Снегопад

Застройка нашего района имеет форму арки на краю города. Он не может развиваться дальше на север, потому что изгиб ручья является естественной границей; при этом ни одно здание не разрешено строить выше уже имеющихся. Когда они выставлялись на продажу, в первую очередь продавались ближайшие к ручью дома. Наш ближе к городу.

Однажды вечером я вернулся домой, но не стал парковаться в гараже. Машина Линды все равно стоит там. Я оставил свой автомобиль на улице и вышел. Нет, никакой странной машины на подъездной дорожке не было. Но то, что я увидел, заслуживало самого пристального внимания. Я сделал фотографии неожиданной находки, затем подошел к задней двери дома и запер её после того, как вошел.

Меня встретила Линда, на которой был только халат.

— Уже готова ко сну?  — поинтересовался я.

— В каком-то смысле,  — уточнила она.  — Я мечтаю о ранней любви сразу после ужина. А ты?

— Звучит многообещающе и весело, я пойду побыстрее переоденусь.

После ужина я спросил её:

— Что ты делала, когда я позвонил и сказал, что приду пораньше?

— Я поставила ужин и разделась!

— Что-то еще? Не упускай никаких мелочей, пожалуйста.

— О чем ты говоришь?

— Просто расскажи мне все в подробностях, ладно?

— Хорошо,  — немного удивившись, ответила Линда.  — Ингредиенты для еды были приготовлены, так что я сразу приступила к готовке. Потом я поднялась в спальню, разделась и надела этот халат. О, и эти тапочки, конечно. Потом я спустилась, налила себе бокал вина и стала ждать. Ты был здесь через двадцать минут.

— Больше ничего? Ты даже — ну, не знаю — не пописала? Не задернула шторы?

— Больше ничего. Шторы уже были задернуты. В это время года так рано темнеет. Что тебя так раздражает?

— Хорошо. Я скажу тебе, что меня беспокоит. Лучше всего в обратном хронологическом порядке. Не могла бы ты сначала снять свои тапочки? Здесь хорошо и тепло.

— Ну, как скажешь!

— Хорошо. А теперь пойдем со мной.

Я взял её за руку, и мы пошли в спальню.

— Значит, ты разделась здесь догола?

— Да.

— Где твои трусики?

— Что?

— Ты слышала, что я спросил!

Она вошла в ванную комнату и покопалась в корзине для белья.

— Здесь,  — сказала она, демонстративно поднимая их.

Я вырвал трусики из её рук.

— А почему они были так далеко, в самом внизу корзины?

— Что? Я не знаю...

— Ты знаешь, что это?

Я вывернул трусики наизнанку и поднес ластовицу к её лицу.

— Ничего.

— Это больше, чем это,  — сказал я.  — Они мокрые. Много сока из киски и следы мужской спермы.

— Это не так. Это только моё. Я сказала, что была возбуждена. Хотя сейчас уже не так сильно, спасибо!

Я бросил трусики на пол и потащил её в душевую.

— Здесь на полу все ещё есть вода. Ты принимала душ после того, как я тебе позвонил?

— Да, и что такого?

— Я просил тебя рассказать мне обо всем, что ты делала. Ты ни словом не упоминала о душе.

— О,  

ради всего святого! Откуда мне было знать, сколько подробностей ты хочешь? Я приняла душ, готовясь к сексу с тобой! Но сейчас я уже не буду беспокоиться об этом!

— Я бы предпочел, чтобы твои трусики были сухими, а киска мокрой. Спускайся вниз.

Все ещё босиком, она последовала за мной. Я провел её к входной двери и открыл её.

— Я не знала, что пошел снег,  — удивленно сказала она.

— Сейчас он уже прекратился, но начался как раз перед тем, как я ушел с работы. Видишь мужские следы, уходящие от этой двери?

Она не ответила; просто вздрогнула и поежилась.

— Видишь тот последний отпечаток на краю нашей поъездной дорожки? Рядом есть ещё один. Это мой, я проверял размер его обуви. У твоего любовника "десятка", как и у меня. А вот темное пятно на месте, где он был припаркован. Это говорит мне, что он прибыл за некоторое время до того, как начался снегопад, около трех часов назад, верно? И, если ты внимательно посмотришь, то увидишь, где он выехал на улицу и направился на север. Это говорит мне о том, что он должен жить где-то здесь — ближе к ручью.

— Я объясню.

— В этом нет необходимости. Он припарковался на нашей дорожке и трахнул тебя сегодня днем. Он все ещё был здесь, когда я позвонил и сказал, что буду пораньше. Я прав?

— Да.

Она повесила голову, не желая смотреть в лицо мужа.

— Ты, конечно, скажешь ему, что все кончено?

—Да.

— Хорошо. Тогда иди и скажи.

Я сдернул с неё халат и в последний раз полюбовался её обнаженным телом. Затем вытолкнул её на улицу и запер дверь.