Мандраж. Часть 1

У Брайана Монника — самая большая проблема в его карьере. Нет, даже самая большая проблема в жизни. Что, по его мнению, было одним и тем же, поскольку его карьера в значительной степени и была его жизнью.

Его жена сбежала к другому мужчине.

Проблема не в этом.

Проблема в том, что у него — мандраж.

Он подозревал, что мандраж как-то связан с изменой жены их свадебным обетам, но, опять же, никто не знает, как он начинается, почему продолжает мучить, и как или даже можно ли вообще его изгнать.

Да. Изгнать. Мандраж — демоническая одержимость. Он овладевает телом и заставляет его делать — в самые неудобные моменты, моменты, определяющие вашу карьеру, а в его случае и его жизнь — то, что эквивалентно повороту головы на 360 градусов и извержению потока неоново-зеленой вонючей рвоты. На глазах у тридцати пяти тысяч купивших билет и ещё нескольких миллионов зрителей по телевизору. Он не хотел даже думать о видеороликах на YоuТubе, которые будут жить до тех пор, пока солнце не поглотит землю.

Брайан Монник — бейсболист. Чертовски хороший. Если его встретить в уличной одежде, то можно пожать ему руку и подумать, что он — обычный парень. Механик, может быть, или водопроводчик. Он — в середине физиологической кривой при росте метр семьдесят восемь и весе восемьдесят четыре килограмма. У него крепкое пожатие и худощавое тело, как и у нескольких миллионов других двадцатипятилетних мужчин. Но лишь немногие из этих миллионов обладают зрительно-моторной координацией и мышечной памятью, необходимой для того, чтобы отбить летящий в воздухе бейсбольный мяч или подхватить его, несущийся со скоростью восемьдесят миль в час, повернуться и сделать точный и сильный бросок в перчатку первого бейсмена.

А даже если бы один из миллиона и обладал таким мастерством, ему все равно пришлось бы взять в руки тонкий цилиндрический кусок твердого дерева, спокойно стоять, пока круглый снаряд весом в сто сорок два грамма почти невидимкой проносится вблизи от его головы, и не только не броситься с криком прочь с его дороги, но и размахнуться этой деревяшкой и попасть в эту чертову штуку.

И не просто попасть, а попасть так, чтобы снаряд пролетел мимо или выше восьми других парней, также обладающих упомянутыми выше навыками, необходимыми для того, чтобы поймать снаряд и доставить его на первую базу до того, как бегун успеет опустить свою задницу на линию.

И делать это опять и опять, днем и ночью, дома и на выезде, в помещении и на улице, триста раз из тысячи, борясь с усталостью от поездок, вниманием СМИ, преследователями, фанатичными поклонниками, отвечая на просьбы посетить благотворительные мероприятия, навестить больных детей, высказаться о жестокости, бедности, несправедливости.

И после всего этого твоя чертова жена уходит и начинает трахаться с каким-то идиотом-футболистом?

•  •  •

Брайан никогда не питал иллюзий, что его жизнь принадлежит ему по какому-то неведомому праву. Он понимал, что при рождении ему повезло. Никаких дефектов — ни генетических, ни костных, ни мышечных, зрение хищника, родители — из 

высшего среднего класса в любящем, гармоничном доме, которые поддерживали активный отдых своих детей деньгами и поощрением. Брайан вырос в Хондо, штат Техас, в климате, где заниматься активным отдыхом можно круглый год. Свою юность Брайан проводил на любом свободном участке земли с перчаткой в одной руке или битой в двух, играя в игру с кем попало. Они играли в «девять сбоку», в «удар в высоту», в «хоумран-дерби» (выбивание бросаемых мячей). Он играл со своими сверстниками, играл с более младшими детьми, играл против старших ребят. Он бил, ловил, бросал. Каждый день.

Это — питательная среда для многих американских профессиональных бейсболистов. Брайан начал подозревать, что у него есть шанс стать одним из этих редких людей, когда после блестящей школьной карьеры получил стипендию в Техасском университете в Остине, одном из надежных инкубаторов будущих игроков высшей лиги. Он понял, что мечта может стать реальностью, в тот день, когда ему позвонил его будущий тренер. До этого момента он мог лишь мечтать.

В колледже уровень соревнований был настолько выше чем в средней школе или даже в элитных выездных командах, к которым он присоединялся по приглашению в годы своего становления, что казалось, что это — совсем другой вид спорта. Скорость, нюансы, психологический аспект. Ему пришлось учиться всему практически с нуля. Ему повезло, что тренерский состав был профессиональным и с самого начала был на его стороне. Повезло, что его убедили сменить позицию с шортстопа (игрока, занимающего позицию между второй и третьей базами), краеугольной позиции в поле, к которой стремились все, на вторую базу, на которой в детстве не хотел играть почти никто из детей, разве только если нет иного способа попасть в игру. Он был удачлив, он был удачлив, он был удачлив. Одно хорошее нагромождалось на другое хорошее.

Одним из такого хорошего, думал он, стала Лорен Эспозито.

•  •  •

— Эйлин говорит, что вчера ты что-то читал дошкольникам,  — сказала миссис Лоуэлл. Окна были открыты, чтобы уловить ветерок; соленый мягкий бриз начала июня на мысе.

Брайан кивнул, вонзая вилку в филе трески на своей тарелке.

— Да, мэм. После того как она им сказала, что я играю за «Кеттлеров», они просто насели на меня.

Миссис Лоуэлл сияла. Брайан заметил, что каждый раз, когда он называл её мэм за те четыре дня, что жил в семье Лоуэллов, на её лице появлялось довольное выражение, которое он стал считать оргазмом в манере «Янки Уосп». Он начал подчеркивать свой очень легкий южный акцент, в то же время почти бессознательно изменяя его от своего обычного техасского говора, характерного для скотогонов, до тех пор, пока не мог сойти за джентльмена из Северной Каролины.

Дочери, все — молодые копии своей матери, это оценили. Он это видел. Близняшки Лоуэлл — Клара и Сара — были старшеклассницами местной средней школы, одинаковые красавицы с короткими светлыми волосами и голубыми глазами. Младшая в семье — Брай — была младшеклассницей, с длинными платиновыми волосами и огромными глазами с бирюзовой 

радужкой, в которые Брайан иногда чувствовал себя влюбленным.

— И что ты им читал?  — спросила Брай.

— О, книги про мышку с печеньем, драконов с тако (маисовая лепешка), и все в том же духе.

Брай хихикнула.

— Мои любимые. Мне их не почитаешь? Я все ещё люблю сказки на ночь.

— Брай!  — Мать сделала ей замечание, подкрепив пафосным взглядом.  — Ты смущаешь мистера Монника.

Брай закатила глаза.

— Не обращай на нее внимания,  — сказала Клара.  — Она в том возрасте, когда девочка чувствует, что просто обязана поддразнить любого доступного парня.

Брайан приостановил жевание. Доступного?

— Девочки,  — сказала миссис Лоуэлл,  — лето станет долгим для всех, если вы заставите Брайана чувствовать себя некомфортно.

Сара спросила:

— Правда, Брайан?

Он слегка покачал головой.

— Вовсе нет. Я вырос с двумя братьями. Это — приятная перемена.

— Ну,  — сказала Клара,  — в этой семье у тебя четыре сестры.

— Это мне напомнило,  — сказала их мать,  — что завтра придут обслуживать бассейн.

Она обратилась к Брайану:

— Обычно мы открываем бассейн раньше, чем сейчас, но весна выдалась ужасно прохладной. А поскольку мой муж в отъезде, я не видела необходимости его готовить. Но утром он прилетает из Мадрида.

— А Мелоди с ним прилетит?  — спросила Брай.

Миссис Лоуэлл улыбнулась.

— Ты познакомишься со своей последней сестрой. Мелоди работает в фирме Эштона, а также готовится к экзамену на адвоката. Она — упорная труженица, как и её отец.

— Эй,  — запротестовала Сара,  — а мы что, пустое место?

•  •  •

Февральскую тренировку по отбиванию мяча в Остине часто проводят с длинными рукавами, иногда надевая вязаную шапочку, натянутую на уши. В один из прохладных понедельников Брайан делал отбивание, когда на поле вышел главный тренер и встал у клетки, чтобы посмотреть несколько взмахов.

— Хорошие удары, Монник,  — сказал тренер.  — Теперь попробуй вот эту биту.

Брайан вышел из клетки. Его тренер, прижимавший что-то к своему бедру, протянул это Брайану.

Это была кленовая бита Уорстик. Восемьдесят шесть сантиметров в длину и девятьсот шестьдесят четыре грамма весом. Натуральный цвет ствола, черная рукоятка, с золотой полосой по границе между оттенками.

Брайан благоговейно держал её на двух руках, словно это — послание от бейсбольных богов. Так оно и было. Он усмехнулся своему тренеру.

Послание заключалось в том, что его пригласили играть в лиге Кейп-Код.

Посланием являлась деревянная бита.

Брайан участвовал в соревнованиях только с алюминиевой битой. В каждой любительской программе — фермерская лига, Малая лига, Бейб Рут, Легион-болл, средняя школа, колледж — использовались алюминиевые биты. Как в бейсболе, так и в софтболе. Экономически это имело смысл, потому что, в отличие от деревянных, металлические биты никогда не ломаются. Кроме того, у них есть более крупные преимущества: они отскакивают с большей отдачей и забрасывают мяч быстрее и дальше, чем деревянные. Стук биты по мячу был фоновой музыкой жизни Брайана. До сих пор.

Но профессионалы пользуются деревянными битами. А профессиональные команды хотят знать, как их потенциальные призывники играют деревянной битой. Переход от металла к дереву не всегда является плавным. Некоторые игроки приобретали плохие привычки на площадке, чему способствовали всепрощающие свойства 

алюминиевых бит. Деревянные же биты плохие привычки не поощряют. Они не дают вам поводыря, если вы замахиваетесь на внутренней подаче и попадаете впросак. Они не дают мягкого удара над головой полузащитника, если вы отбиваете мяч концом биты. Нет, если не ударить по мячу точно и уверенно, деревянная бита может расколоться и разлететься на куски, а передача импульса будет незначительной — просто белый шар, мягко катящийся по зеленой траве. Позор. Легкий путь для вылета.

Поэтому его приглашение играть в Лиге Кейп-Код стало большим событием. Это — ведущая летняя лига с 1885 года. Среди других игроков там лучшие таланты из колледжей, молящихся и с нетерпением ждущих приглашения. Счастливчики собираются каждый год на этом небольшом песчаном участке, вдающемся в Атлантический океан, и играют в любимую игру, зная, что тысячи до них прошли более или менее прямой путь от небольших собраний вежливых сторонников команды своего города на каждой игре на мысе до шумных стадионов Высшей лиги, переполненных бешеными фанатами. На каждой игре «Кейп» присутствуют скауты (агенты-селекционеры) всех команд высшей лиги, внимательно наблюдающие за происходящим с раскладных стульев за защитной сеткой экрана со своими блокнотами, радарными пистолетами и секундомерами. Все они здесь, чтобы увидеть, как эти перспективные игроки адаптируют свои навыки удара к деревянным битам.

Для Брайана алюминиевая бита была сродни Фиби Макрей. Фиби — вся в мускулах, туши для ресниц и либидо. У нее — волнистые русые волосы, серые глаза, большие нос и рот с идеальными зубами. Они познакомились на концерте на первом курсе университета. Он натолкнулся на нее в толпе, извинился, а через два часа уже был в её постели и глубоко внутри нее. Фиби — незамысловата. Когда Брайан смотрит на нее, ему хочется её трахнуть. Трахаться — её функция. В этом она великолепна, надежна. Однако, как и алюминиевая бита, её технические характеристики удовлетворяют требованиям многих мужчин, а гладкая ручка подходит для любой руки.

Деревянная же бита похожа на Меган Барлоу. (Здесь ему всегда приходится делать паузу, чтобы устоять перед шквалом воспоминаний. Мгновенное колебание, часто глубокий вдох, затем продолжение.) Песочно-каштановые волосы в эльфийской стрижке, широко расставленные карие глаза, круглое лицо, ямочки, постоянная улыбка. Когда она обволакивала его взглядом и улыбалась, он чувствовал слабость. То место внутри него, прямо под грудной костью, начинало кружиться, дезориентируя его. Он до мозга костей знал, что она — его и только его.

Секс с Меган каждый раз был свежим. Он постоянно находил новые места на ней и в ней, вызывающие её стон, визг или хихиканье. Их совокупления были иногда впечатляющими, иногда хорошими, иногда медленными, иногда быстрыми, но всегда особенными. Как снежинки, очень редко встречающиеся в этой части Техаса, каждая из которых уникальна, каждая прекрасна и совершенна и стоит того, чтобы запечатлеть её в вечности.

Дерево — это натуральный продукт с вытекающими отсюда несовершенствами. Вы берете дюжину деревянных бит, которые обработаны так, чтобы все были одинаковой длины, веса, диаметра ствола, диаметра ручки,  

формы рукоятки. Но каждая из них содержит уникальный набор тонких недостатков. Они — разные. Делаешь пробный замах, наносишь несколько ударов, и сразу можешь сказать, какая из дюжины подходит именно тебе. Какая из этих бит, на вид подходящих, похожих, будет относиться к тебе правильно. Меган была для него. Он знал, что она будет относиться к нему правильно. И она так и делала. Вплоть до той летней вечерней зари, когда парень в пикапе на секунду отвлекся на свой телефон, а Меган на велосипеде в последний раз посмотрела вверх, вероятно, все ещё с той же чудесной улыбкой на доверчивом лице.

Все когда-либо сделанные алюминиевые биты, как и Фиби, по-прежнему одинаковы, все ещё удовлетворяя всех и каждого. Деревянные же биты как, в конце концов, и Меган, ломаются и выбрасываются.

•  •  •

Весенний бейсбольный сезон в Техасе закончился, и на следующий день Брайан уже летел в Бостон. На мыс его подвезли два парня из штата Мичиган, игравшие за Уэрхэм. Он им сказал, что у него — работа в библиотеке Котуита. Один из парней из штата собирался проводить молодежные бейсбольные семинары. Другого назначили уборщиком в средней школе. Они высадили его у парадной двери огромного дома, крытого черепицей, из которого была видна вода — по его предположению, Атлантический океан или какое-то его ответвление. Хондо находился в трех часах езды на машине от залива, поэтому он был впечатлен тем, что океан находится в нескольких шагах от него.

На его стук открыла молодая светловолосая женщина, завернутая в полотенце, с распущенными и мокрыми волосами на голове. Полотенце заканчивалось слишком высоко на её ноге. Она улыбнулась, и ему удалось удержать свой беспомощный мужской взгляд от попыток запомнить рельеф её бедер.

— Привет,  — сказала она.  — Я — Брай. А ты, должно быть, Брайан?

Он кивнул, стараясь, чтобы его кивок был достаточно высок.

Семья — то, что от нее осталось в резиденции — налетела на него, как чересчур вежливые колибри. Они разместили его чемоданы, принесли напитки и закуски, осмотрели его комнату. Проводили его на сотню метров до библиотеки и представили Эйлин, библиотекарю и его новому начальнику. Усадили за стол, накормили ужином и засыпали вопросами.

После целого дня путешествия он был истощен. На веранде же он расслабился в кресле-качалке, рядом с ним сидела Брай, миссис Лоуэлл — она просила называть её Адэр — тоже в кресле-качалке, а близнецы растянулись на подушках. В угасающих сумерках океанский воздух проникал в дом и охлаждал их, пока он рассказывал им о жизни в Хондо, штат Техас.

•  •  •

В день, когда шло обслуживание бассейна, он вернулся в своей униформе из Борна в пять. Из-за проблем с освещением игра началась в полдень. Он принял душ. Из ванной увидел миссис Лоуэлл — он просто не мог обращаться к кому-то в возрасте его матери по имени — нарезающей в бассейне круги. Три сестры загорали в бикини, при этом Клара лежала на животе, бретельки её топа были развязаны.

Брайан протянул руку и включил холодную воду.

•  •  •

Он 

плавал на огромном нелепом надувном фламинго, когда открылась раздвижная дверь, и на веранду кто-то вышел. Из-за бликов на солнцезащитных очках он не смог разобрать, кто это.

— Мел!  — воскликнула миссис Лоуэлл, кидаясь обнимать новоприбывшую.

Брайан отплыл в сторону и с достоинством, насколько это было возможно в таких обстоятельствах, сошел с покачивающейся пластиковой птицы. Он встал и подошел к четвертой сестре.

Мелоди Лоуэлл внешне настолько сильно отличалась от своих сестер, что Брайан сначала подумал, что у матери, должно быть, был первый брак. Мелоди имела такой же рост что и Брайан, с рыжими волосами и бледно-голубыми глазами, которыми она с подозрением смотрела на незнакомца.

— Брайан Монник,  — любезно представился он.  — Приятно познакомиться.

Она посмотрела на его протянутую руку так, словно он только что вытер ею свою задницу, отпрянула от него и обратилась к матери:

— Отец заносит вещи.  — Затем скрылась в доме, оставив Брайана с протянутой рукой и чувствующим себя идиотом. Его щеки горели. Он не мог вспомнить, когда в последний раз ему было настолько неловко.

Миссис Лоуэлл извиняясь пожала плечами и последовала в дом за дочерью.

Близнецы посмотрели друг на друга.

— Кто выкрутил ей соски?  — сказала Сара.

Брай окинула Брайана странным взглядом, странно зрелым, не по годам. Он задался вопросом, что, черт возьми, происходит в этой семье.

Позже он встретил за обеденным столом мистера Лоуэлла, и генетическая загадка стала ясна. Эшфорд Лоуэлл был высокого роста. Его широкий нос безошибочно похож на нос его старшей дочери, а то немногое, что оставалось в его редеющих седых волосах, было рыжим.

— Ну, Брайан, как выглядит команда на данный момент?  — спросил он.

— Слишком рано говорить, мистер Лоуэлл,  — ответил Брайан.  — Пятьдесят на пятьдесят. Мы все незнакомы, так что, над сыгранностью и командной работой в игре, например, над двойной игрой и постановкой на отбой, нам нужно поработать. Но — таков уж бейсбол.

— Ты бросаешь мяч,  — сказала Бри,  — ловишь его, отбиваешь. Иногда выигрываешь, иногда проигрываешь, а иногда идет дождь.

— Моя девочка,  — рассмеялся мистер Лоуэлл.  — И, Брайан, пожалуйста, зови меня Эшфорд. Или Эш, если хочешь.

Брайан кивнул. Это также означает, что он обязан называть миссис Лоуэлл Адэр. Ему было интересно, как она отреагирует, если к ней будут обращаться как к Адди.

Миссис Лоуэлл встала, чтобы принести ещё булочек.

— Хорошо, что с нами снова игрок в мяч. Прошлым летом нам пришлось сделать перерыв в нашей традиции.

Брайан опять увидел то же самое выражение на лице Брай. На этот раз она лишь мельком взглянула на Мелоди, сосредоточенно разглядывающую свою курицу.

— Что случилось?  — осторожно спросил Брайан.

— Случилась Франция,  — сказал мистер Лоуэлл.  — У меня было так много дел в Париже, что мы просто собрались и переехали туда на два месяца. Там вообще нет бейсбола. Думаю, к тому времени как вернулись, все мы по нему изголодались.

•  •  •

Это лето было лучшим в его жизни. Светило яркое солнце, дули прохладные ветры с Атлантики. Не было зверской жары, как летом в Техасе. Когда 

шел дождь, он шел ночью. Он мог играть в бейсбол каждый день. Он скучал по родителям и братьям, но полюбил своих новых сестер. Вернее, трех из них. Мел то приезжала из Бостона, то уезжала. Он был рад, когда её нет рядом, так как она обращалась с ним, как с заразным больным. Её родители, однако, были замечательными. Отдали ему свой запасной автомобиль, кормили его, приходили на большинство домашних игр «Кеттлерс», чтобы за него поболеть, а в остальном оставляли его в основном одного. С раннего утра и до того, как приходило время уходить на игру, он работал в библиотеке, расставляя книги по полкам, проверяя материалы, помогая клиентам найти нужное, демонстрируя библиотечную компьютерную систему.

Он также узнал кое-что о Лиге Кейп-Код, чего не удавалось найти с помощью библиотечных компьютеров.

Были женщины, смотревшие на молодых игроков колледжа как на предмет, который можно выписать и забрать домой.

Однажды утром его разбудил медленно разгорающийся рассвет. Дезориентированный, он попытался вспомнить, где находится. Затем попытался вспомнить, кто эта пухленькая темноволосая женщина, прижавшаяся к нему обнаженной. Солнце медленно всходило, по мере того как его мозг подключал недостающие данные. Он — в Орлеане, а её зовут Марли. Он полагал, что она — ассистент стоматолога. Думал, что она старше него лет на десять. Он знал, что у нее есть пизда, сжимающая его так, что он может никогда не освободиться.

Она передвинула руку, потом ладонь. Нашла его эрекцию и пробормотала:

— Очередной удар?

В Ярмуте была мускулистая Изабелла, у которой в соседнем номере спала дочь-подросток, и она достигала кульминации в череде сотрясающих, но беззвучных оргазмов.

В Деннисе — Андреа. У нее были разноцветные татуировки в виде змей, топоров и черепов, покрывавшие обе руки и большую часть спины. На сиськах у нее были наколоты бабочки и китайские иероглифы на выбритом лоне. Её волосы — черные и блестящие, как синтетическое волокно, но нет ни единого пирсинга, даже сережек. Ей нравится, когда её ставят на колени и трахают в задницу. После секса она играла для него на гитаре. Она была очень хороша. Когда Брайан представил её без татуировок, он понял, что это — одна из самых красивых женщин, которых он когда-либо видел во плоти.

В Чатеме жила Хоуп (Надежда), выглядевшая едва ли достаточно взрослой, чтобы легально выпивать, но на самом деле ей — тридцать восемь. Её белая кожа сияла как стакан молока в рекламе молочной промышленности. Брайан понятия не имел, как ей удается избегать солнца на мысе. Хоуп любила, когда её привязывают к кровати шарфами и нежно обцеловывают со всех сторон. Впервые Брайан увидел, как женщина кончает только от того, что ей пощипывают соски.

Были и другие. Некоторые — один раз, иные — многократно.

В июле он ответил на звонок своего мобильного, номера которого нет в его записной книжке. Код города он не узнал.

— Брайан Монник? Это — Пол Ганниттис. Я — генеральный менеджер «Сан-Диего Падрес». Поздравляю! Мы только что вас задрафтовали (призвали).

Он долго разговаривал 

с Полом. «Падрес» выбрали Брайана в десятом раунде и были готовы заплатить ему шестизначный бонус за то, чтобы он отказался от выпускного года в колледже и в сентябре перешел в их команду лиги «А».

Следующие несколько дней он серьезно об этом думал. Это — кульминация его мечты стать профессиональным бейсболистом. Он звонил и обсуждал это с отцом, с матерью, с тренером в колледже. Обсуждал у бассейна с Лоуэллами. У тех было своё мнение о его будущем. Он улыбнулся про себя. Они тщательно исследовали все аспекты его возможных решений, как будто он — их сын, а не просто летний гость.

Мелоди на выходных отсутствовала, да ей и нечего было сказать по этому поводу. Он заметил, что она смотрит на него с каким-то выражением, которое он не может расшифровать, и, конечно же, не собирается спрашивать её об этом.

В конце концов, он решил вернуться в Остин, закончить выпускной класс, надеяться, что не получит серьезной травмы, и в следующем драфте попытаться улучшить свою позицию. Это был риск, как напомнил ему Пол, когда Брайан позвонил и отказался от предложения «Падрес».

•  •  •

Сезон закончился. «Котуит» выбыл из плей-офф на стадии четвертьфинала, но Брайан не был недоволен. Лето было посвящено тому, чтобы произвести впечатление на скаутов и повеселиться. Он отбивал с результатом. 325 и ошибок совершил меньше всех среди полузащитников. Почти после каждой игры полдюжины скаутов хотели, чтобы он с ними пообщался.

Кроме того, практически после каждой игры находилось симпатичное лицо, желавшее получить автограф, обнять его или подвезти домой.

Лоуэллы устроили для команды Котутит Кеттлерс прощальную вечеринку. Приехал поставщик провизии с несколькими грилями и коптильнями. На лугу за бассейном был установлен широкий белый шатер с ярким внутренним освещением. Брайан стоял в кругу с несколькими товарищами по команде и обсуждал предстоящий год, когда к нему подошла Брай. Брайан заметил, как парни глазеют на нее в желтом летнем платье, и начал злиться. Он хотел накричать на них: «Отвалите! Она ещё ребенок! Она ещё в средней школе! »

Брайан вздохнул. Он понял, что начал думать о ней как о настоящей сестре.

Она слушала их шутки, сальность которых в её присутствии значительно снизилась. Он вышел из группы, чтобы взять ещё одну тарелку ребрышек, и обнаружил, что к нему присоединилась Брай. Они наблюдали за Кларой и Сарой, которые в бассейне на плечах двух парней пытались столкнуть друг друга в воду, в то время как толпа веселилась и плескалась.

— Я буду скучать по сестрам,  — сказал Брайан.

— Теперь у тебя всегда будут сестры. Ты — наш брат навсегда.

Он засмеялся.

— Три сестры быстрого приготовления.

Она снова посмотрела на него и наклонилась поближе.

— Нам нужно поговорить. Идем.  — И она пошла в направлении луга. Он последовал за ней мимо палатки к кустам черники, где она повернулась к нему лицом.

Он уже готовился позволить ей один раз поцеловать его, прежде чем остановить и рассказать о разнице в возрасте и т. д., когда она проговорила:

— 

Я хочу рассказать тебе то, чего не знает никто в мире.

Он замер в ожидании.

И снова этот взгляд, но нервный.

— Мелоди... Послушай, Брайан, есть... то, что ты должен знать.

— В принципе,  — продолжила она,  — я думаю, что могу быть ведьмой.

— Ты... так думаешь?

— Да, но хочу тебе рассказать не об этом.  — Она огляделась вокруг, как бы желая убедиться, что никто к ним не подкрался.  — Сколько себя помню, моя сестра всегда была глупо сосредоточена. Я думаю, она всегда пыталась стать нашим отцом. Играла в лакросс, потому что он был в команде в Гарварде. Она, конечно, всецело была американкой. И когда училась в старших классах — не тусовалась в дюнах, как все остальные — потому что он был первым в своем классе. Она была лучшей во всем, что бы ни делала, потому что у нее природные физические гены, и она чертовски умна. Гарвардское юридическое обозрение. Красный диплом. Десять словосочетаний за тридцать гребаных секунд. Добавь к этому все то, что находится внутри нее и управляет ею, как гребаный жокей хлыстом... и получишь Мел. Уникума.

Брайан пытался понять, какое отношение все это имеет к нему и к предполагаемой колдовской сущности Брай.

Она это заметила.

— Все это лето Мел была для тебя сукой. Каждый раз, будучи здесь, она делала все возможное, чтобы ты чувствовал себя игнорируемым и нежеланным.

— Не сработало,  — сказал Брайан.

Она улыбнулась.

— Я рада. Все остальные вдвойне старались, чтобы ты почувствовал, что mi саsа su саsа (мой дом — твой дом, итал.), знаешь... о, черт!

После долгой паузы он сказал:

— И?

— Ты когда-нибудь слышал о парне по имени Хайме Родригес?

Брайан кивнул.

— Он — из клуба «Брюэрс». Где-то читал, что он рвется во вторую лигу. Пару недель назад он не сделал ни одного хита (не добежал од базы). А что?

— Два года назад он был летним гостем у нас.

Брайан оглянулся на дом, на вечеринку, проходившую без них. У него появилось странное чувство по поводу этой странной семьи, в которую его приняли.

— Однажды семья отправилась в Нью-Йорк, чтобы посмотреть спектакль и остаться на ночь. Все, кроме Мел, ведшей онлайн-занятия по подготовке к экзамену LSАТ, и Хайме, у которого была практика. И меня. На той неделе я жила у подруги. Мы должны были поехать на рыбалку, но у лодки оказались проблемы с двигателем. Поэтому я приехала домой на велосипеде, чтобы забрать свой iРаd.

Она смотрела на кабинку для переодевания у бассейна, крошечный домик, стоящий отдельно.

— Ты можешь догадаться, к чему это привело. Я услышала из окна кухни шум и пошла за ними к бассейну. Пробралась в кабинку. Они меня не заметили — были заняты. На диване.

Брайан был ошеломлен. Он попытался представить Мелоди на спине, наслаждающейся...

Брай вздохнула.

— О таком всегда читаешь. Мужчина сверху, долбящийся в...  — Она остановилась.

Брайан покраснел вместо нее. Она читала о таких вещах?!

— Но они были просто неподвижны. Голые и неподвижные. Я видела, что он — внутри нее.  — 

Она заметила удивление Брайана.  — Хватит об этом. Я знаю, как это работает.

Он пожал плечами.

— Стало тихо. Я слышала, как он сказал, что любит её. А когда она ответила ему, я чуть не обделалась. Мелоди, ледяная скульптура, идеальная студентка, спортсменка и дочь. Особенно идеальная дочь. Сказать этому парню, которого она знает всего пару месяцев, что любит его всем сердцем и хочет всегда быть с ним.

Брайан выдохнул, надув щеки. Он мог себе представить, что это стало сюрпризом.

— Они тебя заметили?

Она покачала головой.

— Нет, и я никогда... до сих пор.

— Почему я?

— Не знаю. Инстинкт ведьмы.

Он улыбнулся.

— А они..?

— Не знаю, сколько ещё между ними продолжалось это, но по окончании сезона он вернулся домой во Флориду. Через два дня Мел поехала туда, чтобы остаться с ним.

Она сделала паузу. Повисло долгое молчание. Она выглядела грустной и испытывающей неудобство.

— И обнаружила его.

Брайан достал свой сотовый и поискал по имени. Изображения. Брай подошла ближе и посмотрела через плечо, указывая на один снимок. Он нажал на него, и тот заполнил экран. Джейми Родригес. Держит на руках маленькую девочку. Стоит рядом с маленьким мальчиком. Улыбается светловолосой женщине.

— Сыну пять лет. Счастливо женат.

— О...  — сказал Брайан.

— Да. Я не хотела, чтобы ты оставался в недоумении насчет нас, брат, Мел никогда не злилась на тебя.

•  •  •

В самолете, возвращавшемся в Остин, Брайан вспоминал, как в последний раз разговаривал с Мелоди за день до прощальной вечеринки. Стоя на кухне и потягивая из стакана холодный чай, он смотрел на Сару, Клару и Брай, перебрасывавшихся воланчиком для бадминтона, не особо заботясь о правилах игры. Или об униформе, поскольку все они были в бикини.

Мелоди вошла тихо и испугала его, довольно резко сказав:

— Даже не думай.

Он повернулся к ней лицом.

— Единственные мысли, что есть у меня, полностью братские. А что заползло тебе в задницу?

На мгновение она выглядела смущенной. Брайан ни разу не обращался ни к кому из них в таком тоне.

— Они — хорошие дети,  — продолжал он.  — О чем ты беспокоишься?

Мелоди вернула на лицо возмущение.

— Я...

Брайан оборвал её. Боже, это было мелочно, и в то же время приятно.

— Знаю. Не хочешь, чтобы твоя высококлассная родословная была разбавлена моей.

— Естественно. И в любом случае, что ты можешь предложить?

— Ну,  — сказал Брайан,  — мы знаем, что я не буду учиться на юридическом факультете Гарварда.  — Он произнес слова «Гарвардский юридический факультет» с преувеличенным уважением, что делало его слава саркастическими. Ему пришлось побороть желание использовать воздушные кавычки.

— Но твоя степень в области обмена информацией будет очень ценной.

Она точно спародировала его насмешливый тон, говоря об «обмене информацией». Брайан почти улыбнулся. Он знал, что она умна, и начал думать, что она также остроумна.

— Вообще-то, моя специальность — классические языки. С концентрацией на древнегреческом.

— Чушь.

Брайан, давно привыкший к такому приему, невозмутимо выпалил около двадцати строк Гомера, перемежая их с английскими.

— Перевод мой,  — сказал он.  — Авторские права также 

принадлежат мне.

Ее лицо было нечитаемым. Он протараторил Цицерона на латыни и для приправы добавил несколько арамейских пословиц.

Мелоди показалось, что её тошнит. Она смотрела на него несколько секунд, а потом убежала. Он подумал, что её сейчас вырвет.

Что, черт возьми, это было?

•  •  •

Он должен был сказать Полу Ганниттису «да». Должен был быть доволен тем местом на драфте, получить скромный бонус и убраться из Остина.

Он должен был сделать много чего... но не сделал. Так он встретил Лорен Эспозито.

Он жил за пределами кампуса в красивой многоэтажке с тремя другими товарищами по команде. Удобства были впечатляющими. В первый день занятий в общей зоне была устроена грандиозная вечеринка. Брайан смешался с толпой, когда увидел видение, от которого его сердце забилось быстрее. Цеплялась за двух футболистов, смеялась, флиртовала совершенно замечательная молодая женщина. Черные волосы туго завивались вокруг её головы, обрамляя большие зеленые умные глаза и сексуальную несимметричную улыбку. Её вздернутый носик напоминал воплощение диснеевской принцессы.

Она была привлекательной, но не из тех ухоженных южных красавиц, которыми кишит кампус. Просто в ней было что-то такое, на что Брайан запал. Он не мог дать этому определение. Позже он думал о её открытости, хихиканье, веселом настроении, умных способностях. Это была любовь с первого взгляда.

Любви с первого взгляда существовать не должно. Это — ловушка для сердца. Понял он это много лет спустя. Слишком поздно. Он подумал, что было бы разумным вложением средств пригласить частного детектива, чтобы тот полностью проверил все любовные интересы, которые могут возникнуть у его будущих детей.

Но, опять же, даже тщательный осмотр не всегда позволяет выявить глубоко укоренившиеся недостатки.

Бейсболисты уже сто лет набивают биты пробкой. Это просто. И совершенно не по правилам. Просверлить отверстие по центру биты с толстого конца. Заполнить канал пробкой, вдавить её в отверстие, приклеить кусок дерева, чтобы скрыть отверстие. Здравый смысл подсказывает игрокам, что мяч станет сильнее отскакивать от ствола биты с пробкой, увеличивая скорость и расстояние полета мяча. Это — чертова пробка, не так ли? Единственная проблема — в том, что это неправда. Дальность полета мяча зависит от скорости биты, её массы и упругости мяча. Высверливание массы из биты может позволить увеличить её скорость, но этого недостаточно, чтобы компенсировать потерю массы.

Как ни рассматривать физику, реальность такова, что бита с пробкой выглядит и ведет себя так же, как и без, но высверливание ослабляет ствол. Однажды при контакте с мячом бита катастрофически разрушится, ствол разлетится на куски, и перед неумолимым взором судьи предстанет пробка.

Гипотетический частный детектив никогда бы не смог вовремя обнаружить её недостаток.

Внешность и поведение Лорен соответствовали каким-то его потребностям. Она была деталью, заполнившей пробел в его психике. Он не знал, почему. Это — необъяснимо и неожиданно, и не имело значения. Все было фальшиво, все было фанерно. Она не была подкреплена фактами. Он понятия не имел, хороший ли она человек или ужасный. Все что он знал, это её внешность, и он 

неосторожно позволил себе влюбиться в нее.

Брайану потребовалось два месяца, чтобы отбить её у её бойфренда, и ещё месяц, чтобы заставить её посвятить себя только ему.

В качестве приманки он использовал свою будущую профессиональную карьеру, корыстное хвастовство, что было для него в новинку, и что у любого другого он бы счел подлым поведением. Он рассказал ей о предложении от «Падрес», о том, что ещё один год игры в колледже сделает его ещё более желанным. И оплата будет реальной. Он рассчитывал на бонус за подписание контракта, в несколько раз превышающий тот, которым его пытались соблазнить «Падрес».

Но дайте ему поблажку, ему был двадцать один год, и его сердце пленила мысль о Лорен Эспозито.

•  •  •

Студия была похожа на дюжину других студий. Блондинка — очередное воплощение в неисчерпаемой череде белых, черных, латиноамериканок, брюнеток, рыжих, светловолосых, местных цветных пушистых интервьюеров. Иногда им требовался профессиональный спортсмен в одиночестве, а иногда — со своей прекрасной женой.

Сегодня им нужны были Лорен и Брайан Монник, а местом действия был — ему пришлось прищуриться от яркого ослепительного света — «Пятый канал. Новости. Спорт. Погода».

Они сидели в хлипких парусиновых складных креслах, красно-белых с логотипом «Ред Сокс». Позади них была зеленая стена, которая, как уже знал Брайан, являлась цветовым пространством, которое режиссер заполнит электронными изображениями. Логотипами, видео, фотографиями.

Брайан устал от этих повторяющихся диалогов, наполненных прощупывающими вопросами, например, какое у них любимое место для ужина? Как вы познакомились? Чем занимаетесь в свободные дни? Но его агент велел ему появляться и взаимодействовать, а у Паркера Брэннана есть целая куча клиентов, зарабатывающих многие миллионы в пяти различных видах спорта. Брайан хотел быть одним из них, поэтому делал то, что говорил ему агент.

Поначалу это было забавно — таковы требования к его времени. Это — часть захватывающего дух волнения от того, что он наконец-то стал игроком высшей лиги. Летом после окончания колледжа в Остине он был задрафтован командой «Бостон Ред Сокс» и получил при подписании контракта премию в размере шестизначной суммы, пошедшую на оплату свадьбы и медового месяца. Новый агент и специалист по финансовому планированию Брайана вложил большую часть оставшейся суммы в надежные инвестиции, что порадовало его семью, но привело к тому, что Лорен надулась, потому что хотела, чтобы они купили внедорожник Lехus взамен их десятилетней Саmrу.

Брайан обладал зрелыми навыками игры на поле, но ему не хватало сезона или двух во второстепенной лиге, чтобы стабильно выступать на профессиональной подаче в низшей лиге. В то время как команде «Сокс» не хватало вторых бейсменов. У них было несколько переученных шортстопов и несколько игроков подсобного звена, но не было чистого уверенного четвертого номера в надежных перчатках. У Брайана было лучшее время в его жизни. Он внимательно прислушивался к тренерскому штабу и пожилым отставным игрокам, бродившим по системе, обучая второлиговых игроков. И тренировался. Постоянно. В клуб приходил первым и уходил последним. Он приходил в свободные дни, чтобы поднимать тяжести и 

потренироваться на отбиве. Смотрел видео. Бегал. Отследил тысячу высоких бросков. Собрал две тысячи граундеров — мячей, катящихся по полю.

И все это за чуть более чем две тысячи в месяц. Именно так. В то время как игроки высшей лиги зарабатывали миллионы, игроки в командах А, АА и даже ААА получали зарплату, которой едва хватало на существование. Брайану низкая зарплата не нравилась, но он принимал её как принцип работы системы. Лорен же её ненавидела и иногда показывала это так, что Брайан считал это иррациональным.

Пока не узнал, что для нее это рационально.

В колледже она показалась ему гораздо более собранной и зрелой, чем обычные студентки. Она всегда была тщательно ухожена и идеально накрашена. Никогда чересчур, но всегда со вкусом. Её одежда не была дорогой, но никогда не была помятой, всегда — без пятен и разрывов. Когда ему впервые разрешили зайти в её комнату в общежитии, он был очарован. Та была безупречно чиста. Никаких валяющихся лифчиков или трусиков. Никаких носков под кроватью. На самом деле, под кроватью не было даже пыли. Он никогда не встречал таких ровесниц как она. Её комната выглядела словно реклама в журнале для студентов. На стене над её кроватью висели два больших плаката, на обоих были изображены штангисты: блестящая кожа, смазанная маслом, накачанные и выпуклые мышцы.

В тот первый раз он трахал её, глядя на эти две мужские массы. Она провела руками по его груди, по лицу... Он не мог её прочесть. Что-то в ней было отстраненным, и это его разозлило, и он начал с силой вколачиваться в нее. Она посмотрела ему в глаза и стала выражать своё удовольствие, но когда посмотрела в сторону, туда, где, по мнению Брайана, находились плакаты, он схватил подушку и накрыл ею её лицо. Её крики были приглушены, но она продолжала издавать звуки благодарности.

Она кончила. Сильно. Заснула в его объятиях, издавая во сне тоненькое хныканье, как удовлетворенное животное.