Новый взгляд на жизнь. Жизнь проституток Часть 12

В то утро Тим встал первым, натянул джинсы и футболку, когда первые лучи рассвета осветили окно их спальни. Гвен тоже встала, направляясь на кухню, чтобы приготовить кофе для своего мужа, чтобы он взял его с собой на озеро этим утром.

— Эй, почему бы тебе не пойти со мной?

Гвен повернулась к нему со своего места за стойкой.

— Ловишь рыбу?

— Да, пойдем со мной!

Гвен рассмеялась.

— Ты же знаешь, что я не ловлю рыбу.

— Ты и не обязана. Возьми с собой книгу, вздремни, полюбуйся достопримечательностями, просто побудь любимицей моей лодки.

— Но я знаю, что ты любишь тишину и покой...

— Ты же не совсем громкая и несносная. Давай, я позволю тебе вести лодку.

— Теперь я знаю, что ты несерьезен. Кроме того, у меня ничего не готово для поездки на озеро...

— Налей кофе в термос. Надень что-нибудь удобное, и пойдем. Остальное мы придумаем по ходу дела.

— Да я даже и не знаю...

Тим поднялся.

— Одевайся, а я заведу трейлер.

С улыбкой он повернулся и вышел на улицу.

— Приказ есть приказ,  — подумала Гвен и направилась обратно в спальню.

Джинсы, рубашка с длинным рукавом и толстовка были выбраны быстро.

— Вероятно, там будет жарко, как только взойдет солнце,  — поняла она.  — К 10 я переоденусь.

Двадцать минут спустя они с Тимом были в дороге. Несмотря на ранний час, когда они прибыли, на посадочной площадке было оживленно. Тим терпеливо ждал, когда начнется погрузка, и наконец спустил лодку и прицеп задним ходом в теплую воду. Оказавшись на плаву, он причалил к ближайшему причалу, припарковал грузовик и вернулся. Тим тронулся с места на пониженной скорости, не желая беспокоить жителей близлежащих коттеджей, постепенно увеличивая скорость по мере того, как они продвигались дальше вверх по озеру к более безлюдным участкам. Лодки, дома и другие признаки цивилизации встречались все реже, пока Тим не заглушил двигатель и не заскользил в защищенную, обсаженную деревьями бухту. Гвен была благодарна за свою толстовку в этом тенистом уголке, но видела, что солнце скоро будет светить прямо на них.

— Кофе?  — спросила она, когда Тим принялся раскручивать свою удочку.

— Да, то, что мы попробовали по дороге, было ужасным,  — сказал он с гримасой.

— Я не была уверена, на что это будет похоже, поэтому просто добавила кое-какие вещи, не зная, что нам понадобится.

— В этом ты вся, моя Гвен. Всегда наготове. Ну, я думаю, не помешает прихватить с собой плот на всякий случай.

— Прекрати это, или ты будешь готовить свой кофе.

Тим сделал свой первый бросок после того, как устроился на корме, в то время как Гвен свернулась калачиком в углублении для сидения в передней части кокпита. Книга, которую она принесла с собой, осталась нераспечатанной, пока она просто сидела и наслаждалась тишиной, птицами и лягушками, создающими приятный контрапункт приглушенным звукам подвесных моторов, доносящимся до их маленькой гавани с открытых участков воды. Её сиденье не позволяло ей хорошо видеть обе 

стороны лодки, поскольку оно было глубоко врезано в корпус, но она не возражала — то, что она могла видеть деревья и голубое небо над головой, достаточно расслабляло. Она могла понять, почему Тим ценил своё пребывание здесь так же сильно, как она ценила свои прогулки с Дартом...

Бухта начала светлеть, линия тени, пересекавшая залив, отступала по мере того, как солнце поднималось над головой. Вскоре наступила сильная летняя жара, и Гвен поняла, что её опасения быть чрезмерно одетой были вполне обоснованы. Тим улыбнулся, когда, оглянувшись, увидел, что его жена сняла толстовку Nеlsоn Рlumbing, обнажив под ней длинную рубашку. Ему было интересно, есть ли в её сумке шорты или хотя бы юбка, и хватит ли у нее смелости переодеться прямо здесь, посреди озера.

У него уже были две поклевки, когда оглянулся немного позже и обнаружил, что джинсы исчезли, а плавки бикини едва виднелись. Она не пропустила расширенного взгляда своего мужа.

— Ты же не думаешь, что люди могут видеть меня здесь, верно?

— Нет, если только они не находятся прямо рядом с лодкой или не сидят на дереве.

Тим с улыбкой на лице вернулся к своей реплике. Он был лишь немного менее удивлен, когда в следующий раз, обернувшись, обнаружил, что рубашка тоже была сброшена, обнажив соответствующий топ бикини.

— Ты уверен, что меня никто не видит, верно?

Тим огляделся вокруг для пущего эффекта.

— Только белки.

Гвен вернулась к своей книге. Он снова улыбнулся, проверил катушку и прошел вперед, чтобы сесть рядом с ней.

— Спасибо, что поехала со мной. Я ценю компанию.

— Спасибо, что позвал. Я почти забыла, как здесь может быть красиво.

— Я никогда не думал, что у тебя было время оценить пейзаж, когда мы обычно приезжали сюда. Это не так красиво, когда с тобой двое детей, которые кричат, чтобы ты плыл быстрее, и спрашивают, когда они смогут поплавать.

Гвен улыбнулась.

— Я так волновалась, что они упадут за борт.

— На них были спасательные жилеты. Они будут плавать, пока мы к ним не вернемся.

Тим улыбнулся красивой женщине рядом с ним и наклонился, чтобы поцеловать её.

— Я хочу тебя кое о чем спросить.

— Э-э-э, ты уверен?

— Это не моё дело, и если ты не хочешь об этом говорить, это тоже нормально, но когда вы с Натали вчера стригли друг друга, тебя это хоть немного беспокоило?

Глаза Гвен расширились.

— О Боже! Я так и знала! Я думала, что ты не рассердишься — мне так жаль!

Тим улыбнулся, раздался терпеливый смешок.

— Расслабься. Я не сержусь, просто большинство парней подумают, что если ты там, внизу, то ты там не только для того, чтобы подстричься и побриться.

Гвен нервно огляделась по сторонам, внезапно вспомнив этот звук, разнесшийся по открытой воде.

— А ты знаешь?

Тим улыбнулся и пожал плечами.

— Я знаю, я знаю, я даже спросила Натали, нормально ли это делать, и она сказала, что это было с её подругами. Конечно, я знаю, что бритье 

интимных мест друг друга — это лишь малая часть того, что она и её подруги делают вместе. Тим, у меня нет опыта в том, что женщины делают или не делают друг с другом — я уверена, что она говорит правду, но, может быть, она ненормальная!?

— Это возможно,  — признал Тим.

Он знал, что у него очень мало опыта в этой области — бывшая подружка однажды настойчиво намекнула на то, что на самом деле происходило на её вечеринках с ночевкой, и как она подхватила некоторые лакомые кусочки сексуального мастерства от друзей, но что, черт возьми, это вообще значило?

— Но я думаю, что важнее то, как ты относишься ко всему этому — вызывает ли это у тебя дискомфорт или это что-то другое, что-то, я не знаю... приятное?

Гвен скрестила руки и наклонилась вперед, чтобы опереться на колени.

— Я бы никогда не рассказала об этом никому другому в мире, и я не могу поверить, что я вообще рассказываю тебе, но раз уж ты спросил... ты обещаешь не злиться?

Улыбка и покачивание его головы слегка ободрили её.

— Я чувствую себя немного так же, как раньше, когда приходил в квартиру мисс Риттер... как будто я знала, что делаю что-то невероятно девиантное, но это просто делало это по-настоящему захватывающим, и от этого становилось ещё лучше. Я имею в виду, я волнуюсь вместе с тобой, когда мы... занимались любовью... тоже, но это по-другому, как будто это так рискованно и опасно, как кататься на американских горках. Я знаю, это отвратительно... Может быть, мне нужно притормозить или поговорить с кем-нибудь.

— Американские горки — это весело и безопасно, если у тебя не болит спина или ты не беременна. Если то, что ты делаешь, никому не причиняет вреда, и в первую очередь тебе, почему бы не сделать это?

— А если это неправильно?

— Кто сказал?

— Те, кто говорит о морали и порядочности.

— К черту мораль и порядочность. Мораль — это делать то, что ты считаешь правильным; порядочность — это не причинять вреда никому другому, делая это.

Гвен рассмеялась над использованием её мужем такой сильной ненормативной лексики.

— И разве я не причинила бы тебе боль, если бы когда-нибудь сделала что-то подобное?

— В первый раз было не больно.

— Я не могу поверить, что мой муж из всех людей дает мне такой совет.

— Это не значит, что я ничего не получаю от этого. С тех пор как вы с Натали стали подругами, наша сексуальная жизнь зашкалила, и мне по-прежнему не нужно заниматься офисной бумажной работой или готовить.

— Ты не боишься, что я могу зайти слишком далеко?

— Что слишком далеко? Что ты бросишь меня, чтобы переехать к своей невестке?

Гвен поспешила с ответом.

— Я не могу представить, что проведу свою жизнь с кем-то, кроме тебя.

Тим посмотрел на безоблачное небо.

— Здесь становится жарковато.

— Ты хочешь вернуться?

— Через некоторое время. Хочешь сначала освежиться, искупавшись?

— Я думаю, мы могли бы. Ты захватил с 

собой плавки?

Он улыбнулся и стянул с себя рубашку.

— Они мне не нужны.

Вскоре последовали ботинки, брюки и нижнее белье.

— Тим! Что, если кто-нибудь увидит тебя?

— Здесь? Им понадобятся хорошие бинокли. Кроме того, кому захочется смотреть на дряблозадого старика с маленьким пенисом?

— Ты не дряблый или старый, и у тебя не маленький пенис! А теперь, пожалуйста, одевайся, пока кто-нибудь не пришел!

— Не раньше, чем я остыну. Ты идешь со мной?

— Да! Просто уходи!

Тим стоял там, выжидающе глядя на нее.

— Разве ты не собираешься сначала снять свой костюм?

— Что?! Нет! Эта вещь и так слишком откровенна для публики.

Гвен встала и направилась к корме, спрыгнув с бортика в воду. Она вынырнула и увидела Тима, стоящего там, где она спрыгнула, все ещё очень голого.

— Давай! Быстрее! Это мило!

— Я не войду, и ты не выйдешь, пока не отдашь мне своё бикини.

— Ни за что! Прекрати играть, Тим!

— Твой топ, пожалуйста.

Пара мгновение смотрела друг на друга, Гвен топталась на месте, глядя на своего обнаженного мужа.

— У вас будут неприятности, когда я выйду, мистер.

Она развязала шнурок на шее и спине, затем бросила два треугольника своему ожидающему мужу.

— Достаточно хорошо?

— На полпути туда.

Гвен сняла и швырнула их в Тима с большей силой, чем было необходимо,  — так что они перелетели через другой борт лодки. Задание выполнено, Тим спрыгнул в воду. Она намеревалась подняться по трапу, как только он войдет, и забрать свои вещи, но его настойчивое требование обнять и поцеловать, когда они плыли вместе, задержало её.

— Итак, на сколько пенисов ты посмотрела, чтобы понять, что мой не маленький?

— Что? Ни на одного!

— Ты уверена, что не видел этих двоих больше, чем мельком в бассейне на днях?

— Я едва их видел! И в любом случае, мне все равно, насколько велик твой — он достаточно велик для меня!

— Так ты хочешь сказать, что я всё-таки не такой уж большой?

Его улыбка ясно давала понять, что он дразнится.

— Прекрати это! Я не знаю, какой ты большой — я просто знаю, что мне это нравится, хорошо?

Руки Тима обхватили её голуб попку.

— Хочешь узнать, насколько большим это может стать?

Рев соседнего подвесного мотора, причем совсем очень близко, прервал ответ Гвен. С легким оттенком паники она вырвалась из объятий мужа и поплыла к трапу, не пройдя и половины пути, когда в крошечную гавань вошла лодка. За рулем сидел пожилой седовласый джентльмен, его жена сидела позади него, широкополая шляпа отбрасывала тень на её лицо. Водитель выключил питание, и двигатель тихо заурчал, когда лодка потеряла скорость и остановилась, всего в нескольких ярдах отделяя её от лодки плывущей пары. Тим топтался между ними, казалось бы, не заботясь о том, что на нем нет купальника, в то время как Гвен лихорадочно взвешивала все "за" и "против" того, чтобы проплыть с глаз долой за их лодкой или остаться там, где она была, на почтительном 

расстоянии от пожилой пары. В конце концов она осталась, стараясь оставаться погруженной по подбородок.

Они встали и подошли к поручням своей лодки, глядя сверху вниз на её мужа, стоявшего всего в нескольких футах от них.

— Доброе утро! Я видел, как вытащили удочку — как рыбалка?

— Как-то не очень,  — отозвался Тим, все ещё топчась на месте и глядя на пару снизу вверх.  — Сегодня утром они на самом деле не клевали. Подумал, что вместо этого мы могли бы пойти поплавать.

Гвен задавалась вопросом, как много они могли видеть со своей выгодной позиции — была ли вода достаточно прозрачной, чтобы разглядеть наготу её мужа всего в нескольких футах под поверхностью?

— Имеет смысл,  — согласился мужчина.  — Одно из наших любимых мест для принятия солнечных ванн и купания. Ну, я думаю, мы могли бы немного подняться вверх по берегу и, возможно, вернуться через некоторое время, если не найдем другого места. То есть, если ты не против поделиться.

— Нет, вовсе нет,  — дружелюбно ответил Тим.

Гвен была в ужасе от мысли, что эти люди могут остаться. Она немного устала, и мысль о том, что ей, возможно, придется подниматься по лестнице в её нынешнем раздетом виде, вызывала беспокойство. И немного волнения, она была вынуждена признать.

Мужчина вернулся в кресло за рулем, но женщина осталась у поручня, глядя на Тима сверху вниз и улыбаясь.

— Рыба в этой части озера любит червей,  — крикнула она, когда двигатель взревел и судно тронулось с места.  — Просто будь осторожен, чтобы рыба не откусила лишнее.

Тим улыбнулся и помахал рукой, в то время как Гвен отчаянно поплыла к трапу, подтягиваясь вверх и на палубу, пока посетители двигались вокруг мыса суши. Она наполовину проползла вперед, чтобы взять полотенца для себя и Тима, лихорадочно роясь в сумке, прежде чем обернуть одно вокруг себя и поспешить обратно на корму.

Тим был все ещё в нескольких футах от лестницы, когда она вернулась, все ещё топчась на месте. Посмотрев вниз, она обнаружила, насколько прозрачной была вода — между его ног было видно темное пятно, окружавшее полоску бледной плоти.

— Поторопись, Тим, пока они не вернулись,  — настаивала Гвен.  — Я думаю, они знают, что мы были голыми!

Он рассмеялся.

— Думаю, ты права. Вероятно, единственная причина, по которой они ушли,  — это то, что они хотели дать нам время закончить то, что мы делали.

— Закончить? Ты имеешь в виду плавание?

— Ну, плавание — это то, чем мальчики и девочки занимаются вместе, когда они голые. Как насчет того, чтобы я поднялся туда, и мы могли бы заняться кое-чем другим?

— Здесь? Ни за что! Достаточно того, что они застали нас без купальных костюмов! Что, если они — или кто—то другой — поймают нас за чем-нибудь похуже?

— Я бы точно не назвал это хуже, и, возможно, они сочли бы нас вдохновляющими.

— Это не смешно! Они были достаточно взрослыми, чтобы годиться мне в родители! У нас были бы большие неприятности, если бы они 

застукали нас за чем-то подобным! Нас бы арестовали за непристойное поведение!

— Здесь? Надзиратели ищут нелицензированных рыбаков, а не супружеские пары, наслаждающиеся жарким солнечным днем.

— Просто поторопись и садись в лодку, пожалуйста? Я обещаю, что мы сможем сделать все, что ты захочешь, когда вернемся домой.

— Обещаешь?

— Да, да, обещаю! А теперь, пожалуйста, давай уберемся отсюда, пока они не вернулись.

Первых гребков Тима в сторону лодки было достаточно, чтобы убедить её, что он возвращается на борт. Она снова поспешила вперед, лихорадочно натягивая нижнее белье, джинсы и рубашку. Голый мужчина на корме не торопился вытираться, намеренно надев ровно столько, чтобы пройти проверку на приличия, прежде чем направиться в кокпит и запустить двигатель. Гвен могла только разглядеть лодку пожилой пары дальше по береговой линии, когда они покидали бухту.

Легкая улыбка Тима, когда он вел машину, сказала ей, что он нисколько не расстроился из-за их близкого контакта, и Гвен начала анализировать свои собственные чувства по поводу этого события. Леди, безусловно, ясно высказала свою точку зрения об опасности быть застигнутой голой на публике; Потаскушка дразнила её возбуждением от той же опасности. Что бы сделала другая женщина, если бы Гвен дала своему мужу хорошенько рассмотреть обнаженное женское тело всего в нескольких футах от нее? На что бы это было похоже, если бы она позволила Тиму заняться с ней любовью прямо там, на открытом месте, вот так? Что, если бы лодка вернулась вовремя, чтобы увидеть, как они совокупляются, с её мужем между ног или, что ещё хуже, с его пенисом у нее во рту... из-за её размышлений обратный путь казался быстрым.

Он вовремя прицепил лодку, грузовик вытащил судно на дорогу и поехал домой.

— Обещание есть обещание, верно?  — спросил он с улыбкой, когда они достигли крейсерской скорости.

— Конечно. Все это действительно подняло тебе настроение? Ты же знаешь, что они, вероятно, могли видеть, что на тебе ничего не было надето, верно?

— Я почти уверен, что они это сделали, и я очень уверен, что парень пытался проверить тебя, чтобы увидеть, была ли ты в таком же состоянии. Если они и знали, то не казались слишком расстроенными.

Гвен вынуждена была согласиться, что пара казалась очень милой во всей этой ситуации.

— Что касается "в настроении", то, увидев тебя во всей твоей обнаженной красе, я "в настроении". Знание того, что этот парень пытался получше рассмотреть еду, которую я ем, делало все это намного лучше. Итак, что будет в меню, когда мы вернемся домой?

Гвен покраснела от его случайного упоминания об их предстоящем занятии любовью.

— Все, что ты пожелаешь.

— Ну, у меня есть остаток пути домой, чтобы обдумать все возможности.

Гвен тоже провела большую часть поездки, размышляя о возможностях. Только чего бы Тим хотел, чтобы она сделала? Обратился бы он с просьбой, которая была бы для нее непосильной? Обещание есть обещание, напомнила ей Потаскушка. Чего бы он ни хотел, о том,  

чтобы сказать "нет", не могло быть и речи.

Присутствие машины Элисон на их подъездной дорожке ясно дало понять, что с ответами на её вопросы придется подождать. Кухонная дверь была заперта, любопытно, подумали они оба, когда Тим повернул ключ, и пара вошла на кухню. Тим проверил сообщения, пока Гвен шла в спальню с полотенцами для корзины. Звук душа, доносившийся из открытой двери спальни, когда она приблизилась, указал, где можно найти владелицу машины.

Гвен вошла в спальню из коридора, в то время как её обнаженная дочь вошла из ванной с противоположной стороны. Обе увидели друг друга одновременно, выражение шока на лицах обеих женщин свидетельствовало о явном семейном сходстве. Элисон взвизгнула и нырнула обратно в ванную, в то время как Гвен развернулась и отступила в коридор.

— Мама! Ты вернулся! Папа с тобой? Джейсон, мои родители дома!  — сказала она с нервной настойчивостью.

Что ж, это дало бы ответ, почему душ все ещё работал, подумала Гвен. Её зять все ещё был в нем. Мгновение спустя в коридоре появилась её дочь, теперь скромно обернутая полотенцем, взволнованно бормоча, пытаясь подоткнуть край сбоку от груди.

— Я позвонила сегодня утром — у меня неожиданно выдался выходной, и я хотела приехать и покататься — но когда мы приехали сюда, лодки не было, поэтому мы решили, что ты сегодня поехала на озеро и не вернешься до вечера, и мы с Джейсоном поехали и он забрал Тигру. Ты же никогда не ходишь на озеро с папой...

— Твой отец не хотел идти один, и да, он сейчас отцепляет лодку. Вы с Джейсоном останетесь на ужин?

— Ну, если мы не навязываемся... позволь мне посоветоваться с ним.

Гвен уже работала на кухне, когда Элисон вернулась почти пятнадцать минут спустя, мокрая кожа заставила её мать задуматься, не вернулась ли она в душ, чтобы получить ответ своего мужа.

— Если это не слишком затруднит, мы бы с удовольствием остались. Позволь мне пойти переодеться, и я помогу тебе.

Она вернулась через несколько минут, одетая в одежду, которая не вынималась из её шкафа с тех пор, как она уехала из дома в колледж. Джейсон появился мгновением позже, одетый в ту же одежду, в которой он ездил верхом, если обоняние Гвен не обманывало. Была приготовлена непринужденная трапеза с бутылками вина, две пары немного посидели на террасе, прежде чем дочь и зять попрощались. Было почти 7, когда Тим и Гвен снова остались одни в своем доме.

— Я думаю, они, должно быть, забыли сменную одежду,  — сказала она, когда они убирали со стола.

— Что ты имеешь в виду?

— Разве ты не заметил? Они оба приняли душ после того, как отправились кататься верхом, но Элисон нужно было забрать чистые вещи из своей комнаты, и Джейсон снова надел одежду, в которой ездил кататься верхом. Я бы подумала, что они примут душ, когда вернутся домой.

Тим рассмеялся.

— Я думаю, что они были больше обеспокоены тем, как 

они пахли друг для друга, прежде чем отправиться домой.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что они использовали душ для чего-то другого, кроме как помыться.

— Ты имеешь в виду, что они собирались делать... если бы мы не появились? Моя маленькая девочка?

— Твоя замужняя дочь,  — напомнил ей Тим.  — Та, которая, вероятно, подарит тебе твоего первого внука, до тех пор, пока Кей Ди не станет беспечной и не опередит её в этом. И я знаю, ты знаешь, как делаются дети... Кроме того, Элисон замужем за молодым человеком, который, скорее всего, не любит ждать, когда появится настроение.

— Что заставляет тебя так говорить о нем?

— Потому что он мужчина, и он молод... кстати, о настроении, хорошая ли сегодня ночь для того, чтобы сдержать своё обещание? Если ты устала, это может подождать.

— Нет, я в порядке. Кроме того,  — Гвен обняла мужа за талию,  — обещание есть обещание. Ты на что-то решился?

— Может быть,  — усмехнулся он,  — но я не хочу просить ни о чем, что могло бы поставить тебя в неловкое положение.

— Тогда не спрашивай. Скажи мне, что делать,  — мягко сказала Гвен.  — Я сделаю все, что бы это ни было, я обещаю.

— Ну,  — медленно начал Тим.  — Позволь мне сначала задать вопрос. Прошлой ночью я заметил, что ты трогала себя, пока я был, э-э-э, на твоей груди. Ты когда-нибудь делаешь это, когда ты одна?

Гвен уткнулась головой в его шею, слишком смущенная, чтобы смотреть на него, и кивнула.

— Ты когда-нибудь так заканчиваешь?

Еще один кивок. Она приготовилась к неизбежному вопросу о своих спрятанных игрушках. Вместо этого сильные руки схватили её за плечи и повели назад, пока её зад не соприкоснулся с кухонным столом. Гвен подняла глаза, широко раскрытые от изумления. Лицо Тима было бесстрастным, непроницаемым.

— Сними свою одежду.

— Здесь? Что, если дети что-то забыли и вернутся?

— Раздевайся,  — повторил он тем же твердым, но терпеливым тоном, который давал понять, что это не переговоры.

Ее пальцы начали расстегивать пуговицы блузки, оставляя её заправленной за пояс джинсов, пока те не соскользнули вниз по её мускулистым ногам. Бюстгальтер и трусики присоединились к рубашке и брюкам, аккуратно разложенным на спинке соседнего стула. Гвен скромно сложила руки перед своей почти выбритой расщелиной и коротко посмотрела в глаза своему мужу, прислонившемуся спиной к стойке, самодовольная улыбка, изогнувшая его губы, вызвала у нее дрожь возбуждения. Её внимание переместилось на его руки, которые лежали, сложенные на груди.

— Потрогай себя.

Гвен нервно оглянулась назад.

— Но занавески раздвинуты!

— Прикоснись к себе. Там, внизу.

Она мысленно сопротивлялась, но физически стремилась подчиниться. Указательный палец её правой руки медленно просовывался в борозду, в то время как левая рука пыталась обеспечить прикрытие. Даже пробное продвижение пальца вниз по её влажным губам вызывало у нее дрожь физического и умственного удовольствия.

— Прикоснись к себе, как ты это делаешь, когда меня здесь нет.

— Но я бы не стала трогать 

себя здесь,  — ответила она почти жалобно.

— Хорошо,  — мягко рассмеялся Тим.  — Тогда где именно ты бы трогала себя?

— У того окна, в офисе, в бассейне, на вершине холма,  — подсказал Потаскушка.

— Ну, спальня, я полагаю,  — выдавила она.

— Хорошо, тогда покажи мне, что там.

Гвен повела их по коридору, лежа на кровати со скрещенными лодыжками, пока Тим раздевался, его эрекция была видна, когда он поспешно стянул нижнее белье, которое зацепилось за нее, он схватил её за лодыжки и раздвинул ей ноги, прежде чем забраться на матрас. Её первой мыслью было, что Тим передумал и что её должны были оседлать прямо здесь и сейчас. К её легкому удивлению, он сел между её раздвинутых бедер, закинув ноги на её собственные.

— Потрогай себя.

Снова её правая рука потянулась вниз с вытянутым пальцем, на этот раз левая рука не прикрывала. Смущение горело в ней, когда она лежала широко раскрытая, поглаживая и исследуя себя перед Тимом. Я бы не делала этого, если бы он не заставил меня, она солгала Леди. Но он ясно дал понять, чего он хочет... её нарастающее возбуждение возросло, когда он начал поглаживать себя, наблюдая, как её палец скользит вверх и вниз по её щели, обводя её бугорок, прежде чем вернуться к чуть выше розового бутона, затем обратно. В конце концов её ладонь прочно легла на её лобок и стала тереть взад-вперед, в то время как палец сокращал свой путь и проводил все больше и больше времени, толкаясь в её отверстие и выходя из него.

Рука Тима продолжала скользить по его длине, пока он зачарованно наблюдал за происходящим, лишь изредка поднимая глаза вверх по её подергивающемуся животу, чтобы посмотреть, как её левая рука начала ласкать её грудь. Глаза Гвен на мгновение открывались, чтобы посмотреть на его посох, кожа свободно двигалась по всей длине под его сжатым кулаком, выталкивая прозрачную жидкость вверх, чтобы она пузырилась из сердитой красной головки.

Душевное и физическое удовольствие Гвен сказывалось на её самоконтроле. Она поймала себя на том, что мечтает о вибраторе, может быть, о двух, когда её ладонь надавила на нервные окончания над клитором и вокруг него. Может быть, сейчас самое время показать вещи в её шкафу?

— Нет,  — решила Леди.  — Они могли угрожать ему, особенно это большое оружие, которое занимало его собственный ботинок.

Дыхание Тима стало неровным, а его удары более сильными, когда он уставился на её руку, усердно работающую всего в нескольких сантиметрах от его собственной. Гвен почувствовала, как напряглись его ноги, а дыхание перехватило на середине вдоха, за которым последовала первая струя белого крема. Он приземлился на тыльную сторону её ладони с глухим влажным шлепком, удивительно горячий на фоне её и без того теплой кожи. Струи пульсировали с интервалами, похожими на сердцебиение, когда он ударял кулаком по основанию своего шланга, становясь слабее с каждой секундой, Тим делал все возможное, чтобы протолкнуться вперед и 

заставить их упасть на нее, а не на покрывало.

Гвен на мгновение прекратила свои собственные усилия, чтобы понаблюдать, как жидкость собирается на тыльной стороне её ладони, прежде чем она больше не смогла сопротивляться и возобновила свои собственные настойчивые поглаживания, даже когда семя её мужа начало соскальзывать вниз, на её ожидающий член. Она представляла свой надвигающийся оргазм скорее как надвигающуюся бурю, чем как первую сильную вспышку молнии, и сгущающиеся тучи сделали разразившуюся бурю намного более интенсивной. Она отчаянно хотела свести ноги вместе, сжаться и каким-то образом контролировать волны, исходящие от её лона, но тело Тима стояло на пути, и его бока приняли на себя основную тяжесть её рефлекторных сокращений мышц. Она боролась с желанием закричать, в то время как её рука сжимала грудь внизу.

А потом все закончилось, пространство между её ног и движение кровати подсказали ей, что Тим встал, даже когда она содрогнулась в последних толчках оргазма. Он поспешил обратно в комнату, когда она открыла глаза с мочалкой в руке.

— Прости,  — сказал он извиняющимся тоном.  — Немного осталось на покрывале. Хотя большая часть этого на тебе. Извини и за это тоже.

— Все в порядке,  — слабо ответила она, когда он неуклюже провел рукой между её раздвинутых ног, забавляясь тем, как быстро мужчина, чью просьбу она только что выполнила, превратился в человека, опасающегося её гнева из-за испачканного одеяла.

— Я отдам это в стирку сегодня вечером. У нас есть запасное.

Гвен протянула руку за мочалкой.

— Можно мне?

Тим быстро передал его, внимательно наблюдая за её реакцией. Её правая рука и промежность были вымыты перед тем, как она встала, чтобы отправиться в ванную и закончить работу.

— Может быть, поплаваем перед сном?  — спросил Тим, когда она вернулась.

— Это было бы здорово. Я предполагаю, что купальные костюмы не являются ни обязательными, ни желанными?

— Хорошая догадка.

Гвен направилась по коридору, вернувшись через мгновение с одеждой, которую ей сказали выбросить ранее.

— Что ты делаешь?  — спросил Тим, когда она начала натягивать трусики.

— Я собираюсь убедиться, что с лошадьми все в порядке, прежде чем поднимусь к бассейну.

— И для этого тебе нужно быть одетой?

— Ну, да, конечно.

— Почему?

Гвен стояла там, подыскивая ответ. Пять минут спустя лошади были слегка удивлены, увидев, как из сгущающейся темноты выходят их люди, голые, если не считать грязных сапог.

Вид Тима, перекидывающего тюки сена из одной части сарая в другую, с перекатывающимися напряженными мышцами, в то время как пенис и яички дико раскачиваются, заронил в голову его жены далеко не чистые мысли. Гвен заставила эти мысли оформиться в воде несколько мгновений спустя, и кульминацией вскоре после этого стало приятное занятие любовью в их спальне.

•  •  •

Местный подрядчик обратился за поддержкой к Тиму на заседании совета по планированию во вторник вечером. Гвен дождалась, пока все грузовики вернутся и будут разгружены в тот день, прежде чем поцеловать его на прощание и отправиться в путь самостоятельно. Она сказала 

своему мужу и себе самой, что ей нужно пройтись по магазинам одежды, и эта часть была правдой; из-за ослабления моральных устоев её нынешний наряд казался скучным, и она чувствовала себя обязанной перед Тимом дать ему то, что, по её мнению, он хотел. Требовались какие—то новые, более свежие фасоны — не слишком развязные, предупредила она себя, просто больше соответствующие времени и её растущему уровню комфорта.

В чем она не хотела признаваться, о чем Потаскушка на её плече не осмеливалась даже предположить, так это в том, что она жаждала некоторого возбуждения. Возможно, если бы условия были подходящими, она смогла бы показать кому-нибудь своё нижнее белье или, возможно, свою голую спину. И все это, конечно, без того, чтобы они знали, что она это делает; с её стороны это должен был быть правдоподобный несчастный случай.

Ее целью был не торговый центр, а небольшой торговый центр через два города; у нее не было желания столкнуться с кем-либо, кого она могла бы знать, и она задавалась вопросом, хватит ли даже пройденного расстояния, чтобы предотвратить это. Рубашка с длинным рукавом, которая поддерживала её скромность перед мальчиками в магазине, была незаметно снята после того, как она остановилась на парковке торгового центра; однако, не раньше, чем она тщательно осмотрела местность в поисках прохожих. Под ней была майка, которую она нашла в шкафу Элисон, возмутительная по количеству обнаженных плеч и рук, которая даже угрожала обнажить бретельку лифчика, если она не будет осторожна.

Гвен посмотрела вниз, торопясь по раскаленному тротуару к прохладному интерьеру своей цели. Топ был на ней немного теснее, чем она надеялась, её груди отчетливо выделялись под тонким материалом и переходили в намек на ложбинку под топом с низким вырезом. Леди была непреклонна в том, что её лифчик не справится с задачей помешать её соскам заявить о её распущенных нравах, если она внезапно простынет, в то время как Потаскушка надеялась, что Леди была права. Гвен находила утешение в том факте, что струйка пота, стекающая между её грудей, делала это маловероятным, по крайней мере, в краткосрочной перспективе.

Первая струя охлажденного воздуха ударила ей в лицо, когда двери распахнулись. Гвен удалось размеренным шагом дойти до первых вешалок с одеждой, прежде чем снова посмотреть вниз. Леди была права насчет лифчика. Она на мгновение подумала о том, чтобы вернуться к грузовику, хотя бы для того, чтобы забрать рубашку, которую только что сняла, но вместо этого двинулась в противоположном направлении, идя на компромисс, держа грудь обращенной в сторону от других покупателей.

Дойдя до женской одежды, Гвен быстро прошла мимо раздевалок, отметив тот факт, что зона ожидания и раздевалки были расположены ещё ближе, чем у Крэндалл. То, что в данный момент в этом районе не было обслуживающего персонала, также не ускользнуло от её внимания. Одним человеком меньше, чтобы помешать её опрометчивым планам.

Она поспешила обратно к вешалкам с одеждой, намереваясь быстро выбрать 

вещи для примерки, которые она действительно могла бы купить и надеть — ей нужно было пойти домой с чем-нибудь за свои усилия. Разочарованный взгляд почти разрушил её обманчиво-спокойное поведение, когда очередной проход мимо раздевалок показал, что никто, ни мужчина, ни женщина, не ждет друга своей второй половинки.

— Ты расхаживал по этому магазину с торчащими из-под этой нелепой рубашки сосками,  — пожурила его Леди.  — Просто примерь одежду Потаскушки, которая у тебя в руках, и иди домой, пока у тебя не начались настоящие неприятности!

Часть её хотела следовать указаниям; возможно, просто зайти в одну из кабинок и раздеться было бы достаточно, чтобы удовлетворить её потребность в возбуждении. Потаскушка, наконец, уговорила её совершить ещё одно путешествие к стеллажам, чтобы поискать ещё несколько предметов. Если, когда я вернусь, здесь все ещё никого не будет, решила Гвен, тогда я просто зайду и посмотрю, как это выглядит. В любом случае, это, вероятно, было бы к лучшему — это безумие!

Гвен продолжала тщательно отбирать предметы, не торопясь. Прохладный воздух от кондиционера уже давно выветрился. Наконец Гвен не могла больше ждать и пробралась между стеллажами обратно на открытую площадку в задней части отдела. У нее перехватило дыхание при виде высокого худощавого мужчины, стоящего спиной к ней у входа в раздевалки и смотрящего в коридор, заставленный кабинками. Гвен подвела итоги, прижав собранные предметы к груди, как своего рода щит, и двинулась вперед. Аккуратные черные волосы, футболка, шорты-карго, кроссовки без носков, обручальное кольцо на безымянном пальце левой руки, которая опиралась высоко на дверной косяк.

— Э-э-э, простите меня?

Мужчина повернулся и посмотрел на нее сверху вниз с удивленной улыбкой на лице.

— О, извините, пожалуйста, извините меня.

Его глаза украдкой осмотрели её сверху донизу, прежде чем он отошел в сторону. Гвен услышала звук пряжки ремня, ударившейся об пол в том, что, казалось, было последней кабинкой справа.

— Ты с ума сошла?  — закричала Леди.  — Ты не можешь туда войти! Что, если этот человек решит заманить тебя в ловушку и поступить с тобой по-своему! Здесь не будет никого, кто мог бы вам помочь!

— Это, наверное, его жена там, сзади,  — рассуждала Потаскушка.  — Я серьезно сомневаюсь, что она позволит ему это сделать. Кроме того, в этом магазине полно людей, до которых рукой подать.

Гвен нажала на кнопку, выбрав вторую кабинку слева. Трясущимися руками она "небрежно" оставила левую половину распашной двери в стиле бара в частично открытом положении, оставив 25-сантиметровый зазор между ней и её партнером, пока она сортировала и развешивала свои потенциальные покупки. На оплошность не обратили внимания, и Гвен посмотрела направо, в зеркало на стене. Отражение позволило ей увидеть сквозь щель зону ожидания, частично видимую за худощавым мужчиной, все ещё стоящим у входа в коридор. Она позволила себе смотреть достаточно долго, чтобы заметить, как его глаза нервно перебегают с конца коридора на её дверь.

— Не смотри в зеркало,  — упрекнула себя Гвен, решая, что делать 

дальше.  — Не давай ему понять, что ты знаешь.

Глубоко вздохнув, она повернулась спиной к отражению и наклонилась, чтобы снять сандалии. Звук хлопнувших дверей раздевалки на мгновение заставил её застыть на месте.

— Не мой,  — решила Гвен.  — Это дальше по коридору.

— Как это выглядит, милый?

Ответил голос мужчины у входа.

— Э-э-э, выглядит отлично.

— Брать?

— Если тебе это нравится.

Гвен слегка повернулась и рискнула ещё раз взглянуть в зеркало. Мужчина все ещё был там, его внимание было приковано к концу коридора, где в примерной была его жена. Она быстро отвела глаза, когда в коридоре раздался звук закрывающейся двери, и взгляд мужчины начал возвращаться к её кабинке. Что теперь? Неужели она действительно осмелилась пойти на этот безумный план? Было бы так легко просто протянуть руку назад и закрыть дверь, попросить его сесть, поступить должным образом... хорошим компромиссом могло бы быть закрыть дверь и раздеться догола, зная, что он всего в нескольких футах от тебя.

— Нет. Недостаточно,  — Потаскушка хотела большего.

Пальцы переместились к молнии её джинсов без необходимости в дальнейших инструкциях, лишь слегка ослабив натяжение латунной пуговицы, прежде чем она тоже была расстегнута. Джинсовая ткань медленно сползла с её бедер, оттягивая трусики на пару сантиметров, пока трение о них не уменьшилось. Гвен почувствовала некоторое утешение в возможности повернуть действие вспять и остановить своё развратное шоу, пока она не переступит сначала с одной, затем с другой ноги. Теперь, когда на всеобщее обозрение было выставлено нижнее белье, обнаженные бедра и икры, по её мнению, пути назад не было.

Она наклонилась, чтобы поднять свои джинсы, потратив время на то, чтобы окинуть свою аудиторию долгим взглядом, верхняя часть расщелины между её ягодицами была видна выше того места, где её трусики были спущены. Гвен, наконец, выпрямилась и отказалась от того немногого, что прикрывала майка, быстро натянув её через голову. Была достигнута ещё одна точка принятия решения. Она могла бы остановиться на этом, надеть лифчик и трусики и заняться примеркой своих вещей, а могла бы пойти дальше. Звук шагов жены этого человека, возвращающейся в коридор, дал ей время поразмыслить. Гвен рискнула взглянуть ещё раз.

— Как насчет этого?

Мужчина все ещё был на том же месте, с выражением удивления и вины на лице, когда он смотрел мимо её дверного проема в коридор, где стояла его жена.

— Э-э-э, это тоже неплохо.

— Тебе больше нравится этот или первый?

— Э-э-э, этот?

— Позволь мне примерить остальные.

Мужчина снова обратил своё внимание на открытую дверь, как только его жена скрылась из виду, и увидел в отражении обнаженную спину Гвен. Он нервно оглянулся через плечо, внезапно осознав, что его вуайеризм, возможно, не остался незамеченным другими. Слегка приоткрытая дверь позвала его обратно, туда, где Гвен повернулась боком, чтобы дотянуться до предметов, висевших на настенном крючке. Он был вознагражден видом упругих, дерзких грудей, гордо торчащих из одежды, когда она выбирала рубашку, повернувшись спиной к зеркалу только после 

того, как застегнула её. Таким же образом были примерены и сняты ещё две рубашки, прежде чем жена мужчины снова вышла.

— Слишком короткий?

— Э-э-э, нет, нет, я так не думаю.

— Я думаю, это может быть...

Он вернул своё внимание к кабинке всего в нескольких футах от него, как раз когда Гвен спускала свои трусики. Было отчетливо видно разделение её ягодиц — её самое потаенное место, почти видимое в сумерках между ног.

— Пожалуйста, повернись,  — взмолился мужчина, затаив дыхание, и он не был разочарован.

Ему было представлено прекрасно вылепленное тело с плавными, плавными линиями, губы её выбритого лона были отчетливо видны под коротким пучком волос. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой — она, должно быть, делала это нарочно! Завораживающий вид был недолгим, когда Гвен потянулась за юбкой — самой короткой юбкой, о которой она когда—либо думала,  — и шагнула в нее. Груди призывно покачивались.

Дверь дальше по коридору открылась, за ней последовал звук женщины, целеустремленно идущей по коридору.

— Мне это нравится, но оно немного маловато. Я собираюсь пойти и купить другой размер. Моя сумочка там; ты можешь подождать, чтобы никто не ушел с ней?

Гвен рискнула бросить ещё один взгляд, чтобы обнаружить, что её аудитория отступила обратно в зону ожидания, вне поля зрения; другой взгляд мгновение спустя обнаружил, что он все ещё стоит у стульев, но теперь в состоянии возобновить наблюдение, хотя и с большего расстояния. Она обязала его более непринужденно переодеваться, проводя столько времени, сколько было возможно, вообще ни в чем.

— Извините?

Гвен почти взвизгнула, когда потянулась за чем-нибудь, чтобы прикрыться. Жена вернулась и стояла за своей дверью.

— Э-э-э, да?

— Извините, но ваша дверь немного приоткрыта. Не уверена, знали ли вы или нет.

— О боже мой,  — ответила Гвен, быстро захлопывая дверь.  — Как неловко. Большое вам спасибо.

— Не за что.

Женщина продолжила путь обратно в свою кабинку. Всплеск адреналина вызвал лихорадочную попытку одеться, её сердце бешено колотилось, когда она снова застегнула молнию на джинсах и прислонилась к стене. Рубашка в её грузовике пригодилась бы прямо сейчас, дополнительный слой, чтобы заявить о её скромности при выходе. Она не могла уйти сейчас, не до тех пор, пока мужчина и его жена не уйдут — было бы слишком неловко встретиться с ним лицом к лицу! Она довольствовалась тем, что переставляла вещи, которые примеряла, аккуратно развешивала и складывала, уверенная, что сегодня не купит ни одного из этих распутных нарядов.

Ее дыхание и сердцебиение начали замедляться только после того, как женщина вышла из раздевалки без конфронтации. Гвен подождала ещё пять минут, прежде чем сбежать сама, украдкой оглядываясь по сторонам, стремясь избежать встречи с парой, если они решили продолжить ходить по магазинам. Она удивила саму себя, охотно соблазнив подглядывающегоr и задержавшись достаточно долго, чтобы купить многие вещи, которые она примеряла, извращенное возбуждение Гвен снова усилилось, когда она предъявила свою декадентскую одежду кассиру как явное доказательство того, что она была достаточно 

распутной, чтобы носить это!

Подпитываемое адреналином головокружение пульсировало в ней, когда она выехала со стоянки на дорогу домой. Она не чувствовала себя так с тех пор, как впервые отправилась на скачки без ведома родителей. То же ликование оттого, что ты часть чего-то такого рискованного, такого опасного, такого запретного... Держу пари, ты не был бы так счастлив, если бы эта женщина узнала, что ты показываешь её мужу своё обнаженное тело, проворчала дама. Что, если бы она возразила против этого? Что тогда?

— Ему не нужно было смотреть,  — возразила Потаскушка.

Гвен знала, что на этот раз было другое чувство, которого, однако, не вызвали скачки лошади. Она почти болезненно осознавала сильную сексуальную потребность, которая, вероятно, привела бы к незабываемому оргазму, а повторное переживание этого события привело бы к другим. Её рука не раз тянулась к обтянутой джинсовой тканью промежности, и дама каждый раз напоминала ей о необходимости держать руль двумя руками.

•  •  •

Ее фары осветили ряд автомобилей перед магазином, когда она сворачивала на подъездную дорожку. Грузовик Тима все ещё отсутствовал, но грузовик Клиффа был припаркован в конце магазина, где он обычно стоял в рабочие дни. Либо он пошел с Тимом на заседание Совета по планированию, либо все ещё был здесь, работая над чем-то... однако в магазине было темно. Она могла только разглядеть три полотенца, свисающие с ограждения бассейна, как сигнальные флажки, указывающие на то, что некоторые мальчики купались в её отсутствие. Был ли Клифф все ещё там, наверху? Её сердце бешено колотилось, когда она завела машину на холостом ходу и проверила свой телефон на наличие цепочки текстовых сообщений, которые пришли, пока она была на обратном пути — никаких смс и вождения для семьи Нельсон!

— не уверен, когда вернусь домой.

— не жди.

— люблю тебя.

Никаких упоминаний о том, был ли Клифф с её мужем. Гвен прикусила губу, затем заглушила двигатель и открыла дверь. Леди проинструктировала её позвать на случай, если бассейн все ещё используется, а пловцы не очень приличные; Потаскушка посоветовала действовать незаметно, чтобы увеличить вероятность случайной встречи. Она закрыла дверь грузовика ровно настолько, чтобы выключить верхний свет, и направилась вверх по склону.

К её разочарованию, вода в бассейне была спокойной, а развешанные полотенца сухими — явные признаки того, что здесь уже довольно давно никто не был. Клифф, должно быть, с Тимом, решила она.

Сексуальный накал от демонстрации в примерочной не уменьшился по дороге домой, и кратковременная надежда случайно застать мускулистого мужчину в компрометирующей позе заставила его вспыхнуть. Правильным поступком, конечно, было бы подождать, пока её муж вернется домой, и таким образом удовлетворить её похоть, но никто не мог сказать, когда он вернется и будет ли у него настроение взять её, когда он это сделает. Её игрушки могли бы снять напряжение; но что, если мужчины вернутся в разгар её развратной деятельности? Её ладонь и пальцы под одеялом в затемненной комнате казались ей самым безопасным выбором. Но,  

может быть, сначала поплаваем?..

Казалось слишком хлопотным проделать весь путь до дома и переодеться в купальный костюм. Пока она действовала быстро, она могла входить, выходить и возвращаться в дом до того, как они вернутся, и если они действительно придут рано, у нее будет время одеться до того, как они её обнаружат. Гвен прошла дальше по палубе бассейна, туда, где она была уверена, что никто во дворе не сможет её увидеть, разделась и с небольшим всплеском упала в воду. Хотя вода была достаточно прохладной, чтобы освежиться после дневной жары, но не ледяной, она никак не уменьшала бушевавший сексуальный огонь. Обнаженная женщина поплыла на другую сторону, туда, где, как она знала, прямо под поверхностью находилась фильтрующая струя.

— У меня ещё будет время выйти и одеться, если кто-нибудь придет,  — рассуждала Гвен, когда её локти и предплечья располагались на краю, позволяя мощному подводному потоку колотить по её лону и клитору.

— Интересно,  — подумала она,  — что сейчас делает мужчина, который видел меня обнаженной? Занимались ли они с женой любовью, или он прикасался к себе, образы Гвен разжигали его похоть?

Ее мысленные блуждания переключились на образ его мастурбации прямо там, в коридоре раздевалки, как раз в тот момент, когда начался её оргазм.

Гвен стиснула зубы и оседлала волны оргазма, когда её бедра непроизвольно дернулись навстречу её водянистому мучителю. Интенсивность стала невыносимой, и полубессознательная женщина повернула своё тело настолько, чтобы выйти из потока струи, а бурлящая вода поблизости все ещё создавала ощущения на её чувствительной коже.

Только теперь опасность её морально порочных действий в магазине начала занимать её мысли, когда она поднималась по лестнице к бассейну на нетвердых ногах, её похоть больше не могла скрывать тот факт, что она снова добровольно подставила себя другому мужчине. Тем не менее, Леди недоверчиво покачала головой, когда Гвен потянулась за одним из висящих полотенец и начала вытираться, подумав, что ткань, высушивающая её кожу, возможно, совсем недавно сделала то же самое с половыми органами молодого человека.

Гвен собрала остальные полотенца с забора и спустилась в дом, решив одеться и вернуться за своей одеждой после того, как положит свой текущий груз в корзину. Задача выполнена, шлюха подтолкнула её раздвинуть границы ещё немного, отказаться от сдачи и просто вернуться к бассейну за вещами, которые она оставила. Гвен согласилась, но подвела черту под работой по дому в обнаженном виде — находиться так далеко от дома, если Тим и Клифф вернутся, было просто безумием. В конце концов, она пролежала в постели целый час, прежде чем мужчины вернулись, звук одного грузовика, въезжающего во двор, за которым вскоре последовал другой, заглушенный гулом кондиционера.

Потаскушка метила, насколько мудрым было её решение позаботиться о себе ранее, после того как Тим тихо вошел в спальню, разделся, забрался в постель и поцеловал её, а затем заснул.

Следующие два вечера Гвен переживала из-за того, что экстренные вызовы в нерабочее время задерживали Тима 

допоздна, оттягивая её потребность показать мужу — и себе самой — как сильно она любит и желает его, несмотря на своё извращенное поведение. Другие могут увидеть её, подсознательно признавала она, но только он мог заполучить её.

•  •  •

Натали пришла как раз вовремя на следующее утро, снова надев рубашку, которая с трудом скрывала грудь под ней, снова сняв даже это маленькое прикрытие, прежде чем выйти из сарая. Гвен вскоре последовала его примеру.

— Ты когда-нибудь каталась голой?

Гвен удивленно обернулась.

— Хм? Здесь? О, нет, я никогда этого не делала.

— Ты когда-нибудь думала об этом?

— Я не думаю, что это было бы так удобно,  — ответила Гвен, восстановив самообладание.  — Независимо от того, насколько изношена кожа на этих седлах, что я бы подумала, что интимные места прилипнут, как только они вспотеют.

Натали рассмеялась.

— Да, я полагаю, что это правда.

— Пару раз я скакала в английском седле без всякой одежды.

Гвен проклинала тот факт, что её слова полностью обошли фильтр скромности. Настала очередь Натали удивляться.

— Ты сделала это? Когда?

Гвен медленно ответила, ругая себя за то, что вообще что-то сказала.

— Ну, мисс Риттер заставила меня сделать это на крытом манеже для верховой езды между нашими квартирами. Она сказала, что это будет хорошим напоминанием о том, чтобы держать мою задницу подальше от седла и в хорошей позе для верховой езды.

— Ух ты! Ты не боялась, что тебя поймают?

— Я была ошеломлена. Я думаю, она позаботилась о том, чтобы никого не было рядом в те ночи, когда она заставляла меня делать это.

— И ты ничего не надела?

— Только сапоги для верховой езды и пару перчаток.

— Извини, Гвен, я уверена, что для тебя это был не самый приятный опыт, но звучит невероятно сексуально.

— Я думаю, это было не слишком здорово... Но по крайней мере, она позволила мне одеться, чтобы убрать мою лошадь.

Они вдвоем проехали в молчании ещё четверть мили.

— Ты когда-нибудь слышала, чтобы кто-нибудь испытывал оргазм во время верховой езды?

Гвен потрясенно рассмеялась.

— Боже милостивый, Натали, что с тобой сегодня? Я имею в виду, что это за вопрос?

— Просто вопрос. Я имею в виду, что у тебя между ног этот большой кусок кожи, у тебя есть этот седельный рожок, удобно расположенный для дополнительного давления... ты хочешь сказать мне, что ни одна девушка никогда этим не пользовалась?

— Насколько я знаю, нет. Я бы сказала тебе, что если ты хочешь попробовать первой, давай, но я боюсь, что ты упадешь и поранишься.

— Справедливо. Извини, но Адам в последнее время был слишком занят, и мои игрушки начинают устаревать. Наверное, я ищу что-то, что немного изменит темп, если ты понимаешь, что я имею в виду.

— Может быть, ты могла бы повидаться с Лиз?

Гвен поразилась тому, как небрежно она могла предложить своей невестке заняться лесбийским сексом.

— Если бы я могла отсутствовать так долго...

Пара разговаривала о более приземленных вещах, пока они поднимались к столу для 

пикника, Гвен задавалась вопросом, выбрала ли она эту тропинку для чего-то другого, кроме вида. Они сидели в основном в тишине, их обнаженная кожа впитывала лучи, пока жара не стала невыносимой. Гвен рассмеялась при мысли о том, что могло случиться все, что угодно, когда они начали спуск. Они добрались до сарая, вывели лошадей в загон, достали бутылку вина, и две теперь уже обнаженные женщины нежились в бассейне, когда начался шторм.

— Возможно, мы захотим выбраться отсюда до того, как разразится шторм,  — предположила Гвен, когда солнце скрылось за особенно темной тучей.

— Возможно, это неплохая идея. У меня есть немного свободного времени — нужно подстричься?

— О—э-э, ты имеешь в виду прямо сейчас?

Она могла слышать, как Леди выкрикивает предупреждения.

— Почему бы и нет? Мы уже вполне одеты для этого занятия.

— Ммм, хорошо, конечно, я думаю, почему бы и нет?

Натали собрала бутылку вина и бокалы, в то время как Гвен пошла вперед, чтобы собрать необходимые материалы.

— Я первая,  — заявила грудастая блондинка, плюхаясь обратно на кровать и широко раздвигаясь.  — Тебе в любом случае нужна практика, верно?

— Я могу это сделать,  — заявила Гвен с большей убежденностью, чем чувствовала, и приступила к работе.

Ее руки были более уверенными, чем неделей ранее, её движения были такими же осторожными и размеренными.

— Я думаю, ты понимаешь,  — заявила Натали, опираясь на локти, делая глоток вина, когда Гвен отошла, чтобы ополоснуть лезвие.

Было сделано последнее движение бритвой, и Гвен удалила излишки геля для бритья полотенцем, прежде чем провести пальцем по очень скользкой щели перед собой, чему она была только рада, хотя ей было стыдно признаться. Запах женской сексуальности был явственным, и Гвен задалась вопросом, чей это был.

— Масло?

Гвен подняла глаза и увидела Натали, улыбающуюся ей сверху вниз.

— О, да, конечно.

Она потратила больше времени, чем было необходимо, втирая его в только что выбритую кожу, поражаясь тому, как ткань под ним двигалась под её прикосновениями, останавливаясь только тогда, когда её пальцы перестали свободно скользить.

— Спасибо! Твоя очередь.

Гвен уложила свою невестку на кровать, и Натали отплатила ей тем же, умело удалив тот небольшой рост, который появился за последнюю неделю, прежде чем её палец совершил три медленных прохода между её влажными складками. Масло было нанесено и тщательно обработано, Гвен прилагала все усилия, чтобы не подставить бедра ладони своей невестки, когда та покрывала её холмик. Леди и Потаскушка энергично спорили, будет ли уместно объявить о её потребности мастурбировать.

— Все готово,  — мягко объявила Натали.

Она не поднялась со своего места между раздвинутых бедер Гвен.

— Послушай, я, эээ, я бы хотел кое о чем позаботиться, прежде чем пойду на работу. Ты не возражаешь, если я позаимствую один из твоих вибраторов? Я могу пойти в ванную,  — поспешно добавила она.

— Конечно, ты можешь одолжить его!  — воскликнула Гвен, скатываясь с кровати и направляясь к шкафу.  — Но тебе не обязательно уходить! Просто используй это здесь.

— О, ладно, я просто 

подумал, что тебя может напугать, что другая женщина делает это в твоей постели.

Гвен заколебалась в дверях шкафа. Она представила себе связанную Леди с кляпом во рту на одном плече, широко улыбающуюся Потаскушку — на другом.

— Меня это совсем не будет беспокоить. Я тоже делаю больше, чем просто сплю на этой кровати,  — предложила она так дерзко, как только могла.

— На самом деле,  — медленно добавила она, залезая в ботинок с огромным резиновым пенисом,  — ты не против, если я тоже это сделаю? Как ты думаешь, кровать достаточно большая?

Натали улыбнулась.

— Она достаточно большая. Ты точно уверена?

Гвен не могла вынести зрительного контакта, когда бросала свои игрушки на кровать.

— Да. Я бы хотела посмотреть, как ты, э-э-э, делаешь это, не прикрываясь одеялом. Так что я знаю, что делаю это правильно.

Две женщины стояли там, Натали улыбалась, Гвен нервно оглядывала комнату.

— Итак, э-э-э, с чего мы начнем?

— Ну, если тебе просто интересно посмотреть...

Натали сделала паузу, чтобы проверить реакцию своей невестки на возможность того, что там может быть что—то большее,

— Тогда давай убедимся, что у тебя хороший обзор. Брось мне три из этих подушек.

Гвен сделала, как её просили, и Натали положила их одну на другую на одном конце кровати.

— Ладно, выбирай своё оружие.

Гвен подняла глаза в замешательстве.

— Какой вибратор ты бы хотела использовать?

— О-о, нет. Ты моя гостья, пожалуйста, выбирай сама.

Натали усмехнулась выдающемуся чувству манер этой женщины даже в такой ситуации.

— Хорошо, я возьму Кролика и мистера Чудесного сюда, или ты когда-нибудь давал ему имя?

Гвен яростно покраснела и покачала головой.

— Иди подключи свой.

Натали запрыгнула на кровать и откинулась на подушки, положив ноги на изголовье.

— Хорошо, ты ложись на другом конце, ногами ко мне.

Дрожащей руке Гвен потребовалось некоторое время, чтобы правильно вставить вилку в розетку, прежде чем она легла параллельно своей невестке, её ноги оказались на одном уровне с приплюснутой грудью женщины.

— А теперь подвинься, чтобы ты мог положить свои ноги на мои.

Натали согнула ноги в коленях, чтобы освободить место.

— Подвинься и прислонись к спинке кровати.

Гвен осторожно подвинулась на место, её поза позволяла ей смотреть между раздвинутых ног и вниз, на открытый половой орган Натали, фаллоимитатор лежал на одеяле между её бедер, указывая на её отверстие, как какой-то непристойный указатель тропы.

— Хорошо, делай все, что тебе хочется делать. Смотри, присоединяйся, все это хорошо.

С этими словами её глаза закрылись, и палец начал обводить ареолу её левого соска, в то время как другая рука гладила её живот. Он оставался там недолго, постепенно описывая круги, пока не соприкоснулся с крошечным клочком пуха. Легкое царапанье её ногтей по редкой соломе превратилось в более продолжительные поглаживания, её губы уступили место пальцу, который просунулся внутрь, чтобы начать поглаживать бутон в верхней части её щели.

Гвен зачарованно наблюдала, забыв о своем дискомфорте от того, что её выставили напоказ перед невесткой, поскольку женщина продолжала гладить себя, время от времени опуская 

палец ниже и вытягивая влагу обратно.

Натали подняла голову и ненадолго приоткрыла глаза, чтобы найти свой вибратор, затем откинулась на подушку, когда опытный палец нашел переключатель и начал его жужжать. Палец Гвен начал слегка водить по её собственным губам, в то время как она смотрела на сцену перед ней. Она потеряла счет времени, когда её невестка вдавила и растерла кролика в её клитор, в то время как другая её рука сильнее разминала обильную плоть её грудей.

Голова Натали резко оторвалась от подушки, а её глаза превратились в щелочки. Гвен остановила движение пальца, внезапно осознав, что её могли застукать за прикосновением к себе. Рука её невестки отпустила грудь, которую сжимала, на месте пальцев были видны красные отметины, и потянулась между её ног за лежащей там черной дубинкой.

— Я должна быть действительно мокрым, чтобы взять эту штуку. Я ненавижу пользоваться смазкой,  — пробормотала она, когда темный захватчик был крепко схвачен чуть выше яичек и двинулся вперед, туда, где он только что касался её губ.  — Это так грязно. Это одна из причин, по которой Адам получает мою задницу только в особых случаях. Как насчет тебя и Тима? Вы, ребята, пользуетесь смазкой?

Взгляд Гвен пару раз скользнул между гигантским пенисом между ног Натали и её лицом, прежде чем остановиться на месте возле её пупка.

— Э-э, нет, на самом деле нам это не нужно...

— Ты берешь его в попку без этого?

— О нет! Я не... мы не делаем... мы никогда этого не делали...

— Прости, прости, я должна был это знать. Не могу сказать, что ты многого упускаешь. Для меня это мало что значит, но по какой-то причине парни сходят от этого с ума.

Ее голова откинулась назад, а кончик члена терся вверх-вниз по её щели, в то время как вибратор продолжал гудеть. Голова змеи начала медленно продвигаться вперед, раздвигая губы Натали, исчезая чуть ниже макушки, прежде чем остановиться. Она отступила и началась снова, на этот раз скользя вверх, пока гребень тоже не исчез. Снова он вышел, и снова был введен, на этот раз пройдя ещё глубже. И снова темная длина выскользнула наружу, губы её невестки сомкнулись, как занавес, когда она вышла, только для того, чтобы снова раздвинуться, когда она двинулась вперед, пока мошонка не уперлась в изгиб её задницы.

— О, черт, это так приятно,  — простонала Натали.  — Мне нравится, когда моя киска наполнена.

Судя по её ограниченному опыту общения с этим монстром, Гвен, безусловно, могла понять. Искусственный член продолжал совершать медленные, короткие толчки в течение довольно долгого времени, бедра Натали двигались ему навстречу. Палец Гвен вернулся к её лону, в то время как другая рука играла с грудью, пока Натали приближалась к оргазму, откинув голову на подушки и закрыв глаза, погруженная в свой собственный мир.

— О Боже, я кончаю,  — наконец объявила она сквозь стиснутые зубы, вытаскивая ноги из-под ног своей невестки, чтобы плотно 

сжать бедра вместе.

Натали издала тихий стон и замычала, прокладывая себе путь сквозь волны удовольствия, которые сотрясали её. Гвен в шоке откинулась назад, не зная, что делать. Мисс Риттер, конечно, кончала у нее на глазах; но её удовольствие было контролируемым, даже когда лицо Гвен было плотно прижато к её лону. Натали без колебаний выложила все это. Наконец она со вздохом вытянула ноги, позволив им лечь на открытые бедра Гвен, опуская их вниз и открывая её ещё больше.

— Что ж, это попало в точку,  — сказала она, прищурив глаза.  — Я люблю аудиторию.

С кошачьей медлительностью она убрала ноги и приняла сидячее положение.

— Твоя очередь. Я хочу увидеть, как ты кончаешь.

Все ещё связанная Леди отшатнулась при мысли о том, что она окажется в центре внимания во время этого непристойного представления; Потаскушка же ликовала от этого. Гвен не могла смотреть своей невестке в глаза, когда потянулась за вибратором, лежащим рядом с ней, и включила его. Её глаза полностью закрылись, когда выпуклая головка соприкоснулась с её клитором.

— Я собираюсь выступить точно так же, как с мисс Риттер,  — решила она, прежде чем исправиться. Нет, с ней мне пришлось это сделать из-за моей работы. С Натали я просто действительно хочу этого.

Мощный вибратор сердито зажужжал, когда она с силой приложила его к своим ягодицам и клитору. Гвен не осмелилась рискнуть взглянуть, чтобы проверить реакцию своей невестки, но того факта, что она была там и наблюдала, было достаточно, чтобы быстро подтолкнуть её к кульминации. Её бедра только начали ритмично подергиваться в преддверии приближающегося оргазма, когда она почувствовала нежную руку на одном бедре и что-то твердое у своего отверстия. Инстинктивно она приподняла бедра, чтобы дать посетителю доступ, и он скользнул внутрь без сопротивления. Она стиснула зубы и оседлала набегающие волны, в то время как пенис совершал короткие движения внутрь и наружу, а рука поглаживала её бедро.

А потом все закончилось, её чувства вернулись к ней, большая часть все ещё находилась в её лоне, рука просто лежала на её коже. Гвен выключила вибратор и уронила его на бок, слишком слабая, чтобы двигаться. Раздался призыв вернуться к скромности и сомкнуть ноги, но Натали по-прежнему сидела между ними.

— Ух ты, тебе бы это сошло с рук в библиотеке!

Гвен открыла глаза и увидела, что её коленопреклоненная невестка широко улыбается.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты была такой тихой! Это выглядело так, как будто ты пыталась сдержать чих!

— Это плохо?

— Нет, нет, конечно, нет, я просто никогда не видела, чтобы кто-то так хорошо контролировал себя, когда в его теле происходит столько всего хорошего. Ты всегда была такой?

— Я думаю...

— Я бы, наверное, взорвалась, если бы попыталась вот так держать это в себе. Иногда я становлюсь такой громкой, что боюсь, что дети меня услышат.

Натали наклонилась вперед, пока не нависла над Гвен в позе, которая напомнила лежащей женщине ту, которую 

принял её муж, когда готовился взобраться на нее верхом. Она запечатлела легкий поцелуй на губах своей пораженной невестки.

— Спасибо. Это было как раз то, что мне было нужно. Мне пора на работу.

А потом она ушла, направляясь по коридору к своей машине за сменой одежды.

Две женщины разговаривали, пока Натали одевалась, Гвен была ошеломлена тем, насколько безразличными они обе казались к тому, что только что произошло.

— Эй, почему ты вот так держишь свои игрушки в шкафу? Кажется, это такая мука — доставать их, когда они тебе нужны,  — спросила Натали, натягивая платье.  — Просто оставь их в своей тумбочке.

— Ну, я бы не хотела, чтобы кто-нибудь их нашел.

— Если кто-то роется в твоей тумбочке, значит, он шпионит, и это его вина, а не твоя.

Натали ушла вскоре после этого, больше не упоминая об эпизоде в спальне. Гвен весь день думала о том, что только что произошло, взвешивая чудовищность ситуации, обсуждая, действительно ли она изменила Тиму, но сумела сохранить спокойствие, когда грузовики вернулись. Последний сотрудник ушел на выходные, и пара вернулась на кухню, прежде чем она повернулась к своему мужу.

— Тим, мне нужно тебе кое-что сказать...