Три богатыря

То ли Град Великий марью

Встал над озером Байкал,

То ли с бусурманской шмалью

Я в анналах заблукал...

У царя в чертогах гости,

Но не слышен здравный тост.

Сныть, тоска, как на погосте,

Не поёт им Алконост.

Пересуды да печали

Травят царскую семью...

Аль не гибель предвещает

Вертижопый Гамаюн?

— Эй, Добрыня, кинь тавлеи,

Самогуды брось в траву

И ступай в поход быстрее,  —

За Забаву всех порву!

Токмо днесь она гуляла,

Да слаба на передок...

Мне колдунья нагадала:

Кто-то чёрный уволок!

(А Добрынюшкины силы

В масть царю и дороги,  —

Зарабатывал служилый

Тем, что вышибал долги)

— Внемлю отчему я гневу,

Государь мой дорогой!

Да, кочан всажу за деву

С благородною мандой!

Гой еси! Седлайте Сивку,

Меч сюда, и шлём, и лат!

Аль не я защитник сирот,

Ликом ясен и пиздат!

Медовухи выпив плошку,

Вспомнил: прихвачу на бис

Я Поповича Алёшку,

Пригодится этот лис!

Тот был родом из ростовских,

Сын Левонтия, попа.

Не снеся кнутов отцовских,

Лёша с церкви запропал.

Неказистый, на протезе

И совсем ещё юнец,

Он при спорах был полезен,

Ибо хитрый был, подлец!

И в намёт по чисту полю

Мчатся сивый и гнедой.

Под уздой, но всё ж на воле

Конь в годах, и молодой.

И под стук мудей былинных

О седёльные рога,

Конопли сжевав былинку,

Крикнул Лёша: Дай сказать!

А не взять ли нам, Добрыня,

Муромца в поход, Илью?

— Нет! Тупую я скотину

На коня вертел хую!

— Знаю я, вы бились как-то

Под Рязанюшкой с Ильёй,

Но не скроешь же ты факта:

Он — могучий, хоть тупой.

— Хер с тобой, идём под Муром.

Путеводная звезда

В ебенях нам светит хмурых,

В Карачарово айда!

Дом под крышею щипцовой

С краю леса приуныл.

Вкруг него хохочут совы,

Шелест от вороньих крыл,

Вечер летний на исходе,

Ёлки трогают луну,

Серый волк тоску заводит...

Подошли они к окну.

А Попович глядь в окошко:

Под кольчугой хуй торчит!

Он смутил Илью немножко:

Слез тот с печки подрочить.

— Ты не лей, Илюша, семя,

Недосуг балду гонять!

Свистни Бурку, ногу в стремя,

Бусурманов движет рать!

Тот взъярился, аки леший:

— Ёб-твою-державу-мать!

Я хоть конный, хоть я пеший

За Рассею — в рот ебать!

Печенеги мне, аль гунны,

Хоть ты с хуем, хоть с пиздой,

Разъебу елдой чугунной

Я за русский Домострой!

— В рот те ноги, снова пафос!

Враз Добрыню пот покрыл,

Эх... послать тебя бы на хуй,

Как и был ты — Тупорыл!

Но огромной силы боров.

И, поправив свой колчан,

Головой тряхнувши гордой,

Стиснув зубы, промолчал...

Пыль клубит под небом синим,

Реют гривы у коней...

Братину вина поднимем

За троих богатырей!

Где искать княжну девицу,

По степям ли, по лесам?

Долго ль, скоро сказке длиться —

Не ебу в душе и сам...

•  •  •

Здесь позвольте отступленье,

Мой читатель дорогой,

Расскажу про вражье племя,

Мы к которым — ни ногой!

Пострашней, чем ужас ночи

Сатаны богатыри

И над храмами хохочут,

Аж из носу пузыри!

Дикой силы, злоебучи,

Праотцы любых афер.

Их кормило вымя сучье,

А зачал сам Люцифер!

Был средь них такой: Тугарин,

Похотлив и весь в меху

(По признаниям боярынь,

превращался в чёрный хуй)

Вот за это превращенье,

И что ночи был темней,

Был блядям, как угощенье,

Звали нежно: Чёрный Змей.

Был скуласт и тёмен ликом

Дом — пещера без огней

Извивался в танце диком,

А душа ещё черней.

И к чему тут размышленья

Про Забаву: У кого?

Потому и подозренье

Пало сразу на него.

(Правды ради,  — и бояре

Скинулись на "божий суд"

Ведь пока живой Тугарин —

Все рога они несут!)

Девять солнц сменили луны

В хоровод вокруг земли...

Лейся, песнь! Звените струны,

Расскажите, как нашли

Под скалой, да не пещеру,

А зловонную нору!

Рассказали б, не 

поверил,

Жить кому там по нутру!

— Ах, бесовская печёнка!  —

И Никитич слез с коня.

— Наконец сведу я счёты!

И, кольчугою звеня,

По щиту мечом ударил:

— Выходи на честный бой,

Нечестивый бес, Тугарин,

Я разделаюсь с тобой!

— Очень честный!  — усмехаясь

Вылезает исполин,  —

Как вас, трусов, не охаять?

Вас же трое, я — один!

А припомни ты, Добрыня,

Люди знают, говорят:

Туром бегал ты к Марине

И вытаптывал поля!

А сейчас, скажите — воин,

Отыскался чистоплюй!

Кони дохли с твоей вони,

В бычий свой елдак подуй!

У Никитича с обиды

Затуманились мозги.

Вскинул к небу он эгиду:

— Боже правый, помоги!

Но Илюша:  — Недосуг нам,

Тут в молитвах жопу мять.

Вот же нечисть! Ай, да сука!

Дай-ка мне ему вьебать!

Подлетел к Илье Тугарин

С палицей, и резко так

По башке его ударил,

Прежде, чем тот сделал взмах...

Загудело чисто поле,

Богатырь наш, как мешок

В твердь земную не по голень,

По коленушки вошёл!

— Ох ты, ёб!  — Илюша крякнул,

Увернулся под копьём...

И Тугарин враз обмякнул

Под пудовым кистенём.

Сатанинский вой обрушил

Голубые небеса

Отвалились чёрны уши,

На нос выпали глаза...

Руки-ноги отцепил сам,

Сделался, как гриб валуй

А потом вдруг превратился

То ли в змея, то ли в хуй!

И под камень, мхом покрытый,

Змей Тугарин поспешил,

Но под Буркиным копытом

Истерично заблажил:

— Вы чего сюда припёрлись?

Что вам надо от меня?

Что за дело? Что за корысть?

Убери, Илья, коня!

— Тьфу ты, пакость, боже правый,

Чёрный хуй свиньёй визжит!

Ты ж украл у нас Забаву?

Возвращай, и будешь жить!

— Вот те на... Не крал княжну я!

Да и красть мне не с руки.

Вот досада — сдохнуть хуем!

Чтож... руби на пятаки...

Добры молодцы замялись:

— Обознались... Ладно, будь,

На коней своих поднялись,

— Но про наших баб забудь!..

Мы не бьём врагов лежачих,

Будь хоть хуй ты, будь хоть гад.

И запомни, змей пердячий,

Кто тут истинный солдат!

И, свернув коней с утёса,

Чтоб скорей себя отмыть,

Шли долиной в светлых росах.

Поспешим туда и мы...

•  •  •

В тыще вёрст от Цареграда.

Брынский лес чернее тьмы,

Полный нечисти и гадов,

Пострашней любой тюрьмы.

Снова витязи в дозоре.

(Это ведьмины перста

Указали им на вора

В эти дикие места).

Среди леших в буреломах

И кикимор у болот

Обитает вероломный,

Не простой живёт народ.

Жил мордвин там, Одихмантий,

Чернокнижник и злодей.

Был из беглых обскурантов,

Грабил и губил людей.

А характер — буйный, дикий,

Исполинской силы бык!

Выл, рычал звериным рыком,

Даже птичий знал язык.

И в союзе с Вельзевулом,

С помощью нечистых сил,

Окрестив подземным гулом,

Сына — монстра сотворил.

Даже черти задрожали,

Первенца увидев лик:

С клювом, перья, как кинжалы

И раздвоенный язык!

Потребляя кал кобылий,

Отрок рос, как на дрожжах.

Отрастив и клюв, и крылья,

На семи сырых дубах

Свил гнездо из лоз плетистых,

И дорогу сторожил.

Без оружия, со свистом,

Стал опасней всех вражин!

Лет так тридцать конный, пеший

Пропадал здесь всякий люд.

Перестал ходить и леший,  —

Засвистят и заклюют!

А случилось — лес весь вздрогнул

От такого подлеца:

Как-то ночью эта погань

Насмерть засвистел отца!

Знали и герои наши,

Слух дошёл до их земли,

Но они совсем бесстрашны,

Потому — богатыри!..

— Вот те глушь, чернее жопы

У арапа по ночи!

Муравой покрылись тропы,

Пропадёшь, как не кричи!

Нет и попрысков звериных,

Не растёт лазорев цвет,

Как в сетях бы соловьиных

Не попасться на обед!

— Не пугай болотных выпей,

Лёша, ты не колотись!

Накось, зелья маво выпей,  —

Веселей смотри на жизнь!

Мне один цыган матёрый

Сей пузырь на днях вручил:

Хуй моржовый с мандрагорой

В самогоне замочил!

Оробел? Да пей же, друже!

Часом, ты не гомосек?

Как по мне,  

так с пары кружек

Я сражаюсь, как берсерк!

И Илья, сверкнув очами

В соловьиные дубы,

Зычным гласом прокричал и

Поднял Бурку на дыбы:

— Эй, бесовское отродье,

Пестрожопый пиздоклюй!

Потопчу твои угодья,

Отрублю тебе я хуй!..

Вдруг болота задрожали,

В гору потекли ручьи,

Кони в ужасе заржали,

Прочь из леса понесли...

В этом диком, страшном беге

Переходит рёв на свист,

Грохот жуткий, будто небо

Стало, как железный лист!

— Трррру! Стоять!  — кричит Добрыня,

Дайте молвить слово мне!

Аль не мы герои ныне,

На конях сидим в говне?!

— Да, в сказаньях ты, Илюша,

Убиваешь Соловья.

Но сейчас другой тут нужен,

Это, верно, буду я:

Ибо стал тугой на ухо

С колдовских Маринки чар,

Да и чтоб не падать духом,

Пожевал с утра анчар.

Меч из ножен сразу вынул:

— Сивка, коник, будь ретив!

С глаз на уши шоры сдвинул

И землёю залепил.

И поводьям лишь послушный

Взвился богатырский конь

Над гнездом зловонным, душным

И в очах горел огонь!

Дикий ветер восходивший

Гриву конскую раздул,

А Добрыня, изловчившись,

Отрубил свистящий клюв!

Супостат ещё раз свистнул...

Тут не хочешь, да заржёшь:

Дух рипеньем жопы вышел,

Стал похожим на пердёж.

С хохоту Илья с Алёшкой

Обхватили животы

И повизгивая, леший

Зубы скалил с темноты!

Отсмеялся и Добрыня,

Сгрёб в охапку Соловья:

— Расскажи-ка нам, гусыня,

Деву спиздил нахуя?

— Да вы что? Какая дева?

Про меня вам кто сказал?

Снял портки, ослабив ремни

И мудищи показал:

— Бью челом, пав на колени,

И открою вам секрет:

От того я зол с рожденья,  —

Семь яиц, а хуя нет!

— Да... С такой беды — печали

И не так ты засвистишь...

Что ж, живи, урод — каналья,

Но чтоб впредь была тут тишь!

— Гой-еси! Звените, гусли!

Благо быть богатырём!

А колдунье будет пусто,

Как вернёмся — в раз прибьём!

Чуден мир наш: Кто — ужасен,

Кто — прекрасен, кто — сильней,

Но вопрос теперь нам ясен:

Лишь один остался — Змей!

•  •  •

Лето стынет, жухнут травы,

Не видать змеиный след.

Где Путятична Забава —

Для царя ответа нет...

На пути встал город странный:

Стены — глина и песок,

Вход — ворота рваной раной

Из поломанных досок.

— А сюда идти не глупо?

Тут не Киев, не Ростов!

Магометскою залупой

Блещут башни без крестов!

Входят. Пусто и безлюдно.

Вынул душу вой собак.

Словно вышел день тут судный:

Настежь двери, в окнах мрак...

Из руин старик выходит

В галабеи, с бородой:

— Где Смороды мутны воды,

Наших Змей забрал с собой!

Вперил бельма он незрячи,

Сторож сломанных дверей:

— Я один остался, кляча,

Встретить вас, богатырей!

Честь отдав героям павшим,

К вам с надеждой припаду.

Уповаю лишь на вашу

Русских витязей звезду.

Зверь свиреп и дик, трёхглавый,

Как дохнёт — всё напрочь жжёт!

Чтобы биться с ним на равных,

Дам я кактус вам — пейот.

— Эко дело! Ай да ворог,

Видно мало нами бит!

Под пейот, да с мухомором,

Не оставим и копыт,

Или как их там,  — не важно.

Да не ссы ты, аксакал:

Нет защитников отважней,

Лучше ты бы не сыскал!

Пыль столбом. Идут в лощину

Молодцы. Дух — боевой!

— Да, пора прибить скотину,

Видно там он, за горой...

— Ни Горыныча, ни бабы..

— Что, пещера?  — Вроде да...

— Не накрыла б нас тут как бы

Сарацинская пизда!

В глубине мужская ругань,

Крики, вопли вдалеке,

Бабский стон и плач в испуге

На каком-то языке...

— Вот где спрятался зелёный!

Щас потушим тебе рот!

Выходи на мост калёный,

Измочалим тебя в шрот!..

Вдруг пещера шевельнулась,

Будто мягкая кровать,

И над головами, гулом:

— Только в жопу чё орать?

Вот удача,  — будем биться!

Вас давно хотел найти!

Вам осталось помолиться,

Змееборцы, мать ети!..

Жопы к сёдлам 

прикипели,

Что-то ёкнуло внутри...

Первый раз так оробели

От врага богатыри!

— Ни-ху-я-се...  — Боже правый!

— Ах ты ж, ёбаный барбос!

— Змей, прости за ту потраву...

— Что ж ты жрал тут? Где ты рос?

— В талабайских рудных копях

В реках чёрная вода.

Там любой из вас, холопов,

Здрав не будет никогда.

Где муравы, как дубравы,

Правит царством маг Кощей.

Вы же, падлы православны

Его выперли взашей!

Он, отец родной, с заботой

Преподал мне школу Зла:

Чтоб стрела любая с лёта

Мне опасна не была,

Ел руду я, пил цикуту

Сквозь огонь и дым прошёл...

Да, пиздец вам будет лютый!

И все вместе... Хорошо!

Ладно, двух из вас я знаю,

Третий — что за хуй хромой?

От убогих я рыгаю:

Лошадь — мне, а ты — домой!

Ну в вы тяните жребий:

То ли сразу вас сожру,

То ли сдохнете от ебли:

Еть вояк мне по нутру!

Коники прядут ушами,

В ужасе богатыри:

— Так бесславно тут скончаться

Даже в мыслях не могли!

Змей дохнул,  — и лысый Сивка!

Пёрнул — Бурка сразу пал!..

А Алёшка молча, тихо

Свой костылик отвязал...

— Да, калека, мною брезгуй!

Только хер ты угадал...

И тихонько из протеза

Он двуручный меч достал,

Кладенец, заговорённый

От нечистых подлецов,

И нырнув под хуй зелёный,

Отхватил ему яйцо...

От подлянки и обиды

Взвыла третья голова:

— Без голов видали виды,

Но яиц всего-то два!

И два горла вторят третьей:

— Во втором — вся наша жизнь!

По Кощею, в лихолетьи.

"Всё бросай, яйцо — держи!"

И пока Илья с Добрыней

Соскребали говнецо,

Наш Алёша, меч свой вскинув,

Над вторым занёс яйцом!

— Ша, шершавый! На Смороде

Ты довольно погостил!

Чтоб не стать тебе уродом,  —

Быстро пленных отпустил!

А яйцо твоё Каурка

В наши земли повезёт!

Будешь жить с одним ты, урка,

Не поможет и пейот!

Хочешь — так живи, а против.

Мне один тебе ответ:

Помидор я твой — на протвинь

И зажарю на обед!

— Нет, не надо! Ухожу я.

Пробил злоебучий час...

Благо, хоть остался с хуем,

Но в яйце мой сил запас...

Змей присел, крылами звякнул,

Вышел люд, им поглощён.

В три ебла навзрыд заплакав,

Улетел за горизонт...

Вознеслась осанна к небу:

— Слава вам, богатыри!

Кто тут пленный только не был:

С русской и чужой земли.

И пропавшая Забава

На лихом коне верхом.

Хоть по жизни — и шалава,

И пропахла чуть говном,

Но указ царя исполнен,

И вечерняя звезда.

Маяком к родному дому.

Только холку трёт пизда.