Продаю "это". Часть 1

Меня зовут Пейтон Дуглас, и я продаю "это". Что за "это" я продаю, спрашиваете? Но вы же не дураки. Вы точно поняли, что я продаю. То самое "это", которое не должна продавать хорошая девочка из хорошей семьи из хорошего района.

Но я забегаю вперед. Это же как история происхождения супергероини, верно? Только эта супергероиня — это девочка-подросток, которая занимается сексом... за деньги. Давайте посмотрим, с чего начать...

Думаю, я могу проследить все это до грудных имплантатов.

Нет, не моих. Мне всего девятнадцать, и грудь у меня потрясающая. Я говорю о своей маме. Она всегда была красивой и светловолосой, но у нее был своего рода кризис среднего возраста, когда ей стукнуло сорок, и она начала заниматься спортом как сумасшедшая. Через несколько недель она решила, что ей нужно сделать пластику груди. Я помню, как она выбирала, какие сиськи ей нужны. У нее были все эти фотографии актрис и моделей, разложенные на обеденном столе. Все, от Скарлетт Йоханссон до Кристины Хендрикс.

Мой отец — довольно застенчивый парень, и он не хотел иметь ничего общего с этим процессом, поэтому она постоянно спрашивала совет у меня.

— Пэйтон, эти штуки будут мне к лицу? Не слишком большие?

Я посоветовала ей просто сделать подтяжку, если она беспокоится, что её грудь обвиснет. Её грудь не была вовсе маленькой. Она проигнорировала меня и стала полной копией Кардашьян: с грудью, инъекциями в губы и, возможно, даже сделала пластику попы, я не уверена. Я ездила на экскурсии по колледжам и возвращалась после длинных выходных, и её попа казалась всё больше и больше.

Она и одевалась сексуальнее. Мой отец был все тем же пузатым, лысеющим парнем средних лет, каким он был всегда, сколько я себя помню, но моя мама за год превратилась в большегрудую красавицу, просто секс-бомбу. Она всегда была гораздо более сексуальной, чем мой отец, но теперь это вышло на новый уровень: она теперь всегда носила лосины или летние платья, которые были прозрачными при дневном свете. Я знала, что она делает эпиляцию всего подряд, потому что она дала мне брошюрку из своего бразильского салона и сказала, что мы обе можем получить 25% скидку, если сделаем её вместе.

— Даже наши анусы почистят,  — сказала она мне, как будто рассказывала о скидке в торговом центре.

Ничего себе. Это был не тот разговор, который я хотела бы вести со своей мамой.

Но сиськи моей мамы выглядели потрясающе. Она так гордилась своей огромной грудью. Она носила топы с низким вырезом и наклонялась, чтобы парни могли видеть, что у неё под блузкой. Она получала внимание, которого хотела, от папы... и от многих других мужчин.

Мужчину, вниманием которого она действительно хотела завладеть, звали Кристиан Стил. Понимаете, да? Как будто что-то из "50 оттенков студенчества". Он был старше её на год или два, но выглядел невероятно. Он вроде должен вести занятия по пелотону (десятиборью). Впервые я увидела Кристиана в спортзале.  

Он стоял у тренажера для отжиманий и проверял свой пульс. Моя мама рассказывала мне о нем, и она только что указала мне на него, когда мы сошли с беговых дорожек.

Я должна была признать, что у моей мамы был хороший вкус. У Кристиана были черные волосы, переходящие в соль с перцем на аккуратно подстриженных висках. Его бакенбарды сливались с мужественными зарослями черной бороды и усов. Его голубые глаза вспыхнули, когда он посмотрел на нас, вытиравшихся полотенцами у беговых дорожек. Его улыбка сверкнула, идеальная и белоснежная.

— Он идет к нам,  — прошептала мама.  — Позволь мне говорить.

— Ага,  — сказала я, открыто глядя, как его компрессионная футболка демонстрирует его абсолютно накачанную верхнюю часть тела.

Он подошел к нам, и я увидел седые волоски в его бороде. Это ничуть не уменьшило его сексуальность крутого папочки.

— Привет, Мелоди,  — сказал он, улыбаясь моей маме.  — Все ещё тренируешься для десятиборья?

— Да,  — сказала моя мама, которая никогда в жизни не тренировалась для марафона. Она поправила прядь своих волос и начала трепетать ресницами.  — Какой вес ты ставишь на тренажерах, когда качаешь пресс, Кристиан?

— О, знаешь, где-то между весом моего тела и компактным автомобилем,  — сказал он, сгибая руку, чтобы показать нам обеим свой загорелый бицепс. Я практически слышала, как у мамы что-то хлюпает в её тренировочных штанах, и, признаюсь, мне самой хотелось взобраться на его твердый пресс и сесть ему на лицо. Он повернулся ко мне, и моё сердце забилось быстрее.  — Ты, должно быть, Пэйтон. Твоя мама много рассказывала мне о тебе.

— Правда?  — Я заикалась, чувствуя, как моё лицо пылает. Я хорошо выглядела в своей тренировочной одежде, особенно после пробежки на беговой дорожке, но я сразу же почувствовала себя неловко, когда он улыбнулся мне.

— Да,  — сказал Кристиан.  — Она восхищается тобой. Третья в своем классе в школе Пич Вэлли. Собираешься осенью поступать в Сэнди Стейт на волейбольную стипендию. Это ведь не одна из тех фальшивых стипендий?

Он шутил, но я не могла не защищаться.

— Нет, я действительно хорошо играю в волейбол,  — сказала я.  — Я не высокая, но у меня очень хороший вертикальный прыжок.

— Дай мне посмотреть,  — сказал Кристиан, делая шаг назад.

— О, я только что пробежала 5 км на беговой дорожке,  — сказала я.

— Сделай это, милая,  — настаивала мама.

Она отошла, чтобы дать мне место, и Кристиан обнял её за спину.

— Хорошо,  — сказала я.

Я ещё больше отступила назад, сделала шесть шагов и подпрыгнула на метр в воздух. Моя грудь чуть не выпрыгнула из тренировочного топа, и меня чуть не снесло на скамью, где стоял огромный латиноамериканец, выглядевший так, будто он выжимал маленький автобус. Я извинилась перед ним и повернулась обратно к Кристиану и маме.

— Мило,  — сказал Кристиан.  — Зачет. Волейбольная стипендия. Продолжай надирать всем задницу, Пейтон.

— Спасибо,  — сказала я, нервно хихикая.

— Ты не против, если я одолжу твою маму на несколько минут,  — сказал Кристиан.  — Мне нужно поговорить с ней 

о её инвестициях.

— Он занимается онлайн-трейдингом,  — сказала моя мама.

— О, конечно,  — сказала я, уже вставляя наушники в уши.

Я смотрела, как они вместе исчезают во дворе, пока я возвращалась к своей тренировке. Я делала последний комплекс отжиманий, когда вернулась мама. Её волосы были заметно взъерошены, а соски настолько твердые, что заметно проступали под спортивным лифчиком и кофточкой. Она также была вся мокрая от пота.

— Где ты была?  — пыхтела я, заканчивая отжиматься.

— О, мы, гм, решили купить смузи,  — сказала мама.

Я тогда была достаточно доверчива, чтобы купиться на это. Мама сделала несколько повторов на одном из тренажеров, а потом решила, что нам пора идти.

Я не вспоминала об этом инциденте до тех пор, пока три дня спустя не потянула лодыжку на тренировке по волейболу, и миссис Хэдли не отпустила меня домой пораньше. Я вернулась домой в среду примерно за час до обычного времени, и на нашей подъездной дорожке стояла серебристая "Ауди". Я никогда раньше не видела её у нашего дома, и она была припаркована прямо за синим кроссовером "Фольксваген" моей мамы.

Что-то подсказало мне, что нужно вести себя очень тихо, когда я входила в дом. Я не думаю, что у меня было даже осознанное подозрение о том, что происходит, просто инстинкт подсказал мне перелезть через забор на задний двор и воспользоваться раздвижной дверью, потому что она была самой тихой. Она открылась, и я прокралась в наш дом.

Наверху играла музыка, похожая на хип-хоп, приглушенная закрытой дверью, что было необычно для моих мамы и папы. Моё сердце колотилось в груди, учащенно стуча, когда я поднималась по лестнице. Я столько раз пробиралась в дом поздно, что точно знала, где наступить на ступеньки, чтобы они не скрипели.

Музыка доносилась из спальни моей сестры. Это было странно, потому что сестра переехала из дома почти пять лет назад, а спальня использовалась для хранения маминых вещей для скрапбукинга (оформления фотоальбома с фото, вырезками из газет, заметками). Не то чтобы моя мама много занималась скрапбукингом. Я подошла к двери, прислонилась к раме и прислушалась, прижавшись ухом к стене.

Играющая песня начала затихать, и я услышала голоса. Стонущие голоса. Мужской и женский. И постоянный скрип пружин на кровати моей сестры. Снова заиграла хип-хоп музыка, перекрывая все звуки. Я подошла к двери, задержала дыхание и повернула ручку. Моё сердце стучало так сильно, что я почувствовала головокружение. Я медленно толкнула дверь, открыв её настолько, что смогла заглянуть в маленькую спальню.

Все детские вещи моей сестры все ещё были навалены там, вместе с коробками с альбомами и маленьким рабочим столом, который поставила моя мама. Папки и коробки с письмами и наклейками были сдвинуты с кровати, и мне был хорошо виден мускулистый голый зад мужчины. У него были волосатые ноги и бледные очертания плавательных шорт на фоне загорелого тела и ног. По его движениям и темным очертаниям на кровати я поняла,  

что он трахает женщину сзади.

— Оххх, да, еби меня,  — простонала моя мама.

Мои глаза выпучились. Кристиан Стил откинулся назад так, что я смогла увидеть большую задницу моей матери, надвигающуюся на его член. Он шлепнул рукой по её кремовому заду, заставив его покачиваться, и сказал:

— Кто твой папочка, детка?

— Ты!  — воскликнула она.  — Охххх, блядь! Я так близко! Я сейчас кончу на этом большом хуе!

У меня был опыт общения с парнями, например, с моим недавним бывшим парнем Винсом, который любил трахать меня сзади в своем минивэне, но я никогда не видела, как кто-то другой занимается сексом у меня на глазах. Я чувствовала себя разгоряченной, меня тошнило от предательства, что моя мать изменяет моему отцу, но я не могла отвести взгляд от похабного вида Кристиана, который ебал мою мать по-собачьи.

Моя мать начала издавать все эти животные воющие звуки, и она точно никак не симулировала оргазм. Она откинула назад свои белокурые локоны и яростно насаживалась своей толстой задницей на его член. Он схватил её за бедра, снова закрыв мне обзор, и стал двигаться за ней. Он трахал её жестко и быстро, несмотря на все её крики. Затем он простонал:

— О, черт, я сейчас кончу.

— Кончи в меня,  — закричала моя мама, и это было похоже на десять лучших вещей, которые я никогда не хотела бы услышать от своей мамы.

Но у Кристиана была другая идея.

— Я собираюсь залить кончей всю эту толстую жопу,  — хрюкнул он.

Он ещё три раза вошел членом в её киску, а затем вытащил его с протяжным стоном удовольствия. Мне открылся прекрасный вид на покрасневшую, свежевыебанную пизду моей мамы, её большую кремовую попу и даже широкую ложбинку её по-бразильски оформленных полужопий. Ничего из этого я не хотела бы видеть. Но у меня также был отличный вид на блестящий хуй Кристиана, и, о боже, он был просто великолепен. Он был, наверное, девять или десять дюймов в длину, толстый, но не слишком, и необрезанный, судя по крайней плоти. Он яростно гладил им по большой заднице моей мамы.

Его член "взорвался" толстой струей, забрызгав её ягодицы и окрасив её сжимающуюся задницу в сливочный цвет. Из его члена вырвалась ещё одна струя, и я отпрянула назад, словно это меня облили водой. Я бежала так быстро, как только могла, и надеялась, что все стоны и музыка хип-хопа перекрыли звук захлопнувшейся двери.

Я не знала, что делать с шокирующим впечатлением от того, что моя мама была отъебана раком Кристианом Стилом. Это было отвратительно, возмутительно... и волнующе, одновременно. В оцепенении я вышла на нашу подъездную дорожку и забралась в свою старую "Тойоту". Я завела её, подумала несколько секунд и решила, что мне нужно отвлечься от всего этого. Я не могла пойти прямо к отцу и проболтаться ему о том, что я только что увидела. Это убило бы его. Он обожал маму.

До моего появления на 

работе мне оставалось больше часа, но я не могла придумать, чем заняться. Это была смена Жасмин. Может быть, я смогу поговорить с ней. В оцепенении я поехала в центр города к отелю "Чесапик" и надеялась, что мой босс позволит мне пораньше зайти на ресепшн.

•  •  •

Друзья и враги

— Нет! Я не позволю тебе прийти на два часа раньше.

Мистер Беккер откинулся назад в своем офисном кресле, которое зловеще скрипело под его тяжестью. Он сидел за своим столом в кабинете менеджера отеля "Чесапик". Можно было бы подумать, что здесь красиво и просторно, учитывая, что он руководил роскошным отелем, но офис был крошечным по сравнению с его размерами.

Берт Беккер был самой большой свиньей из всех, кого я знала. У него были круглые плечи, почти сгорбленные, и лысеющая голова, которую он покрывал нелепым светлым париком, контрастировавшим с его реальными жидкими темно-каштановыми волосами. Ему было около пятидесяти, он был толстым и всегда потным. В его кабинете всегда пахло мясным деликатесом, и он постоянно трогал меня, Жасмин и других девушек, что было почти сексуальным домогательством, но не совсем.

— Пожалуйста,  — сказала я.  — Я уже здесь. Я не могу пойти домой. Просто позвольте мне приступить, и я выйду и помогу за стойкой. Я даже буду посыльной, если вам это нужно.

— У нас сейчас работают Тревор и Энтони,  — сказал он.  — И здесь сейчас тихо. Так что нам не нужен ещё один посыльный. Но вот что я тебе скажу. Давай заходи, садись на стул за моим столом, и мы вместе посмотрим фильм.

— О, нет,  — сказала я.  — В последний раз, когда вы хотели показать мне что-то на своем компьютере, это было порно. Вы такой гадкий.

— А у тебя большой рот для девушки-подростка,  — сказал он.

— Я уже взрослая,  — ответила я.

— О, да, я знаю об этом,  — усмехнулся он, облизывая губы.  — Я отметил это в календаре.

— Фу,  — сказала я и скривила лицо от отвращения.  — Я не буду смотреть с вами порно, мистер Беккер.

— Как надменно и по-ханжески,  — сказал он, делая насмешливый жест рукой.  — Как будто ты никогда раньше не смотрела порно.

— Я этого не говорила,  — сказал я.  — Но я смотрю хорошее порно, и не смотрю его, когда рядом такой похабник, как вы. Забудьте об этом. Я выйду на работу, когда начнется моя смена, и ни минутой раньше.

Я выбежала из его кабинета и услышала, как он смеется и зовет меня за собой:

— Можешь сесть мне на колени...

Фу. Как я уже сказала, это было очень гадко. Я забыла о мерзких приставаниях мистера Беккера примерно через пять секунд, потому что все, о чем я могла думать, это о Кристиане, хлопающем своим накачанным прессом по большой попке моей мамы. Мне нужно было выкинуть этот образ из головы, пока она не взорвалась, и единственным способом сделать это был клапан давления. Я должна была кому-то рассказать. Я должна была рассказать Джаззи.

Жасмин 

Хадед была не просто моей коллегой, она всегда была моей лучшей подругой, или, по крайней мере, со второго класса. Это было, когда её семья переехала в Пич Вэлли (Персиковую долину), Калифорния, из очень плохого места, Египта. Её отец работал в Госдепартаменте или что-то в этом роде. Возможно, он был шпионом. Я никогда не узнаю наверняка. Джаззи была мусульманкой, но такой крутой мусульманкой, понимаете? Люди думают, что все мусульмане очень консервативны. Но не Джаззи. Даже если она была в платке и стояла во время одной из ежедневных молитв, она была самой грязной девушкой из всех, кого я знала.

Я подкралась к ней сзади. Она стояла за стойкой регистрации и была одета в бордовый блейзер и юбку, которые мы должны были носить на ресепшене, но это как-то сочеталось с её длинными черными волосами. У нее были потрясающие зеленые глаза, которые она подчеркивала тенями и подводкой для глаз, и тяжелые черные брови. Её бледно-золотистая кожа всегда была идеальной, и у нее от природы были такие пухлые, полные губы, чтобы получить такие же, некоторые женщины, как моя мама, делали инъекции. Она не была такой фигуристой, как я, но эта девушка знала, как работать с тем, что у неё есть.

— Я слышу, как ты подкрадываешься ко мне,  — предупредила она.  — И если ты сделаешь то, что всегда делаешь — ткнешь пальцем мне в спину и скажешь, что это ограбление — я брызну тебе в лицо из перцового баллончика.

Она повернулась и сверкнула улыбкой, добавив:

— Просто говорю тебе это, Пейтон.

— Нет-нет, я совершенно не собиралась делать это снова,  — солгала я. Я точно собиралась сделать это!

Она засмеялась и освободила для меня место у регистрационной стойки. Отель "Чесапик" был самым роскошным отелем в центре Пич Вэлли, но сейчас была середина дня, воскресенье. В большом позолоченном вестибюле с люстрами и мраморными полами никого не было. Я могла видеть весь бар отеля, и только Гильда, дневной бармен, стояла за стойкой и смотрела на свой телефон.

— Так что ты здесь делаешь?  — спросила Жасмин.

— У меня вечерняя смена,  — сказала я.  — Я решила прийти пораньше и потусоваться.

— Ты сумасшедшая,  — сказала Жасмин.

— Может быть я нахожу тебя такой неотразимой,  — сказала я, забравшись на стойку, чтобы сесть спиной к вестибюлю.

— Нет, я вижу, что у тебя за взгляд,  — сказала Жасмин.  — Я знаю этот взгляд. У тебя есть секрет, и ты хочешь вывалить его на меня. Ну, а я не хочу его знать, если только это не веселый секрет. Больше никаких секретов, типа "я виновата" и т. д.

— Моя мама изменяет моему папе с парнем, которого она встретила в спортзале,  — сказала я.

— О,  — сказала Жасмин, слишком потрясенная, чтобы сделать дерзкий комментарий.

— И я застукала их. То есть... Я видела, как это происходило.

— Вау. Это... ты в порядке?

— Думаю, да,  — сказала я.  — Мне просто нужно прийти в себя от вида этого парня, кончающего на 

большую задницу моей мамы.

— Так много вопросов, которые я хочу задать,  — сказала Жасмин.  — Так они делали это по-собачьи, когда ты их видела?

— Я не собираюсь пересказывать тебе все подробности. Я пытаюсь выкинуть это из головы, а не выжечь у себя в мозгу.

Нас прервал покупатель, выходящий из магазина в лобби. Это был мужчина средних лет в одиночестве. Он посмотрел на меня, сидящую на прилавке, и я не была уверена, злится ли он или смотрит на мою задницу на столешнице. Я решила не обращать на него внимания, хотя чувствовала, что он смотрит на меня. Когда он ушел, я быстро сменила тему разговора с Жасмин.

— Так что насчет тебя и Дэвида?  — спросила я.  — Ты все ещё не отвезла его знакомиться с твоими родителями?

— Он познакомился с моей мамой,  — ответила Жасмин.  — Мой папа все время занят. Я не знаю, почему ты думаешь, что это будет большой проблемой.

— Он еврей,  — указала я.

— У моей мамы могли бы быть проблемы с этим, если бы я выходила за него замуж, но мы ещё не дошли до этого,  — сказала Жасмин.  — Я думаю, его отец был бы настоящей проблемой. Он израильтянин, а его мама — американка. Она не против, но его отец говорит с сильным акцентом и бросает на меня грязные взгляды всякий раз, когда я там бываю.

— Может быть, он смотрит на тебя грязными глазами, потому что ты оскверняешь его невинного сына,  — сказала я.

Жасмин понизила голос и сказала:

— Дэвид нервничает из-за анала. Знаешь, он боится грязи.

— О Боже,  — сказала я, притворяясь шокированной.

— Я сказала ему, что хорошенько подмоюсь и не буду есть весь день, но он такой гермофоб (боязнь микробов),  — сказала Жасмин.  — Я не думаю, что он пойдет на это.

— Ты единственная девушка, которую я могу представить отчаянно пытающейся убедить своего парня заняться твоей жопой,  — засмеялась я.

— Это так приятно,  — сказала Жасмин.  — И грязно. Мне нравится, когда это грязно. Разве ты не делала это с Винсом?

Мое хорошее настроение исчезло, как лопнувший пузырь. Жасмин увидела моё выражение лица и тут же пожалела, что заговорила о Винсе.

— О, черт, прости, Пейтон,  — сказала она и положила руку мне на ногу.  — Я забыла. Прошла всего неделя.

— Две недели,  — сказала я.  — И я узнала, что у него новая девушка. Одри Грисволд.

— Ну нет,  — задохнулась Жасмин.  — Девушка, которая оттрахала тренера Клэя?

— Насколько я слышала, технически это был минет, но да, мой бывший парень встречается с чирлидершей, из-за которой якобы уволили тренера Клэя, потому что он переспал с ней в тренерской.  — Я вздохнула.  — А ещё у нее самые большие сиськи, которые я когда-либо видела у подростка. Они больше, чем у моей мамы, а у моей мамы импланты. Ты видела, как они болтаются, когда она занимается чирлидингом?

— Я знаю, это так непристойно,  — сказала Жасмин.  — Но если тебя это утешит, она подсядет на оксикодон из-за больной спины ещё 

до того, как ей стукнет 30.

— Точно,  — сказала я и тяжело вздохнула.  — По крайней мере, парень, с которым встречалась моя мама, был симпатичным.

— О?  — Жасмин с интересом наклонилась ближе.  — Ты не упомянула об этом.

— Кристиан Стил,  — сказала я.  — Поищи его в соцсети.

Она вызвала его профиль на компьютере. На фотографии он выглядел на несколько лет старше, в его волосах было меньше седины, но он выглядел так же, как тот мужчина, которого я встретила в спортзале, и тот, которого я видела трахающим мою маму. Он был красавцем, этаким обычным Доном Дрейпером (персонаж сериала "Безумцы"), а на его фотографии в профиле он стоял на вершине горы в пальто.

— О, а он горяч,  — сказала Жасмин.  — Он похож на того парня, который играет президента в SNL ("Вживую субботним вечером" — сатирическое скетч-шоу).

— Алек Болдуин?

— Да, но до того, как он растолстел,  — сказала Жасмин.

— Я не могу поверить, что моя мама так поступает с моим папой,  — сказала я, проходя мимо Жасмин, чтобы закрыть окно на компьютере.

— Остынь. Этот парень горяч,  — сказала Жасмин.  — А вот твой папа — нет.

— Что?  — Я посмотрела на нее тяжелым взглядом.  — Ты хочешь сказать, что тебе было бы все равно, если бы твоя мама переспала с этим парнем.

— Но мой папа сексуальный,  — сказала Жасмин.  — И технически ему разрешено иметь больше одной жены.

— Не в Америке,  — засмеялась я.  — Фу, ты иногда такая чудачка.

— А ты — декадентка с Запада,  — сказала Пейтон, изображая египетский акцент своего отца.  — Ты не понимаешь пути Корана.

Я хотела рассмеяться, потому что знала, что она шутит и её отец никогда бы не попытался взять вторую жену, но я не могла перестать думать о своем отце. Я представлял, как он сидит в своем маленьком кабинете, печатает на компьютере и смотрит на нашу с мамой фотографию, сделанную Четвертого Июля (День независимости). Затем я представила себе большую мамину задницу, покачивающуюся и дрожащую в замедленной съемке, когда Кристиан засаживает свой большой хуй в её навощенную киску.

— Ты должна пообещать мне, что никому об этом не расскажешь,  — сказала я Жасмин.  — Даже Алии.

— Особенно я не скажу ей,  — сказала Жасмин.  — Она не умеет хранить секреты.