Незаконченный семейный бизнес. Глава Семейный отдых нудистов Часть 9

Я старался двигаться максимально бесшумно, когда решил подняться в свою спальню. Однако не стоило мне волноваться, потому что мама была не в состоянии сна.

— Тони, это ты?

— Да, только что зашел.

Я протянул руку через волосы и поправил свою одежду, надеясь, что выгляжу таким образом, чтобы не казаться таким, будто только что занимался интимными делами с лучшей подругой своей сестры. Я видел свет, проникающий из-под двери спальни, и слегка открыл ее достаточно широко, чтобы заглянуть головой в комнату.

— У тебя были планы на ужин, дорогой?

Лампа на ночном столике была включена и на коленях у нее лежала книга лицевой стороной вниз. Простыня была приподнята до талии, но даже при мягком освещении от лампы я мог разглядеть очертания сосков мамы сквозь ее тонкую шелковую ночную рубашку. Она не ходила по дому полуголая, но маме нравились красивые ночные рубашки, и ей никогда не приходило в голову закрываться, когда я был поблизости, но зачем это нужно было? Она не знала, каким извращенцем я являюсь. Я очень старался смотреть ей в глаза во время нашего разговора, хотя у меня было преимущество нахождения в тени.

— На самом деле, я уже поужинал с Дианой Лэнсдейл. Вчера я случайно встретил ее в городе и мы решили отыграться за упущенное до того, как она уедет в колледж.

— Это славно. Все ли у нее хорошо в колледже?

— Да, ей просто нужен был короткий перерыв. Ты же знаешь, какие бывают драмы среди девочек-подростков.

Мама засмеялась.

— Ты бы видел меня на ее месте, когда мне было девятнадцать лет.

Мысли о моей матери на 19 лет вызывали у меня различные неуместные мысли.

— Диана общается с Гвен?

— Не особо. У них обеих было много дел.

— Ух, я надеялась, что она выскажет хоть что-нибудь. На этой неделе несколько раз пыталась дозвониться до Гвен, но так и не удалось установить связь с ней. Если она будет продолжать игнорировать меня, я подумываю съездить и посетить ее в школе. В случае чего, я собираюсь достучаться до правды.

— Не беспокойся, мама, я позабочусь об этом. Я лучше пойду спать.

— Подойди сюда, обними меня и поцелуй перед сном.

Я засмеялся, заходя в комнату.

— Я уже стал большим парнем, мама.

Она села и протянула ко мне руки. Ее ночная рубашка тесно облегала грудь, а соски казались готовыми прорваться сквозь ткань. Я сконцентрировался на верхней части ее тела – от шеи и выше – но это было сложно из-за ее волос из светлого шелка вокруг лица. Сел на край кровати, и мама прижала меня к себе и поцеловала в щеку. Ее груди прижались к моей, и хотя я уже два раза кончил, я почувствовал новое возбуждение внизу живота. Борясь с желанием оттолкнуться, я позволил маме обнимать меня так долго, как ей было нужно. Зарылся лицом в ее мягкие волосы и наслаждался запахом жасмина.

— Ты действительно вырос, не так ли? — прокомментировала она, сильно сжимая меня. — Ты стал таким замечательным молодым человеком, Тони. Я очень рада, что ты здесь.

— Я всегда буду рядом, мама. Мне ты нужна.

• • •

На следующий день попробовал дозвониться до Гвен пять раз, но безуспешно. Оставил голосовое сообщение после последнего звонка.

— Гвен, это твой брат, — произнес я с видимым разочарованием. — Я старался связаться с тобой и могу понять, если тебе не хочется со мной разговаривать. Но тебе нельзя игнорировать маму. Ей очень тяжело из-за ситуации с папой, и она нуждается в твоей поддержке. То, как ты обращаешься с ней, несправедливо, поэтому оторви свою эгоистичную задницу и перезвони ей.

Я пожалел о тоне своего сообщения, как только положил трубку, но ничего нельзя было поделать. Неудивительно, что от моей сестры не было никаких вестей. Я не ожидал, что она мне перезвонит, но подумал, что она могла бы, по крайней мере, позвонить маме. Начались весенние каникулы, а она все ещё не вернулась домой, но и в Канкун или Дейтону тоже не поехала. Я проверил её кредитные карты и увидел, что она нигде не бронировала отпуск.

К счастью, я был так занят работой, что у меня было не так много времени, чтобы беспокоиться о том, что задумала Гвен. Я почти ежедневно участвовал в проекте "Брэддок", тушил то один, то другой пожар по работе, и по мере приближения крайнего срока для первого этапа строительства казалось все менее и менее вероятным, что мы закончим вовремя. Я даже сам был там, надеясь, что это вдохновит парней на высокие темпы. Чаще всего я, измученный, возвращался домой, когда было уже далеко за полночь. У меня едва хватало сил поднести вилку ко рту, но каждый вечер мама заботилась о том, чтобы у меня была здоровая еда и чтобы я ложился спать как можно раньше. А потом, когда на следующее утро взошло солнце, я снова был в пути.

Как-то в полдень я решил забежать домой, чтобы быстро принять душ и переодеться перед моими дневными встречами. Я думал, что мама будет в клубе, но я нашел и "Ягуар", и незнакомую машину на подъездной дорожке. Мама была на заднем дворике у бассейна, и она была не одна. Я сразу узнал вкрадчивого профессионала тенниса из клуба. Мартин был одет в те же шорты и поло, которые я видел раньше, так что я не подумал, что это был светский визит, но мне все равно это не понравилось. Они стояли очень близко лицом друг к другу, и он растягивал её правую руку, вращая её, в то время как его левая рука была на её боку. Мамины глаза были закрыты, а губы приоткрыты, и казалось, что бы Мартин с ней ни делал, это доставляло удовольствие.

— Что происходит? — спросил я, стараясь придать дружелюбный тон голосу.

Мама резко подскочила при звуке моего голоса и отступила от Мартина. Возможно, это лицо было виноватым выражением? Нет, наверное, это было мое воображение.

— Тони, я не думала, что ты вернешься так поздно.

— Я немного перегрелся на стройке и решил принять душ перед тем как отправиться в офис. Мартин, правильно я его называю? — спросил я, протягивая руку, которую он пожал.

— Как дела, Тони? Я только помогал твоей маме. У нее начала болеть рука.

— Не перебарщивай с усердием, мама.

— Не беспокойся, дорогой. Я в хороших руках.

Да уж, я уверен, что так оно и есть — подумал я про себя.

— У нас парный турнир с Мисси уже в четверг и Мартин предложил нам уйти подальше от шума клуба для лучшей концентрации.

— Ты собираешься прийти посмотреть, как играет Китти? Она в отличной форме — сказал Мартин.

На маме было короткое белое теннисное платье, аккуратно облегающее ее фигуру. Ее загорелые ноги казались бесконечными, исчезая под платьем. Я был всего лишь ее сыном, поэтому я мог только представить, какие мысли крутились в голове у Мартина.

— Вряд ли получится — на работе сейчас очень много дел.

— Мой сын слишком занят поддержанием бизнеса в рабочем состоянии, чтобы беспокоиться о таких мелочах, как теннисный матч. Он занял место своего отца.

Я оставил их на теннисном уроке и пошел вверх в душ. У меня было возбуждение и я потратил несколько минут на то, чтобы его облегчить. Я сконцентрировался на Диане вместо того, чтобы думать о запретных желаниях. Перевоплощаясь в новую одежду, я выглянул в окно и увидел маму с высоко поднятой ракеткой, ее теннисное платье задралось немного. Мартин подошел и обнял ее сзади, показывая правильный замах. Они были так близко, что я почувствовал ревность и вожделение одновременно. Я хотел сказать этому идиоту, чтобы он держал свои руки при себе, но вместо этого просто молча отправился в офис.

•  •  •

В пятницу позвонила мама и взволнованно рассказала мне о своей победе в парном турнире. Она и Мисси Кэррингтон не только выиграли в категории "старше сорока", но и в общем зачете. Мама настояла, чтобы мы пошли куда-нибудь поужинать, чтобы отпраздновать это событие, и я сказал ей, что с удовольствием, при условии, что мы сможем пойти куда угодно, кроме клуба.

Я делал все возможное, чтобы уйти с работы вовремя, но было все ещё поздно, когда я уходил, и мама была готова идти, когда я вернулся домой. Она была в гостиной с бокалом вина, и когда я увидел её, то остановился как вкопанный в дверях. Все, о чем я мог подумать, было: "Вау", но на самом деле это даже близко не подходило к делу. Её волосы обрамляли красивое лицо, а изумрудные глаза сияли. Она сидела в кресле, одетая в черное сексуальное маленькое черное платье. Её ноги были скрещены, юбка высоко сидела на бедрах, а вырез был 

достаточно глубоким, чтобы продемонстрировать бриллиантовое сердечко, висящее глубоко в ложбинке. В этом взгляде не было ничего распутного, но это было чертовски сексуально.

— Кто-то прикусил тебе язык?  — спросила мама со смехом.

Я мог бы сказать, что она уже выпила достаточно вина, чтобы чувствовать себя очень расслабленной.

— Ты прекрасно выглядишь, мам. Просто вау.

— Не говори так удивленно, Тони. Во мне все ещё много жизни. Надеюсь, когда мы выйдем сегодня вечером, люди будут думать, что я твоя девушка, а не твоя мать.

Хотел бы я, подумал я.

— Я не думаю, что кто-нибудь увидит, с кем ты.

— Ну что ж, поторопись, собирайся, чтобы мы могли отправиться куда-нибудь и хорошо провести время.

Я нашел элегантную черную рубашку из шелка и соответствующие брюки. Когда я приводил себя в порядок, мне пришла мысль, что я готовлюсь как будто иду на свидание. Я непрерывно повторял себе, что должен сохранять спокойствие. Да, моя мама очень привлекательная женщина, но все это не более чем так. Я не хочу туда идти. Как бы слабое и больное это влечение ко мне ни было, его нужно подавить. Я продолжал убеждать себя в этом и надеялся на то, что это поможет сконцентрироваться. Когда я встретил маму внизу, она сказала:

— Ты такой стильный, Тони. Тебе следовало бы провести время со светской леди, а не быть компаньоном для своей матери.

— Мама, для меня нет такой леди, с которой я предпочел бы провести этот вечер.

Я не знал куда мы направляемся, поэтому я следовал указаниям мамы, управляя "Ягуаром". Мы оказались в очень эксклюзивном ресторане. Нас провели к столику в уютном углу около камина, и мама заказала бутылку дорогого вина.

— Это одно из самых романтичных мест в городе. Я думаю, что они действительно считают нас парой, — сказала мама, едва сдерживая смех. — Но для меня это прекрасно. У меня нет таких привлекательных кавалеров как ты. Ты очень славный, Тони.

Мама наклонилась и поцеловала меня в щеку. Когда она это сделала, я заставил себя не заглядывать в ее глубокое декольте.

— Ты бы мог завоевать сердца любых девушек. А что насчет Дианы Лэнсдейл? Она такая хорошенькая.

— Она лучшая подруга Гвен, но я не уверен, что связываться с ней было бы хорошей идеей.

— Действительно? А я было подумала, что прошлым летом в пляжном домике, возможно, что-то происходило. Я видел, как она флиртовала с тобой, и мне показалось, что ты вполне возвращаешь её внимание.

Это застало меня врасплох и заставило задуматься, что ещё она могла заметить.

— Мама, она милая девушка, и да, она хороша собой, но она также молода.

— Девятнадцать — это не слишком рано для тебя. Твой отец старше меня. Может быть, я ошибаюсь, мне просто показалось, что я что-то видела. Если Диана Лэнсдейл не в твоем вкусе, нам просто нужно найти женщину, которая тебе подходит. Для сильного молодого человека вредно быть без пары, как ты 

сейчас.

Я мог бы сказать ей, какой я типаж, но это была неподходящая тема, поэтому я держал рот на замке, и, к счастью, подошел официант, чтобы принять наш заказ. Мама заказала свои любимые бараньи отбивные, а затем крем-брюле и выпила на удивление много вина, в то время как я заказал плотный портерхаус и печеный картофель. Это была приятная, расслабляющая трапеза, и с течением вечера она, на удивление, все больше напоминала свидание. Мама относилась ко мне так, как будто я не был её сыном. Это было приятно, но в то же время неудобно, потому что я не хотел быть таким с ней. Мне нужно было сохранить эту грань между матерью и сыном. Кроме того, хотя она и не флиртовала со мной, но она прикасалась ко мне небрежно и не так осторожно, скрещивая ноги или наклоняясь вперед.

Когда она увидела несколько пар, танцующих под джазовое трио, играющее в передней части зала, мама потребовала, чтобы я потанцевал с ней. В любое другое время я был бы рад, но вечер оказал на меня влияние, и я не думал, что это было мудро. Но скоро мы уже толпились в тесной танцевальной зоне. Мама скользнула прямо в мои объятия, и пока я пытался сохранить дистанцию между нами, она прижала меня очень близко, положив голову мне на плечо. Я уверен, что любой сторонний наблюдатель подумал бы, что мы любовники, танцующие вот так. Я чувствовал её горячее дыхание там, где моя рубашка расстегнулась на шее, и от этого у меня мурашки побежали по коже. Я почувствовал, как в моем паху началось покалывание, и я пожелал, чтобы мой член оставался опущенным. Одной рукой я слегка погладил её по волосам, в то время как другая моя рука покоилась на её пояснице. Моя голова кружилась от противоречивых чувств.

— Ого, Тони, это так приятно. Я обожаю танцевать и находиться в объятиях сильного мужчины.

Мама говорила с нежностью и интимностью в голосе. Я потерял дар речи и просто продолжал держать ее, борясь со своими чувствами. Это была тяжелая битва, которую я проигрывал, и я лишь надеялся, что мама была достаточно пьяна, чтобы не заметить.

Мы вернулись к столу с мамой, и она заказала послеобеденный коктейль, хотя я не считал это хорошей идеей. Мама заявила, что она сама может решать, когда ей достаточно, попивая свой "Манхэттен". Затем я напомнил ей о том, что уже поздно и пора нам уходить.

Несмотря на то что она поскользнулась в машине на каблуках, маме все еще нужна была помощь по дому. Подниматься по лестнице было сложно, и я предложил просто поднять ее на руках в следующий раз. Это вызвало веселый смех. Я проводил ее прямо в спальню, где она попросила меня помочь расстегнуть молнию, прежде чем я уйду. Я опустил ее молнию до середины спины, и платье сползло до талии, прежде чем она успела его прижать к груди. Но перед тем как это произошло, я увидел ее черные кружевные лифчиком едва скрывающиеся груди. Мой член резко поднялся в ответ на это зрелище. Кружево было достаточно прозрачным, чтобы я разглядел ее соски размером с пол-доллара ясно, как день. Затем я повернулся спиной. Мама посмеялась над моей реакцией и подумала, что я смущен.

— Прости, дорогой, мне нужно быть осторожнее. Дай мне минутку.

Я услышал шуршание, когда она сбросила одежду и потом звук кровати. Когда она сказала мне повернуться, она уже лежала в постели под простынями до самой груди. Я знал, что она лежит там голая. Ее платье, лифчик и трусики лежали на полу рядом с кроватью. Боже, мне нужно было как можно скорее выбраться из ее спальни.

— Иди сюда, Тони,  — сказала мама, похлопав по месту на кровати рядом с собой.

Я сел, и она взяла меня за руку. Я пытался смотреть куда угодно в комнате, только не на нее. Она была так пьяна, что я знал, что она отключится, как только закроет глаза, и, возможно, даже ничего не вспомнит из сегодняшнего вечера.

— Я просто хотела поблагодарить тебя за то, что пригласил меня куда-нибудь сегодня вечером. Это было как раз то, что мне было нужно. Нам нужно сделать это снова в ближайшее время.

— Она наклонилась вперед, чтобы обнять меня, и снова неуклюже прикрылась. Я мельком увидел её соски, прежде чем она схватила простыню и обняла меня.

— Я тоже отлично провел время, мам. Я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, Тони.

Она поцеловала меня, удерживая свои губы на моих удивительно долго. Я поднял её одежду с пола и положил её на стул, прежде чем выключить свет и уйти. Когда я вернулся в свою комнату, я не смог достаточно быстро снять штаны, и на этот раз, когда я ослабил давление внизу, я не мог не думать о своей матери, лежащей голой в другой комнате.

•  •  •

Я был так потрясен событиями того вечера, что на следующий день едва мог сосредоточиться на работе. Образы маминого тела, которые я видел, продолжали мелькать у меня в голове, и во время утренней встречи мне приходилось постоянно просить людей повторить то, что они сказали. Я знал, что некоторые из моих коллег начинали раздражаться и боялись, что я просто подтверждаю их подозрения в том, что я перегнул палку. К полудню я был более чем счастлив выбраться из офиса. Я направился обратно на стройплощадку Брэддока и погрузился в физический труд, и это сделало своё дело, заставив меня отвлечься от мыслей о матери. Все, о чем я думал,  — это выполнить задание, а затем приступить к следующему заданию, стоящему передо мной.

После того, как последний коллега ушел, я остался один, смотря на эти таблицы расходов до тех пор, пока все цифры не стали перемешиваться на листе бумаги, и я осознал, что мне хватит. Я чувствовал, что теряю рассудок. Хотя я не хотел идти домой, но ведь пятница, возможно мама была в клубе со своими подругами. Я только мог на это надеяться. Покидая недостроенное здание, я делал психологические пометки о том, на что было бы здорово направить внимание ребят в понедельник, и надеялся запомнить их достаточно долго для записи в график работы. Внезапно за спиной раздался шум. Я повернулся к двери, прожектором осветил её проем и обнаружил изумленную фигуру своей сестры. Оказывается, она случайно опрокинула столик, который был прижат к стене. Какого черта она здесь делает?

— Гвен, а что ты здесь делаешь? Небезопасно ходить по строительной площадке, особенно в темноте.

Она выглядела совсем другой. Была скромной, и не было того прыща азарта, который я помнил.

— Тебе что, я не поприветствовала тебя? — спросила она, и на миг мелькнула та храбрая девушка, которую я помнил.

— Прости, ты меня просто напугала. Я рад, что ты вернулась домой.

Я подошел к ней, и она вошла в комнату, но остановилась на расстоянии от меня, я понял, что ей не хочется принимать обратные объятия дома.

— Как ты узнала где меня найти?

Сначала я пошла домой и позвонила в офис. Они сказали мне, где ты был, и когда ты так и не вернулся домой, я решила прийти и найти тебя.

— Мама была здесь когда ты вернулся домой?

— Да, и у нас был долгий разговор. Мне было плохо из-за того, что я бросила её, но, думаю, я заставила её понять, почему я так долго не могла вернуться домой.

Дрожь пробежала у меня по спине.

— Ты сделала это?

Гвен издала невеселый смешок.

— Не волнуйся, я не сказала всей правды. Как я могла? Я просто сказала ей, как я расстроена из-за папы, умолчав о том, что это все моя вина.

— Это не твоя вина, Гвен.

Я шагнул вперед, положил руку ей на плечо и почувствовал, как она напряглась.

— Тони, он увидел, что мы делаем, и сразу опрокинулся в обморок. Папа был сильным человеком, у него бы просто так, ни с того ни с сего, не случился инсульт.

— Во-первых, ты этого не знаешь. А во-вторых, если в этом и есть чья-то вина, так это моя. Я же старший брат.

— Это чушь собачья. Не разыгрывай сейчас роль брата-защитника, Тони. Я взрослая женщина и сама несу ответственность за свой выбор. Я решила пойти за тобой. Я захотел трахнуть своего старшего брата, и у меня это получилось. Я забралась к тебе в постель и заставил тебя трахнуть меня вместо подруги.

Факты были более или менее верными. В первый раз, когда мы занимались любовью, я действительно думал, что я с Дианой, но как только я понял, что это моя сестра, я не остановил все, как следовало бы. И 

после того первого раза я снова и снова был добровольным, полным энтузиазма участником. Я не верил, что во всем виновата Гвен, и я бы не позволил ей винить себя. Я поставил фонарь на пол и взял Гвен за обе руки, не позволяя ей отстраниться.

— Послушай меня, Гвен. Мы были двумя взрослыми людьми по обоюдному согласию. Каждый раз, когда мы были вместе, я знал, что делаю. Я хотел этого, и мне было все равно, неправильно это или нет. Я никогда не думал о последствиях, все, о чем я думал, это о том, как сильно я хотел тебя и как хорошо ты заставляла меня чувствовать.

Одинокая слеза скатилась по щеке Гвен.

— Вот почему я должна была держаться подальше, Тони. Это было не просто чувство вины, хотя я не могла смотреть маме в глаза после того, что произошло. Это было то, как сильно я люблю тебя и что ты заставляешь меня чувствовать. Это было потому, что я ничего не могу с собой поделать, Тони, я все ещё желаю тебя так сильно, как когда-либо.

Вот это поворот! Я был поражен. Всё это время я думал, что Гвен избегает меня из-за испытываемого отвращения к произошедшему. Мне никогда не приходило в голову, что она держится подальше потому, что всё ещё желает меня даже после случившегося. И хотя я пытался отрицать это все эти месяцы, я знал, что чувствую то же самое.

— Гвен, у меня нет слов.

— Я понимаю, как ужасно это звучит. Как я могла?!

Она отстранилась и повернулась ко мне спиной.

— Нет, не упрекай себя. Если ты больной, то и я тоже, потому что я так же сильно желаю тебя.

Я обнял её и прижал к своей груди.

— Но как это может быть неправильно? В этом нет ничего злонамеренного. Мы просто любим друг друга по-особенному, не так, как обычные братья и сестры, но это всё равно любовь, верно?

— Я догадываюсь о том, — призналась она. — И какая любовь может быть неправильной?

Гвен снова прижалась ко мне, и мы долго оставались в объятиях в тишине. Свет фонаря создавал лишь лужицу света на фоне голой стены из гипсокартона. Ей было хорошо быть в моих объятиях. Я вдыхал аромат её длинных светлых волос и вспоминал о наших моментах, когда мы лежали вместе на постели под утренним солнцем и я обнимал её. Я вспоминал о том, как её прекрасная грудь вздымалась и опускалась, когда я прижимался к ней и смотрел в зеленые глаза, такие похожие на глаза нашей матери. Я закрыл глаза и с трудом проглотил, чтобы вытеснить эти образы из своего разума, прежде чем они смогли повлиять на мою сестру. Она провела пальцами по моим волосам, задевая их своими пальцами, и прошептала:

— Я почти не узнала тебя, когда вошла в 

комнату. Прошло много времени с тех пор, как я видел тебя с короткими волосами. Мне это нравится.

— Спасибо, но это скорее результат пренебрежения, чем план.

Она повернула голову и поцеловала меня в щеку.

— Я так сильно скучала по тебе, Тони. Я так боялась того, что скажу и что почувствую, когда увижу тебя.

Она снова поцеловала меня, и на этот раз её губы задержались на моей заросшей щетиной коже.

— Что ты чувствуешь?

— Именно то, чего я боялся, что сделаю.

Ее губы спустились к моему горлу, и я почувствовал, как у меня сжалось в груди. Боже, я скучал по ней. Это могло закончиться только плохо.

— Гвен, должны ли мы?

Я откинул назад белокурую прядь, выбившуюся из её конского хвоста.

— Я не знаю,  — сказала она между поцелуями.

Я знал, чего я хотел, но я не хотел, чтобы она волновалась, если мы снова что-то сделаем.

— Ты уверена в этом?

Гвен была слишком занята поцелуями в мою шею, чтобы ответить словами, поэтому она переместила одну из моих рук со своей талии на грудь. Когда я сжал его, я почувствовал, как её сосок напрягся и ожил, даже через топ и лифчик. Массируя её грудь, я перекатывал пальцами её твердый сосок, и она стонала сквозь поцелуи. Она снова прижалась ко мне своей тугой попкой, и я прижался к ней своей возбужденной спиной. Я никогда за миллион лет не думал, что это когда-нибудь повторится, но мы были здесь, в самом невероятном из мест, и мы горели друг по другу.

Повернувшись в моих объятиях, Гвен расстегнула мою рубашку и распахнула её, целуя мою грудь и проводя пальцами по темным волосам. Её язык скользнул по моему соску, и я напрягся.

- Ммм, ты приправленный на вкус, - прокомментировала она.

Гвен сжала мою выпуклость сквозь брюки и нежно прикоснулась к ней, вызывая прилив крови. Я приблизил ее лицо к своему и покрыл ее рот своим, страстно исследуя его языком. Она отозвалась на поцелуй с такой же страстью и крепко ухватилась за мои плечи, словно хотела быть ближе ко мне. Я ласкал ее упругую попку, а потом снял ее футболку через голову. Гвен подняла руки, чтобы снять свою рубашку так, чтобы только немного отступить от меня, а затем начала снимать мою рубашку.

Ее груди были не такие большие как у ее подруги Дианы, но все же чуть больше горсти и выглядели так, будто хотели выскочить из изящного белого кружевного лифчика. Я хотел дотронуться до них, но прежде чем я успел это сделать, моя сестра опустилась на колени и они оказались вне досягаемости. Как только мои штаны сползли на лодыжки, Гвен схватила меня обеими руками и поцеловала голову своими влажными губами. Поцелуи стали более интенсивными, затем она начала лижет меня, и так она влекла меня к себе в рот, обхватывая половину моей длины, прежде чем отступить и снова облизать меня. Она продолжала так издеваться надо мной, пока я не наклонился и не запустил пальцы в ее волосы, развязывая ее конский хвост и пытаясь заставить ее принять больше моего члена.

По выражению лица Гвен я понял, что ей нравится дразнить меня, но она уступила и раскрыла рот шире, чтобы мои яйца пришли к ее подбородку. Сдерживая ее голову у задней стенки горла, я продолжал медленно двигаться своим членом в ее рот. Она просто продолжала сосать, щеки сжались, и уставилась на меня снизу вверх. Она также массировала мои яички, и я чувствовал, как моя сперма начинает кипеть в них.

— Аааа, Гвен, Господи...  — застонал я.

Я не хотел кончать ей в рот, но сдержаться было просто невозможно. Я надавил на заднюю стенку её горла и выплеснул свою порцию прямо ей в животик, одновременно пытаясь не подогнуть колени. Я мастурбировал так много, что было не слишком много, и когда я закончил, Гвен продолжала сосать, держа мой член во рту, чтобы он не стал полностью мягким. К тому времени, как она меня отпустила, я вернулся в штат наполовину и был почти готов снова уйти.

Гвен снова приподнялась, чтобы поцеловать меня, и расстегнула переднюю застежку на своем лифчике. Я накрыл её груди руками, пощипывая её толстые, бледные соски, пока она не вскрикнула и не прикусила мою губу, пока мы целовались. Гвен в последний раз щелкнула языком и притянула моё лицо к своей груди, где я немедленно начал поглощать её плоть, целуя, покусывая и облизывая все вокруг её сосков, сводя её с ума, несмотря на все её усилия удерживать мой рот в центре её сосков. Я переходил от одной груди к другой, втягивая её сосок в рот только тогда, когда услышал, как она тихо поскуливает мне на ухо. Я втянул её сосок зубами, а затем провел по нему языком. Я знал, как сильно моей сестре нравилось, когда грубо дразнили её грудь. Она зажала одну из моих ног между своими и терлась тазом о моё бедро. Это было неловкое положение, и я пожалел, что мы не находимся где-нибудь в другом месте. Я не хотел укладывать её на холодный, голый бетонный пол, но я подумал, что если я остановлю её, чтобы перебраться в строительный трейлер, то все прекратится.

Мои руки охватывали Гвен со всех сторон, и она была подтянутой повсюду. Сестричка всегда была активной, и регулярные тренировки помогали ей быть в отличной форме. Мои пальцы ласкали ее плоский живот, играли с украшением в ее пупке, прежде чем расстегнуть ее узкие джинсы. Мне потребовались обе руки, чтобы снять джинсы с бедер, а Гвен сбросила сандалии и переступила через них. Ее маленькие трусики не скрывали гладко выбритую ложбинку. Протянув руку между ее ног, я потер киску Гвен сквозь ткань трусиков, продолжая играть с ее грудью. Кружевная ткань быстро промокла и уступила место, когда я проник между ее губ и использовал ее для раздражения клитора. Ее крик разнесся по темной комнате. Быстрым движением я снял трусики и вставил два пальца в нее. Моя сестра приподнялась на цыпочки и начала двигаться бедрами во время моих движений. Ее ногти вонзились мне в плечо, когда она сильно прижала мое лицо к своей груди, словно пытаясь задушить меня. Она снова притянула мое лицо к своему, и мы поцеловались, пока я продолжал стимулировать ее узкую киску.

- О Боже, Тони, возьми меня. Это было так долго... - Гвен умоляюще произнесла.

Я собирался поднять ее и просто войти в нее, но Гвен приблизилась к деревянной перекладине и наклонилась, опустив руки на нее. Ее аппетитная попка высоко торчала в воздухе. Ее возбужденная киска подмигнула между расставленных ног, и я чуть не споткнулся о свои штаны, бросаясь к ней. Я откинул ее волосы назад, чтобы видеть ее реакцию на это. Черт возьми, она наслаждалась этим настолько сильно. Гвен улыбнулась и застонала, когда я вошел в нее своим членом. Мои руки обхватили ее узкие бедра, и я начал двигаться внутри нее. Я так сильно хотел ее, что не стал замедляться или быть нежным, и я знал, что она любит грубость в любом случае. Ее длинные волосы почти доходили до пола, когда она наклонилась и приняла удары, которых так жаждала. Деревянная перекладина громко стучала о пол каждый раз, когда я двигался вперед.

Попка Гвен выглядела настолько идеальной, когда я уставился на нее сверху вниз, что мне пришлось пару раз шлепнуть её, что только заставило её закричать ещё громче. Я крепко схватил её за обе ягодицы и в этот момент по-настоящему вошел в нее, почти полностью вырываясь, прежде чем снова загнать её домой. Гвен кончила первой, но всего на несколько секунд раньше меня.

— Аррр... Гвеннн...  — закричал я, удерживая свой член внутри нее, пока мои яички опустошались.

Она кричала и дрожала, и единственное, что удерживало её, были мои руки на её талии, её ноги превратились в желе и были бесполезны. Как только мой скользкий член выскользнул из нее с влажным сосущим звуком, я поднял Гвен и заключил её в объятия, целуя её.

— Я люблю тебя, Тони,  — сказала она мне.

— И я так сильно люблю тебя, Гвен. Я действительно очень скучал по тебе.

Как только мы снова оделись, я вывел Гвен из здания, и мы сели на капот 

Rаngе Rоvеr и немного поговорили. Она рассказала о колледже и о том, как ей было трудно приспособиться из-за всего того, что отягощало её разум, а я рассказал ей, как руководство компанией занимало каждую минуту моего бодрствования. Я пытался сказать ей, что она не может позволить прошлому испортить её будущее и что ей нужно по-настоящему попробовать себя в школе, когда она вернется, и она сказала, что знала и думала, что теперь, когда она вернулась домой и столкнулась с трудностями, все будет лучше. У меня что-то было на уме, но я не был уверен, как затронуть эту тему.

— Итак, ты встречалась с кем-нибудь, пока была в колледже?  — спросил я, стараясь говорить как можно небрежнее.

Гвен скользнула на меня взглядом, полным понимания.

— Ты хочешь узнать, были ли у меня отношения с кем-то ещё.

Я молчал, и она продолжала.

— Я встречалась с несколькими парнями и действительно разделила постель с одним из них после того, как выпила слишком много на вечеринке. Но это было безумие. Всё закончилось через пару секунд.

Признаюсь, я испытывал ревность, хотя знал, что не имею права на нее. Честно говоря, я хотел наказать парня, который спал с моей младшей сестрой. Однако её слова о его непригодности для чего-либо особенного после того, как я довёл её до такого потрясающего оргазма, помогли мне успокоиться.

— Ты ревнуешь меня?

— У меня нет права на это.

— Всё в порядке. Мне нравится то, что тебе есть чему позавидовать. Я знаю, что у нас никогда не будет серьезных отношений друг с другом, поэтому мы не можем настоящим образом ревновать к кому-либо ещё. Но это мило.

Я не думал об этом, но она была права. Мы любили друг друга и, безусловно, наши интимные отношения были прекрасными, но по очевидным причинам мы никогда не станем парой. Иногда я задумывался о том, что могло бы быть между нами, если бы мы не были связаны семейными узами.

— А у тебя есть ещё какие-то новости?

— Что? Да, я виделась с Дианой пару недель назад.

На мгновение я подумал о том, чтобы солгать, но это не имело смысла. Кроме того, вероятно, её подруга уже рассказала ей все подробности.

— Должна была догадаться, что она попытается оккупировать твою кровать в то же самое время, когда я отвернусь, — Гвен засмеялась.

— Пора обоим вернуться домой.

— Хорошо, старший брат.

Она подарила мне нежный и чувственный поцелуй перед тем как слезть с капота и исчезнуть в своей машине.

В течение следующей недели мы с Гвен ласкались при каждом удобном случае. Часто после того, как мама ложилась спать, встречались на другом конце дома и трахались, как кролики. Однажды она встретила меня после работы в самой короткой юбке и без трусиков, и я взял её прямо на переднем сиденье Rаngе Rоvеr в задней части строительной площадки. Мы были так заняты друг другом, что у нас так и не нашлось времени обсудить 

будущее до вечера перед тем, как она должна была вернуться в школу. Я планировал сам отвезти её обратно, но у меня просто не было возможности оторваться от работы даже на долгие выходные.

После ужина с мамой мы с Гвен отправились в путь одни. Я забронировал шикарный люкс в отеле рядом с аэропортом, где мы вряд ли встретили бы кого-нибудь из наших знакомых. Гвен выглядела так красиво в обтягивающей серебристой блузке и черной юбке, что я не мог дождаться, когда она снимет их и ляжет в постель. Первый раз, когда мы занимались этим, был жесткий быстрый трах, но потом, когда мы лежали в постели в объятиях друг друга, мы начали медленно заниматься любовью.

Я полностью стянул простыни с кровати и лег между раздвинутых ног Гвен, неторопливо вылизывая её скользкую мокрую киску. Она все ещё была чувствительна после секса, которым мы только что занимались, и почти сразу начала извиваться напротив моего лица, но я прижал её бедра к кровати и погрузил в нее свой язык. Я целовал её киску нежно и неторопливо, потирая её точку G согнутым пальцем и слегка проводя языком по её клитору.

- Боже, Тони, это так невероятно, - шептала Гвен, сжимая в кулаках мягкую простыню.

Я ласкал ее интимные места языком, пока она не достигла задыхающего оргазма и начала плакать. Затем я продолжал ласкать ее, пока она не захотела сменить положение. Гвен перевернула меня на спину и перекатилась через меня. Я вновь приблизился к ее промежности губами, тогда как она откинула волосы назад и утопила мой член в горле. Ее сосание было настолько приятным, что я с трудом мог сконцентрироваться на своих действиях. Но я признаюсь, что получил от этого самое лучшее удовольствие. В конечном итоге я стал ласкать ее клитор губами, а она жадно принимала мой член в рот. Я уже был готов кончить в ее рот, когда моя партнерша слезла со меня и повернулась ко мне лицом. Она оседлала меня и начала двигаться почти медленно, словно запоминая каждый сантиметр моего члена. Она наклонилась и поцеловала меня, прижимаясь своей грудью к моей груди и продолжая двигаться бедрами. Во время нашего поцелуя она постоянно выражала свое удовольствие, когда мой член входил в нее до самого основания.

- Гвен, ты сведешь меня с ума, - прошептал я. - Ты так невероятно прекрасна.

Не останавливаясь, я перевернул нас так, чтобы оказаться сверху и взял верх. Гвен подняла свою задницу навстречу мне, когда я входил и выходил из нее, разжигая ее страсть все сильнее и сильнее. Ее зеленые глаза смотрели на меня снизу вверх, такие широкие, и когда я погрузился в них полностью, я испытал огонь оргазма пронизывающим жаром. Я почувствовал, как Гвен дернулась подо мной и понял, что она тоже испытывает оргазм. Затем мы лежали в постели вместе, под дуновением прохладного кондиционера.

обнаженную кожу.

— Я не могу поверить, что мне снова приходится уезжать,  — вздохнула Гвен, рассеянно играя со своими волосами лежа у меня на груди.

— Надеюсь, на этот раз ты не будешь отсутствовать так долго.

— Не волнуйся, теперь у меня есть причина с нетерпением ждать возвращения домой.

— Это хорошо,  — сказал я, целуя её.

— Как ты думаешь, что должно произойти, Тони?

— Что ты имеешь в виду?

— С нами. С папой. Со всеми нами.

— Хотел бы я, чтобы у меня были ответы. Я знаю, мы оба этого хотим, но разумно ли это? Однажды нас уже поймали.

Гвен отвела взгляд.

— И мы знаем, что произошло в тот раз.

— Верно. Я не говорю, что мы никогда больше не сможем быть вместе. Я совсем этого не хочу. Но все не может быть так, как было раньше, или даже на этой неделе. Я, честно говоря, не знаю, что должно произойти.

— Как ты думаешь, что будет с папой? Я знаю, что сказала мне мама, но я также знаю, что она не может смириться с тем фактом, что он может не проснуться.

— Все действительно выглядит не очень хорошо, Гвен. Врачи говорят, что на девяносто пять процентов папа никогда не проснется, но мама цепляется за эти последние пять процентов. Я знаю, что ей придется принять реальность, но лучше бы это произошло тогда, когда она будет готова.

— Я тоже не готова к тому, чтобы он ушел. Я всегда знала, что бы ни случилось, что папа был рядом со мной, но теперь я чувствую, что буду сама по себе в этом мире.

— Я всегда буду у тебя.

— Я знаю, Тони, но это не одно и то же.

— Я просто говорю, что за пару недель прошлым летом наши жизни, все они, изменились навсегда, и мне интересно, когда мы, наконец, поймем все, что это значит.

Я обещаю тебе только одно - мы будем учиться жить вместе. Ты, я и мама.

• • •

На следующее утро мама отвезла Гвен обратно в колледж. Мамы не было пару дней, и когда она вернулась, я заметил, что хотя она была рада видеть Гвен, ей было грустно после того, как моя сестра ушла. Кроме того, я заметил, что её беспокойство по поводу папы проявлялось. Я хотел поддержать её настроение, но когда она предложила нам опять пойти куда-нибудь вместе, как раньше, я отказался из-за своих дел. Не то чтобы я не хотел провести время с ней, но я боялся эмоциональных переживаний.

Когда Гвен была дома со мной, я не думал о той ночи, когда мама выпила так много алкоголя. Но когда она предложила опять пойти куда-то вместе со мной, все эти события пришли на ум в ярких деталях; и без Гвен рядом со мной, я не мог не реагировать на эти мысли. Я понимал, что моё отсутствие времени задело её чувства, и это заставило меня особенно чувствовать себя виноватым, потому что все это было из-за моих личных проблем, а не её вины. Их годовщина выпала на конец апреля, и ситуация ухудшилась. Мама почти не выходила из дома, кроме как для того, чтобы посидеть у папиной кровати в клинике. Я понимал, что должен что-то предпринять. Просто примирись с этим, подумал я про себя. Ты нужен ей, и это твоя обязанность - быть рядом.

Когда я сказал маме, что мы пойдем куда-нибудь в следующую пятницу, она была очень возбуждена. Она вновь оживилась и мне было приятно видеть её такой счастливой. Это требовало некоторых усилий со стороны меня, но я смог освободить свое расписание на целый день для проведения времени со своей мамой за городом.

•  •  •

Мы направились к озеру, где я планировал взять напрокат небольшую лодку и отправиться на остров для пикника. Я знала, что это было место, куда мама и папа часто ходили, когда были моложе, и я подумала, что это будет хорошим напоминанием о счастливых днях для мамы. Как оказалось, погода более чем способствовала этому. Было не по сезону тепло, и небо было идеально лазурного цвета, усеянное хлопковыми облаками. Мы подъехали в "Ягуаре" с опущенным верхом, и мамины медово-светлые волосы развевались на ветру. Мама была одета в нежно-розовое поло и джинсовую юбку чуть выше колена, и даже в повседневной одежде она была одной из самых красивых женщин, которых я когда-либо видел. Она взяла меня за руку, как будто я был её сопровождающим, а не сыном, когда мы шли к месту проката лодок, а затем ехали на носу лодки, пока я греб.

На острове мама расстелила одеяло на пляже, и было трудно не восхититься её круглой попкой в форме сердца в этой юбке, когда она наклонилась. Она встала коленями на одеяло и пригласила меня подойти, пока доставала вещи из большой плетеной корзины, которую мы взяли с собой. Помимо корзины, у нас была мягкая сумка-холодильник с двумя бутылками вина, одну из которых я открыла. Там был паштет, от которого я воздержалась, и несколько других спредов, а также фруктовый салат и свежая нарезанная ветчина. Мы ели наш пир медленно, наслаждаясь днем и обществом друг друга.

Как только мы закончили едой, мама повела меня на короткую прогулку по маленькому острову и указала на различные места, которые вызвали особые воспоминания. На дальней стороне была небольшая бухта, защищенная деревьями, и мама шокировала меня, признавшись, что они с папой купались нагишом в этом месте, когда встречались. Было неприятно легко представить маму молодой женщиной, примерно возраста моей сестры, скачущей по этому галечному пляжу, с идеальной кожей и упругой грудью, а затем ныряющей в прохладную пресную воду. Мой член покалывало, а лицо покраснело.

— Тебя смущает, что твоя дорогая мама купалась без одежды? — спросила она, смеясь. — В молодости я была достаточно своенравной, Тони. Я предполагаю, что могла бы легко удивить тебя.

— Мама!

— Может быть, стоит повторить это? Просто в память о прошлых временах, — насмехалась она.

Она хватнула нижнюю часть своей рубашки и подняла ее достаточно высоко, чтобы обнажить живот, и я быстро отвернулся. Я слышал, как она смеется громче за моей спиной.

— Наверное, ты никогда не представлял свою мать настоящей женщиной, верно?

Она и не догадывалась, что я могу слишком легко представить все это.

— Это нормально - вспоминать прошлое, дорогой. Но на самом деле я не собираюсь этого делать.

Мне пришлось подождать перед тем как повернуться, потому что нужно было расслабиться ниже пояса, но когда я это сделал, я увидел, что у мамы было красное лицо от сильного смеха, а ее грудь поднималась от тяжелого дыхания. Если бы я мог так развеселить маму, я бы не возражал, что это было за мой счет.

Мы вернулись к одеялу и, выпив еще вина, мама растянулась на нем, закинув руки за голову и расслабившись. Ее бесконечно загорелые ноги выглядывали из-под юбки из джинсовой ткани и мой взгляд продолжал скользить между подолом и ее сандалиями. Большая часть меня жалела о том, что меня не было рядом чтобы видеть маму в ее возрасте. Она точно была самой красивой девушкой в свои годы и я представляю как она выглядела как ангел когда прыгала голышом в воду. И глядя на неё сейчас, я поймал себя на мысли о том чтобы увидеть эту юную девочку не потому что она превратилась в потрясающе красивую женщину. Её лучшие дни точно не прошли.

Наверное, мне следовало проверить прогноз, потому что этот идиллический день не длился вечно. Шторм налетел так быстро и с такой яростью, что, прежде чем мы успели среагировать, на нас обрушился проливной дождь. Бегая под дождем и смеясь, мама повела меня обратно в лес к небольшому скальному выступу. Нам пришлось тесно прижаться друг к другу, чтобы быть укрытыми, и, стоя там на коленях, мы ждали, пока буря не утихнет. Когда прекратился легкий моросящий дождь, мы вернулись на пляж и собрали наши вещи. К тому времени, когда я греб обратно к берегу, дождь наконец прекратился.

Лично мне казалось, что часы откатились на двадцать лет назад. К счастью, мама была достаточно навеселе, чтобы не заметить, как я продолжал смотреть на нее. Промокшее поло облегало её, как вторая кожа, и стало практически прозрачным. Я мог видеть розово-зеленый цветочный узор на её белом лифчике, и в течение последних сорока пяти минут её соски торчали, как маленькие темные камешки, венчающие холмики её грудей. Мама, казалось, просто не замечала, насколько она беззащитна, хотя я знаю, что у парня, работающего в пункте проката лодок, это было. Он ни разу не оторвал глаз от груди моей матери. Она даже не беспокоилась о том, что 

залезет в "Ягуар" насквозь мокрой. План состоял в том, чтобы остановиться поужинать в хорошем загородном ресторане, но ни один из нас не был в форме для сидячего ужина, поэтому мы направились домой.

Гроза принесла с собой прохладный воздух, и когда мы вернулись домой, мама попросила меня разжечь огонь на заднем крыльце, пока она переодевается и заказывает ужин. Я принял теплый душ, переоделся в утепленный костюм морской пехоты и развел огонь, потягивая пиво в ожидании доставки еды. Мама присоединилась ко мне во внутреннем дворике, неся бокал бренди и графин. На ней был атласный халат цвета лаванды поверх длинного шелкового халата.

— Тебе не будет холодно? — поинтересовался я.

— Вот для чего нужен коньяк.

На ужин у нас была большая белая пицца, которую мы разложили на небольшом столике между нашими отдыхальными комнатами. После того, как мы поели, мама откинулась на спинку дивана и смотрела в ночное небо с рюмкой свежего коньяка в руке. Её халат с глубоким вырезом раскрылся, показывая большую вырезку, и казалось, что под ней она ничего не носит. Я лежал в своем шезлонге с пивом и продолжал издалека следить за ней. Левую ногу я держал поднятой, чтобы она не заметила мое возбуждение.

— Сегодня было так прекрасно, Тони. Не помню уже, когда я последний раз так отдыхала и чувствовала себя так свободной. Вернуться снова на озеро, оказаться под дождем... Вот это жизнь.

— Я тоже прекрасно провел время. Мне жаль, что меня не было здесь все эти дни, чтобы узнать тебя и папу.

— Тогда бы тебе понравился больше твой отец, Тони. Он всегда был амбициозен, но не всегда так настойчив. В то время в нем была какая-то легкость, которая пропала с годами. Я все ещё люблю своего мужа, но иногда я скучаю по тому человеку, который он когда-то был. Особенно учитывая то, что с ним случилось, я хотела бы, чтобы он больше радовался жизни. Обещай мне, что ты никогда не допустишь, чтобы работа полностью овладела твоей жизнью.

— Не беспокойся, мама, я никогда этого не допущу. Я ещё не знаю точно, чего я хочу от жизни, но знаю точно, чего не хочу. И я никогда не позволю работе забрать всю мою жизнь.

Она протянула руку и легонько похлопала меня.

— Рада слышать это. Важно определить свои приоритеты четко.

Мама снова перевернулась на спину и уставилась в звездное небо. Смотря на мать, отраженную в огне камина, я желал ее так сильно, что это было болезненно. Я понимал, что выпитое мной пиво повлияло на меня, но не мог себе позволить обвинять себя в пьянстве полностью. Все эмоции, которые я испытывал последние несколько месяцев, захлестнули меня, и впервые я по-настоящему испугался потерять контроль над собой. Пришло время лечь спать.

— Уже поздно, мама. Думаю, пора подняться наверх.

— Ты прав, наверное. Мне тоже пора спать.

Мама поднялась на ноги, но бренди подействовало на нее, и она начала шататься. Я вскочил и успел подхватить ее прежде чем она упала и мы оба вернулись на шезлонг. Она лежала у меня на коленях, обнимая меня руками, и ее зеленые глаза смотрели в мои.

Внезапно все мои защитные стены рухнули, я отодвинул волосы мамы назад и поцеловал ее. Это был нежный и медленный поцелуй, но не тот, что дает сын своей матери. Через несколько секунд я осознал свои действия и отстранился.

— О боже, мама, прости, я не знаю что со мной произошло. Боже… — пробормотал я, заикаясь.

Мама продолжала смотреть на меня без ужаса или шока. Я не мог понять, о чем она думала, а потом она опять прижала свои губы к моим и поцеловала меня. Сначала я не ответил на поцелуй, но потом почувствовал как ее язык скользит по моим губам и раскрыл их для нее. Ее язык вторгся в мой рот и встретился с моим. Это было потрясающее ощущение. После всех этих лет моя мать была в моих объятиях и целовала меня как любовница. Это было так отлично от того, что было со мной с сестрой, что я не знал, как справиться с этим новым опытом, но я не прекращал поцелуй. Ничто не могло заставить меня остановить этот поцелуй. Ее руки крепче обхватили меня, а пальцы перебирали мои волосы. Она прижималась к моему телу. Я сжал ее мягкую округлую попку и прижал ее к себе. Я не знаю, сколько времени мы провели в этих страстных объятиях, но когда мы разорвали поцелуй, у меня перехватило дыхание.