Как вам не стыдно, Мария Константиновна

Встав со стула Маша пригладила юбку на попе, проведя пальцами и ладонями по ткани. Приподняла чашечки бюстгальтера, поправляя в них упругую грудь. Взяла со стола зеркальце и посмотрела на себя в полупрофиль.

Светлые волосы цвета белого золота обрамляли изящные скулы и подчеркнуто вздернутый носик. Взгляд зеленых глаз был спокоен и умен, несмотря на наивность и неопытность самой Маши.

Прекрасная фигура, ухоженное лицо, и уже почти месяц полного одиночества...

В собственных желаниях Маша боялась признаться даже сама себе. Близость с мужчиной у неё была всего один раз, получилось неудачно и желание идти на второе свидание быстро улетучилось.

Всё случилось в этом году, всего месяц назад.

Почти сходя с ума от весенних желаний, Маша, один единственный раз решилась пойти до конца. Пришлось много выпить, чтобы расслабиться.

Парень не отставал и вскоре они оба просто напились.

Даже не поняв, что Маша девственна, новый знакомый просто запихнул в неё член. Ваня трахал Машеньку очень грубо и напористо. Её ощущения от проникновения были очень далеки от тех, на которые девушка рассчитывала в своих фантазиях.

Было просто адски больно.

В тот момент ей казалось, что между ног сунули не член, а какую-то раскаленную кочергу.

Не обращая внимания на мучения Машеньки, парень двигал стояком в её нежном, почти сухом влагалище приняв стоны боли, за стоны удовольствия.

В итоге, с трудом кончив, этот Ваня слез с Маши и просто заснул.

Проплакав не меньше часа на кухне съемной квартиры, Маша подмылась, оделась и просто ушла, громко хлопнув дверью...

— Сегодня — всё будет хорошо!  — заверила она себя, захлопнув зеркальце и осмотрев класс.

•  •  •

Раннее утро.

Помещение пустовало, прямые потоки света из высоких окон освещали класс ярким сиянием. Начинался новый день теплой весны. В душе играли гормоны, между ног то и дело приливало тепло при любой мысли о ласках. Душевная травма от первого секса постепенно уходила на второй план.

Юное девичье тело снова требовало того, что обещала ему природа. Оплодотворения.

Но всё было не так просто.

Паталогическая скромность Маши украшала её, но и мешала ей жить. Строгое воспитание, хорошее образование, работа в частной школе, всё это не давало ей стать счастливой 23-летней девушкой.

Довольно красивой 23-летней девушкой, на которую частенько оборачивались на улице, хотя её фигурку сложно было оценить под длинными юбками. Но округлостей попы, тонкой талии, и восхитительной груди этот наряд всё равно не мог спрятать от жадных мужских взглядов.

В целом, жизнь Маши протекала рутинно.

Сходить в ночной клуб — нельзя, выпить в компании — нельзя, всё это может обернуться компроматом. Маша слишком дорожила своей работой, чтобы отправиться в рискованные или легкомысленные приключения. Если потеряет свою должность, родители не простят, и скорее всего будут презирать.

Опять станут тыкать образованием и указывать на то, по какому великому блату устроили её в частную школу.

Маша просто ненавидела маму и отца в такие моменты. Хотелось заорать — зачем вы меня вообще рожали?! Я НЕ ИГРУШКА, Я ЧЕЛОВЕК!

Дни шли бесконечной вереницей.

Утром на работу, вечером проверка тетрадей, немного телевизора и сон.

Всё 

это повторялось каждый день, как «день сурка», снова и снова, и снова. Чтобы хоть как-то развлечь себя Маша читала, ходила на фитнесс. И каждый день тешила себя надеждой, что вот-вот найдется принц, который сделает её счастливой.

Умелый любовник, состоявшийся в жизни человек, и главное хороший собеседник, умный, с чувством юмора. Вот такого она хотела. И всё ещё не теряла надежды найти его, несмотря на гадкую ситуацию с потерей девственности.

Просто надеялась и верила.

Как и все остальные...

— Мария Константиновна?  — раздался оклик в пустом классе, возвращая учительницу из размышлений.

Маша обернулась, качнув ровным зеркалом волос и привычно сцепила руки в замок, заняв строгую позу порядочной девушки.

В класс заглянула и улыбнулась Ольга, секретарша директора школы. Петр Васильевич, директор, был человеком с хорошим вкусом, да и женщин любил, особенно молодых, потому и секретаршу себе выбрал крайне эффектную.

Иногда, Маша, тайком любовалась ею, с легкой завистью.

Ольга могла позволить себе гораздо больше, чем она, скромница, и наверняка спала с Петром Васильевичем. А если и не спала, то страшно сказать... точно ублажала его ртом после тяжелого дня!

В последнем, кстати, Маша даже убедилась как-то раз.

В прошлый вторник, Машенька отправилась на второй этаж, в его кабинет, чтобы уточнить вопрос по обустройству лаборантской. Не успев постучать, услышала звуки похожие на мычание, а вместе с ними и оханья самого директора.

Скромная учительница, в тот момент поправила очки на носу, осмотрелась по сторонам, и бесстыдно, позорно прислушалась к этим звукам, прижимая к груди стопку тетрадок.

Маша не смотрела порнофильмов, и о сексе вообще знала мало, но в универе успела наслушаться от сокурсниц про всякое. Девчонки часто смеялись над ней и специально рассказывали про секс, чтобы засмущать Машеньку, и заставить её краснеть.

Такие издевки были вообще их любимым развлечением. Маша убегала, сгорая от стыда, а девчонки ржали ей в след, аж покатывались.

И вот, стоя у кабинета директора, сначала прислушавшись, а потом и заглянув в тонкую щель, Машенька впервые в жизни увидела ЭТО своими глазами! Петр Васильевич сидел на большом кожаном кресле, брюки его были спущены и лежали на полу.

Ольга Дмитриевна стояла на коленях, и брала его толстый, орган прямо в свой рот!

Увидев это, Маша ахнула и закрыла лицо руками с тетрадками.

Чуть поразмыслила и подсмотрела дальше.

Движения головы Ольги ускорялись, и Петр Васильевич пыхтел всё громче, вцепившись руками в поручни кресла. А потом, секретарша вжалась лицом в его ширинку и Маша услышала, как она что-то шумно глотает, как будто пьет.

Красная как рак молодая учительница прижалась спиной к голубой краске на стене школы, и распахнув от шока губки смотрела на то, как за окном качаются на ветру березы. В голове творился полный бардак.

Увидеть вживую не то, что секс, а простой минет, для неё было настоящим потрясением! С телом и сознанием Маши, в те минуты, происходило, что-то невероятное.

Ощущения были такими, будто она сидит в общественном туалете без перегородок, среди толпы других обнаженных девушек.

Странно, бесстыдно,  

но естественно.

Удивительное чувство от увиденного не отпускало её ещё долго. А в тот день просто открылась дверь кабинета, и её окликнула Ольга Дмитриевна.

Вот также просто и легко окликнула, как сейчас, когда вошла в кабинет.

— Мария Константиновна?  — улыбнулась секретарша, заглянув в класс.  — Можно войти?

— Конечно, проходите, Ольга Дмитриевна!  — вежливо кивнула ей Машенька, снова любуясь удивительной, раскованной и эффектной девушкой.

Рыжая, волосы настолько густого цвета, что отливают медью. Губки пухлые, красиво выпирают вперед, даже если Ольга не делает их «уточкой». Глаза карие, взгляд пронзительный и пошловатый, игривый, смотрит свозь очки сверкающие серебряной оправой.

Прекрасные формы тела, не зря же её директор выбрал из сотни других. Грудь тройка, как полушария выпирает под белой блузкой, юбка лайкровая черная, облегает шикарные бедра и округлый зад. Прекрасная, развязная улыбка.

Маша поймала себя на мысли, что не видела более эффектной девушки ни на улице, ни в транспорте, нигде.

Это и не удивительно. Вообще трудно себе представить, чтобы Ольга Дмитриевна поехала куда-то в маршрутке. Было ясно, что цену она себе знает, и за телом своим ухаживает с таким усердием не для того, чтобы стоять в очередях у кассы в магазине.

Стуча каблуками лакированных туфель, Ольга прошлась по классу улыбнувшись солнцу, и блеснув диоптриями очков в теплых лучах утра.

В кабинете пахло бумагой и мелом, но всё это перекрывал роскошный парфюм рыжей секретарши.

Маша даже думать не смела о том, сколько стоят её духи и каким образом она на них заработала.

— Ваше ожидание вознаграждено, Мария Константиновна!  — белоснежно улыбнулась секретарша, растянув в улыбке свои пухлые губки, умело подчеркнутые неброской помадой.  — Вот, держите!  — секретарша вытянула из папки листок бумаги и подала его в руки Маши.

Маша взяла листок, развернула его текстом к себе и придерживая очки за дужку всмотрелась в написанное.

В бумаге сообщалось о том, что акт на переоборудование лаборантской под нужды новенькой учительницы утвержден.

Благодарно и смущенно улыбнувшись, Маша робко посмотрела на сияющую будто рыжая суперзвезда секретаршу.

— Очень признательна,  — кивнула Машенька.  — Рабочий стол и компьютер безусловно повысят эффективность моей работы на благо школы.

— Надеюсь на это!  — снова улыбнулась Ольга. Вдруг, слегка нахмурившись, она осмотрела фигуру Маши, её длинную юбку и строгую блузку с замкнутым на шее белым воротничком.  — Только одна деталь есть, знаете...  — слегка прищурилась Ольга.  — Небольшой нюанс!

— Какой?  — выгнула изящную бровку Маша с искренним удивлением.

— Петр Васильевич, просил передать, что конечно же обставит лаборантскую именно так, как вы хотели. Но... Ему бы хотелось, чтобы вы носили более, так скажем, свободную одежду.  — Ольга поправила очки на носу, и снова оглядела Машеньку.  — По его мнению, вы чрезмерно строги к себе, политика нашей школы предусматривает свободное общение с учениками и максимальное сближение коллектива. Понимаете?

— Не совсем...  — нахмурилась Маша, склонив свою прелестную головку набок.

— Я имею ввиду, что мы все тут вроде как... друзья. И коллеги, и ученики. Так яснее, Мария Константиновна?  — Ольга снова улыбнулась и сложила пальцы вместе, указав ими на 

длинную юбку Маши.  — У вас наряд как у бабушки, понимаете? Но мы ведь не бабушки, верно? Мне всего 26, а вам всего 23!  — Оля громко и очаровательно засмеялась, как прекрасная, раскованная ведьма.

Глядя на её смех, Маша судорожно сглотнула и осмотрела себя. Опять смущенно пригладила свою одежду, повторяя ладонями контур осиной талии и попки.

— А что мне надеть?  — с искренним недоумением спросила она.

В душе Маши в этот момент была настоящая паника.

Мысли о том, что её уволят просто затмевали все остальные. В голове всплывали сцены оправдания перед родителями, их осуждающие лица, жизнь под откос, и в итоге вообще самоубийство или жизнь на помойке.

Машеньку охватил безудержный панический страх за свою карьеру, совесть, и несбывшиеся надежды родителей.

— Что надеть... что надеть...  — закусив пальчик, Ольга снова осмотрела прекрасную фигурку Маши, скрытую под длинной юбкой и плотной блузкой.  — Знаете, что? Думаю у меня есть для вас подходящая юбка. Так понимаю, что ширина бедер и...  — она указала на свою попку и рассмеялась.  — У нас всё это примерно одинаково. Предлагаю вам примерить мою юбку.

— Эту?!  — Маша робко и стыдливо посмотрела на крутые бедра секретарши, затянутые в черную лайкру.

— Ой, нет! Ну что вы?!  — Ольга опять засмеялась.  — Не буду же я с себя снимать! Подходящая юбка есть в кабинете Петра Васильевича. Позвольте я принесу?

— Ну...  — замялась Машенька.  — Пожалуй принесите, раз это так важно!  — сжав кулачки, уверено кивнула она, стараясь держаться молодцом перед ударами судьбы и стыда.

— Минутку!  — кивнула в ответ Ольга и стуча каблучками вышла из класса.

Машенька села за стол, и нервно теребила уголок акта об обустройстве лаборантской в ожидании возвращения секретарши.

Спустя несколько минут Ольга Дмитриевна вернулась, сверкая улыбкой и диоптриями дорогих очков. Рыжие пряди её великолепных волос покачивались на ходу как и груди тройки. Бедра откровенно и бесстыдно виляли, натягивая ткань до предела.

— Вот, примерьте!  — Ольга положила юбку на стол и прихлопнула её рукой сверху.

От наклона, её груди едва не вывалились на рабочий стол Маши, и молодая учительница к своему ужасу осознала, что бюстгальтера секретарша не носит. Под её просторной блузкой не было вообще ничего, кроме наготы отмеченной крупными ореолами красивых сосков.

Снова сглотнув, и с трудом оторвав взгляд от тяжелых грудей Ольги, Машенька робко взяла юбку в руки.

— Я пойду тогда? Переоденусь?  — вставая из-за стола, спросила разрешения Маша.

Она застыла на мгновение, продолжая невольно поглядывать на соски секретарши просвечивающие сквозь ткань.

— Куда вы пойдете? Зачем?  — с удивлением, повела рыжей бровью секретарша.  — Мы же девочки? Что стесняться? Переодевайтесь здесь. Я помогу вам застегнуть замочек, он длинный, вам самой неудобно будет.

Маша просто обомлела от такого поворота и хлопнула себя по лицу, вбивая очки в переносицу. Молодая учительница смотрела на Ольгу недоуменно и растерянно, будто не понимая, что вообще происходит.

Машенька даже шторы в примерочных задергивала настолько плотно, что не оставалось не единого просвета. А на фитнес ходила в просторном, спортивном костюме, который 

можно не переодевать.

Мысли в её голове роились и путались.

Если она не переоденется здесь, то Ольга может подумать, что Маша вообще не подходит на эту должность, потому что они все тут друзья. Секретарша решит, что Машенька не коммуникабельна, замкнута и социопатка к тому же. Передаст всё это Петру Васильевичу, а тот решит...

Решит, что такую вовсе нельзя подпускать к детям!

Только не это!

— Что такое, Маша? В чем дело?  — нахмурилась Ольга, глядя на смущение учительницы.

— Всё хорошо, Ольга Дмитриевна...  — смущенно скривилась Маша в подобии улыбки.  — Конечно, я понимаю, что мы подруги!  — покивала она.  — Мне ничего не стоит переодеться здесь, при вас!

Ольга нахмурилась ещё больше с искренним недоумением на лице, чем вогнала Машу в новый приступ паники. Чувства смущения и стыда мешались в ней с желанием угодить Ольге Дмитриевне.

Надо сделать, пусть расскажет Петру Васильевичу, что Маша простая девчонка, своя в доску, и прекрасно вписывается в коллектив!

Едва не ляпнув — «отвернитесь, пожалуйста» — Машенька, горячо дыша и широко раздувая ноздри на красном от смущения лице, взялась за резинку своей юбки. Набрала в грудь воздуха, будто перед прыжком в воду и резким движением стянула юбку вниз, оставшись в белых трусах.

— Прекрасная фигурка!  — похвалила Ольга, скрестив руки под полушариями своих грудей. От этого её буфера поднялись ещё выше, выпирая из расстегнутого ворота просторной блузки.

Маша в третий раз нервно сглотнула, глядя на холмы её сочной, упругой плоти. Груди Ольги вздымались и опускались, маяча резинками больших сосков сквозь полупрозрачную ткань блузки.

— Ну что вы стоите? Примеряйте!  — качнула бровями Ольга Дмитриевна, попутно махнув веерами длинных ресниц.

Машенька нерешительно взяла юбку со стола и прислонила её к своим прекрасным, ухоженным бедрам. Ткань не доставала даже до белых коленок, заканчиваясь чуть ниже середины бедра.

«Но она слишком короткая! »,  — чуть не сказала вслух Маша, однако снова сдержалась и промолчала, ради карьеры и надежд папы с мамой.

— Вижу, что вы смущаетесь, всё-таки?  — всплеснула руками Ольга.

— Вовсе нет!  — замотала головой Машенька.  — Мне ничего не стоит надеть эту юбку!

— Так надевайте, что же вы стоите?  — пожала плечами Ольга, строго глядя в ответ.

Маша опять не решалась, представив себе, как будет выглядеть перед учениками, разгуливая по классу с почти голой задницей и просто возбуждая их своим видом.

— Знаете, что, Мария Константиновна?  — уперлась руками в стол Ольга, снова вывалив свои груди на обозрение. На этот раз они свесились настолько, что ореолы сосков остались обнажены. Коричневые, мягкие, с соблазнительными пупырышками.  — Давайте представим, что это просто игра. Вам станет проще. Я тоже сниму юбку!

Объявив об этом, Ольга завела руки за спину, придержала молнию и класс огласил звук расстегивающегося замка. Вжик!  — и секретарша стащила тугую лайкру по своим бедрам, оставшись стоять в красных, кружевных трусиках.

Трусики её были почти прозрачными, и обомлевшая Маша немо смотрела на выбритый лобок Ольги, а заодно и начинавшийся разрез вульвы под ним.

— Так лучше?  — улыбнулась секретарша и отойдя от стола прошлась по 

классу, стуча каблуками и виляя массивными, подтянутыми ягодицами. Развернулась на месте и снова подошла к столу.  — Видите, я не смущаюсь!  — поучительно произнесла она.  — И вам не следует! Мы ведь подруги?

— Д... да... да подруги,  — торопливо закивала Машенька и наклонилась, чтобы наконец шагнуть в объятия проклятой, короткой юбки.

В этот момент, Ольга Дмитриевна быстро шагнула вперед, обошла стол и застыла у выставленной раком задницы Маши.

Машенька застыла, стоя в наклонку, взгляд её под очками пополз влево и остановился на стройных, обнаженных ногах Ольги, обутых в туфли.

— Где вы покупали эти трусы?  — раздалось за спиной нагнувшейся Маши.

Уже в следующую секунду произошло нечто невероятное для её сознания. Пальцы Ольги коснулись левой ягодицы Машеньки и скользнули под ткань, прямо в разрез задницы. Бесстыдно смяли половину её попы, заставив учительницу коротко вскрикнуть от неожиданности!

— Ах!

— Что это за ткань?  — спокойно спросила Ольга, продолжая трогать наощупь анал и вагину девушки, вместо трусов.  — Вам удобно в этом, Мария Константиновна?

Маша молчала и подрагивала, чувствуя как бесстыжие пальцы секретарши тискают половинки её вулвы. Выдохнув, но не смея выпрямиться и показаться «не подружкой», Машенька уперлась руками в спинку стула.

— Мария Константиновна?!  — опять окликнула Ольга, влезая пальцами в подмокшую от прикосновений вагину учительницы.  — Вы что, не девственница?!

— Н... нет!  — ахнув снова и приоткрыв губки, отозвалась Маша. Глаза её были широко распахнуты, губы дрожали, на щеках полыхал алый румянец от стыда и необъяснимого удовольствия в промежности.

— У вас есть парень?  — чуть склонившись в бок, уточнила Ольга, проворачивая пальцы в окончательно промокшей вагине Маши.

— Нет! Ах! Ай! Боже...  — простонала Машенька, чувствуя, как секретарша коснулась какого-то удивительного места внутри неё.

— Тогда как случилось, что вы потеряли девственность?  — Ольга начала водить пальцами взад и вперед, проникая ими всё глубже.

Маше было стыдно признаться даже себе, но удовольствие внутри нарастало с каждой секундой. Стоя в своем классе, с выставленной задницей, с пальцами Ольги Дмитриевным внутри, Машенька впервые в своей жизни получала сексуальное удовольствие.

Ощущения были пугающими и необыкновенными!

На ум снова и снова приходило воспоминание о том, как Ольга Дмитриевна сосет член у директора. Единственный, волнительный опыт лицезрения секса, занял голову Машеньки целиком.

— Суховато, что-то!  — недовольно объявила Ольга, и быстро наклонилась лицом к промежности учительницы.

«Что это?! Она что, ЛИЗНУЛА МЕНЯ?! » — пролетела мысль в голове Маши, при одурительно приятном прикосновении языка к вульве — «Но это безумие какое-то! ».

— Аааа...  — стонала Маша.  — Аааааа! Ольга Дмитриевна! Аххх...

Чувствуя, как секретарша снова нахально ворочает пальцами в её влажном влагалище, Маша выронила юбку и пальцы её невольно сжались, пытаясь обхватить собой незримый член.

Ротик учительницы приоткрылся, язык в нём зашевелился, выискивая вымышленную головку на стояке Петра Васильевича, других она просто не видела.

Машенька бесстыдно покачивала задом, подгибая коленки и подставляя уже хлюпающее от соков влагалище под действия Ольги Дмитриевны. Учительница двигала задницей вверх и вниз, краснея от смущения и возбуждения над своим собственным рабочим столом.

Ей уже было плевать, что она 

тут детей учила, все её заботы сейчас были только между ног, промеж ягодиц, в горячем нутре, где орудовала рукой строгая и властная секретарша директора.

Хладнокровно достав пальцы из сочного влагалища Маши, Ольга высунула язык и плашмя облизнула их. Перевернула руку и сдернула трусы с задницы Маши, заставив её ягодицы волнительно вздрогнуть и закачаться.

— Ай!  — вскрикнула Машенька, продолжая стоять, облокотившись на стол.  — Это обязательно?  — стыдливо спросила она, оглянувшись. Дышала Маша тяжело, её тело и нутро были разгоряченными немыслимым ранее возбуждением.

С интересом для себя, Машенька отметила, что это состояние каким-то чудесным образом притупляет чувство стыда. Зная себя, учительница понимала, что если бы не возбуждение, то она точно бы упала в обморок от такого ужасного позора!

Мария Константиновна, молодая и перспективная учительница, красивая блондинка, стоит с голой жопой перед посторонним человеком! Да разве такое допустимо?!

Сорвав трусы с аппетитной задницы Маши, Ольга Дмитриевна пропихнула руку между её ягодиц, и смяла влажными пальцами возбужденный клитор учительницы.

— Боже!  — снова выдохнула Машенька, сминая пальцами акт о благоустройстве лаборантской.  — Аааа... АААА!  — выстонала она, в класс, освещенный потоками весеннего солнца.

— С кем вы занимались сексом и потеряли девственность?!  — снова строго спросила Ольга, продолжая разминать набухший клитор стонущей учительницы.

— Это вышло случайно! БОЖЕ!  — Маша закатила глаза, цепляясь за край стола как ошалелая.

Ноги дрожали и подгибались, волны наслаждения расплескивались от промежности по телу, губы тряслись и пускали слюни прямо на тетрадки учеников.

— Что значит случайно?!  — строго уточнила секретарша, начиная теребить клитор учительницы влево и вправо. Горячий, скользкий холмик скакал по её пальцам как очищенная, горячая маслина.  — Вы хотите сказать, что кто-то по случайности ввел в вас свой половой орган? Так?!

— Почти! АААА!  — дрожа всем телом вскрикнула Машенька бесстыдно раскорячив ноги над ласкающими клитор пальцами — ОРГАН! ДААА!  — выгнулась она, начиная двигать задом навстречу руке секретарши — ВВЕЛ ОРГАН! БОЖЕ!!!

Первый в жизни оргазм застиг Машу врасплох.

Вот так вот, с голой задницей, на работе, под прикосновениями секретарши директора.

От клитора, в бедра и вверх по телу плеснулась волна горячего удовольствия.

Покрытые слюной губы Машеньки безвольно затряслись, очки её съехали набок, руки беспорядочно цеплялись за стол, пытаясь удержать трясущееся от оргазма тело. Её округлую, тяжелую красивую задницу трясло на пальцах Ольги Дмитриевны, губы шептали сладкий, безумный бред.

— Орган... Петр Васильевич... Ввели орган...  — бормотала она, елозя щекой и губами по тетрадкам учеников.

Доделав ей, Ольга Дмитриевна отерла мокрые от соков Маши пальцы о своё крутое бедро, и виляя задницей вышла из-за стола.

Она снова скрестила руки под своими увесистыми грудями, глядя на обессиленную Машеньку.

Учительница лежала на тетрадках и документах, красная и растрепанная. Очки её висели на одной дужке, бантик губ безвольно сжимался и разжимался, пачкая слюнями бумагу. Дышала она тяжело. Роскошная задница Маши всё ещё подрагивала, то и дело покрываясь крупными, красивыми мурашками.

Выглядела Мария Константиновна далеко не как порядочная девушка, а как самая настоящая развратница, которую только что поимели публично. И что самое 

страшное, несчастная скромница получила от этого огромное удовольствие, абсолютно против своей воли.

И что это доказывало?

А доказывало это то, что облик её порядочности не что иное как обычное прикрытие для распутной и похотливой натуры!

— Какой позор, Мария Константиновна!  — покачала головой рыжеволосая секретарша.  — Вы же просто обкончались от моего легкого прикосновения!

— Простите...  — бормотала обессиленная Машенька, с трудом шевеля влажными губками на тетрадках.  — Простите, я так больше не буду...

— Будете, Мария Константиновна!  — заверила ей Ольга.  — Ещё как будете! И не только здесь, а везде где придется! И советую вам держать пальцы крестиком, чтобы эти записи не попали в руки директора, или того хуже...  — секретарша снова склонилась вперед, вываливая груди из блузки и переходя на шепот.  — Или того хуже, РОДИТЕЛЬСКОГО КОМИТЕТА!

— Какие записи?  — подняла мутный взгляд Маша, поправляя очки на лице.

— Вот эти вот! Какие же ещё?!  — Ольга строгим и властным жестом указала на камеру наблюдения под потолком класса...