Не важно "почему"

За последние два месяца моя жена возобновила свои близкие отношения с Хелен, своей сестрой. До этого мы видели Хелен и её не очень сообразительного мужа примерно три раза в год. Теперь это стало еженедельным мероприятием. Хелен использовала время, проведенное вместе, чтобы пожаловаться на своего мужа и на то, что он опять напортачил. Это заставило меня задуматься о том, что моя жена говорила обо мне в моё отсутствие.

Иголка и нитка — это не те инструменты, которыми я обычно пользуюсь. Моя мама использовала их, потому что она шила лоскутные одеяла, когда я был ребенком, и она считала, что мне тоже полезно учиться этому, хотя я был мальчиком. Перенесемся на тридцать лет вперед, и я обнаруживаю, что все ещё помню, как пользоваться иголкой с ниткой.

Из небольшой коробочки, обычно хранящейся на дне моего ящика с инструментами, я достал маленькое устройство, похожее на небольшую белую кнопку, которая отлично подходила к остальным шести пуговицам на любимой шелковой блузке моей жены. Крошечными ножницами я отрезал оригинальную пуговицу от блузки, удалил все нитки с того места, где была пуговица, и пришил своё устройство на её место.

Я повесил блузку на вешалку и отнес её обратно в нашу спальню, повесив туда, где я её нашел. Я слышал, как в нашей ванной все ещё работает душ. Я тихо вернулся в свой домашний офис и включил ноутбук.

Открыв новую программу и введя свой пароль, я вывел на экран изображение нашей спальни. Я поиграл с кнопками управления, пока не смог услышать звук душа и отчетливо разглядеть спальню. Я слушал звук в наушниках.

Я услышал, как выключился душ и включился фен. Через несколько минут моя голая жена вошла в спальню и начала одеваться к ужину со своей сестрой. Я с интересом наблюдал за происходящим. Она натянула какие-то чулки с поясом и юбку. Она надела пару туфель на низких каблуках. Из ящика она достала атласный бюстгальтер с чашечками и начала надевать его, остановилась и нанесла немного духов на каждый сосок, затем надела бюстгальтер. Она сняла шелковую блузку с вешалки и надела её. Если она и могла заметить замененную пуговицу, то только тогда, когда коснется её пальцами.

Но она не заметила. Зато я заметил, что она не надела трусики. Чулки на поясе оставляли её идеально подстриженную киску обнаженной. Наблюдая за ней, я задавался вопросом: "Зачем ей оставлять свою киску голой... если только она не планировала её использовать? Зачем мазать духами соски?" Простое желание узнать, о чем она говорила с Хелен, привело меня к тому, что я узнал о своей жене больше, чем подозревал.

Как только блузка была застегнута, она села за туалетный столик и привела в порядок лицо и прическу. Я продолжал наблюдение. Камера в кнопке смотрела в зеркало, и я все видел. Когда она была готова, то посмотрела на часы, достала из сумочки сотовый телефон и ткнула в номер быстрого 

набора.

Она сказала:

"В восемь часов в Тhе Осеаn Frоnt. Снаружи, у парадных дверей..."

Затем она набрала другой номер быстрого набора и сказала:

"Помни, ты не отвечаешь ни на какие звонки в доме, пока я не позвоню тебе на мобильный. Спасибо, сестренка".

Она положила телефон в сумочку и встала. Я нажал несколько клавиш, и на моем экране появились iТunеs и Дэйв Брубек. Когда Rоndо аlа Тurk заиграла, Лиза вошла в мой кабинет и поцеловала меня в щеку. Я снял наушники и спросил:

"Во сколько ты вернешься?"

"Не позже половины одиннадцатого. Нам всем завтра нужно работать. Тебе не надо ждать меня".

"Хорошо. Передай от меня привет Хелен".

Она кивнула и помахала рукой, выходя из дома. Я переключился на программу мониторинга. Она включила радио в машине и подпевала песне, пока не оказалась почти на пляже. Она припарковалась и достала свой мобильный телефон из сумочки, и я наблюдал, как она переключила его на вибрацию и положила обратно.

Если бы я не относился к ней с подозрением, это было бы забавно. Я хотел выключить свой компьютер и не знать, что она будет делать, но я не мог заставить себя перестать смотреть. Она вышла из машины и направилась пешком в ресторан на краю пирса "Тhе Осеаn Frоnt". Мы никогда не были там вместе. Но она не зашла внутрь. Она стояла в тени, откуда могла наблюдать за входными дверями.

Я посмотрел на дисплей времени на компьютере: 7:58 вечера. Мой глаз уловил движение на экране. Я увидел мужчину, выходящего из-за угла ресторана. Он огляделся и направился прямо к Лизе. Когда он был в десяти футах от нее, я сфотографировал его и запустил запись изображения и звука.

"Были какие-нибудь проблемы?" — спросил подошедший мужчина.

"Никаких!" — бодро сказала Лиза.

Они оба огляделись и, видя, что за ними никто не наблюдает, поцеловались. Они ушли от выхода ресторана на пирс. Пока они шли, между ними завязался разговор. Я подрегулировал громкость.

Лиза спросила:

"У тебя есть конкретный план?"

"Я думаю, что да. Последний раз я видел Пита месяц назад. Я весил 190 фунтов. Сегодня у меня 180. Когда я сброшу до 170, я собираюсь пообедать с ним и сказать, что у меня рак".

Она повернулась и посмотрела ему в лицо:

"Но ведь это не правда, не так ли?"

Я мог услышать беспокойство в её голосе.

"Конечно. И вот когда я остановлюсь на 160, он спросит, можете ли вы двое что-нибудь для меня сделать. Небрежно пошучу, что он может позволить мне переспать с тобой. Если он пойдет на это, мы будем свободны в своих действиях. Как только он позволит мне овладеть тобой, он даст разрешение на все".

"Он позволит тебе сделать это! Он вернется ко мне домой и представит это в качестве акта доброты".

Мужчина улыбнулся.

"Последнее желание умирающего".

Они остановились в почти темном месте пирса и поцеловались. Его руки расстегнули её блузку и переместили камеру настолько, что я больше не мог видеть, что он делает. Но Лиза была 

достаточно хороша, чтобы дать комментарий.

"Билл, мне нравится, когда ты сосешь мои соски, но будь осторожен. Если ты оставишь отметку, Пит это увидит".

Минуту спустя она сказала:

"Сделай ещё кое что..."

Камера переместилась, она застонала, и я услышал чавкающий звук. Снова и снова.

Она прошептала:

"На мне нет трусиков... О Боже мой! Билл, полегче. Да! Прямо здесь... Слушай, на следующей неделе давай снимем где-нибудь комнату!"

"Ты можешь взять отгул после обеда на работе? Мы могли бы уехать за много миль отсюда и действительно воспользоваться кроватью",  — предложил Билл.

"Вторник. Я могла бы взять вторую половину дня во вторник. Тогда мы сможем потратить пару часов и снова сделать это нормально, как положено".

Он подвел её к столу для пикника, и она села на край. Он приподнял её ноги и вошел в нее. Даже при движении камеры, прикрепленной к расстегнутой блузке, я видел, как его член вонзается в нее, и изредка появлялись кадры, на которых его руки ощупывают её сиськи.

Они услышали шум, и Билл опустил её ноги и отвернулся от источника шума. Она прикрыла свою открытую пизду и встала рядом со столом.

Билл посмотрел на часы и начал застегивать её блузку. Моя жена сказала:

"О тебе нужно позаботиться".

Она присела на колени, и из-за того, что её блузка все ещё была расстегнута, а руки расположены так, что камера смотрела на её подбородок, было видно, как его член скользнул ей в рот. Через три или четыре влажные, наполненные шумом, порнографические минуты он схватил её за голову и кончил в рот Лизы.

Она привела его в порядок и помогла застегнуть пуговицы и молнию. Она снова застегнула застежку на лифчике спереди и застегнула блузку. Ещё четыре поцелуя, и они пошли обратно к ресторану. Он повернул налево и исчез. Она прошла мимо ресторана и села в свою машину. По дороге домой она положила в рот, разжевала и проглотила шесть мятных леденцов "Дыхание".

Когда я увидел, как она сворачивает на Вашингтон-авеню, я выключил компьютер и лег спать.

Она вошла и разделась в ванной. Я услышал, как в раковине потекла вода, а затем спустили воду в унитазе. Она пришла в постель в моей футболке и трусиках. Я притворялся, что сплю, пока она не легла рядом, потом я как бы проснулся и спросил:

"Как твоя сестра?"

"Все отлично. Я думаю, она по-прежнему злится на Гордона, но она не хотела говорить об этом".

Она поцеловала меня, перевернулась на другой бок и уснула. Меня чуть не стошнило из-за прикосновения к щеке рта, в котором совсем недавно был член Билла! Я больше часа лежал без сна, размышляя.

Когда я проснулся, Лиза уже приняла душ и одевалась для работы. Я выполнил свой ритуал и был готов как раз вовремя, чтобы мы могли вместе выйти за дверь. При каждой возможности в течение всего дня, когда я не был сильно сосредоточен на текущей работе, я думал о своей жене и своем лучшем друге. Это был 

парень, который помогал мне на нашей свадьбе!

Мне нужен был план. Мне нужно было знать, почему они так поступали со мной. Был ли я настолько плохим другом, настолько плохим мужем? Заслужил ли я это?

За обедом я сидел с шестью другими сотрудниками. Большинство из них были примерно того же возраста, что и я. Я рассказал, что кто-то дал мне посмотреть кассету, и фильм был о парне, который узнал, что его жена изменяет. Я сказал, что парень в фильме повел свою жену на консультацию, и в конце концов они казались в порядке и помирились.

Это открыло дискуссию. Я узнал о парнях, с которыми проработал десять лет, то, чего никогда бы не подумал.

Джон Кингсли сказал:

"Я уже был женат однажды, на Бет. Через три года я узнал, что она занималась сексом со своим боссом в течение пяти лет! Все то время, что мы знали друг друга, она трахалась со своим боссом! Мы не ходили на консультацию! Я узнал об этом в среду, а в выходные у меня была квартира, и я съехал".

Он был повторно женат на Элис уже пять лет, но старая боль все ещё была свежа и ярка в его голосе.

Напротив него сидел Луис, "старик" в нашей команде. Ему было сорок два. Он поднял взгляд от своего рагу и сказал: "Если она согласилась хранить верность, когда вы поженились, то в первый раз, когда она отсосет или трахнется с членом другого мужчины, ты больше не женат. Все ставки отменены. Это прямо как в спорте. Когда мяч покидает площадку, все кончено".

Я спросил:

"Итак, ты бы развелся с ней? Вышвырнул её на обочину?"

Он снова поднял глаза и сказал:

"Для чего мне нужен листок бумаги? Она хочет развода, она может заплатить за него. Я ухожу. На следующий день после того, как я узнаю, что моя женщина встречается с кем-то другим, вы меня здесь не увидите. Я просто уйду".

Заговорил Хэнк.

"В церкви нам говорят, что надо разобраться с этим. Они говорят о прощении, оставляя прошлое в прошлом".

Я спросил:

"Разве ты не хотел бы знать почему?"

"Влияет ли знание температуры льда на то, как он ощущается?" — спросил Луис.

Я кивнул.

Боб Томас встал.

"Обед окончен",  — сказал он.

Мы все вернулись к работе. Я задумался об этом разговоре. Какая разница, почему Лиза трахалась с Биллом? Если труба в моем доме засорилась, не все ли мне равно, почему? Я просто хочу, чтобы это починили. Если в доме пожар, буду ли я тратить время на выяснение причин, по которым он начался? Черт возьми, нет, я просто хочу, чтобы огонь потушили!

Весь день я колебался. Потом позвонил сестре Лизы. Я позвонил ей на работу. Она ответила профессионально, и когда она узнала, что это я, её голос изменился на дружелюбный.

"Хелен, мне нужна твоя помощь. Совсем скоро день рождения Лизы, и я хочу сделать его особенным. Можем мы с тобой сесть и что-нибудь спланировать? Я чувствую, что 

мне нужна твоя помощь".

"Я помогу. Когда ты хочешь встретиться?"

"Ты можешь освободиться во вторник днем?"

Я знал, что Лиза будет занята в это время.

"Конечно. Где мы встретимся?"

"Любой хороший ресторан рядом с тем местом, где ты работаешь, подойдет мне. Чтобы было тихо, хорошо освещено и была хорошая еда".

"Понял. Как насчет "На пляже"?" Ресторан на самом деле на пляже, и стулья стоят на песке!

"Отлично! В полдень?"

"Позволь мне это записать".

"Не записывай ланч с Питом. Если Лиза увидит это, она узнает от тебя весь план и испортит сюрприз".

"Я запишу ланч с Сэнди".

Она потратила десять минут, рассказывая мне о тех придурковатых вещах, которые вытворял её муж. Они были вместе на два года дольше, чем мы, и он столько всего напортачил, что я был поражен, как этот мужчина мог пройти через комнату и остаться в живых. И все же... Хелен оставалась с ним. Что-то удерживало её в отношениях, которые явно не работали.

Я вызвался поработать в субботу. В воскресенье я занялся домашними делами. В глубине души я знал, что дом скоро будет выставлен на продажу. Лиза пыталась уговорить меня пойти в кино в воскресенье вечером. Она хотела, чтобы мы сходили куда-нибудь поужинать и в кино примерно в полутора часах езды от дома. Тот же фильм шел в кинотеатре менее, чем в пятнадцати минутах езды. Когда она сказала мне, в какой ресторан она хотела бы пойти, я вспомнил, что это было минимум тридцать долларов за одно блюдо, а она хотела бы ещё вино и десерт. Я спросил, её это будет угощение или моё.

Она решила, что мы могли бы остаться дома и посмотреть что-нибудь по кабельному. Мы остались дома и посмотрели фильм по телевизору. Он назывался "Расставание".

Когда все закончилось, я спросил:

"Зачем беспокоиться о женитьбе? Они вели себя как два женатых человека, ссорящихся из-за пустяков и делающих все возможное, чтобы разрушить свои собственные жизни".

"Мужчины не умеют слушать!"

Она сказала это таким тоном и языком тела, который говорил, что то, что она заявила, было больше, чем мнением, это был непреложный факт в её сознании.

"Должно быть, есть несколько натуралов, которые умеют слушать, иначе в мире было бы восемьдесят процентов лесбиянок".

"Держу пари, что с изобретением вибраторов и силикона процентное соотношение сильно возросло",  — сказала Лиза.

"Если бы мы с тобой узнали, что наш брак каким-то образом не был законным, не состоялся юридически, захотела бы ты снова выйти замуж?.. за меня?"

Она остановилась. В руках у нее были две пустые банки из-под диетической колы и пустая миска из-под попкорна, и она направлялась на кухню. Она повернулась и спросила:

"А ты бы не женился на мне?"

"Ответь на мой вопрос. В последнее время у меня такое чувство, что ты несчастлива в браке со мной. Если это так, давай продадим дом, разделим деньги и поцелуем друг друга на прощание".

Ее глаза наполнились слезами.

"Я думала, ты был счастлив!"

"Я тоже думал, что счастлив, пока не начал чувствовать,  

что ты предпочла бы быть где-нибудь в другом месте".

"Я не работала вчера внеурочно!"

Хорошая тактика отвлечения внимания — перевести разговор на отдельный инцидент вместо того, чтобы оставаться в теме.

"Да, это сделал я. Ты ничего не говорила о том, чтобы сделать что-нибудь в субботу вместе. В прошлую субботу ты на целый день поехала к своей сестре. Затем ты поздно поужинала с ней на неделе. Это говорит о том, что ты предпочла быть с ней. Это нормально — быть честным. Может быть, ты сможешь переехать к ней и Гордону. Я знаю, ему было бы приятно, если бы ты была рядом".

"Это отвратительно! Мне Гордон вовсе не нравится".

"Может быть, вы с Хелен сможете снять квартиру вместе, купить фаллоимитаторы и батарейки и заниматься друг другом без мужчин!"

"Ты не понимаешь".

Я сел на диван, похлопал по месту рядом с собой и сказал:

"Мне некуда спешить. Сядь сюда и объясни мне это. У меня есть степень магистра естественных наук. Может быть, я смогу понять, если ты изложишь все достаточно просто".

"Теперь ты говоришь с сарказмом".

"Нет. Я хочу понять. Единственный, кого я знаю, и кто может помочь мне понять — это ты. Я не могу представить себе ничего на этой планете или на любой другой, что было бы хоть сколько-нибудь важно для меня, как понимание этого".

Я снова похлопал по дивану.

Она сделала ещё один шаг поближе и сказала:

"Я не могу объяснить тебе сущность женщин".

"Лиза, мне наплевать на понимание женщин. Я хочу понять тебя. Меня не волнует, почему Хелен остается с Гордоном. Меня не волнует, почему кинозвезды остаются женатыми или нет. Меня не волнует, почему другие женщины делают что-то из того, что они делают. Я забочусь о тебе и о себе".

"Мы посмотрели фильм, и он по какой-то причине расстроил тебя? Я не хочу жить, как лесбиянка со своей сестрой. Я не хочу продавать дом и целовать друг друга на прощание".

Она пошла на кухню. Я слышал, как попкорн отправился в мусорное ведро, банки — в переработку, а миска — в посудомоечную машину. Она прошла через гостиную и направилась в спальню. Двадцать безмолвных минут спустя она легла в постель в моей футболке и своих трусиках. Я уже был там, лежал на спине. Она выключила свет и повернулась на бок, отвернувшись от меня.

"Утром я позвоню в агентство недвижимости".

Я перевернулся на бок и ничего не говорил до утра. Она тоже ничего не сказала.

Придя на работу, я позвонил знакомому риэлтору и охарактеризовал наш дом. Я взял долгий обеденный перерыв и встретился с ней дома. Мы назначили за него хорошую цену. Она объяснила мне, что я должен сделать, чтобы повысить цену продажи, и мы расстались, пожав друг другу руки. Когда я выезжал задним ходом с подъездной дорожки, направляясь обратно на работу, я увидел вывеску "Продается" на нашей лужайке перед домом.

Лиза уходит с работы на полчаса раньше меня. Я отключил свой мобильный телефон, когда она ушла 

с работы. Домой я поехал не торопясь, соблюдая все правила дорожного движения. Проезжая по нашей улице, я увидел вывеску риэлтора, прикрытую зеленым пластиковым мешком для мусора. Я улыбнулся.

Я припарковался в гараже, вернулся на передний двор и снял мешок с вывески. Я вошел через заднюю дверь. Лиза была в нашей спальне, лежала лицом вниз на кровати. Я зашел в ванную, закрыл дверь и отлил. Я спустил воду, вымыл руки и открыл дверь.

Лиза сидела на краю кровати. На моей стороне. Я продолжал двигаться на выход. Когда я подошел к двери, она сказала:

"Я не хочу этого".

"Я тебе не верю".

Я вышел за дверь. На кухне я взяла диетическую колу и небольшую упаковку печенья. В гостиной я сел на диван и включил новости. Я никогда не смотрю новости.

Вошла Лиза и села на другой конец дивана. Прошло две минуты, и единственный шум доносился из телевизора.

"Мы можем поговорить?" — спросила она.

"О чем?"

"Я не хочу продавать дом! Я не хочу целовать тебя на прощание".

"Кого ты хочешь поцеловать?"

Я повернулся и посмотрел ей в лицо, как только спросил. Я увидел, как на мгновение изменился цвет её лица, прежде чем она взяла себя в руки и сказала:

"Я не хочу целовать никого другого".

"Хорошо, на данный момент я оставлю это. Ты хочешь жить со мной?"

"Я твоя жена! Конечно, я хочу жить с тобой".

"Ты не помогаешь мне понять тебя. Ты ведешь себя так, как будто со мной что-то очень не так, и, возможно, это заразно, и тут же говоришь мне, что хочешь остаться".

"Как я могу так плохо обращаться с тобой?"

"Ты не относишься ко мне плохо. Это ещё хуже. Ты совсем никак не относишься ко мне. Ты не хочешь, чтобы я уходил, и ты не хочешь меня, как мужа. Ты могла бы спасти нас, но не можешь заставить себя сделать это. Даже сейчас ты не можешь смотреть мне в глаза и лгать мне. Я бы солгал себе, чтобы остаться, но ты не можешь солгать мне, я бы солгал себе, чтобы поверить".

Она сидела и смотрела, как я встаю с дивана и иду в нашу спальню. Я взял дополнительную подушку и одеяло, отнес их в спальню для гостей и бросил на кровать. Я понимал, что она услышала, что я сделал, я не был тихим.

Я вернулся в хозяйскую спальню и закрыл дверь. Я принял душ и лег спать. Не было ещё и девяти часов. Почти в десять Лиза открыла дверь и вошла. Обычно я сплю лицом к двери, поэтому мне не нужно было двигать ничем, кроме век, чтобы увидеть, как она входит.

Она была обнажена. Это было серьезно. В тусклом свете её обнаженный вид все ещё разжигает во мне огонь. Она тихо подкралась к своей половине кровати. Она приподняла одеяло и начала забираться в постель.

"Остановись!" — сказал я.

Я включил лампу и повернулся, чтобы посмотреть на нее.

"В течение месяца ты каждую ночь 

ложилась спать в трусиках и футболке. Ты спишь, отвернувшись от меня, и только один раз за этот месяц я получил поцелуй на ночь. Я положил подушку и дополнительное одеяло в другую спальню. Если ты хочешь спать в этом доме, спи там".

"Я хочу спать с тобой!"

"Это жестко. Я совершил ошибку, и я понятия не имею, что я сделал. Я совершил ошибку с тобой. Ты знаешь, в чем была ошибка, ты, должно быть, наказывала меня за это какое-то время, но ты не говоришь мне, что я сделал или не сделал. Это оставляет мне единственный выбор: продать дом, развестись и позволить тебе быть счастливой с кем-то другим".

"Я не хочу быть счастлива с кем-то другим!"

"И ты не хочешь быть счастлива со мной. Я сдаюсь! Я исправляю своё заявление, это оставляет мне единственный выбор: продать дом, развестись и позволить тебе быть несчастной с кем-то другим".

Я встал с кровати и включил верхний свет. Я повернулся к Лизе и спросил:

"Ты любишь меня?"

Вплоть до того момента, как я спросил, она смотрела прямо на меня. В тот момент, когда я спросил, она на секунду отвела взгляд. У меня был свой ответ. В тот момент я понял, что если бы мы не были женаты, если бы она не любила меня, то мы не занимались любовью, не делились любовью, не соединялись в привязанности, если бы совокуплялись. Мы бы банально трахались.

Она стояла точно так же с тех пор, как я сказал "стоп". Я приподнял простыню и одеяло и сказал:

"Ложись на кровать и раздвинь ноги".

Я знал, что в другой спальне у нас есть несколько презервативов для наших гостей, поэтому я пошел и взял их. Когда я вернулся, она лежала на спине в постели. Её глаза выглядели испуганными. Я бросил ей презерватив. Я подошел вплотную к её голове и сказал:

"Ты легла в постель обнаженной, чтобы убедить меня сексом остаться, а не продавать дом, и продолжать говорить себе, что любишь меня. Ладно, вот твой шанс. Отсоси у меня, пока он не встанет, и я буду трахать тебя до тех пор, пока завтра тебе не будет трудно ходить".

Она наклонилась и использовала свои руки и рот, чтобы возбудить меня. Сто раз я говорил сам себе, что трахать ее — это нормально. Может быть, Билл был не единственным, кто трахал её. Мой гнев, разочарование и ярость помогли мне стать твердым.

Когда у меня встал, я сказал:

"Хорошо, Лиза, раздвинь для меня ноги".

"Мы можем выключить свет, пожалуйста?"

"Нет! Возможно, я захочу запомнить это, и я хочу, чтобы изображение было четким. Разве тебе не нравится видеть, кто с тобой трахается?"

Я погрузился в нее так быстро и яростно, как диктовало моё удовольствие. За все наши годы вместе я никогда так её не трахал. Я всегда стремился к её оргазму, её удовольствию, её комфорту. Когда я был близко к концу, я перевернул её на бок и 

поднял ногу.

Я вышел из её влагалища, приставил свой член к её заднице и слегка двинулся туда. Я был там всего один раз, и она жаловалась на боль в течение двух недель. Это была её идея попробовать, а потом она неделями жаловалась.

Я двинулся, и она легко впустила меня. Она наблюдала за моим лицом все время, пока мы трахались. Когда я кончил, я засунулся так глубоко, как только мог поместиться, и подождал, пока легко выскользну, прежде чем пошевелиться. Из ванной я бросил ей коробку с салфетками, а сам принял душ, чтобы привести себя в порядок.

Я выключил свет и лег в постель.

"Ты можешь переночевать здесь, если хочешь, сегодня ночью. Но сначала тебе нужно ответить на один вопрос".

Я снова включил прикроватную лампу, повернулся к ней лицом и спросил:

"Билл платит за номер в отеле завтра днем или ты?"

Ее глаза расширились, и она разрыдалась. Её лицо уткнулось в подушку, и она продолжала плакать. Я выключил свет и сделал вид, что сплю. Примерно через десять минут после того, как я выключил свет, Лиза встала и тихо вышла из спальни. Она не вернулась. Она ничего не сказала. Я действительно уснул, но потребовалось некоторое время, чтобы сделать это.

Днем я встретил Хелен за ланчем. По её внешнему виду я понял, что Лиза с ней не разговаривала. Мы сидели за самым дальним от всех столом. Мы заказали, получили наши напитки и знали, что до прибытия обеда останется двадцать минут.

Я сказал:

"Спасибо, что встретилась со мной. Я не собираюсь устраивать вечеринку по случаю дня рождения Лизы".

"Но, ты сказал..."

"Я солгал. Я бы хотел устроить ей вечеринку, но не могу. У Лизы роман".

Я сделал паузу. Лицо Хелен выглядело шокированным.

"Не выгляди удивленной. Не так давно ты прикрывала её ночью. Она сказала: "Не отвечай на звонки, пока я не позвоню тебе на мобильный".

"Я не знала, что она делает!"

"Хорошо. Допустим, я тебе верю. Теперь, зная, что твоя замужняя сестра валяет дурака, что ты будешь делать?"

"Ты уверен?"

"У меня есть видео и аудио. Хочешь копию?"

"О Боже мой! Я не знаю, что делать".

"Сегодня она встречается со своим любовником в отеле. Её любовником был мой лучший друг Билл. Некоторое время я задавался вопросом, почему, пока не понял, что "почему" не имеет значения. Важно то, что она не может сказать мне, что любит меня. Важно то, что гребаный Билл важнее для нее, чем быть замужем за мной. На нашей лужайке перед домом висит табличка "Продается". Мы закончили".

Принесли наши обеды, но мы не съели ни кусочка. Я оплатил счет и проводил Хелен до её машины. Уже возле нее она сказала:

"Я знаю, что собираюсь сделать, раз уж ты спросил. У меня больше нет сестры. Она ведет себя совсем не так, как человек, которого я хочу видеть в своей семье. И сегодня вечером я собираюсь поговорить с Гордоном. Поговорив с тобой, я поняла, что в моем 

доме тоже не все в порядке".

Она поднялась на цыпочки и поцеловала меня в щеку. Я придержал дверцу машины, когда она садилась.

Она спросила:

"Мы можем оставаться на связи?"

"У тебя есть мой номер",  — кивнул я.

Она уехала. Я пошел домой и начал перетаскивать вещи Лизы. Сначала я перенес её одежду в другую спальню, затем её туалетный столик. Когда я отодвинул её комод, я обнаружил большой конверт между комодом и стеной. Внутри были фотографии, на которых она с Биллом на нудистском курорте, она стоит на коленях на лужайке, а Билл трахает её, она сосет Биллу и держит рукой член какого-то другого мужчины. В конверте также был DVD-диск. Конверт был отправлен по почте нам домой, и обратный адрес принадлежал Биллу!

Через три дома от нас живет мисс Анджела Макгрегор, адвокат. Её машина стояла на подъездной дорожке к дому, когда я подошел туда. Она открыла на мой стук, одетая по-домашнему в спортивные штаны. Я протянул ей стодолларовую купюру. Она взяла её и спросила:

"Для чего это?"

"Я полагаю, что это даст мне пятнадцать минут, и этого достаточно, чтобы ты рассказала мне, как будет выглядеть мой развод".

Я протянул ей конверт.

Она открыла его и заглянула внутрь, ни к чему не прикасаясь. Она подняла глаза и сказала:

"Входи. Давай поговорим".

Моя сотня баксов помогла мне нанять адвоката. Анджела захотела получить это дело. Она узнала мою историю и сделала несколько звонков. Один из звонков был адресован работодателю Лизы. Она попросила поговорить с Лизой. Ей сказали, что Лиза взяла больничный и уехала домой. Только Лизы не было дома. Я оставил конверт у Анджелы

Я сходил в хозяйственный магазин и купил замок для двери спальни. Он был установлен до того, как Лиза вернулась домой. Я сидел за своим столом, когда она вернулась. Она подошла к двери и спросила, не хочу ли я поужинать.

"Нет, я думаю, что мне безопаснее есть вне дома. Но спасибо за предложение. У тебя был веселый день?"

"Я покончила с этим".

"Могу я спросить, почему? Очевидно, ты планировала трахнуться с ним сегодня. Зачем было останавливаться?"

"Я хочу быть замужем за тобой!"

"Чушь собачья! Ты же не любишь меня! Ты скорее трахнешь моего лучшего друга, чем будешь верна мне. Я думал о мести. Я думал о том, чтобы напечатать тысячу копий фотографий, на которых ты трахаешься с ним, но я понял, что их может увидеть случайный ребенок, и это было бы отвратительно. Нет, лучшей идеей было продать дом, разделить деньги и позволить тебе уйти несчастной".

Она разрыдалась и побежала по коридору. Она остановилась у двери спальни и увидела новый замок.

"Она заперта",  — сказала Лиза.

Она говорила это не мне. Она просто сказала вслух.

"Все твои вещи в другой спальне. Ты переехала, пока была с Биллом".

Я услышал, как закрылась дверь в другую спальню, и больше в ту ночь я её не видел.

В среду на работе Луис спросил, почему я пропустил предыдущий день.

"Я начал судебный процесс со 

своей будущей бывшей женой".

"Я задавался вопросом на эту тему, когда у нас был разговор на прошлой неделе".

"Перестань удивляться. Я поймал её. Мы закончили. Конец истории".

Когда мы сидели вместе за ланчем, зазвонил мой мобильный. Я ответил.

"Ее обслужили",  — сказала мисс Макгрегор.

Десять минут спустя сотовый зазвонил снова. Я посмотрела, ожидая, что это Лиза. Но это была Хелен.

"Его обслужили",  — сказала она.

"Хочешь поужинать вместе и зализать наши раны?" — спросил я.

"Нет. Я хочу спрятаться где-нибудь и поплакать над годами, которые мы оба потратили впустую".

"Я думаю, наши адвокаты посоветовали бы нам держаться подальше друг от друга, по крайней мере, до тех пор, пока разводы не будут окончательными".

"Мой говорит, что к Дню благодарения мы будем свободны".

"Давай отправимся в круиз на Рождество".

Она рассмеялась.

"Ты серьезно?"

"У тебя есть шесть месяцев, чтобы принять решение. А до тех пор береги себя".

Гордон тяжело воспринял эту новость. На следующий день после того, как его обслужили, он снял всю наличность, которую ему выдал банкомат, и зашел в продуктовый магазин, где купил "Джек Дэниэлс" в количестве, достаточном для того, чтобы он и трое его новых друзей получили алкогольное отравление. Он добрался до больницы живым. Он не дожил до развода. Он оставил Хелен вдовой за три дня до их годовщины.

В тот день, когда Лизу обслужили, она позвонила Хелен на работу. Кто-то другой ответил, а затем позвал:

"Хелен, это твоя сестра на телефоне".

Хелен громко сказала:

"Не может быть. У меня нет сестры. Раньше была, но она умерла".

Дама, которая ответила, повесила трубку.

В тот же день мисс Макгрегор договорилась с частным детективом о посещении фирмы, где работал Билл. Он показал фотографии генеральному директору и оставил ему копию. Они нашли способ позволить Биллу уволиться из компании без выходного пособия и даже без оплаты уже отработанного времени. Покинув офис, он не вернулся в свою крошечную квартирку. Никто не видел его с тех пор, ну, во всяком случае здесь, поблизости.

Лиза подписала документы, когда их представили. Они гарантировали ей двадцать процентов чистой прибыли от продажи дома. Десятого ноября я был холост. Я продал дом в июле и жил в трейлере Аirstrеаm, который мы купили для отпуска, пока я не принял решение о том, что делать дальше. Лиза до сих пор не связывалась со мной по поводу своих денег от продажи дома.

В восемь вечера кто-то постучал в мою дверь. Я открыл. Там стояла Хелен — на высоких каблуках, в чулках, короткой юбке и жакете. Она посмотрела на меня и сказала:

"Я ищу одинокого мужчину, немного за сорок, вероятно, разведенного и не возражающего против компании немолодой вдовы".

"Я не уверен, знаю ли я его. Почему бы не зайти внутрь, и я помогу тебе найти его?"

"Внутри тепло?"

"Было тепло. И может стать ещё жарче".

Я помог ей подняться по ступенькам, и она встала посреди моей единой гостиной-столовой-кухни и ждала, пока я помогу ей снять жакет.

Я снял его и обнаружил, что на ней не было ни 

блузки, ни лифчика. Она повернулась ко мне, улыбаясь, и сказала:

"Я ждала, как ты и просил, пока ты не стал холостяком. А теперь, не мог бы ты оказать мне услугу? Отнеси меня в постель, и давай в конце концов начнем".

Прямо там, в том крошечном трейлере Аirstrеаm, мы с Хелен поцеловались в самый первый раз. Мы знали друг друга более пятнадцати лет и были готовы что-то начать. Когда поцелуй закончился, я махнул рукой, указывая на семь футов от того места, где она была, на спальню. Сделав второй шаг в этом направлении, она открыла холодильник. За три секунды она провела полную инвентаризацию содержимого. Она отступила назад, взяла свой жакет и надела его.

Она взяла меня за руку и сказала:

"У тебя ничего нет на завтрак. Мы едем ко мне домой. У меня есть все, что ты можешь пожелать!"

Она оказалась права.