Сексуальное просветительство старшеклассниц. Из сборника Сексуальные рассказы Часть 11

Когда мы все вышли из душевой и оделись, Рутанн с опаской открыла дверь и выглянула на лестничную площадку.

— Все в порядке, никого нет, можно выходить,  — скомандовала она нам.  — Мак, вы идете сзади...

Когда мы зашли в помещение столовой, то нас встретила аплодисментами проигравшая команда парней, стоящая шеренгой у входа. Было накрыто семь столиков, за одним из которых уже сидела Мадлен и тренер из школы Камерона. Мадлен жестом пригласила меня присоединиться к ним. Я был представлен тренеру как бодигард команды — так что предпочел дальше остаться молчаливым, не вмешиваясь в разговор. Лишь только ответил на дежурный вопрос со стороны Мадлен о том, не было ли каких происшествий после игры, что все прошло штатно. Тренер из школы Камерона явно пытался любезничать с Мадлен, но та вела с ним подчеркнуто сдержанно. Зато девушки из нашей команды, каждая из которых сидела за своим столом со своим избранником или избранниками из команды соперников, отрывались вовсю в своем кокетстве с мальчиками. В столовой то и дело раздавался хохот то с одного столика, то с другого. Кажется, самым шумным был столик Крисси с её тремя избранниками. А вот столик с Рутанн и Робби, напротив, был самым негромогласным.

•  •  •

В автобус Мадлен садилась чем-то явно раздосадованной. Она жестом велела мне садиться рядом с ней в последнем ряду сидений.

— Надеюсь, на обратном пути смены моих спутниц по свистку уже не будет?  — пошутил я, чтобы разговорить её и выяснить причину её плохого настроения.

— За это не беспокойся, Мак. Пока не вернемся в Академию, ты обречен быть в моем обществе,  — сухо ответила она.

— Да я ничуть не против такой перспективы. Мне даже понравилось быть бодигардом — может, мне стоит подумать о смене профессии?

— Не думаю, что в этом случае тебе каждый день будет перепадать душ в веселой компании из шести голых красоток. Так что оставайся лучше тем, кем ты сейчас.

— Я не против иногда побыть и охранником твоей команды. Мне понравилось.

— Ну ещё бы. Кстати, девушки уже предложили мне сделать твой член талисманом команды. А совместный душ с тобой ввести в ранг ритуала, воодушевляющего команду на победу.

— Лично я не против. А что ты им ответила?

— Я их разочаровала. Сказала, что вряд ли такое благоприятное стечение обстоятельств сложится на будущих играх. Сегодня мы выезжали на игру сокращенным и доверенным составом. В ближайшем будущем такого больше не предвидится. Нам всем приходится тщательно и изощренно следить за тем, чтобы ничто не омрачало безупречную репутацию воспитанниц Академии Бартон-Хиллз.  — Я дорожу своей работой.

— В этом контексте слово «изощренно» звучит обнадеживающе...  — усмехнулся я,  — попахивает приключениями тайной жизни, выходящей за пределы моральных представлений родителей этих отвязных девчонок.

— Ты даже не представляешь, о чем они попросили меня после обеда...  — в сердцах сказала Мадлен.

— О чем же?

— Чтобы я провела для них урок по позам Камасутры, на котором ты бы выступал в качестве мужской 

модели, а они все видели совсем вблизи.

Я рассмеялся.

— А кто тогда предполагается ими в качестве женской модели в паре?

— Этого я не дала им озвучить. Просто прервала тему и все.

— Очевидно, что они предполагали в качестве женской модели тебя. Тут и к бабке-ведунье ходить не нужно...

Мадлен фыркнула.

— Я не люблю, когда на меня давят. Очень не люблю. Тем более в стенах Академии, где каждая вторая сотрудница сплетница похлеще твоей кузины Саманты.

— Да у каждой их этих сплетниц самой рыльце в пушку. Покажи мне женщину, которая ни разу не сплетничала, и это будет та, которую люди вокруг совершенно не интересуют.

— Я не сплетница и для меня это дело принципа, но люди вокруг мне интересны,  — сказала Мадлен как отрезала.

— Тебя волнует возможная утечка информации со стороны этих девушек? Это вряд ли — ведь каждая из них добровольно согласилась стать соучастницей пикантного приключения. Даже не просто пикантного, а порочащего своей безнравственностью в случае утечки информации на сторону.

— Меня волнует, что я теряю контроль над ситуацией. Меня злит то, что мои девочки мне навязывают свою инициативу и навязывают довольно настойчиво. Я не хочу им потакать на их условиях. Иначе они быстро до черт знает чего скандального дойдут...

Я счел за лучшее промолчать в ожидании, когда раздражение моей подруги пройдет. Лишь когда автобус уже подъезжал к Академии, мягко спросил:

— То что, произошло сегодня, как-то скажется на наших с тобой следующих встречах?

— Да к тебе, Мак никаких претензий нет. Извини, что я свою досаду вылила на тебя. Но раньше, чем на следующих выходных, нам вряд ли получится повидаться.

Всю неделю я и Мадлен занимались своими делами. В пятницу вечером Мадлен позвонила и попросила о встрече. Мне показалось, что она чем-то расстроена. В субботу ближе к полудню мы встретились в кафе рядом с моим домом, она сначала по-прежнему была задумчивой и немногословной.

— У тебя что-то произошло?  — поинтересовался я.

— Да, Мак, возникла одна если не проблема, то, по меньшей мере странная ситуация, которую мне, наверное, лучше обсудить с тобой,  — ответила она, закусив губу.

— Слушаю тебя.

— Руководство школы Камерон попросило меня провести урок сексуального воспитания для их мальчиков. Собственно говоря, в прошлую субботу я после игры не осталась с девочками именно потому, что обсуждали эту тему. Договорились о том, что урок будет состоять из двух частей — лекционной и демонстрационной. Лекционная часть касается трендов мужественности и статуса мужчины в нашем меняющемся мире, а демонстрационная — об основных позах Камасутры с женской и мужской моделями. Обе модели, имитирующие половой акт, будут в трико телесного цвета — никакой обнаженности и никакого проникновения.

— На самом деле, одетые в трико модели могут смотреться более эротично, чем раздетые. Тут все зависит от пластики,  — прокомментировал я,  — и ещё уровня воображения у публики.

— Разумеется. Так вот, я сказала им, что должна получить санкцию на это от руководства Академии Бартон-Хиллз, но в принципе 

лично у меня возражений против этого мероприятия нет. Я передала просьбу школы Камерон миссис Кондрон и вчера она сообщила мне, что возражения у руководства Академии нет. Но передав мне это известие, миссис Кондрон дополнила его, как она высказалась, своей личной и конфиденциальной просьбой.

— И чего она хочет?

— Ты только не падай со стула, но она хочет быть женской моделью на моем уроке. Моделью инкогнито — то есть, в густой вуали.

— Однако,  — воскликнул я.  — Кажется, ей не хватает острых ощущений во время педагогического процесса в Академии. А кто тогда будет мужской моделью?

— Этот вопрос миссис Кондрон оставила на моё усмотрение. Сказала лишь, если я буду задействовать кого-то из мужских моделей прошлого занятия для девочек, то чтобы я не привлекала Робби.

— Это само собой разумеется — он же ученик школы Камерона. Его участие будет уж слишком резонансно для местной публики.

— Мак, мне показалось, что она вызвалась быть женской моделью именно из-за того, что её будет видеть Робби.

— Шоу для Робби? Это забавная гипотеза,  — усмехнулся я.

— А как ты ещё иначе объяснишь её просьбу? Я, конечно же, спросила её, зачем ей все это нужно? Она уклончиво ответила, что в ней иногда просыпаются эксгибиционистские потребности, но об этом знает только очень ограниченный круг доверенных лиц, умеющих хранить тайну.

— То есть, тонко намекнула этой фразой, что включает тебя в этот круг.

— Вот именно. Сам этот разговор был коротким и даже мимолетним буквально за пару минут до начала занятий. Так что она обозначила тему и исчезла в ожидании какого-то моего ответа. В общем, мяч сейчас на моей стороне. Как мне себя теперь вести с ней после такой странной просьбы?

Я задумался.

— Скажи, а какая у нее репутация в Академии? Нет ли каких-то слухов эротического плана о ней?

— Я ничего такого о ней не слышала. Ни о ней, ни о её муже — он тоже работает в Академии, преподает историю. Может, твоя кузина тут больше в курсе?

— Мадлен, я не буду наводить справки о миссис Кондрон у Сэм. Ты же сама понимаешь, что она в этом случае автоматически решит на мой счет. Вот только этого счастья мне не хватало.

— Мак, мне неудобно ей отказывать. Я даже не могу придумать причину, по которой я могу ей отказать. Она мой куратор и, если помнишь, она прикрыла меня, когда ситуация на демонстрации мужских моделей вышла из-под контроля. Так что вопрос о женской модели на уроке в школе Камерона считаем решенным.

— Значит, остается вопрос о мужском модели, которая будет публично тереться о миссис Кондрон, изображая фрикции полового акта,  — неопределенным голосом сказал я.

— Вот именно. С одной стороны, из четырех моделей прошлой демонстрации ты больше всего подходишь в партнеры миссис Кондрон хотя бы из за относительной близости вашего возраста. А с другой стороны, я не уверена, что мне будет комфортно видеть твою имитацию ласк с ней.  

Вот в чем раздрай и незадача. Ты не думай, что за время нашего знакомства у меня развилось чувство собственности на тебя, но все же...

— Ощущаешь что-то вроде ревности?

— Я сама не знаю, что на это счет думать. И я не знаю насколько это предложение миссис Кондрон завязано на её явный интерес к Робби. В общем, я ничего не знаю,  — с раздражением констатировала Мадлен.

— Тогда нужно не принимать окончательное решение, а попробовать собрать какую-то дополнительную информацию, которая поможет сориентироваться.

— Каким же образом?

— Задача женской и мужской модели для демонстрации в школе Камерона требует некоторой сыгранности, слаженности, отрепетированности. Словом, нужна предварительная совместная тренировка под твоим руководством. Если на этой тренировке ты по-прежнему будешь ощущать дискомфорт, то моя кандидатура автоматически снимается и тебе придется искать нового партнера для миссис Кондрон,  — рассудил я.  — Ситуация сама отрегулируется в соответствии с твоими ощущениями по ходу тренировки.

Мадлен кивнула.

— Пожалуй, на сию минуту это решение. Эта мысль мне в голову как—то не пришла. Действительно, без тренировки не обойтись — это же не команды выполнять «повернись-наклонись». Тут, можно сказать, спектакль пантомимы, требующий репетиций. Так и сделаем. Не будем загадывать далеко, а пока я предложу ей именно такой осторожный подход. В случае чего это дает возможность отступить без потери лица.

— Лучший способ обеспечить безопасность — привычка брать мозги с собой и регулярно ими пользоваться.

Мадлен повеселела.

— Пожалуй, идея ввести некоторый элемент драматургии в демонстрацию мне импонирует. Всегда хотела попробовать себя в качестве режиссера. Ну что, я тогда позвоню сейчас миссис Кондрон?

— Давай.

— Тогда я включу видеозвонок.

Она набрала номер.

— Добрый день, миссис Кондрон! Приятных выходных.

— Приветствую вас, Мадлен.

— Мы тут с Маком как раз сидим в кафе и обсуждаем ваше предложение относительно урока в школе Камерона.

— Приветствую, Мак. И что надумали?

— Пока какой-то окончительного расклада нет. Скорее есть предварительное видение, которое ещё нужно по ходу дела уточнять,  — сказала Мадлен.  — Но во всяком случае другую женскую модель, помимо вас, я уже не ищу.

— Приятно слышать. Подождите-подождите. Я вижу позади вас знакомый интерьер. Вы случайно не в «Лунном свете» сейчас сидите?

— Именно так. В «Лунном свете».

— Это совсем недалеко от моего дома.

— И от моего тоже,  — вставил я свою реплику.

— Получается, Мак, что мы с вами соседи.

— Получается, что так.

— Если хотите, я могу подойти в «Лунный свет» минут через двадцать и поболтаем вместе. Буду рада составить вам компанию и себе выходной заодно разнообразить.

— Договорились,  — подтвердила Мадлен,  — мы ждем вас.

— Скажи, а какой предмет преподает миссис Кондрон в Академии?

— Математику.

— Однако. Тогда она должна хорошо просчитывать свои ходы.

— Вот то-то и оно,  — усмехнулась Мадлен.

•  •  •

Миссис Кондрон появилась в элегантном светло-зеленоватом брючном костюме. Я отметил про себя, что она сменила одежду на более выигрышную по сравнению с тем, в какой была во время нашего видеразговора. Она заказала себе легкое итальянское вино с персиковым паем и предложила обращаться к 

себе по имени

— Хорошо, Беатрис,  — согласилась Мадлен.  — Мак подкинул идею на усложнение и пока не ясно, сможем ли вы на достойном уровне справиться с этой сложностью.

После этого она выразительно посмотрела на меня: мол, а теперь ты отдувяйся.

— В прошлой демонстрации с моим участием,  — начал я,  — модели были всего лишь живыми манекенами без всякого взаимодействия друг с другом. Просто максимально обезличенные наглядные пособия для визуального сравнения и все. Привели, поставили, обсудили и потом убрали за дверь.

— Согласна,  — кивнула Беатрис.

— Я бы предложил ввести в показ короткие фрагменты, обозначающие отношения моделей между собой перед фиксированием каждой позы. Не то, чтобы совсем непрерывный спектакль на все время демонстрации. Серию фрагментов пластической пантомимы, каждый из которых длится буквально несколько секунд. Обозначающих палитру оттенков отношений между мужчиной и женщиной перед тем, как между ними начинаются ласки. Те отношения, которые между ними были до секса. Может быть, даже задолго до секса. Отношения по поводу того, что привело их к сексу.

Женщины крайне удивленно переглянулись между собой.

— Мак, это действительно неординарная по уровню сложности задача,  — задумчиво произнесла Беатрис.  — Несколько секунд — это означает лаконичность выражения. Тут нужно быть, так сказать афористичным актером, который строит игру на нюансах скупых движений и взглядов, а не на пылком размахивании руками-ногами. Я вот даже что-то не уверена, что могу справиться с таким уровнем. Признаться, думала, что будет что-то попроще. На уровне манекена в трико и вуали. Да уж. Даже не знаю. Такая постановка задачи — это вызов. Вызов потенциалу артистичности моделей.

— Беатрис, а вы сами готовы принять этот вызов хотя бы на уровне репетиции без посторонней аудитории?  — вдруг заинтересованно спросила Мадлен.

— Без проб и репетиций тут точно не обойтись. Тем более что, как говорится, «танго танцуют вдвоем». Можно зажечься вдохновением от партнера, а может, партнер все твое вдохновение погасит несовпадением с тобой...

— У вас с Маком у обоих мелодичная, точнее сказать не монотонная по мелодике речь. Это означает, что у вас у обоих есть музыкальный слух. А он, в свою очередь, означает некоторую способность к языкам и к актерскому перевоплощению.

— Признаться, я никогда не задумывалась о такой связи, но готова допустить, что это так...

— Я в своё время из любопытства побывала на нескольких занятиях по актерскому мастерству,  — продолжила Мадлен.  — Нам там говорили о том, что эмоциональная выразительность — это природное качество, которым обладает почти каждый человек с рождения, Если в детстве вы были непосредственным и милым для окружающих взрослых ребенком, значит, в вас есть потенциал обворожительности. Возможно, с годами вы его загнали в рамки так называемого «приличного поведения», лишив себя обворожительной индивидуальности. Но он в вас все равно спит, дожидаясь своего часа. Чтобы развить в себе артистизм, нужно всего лишь научиться отпускать былого «ребенка в себе» наружу, хотя бы раз в день при этом помещая себя в центр внимания, когда на вас смотрят все. Без 

оглядки на то, «насколько правильно это выглядит». Вот, к примеру, танцевать «просто в кайф», не умея танцевать «правильно» — это самое классное упражнение на развитие в себе артистизма.

— Черт!  — воскликнула Беатрис.  — Ты так вкусно и заразительно все это рассказываешь, что мне уже захотелось попробовать, как это может получиться у меня...

— Вы про танцы или репетицию пантомимы для показа?  — рассмеялась Мадлен.

— А и то, и другое...

— Насчет танцев не знаю, а пантомима тут в кафе будет точно смотреться странно. Может быть, нам попробовать сместиться к какое-то менее публичное место? Могу в качестве варианта предложить своё скромное в своей суровости жилище холостяка, раз уж мы оказались поблизости. Кстати, у меня неплохая подборка джазовой и блюзовой музыки. Итальянское вино и сыр пармезан тоже в закромах у меня найдется...

Дамы многозначительно переглянулись.

— Ох уж этот пармезан, воспетый ещё в "Декамероне"! С мотивацией нашего кавалера, по моему, все уже ясно. Ну что, Мадлен, принимаем это крайне зыбкое в своей сомнительности приглашение или с праведным возмущением отвергаем его?  — бодрым голосом осведомилась Беатрис.

— Полагаю, что проще принять, чем тратить силы и время на возмущение... Ой, я даже не знаю, чем и это все сегодня может закончиться,  — томным голосом кокетливой кинодивы ответствовала моя подруга.