домой и позволить Ларри высосать твою сперму из меня сегодня вечером. Он будет так пьян, что даже не заметит разницы".

Фил взревел от этого:

"Чувиха!!! Я бы ничего так не хотел, как отправить "пирог" с моим "кремом" дорогому Ларри".

К счастью для них, они встали и направились к лифтам. Я был уже готов убивать. Может быть, мне повезло, потому что, думаю, на самом деле, возможно, нанес бы серьезный ущерб их здоровью.

Некоторое время спустя я последовал за ними в вестибюль. Я не мог сказать, на каком этаже они остановились, поэтому подошел к портье и попросил позвонить в номер Фила Мейджора.

Телефон прозвонил три раза, прежде чем он снял трубку, и я спросил невнятным голосом: "Это номер 312?"

Он ответил: "Нет, это не 312, какого черта ты звонишь в этот номер в такое время?" и 

повесил трубку.

Я попросил их снова позвонить в его номер, и когда он снял трубку, я сказал:

"Ну, я думал, что это 312, скажи, ты пытаешься обмануть меня, ведь это 312, не так ли?"

"Ты тупой пьяный ублюдок, это не номер 312, а номер 422, и если ты позвонишь сюда ещё раз, я попрошу менеджера вызвать полицию".

Он швырнул телефонную трубку.

Так или иначе, кто теперь называет меня тупым ублюдком? Мне кажется, тупой ублюдок — это парень, который только что дал разъяренному и опасному мужу номер комнаты, где он собирается трахнуть его жену. Давайте проголосуем, кто этот тупой ублюдок?

Я поднялся на лифте на четвертый этаж и прошел по коридору к номеру 422. Я прислушивался у двери, пока не разобрал, что их действия в самом разгаре, а потом постучал в дверь.

Я услышал, как он крикнул: "Ну, и какого хрена", и я действительно получил от этого большое удовольствие, потому что знал, что скоро уничтожу его ебучую вечеринку. Я отошел от "глазка", чтобы он не мог увидеть, и когда он приоткрыл дверь, я ударил её с такой силой, что цепочка безопасности сорвалась с дверного косяка, и дверь распахнулась.

Там, на кровати, лежала моя прекрасная жена-изменщица, обнаженная, как в день своего рождения. Когда я ворвался в номер, она закричала, и её лицо стало совершенно белым. Я удивлен, что она не потеряла сознание.

"О Боже, нет, о Боже, о Боже, не-е-е-ет!"

Фил, наконец, оправился от шока, когда я вломился в номер, и заорал на меня:

"Ларри, убери свою задницу из моей комнаты. Я собираюсь вызвать охрану".

Помнишь, что я сказал о тупом трахе? Ну, я ударил тупого ублюдка одним хорошо поставленным движением в солнечное сплетение, и он упал. И несколько минут вообще не двигался. У меня больше не было с ним проблем.

"Сьюзи, ты лживая изменщица, сука. Я знаю все. Я слышал тебя в баре, и я все знаю. Не утруждай себя возвращением домой сегодня вечером. Это было бы большой ошибкой с твоей стороны".

"О Боже, нет, Ларри, позволь мне вернуться домой, я могу объяснить, для меня это ничего не значит. Я люблю тебя. О Боже, не-е-е-ет!"

"Ты слышала меня, сука, не совершай вторую по величине ошибку в своей жизни и не возвращайся домой. Это не обернется для тебя ничем хорошим. И да, ты можешь воспринимать это, как угрозу".

Я повернулся и вышел за дверь.

На самом деле я был удивлен, что могу быть таким спокойным, каким был сейчас. Я хотел убить их обоих минутами ранее, но нанесение всего одного удара тупому ублюдку продемонстрировало невероятный контроль с моей стороны. Я знаю, что был довольно груб с ней на словах, но все могло быть гораздо хуже.

Добравшись до машины, я сел в нее и просто посидел там некоторое время, пытаясь ещё больше успокоиться. Я также решил, что подожду несколько минут, просто чтобы посмотреть, появится ли полиция, или Сьюзи уйдет с Филом.

Примерно через пятнадцать 

минут Фил вышел из отеля, сел в машину и уехал. Через несколько минут после того, как он ушел, снова появилась Пэтти, и Сьюзи вышла и села в её машину. Я был, по крайней мере, рад, что они не остались трахаться в гостиничном номере после того, как я ушел.

Не то чтобы ущерб уже не был нанесен, но это добавило бы оскорблений или, как говорится, подлило бы масла в огонь.

Хм-м-м, это натолкнуло меня на идею.

Я поехал домой и лег спать. Я даже не знаю, в котором часу зазвонил телефон, и идентификатор вызывающего абонента показал, что это была Пэтти.

"Ларри, я знаю, ты расстроен из-за Сьюзи и не хочешь, чтобы она возвращалась домой, но я хотела позвонить тебе и сказать, что она остается у нас с Дейвом, чтобы ты не беспокоился о ней".

"Пэтти, я не собирался больше беспокоиться о ней. Я больше не забочусь о ней. Тебе не нужно было меня будить. Кстати, который сейчас час?"

"Сейчас три часа утра, Ларри, и ты не можешь сказать мне, что тебе все равно. Я знаю, ты любишь Сьюзи, и она любит тебя. Она здесь, и она плачет навзрыд из-за того, какой глупой она была сегодня вечером, и она хочет, чтобы ты простил её и позволил ей вернуться домой".

"Пэтти, она не может вернуться домой. Спроси её, не восходит ли её глупость к тем двум другим случаям, когда она трахалась с Филом до сегодняшнего вечера?"

"О Боже, нет",  — сказала Пэтти, после того, как я повесил трубку.

Я думаю, она не знала о других случаях, когда Сьюзи трахалась с этим мудаком.

Мне повезло в том, что у меня не бывает сильного похмелья, и, кроме того, я бросил пить довольно рано вечером, так что, несмотря на то, что я очень устал, я был на ногах примерно к восьми утра.

К десяти часам я был готов к конфронтации со Сьюзи. Я позвонил Пэтти домой и сказал ей, что Сьюзи может вернуться домой, если захочет. Я стоял на подъездной дорожке, когда она подъехала несколько минут спустя. Дейв и Пэтти последовали за ней к нам домой. Я уверен, что они были там, чтобы убедиться, что я никоим образом не причинил ей физического вреда.

Когда Сьюзи вышла из своей машины, её глаза были широко раскрыты, и она спросила:

"Ларри, что это за куча у нас на переднем дворе?"

"Сьюзи, это все, что напоминало бы тебе обо мне. Все, что ты когда-либо дарила мне. Все, что я когда-либо дарил тебе. Это все фотографии нашего ухаживания и наших шести лет супружеской жизни. Я не могу вспомнить ни одной вещи, оставшейся в доме, которая напоминала бы тебе обо мне. Я даже выставил сюда старую мебель, чтобы ты могла пойти и купить новую, как ты хотела. И последнее, вот это",  — и я поднял нашу свадебную фотографию. Я подошел к крайнему столику, который стоял рядом с моим 

стулом и положил на него фотографию.

Я сделал несколько шагов назад к подъездной дорожке и бросил зажженную спичку в след от бензина, которым я облил все эти вещи. Он загорелся, и пламя быстро побежало к куче воспоминаний обо мне. Прошло совсем немного времени, прежде чем все было охвачено пламенем. Это был адский костер. Там мало что осталось, кроме пепла и сгоревших мебельных рам.

Я посмотрел на жену, которая явно была в шоке, и сказал:

"Ты выиграла, Сьюзи. Я слышал, как ты говорил Филу, что никогда не хотела, чтобы я побеждал. Я надеюсь, что все это того стоило. Нашему браку пришел конец. Ты можешь взять все остальное. Я ничего не хочу от этого брака. Я только надеюсь, что тоже тебя не вспомню. Ты узнаешь подробности от моего адвоката".

Несколько минут спустя, когда я услышал звук приближающихся сирен с другой стороны улицы, подъехала полицейская машина, и два офицера подошли спросить, что произошло. Через пару минут прибыла пожарная команда, чтобы потушить то, что осталось от тлеющей массы. Бензин сделал своё дело, и куча за считанные минуты превратилась в пепел и обугленный щебень.

"Я просто сжигая остатки брака, офицеры. Я прошу прощения за те неприятности, которые я причинил".

Излишне говорить, что они взяли меня под стражу. Когда меня проводили в патрульную машину, я взглянул на Сьюзи и увидел, что она рыдает. Я провел пару дней в тюрьме, и они попросили психиатра оценить мою вменяемость. Удивительно, но они обнаружили, что я был в здравом уме. Опечаленный и уничтоженный, но в здравом уме. Я думаю, они бы выпустили меня раньше, но они хотели понаблюдать за мной пару дней, просто чтобы быть уверенными.

Я внес залог и пошел забрать свою машину со стоянки у моего офиса. Все вещи, которые я хотел оставить, были в машине. В основном это была моя одежда и несколько других личных вещей. Я поехал в ближайший мотель и снял себе комнату на несколько дней, пока не смогу найти квартиру для аренды.

Несколько недель спустя я полностью освоился и начал двигаться дальше по жизни. Началось моё судебное разбирательство, и я признал себя виновным по всем пунктам обвинения и был оштрафован на пять тысяч долларов плюс судебные издержки. Это была небольшая цена, которую пришлось заплатить, чтобы уничтожить мой разрушенный брак.

Сьюзи оспаривала развод и продолжала оставлять мне голосовые сообщения на мобильном телефоне. Она умоляла меня поговорить с ней, простить её, потому что это ничего для нее не значило, принять её обратно. Я оставил одно сообщение на нашем домашнем телефоне, когда знал, что она будет на работе.

Я сказал:

"Сьюзи, ты говоришь мне, что это ничего не значило для тебя, но для меня это значило все. Ты понимаешь? Это значило для меня все. До свидания".

Больше я от нее ничего не слышал.

Развод действительно состоялся, и я дал ей все, чего она пожелала. Я просто хотел покончить с ней.

Жена 

Фила пронюхала обо всем этом, развелась с ним и действительно отдала его "в чистку". Похоже, Сьюзи была не единственной женой, которую Фил утешал, когда они ссорились со своими мужьями.

Через пару недель после того, как я ворвался в гостиничный номер и застал его со своей женой, я столкнулся с Филом в том самом баре. Я думаю, что, должно быть, удивил его, потому что у него не было времени встать и убежать. Я оперся на его плечо, когда он сидел на барном стуле, и сказал, что я почти уверен, что если он будет болтаться по городу, то однажды обязательно попадет в какую-нибудь серьезную аварию.

Когда его развод был окончательным, он начал ликвидировать то, что осталось от его владений, и вскоре его отсутствие в городе стало очевидным. Странно, но не так уж много людей на самом деле сильно скучали по нему. Ну, на самом деле я в тайне надеялся, что он останется в городе.

Время от времени я встречаю Сьюзи на улицах, и каждый раз она говорит мне, как ей жаль, и спрашивает, не позвоню ли я ей, чтобы поговорить. Я просто киваю и ухожу, и по сей день я ей не звонил, но она продолжает спрашивать. Кто знает, может быть, когда-нибудь я позвоню?