Миссис Рокфорд. Тематика: Жена заставляет мужа сосать Часть 1: Ради мужа

Мы знакомы с университетских аудиторий, думала Киган, цокая каблуками по серому коридору, ведущему в пустоту. Желтизна светодиодов выедала глаза, эти глаза, которые Шон воспевал в стихах. Эти клочки бумажки были невероятной ценностью для неё, когда в охапке роз она находила конвертик с сургучной печатью. Как романтично, приходило ей на ум, одурманенный сердечными треволнениями.

Теперь её сердце колотится как бешеная собака, прикованная цепями к ядру, пущенному на дно обстоятельствами: на свидании, испещрённый ссадинами и синяками, Шон бормотал невнятицу, а затем назвал лишь номер камеры в восточном крыле. Зачем, роились мысли, когда его уводили с заломленными руками.

Охранник остановился. Киган с ним. И судьбоносный стук в дверь. Испарина покрыла жемчужинами холодный лоб девушки, теребящей обручальное кольцо на безымянном пальце...

Охранник открыл дверь и отошел, впуская фигуристую блондинку в слабо освещенную камеру. Как только каблучки переступили порог камеры, охранник закрыл дверь с небольшим окошком и провернул ключом.

Под маленьким оконным проемом в решеткой располагалась кровать со старым матрацем и подушкой. Камеру освещала одна лампочка, висевшая под потолком, но ее света хватало, что бы увидеть мощную фигуру чернокожего мужчины, сидящего на этой самой кровати. Борцовка желто-белого цвета обтягивала его мускулы и пресс, а ноги скрывали широкие желтые тюремные штаны. Наконец, раздался властный низкий голос

— Привет, Киган. Что встала? Проходи, садись рядом. Твой муженек страдает от побоев, да? Бедный...

Киган опешила, вытаращившись на бугристые мышцы, лоснящиеся в свете тусклой лампы.

— Откуда ты знаешь мое имя?  — с дуру обронила девушка, лишь вслед догадавшись, что Шон имел возможность по неосторожности взболтнуть лишнего о себе. Шон. Одно имя грело изнутри, но тотчас терзало недостатком его непринужденной улыбки, всегда вытягивающей из захлестывающей пучины проблем, дрязг и тяжб. На кого ей теперь опереться? На кровать зека? Нет уж, увольте.

Киган застенчиво проронила:

— Нет, спасибо. Я... я постою,  — и превозмогая панический ужас от гнетущего местечка, заломила руки, бледней пуще известняка.  — Шон сказал... сказал, что Вы можете помочь ему.

Девушка потупила взгляд в бетонный и холодный пол, зябко вздрогнула от мнимого сквозняка, скорчилась от запаха мужского пота. Ей стало дурно. Глубоко вздохнув до боли меж рёбер, белокурая особа бегло окинула взглядом чернокожего собеседника и вернулась в слепую точку.

— Шон сказал, что у него есть милая жена Киган. В ногах правды нет, красотка, садись. Не стой, твои ножки должны отдыхать — сказал низким голосом чернокожий мужчина и взяв девушку за тонкое запястье, властно притянул ее к себе, а затем усадил, лишь слегка надавив Киган на плечо. Его широкая сильная ладонь тут же легла на бедро девушки и медленно поглаживала ножку, словно успокаивая

— Да, я могу ему помочь и его больше никто не будет трогать и пальцем. Но ты не маленькая и понимаешь, что никто ничего не делает для чужих людей просто так. Именно поэтому ты здесь, крошка — говорил мужчина и второй рукой повернул личико Киган в свою сторону. Его черный палец 

проскользнул по ее пухлой губе, а затем стал опускаться по подбородку ниже по шее к ее груди

Будучи ошеломлённой напором чернокожего разбойника, явно не терпевшего отказы, беловолосая жена тюремного бедолаги поддалась притяжению со стороны негра, дав ему минутную власть над телом, однако её бросило в холодный пот.

— Руки убрал,  — свирепо и вполголоса выпалила Киган, отмахнув увесистую кисть прочь от груди,  — я замужем. И для меня верность не пустой звук.

Отсев на край, подальше от чернокожего мужлана, девушка грозно и предприимчиво запротестовала:

— Ещё одно касание — и я вызову охрану, которая караулит дверь. Насколько я знаю, в восточным крыле заключённых довольно кроткие из-за терапии дубинками, не так ли? Ты уже не маленький и понимаешь это,  — Киган едко огрызнулась, лишь придав дымку сексуальности к своей аппетитной груди, топорщащейся из-под платья и лишенной бюстгальтера, округлым бёдрам, молочной кожей заигрывающей тенями подола платьица, скрывающего наготу срамных мест. Киган жестко отказала.

Поведение Киган было смешным и наивным, не смотря на ее дикий серьез и решительность. Огромный чернокожий мужчина решил, что не стоит тратить время на хождения вокруг да около и встал. Он в тишине развернулся к Киган и потирал что-то очень и очень и очень внушительное у себя между ног сквозь желтые штаны. Благодаря лампе Киган могла увидеть очертания того, что же потирал и сжимал этот здоровый зэк

— Терапия дубинками здесь будет только одна. Черной дубинкой, киса. Охранник знает зачем ты здесь, так что не стоит меня пугать и показывать, что ты умная. Если ты такая умная, то соображай быстрее, сучка. Если ты хочешь, что бы твой хлюпик и слабак Шон не потерял последнее здоровье в этой тюрьме или вообще смог выйти на свободу живым, то придется подарить мне свое белое сочное тело, Киган — сказал, как отрезал мужчина и оттянув свои штаны сильно вниз обнажил свой длинный черный жилистый член, потирая его рукой, от чего он прямо на глазах девушки рос и увеличивался

Возмущение? Шок? Страх? Что взяло удила в мозгу девушки, пятившейся назад? Шаг зека к ней — шаг Киган от него, но что осталось про запас, когда девичьи ягодницы уперлись в ледяное железо двери, запечатанной засовами снаружи.

— Что?  — недоумевающе промямлила заложница, округляя аквамариновые глаза от распаляющегося животной страстью члена, кончиком целившегося осквернить её дрожащие уста.  — Чем Шон не угодил Вам? Почему я?  — отродясь нежный и очаровательный голосок блондинки фальшивил, срываясь истерическими нотками из-за натянутых струнами нервов. Исступлённо поколотив в дверь и крикнув «охрана! Охрана! », Киган обреченно поникла головой, пустив слезу-другую.

— Почему я?  — её мучал единственный вопрос, разделяющий её лоно и выделяющий предсеменную смазку пенис зека...

— Не трать силы напрасно, сучка — сказал негр и взявшись за волосы растерянной девушки, приподнял ее личико повыше и положил ей на милое личико свой тяжелый ствол, водя толстой головкой по ее щекам, смешивая ее слезки и его смазку. Член обдавал обоняние Киган запахом брутального 

мужчины, а ствол медленно стал упираться в сомкнутые губки, плавно раздвигая их твердеющим мощным членом

— Открывай ротик, соска... Открывай, ты же любишь своего Шона. Ты же сделаешь всё ради своей любви — подначивал ее мужчина

— Давай, покажи как ты умеешь сосать... У твоего муженька такой же член, правда?  — рычал мужчина, сдерживаясь от резкого грубого горлового минета, откладывая его на потом

Колени царапались о шероховатый пол. Незнамо как Киган очутилась на них, чувствуя мясистую плоть на щеке, сползающей жгутом к верхней губе, ввинчивающейся словно резиновой насадкой в расщелину промеж губ, нарочито и назойливо, между тем прядь её белокурых волос оказалась намотана на исполинский кулак. Белокурая пленница заплакала навзрыд, отворачиваясь от настырного пениса, пытающегося вероломно вскрыть её губы и ворваться с вандалистской страстью в горло. Глубоко в горло.

— Нет!  — процедила незадачливая женушка, бессильно охватив чёрное запястье той руки, что держало её голову намотанной светлой гривой. Шон. Это имя скребло её душу, которую она рискует потерять. Любовь! Предательство было табуировано, запрещено. Измена! Никогда!

— Нет!  — навзрыд прокричала девушка, заливаясь слезами, смывающими противную смазку с побагровевших щёк, хотя глупо было отрицать — половые губы и соски жертвы давненько налились горячей кровью. Пышные молочные груди неестественно заострились даже сквозь платье, выдавая хозяйку с потрохами. Измена...

Мужчина улыбался. Его забавляло сопротивление беленькой сучки. Особенным удовольствием было для него наблюдать, как это самое сопротивление ослабевало и как пропитанная высокой моралью особа подчиняется инстинктам и возбуждению

— да, Киган, да... Бери в рот мой черный член, сучка. Я хочу, что бы ты отсосала его. Вылизывай мой ствол, малышка. Уверен, у тебя еще не было члена настоящего мужчины. Давай, ради Шона! Поглубже...  — комментировал огромный зэк, поглаживая голову Киган и водя членом по ее язычку во рту. Он не спешил и не проникал слишком глубоко, позволяя девушке привыкнуть к его размерам. Лишь его рука немного опустилась ниже, сбрасывая лямки ее платья с плеч

— Давай, Киган... У тебя неплохо получается, соска... Старайся... Тебе нравится мой размер?

В судебной практике тяжесть преступления смягчается состоянием аффекта. Однако рыдающую, раздираемую в клочья желанием и верностью моложавую дуреху с обручальным кольцом постигло помутнение рассудка, безумие. Безумие от липкой прозрачной жидкости, стекающей с кончика носа, носогубного треугольника в желоб между губами, вторгающейся и вязко крадущейся к миндалинам и дальше...

Безумие от неуемного желания позволить сношать себя в рот ретиво, зверски с примесью первобытного садизма. Она готова была отдаться как последняя затасканная шлюха. Приосанившись, округлыми пухлыми губами она скользнула по члену вплоть до корня, коснувшись нижней кожаной уздечки. Твёрдый чёрный ствол лёг на язык, ласкаемый глоткой девицы. Энергично обсасывая пенис, даже с энтузиазмом, Киган баловалась с тяжеловесными яйцами в чёрной кожаной обертке, поглядывая глазами, обрамлёнными потекшей тушью, на губастого негра. Падшая, неверная жена сладко простонала, чувствуя разрастающийся жар промеж её полненьких бёдер, не отказавшихся бы от смачного шлепка... Шон. Это имя выцвело, опостылело, умерло, как 

гравировка надгробной плиты. Вся плоть ныла по скачкам на стороне, по качественной ебле без ведома супруга-неудачника...

— Вот так... дааа, умница, сука... Соси... давай, бери поглубже, соска... Дааа, Киган, ты способная хуесоска... А теперь мои яйца... Вылизывай их и дрочи мой черный хуй — приказывал мужчина и наслаждался тем, как с каждой секундой девушка становилась все послушнее и старательнее. Член огромного зэка окаменел еще сильнее, когда мужчина увидел взгляд блондинки полный возбуждения и желания угодить ему. Взгляд, полный одним вопросом — правильно ли я все делаю?

— Дааа, скажи, сучка, у тебя был член лучше моего?  — подкидывал дров в печь возбуждения девушки самец, шлепая толстым тяжелым стволом по щекам и губам Киган, вынуждая ее истекать смазкой и слюной по лицу и дальше на грудь

— Хватит! Снимай платье и ложись на кровать, белая соска — приказал мужчина и поднял Киган сильной рукой за волосы и шлепнул широкой ладонью по ее заднице, подтолкнув ее к кровати

Задранный подол платья незачем поправлять, однако волосы стоило пригладить — чистый инстинкт. Платье цвета морского бриза с легкой руки зажатой в тиски девушки пало к её ножкам, обутым в туфли на высоких шпильках. Непринуждённо, к слову, виртуозно, как отработанный навык, она грациозна откинула обувь, присев горящей от шлепка пятой точкой на кровать, тут же скрипнувшую.

Уголок её грешного рта игриво дернулся — и белокурая чертовка раздвинула колени, затем бёдра, наконец-то оголив будоражащую негра розовую промежность: симметричные набухшие губы, встрепенувшийся от страсти клитор, торчащий колпачком из-под кожаной уздечки, зияющее влагалище, завывающее оприходовать его любым размером.

— Я сделаю это один раз... Ради Шона... Ты же его оставишь в покое после этого, если я согласна?  — говорила Киган с надеждой в голосе и детской наивностью, розовея щеками, сексапильным молочным выменем и срамным лоно.

Огромный негр не сводил глаз с обнажающейся послушно блондинки, оглаживая свой черный блестящий ствол, что, конечно, не думал падать, в отличие от члена одного белого мужчины, которого Киган хорошо знала. Мужчина сам стянул с себя майку, обнажая рельефное мощное тело, покрытое мышцами и кубиками пресса. Затем и штаны, оставаясь в поношенных ботинках. Он голодными глазами смотрел на сексуальную сучку, что еще десять минут назад ломала перед ним комедию о верности и супружестве. Он медленно приближался к Киган, когда она развела свои ножки, призывно глядя на него

— Тебя никто и не спрашивал откажешься ты или нет, сука — отвечал грубый зэк и взявшись за икры девушки тут же задрал их на свои мощные плечи и приставил к ее текущей киске черную дубину

— ты течешь как ебливая сука, Киган. Сейчас ты ею и станешь — сказал мужчина, имени которого даже не знала Киган, и вонзил в ее узкую горячую щель головку члена

Она отбрасывает прозрачную, будто батист, фату, и влюблённо смотрит на счастливого жениха, опрятно одетого в классический костюм. Статная женщина лет сорока торжественно объявляет Шона Рокфорда и Киган Рокфорд мужем и 

женой. Под гвалт аплодисментов, пожеланий и слез празднества молодожены целуются, не выпуская друг друга из объятий. Этот поцелуй Шон повторил на выходе из зала суда, утешая горько плачущую супругу, чья грудь сдавливалась и трещала от потрясения — пять лет строгого режима. За что? Разборка, телефонный разговор, убийство по неосторожности. Она упорно не верила в виновность мужа, всегда доброжелательного и всепомогающего. Она любила его за нечто большее, чем отменный секс в первую брачную ночь или брутальность, кричащую о себе в каждом жесте и поволоке взгляда. Нет, она любила его за человечность, обходившуюся ему боком. Быть женой слюнтяя, неудачника и безнадежного романтика в целом. Он кое-как ублажал её, никогда не доводя до оргазма естественно. Только языком собственным и нежными словами.

Она позабыла клятву верности. Сейчас обрывисто из её глотки вырывались стоны, смешиваясь со шлепками мускулистого живота и бёдер мужлана с нежными и чувственными бёдрами Киган. Член растягивал влагалище, полностью входя в него. Закусив нижнюю губу, девица позволяла себе запрокинуть голову назад, изгибая по-кошачьи спинку, когда пенис заполнял её до упора, ибо кожей промежности Киган различала касание морщинистых яиц, навалившихся вместе с тазом озверевшего партнера. Между тем обвила рельефными икрами поясницу зека, вцепившись ноготками в его спину и прикусив мочку уха.

Негр навис над хрупкой сучкой и размеренно входил в узкое влагалище Киган, туда, куда ни один член не доставал ранее. Разве Шон был способен на такое? Мужчина наращивал темп постепенно, все резче и резче вторгаясь в хлюпающую пизду расставившей бедра белой шлюхи. Проникая все глубже и глубже, самец рычал все громче и громче, руками то сжимая грудь девушки и сдавливая толстыми пальцами ее вставшие соски, то давал пощечины громко стонущей белой подстилке.

— Твоя пизда настолько узкая, что ясно, что никто в тебя не входил больше чем на десять см — рычал мужчина и взявшись за горло Киган увеличил силу и напор, двигаясь словно отбойный молоток,

вдавливая девушку в кровать, вынуждая киску течь обильнее, особенно от грубых шлепков по трясущимся сиськам

— Дааа, узкая блядина... принимай мой черный хуй... дааа... сжимай его в себе, замужняя шлюха. Негр буквально вдавливал фигуристую дамочку, чеканил каждое проникновение, как будто работал долотом. Глубокие царапины — точно шлейф за напряженными пальчиками, впившимися в бугристую спину зека, понятия не имеющего о стимуляции партнёрши. Грудь болела от хлёстких ударов, щеки пламенели то ли от возбуждения, то ли от пощёчин, однако ничто не сбивало вульгарного настроя в раздвинувшей ножки дамочке. Оставив автограф ноготками на спине, её ручки перешли в поглаживания шеи и плеч мужлана, вспотевшего из-за яростной ебли, не выматывающей его. Пронзительный крик исторгся из распахнутого рта белокудрявой шлюшки. В ответ железная дверь прозвенела, будто церковный колокол, возвещающий о конце службы.

— Заканчивайте! Время на исходе!  — прогремел бас охранника.

Сохраняя накал, Киган взяла подбородок самца и повернула его лицо к себе, сладострастно прошептав:

— Кончи в меня,  — и инстинктивно поцеловала насильника.  

Мужчина ответил на поцелуй, продолжая жадно и мощно трахать стонущую белую сучку. ОН слышал, как охранник возвестил, что свидание уже почти на исходе, и вложил в свои движения всю страсть и немереную силу. Черный ствол уже легче и быстрее проникал в самку на всю длину

— Сейчас я залью твою текущую пизду, шлюха... Сейчас получишь моей спермы прямо в матку, замужняя сучка — рычал огромный мужчина. В отличие от ранее упоминаемого муженька, этот не бросал слова на ветер. Мощный поток горячей вязкой спермы ударил в Киган и стал заливать влагалище замужней девушки. Спермы было очень много, огромный мужчина наполнял свою белую самку своим семенем, вогнав свой ствол на всю длину и надавливал еще, будто желая проникнуть в киску вместе со своими тяжелыми яйцами

— Ооо дааа сучка... принимай... принимай все — рычал словно зверь зэк, вытирая пот со лба, а затем вынул свой тяжелый член, блестящий спермой и смазкой Киган и встав на ноги, подошел к личику блондинки и сунул член ей в рот

— Пора почистить член, сучка... Заодно распробуешь сперму... сперму настоящего мужика

Свидание закончилось. Теперь мужчина заправив член в штаны и забрав майку пошел к выходу

— Завтра снова сюда приходи. После свидания с ним. Ясно?

Нехотя натягивая платье обратно, ныряя в туфли на высоких шпильках, Киган словно пребывала в ступоре, не замечая бегущую по подбородку жирную каплю мужского семени. Когда дурман рассеялся, осталась лишь вина и стыд, принявшийся с превеликим аппетитом жрать изнутри неверную жену, изменившую ради мужа? Глупое оправдание, и Киган явственно понимала это, однако среди тумана в голове и растекающегося тепла во влагалище воскресал, созревая, вопрос, оставшийся без внимания.

— Ты так и не ответил,  — застегнув поясок на талии, девушка обернулась к зеку, вся измазанная в потекшей косметике,  — почему я? Или я всего лишь одна из тех жён, чьих мужей вы тоже насилуете?

Два раза каблуки цокнули. Киган нарушила интимную зону афроамериканца, заглянув ему в похотливую физиономию:

— Как тебя зовут? Или твоё имя навсегда заменилось на номер?  — голубые очи указали на номер.

— Потому что ты заслуживаешь намного большего, белая шлюха — сказал он, едва не переступая через порог камеры и шлепнул по заднице Киган, так возбуждающе, как это не делали в студенческие годы девицы

— Меня зовут Грег. Большего тебе знать пока не надо — ответил он и проскользнув по бедру блондинки своей горячей рукой, он скрылся за дверью. Правила были таковы, что они не могли выйти вместе. Девушку оставили одну всего на минуту. Охранник вернулся с ехидкой улыбкой

— На выход, миссис Рокфорд — прозвучал его бас, полный сарказма. Он, опытный мужчина, конечно же уловил изменения в повелении и взглядах этой женщины. Какая она зашла и какая вышла из этой камеры — наблюдение за этим одно удовольствие. Грег, видимо, знал свое дело лучше многих мачо на свободе. Охранник провел девушку на выход до самой двери.

— До скорого, миссис Рокфорд.  

Приятного дня.