Худший подарок

Это история о том, как простой подарок, купленный для развлечения, разрушил мой счастливый брак, мою семью и мою счастливую жизнь.

Полагаю, мне лучше представиться. Я — Даррен, 54 года, женат 28 лет на Кэролайн (известной мне как Кэз), 55 лет. Когда я встретил Кэролайн, мне было 24, я уже преподавал искусство в местной средней школе. Нет, мы не американцы, мы живем на побережье Йоркшира на севере Англии.

Я помню, как впервые увидел её. На ней была короткая юбка, и я помню, подумал: Я никогда не осознавал, что являюсь любителем ног. У нее была красивая пара ног, и хотя грудь у нее была всего второго размера, она так выгибала спину, что та выглядела очень пышной. Она была жизнерадостной и хихикающей, и я думал, что она самая красивая из всех, кого я когда-либо видел.

Но она не верила, что красива. А я верил и планировал провести остаток своей жизни, чтобы она чувствовала себя красивой. Она просто не могла видеть того, что видел я. Она видела круглое пухлое лицо и нос, который был слегка больше, чем следовало бы. А я видел её прекрасные голубые глаза, становящиеся зелеными, когда она плакала на слезливых фильмах, я видел её прекрасную улыбку и губы купидона бантиком. Я видел совершенство.

Я, ну, я высокий, метр девяносто три и возвышаюсь над Кэз ростом метр шестьдесят три. У меня темные волосы, теперь с сединой, зеленые глаза, и я все ещё хорошо выгляжу, как мне говорят. Кэз не делает много комплиментов, считает, что я сам знаю, что все ещё хорошо выгляжу. Когда мы впервые встретились, она назвала меня Кларки, сказав, что со своими темными волосами и очками я похож на Кларка Кента.

Мне потребовалось время, чтобы убедить её пойти со мной на свидание. Я всегда напоминал ей, что люблю её дольше, чем она меня. Но когда мы, наконец, стали встречаться, это была любовь. Мы обручились через три месяца — безумие, я знаю. Поженились на следующий год, но у меня никогда не было предсвадебной нервотрепки. Я просто обожал её. Просто. Она не была идеальной, но и я тоже. У нее был ужасный характер, и она могла быть эгоистичной, но для меня она была идеальной.

28 лет спустя мы праздновали 21 день рождения нашего сына Скотта. Мы боролись, чтобы завести его, у нас ушли годы, и больше детей мы так и не смогли завести. Это было то, что мы до сих пор считаем болезненным. Но мы не могли жаловаться, ведь некоторые люди никогда не бывают благословлены, а наш Скотт был настоящим благословением. Он был сыном, которым мог гордиться любой мужчина. Он был таким ребенком, которого можно было взять с собой куда угодно. Теперь, будучи взрослым, он мог поговорить с любым человеком, заставить его чувствовать себя непринужденно и обладал веселым, увлекательным характером. Наш Скотт очаровывал всех, от младенцев до стариков.

Мы были очень 

близки со Скоттом и разделяли одно и то же чувство юмора. Он часто говорил то, что собирался сказать я, прежде чем я успевал это сказать. Много времени проводили вместе, и он называл меня своим приятелем, а также своим отцом. Я знаю, что вы должны быть родителем своего ребенка, а не его другом, но я надеюсь, что у меня получилось и то, и другое. Как я могу не хотеть, чтобы такой замечательный ребенок как он, был моим приятелем?

Мы могли быть очень похожи по характеру, но совсем не похожи. Все отцы хотят, чтобы их дети были похожи на них, думаю, это что-то неандертальское, но Скотт не похож. В семье Кэз были исключительно сильные гены, они все были похожи друг на друга. Кэз и её двоюродные братья и сестры были похожи. Скотт был похож на свою маму, её отца и всех остальных членов её семьи. Когда мы присматривали за детьми сестер Кэз, нашими племянниками, мы никогда не могли убедить посторонних, что три кузена — не братья, и что Кэз — не мама всех троих.

Нам нравилось проводить время с племянниками, поскольку это давало нам представление о том, какой могла бы быть жизнь в большой семье.

Что ж, большой семье появиться было не суждено. Нам очень повезло, что у нас не было серьезных проблем с деньгами. Мы любили проводить время вместе. Мы с Кэз никогда не могли понять те пары, что проводили выходные врозь. Мы часто наблюдали, как наши соседи по очереди ходят гулять с друзьями, в то время как оставшийся присматривает за детьми. Нам нравится проводить время вместе, мы были именно такой парой.

Я до сих пор люблю её так же сильно, как и раньше, и нахожу очень привлекательной. Она определенно не выглядит на свой возраст, мы оба были похожи на пару сорокалетних, а не пятидесятилетних. Этому способствуют волосы Кэз, в которых все ещё нет седины. Это — ещё одна семейная черта, так как её отец был таким же. Их волосы выцветают до более мягкого оттенка, а не становятся седыми или белыми.

Единственным пятном на нашем браке в последние годы была несколько увядшая спальня. У нас всегда была очень активная сексуальная жизнь. До меня у Кэз был только один парень, и хотя она не была девственницей, когда мы встретились, но была довольно неопытной. Я, однако, был довольно занят в университете, и Кэз была очень восприимчива и удивлена тем, что я делился с ней своими навыками.

Одно из моих любимых занятий в сексе — это оральный секс. Я обожаю его. Наверное, это моя изюминка — быть непревзойденным специалистом по куни. Мы никогда не занимались любовью без того, чтобы Кэз не кончила мне на языке — никогда. Я был поражен, что она никогда не делала этого со своим предыдущим парнем. Видимо, он считал это грязным. Я же считаю, что это самая замечательная вещь, которую мужчина может 

сделать для женщины, и любой мужчина, который этого не делает, весьма сомнителен.

В последние годы, когда у Кэз началась менопауза, она потеряла всякий интерес к сексу. Проникновение было болезненным, и она жаловалась на мою толщину. Я не хотел причинять ей боли, поэтому вместо этого продолжал заниматься с ней оральным сексом. Нам обоим это нравилось, но она редко отвечала взаимностью. Однако вскоре редкостью стал любой сексуальный контакт. Это очень меня расстраивало и вызывало некоторые разочарования в нашем браке.

Полагаю, это заставляло меня чувствовать себя менее мужчиной и менее привлекательным. Кэз проявляла свой легендарный характер всякий раз, когда я пытался затронуть эту тему, а мне было так трудно, потому что я не только все ещё находил её очень привлекательной, но и у меня все ещё было довольно подростковое либидо. Так что, в 54 года я по-прежнему «брал себя в руки», так сказать, ежедневно. Очевидно, это необходимо для здоровой простаты.

Как бы то ни было, я любил её настолько сильно, что пусть и с неохотой, научился жить с этим. Это было больно, но я не собирался выходить за рамки брака. Для меня были важны верность и доверие.

Однажды у меня был старший коллега, Тревор. Ему тогда было около 50 лет, и он недавно развелся. Он сильно напился на корпоративе, и меня назначили провожать его домой. Домом теперь была довольно голая маленькая квартира, и за чашкой кофе он рассказал мне свою историю. Он очень любил свою жену, но когда начал страдать от эректильной дисфункции, она решила удовлетворять свои потребности в другом месте. Она смотрела на это как на нечто совершенно отдельное от их брака по любви и, казалось, была потрясена тем, что Тревор с ней развелся.

Бывшая жена Тревора теперь живет одна в другой квартире, все ещё потрясенная тем, что отсутствие верности мужу могло привести к её новой жизни. Печально то, что впоследствии простая смена лекарства от давления решила все проблемы Тревора в этой области. Слишком поздно для его первого брака, но как раз вовремя для второго, который обеспечил ему очень счастливую старость.

Я никогда не мог изменить Кэз только ради удовлетворения своих сексуальных потребностей. Моя прекрасная Кэз подарила мне замечательного сына, дом и воспоминания. Я должен был с любовью отнестись к этому новому этапу в нашей жизни.

•  •  •

Одно из того, что мы со Скоттом разделяли, была любовь к генеалогии. Мы были очень взволнованы, узнав, что являемся родственниками королевских особ. Да, мой прадед в тридцатом колене был королем! Да, я понимаю, что наряду со многими тысячами других, но все равно волнующе. В итоге, на нашем семейном древе оказались тысячи имен.

Кэз это не интересовало. Она говорила, что это — просто список умерших людей. Мы пытались её заинтересовать, но её это не волновало. Когда несколько лет назад у меня появился набор для определения ДНК, я предложил ей купить такой же, но у нее случилась 

одна из её легендарных истерик. Она была категорически против, говоря, что «они» будут знать обо мне все. Мне было не совсем понятно, кто такие «они», этот «большой брат», и что они собираются делать с этой информацией о довольно обычной учительнице средней школы? В любом случае, я смирился с этим. Это просто стало моим занятием, и было здорово — иметь отдельный интерес, хотя бы раз.

Так или иначе, несколько лет спустя мы со Скоттом все ещё иногда заглядывали на сайт родословных, особенно после того, как там появлялось интересное сообщение. После того, как мы поняли, что не собираемся искать более выдающихся родственников, наш интерес слегка приугас.

Скотт любил проверять мои совпадения по ДНК со всего мира, которые часто появлялись по мере того, как все больше людей присоединялись к сайту. Полагаю, что именно моё ирландское происхождение обеспечивало совпадения по всему миру, так как многие люди рассеялись после картофельного голода. Поэтому я решил, что в качестве дополнительного подарка на двадцатиоднолетие Скотта я приобрету набор для анализа ДНК предков. Вероятно, также помог тот факт, что на него было специальное предложение.

Будучи немного занятым в преддверии его дня рождения, я заказал его с небольшим опозданием. Когда он пришел, через несколько дней после его дня рождения, мы быстро его сделали, и я отправил его в школу. Не стала говорить об этом его маме, так как знал её отношение к подобным вещам. В любом случае, это была одна из моих общих увлечений со Скоттом. Я, конечно, не хотел, чтобы она снова начинала все эти штуки типа «они», «большого брата», который теперь будет следить также и за Скоттом.

Я понимаю, что все вы уже давно поняли, что сейчас случится. Выглядит очевидным, не так ли, и вы будете правы? Все что я могу сказать, это то, что для меня это очевидным не было. На самом деле, когда я пришел домой однажды вечером через несколько дней и обнаружил, что моя жизнь, которую я знал, закончилась, я не мог быть более шокирован.

Кэз плакала на диване в зимнем саду. Плакала так, как будто её сердце действительно разбито. Первой моей мыслью было спросить, кто умер. Я бросился к ней и обнял, некоторое время она не могла говорить, и я просто обнимал её, умоляя рассказать мне, что случилось.

В конце концов, ей удалось заикнуться, что она обсуждала переработку бумаги в контейнере и увидела картонную коробку, в которой был набор для анализа ДНК. В этот момент мне стало немного нехорошо, это была серьезная реакция, даже для Кэз. Я начал паниковать, и мне казалось, что мой желудок упал на пол. Я едва мог воспринять то, что она сказала:

— Скотт твой, Даррен. Он твой. Ты его отец, но забеременела я от другого. Я сделала это ради нас — клянусь.

Казалось, на секунду меня окутало молчание, пока я не обнаружил, что меня колотит, я бросился к двери 

в зимний сад и выбросил содержимое своего обеда на ступеньки, ведущие в сад. Кэз гладила меня по спине, пока меня тошнило, успокаивая меня, как будто ей было не все равно. В конце концов, я успокоился настолько, что повернулась к ней и закричал:

— Ради нас?

— Да, чтобы мы стали семьей,  — тихо сказала она, а потом вернулась прежняя Кэз и крикнула в ответ:

— Это было очень давно, Даррен.

Я знал, что не могу говорить с ней спокойно, был слишком зол, но просто не мог уйти, пока не узнаю больше.

— Ты слышала, что говорил врач, Кэз, слышала, как он сказал, что с каждым из нас все в порядке. Нет причин, по которым мы не могли бы иметь ребенка. Может, мои пловцы и не были олимпийскими чемпионами, но они были вполне средними и могли справиться с работой. С тобой тоже все в порядке. Я знаю, что один из твоих яичников не работал на полную мощность, но второй был в порядке, поэтому они и не вмешивались раньше, нам просто нужно было время.

— У меня было мало времени, Даррен. Я не была в порядке. Я все время думала о том, что доктор говорил о моем яичнике. Я подумала, что если у меня будет более сильная сперма, это станет противодействовать моей пониженной фертильности.

— Значит, сперма Кларка Кента для тебя была недостаточно хороша. Ты решила, что тебе нужен Супермен, чтобы сделать это с помощью его сверхчеловеческой спермы. И где же ты его нашла?

Она потрясенно смотрела на меня.

— Где!  — крикнул я.

— Это был Ангус,  — тихо сказала она.

•  •  •

На самом деле я не помню, как вышел из дома. Логически я понимаю, что мне требовалось пройти через две комнаты и коридор, чтобы выйти из дома, но воспоминаний об этом у меня нет. Я помню, что если бы я не вышел в тот момент, то мог бы сделать что-то, о чем впоследствии мог пожалеть.

Я с визгом покрышек выехал из дома и, в конце концов, остановился на тихой части набережной. В не сезон здесь было почти безлюдно.

Ангус! Мой лучший друг, наш шафер и самый близкий брат в мире. С таким же успехом она могла бы ударить меня ножом.

Мы с Ангусом были друзьями с тех пор, как впервые встретились в возрасте восемнадцати лет в университете. Оба получали дипломы по искусству. Я занялся преподаванием, а он — реставрацией произведений искусства. Куда бы мы ни шли в университете, люди думали, что мы братья, а не соседи по комнате. Мы были одинакового телосложения и цвета кожи, хотя мои глаза были более бледно-зелеными, чем его. Он был на пару сантиметров ниже меня ростом. Мы жили в одной комнате, поэтому я также знал, что он был на два или пять сантиметров ниже меня и на других факультетах. Почему я об этом подумал? Типичный мужчина, теперь я получал небольшое утешение от осознания этого,  

я полагаю.

Мы были лучшими друзьями, неразлучными в университете. Он был моим шафером, а позже я стал его. Кэз и Ангус познакомились только за пару недель до свадьбы, поскольку он год жил во Франции, работал в галерее и оттачивал свои навыки реставрации. Кэз рассмеялась, встретив его, говоря, что мы, должно быть, вышли из одного стручка.

Он был очень рад, когда через две недели пришел на свадьбу, так как за несколько дней до этого встретил Кейт. Позже она стала его женой. Он и впрямь сильно влюбился, примерно так же, как я влюбился в Кэз. Видите, я говорил вам, насколько мы были похожи.

Он был дома, навещал своих родителей на побережье Ланкашира и познакомился с Кейт в их церкви. Родители его и Кейт принадлежали к церкви, которую я называл «счастливые аплодисменты», рожденной свыше.

Он был членом церкви, но, конечно, не делал из этого проблемы в баре студенческого союза. Однако он был членом Христианского союза, и я знал, что он был девственником и собирался оставаться таковым до брака. Когда позже он женился на Кейт, я знаю, что они оба были девственниками. Я знал, что в утро свадьбы он волновался по этому поводу, поэтому я пытался его подбодрить. Беспокойство и девственность не способствуют полноценной брачной ночи, как я полагаю.

В любом случае, на свадьбе все члены её семьи решили, что его брат — я, а не три его настоящих брата, которые были там же, так как я был больше всех похож на него. Я был единственным ребенком, поэтому эта связь с Ангусом была очень важна для меня. Я дорожил ею. Он и впрямь был самым близким братом и моим другом на протяжении тридцати семи лет. Я любил его.

У Кейт и Ангуса было четверо детей. Три девочки — Рейчел, Рут и Риан — до того, как у нас родился Скотт. Через шесть месяцев после рождения Скотта у них родился мальчик Джейк. Имея единственного ребенка, я с удовольствием был дядей Даррена, как для того времени, так и для двух племянников Кэз.

Хотя они жили на противоположном от нас побережье, это было всего в нескольких часах езды, поэтому мы старались навещать их, поскольку у нас был лишь один ребенок, которого нужно было перевозить.

Скотту нравилось быть частью этой большой семьи, и раз в два месяца или около того мы собирались вместе на праздники и каникулы. Джейк и Скотт также были лучшими друзьями. Оба, как и я, любили все, что связано с транспортом. Ангуса это не интересовало, поэтому я водил мальчиков в автомобильные музеи, на автобусные ярмарки и ралли классических автомобилей. Это было нашей фишкой. Мы с Ангусом общались еженедельно, позже обменивались СМС, а в последнее время — ежедневными шутками и мемами, которые находили в Интернете.

Кейт была странной. Она мне очень нравилась, и я всегда мог её рассмешить, но иногда она казалась мне немного хрупкой и негибкой. Из-за их 

религиозных убеждений были запрещены Гарри Поттер и Хэллоуин. Она настаивала на том, чтобы Ангус больше участвовал в жизни церкви.

Иногда мне казалось, что она немного сурова с Ангусом, когда дело касалось детей. На его сорокалетии она даже вышла из себя перед вечеринкой из-за какого-то пустяка. После вечеринки мы вернулись домой на день раньше. Видите ли, я хотел его защитить, но знал, что лучше не вставать между мужем и женой. Но она поняла, что меня это беспокоит, и сказала, что может позволить себе кричать на него в моем присутствии, поскольку я знаю, каков он.

— Все остальные всегда думают, что он идеален, но только мы с тобой знаем его с макушки до пят.

•  •  •

Сидя в машине в одиночестве, я понял, что совсем не знаю своего старшего друга. На самом деле, у меня не было ни одного старого друга. Два человека, которым я доверял больше всего на свете, предали меня, и у меня остался только Скотт, но что, если и ему я не нужен?

Я сразу же написала Скотту СМС. Мне нужно было увидеться с ним до того, как он увидится с Кэз. Мне нужно было сказать ему, что что бы ни случилось, он всегда будет для меня сыном, и ничто и никогда этого не изменит. Я мог лишь надеяться, что он будет чувствовать то же самое по отношению ко мне. Нам удалось купить несколько квартир, и он жил в одной из них.

Когда он впервые увидел, как я подхожу к его маленькой квартирке, то встревожился и тут же сказал:

— Боже, папа, ты ужасно выглядишь. Ты не заболел?

Подойдя ко мне, чтобы обнять, он отстранился,

— Ты не заболел? От тебя воняет. Что происходит?

Я как мог повторил, что случилось, и сказал, что всегда хотел быть его папой, прежде чем разрыдаться. Он взял в руки моё лицо, как будто я был ребенком, а он — отцом, и сказал:

— Ты — самый лучший отец, мой единственный отец. Я даже не хочу знать, кем был этот другой парень. Мне не нужно этого знать. Он ничего для меня не значит. Он не имеет значения. Я не хочу никогда с ним встречаться.

Он, должно быть, увидел, как я вздрогнул от этих, как ему показалось, обнадеживающих слов.

— Я уже его встретил, не так ли, папа? Я вижу это по твоему лицу.

Я мог лишь кивнуть.

— Кто он?

— Дядя Ангус.

— Ублюдок. Я убью его. Оставайся здесь. Я поговорю с мамой.

•  •  •

Я как мог умылся. Сейчас мне требовалось быть сильным ради него. Я не мог избавиться от ощущения, что всего несколько часов назад моя жизнь казалась почти идеальной. Теперь все это было ложью. Все основы, на которых я строил свою жизнь, рухнули, кроме моей любви к Скотту. После душа я надел треники и футболку Скотта. Они были слегка тесноваты, но я знал, что он не станет возражать.

Он вернулся меньше чем через час.  

Кипя. У него также был небольшой пакет с моей одеждой.

— Я сказал ей, что ты останешься здесь на ночь, а завтра до часу дня она должна собрать свои вещи. Она может переехать сюда, а мы переедем домой. Почему ты не должен быть в своей постели, только потому, что она захотела влезть в чужую? Я не оставлю её наедине со своим отцом и тем, что я чувствую к ней в данный момент. Сомневаюсь, что буду разговаривать с ней в ближайшем будущем.

— Что ещё она говорила, сынок?

— Сказала, что любит тебя, и что мы переживем это всей семьей. Она бредит, папа. Сошла с ума.

— Ты ведь знаешь, что я никогда не смогу её простить, не так ли? Меня не волнует, что это был всего лишь один раз, и потому что она была в отчаянии. Она обманывала меня и лгала мне каждый день на протяжении двадцати лет. Этого я простить не могу.

— Тебе самому нужно поговорить с ней, папа. Хотя я не думаю, что сейчас что-то происходит, но, судя по тому, что она рассказала, это было не просто одноразово. Я уже дал ей запасной ключ, так что, завтра после школы ты, как обычно, можешь просто пойти домой. Я встречу тебя там. Ты ведь сможешь завтра пойти на работу?

— Наверное, нет, но это учебный день перед полугодием, так что, я справлюсь. Там очень неодобрительно относятся к тому, что ты заболел или что-то ещё в день перед тем, как мы расстаемся на каникулы. Думают, что мы притворяемся ради дешевых перелетов!

Скотт передал мне сумку и сказал:

— Папа, думаю, здесь у меня есть все что тебе нужно, все остальное возьми моё. Мама с большой неохотой разрешила мне взять кое-что, но я не оставил ей выбора. Прости, что меня не будет здесь, когда ты встанешь, папа. Мне очень рано вставать, но я — всего лишь на расстоянии телефонного звонка. Мы справимся с этим, и я буду с тобой на каждом шагу.

Я был так горд за этого молодого человека, посмотрел на него и тихо сказал:

— Это я должен поддерживать тебя, в этом и заключается моя работа.

— Папа, ты всегда заботился обо мне, а теперь моя очередь позаботиться о тебе. Не буду врать, я потрясен и очень зол. Единственная разница в том, что лично я ничего не потерял. У меня все ещё есть ты, и мама рядом, если я решу её принять. Это моё решение, и я ещё не знаю, каким оно будет. Я ничего не потерял, но ты потерял. Обещаю тебе, меня ты никогда не потеряешь.

Видите, что я вам говорил, как можно не любить этого ребенка?

К своему удивлению, мне удалось немного поспать. Я слышал, как Скотт вышел из дома около четырех утра. Я знал, что это будет рано, но не думал, что настолько.

•  •  •

В школе я справлялся, но лишь едва-едва. Я 

ничего не усваивал из учебного курса, и когда мне задавали вопрос, приходилось отмазываться. Мне это сходило с рук, но во время перерыва на чай мой ближайший коллега Грэм спросил, все ли у меня в порядке. Я сказал ему, что, кажется, у меня мигрень, и он согласился, что я выгляжу неважно.

Мы закончили к 16:00, и я немного побродил по ближайшему супермаркету. Мне не хотелось возвращаться домой и обнаружить, что Кэз все ещё там. В 17:15 я повернул к дому, но обнаружил, что машина Кэз припаркована на её обычном месте. Отлично. Я чуть было снова не повернул назад, чувствуя, что выдуманная мигрень скоро станет реальностью. Что ж, полагаю, рано или поздно я должен буду узнать правду. Лучше покончить с этим.

Кэз встретила меня с улыбкой.

— Не ожидал, что ты здесь,  — тихо сказал я.

— Знаю. Я обещала Скотту, но хотела, нет, мне требовалось сначала поговорить с тобой.

— Да, но ты уже доказала, что твои обещания мало что значат.

— Просто позволь мне все объяснить, а потом я пойду к Скотту, обещаю. Я понимаю, что у тебя был ужасный шок, но я должна все объяснить.

— Я хочу знать всю правду, Кэз. Не могу обещать, что это что-то изменит, но клянусь, если я узнаю, что ты что-то упустила, то больше никогда не буду с тобой разговаривать.

— Ты говорил с Ангусом?  — спросил Кэз.

— Зачем мне с ним разговаривать?

— Ну, я просто хотела, чтобы ты знал, что я не говорила ему, что ты знаешь. Хотела сначала поговорить с тобой.

— Спасибо, я уверен, что хоть раз поставить меня на первое место для тебя было сложно. Так что, слово за тобой. Изо всех сил постараюсь не перебивать.

— Ты знаешь, как отчаянно я хотела иметь ребенка. Все эти слезы каждый месяц. Ты обнимал меня и успокаивал, но этого было недостаточно. Я отчаянно хотела иметь ребенка. Ангус был идеальным человеком, понимаешь. Он был похож на тебя, но, в конце концов, это не имело значения, ведь Скотт так похож на меня. Я не могла рисковать, понимаешь. Он был так похож на тебя внешне, и уже стал отцом трех девочек. Кейт мне говорила, что ему достаточно было лишь взглянуть на нее, и она уже была беременна.

— Так, как именно ты затронула эту тему с моим лучшим другом? Привет, Ангус, похоже, твой самый старый и дорогой друг не справляется с задачей, когда дело доходит до того, чтобы меня оплодотворить. Ты же проверен и испытан в деле создания детей. Не хочешь ли попробовать?

— Даррен, нет, все было не так. Он знал, что ты чувствуешь, что подводишь меня. Знал, как сильно ты страдаешь. Он согласился помочь нам только ради тебя. Просто хотел помочь.

— То есть, помочь моей жене, ты имеешь в виду?

— Нет, все было не так. Он собирался быть только донором. Когда впервые мы встретились в отеле,  

это, конечно, не было интимной близостью. Мы собирались использовать медицинскую спринцовку — таков был план. Он уходил в ванную, принимал душ и делал свои дела. Говорил, что пребывание в душе помогает. Я после подойду к двери, а он передаст мне свои вещи и пообещал не заходить в комнату, пока я не приду в себя. Мы бы увидели меньше тел друг друга, чем множество раз до этого видели на пляже или в бассейне. Ощущение было странным и очень стерильным. Я начала сомневаться, что это тот способ, которым я хочу зачать для нас ребенка. Я осталась лежать на кровати, но сняла трусики, чтобы сделать это как можно быстрее, когда он будет готов. Но он не смог этого сделать, ничего не вышло. Он вышел, завернувшись в полотенце. Ему требовалось что-нибудь, чтобы его возбудить. Я просто не могла упустить такую возможность забеременеть. Ты, наверное, понимаешь это?

— Нет, не понимаю, Кэз, правда не понимаю.

— Итак, я подняла юбку и показала ему. Мне очень жаль, но мне требовалось, чтобы это сработало. Он начал твердеть, я могла видеть это под полотенцем. Я повернулась и сказала, чтобы он вставил его в меня. Подумала, что если мы сделаем это по-собачьи и я не буду видеть его лица, то смогу притвориться, что это — ты. И тогда все будет в порядке. Но это не было нормально, Даррен. Это было ужасно. Худший сексуальный опыт в моей жизни. Он был меньше тебя, естественно. Он был бесполезен, казалось, он просто не знал, что делать. Как он смог зачать троих детей, я не могу понять. У него нет ничего общего с тобой. После того как кончил, он сел на край кровати и заплакал. Я думала, это вина за то, что мы сделали, вина за тебя. Я обняла его, чтобы сказать, что все в порядке, а он поцеловал меня в щеку и сказал: «Это было лучше всего в моей жизни, я никогда не знал, что это может быть так. Так хорошо. Спасибо».

— Когда он рыдал в моих объятиях, этот большой сильный мужчина, так похожий на тебя, я просто не могла в это поверить. Он думал, что это хорошо? Он благодарил меня за моё худшее соитие в истории. Не думаю, что мне когда-либо было так жалко кого-либо в моей жизни. Он только что рискнул своим браком, своей семьей и твоей дружбой, чтобы дать нам нашу семью. Я была в долгу перед ним, и тогда я решила отблагодарить его должным образом. Этого я не планировала, оно просто случилось в тот момент. Это не было связано ни с тобой, ни со мной. Это было нечто отдельное. Я не любила его и не волновалась о нем. Это была смесь благодарности и жалости к нему. У него была семья, которую мы так отчаянно хотели, но не было такой любви как у нас.  

Он действительно ничего не знал.

— Значит, теперь мы перешли к траху из жалости?

— Полагаю, ты можешь сказать и так, если хочешь быть грубым. Я продолжала обнимать его, укачивать, и его голова опустилась к моей груди. Я достала грудь и дала её пососала Даррену, как будто он был моим ребенком. Просто его успокаивала, вот и все. Только тогда я начала учить его сексу, как учил меня ты. Единственная разница была в том, что ты учил меня заниматься любовью. Это же был просто секс, механика хорошего секса. Любви не было, честное слово. Да, я делала для него то, чего он никогда не испытывал с Кейт, и получала удовольствие от его удовольствия, как часто делал со мной ты. Но дело было не во мне, а в нем. Я никогда не делала для него ничего такого, чего не делала с тобой.

— Как обнадеживающе.

— Я всегда в этом убеждалась, когда мы встречались, я приходила домой и занималась с тобой любовью. Мне была невыносима мысль, что ты что-то упустишь. В те дни у тебя всегда было то же самое.

— Но у меня не было того же самого, не так ли? У меня были небрежные секунды. У него же все ещё была верная жена, а у меня — чужая шлюха.

Я остановился, когда мне в голову пришла ужасная мысль.

— Ты позволяла мне лизать тебя, зная, что была наполнена его спермой?

— Даррен, все было не так. Я отдавала себя тебе, своему мужу.

— Накормив меня спермой своего любовника!

На этот раз я добралась до раковины, так как начал задыхаться. Пытаясь взять себя в руки, я плеснул холодной водой на лицо и повернулся, чтобы задать ей ещё один вопрос. В этот момент я заметил в дверях Скотта с телефоном в руке. Он приложил палец к губам и медленно отступил от дверного проема. Я не знал, насколько нужно ему это услышать, но верил, что он поступит правильно.

— Кэз, могу поспорить, что ты вдоволь посмеялась за мой счет, сделав из меня куколда. Унижая меня.

— Нет, Даррен, нет, мы никогда этого не делали. Мы оба так сильно тебя любили. На самом деле было проще, если бы мы никогда не говорили о тебе, когда мы встречались. Я заранее сказала Ангусу, что если он попросит сравнить секс с ним или с тобой, он всегда будет в проигрыше, так что, он никогда больше к этому не возвращался.

— Значит, Скотт был прав? Значит, это продолжалось? Это был не просто разовый случай?

Кэз посмотрела на меня.

— Это что-то бы изменило?

Я покачал головой.

— Да, это продолжалось, хотя и недолго. Я забеременела в тот самый первый раз. Я почувствовала это. Просто знала. Говорят, некоторые женщины знают, и я знала. Когда вернулась домой к тебе тем вечером, и мы занимались любовью, я тоже чувствовала себя по-другому. Я как следует расслабилась и просто наслаждалась любовью с 

моим прекрасным мужем. Я не беспокоилась о том, чтобы зачать ребенка. Прошло много времени с тех пор, как мы занимались любовью без этой конечной цели. Я просто любила тебя, Даррен. Ты — единственный мужчина, которого я когда-либо любила. Я занималась любовью только с одним мужчиной — с тобой.

— Тогда зачем было продолжать? Это было своего рода тренировочное упражнение с твоей стороны?

— Ну, я должна была. Мы хотели ещё детей, поэтому я должна была продолжать попытки с ним. Когда Скотту было около восьми месяцев, мы встретились в Лидсе. Мы всегда там встречались. Никогда дважды в одном и том же месте. Мы были осторожны. Ангус тогда смог уехать, так как после рождения Джейка все улеглось. Лидс был идеальным местом, так как находился в центре. Около полутора часов езды от дома для каждого из нас. Если нам везло с транспортом, все было в порядке, мы могли выкрутиться. Мы делали так же, пока тебе не вздумалось возиться с этой чертовой родословной ДНК.

— Даже не думай обвинять меня в том, что ты шлюха. Я не заслуживаю ничего из этого. Я сделал все что мог, чтобы ты была счастлива. Разве я не был хорошим любящим мужем и хорошим кормильцем?

— Ты был замечательным мужем, самым лучшим. Ты был моим абсолютным миром, но не смог дать мне единственное, чего я действительно хотела — ребенка.

Я затаил дыхание от шока, от того, что она реально могла сказать это вслух.

— Я знала, что ты тоже этого хочешь, и нашла способ дать тебе это.

В шоке я просто уставился на нее, прежде чем начать медленно хлопать в ладоши.

— Отличное решение. Интересно, что у меня нет дома, полного детей, не так ли? Большая семья, о которой мы всегда мечтали. Мы пытались, пока тебе не исполнилось сорок пять, не так ли? Потом мы поняли и приняли, что этого просто не случится. А как долго пытались вы с Ангусом?

— Незадолго до того, как прекратили пытаться мы с тобой. За несколько месяцев, наверное?

— Ты серьезно хочешь мне сказать, что занималась сексом с моим предполагаемым лучшим другом в течение десяти лет? Боже, я, наверное, самый глупый в мире человек. Полный идиот. Я потратила свою жизнь впустую. Это все было ложью.

Я рухнул в соседнее кресло, и Кэз подошла, чтобы меня утешить.

— Не подходи ко мне близко. Ты не имеешь права прикасаться ко мне.

— Даррен, я тебя люблю. Ты ничего не утратил. Все было по-настоящему. Как ты можешь говорить, что это было впустую? Все эти чудесные воспоминания, все это счастье. Мы вместе вырастили замечательного сына.

— Нет, Кэз, мы вместе воспитали твоего замечательного сына. Мне просто повезло, что после всего этого он выбрал меня своим отцом.

Теперь я знал: что бы ни случилось, он всегда будет моим сыном, кровным или нет.

— Значит, ты просто перестала встречаться с Ангусом, да? Отказалась от всего этого чудесного незаконного 

секса после десяти лет?

— Все было не так. Как только я поняла, что шансы забеременеть в таком возрасте невелики, я остановилась. Дело ведь было не в сексе. Это никогда не было связано с сексом. Для этого у меня был ты. У нас всегда была прекрасная интимная жизнь, ты же знаешь.

— Ну, сейчас это смутное воспоминание, но да, я думал так. Очевидно, тебе этого было недостаточно.

— Даррен, то, что я делала с ним, не идет ни в какое сравнение, просто не может. Это было по-другому, это было отдельно от нас. Не буду врать, стало лучше. В конце концов, я приучила его делать все, что мне нравится. Но даже тогда, даже в лучшем виде — он все равно не шел ни в какое сравнение с тобой. Не мог, потому что не был тобой. Внезапно я стала старше, меня сократили, и на новой работе мне было сложнее вырваться на свободу. В любом случае, все это начало мне надоедать. Я смирилась с тем, что у нас просто есть Скотт, и так и должно было быть. Вся эта езда — впустую.

— Прости, что твоя неверность стала для тебя такой рутиной, Кэз. У меня сердце кровью обливается. И как Ангус смирился с тем, что все закончилось? Этот секс, от которого, даже когда для тебя все было плохо, он плакал, потому что ему было так хорошо? У него была дерьмовая сексуальная жизнь с собственной женой, но похоже, что с моей у него была чертовски замечательная, не так ли?

— Ты все переиначиваешь, Даррен, все было не так. Да, ему нравился секс, конечно, нравился, и он мужчина, не так ли? Он действительно делал это ради нас, разве ты не видишь? Чтобы у нас было больше детей. Он доказал это, когда я сказала ему, что все должно закончиться. Да, он был разочарован, но принял, что это должно прекратиться. Ему было грустно, но он согласился.

— Так это было все, да?

— Да, если не считать ещё одного раза. Ты помнишь его пятидесятилетие. Он был очень подавлен. Попросил ещё один раз. Но это было совсем другое. За это мне действительно стыдно. Это было грязно. Я знала, что в тот раз я на самом деле была неверной. Я искренне сожалею об этом.

— Просто сожалеешь об одном случае, об угощении его на день рождения? А что такое ещё один кусок уже нарезанного батона, Кэз? Так, как часто вы встречались в течение этого десятилетия попыток подарить мне ещё ребенка?

— Каждые несколько месяцев, три-четыре раза в год, когда я была наиболее фертильна.

Я сделал паузу, чтобы обдумать это.

— Значит, ты трахалась с ним около сорока раз, возможно, больше, потому что в некоторых случаях делала это не один раз?

— Ты говоришь так, что это звучит дешево и безвкусно.

— Так и было, Кэз. Это было дешево. Ты сделала это дешевым, как и 

он сделал тебя дешевкой. Тебе никогда не казалось странным, что в первый раз он кончил в тебя дважды, и от его суперсемени ты сразу же забеременела? Потом он трахает тебя пятьдесят раз или около того, когда ты наиболее фертильна, и это так и не повторяется?

— Ну, я предполагала, что это из-за меня, и не теряла надежды, что это сработает с ним или с тобой.

— Спасибо, что не забываешь обо мне в этой сделке по зачатию ребенка. Да, я все ещё мог оплодотворить тебя. Может быть, дело было в тебе? К сожалению, Кэз, у меня для тебя тоже есть шокирующие новости. Это не сравнится с тем, что ты разорвала всю мою жизнь на части, но тебе будет интересно. К сожалению, Кэз, у тебя не было никакой надежды забеременеть от Ангуса. Прямо перед рождением Джейка он сделал вазэктомию. Он сказал об этом только мне. Фактически я отвозил и привозил его. Он умолял меня никому не говорить. Мне было неловко хранить секрет от тебя, но поскольку я был уверен, что это никак не касается тебя, верность другу в кои-то веки взяла верх. Даже Кейт ничего не знала. Он знал, что это не укладывается в рамки её церковных убеждений. У него должно было быть четыре ребенка в возрасте до шести лет. Просто больше он не мог рисковать беременностями.

— Нет!!  — закричала Кэз.

— Так он не хотел больше иметь детей. Он просто трахал добровольную, тупую сучку. Дешевая шлюха для него, стоившая всего лишь цены номера в отеле? Я полагаю, платил он? Готов поспорить, он получил несколько настоящих интернет-сделок на эти бюджетные номера?  — вслух размышлял я.

И продолжил, когда она вздрогнула.

— Сука, так мало думавшая о своих брачных клятвах. Так мало думавшая о муже, очевидно бывшем её миром, что лгала и обманывала его в течение двадцати одного года? Ты убила эту любовь, когда впервые встретила его в гостиничном номере, ещё до того как переспала с ним. Ты обманула меня, разрушила доверие между нами. То, что ты сделала после этого и продолжала делать, было чистым злом. Если таково твое представление о любви, можешь оставить её себе.

Кэз ошеломленно смотрела на меня, как будто мысль о том, что она наконец-то скажет правду, избавляет её от всех прежних проступков и приведет к тому, что она будет прощена. Я не мог поверить, что эта женщина, которую я любил и уважал, могла быть такой глупой и так мало ценить то, что сделала со мной и нашей семьей.

— Ты была неверна мне из-за того, что хотела и нуждалась. Это не имело ничего общего со мной. Ты подпитывала своё эго тем, что считала себя каким-то секс-гуру. Только не говори, что ты продолжала пытаться забеременеть. Я думаю, что ты получала удовольствие от секретности, лжи и выставления меня дураком. Я никогда не прощу тебя, Кэз. Никогда! Убирайся с 

моих глаз — я не хочу на тебя смотреть.

Повернувшись, она, наконец, увидела Скотта, стоящего в дверях.

— Как много ты слышал?

— Достаточно, чтобы понять, что моя мать — эгоистичная сука.

— Скотт, пожалуйста,  — захныкала она.

— Нет, прежде чем ты уйдешь, ты должна это услышать. Сегодня я был у твоего любовника. Я отправился очень рано, я не ожидал, что задержусь так надолго. Я не думал, что это справедливо, что он может разрушить нашу семью и остаться безнаказанным. Я также хотел ему сказать, что больше никогда его не увижу, и убедиться, что он знает, что у меня один отец, и его зовут Даррен. Он выглядел слегка шокированным, когда увидел, что я пришел к завтраку. Он забеспокоился, что это — плохие новости. Для него так и было. Кстати, мама, тетя Кейт очень хочет с тобой поговорить. Кажется, она очень тобой недовольна. Это было до того, как она узнала всю историю. К счастью, она сможет послушать большую часть твоего признания папе, так как я подумал, что будет разумно записать для нее все, что ты говорила. Был уверен, что она тоже захочет послушать.

Кэз просто ошеломленно смотрела, как Скотт продолжает свою тираду.

— По крайней мере, в конце концов, ты была честна. Ангус же решил попытаться солгать. Якобы, меня сделали с помощью впрыска, а он лишь пытался помочь. Никакого секса не было. Я сказал тете Кейт, что не думаю, что это — правда. Наиболее расстроенной выглядела Риан. Оказалось, что она много лет была в меня влюблена, и, если честно, я чувствовал то же самое. Слава богу, мы так ничего и не предприняли. Ты могла бы добавить к своим грехам разрешение на инцест, мама.

После чего он повернулся ко мне,

— Папа, я также позволил себе ударить твоего бывшего лучшего друга по лицу, довольно сильно. Всего один удар, но я сделал это ради тебя, папа. Знал, что ты не можешь рисковать обвинениями в нападении и потерей работы. Думаю, я в безопасности, так как он не посмеет на меня донести, тем более что я уверен, что тетя Кейт нанесла гораздо больше вреда, ударив его коленом по яйцам.

Он опять повернулся к матери.

— Ты все ещё здесь? По крайней мере, тебе есть где сегодня переночевать. Ангус, наверное, уже в дешевом отеле. Кейт его выгнала. Я дал ей твой адрес в квартире. Я бы ожидал её визита.

•  •  •

Я знал, что никогда не смогу пережить предательство. Она всегда была в моей команде, мы были единым целым, и осознание того, что она не была на моей стороне, разбило мне сердце. Сексуальная часть интрижки была плоха и достаточна, чтобы покончить с нами, но что на самом деле сломило меня, так это мысль о том, что он обнимал её, гладил её волосы, говорил ей, что она прекрасна. Ласковые и интимные моменты, которые, как мне казалось, были только частью нас, которые были частью особого волшебства, которое 

разделяли только мы.

Именно эти мысли не давали мне спать по ночам в течение следующих нескольких недель, когда я начал сталкиваться со своей новой реальностью. Я чувствовал, что никогда больше не смогу считать себя достаточно хорошим. Она выбрала другого, чтобы сделать ей драгоценный подарок, который так хотел подарить ей я, но была слишком эгоистична, чтобы уделить время мне.

Я доверил ей свою жизнь, и потеря этого доверия изменила меня так, как я и представить себе не мог. Когда я думал о том, что они столько раз были вместе, я думал о том, как мало вместе были мы в последние несколько лет. Очевидно, Кэз решила, что с её сексуальной жизнью покончено. Она приняла это решение, как и многие другие, не задумываясь о моих потребностях или чувствах в этом сценарии.

Эта мысль была нелепой, но я продолжал думать, что если её сексуальная жизнь и желание, в конце концов, иссякнут, то какая жалость, что она потратила так много на него. Это было несправедливо. Все это было нечестно.

Полагаю, вам интересно, что я сделал со своей бывшей подругой? В течение шести недель я не делал ничего. Разговаривал с Кейт и даже встречался с ней, когда она приходила ко мне, но знал, что если ко мне подойдет Ангус, я не смогу отвечать за свои действия. Он был заблокирован во всем. Я знал, что Кейт, как и я, подала на развод. Я также знал, что никто из его детей с ним не разговаривает.

Девочки были достаточно злы, но хуже всех был Джейк. Он разговаривал со своим отцом только один раз, и то для того, чтобы сказать ему, что он хотел бы, чтобы его отцом был я. Я уверен, что это должно быть больно. Ладно. Каждый из детей так или иначе связывался со мной, чтобы убедиться, что со мной все в порядке. Я волновался за Риан, так как она переживала это тяжелее всего. Думаю, её чувства к Скотту были сильнее, чем она думала, и то, что у них общая ДНК, шокировало и потрясло её.

У нас с Кейт был долгий разговор. Она любила Ангуса, но находила, что он требует очень больших усилий. Сказала, что чувствует, будто он — ещё один ребенок, о котором нужно заботиться, а его эгоизм дома, наедине с собой, просто шокирует. Она чувствовала, что он не поддерживал её как отец и прилагает усилия, только когда рядом другие, особенно я и Кэз.

Мы оба согласились, что они очень хорошо постарались одурачить нас, и никто из нас не подозревал, что что-то происходит. Но и с чего бы мы должны были подозревать? Оба были верными супругами, хотя я был более счастлив, чем она. Мы им доверяли, и это было главным. Они воспользовались нашей любовью, доверием и вере в них против нас. Мы с Кейт останемся друзьями, и должен сказать, что без давления Ангуса она казалась 

более расслабленной. Я надеялся, что в этот момент я всегда буду присутствовать в жизни её и её детей.

Я видел Ангуса ещё раз, перед Рождеством. Я поехал к Кейт, Джейку и девочкам. Мне нужно было увидеться со всеми ими лицом к лицу и сообщить им свои новости. Я хотел в последний раз увидеть Ангуса, чтобы сказать ему, что ненавижу его за то, что он разрушил мою жизнь. Я не собирался выслушивать его оправдания, какой в этом смысл? Чего я не ожидал, так это злорадства. Я думал, что он попытается извиниться, но нет. Возможно, он знал, что в этом нет смысла? Возможно, винил меня во всем, что потерял? В конце концов, ему все сходило с рук, пока я не раскрыл правду.

— Итак, я переспал с твоей женой и дал ей единственное, чего она действительно хотела — ребенка. Я не могу ничего изменить, ничего не могу сказать в свою защиту, да и какой в этом смысл? Я знаю, что ты меня ненавидишь, и я тебя не виню, но не жалею об этом. Считается, что когда лежишь на смертном одре, то жалеешь, что у тебя не было больше секса. Ну, единственный хороший секс у меня был с Кэз. Не с этой фригидной сукой Кейт. Нет, я не любил Кэз. Это была твоя работа, но я любил секс. Мне нравилось, как она заставляла меня чувствовать себя. Знаю, что мне пришлось лгать ей, чтобы это продолжалось. Даже сейчас, находясь в одиночестве в этой дыре, оно того стоило. Даже причинение боли тебе, моему старшему другу, стоило того. Знание того, что Скотт мой, тоже того стоит.

Когда он закончил, я просто показал ему свой телефон. Я показал ему сообщение, которое накануне пришло на мой почтовый ящик от компании «Родословная». В нем говорилось, что Скотт — мой сын. Это был лучший рождественский подарок в моей жизни. Думаю, это стало лучшим подарком и для Скотта с Риан.

•  •  •

Пять лет спустя моя жизнь изменилась настолько, что я даже не мог себе представить. С Кэз мы, конечно же, развелись. Хотя сейчас я и могу находиться с ней в одном помещении, если нужно, но избегаю этого. После её признания у нас ни разу не было полноценного разговора. Какой в этом смысл? Несколько раз она пыталась прийти в школу, чтобы увидеться со мной, но вскоре я положил этому конец, быстро оформив запретительный приказ. Она думала, что едва я узнаю, что Скотт на самом деле мой, как у нас появится шанс на примирение. Оказалось, что она знает меня столь же мало, как и я её.

Мы общались через адвокатов, пока развод не стал окончательным. Я оставил себе дом, а Кэз — две квартиры, купленные вскладчину. Их стоимость равнялась стоимости дома, и таким образом она могла получать дополнительный доход сдавая в аренду одну квартиру. Третья квартира должна была быть продана, и мы 

бы разделили вырученные деньги, но в итоге мы договорились через юристов, что подарим эту квартиру Скотту.

Думаю, что мы оба были этому рады. Скотт переехал в эту квартиру, а Джейк некоторое время, пока учился в магистратуре, жил со мной, как мой суррогатный сын. Я не очень хорошо справлялся с одиночеством, поэтому был благодарен ему за компанию.

Мы со Скоттом по-прежнему очень близки. Он любит свою маму, и она по-прежнему обитает в его жизни. Он может её любить, но, боюсь, она ему не очень нравится. Он очень хорошо чувствует, что она изменила ему и нашей семье столь же сильно, как и мне. Она живет в одиночестве. Утверждает, что не ходит на свидание. Я полагаю, ходить туда нелегко, когда не хочешь заниматься сексом. Может быть, со временем она найдет кого-нибудь для общения или заведет кошку.

В конце концов, Ангус переехал в Испанию. Рут — единственный ребенок, который навещал его. Она сказала, что он полон жалости к себе и слишком много пьет. Похоже, он очень горько переживает из-за того, как все для него сложилось. Видимо, весь этот секс, в конце концов, того не стоил. Ладно.

Что касается меня, то сегодня вечером я сижу за столом с моей новой женой, сыном и невесткой. Я держу на коленях самую великолепную внучку, которая когда-либо существовала, и мы едим. Кейт тоже здесь. Нет, мы не встречались, этого никогда бы не случилось. Она встретила кое-кого, Дэвида, но сегодня он на работе. Он отличный парень и делает её очень счастливой. Кейт здесь не только потому, что теперь носит титул моей самой старой подруги, но и потому, что у нас общая внучка Люси.

Риан и Скотт очень тихо поженились пару лет назад. Едва узнав, что могут быть вместе, они не стали тратить время на признание своих истинных чувств. Они поженились тихо отчасти потому, что сами этого хотели, а также потому, что Риан отдалилась от Ангуса и отказывается иметь что-либо общее с Кэз. Мне стыдно признаваться, но это доставляет мне огромное удовольствие. Риан не против, чтобы Люси виделась с бабушкой, когда приезжает Скотт, но ей никогда не будут рады в их доме, и она никогда не позволит ей присматривать за Люси одной.

Настоящее удовольствие в моей жизни — это моя жена Эбигейл. Именно тогда, когда я был на самом дне и не был в себе уверен, появилась она и помогла мне почувствовать себя лучше. Она работала в школе учителем по совместительству, и мы сразу нашли общий язык.

Мы очень быстро влюбились друг в друга, и вскоре я заново открыл для себя прелести занятий любовью с человеком, который хочет тебя так же сильно, как и ты его.

Мы поженились через восемнадцать месяцев и очень счастливы. Нам нравится жить на пенсии.

Эбигейл овдовела, у нее нет детей, и поэтому она считает, что солнце восходит и заходит вместе с маленькой Люси. Она признается, что никогда 

не думала, что испытает любовь ребенка, и её будут звать Нанна (бабуля). Она очень счастлива, что может разделить с ней свою жизнь.

Скотт говорит мне, что Кэз очень горько, что Эбигейл получает возможность наслаждаться «ее» пенсией с «ее» мужем, «ее» сыном и «ее» внучкой. Как сказал Скотт: «Чья это вина, мама? Уж точно не Эбигейл, точно не отца и точно не моя».

С этим не поспоришь.