Ректор. Часть 1

Он сидел и слегка прищурившись, рассматривал аудиторию. Он, это Эдуард Николаевич Павловский, сорока двухлетний ректор университета, кандидат наук, карьеризмом не страдающий, мало того, совсем карьерой уже не интересующийся. Деньги он зарабатывал на фондовом рынке и рынке форекс, начав это делать более десяти лет назад и преуспевая в этом. Платиновые карты нескольких ведущих банков, лежащих в его портмоне, свидетельствовали об этом.

Он смотрел на студентов, изучая их лица, позы, в которых они сидели, пытаясь сразу вычислить, кто будет следующей, после той, которая уже есть.

Эдуард был женат. Дочь, уже студентка первого курса, этого же университета. Вроде жизнь удалась, но внутренней гармонии не наступало. Всегда, не хватало очень важного для него. Он хотел, ему нравилось заниматься сексом, унижая. Это доставляло колоссальное наслаждение, когда девушка, отдавалась сама, но вынужденно, совсем не желая этого. Но в связи со стечением обстоятельств, приходилось это делать.

Он любил загонять людей в угол. Не торопясь. Обдумывая свои действия, внимательно наблюдая за жертвой, за её ходами и действиями. Анализируя их действия, пытаясь представить себя на месте своей очередной жертвы, как бы он поступил, если бы так получилось. Но это был он, умный, расчётливый, кандидат наук, а они студенты, зависящие от его настроя и настроения в период обучения у него и не только у него.

Это было очень приятно, когда жертва, загнанная в угол, метается, не зная как поступить, понимая, что это всё. Отчисление. Это неоправданные надежды родителей, это нереализованные амбиции, это самобичевание, почему, как так получилось, ведь всё так хорошо шло. Студенческая жизнь, гулянки, ныряние с головой в учёбу, только перед зачётами или экзаменами. Лотерея, сдашь или не сдашь и вдруг, билет без выигрыша. Потом мучительные метания со слезами, ужасными мыслями, как вернуться домой, в свой Мухосранск, из которого нужно бежать, а туда придётся возвращаться. А дома что, помощница маляра, и смотреть со стороны на ту жизнь, где только недавно ты плавала, купалась и наслаждалась свободой от родителей.

Загнанная в угол жертва, всегда вела себя однотипно: плакала, утверждала, что всё выучит, что ей нельзя возвращаться в свой Мухостранск, что здоровье родителей будет сильно подорвано, и как им смотреть в глаза. На что Эдуард, всегда резонно спрашивал — почему нельзя было об этом подумать раньше и учиться. А теперь вы пытаетесь разжалобить меня. Наверно вам будет проще разжалобить своих родителей, доказав им, что это вы гениальная, а в университете, преподают бездари.  — Потом, он делал небольшую паузу, внимательно рассматривая жертву, и говорил свою фразу — а в прочем, я могу помочь вам, а вы можете помочь мне — Жертва переставала плакать и просто всхлипывая, интересовалась — как?

— Услуга за услугу. Я даю вам, вы даёте мне. Разница лишь в том, что я даю вам надежду на будущее, а взамен возьму то, что нужно мне.  — Далее шел обязательный вопрос жертвы, а что конкретно нужно. Эдуард всегда усмехался в этой ситуации — А 

что с вас можно взять, кроме вас самих, если учесть, что деньги меня не интересуют?  — спрашивал он и смотрел на реакцию жертвы. Как правило, дальнейших вопросов, больше не поступало.

На роль жертвы, его не интересовали студентки, которые сами предлагали себя. А таких было много, и он ими пользовался, снимая на сутки квартиру. Иногда попадались экземпляры, с которыми он встречался несколько раз, они так были хороши, что за один раз, он не успевал насладиться ими, но потом, без сожаления, расставался.

Жертвы, должны были быть верными своему парню, любить и мучиться от выбора, предложенного им.

— Это ваш выбор,  — говорил Эдуард.  — Неизвестность в отношениях, ведь с парнем вы можете расстаться, он может найти другую. Или перспектива получить образование и не быть официаткой, маляром или асфальтоукладчицей. Да и парень, вряд ли поедет с вами, в ваш Мухосранск. У него тоже есть родители и свой Мухосранск.

Сам процесс доставлял ему наслаждение. Смотреть, как в студентке борются мораль и перспектива быть отчисленной. Он не заваливал студентов специально, по крайней мере ему так казалось, но средние знания у студента должны были быть, по его предметам. И он любил только девушек, парни его не интересовали совсем. Если не могли сдать зачёт или экзамен с очередного раза, то он без сожаления подавал ходатайство на отчисление. Правда, был один, исключительный случай, несколько лет назад.

Один студент, молодой, симпатичный парень, повел себя, как жертва. Сидел, плакал, рассказывал о своей горестной, дальнейшей судьбе. У парня была худощавая, стройная фигура. Он практически не бывал на лекциях Эдуарда и не только на его лекциях. Эдуард видел этого парня, в компаниях с разными девушками.

— Что ж. Девушки вам были важнее учёбы — сказал тогда Эдуард, послушал, что ответит парень, посмотрел на его реакцию и сказал парню свою фразу — что ж, я могу помочь вам, а вы можете помочь мне — Дождался вопроса — как?  — усмехнулся — а что с вас можно взять, кроме вас самих, если учесть, что деньги меня не интересуют?  — и смотрел на его реакцию. Потом сказал — выбор за вами. Если решите, то найдёте меня — встал и вышел, оставив парня мучиться.

Потом, когда он поставил парня раком, в очередной, снятой на сутки, квартире. Намазал себе член кремом и приставил к дырке парня, взяв его за бёдра. Тот так же дрожал, как жертва, покорно ожидая своей участи. Эдуард наслаждался этим моментом. Он вогнал свой член в этого парня по самые яйца. Тот громко вскрикнул и поднялся на четвереньки, пытаясь вырваться. Но Эдуард крепко держал его за бёдра.  — Встань, как стоял — скомандовал Эдуард. И парень медленно опять встал раком, с членом Эдуарда в своей заднице. Эдуард жестко оттрахал парня, кончив, сильно натягивая парня на член. Потом, не вытаскивая из него член, сказал, подчёркнуто на вы — ко мне на лекции можете не ходить. Я зачёт вам поставлю и даже за будущий экзамен, у вас уже 

есть оценка. Хотите по жизни быть таким — он опять сильно натянул парня на член — то продолжайте в том же духе — хлопнул парню по заднице и вытащил из него член. Парень даже в душ не сходил, сразу быстро оделся, ни разу не взглянув на Эдуарда, и пулей улетел из квартиры. Но, член в заднице, благотворно на него подействовал. Парень успешно закончил, университет и даже подошёл к Эдуарду, опустив глаза, сказал — прощайте Эдуард Николаевич.

С девушками же он поступал иначе. Эдуард заранее покупал юбку, с пояском, на случай, если окажется великовата, ложил пакет с юбкой, на стол, перед жертвой, с приклеенным адресом встречи — тут адрес, время и число встречи. А она должна быть завтра. День вам на раздумья. Если надумаете, то наденете то, что лежит в пакете и без нижнего белья. Сверху оденете то, что вам нравится.  — вставал и уходил. Когда возвращался, то пакета с юбкой, никогда не было на столе. Жертв, он возил в свой загородный дом, о котором семья не знала. Туда он иногда приезжал, когда хотел побыть один, посмотреть любимые фильмы. Их было два и оба про маньяков: Имитатор и Молчание ягнят. Он смотрел эти фильмы, выискивая ошибки в игре актёров, но их было очень мало. Эдуард часто думал, задавая себе вопрос — маньяк ли он? Если любит молодых девушек, заставляет их унижаться. Но ведь он не насиловал, не убивал. Ему нравилось ломать девичью гордость, упиваясь тем, что по сути он насиловал их, но они позволяли это делать сами, без физического насилия. И он же предложил выбор, либо отчисление, либо так. Могли бы уйти и поступить потом в другое заведение, начав всё с нуля. Но жертвы делали именно такой выбор, который Эдуард предлагал им.

Это было очень волнительно, когда очередная жертва, садилась в его машину, в назначенном месте и назначенное время, в юбке, которую он ей дал. Это уже было принятое решение, поэтому Эдуард, всегда ложил руку на ногу девушки, проводил до бедра, убеждаясь, что на ней нет трусиков, наблюдая, как девушка, закрыв глаза, покорно подчиняется. Потом он вёз её, в свой загородный дом.

Наличие любимого парня, у жертвы, было обязательным условием. Эдуарда не интересовали девственницы. Его вполне устраивало то, что жертва была уже в пользовании, это даже было плюсом, девушки знали, что будет происходить. Просто сам факт того, что девушка будет изменять своему парню, совсем не желая этого, и поэтому будет молчать о том, что произошло, доставляло удовольствие.

Он привозил жертву в дом и не раздевая, сразу ставил раком, на диван. Залазил рукой под юбку и гладил нежный бутончик, чувствуя, как девушка вздрагивает, от его прикосновений. Даже стоя раком, закрывает себе лицо руками. Он массировал ей клитор, пальчиком, осторожно просовывал палец в дырочку, дожидаясь смазки, промазывал её, молоденькую, писечку. Потом расстёгивал себе брюки, спуская их до колен, вместе с трусами, поднимал ей юбку,  

рукой направлял свой член, вставляя головку в мокрую дырочку, и взявшись за бёдра девушки, замирал. Он наслаждался видом и ощущал, как подрагивает девушка. Потом он очень нежно и старательно её трахал, чтобы она кончила и не раз. Идеально, если с ним вместе. Он с удовольствием кончал, глубоко в неё. Потом он отправлял девушку в душ, давая новую, специально купленную, для каждой девушки, мужскую рубашку.

— Кроме этой рубашки, больше на тебе ничего не должно быть. Две верхние пуговицы надо расстегнуть — говорил он, протягивая жертве рубашку. Эти рубашки и юбки, он потом дарил, своей жертве.

— Пусть заберут их или выкинут, но сами — рассуждал он.

После душа, он с девушкой пил вино, угощал вкусной едой, непринуждённо беседовал, на отвлечённые темы, что то рассказывал. Потом ставил раком, смазывал себе член кремом и жестко трахал жертву в попку, так же глубоко кончая. Потом опять отправлял в душ. После этого, они лежали, общались, пили вино с фруктами и ягодами. Девушка, уже давшая в две дырочки, кончившая от секса с ним, выпитого вина и непринуждённого общения с ней Эдуарда, была раскрепощена. Завершающим аккордом встречи, был минет. Он специально оставлял это на последок. Чтобы девушка долго отсасывала.

Он всегда следил за реакцией девушки, когда говорил — ну, теперь ротиком надо поработать, принять в себя порцию белка и домой — Это было волнующее зрелище. Девушка закрывала глаза, закусывала губу. Он поднимал её, садился на край дивана, раздвигал ноги, ставил девушку на колени, между своих ног и притягивал её за голову, к стоящему члену, упирая головку члена прямо ей в губы, наблюдая, как она решается, взять член в рот, потом обхватив его губами, начинает медленно сосать, постепенно ускоряя темп, понимая, что надо отсосать и всё. Он кончая ей в рот, слушал, как она глотает сперму, не давая ей вытащить из рта член, придерживая за шею. Потом отвозил её, куда она скажет, засовывая пятитысячную купюру, ей в карман, говорил — завтра принесёшь зачётку — Они уходили всегда молча.

Впервые, он понял, что его сексуальное наслаждение, достигает высшей точки от унижения девушек, когда ещё учился в школе. Он дружил с девушкой, они уже занимались сексом, если это был секс. Она лежала раздвинув ноги, а он лежал на ней сверху. Его девушка даже колени не сгибала, так и лежала, вытянув ноги. А ему хотелось глубоко войти в неё, но любые попытки поднять ей ноги, были безрезультатны. В коце-концов, он добился своего, однажды, задрав ей ноги, и глубоко входил в неё. Но почему то, это не принесло такого наслаждения, как он ожидал. Да было приятнее, но, чего то всё равно не хватало ему. И однажды, он уличил подругу своей девушки, что та ворует в её доме. Так получилось, что они были у его девушки втроём. Слушали музыку, разговаривали, а потом подруга вышла из комнаты. Эдуард, тоже решил сходить в туалет и 

он, забыв про тапочки, пошел в носках. Вышел в коридор, а там подруга его девушки, лазила по карманам, висевшей на вешалках верхней одежды. Там висели разные куртки и плащи родителей, его девушки, а свою верхнюю одежду, они положили на тумбочку, при входе. Подруга тщательно обследовала карманы одежды родителей, в том числе и внутренние. Эдуард стоял и смотрел, ожидая, когда она его заметит, но подруга так была увлечена своим занятием, что не замечала его, рассматривая содержимое карманов и что то пряча себе в карманы. Но потом, она опять залезла в карман и оглянулась. Увидела Эдуарда и тут же попыталась выдернуть руку из кармана, но с первого раза, у неё, почему то это не получилось. Она дернула сильнее, и куртка сорвалась с вешалки, и упала, повиснув на руке подруги, которая была в кармане этой куртки. Смотря на Эдуарда, подруга нервно вытащила руку, повесила куртку и быстро скрылась в ванной. Эдуард зашел в туалет, делая свою надобность, он обдумывал ситуацию. Потом он вышел и увидел, как его девушка, провожала подругу, быстро одевающуюся в коридоре. Девушка сказала, что подруге срочно понадобилось уйти. Эдуард посмотрел на подругу и та, в этот момент, тоже посмотрела на него и быстро отвела взгляд.

— Может тебя проводить?  — с усмешкой, сказал тогда Эдуард. Подруга отказалась и быстро ушла. Эдуард ничего не рассказал своей девушке, но потом, когда ушел от неё, он позвонил этой подруге и предложил ей поговорить, она согласилась прийти. И через пятнадцать минут, они уже встретились. Эдуард тогда ещё не был таким наглым и очень старался скрыть, что волнуется. Но именно тогда, он предложил этой подруге, прийти к нему, когда его родителей не будет дома.  — И никто ни о чём не узнает.  — пообещал подруге Эдуард. Та, молча выслушала и немного подумав, согласилась, попросив Эдуарда поклясться.

Он пригласил её к себе, на следующий же день, позвонив ей. Когда он впускал её, открыв дверь, то она озиралась и пугалась любого шума в подъезде, быстро проскользнула в открывшуюся дверь, встала в коридоре, прислонившись к стене и закрыв глаза.

— Сними только обувь и пошли ко мне в комнату — сказал Эдуард. Она разулась, не глядя на Эдуарда, и он пошел вперёд, она за ним. В комнате, он сказал

— Теперь снимай с себя всё и вставай на четвереньки, на диван — Она, не глядя на него, тихо спросила

— Точно, ты никому, ни о чём, не расскажешь?

— Я тебе уже обещал это — ответил он. И она стала медленно раздеваться. Оставшись голой, она закрыла руками свою грудь и пах, нерешительно встала, кусая губу.

— Давай на диван — негромко, но приказным тоном, сказал Эдуард, и она вздохнув полезла на диван, встала на четвереньки, опустив голову. Эдуард был очень сильно возбуждён, но он неторопясь разделся, наслаждаясь видом и своим состоянием. Потом пристроился к ней сзади, рукой приставил кончик члена к дырочке 

подруги, крепко взял её за бёдра, медленно и глубоко ввёл в неё член, ещё и сильно натянув, испытывая невероятное наслаждение. Подруга негромко, вскрикнула, дернувшись, когда Эдуард сильно натянул её на член. Но Эдуард крепко держал её за бёдра, испытывая огромное наслаждение. Потом он жестоко трахнул эту подругу, бурно кончив, глубоко в неё. Подруга кричала от боли и когда Эдуард отпустил её, вытащив член. То она быстро вскочила, оделась и сказав в дверях — смотри, ты обещал — ушла, быстро обувшись в коридоре и почти бесшумно закрыла за собой, входную дверь. Эдуард лежал на диване, размышляя о том, что произошло сейчас. Ему было совершенно безразлично, что подруга может рассказать его девушке, хотя вряд ли она сделает это, ведь у подруги тоже был парень. Он думал о том, что впервые в жизни, ему было так хорошо, во время и после секса. Потом, намного позже, он пробовал заниматься сексом с проститутками, которые унижались перед ним. Но это всё было на то. Это была игра, а он хотел, чтобы всё это было натурально, и без физического насилия, чтобы отдавались сами, не желая этого, но приходится. Иногда, в особых случаях, он пользовался такими девушками, по несколько раз, когда видел, что они еще могут доставить ему такое удовольствие, вынужденно отдаваясь ему. Это была его игра. Его жертвы, не могли смотреть ему в глаза, подчинялись ему, делая над собой усилие, ломая свою гордость. И он и они понимали, что это может прекратиться, только по его желанию, когда он насытится ими.

Ту подругу, он ещё несколько раз приглашал к себе, лапал её и жёстко трахал. Она сделала ему первый в его жизни минет и он кончил ей в рот. Она, морщась, глотала его сперму и это тоже вызывало удовольствие, смотреть, как она вздрагивает, когда он кончает ей в рот, и потом она глотает эту сперму. Но однажды, она сама пришла к нему, и после этого, больше его не интересовала.

Учась в институте, он познакомился там со своей будущей женой, они быстро поженились, он решил, что так ему будет лучше. Однако, отправив жену в декретный отпуск, Эдуард не остановился. Он хорошо учился и к нему, обращались студенты и студентки, чтобы помог с курсовыми. Он помогал за деньги, но некоторым, он предлагал бартер. Таких он тщательно выбирал, оказавшись тонким психологом, выведывал об этих девушках, о их ситуации с учёбой и предлагал им заняться с ним сексом, в обмен на курсовую.

— Или ищи другого, кто поможет!  — спокойно говорил он — я же не единственный. Да и в интернете полно, различных курсовых, сделайте сами.

Иногда он ошибался, но пощёчина, это было максимум, что девушка могла ему сделать, но это бывало редко. Потом, он, тщательней, анализировал ситуацию, и больше таких проколов, не было.

Он был из обеспеченной семьи. Родители, купили ему квартиру в подарок, на свадьбу и поддерживали финансово, пока 

он не встал на ноги. Его выбор жены, родители не одобряли, но и особо не возникали, сказав ему, что это его выбор, но видеть его жену и ребёнка не пожелали. Он и не настаивал,  — у каждого свои странности — думал Эдуард, примеряясь к своей странности. Жена, окончила институт, через год, после него, так как год сидела в декрете. Её родители, тоже не были, особо рады, выбору дочери, поэтому, жена и Эдуард, растили дочь, сами, иногда нанимали няню, на средства его родителей, пока сами не начали зарабатывать.

На заработанные, на курсовых и контрольных работах, деньги, Эдуард снимал на сутки жильё и приводил туда своих девушек, забирая их гордость, он удовлетворял свои сексуальные потребности, но на жене силы не экономил, чтобы она не была обделена, его мужской лаской и вниманием. Жена, хоть и была красивой, высокой, стройной женщиной, но любви к ней, он не испытывал. Просто воспринимал её, как данность, что это был его выбор, жениться на ней, поэтому надо соответствовать и в сексе, и обеспечить её и дочь. К дочери, тоже, относился ровно, без сюсюканий и строгостей, не впадал в крайности, но иногда баловал и дочь, дорогими подарками. Жене в средствах никогда не отказывал, если они были, то отдавал иногда всё, до последней копейки, чтобы она могла себе купить то, что хотела. И жена, очень это ценила в нём. Когда он стал заниматься фондовым и финансовыми рынками, то достаточно быстро там поднял хорошие деньги, и с тех пор, он больше в средствах не нуждался. А так как, был скрытным человеком, то одевался и покупал себе и семье только то, что могла позволить его зарплата, ну иногда немного больше, чтобы порадовать жену и дочь. Вопросов, жена, ему никогда не задавала, зная, что родители Эдуарда, обеспеченные люди и могли выделить сыну средства. Потом он защитил кандидатскую диссертацию и стал преподавать. Коллеги, сначала ревностно отнеслись к нему, как к конкуренту, но потом, увидев, что за места он не бьётся, никого не подсиживает, успокоились, и у него началась спокойная жизнь. Он купил себе дом, за городом, на подставное лицо, куда стал привозить свои жертвы, сексуально с ними раскрепощаясь. Ну а остальных, студенток, он привозил на съёмные квартиры, отрабатывать зачёты и экзамены.

Недавно, дочь закончила школу, пришла утром, с выпускного и просто рухнула в коридоре. Жена, тогда, уже ушла на работу, а у него было с утра окно в занятиях, поэтому был ещё дома. Эдуард вышел и посмотрел на дочь. Для себя, он, с удивлением обнаружил, что дочь выросла и очень похорошела. Она лежала, пьяная, широко раздвинув ноги, с задранной, короткой, юбкой. Тоненькие, розовые стринги, едва прикрывали её половые губы.

— Красивая, и рот очень сексуальный — подумал он, бесцеремонно разглядывая дочь — стройная, ноги длинные и красивые, бёдра узкие, как мне нравятся.

Он, с волнением, присел на корточки, с ней рядом, потянул 

её узенькую полоску трусиков, прикрывающую промежность дочери, рассматривая её половые губки. Потом провёл по ним пальцем, раздвинул их и потрогал дырочку дочери.

— Интересно, она ещё девственница или уже нет?  — подумал он, пытаясь засунуть в её влагалище, фалангу пальца. Дочь никак не реагировала, открыв рот, дышала, отдавая сильным перегаром.

— Может проверить это?  — с волнением подумал он — лежит хорошо, только голову её повернуть в сторону, чтобы дышала туда перегаром и проверить. Потом всё равно, ничего не вспомнит, даже если и глаза откроет.

Эдуард полностью разделся, смазал головку члена, кремом, встал на колени, между ног у дочери, лег на неё. Рукой вставил член, сдвинув полоску её стрингов в сторону, и осторожно стал просовывать вглубь влагалища дочери, свой член. Волнение и возбуждение зашкаливало. Трахать свою дочь, было так же возбуждающе, как и его жертвы. Член свободно проскользнул внутрь — уже не девочка — подумал он, и стал быстро и глубоко входить в дочь. Залез рукой, ей под блузку и лифчик, взял в руку упругую грудь дочери и помял её, возбуждённо дыша, не переставая двигать бёдрами. Почувствовав, что сейчас кончит, он на мгновение остановился, но потом, глубоко засунув член, разрядился, прям во влагалище дочери, испытав необыкновенное наслаждение. Дочь, во время секса, что то мычала, даже открыла глаза, но когда он кончил в неё, опять их закрыла, негромко и пьяно простонав. Он, сделав ещё несколько фрикций, вытащил член, поднялся, посмотрел на вытекающую из влагалища дочери сперму, сдвинул на место полоску стрингов, посмотрел, как она намокает, от его спермы. Потом, пошел, помылся, оделся и ушел из дома, поехав к себе в институт, на работу, оставив дочь, лежащей в коридоре.

Он совсем не сожалел, о содеянном, даже подумал, что если дочь подставится, то она станет его жертвой и он с удовольствием её оттрахает.

Когда он пришел, вечером, с работы, то дочери дома уже не было. Жена ещё не пришла. Эдуард заглянул в стиральную машинку. Там, среди грязных вещей, он нашел розовые стринги дочери, понюхал их, они пахли сексом.

— Может, её тоже, загнать в угол и предложить заняться сексом?  — подумал он.

Бросив стринги обратно в машинку, он пошел переоделся, потом помылся. Когда пришла жена, они вместе поужинали. Дочь пришла немного позже и сильно пьяной. Жена уложила дочь, потом пришла к Эдуарду, легла рядом — вот и выросла наша доча — сказала она, потом стала целовать Эдуарда в грудь, постепенно сползая ниже, приспустила ему трусы, взяла его член в рот, с удовольствием поднимая его, отсасывая. Так она делала всегда, когда хотела секса. Затем оседлала мужа, насадившись на член, и остервенело, удовлетворяла себя, быстро и глубоко насаживаясь, иногда замирая, просто покачивая бёдрами, кончала, негромко постанывая, опустив голову. Потом слезла с него, встала раком,

— Возьми меня сильно и быстро — тихо попросила она. Он пристроился сзади и долго мучил жену, глубоко и быстро пронзая её членом, иногда останавливался, чтобы не кончить,  

а потом опять быстро и глубоко проникал в неё. Жена, когда хотела громко застонать, утыкалась лицом в подушку, но не кончала, ждала, когда муж наиграется с ней. Она уже несколько раз была на грани, чувствовала, что муж, вот вот разрядится в неё, но он тоже сдерживался и потом продолжал снова. Ей очень нравилась такая игра. Она выматывала, забирая много сил и энергии, но потом... Потом был мощнейший, совместный оргазм и она обессилено, вытягивалась, отдыхая, потом благодарно целовала мужа и шла в ванную. Потом, почти мгновенно засыпала, а утром, легко вставала, и целый день летала, дома или на работе, с хорошим настроением. Муж часто её так мучил. И на этот раз, когда они, совместно, бурно закончили, она легла, вытянувшись, после того, как муж отпустил её и вытащил из неё член.

— Пристрой дочь к себе, в университет — тихо попросила жена.

— Я подумаю — негромко, ответил Эдуард.

— Наверно надо будет так и сделать — подумал он. Легче будет наблюдать за дочерью и возможно, что получиться загнать её в угол — Жена, нежно и благодарно поцеловала его, за секс и пошла в ванную. Когда она вернулась, то пошел он. Там, моясь, он ещё раз подумал о просьбе жены.

— Надо сделать так, чтобы жена и дочь настаивали на этом, а он, как бы не хотя, согласился, под их давлением — подумал Эдуард. Когда он вернулся в комнату, жена уже спала. Он лёг рядом, неслышно усмехнулся своей мысли, которая приходила к нему, когда он трахал жену, что — у дочери, влагалище, плотнее обжимает его член, чем у жены — Посмотрел на спящую жену, повернув голову, закрыл глаза, сделал несколько вздохов и уснул.

Утром, они с женой вместе позавтракали, что бывало очень редко. Дочь ещё спала. Жена улыбалась, нежно поглядывая на Эдуарда.

— Не ругай её, ладно — попросила она — в жизни один раз бывает выпускной.

— Ладно — улыбнулся он — я понимаю.

Потом, он отвёз жену на автосервис, она там забрала машину и они разъехались, каждый по своим делам. Когда он подвозил жену, то сказал:

— Ты поговори с дочерью, может она не хочет ко мне. И вообще, если будет плохо учиться, то я не буду бегать и просить, за неё. Я надеюсь, что ты и она меня поймёте. Зачем тогда учиться, пусть работать идёт, когда будет готова, то начнёт учиться, а нет, значит, будет без высшего образования. Живут же люди, без него. Финансово поможем, а вот с остальным, пусть сама старается. За нас с тобой никто не хлопотал, сами поступили, учились. Она у нас была, уже, а мы учились и неплохо закончили.

— Я поговорю и всё ей скажу — задумчиво ответила жена.

А через день, жена и дочь, вечером, на кухне, заговорили с ним об её учёбе. Дочь уверяла, что не будет пользоваться его протекцией, если он поспособствует, чтобы её взяли в университет, вне конкурса. Об этом он похлопотал и 

её приняли.

И вот, он сидел и разглядывал студенток, что то записывающих в свои тетради или просто сидящих, и делающих вид, что что-то пишут. На самом же деле, строчили смски, в своих телефонах. Он закончил лекцию и ожидал окончания пары. Ещё пара минут и она закончится.

Дождавшись, когда все выйдут, он вытащил планшет и стал проверять свои сделки на форексе и на рынке акций. Несколько сделок, выставленных несколько дней назад, закрылись по тэйк профиту, заработав около сотни тысяч долларов.

— Не плохо — подумал он, поставив большую часть заработанных средств, на вывод, на несколько своих карт — теперь, надо несколько дней подождать, проанализировать ситуацию и посмотреть, как сработают остальные сделки.

Открылась дверь и в проёме показалась дочь — можно к тебе?  — негромко, спросила она, оглядывая аудиторию.

— Заходи — ответил он, завершая работу программ и отключаясь от интернета. Она прошла, села на стул, где обычно сидят студенты, когда он приглашал их присесть для общения. Эдуард выключил планшет, положил его в свой кейс и посмотрел на дочь, ожидая, когда она скажет, зачем пришла. В университете, она к нему никогда не приходила, общались только дома или, если встречались где то в коридорах альма матер. Дочь, тоже молчала, задумчиво рассматривая портреты на стенах и покусывала губу.

— Мне нужна твоя помощь — вздохнув, наконец, тихо, произнесла она.

— Не тяни резину — немного раздраженно, сказал Эдуард.

— Меня Элеонора заваливает и Мухолов тоже — немного испуганно, сказала дочь. Эдуард, немного поморщился, услышав эти имена.

Элеонора, сорокапятилетняя женщина, давно положила глаз на Эдуарда, всячески пытаясь затащить его в пастель. Она неплохо выглядела, но была совсем не во вкусе Эдуарда и своим видом вызывала у него неприязнь. Но он тактично отшивал её.

— Теперь она будет меня шантажировать дочерью — подумал Эдуард. А Мухолов, это был ректор Мухолович, такой же принципиальный, как Эдуард, но он был гомик, любил мальчиков, Эдуард точно об этом знал.

— Значит, дочь не тянет его предмет. Он бы не стал её заваливать, просто так — думал Эдуард, рассматривая дочь, которая кротко сидела на стуле, покусывая губу, смотрела в пол, опустив голову. Эдуард, немного отклонившись, посмотрел на ноги дочери. Она была в короткой юбке и красивые, сочные ляжки, были едва прикрыты юбкой. Дочь, заметив движение Эдуарда, подняла голову, но он, сделал вид, что рассматривает, что-то за сидящей дочерью. Она опять опустила голову, ожидая, что скажет отец. Он вздохнул:

— И как поступить? С Элеонорой придётся договариваться в её пастели, а этот пидрилка чего хочет? Чтобы я его задницу отполировал? И вот, это возможность, загнать дочь в угол, но как это сделать, она не просто студентка, она дочь?  — размышлял Эдуард, опять рассматривая дочь — Она стала ещё соблазнительней, покрасилась в блондо, краситься стала красиво, стильно, без лишних тонов.

— Что с Элеонорой у тебя не так?  — наконец спросил он.

— У неё всё не так. Всё, что я скажу или пишу, всё не так — ответила дочь.

— 

Подай на апеляцию!  — сказал Эдуард.

— И что потом? Переводится куда то или уходить? Потом другие начнут жрать, за это — усмехнулась она.

— Ну, Элеонора только первые курсы ведёт, потом от неё уже ничего зависеть не будет — сказал Эдуард.

— Вот мне и надо первый курс закончить — тихо сказала дочь.

— А с Мухоловичем что? Он правильный, просто так к девушкам не придирается!

— Не знаю — пожала плечами дочь — я его предмет вообще не понимаю. Зачем мне нужно знать о прочности материалов и рисовать эпюры? Где там срез, а где излом и как это выглядит графически! И денег они не берут и обе женщины, не договориться — с досадой, сказала дочь.

— А с мужчинами бы договорилась?  — усмехнувшись, спросил Эдуард. Дочь, поморщилась — Не знаю, пока все остальные предметы нормально сама сдаю. Поможешь, а, с этими женщинами договориться, ты же мужчина, тебе проще и ты их знаешь, они тебе не откажут, как коллеге — тихо и жалобно попросила дочь.

— То есть, ты предлагаешь мне пойти на преступление, договориться за тебя, любыми способами?  — немного удивлённо и с усмешкой спросил Эдуард, глядя на дочь. Она, закусив губу, что то обдумывала

— От тебя же не убудет. Тут слухи ходят, что ты зачёты и экзамены у девушек принимаешь натуральной оплатой, правда заставляешь их что то выучить — не глядя на отца, тихо сказала дочь. Эдуард, внимательно смотрел на дочь, так же внимательно её слушая, подмечая интонацию её голоса, выражение лица и позу, в которой она сидела, когда говорила ему, об этом.

— Не проще тебе перевестись в другое место?  — спросил Эдуард.

— Чтобы перевестись, надо закончить курс. И нет гарантии, что там не возникнет такой же ситуации. И что тогда делать? Опять переводиться или уходить? Я не ожидала, что будет так трудно. На втором курсе твой предмет начнётся. Тоже, тёмный лес. А если в другом ВУЗе такой предмет будет, то что тогда делать?  — ответила дочь.

— Сдавай автоматом, зубри наизусть, потом отвечай на отлично и без зачётов и экзаменов пролетишь такие предметы, на автомате — ответил Эдуард.

— А жить когда? Когда старой и никому не нужной станешь?  — спросила дочь.

— Слушай, Виктория — впервые, с начала беседы, назвав дочь по имени, сказал Эдуард — я же с тобой разговаривал, летом, на кухне, помнишь? Ты уверяла, что сама справишься! А сейчас что? А если я не смогу тебе помочь? И зачем мне это делать? Начну за тебя хлопотать, тут же в ответ пойдут встречные просьбы и предложения — Она вздохнула:

— Ну? сделай, пожалуйста, исключение, для меня. Я знаю, что Элеонора, к тебе неровно дышит. По-моему, все об этом знают. Тебе не составит труда её уговорить, насчёт меня — негромко сказала дочь.

— Ты так спокойно говоришь об этом? А Мухоловича, мне тоже, в койку затащить? Может он тоже ко мне неровно дышит?  — усмехнулся Эдуард. Дочь молча сидела, опустив голову.

— Вот как бы ты, поступила на 

моём месте?  — смотря на дочь, спросил он.

— Не знаю. Я на своём месте, ты на своём. Я умом не пошла в тебя и маму — тихо и раздражённо ответила дочь.

— Тогда перспектива идти работать официанткой или маляром. Ну может личной секретуткой, пока молодая и смазливая — сказал Эдуард, внимательно наблюдая за реакцией дочери — и жить время будет, и деньги зарабатывать — Она сидела, понурив голову, никак не отреагировав на его слова.

— Надо попробовать, только осторожно, намёки из далека, посмотрим, как отреагирует — подумал он.

— Ну, допустим, что с Элеонорой можно договориться. Даже с пид... , с Мухоловичем, можно закрыть вопрос, без объятий. А дальше то что? Дальше тоже будут трудные предметы, не только у меня — спросил Эдуард. Дочь с надеждой посмотрела на него.

— Я буду стараться. Мне бы только по этим предметам хвосты закрыть.  — жалобно сказала дочь.

— Знакомые слова — усмехнулся он — значит, говоришь, что слухи ходят, как я зачёты и экзамены принимаю? А сама что думаешь, по поводу этих слухов?  — спросил Эдуард. Дочь пожала плечами

— Это меня не касается. Пусть мать выясняет, всё это, если она знает об этом и хочет это делать. Если всех всё устраивает, значит всё нормально.

— А если коснётся?  — спросил Эдуард, в упор, посмотрев на дочь. Она сжалась, поникла, из глаз потекли слёзы.

— Всё, кролик готов — с удовлетворением, подумал Эдуард — теперь дожать. Но потом от неё не избавишься, как от других студенток. Мало того, может сама начать шантажировать, даже при наличии парня, ведь жену каждый день дома видит. Но если она пойдёт на свидание со мной, то этот запретный плод, долго мне не надоест. Если, как жену, подучить, то такая конфетка, долгоиграющая получится, даже без унижения, будет возбуждать и удовлетворять. А студентки никуда не денутся.

— Я могу тебе помочь, если ты поможешь мне — с волнением и лёгким возбуждением, сказал Эдуард, ощутив, как сердце забилось и в груди и в трусах.

— Как и чем я тебе могу помочь?  — всхлипнув, тихо спросила дочь.

— Как мама, помогает, ночью — так же тихо ответил он, мельком посмотрев на дочь, он стал смотреть в аудиторию, боковым зрением, видя реакцию дочери.

Она выпрямилась, не смотря на него, покусала губу, тяжело вздохнула, отвернув голову в сторону.

— Я же твоя дочь — тихо сказала она.

— Или решай сама свой вопрос — решительно сказал он, поднимаясь со стула и забирая кейс — через два часа, если ты стоишь у машины, то твои вопросы я решу и буду решать дальше. А на нет и суда нет — и пошел из аудитории. Вышел из неё, закрыл дверь, немного постоял, обдумывая ситуацию, и пошел к машине:

— Надо поехать в ресторан, пообедать. А вечером отметить сделку, с Викой или без. С Викой было бы намного приятнее. А куда её везти, если придёт? На квартиру или в дом? В принципе, можно сказать, что снял, на время, этот дом, можно даже 

сказать, что на долгое время. Если она придёт, то назад пути у меня, да и у неё уже не будет. Либо я её приручу, либо будет постоянная головная боль. Хотя даже приручив её, можно тоже получить постоянную головную боль, пока она будет числиться в университете. Тогда будет проще купить ей этот диплом. Ну посмотрим, что сейчас гадать. Время придёт, будет видно, как действовать — думал он, пока шел к своей машине. Потом поехал в один из лучших ресторанов города, решив пообедать в итальянском стиле, поесть карпаччо из розового тунца, ризотто с медвежатиной и трюфелями, и особуккой, нежно тающей во рту, телячьей ножкой, тушеной с овощами.

— Закажу у них на вечер салаты, пару видов мяса и пару рыбы. Вина у меня там много, разного и всякого другого алкоголя полно. Жену предупредил, что сегодня меня не будет. Так, что отмечу и завтра на работу не с самого утра — подумал он, присаживаясь за стол, куда его, любезно, проводила симпатичная девушка, встречающая у входа и провожающая гостей к столику.

— Я пошел ва банк,  — думал он, сделав заказ и на обед и с собой — Вика может позвонить жене и пожаловаться ей. Но тогда, полный разлад в семье и в этом университете у неё нет будущего. Возможно и у меня тоже, если сор вынесут из избы. Что ж, уеду куда нибудь, устроюсь в другой университет или институт или куда нибудь ещё, где можно кроликов разводить. Таких мест много и девушки везде есть. Остаётся немного подождать и будет ясно.

Принесли карпаччо, он с удовольствием съел его, ризотто тоже понравилось.

— Вина бы, сейчас, выпить — подумал он, разглядывая, тушёную телячью ножку и вдыхая её аромат.

Закончив трапезу и расплатившись, он посмотрел на часы

— Почти полтора часа прошло. Сейчас положу в машину, заказ и поеду к университету. Как раз приеду, ещё минут десять, пятнадцать нужно будет подождать и всё будет ясно. Жена не позвонила, значит, Вика не сообщила ей.  — Он забрал пакеты с едой, пошел к машине, положив всё на пол, у заднего сиденья. Подъезжая к университетской стоянке, он заметил дочь, стоящую недалеко, у дерева, смотрящую в его сторону.

Он не стал подъезжать — пусть сама подойдет и сядет — подумал он, уже совершенно не волнуясь. Вика медленно подошла к машине, постояла, взявшись за ручку, открыла дверь и села, рядом с ним, на переднее, пассажирское сиденье. Отвернув голову в сторону, смотрела в окошко, рассматривая пролетающий мимо пейзаж.

— Значит это не слухи, про тебя?  — тихо, то ли спросила, то ли утверждала дочь. Посмотрела на отца и опять отвернула голову.

— Я тебе значит тоже понравилась. И ты решил воспользоваться ситуацией. Если бы я точно не знала, что это мои косяки, то решила бы, что ты специально это сделал. Хотя. Всё может быть, ты умный и расчётливый.  — тихо и задумчиво говорила Вика, глядя в окно — неужели ты действительно это 

сделаешь со мной?  — посмотрела она на отца. Он тоже посмотрел на неё и опять стал смотреть на дорогу.

— Приедем, разберёмся. Оденешь то, что я тебе дам, и пообщаемся — ответил он. Она тяжело вздохнула:

— Я ведь совсем могу перестать учиться, что, будешь постоянно меня возить к себе в логово?  — усмехнулась дочь.

— На цепь там посажу, вообще оттуда не выпущу — тоже усмехнулся он. Она помотала головой — вот попала в переплёт. Хоть в петлю лезь. Не боишься, что потом повешусь?

— Похороним и помянем — усмехнулся Эдуард.

— Жестко, но прямо.  — усмехнулась Вика — А если мне понравится, что тогда?

— Лучший вариант для всех — ответил он — меньше всего проблем будет.

— Значит, ты точно, сделаешь это — вздохнув, сказала дочь. Весь оставшийся путь, проехала молча, больше не проронив ни слова. Он негромко включил радио. Когда приехали, он открыл ворота, с пульта, немного проехав ворота, остановился и высунув руку, ключом отключил сигнализацию, потом поставил машину у гаража, не став туда заезжать, вышел из машины, открыл заднюю дверь, забрал пакеты.

— Приехали, вылезай — сказал он, сидящей в машине дочери и закрыл заднюю дверь. Она вышла из машины, сильно хлопнув дверью, закрывая её. Оглядела дом и двор, в высоким каменным забором и видеонаблюдением, посмотрела на отца — Кащей бессмертный и его логово. Откуда такая роскошь? На взятках заработал? Или кто подогнал, за учёбу отпрыска? Где такого папика найти?  — Громко спросила Вика.

— Не спеши состариться, старые официантки не ценятся на рынке труда. Пошли внутрь, На пакет подержи, я пока дверь открою.  — ответил Эдуард. Отдав пакет, открыл дверь, зашел внутрь и пошел на кухню, не разуваясь и не раздеваясь.

— Дверь захлопни — на ходу бросил он, не оборачиваясь. Дочь спокойно закрыла дверь, нерешительно топчась у входа, оглядывалась.

— Иди сюда, что там зависла? Не разувайся — громко сказал Эдуард, поставив пакеты, он повернувшись, смотрел на дочь. Вика, посмотрев на него, сняла обувь и подошла к нему, протянула пакеты, рассматривая кухню.

— Эдуард, откуда такая роскошь? Ты наркобароном стал?  — ехидно спросила она.

— Раздевайся, давай свои веши, я повешу — усмехнувшись её словам, сказал он.

— Полностью раздеваться?  — спросила она, посмотрев на отца.

— Как хочешь. Можешь полностью. Тут тепло.  — ответил он.

Она сняла верхнюю одежду, бросив её на спинку стула, немного подумав, разделась до трусов и лифчика. Повернулась к отцу лицом, закрыв глаза, тихо спросила:

— Остальное тоже снять?

— Снимай — негромко ответил он, снимая с себя верхнюю одежду. Забрал её вещи, зашел в одну из комнат, бросил там вещи на кресло, снял с себя пиджак и галстук, расстегнул пару пуговиц на рубашке. Достал из шкафа свою, чистую и поглаженную рубашку, пошел на кухню. Дочь, стояла голой, прижав руку с нижним бельём к паху, рассматривая кухню. Увидев его, она вздрогнула, но собралась, посмотрела на отца и опустив обе руки вдоль тела, повернулась к нему, посмотрела на него

— Ну вот я. Сейчас это будешь делать?  — спросила она.

— Позже.  

Одень это — сказал он, протягивая ей рубашку. Она быстро её одела, застегнулась на все пуговицы. Потом расстегнула все, оставив застёгнутыми, только две нижние пуговицы. Закатала рукава, до локтей. Покружилась перед ним — нравится?  — ехидно спросила, натянув на лицо улыбку.

— Нравится — ответил он, откровенно разглядывая её, потом достал бутылку вина, открыл, достал два фужера, налил в них больше половины. Взял оба, один протянул дочери

— Давай выпьем. Это сделка, между нами. У тебя была возможность от неё отказаться, но ты пришла. Значит договор вступил в силу.  — Она взяла вино и тут же осушила его до дна, протянула ему пустой фужер:

— Налей ещё, полный — Он тоже выпил всё вино из своего фужера, налил в оба, почти до краёв и протянул один дочери. Она залпом выпила его, поставила на стол. Села, посмотрела на пакеты:

— Там еда? Есть хочу. Эдуард, покорми сексрабыню. Ничего, что я тебя так называю, ведь обычно отцы не трахают своих дочерей. А называть тебя папой, совсем не хочется.

— Посуда там, приборы в ящичке, еда в пакетах. Накрывай на стол, рабыня Изаура, привыкай, теперь ты тут пропишешься надолго — серьёзно глядя на дочь, сказал он.

— Это ты так думаешь, а сделка у нас на разовую встречу. Не обольщайся, Эдуард — ответила Вика, вставая и подходя к шкафчикам с посудой. Достала тарелки, потом посмотрела на пакеты, подошла к ним, вытащила всё из них, раскрывая каждую коробку из этих пакетов, изучая содержимое. Потом пошла к тарелкам и достала несколько разного размера. Выложила в них еду, по отдельности, достала приборы

— Налей ещё вина — попросила она, раскладывая приборы. Потом достала из пакета булочки, тоже положила на большую тарелку.

— А посуду тут тоже сексарабыни моют?  — спросила Вика, беря фужер, с уже налитым вином.

— Вон, в машинку, загружают и на кнопку жмут. Потом только обратно на полку выставляют — усмехнулся Эдуард.

— Эдуард, а что ты жене говоришь, когда ночью домой не приходишь?  — с сарказмом спросила Вика, поставив пустой фужер на стол и присаживаясь, подвинула к себе тарелку с салатом.

— Говорю, что есть дела. Что ты сейчас парню скажешь, где ты и с кем?  — усмехнулся Эдуард, наливая ещё вина. Встал, достал ещё бутылку, открыл, выбросив пробку, поставил бутылку на стол и сел, подвинув себе салат. Есть он не хотел.

— Скажу, что с отцом трахаюсь, на вилле — тихо ответила Вика и, чтобы не заплакать, стала есть салат. Взяла вино, сделала глоток. Жалобно посмотрела на отца — ты же не серьёзно это, да?  — тихо и жалобно, с надеждой, спросила она, и всхлипнула.

— Ешь. Потом в ванну пойдёшь. Придешь в этой рубашке или можешь в полотенце закутаться — ответил он, оторвав виноградину, с тарелки с фруктами, тоже выложенными из пакета, дочерью. Закинул её в рот, разжевал. Виноград был без косточек.

Вика, тяжело сглотнула слюну, потом, допила свое вино, встала, поставив фужер:

— Где тут ванная комната?  — глотая слёзы, тихо спросила 

она.

— Там — показал он рукой — свет найдёшь, где включается.

Вика ущла, он налил в фужеры вино, взял свой бокал, задумчиво сделал глоток:

— Может не стоит её трахать, сейчас выйдет из ванной, сказать, что пошутил? А потом, что, отвезти домой и там улыбаться и делать вид, что всё хорошо. Потом решать проблему с её хвостами? Нет. Я её хочу. Договор вступил в силу и она пройдёт весь путь жертвы.  — подумал Эдуард. Посмотрел в проём двери, там стояла Вика, закутанная в полотенце, немного прикрывавшее грудь и чуть ниже заветного треугольника, снизу.

— Как же она прекрасна — подумал он, вставая и смотря на дочь, хищным взглядом.

— Что дальше — не глядя на него, сглотнув, тихо спросила Вика. Он отвел её в комнату, кивнул на диван

— Ложись — сказал он, сам пошел в ванну, быстро принял душ, завернулся, по пояс, в полотенце и пришел в комнату. Дочь лежала, тихо плакала, лежа на спине, смотря в потолок, пальцами вытирая слёзы. Мельком взглянув, на вошедшего отца, она отвернула голову к стене. Он лёг рядом с ней, повернулся на бок, откинул в стороны её полотенце, провёл рукой по её груди, животу, подстриженному, с коротенькими волосами, лобку. Погладил его, просунул ладонь между её ляжек и легонько надавил на одну ляжку, сбоку. Вика, шумно выдохнув носом, слегка раздвинула ноги. Он просунул ладонь, обхватив всё пространство, между её ног. Вика вздрогнула. Эдуард провел ладонью по её половым губам, потом пальцем, провел между ними. Дырочка была мокрая от смазки. Смочив в дырочке палец, полностью засунув его внутрь, он переместил палец на клитор, легонько его помассировал. Дочь опять вздрогнула. Он стал ласкать её клитор, пока не услышал её еле слышное, возбуждённое дыхание носом. Потом она вздрогнула и сдвинула ноги, плотно сжав их. Он вытащил руку.

— Вставай рачком — негромко сказал Эдуард, поднимаясь. Дочь медленно повернулась на бок, потом на живот. Немного полежала так, потом встала на четвереньки, опустив голову.

— Рачком, а не на четвереньки — сказал Эдуард, наблюдая за дочерью и снимая с себя полотенце. Ноздри у него вздувались, он был сильно возбуждён. Вика встала на локти, подвинула подушку и уперлась в неё лбом. Он пристроился сзади, рукой взял член, провел по промежности Вики, головкой члена, смазывая её в смазке, приставил кончик к её дырочке, взял за бедра и надавил, медленно и глубоко вошел во влагалище дочери. Она шумно вдохнула ртом воздух и негромко и коротко простонала, когда он натянув её, замер в таком положении.

— Как она хороша и нежна — подумал он о влагалище дочери. Он стал медленно и глубоко трахать дочь, наслаждаясь этим. Она тихо постанывала, после каждого глубокого проникновения в неё. Он ускорил темп и уже через пару мгновений, просто вбивал в неё, свой член. Вика, тихонечко завыла носом, потом зубами вцепилась в подушку, чтобы не закричать, быстро и прерывисто постанывая носом, в такт входящего в 

неё члена. Потом вздрогнув, стала рвать зубами подушку и не в силах больше сдержаться, она задрожала и сильно сжав зубами подушку, кончила, громко постанывая носом. Эдуард натянул её и замер, давая дочери кончить, с наслаждением за этим наблюдая, чувствуя, как она подрагивает в его руках. Сам немного передохнув, он продолжил быстро и глубоко трахать дочь. Когда он кончил, глубоко войдя во влагалище дочери, Вика, как будто чувствуя, как сперма вливается в неё, выдохнула ртом и опять задрожав, стала кончать, постанывая и даже слегка подмахивая бедрами и немного прогибая спину, когда он выдавливал в неё остатки спермы, натягивая дочь на член. Когда он перестал двигать внутри неё членом, просто натянув её за бёдра на себя, Вика дернулась вперёд, пытаясь соскочить с члена. Но у неё ничего не вышло. Эдуард подержал её ещё пару секунд и отпустил руки, не вынимая член. Вика покорно стояла, не дергаясь. И только когда он вытащил из неё член, и лег рядом на спину, она вытянулась на диване, отвернув голову к стене, щекой, лёжа на подушке, ещё шумно дыша носом.

— Всё, я выполнила свою часть договора?  — тихо спросила она, немного отдышавшись.

— Ещё нет. Ты останешься со мной на ночь. Будешь делать, что я хочу и куда я хочу — негромко, но уверенно ответил Эдуард. Вика, приподнялась, на руках, повернула голову и посмотрела на отца, рассматривая его лицо, потом посмотрела на его грудь, поднялась, встав на колени, посмотрела на его член, потом перешагнула ногой через ноги отца, потом перенесла вторую ногу, встав коленями на край дивана, она потянулась за своим полотенцем, потащила его, слезла с дивана на пол:

— Я в душ — негромко сказала Вика и закинув полотенце на плечо, ушла.

Эдуард, уже отдышался и положив руку под голову, подумал о том, что даже не посмотрел, пришли ли на карты деньги. Он встал, подошел к пиджаку, порыскал в карманах, нашел телефон, посмотрел на входящие смс. Все средства поступили на счета.

— Отлично. Завтра подумаю, как договориться с её ректорами, чтобы без крайностей. Элеонору вообще не хочу, а этого пидрилку, тем более.  — подумал Эдуард, положив телефон обратно в карман пиджака. Услышав, что дочь вышла из ванной, он взял с дивана своё полотенце, тоже закинув его на плечо, пошел в душ. Вика пошла на кухню.

Он вышел из ванной, обмотавшись полотенцем, снизу, до пояса. Вика сидела в его рубашке и ела салат. Он присел за стол, взял мандаринку, с тарелки с фруктами, стал её чистить. Дочь, посмотрела на него

— Когда ты не ночуешь дома, мать тоже куда то уходит, позвонив по телефону — сказала она, доедая салат — ну и семейка, все друг другу изменяют, отец трахает дочь, за зачёты.

— Я знаю об этом. Ей тоже нужно разнообразие — спокойно ответил Эдуард, и отломив несколько долек от мандаринки, закинул их в рот, разжевал и запил вином. Дочь, перестав 

жевать, с удивлением посмотрела на отца, потом хмыкнула, подтянула к себе тарелку с рыбой, положила из неё кусок, в свою тарелку из под салата. Глотнула вина и стала есть рыбу.

— А ты не боишься, что я тебе рожу, то ли сына, то ли внука?  — спросила она, посмотрев на Эдуарда.

— Не боюсь. Выйдешь замуж за своего парня, остальное не проблема — спокойно ответил Эдуард, продолжая, неспешно, есть мандарин.

— Зачем ты в меня кончил?  — тихо спросила она, отвернув голову в сторону.

— Захотел так — ответил он. Она опять стала есть рыбу, потом глотнула вина.

— Вот будет жесть, если я залечу от тебя — тихо и задумчиво, сказала она — ты ведь уже не первый раз со мной это сделал?  — и она посмотрела на него. Он, тоже, посмотрел на неё:

— Не первый.  — ответил он.

— Значит это всё таки был ты. Я даже думать об этом не хотела. Но больше было некому, потому, что парни первые отключились в то утро, а потом приехала сестра, подруги, на машине, со своим мужем и они отвезли сначала парней. Пока они их развозили, мы в хлам уделались и они развезли нас, девчонок. Мы горланили песни, допивали пиво. Намешали много всего и я выключилась у них в машине, но меня они привезли первой. Я не помню, как попала домой, но я точно помню, что сексом я не занималась, а муж, сестры подруги, помогал меня дотащить вместе с женой. Так мне все сказали, потом. Я просто с бодуна была и не стала заморачиваться, а потом, вечером, мы опять напились. Но потом, позже, я всё время думала об этом, и выходило, что это мог быть только ты — тихо сказала Вика.

— Ты всё правильно подумала — усмехнулся Эдуард — ты такая сладкая, что не удержался, поэтому и сейчас ты тут находишься.

— Скотина ты, Эдуард. Ты же мне жизнь портишь. Как теперь жить, после этого. Либо в петлю лезть, либо продолжать с тобой, том же духе. Ты меня уже не отпустишь — сказала она и тяжело вздохнув, отпила вино из фужера.

— Ты зря на себя наговаривала, что умом не вышла. Твои ровесницы и немного постарше, совсем так рассуждать не умеют. Ты очень не глупа, я бы даже сказал, что ты умная девушка! Могу тебе предложить, взамен, хорошую жизнь, в плане финансов. Не горячись, подумай. Не думаю, что кто то будет лучше к тебе относиться и обеспечит тебя.

— Куда уж лучше,  — вздохнула Вика — осталось залететь от тебя и совсем сказка будет — немного помолчав, спросила:

— В каком плане, финансово обеспечить? Что зарплату мне платить будешь, за интимные услуги? Ты вообще не боишься, что я матери могу рассказать?

— Хотела бы, уже рассказала и не села бы в машину. Могу предложить тебе сто тысяч рублей в месяц, на расходы — ответил Эдуард.

— Проституткам, за месяц больше платят — усмехнулась Вика.

— Ты не проститутка.

— А кто я 

тогда, если ты мне за это деньги предлагаешь?  — спросила она.

— Девушка на содержании — усмехнулся он.

— И дочь, по совместительству — ехидно сказала Вика.

— Ну и это тоже. Так что подумай. Прежде чем дёргаться.  — сказал Эдуард и налил ещё вина в фужеры, себе и дочери.

— Хороший у меня выбор. Либо в петлю лезть, либо в постель к тебе. Ну зачем ты меня трахнул, господи, что тебе, студенток не хватало?  — Она взяла фужер, поднесла к губам и опять поставила его на стол. Закрыла лицо руками.

— Надо Максу позвонить. Сказать, что с тобой уехала, чтобы не ревновал. И что, мне с ним расстаться теперь надо будет?  — убрав от лица руки, спросила она, посмотрев на отца.

— Зачем?  — усмехнулся Эдуард — будешь разрываться.

— Пипец, полный дурдом. А дом этот чей?  — спросила Вика.

— Твой. Завтра поедем и оформим на тебя дарственную — сказал Эдуард.

— Ты это серьёзно? А зачем он мне? Чтобы тебя тут ублажать собой? В рубашке по нему ходить? И сколько платить, за его содержание, сто тысяч в месяц? Под тобой зарабатывать и платить за него? Пошли, покажешь мне его?

Эдуард усмехнулся — пошли — И провел Вику по всем комнатам, бильярдной, тренажёрному залу. Потом показал гараж и сауну с небольшим бассейном и душевой кабиной, и небольшой комнатой, рядом, где стоял кожаный диванчик, стол с плётёными креслами, несколько шкафчиков для одежды и навесными шкафчиками, для посуды.

— Откуда это у тебя?  — спросила Вика.

— Наркобарон, сама же сказала — усмехнулся Эдуард.

— И ты хочешь мне его подарить, чтобы его у тебя не конфисковали?  — спросила она.

— За то, что ты есть у меня и будешь со мной — ответил Эдуард — ну что скажешь, Победа?

— А кто тут убирает? Такой домина.

— Клининговая компания, раз в неделю приходит, можно реже вызывать, но пока так. Еще думаю, насчёт домработницы, может двух.  — ответил отец.

— И ты мне его подаришь? Я его содержать не смогу — сказала Вика.

— Я продолжу его содержать.  — ответил он.

— И что, если я соглашусь, то буду тебя ублажать тут, по первому твоему требованию?  — тихо спросила она, присев на кресло — как девушка по вызову?

— Да — ответил он и посмотрел на дочь. Она встала, задумчиво покусывая губу.

— Пошли наверх. Не надо домработниц.  — сказала Вика. Он, прижал дочь к себе, притянув за попку. Она повернув в бок голову, тихо сказала

— И ты ещё сто тысяч в месяц обещал — Он ногой придвинул поближе кресло:

— Поставь на него одну ногу — сказал Эдуард. Она вздохнула и поставила одну ногу на сиденье кресла. Он просунул руку ей между ног и провел ладонью по её половым губам. Дочь, немного дернулась, но осталась так стоять, только закрыла глаза.

— Вот и умничка — усмехнулся Эдуард.

— Только не обижай меня и не обзывай — тихо попросила дочь, уткнувшись лбом в его плечо.

— Не буду, но любить тебя буду во все места, когда захочу и где захочу. Договорились?  — негромко сказал 

он, продолжая лапать её между ног.

— А ты мне честно его подаришь?  — тихо спросила она.

— Да, можно было бы сегодня оформить, но я уже выпил, поэтому за руль не сяду — ответил он.

— А машину мне купишь, когда я права получу? Я в автошколу хочу пойти — спросила дочь.

— Куплю — ответил он.

— Я тебя папой буду называть. А то фигня полная будет, если кто нибудь услышит, что я тебя Эдуардом называю — тихо сказала Вика.

— Так мы договорились?  — спросил Эдуард.

— Да, пап, договорились — еле слышно, ответила она.

— Что то не слышу я, что ты там шепчешь — притворно недовольно, сказал он.

— Договорились, говорю — громко сказала дочь. Он засунул палец ей в дырочку. Она держась за его плечи, покорно стояла, подняв ногу на кресло, рассматривая шкафчики.

— Ладно, пошли наверх — сказал он и взяв дочь за попку, потянул с собой. Она, быстро поставив ногу на пол, сделала шаг и пошла, влекомая его рукой, на её попке.

— Ну и что, что он отец. Теперь у меня всё будет, и дом и машина и деньги и в институте останусь, подумаешь, давать ему.  — думала она, но в голове ещё это не укладывалось и она, как бы убеждала себя, что ничего в этом нет плохого или необычного.  — Просто он хочет меня, и я ему нравлюсь, как девушка. Всё равно когда нибудь это ему надоест, а дом и всё остальное останется у меня.