Нищий и принц. Часть 7

— Привет моё солнышко. Как же я по тебе соскучилась.

Она стояла передо мной, закутанная в чёрный дорожный плащ, всё такая же красивая, и такая родная.

— Мама! Мама!  — я не помня себя кинулся к ней в объятия.

Подбежав я уткнулся в неё, со всей силы крепко обняв и она немедленно обняла меня в ответ.

— Мама я... Я просто... Я...  — от волнения не мог говорить. Предательский ком встал в горле, а глаза моментально намокли. Я лишь крепче вжался в слегка влажный мамин плащ. От него приятно пахло дождём. Но и ещё чем-то. Едва уловимый запах гари.

— Тише, тише.  — её руки нежно гладили меня по голове — Всё знаю. Не надо ничего рассказывать. Ну чего ты? Чего ты плачешь глупый?

Не разжимая объятий мы сели на кровать. Мама положила мою голову себе на колени продолжая успокаивать:

— Ну ты всё? Всё? Мы успокоились? Мы больше не плачем?

Киваю головой. Кое-как успокоившись спрашиваю:

— Мама, где ты была всё это время?

— Ты прости меня, пожалуйста. Очень много дел образовалось. Просто не могла вырваться.

— Каких дел?  — я встал, на глаза вернулись пересохшие было слёзы — Мама, ты хоть знаешь что со мной было!? Ты знаешь что произошло в лесу, а потом в участке!? А вскоре ещё пришла эта ненормальная... И Она... Она...

— Тише, тише.  — мама встала следом за мной, ухватив меня за щёки своими мягкими прохладными ладонями, смотря прямо в глаза.  — Я всё знаю. Бедненький ты мой малыш.

На краю сознания я отметил как же она красива: Точёное, гладкое лицо, с чуть вздёрнутым носом, большие синие глаза, (кстати все соседи говорили что глаза у меня мамины) чувственные губы, не слишком пухлые, но очень аккуратные, прямые брови, и длинные золотистые волосы, тоже как у меня.

Это показалось странным. Я никогда раньше не смотрел на маму как на женщину. Мама всегда оставалась мамой. Впрочем причину этого я понял быстро: Своим чутьём пария я безошибочно определил — мама в хотелке. Я конечно за годы совместной жизни не раз видел её в таком «женском» состоянии, но впервые — сам будучи парием.

— Тогда почему тебя не было рядом?  — с обидой спросил я.

Она ответила не сразу. Отпустив меня она потрепала шевелюру, взъерошив волосы. Затем снова села на край большой двуспальной кровати:

— Солнышко, я не хочу тебе врать. Кому угодно, только не тебе. Но и рассказать всего я не могу. Просто не имею права. Понимаешь, сейчас в мире творятся очень скверные вещи. Есть плохие люди, они озлоблены, обмануты, жаждут отомстить всему миру непонятно за что. Но ещё хуже те, кто стоят за ними. Тёмные твари, что лишь по недоразумению зовутся богами. И надо что-то с этим делать. Если они победят — мир станет адом. Потому я очень занята сейчас.

— Я не понимаю!

— Да и не нужно. Просто поверь солнышко — я действительно не могла вырваться. Очень хотела. Очень скучала и переживала за тебя. Но не могла.

— 

Ладно.  — всё ещё обиженно буркнул я, но вся злость испарилась. На маму невозможно долго злиться. Её любовь ко мне совершенно безгранична и я это прекрасно знал. И не собирался сомневаться в ней. Если она говорит что придти не могла, значит так и есть.

И тут замечаю что в углу комнаты стоит что-то. Завёрнутый в мешковину, продолговатый предмет, длинной меньше метра. Но что привлекло моё внимание, так это переливчатый серебряный блеск выбивающийся из под серой ткани.

— Ух ты! Мам, а это что такое?  — подбежав, я мгновенно захапал его в руки.

Предмет оказался весьма увесистым. Развернув ткань, с изумлением обнаружил под ней меч в чёрных лакированных ножнах. Его витиеватая корзинчатая гарда представляла из себя подлинное произведение искусства.

— Ничего себе!  — воскликнул я вынимая его из ножен. Успел где-то на ладонь.

Мощь сверхновой звезды. Прочность звёздного адамантия. Острота, что разрывает саму ткань реальности. (Откуда я вообще знаю такие слова?) Уничтожитель пространства, убийца времени, смерть богов. Меч несомненно обладающий разумом призывно кричал в моём растерянном мозгу: «В бой! Убьём, уничтожим их! »

Вдруг всё прекратилось. Мама спешно вырвала его у меня, не забыв при этом чувствительно дать по рукам:

— Не трогай! Это с работы.  — сказала она, поспешно убирая его долой с моих глаз.

— Эм... Мам... А откуда это?  — всё ещё ошеломлённый спрашиваю я — Это не швейная иголка.

— Сказала же — с работы.  — улыбнулась мама — У меня сейчас новая должность. Более хлопотная, но и привилегий больше.

— А что за...

— Так, хватит вопросов.  — перебила она меня, скидывая плащ — Помоги мне лучше.

Отстегнув заколку, и развязав тесёмки она кинула его на ближайший стул. А вот под ней...

А под ней оказалась великолепная блестящая кираса, вся покрытая переливчатой вязью охранных оберегов. Впрочем сразу бросились в глаза, что она повреждена: на левом боку вязь потускнела, кираса обуглилась вокруг небольшой пробоины в ней.

Помимо этого мама оказалась облачена в похожие и не менее великолепной работы наручи и поножи.

Под ними оказалось что-то состоящее из плетения серебристых нитей, лишь отдалённо напоминающее кольчугу. Эти серебристые нити, тоже мягко переливались, выдавая мощнейшие чары на них наложенные.

Я уже более трёх месяцев не маг, но видимо какие-то остатки магического чутья у меня продолжали проявляться: Я сразу ощутил невероятную мощь этих доспехов.

— Мама,  — я стоял столбом поражённый — что всё это значит?

— Не думай об этом.  — ответила та вновь присаживаясь — Лучше помоги их снять. Я конечно и сама прекрасно могу, но хочу что бы это сделал именно ты.

И поторопила видя мою нерешительность:

— Иди давай, не смущайся.

Присев рядом я как мог неуклюже принялся развязывать и расстёгивать все эти сложные ремешки и крепления, подбадриваемый советами мамы. Без неё мне бы в них вовек не разобраться.

Попутно я сумел разглядеть вблизи её доспехи, восхищаясь про себя столь филигранной работой. При прикосновении к ним кожу слегка покалывало, видимо от невообразимого количества наложенной на них магии.

Отстегнув кирасу я случайно бросил взгляд на её внутреннею 

поверхность: Там где снаружи виднелась обугленная пробоина, внутри еле запёкшаяся кровь. Я испуганно взглянул на маму:

— Всё в порядке солнышко.  — она расстегнула нижние пуговицы её роскошного, расшитого странными узорами, чёрного акетона обнажая свой бок. Он и правда оказался цел, разве что кожа в том месте заметно светлее — Видишь? Мама здорова.

Успокоив меня, она расстегнула оставшиеся пуговицы своего поддоспешника, сняла его и аккуратно положила на стул рядом с горой валяющегося рядом, ранее снятого «железа». Теперь на ней оставались лишь лёгкие чёрные штаны и белоснежная рубашка.

Я внимательно посмотрев за этим — спросил:

— Мам...  — начал я осторожно.  — Всё закончилось — да? Ты ведь не уйдёшь больше? Заберёшь меня отсюда и мы останемся вместе?

Она снова села подле меня, нежно пригладив:

— Ты у меня уже совсем взрослым стал. И теперь маме нужно отойти в сторону. Пришло время другим женщинам заботиться о тебе.

— О чём ты мама? О ком? Кто кроме тебя?

— Ну желающих немало.  — улыбнулась та.  — Одна блондиночка например — очень желает.

— Ты про эту чокнутую Ариану? Мама, ты сейчас шутишь?  — я не верил своим ушам.  — После того что она сделала? Да если я её встречу... я её убью!

— Ты пощадил ту что тебя ненавидит, чтобы убить ту что тебя любит? Не говори глупостей. Я поговорила с ней. Поверь — она хорошая девушка. Избалованная только сверх меры. Но её чувства к тебе искренние.

Тут мама издала короткий смешок:

— А я всё гадала: Ну кому такая красота достанется? И вот оно как вышло — ты у нас оказывается приглянулся высшей дворянке империи.

— Мама, да эта Ариана ничуть не лучше садистки Наты! Кстати о ней. Ната мне рассказала как ты пришла и чуть не убила её. Жаль что тебе тогда не удалось. И эту «высшую дворянку» заодно бы тоже.

— Солнышко,  — терпеливо начала объяснять мама — если бы я хотела её убить, то поверь — Ната была бы мертва. Но ведь ты и сам не захотел её смерти? Не дал своему новому другу прикончить её? И это правильно. Если можешь не убивать — не убивай. Но Ариана не такая. Она способна любить. Просто не умеет это правильно делать.

— Да всё равно.  — я упрямо поджал губы.  — У меня уже есть та кого я люблю. Та кто любит меня. И она умеет правильно это делать.

Тут я резко оживился:

— Мам! Давай я тебя с ней познакомлю? Её зовут Майя. Она спит там наверху! Пошли познакомишься с ней?

Взгляд мамы отчего-то стал печальным:

— Не надо. Она очень хорошая девушка. Благородная и отважная. Но ни к чему её тревожить. Просто знаешь... Люби её. До самого конца.

Я похолодел:

— Что ты имеешь ввиду?

— Не бери лишнего в голову.  — ответила та — И не пытайся повлиять на то, на что повлиять не в силах.

Тут же она поспешно перевела тему:

— Ну ладно, хватит нам терять время. Давай-ка займёмся с тобой более приятными вещами.

— Что ты имеешь ввиду?  — сначала не 

понял я, но быстро догадался — Подожди, ты же не хочешь...

— Ну это бордель.  — лукаво подмигнула мама обведя рукой комнату.  — Ты здесь работаешь, а я его клиентка. И я честно заплатила за время с тобой.

— Но... Мама...  — меня бросило в пот.  — Мы же... Ты ведь моя мама!

— Тем более.  — уже серьёзней ответила она.  — Ты уже доставил удовольствия множеству незнакомых женщин. Так почему бы не доставить наслаждение мне? Самой близкой тебе женщине?

Я застыл в нерешительности: парии конечно доставляют запретные удовольствия, но это удовольствие, какое-то уж слишком запретное.

Видя мою заминку мама взяла дело в свои руки: Мягко, но решительно она притянула меня к себе. Наклонилась и поцеловала в губы. Сначала коротко, почти невесомо. Затем слегка отстранилась, любуясь моим ошарашенным взглядом и следом уже плотно прильнула к ним, настойчиво проталкивая внутрь свой язык.

Я же сидел остолбеневший. Тело охватил жар, а по коже пробежали крупные мурашки. За прошедшие месяцы я очень близко сошёлся с очень многими женщинами, но сейчас внезапно для себя будто снова стал девственником: Куда-то пропали все наработанные за месяцы «профессиональные навыки». Я просто застыл позволяя маме делать всё что она хочет.

А она тем временем одной рукой прижала мою голову к своей, а второй стала нежно проводить по спине. От кожи мамы приятно пахло хвоей, дождём, и чуть-чуть потом. Её дыхание было жарким и возбуждённым.

Через минуту немного отстранившись она спросила с заботой:

— Всё в порядке солнышко?

Я замялся не зная как ответить:

— Да... То есть... Не знаю... Мам,  — наконец решился я — скажи, только, пожалуйста честно, как ты меня сейчас воспринимаешь? Кто я в твоих глазах? Просто парий? Я всё ещё твой сын?

В ответ она посмотрела на меня с бесконечной любовью и нежностью:

— Ну что за идиотский вопрос? Конечно ты всё ещё моё любимое солнышко. Только глупое очень. Листочки пария не уничтожают любовь, лишь придают ей окрас сексуальности. И ты сейчас мой самый любимый и самый желанный для меня мужчина.

— А как же папа?

Взгляд её погрустнел:

— Папа хороший человек. Хороший, но мирный. Это неплохо, но наши дороги разошлись. Он сейчас живёт в богатом доме, не зная нужды ни в чём. Любимец служанок. А тебе и мне суждено пройти другой путь. Более опасный.

— И что за...

Договорить она мне не дала. Вновь коротко запечатав мои губы, она слегка отстранившись ловко скинула рубашку оставшись в бежевом кружевном лифчике:

— Сними его.  — подмигнула мама разворачиваясь спиной.

Сколько раз я это делал для других женщин? А сейчас словно и не было трёх месяцев работы в борделе. Я подрагивающими руками кое-как отстегнул металлические крючки.

Мама развернулась ко мне. Как же она красива! На меня смотрели её великолепные груди размера не меньше четвёртого. Аккуратной формы с крупными розовыми сосками. Я невольно залюбовался зрелищем не решаясь прикоснуться к ним.

— Ну чего ты засмущался у меня?  — подбодрила мама беря мою ладонь в руку и кладя её на 

своё левое полушарие.  — Для кого я их по-твоему отращивала, если не для своего солнышка? Уж они-то твоя законная собственность.

Я осторожно начал мять и поглаживать её упругую грудь ощущая как в штанах растёт и крепнет нестерпимое возбуждение. Я сейчас займусь сексом не просто с женщиной, а с собственной матерью. Немыслимость и запретность подобного ошеломляла. Да, наверно можно было в этой ситуации отказаться, попросить маму не делать этого, а в крайнем случае даже устроить истерику. Мама наверняка поняла бы меня и уступила. И просто воспользовалась бы тогда кем-нибудь другим. Но с огромным стыдом для себя, я вдруг осознал что и сам хочу этого. Перешагнуть через все границы и оказаться за пределами дозволенного.

И сейчас мне захотелось большего: наклонившись я осторожно взял в рот правый мамин сосок слегка покусывая его. Правая рука всё ещё удерживаемая ладонью мамы, всё так же не переставала гладить левую половину её «роскошества».

— Как в старые добрые времена мой маленький?  — шутливо поддразнила меня та.

Спустя полминуты мама отстранила меня от себя:

— Так, хватит нам с тобой баловаться.  — сказала та решительно вставая и доставая из под стула свою дорожную сумку.  — Раздевайся давай.

Я без споров принялся снимать с себя одежду с любопытством следя за мамой. А она в это время достала из своей брезентовой сумки большую красивую шкатулку красного дерева. Положив её на прикроватный столик, мама вслед за мной начала снимать штаны, последнее что на ней оставалось.

— А что это такое мам?  — не удержавшись я схватил шкатулку в руки, с любопытством разглядывая. На её крышке оказалась надпись выгравированная золотой вязью.  — Тут написано — «Эльзе Роуст — за храб. ».. Ай!

Мне снова надавали по рукам.

— Да что это за привычка такая — мамины вещи хватать?  — мама в раздражении вырвала у меня шкатулку и положила её обратно.

При этом она уже успела снять с себя остатки одежды предоставляя мне вид на её упругую попку.

Я залюбовался зрелищем роскошного обнажённого тела: по любым известным мне меркам красоты, мама красивая, фигуристая женщина. Правда я обратил внимание на тот факт, что область промежности она не брила. Её лоно обильно поросло волосами. Я отметил что они оказались заметно темнее тех длинных и золотистых что росли на голове.

— Ох прости солнышко,  — заметив мой взгляд мама улыбнулась — совсем себя запустила. Времени ни на что нет. Но я тебе нравлюсь?

Не дожидаясь ответа мама бесцеремонно раздвинула мне ноги разглядывая предательски стоящий член.

— Вижу что нравлюсь.  — смеясь заключила она, легонько щёлкнув по нему.  — Какой ты у меня извращенец всё-таки. Захотел родную маму.

— Да я только...  — непонятно за что пытаюсь оправдаться я, но мама уже не слушала.

Взяв в руки шкатулку она открыла её и я наконец узрел её содержимое. На чёрном бархате лежали странной формы маленькие блестящие броши, десяти разных цветов: зелёные, оранжевые, розовые, голубые, белые, оливковые, фиолетовые, красные, и радужные. И что-то мне подсказывало что это далеко не простые украшения.  

Их сходство с хорошо знакомыми мне листочками, мгновенно бросалась в глаза.

— Они конечно не заменят тебе настоящие.  — ответила на мой немой вопрос мама.  — Они не дают постоянных бонусов и непригодны для долгого ношения. Можно сказать — это временные протезы. Но эффект дадут не хуже истинных.

Я понял. Облизнув от волнения губы спросил:

— Мама, откуда это?

— Привилегии.  — коротко ответила она, нежно взъерошивая мою длинную шевелюру.

— И кто же может дать такие привилегии?  — я поражённо глядел на броши.

— Та кому я сейчас служу. Та единственная кто имеет право и возможность их дать. У тебя они кстати тоже есть. Просто не такие очевидные.

— И что...  — от волнения стало трудно говорить.  — И что ей от меня нужно?

— Она сама скажет в своё время. Пока просто не думай об этом.

— Мама,  — мой голос стал максимально серьёзным — что всё это значит? Ты была простой швеёй, а сейчас приходишь в доспехах, с этим набором, и странными туманными фразами. Как в плохой книге, где главному герою указывает путь «типа мудрец», не раскрывая сюжета, и отделываясь таинственными намёками. Скажи наконец — что происходит?

— Бедненький мой мальчик.  — сидящая рядом мама обняла меня и прижала к плечу.  — Знаю, всё это пугает, но ничего не поделаешь. Сейчас в мире много чего твориться. Пешки становятся королевами, а королевы — пешками. Я здесь не для того чтобы указывать тебе путь. В своё время он сам найдёт тебя. Тебе для этого никто не нужен. А пришла просто потому, что очень соскучилась по своему любимому солнышку. Я так давно тебя не видела.

Очень хотела бы тебе всё рассказать, но не могу. Но — да. На тебя есть планы. И не всё что с тобой произошло за последнее время, случайность. И однажды она попросит тебя кое о чём. Но я не стану убеждать тебя соглашаться. Услуга будет не из приятных. Ты уж сам решай. Но клянусь тебе в одном: Никому не позволю тебя погубить. Убью любого кто попробует, будь то хоть древние боги.

А пока давай забудем обо всём этом? Это ночь только для нас двоих.

Сказав это мама взяла в руки семь скреплённых между собой тончайшей цепочкой, зелёных брошей-листиков.

— Так, давай примерим на тебя их. Сделаем из тебя для начала розоволистую элиту.

Я с опаской запрокинул голову. Мама приблизившись, некоторое время разглядывала мои «природные» листочки. Не знаю какой реакции я ожидал: в тайне боялся печально-разочарованного вздоха, но мама лишь подобно многим другим женщинам коротко поцеловала то место.

Дальше она просто приложила поверх них листики что держала в руках. Короткая вспышка боли, сменилось странно умиротворённо-удовлетворённым чувством. Не теряя времени мама провела такую же операцию и с семью оранжевыми.

И всё повторилось: Короткая боль и почти сразу — лёгкое наслаждение. Она уже доставала следующий, розовый «комплект», когда я не удержавшись спросил:

— И что — всё так просто? Теперь кто угодно может стать элитой?

— Нет конечно.  — покачала головой мама — Как я уже 

сказала — эффект недолгий. А эти штуки очень сложны и много их не сделаешь. Не знаю сколько бы они стоили поступи они в свободную продажу, но наверно как неплохое имение с замком. Но работа штучная и таких шкатулок в мире, всего несколько.

— Ну теперь розовые.  — перевела тему она, доставая очередную семёрку брошей.

Всё повторилось как и с предыдущими — сначала боль, затем приятно.

А после произошло непонятное: нажав на потайную кнопку на боку шкатулки, мама открыла её второе дно. Там оказался непонятный предмет, с десятью разноцветными гранями, напоминавший чем-то земной Кубик Рубика. Взяв в руки, она начала вертеть его. Зелёная, оранжевая, и розовая его грани, начали мерцать оттенками жёлтого, коричневого, и пурпурного. На мой вопросительный взгляд мама ответила:

— Активирую листочки и настраиваю аддоны. Будешь ты у меня не просто элитой, а с наворотами.

Я не удержавшись подбежал к стоящему в углу зеркалу.

Они выглядели почти как настоящие. Разве что едва заметное утолщение указывало что они «вживлены». Напоминало — цветные родинки. Но они отличались не только этим: у листочков в центре появились маленькие кружочки: у зелёных — коричневые, у оранжевых жёлтые, у розовых пурпурные

— Это и есть аддоны?  — удивлённо спросил я.  — Почему они так называются?

Само слово я слышал от помешанного на земле Тома. И кажется это как-то связанно с земными компьютерами. Но уж с запретными удовольствиями оно у меня точно не ассоциировалось.

— Без понятия.  — пожала плечами мама.  — Я только знаю что они были открыты талантливыми париями — выходцами с земли. Вот они и дали название.

Тем временем начали происходить изменения и со мной: появилось «внутреннее зрение». Я отчетливо видел завихрения энергии внутри мамы и поразился тому как её много. Я начал чувствовать её возбуждение. Её желания. Она желала меня.

Это стало сродни откровению: Одно дело когда мама просто говорит что хочет со мною секса, другое когда я сам ощущаю что это действительно так.

Отойдя от зеркала я посмотрел на маму: Она стояла рядом с кроватью, повернувшись к стене, уперев в неё руки, выгнув спину, и оттопырив попу. Наверно самая соблазнительная поза которую может принять женщина. Глядя через плечо она приободрила меня:

— Иди сюда. Сделай мне хорошо своим язычком.

Приблизившись к ней я встал на колени потянувшись к ней. Я не торопился желая растянуть удовольствие. А оно появилось. Получив много дополнительных листиков, я ощущал свои сильно расширившиеся возможности: Прежде всего эмпатия. Моё чувство пария начало сливаться с сознанием мамы, прямо как тогда с дриадой. Так что её удовольствие станет и моим тоже.

И вот я стою перед ней на коленях готовясь сделать то что уже делал множеству женщин. Потянулся к её влагалищу ощущая как волоски на её давно не бритой промежности щекочут нос. Про себя отметив что и оно тоже очень красивое: Аккуратное, с ровными лепестками половых губ. В маме красиво всё.

Я высунул язык, намереваясь приступить к привычной уже работе... и сразу с испугом втянул его 

назад. Он удлинился, став наверное раза в два больше!

Мама сразу всё поняв коротко хихикнула:

— Да, у элитных париев намного больше инструментов доставить женщинам невероятные наслаждения. Открою тебе секрет: твой коричневый аддон наделяет мою попку свойствами вагины. Так что не забывай о ней.

Я снова высунул изо рта свой «инструмент пария». Коснулся им её очаровательной «лодочки». Это оказалось невероятно вкусно! Нет, сам вкус оказался примерно таким-же как и вкус многих других женщин до неё, но вот реакция на него стала совсем другой. Это непросто описать: словно я вдруг стал опытнейшим дегустатором изысканных вин. Я стал различать малейшие вкусовые оттенки её «соков». И сейчас я понимал что конкретно этот уже вполне настоявшийся. Мама очень долго была без удовлетворения и он проступил по меньшей мере несколько часов назад.

Касаюсь маминых малых половых губ делая не торопливые круговые вращения своим языком. Мама ощутимо вздрагивает и подаётся назад, но не торопит. Вместо этого начиная слегка тереться о моё лицо.

Не став дальше её «мучить» плавно запускаю язык внутрь. Глубоко. Очень. Пока не дохожу чуть не до самой лоновой кости. Мой язык превзошёл член! Что-то невероятное. Движениями в разные стороны моментально довожу маму до исступления: Громко постанывая та со всей силы вжимается в меня. В какой-то момент она стала почти сидеть на мне, елозя по моему лицу своей попкой.

Долго мама не продержалась: её внутренние стенки сжались с невероятной силой зажимая мой язык в стальные клещи. Одновременно целый океан зелёной энергии высвободился из заточения, приобретя форму неистового урагана. Он оказался такой силы что я на минуту забыл о его строго ментальной природе. С испугу вцепился в мамины бёдра пытаясь удержать равновесие.

— Ох... Ох...  — мама с трудом дышала — А про мою попу ты всё же забыл проказник? Давай не ленись.

Перед тем как послушно прильнуть к её анусу я немного отстранился любуясь красивыми подтянутыми ягодицами. Посмотрев изрядно улучшившимся зрением пария отмечаю что ЭБ в ней стало лишь немногим меньше. Откуда в ней столько?!

В итоге решив все вопросы оставить на потом снова прильнул к самой близкой мне женщине на свете.

Попа у неё чистая, и пахла приятно. Нет не пошлым парфюмом, а желанием и интимными соками. Хотя последнее это возможно эффект воздействия моих прибавившихся листиков и аддонов.

Внезапно мне захотелось проверить это. Со шкодливой улыбкой прижимаюсь носом к её анальной дырочке. Вдыхаю аромат. И действительно пахло приятно. Хорошо стать элитой. Жаль что ненадолго.

Интуитивно понимаю что сейчас нужно действовать иначе: Не спешу врываться внутрь. Вместо этого плавно начинаю вылизывать её «колечко», изредка спускаясь вниз «навестить» влагалище.

Мама начала мелко дрожать от нахлынувшего наслаждения. И я ощущал его в полной мере. Своей обретённой эмпатией пария, я отчётливо чувствовал как волны экстаза расползаются от места где орудует мой язык по всему её телу, подобно кругам на воде.

Только эти круги не растворялись бесследно. Они накапливались готовясь взорваться новым оргазмом. Я 

подловил момент: перед самым пиком, я с резко ворвался в её попку. Мой удлинившийся язык подобно стремительной змейке, скользнул в её эластичную «норку».

Он заходил всё глубже и глубже, далеко за пределами возможностей обычного человека. На этот раз его ничто не сдерживало. В отличие от «парадного входа», здесь его можно оказалось довести почти до живота, что я с удовольствием и сделал.

А большего и не потребовалось. Громко закричав она вскрикнула в мощнейшем оргазме. Я чувствуя его почти как свой собственный тоже замычал в удовольствии по прежнему с языком в маминой попе.

И конечно сразу же накрыла новая волна зелёного урагана. Вновь я инстинктивно отпрянул, но удалось лишь на сантиметр. Мама в сильнейшем оргазме, выгнулась назад издавая громкий стон, при этом со всей силой сжав ягодицы.

Язык мой — враг мой, самым неловким образом оказался намертво зажат внутри у мамы. Было не больно, хотя и не особо приятно.

Но спустя несколько секунд её всё же «отпустило»

— Ох как хорошо...  — мама тяжело дыша развернулась ко мне.

Я же по прежнему перед ней на коленях смотрю на внушительные груди нависающие надо мной. А над ними улыбающиеся лицо мамы:

— Какой ты у меня хороший мальчик. Такое удовольствие доставил маме. Но ты ещё потрудись немного подо мной на коленках. Потом обещаю и твоя очередь придёт.

Что она имела ввиду гадать не пришлось: На смену зелёному, внутри неё разросся не менее мощный оранжевый вихрь.

Промелькнула мимолётная мысль попросить обойтись без этого. Одно дело когда на тебя писает посторонняя женщина, но когда мама... Но просто про себя махнул рукой. Я уже знал что за оранжевым удовольствием пойдёт розовое и познать его очень хотелось.

Так что я покорно прильнул к её мохнатой промежности отработанным движением открыв рот, готовясь принять свою «порцию».

И она не заставила себя ждать.

Тёплая струя с силой ударила мне в рот. Но в этот раз всё оказалось сильно иначе: Новые оранжевые уровни заставили меня в полной мере сопереживать маминому удовольствию. Раньше я не слишком понимал как это возможно чтобы женщина получала удовольствия от этого. Нет видел это я множество раз, но как из такого банального акта получается наслаждение — совершенно не понимал.

Теперь и я это узнал; Это сильно отличалось от обычного женского оргазма. И походило скорее на мужской. Такое же чувство сладостного высвобождения.

Мама судорожно гладила меня по щеке во время своего «золотого дождя». А я наслаждался вкусом её мощной струи. Именно наслаждался. Когда у меня оказалось четыре листочка, вкус женской мочи окончательно стал нейтральным, но сейчас когда у меня их вдруг оказалось семь, (как я понял накладные листочки полностью заменили природные) он стал мне нравиться.

Вскоре оранжевое удовольствие закончилось, но пошло что-то другое, мне доселе неведомое: В маме разрастался новый вихрь — розового цвета. Не теряя времени она с новой силой прижала к себе:

— Ах я... Я же снова сейчас обоссусь!

Но произошло не это. Я интуитивно снова запустил язык 

в маму нащупывая горошину клитора. И этого хватило. Тут же мне в рот опять полилась её жидкость, но на этот раз она оказалась более вязкой и имела иной вкус.

А вместе с этим меня затопил вихрь розовой энергии. Сквирт! Именно это и называлось — «розовое удовольствие».

По правде говоря я не сильно в тот момент его запомнил. Меня уже самого в то время сильно «накрыло» сопереживанием её чувств и я сильно дезориентировался.

Немного отойдя я взглянул на маму по прежнему снизу вверх:

— Ох солнышко ты у меня такой молодец.  — подбодрила меня мама — Давай вставай и ложись на кровать. Пора и тебе получать удовольствие.

Я без слов поднялся и послушно присел туда, всё ещё пытаясь отойти от ощущений: Так вот что значит быть элитой!? Ну элитные и сильны, раз выдерживают такое каждый день!

Ну а мама присев рядом вновь открыла свою чудесную шкатулку:

— Так, чем бы нам с тобой дальше заняться?  — произнесла она с сомнением разглядывая оставшиеся листики-броши.

— Мама...  — осторожно начал я, начиная глядеть на неё с изумлением.  — Тебе ещё не хватило?

— Не говори глупостей.  — отмахнулась та.  — Мы ещё только начали.

— Так посмотрим.  — с энтузиазмом продолжила она — Голубое — скучно. И ты как я знаю уже однажды приобщился к нему?  — мама хитро подмигнула мне.  — Синее? Потом. Оливковое? Нет, совсем не понимаю его если честно. А эти у нас на десерт... Давай-ка белое? Оно немного банально, но для любящих мужчины и женщины — в самый раз.

— И что оно делает?  — я с опаской смотрел как мама прилепляет мне на шею семь белых листочков.

— Увидишь.  — мама снова поцеловала меня в губы.

Но на них останавливаться не стала: нежно перешла к шее, спустилась ещё ниже к груди, легонько ущипнув меня за сосок. Я по прежнему сидел на кровати, а мама встала передо мной на колени. Приняв более удобную позу она стала спускаться ниже целуя и лаская язычком: пупок, пах, и наконец «главное блюдо» — мой уже давно эрегированный пенис.

Она не спешила. Сперва легонько поцеловала головку, затем лизнула её, и только потом неторопливо заглотила, активно помогая рукой.

Надо сказать я и до этого был на грани, так что долго не продержался. Меньше чем через минуту я оказался на грани. Я рефлекторно схватил маму за голову желая поскорее взорваться наслаждением, но вдруг неожиданно в последний миг она отстранилась:

— Ну вот всё и готово.  — с удовлетворением сказала мама не обращая внимание на мой разочарованный вздох.  — Ну полюбуйся какая красота!

Взглянул вниз и поражённо замер: Мой член изменился! Он покрылся ровными аккуратными пупырышками и стал даже несколько больше. Хотя вроде женщины на размер и до этого не жаловались.

Слегка напрягаю мышцы своего «инструмента», он сильно завибрировал.

— Ого!  — присвистнул я — Это белое удовольствие? Мне нравиться.

А мама тем временем встав с пола вновь нависла надо мной, мягко, но сильно толкая на кровать:

— Давай уже. Ты уж извини меня за мои традиционные матриархальные взгляды,  

но я считаю что место мужчины — под женщиной. Так что ложись под меня.

Я без вопросов лёг на кровать, а мама перекинув ногу «оседлала» меня. Взяв мой член в три пальца та без прелюдий вставила его внутрь.

— Оххх...  — от нахлынувших ощущений мама запрокинула голову. Да и я почувствовал что мой новый «клинок» с повышенной чувствительностью, приносит мне много новых удовольствий.

Мама тем временем взяла мои ладони в свои и положила их на свои груди. Я же в свою очередь принялся их с удовольствием мять.

Крепко сжав свои бёдра, мама с места в карьер взяла бешеный темп. И спустя буквально полминуты её накрыл первый из оргазмов. На этот раз она буквально рухнула на меня вдавливая меня своими сиськами в подушку.

Почти сразу разрядился и я. И это оказалось немного странно: Я чувствовал как моя сперма изливается в горячие и тесные мамины «глубины», но одновременно и что-то вливалась в меня.

Энергия богини, на этот раз белого цвета, шла не через рот как мне было привычно, а проходила внутрь по стволу члена.

Вот это да! Элитные парии даже обычный секс, превращают в запретное удовольствие!

Кстати на краю сознания я заметил что белая энергия оказываясь во мне, прежде чем раствориться, окрашивалась в зелёный. Но тогда я не придал этому значения.

Немного отдышавшись мама продолжила. Только теперь она крепко уткнула меня в ложбинку между грудями и мне ничего не оставалось кроме как наслаждаться вкусом, а так же запахом женского пота и возбуждения.

Я потерял счёт времени. Её оргазмы сменялись моими, а энергия богини в ней и не думала кончаться.

И оргазмы оказывались просто бешеной силы. Словно яркий солнечное огонь вырывался из мамы и шёл по моему члену внутрь меня. Я потом узнал что это называется «белое пламя», и оно подозрительно сильно напоминало последнею кульминацию Арианы на той злополучной поляне в лесу. Без сомнения она применила его тогда ко мне.

В какой-то момент после очередного бурного «пика наслаждений», она выдохнув легла на меня, смотря глаза в глаза:

— Ну как? Подготовился к чему-то действительно сногсшибательному?

— Мама!  — взмолился я.  — Я уже не могу. Я устал и хочу пить... Давай уже всё на сегодня?

— Но так ты не познаешь самое интересное.  — тут она о чём-то на секунду задумалась.  — Ладно, солнышко — открой рот.

— Чего?  — удивился я.  — Зачем?

— Открой рот — кому сказала!  — строго приказала мама, слегка шлёпнув меня по губам.

Мне ничего не осталось кроме как удивлённо смотря, послушно разинуть его.

Произошедшее дальше меня привело в ступор: Мама просто плюнула мне в рот! Ну не грубо конечно. Просто от её губ отделилась тонкая нить серебристо мерцающей слюны и упала прямиком мне в горло.

И сразу произошла ещё более странная вещь: ко мне мгновенно вернулись силы, словно и не было этого безумного секс-забега. Внутри распространилась приятная свежесть, а тело налилось энергией и бодростью.

— Мам...  — спросил я растерянно, всё так же лёжа под ней.  — А это что — 

тоже из запретных удовольствий?

— Не совсем.  — ответила она нежно гладя меня по щёчке.  — Это моя собственная способность. Я теперь много чего могу. Но не бери лишнего в голову, давай-ка с тобой испробуем ещё один цвет?

Мама неторопливо слезла с меня и снова потянулась к шкатулке.

— А какой?  — спросил я, с интересом наблюдая как мой член постепенно приобретает привычный вид.

— Я думаю синий.  — взяв шкатулку она лукава подмигнула мне, доставая соответствующие листочки.

Вот тут я заметно забеспокоился. А ещё заметнее — забеспокоилась моя попа:

— Мама, я знаю что оно такое. Может не надо?

— Надо солнышко. Надо.  — засмеялась та.  — И конечно ты знаешь о нём. Ты узнал о нём раньше чем стал парием. Думал я не нашла твой маленький тайничок за тумбочкой?

Несколько месяцев назад я бы наверно зарделся от стыда что меня «спалили». Сейчас же только улыбнулся:

— Просто я немного опасаюсь. Выглядит жутковато. Да я понимаю что богиня не хочет мучений своих дланей, но такое... Ай!

Последнее восклицание относилось к синим листочкам, что мама не вступая в переговоры, просто прицепила мне на шею.

— Ну вот и не переживай лишнего.  — отмахнулась она, вновь беря в руки десятигранный кубик.

Тот сразу заиграл бликами синего цвета.

Она толкнула меня обратно на кровать. И мама, встав на неё, и расставив ноги, стала возвышаться надо мной, глядя сверху вниз. Словно властная, но с любящая великанша.

И тут же из её влагалища начало расти нечто: Толстая примерно с руку хайра, длинною с локоть. Она извивалась подобно змее, но через несколько секунд встала смирно, под прямым углом, слегка подрагивая от нетерпения.

Я же с восторгом и некоторым страхом наблюдал за этим: одно дело читать, другое видеть своими глазами.

Мама тем временем слегка наклонилась и встала на колени, так что её огромный «прибор» стал покачиваться прямо передо мной:

— Приласкай для начала мою девочку.  — потребовала она, слегка игриво стукнув этим мне по лбу.

Подавшись вперёд, осторожно принюхиваюсь. Этот с виду гиперболизированный мужской инструмент, тем не менее, источал хорошо знакомый мне аромат возбуждённой женщины, и с его кончика проступала прозрачная капелька женской смазки. Кстати попутно отметил, что сходство с мужским членом оказалось весьма условным.

Быстро слизнул выступившую каплю. В принципе от хорошо знакомого мне вкуса женских выделений отличалось не сильно. Ну разве что более терпко.

Неторопливо беру кончик этого «сокровища» в рот и даже не пытаясь заглотнуть начинаю неторопливо посасывать. Мама никак не торопила и не принуждала меня. Лишь заботливо обхватила меня за затылок левой рукой, удерживая мою голову на весу, а правой, неторопливо гладила по щеке.

О её приятных ощущениях говорили только приоткрытый рот и подрагивающие губы.

— Ну и хватит пожалуй.  — спустя две минуты моих ласк решила мама чуть отодвигаясь.  — Пришло время поработать твоей красивой попке.

— Мне встать на четвереньки?  — спросил я понимая что спорить бесполезно.

— Нет.  — ответила она, обхватывая руками мои ягодицы.  — Я хочу видеть твоё лицо. Так что задери ножки.

Всё ещё с 

немалой опаской я сделал как она просила — задираю их. А мама, приняла позу поудобней.

Не торопясь она упёрла свою новоприобретённую «девочку» туда, где по моему скромному мнению, побывало слишком много женщин.

Мама же стала совершать своей хайрой круговые движения, хорошенько подготавливая мой «чёрный ход» к неминуемому вторжению. Хайра активно «текла», выделяя большое количество смазки и вскоре стало очень влажно.

— Ну теперь готовься.  — предупредила меня она, плотно упираясь мне в сфинктер.

Чуть помедлив, мама начала не спеша, аккуратно, продавливать в меня этого монстра.

И... Это оказалось приятно! Я самое меньшее ожидал боли от впихивания внутрь меня столь мощного «орудия», но всё напротив: моя попа словно только этого и ждала, приняв мамину хайру, не как непрошеного вторженца, а как долгожданного гостя.

Мамин «змей» скользил в меня плавно, не встречая препятствий. Давая сладостное переживание наполненности. Странные ощущения, но и правда крышесносные. Что-то отдалённое я испытал лишь в доме амазонок, во время их «голубого захода», но сейчас понял что тогда был лишь жалкий эрзац.

А мама проникала в меня всё глубже и глубже, пока плотно не упёрлась пахом, засадив таким образом мне до упора. И мне по-прежнему невероятно приятно, хотя «хайра» по внутренним ощущениям, проникла уже в живот.

И это оказалось не только не больно, но просто восхитительно! Видимо синелистые парии имеют надёжную защиту организма от травм.

Тем временем мама ненадолго остановилась, давая мне немножко привыкнуть. А потом вдруг неожиданно подмигнув мне, хитро улыбнулась:

— Подъём лежебока!  — засмеялась она весело.

Мама напрягла свой женский член. В тот же миг она стала поднимать меня без помощи рук, исключительно силой своего «достоинства», используя его как своеобразный домкрат. Ну и сила в этой штуке однако!

Притянув меня к себе, она поцеловала в губы и плавно опустила меня снова на кровать. Затем с озорным видом повторила это. Затем ещё раз.

— Ох, ты прямо как насадка на член — звонко рассмеялась она на четвёртый раз.  — Ну ладно, устраивайся поудобней моё солнышко — начнём потихоньку.

Ну потихоньку это оказалось только с самого начала: Очень скоро мама взяла «галоп» без всякой жалости объезжая мою попу. Больно не было. Напротив — по телу то и дело прокатывали волны экстаза.

Я закрыл глаза и сосредоточился на своих чувствах. Её хайра неумолимым стержнем пронзала тело властно хозяйничая глубоко в животе. Я же извивался и выгибался целиком отдаваясь во власть самой близкой мне женщины. И потому пропустил начало кульминации. Мама неожиданно ускорилась и вскоре громко и протяжно застонала. Через пару мгновений мощнейший фонтан псевдо-семени ворвался внутрь заполняя меня.

Жидкости оказалось много. Очень много. Настолько что мой живот начал стремительно разбухать, становясь всё больше и больше. И вскоре его раздуло до таких размеров что будь я женщиной, можно было бы принять меня за беременную.

Но в тот момент неловкость ситуации волновала меня в последнею очередь. Меня так же накрыло волной сильнейшего анального оргазма. Мы с мамой оба, одновременно, разразились громкими криками наслаждения, впиваясь ногтями 

в кожу друг-друга.

Попутно в меня разумеется вливалась и энергия богини. Она ожидаемо имела синий окрас, но что странно: попадая внутрь меня, она окрашивалась в зелёный. Промелькнула мысль спросить у мамы об этом, но она тут же выветрилась новыми потрясными ощущениями.

— Люблю тебя.  — ласково сказала мама игриво барабаня пальчиками по моему сверх-раздувшемуся животу — Как же я тебя люблю.

Не давая мне ответить она вышла из меня и наклонившись поцеловала меня в живот. И словно по команде он начал сдуваться, быстро приходя в привычный вид. Чувство заполненности тоже исчезло.

А после мы немного полежали молча, просто обнимаясь, но очень скоро мама захотела второй заход.

Мы сменили позу: я повернулся спиной встав на колени, а мама прижалась ко мне сзади. Проведя свои руки мне под мышками, она крепко обняла меня.

Левой обхватила грудь, время от времени лаская живот, а правой спустилась к моему члену, лаская и играя с ним.

Вскоре она опять вошла в меня. И всё началось по-новой. Но на этот раз она взяла спокойный, нежный темп. Слегка поддерживая моё тело, она прильнула к моей спине прислонившись подбородком к плечу, целуя и покусывая меня в шею.

Я вновь целиком отдался процессу, наслаждаясь неизведанными доселе гранями запретных удовольствий. Но попутно отметил маленькую деталь: Женщины сношают чуть не так как мы. Если мужчины во время действа, как правило используют весь свой корпус, то женщины отдельно двигают бёдрами, словно в тверке.

Как бы то ни было, на этот раз мама видимо желая растянуть удовольствие, держалась дольше. Она изверглась минут через десять и всё повторилось: Мощнейший фонтан изливающийся внутрь жидкости, невероятной силы анальный оргазм, раздувшийся, переполненный живот, который впрочем быстро принял прежний вид.

И вновь мы отдыхали в кровати голые и распаренные. Я смотрел в потолок и какое-то время просто молчал думая о разном. Но в итоге не выдержав, спросил:

— Мама, а я тут кое-что заметил. Энергия. Она как-то странно ведёт себя... Ну не знаю... Словно попадая внутрь, меняет цвет. В основном на зелёный. Так и должно быть?

В ответ она с какой-то хитринкой посмотрела на меня:

— На всё воля богини. Не переживай. Всё идёт по плану.

— Ну что,  — сменила тему мама, вновь потянувшись к своей волшебной шкатулке — пора нам с тобой переходить к самому вкусному? Как насчёт соединения сразу трёх сверх-элитных удовольствий? Красного, фиолетового, и радужного? В обычной прогрессии это конечно недостижимо, но как бы ты мой маленький фанат земли в этом случае смог бы выразиться — у меня чит-код от разработчика.

— Есть и такие?  — я с недоверием смотрел как она достаёт по очереди соответствующие листочки-броши.  — Я даже не слышал о таких цветах. Что они делают?

— Ну прямо сейчас я превращусь в большую, сексуальную арахну, съем тебя, а потом снова произведу на свет; через своё влагалище.

— Мама... Это... Это же шутка — да?  — от шока я потерял дар речи. Ходили конечно слухи, что сверх-элитные парии могут 

творить какие-то запредельные вещи. Но такое...

Наконец кое-как справившись с собой, и видя что она не шутит — выдавил:

— Это что — тоже запретные удовольствия?

— Именно.  — видя мою реакцию мама рассмеялась.  — Кстати радужное например — свежая новинка. Лишь несколько месяцев назад, открытое одним талантливым парием с земли. Сейчас во всём мире существует меньше десятка париев, с радужными листиками.

— Но такие вещи... Как это вообще может быть безопасно?

— Ну конечно безопасно, глупый ты мой. Хотя ощущения будут экстремальными. Предупреждаю сразу.

Не вступая в дальнейшие дискуссии, мама быстренько навешала мне сразу три новых комплекта листочек.

В этот раз мама крутила десятигранник очень долго. А он в свою очередь ярко переливался всеми цветами спектра, окрашивая комнату колдовским мерцанием.

И вскоре мама начала меняться: как завороженный я наблюдал за тем, как нижняя часть её тела разбухает и трансформируется.

Ноги исчезли. Вместо них образовалось огромных размеров паучье брюшко, покрытое жёсткими волосами. Из него стремительно выросли восемь огромных чёрных паучьих ножек, оканчивающихся внушительными коготками.

Верхняя половина мамы осталась неизменной. Она вырастала из брюшка заменяя головогрудь. Впереди тела вырастали небольшие, чёрные хелицеры, видимо это то, во что превратились её ноги.

Я потрясённо наблюдал открыв рот. Хорошо что я не страдаю арахнофобией. Зрелище не для слабонервных.

Превращение тем временем закончилось. Передо мной стояла женщина-монстр, под два с половиной метра в высоту. С огромным чёрным телом арахны, из которого вырастала обнажённая человеческая половина. Но помимо этого, во лбу у мамы появились ещё четыре небольших, красных глаза. В комнате мгновенно стало тесно.

Мама попробовала немного освоиться с новым телом. Сделала неуверенный шаг вперёд и тут же опрокинула стул с вещами.

Раздался грохот от опрокинутых на пол доспехов. Мама от неожиданности подалась назад и задела прикроватную тумбочку.

Новый грохот, упавшая мебель, и новые вещи катятся на полу. Арахна смущённо улыбнулась:

— Извини. Я сама первый раз так превращаюсь. Надо просто привыкнуть.

— Хорошо но...  — я всё ещё поражённо смотрел на неё, всё ещё не уверенный до конца что не брежу — Мама — что... что ты такое?

— В Катагами их называют мамоно.  — ответила та.  — Говорят когда-то подобные существа населяли наш мир. Но это всё прошлое, а сейчас...

Мама хищно улыбнулась, прищурила свои шесть глаз, и из запястий её рук, выстрелила паутина. И она мгновенно обвила меня, сковав руки и ноги.

— Хоп! Попала!  — весло засмеялась арахна, натягивая нити.

Затем мама удивительно ловко орудуя передними ногами и хелицерами, ловко и быстро начала пеленать меня в неё. Я не успел и пикнуть, как стал быстро покрываться мягким белым коконом. Комната стремительно вращалась перед глазами. Сразу закружилась голова.

И тут внезапно послышался звук открываемой дверной ручки и скрип двери. В комнату кто-то вошёл:

— Время голубки.  — Корделия Вельвет бесцеремонно нарушила наш приват.  — Не знаю что вы там так долго делаете, уважаема клиентка, но два часа уже прошли и...

Хозяйка борделя неподвижно застыла в дверях, потрясённо глядя на открывшуюся ей картину. Мама-арахна и наполовину спелёнутый паутиной я — в ответ 

смотрели на неё.

— ЧТО ЭТО?! Ты кто!? Кто это?! Кыш отсюда!  — Мадам Вельвет начала тихо пятится назад, энергично отмахиваясь от нас руками. Я в первый раз в жизни видел Корделию испуганной.

Глаза мамы засияли белым светом. Она спокойно посмотрела на неё и произнесла странным глубоким голосом:

— Уходи и забудь.

Тут же хозяйка борделя успокоилась и словно в трансе повернувшись, вышла, не забыв прикрыть за собой дверь.

— Так мы продолжим солнышко?  — мама снова повернулась ко мне.  — На чём мы там остановились? Ах да. Я хотела тебя съесть. Хи-хи. Забавно, конечно, ведь это дети паучихи вылупляясь, поедают свою маму. А у нас с тобой наоборот будет. Любящая арахна сейчас съест своё потомство!

Всё моё тело к тому времени уже покрывала паутина. Всё кроме лица. Но я просто смотрел на маму не зная даже как реагировать на это. Но мне в тот момент было совсем не страшно. Наоборот, чувствовал безграничное доверие к маме и со спокойной уверенностью верил, что всё будет хорошо и здорово.

Но на этом сюрпризы не кончились: Внезапно комната начала стремительно разрастаться. Потолок ушёл вверх, а стены вдаль. Ну а мама стала ещё больше и теперь надо мной нависала настоящая великанша. Её огромные груди величиной с меня, грозным утёсом раскачивались надо мной.

И тут до меня дошло: это не всё вокруг увеличилось, а я уменьшился. Стал размером сантиметров десять, уютно разместившись в маминой ладони.

Эту ладонь она неторопливо поднесла вплотную к себе, с интересом рассматривая меня на ней. Я же просто лежал, по-прежнему связанный паутиной, и с нетерпением ждал что же будет дальше.

А дальше она лизнула моё маленькое тело своим огромным языком, частично сняв с него паучьи путы.

Не останавливаясь на этом, она поднесла меня к своим губам и нежно, стараясь быть осторожной — поцеловала.

Я же просто целиком отдался такой необычной ситуации, стараясь просто расслабиться и ловить кайф.

Ну а мама уже подносила меня к своему хищно открытому рту. Я завороженно смотрел как она неторопливо начинает всасывать моё тело внутрь.

И вот я у неё внутри окружённый плотью, зубами, и огромным океаном разноцветной энергии. Её язык катал меня во рту иногда прижимая к нёбу. Энергия кружилась и завихрялась, вливаясь в меня непрерывным потоком, меняя окрас, и даря странное отстранённое наслаждение.

Обнаруживаю что мне больше не нужен воздух для дыхания. Что со времени активации сразу трёх высших запретных удовольствий, мне вообще перестало быть что-то нужно. Я словно превратился в безмолвную щепку, на волнах божественного энергетического шторма.

Наигравшись со мной у себя во рту, мама вынула меня, непринуждённо держа в двух пальцах.

Тонкая ниточка её слюны продолжала соединять нас.

Мама не стала её убирать. Она лишь посмотрела мне в глаза, снова ободряюще улыбнувшись.

Я понял что сейчас произойдёт. Мама вернула меня к себе в рот, и на этот раз игр там не было. Подержав меня там с пару-тройку секунд, она быстро сглотнула.

Словно с крутой горки стремительно скатываюсь 

по узкому и склизкому пищеводу, сопровождаемый огромным океаном окружающей энергии. Мои руки и ноги обрели наконец полную свободу, но я и не пытался как-то затормозить ими падение. Меня если угодно охватила блаженная апатия. Я даже не столько чувствовал, сколько знал — всё так как и надо. Я в полной безопасности.

Вскоре мой путь окончился. Очевидно я оказался в желудке. Наверно можно было осмотреться, вроде особым зрением элитного пария это как-то получалось, но я не стал. Просто закрыл глаза, впитывая в себя огромное количество энергии.

Я был у неё в животе, второй раз в жизни. Чувствовал биение её сердца надо мной, желудочные соки вокруг меня. Ощущал как растворяюсь в ней, становясь единым целым.

Как постепенно обращается вспять её трансформация, снова делая её на вид — обычной женщиной.

А я уже мало что соображал. Меня накрыло по-полной. Вряд ли это получиться описать обычными словами, так как это оказались совершенно запредельные переживания, а я оказался абсолютно к ним не подготовлен.

Сколько так прошло времени? Даже приблизительно не знаю. Я почти прекратил существование, оставшись лишь точкой сознания. Константой бытия.

Очнулся оттого, что моё тело протискивается куда-то. Сквозь узкий тоннель с сжимающимися и разжимающимися стенками, розовато-красного цвета. И всё так же вокруг вихри энергии, что пронзали тело. Только теперь я снова обратил внимание на то, что попадая в меня, она меняет цвет. Из всевозможных оттенков — преобразуется в зелёную.

А тем временем впереди показался свет и моё тело вырвалось из уютной и тёплой тесноты, в холодный негостеприимный мир.

И чьи-то огромные пальчики, обхватили меня, начиная играть со мной: то слегка вынут, то снова затолкают.

Ну а я уже мало что соображал: Я буквально тонул в невероятных, доселе неизведанных чувствах. Было не просто хорошо; наслаждение вышло на запредельный уровень и я не привычный к такому, снова отключился.

Очнулся я на кровати, всё ещё голый, в объятиях мамы. что нежно прижимала меня к своей груди:

— Со вторым рождением тебя солнышко.  — тихо сказала та, поглаживая мне шею в том месте, где располагались листочки пария.  — Ну вот и всё. Мне сейчас пора. Помоги мне одеться.

Я всё так же молча, ещё не отойдя от этого экстремального аттракциона, послушно принялся помогать маме облачаться в одежду и доспехи.

На прощанье она снова обняла меня. Но уже не как женщина, а как мама:

— Всё у нас с тобой будет хорошо. Обещаю. Может не сразу, но будет. Ты только держись мой маленький.

Сказав это она ушла.

Чуть позже отмокая в душе после столь грандиозного секс-марафона, я взглянул на себя в зеркало.

А ведь сегодня восьмое августа, вдруг вспомнил я. У меня же день рожденья.

И что можно подарить рабу-парию, что не имеет права ничем владеть? Мама подарила мне будущее. На моей шее сейчас гордо красовался третий зелёный листик. Неправильной шесть больше нет.

— С днём рожденья меня.  — сказал я отражению в зеркале.  — С днём рожденья.