Обычная Джейн

"Доброе утро и добро пожаловать в офис доктора Макклейна",  — жизнерадостно сказала секретарша, когда он вошел в здание.

Он улыбнулся ей и сразу понял, что она по-настоящему жизнерадостный человек. Она также была достаточно привлекательной, но не из тех, кого он когда-либо назвал бы красивыми. Несмотря на это, было в ней что-то, что он находил привлекательным, когда она смотрела на него снизу вверх.

"Привет, я Дин Пирсон. У меня назначена встреча на 9 часов".

У секретарши была очень милая улыбка, длинные прямые волосы, и она была приятной, но не дерзкой — черта в женщинах, которая сводила его с ума. Она выглядела довольно высокой для девушки, что его не очень привлекало. Девушка была немного худощава, но не тощей, и довольно эм... легкая "наверху" — ещё две вещи, которые он рассматривал как удары по ней. Он предположил, что ей около 20 и, возможно, она немного старовата на его вкус, так что три удара — и она выбыла. Несмотря на это, секретарша была довольно милой, и встреча с ней стала отличным началом визита, которого он боялся столько, сколько себя помнил. У него не было кариеса более двадцати лет, но поход к дантисту, даже для осмотра и чистки, все ещё вызывал у него мурашки по коже.

"Верно",  — сказала она. "Давай посмотрим. Я сведу тебя с Линдси в качестве твоего гигиениста, если ты не против?"

"Я новенький, поэтому уверен, что все будет в порядке",  — сказал Дин ей.

Она улыбнулась и снова сказала очень любезно: "Если вы сможете просто заполнить эти документы для меня, я попрошу Линдси проводить вас обратно на встречу с доктором, а затем она позаботится о вашей чистке".

"Хорошо, но если ты сначала назовешь мне своё имя",  — сказал Дин, улыбаясь ей в ответ.

"Мне так жаль!" искренне сказала она. Она слегка покраснела, но Дин так привык, что теперь редко даже замечал это. "Я так зацикливаюсь на бланках и назначениях и пытаюсь выучить имена новых пациентов, что иногда забываю представиться. Меня зовут Джессика. Джессика Лайман".

Дин взял планшет и ручку, которые она ему предложила, и сказал с приятной улыбкой: "Что ж, очень приятно познакомиться с тобой, Джессика".

"Спасибо вам и мне того же, мистер Пирсон",  — сказала она. "И мне действительно жаль".

"Ничего страшного",  — сказал он ей, все ещё улыбаясь, когда сел и пролистал стопку бланков. В этот момент он услышал шепот, доносящийся в вестибюль со стойки выставления счетов, которая находилась сразу за зоной администратора. "О, Боже мой! Ты видела этого парня здесь раньше, Джессика?"

Дин услышал, как секретарша сказала приглушенным тоном: "Нет. Это его первый визит. И не могла бы ты, пожалуйста, говорить потише, Грейс? Звук действительно доходит сюда".

Лицо высунулось из-за внутреннего окна, делая вид, что случайно осматривается, прежде чем исчезнуть. Дин услышал тот же голос, произнесенный немного тише, но все ещё слышимый: "Он великолепен! Ты отдала его Линдси, не так ли? Ты сука!" Джессика слегка поморщилась, надеясь, что никто из 

пациентов, особенно мистер Пирсон, не слышал, что она сказала. Он не поднял глаз, но мог сказать, что Джессика взглянула на него, чтобы увидеть, отреагировал ли он как-нибудь. Дин не отреагировал и просто продолжал заполнять формы и притворялся, что ничего не замечает.

За этим последним комментарием последовал тот же голос, тихо позвавший приглушенным тоном: "Линдси! Эй, подойди сюда на секунду, хорошо?"

Несколько секунд спустя Дин услышал ещё один новый голос. "Он мой пациент? О, спасибо тебе, Боже!", за которым последовало: "Спасибо, Джессика. Я так тебе обязана!"

Дин услышал, как секретарша сказала своим собственным приглушенным тоном: "Линдси, что ты делаешь? Надень это обратно!"

"Не лезь не в своё дело, Джессика",  — услышал он новый голос.

Дин улыбнулся и продолжил работать над полудюжиной бланков, которые теперь требовались для осмотра стоматологом. Он поставил отметку "да" на вопрос "ты беременна", просто чтобы посмотреть, потрудился ли кто-нибудь хотя бы прочитать их, затем продолжил копаться в документах. Дин встал, давая Джессике понять, что закончил, затем отложил планшет и вернул ей ручку.

Прежде чем он смог сесть обратно, внутренняя дверь открылась, и он увидел её. "Привет! Я Линдси, и я заберу тебя обратно для осмотра и чистки".

На вид ей было от 20 до 25 лет, что было его идеальным возрастным диапазоном. Хотя Дин встречался с десятками очень привлекательных женщин, Линдси застала врасплох даже его. Она была примерно 172 см и, возможно, 51 кг. Он не мог видеть её всю из-за одежды гигиениста, которую она носила, но то, что он мог видеть, заставляло его не пялиться. У нее были шелковистые, естественно светлые волосы, которые были высоко зачесаны, обрамляя одно из самых красивых лиц, которые он когда-либо видел, а Дин видел их много.

Он потерял счет количеству женщин, которых люди описывали ему как "выглядящих как модель", как будто говоря, что это имело какое-то особое значение. Для него многие модели были хрупкими и болезненно выглядящими, и они редко улыбались — вероятно, потому, что все время были голодны. Следовательно, сравнение с моделью в его мире было чем-то средним между бессмысленностью и негативом. Но в этом случае...

У Линдси были самые яркие голубые глаза, которые Дин когда-либо видел, и эти естественно длинные, сексуальные ресницы. Затем были высокие скулы, мягкие, полные губы, идеально ровные, совершенно белые зубы, и все это в сочетании с редчайшей идеальной симметрией лица. Она была самой безупречной женщиной, какую он когда-либо видел, и это было до того, как он увидел идеальный набор того, что должно было быть полной грудью с чашечкой над узкой талией.

Следуя за Линдси, Дин оценил её упругую, круглую задницу и полностью поддался вожделению. "Я вижу, вы у нас в первый раз, мистер Пирсон. С кем вы виделись до доктора Макклейн?"

"Альпийская стоматология",  — сказал Дин ей.

"Да, у них точно не самая лучшая репутация. К нам поступает довольно много их пациентов".

"Я понимаю почему. Я слышал, как они рассказывали трем разным клиентам об 

одних и тех же преимуществах глубокой очистки".

"Которая 98% из них не нужна".

"Но которая стоит намного дороже".

Линдси рассмеялась и сказала: "Именно. Хорошо, я расположу тебя здесь, сделаю тебе рентген, а потом позову врача".

Она сделала в общей сложности шесть снимков, а затем сказала Дину, что скоро вернется. Пару минут спустя парень лет 40 или около того — Дин предположил, что он примерно его ровесник — вошел и протянул ему руку. "Мистер Пирсон. Я Джонатан Макклейн. Приятно познакомиться с вами. Я понимаю, что вы устроили здесь настоящий переполох этим утром".

"О, совсем немного",  — сказал Дин.

Раздалось несколько смешков, прежде чем дантист поднял глаза и сказал: "Дамы, разве вас не ждут пациенты?"

"Извините, доктор",  — сказала одна из них, сопровождаемая ещё большим хихиканьем, когда они уходили.

"Мы поймали тебя?" спросил Макклейн, ища разъяснений.

"Да, я отметил "да", чтобы быть беременным. Извините. Это всего лишь я и моё чувство юмора, такое, какое оно есть".

Линдси пожала плечами, затем пролистала его досье и рассмеялась. "О, да. Вот оно. Я определенно пропустила это. Ладно. Ха-ха. Ты меня поймал".

"Я не это имел в виду",  — сказал дантист, кивая в сторону того места, где стояли другие гигиенисты, чтобы ещё раз взглянуть на него. "Я полагаю, это довольно часто с вами случается, мистер Пирсон?"

"Наверное",  — беспечно ответил Дин. По-настоящему красивые люди часто принимали свою внешность как должное, и Дин был виновен по обоим пунктам. Это было немного похоже на то, чтобы быть богатым. Когда у тебя было много денег, это не имело большого значения, кроме как для других людей, которые узнавали, что ты при деньгах.

Дантист улыбнулся и приподнял бровь, прежде чем продолжить. Они обменялись любезностями, прежде чем Линдси изложила причины, по которым мистер Пирсон пришел на свой первый визит. Дантист поблагодарил её и начал осмотр. Две минуты спустя он сказал: "Все выглядит великолепно, мистер Пирсон. Всего лишь небольшой нарост за нижними зубами. Линдси приведет вас в порядок, и мы увидимся снова через шесть месяцев". Он снял свою латексную перчатку и ещё раз протянул руку.

"Хорошо, моя очередь",  — сказала Линдси, одарив Дина идеальной, великолепной улыбкой.

Когда она наклонилась над ним и начала рассматривать его зубы, она спросила: "Так чем вы занимаетесь, мистер Пирсон?"

Он подождал, пока она уберет инструменты, и сказал: "Я архитектор. Вообще-то, у меня своя фирма. Я проектирую дома и коммерческие здания, так что, если вам с мужем нужны планы дома..." Он кивнул на фотографию её и мужчины, который, как Дин предположил, был её мужем, которая стояла на маленькой полке на стене справа от них.

Линдси посмотрела туда, куда он кивал, и сказала: "О, точно. Это Ник. Мы с ним расстались".

"Мне жаль это слышать",  — сказал Дин ей, втайне радуясь, узнав, что она, возможно, доступна. Он никогда не приставал к замужним женщинам, но он также никогда не отказывал той, которая приставала к нему, если она была достаточно привлекательна, а Линдси была абсолютно великолепна. Разлука немного 

облегчила его и без того низкую планку в отношении моральных стандартов.

Линдси принялась за его рот, и во время первого короткого перерыва он спросил её: "Итак... как ты оказалась здесь, чистя зубы?"

"Это довольно длинная история, в которой замешан мой муж",  — сказала она, кивая в сторону рамки с фотографией.

"У меня столько же времени, сколько и у тебя",  — сказал Дин, констатируя очевидное, пока она продолжала допытываться.

"Ну... Я училась в колледже на полный рабочий день и, хотите верьте, хотите нет, подрабатывала моделью на стороне, чтобы оплачивать своё обучение".

"О, я определенно верю тебе",  — сказал он ей. "И я не удивлен".

"О, что ж, спасибо. Это было давно",  — сказала она.

Дин посмеялся про себя над тем, как молодые люди относятся ко времени. Для них пять лет были давним временем, в то время как для него это ничего не значило. С другой стороны, он мог вспомнить, что ему самому было 25 и он говорил такие же вещи, чтобы казаться старше и опытнее.

"В любом случае, Ник был — и остается — фотографом, и он делал съемку, в которой я принимала участие. В отличие от большинства других парней, с которыми я работала, он был действительно милым. Он никогда не кричал, никогда не терял терпения и все время улыбался. Я помню, как подумала, что он не так уж великолепно выглядит, но он был довольно милым, и после съемок я заговорила с ним. Ник казался действительно милым, и я обнаружила, что меня к нему вроде как влечет, но в этом не было никакого смысла".

"Из-за разницы в физической привлекательности?" Дин предложил, полагая, что это правильно.

"Эм... ну, да. Наверное, это звучит по-снобски, но поскольку все мои друзья — и его друзья — все согласились, я думаю, может быть, это не снобизм, а скорее просто правда? Но да, я могу честно сказать, что если бы Ник не был таким милым, я бы никогда не взглянула на него второй раз. Не поймите меня неправильно. Он не был непривлекательным..."

Дин подумал о Джессике и девушках, подобных ей. Они не были плохими на вид, просто они были не тем, кого он всегда искал. Имея это в виду, он сказал: "Он просто был не в твоей лиге. Я понимаю. И это не снобизм, если это правда. Это немного похоже на обвинение в клевете и может показаться подлым, но если это правда, то никакого преступления совершено не было. Ты просто великолепна, и, увидев, как он выглядит, то, что ты говоришь, имеет смысл".

"Это действительно мило с твоей стороны, учитывая, что я могла бы сказать то же самое о тебе",  — сказала Линдси ему очень сладким тоном. Она указала на фотографию с инструментом в руке и сказала: "Так что да, это Ник. Это было сделано сразу после того, как мы поженились".

Дин посмотрела на фотографию и увидел красивую гигиенистку, стоящую рядом с парнем, который выглядел примерно её ровесником. Она описала его 

идеально. Совсем не плохой парень. Уже тогда он начал лысеть, и Пирсон мог легко представить, к чему привели прошедшие годы. Он не был близок со своей женой с точки зрения внешности, и разрыв, должно быть, увеличился. Линдси была настоящей 10, если такая вещь действительно существовала, и 9, 5, если они этого не делали. Как и Джессика, её муж был солидных 7 или 7, 5 лет, и рядом с большинством других девушек он считался бы симпатичным парнем. Просто не рядом с ней.

"Он твой будущий бывший муж, и ты хранишь его фотографию на работе? У тебя все ещё есть чувства к нему?"

"Чувства? Да. Романтические чувства? Нет. Эта фотография каждый день напоминает мне об ошибке, которую я совершила, и именно поэтому я храню её здесь". Дин не задал никаких дополнительных вопросов, поэтому Линдси продолжила. "В общем, через некоторое время он пригласил меня на свидание. У меня был такой период в жизни, когда я так устала от парней, которые все время ко мне клеились, и хотя мне был всего 21, я чувствовала, что готова остепениться и быть только с одним парнем, понимаешь?"

"Извини, не могу сказать, что понимаю. Мне ещё предстоит найти ту единственную женщину, которая может заставить меня чувствовать то же самое. С другой стороны, я не могу честно сказать, что когда-либо пытался искать. Несмотря на это, я ещё не нашел её. Кто знает? Может быть, в один прекрасный день я найду кого-то, кто заставит меня захотеть остепениться. Думаю, время покажет. Извини. Пожалуйста, продолжай",  — сказал Дин, когда Линдси начала пользоваться водяной штуковиной под высоким давлением.

"Ну, Ник был таким милым, что я согласилась пойти с ним на свидание, и он был на самом деле очень обаятельным. Одно свидание превратилось в два, два в три, а пару месяцев спустя он сделал предложение".

"Пышная свадьба, красивое платье, все спланировано, верно?" спросил он.

"Вот именно! Мечта каждой девушки, верно? Моя мама была немного обеспокоена тем, что я выхожу замуж такой молодой, но в остальном мы обе были полностью увлечены этим. Свадьба стала важнее всего остального, чтобы включить отношения. Как только все закончилось, и мы оказались в лимузине совсем одни, это было совсем не волнующе. Это было просто огромное разочарование, понимаешь? Медовый месяц обернулся ещё большим разочарованием, потому что все веселье закончилось". Линдси остановилась на мгновение и сказала: "Это действительно звучит ужасно, не так ли?"

"Я думаю, это зависит от нескольких вещей. Насколько ужасным был медовый месяц — и все, что с ним связано? И что ещё было не так?"

Линдси засмеялась и сказала: "Мы поехали в Лас-Вегас. Это было здорово, но я сразу поняла, что Ник не был таким уж замечательным... ну, ты знаешь... там, где это имеет значение".

"Конечно же, вы тестируете вождение автомобиля заранее, верно?"

На несколько секунд воцарилась тишина, прежде чем Линдси выдохнула и сказала: "О, конечно. И точно так же, как 

с его внешностью, он, возможно, был так себе в этом плане".

Дин рассмеялся. "Хорошо, итак, у меня был хороший секс, плохой секс, ужасный секс и пару раз — потрясающий секс".

Она наклонилась ближе к его уху и сказала: "У любой женщины, которая говорит, что размер не имеет значения, никогда не было потрясающего секса, ясно? Я имею в виду, если парень выше среднего и в остальном действительно хорош, секс все равно может быть потрясающим, но если он..." Линдси прошептала ему на ухо: "Хорошо подвешен и знает, что делает..." Она выпрямилась и задрожала, прежде чем снова склонилась над ним и тихо сказала: "Это чертовски круто!"

Дин засмеялся и сказал: "Или, может быть, тебе следует сказать "это потрясающий трах"?" Она засмеялась, когда он добавил: "Будучи мужчиной, мне не нужно беспокоиться о размере с твоей точки зрения, но я поверю тебе на слово".

"О, поверь мне. Размер имеет значение. Во всяком случае, до определенной степени. Проблема... Ну, одна из многих проблем с Ником в том, что он просто средний. Не совсем маленький, но очень... средний. И он не... внимательный. Совсем. Но я, вероятно, могла бы с этим жить, если бы это было все. Секс важен, но это ещё не все, верно?"

Дин улыбнулся и сказал: "Опять же, мне придется поверить тебе на слово".

Линдси игриво хлопнула его по плечу и, продолжая говорить, потянулась за другим инструментом. "Сразу после медового месяца началась ревность. Я никогда раньше не видела даже намека на это, так что это действительно застало меня врасплох. Поначалу все было неплохо, но как только началось, все стало как снежный ком. "Экспоненциально" — это слово, которое, я думаю, я ищу. Ник хотел знать, куда я иду, когда я буду дома, кто там будет, были ли кто-нибудь из людей, которые могли бы там оказаться, симпатичными парнями, изменяла ли я ему, и..."

Она замолчала, и Дин спросил: "Блин. Это переросло в физическую близость?"

"Несколько раз",  — мрачно сказала Линдси. "Ник не бил меня, но ему нравилось помыкать мной и тыкать в грудь. Это звучит пафосно, но я чувствовала, что отчасти это была моя вина, понимаете? Я даже согласилась бросить модельный бизнес, и на какое-то время это, казалось, помогло. Но ненадолго".

"Ревность может поднять свою уродливую голову в любых отношениях, но когда пара не подходит друг другу с точки зрения внешности, это может стать действительно плохо. Мы склонны вступать в брак с целым числом рядом".

"Наше целое число?" спросила Линдси, продолжая работать и давая ему возможность высказаться.

"Ну, да. Десятки женятся на девятках или десятках. Пятерки выходят с четверками, пятерками и шестерками. Ты десятка. Настоящая десятка. Твой муж, возможно, семерка. Там повсюду написано "проблема".

"Опять же, это действительно мило, но я больше не чувствую себя хоть сколько—нибудь похожей на десятку, если когда-либо была. Я просто чувствую... усталость. Я так устала от ревности, гнева и отсутствия доверия. Я не подписывалась на то, чтобы 

быть чьей-то собственностью, понимаешь? И я также действительно устала от..." Она прошептала: "Не заниматься сексом — потрясающим или как-то иначе".

Последовала тихая пауза, пока Линдси чистила заднюю часть его передних зубов. Когда у Дина появилась возможность, он спросил: "Ребята, у вас есть дети?"

"Нет. Слава Богу. Детей нет".

Дин решил подкинуть реплику и узнать, клюнет ли она. "Ты когда-нибудь думала завести интрижку?"

Линдси опустила маску и улыбнулась ему, сказав: "Все время".

"Итак, ты нашла кого-нибудь, кто тебя заинтересовал после вашего расставания?"

Она посмотрела прямо на него сверху вниз, снова опустила маску и сказала, опустив один глаз прямо на него: "О, давай просто скажем, что я... положила глаз... на кое-кого". Линдси лучезарно улыбнулась, поколебалась, затем сказала: "Вы не возражаете, если я вас кое о чем спрошу?"

"Нет. Спрашивай меня о чем угодно вообще. Я очень открыт в таких вещах".

"Я заметила",  — сказала она с кокетливой улыбкой. "Ты сказал, что, по крайней мере, открыт для поиска той единственной женщины, с которой ты остепенился бы. Какой бы она была?"

Дин подождал, пока она перестанет скрести, и сказал: "Ты".

Линдси рассмеялась. "Ах! Ты такой милый!" — повторила она. "И очень красивый, между прочим". Она сделала паузу и посмотрела ему в глаза из положения "вверх ногами" и сказала ему: "Как будто тебе нужно, чтобы я сказала тебе, что ты великолепен". Она сделала паузу на несколько секунд, поскольку одно упрямое место действительно доставляло ей неприятности. "Итак... почему я?"

Линдси отложила свои инструменты и сказала: "Хорошо, осталось ввести фтор", прежде чем спросить его: "Так ты собираешься ответить на мой вопрос?"

"Я постараюсь",  — сказал Дин ей. "Ты сказала, что размер имеет значение. Для меня важна внешность. Не из какого-то чувства снобизма, но мы действительно сочетаемся браком с нашим целым. Итак, для начала она должна была бы выглядеть как ты".

"Спасибо. ",  — сказала Линдси с улыбкой, протягивая ему чашку. "Просто помассируй ею и подержи во рту в течение 30 секунд".

"Эй, это моя реплика",  — сказал Дин.

Она уловила намек и громко рассмеялась. "Извини. Это было очень смешно. Но я не думаю, что ты когда-нибудь скажешь, что 30 секунд достаточно. Верно?"

"Виноват",  — сказал он, прополаскивая жидкость во рту. Дин сплюнул в раковину и протянул ей чашку. "Помимо этого, она должна быть кем-то, с кем мне нравится разговаривать. Я имею в виду, никто не занимается сексом 24/7, поэтому, даже если ты занимаешься этим каждый день, что ты делаешь остальные 23 часа?"

"В случае Ника это были бы остальные 23 часа 55 минут, но ладно. Замечание принято. Что еще?"

"Она должна быть очень непредубежденной ко всем сексуальным вещам — от разговоров об этом до реальных действий".

"И я предполагаю, что это означает, что она должна быть очень хороша в реальной роли, верно?"

"Ты права",  — сказал Дин. "Нет ничего хуже, чем когда женщина говорит: "Что ты хочешь, чтобы я сделала?" Я имею в виду, если тебе нужно спросить, тогда..."

"Ты заставляешь меня чувствовать себя параноиком",  — сказала Линдси.

"Почему 

же?"

"После моего брака с Ником я не чувствую себя очень уверенной в своих эм... способностях. Раньше я думала, что довольно хороша в плане интимности, но с таким парнем, как ты, я думаю, я была бы... запугана".

"Не-а. Это как езда на велосипеде. Поверь мне".

Линдси просто улыбнулась и сказала: "Хорошо, я сделаю это, если ты мне позволишь". Она отвернулась, схватила карточку для записи на прием и спросила: "Могу я записать вас на следующий прием через шесть месяцев, начиная с сегодняшнего дня, в это же время?"

"Эм... конечно. Если не получится, я просто позвоню в офис",  — сказал Дин ей.

Линдси взяла ручку и написала его имя, а также дату и время встречи. Она протянула ему листок и сказала: "Я добавила свой номер телефона на обороте... на всякий случай. Знаешь, если ты когда-нибудь захочешь позвонить мне по ну... вообще по любой причине".

Дин поблагодарил её, улыбнулся и сказал: "Это очень заботливо с вашей стороны. Возможно, я просто так и сделаю".

Линдси протянула ему карточку, затем наклонилась ближе и тихо сказала: "Ты тоже можешь написать мне в любое время". Она сунула карточку в карман его рубашки таким образом, что это говорило: "Да, я открыто флиртую с тобой, и я осмеливаюсь, чтобы ты позвонил мне".

Она положила его карту на стойку выставления счетов и сказала: "Хорошо, мистер Пирсон. У вас есть ваша карточка с записью на следующую встречу и другой... важной информацией на ней, и вы сегодня ничего не должны, так что..." Линдси остановилась на полуслове и сказала: "О, кстати о карточках, если у тебя с собой свои, не забудь оставить одну Джессике, когда будешь уходить".

Дин кивнул девушке в биллинге, которая не сказала ни слова, затем улыбнулся Линдси и сказал: "Было приятно познакомиться с вами. Тогда, думаю, я увижу вас снова через шесть месяцев".

Линдси лукаво улыбнулась и сказала: "Или... когда угодно". Она повернулась, чтобы уйти, затем посмотрела через плечо, приложила большой палец к уху, а мизинец к губам и одними губами произнесла: "Позвони мне". Дин улыбнулся и быстро кивнул.

Когда он повернулся, чтобы вернуться в вестибюль, то увидел, как Джессика качает головой, как будто её что-то разозлило, но она не придала этому значения. Дин остановился на выходе, потянулся к бумажнику и вытащил три свои визитные карточки. "Линдси сказала, что я могу оставить их у тебя. Это нормально?"

Джессика встала, взяла их и сказала: "Эм, конечно. Это просто замечательно". Она посмотрела на них и сказала: "О, вы архитектор. Мне придется подарить одну из них своим родителям".

"Они думают о строительстве нового дома?"

"Да. Они говорили о доме своей "мечты" в течение пяти лет и недавно сказали, что наконец готовы приступить к работе". Джессика положила одну из карточек в сумочку, а две другие положила на поднос с горстью карточек от других клиентов.

Он начал уходить, и Джессика тихо сказала: "Мистер Пирсон?"

Дин остановился и мог сказать, что она хотела сказать что-то наедине.  

Джессика посмотрела в сторону задней части здания, затем наклонилась ближе к нему: "Это действительно не моё дело, но будь очень осторожен со всем, что тебе говорит Линдси, хорошо?"

Дин озадаченно посмотрел на нее, поэтому она снова придвинулась к нему поближе и сказала: "Давайте просто скажем, что у нее самая удивительная способность придумывать невероятные истории из воздуха, когда она видит то, что хочет".

Вошла другая пациентка, и Джессика отвернулась от Пирсона, весело приветствуя женщину: "Привет, меня зовут... Джессика..." Она взглянула на Пирсона и слегка улыбнулась, прежде чем сказать женщине: "Добро пожаловать в кабинет доктора Макклейн".

Садясь в машину, Дин не мог не задаться вопросом, что Джессика имела в виду, и если это действительно было так важно, почему она просто не сказала ему прямо, с чем именно ему нужно быть осторожным.

Прошло две недели, прежде чем Дин заметил карточку в кармане рубашки, которую он бросил в корзину для белья и оставил там после визита к дантисту. У него была плохая привычка надолго оставлять подобные вещи без внимания, и он сделал ещё одну мысленную пометку нанять кого-нибудь, кто позаботился бы об этом за него. Дин улыбнулся, вспомнив о своей оживленной беседе с очаровательной Линдси, и положил открытку на свой туалетный столик, намереваясь позвонить ей. Он принял душ, оделся для работы и снова забыл о карточке.

Две недели спустя вошла пара, которой на вид было за 50, и представилась.

"Мы ищем архитектора для проектирования нашего дома, и мы получили информацию о вас от нашей дочери Джессики".

Дин понятия не имел, о ком они говорили, но сердечно поблагодарил их за то, что зашли, и попросил описать дом, который они хотели построить. Муж объяснил, что ни один из них ещё не был готов выйти на пенсию, но двое из их троих детей уехали из дома, поэтому они хотели продать свой дом с пятью спальнями и переехать во что-то меньшее, но такое же приятное.

"У нас все ещё есть один оставшийся дома, что неплохо, учитывая, сколько миллениалов в наши дни живут со своими родителями",  — сказал муж, поддерживая светскую беседу.

"Она у нас тихоня. Двое других очень общительны, женаты, а у нашей старшей уже на подходе ребенок",  — с гордостью сказала мать.

"Хорошо, так одна из комнат предназначена для вашей дочери-домоседки?" Спросил Дин, пытаясь получить представление о дизайне дома.

"О, боже, нет!" — быстро сказала её мать.

"Мы надеемся, что она найдет кого-нибудь и, наконец, съедет",  — добавил отец с чувством срочности, от которого Дину захотелось рассмеяться.

"Не то чтобы мы её не любили всем сердцем, но имейте в виду. Просто ей почти 27, и в наши дни она редко куда-нибудь выходит". Жена сделала паузу, затем сказала: "На самом деле она довольно симпатичная, когда не одета для работы в кабинете дантиста. Возможно, она вам понравится, мистер Пирсон",  — сказала она, заметив, что его левый безымянный палец был обнажен.

Дин вежливо улыбнулся и перевел разговор обратно на дом.  

После ещё одного часа обсуждения они согласились нанять его, и он сказал, что сразу же начнет работать над чертежами.

Три месяца спустя пара и округ одобрили его планы, и Дин отправился на место работы, чтобы встретиться со строительной бригадой. Он работал с ними много раз раньше, но, несмотря на это, ему все ещё нравилось представлять ситуацию и убеждаться, что генеральный директор знает его видение дома до того, как будет выполнена какая-либо работа.

Было рано, и Дин был немного удивлен, увидев пару, которая наняла его, уже на месте и разговаривающую с генеральным директором. Рядом с ними также стояла женщина помоложе, и хотя Дин мог видеть только одну сторону её лица, она показалась ему смутно знакомой.

Дин подошел и подождал паузы, чтобы быть услышанным, затем пожал руки всем, прежде чем посмотреть на молодую женщину. "Мистер Пирсон, это наша дочь, Джессика. Та, о которой мы вам говорили, все ещё живет дома с нами".

Ее отец мягко подтолкнул свою дочь локтем, произнося слово "все еще", и она сказала: "Спасибо, папа. Я действительно ценю это".

"Ты выглядишь знакомой",  — сказал Дин, улыбаясь ей. "Откуда я тебя знаю?"

"Кабинет доктора Макклейна. Я секретарь в приемной. Или, по крайней мере, была",  — сказала Джессика.

"Точно!" Теперь Дин вспомнил её, и он также вспомнил её предупреждение о Линдси. "Была?" он спросил её.

"Она сама себя уволила",  — вмешался в разговор её отец.

"Нет. Меня не увольняли, папа. Я увольняюсь".

"Ладно, хорошо. Но ты создала такую вонь, какой ещё выбор у тебя был?" сказал он с оттенком отвращения в голосе. "Теперь у тебя даже нет работы".

Джессика посмотрела на Дина и сказала: "У меня действительно не было выбора. Кто-то должен был рассказать доктору Макклейну, что его очень женатый гигиенист с двухлетней дочерью говорил и делал со своими пациентами".

Дин не мог не заметить, насколько по-другому она выглядела, когда не носила прямые волосы и простую белую блузку. Её длинные волосы были красиво уложены этим прохладным утром, и на ней были очень облегающий серый свитер и черная юбка-карандаш на каблуках. Легкий макияж сделал её лицо намного привлекательнее, чем он помнил. Он не совсем понимал, зачем Джессика так нарядилась, чтобы смотреть на грязный участок, если она не собиралась на работу, но он не жаловался. Она действительно выглядела довольно мило. Достаточно милая, чтобы изменить его мнение о возможной попытке переспать с ней.

Довольно тихо Дин сказал ей: "Послушай, мне нужно поговорить с генеральным директором несколько минут, но после этого я свободен. Я подумал, не мог бы я угостить тебя чашечкой кофе. После я, конечно, отвезу тебя домой".

Джессика явно была очень удивлена его предложением, поскольку снова слегка покраснела. "Эм, звучит заманчиво",  — сказала она ему, невинно не подозревая о том, о чем он мог подумать. Она сообщила своей матери, что собирается делать, и Дин увидел, как рот её мамы широко открылся, когда она наклонилась, чтобы посмотреть на него. Очевидно, новость очень 

обрадовала её мать.

Родители Джессики поблагодарили гроссмейстера за уделенное время, снова пожали руку Дину, затем сказали своей дочери, что увидятся с ней дома, убедившись, что ей нет необходимости спешить обратно. Её мать снова улыбнулась Дину с надеждой в глазах.

Следующие несколько минут Дин провел, обсуждая планы с генеральным директором, затем повернулся к Джессике и спросил, готова ли она идти.

"Вау",  — сказала она, когда он открыл для нее дверцу машины. "Это очень мило. Я никогда раньше не ездила на "Бентли".

Будучи одиноким и очень обеспеченным, Дин наслаждался прекрасными вещами в жизни, и хорошая машина была одной из них. Он ездил на светло-голубом двухдверном Bentley 2016 года выпуска, который продавался чуть менее чем за двести тысяч. "Моя вторая машина — Тоуоtа Соrоllа",  — пошутил он, и Джессика вежливо рассмеялась, когда он завел её и тронулся с места.

"Старбакс подойдет?" спросил он.

"Где ещё в Сиэтле можно выпить кофе?" она ответила, лишь частично пошутив о местах, где действует франшиза вездесущей сети кофеен.

"Ты хочешь зайти внутрь или предпочитаешь посидеть и поговорить в машине?" спросил Дин, когда они подъехали. Говоря это, он указал на сквозное окно.

"Может быть, нам стоит зайти внутрь. Я бы побоялась пролить что-нибудь на эту великолепную кожу",  — сказала Джессика совсем не шутя.

"Это просто ерунда",  — сказал он. "Кроме того, здесь немного более уединенно, и что-то подсказывает мне, что конфиденциальность может быть не лишней, если мы собираемся говорить о конкретном стоматологе-гигиенисте". Он улыбнулся ей и подошел к окну.

"Что бы ты хотела, Джессика?" спросил Дин, заказав простой черный кофе.

"Для меня это тоже звучит неплохо",  — сказала она.

"Без сливок или сахара?" он спросил просто убедиться.

"Нет, спасибо. Я предпочитаю черный".

"Вау. Женщина по сердцу мне",  — сказал Дин, заказывая вторую чашку и передавая её ей.

Он нашел тихое место для парковки, открыл крышку, сделал глоток и спросил: "Так что происходит?"

"Прежде всего, спасибо вам за кофе, мистер Пирсон и..."

"Я бы хотел, чтобы ты называла меня Дином",  — сказал он, прерывая её с улыбкой. "Извини. Пожалуйста, продолжай".

"Ну, я прекрасно понимаю, что это не моё дело, но причина, по которой я уволилась, в том, что я наконец-то сказала кое-что Нику о Линдси. Это вызвало бурю эмоций, и поскольку доктор Макклейн понятия не имел ни о чем из того, что происходило, я выглядела крайней. Линдси, конечно, заявила, что я все это выдумала, и другие девушки встали на её сторону. Давление стало таким сильным, что в конце концов я просто уволилась".

Дин поднял брови, делая ещё один глоток и ожидая более подробного объяснения.

"Когда она чистила тебе зубы, ты заметил, что на ней не было обручального кольца?"

Дину пришлось на мгновение задуматься. "Да, я заметил, но она разошлась со своим мужем, так что, полагаю, я мог предвидеть, что это произойдет в любом случае, верно?"

"За исключением того, что она не разошлась с ним. На самом деле, Ник по уши влюблен в нее, и все же она флиртует с каждым 

привлекательным парнем, который приходит. Нет, подожди. Она не флиртует, она пристает к ним — жестко. Линдси сидит там и просто выдумывает эти истории на пустом месте о том, как он её бросил или как он так ревнует, что она не может этого вынести и вынуждена уйти, или что угодно, что приходит на ум. Иногда она пускает слезы и заявляет, что он издевается над ней. Затем она дает парню понять, что открыта для свиданий или интрижки, и поскольку она выставила своего мужа таким ужасным человеком, многие парни не считают это изменой. Я потеряла счет тому, со сколькими парнями она изменяла Нику. О, и у них есть красивая маленькая девочка, при этом утверждая, что у нее нет детей. Я просто больше не могла этого выносить".

"Вау",  — сказал Дин, ставя свой кофе в подстаканник. "Я рад, что ты это рассказала. Я только что нашел открытку, которую Линдси дала мне — с её номером на ней — на днях, и я собирался позвонить ей и узнать, не хочет ли она встретиться".

"Что ж, возможно, она действительно скоро останется одна. Ник был опустошен, когда узнал об этом, но он так сильно любит её, что все ещё пытается наладить отношения. Линдси как раз из тех женщин, которые настолько привлекательны, что думают, что имеют право на любого мужчину, которого захотят. И правда в том, что она получает почти всех из них".

Джессика отхлебнула кофе и сказала: "Раньше я хотела быть такой же красивой, как такие девушки, как она. Но, став старше, я поняла, насколько пустой и поверхностной часто бывает их жизнь. Конечно, есть действительно великолепные люди, которые женятся, сохраняют верность и очень счастливы, но красота — это своя форма силы, и некоторым людям не следует её доверять". Она посмотрела на Дина и сказала: "О, извините. Я не хотела начинать философствовать. Иногда я действительно могу повеселиться".

Дину показалось, что он только что получил удар в сердце. Джессика говорила о Линдси, и все же она только что описала его с точностью до наоборот. Нет, он не был женат, поэтому не причинял вреда никому, кроме себя, но... Нет, даже это было неправдой. Он переспал с довольно большим количеством замужних женщин, которые бросались ему на шею, так что он даже не мог этого утверждать. Конечно, Дин никогда не искал замужнюю женщину, но это действительно было отличием без разницы, когда он оказался в постели с женой другого мужчины.

"С большой властью приходит большая ответственность?" предложил Дин, не уверенный, пытается ли он участвовать в разговоре или помочь успокоить своё уязвленное эго.

"Вот именно!" Джессика оживилась и улыбнулась. "Мир, как правило, достается очень богатым, очень влиятельным и очень красивым. Подумайте обо всем хорошем, что они могли бы сделать, если бы использовали такую власть правильно".

"Я не уверен, что привлекательные люди могут принести много пользы, просто хорошо выглядя",  — снова предложил Дин, пытаясь заставить себя чувствовать себя 

менее виноватым. Виноватым. Это было слово, которое он ни разу не использовал, чтобы описать себя. Он просто жил своей жизнью и позволял фишкам падать, куда им заблагорассудится. Теперь ему было интересно, сколько из этих летящих фишек выбило кому-то глаз... или ещё чего похуже.

"Ладно, может быть, миллиардер мог бы помочь не до такой степени, но этот человек мог бы, по крайней мере, не причинять вреда другим людям так, как это делает Линдси. Я не думаю, что она злая, я думаю, она боится".

"Боится?" спросил он. "Чего она боится?"

"Стареет. Теряет свою "силу". Чувствует себя нежеланной и, следовательно, нелюбимой". Джессика оглянулась на него и сказала: "Внешность у всех тускнеет. У некоторых из нас её не так уж много с самого начала, но со временем она у всех тускнеет. Кажется, что чем красивее человек, тем больше он боится потерять то, за что не может держаться. Просто посмотрите на кинозвезд, которые делают одну косметическую операцию за другой, чтобы попытаться выглядеть моложе. Это их дело, но что плохого в том, чтобы выглядеть на свой возраст? Если ты правильный человек, ты всегда будешь красивой, верно?" Джессика замолчала и сказала: "Я делаю это снова, не так ли?"

"Все в порядке",  — сказал ей Дин. "Ты дала мне о многом подумать, Джессика".

Внезапно Джессика поняла, что он воспринял её комментарии как намек на таких людей, как он. "Нет! Это совсем не то, что я имела в виду, мистер П... Дин. Я даже не думала о вас. Клянусь. Я просто имел в виду..."

Дин улыбнулся и сказал ей: "Все в порядке. Я не думал, что ты такая, но, как говорится, если обувь подходит..."

"Сейчас я чувствую себя ужасно",  — сказала Джессика, глядя себе под ноги. "Ты действительно симпатичный мужчина". Она мельком взглянула на него и сказала: "На самом деле очень симпатичный", прежде чем отвести взгляд. "Я не могу представить, что ты похож на всех этих других людей. Ты кажешься таким милым и ты действительно дружелюбен".

"Я не святой, Джессика",  — сказал Дин, возможно, снова, чтобы смягчить своё растущее чувство вины. Ему было неприятно это признавать, но это была правда, и он поймал себя на том, что говорит: "На самом деле, я почти в точности такой человек, как ты описала". Он взял свой кофе и сделал ещё глоток, прежде чем сказать: "Я бегаю от одной связи к другой с тех пор, как учился в средней школе. Я думаю, может быть, я был благословлен достаточно приятной внешностью, и ты также права насчет того, как мир поступает с... привлекательными людьми. Мой бывший лучший школьный друг в лучшем случае выглядит заурядно, и ему приходилось бороться за каждое свидание, в то время как у меня были девушки, которые бросались..." Он замолчал и посмотрел на нее. "Это звучит очень претенциозно, не так ли?"

"Это звучит как правда",  — сказала Джессика, посмотрев на него и улыбнувшись. "Я думаю,  

ты хороший человек, Дин. Возможно, ты просто не понимал, что в жизни есть нечто большее, чем красивые женщины и приятные вещи".

Дин издал тихий звук, похожий на фырканье, затем спросил: "Например?"

"Такие, как любовь. Удовлетворенность. Удовлетворение, которое приходит от помощи другим людям и от того, что ты ставишь чужие потребности выше своих. Для начала такие подобные вещи". Она застенчиво оглянулась на него, когда поняла, что снова находится на грани разглагольствования.

"Что делает тебя счастливой, Джессика? Что дает тебе чувство удовлетворенности?"

"Много чего",  — сказала она, не уверенная, следует ли ей отвечать прямо.

"Например?" спросил Дин, сжимая её руку.

"Возможно ли, чтобы я показала тебе, а не просто произнесла кучу слов?" спросила Джессика, повысив голос в конце своего вопроса.

"Прямо сейчас?" спросил он.

"Меня устраивает любое время, но прямо сейчас было бы идеально".

Дин посмотрел на свои часы Rоlех и сказал: "Эм... хорошо. У меня действительно появилось немного свободного времени теперь". Он завел "Бентли" и спросил: "Куда едем?"

"Езжайте на юг по I-5 и поверните на 9-ю авеню",  — сказала Джессика.

Дин влился в пробку, нашел съезд на автостраду и направился на юг. Движение было обычным, и именно тогда он посмеялся над тем, что водит машину, похожую на ту, что принадлежала ему. Он мог передвигаться со скоростью 25 миль в час как на Volkswagen Beetle, так и на Bentley. Он медленно добрался до съезда с трассы на 9-й, и Джессика сказала ему, когда и куда повернуть оттуда.

"Мы едем в больницу?" спросил он, когда они проезжали мимо медицинского центра Харборвью.

"Да, но не только в больницу",  — сказала она. "Остановись вон там, хорошо?"

Дин нашел свободное место, припарковал машину и обошел её, чтобы открыть дверь Джессике. Помогая ей выбраться, он увидел вывеску над этим крылом больницы с надписью "Ожоговый центр", и его пробрал озноб.

"Мы идем туда?" спросил Дин, кивая в сторону здания.

"Если ты сможешь это принять",  — сказала Джессика без обвиняющего или злого тона.

Он закрыл её дверь, запер машину и сказал: "Веди".

Когда они подошли к стойке регистрации, женщина лет сорока пяти подняла глаза и улыбнулась, увидев их. "Джессика! Так приятно тебя видеть. Как у тебя дела?"

"Все в порядке",  — весело сказала она. "О, это мой друг, Дин Пирсон. Дин, это Энджи, одна из медсестер, которая работает в ожоговом отделении".

"Привет, приятно познакомиться, Дин",  — сказала она, не в силах не заметить, насколько он хорош собой.

"Мы можем зайти?" Спросила Джессика.

"О, конечно. У нас сейчас в игровой комнате пара детей. Там есть маленькая девочка, которая будет очень рада снова тебя видеть".

"Ты часто приходишь к ней?" спросил Дин, когда они шли по блестящему, выложенному плиткой коридору.

"Так часто, как только могу",  — сказала Джессика ему.

Дин не был уверен, что хочет этого, когда они остановились перед комнатой с двойными дверями. "Ты готов?" спросила она.

"Думаю, да",  — тихо сказал он, пытаясь заглянуть внутрь через прямоугольные окна на уровне глаз.

Джессика открыла дверь и подождала, пока Дин присоединится к ней. Почти сразу 

же маленькая девочка лет шести крикнула: "Джессика!" — и подбежала к ней.

Дин почувствовал тошноту в животе, когда увидел её сильно испуганное лицо. Маленькая девочка криво улыбалась, подбегая к Джессике, которая наклонилась и обняла её. "Привет, милая. Ты сегодня так прекрасно выглядишь! Как ты себя чувствуешь?"

"Отлично",  — ответила она. "Хочешь поиграть со мной?"

"Да, хочу!" Сказала Джессика. Она кивнула Дину, чтобы он присоединился к ней, когда они сели за маленький столик с настольной игрой на нем.

"Давай поиграем в Страну конфет, хорошо?" спросила она.

"По-моему, звучит неплохо. Можно моему другу поиграть?"

Маленькая девочка посмотрела на Дина и сказала: "Конечно!" Она начала устанавливать доску и очень буднично сказала Джессике: "Он очень красивый".

"Да, он такой",  — согласилась Джессика. "А ты очень красивая".

"Спасибо",  — искренне сказала маленькая девочка, все ещё не подозревая, как сильно огонь изуродовал её лицо.

Дин едва мог заставить себя посмотреть на нее, и все же он не мог не смотреть. Эмоции нахлынули на него, когда он понял, насколько мимолетна красота; как это может закончиться в одно мгновение. Он чувствовал себя таким... поверхностным. Это был первый раз в его жизни, когда он мог вспомнить, что чувствовал себя так. Он чувствовал себя маленьким, незначительным и... грустным.

"Хорошо, кто идет первым?" спросила маленькая девочка.

"Самая красивая маленькая девочка, конечно!" Сказала Джессика, улыбаясь ей и получая улыбку в ответ.

В течение следующего часа они играли, разговаривали и смеялись, и Джессика часто обнимала её и улыбалась ей, стараясь изо всех сил дать ей почувствовать, что жизнь осталась прежней, зная, что этого больше никогда не будет.

"Тебе уже нужно идти?" — спросила она, когда Джессика сказала ей, что им пора уходить.

"Да. Прости, милая. Но я вернусь, как только смогу, хорошо?"

"Хорошо",  — грустно сказала она. "Я люблю тебя, Джессика",  — сказала маленькая девочка, когда они обнялись на прощание.

"Я тоже люблю тебя, милая". Джессика поцеловала её в покрытую шрамами щеку и сказала: "Моя милая, красивая девочка. Скоро увидимся, хорошо?"

"Это было тяжело, не так ли?" Наконец спросила Джессика, когда они вернулись на автостраду. Дин не произнес ни слова с тех пор, как они уехали.

"Как ты это делаешь?" — спросил он её.

"Как я могу этого не делать?" — возразила она. "Некоторые из этих детей потеряли свою маму, брата или сестру во время пожара в дополнение к собственным ожогам. Иногда мне кажется, что я — это все, что у них есть. Это разбивает мне сердце, но если я этого не сделаю, то кто это сделает?"

"Я восхищаюсь тобой, Джессика. Ты довольно удивительная".

Джессика улыбнулась и сказала: "Нет. Линдси потрясающая. Я просто обычная Джейн".

Дин улыбнулся её комментарию и сказал ей: "До сегодняшнего дня я, возможно, соглашался с тобой. Не пойми меня неправильно. Ты очень симпатичная молодая женщина".

"Просто парень вроде тебя никогда не пригласил бы меня на свидание",  — сказала она, заполняя невысказанный пробел. "Все в порядке. Я понимаю. Я понимаю своё место в иерархии вещей, и я очень довольна тем, где я нахожусь. Я 

не уверена, что смогла бы справиться с тем, чтобы быть такой красивой, как Линдси".

Дин посмотрел на нее и сказал именно то, что чувствовал в тот момент. "Ты ничуть не меньше красива, чем она, Джессика. На самом деле..." Он на мгновение замолчал, почувствовав комок в горле. Он с трудом сглотнул и закончил предложение. "На самом деле, я бы сказал, что ты даже красивее ее".

"Мы оба знаем, что это неправда, Дин, но спасибо тебе за то, что ты так добр. Видишь, под этой великолепной внешностью действительно скрывается отличный парень". Дин увидел, что Джессика улыбается ему, и не смог удержаться от улыбки тоже.

"Говоря о внешности, ты сегодня выглядишь очень мило. Я не хотел спрашивать тебя раньше, но мы вроде как знаем друг друга. Мне было интересно, почему ты так нарядно одеваешься, если не собираешься на работу".

"Возможно, я более поверхностна, чем хочу признать",  — сказала она. "Я знала, что ты будешь там этим утром, и что ж, ты даже не заметил меня в офисе". Джессика посмотрела на него и сказала: "Не то чтобы ты должен был меня заметить. Я не из тех девушек, которых замечают парни вроде тебя. Я просто имела в виду, что..."

"Я обратил на тебя внимание",  — честно сказал Дин ей. "Я просто не осознавал, насколько ты красива и насколько глубока твоя красота, когда мы встретились в первый раз".

Они приближались к её дому, когда Дин сказал: "Я рад, что ты попросила меня пойти с тобой этим утром. Это было очень трудно понять, но, возможно, это было именно то, что мне было нужно".

"Это тяжело",  — согласилась она. "Спасибо, что поехал со мной. Это много значило для меня".

"Джессика? Мне было интересно. Может быть, ты хотела бы как-нибудь заняться чем-нибудь вместе? Чем-нибудь не таким важным или значимым? Со мной?"

"Ты не обязан этого делать, Дин. Мне не нужно свидание из жалости или что-то в этом роде".

"Нет, вовсе нет. Ничего подобного",  — сказал Дин ей, подъезжая к её дому. "Я просто... Мне действительно понравилось быть с тобой, и я хотел бы провести с тобой ещё немного времени". Он посмотрел на нее и сказал: "Я тот, кто должен быть удивлен, если ты скажешь "да". В конце концов, ты единственная, у кого здесь настоящая красота. Так что, не могла бы ты поужинать со мной или даже могла бы выбрать, что мы будем делать. Только не снова ожоговый блок. По крайней мере, пока".

Джессика наблюдала за его лицом, чтобы понять, искренен он или нет, и по его глазам поняла, что это так. "Хорошо. Звучит заманчиво".

Дин протянул ей свой мобильный телефон и сказал: "Не окажешь ли ты мне честь?"

Она засмеялась, ввела свои контактные данные и вернула их обратно.

"Я позвоню тебе",  — сказал он. Дин увидел её реакцию и сказал: "Нет, серьезно. Я позвоню тебе".

Он обошел машину, открыл её дверь и помог ей встать. "Еще раз спасибо, что 

поехал со мной, Дин",  — искренне сказала Джессика ему.

"Это я должен сказать тебе спасибо, Джессика. Возможно, за последние пару часов ты сделала больше, чтобы открыть мне глаза, чем кто-либо другой за все мои 40 лет на земле".

Джессика не была уверена, откуда это взялось, но она положила одну руку ему на плечо, затем поцеловала его в щеку. "С тобой было очень приятно",  — сказала она ему с улыбкой.

Дин расхохотался, и она сделала то же самое. "Симпатичная, с чувством юмора. Ты опасна, Джессика. Мне придется приглядывать за тобой".

Она отступила назад и сказала: "Я бы не возражала против этого",  — сказала она. "И я должна предупредить тебя. Я не всегда такая застенчивая и тихая, какой меня считают люди". Не сказав больше ни слова, Джессика повернулась и направилась внутрь.

Дин некоторое время сидел на подъездной дорожке и думал о событиях того утра, изменивших его жизнь, а также о том, как Джессика в одиночку перевернула его мир с ног на голову. И из-за всего этого он теперь понимал, что она была чем-то гораздо большим, чем 7 или 7, 5. Она больше не была каким-либо числом. Онабыла человеческим существом. Очень умная, очень... красивая женщина, с которой он теперь обнаружил, что хочет познакомиться поближе.

В тот вечер Дин сел и задумался о том, что сказать Джессике, когда пригласит на ужин. Через несколько мгновений он набрал на своем телефоне: "Я не драматичный человек, не говоря уже о мелодраматизме, поэтому, когда я говорю, что сегодняшний день изменил мою жизнь, пожалуйста, знайте, что я так себя чувствую. Я был очень тронута на нескольких разных уровнях, и я искренне благодарю вас за то, что вы открыли мне глаза. Не только на Линдси, но и на мою собственную слепоту. Быть эгоцентричным, пожалуй, худшее из всех. Я не знаю, полностью ли мои глаза ещё открыты, но я знаю, что они больше не закрыты, и это из-за тебя, Джессика. Что касается ужина, я подумывал о хорошем ресторане в центре города в эту пятницу. Если это звучит нормально, я мог бы заехать за тобой около 7 вечера. Спасибо тебе, Джессика. За все. Дин".

Сердце Джессики бешено колотилось, когда она читала его сообщение, но в то же время на глаза навернулись слезы. Она хотела немедленно ответить ему эсэмэской и сказать "ДА!" на его просьбу, но, постоянно думая о нем с тех пор, как Дин пригласил её на кофе, она не могла не поверить, что ужин в модном ресторане, возможно, не самая лучшая идея. По крайней мере, пока нет.

Джессика заставила себя подождать час, а затем написала ему ответное сообщение: "Привет, Дин. Это было очень любезно с твоей стороны. Иногда людей сводят вместе самые странные обстоятельства. Что бы ни случилось с нами, я благодарна, что это произошло. Что касается ужина, я бы с удовольствием это сделала, если смогу выбрать место.:-) У меня есть на 

примете особое место, и нам даже не нужно будет для него наряжаться. О, и не мог бы ты прийти немного раньше? Возможно, в шесть вместо семи? Надеюсь увидеть тебя тогда. Джессика".

Дину пришлось признать, что теперь он глубоко заинтригован. Он ответил: "Я не привык не контролировать ситуацию, и это немного пугает. Но мои инстинкты говорят мне доверять тебе, поэтому соглашусь. Надеюсь, джинсы подойдут. Дин".

"Джинсы — это прекрасно. Как и сикс. Тогда увидимся! Джей".

Джессика высматривала "Бентли" незадолго до шести часов, и когда он подъехал, она пошла к входной двери, чтобы встретить его. "Привет, Дин!" — сказала она, приветствуя его.

После небольшой беседы Джессика сказала: "Я думаю, может быть, мне стоит сесть за руль сегодня вечером. Не то чтобы я боялась, что кто-нибудь украдет твою машину, я просто немного обеспокоена".

"О боже. Куда ты меня ведешь?" Дин спросил её.

"Это ещё один сюрприз",  — сказала она ему.

Потребовалось около 45 минут, чтобы добраться туда, поскольку пробки повсюду были ужасными. Дин улыбнулся, когда увидел, как она подъезжает к благотворительной организации, но не удивился.

"Ты религиозный человек, Джессика?" он спросил её.

"Нет. Вовсе нет. Но я верю в человечество",  — ответила она с улыбкой. Дин не мог поверить, что он не смог увидеть, какой красивой она была в тот первый день у дантиста. Как и он, на ней тоже были джинсы и, как и на нем, очень нарядный свитер. Она выглядела мило, но это было что-то другое. Что-то гораздо более глубокое, что привлекло его интерес.

Два часа спустя Дин обслужил почти 300 человек всех возрастов и рас. Для него бедняки всегда были безымянной группой людей, которые просто недостаточно старались. Сегодня он понял, что у каждого бедняка есть лицо и имя и, что они так же важны, как и он. Да, некоторые из них были ленивы. Но многим только что раздали очень плохую руку, и если кто-то не помог, то кто? Он улыбнулся, поняв, что ещё не начал думать, как Джессика, и это больше не казалось таким уж плохим.

На обратном пути к ней домой Дин сказал: "Я унижен". Джессика улыбнулась, но ничего не сказала. "Со мной ты два на двоих, Джессика",  — сказал он после нескольких минут молчания.

"Двое на двоих?" спросила она.

"Это бейсбольная фишка. Два раза под битой и два попадания. В данном случае хоумран",  — поправил он себя. "Ты открыла мне глаза на совершенно новый мир".

"Я рада. И ты восстановил мою веру в красивых людей",  — сказала Джессика, улыбаясь ему.

Дин сидел там и смотрел на нее, пока она вела машину, и, наконец, сказал: "Ты одна из них, ты знаешь".

"Одна из них что?" спросила она, не понимая, что он имел в виду.

"Одна из самых красивых людей",  — искренне сказал он ей.

"Я? Нет! Я просто среднестатистически выглядящая девушка ",  — скромно сказала она. Джессика вообще не была среднестатистически выглядящей. Она относилась к категории "выше среднего", просто раньше Дин никогда бы не подумал о 

ней как о "горячей". Но он наконец понял, что "горячую" переоценивают. "Горячую" не имело смысла иметь рядом. Теплота — вот что имело значение, а Джессика была теплой во всех отношениях, которые он мог себе представить.

"Нет. Нет, ты не такая",  — честно сказал он ей. "Ты намного больше, чем "горячая". Ты... красивая". Дин увидел, что она покраснела, и протянул руку, чтобы коснуться её плеча. "Не смущайся, Джессика. Пожалуйста". Он опустил руку обратно на колено и сказал ей: "Не думаю, что я когда-либо встречал кого-то, похожего на тебя раньше. На самом деле, я уверен в этом".

"Это хорошо или плохо?" спросила Джессика, надеясь услышать от него первое.

"О, это очень хорошо",  — заверил Дин её. "Я ловлю себя на том, что не могу перестать думать о тебе, а со мной этого просто никогда не происходит". Она взглянула на него, пока вела машину, и он сказал: "Никогда".

"Это тоже хорошо?" спросила она.

"Это... выбивает из колеи",  — сказал Дин ей. "Но тогда то же самое было с посещением ожогового отделения и кормлением бездомных. Выбивает из колеи, но наилучшим из возможных способов".

Они продолжали пробиваться в плотном потоке машин, когда Дин спросил её: "Джессика? Не хотела бы ты как-нибудь сходить со мной на настоящее свидание?"

Она улыбнулась и сказала: "Ты не считал это реальным?"

"Ой. Извини",  — сказал он, признавая, что Джессика взяла над ним верх. "Да, это было очень реально и невероятно вознаграждало. И... возможность заниматься этим с тобой была тем, что мне нравилось больше всего".

"Мне тоже понравилось, что ты был там со мной, Дин",  — сладко сказала она. "И, отвечая на твой вопрос, я бы хотела заняться чем-нибудь... другим... с тобой. Всем, что ты захочешь".

"Что-нибудь?" спросил Дин, поддразнивая её в ответ.

"Эм... в значительной степени",  — сказала Джессика застенчиво. "Люди думают, что я застенчивая, но у меня была своя доля парней, и, как я вроде как сказала на днях, бывают времена и места, когда я совсем не застенчива". Она одарила его улыбкой, прежде чем сказать: "Но прежде чем я пойду с тобой на настоящее свидание, ты можешь мне кое-что сказать?"

"Конечно",  — сказал он.

"Пожалуйста, будь предельно честен, хорошо?" сказала Джессика, глядя на него. "Почему я? Почему ты хочешь встречаться со мной, когда я явно даже не в твоей лиге? Я видела, как другие девушки реагировали на тебя, и это должно происходить везде, куда бы ты ни пошел. Со мной флиртуют, но, впрочем, и с большинством девушек тоже. Но давай посмотрим правде в глаза. Ты "великолепная модель", а я "удобная красотка", если в этом есть какой-то смысл?".

"В этом есть смысл",  — сказал Дин ей. "Это так поверхностно, и я ненавижу признавать, что это правда, но это так. Если быть предельно честным — как ты и просила, я бы никогда не пригласил тебя на свидание, если бы не узнал тебя получше. Я мог видеть в женщинах только внешность, и все, что меня волновало,  

это... перепихнуться. Один раз и готово. Но я не шутил, когда сказал, что ты открыла мне глаза".

Дин протянул ей руку и подождал, пока она возьмет её. Когда Джессика это сделала, он сказал ей: "Ты также открыла моё сердце, и хотя я абсолютно честен — ты в значительной степени приблизилась и заняла все моё место". Она взглянула на него, когда перестраивалась, и он сказал: "Джессика, я никогда ни к кому в своей жизни не испытывал ничего подобного, и я немного боюсь. Но ещё больше я боюсь не узнать тебя получше и, возможно, упустить лучшее, что могло когда-либо случиться со мной". Он подождал мгновение, затем добавил: "Это было достаточно честно?"

"Более чем достаточно",  — сказала она, съезжая с автострады. "Могу я тоже тебе кое-что сказать?"

"Все, что угодно",  — сказал он ей.

"Мне тоже страшно. Мне тоже страшно, потому что я все время думаю о тебе. И мне страшно, потому что ты так хорошо выглядишь... это пугает". Она нервно рассмеялась, затем сказала: "Дин. Я боюсь получить травму, потому что я никогда раньше никому не открывала своё сердце парню, который заставляет меня чувствовать, что мне нечего с ним делать, но, как ты сказал, я больше боюсь бояться, так что, если ты действительно имеешь в виду все эти вещи..."

"Да, Джессика. Я имею в виду их всем своим сердцем". Они были на оживленной городской улице, и светофор был красным. Когда машина остановилась, Дин, который все ещё держал её за руку, притянул её к себе и, когда их глаза встретились, нежно поцеловал в губы.

Целуя её, он почувствовал, как дрожит её рука в его. Когда поцелуй закончился, Дин сжал её, давая ей понять, что был полностью искренен. "Пожалуйста, не делай мне больно",  — сказала Джессика, когда поцелуй закончился.

"Я не причиню тебе боли, Джессика. Никогда. Я обещаю, что не сделаю этого".

Оставшуюся часть пути они молча ехали, держась за руки. Они оба стояли рядом с "Бентли", когда Дин сказал: "Я на удивление прилично готовлю. Ты бы не возражала, если бы я приготовил ужин для тебя завтра у меня дома?"

"Завтра?" спросила Джессика удивленно.

"Не слишком ли рано?" спросил он её, когда понял, что не привык слышать от женщин ничего, кроме "да".

"Нет, ещё не слишком рано. Звучит действительно мило. Могу я что-нибудь принести?"

Дин покачал головой и сказал ей: "Нет. Тебе не нужно ничего приносить, Джессика".

"Хорошо",  — тихо ответила она, глядя вниз.

Дин протянул руку, нежно приподнял её подбородок и наклонился, чтобы поцеловать. Джессика положила руку ему на плечо и приняла его поцелуй. Краткий, но очень приятный последующий поцелуй. Когда она повернулась, чтобы зайти в дом, она увидела свою мать, выглядывающую из-за занавески. Дин также увидел, как она попыталась отойти в сторону, как будто она не шпионила, и они оба рассмеялись.

"Ты знаешь, что моя мама уже планирует нашу свадьбу, верно?" сказала она, поворачиваясь к нему.

"Говорят, материнская интуиция обычно верна",  — сказал он, глядя ей 

в глаза.

Джессика снова слегка покраснела и сказала: "Так что спасибо тебе за то, что ты делаешь то, что так много значит для меня".

"С тобой было очень приятно",  — ответил Дин, перехватив её фразу.

"Да, это было",  — сказала Джессика, улыбаясь ему в ответ. Она сделала один быстрый шаг к нему, встала на цыпочки и снова быстро поцеловала его, затем развернулась и направилась внутрь.

Дин увидел, как мать почти затащила её в дом, как только открылась дверь, и не смог удержаться от смеха. "Материнская интуиция",  — подумал он про себя, выезжая задним ходом с подъездной дорожки.

В каком-то смысле Дин въехал на подъездную дорожку в мгновение ока. С другой стороны, он почти не спал прошлой ночью, пытаясь разобраться в том, что с ним происходит. Он слышал о людях, которые раньше заявляли о ночных обращениях в веру и о том, как они чудесным образом отказались от наркотиков или алкоголя ради лучшего пути. Но он никогда не слышал о том, чтобы кто-то, кто был по сути плейбоем, превращался в кого-то, желающего быть прирученным за такой короткий промежуток времени.

Может быть, это был просто проходящий этап, и как только он добьется своего с ней, это пройдет так же быстро, как и появилось. Но что не давало ему уснуть, так это мысль, что это не так. Что, если бы это было по-настоящему? Что, если бы он больше не хотел ходить на охоту за солнцем? Дин рассмеялся, вспомнив, как впервые услышал, как кто-то говорил о том, чтобы отправиться на охоту за солнцем. Человека, сказавшего это, спросили, что он имел в виду, и этот парень ответил: "Ты знаешь, п-и-з-д-а, или... загорелый!" Дин был очень молод и, никогда не слыша её раньше, целыми днями смеялся над ней и пересказывал при каждом удобном случае.

По дороге к своему дому Дин слушал старую радиостанцию и начал думать о знаках и обращениях, когда услышал песню. В словах говорилось: "Влюбиться так легко... и нет никакой гарантии, что тот, кого ты... любишь... полюбит тебя—у-у. Небо и земля увидят, что ты оторвана от реальности..."

Это было именно то, что он чувствовал. Оторванный от реальности.

Когда Джессика впустила его и Дин увидел её, он был ещё дальше оторван от реальности, поскольку её внешность вообще не соответствовала его ожиданиям. "Вау!" — сказал он, когда она встала перед ним. "Ты выглядишь по-другому".

"Это "хорошая" разница или "плохая" разница?" Джессика спросила, как делала раньше.

"Эм... вау. Я бы сказал... хорошо. Очень хорошо".

Волосы Джессики были красиво уложены, и на ней было больше косметики, чем он когда-либо видел, и все же это действительно шло ей. Обычно Дин рассматривал макияж как способ скрыть недостатки, но в её случае это подчеркивало её собственную природную красоту. Её глаза были потрясающими, как и все остальное её милое личико. Дин понятия не имел, что Джессика могла бы надеть, но ожидал увидеть очень красивое платье. Вместо этого его угостили 

тем, что он втайне любил, но никогда не упоминал.

На Джессике был белый укороченный свитер с длинными рукавами и очень короткая, очень милая черная юбка. Дин мог видеть, возможно, пару сантиметров обнаженной кожи, демонстрирующей очень узкую талию, и он не мог не заметить очень симпатичную попку, которую он раньше не видел. Свитер облегал её фигуру, и Дин понял, что впервые с тех пор, как он встретил Джессику, она была ему вернее... заставляла его расти. А 10-сантиметровые черные сандалии, которые она носила, сотворили чудеса с её тонкими, но стройными ногами.

"Ты полна сюрпризов",  — восхищенно сказал он ей, окидывая её оценивающим взглядом.

"Значит, это не слишком..."

"Нет. Какое бы слово ты ни собиралась использовать, оно не слишком... какое угодно... за исключением, может быть... милого". Дин улыбнулся ей и сказал: "А мне нравятся милые".

"Я думала о том, чтобы попытаться выглядеть утонченно, но так показалось намного веселее. Так что, если это работает, то я рада, что пошла на это".

"Я тоже",  — сказал он ей, положив руки ей на плечи и поцеловав в знак приветствия.

"У тебя на губах помада",  — поддразнила Джессика.

"Я никогда раньше не видел, чтобы у тебя была помада",  — сказал он, когда она вытирала его.

"Есть довольно много вещей, которые ты не видел, чтобы я делала",  — сказала она с улыбкой.

Ее родителей не было дома, поэтому Дин мог входить и выходить, не обсуждая свои намерения в отношении их дочери, и за это он был благодарен. Черт возьми, даже он не знал, каковы были его намерения в отношении Джессика. Возможно, они стали бы понятнее после сегодняшнего вечера.

Когда Дин въезжал в один из самых фешенебельных районов Бельвью, богатого пригорода Сиэтла, Джессика слегка поддразнила его, сказав: "Парню нужно приличное место, чтобы припарковать свой "Бентли", верно?"

Дин рассмеялся, открывая кованые железные ворота, ведущие в его "скромный, маленький дом", и сказал: "Ты смеешься надо мной?"

"Нет, конечно, нет",  — сказала она ему с невозмутимым лицом. "Ты ничего не можешь поделать, если ты чертовски великолепен и отвратительно богат. Я имею в виду, у всех нас есть свои кресты, которые нужно нести, верно?"

Ведя её внутрь, Дин сказал ей: "Хорошо, я должен кое в чем признаться".

Джессика остановилась и сказала очень серьезным голосом: "Если ты скажешь мне, что ты женат..."

Дин рассмеялся и сказал: "О, нет. Я могу обещать вам, что это не так. Однако, по правде говоря, я не очень хороший повар".

Он провел на кухню, где стояли ошеломляюще чудесные запахи. Мужчина в белом халате, который явно был поваром, улыбнулся им. "Почти готово, мистер Пирсон".

"Ты разочарована?" он спросил, искренне обеспокоенный тем, что она может воспринять это как нечестность или даже ложь.

"Нет, не совсем",  — сказала Джессика ему, поворачиваясь к нему. "Было бы совершенно несправедливо, если бы ты был хорош хотя бы в чем-то большем".

"О, правда? Ты не хочешь, чтобы я был действительно хороша в чем-нибудь еще?"

На этот раз Джессика не покраснела. Она просто обняла его за 

шею и сказала: "Ну, вселенная, возможно, не взорвалась бы, если бы у тебя был особый набор навыков, как у Лиама Нисона, скажем... ещё в одной области". Она использовала реплику из фильма "Похищенный", что было очаровательно.

Дин поцеловал её и сказал: "Я полагаю, тебе придется судить об этом".

"Я не осуждаю людей, Дин. Но если у тебя есть эм... навыки, соответствующие твоей внешности в определенной области, я, конечно, не буду разочарована".

"Все готово, мистер Пирсон",  — говорит шеф-повар. "Могу я сделать что-нибудь ещё перед уходом?"

"Нет, спасибо, Чарли",  — сказал ему Дин. "Спасибо, что спас меня. Я действительно хотел произвести хорошее впечатление и не смог бы сделать этого без твоей помощи".

Шеф-повар попрощалась с ними обоими, и Дин показал Джессиук на огромный остров в центре кухни. "Я не знал, насколько официально вести себя, поэтому надеюсь, ужин в стиле "шведский стол" подойдет",  — сказал он, показывая ей все, что приготовил шеф-повар.

"Расслабься",  — сказала она. "Со мной легко". Джессика помолчала мгновение, затем добавила: "Чтобы понравиться, то есть". Она снова игриво поцеловала его, затем сказала: "Все это выглядит и пахнет так потрясающе. Я даже не знаю, с чего начать".

"Начинай с чего хочешь",  — сказал он, протягивая тарелку.

Час спустя они закончили трапезу ломтиками лучшего лаймового пирога, который Джессика когда-либо пробовала. "Мои комплименты шеф-повару",  — сказала она. "Все было восхитительно!"

"Еще вина?" спросил Дин, когда они встали, чтобы перейти в гостиную.

"Эм... конечно",  — сказала она ему. Даже вино было невероятно хорошим. Джессика никогда не пробовала ничего, что стоило больше 25 долларов за бутылку, и она не хотела знать, насколько сильно этот фруктовый, хрустящий белый напиток отбросил её назад. С другой стороны, стоимость явно не имела значения для такого мужчины, как Дин, поэтому ей не нужно было беспокоиться о том, чтобы напоить его до бесчувствия.

Гостиная была так же хорошо спроектирована и обставлена, как и кухня. "Ты сам проектировал свой дом, верно?" спросила она, уже зная ответ.

"Я так и сделал",  — сказал он, садясь рядом с ней на очень красивый, очень дорогой диван.

"Это потрясающе, Дин",  — сказала она ему. Джессика вращалась в совершенно другом кругу, и такого рода роскошь была ей совершенно чужда. Это было приятно, но не то, в чем она нуждалась или чего когда-либо хотела.

Когда они познакомились поближе, Дин спросил: "Чего ты больше всего хочешь от жизни, Джессика? О чем ты мечтаешь?"

Она поставила свой стакан и сказала: "У меня две мечты".

"Не хочешь поделиться?" спросил он, искренне заинтересованный её ответом.

"Первое — открыть приют для животных, в котором также занимаются уходом за домашними животными и в штате есть ветеринар. Я хочу иметь возможность взять животное, почистить его и обеспечить ему настоящий, качественный уход, пока мы пытаемся его усыновить".

"Почему я не удивлен?" Сказал Дин, нежно откидывая назад её длинные шелковистые волосы. "А какая вторая?"

Джессика повернулась к нему и сказала: "Я довольно типичная девушка, Дин. Я бы хотела когда-нибудь выйти замуж и завести семью".

"Семья в смысле...  

детей?" он спросил, желая знать. Мысль о детях всегда пугала его до чертиков. Дети означали ответственность и привязанность. Это означало конец свободы, а Дину нравилось быть свободным. По крайней мере, ему всегда нравилось...

"Да, это означает детей. По крайней мере, в конце концов",  — сказала Джессика тем тоном, который говорил, что она знала, что, вероятно, говорит что-то, чего он не хотел слышать, но что-то, что должно было быть сказано. "Это пугает тебя, не так ли?" — спросила она, глядя ему в глаза.

Дин ответил не сразу. Он несколько мгновений смотрел ей в глаза, прежде чем сказать: "Больше нет".

"Больше нет?" она повторила, говоря очень тихо.

Дин придвинулся к ней ближе и взял её руку в свою, прежде чем сказать: "Ты перевернула весь мой мир с ног на голову, Джессика. Я поймал себя на том, что подвергаю сомнению все, что, как мне казалось, я знал о себе с того дня, как встретил тебя".

"Ты уже нашел какие-нибудь ответы?" спросила Джессика, продолжая смотреть ему в глаза.

"Да. Несколько",  — сказал он ей, нежно играя с её волосами. "У меня все ещё больше вопросов, чем ответов, но некоторые вещи стали предельно ясными".

Дин поднес её руку к своим губам и поцеловал. "Например?" — спросила Джессика. Её сердце бешено колотилось, и из-за его великолепного лица и вина ей было трудно сосредоточиться.

"Ну, во-первых, я впервые знаю, каково это — заботиться о ком-то другом больше, чем о себе".

"Правда?" — прошептала она.

"Ага. И я знаю, что истинная красота простирается далеко за пределы кожи, особенно когда кожа этого человека с самого начала очень хорошенькая".

Ее глаза быстро перемещались между его глазами, а также к его рту, когда Дин заговорил. "И я знаю, что меня больше не пугает мысль о том, чтобы быть только с одной женщиной всю оставшуюся жизнь".

"И с чем ты связываешь все эти недавние изменения?" спросила Джессика. Её рука снова задрожала, а сердце бешено заколотилось в груди.

"Возможно с тем, что влюбился в первый раз",  — сказал он ей. "Видишь ли, я никогда даже близко не был к тому, чтобы почувствовать, что люблю кого-то, Джессика. На самом деле, я всегда был очень осторожен и никогда не оставался с какой-либо одной женщиной достаточно долго, чтобы посмотреть, смогу ли я. Об этом было слишком страшно даже думать. Но это потому, что я никогда не встречал никого, кто заставил бы меня так сильно заботиться о других людях и других вещах и... о ней".

"Я хотела быть влюбленной в кого-нибудь столько, сколько себя помню, Дин. Но до сих пор я не встречала никого, к кому испытывала бы подобные чувства",  — сказала она, едва способная говорить.

"Джессика, я никогда раньше не просил женщину провести со мной ночь. Ни разу. Я никогда не знал никого, с кем хотел бы провести "целую ночь". Но я ничего так не хотел бы, как чтобы ты осталась здесь со мной сегодня вечером". Дин был рад,  

что не может видеть своего собственного лица и особенно глаз, поскольку знал, что выражает чувство, которого никогда раньше не испытывал. Он не был уверен, что Джессика скажет "да", и он впервые почувствовал страх быть отвергнутым, и, как и все эти другие новые эмоции, это заставило его почувствовать себя слабым и в то же время более живым, чем он когда-либо чувствовал.

Джессика снова покраснела и знала, что делает это. Она ни в коем случае не была девственницей, но она никогда не была на свидании с таким привлекательным мужчиной, не говоря уже о том, чтобы заниматься с ним любовью. У нее кружилась голова, и все в её жизни, казалось, выходило из-под контроля. Часть её говорила ей быть осторожной, потому что такой парень, как этот, может причинять ей боль в течение очень долгого времени. Но все остальное её не волновало. Она рискнула бы такой болью ради возможности почувствовать любовь, о которой мечтала всю свою жизнь.

Джесика протянула руку и взяла его за руку, которая все ещё играла с её волосами, и сказала: "Я бы хотела остаться здесь с тобой, Дин".

"Ты уверена?" спросил он, искренне обеспокоенный тем, что не хочет все испортить, торопя события.

"Да, я уверена",  — сказала она ему. "А ты?"

"Честно говоря, я боюсь давить на тебя слишком быстро. Я лучше подожду, чем рискну потерять тебя",  — искренне сказал он ей.

"Ты не потеряешь меня",  — заверила она его. "Ты сказал, что, возможно, влюблен. Что ж, могу сказать тебе, я абсолютно уверена, что это так. Ты не обязан чувствовать то же самое, и я не хочу, чтобы ты это говорил, если..."

"Я действительно люблю тебя, Джессика",  — сказал Дин. Он положил руки на её лицо и снова сказал ей: "Я люблю тебя". К его большому удивлению, сказанные слова совсем не причинили боли. На самом деле, если бы это было так, как если бы они должны были поговорить, или... или его сердце могло взорваться. Это было безумие. Но это было... правдой. Он действительно любил её. "Я люблю тебя и хочу показать тебе, как сильно я тебя люблю. И я обещаю делать это медленно и спокойно".

Джессика не могла выдержать его пристального взгляда. Её ладони вспотели, в животе запорхали бабочки, а ноги казались слишком слабыми, чтобы стоять. Она даже не была уверена, что может говорить, но каким-то образом ей удалось сказать: "Я намекала на то, что я не стесняюсь в определенных сферах своей жизни. Я просто никогда не говорила, в каких именно". Все ещё не поднимая глаз, она сказала ему: "Я... я очень непредубежденна в том, что касается занятий любовью, и мне нравятся вещи, которые, вероятно, не нравятся большинству девушек".

"Вау. Ты действительно полна сюрпризов",  — сказал Дин с улыбкой. "Никогда не стесняйся просить меня о том, чего ты хочешь, хорошо? Я также очень непредубежден и, полагаю, к тому же очень... любезен. Я могу обещать тебе,  

что ты не шокируешь и не оскорбишь меня".

"Хорошо",  — тихо сказала Джессика, её голос все ещё дрожал от эмоций.

"Ну что, пойдем?" спросил Дин, поглаживая её милое личико тыльной стороной ладони. Он взял её за руку и помог ей встать, затем поцеловал её и снова сказал: "Я люблю тебя, Джессика".

"Я тоже люблю тебя, Дин, и я так сильно хочу заняться с тобой любовью".

Он привел её в свою спальню, где щелкнул выключателем, и все окна были закрыты экранами с электронным управлением. Он приглушил свет и закрыл дверь.

"Ты понятия не имеешь, как сильно я тебя хочу",  — сказал Дин ей, повернувшись к ней и заключив в объятия.

"О, да, хочу",  — сказала Джессика, улыбаясь ему в ответ. "Хочу, потому что я тоже так сильно тебя хочу".

Первый медленный, страстный поцелуй перерос в безумное кружение языков и пальцев, нащупывающих пуговицы и молнии, и всего за несколько секунд они оба оказались обнаженными друг перед другом, и Джессика удивила его, когда взяла себя в руки, откинулась на кровать и встала на колени между его ног.

Когда она впервые по-настоящему взглянула на него, она бессознательно пробормотала: "Иисус, Иосиф и Мария!"

Джессика никогда раньше не видела член, для которого требовались две руки, но, не растерявшись, она обхватила его одной из своих маленьких ручек и обхватила мягкими губами головку, пока она быстро росла у нее во рту. Второй парень Джессики, тот, кто открыл ей глаза на сексуальные возможности, был крупнее любого из трех других её сексуальных партнеров, но Дин был... огромным.

Через несколько секунд его член заполнил весь её рот, и она смогла принять его только наполовину, прежде чем он достиг задней части её горла. Джессика держала его там, затем медленно открыла горло и попыталась взять его больше. В отличие от любого из её других любовников, его просто нельзя было взять. Эта часть её горла физически не могла так сильно расшириться, как бы сильно она этого ни хотела. Она пыталась, пока не поперхнулась, затем быстро поднялась, хватая ртом воздух.

Задыхаясь, она сказала, почти смеясь: "Это самый большой член, который я когда-либо видела!" Затем вернулась за добавкой.

Дин тихо рассмеялся, а затем застонал от удовольствия, когда Джессика пустилась во все тяжкие, пробуя все, чему она когда-либо научилась, что нравится парням. Она нежно пососала головку, обводя её языком, затем взяла в рот его яйца по одному, прежде чем попытаться взять их оба, подняв его огромный ствол в воздух, чтобы дать ей пространство для маневра.

Когда её репертуар был исчерпан, Джессика подняла глаза и сказала: "Я хочу, чтобы ты был внутри меня".

Дин потянул её на кровать и сказал: "Тогда ты получишь меня". Он поцеловал её и спросил: "Есть особые пожелания?" вспоминая их предыдущий короткий разговор.

"Только одна",  — прошептала она, продолжая ласкать его. "После того, как мы займемся любовью, не мог бы ты..."

"Можно мне что, милая?" он спросил, желая знать, чтобы доставить ей удовольствие.

"Ты сказал,  

что я не смогу удивить тебя, так что я просто скажу это, хорошо?" Дин кивнул, и Джессика сказала: "Мне действительно, действительно нравится анальный секс. Можем ли мы сделать это после того, как немного займемся любовью?" сказала она, приподняв брови в обнадеживающем ожидании.

"Еще один сюрприз",  — поддразнил он.

"Диииин! Не дразни меня из-за этого, ладно?" Джессика старалась не быть чрезмерно чувствительной к любым поддразниваниям, какими бы невинными они ни были, но она чувствовала себя странно или, может быть, даже виноватой за то, что ей так сильно нравилось то, что многие считали запретным. Наконец, уступив неделям упрашиваний того второго парня, она согласилась попробовать это. Дважды. В первый раз было больно, но не ужасно. Второй раз поначалу был немного болезненным, но она обнаружила, что когда она играла сама с собой, пока он трахал её в задницу, это было так же хорошо, если не лучше, чем вагинальный секс, и Джессика в конечном итоге действительно предпочла его. Единственное, что её пугало, были размеры этого монстра, которого она собиралась впустить через заднюю дверь.

"Прости, милая",  — сказал Дин. "Я не хотел дразнить. Ты можешь получить все, что захочешь, хорошо? Все, что угодно". Он поцеловал её, затем принялся за её тело. Он долго любовался её грудями в форме чашечек "Б", оценивая их миниатюрность так, как никогда раньше не знал. "Все, что больше, чем полный рот, действительно потрачено впустую",  — сказал он себе, сильно посасывая её соски, заставляя её задыхаться и стонать от удовольствия.

Затем он отправился к югу от границы и надолго остановился в Фурритауне, где на самом деле не было меха. Джессика никогда раньше не делала эпиляцию "там, внизу", но по наитию сделала это за день до этого... на всякий случай.

"Я недавно облысела",  — сказала она ему, когда он сводил её с ума, щелкая по её набухшему клитору. "Тебе это нравится?"

"Очень нравится",  — сказал он ей.

Джессика замурлыкала от восторга, когда его палец вошел в её очень влажную киску. "Мммм",  — простонала она, когда вошел второй. Как будто этого было недостаточно, она пришла в восторг, когда он достал немного смазки и вылил её в её узкую дырочку и на свой палец. Его большой палец вошел в её киску, в то время как его средний палец медленно скользнул в её задницу.

"О... черт!" — вскрикнула Джессика. "Это так приятно!" — сказала она, когда её левая рука инстинктивно потянулась поиграть со своим клитором.

Дин медленно глубоко ввел палец, затем вынул его и повторил действие несколько раз, прежде чем добавить ещё смазки и свой безымянный палец. "Оооо!" — воскликнула она, когда он раздвинул её анус, посылая волны удовольствия по всему её телу. "Это так приятно!" — воскликнула она, когда он трахал пальцем её дырочку.

Дин подождал, пока она кончит, прежде чем трахнуть её в киску, и этот первый оргазм был таким интенсивным, какого он никогда не видел. Джессика была в прямом и переносном смысле слова очень возбуждена 

прикосновением... своим телом, и оно сотрясалось от спазмов удовольствия, когда она кончала.

Дин поднял её ноги и выпрямился без её помощи, пока Джессика смотрела, как он входит в нее. "АААААА!" она вскрикнула, когда Дин вошел в её. "Это будет потрясающе в другой части моего тела!" — прохрипела она, когда он начал медленно трахать её, полностью захватывая её с каждым ударом. "Блять, это здорово!" — вскрикнула Джессика, когда Дин начал увеличивать темп.

"Слишком быстро?" спросил он её.

"Э-э-э!" — сказала она ему. "Вовсе нет. Я хочу всего этого — и жестко, и... везде!"

Дин трахал её, пока Джессика не кончила во второй раз без помощи своих пальцев. Затем он натянул презерватив и снова полил смазкой член и её великолепную дырочку, прежде чем попросить её встать на колени.

"Ты готова, милая?" спросил Дин.

"Более чем готова. Будь аккуратен со мной, хорошо?" Джессика умоляла.

Дин знал, что голова была худшей частью. Или, может быть, "лучшей" частью, в случае Джессики. Она закричала, когда голова вошла в её аппетитную попку, и он ждал, когда она даст ему знать, что с ней все в порядке.

"Давай, милый",  — выдохнула она. "Возьми меня в задницу",  — умоляла она.

Дин медленно проделал именно это, медленно продвигаясь внутрь нее. Для него анальный секс был не лучше и не хуже вагинального секса. Это было просто по-другому. Но для Джессики это было началом всего, концом занятий любовью, и его устраивал секс любого рода. Если это делало его девушку счастливой, то он был... полностью согласен.

"О... черт возьми!" — закричала она, когда он, наконец, завел её так далеко, как только мог зайти. Левая рука Джессики усердно кружила по её клитору, пока Дин выходил, а затем снова входил, снова и снова.

"О... черт!!" она вскрикнула, когда кончила снова так же сильно, как и во второй раз.

"Продолжать?" спросил он, поскольку женщина редко кончала таким образом.

"Боже, да!" — простонала она. "Трахни меня в задницу. Трахни хорошенько!"

Дин начал долбить её почти так же сильно, как долбил бы женскую киску, и Джессика не выказывала никаких признаков желания, чтобы он отступил, поэтому он поднялся ещё на одну ступеньку и долбил её так сильно, как только мог физически.

Менее чем через две минуты Джессика снова закричала, и он почувствовал, как её анус сжался вокруг его члена, когда она снова громко закричала. Дин разрядился в латексную оболочку вокруг своего члена и громко стонал, пока не кончил.

Джессика едва заметно поморщилась, когда он отстранился, и Дин улыбнулся, когда увидел невероятно разинутое колечко ануса перед ним.

"Отсюда похоже на Большой Каньон",  — сказал Дин ей, снимая липкий плащ.

"Мммм. Отсюда кажется, что ты нашел рай",  — простонала Джессика, снова играя словами.

Она перевернулась и легла на спину, а Дин лег рядом с ней. "Это было нормально?" он задал ещё один вопрос, который никогда не задавал, потому что для него это не имело значения.

"Хорошо". она сказала, её глаза расширились от недоверия?". "Нет, это было настолько далеко за пределами "хорошо", что 

у меня нет слов, чтобы описать это. Это была самая невероятная вещь, которую я когда-либо испытывала. Это было... потрясающе и ещё кое-что".

"Так это твой большой секрет?" сказал ", улыбаясь.

"Ну, раньше так и было",  — сказала Джессика, улыбаясь в ответ. "Для тебя это не было слишком странно?" — она почувствовала себя обязанной спросить.

"Это было совсем не странно",  — честно признался он ей. "На самом деле это было довольно здорово".

"Значит, тебя не беспокоит, что я предпочитаю это... вот так?" Её брови снова приподнялись, сигнализируя о её отчаянной потребности в его заверении.

"Ничто из того, чего ты могла бы когда-либо пожелать, не показалось бы мне странным. Я люблю тебя, Джессика. Теперь я просто знаю о тебе больше и хочу знать о тебе все. Удовлетворена?" спросил он с игривой улыбкой и щелкнул её по носу.

"Да",  — сказала она. Затем Джессика повернулась и сказала: "На самом деле, нет. Я имею в виду, я была удовлетворена, но сейчас я ещё не удовлетворена. Не мог бы ты, пожалуйста, удовлетворить меня снова?"

"С удовольствием",  — ответил Дин, целуя долго и страстно.

Двадцать минут спустя он снова кончил в её красивую попку, в то время как она сама кончила ещё два раза.

Когда Джессика проснулась на следующее утро, простыни были прохладными и скользкими, и ей потребовалось мгновение, чтобы вспомнить, что она не лежит на хлопчатобумажных простынях в своей кровати в доме своих родителей. Она лежала рядом с самым красивым мужчиной, которого когда-либо видела, и он был влюблен в нее. Джессика мгновенно полностью проснулась и наполнилась самыми счастливыми мыслями. Все это казалось нереальным, и все же она была здесь, в его доме, в его постели, и, как напоминала ей её приятно болящая попка, Дин занимался с ней любовью не один, а два раза прошлой ночью.

Она перевернулась, положила руку ему на голую грудь и лежала, впитывая все это, ожидая, когда он проснется. В конце концов Джессика снова задремала, а когда снова проснулась, Дин стоял рядом с кроватью с двумя чашками дымящегося черного кофе. Она села, взяла одну и поблагодарила его за это.

"Как тебе спалось?" спросил он, садясь рядом с ней.

"Как ребенок",  — сказала она ему. "Ты?"

"Лучше не бывает",  — ответил он. "Знаешь, что было самым лучшим в этом?"

"Я надеюсь, ты скажешь "заниматься любовью" со мной",  — ответила она, улыбаясь.

"Это было потрясающе, но кое-что ещё было лучше",  — сказал Дин ей. Он увидел её разочарованный взгляд и поставил свою кофейную чашку на стол. Он наклонился, поцеловал её в щеку и сказал: "Лучшей частью было проснуться и увидеть, как ты лежишь рядом со мной". Джессика улыбнулась, и он сказал: "Это впервые для меня, и я надеюсь, что не в последний раз".

Они снова занялись любовью в душе и провели остаток дня у него дома, знакомясь получше всеми способами, которые любят делать влюбленные пары. Не потребовалось много усилий, чтобы убедить её снова остаться с ним на ночь, чему Джессика 

была в восторге.

На следующее утро Дину нужно было возвращаться к работе, но он сказал Джессике, что хотел бы снова увидеть её вечером, и она с радостью согласилась.

Оба её родителя ждали её, когда Джессика вернулась домой, но ни один из них не произнес ни слова. После долгого, неловкого молчания она наконец сказала: "Да, я останавливалась в доме Дина".

Ее мать не знала, что сказать, поэтому "О, понятно" было лучшим, что она могла сделать, когда посмотрела на своего мужа, желающего что-то сказать.

Ее отец читал газету, когда она сделала важное объявление. В своей типично сухой манере он заглянул поверх газеты и сказал: "Может быть, мы наконец убедим её съехать".

Если бы Джессика не была так вне себя от радости по поводу своих отношений с Дином, она бы ответила каким-нибудь остроумным замечанием. Вместо этого она сказала: "Будь осторожен в своих желаниях, папочка".

Он просто улыбнулся, сухо сказал: "Обещания, обещания", затем вернулся к своей газете.

В течение следующих двух недель Дин водил Джессику по городу, чтобы познакомить со всей своей семьей и друзьями, большинство из которых выразили некоторую степень удивления или даже шока. Одна из них спросила её: "Ты наложила какое-то заклятие на этого парня, Джессика? Мы все могли бы поспорить на хорошие деньги, что он так и не остепенился".

Дин ответил за нее. "Заклинание, снадобье, чары или что-то ещё. Это не имеет значения. Важно то, что я счастливее, чем когда-либо, и впервые в жизни я влюблен в эту женщину. Так что, как бы это ни случилось, я приму это".

В течение следующего месяца Джессика фактически переехала к Дину. Она оставалась там почти на все ночи, и у нее была не только собственная зубная щетка, но и собственный комод и растущая часть его огромного встроенного шкафа.

Ранним субботним утром Дин сказал: "Я бы хотел вернуться в Харборвью".

"Хорошо, но с чего вдруг?"

"Я думал о той маленькой девочке, с которой мы играли в Страну конфет. Как ты думаешь, она все ещё там?"

"Определенно. Я возвращалась дважды, но не хотела раздувать из этого проблему. Даже если её там нет, я могу с грустью обещать вам, что другие дети будут. Ты уверен, что хочешь это сделать?" — спросила Джессика его.

"Позитивно",  — сказал Дин ей.

Они собрались ехать и незадолго до полудня заехали на парковку, где припарковались в тот первый раз.

К их удивлению, Энджи снова оказалась на стойке регистрации и вспомнила Дина и его имя. Не только потому, что он был "тем действительно симпатичным парнем", но и потому, что он позвонил заранее и поговорил с ней. "Возвращайтесь, ребята",  — сказала она им. "Сегодня с ними родители наших детей, поэтому они в особенно хорошем настроении". Она подмигнула Пирсону, когда он проходил мимо, и он одними губами произнес ей "Спасибо!", подмигнув в ответ.

Когда они вошли внутрь, Дин огляделся и сначала не увидел её. Однако он увидел нескольких других детей с сильными ожогами лица, и 

его сердце заболело за них. Пока он искал её, он услышал, как её ангельский голосок сказал: "Джессика! Ты вернулась!", когда она подбежала, чтобы обнять её.

"И ты привел своего друга. Привет!" — сказала она Дину. "Хочешь поиграть со мной?"

"Хочу!" — сказал он ей. Он взял её за руку и сказал: "Ничего, если другие дети здесь тоже поиграют с нами?" Она кивнула в знак согласия, прежде чем Дин отвел её в сторону и попросил кое-что для него сделать. "Ты можешь это сделать, милая?"

"Да, я могу!" — гордо сказала она ему.

Затем Дин представился родителям, пока Джессика устанавливала доску объявлений Страны конфет. Он поговорил с каждым из них, и хотя она не обращала на это пристального внимания, она увидела, что некоторые из них улыбаются и кивают. Все они подошли со своими детьми на буксире, когда Дин усадил их всех. "Их" маленькая девочка сидела на коленях у своего папы, в то время как мама держала её за крошечную ручку.

"Все? Дети, меня зовут Дин, а эту красивую молодую женщину прямо здесь зовут Джессика". Он наклонился и сказал голосом, в котором это прозвучало как большой секрет. "Никому не говори, но она моя девушка".

Все дети захихикали, а затем Дин сказал. "И угадай, что еще?" Все они смотрели на него и просто ждали, что он скажет им, что ещё.

"Никаких предположений?" сказал он, изображая разочарование. "Хорошо, я думаю, мне просто придется рассказать тебе, так что слушай внимательно, хорошо?"

Дети придвинулись ближе, и все родители улыбались. "Что происходит?" спросила Джессика, чувствуя, что она единственная, кто ни в чем не замешан.

Дин подошел к Джессике и заговорил с детьми. "Она не просто особенная для меня. Это точно. Но я также очень, очень сильно люблю ее!"

"Ты хочешь?" — спросила их особенная маленькая девочка. "Да, хочу!" — ответил он ей. "На самом деле, я впервые влюбился в нее прямо здесь, в этой самой комнате, играя в Страну конфет с..." Дин повернул палец, коснулся носа девушки и сказал: "С тобой!"

Она хихикнула, сидя на коленях у своего отца. "И поскольку я её так сильно люблю, я хочу провести с ней остаток своей жизни!"

"Дин. Что ты делаешь?" — Спросила Джессика, когда он повернулся и опустился на одно колено.

Их особенная подруга вручила ему вещь, которую он попросил её сохранить, и подняла так, чтобы Джессика могла её увидеть. Это был самый большой бриллиант, который она когда-либо видела, и её сердце забилось почти с аритмией. "О, Боже мой",  — бессознательно произнесла она.

"Джессика. Моя жизнь изменилась навсегда, когда ты привела меня сюда. Ты открыла мне глаза на так много вещей, к которым я был так слеп. Потребности других людей. Боль и изнеможение, которые нас окружают. Но больше всего — любовь. Я влюбился в тебя прямо здесь, и сегодня я влюблен в тебя ещё больше. Джессика, ты сделаешь меня самым счастливым мужчиной на земле и выйдешь за меня замуж?"

Она открыто плакала слезами 

радости, её руки дрожали, когда она прикрывала рот. Люди улыбались и ждали, пока ей удастся сказать: "Да! Да, конечно, я выйду за тебя замуж!"

Все разразились аплодисментами, когда он надел кольцо ей на палец и нежно поцеловал её. "И-и-и!" — хором воскликнули присутствовавшие там маленькие девочки и мальчик.

Дин сел рядом с Джессикой и сказал: "И все вы приглашены на нашу свадьбу. Мы устроим для вас катание на пони, надувной дом и много других забавных вещей".

Раздались одобрительные возгласы и ещё больше тихих хлопков, поскольку дети думали о том, как им будет весело, а не о свадьбе, которая все ещё не имела для них никакого значения. Каждый из родителей уже согласился, и Дин пригласил их тоже.

Джессика протянула руку их особенной маленькой девочке, которую, как он наконец узнал, звали Кортни, и сказала: "Могу я задать вам вопрос, мисс Кортни?"

Она встала и кивнула головой. "Да",  — ответила она.

"Ты знаешь, что такое цветочница на свадьбе?"

"Конечно",  — сказала Кортни как ни в чем не бывало. "Она разбрасывает все цветы, чтобы пол выглядел красиво".

"Это верно!" Джессика сказала ей. Она взглянула на своих родителей, которые одобрительно кивали, и увидела, как глаза матери наполнились слезами, когда она сказала Кортни: "Ты хотела бы быть моей цветочницей?"

"Я?" — переспросила Кортни, едва веря своим ушам. "Ну да, я бы хотела!" — сказала она не по годам взросло.

Джессика притянула её к себе, чтобы обнять, и сказала: "Ты такая милая и такая красивая. Я люблю тебя, Кортни".

"Я тоже люблю тебя, Джессика". Она отстранилась и сказала: "И я тоже люблю Дина!"

Он усадил её к себе на колени и сказал ей: "Я тоже люблю тебя, Кортни".

"Я тоже люблю своих маму и папу",  — сообщила она ему, прежде чем побежать обратно к отцу на колени.

В комнате не было ни одного сухого взрослого глаза, когда они переключили своё внимание на настольную игру, сыграв две партии, прежде чем собраться уходить.

Дин подарила каждой семье визитную карточку и сообщил, что они свяжутся с ними, как только определятся с датой. На прощание последовал ещё один раунд объятий и ещё немного слез. "Итак, мы увидимся с вами на нашей свадьбе, хорошо?" Они с Джессикой сказали каждому из детей после объятий.

Когда они оба вышли на улицу и сели в его машину, Джессика сказала: "Возможно, тебе придется отвезти меня в отделение неотложной помощи".

"Почему? Что не так?" Дин спросил, предполагая, что это несерьезно, но достаточно взволнованный, чтобы спросить.

"Я думаю, что моё сердце сейчас разорвется",  — сказала Джессика, когда слезы снова потекли. "Никогда в самых смелых мечтах я не могла представить себе ничего такого особенного или романтичного, Дин". Она посмотрела на него и сказала: "Я не думала, что смогу любить тебя ещё больше, но я была так неправа. Спасибо тебе за самый замечательный момент в моей жизни. Я буду дорожить этим до конца своих дней".

"Я не мог придумать лучшего или более подходящего места, чтобы спросить 

тебя, милая",  — сказал он. "Это место для меня тоже очень особенное, и я не знаю, видела ли ты это, но я расплакался, когда ты попросила Кортни быть твоей цветочницей. Ты самая удивительная, самая замечательная женщина, которую я когда-либо знал. Я не могу представить свою жизнь без тебя. Сказать "да" — самый замечательный подарок, который я когда-либо получал. Спасибо тебе и... Я так сильно тебя люблю".

"Если ты не отвезешь меня домой и не займешься со мной любовью, я заберусь к тебе на колени прямо здесь, на этой парковке",  — сказала Джессика со слезливой улыбкой.

"Тогда будем надеяться, что по дороге домой не будет пробок. Я не хочу быть арестованным за непристойное поведение на публике в наш первый день в качестве помолвленной пары",  — пошутил Дин, улыбаясь ей в ответ.

Движение было легче обычного, и меньше чем через час они были в постели, страстно занимаясь любовью. Дин увидел, как Джессика несколько раз смотрела на своё кольцо, и, наконец, спросил: "Оно все ещё там?"

"Остановись!" — сказала она. "Мне нравится это кольцо. Оно такое красивое, а то, что оно символизирует, ещё более замечательно".

"Это символ нашей любви, и точно так же, как круг этого кольца, это никогда не закончится",  — сказал он ей.

"Обещаешь?" — спросила она, протягивая его и снова рассматривая.

"Да",  — сказал он.

Шесть месяцев спустя Дин сказал те же самые слова, когда его спросили, будет ли он любить, уважать и лелеять Джессику Лайман все дни своей жизни, всего через несколько мгновений после того, как она сказала их ему.

После церемонии у них был традиционный первый танец, в котором к ним присоединились их маленькие друзья с кем-то ещё из Харборвью, но на этом традиционная церемония закончилась. После этого не было ничего, кроме веселья, игр, тортов, конфет и катания на пони для всех этих детей, которые олицетворяли все, что теперь имело значение для Дина и Джессики Пирсон.

Дин не потрудился спросить её, куда она хотела бы поехать в их медовый месяц. Он удивил её, спроектировав центр спасения домашних животных на очень большом участке, который он купил, и они провели свои первые дни вместе как муж и жена, помогая строительной бригаде закладывать фундамент и начинать строительство объекта. Три месяца спустя у них в штате были ветеринар и два грумера, а также полдюжины сотрудников для ухода за животными, которые начали прибывать, пока они неустанно трудились, чтобы найти им любящие дома.

Дин наконец-то нашел любовь, а Джессика обрела цель, и они оба были так сильно влюблены друг в друга, что строили планы создать собственную семью.