Водитель

Ожоговое отделение больницы Карлайла.

14 сентября

— Он нас слышит?  — спросила Мишель, когда они переворачивали пациента, чтобы поменять ему простыню.

Николя Эванс посмотрела на монитор. Частота сердечных сокращений вернулась к норме.

— Нет, это был просто всплеск. Такое иногда случается, пациент может быть абсолютно нормальным в течение нескольких часов, затем по какой-то причине пульс резко учащается, а потом возвращается в свой нормальный ритм. Уверяю тебя, уровень успокоительного настолько высок, что для того, чтобы его разбудить, потребуется больше, чем рассказы о твоей личной жизни.

— Я не знаю. Ты, ведь, слышала истории о том, как пациенты просыпаются на операционном столе?

— Да, и большинство из них именно это — истории. Подтвержденных случаев очень мало.

— Но мы поощряем посетителей разговаривать с пациентами в коме, так что они должны что-то слышать.

— Мистер Макинтайр находится в коме, вызванной наркотиками. Это совсем другое, он ничего не чувствует, ничего не видит и ничего не слышит. Важно дать его телу немного восстановиться без боли. У него было достаточно травм. Мы будем возвращать все постепенно, но сейчас мы держим его на грани смерти. Он ничего не слышит, так что давай перейдем к пикантному.

Николя ошибалась — Роберт Макинтайр слышал каждое слово. Он не мог обработать его, не знал, как связать его с текущей ситуацией. Он даже не знал, что это была за ситуация, но слова вливались в его подсознательную память. Стимуляция длилась недолго. Медсестры вскоре закончили свои обязанности и покинули палату, оставив его только со звуком аппаратов. Позже в тот же день он заметил, что в палате стало больше людей. Несколько из них, сгруппировались вокруг кровати.

— Похоже, он хорошо поправляется. Думаю, пора начинать возвращать его обратно. Что вы думаете, доктор Робертс?

— Кажется, он хорошо реагирует, сэр, и внутренние повреждения хорошо заживают.

Первый мужчина заговорил снова.

— Есть успехи с семьей, сестра Эванс?

— В последнее время нет, мистер Хендерсон. Мы связались с его женой, и она приходила и сидела с ним первые два дня, но с тех пор, мы её не видели.

— Такое иногда случается, сестра. Когда семья понимает, насколько серьезная задача стоит перед ними, они часто опускают руки. Продолжайте пытаться — я уверен, что она одумается. Нашему мистеру Макинтайру предстоит долгий и трудный путь. Ему понадобится вся помощь и поддержка, которую он может получить.

— Начинайте снижать дозу лекарств, доктор Робертс, и давайте уберем аппарат искусственной вентиляции легких. Посмотрим, сможет ли он дышать самостоятельно.

Прошло некоторое время, но когда они ушли, он понял, что они говорят о нем. Почему? Что случилось и почему здесь нет Бетани? В следующий раз, когда к нему пришел посетитель, он смог немного прийти в себя, и ему даже показалось, что он узнал голос.

— Привет, Бобби, как дела? Что, не отвечаешь? Это первый раз, как я понимаю, когда ты теряешь дар речи.

В наступившей паузе Роберт попытался подумать. Он знал этот голос, но не представлял, кто это мог быть.  

Бобби, он назвал меня Бобби. Никто не называет меня Бобби, все знают, как я это ненавижу. Роберт или Роб — это нормально, но Боб или Бобби — это точно запрещено. Только один человек называл меня Бобби, мой отец, и он мертв. Боже мой, я, наверное, умер — голос был мне знаком.

— Ну, это прекрасная неприятность. Согласно этим записям, для тебя, Бобби, ничего хорошего не предвидится — если ты выживешь, все уже никогда не будет как прежде. Ты совершил так много ошибок, но эта последняя, и похоже из тех, за которые ты будешь расплачиваться всю оставшуюся жизнь, какой бы долгой она ни была.

Значит, я не умер. Голос не моего отца, так кто же это, черт возьми, такой. Черт, хотел бы я видеть. Где я, черт возьми, нахожусь и как я сюда попал?

— Ладно, Бобби, мне пора идти, скоро вернусь и увижу тебя снова.

— Нет, подожди,  — хотел сказать Роберт.  — Останься, расскажи мне, что за ошибка, как я здесь оказался.

Как бы сильно он ни хотел, Роберт не мог издать ни звука, и мужчина оставил его в одиночестве.

•  •  •

P. C. Automotive. Пенрит.

7 августа

Муж

Начинался прекрасный августовский день, и казалось, что все в мире хорошо. Я стоял у окна своего кабинета и смотрел на открывающийся вид. Это была главная причина выбора этого места. Расположенный на восточной окраине торгового комплекса, я мог смотреть на открытую местность и горы. Возможно, Пенрит и не является для всех идеальным местом для бизнеса, но в такой день, как этот, он был на высоте. Такие дни напоминают мне о том, как мне повезло. Не могу сказать, что я планировал все это, когда бросил университет Ньюкасла и устроился на работу в ВАС — именно там, как мне казалось, меня ждало будущее.

Мой помощник, Джеки Фостер, пришла в офис с утренним кофе. Она поставила кофе на стол и присоединилась ко мне у окна.

— Вы можете объяснить, почему люди хотят быть в Лондоне, когда они могут смотреть на это?

— Не все видят вещи так же, как вы, мистер Шафто.

Я закатил глаза и вздохнул.

— Как долго ты работаешь на меня, Джеки?

— Уже десять лет.

— Десять лет, и ты все ещё не можешь называть меня Роном или Рональдом?

— Это как-то не очень правильно, сэр.

— О нет, не сэр, даже мистер Шафто лучше, чем это.

Я вернулся к своему столу и сел. Джеки заняла стул напротив.

— Знаешь, Джеки, в такие дни я понимаю, как мне повезло.

— Некоторые говорят, что вы сами создали свою удачу.

— Не всем выпадали мои возможности. Кто ещё может сделать бизнес, из двух своих самых больших любимых увлечений?

— Кхм! Больших любимых увлечений — разве вы не забыли кого-то, ну, вообще-то, двоих?

— Ах да, ты меня раскусила. Сара и Энтони настолько выше всего остального, что я даже не включил их в уравнение.

— Вы всегда должны говорить, как инженер? Действительно, в уравнение не включены.

Джеки рассмеялась, вызвав улыбку 

на моем лице.

— Я говорил об электронике и автоспорте. Если бы это не было моим бизнесом, я бы занимался этим как хобби.

— Так как же вам удалось сделать из этого бизнес?

— Все произошло случайно, я оказался в нужном месте в нужное время. У моего босса в ВАС был сын Колин, который участвовал в гонках Мinis. Мы подружились, и я начал помогать ему в боксах. В обмен на мою работу, он разрешил мне иногда ездить на его запасной машине. Я всегда был конкурентоспособным, поэтому в университете я всегда усердно занимался. Я должен был стать лучшим. Мне нравилось водить машину, и я был хорош, но без регулярной езды, я никогда не смогу стать соперником. Я мог бы ездить чаще, но, думаю, я был слишком полезен в питстопе и гараже.

— Так как же вписалась электроника?

— Я уже подхожу к этому. В мире автомобилей произошла почти революция. Внезапно у нас появились системы управления двигателем, впрыска топлива и контроля тяги. Даже антиблокировочные тормоза стали электронными. Многие команды пытались вырвать электронику, поскольку она ограничивала возможности гонщика. Я попробовал переделать системы и смог перепрограммировать их. В кратчайшие сроки, у меня появились разные чипы для каждой трассы, на которой мы гонялись. Колин был стабильно быстрее на каждой трассе, на которой мы гонялись, и вскоре стал претендовать на победу в национальном чемпионате. Люди начали задавать вопросы, а инспекторы даже разобрали и измерили его двигатель. Колин вскоре дал им понять, откуда берется дополнительная мощность.

— И это было началом P. C. Automotive?

— Более или менее. Вскоре у меня был хороший бизнес по перепрограммированию чипов, для блоков управления двигателем. Как только я узнал, сколько люди готовы платить за дополнительные характеристики, я на прощание поцеловал ВАС и начал бизнес в своем гараже. Я купил собственную машину и начал участвовать в гонках. У меня появился спонсор, и уже через два года, я лидировал в Национальном чемпионате среди седанов. Это были хорошие дни — я скучаю по азарту соревнований.

— Вы не можете оставить это там. Вы выиграли чемпионат?

— Нет, Колин погиб на трассе. После этого, это уже никогда не было прежним.

— Наверняка миссис Шафто волновалась.

— Она сказала, что ей трудно жить, не зная, вернусь ли я домой целым и невредимым. Я видел, как менялось выражение её лица, по мере приближения дня соревнований, и понимал, что не могу позволить ей переживать. Когда я ушел, люди думали, что это потому, что я винил себя за несчастный случай. Это не так. Я не сделал ничего неправильного, я вел машину так, как всегда вел машину. Только Колин знает, что творилось у него в голове, а он не расскажет.

— Так вы были там, на гоночной трассе, когда ваш друг погиб?

— Я был там, я лидировал в гонке. Это был Мэллори Парк. Если бы я выиграл эту гонку, мне нужно было бы попасть 

в первую десятку на следующей гонке, чтобы выиграть чемпионат. Я был очень возбужден, но Колин нашел откуда-то дополнительную мощность и был прямо у меня на хвосте. Когда мы выходили из "локтя дьявола" на пятом круге, я посмотрел в зеркало и увидел, что Колин отклонился вправо. Должно быть, он знал, что не сможет сделать это. Я никак не мог или не хотел подвинуться, чтобы пропустить его. Он столкнулся со стеной пит-лейна и понесся назад по трассе. В зеркало я видел, как, по крайней мере, ещё одна машина столкнулась с его машиной. Во время гонки ты не замечаешь таких вещей, и моё вождение не изменилось, пока я не увидел дым, когда поднимался обратно к повороту. Машина Колина горела на полпути по главной прямой. Желтые флаги погасли, и маршалы гонки столпились вокруг, пытаясь потушить пламя. Я с визгом остановился рядом с обломками. Колин размахивал руками — он пытался выбраться из ремней безопасности. Я пронесся мимо маршалов, по пути прихватив огнетушитель. Стоя как можно ближе, я выпустил СО2. Огонь утих, и я нырнул в окно, чтобы вытащить Колина.

— В тот день я узнал, что огнеупорные костюмы не полностью, а водительские перчатки мало защищают от жара горящей машины. Я сам получил несколько ожогов. Колин был жив, когда я его вытащил, но повреждения его легких были так велики, что он умер через неделю.

— Так вы ушли и направили всю свою энергию на создание этой компании?

— Ну, ты же знаешь, что я продолжал участвовать в гонках. Контакты, которые я наладил, помогли построить компанию, которую ты видишь сейчас. Когда люди думают об электронных решениях, мы занимаем первое место в списке тех, с кем нужно поговорить, потому что мы лучшие.

Джеки просто улыбнулась, скрестила ноги и положила планшетный компьютер на одно колено. Я бросил на нее недоверчивый взгляд

— Знаешь, Джеки, мне кажется, что я уже рассказывал тебе все это раньше.

— Да, рассказывали, но мне нравится это слушать, и каждый раз, когда вы мне это рассказываете, я узнаю что-то новое.

Я засмеялся.

— Ладно, ты потратила достаточно нашего времени, что у нас в ежедневнике на сегодня?

— Люди из Rеnаult придут в 13:00, и я выделила для них остаток вашего дня. Сегодня утром вы свободны, но бухгалтерия просила напомнить вам, что вы не сдавали отчетность за два месяца, так что, возможно, вам стоит заняться этим.

— Раб-водитель,  — ухмыльнулся я.

Джеки встала, взяла свою чашку с кофе и вышла из офиса. Я не мог не любоваться её ногами и изгибом её попы, когда она шла к двери. Я посмотрел в окно на поросшие вереском холмы.

— Жизнь не может быть лучше, чем эта,  — сказал я себе.

Повернувшисья к своему компьютеру, я открыл почтовый клиент и сразу же усомнился в том, что жизнь будет такой же хорошей ещё какое-то время.

•  •  •

Страховые офисы Barnsdale, Кендал

7 августа

Жена

На третьем этаже Барнсдейл Хаус я посмотрела в 

зеркало, чтобы проверить свой макияж. "Ты справишься",  — сказала я себе. Во внешнем офисе Роз, мой администратор, посмотрела на меня и подняла брови.

— Сегодня он снова звонил, миссис Шафто. Он хотел узнать, свободны ли вы на обед.

— Надеюсь, ты ответила ему "нет".

— Я сделала именно так, как вы сказали. Я сказала ему, что вы были заняты всю неделю. Знаю, что это не моё дело, Сара, но я думаю, что вы поступаете правильно. Языки уже заплетаются. Мистер Макинтайр — симпатичный мужчина, думаю, многие девушки завидуют.

— Мистер Макинтайр тоже женатый мужчина, а поскольку я замужняя женщина, то завидовать нечему. Просто так получилось, что мы вместе учились в университете. Он пошел своей дорогой, а я своей. Мы просто вспомнили старые времена, вот и все.

— Вы уже все вспомнили? Это причина, по которой вы продолжаете игнорировать его?

— Мои причины — не твое дело, Роз. Ты должна помнить об этом.

— Мне жаль, миссис Шафто. Вы, конечно, правы — я просто прикрывала вашу спину. Когда такие вещи становятся плохими, всегда страдает женщина,

Мое лицо покраснело, когда она снова защелкала своим "персональным ассистентом".

— Ничего не случится, потому что нечему становиться плохим. Я надеюсь, ты дашь это понять всем сплетникам. Честно говоря, я удивлена, что у них нет более интересных занятий, очевидно, мы недостаточно много работаем над ними. А сейчас я иду на обед с другом, и, прежде чем ты спросишь, нет, это не мистер Макинтайр.

Роз сидела за своим столом и смотрела в пол. Она всего лишь пыталась предупредить меня. Теперь, получив пощечину, она чувствовала себя более чем жалко. Все ещё кипя от злости, я вышла из офиса и вошла в лифт. Как эти люди смеют совать свой нос, в мою личную жизнь?

Сидя в машине, я чувствовала себя виноватой за то, как я пожурила Роз. Я знала, что языки будут болтать, когда я сказала Роберту прекратить звонки, но Роберт не был человеком, который принимает "нет", в качестве ответа. Почему он не может принять, что прошлое осталось в прошлом? Теперь все изменилось, я изменилась, даже если он пробудил что-то, что я думала, я похоронила.

Слезы навернулись мне на глаза, когда я подумала о том, во что я ввязалась. Порывшись в сумке, я достала салфетку и телефон. Я почувствовала непреодолимое желание поговорить с Рональдом. На мгновение, я просто взглянула на его фотографию, прежде чем позвонить.

Рональд взял трубку почти сразу.

— Привет, красавица, чем обязан такому удовольствию?

То, как он говорил со мной по телефону, всегда заставляло меня смеяться.

— Ничего особенного, я просто хотела услышать твой голос.

— Ну, тебе повезло — ты поймала меня перед тем, как мы пойдем на обед с ребятами из Rеnаult. Есть ли что-то, что ты хочешь, чтобы я сделал перед уходом?

— Нет, ничего.  — Рональд чувствовал её колебания.  — Ронни!

— Да?

— Я люблю тебя.

— И я тоже тебя люблю. Ты уверена, что нет другой причины, чтобы звонить 

мне?

— Конечно.

— Хорошо, мне пора идти, увидимся вечером. Люблю тебя, пока.

— Пока,  — сказала я и подождала, пока он отключится.

Когда его фотография снова появилась на экране, я поцеловала его.

— Я люблю тебя, Ронни Шафто,  — сказала я, вытирая слезы и нажимая на кнопку запуска.

Двигатель взревел, и я устроилась поудобнее, прежде чем отправиться в ресторан.

•  •  •

Ресторан находится на пешеходной Хай-стрит Кендала. Я была благодарна за прогулку. Она дала возможность собраться с мыслями. Туристический сезон был ещё в самом разгаре, и ресторанная торговля выплеснулась на улицу. Внутри я вскоре нашла Салли. По правде говоря, её трудно было не заметить. Она уже сидела за столиком у окна. Её узкая красная юбка, была наполовину задрана на бедра. Белая майка с низким вырезом демонстрировала её объемную грудь, а светлые волосы привлекали внимание к её загорелой коже. Она увидела, что я вошла, встала и помахала рукой. Этим, она привлекла внимание всех мужчин в ресторане.

Мы обменялись поцелуями в щеки через стол, и Салли сразу уловила моё напряжение. Как только мы сели, Салли налила мне стакан воды.

— Ну, подруга, что случилось?

— Я не понимаю, о чем ты? Почему ты думаешь, что что-то не так?

— Обычно, это я зову тебя на один из таких обедов. Всякий раз, когда последний мальчик-игрушка находит себе модель помоложе, я звоню тебе. Мы устраиваем один из наших обедов, и я плачу у тебя на плече. Так что же заставляет тебя звонить мне, а потом сидеть здесь вся на взводе, готовая взорваться?

— Я только что поссорилась со своей помощницей. Думаю, я немного перегнула палку.

— Это объясняет напряжение, но ты звонила мне два дня назад.

Я уже собиралась что-то сказать, когда заметила, что официант завис. Я кивнула Салли, которая повернулась, чтобы посмотреть на него. И не смогла удержаться от ухмылки, когда она немного спустила свой топ, обнажив ещё большее декольте. Его лицо покраснело, и он кашлянул.

— Вы готовы сделать заказ, дамы?

Мы обе разразились хохотом. Официант смутился ещё больше.

— Я даю вам ещё несколько минут.

Затем он ушел, оставив нас хихикать. Все напряжение исчезло, пока мы изучали меню и делали свой выбор к тому времени, как официант вернулся. Мы все ещё ухмылялись, когда делали заказ. Когда официант ушел, Салли протянула руку через стол и взяла меня за руку,

— Теперь ты собираешься рассказать мне, что все это значит?

Я отдернула руку и провела пальцами по волосам, отбрасывая их назад, на плечи. Сев обратно, я начала разминать руки.

— Салли, я сделала большую глупость.

— Ну давай, девочка, выкладывай. Что ты наделала?

— Я не знаю, как это произошло. В общем... После всех лекций, которые я тебе читала, теперь я делаю то же самое.

— Что значит "то же самое"..? Подожди — только не говори мне, что у тебя роман.

— Ну, не совсем роман, но да, я переспала с другим и не знаю, что делать.

— Я правильно понимаю, что Рональд 

не знает об этом?

— Нет, я так не думаю, но это лишь вопрос времени. На работе уже пошли слухи, поэтому я и пожурила свою помощницу.

— Я вижу, что есть только одно решение. Ты должна рассказать Рональду. Этот человек поклоняется земле, по которой ты ходишь. Ты расскажешь ему, объяснишь, как это произошло. Потом ты пообещаешь ему, что это больше никогда не повторится, и бросишься на его милость. Какое-то время тебе будет не по себе, но он простит тебя.

— Я не могу сказать ему, Салли. Он ненавидит Роберта. В его понимании, это было бы полным предательством.

— Роберт, это другой мужчина, верно? Откуда Рональд его знает?

— Его зовут Роберт Макинтайр, и мы оба познакомились с ним в университете. Уже тогда в нем что-то было. Он взял академический отпуск на год, чтобы попутешествовать. Он был всего на год старше нас, но, казалось, это все меняло. Мы все нервничали из-за перехода на новую ступень, но он просто воспринял это спокойно. Позже я узнала, что его отец был богат, поэтому для него это было не так важно, как для всех нас. Добавь к этому тот факт, что он был безумно красив. Большинство девушек хотели его.

— Почему Рональд ненавидел его, он никогда не производил впечатление ревнивца.

— Роберт был всем тем, чем не был Рональд. Он был в высшей степени самоуверен. Рональд говорил, что он был высокомерным. Он всегда ожидал, что добьется своего, и обычно добивался. Рональд утверждал, что он жульничал в сквоше, но в основном, я думаю, что дело было во мне. Сначала я этого не понимала, но Ронни был влюблен в меня, с первой недели нашего знакомства.

— Так это была ревность?

— Нет, не совсем. Он ненавидел его за то, как он обращался со мной. Ронни никогда не мог понять, почему я позволяла ему все спускать с рук.

— Ух ты, теперь ты действительно должна объяснить, что ты имеешь в виду под "тем, как он обращался с тобой"? Ты же не хочешь сказать, что позволяла ему бить себя?

— Нет! Конечно, нет. Как я уже сказала, он был старше, более житейский, более опытный. Он увлекался вещами, о которых я даже не слышала. Мы встретились после концерта в общей комнате младших классов, и он с первого дня дал понять, что это будут отношения без ограничений. Он действительно был очень доминантным, а я была очарована им, поэтому согласилась на это.

— Я совсем забыла о нем, но два месяца назад, он зашел ко мне в кабинет.

Принесли закуски, и разговор на мгновение прервался. Салли погрузилась в свою еду, а я сидела, подталкивая еду на своей тарелке. В перерывах между укусами, Салли снова заговорила.

— Так что же он делал в твоем офисе?

— Он директор по продажам в Barnsdale Insurance. У него есть полное право входить в мой кабинет. Хуже того, он женат на дочери 

Тома Александра.

— Девочка, ты точно знаешь, как их выбирать. Он должен быть чертовски привлекательным, чтобы ты так рисковала.

— Раньше я так и думала, но не теперь. У него есть некоторые качества, которые, время от времени, нужны девушке, но мой Ронни в два раза больше, чем он.

— Так зачем что-то начинать? Я просто не понимаю.

— Честно говоря, Салли, кажется, я и не думала. Я была совершенно удивлена, когда он появился в Лондоне. Как будто он нацелился на меня.

Подошел официант, чтобы убрать тарелки. Саре пришлось заверить его, что с её едой все в порядке. Пока они ждали основного блюда, Салли снова начала расспрашивать.

— Мне кажется, что он имеет над тобой какую-то власть. Может, расскажешь мне всю историю?

— Мы познакомились на концерте в студенческой гостиной младших курсов. Будучи студентами, мы оба выпили изрядное количество алкоголя. На следующее утро, я проснулась в постели Роберта и уже больше оттуда не вылезала. Он был высокомерным ленивым ублюдком. Его привилегированное происхождение, наделило его чувством исключительности. Тот факт, что он никогда не испытывал недостатка в деньгах, сделал его популярным в некоторых кругах. Даже в девятнадцать лет, у него был выбор девушек. Его рыжие волосы, голубые глаза, подбородок и мускулистое телосложение, делали его очень привлекательным. Как и большинство девушек, я воспринимала его по-другому. Для меня он не был высокомерным, у него была доминирующая личность.

— Я была полностью очарована им и наслаждалась покорностью. Когда он сказал мне сделать ему минет, я встала на колени и сделала это. Это было впервые в моей жизни, и мысль об этом показалась мне отвратительной, но это меня не остановило. Когда он сказал, что у меня не очень хорошо получается, я решила исправиться. Через месяц, я переехала к нему. В честь этого, он трахнул меня в задницу. Это был мой первый раз, и это было чертовски больно. Мне пришлось использовать подушку, чтобы заглушить свои крики. Сейчас я понимаю, что он сделал это неправильно, но в те дни я была наивной и думала, что это нормально. Роберт просто смеялся и говорил, что я привыкну к этому.

— К концу второго года обучения, я прочно закрепилась в роли покорности. Роберт возвращался домой в Лестер на каникулы, и мы устроили в доме большую вечеринку. В середине вечера, Роберт посмотрел на меня и велел раздеться. Если бы мы были одни, я бы сделала это немедленно, но в присутствии всех его друзей я, мягко говоря, не хотела. Когда он сказал мне выбрать между раздеванием и поиском другого места жительства после каникул, я сразу же согласилась. Провести следующий год без него, было слишком ужасно, чтобы думать об этом. Остаток ночи я провела обнаженной, танцуя с Робертом и всеми его друзьями, которые просили. К концу ночи мои соски болели от щипков, а задница была красной от шлепков. Несколько человек пытались засунуть пальцы в 

мою киску, но я смогла их отогнать. В конце вечеринки, Роберт привел меня в спальню за наградой. Он позволил мне сделать ему минет. Когда я стояла перед ним на коленях, а он вводил свой член в моё горло и выводил из него, моё унижение было завершено, когда один за другим его друзья просунули голову в дверь, чтобы пожелать мне спокойной ночи.

— На последнем курсе, я ещё больше погрузилась в разврат. Роберт начал требовать секса на виду у своих товарищей, и я сделала это. Я думала, что нет ничего, на что бы я не пошла, чтобы удержать его. Ничего, пока он не попросил меня сделать минет его приятелю Джону. Это был день рождения Джона, и у нас была вечеринка.

— Дело в том,  — сказал он мне,  — что я обещал Джону минет, на его день рождения.

Повернувшись, я ударила его по лицу.

— Ты обещал ему, ты ему и делай.

Я оставила их там и ушла в нашу спальню. Они все напились, а я улизнула в бар студенческого союза и провела ночь, выпивая с Рональдом. Я была полностью уверена, что нашим отношениям пришел конец. На следующее утро я была очень удивлена, когда Роберт вел себя так, как будто ничего не произошло. Я рассказала ему, что провела вечер с Рональдом, но он и глазом не повел.

— Ты и этот придурок! Боже, милостивый, как будто у него есть шанс.

— Не будь таким злым. Рональд очень милый. Мы отлично провели время.

— Этот парень — лузер, с милым не переспишь. Полагаю, у вас ничего не было, верно?

— Нет, не было, но это не значит, что я бы не сделала этого, если бы он захотел.

— Ты пила с парнем, и он не пытался тебя трахнуть? Он не только чудик, он ещё и гей.

— Уверяю тебя, это не так. Он просто джентльмен, вот и все.

— Так это значит, что ты съезжаешь?

— Я бы не стала заходить так далеко — просто подумала, что ты захочешь узнать, куда я ходила прошлой ночью.

— Давай проясним одну вещь, Сара. Если ты останешься со мной, ты будешь моей, и я буду делать с тобой все, что захочу.

— Я буду делать все, что ты захочешь, но только с тобой. Я не позволю тебе продавать меня своим друзьям.

— Ух ты! Одна ночь с чудиком, и у шлюхи появился хребет. Ладно, шлюха, оставайся, но помни, ты теперь моя.

— Я всегда была его, и я знала это. Я не могла уйти от него так же, как и полететь на Луну. Мне было больно, когда он называл меня шлюхой, но я была его шлюхой, и это было все, что имело значение. Через пару недель он купил мне ошейник и сказал, чтобы я надевала его всякий раз, когда выхожу из дома. Он был похож на собачий ошейник, но фиолетового цвета и из замши. Через него 

было продето латунное кольцо для крепления поводка. Если мы выходили вместе, он прикреплял поводок и заставлял меня стоять на коленях на полу у его ног. Тогда я узнала, как Рональд относится ко мне. Мы пошли на концерт в здание студенческого союза. Роберт сидел за столом, а я стояла на коленях у его ног, как послушная зверушка. Я знала, что нравлюсь Рональду, но когда он вошел в зал и увидел, что Роберт обращается со мной как с животным, его лицо побелело, и он вышел из зала. Я думаю, он вышел на улицу, чтобы его вырвало. Мне было так стыдно, я хотела пойти за ним и все объяснить, но когда я двинулась, то почувствовала, что Роберт натянул поводок.

— Так продолжалось до конца нашего последнего года, Роберт, казалось, получал удовольствие от того, что унижал меня. Мне было больно и стыдно, но пока я была его, мне было все равно. Он больше не пытался делить меня со своими друзьями, и я позволила ему обращаться со мной, как с сексуальной рабыней. Рональд, казалось, избегал ходить в места, где он мог бы нас встретить.

— Я закончила школу с отличием во втором классе — к моему удивлению, Роберт едва набрал проходной балл. Рональд, конечно, получил с отличием. Мы оставались в кампусе до церемонии вручения дипломов, а в ночь перед выпускным вечером, мы с Робертом устроили грандиозный трах. Я стояла на четвереньках на кровати, а Роберт трахал мою задницу. Он был прав, я привыкла к этому, и он начал использовать соки моей киски для смазки. Дверь в спальню была открыта, и его друзья стояли в дверях и разговаривали с ним. Когда это происходило, он, казалось, получал огромное удовольствие от того, что вытаскивал свой член из моей попки и двигался, чтобы засунуть его мне в рот. Сейчас, мысль об этом вызывает у меня отвращение, но это удивительно, что ты можешь сделать, когда полностью отдаешься мужчине.

— Церемония прошла без происшествий. Несколько человек удивились, увидев меня без ошейника, но Роберт сказал, что мне не нужно его надевать. После, в баре, мы выпили по случаю праздника, и я спросила Роберта о том, что беспокоило меня уже некоторое время. Он был особенно спокоен по поводу поиска работы и, казалось, был уверен, что "что-нибудь да найдется".

— Выпускной закончился. Что мы будем делать дальше?

— Ну, я думаю, ты поедешь домой. Папа устроил меня на работу в Чикаго. Я просто на несколько дней поеду домой повидаться с семьей, а в понедельник улетаю.

— А как же я? Как ты будешь обходиться без своей маленькой секс-рабыни?

— Извини, но для лишнего багажа нет места. Я уверен, что найду кого-нибудь там. Девушки очень любят английский акцент. Это было хорошо, но ты должна была понять, что это закончится.

— С этими словами он встал и ушел, даже не поцеловав на прощание. Теперь он 

вернулся и стал директором компании, в которой я работаю.

•  •  •

Р. С. Automotive, Пенрит

7 августа

Муж

«Мистер Шафто,

Думаю, вам следует знать, что у вашей жены роман с коллегой по работе. Они встречаются уже некоторое время, и я думаю, что вам пора что-то с этим делать.

Друг»

Я взял трубку.

— Привет, Джеки, можешь соединить меня с Иваном из отдела информационных технологий?

— Конечно, мистер Шафто, я разыщу его и попрошу позвонить вам.

— Спасибо, Джеки. Побыстрее, пожалуйста.

Я никогда не был одним из тех, кто реагирует "на коленке". Сара смеялась над тем, как долго я злюсь или реагирую на пугающие ситуации. В университетские годы, я попал в аварию на мотоцикле. На быстром повороте двигатель заглох, и я оказался лежащим на дороге, а навстречу мне с холма несся сорокатонный грузовик. Грузовик остановился всего в двух метрах от меня, и водитель помог мне поднять мотоцикл. Я дотащил его до стоянки и частично разобрал и восстановил заглохший двигатель. Затем я поехал на свою летнюю работу. Только когда я добрался до работы, у меня пересохло во рту, и я начал дрожать. То же самое было, когда погиб Колин. Я знал обо всех опасностях, но не чувствовал страха, пока работа не была сделана. Сейчас я чувствовал то же самое, ни гнева, ни слез, только решимость докопаться до сути. Если это была шутка, я должен был найти того ублюдка, который её послал, и показать ему, что он ошибается. С другой стороны, если это правда, то я должен был решить, что делать с Сарой и её любовником. Я помню, как прочитал цитату Саши Гитри об этой ситуации: "Когда мужчина крадет твою жену, нет лучшей мести, чем позволить ему оставить её себе". Никто не крал её, но вопрос был в том, что я готов сделать, чтобы остановить это.

Я только загрузил браузер, как зазвонил телефон.

— Мистер Шафто, у меня для вас Иван.

— Спасибо, Джеки, соедини его, если можно.

— Алло, Иван?

— Да, босс, чем могу помочь?

Иван Григорьев был недавним пополнением в штате. Сын украинских иммигрантов, он получил диплом с отличием в области компьютерных систем и работал в столичной полиции в отделе криминалистических вычислений. Если на компьютере что-то было спрятано, Иван мог найти это даже после того, как вы удалили это и стерли диск. Однажды он сказал мне, что анонимность в Интернете — это миф. Сейчас я надеялся, что он прав.

— Я только что получил тревожное анонимное письмо. Каковы шансы найти того, кто его отправил?

— Это смотря кто — если бы я его отправил, вы бы никогда не узнали. Вы знаете, кто организатор?

— Почтовый сервис. Это не очень хорошо, не так ли?

— Ну, это может усложнить дело, это зависит от того, насколько умен отправитель. Почему бы вам не переслать его мне, и я займусь этим?

— Тебе нужно все письмо? Текст немного личный.

— Просто удалите текст и пришлите мне заголовок.

— Хорошо, я сделаю это прямо 

сейчас. Спасибо, Иван, рад, что ты на нашей стороне.

— Не беспокойтесь, босс, я свяжусь с вами, как только что-нибудь узнаю.

Я вернулся к своему собственному расследованию. В электронном письме говорилось о коллеге. Сара никогда бы не начала что-то с сотрудником своего отдела — это разрушило бы её авторитет, как руководителя. К тому же, она вряд ли стала бы заводить отношения с подчиненным из любого отдела. Она слишком много работала, чтобы добиться своего, чтобы рисковать этим, ради интрижки с офисным мальчиком. Меня осенило, что я думал, будто хорошо её знаю, но женщина, которую я знал, не стала бы изменять, так что, возможно, я ошибался. Нет, я должен был верить, что знаю её хотя бы немного. Я поискал компанию Barnsdale Insurance. В большом количестве поисковых запросов, оказались сотрудники Barnsdale в прошлом и настоящем. Я исключил всех тех, кто переехал, и остался с сорока возможными вариантами. Я просмотрел их один за другим. Когда на меня взглянуло лицо моей Сары, я почувствовал теплое сияние в груди, которое все ещё возникало, когда я смотрел на нее. Я провел пальцем по фотографии на экране. Нет, это должно быть больная шутка. Я уже думал сдаться, когда зазвонил телефон.

— Хей, босс.

— Привет, Иван, это было быстро. У тебя есть что-нибудь для меня?

— Боюсь, у меня есть и хорошее, и плохое.

— Хорошо, выкладывай, что у тебя есть.

— Плохая новость заключается в том, что письмо было отправлено из интернет-кафе в Бервике-на-Твиде. Учетная запись e-mail была создана в тот же день, когда было отправлено письмо, так что, вероятно, она была создана специально. Имя, указанное в настройках, было Commander Rimmer, так что мы можем сказать, что он фанат "Красных карликов". Возможно, лучшая зацепка — это адрес, который он указал. У людей часто возникают проблемы с придумыванием воображаемых адресов, поэтому они используют тот, который им известен. Часто это место, где они жили раньше, или где живет или жил их друг. Это далеко не факт, но 25 Солтсвуд Роуд, Ньюкасл, Тайн и Уэр, вам что-нибудь говорит?

— Я не уверен, Иван, кажется, что это что-то значит, но я не уверен почему.

— Ну, продолжайте обдумывать, потому что это лучший шанс найти ублюдка.

— Спасибо, Иван, я твой должник.

— Меньшее, что я могу сделать, босс, мне понравилось. Надо держать руку на пульсе, знаете ли. Вы хотите, чтобы я продолжал? Можно добиться большего, но это займет гораздо больше времени и может оказаться бесполезным.

— Нет, спасибо, пусть пока отдохнет.

— Ну, если у вас появится ещё один, пришлите его мне. Он может быть небрежен и использовать свой рабочий или домашний компьютер. Если он это сделает, мы его прищучим.

— Я сделаю это, Иван. Ещё раз спасибо.

Я повесил трубку.

Солтсвуд Роуд, 25, этот адрес был записан в моей памяти. Это был дом, в котором Сара жила почти три года в университете. Я продолжил поиски и вскоре нашел 

лицо, которое надеялся никогда больше не увидеть — Роберта Макинтайра. По всей видимости, он был директором по продажам в Barnsdale. Сара жила с ним, почти все время нашего обучения в университете. Он заставлял её вести себя как домашнее животное, которое он сажал на поводок и выводил на прогулку.

Этот человек был лжецом и мошенником. Он играл в сквош в университете, и я несколько раз играл против него. Всякий раз, когда он не мог добраться до мяча, он объявлял аут. Мы спорили несколько минут, пока я не понял, что мы, вероятно, потратим все время на спор и не сможем закончить игру. Он был хорошим игроком, но я был лучше. Из-за его жульничества, мне удавалось выиграть у Макинтайра на турнире только тогда, когда нам не выпадало играть друг с другом в первых раундах. Начиная с четвертьфинала, у нас были судьи, с которыми нельзя было спорить. Я разгромил его, и меня за это возненавидели. Ненависть была взаимной, но для меня, она не имела ничего общего со сквошем. Я ненавидел его за то, как он обращался с Сарой. Казалось, ему нравилось унижать её. Казалось, он должен был навязывать свою волю каждому встречному. Все в жизни было соревнованием, и он должен был победить любой ценой. Моё сердце упало, когда я увидел анкету. Сара наверняка сталкивалась с ним, но ничего не сказала. Если ничего не было, почему она не упомянула о том, что столкнулась с кем-то, кого мы оба знали в университете. Если у Сары был роман, то он был наиболее вероятным кандидатом, но зачем ему отправлять письмо? Я сидел и думал об этом некоторое время, когда пришла Джеки с утренним кофе. Она поставила его на мой стол.

— Вы выглядите обеспокоенным, мистер Шафто, что-то случилось?

— Ничего такого, в чем ты могла бы помочь, как это ни печально признавать.

— О, вы удивитесь, если узнаете, в чем я могу вам помочь,  — сказала она, с лучезарной улыбкой на лице.

Я ухмыльнулся ей в ответ.

— Убирайся отсюда, пока я не забыл, что мы оба женаты на других людях.

Я наблюдал за покачиванием её бедер, когда она шла к двери, её юбка подчеркивала изгиб её попы, а высокие каблуки придавали ей это покачивание при ходьбе. Мы часто флиртовали, но каждый знал, что другой не пойдет дальше этого. Она была не просто помощницей, она была другом, на которого я мог положиться, чтобы разбавить мрачный день.

Когда я отвлекся от мыслей о Джеки и вернулся к работе, меня осенило. Это была игра, а электронное письмо — вызов.

Макинтайр говорил: "Я трахаю твою женщину, и ты ничего не можешь с этим поделать".

Чего он ожидал? Что я устану от споров и просто позволю ему взять ее? Отвернусь и сделаю вид, что ничего не происходит, или вышвырну её задницу? Чего бы он ни ожидал, он этого не получит.

Я снова посмотрел на фотографию на 

экране. "Ну, Бобби, ты играл со мной только в тех матчах, где меня не волновал результат. Очко здесь или там — какая разница. Но трахаться с моей семьей — это совсем другая игра, о которой ты ещё пожалеешь".

В его профиле на сайте указано, что он живет в Бишоп Окленд. Ещё немного поисков и небольшая оплата, позволили найти всех Робертов Макинтайров в избирательном списке Бишоп Окленд, а также их адреса и номера телефонов. Адреса исключили ряд кандидатов. У Макинтайра, которого я знал, был дом, соответствующий его статусу. Зная город так, как я его знал, я выбрал наиболее вероятного кандидата и позвонил по номеру.

— Здравствуйте, Бетани Макинтайр слушает.

— Здравствуйте, Бетани, Роберт дома?

— Нет, к сожалению, он сегодня в главном офисе. Я могу чем-то помочь?

— О, я так не думаю, мне нужно продлить страховку моей компании, и Роберт сказал связаться с ним, когда я буду готов к переговорам.

— Я не думаю, что он сейчас напрямую занимается продажей страховок. Думаю, вам лучше обратиться в офис. У вас есть номер?

— Да, есть, и я уверен, что вы правы, я позвоню туда. Спасибо, до свидания.

Я получил все, что мне было нужно, отключил звонок и тут же начал другой. Алек Джонсон был человеком, которого я использовал для проверки потенциальных сотрудников. Ему не нравилось, когда его называли детективом. Он не следил за людьми, чтобы поймать их на месте преступления. Алек был человеком, который специализировался на поиске скелетов в шкафах. Если бы ему дали день или два, он бы проследил вашу историю вплоть до рождения со всеми ошибками, которые вы совершили на этом пути. Если мальчика заставали в туалете для девочек в школе, Алек узнавал об этом. Он нанимал людей, которые выполняли эту работу, у него также были финансовые эксперты, которые могли проанализировать ваши счета и найти все мелкие махинации, которые вы пытались провернуть. Он не был дешевым, но он был лучшим.

— Привет, Алек, Рональд Шафто, у меня есть для тебя работа.

— Обычно вы звоните мне именно за этим. Кого вы хотите проверить?

— Его зовут Роберт Макинтайр, он директор по продажам в Barnsdale Insurance. Я пришлю тебе по электронной почте все, что у меня на него есть.

— Так как много вы хотите знать?

— Все, я даже хочу знать, когда он срет. Я хочу знать, списывал ли он когда-нибудь на экзамене. Я хочу знать, изменяет ли он своей жене, и если да, то с кем. Я хочу знать, не манкирует ли он своими расходами. Все, что ты можешь выяснить. Я даю тебе две недели.

— Вы правы, мистер Шафто. Кажется, это гораздо больше, чем проверка сотрудника. Этот парень что-то сделал вам?

— Я понимаю, что ты можешь так думать, но не проси меня комментировать.

— Хорошо, вы босс, все, что я смогу найти за две недели.

— Спасибо, Алек, я буду ждать от тебя ответа.

Отключившись, я 

откинулся в кресле. Снова посмотрел на экран.

— Вот и все, Бобби, колесики пришли в движение. Я иду за тобой, и тебе лучше быть готовым.

•  •  •

Кендал

17 августа

Жена

Я обещала, что больше не буду этого делать, и вот я еду в ресторан, чтобы встретиться с ним. Должна признаться, что когда он вошел в мой офис три месяца назад, это был последний человек, которого я ожидала увидеть. Мы немного поболтали, и мне показалось, что он сильно изменился. Он был менее высокомерным, чем в университете, и я должна сказать, что он был очарователен. Я не поверила ему, когда он сказал, что я не изменилась за двадцать лет, но мне было приятно это услышать. Когда девушке исполняется сорок лет, она начинает беспокоиться о том, по-прежнему ли она привлекательна для противоположного пола. Конечно, Ронни всегда говорил мне, что я красивая, но он и должен был, он мой муж. Это его работа — говорить такие вещи. Услышать это от Роберта было чем-то другим — у него не было никаких обязательств передо мной, и он, конечно, никогда не говорил ничего подобного, когда мы были вместе. Почему-то казалось, что это значило больше, когда Роберт говорил мне, что я хорошо выгляжу.

Точно не знаю, почему я не сказала Ронни, что мы встречались. Возможно, потому что я знала, как сильно он недолюбливает Роберта. У меня, конечно, не было намерения вмешиваться. Я была удивлена, увидев Роберта на лондонской конференции по страховому мошенничеству — это была не совсем его сфера. Вечером он разыскал меня, и мы вместе поужинали. Я не думала, что много выпила, поэтому была потрясена, когда проснулась и обнаружила Роберта в своей постели. Помню, как ощупала все вокруг, обнаружила, что постель влажная, а моя киска чувствует себя так, как будто я занималась сексом. Я была в ужасе и очень зла на Роберта. Приняв душ, я оделась, собрала сумку и ушла от него, все ещё спящего. Весь день и всю дорогу домой, я была отчаянно несчастна. Чувствуя себя виноватой, я злилась на себя за то, что позволила этому случиться. Я была неверна своему мужу. Не хотела этого и не знала, как это произошло, но это произошло. Не представляла, как буду смотреть в глаза Ронни — мне казалось, что я ношу знак прелюбодейки. Конечно, это было не так, Ронни кое-что заметил, но я сказала ему, что недовольна тем, что так долго была вдали от него. Он обнял меня и крепко прижал к себе. Мы не стали ужинать и сразу легли в постель. Я слышала, что после измены, женщины дают своим мужьям секс из милосердия или даже виноватый секс. На самом деле, все было не так. Я хотела чувствовать его рядом с собой и внутри себя. Я хотела чувствовать себя любимой, как будто он простил неосторожность, о которой даже не знал.

Несколько недель я избегала Роберта. Я попросила Роз передать ему, что 

меня нет. Все это время, я была сосредоточена на своем браке. Ронни, наверное, чувствовал, что Рождество наступает каждый день — я не могла насытиться его теплыми и нежными занятиями любовью. С тяжелым сердцем я оставила его, чтобы поехать в Бирмингем на конференцию полицейских сил.

Мне предстояло произнести одну речь и принять участие в сессии вопросов и ответов на следующий день. Я выступила с речью о методах, которые мы, представители страхового бизнеса, использовали для того, чтобы преступники не наживались на своих преступлениях, даже когда доказательств для уголовного преследования было недостаточно. Должно быть, я хорошо поработала, потому что, когда я закончила, многие делегаты уже были на ногах. Я все ещё пыталась осмыслить все это, когда меня поразил шок. В трех рядах спереди стоял Роберт и аплодировал. За ужином он объяснил, что пришел на конференцию, потому что это единственный способ поговорить со мной. Мы поговорили о том, что произошло, когда мы в последний раз были вместе. Он сказал, что не думает, что я была настолько пьяна и что я хотела этого так же сильно, как и он. Он начал говорить о том, как все было раньше, когда мы жили вместе. Он спросил, скучаю ли я по доминированию, как это было в мои двадцать лет. Да, я скучала по этому. Бывали моменты, когда мне хотелось, чтобы Ронни просто использовал моё тело так, как это делал Роберт. Я хотела, чтобы он лишил меня свободы выбора и просто навязал мне свою волю. Потом я поняла, что была дурой, когда доверилась Роберту. Конечно я должна была знать, что он будет использовать это, чтобы попытаться добиться своего. Я сказала ему, что не хочу быть неверной Ронни, но он ответил, что я уже была неверной, и у него есть фотографии, чтобы доказать это. Ронни не знает об этом, и нет никаких причин, чтобы он узнал, если мы продолжим. Я не была слепа к подразумеваемой угрозе, что Ронни может узнать о Лондоне, если Роберт не добьется своего.

В ту ночь, Роберт разделил мою постель. Я много выпила, и эта угроза не миновала меня. Когда он начал использовать мои колготки, чтобы привязать меня к кровати, все моё сопротивление исчезло. Я сосала его член и получала кричащие оргазмы, когда он трахал меня. Даже кончила от его члена в моей заднице. Да, я наслаждалась каждой минутой, но как только он ушел от меня около двух часов ночи, меня охватило чувство вины, и мне в душе стало плохо. Я была так бледна, что председатель комиссии по вопросам и ответам спросил, могу ли я продолжать. Когда я вернулась домой к Рональду, то не могла посмотреть ему в глаза. Я притворилась, что мне нездоровится, и легла спать. Прошла неделя, прежде чем я снова смогла чувствовать себя с ним комфортно. Я все время ждала, что он мне все расскажет. Он 

должен был увидеть, что я изменилась. Я знаю, что он что-то заметил, но он просто подумал, что я нездорова.

Окрыленный успехом, Роберт продолжал нападки и стал приглашать меня на обед всякий раз, когда оказывался поблизости, что происходило все чаще и чаще. Въезжая на парковку ресторана, я подумала о предупреждении Роз. Она, конечно, была права: сплетни могли бы навредить и увеличить шансы на то, что Рональд узнает. Достаточно одной ревнивой девушке потанцевать с ним на рождественской вечеринке, и весь мой мир может рухнуть.

Роберт уже ждал, когда я вошла в ресторан. Официант проводил меня к его столику. Как только я увидела его, моя киска затрепетала. Я заставила себя контролировать свои желания и решила не пить ничего крепче воды. После еды и перед кофе, мы разговорились.

— Это должно прекратиться, Роберт, люди начинают говорить.

— Ну и пусть говорят. Пока они говорят о нас, они оставляют кого-то другого в покое.

— Тебе легко говорить, вряд ли что-то дойдет до твоей жены, но если Рональд когда-нибудь узнает, это уничтожит его.

— Я уверен, что маленький чудик выживет без тебя. Почему бы тебе не оставить его, тогда мы могли бы прекратить все эти подкрадывания и притворяться, что ничего не происходит.

— Нет, я не оставлю его. Я люблю его.

— Тогда почему ты трахаешься со мной?

— Я задавала себе тот же вопрос, вот почему я не хочу тебя больше видеть. С этого момента, все строго по делу.

— Ты же не серьезно, Сара. Тебе, ведь, понравилась наша ночь в Бирмингеме, ты знаешь, что понравилась.

— Да, мне понравилось, у меня давно не было такого секса.

— Так зачем же заканчивать сейчас? Если бы ты ушла от него, ты была бы финансово обеспечена и могла бы заниматься таким сексом, когда захочешь.

— Я что-то пропустила? Ты сказал, что собираешься уйти от жены?

— Ты же знаешь, что я не могу этого сделать. Отец потерял все в банковском крахе, это его и убило. Отец Бетани — председатель совета директоров, все деньги принадлежат ей, и у нас есть брачный контракт.

— Значит, деньги значат для тебя больше, чем я.

— Нет, я этого не говорил. Слушай, давай не будем спешить. Мы можем охладить видимую сторону вещей, больше никаких рабочих обедов, но давай не будем отказываться от лучшего секса, который у нас когда-либо был.

— Погоди-ка. Я не сказала, что он был лучшим, я сказала, что у меня не было такого секса много лет, и да, я наслаждалась им, но мне нравится и то, что Рональд делает для меня. Просто в тот момент, мне нужен был такой секс.

— Так зачем же отказываться от него сейчас? Неужели этот маленький чудик сможет дать тебе это так же, как я?

— Перестань называть его так, он такой же высокий, как ты, и больше в другом отношении. Он хороший человек, и мы обязаны ему больше, чем ты думаешь.

— Я ничем 

ему не обязан, единственное, что он сделал для меня, это согревал тебя последние двадцать лет. Слушай, прости меня за неуважение к нему, но зачем тебе останавливаться, даже не дав нам шанса? Почему бы не дать этому ещё один шанс? Если после этого ты все ещё хочешь расстаться, то мы пойдем каждый своей дорогой и забудем обо всем, что произошло.

— Мне кажется, что это ничего не изменит. Я думаю, мы должны покончить с этим сейчас.

— Ты обычно отвергаешь что-то, не дав этому шанса? Если бы я немного покопался, то нашел бы другие случаи, когда руководитель отдела по борьбе с мошенничеством отвергал какую-то идею, не дав ей шанса.

— Если это угроза, то я думаю, что мой послужной список говорит сам за себя. Я достигла всего, что имею, благодаря своим собственным заслугам.

— Я ничем не угрожаю, но ты уверена, что твой послужной список выдержит минутную проверку? Послушай, все, что я хочу сказать, давай попробуем ещё раз заняться тем, что нам обоим нравится, и если ты будешь чувствовать то же самое, то мы это бросим.

Пока нам приносили кофе, я слабела. Я любила свою работу и была очень хороша в ней, но, как и все, я совершала ошибки. Мысль о том, что кто-то будет пересматривать каждое моё решение и просить меня обосновать его, была для меня неприятной. Правда, я наслаждалась сексом с Робертом, но это был просто секс. С ним все было так непохоже на мою обычную жизнь. Вместо того, чтобы указывать всем остальным, что делать, с Робертом я была абсолютно бессильна, как ребенок. Возможно, ещё один раз не повредит, ещё одна ночь, когда я позволю использовать себя, прежде чем вернуться к всеохватывающей любви Рональда. Окутывающая себя вокруг меня, наполняющая меня. Заставляя меня чувствовать себя центром вселенной.

— Ты, ведь, знаешь, что это будет последний раз в жизни, не так ли?

— Я надеюсь, что это не так, но если ты этого хочешь, то так тому и быть.

— Хорошо, когда и где?

— Думаю, нам обоим нужно просмотреть ежедневники, а потом что-нибудь придумать. Я позвоню тебе.

— А пока больше никаких обедов, хорошо?

— Хорошо, если ты этого хочешь.

— Именно так, а теперь мне пора возвращаться к работе.

Я вышла из ресторана, чувствуя себя немного довольной собой. Чувствовала себя на пути к избавлению от отношений, которые грозили разрушить мой мир. Все, что мне теперь нужно было сделать, это не дать Рональду узнать об этом. Возможно, все началось не так, но он действительно был всем моим миром. Я не могла представить себе жизнь без него.

Когда я вошла в свой кабинет, то повернулась, чтобы посмотреть на Роз.

— Хорошо пообедали?  — ухмыльнулась она.

— Да, спасибо, Роз, все было очень мило. Однако я не думаю, что будет ещё, мы не хотим, чтобы у людей сложилось неправильное представление.

•  •  •

Ожоговое отделение больницы Карлайла

15 сентября

Я стал слышать больше и чувствовать 

руки. Что-то закрывало моё лицо, но не мешало дышать. Мне казалось, что я должен быть в состоянии пошевелить руками, но когда я попытался, ничего не произошло. Попытался заговорить, но ничего не вышло. В комнату вошли две женщины и встали по обе стороны кровати.

— Сейчас, мистер Макинтайр, мы перевернем вас и поменяем простыни.

Толкая с одной стороны, а с другой — подтягивая, они перевернули меня на бок. Я попытался схватиться за руку той, что тянула меня, но не смог этого сделать. Она перестала тянуть и позволила мне перевернуться.

— Мистер Макинтайр, мистер Макинтайр, вы меня слышите? Мистер Макинтайр, если вы меня слышите, пошевелите пальцами ещё раз.

Я повторил действие захвата. Женщина все остановила.

— Кристина, иди и позови доктора Робертса. Скажи ему, что мистер Макинтайр приходит в сознание.

Когда одна из женщин ушла, другая осталась со мной и снова заговорила.

— Мистер Макинтайр, не стоит беспокоиться. Я медсестра Эванс, вы попали в дорожную аварию, и нам пришлось ввести вас в медикаментозную кому. Ваше тело, некоторое время, не будет делать то, что вы хотите. Это займет немного времени, но скоро вы сможете двигаться и говорить.

Вернулась другая медсестра.

— Теперь, мистер Макинтайр, извините, но нам нужно поменять вам простыни и помыть вас.

Во время работы, они разговаривали друг с другом. Пока они двигали меня, я чувствовал, что могу делать больше. К тому времени, когда они закончили, я смог вытащить руку из-под одеяла.

Пришел доктор и сказал, что пройдет несколько дней, прежде чем они смогут снять повязку с моего лица. После этого, я смогу видеть. Он задавал мне вопросы, на которые я мог ответить "да" или "нет". Я использовал свои пальцы: один раз — "да", два раза — "нет". Пока он говорил, я обнаружил, что пытаюсь заговорить. Я мог двигать ртом, но не издавал никаких звуков. В течение дня, все больше людей входили и выходили и разговаривали со мной. К концу дня, я смог издавать звуки. Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что эти звуки действительно исходят от меня. Казалось, что мой голос изменился, но я делал успехи.

С возвращением голоса, ко мне вернулась и память, ну, почти вся. Я вспомнил, что направлялся на встречу с Сарой в Карлайл. Я вспомнил конференцию в Лондоне, когда впервые соблазнил её. Пару бокалов вина — вот и все, что потребовалось, и растолченная таблетка рогипнола. Было довольно забавно видеть, как она была шокирована, проснувшись рядом со мной. Я притворился спящим, пока она пыталась осознать, что, очевидно, произошло. Должен признать, что это был не лучший секс. Встреча с ней, снова вернула меня в университетские годы. Когда я увидел её в офисе, одетую в деловой костюм, все, о чем я мог думать, были наши бурные ночи и то, какой податливой она была. Мысль о том, чтобы начать все это снова, заставила мой член выскочить из штанов. Единственной мухой в этом деле был тот придурок,  

за которого она вышла замуж. Она казалась убежденной, что любит его, и поклялась, что никогда его не бросит. Но если бы он узнал, что она трахается со мной, возможно, он бы её бросил. В Бирмингеме мне пришлось шантажировать её, чтобы снова залезть к ней в трусики, но как только мы начали, она действительно втянулась и умоляла о большем.

После нашей бирмингемской сессии, я должен был быть дома и не высовываться, это никогда не было так сложно в университете, но теперь, пытаясь остановить меня, она превратила это в вызов. Я должен был продолжать пытаться. Мне ничего другого не оставалось, и я должен был повысить градус напряжения с её слабаком-мужем. Последнее, что я помню, это то, как я ехал на машине, чтобы встретиться с ней для последней попытки. Наверное, тогда все и пошло не так, но я не мог вспомнить, что именно произошло.

Медсестра с мягким голосом, которая первой заметила, что я пришел в себя, вошла в палату.

— Как вы сегодня, мистер Макинтайр? Надеюсь, вам лучше?

— Я бы чувствовал себя намного лучше, если бы мог видеть, как вы выглядите.

— Всему своё время. Я уверена, что доктор знает, что делает.

— Как долго я здесь, сестра?

— Почти две недели.

— Я здесь уже почти две недели? За все это время, моя жена не заходила ко мне?

— О, да, первые несколько дней она не отходила от вас, но уже давно не приходила. Не волнуйтесь, такое иногда случается. Я уверена, что как только она узнает, что вы вернулись в страну живых, она скоро вернется. Это очень далеко от Бишоп Окленда, вы же знаете.

— Поверьте мне, сестра — моя жена может позволить себе остановиться в лучшем отеле Карлайла на столько времени, сколько мне потребуется для выздоровления.

•  •  •

Резиденция Шафто

20 августа

Жена

Рональд был дома раньше меня. Заезжая в гараж, я посмотрела на его красный "Морган" и улыбнулась. Иронично, что человек, зарабатывающий на жизнь установкой электроники в автомобили, водит машину с минимумом электронных примочек. В этом был весь мой Рональд — он любил быть в контакте с жизнью. Получать, как можно больше опыта. Вот почему он любил гонки. И поэтому я ненавидела его за это. Он сознательно подвергал себя риску, и я ненавидела мысль о том, что могу его потерять. Он говорил, что единственный риск — это то, что в его голове возникнет мой образ и он отвлечется от вождения. Когда я умоляла его прекратить, он прекращал. Я чувствовала вину за то, что лишаю его удовольствия, но это была вина, с которой я могла жить. Чувство вины, которое я испытывала сейчас, было совершенно другим, и я не была уверена, что смогу с ним жить. Я могла рационализировать это, я могла рассматривать это как шантаж, потому что, по сути, это и было так, но проблема была в том, что мне это нравилось. На самом деле, я не хотела этого 

делать, но когда он привязал меня к кровати, я почувствовала себя бессильной сопротивляться, и, что ещё хуже, я не хотела сопротивляться.

Я прошла через смежную дверь на кухню и увидела, что Рональд готовит карри. Подойдя к нему сзади, я обняла его за талию.

— Что сегодня привело моего большого мальчика домой засветло и пораньше?

— Я не знаю, покажи мне, где он, и я спрошу его.

Я отпустила его, отступила назад и шлепнула его по руке.

— Не дразни меня — ты знаешь, что ты единственный большой мальчик в моей жизни.

— Правда? Что ж, это утешает.

Было что-то в его голосе, что-то холодное. Как будто он знал, но он не может, не так ли? Возможно, мне это показалось. Я, конечно, надеялась на это.

— Тебе нужна помощь, любовь моя?

— Нет, я думаю, у меня все под контролем.

— В таком случае, я поднимусь и переоденусь.

Обняв его, я встала на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку. И снова что-то показалось неправильным. Он выглядел озабоченным. Обычно, когда я делала это, он притягивал меня к себе и целовал как следует, но сегодня его мысли были заняты другим. Я поднялась в спальню, выскользнула из своего делового костюма и переоделась в джинсы и белую футболку. Ронни всегда говорил, что я ему нравлюсь в джинсах. Когда я спустилась вниз, Рональд уже поставил ужин на стол. Он посмотрел на меня, когда я вошла в комнату. Одного этого взгляда было достаточно, чтобы заставить меня дрожать, я чувствовала, как трепещет моя киска, как напрягаются груди, и я знала, что мои соски затвердели. После стольких лет, он все ещё делал это со мной. Для меня было загадкой, что при таком количестве секса, у нас был только один ребенок.

— Здесь немного прохладно?  — спросил он, глядя на мои сиськи.

Я улыбнулась ему.

— Ты же знаешь, что причина не в этом. Я не видела тебя весь день, и как только я вижу, это происходит. Не уверена, что смогу дождаться ужина.

Он улыбнулся мне — от этого мне стало легче.

— Боюсь, что тебе придется, я умираю с голоду.

— Я могла бы предложить тебе что-то другое, но раз уж ты так старался, может быть, лучше съедим это сейчас.

Рональд был хорошим поваром, и в тот вечер, у него все получилось. Возможно, это и были остатки курицы, но на вкус они были фантастическими. Пока я ела, глядя на него, чувства любви, которые я испытывала к своему мужчине, поднимались в моей груди. Лгать ему было трудно, и я чувствовала себя виноватой, как никогда. Я нашла утешение в том, что сказала себе, что это будет в последний раз. Я бы сказала Роберту "больше никогда". Если ему это не понравится, пусть делает что хочет.

Мы сели на диван, чтобы немного посмотреть телевизор. Я прижалась к нему, подтянув ноги под себя. Держась за его руку и положив голову ему на плечо, я начала свой 

курс обмана.

— Ронни, ты помнишь Сью, из университета?

— Ты имеешь в виду маленькую мисс, чопорную и правильную, абсолютно самодостаточную Сью?

— Я думаю, что ты груб, но да, наверное, именно так её можно описать. Она связалась со мной сегодня, совершенно неожиданно.

— Действительно, чего она хотела?

— С чего ты взял, что она чего-то хочет?

— Женщина, с которой ты не общалась почти двадцать лет, вдруг звонит тебе — она должна чего-то хотеть.

Я шлепнула его по руке.

— Вот тут ты ошибаешься, умник, она позвонила, чтобы пригласить меня на встречу с некоторыми девушками из университета. Что-то вроде воссоединения, но не такое формальное. Мы встретимся за ланчем, пройдемся по магазинам, а потом пойдем на шоу.

— Шоу, а где эта встреча?

— Глазго.

— Глазго! Я не знал, что у них есть театры.

— У них есть несколько. Может, это и не лондонский Вест-Энд, но у них бывают достойные представления.

— Я так понимаю, ты едешь?

— Если ты не против, я бы хотела поехать. Дело в том, что я уеду на ночь и вернусь только в субботу.

— Тебе не нужно спрашивать моего разрешения, если ты хочешь поехать, поезжай. Я уверен, тебе понравится.

Наклонившись, я убедилась, что моя свободная грудь трется о его руку. Я поцеловала его.

— Я знала, что ты так скажешь, спасибо. Если мы поднимемся наверх, я смогу отблагодарить тебя как следует.

— Тебе не нужно меня благодарить.

— Тогда ты можешь поблагодарить меня.

— За что?

— За то, что я твоя жена, которая любит тебя.

Встав с дивана, я взяла его руки в свои и потянула его вверх. Рука об руку мы поднялись по лестнице и направились в спальню. Когда мы подошли к кровати, я повернулась к нему лицом. Взяв обе его руки, я положила их на свою грудь. Он начал сжимать, я прильнула к нему, откинула голову назад и вздохнула. Я отстранилась от него и взялась за подол футболки. Подняв руки над головой, я уронила футболку на пол. Рональд откинулся на спинку кровати, и я притянула его голову к своей груди. Он взял мой сосок в рот и пососал его. Я почувствовала, как он растягивается, когда его зубы сомкнулись на нем, нежно покусывая, затем снова посасывая. Он открыл рот ещё шире и, казалось, захватил всю грудь. Чувствовалось, как мой напряженный сосок трется о его небо. Покалывание в моих половых губках, превратилось в пульсацию глубоко внутри. Обвив руками его шею, я сильнее притянула его к себе. Ощутила, как он расстегивает пояс моих джинсов. Когда он спустил мои джинсы вниз, я толкнулась бедрами ему навстречу. Я отпустила его голову, чтобы он мог наклониться и спустить мои джинсы по ногам. Он сдвинул их ниже, и шершавый подбородок царапнул мой гладкий бугор. Пульсация в моей киске стала сильнее и глубже. Он соскользнул с кровати и встал на колени между моих ног. Выбравшись из джинсов и раздвинув ноги, я 

уперлась своим бугром ему в лицо. Его губы прильнули ко мне, посасывая меня. Положив руки ему на затылок, я притянула его к себе и почувствовала, как его язык проникает в меня. Я ещё больше раздвинула ноги, и пульсация усилилась, когда я почувствовала, как его язык пробежал по маленькому клитору. Он раздвинул меня большими пальцами и начал сосать клитор. Прорвались шлюзы, я сильнее прижала его к себе, вдавливая свой лобок в его рот, снова и снова, мой живот сжимался, и я чувствовала, как текут соки.

— О да, Ронни, да, сделай это со мной ещё. Больше, Ронни, больше.

Казалось, прошло несколько минут оргазма, прежде чем он утих и я восстановила контроль. Я посмотрела вниз на него, все ещё использующего свои губы и рот на моей киске. Затем я повернула его голову вверх, чтобы он посмотрел на меня.

— Просто сними свою одежду и займись со мной любовью. Мне нужен ты внутри меня, и мне нужно это сейчас.

Он поднялся с кровати, затем встал на ноги. Поднявшись, он поцеловал меня, разделяя со мной вкус моих соков. Он разделся, когда я выровнялась на кровати. Раздевшись, он скользнул в постель рядом со мной. Мы легли лицом друг к другу и обняли друг друга. Его руки блуждали по моей спине и заднице. Потянувшись вниз, я взяла в руки его твердый член. Я надавила на него так, что он уперся мне между ног. Когда пульсация стала более интенсивной, я сильно прижалась к нему своим бугром. Его пальцы пробежались по щели моей задницы, и я почувствовала, как он провел пальцем по ободку моего ануса. Прижавшись к нему сильнее, я почувствовала, как губы моей киски разошлись, позволяя его пенису, похожему на стержень, тереться о мой клитор.

Он провел рукой по моей талии, затем по бокам моего тела до подмышек, задевая при этом бока моей груди. Я двигалась по нему взад и вперед, потираясь своей киской о его твердый член. Пульсация становилась все более интенсивной, пока я не смогла больше терпеть. Я толкнула его на спину и забралась на него сверху. Расположив свою киску над его членом, я медленно опустилась вниз. Я чувствовала, как напрягаются мои мышцы, когда он входил в меня. Пульсация была невероятной, он едва успел полностью войти в меня, как снова начался оргазм. Мышцы в моей киске напрягались в такт пульсации. Этот оргазм был сильнее первого, мои ноги подкосились, и я навалилась на него с такой силой, что думала, кровать сломается.

Когда я опустилась, Рональд начал двигаться подо мной. Я начала двигаться вверх и вниз на нем, пока он проводил руками по моей спине и заднице. Несколько раз он провел пальцем по моему анусу, и каждый раз это усиливало ощущения, и я обнаружила, что бьюсь об него. Наконец, когда он провел пальцем по моему маленькому отверстию, я почувствовала, как его палец входит 

внутрь. Все моё тело начало спазмировать. Рональд вынул палец из моей попки и крепко прижал меня к себе, пока моё тело реагировало на него. Трудно было думать о себе отдельно от него, наши тела казались единым целым, пока он держал меня. Он продолжал двигаться подо мной, теперь все быстрее, прижимая меня все крепче и крепче. Его дыхание вырывалось короткими резкими вдохами, а тело стало твердым. Внезапно, все вокруг стало казаться гораздо более скользким, и он затих.

Некоторое время я лежала на нем, чувствуя, как он размягчается и сжимается внутри меня. Восстановив силы, я задумалась о том, что произошло. Действительно ли я хотела подвергнуть все это риску? Дело было не только в физическом сексе, который всегда был прекрасен, но и в любви, которую я испытывала к нему. Я чувствовала себя в безопасности, мне было тепло, и я чувствовала, что меня любят. Именно эта любовь, всегда заставляла меня чувствовать себя так хорошо. Я лежала на нем и понимала, что в мире нет места, где бы я хотела быть. Приблизив свой рот к его уху, я прошептала:

— Теперь ты готов принять душ, большой плохой супержеребец?

•  •  •

Р. С. Automotive, Пенрит

21 августа

Муж

— Не нанимайте его, мистер Шафто. А вы и не собирались?

Так Алек Джонсон, начал свой устный отчет о Роберте Макинтайре.

— Вы знаете, что он уехал в Штаты, но вы, вероятно, не знаете, почему он вернулся. Похоже, что у мистера Макинтайра две основные проблемы. Он не может держать свой член в брюках и не может держать чужие деньги в своих карманах. В Чикаго он учился на адвоката и был помолвлен с дочерью топ-менеджера ведущей юридической фирмы. К несчастью, он также обхаживал одну из своих клиенток. Его будущий тесть узнал об этом, выгнал его из фирмы и позаботился о том, чтобы он никогда не занимался юридической практикой в этом штате. Более тщательная проверка его работы показала, что он брал плату за работу, которую не выполнял, и искажал свои расходы. Он переехал в Калифорнию с аналогичными результатами. Похоже, он может быть весьма обаятельным, когда дело касается дам. На этот раз, неприятности возникли из-за денег. Он вернулся домой, потому что его преследовали из-за денег, и даже Служба внутренних доходов преследовала его.

— Пока он был в Штатах, у нас произошел банковский крах. Его старик, который всегда выручал его, вложил значительные средства в Nоrthеrn Rосk и RВS. Он все потерял. Через месяц, он упал с моста Хамбер. Когда ваш человек вернулся домой, он был сам по себе.

— Так что же с тех пор, как он вернулся? Здесь он встретил Бетани Александр. Её отец — генеральный директор Barnsdale Insurance. Они поженились четыре года назад, и мистер Александр привел его в компанию. В течение четырех лет, он руководил лондонским офисом. Похоже, что брокерская компания, которую он покинул, чтобы присоединиться к Barnsdale, не жалела о его уходе.

— 

А что сейчас, Алек? Чем он сейчас занимается?

— Ну, для начала, он все ещё обманывает свои расходы. У него две любовницы, которых нам удалось найти. Мы думаем, что есть ещё одна, но мы не смогли её идентифицировать. Он бронирует отели для своих встреч и относит затраты на расходы. Его автомобиль обходится вдвое дороже, чем любой другой аналогичный автомобиль в компании. Его налоговые декларации, граничат с мошенничеством.

— У тебя есть его фотографии с дамами?

— Конечно, есть. У нас также есть копии его заявок на расходы, брони гостиниц и налоговых деклараций. Даже то, что было в США.

— Нет смысла спрашивать, откуда у тебя все это?

— Нет, сэр. Я отправлю вам все по электронной почте. Нет смысла спрашивать, что вы собираетесь с этим делать?

— Абсолютно, Алек. Я с нетерпением жду получения твоего счета.

— Приятно иметь с вами дело, Рональд. Пока.

Пока я сидел в ожидании письма Алека, пришло ещё одно — от моего друга.

Тема: Ваша жена,

Я разочарован, мистер Шафто, я рассказал вам, что происходит, но вы ничего не предприняли. Возможно, вы мне не верите? Прилагаемая фотография должна помочь.

Ваш друг.

Я посмотрел на фотографию. Это была Сара. Даже в маске для сна я мог сказать, что это Сара. Она была привязана к кровати. Её запястья были привязаны по обе стороны изголовья, а лодыжки — к ножкам кровати. Её ноги были широко раздвинуты, обнажая её киску. Казалось, она улыбается. Я изучал фотографию. "Это то, что привлекает её в Макинтайре? Неужели она так возбуждается?".

Мои мысли, нарушило письмо от Алека Джонсона. Я прочитал документы. И не мог поверить в то, что он раскопал, некоторые из них должны были быть незаконными. Я проверял, нет ли в них ничего, связанного с Сарой. Нет, там были электронные письма двум другим его любовницам, его налоговые декларации и налоговые отчеты. Потребовалось довольно много времени, чтобы проверить все это, прежде чем распечатать две копии.

Внезапно возникло желание выйти из офиса. Открыв дверь, я увидел, что Иван разговаривает с Джеки.

— Он оказал мне несколько хороших услуг, когда я переехал сюда. Я в большом долгу перед ним. А теперь,  — сказал он, размахивая листом бумаги,  — думаю, я тоже кое-что должен этому ублюдку.

— Будь осторожен.

—Не волнуйся за меня, детка, когда дело касается компьютеров и интернета, я могу ходить по воде.

— Что вы вдвоем задумали?  — спросил я.

— Ничего, босс, Джеки просто нужна помощь с компьютером.

Я посмотрел на Джеки и поднял бровь. Она покраснела и отвернулась. Эти двое что-то замышляли, и у меня было чувство, что это что-то связано со мной.

— Я просто вышел выпить кофе, Джеки.

— Я могу принести вам кофе, если вы хотите.

— Лучше пойду прогуляюсь, мне не помешает физическая нагрузка.

Я вышел к кафе на окраине торгового комплекса. Прогулка была хорошей — она дала мне возможность подумать. Чего надеялся добиться Макинтайр? Действительно ли он пытался насыпать соль на раны, или он ожидал, что 

я что-то сделаю, и если да, то что? Если он действительно трахал мою Сару, это был бы конец для нас. Это обошлось бы мне недешево, но, полагаю, у нас обоих было достаточно доходов, чтобы жить отдельно. От одной мысли об этом, у меня стыла кровь. Я не хотел жить один и не хотел искать новую женщину. Я все ещё любил её так же, как и тогда, когда женился на ней. В голове промелькнуло видение многолетней давности. Я сидел в лекционном зале. Через два ряда, передо мной сидела Сара. Она играла со своими волосами, слушая и делая заметки. Все, что я мог делать, это смотреть на нее, наблюдая, как её руки накручивают прядь волос на палец. Она повернулась, увидела, что я смотрю, и улыбнулась. Потом мы оказались в родильном зале. Она сжимала мою руку, когда начались схватки. Акушерка объявила, что головка вышла, и ещё одна потуга — и все. Сара улыбнулась мне и ещё раз сжала мою руку, тужась изо всех сил. Энтони положили ей на живот, и она улыбнулась мне.

— У нас есть сын Рональд, разве он не прекрасен?

Я дошел до кофейни, вошел и заказал американо и кусочек пирожного "Бейквелл". Потом я сел и обдумал своё положение. Я вспомнил видения и задумался. Они отражали жизнь, которую Макинтайр пытался отнять у меня. Как ни печально это признавать, ему это, возможно, даже удастся, но это будет стоить ему больших денег. Мне было интересно, будет ли он считать, что это того стоит. У меня было достаточно доказательств, чтобы разрушить его карьеру и брак, но этого было недостаточно. Я хотел, чтобы он навсегда исчез из моей жизни. Начав идти обратно в офис, я разработал свой план.

Иван ждал меня, когда я вернулся в офис.

— У вас есть минутка, босс?

— Конечно, проходи в офис.

Он последовал за мной. Я представлял, о чем пойдет речь. Иван был хорош в своем деле. Я попросил его проследить за кем-то, и он, как собака, получившая кость, не собирался её упускать. Должно быть, он настроил почтовую систему так, чтобы она отметила ещё одно письмо из того же источника.

— Он послал вам ещё одно, не так ли, но на этот раз, он был несколько небрежен, я нашел его. Он использовал свой рабочий компьютер. Он работает в страховой компании Barnsdale в офисе в Ньюкасле. Я знаю их сетевого администратора. Я дал ему адрес М. А. С., и он сказал мне, кто использует эту машину. Электронные письма были отправлены...

— Роберт Макинтайр,  — сказал я ему.

— О, вы уже знаете.

— Я все выяснил, Иван, ты был прав, тот адрес был важен в его прошлом.

— Дело в том, что вы хотите с ним сделать? Я могу сделать так, что он пожалеет о том, что вообще знал вас, не говоря уже об отправке этих писем.

— Нет, я не хочу, чтобы ты ради 

меня подвергал себя риску. Я разберусь с мистером Макинтайром.

— Для меня нет никакого риска, Рональд. Я могу распотрошить его, как лосося, и никто никогда не узнает, что я там был.

— Тем не менее, я хочу, чтобы ты оставил это мне. Я могу разобраться с мистером Макинтайром.

— Хорошо, вы босс, но если вы передумаете, вы знаете, где я.

Он двинулся к двери, и когда он взялся за ручку, я окликнул его.

— Иван, эта встреча так и не состоялась?

— Что это за встреча, босс?  — Он улыбнулся и оставил меня.

Я вышел поговорить с Джеки.

— Как долго Иван ждал меня здесь?

— Иван приходил к тебе? Я не видела его с самого утра.

Я улыбнулся про себя. Хорошо, когда на тебя работают такие замечательные люди. Затем вернулся в офис.

Распечатав две копии отчета Алека Джонсона, я предварительно убедился, что название его компании нигде не фигурирует. Я положил каждый отчет в большой конверт и адресовал их, чтобы позже отнести на почту.

Адвокат нашей компании не занимался бракоразводными процессами, но он мог порекомендовать кого-нибудь. Поэтому я закончил день в офисе компании Redpath, Mooney&Wilkes. Я провел там около часа, чтобы убедиться, что они знают, каковы мои приоритеты. Я не хотел терять никого из своей компании. У меня там было много хороших людей, и они мне доверяли. Я не думал, что Сара нанесет мне удар в спину. Однако, если бы она получила половину компании, не было бы недостатка в желающих купить её акции. Кто знает, с кем бы я остался? Я был вполне готов отдать все остальное на раздел. Мистер Редпат заверил меня, что найдет способ сделать так, чтобы я сохранил компанию. Я сказал ему, что торопиться некуда, и чтобы он дал мне знать, когда будет в состоянии двигаться дальше. По дороге домой, я заехал в транспортную компанию, которая занималась всеми нашими поставками.

Дэн Притчард владел компанией Pritchard logistics, вместе со своим отцом Джеком. Джек уже почти отошел от дел, он приходил, когда его сын был в отпуске, и иногда выезжал на грузовиках. По большей части, если вам нужна была работа, вы обращались к Дэну, что и произошло в тот день. Я хорошо ладил с Дэном — мы были одного возраста и разделяли интерес к автомобилям.

— Итак, Рон, как твоей прекрасной жене нравится Audi TT?

— Ей нравится. Она говорит, что в ней есть стиль и мощь. Ей нравится, как смотрят парни, когда она проезжает мимо них.

— Ха! Я думаю, мы оба знаем, что это не машина, на которую они смотрят. Садись, Рон, садись и расскажи мне, что привело тебя сюда в такое позднее время.

— Твои парни работают по субботам, Дэн? Возможно, у меня будет работа через несколько недель, но это будет в субботу.

— О какой работе мы говорим? Тебе, ведь, не нужен сорокатонник? Я имею в виду, что большинство ваших вещей довольно маленькие. Честно говоря, мы 

обычно отправляем их, в качестве неполного груза.

— Нет, ничего общего с компанией. Я думаю, мне нужно перевезти мебель и личные вещи. Вы, вероятно, поместите все это в один из ваших длиннобазовых Мерседесов Боксеров. Мне понадобится два человека, вероятно, всего около пяти часов.

— Мы обычно не используем "Боксеры" в выходные, поэтому я могу оказать тебе услугу. Ты можешь взять фургон на день, только заплати за топливо. Если ты заплатишь парням столько, сколько я обычно плачу им за утреннюю сверхурочную работу, я уверен, они будут счастливы. Предупреди меня за несколько дней, и я все улажу.

— Спасибо, Дэн, это очень щедро.

— Не думай об этом, для этого и нужны друзья. Я могу ещё что-нибудь для тебя сделать?

— После этого я не люблю спрашивать, но, возможно, да. Кому принадлежит Lаnd Rоvеr во дворе?

— Это машина компании. Помогает зимой. Иногда это единственное, на чем я могу добраться до работы.

— Интересно, могу ли я однажды одолжить его? Я срубил дерево на лугу, и мне нужно вывезти бревна. Ни у меня, ни у Сары нет машины, которую можно взять с собой в поле, так что Lаndу был бы идеальным вариантом.

— То же самое. Позвони и скажи, когда он тебе нужен. Если он будет свободен, ты сможешь им воспользоваться.

— Большое спасибо, Дэн, я твой должник.

— Нет необходимости, ты можешь оказать мне услугу. Мой сын Дэвид хочет чипировать свой "Рено". Я знаю, что ты обычно не занимаешься частными машинами, но если ты сделаешь это для него, это придаст ему солидности.

— Ты уверен, что это то, чего ты действительно хочешь, Дэн?

— Погоди, дай мне закончить. Когда он придет к тебе, не давай ему того, чего он хочет — перестрахуйся. Мальчик и так опасен для себя. Если машина поедет быстрее, он убьет себя.

— Без проблем, я прослежу, чтобы все знали. Это будет не очень сложная работа.

— Спасибо, Рон, передавай привет Саре от меня.

•  •  •

Холм, с видом на долину реки Уир

28 августа

Водитель

На западе, над Северными Пеннинами собирались облака. Солнце медленно сползало к ним и вскоре должно было опуститься ниже вершин. Цветущий вереск, придавал вершинам пурпурный оттенок. С моей точки обзора, открывался великолепный вид на долину реки Уир. Серебристая река протекала посередине, с юга простирались лесистые поляны леса Хамстерли, а с севера — зеленые пастбища. Через эти северные пастбища, проходила одноколейная железная дорога Северных Пеннин. В прошлом я останавливался здесь, чтобы просто полюбоваться видом, но в этот раз, у меня была другая цель. С моей позиции не только открывался превосходный вид на долину, но и можно было наблюдать за движением на дороге из Тофт-Хилл.

Я искал машину, которая выделялась среди других — белое купе Jaguar XK120 1952 года выпуска. Я уже видел эту машину, припаркованную у его подъезда, поэтому был с ней хорошо знаком. Красивый автомобиль даже сейчас — в 1952 году он был мечтой каждого школьника. Его 3,4-литровый прямой шестицилиндровый 

двигатель мощностью 160 лошадиных сил, разгонялся с 0 до 95 км/ч за 10 секунд, а его изящные линии, придавали определенную элегантность путешественнику. Однако при наличии всего двух сидений, проволочных колес и откидного капота не оставалось сомнений в том, что это на сто процентов спортивный автомобиль. Куда бы ни поехал водитель этого автомобиля, он мог привлечь к себе внимание, стать кем-то. Это была главная причина, по которой я ожидал, что он сядет за руль этой машины, а не своего служебного BMW 328i. Во всех отношениях, кроме одного, Вееmеr превосходил Jаguаr. Он был быстрее, лучше держал дорогу и имел гораздо меньший остановочный путь, но у него не было харизмы. Отсюда и его выбор — он хотел произвести впечатление.

Солнце скрылось за облаками, надвигающимися на запад, когда я смотрел на дорогу на горизонте. Движение было непрерывным, и я начал подумывать, не выбрал ли он всё-таки Вееmеr. Вспышка белого цвета привлекла моё внимание, и я навел бинокль. Да, вот он. Я даже смог различить кожаный ремешок над капотом. Пришло время сделать шаг. Низко надвинув кепку и подняв воротник зеленой куртки на шею, я забрался в Lаnd Rоvеr Dеfеndеr и выехал на дорогу. Я знал, по какой дороге он поедет, потому что знал, куда он едет, а выбор маршрута ограничен. Или эта дорога, или А66. В летний день, не было никаких сомнений.

Подъезжая к Fir Тrее, я посмотрел в зеркало на очередь машин позади. Все двигалось гораздо медленнее, но на мгновение, я снова почувствовал себя водителем поддержки Колина, который использовал всю трассу, делая машину как можно больше, чтобы преследователи не мешали ему. Поворот дороги позволил мне увидеть "Ягуар", присоединившийся к очереди. Как только я выехал за пределы деревни, поток машин уменьшился, так как автомобили выезжали с кольцевой развязки разными маршрутами. Я свернул в сторону Вулсингема и заметил "Ягуар", примерно, в десяти машинах позади меня. Судя по рискованным маневрам, которые он совершал при обгоне, мне показалось, что водитель начинает проявлять нетерпение. Если бы он знал дорогу так же, как я, то понял бы, что только что испортил лучшую возможность для обгона, на протяжении более чем двадцати миль.

Солнце скрылось за облаками, но горы, по обе стороны дороги, были прекрасны. Здесь они были просто зелеными, но впереди виднелся пурпур вереска, покрывавшего холмы. Дорога шла вдоль реки Уир, которая спускалась с Северных Пеннин. Мы, конечно, ехали в противоположном направлении. В этом месте на дороге было очень мало прямых участков, и единственным способом приблизиться к карьеру было то, что машины выезжали из очереди. Зная, что он становится нетерпеливым, я соблюдал скоростной режим, останавливаясь на пешеходных переходах, чтобы дать людям возможность перейти дорогу. После одной особенно рискованной попытки обгона, из шин пошел синий дым, так как он был вынужден резко затормозить. Наблюдая за тем, как он возвращается в очередь, я не смог удержаться от улыбки.

Когда мы подъехали к 

часовне Сент-Джонс, последние машины свернули. Остались только он и я, и тут началось испытание вождения. Двигаясь со скоростью на десять миль в час ниже национального ограничения скорости, я ехал со скоростью, которая для большинства была безопасной. Дорога была узкой, с сухими каменными стенами по обеим сторонам. Судя по тому, как водитель "Ягуара" пристроился мне в хвост, он явно хотел ехать быстрее. Холмы, по обе стороны дороги, сменили цвет с зеленого на коричневый и фиолетовый. Мы поднялись на холмы, и единственным признаком жизни были редкие овцы. Он был нетерпелив и расстроен. Разочарованные люди злятся, а злые люди совершают ошибки. На этой дороге, ошибки могут быть фатальными.

Поднявшись в горы, мы проехали через Айрешопберн и Уирхед. В Коушилле, я свернул с главной дороги. Я услышал рев двигателя "Яга", так как его водитель больше не сдерживался. Проскочив через заднюю дорогу деревни, я снова выехал на главную дорогу. Я улыбнулся, увидев, как мой соперник ударил по рулю, когда понял, что я срезал путь и вырвался вперед. Мы проехали мимо старых викторианских свинцовых шахт, где сейчас находится центр наследия, и поднялись на Олстон-Мур. Сухие каменные стены исчезли, и перед нами открылась открытая местность по обе стороны дороги, которая предлагала крутой спуск в Нентхед. "Ягуар" с ревом пронесся мимо, как я и предполагал. Когда он достиг ровного участка дороги, его скорость, должно быть, составляла сто тридцать километров в час. Его подвеска просела, а выхлопная труба ударилась о землю, выбрасывая искры. Когда дорога возобновила свой крутой спуск, машина взлетела в воздух и тяжело опустилась на передние колеса, выбросив за собой ещё больше искр.

У подножия холма, дорога резко поворачивает влево через узкий мостик, выложенный камнем. Когда "Ягуар" продолжил стремительный спуск, я опустил стекло и стал ждать звука, который, как я знал, должен был появиться. Вскоре после того, как автомобиль скрылся из виду, раздался звук визжащих шин, за которым последовал удар. Я пересек мост в Нентхед и увидел на обочине дороги некогда красивую белую машину, водитель которой осматривал повреждения. Он ударился боком о стену моста и сильно повредил свою машину. Сегодня, эта машина не произведет впечатления на многих людей.

Пока я ждал на светофоре в Алстоне, начал моросить мелкий дождь, первый за несколько недель, и сзади меня остановился уже не очень красивый ХК120. Светофор сменился, и я поехал дальше, в самый высокогорный рыночный город Англии. На рыночной площади была припаркована полицейская машина, и два офицера проверяли автомобили. Они пропустили меня, но остановили "Ягуар". Дела у него шли неважно. Я свернул с дороги на перевал Хартсайд и не спеша поехал вверх по склону.

Я проехал ещё четыре мили, прежде чем увидел "Ягуар" в своем зеркале. Должно быть, полиция задержала его дольше, чем я ожидал. Я прибавил скорость, и, как и ожидалось, на первом же участке дороги, похожем на прямую, он с ревом пронесся 

мимо. Ускорившись, я держался у него на хвосте до самого кафе на вершине перевала. В этом месте я съехал с дороги, которая спускалась ещё полмили до поворота. Я поехал по старой дороге, которая теперь покрыта ямами и осыпается. Эту дорогу заменили, потому что она была слишком крутой и приводила к многочисленным авариям. Уже темнело, и требовались фары. Я вывел "Ленд Ровер" на главную дорогу и повернулся лицом к встречному "Ягуару". Слева от меня был очень крутой спуск, справа — скалистая стена. Когда "Ягуар" зашел за поворот, я включил все фары, даже установленные на крыше.

Что за идиот — он даже не смотрел на дорогу. Если бы он врезался в Lаndу, я знал, что ему будет хуже, но все равно не хотелось бы возвращать его поврежденным. Он посмотрел вверх. Я увидел на его лице выражение паники. Он дернул руль вправо, одновременно нажимая на тормоза. Задние колеса немедленно заблокировались, и заднюю часть машины развернуло. Слишком поздно он снял ногу с педали тормоза, и машина пролетела вперед через ограждение и вылетела на край дороги.

Машина пролетела около 30 метров и упала на 18 метров, прежде чем опуститься на землю. Машина подпрыгнула, крышка багажника открылась, и из нее вылетел чемодан. Водитель исчез из виду, когда машина скатилась вниз по склону холма. Она перевернулась вверх дном. В сгущающейся темноте я увидел, что под днищем машины полыхает пламя.

"Вот дерьмо",  — подумал я.  — "Этого не должно было случиться, зачем он купил машину, которой не умел управлять?".

Съехав с дороги, я развернулся. Достав свой дешевый телефон, позвонил в службу спасения и сообщил об аварии. Я вернулся на дорогу и поехал вниз по холму в сторону Пенрита. Через несколько минут раздался громкий взрыв, я посмотрел в зеркало заднего вида и увидел, как вспыхнул огненный шар.

Машины аварийной службы мчались к месту аварии, пока я проезжал кольцевую развязку на шоссе А66. Я доехал до автобазы, бросил "Ленд Ровер" и положил парку и кепку в мусорный бак. Пройдя через торговый комплекс, я вошел в здание своей компании, через запасную пожарную дверь в задней части.

•  •  •

Ожоговое отделение, больница Карлайла

16 сентября

— У вас сегодня посетитель: полиция хочет поговорить с вами о несчастном случае. То есть, до тех пор, пока вы будете хорошо себя чувствовать.

— Да, почему бы и нет. Я расскажу им все, что смогу вспомнить.

Меня кормили через трубку, потому что у меня было что-то не в порядке со ртом. Как раз после кормления ко мне пришел человек, чтобы поговорить со мной. Он представился констеблем полиции Армстронгом, сотрудником отдела дорожного движения, и сказал, что хочет узнать, что я помню о своей аварии.

— Извините, мистер Макинтайр, но мы обязаны расследовать все аварии, в которых пострадали люди с тяжелыми травмами. Мы должны решить, совершил ли кто-нибудь правонарушение, которое способствовало аварии.

— Если это поможет прижать ублюдка, из-за которого я оказался здесь, я только за.

— 

Хорошо, сэр, я понимаю, что ваша память может быть немного нечеткой, но если вы сможете заполнить какие-либо пробелы, я буду вам очень признателен.

— Без проблем, офицер, что вы хотите знать?

— Прежде всего, сэр, не могли бы вы сказать мне, что вы делали на той дороге в то время?

— Я ехал на встречу в Карлайл, из своего дома в Бишоп Окленд.

— Это, конечно, объясняет, почему вы были на той дороге. Можете ли вы сказать мне, с кем вы собирались встретиться?

— Это строго обязательно, офицер? Это может быть очень неловко как для меня, так и для дамы.

— Мы можем быть очень осторожны, сэр. Нам просто нужно проверить, что вы нам скажете. Это может быть важно, если будет судебное разбирательство.

— О, очень хорошо, это было с Сарой Шафто. Её муж руководит какой-то электронной фирмой в Пенрите.

— Вы не имеете в виду Ронни Шафто?

— Да, его зовут Рональд, но что в нем такого особенного?

Констебль понизил голос.

— Между нами говоря, сэр, если бы я трахал жену Ронни Шафто, я бы здесь об этом помалкивал. Разве вы не знаете, где вы находитесь?

— Я в ожоговом отделении больницы Карлайла.

— Да, сэр, вы в ожоговом отделении Рональда Шафто. После того, как его друг погиб на треке, он собрал деньги, чтобы построить это место и оборудовать его. Он, практически, легенда в этих краях.

— Вы шутите, этот чудик собрал деньги на это место?

— О да, сэр, когда он бросил гоночные машины, он направил все свои силы на сбор средств для этого места. Я думаю, он все ещё в совете управляющих.

— Теперь я знаю, что вы шутите. Я не верю, что маленький Рональд гонял на машинах.

— О да, сэр, я видел его гонки. Он был чертовски хорош. Мог бы стать чемпионом страны, если бы не та авария.

— Это все очень интересно, констебль, но можем ли мы продолжить допрос?

— Конечно, сэр, я сразу перейду к делу. В такой ситуации, как эта, когда нет другого автомобиля, мы должны спросить, могла ли быть какая-то другая причина инцидента. У вас есть какие-нибудь проблемы на работе или дома?

— Я уже сказал вам, что в аварии участвовал другой автомобиль. Если уж на то пошло, то и дома, и на работе у меня все очень стабильно. На что вы пытаетесь намекнуть?

— Извините, сэр, но, как я уже сказал, пока мы не можем найти никаких доказательств наличия другого автомобиля, и, по нашей информации, вы не слишком популярны ни на работе, ни дома. Когда мы вернули телефон и чемодан вашей жене, она не выглядела заинтересованной в вашем благополучии.

— Мой телефон и чемодан для выходных у моей жены? О черт, зачем вы это сделали?

— Не ожидали, что вы выживете, сэр. Эти вещи не были уликами, поэтому мы вернули их вашим ближайшим родственникам. Это обычная процедура.

Я не знал, что сказать. Если чемодан 

был у Бет, то у нее было все снаряжение для бондажа, которое я собирался использовать на Саре. Поскольку я никогда не использовал на ней ничего подобного, она сразу поймет, что что-то происходит. Если телефон все ещё работал, у нее был доступ ко всем моим электронным письмам. Сочетание этих двух факторов означало, что мне предстоит взобраться на одну из самых трудных высот. В этот момент, моя правая лодыжка начала чесаться. Я попытался почесать её левой ногой, но по какой-то причине, она не двигалась.

— Извините, офицер, у меня ужасно чешется верхняя часть правой лодыжки. Вы не могли бы немного почесать её для меня?

Я почувствовал, как он приподнял одеяло, но потом заколебался.

— Думаю, лучше не надо, сэр, это может принести больше вреда, чем пользы. Думаю, вам придется попросить медсестру сделать это для вас. Теперь, если мы можем вернуться к несчастному случаю, сэр, вы сказали, что кто-то другой стал причиной вашего несчастного случая. Что вы можете рассказать мне об этом другом автомобиле?

— Боюсь, не очень много. Он ехал навстречу мне, по моей стороне дороги. Я не могу сказать вам больше, потому что все его фары были включены, и я не видел его до последней минуты. Я помню только огни, больше, чем обычные два. Ещё два или три были высоко вверху и светили вниз на меня. Я дернул руль вправо и резко затормозил. Задние колеса заблокировались. Это последнее, что я помню.

— Вы говорите, что не видели другую машину до последней минуты. Почему так произошло?

— Вы должны понять, офицер, я опаздывал на встречу. Я был расстроен. Застрял за "Ленд Ровером", на всем пути из Волсингема. Большую часть времени, он ехал со скоростью не более восьмидесяти, а через деревни скорость падала до пятидесяти.

— Вы хотите сказать, что он не дал вам нарушить закон?

— Полагаю, на это можно посмотреть и с другой стороны, но он определенно меня завел. Я обогнал его только на подъезде к Хартсайду.

— Значит, он был позади вас во время аварии?

— Ну нет, я думаю, он, должно быть, свернул с вершины.

— Это была бы парковка кафе, что означает, что водитель "Ленд Ровера" мог видеть и слышать вашу аварию. Интересно, почему он не сообщил об этом? Простите, сэр, вы рассказывали мне, почему вы не увидели другую машину, пока не стало слишком поздно. Вы были очень расстроены и опаздывали. Вы резко ускорились на выходе из поворота, а потом что произошло?

— У меня зазвонил телефон. Зазвонил этот проклятый телефон. Я потянулся за ним, но его не было на сиденье. Должно быть, он соскользнул при прохождении поворота. Пока я искал телефон, я отвлекся от дороги. Когда я снова посмотрел на дорогу, он был весь в огнях и слишком близко, чтобы я мог остановиться.

— Понимаю, сэр. Дело в том, что об аварии сообщили два человека. Один из них был аноним,  

а другой — водитель, который ехал за вами из Алстона. Он не помнит, чтобы видел какой-либо автомобиль, двигавшийся в противоположном направлении. Мы будем просить водителя "Ленд Ровера", выступить в качестве свидетеля. Однако, поскольку он не участвовал в аварии, вряд ли полиция приложит много усилий для его поиска.

— Подождите, я вспомнил. Ваши парни остановили меня в Олстоне. Передо мной стоял "Ленд Ровер", но они пропустили его. Может, они узнали номер?

— Да, мы знаем об этом, сэр. Патруль искал белый "Ягуар Кабриолет", об угоне которого было заявлено возле отеля Хай Форс. Они не упомянули о "Ленд Ровере", но они настолько распространены в этой части мира, что вряд ли кто-то обратил бы на них внимание. На каждой ферме есть такой автомобиль — это единственный способ передвижения зимой. Полицейские сообщили, что ваша машина была уже повреждена.

— Я просчитался и поцарапал каменную стену.

— Судя по всему, поцарапали довольно сильно. Послушайте, сэр, я вижу, что это проблема для вас, я приду в другой день, может быть, после того, как вам снимут повязки.

Когда он ушел, я понял, почему я ничего не слышал о Бетани. У нее был мой телефон и чемодан, так что она наверняка что-то заподозрила. Затем я снова задумался. Он сказал, что она была не в настроении, когда он вернул кейс, прежде чем она узнала, что в нем было. Конечно, она не могла ничего знать до этого.

•  •  •

Резиденция Шафто, деревня Шап

28 августа

Жена

Мы отправились в путь рано утром. Рональд забрался в свой "Морган", чтобы ехать на работу, а я бросила сумку с ночевкой в свой "Ауди", чтобы ехать в Глазго. Я встречалась со Сью, моей подругой из университета, на ланч. Времени у меня было предостаточно, ехать два с половиной часа, а обед был назначен на час дня. Я была удивлена, когда в соцсети появилось сообщение. Она нашла меня на странице выпускников университета и позвонила мне, чтобы договориться об этом дне. Я никогда раньше не праздновала развод, но все когда-нибудь случается в первый раз. Когда я ехала по автостраде, то все ещё чувствовала себя виноватой. Большая часть того, что я рассказала Рональду, была правдой, за исключением того, что мы не собирались идти на вечернее шоу. Сью договорилась о ночном походе в клуб. Она намеревалась отпраздновать свою свободу с размахом. Я не сказала Сью, но у меня были другие планы на вечер.

Обед прошел весело. Я не видела ни одну из девушек с тех пор, как закончила университет. Нам нужно было многое наверстать.

— Итак, ты замужем за одним и тем же человеком, с момента окончания университета,  — сказала мне Сью.  — Это кажется невероятным, особенно если учесть, что ты вышла замуж не за Роберта. Это был кто-то, кого ты знала дома?

— Нет, я вышла замуж за Рональда Шафто, ты должна его помнить. Он был одним из тех, кто всегда получал высшие баллы. Всегда тихо 

учился, никогда не веселился.

— Ты, конечно, не имеешь в виду Рональда-ботаника?

— Не называй его так. Рональд — отличный муж и отец, у меня прекрасная жизнь.

— А, теперь понятно, ты забеременела от него, поэтому и вышла за него замуж.

— Я была беременна, да, возможно, мы бы не поженились так быстро, если бы я не носила Энтони, но я люблю Рональда. Мне бы хотелось думать, что мы бы все равно поженились.

— И сколько же лет прошло? 23 года? Я не знаю, как ты это делаешь, сегодня заканчивается мой второй брак. Детей, конечно, нет, не могу вынести мысли о том, что кто-то из них будет расти внутри меня. Напоминает сцену в одном из фильмов про Чужих, когда тварь вырывается из её живота.

— Ничего подобного. Мне очень нравилось быть беременной, я только хотела бы, чтобы у нас было больше детей.

— Так почему же ты не забеременела?

— Я не знаю, просто не получилось. Мы, конечно, пытались, мы чертовски много пытались, до сих пор пытаемся.

Сью слегка хихикнула и обратилась к остальным женщинам.

— Вы слышите это, девочки? Сара замужем уже двадцать три года, а они ещё до сих пор как кролики. Разве мы все не чувствуем зависть?

— Поверь мне, Сара, большинство из нас пережили большой спад в своей сексуальной жизни. Мне никогда не удавалось поддерживать хорошую сексуальную жизнь дольше пяти лет, прежде чем кому-то из нас это надоедало. В чем секрет, у него действительно большой член?

— Он больше, чем у Роберта, если ты его помнишь, но это не имеет никакого отношения к делу. Мы любим друг друга. Когда мы занимаемся любовью, я чувствую себя частью его. То, что он заставляет меня чувствовать, ни с чем не сравнимо. Рональд любит меня и поддержал меня, когда я решила вернуться на работу, и он искренне гордится мной, так же как и я горжусь им.

— Так что он думает о сегодняшнем вечере? Потому что у меня есть все намерения заняться сексом.

— Он думает, что мы идем на шоу, но я не буду делать ничего такого, о чем ему стоило бы беспокоиться.

Шопинг был очень веселым. Мы, наверное, провели больше часа, бродя по Аgеnt Рrоvосаtеur, примеряя нижнее белье, которое стоило целое состояние, но все, о чем я могла думать, это "Рональду это понравится". Сью не могла поверить, что я все ещё хочу выглядеть сексуально для него. Когда я вышла в игровом костюме, я думала, что она задохнется.

— Ты никогда не купишь это.

— Знаешь, я думаю, что смогу. Ты же не думаешь, что это выглядит глупо?

— На тебе, девочка, оно выглядит фантастически. Жаль только, что у меня нет тела, чтобы носить его. Неудивительно, что Рональд не может оторвать от тебя руки.

Я купила его и комплект из бюстгальтера-балконет и стрингов.

Шесть женщин, бродящих по магазинам одежды в городе, могут отлично провести время, так было и с нами.  

Когда мы дошли до Rаlрh Lаurеn, мы все хихикали, как школьницы. Я давно не тратила на себя столько денег. Когда магазины закрылись, мы отправились в бар, а затем перешли в ресторан на ужин. Именно в баре я принесла свои извинения и ушла. Я сказала девушкам, что еду домой к Рональду. Они все поддразнивали меня за то, что я не могу провести ночь в разлуке, даже после 23 лет. Все это было очень добродушно. Но мне было больно, потому что я знала, что еду не домой к Рональду, а встречаюсь с Робертом в отеле в Карлайле.

Поездка была ужасной — дождь лил, пока я ехала по автостраде, и все это время, мои эмоции тянулись то в одну, то в другую сторону. Я чувствовала себя ужасно из-за того, что буду изменять Рональду, но в то же время, я предвкушала необузданную похоть и безудержный секс, который я получу от Роберта. С Рональдом я чувствовала себя любимой и даже ценной, а с Робертом — использованной. Рональд хотел только доставить мне удовольствие, а Роберт хотел получить своё удовольствие, и к черту меня. С ним я чувствовала себя бессильной, и я поняла, что это то, чего мне так хотелось. Мне казалось странным, что мне так нравилась моя работа. На работе я указывала всем остальным, что делать, и в то же время я обнаружила, что жажду покорной роли, которую я играла с Робертом в университете. Я знала, что не люблю его. Я хотела не его, а то, что он делал со мной.

Было 7:30 вечера, когда я вошла в номер и была совершенно поражена. Отель был когда-то большим загородным домом, расположенным на акрах земли с озером, которое я могла видеть в угасающем свете. Большим сюрпризом была кровать — большая кровать с четырьмя столбиками, хотя и с современным пружинным матрасом. Я смотрела и представляла себя связанной, беспомощной, пока моё тело дразнили. Я буду биться в конвульсиях, когда спазмы охватят меня. И тут меня осенило: Роберт не стал бы дразнить и искушать меня. Он не будет тратить время на то, чтобы возбудить меня настолько, что я буду умолять его трахнуть меня. Он просто использует меня.

Я вошла в удивительно современную ванную комнату. Она была полностью оборудована и даже имела биде. Это может пригодиться позже. Сняв одежду, я шагнула в душ. Когда вода полилась на меня, я провела руками по телу, нежно растирая мыло, лаская себя так, как любил это делать Рональд. Я закрыла глаза, и мне показалось, что это его руки на мне. Я потрясла головой и привела себя в чувство. Вытеревшись полотенцем, я посмотрела в зеркало. Зеркало с подогревом, я была поражена. Приподняв грудь, я посмотрела на нее в зеркало. Соски были, пожалуй, немного слишком бледными. Я полезла в косметичку и достала темные румяна. Пальцем я медленно нанесла румяна на соски, совершая круговые движения 

по каждому из них. Это возбуждало, моё тело чувствовало возбуждение, палец ощущался как язык. Я представила, как рот смыкается на моей груди, посасывая её, а язык ласкает меня. Это было так приятно, что я попыталась притянуть голову к своей груди. Я увидела лицо: это был мой любимый Рональд. Затем я потянулась за головой, но её уже не было. Я задрожала и снова покачала головой.

Потом провела пальцами по своему бугорку. Там было не так гладко, как мне хотелось бы. Вернувшись в спальню, я достала из сумки салфетки и эпилятор. Сев на кровать, я смазала кожу салфетками, затем эпилятором удалила все волоски, кроме самых коротких. Отложив прибор, я легла на кровать и провела пальцем по слегка смазанным маслом губам своей киски. От этого ощущения, меня начало покалывать. Скользкий палец скользнул в щель и нащупал мой клитор. Это был уже не палец, а язык с губами, которые целовали меня. Губы сильнее надавливали на меня и входили в меня, я чувствовала, как они смыкаются на моем маленьком клиторе. Покалывание перешло в пульсацию, и мои бедра уперлись в его лицо. Да, это был мужчина, который ел меня. Я посмотрела вниз, в любящие глаза моего Рональда, любящие глаза, наполненные слезами. Я потянулась к нему.

Рональд, любовь моя, что случилось? Я потянулась к нему, но он исчез. Я вдруг почувствовала панику. Мой Рональд был здесь, и он плакал. Что я делала здесь, готовясь к другому мужчине, в то время как мужчина, которого я любила, плакал? Я должна была убежать. На мгновение я задумалась, затем взяла телефон и набрала номер Роберта. Он звонил некоторое время, затем перешел на голосовую почту.

— Алло, Роберт, я не могу этого сделать. Я люблю Рональда и не причиню ему вреда. Поступай как знаешь, Роберт, я еду домой.

На всякий случай, я отправила ему сообщение.

"Роберт, я не буду этого делать. Все кончено. Не связывайся со мной больше".

Я оделась и упаковала все обратно в чемодан. На ресепшене, девушка была удивлена.

— Что-то не так с комнатой, мадам?

— Нет, все в порядке. Боюсь, у нас семейный кризис, и я должна уехать. Я позвонила ему, но если мой муж появится здесь, скажите ему, что я должна уйти. Есть ли какой-нибудь счет, который нужно оплатить?

— Нет, мадам, все улажено, спасибо. Надеюсь, вы решите свою проблему.

Я вышла, бросила сумку на заднее сиденье машины, села в нее и поехала домой.

•  •  •

Ожоговое отделение больницы Карлайла

18 сентября

Это был день, которого я ждал с момента прихода в сознание. Это был день, когда снимут повязку, и я снова смогу видеть. Как люди живут без зрения — уму непостижимо. Я начал узнавать людей по их шагам и мог читать тонкие изменения в тоне голоса. Мне все ещё не хватало мимики. Иногда я не мог понять, когда медсестры были серьезны или шутили. Если я смотрел кому-то в глаза, то всегда определял,  

скрывают ли они от меня что-то. Без зрения я был потерян. Только по тону голоса я убеждался, что люди что-то от меня скрывают. Вопрос был в том, что они скрывают?

И доктор Робертс, и медсестра Эванс пришли сделать свою работу. Я слышал, как они оба вошли. Они говорили о возможностях и необходимой поддержке. Они встали по обе стороны кровати и начали поднимать повязку. Когда первые части повязки были сняты, я начал чувствовать холодный воздух на части своего лица. Это было странное ощущение — казалось, что некоторые части моего лица вообще ничего не чувствуют. Затем появился свет. Я увидел красный свет.

— Что-то не так? Я вижу красный свет и тени.

— Это хороший знак, мистер Макинтайр. Это значит, что кровь течет через ваши веки.

— Повязки уже сняты? Почему я не вижу?

— Почти готово, мистер Макинтайр. Вы не видите, потому что ваши глаза все ещё закрыты.

— Почему они не открываются? Я пытаюсь их открыть, но они как будто застряли.

— Не волнуйтесь, мы скоро откроем их для вас. Я бы хотел, чтобы вы держали их закрытыми, пока я не выключу свет. Мы не хотим повредить ваши глаза.

Они ещё немного повозились вокруг моего лица, затем краснота прошла, и доктор обратился ко мне.

— Хорошо, теперь вы можете открыть их.

Когда я открыл глаза, в них хлынул свет. Сначала мои глаза не могли сфокусироваться, но постепенно я начал различать светильники и дверь в мою комнату. Я осмотрелся и попытался сфокусироваться на фигуре медсестры Эванс. Я не мог понять, какого она роста, все кажутся высокими, когда лежишь на спине. У нее были короткие светлые волосы и, насколько я мог судить, приятное круглое лицо. Мне показалось, что она улыбается, хотя это было трудно определить.

— Здравствуйте, мистер Макинтайр, приятно вас видеть.

— Не настолько приятно, как видеть вас, медсестра. Должен сказать, что вы сейчас не совсем отчетливы.

— Не волнуйтесь, все наладится, просто нужно немного времени. Есть и другие хорошие новости: теперь вы можете вернуться к твердой пище. Вам, вероятно, понадобится помощь — я сомневаюсь, что вы сможете справиться с ножом и вилкой.

Я посмотрел вниз на свои руки — они выглядели красными, покрытыми пятнами и очень опухшими. Попытался согнуть пальцы, они двигались, но медленно. Попробовал поднять покрывало, но не смог ухватиться за него.

— Значит ли это, что я буду получать много вашего внимания?

— Думаю, скоро вам надоест смотреть на нас, медсестер.

— Мне никогда не надоедает смотреть на красивых женщин, медсестра.

Она засмеялась и начала двигаться к двери. Я посмотрел вниз на свои ноги.

— Сестра, я знаю, что мои глаза ещё не совсем в порядке, но я не могу понять, где мои ноги? То есть я чувствую их, я знаю, что они там, но не могу сопоставить то, что я чувствую, с тем, что я вижу.

Она вернулась ко мне и обняла меня за плечи.

— Мне жаль, мистер Макинтайр — я 

думала, что кто-то уже должен был вам сказать. Боюсь, им пришлось ампутировать ваши ноги чуть выше колена. Ваши голени были слишком сильно обожжены. Нам пришлось их отнять, иначе мы бы потеряли вас полностью.

— Но я все ещё чувствую их. Вчера моя правая лодыжка очень сильно чесалась, и я попросил полицейского почесать её для меня.  — Я задумался на мгновение, вспоминая, что сказал полицейский.  — О, Боже, так вот почему он не стал этого делать.

— Боюсь, что так. Это довольно частое явление, когда вы все ещё чувствуете потерянную конечность, ваш мозг ещё не зарегистрировал потерю, поэтому, когда он улавливает что-то от нервов, которые раньше проходили там, он регистрирует что-то происходящее в ноге, которой там нет. Вы не должны волноваться, вы будете удивлены, как хорошо вы сможете передвигаться на протезах. Я попрошу кого-нибудь прийти и поговорить с вами об этом.

Она была верна своему слову. До конца дня, меня посетили физио и эрготерапевты. Они оценили мои потребности, подробно рассказали о том, что можно сделать для меня, и дали представление о сроках. Оказалось, что должно пройти шесть месяцев, прежде чем я смогу снова начать ходить. В результате ожогов мои руки были повреждены. Меня заверили, что со временем состояние улучшится, и я смогу нормально ими пользоваться. Я не понимал всех последствий потери ног, но к тому времени, когда две девушки закончили, мне стало немного легче. Все изменилось на следующий день.

Я был удивлен, когда в дверь вошел мой первый настоящий посетитель. Удивился, потому что мой свекор, Том Александр, был не тем человеком, которого я ожидал увидеть. Выражение его лица говорило о том, что он был потрясен, увидев меня. Я догадался, что никто не сказал ему о моих ногах. Меня это не беспокоило, разговор, состоявшийся накануне, сказал мне, что я смогу продолжать работать, как только моё выздоровление будет завершено.

— Ну, Роберт, кажется, ты попал в переделку, не так ли?

— Не беспокойтесь обо мне, Том — я смогу снова работать через пару месяцев. Сначала это будет инвалидное кресло, но я рассчитываю, что через шесть месяцев смогу ходить. Должен признаться, что я начинаю беспокоиться о том, что происходит за пределами этого места. Что-то случилось с Бет? Почему она не приходит ко мне?

— Ты умный парень, Роб, ты, конечно, уже догадался. Она знает, Роб. Она все знает, и я тоже. Не знаю, кого ты расстроил, но кто-то раздул адскую бурю дерьма, и все это обрушилось на тебя. Бетани знает, что у тебя были романы с двумя, возможно, тремя другими женщинами. У меня здесь письмо от её адвоката, в котором она сообщает тебе, что Бет разводится с тобой, и просит предоставить данные о твоем адвокате.

— Нет, Том, она все неправильно поняла, у меня ни с кем нет романов. Кто-то, должно быть, видел меня с клиентами женского пола и сделал неправильный вывод. Я клянусь вам,  

Том, это все совершенно невинно.

Мое сердце упало, когда Том достал из портфеля пачку фотографий. На них было видно, как я веду двух разных женщин в гостиничный номер. Он положил их на кровать, чтобы я посмотрел на них. Сначала я не знал, что сказать.

— Дело в том, Роб, что эти женщины — не клиенты. Они обе работают в нашем офисе в Ньюкасле, так почему ты пригласил их на ужин и почему они были с тобой в отеле Ньюкасла?

Я попытался перейти в наступление.

— Я не верю — вы следили за мной? Если бы вы спросили, я бы вам все объяснил.

— Мы не следили, это сделал кто-то другой, и он проделал чертовски хорошую работу. Полиция конфисковала твой настольный и портативный компьютер, и мы получили запросы из Налоговой службы США. Они говорят, что ты должен им деньги.

— Тем не менее, все это не влияет на наши рабочие отношения. Я сделал для вас хорошую работу, даже если Бет разведется со мной, вы же не хотите меня отпустить?

Том достал ещё несколько документов из своего портфеля.

— Похоже, что ты воровал у нас деньги. Ты заявлял о расходах на гостиничные номера, мы устраивали ужины, якобы развлекая клиентов, клиентов, которых не существует. Это является грубым нарушением дисциплины, в результате чего, ты подлежишь немедленному увольнению. Именно так и решил поступить совет директоров.

— Так какое выходное пособие вы предлагаете?

— Ты неправильно меня понял, Роб — мы ничего тебе не предлагаем. Тебя уволили. Ты можешь попытаться бороться с этим, но я бы не советовал. Некоторые члены совета директоров, хотят возбудить уголовное дело.

— Как вы все это узнали? Откуда все это взялось?

— В том-то и дело, что я не знаю. Все пришло анонимно, но все, что он мне прислал, подтвердилось. Я бы ожидал визита из Налоговой и таможенной службы. Ты требовал налоговых льгот за то, что оплатила компания. Как я уже сказал, ты кого-то расстроил, и он тебе за это сильно отплатил. Желаю удачи.

С этими словами он собрал документы и фотографии и покинул меня. Я только начал смиряться с потерей ног, теперь я потерял работу и семью. Кто, черт возьми, мог так поступить со мной? Кто мог знать обо мне так много? Том говорил о налоговой службе. Кто может знать о том, что произошло в США? Может быть, кто-то из Штатов выследил меня? После визита Тома, моё настроение испортилось.

Единственное, что доставляло мне удовольствие — это кормление медсестрами. Особенно привлекательной мне показалась медсестра Эванс. У нее были короткие светлые волосы, голубые глаза, слегка заостренный подбородок и пухлые губы. Её улыбка была яркой и всегда поднимала мне настроение. Я обратил внимание на кольцо, которое она носила, но какое это имеет значение? Пока я ел, я говорил о своих проблемах. Конечно, я придал этому такой оборот, который сделал меня невинной стороной. Она выразила презрение к Бетани, которая бросила своего мужчину 

в трудную минуту. Это означало, что я получил много сочувственных прикосновений. К сожалению, они лишь напоминали мне, что я потерял почти всю чувствительность рук и лица.

Ночи были самыми ужасными, даже до его возвращения. Оставшись один в темноте, я только и делал, что размышлял о своем будущем и переживал своё прошлое. Именно в ночь после визита Тома Александра, он вернулся. Тот голос, который я не мог распознать. На этот раз, я смог увидеть хотя бы его тень. Меня разбудил свет в моей кровати. Прикрепленная к стене над моей кроватью лампа освещала кровать, но остальную часть комнаты оставляла в тени. После её включения я осмотрелся, но никого не увидел. Затем раздался голос из угла комнаты.

— Привет, Бобби, добро пожаловать в этот мир. Я думал, ты погиб. Знаешь, если ты собирался водить такие машины, как этот прекрасный старый Jаg, ты должен был научиться обращаться с ними.

Я потянулся к кнопке вызова, чтобы сообщить медсестре, что мне нужна помощь. Её там не было. Я начал двигать подушки, пытаясь найти её.

— Ищешь это, Бобби?  — Он протянул кнопку и подключенный к ней кабель.  — Не беспокойся, я отключил его от сети. Мы же не хотим, чтобы кто-то мешал нашей маленькой беседе.

— Кто ты? Что тебе от меня нужно?

— Ты хочешь сказать, что не узнаешь меня, Бобби? Я разочарован.

— Нет, я не узнаю тебя, и перестань называть меня Бобби, только мои родители называли меня так.

— Давай называть меня просто сном. Не очень приятным сном, но все же сном. Знаешь, я был удивлен, что ты оказался в таком состоянии. Я не ожидал, что ты вот так бросишься с обрыва. Там было место, чтобы обойти, ты знаешь? Я не ожидал, что ты справишься, но я точно не ожидал ничего настолько впечатляющего, как то, что тебе удалось.

— Это был ты! Ты заставил меня съехать с дороги. Ты ублюдок, я заставлю тебя заплатить за это.

— Да ладно, Бобби, я не думаю, что ты в том положении, чтобы угрожать. В любом случае, я не вытеснял тебя с дороги. Там было место, чтобы проехать. Тебе просто нужно было сосредоточиться на вождении и помнить, какой машиной ты управляешь. На такой чудесной старой машине, нет антиблокировочной системы тормозов. Ты должен был сосредоточиться, Бобби, но ты даже не смотрел на дорогу.

— Я искал свой телефон.

Я слышал, как он смеялся надо мной.

— О, Бобби, это бесценно. Ты лежишь здесь без ног и обгоревший, потому что хотел ответить на звонок.

— Кто ты такой? Что я тебе сделал, что ты так сильно меня возненавидел?

— Разберись с первым и получишь ответ на второй. Думаю, мне пора оставить тебя спать.

Он встал и подошел к кровати. Свет погас, и я услышал, как он что-то ковыряет.

— Скажи мне, есть ли ещё что-то, что должно произойти?

— Это зависит от того, захотят ли янки тебя экстрадировать. Очевидно,  

у них есть невыполненные обвинения в подаче поддельной налоговой декларации. Спокойной ночи.

Я услышал, как он опустил кнопку вызова к кровати. К тому времени, как я успел взять кнопку в руку и нажать на нее, он уже ушел. Вошла ночная медсестра, все ещё пытаясь заправить волосы.

— Да, мистер Макинтайр, что случилось?

— В моей палате был мужчина. Кто это был?

— Извините, сэр, я никого не видела в палате сегодня.

— Вы должны были его видеть — он как раз выходил, когда вы вошли.

— Я никого не видела. Вы уверены, что он был здесь?

— Конечно, он был здесь. Я потерял ноги, но не разум.

— Я не хочу обидеть, но я никого не видела, а сны могут казаться очень реальными. А теперь, почему бы мне не устроить вас поудобнее, чтобы вы могли снова заснуть?

Позволив ей расправить мои подушки, я снова устроился на кровати. Могло ли это действительно быть сном? Я так не думаю, но допускаю, что это возможно. Мне просто хотелось бы вспомнить этот голос.

•  •  •

Резиденция Шафто, деревня Шап

28 августа

Муж

Я вышел из офиса около восьми и обязательно пожелал спокойной ночи Лесу, охраннику у ворот. Я говорю "охранник" — его основной задачей было следить за тем, чтобы покупатели не использовали нашу парковку, в качестве бесплатной альтернативы всем остальным местам для парковки автомобилей. Только после окончания рабочего дня, в дело вступала сторона безопасности. Шел сильный дождь, и это превращало работу в жалкое зрелище.

— Много ещё осталось до конца твоей смены, Лес?

— Не так много, мистер Шафто, я ухожу в 10. В такую погоду, я не могу уйти достаточно быстро.

— Я не думаю, что это возможно. Спокойной ночи, Лес, постарайся остаться сухим.

— Я постараюсь, сэр, спокойной ночи.

Включив передачу, я вывел Моrgаn из ворот. По крайней мере, они улучшили мягкий верх, и мой был водонепроницаемым. Я ехал по узким дорогам до Шапа с тяжелым сердцем. Перед отъездом я проверил свой компьютер, и программа отслеживания показала, что телефон Сары находится недалеко от Карлайла, а не в Глазго, как она говорила. Я подъехал к своему гаражу, закрыл дверь и вошел внутрь. Мне не очень хотелось готовить, поэтому я снял трубку и заказал китайскую еду на вынос. Мне сказали, что от сорока минут до часа, что давало мне достаточно времени, чтобы переодеться и сидеть, чувствуя себя несчастным. Я поднялся в свою спальню, переоделся в джинсы и футболку, затем спустился вниз, чтобы взять пиво из буфета. Посмотрев на дождь за окном, я решил взять бутылку "Рiddlе in thе Ноlе", дорсетского пива. Я уселся смотреть телевизор, но смог найти только сериалы. Я пил уже второе пиво и собирался прибегнуть к интернет-серфингу, когда раздался звонок в дверь.

Парень, доставивший мне китайскую еду, был благодарен за укрытие, предоставленное нашим большим крыльцом. Он был очень вежлив и извинился за то, что припарковался на моей дороге. Похоже, он пытался остаться как можно 

более сухим. Я нашел ему немного денег за еду, плюс небольшие чаевые, и он ушел. Когда парень из китайского кафе уехал, "Ауди" Сары подъехала к гаражу. Она вошла на кухню как раз в тот момент, когда я доставал еду из пакета.

— Надеюсь, там достаточно, чтобы поделиться со мной. Эта девушка долго ехала и она голодна.

— А что, если здесь недостаточно еды, чтобы утолить твой голод?

— Ну,  — сказала она, проводя пальцами по моей шее, затем по губам.  — Если на тарелке не будет достаточно, мне, возможно, придется начать с тебя.

— В таком случае, у тебя определенно скудный рацион.

— Хорошо, ты расставляй еду, а я отнесу свою сумку наверх и переоденусь.

Все было готово, когда она спустилась вниз в белом шелковом кимоно, с большими фиолетовыми цветами страсти на нем. На ней все ещё были чулки и туфли на каблуках. Она села и начала угощаться моим ужином. Чем хороша китайская еда на вынос, так это тем, что её всегда более чем достаточно для одного человека. Она села напротив меня и вонзила вилку в шарик свинины, покрытый кисло-сладким соусом. Она протянула руку и поднесла её к моему рту. Все это время я думал о том, что она определенно не дала ему много времени. Должно быть, она уехала из Карлайла вскоре после того, как я покинул офис. В конце концов, моё любопытство взяло верх.

— Ты собираешься рассказать мне, что произошло? Я ждал тебя дома не раньше завтрашнего дня.

— Нет, я так не думаю. Надеюсь, я ничего тебе не испортила. Тебе не пришлось отменить свидание или что-то еще?

Она улыбалась мне, прекрасно зная, что в мире нет никого, с кем бы я хотел быть больше.

— Нет, я ещё не отменил, это должно было быть свидание за завтраком. Так почему же ты решила разрушить мои планы?

— По той же причине, по которой у тебя не было свидания. Ночь в клубе с шестью девушками, не сравнится с ночью дома с моим мужем.

— Что значит в клубе, я думал, ты собиралась на шоу?

— Я тоже, но за обедом она сказала мне, что они собираются в клуб, и у нее было твердое намерение переспать. Есть только один мужчина, с которым я хотела бы это сделать.

Я хотел ей верить. Я хотел думать, что я значу для нее столько же, сколько она для меня, но как я мог? Она поехала на встречу с ним, но она не могла долго ждать. Может быть, она просто поехала, чтобы сказать ему, что не собирается этого делать. Должно быть, она выбрала меня, иначе зачем бы ей быть здесь?

— О, действительно, и кто бы это мог быть?

— Ты глупый человек, после двадцати трех лет, не кажется ли тебе, что ты слишком поздно начал чувствовать себя неуверенно. Теперь мне есть что тебе показать, я купила себе маленький подарок.

Она встала, развязала кимоно,  

сняла его с плеч и бросила на пол. Она стояла передо мной в том, чего я никогда раньше не видел. Оно было сделано из тонкого шифона с леопардовым принтом. На ней был бюстгальтер из треугольников шифона и маленькие трусики на завязках. Они были соединены тканью в форме мальтийского креста, крестовина которого обвивала её талию. Я почувствовал, как мои глаза расширились, а рот открылся.

— Значит ли это, что он тебе нравится?

— Да, мне нравится, как бы оно ни называлось.

— По понятным причинам, это называется "игровой костюм".

— Ну, если это твой подарок, то где мой?

Она стояла, согнув одно колено, вытянув руки и указывая пальцем на пол.

— Я — твой подарок, иди и возьми меня.

Она взяла меня за руку и повела в спальню. Там она начала раздевать меня. Когда она снимала с меня футболку, я чувствовал, как её груди трутся об меня, между нами был только тонкий слой шифона. Её соски были твердыми и они упирались в меня. Я сразу же возбудился. Она освободила пряжку моего ремня и расстегнула пояс моих джинсов. Она встала на колени, чтобы стянуть мои джинсы, и когда она это делала, мой набухший член чуть не выбил ей глаз. Когда боксеры спустились, она посмотрела на него.

— О, как мило — он так рад меня видеть.  — Она подняла на меня глаза.  — Как ты думаешь, ему нравится мой игровой костюм?

— Я уверен, что ему нравится твой костюм, но он может захотеть вытащить тебя из него.

Она посмотрела прямо на мой эрегированный член.

— Не волнуйся, большой мальчик, ты можешь иметь меня так, как захочешь.

Она поцеловала конец моего члена, затем взяла головку в рот. Я чувствовал, как её язык работает на мне, когда она двигала головой вперед и назад. Она некоторое время обрабатывала мой член, затем откинула голову назад и позволила своим губам соскользнуть с него. Она встала, положила руку мне на шею и поцеловала меня.

— Займись со мной любовью, Ронни — отведи меня в то, другое место. Я хочу чувствовать то, что только ты можешь заставить меня чувствовать.

Я отчаянно хотел поверить её словам, но на короткое время маленький Рональд смягчился. Сара не заметила, как я подхватил её на руки и положил на кровать. Её соски были заметны и хорошо видны сквозь ткань. Я лег рядом с ней и начал гладить её тело. Притянув её к себе, я провел руками по её спине и по попке. Когда я достиг её талии, она придвинула свои бедра ко мне, и одна нога оказалась позади моей.

— О да, Ронни, люби меня. Люби меня, пожалуйста.

Я распустил бантик на одной стороне её трусиков-завязок и позволил ткани упасть с её тела. Она надавила на мой твердый член, и он протиснулся между её ног. Я чувствовал, как она пытается скользить своей киской вверх и вниз по моему члену. Перевернув её на спину, я распустил 

бантик на другой стороне трусиков и стянул их с её попки и киски. Двигаясь по кровати, я прижался лицом к её холмику, целуя и покусывая его. Затем переместился ещё ниже и поцеловал её губки.

— Здесь внизу очень гладко.  — Я снова поцеловал её.  — Мне это нравится — думаю, что мой подбородок более грубый.

Да, и это замечательное ощущение.

Я провел по ней языком, и её ноги широко раздвинулись. Найдя её клитор, я облизал его, открывая его губам. Немного посасывания, заставило её приподнять свои губки к моему рту. Её руки легли на мой затылок, и она надавила вниз, словно пытаясь вогнать меня головой в свою киску. Её дыхание стало громким, а плоть вокруг её киски стала очень влажной, так как её тело билось. Я встал на колени между её ног и провел руками по её бокам. Она снова уперлась головой в подушку, приподняв плечи от кровати. Потянувшись к ней сзади, я расстегнул лифчик и стянул маленькие треугольники шифона, с этих великолепных сфер плоти. Её соски были не только эрегированы, но и, казалось, покраснели, настолько они были красными. Они привлекали меня ещё больше, и все внимание было приковано к ним. Я захватил один из них в рот, пососал, пощипал губами, даже слегка прикусил. Обхватив меня руками за шею, она притянула мою голову к своей груди. Когда она прижалась ко мне всем телом, я взял в рот как можно больше. Подняв голову, я перешел к другой груди.

— О, Ронни, люби меня. Наполни меня своей мужественностью. Займись со мной любовью, Ронни, пожалуйста.

Когда я приподнялся и поцеловал её, то почувствовал, как её рука подвела мой член к её киске. Я вошел в нее и был поражен ещё раз. Как женщина в её возрасте, все ещё может так крепко сжимать меня? Я надавил ещё сильнее, пока не вошел полностью. Её ноги обхватили меня, потянув на себя. Перевернувшись на спину, я оставил её спину открытой для моих рук. Саре нравилось, когда мои руки были на её спине и заднице. Я погладил основание её позвоночника и спустился к щели между ягодицами. Она прижималась и упиралась в меня своим бугром. С каждым движением моих пальцев, её бедра становились все активнее. Я скользнул пальцами вниз к её анусу, обвел его вокруг, а затем вошел внутрь. Она издала небольшой визг и извивалась на мне. Я продолжал обрабатывать её пальцем, пока она подпрыгивала на моем члене. Её тело задрожало, а ногти сильно впились в мою спину. Я почувствовал, как что-то обхватило головку моего члена, а затем отстранилось, обсасывая меня. Ощущения были сильными, и я больше не мог сдерживаться. Все, что у меня было, хлынуло в нее. Все стало очень скользким, и жидкость капала на мою мошонку. Она расслабилась на мне. Я вытащил палец из её попки и погладил её по спине. Она целовала мою шею и 

плечо.

— О, Ронни, я так тебя люблю.

Некоторое время, мы просто лежали так. Я гладил её спину, а она целовала меня. Все мысли о том, что она сделала и где она должна была быть, были изгнаны из моей головы. Я чувствовал себя любимым и нужным этой прекрасной женщине, лежащей на мне.

— Ронни, как ты думаешь, этот костюм был пустой тратой денег? Я имею в виду — я не могу представить, что буду носить это очень долго, на самом деле это не та вещь, которую должна носить женщина моего возраста.

— Тебе столько лет, на сколько ты себя чувствуешь, а сейчас ты чувствуешь себя двадцатилетней. Что касается этого костюма, надеюсь, ты будешь носить его часто.

— Давай, здоровяк, пойдем примем душ.

•  •  •

Резиденция Шафто, деревня Шап

31 августа

Жена

Я знала, что это большой риск. Все могло закончиться слезами, но хватит, пришло время правды. Когда в тот вечер я ехала домой, то не могла не беспокоиться о том, как все пойдет дальше. Ронни действительно был моей жизнью — ради него я готова была отдать все. Я знала, как важны были для него гонки, но он отказался от них ради меня. Знаю, что он до сих пор скучает по ним. Он думает, что я не в курсе его трек-дней, когда он выезжает на гоночной машине. Конечно, знаю, но я также понимаю, что это не такой риск, как гонки. Дело в том, что мне невыносима мысль о том, что я могу его потерять, и сейчас, я собираюсь рискнуть именно этим. Энтони, вероятно, принял бы сторону своего отца. Это оставляло мне только возможность держаться за работу, которая уже была позади.

Когда я въехала в гараж, у меня пересохло во рту, и все вещи, которые я планировала сказать, исчезли из моей головы. Я вошла на кухню и была встречена широкой улыбкой человека, который готовил мне ужин.

— Надеюсь, ты в настроении для хорошего Бёф бургиньона.

— Я всегда в настроении для всего, что ты мне приготовишь.

Я крепко поцеловала его и пошла переодеваться. В спальне я пыталась навести порядок в голове. Когда я спустилась, Рональд приготовил для меня ужин. Аппетит, казалось, покинул меня, и, несмотря на то, что еда была вкусной, я провела большую часть времени, толкая еду по своей тарелке. Во время трапезы, мы общались не более чем светскими беседами. Я убрала посуду и поставила её в посудомоечную машину. Мы оба взяли кофе в гостиную, и когда мы сели, Рональд посмотрел на меня изучающим взглядом.

— Ты какая-то тихая. У тебя был плохой день?

— Типа того, я сегодня уволилась с работы.

Рональд выглядел потрясенным.

— Но ты любишь эту работу и чертовски хороша в ней. Что привело к этому?

— Ну, я предупредила за три месяца, но я полностью намерена отказаться от этой работы. Я должна тебе кое-что рассказать. Мне будет очень тяжело, поэтому я бы очень хотела, чтобы ты дал мне 

закончить, прежде чем что-то сказать.

Рональд откинулся на спинку дивана и сделал жест руками, который я восприняла как знак того, что мне предоставляется слово.

— Когда мы поженились, я не любила тебя. Ты мне очень нравился, я считала тебя хорошим человеком и думала, что ты будешь хорошим отцом моему ребенку.

— Нашему ребенку,  — поправил он меня.

— Нет, Рональд, ребенок мой. Я сказала, что это будет нелегко. Ты не биологический отец Энтони. Он не был ранним, он был вовремя. Я не знала, что беременна, когда мы легли в постель, но когда я поняла, что беременна, я знала, что он не твой. Я никогда не говорила тебе, что он твой, но я намеренно не говорила тебе, что он не твой. Ты выглядел таким счастливым, когда я сообщила тебе. Я подумала, что именно этого человека я хочу видеть отцом своего ребенка. Я начала влюбляться в тебя после нашей свадьбы и во время беременности. Ты был так добр и заботлив по отношению ко мне. Когда он родился, ты любил его с первого дня, и твоя любовь к нему, заставила меня полюбить тебя ещё больше. Сначала я думала, что если ничего не получится, то, по крайней мере, у моего сына будет имя отца в свидетельстве о рождении, но все изменилось, когда я полюбила тебя.

Когда я говорила ему об этом, то смотрела на его лицо. Было видно, что он хочет что-то сказать, но я хотела закончить свой рассказ.

— Нет, выслушай меня, а потом можешь говорить, что хочешь. Я очень полюбила тебя и не могла упрекнуть тебя в спальне. Никто никогда не удовлетворял меня так, как ты. Я хотела иметь ещё одного ребенка, может быть, даже больше одного, но этого просто не случилось. Мне хотелось попросить тебя пройти тест, но я не могла этого сделать, чтобы ты не узнал, что я сделала. Я знаю, что ты хотел бы большего, поэтому мы оба страдали из-за моей лжи. Потом произошла та ужасная авария, когда погиб бедный Колин. Я все думала, что это мог быть ты. Тогда я поняла, что люблю тебя больше жизни. Мне было ужасно стыдно, но я должна была остановить твои гонки. Я не могла смириться с мыслью, что могу потерять тебя. Понимала, как тебе это нравится, но ты отказался от этого ради меня, и я полюбила тебя ещё больше. Все это время я не была той женой, которую ты заслуживал, и теперь я снова тебя подвела.

— Ты помнишь Роберта Макинтайра?

— О, я помню его, кто может забыть этого высокомерного ублюдка?

— Я знаю, что он тебе не нравился, и от этого ещё тяжелее. Видишь ли, около шести месяцев назад, он возглавил ньюкаслский офис Barnsdale. Я видела это имя в совете директоров, но думала, что он в США, поэтому не предполагала, что это один и тот же человек. Нужно было сказать 

тебе в тот день, когда он пришел ко мне в офис, но я не сказала, потому что знала, что тебе не понравится моё присутствие рядом с ним. Я не испытывала к нему особых чувств. Он по-прежнему нравился мне, и я наслаждалась лестью, но это было ничто по сравнению с тем, что я чувствовала к тебе. Потом он появился на конференции в Лондоне. Мы вместе поужинали, и, клянусь тебе, я выпила всего несколько рюмок.

Тут я начала плакать, пытаясь продолжить.

— О, Рональд, мне так жаль и так стыдно. Я проснулась на следующий день, он лежал в моей постели, простыни были влажными, и у нас был секс. До сих пор не знаю, как это произошло. Я была в ужасе — в течение многих лет, мы не пользовались противозачаточными средствами. Я пропустила первые два выступления на конференции, потому что мне нужно было получить таблетку "утро после".

Я остановилась на минуту, чтобы вытереть глаза. Затем взглянула на Рональда, пытаясь оценить его реакцию. Он начал вставать, чтобы подойти и сесть со мной.

— Нет, пожалуйста, Рональд, сядь, я ещё не закончила, и я не смогу справиться с этим, если ты подойдешь ближе.

Он сел обратно. Меня утешил тот факт, что он не впал в ярость. Я не ожидала, что он так поступит, Рональд не любит ярость. Он спокоен, рассудителен и действует, но я никогда раньше не причиняла ему боль. Просто надеялась, что смогу контролировать последствия.

— Это был не конец. Мне жаль говорить, что это ещё не все. После Лондона, он часто приглашал меня на обед. Он постоянно уговаривал меня сделать это снова, но я не давала ему шанса. Старалась сделать так, чтобы не было возможности, а потом приехала на мероприятие в Бирмингем, и он был там. Это было мошенничество, у него не было причин быть там, но он был. Я старалась держать его на расстоянии, ужинала с ним и несколькими главными констеблями. Только позже в баре, он снова начал на меня наседать. Он спросил, что бы ты сделал, если бы узнал, что мы спали вместе. Я ответила, что не знаю и не собираюсь узнавать. Тогда он начал с тонко завуалированных угроз рассказать тебе, если я снова не лягу с ним в постель. Я так боялась потерять тебя, что сделала это. Мне так жаль, Рональд. Понимаю, что должна была разоблачить его блеф, но я этого не сделала. И я позволила ему делать все то, что он делал раньше. Мне завязали глаза, и позже я узнала, что он сделал фотографии. Он угрожал отправить их тебе, но я сказала, что расскажу его жене, и мы оба проиграем.

Тут я снова посмотрела на него. Все ещё не было видно, какой будет его реакция. Он был таким спокойным, почти холодным. Помню, я подумала, что он должен был стать игроком в покер. Я почти закончила — я только 

надеялась, что смогу продержаться ещё немного. Собравшись с силами, я продолжила.

— Я действительно пыталась покончить с этим. Ненавидела, что это может сделать с тобой. Он настаивал на ещё одной попытке, а когда я отказалась, он пригрозил использовать своё положение в совете директоров, чтобы поставить под сомнение все, что я сделала в своей работе. Он знал, как сильно я люблю эту работу, и намекал, что может отобрать её у меня. Я не видела никакого способа, которым он мог бы заставить меня продолжать после этого, поэтому я согласилась на последний раз. Это должно было произойти в тот день, когда я уезжала в Глазго. Прости, что соврала тебе, никакого шоу не было. Другие девушки пошли по клубам, а я вернулась в отель в Карлайле, чтобы встретиться с ним.

— Он опаздывал, и пока я готовилась, все вдруг встало на свои места. Я поняла, что не только не хотела его, я хотела тебя, и ты был для меня важнее, чем моя работа. Я позвонила ему, но он не ответил. Он перешел на голосовую почту, и я оставила сообщение, сказав ему, что все отменяется и чтобы он делал все, что угодно. Я даже отправила сообщение с тем же самым. Уехав оттуда, я сразу же вернулась домой к тебе, и ты сделал меня такой счастливой. Чтобы никогда больше его не видеть, я уволилась с работы. Они настояли на уведомлении за три месяца, но, по крайней мере, теперь у него нет власти надо мной.

Рональд просто сидел и смотрел на меня. Он никак не давал понять, что чувствует, он просто смотрел на меня. Я не знала, что делать, это было мукой, когда он так смотрел на меня.

— Скажи что-нибудь Рональд, пожалуйста, я сделаю все, что угодно, приму любое наказание, только не оставляй меня.

— Это все? Ты закончила или хочешь ещё немного разбить мне сердце?

Я разрыдалась и пыталась говорить сквозь рыдания.

— Да, это все. Этого никогда не случалось раньше и никогда не случится снова.  — Я снова посмотрела на него, который просто спокойно сидел там.  — Скажи что-нибудь, Рональд, сделай что-нибудь, побей меня, я заслужила это.

— Да ладно, Сара, ты знаешь меня лучше. Я никогда и пальцем не тронул тебя. Ты дала мне пищу для размышлений, и я думаю, что ты должна оставить меня в покое, чтобы я мог подумать об этом.

— Рональд, пожалуйста, скажи мне, что мы можем пройти через это, я люблю тебя и знаю, что ты любишь меня. Я буду самой лучшей женой, которую ты только можешь пожелать, пожалуйста, не отталкивай меня.

— Я сказал тебе, что хочу, чтобы ты оставила меня в покое, а теперь, пожалуйста, уходи.

Я снова разрыдалась и побежала наверх в спальню. Все это время я знала, что это мой единственный шанс, что Роберт почти наверняка отправит фотографии Рональду, и это уничтожит все мои шансы удержать его.  

Я рассказала ему все, а он прогнал меня. Достав чемодан, я начала собирать вещи. В основном, это была рабочая одежда, плюс несколько пар джинсов и футболок. Если мне повезет, то это может быть всего на несколько дней, пока он придет в себя от того, что я ему рассказала. Я спустилась вниз с тяжелым чемоданом и тяжелым сердцем.

Рональд, казалось, удивился, когда я спустилась с чемоданом.

— Куда ты собралась?  — спросил он.

— Я найду отель. Пожалуйста, позвони мне, когда решишь, что с этим делать.

— Нет необходимости уходить. Я просил тебя оставить меня в покое, чтобы подумать, но я не имел в виду, что ты должна уйти из дома. Поставь чемодан и иди поговори со мной.

Я бросила чемодан и подбежала к нему. Обняв, я попыталась поцеловать его. Было очень больно, когда он отвернул голову.

Он посмотрел на меня и увидел моё разочарование:

— Прости, Сара, я ещё не готов к этому.

Я села рядом с ним, и он взял меня за руку.

— У меня есть к тебе пара вопросов. Ты ответишь мне честно, даже если будет больно?

— Да, я отвечу на все.

— Во второй раз, когда ты была во власти своих чувств, тебе понравилось?

— Пожалуйста, не заставляй меня отвечать на этот вопрос, Рональд. Не заставляй себя чувствовать ещё хуже.

— Ну, думаю, я получил свой ответ.

— Хорошо, да, мне понравилось, но не потому, что это был он. Мне нравилось то, что он делал со мной. Мне нравилось быть бессильной и доминируемой, но я все время знала, что было бы лучше, если бы это делал ты.

— Значит, я не удовлетворяю твои сексуальные потребности?

— Это вовсе не так. Ты прекрасный любовник и всегда оставляешь меня удовлетворенной. Просто иногда мне нравится чувствовать себя бессильной. Бывают моменты, когда мне хотелось бы, чтобы ты применил ту позицию, которую ты использовал на трассе. Знаешь, типа "я буду делать то, что хочу, а тебе придется просто подчиниться этому". Я никогда ничего не говорила, потому что ты такой хороший и такой заботливый, что мне казалось неблагодарным, просить тебя быть более эгоистичным.

— Ты говоришь, что ничего не помнишь о первом разе, не думала ли ты, что он мог накачать тебя наркотиками? В этом случае, ты могла бы пойти в полицию.

— Да, впоследствии я думала об этом, но в то время я была так расстроена, мне было так стыдно, что я даже не думала о том, как это произошло, а мысль о том, что я беременна от него, была отвратительной. Вот с чем я имела дело. К тому времени, когда я задумалась о возможности того, что меня накачали наркотиками, было уже слишком поздно, все улики исчезли.

— Я думаю, мне лучше уйти и дать тебе подумать,  — сказала я.

— Пойти к нему, ты имеешь в виду?

— НЕТ,  — крикнула я ему в ответ.  — Вот почему я уволилась, чтобы больше никогда его 

не видеть. Вот почему я тебе все рассказываю — я не хочу, чтобы он имел на меня влияние.

— Ты рассказала его жене?

— Нет, почему она должна страдать, как мы? Она ничего не сделала, чтобы заслужить это.

— И он остался безнаказанным?

Впервые я увидела настоящую сталь в его глазах. Мне пришло в голову, что такой взгляд, у него был во время гонки. Это заставило меня содрогнуться.

— Разве ты не видишь? Мне все равно, что с ним случится. Если я больше никогда его не увижу, это будет слишком рано. Если ему это сойдет с рук — это цена за то, что мы останемся вместе, то это цена, которую стоит заплатить. Пожалуйста, не делай ничего, что может поставить под угрозу тебя или нас.

Взгляд исчез, и он слегка усмехнулся.

— Не волнуйся, я не сделаю ничего такого, за что меня могут арестовать.

— А что насчет нас, если ты не хочешь, чтобы я уходила, чего ты хочешь?

— Пока ещё не решил, но я не вижу что можно добиться твоим отъездом.

Я поставила чемодан рядом с дверью в гараж.

— Хорошо, это останется здесь, пока ты не решишь. Я больше не хочу терять тебя, Ронни, но если ты хочешь, чтобы я уехала, я не буду поднимать шума. Ты хочешь, чтобы я переехала в старую комнату Энтони?

— Нет, если ты не хочешь.

Сев рядом с ним, я попыталась обнять его, но он остановил меня. Он взял мои руки и повернулся, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Я знал, что ты не любишь меня, я знал.

Я снова начала плакать.

— Но я люблю, Ронни, правда, люблю.

— Я знал, что Энтони не мой сын, ну, не биологический. Понимаешь, я бесплоден с семнадцати лет. Я говорил тебе, что попал в аварию на мотоцикле. Сломал таз. Но я не сказал тебе, что у меня сильно поврежден репродуктивный отдел. Мне сказали, что это можно будет исправить в более поздние годы, но в то время, когда мы поженились, я был неспособен дать тебе детей, да и сейчас неспособен. Я любил тебя почти с того дня, как мы встретились. Когда мы ходили на одни и те же лекции, я садился на ряд позади тебя, чтобы незаметно наблюдать за тобой. Я ненавидел этого ублюдка Макинтайра за то, как он обращался с тобой. Когда он водил тебя по кампусу, как собаку на поводке, меня тошнило от этого. Когда мы сошлись, я знал, что это было потому, что ты была отвергнута, но мне было все равно. Я принял твою беременность, потому что думал, что это привяжет тебя ко мне, даст мне больше времени, чтобы заставить тебя полюбить меня. В то время я не понимал, что, принимая ребенка как своего, я исключаю возможность решения своей проблемы. Я знал, что ты хочешь большего, думал, что ты признаешься, и я пройду обследование, чтобы понять, можно ли меня исправить. Ты 

так и не призналась, а я не мог сознаться, не дав тебе понять, что знаю, что ты меня обманула. Видишь, ты не единственная, кто жил во лжи, и мы оба страдали от этого.

Я была застигнута врасплох, он давно все знал и ничего не сказал. Что касается Энтони, то у мальчика никогда не было более преданного отца. Я начала злиться — у нас могла бы быть нормальная семья! Как он мог хранить такой секрет так долго? Мой гнев сменился отчаянием, когда я поняла, что поступила с ним точно так же. Я отдернула руки.

— Думаю, я пойду спать. Ты придешь?

— Мне нужно о многом подумать, я приду позже.

•  •  •

Ожоговое отделение больницы Карлайла

19 сентября

Он снова был здесь прошлой ночью. В конце того, что начиналось как хороший день.

Сегодня утром медсестры пришли в шесть утра. Они помыли меня, как обычно. Они не хотели, чтобы я делал это сам. Видимо, я недостаточно хорошо контролирую свои руки.

— Ты не хочешь принять сегодня ванну, Роберт?

Да, я наконец-то смог заставить их называть меня Робертом. Мистер Макинтайр, звучал так официально.

— По мне, так неплохо, дамы. Вы присоединитесь ко мне?

Они обе хихикнули.

— Одной из нас придется помогать тебе, но это будет началом твоей самостоятельности. Если ты думаешь, что твои руки выдержат твой вес.

После обеда, они вернулись с инвалидным креслом. Они показали мне, как встать с кровати и сесть в кресло. Было чертовски больно, но я справился. Я чувствовал огромное удовлетворение. Ещё недавно я не мог представить, что буду гордиться тем, что встал с кровати, но сегодня, это сделало меня счастливым. Медсестра Эванс отвезла меня в ванную. Я на удивление нервничал, когда нужно было раздеваться.

Медсестра засмеялась:

— Все в порядке, Роберт, у тебя нет ничего такого, чего бы я не видела раньше.

Я уверен, что она не хотела меня обидеть, но ни одна женщина никогда не относилась к тому, что я могу предложить, как к чему-то обычному. Это стало для меня неожиданностью, и я почувствовал себя неловко. Она потянула за боковую стенку кресла, и я, маневрируя, пересел с кресла в стропу, прикрепленную к подъемнику. С помощью механизма, она подняла и опустила меня в ванну.

— Роберт, это станет легче, и ты сможешь установить оборудование у себя дома.

Полагаю, это должно было подбодрить меня, но это навевало мысли о том, что я ещё долго не буду полностью независимым. К тому времени, когда я вернулся в свою кровать, чувство эйфории испарилось, оставив меня в депрессии. Болело все, кроме тех мест, где я вообще ничего не чувствовал. Этим вечером мне очень хотелось спать, но в то же время мысль о том, что он может снова прийти ко мне, вселяла в меня ужас. С наступлением темноты, я всё-таки заснул. Когда я проснулся и увидел, что верхний свет включен, то понял, что он здесь.

Я до сих пор не могу определить имя этого голоса.  

Он говорит о вещах, о которых, как мне казалось, знаю только я. Вещи из Америки, из университета и из Лондона. Может быть, он мне действительно снится? Может ли он быть моей совестью?

— Добрый вечер, Бобби, как прошел день.

— А тебе-то что? Тебе все равно, что со мной происходит.

— Может быть, ты и прав, но мне не нравится, когда ты страдаешь без необходимости.

— Как ты можешь так говорить? Ты радуешься моему несчастью.

— Я однажды был в твоей ситуации. Никаких ожогов, но после тяжелой аварии на мотоцикле я думал, что никогда больше не смогу ходить. Как и ты, я не спал, поэтому мне прописали снотворное. Медсестры всегда были слишком заняты, чтобы проверить, поэтому я их не принимал. Через десять дней мне хватило, чтобы прекратить свои страдания.

— Очевидно, ты этого не сделал.

— Нет, я этого не сделал, умный хирург убедил меня, что сможет вернуть меня к жизни с полной подвижностью, и он это сделал. У бедной медсестры чуть не случился сердечный приступ, когда я отдал таблетки.

— У тебя не было ожогов.

— Нет, это правда, и у меня были родители для поддержки. Кто предложит тебе поддержку?

— Никто, благодаря тебе.

— Значит, так ты это видишь, Бобби? Ты думаешь, это я во всем виноват? Ты ничего не сделал для того, чтобы возникла эта ситуация? Почему, по-твоему, твоя жена бросила тебя?

— Потому что какой-то гад сказал ей, что у меня были романы.

— Но у тебя были романы, если их можно так назвать? Разве ты не видишь? Проблема была в том, что у тебя были романы, а не в том, что кто-то сказал.

— Может быть, но он не должен был ей говорить.

— Так почему, по-твоему, он сделал это, Бобби?

— Наверное, я его обидел, но нельзя прожить жизнь, не обидев кого-то.

— Верно, но ты обидел больше, по сравнению с другими, не так ли? Сконцентрируйся на выздоровлении, Бобби — это займет несколько лет.

— Я вернусь быстрее. Разница между нами в том, что ты был готов сдаться. Я никогда так не поступаю. Я делаю все необходимое, чтобы получить то, что я хочу.

— Вот так Бобби, будь позитивным. Тебе понадобится этот позитив в ближайшие годы. Мне пора идти, я не могу провести весь вечер, сидя здесь и разговаривая с тобой.

Он встал, подошел к кровати, выключил свет и вставил кнопку вызова обратно. Я потянулся вверх, чтобы ухватиться за его пальто.

— Подожди. Я должен знать, кто ты?

— Всему своё время,  — сказал он, отстраняясь от меня.

Он вышел из комнаты, и я уже скучал по нему. С ним никогда не было комфортно разговаривать, но он был тем, с кем можно было поговорить. Я все ещё не был уверен, не было ли это все в моем воображении. Я не стал звать медсестру, они его так и не увидели.

•  •  •

Р. С. Automotive, Пенрит

21 сентября

Муж

Это было запутанное время, и мне было над 

чем поработать. Вплоть до её признания я точно знал, что буду делать — более того, колеса уже были в движении, но теперь я не знал, что делать. Если Макинтайр накачал её наркотиками, то это было изнасилование, и ей нужна была моя поддержка. Если бы это был кто-либо другой, кроме него, я бы без колебаний принял её историю, но воспоминания о том, как он доминировал над ней в университете, все ещё были в моей памяти. Я не сомневался, что он был способен и на изнасилование, и на шантаж. Вопрос в том, пришлось ли ему прибегнуть к таким мерам или она пошла к нему добровольно? В тот последний вечер, она бросила его и вернулась домой ко мне. Что я мог увидеть в этом? Мне нужно было знать, правда ли все, что она мне рассказала. Я любил её и отчаянно хотел ей верить. Мне нужно было больше времени. Сидя в своем кабинете, я составил список дел, которые мне нужно было сделать. Первым делом я позвонил своему адвокату и отложил развод. Ян Редпат выглядел искренне довольным, когда я ему об этом сказал.

Работа была моим убежищем. На работе я был в порядке: я должен был быть в порядке. Жизнь должна была продолжаться — моя компания зависела от меня. У нас были сроки, в которые мы должны были уложиться, и у босса не было возможности для срыва. Дома все было по-другому. Сталкиваться с Сарой, быть с ней рядом было так трудно. Я хотел поверить ей, простить её, но картинки из университета продолжали всплывать в моей памяти. Первые пару дней, я не мог вынести её прикосновений. Я лежал в постели и слушал, как она плачет. Мне не становилось легче от осознания того, что ей тоже больно. Все пошло на лад в тот день, когда я отвез Ивана в Croft для работы.

Иван Григорьев постучал в мою открытую дверь.

— Мы все ещё едем сегодня на трассу, босс?

— Да, заходи, Иван, садись. Мне только нужно проверить электронную почту, а потом мы поедем.

— Вы уверены в этом? Если он нас не пригласил, это не совсем законно.

— Оставь это мне. Ты справишься с установкой ЕМU и телеметрического передатчика, ребята-исследователи показали тебе, как все настроить?

— О да, я уверен, что могу сделать то, что вы хотите, но я озадачен, почему вы хотите, чтобы я это сделал?

— Не волнуйтесь, у меня есть свои причины. Ладно, я закончил, давай погрузим вещи в Моrgаn и поедем в Croft и посмотрим, на что способен молодой Рори О'Брайен.

Моrgаn — не самый лучший автомобиль для поездки, если вы хотите вести оживленную беседу. Шум от двигателя и ветра означает, что вам придется выкрикивать каждое слово. Однако с опущенным верхом открывается отличный вид, и на трассе А66 над Северными Пеннинами было на что посмотреть. Иван пару раз пытался заговорить со мной, но вскоре сдался 

и наслаждался поездкой.

Мы приехали в Croft около 11 утра, и, судя по шуму, испытания были в самом разгаре. Я припарковал машину, мы с Иваном собрали своё снаряжение и направились в пит-зону. Лицо Дэна Мейнуоринга засветилось, когда он увидел меня. Он протянул мне правую руку, а левой хлопнул меня по плечу.

— Рональд, мой мальчик, рад тебя видеть.

— Дэн, прошло много времени, но ты всегда знал, где меня найти.

— Если бы я думал, что это поможет тебе вернуться туда, где твое место,  — он кивнул в сторону трассы,  — я бы разбил палатку у твоего порога.

— Ты знаешь мои причины, и ничего не изменилось. К тому же, я уже давно устал от всего этого.

Я представил Ивана как своего компьютерного гуру и перечислил некоторые его навыки.

— Возможно, после того, как мы разберемся с машиной, он сможет продемонстрировать мне свои навыки.

Он подошел к радиосистеме и вызвал Рори с трассы. Прошло меньше минуты, прежде чем он с ревом остановился снаружи. Рори О'Брайен был ростом чуть выше 170 сантиметров, он был небольшого телосложения и очень уверен в себе. Он проигнорировал мою протянутую руку.

— Итак, мистер Шафто, вы тот человек, который даст мне больше мощности в нижней части двигателя.

— Не совсем нет, но я собираюсь сделать его более конкурентоспособным.

Он посмотрел на Дэна.

— Тогда сегодняшний день — пустая трата времени.  — Он направился к туалетам.

— Я вижу, твоему мальчику немного не хватает социальных навыков.

— Ты имеешь в виду, что он высокомерный маленький ублюдок? Ты прав, он такой и есть, он никогда ни в чем не виноват и никогда не ошибается. Я думал, у него есть перспективы, но он ничему не учится.

Иван и механики занялись установкой нового блока управления и контрольного оборудования. Я поболтал с Дэном о старых временах. Он предложил мне прокатиться на его свободной машине, но я отказался. Прошло совсем немного времени, и мы услышали, как завелась Ноndа. Я открыл ноутбук и включил приемник. Как только я запустил программу мониторинга, на экране появилась вся телеметрия двигателя. У меня были показания оборотов двигателя, расхода топлива, температуры воды, давления и температуры масла.

— Хорошо, Дэн, мы готовы к старту. Скажи своему парню, что потолок поднялся на пятьсот оборотов, и если он воспользуется этим, то получит необходимое преимущество.

Рори чуть ли не прыгал, когда выходил. Механики показали ему большой палец вверх. Он посмотрел на меня.

— Теперь мы посмотрим, изменил ли ты что-нибудь, старик.

Его поведение так напоминало мне Роберта Макинтайра, что я почувствовал, как мне начинает не нравиться этот молодой человек. С визгом шин и ревом двигателя он уехал. Я смотрел на экран компьютера и вздыхал.

Было слышно, как Рори и Дэн разговаривают по радио.

— Не лучше, Дэн, есть немного больше среднего диапазона, но это не помогает.

Я встал и надел гарнитуру.

— Рори, ты слишком рано переключаешься. Я дал тебе ещё 500 оборотов. Не волнуйся, блок управления не даст 

тебе сломать двигатель. Используй дополнительные обороты и переключись позже.

— Слушай, старик, я оставляю создание гаджетов тебе, так почему бы тебе не оставить вождение мне.

Я посмотрел на Дэна, который пожал плечами.

— Сколько времени потребуется, чтобы подготовить вторую машину, Дэн?

— Примерно столько же времени, сколько тебе понадобится, чтобы надеть шлем и костюм.

Через несколько минут, я пристегнулся во второй машине. Я подождал, пока Рори проедет мимо, и выехал вслед за ним. Я прислушивался к разговору между Дэном и Рори. Ему понадобился почти круг, чтобы заметить, что я там.

— Здесь есть кто-то ещё, Дэн. Кто в моей второй машине?

— Это старик, и он отнимает полсекунды от твоего времени прохождения круга.

Когда я приблизился к нему, Рори не был счастливым кроликом. В течение двух кругов, я был прямо у него на хвосте. Я дождался левого поворота перед обратной прямой и выполнил маневр "рогатка". На выходе из поворота я вышел из его потока, прижался к нему и остался там. Я знал, что у меня не хватит мощности, чтобы пройти на прямой, но когда мы приблизились к правому повороту, я сделал то, что должен был сделать — я ждал. Мы играли в скоростную игру в салочки, и Рори затормозил первым. Когда он отстал, я нажал на тормоза и выехал на гоночную траекторию. Я вышел из поворота перед ним и услышал, как Рори ругается на Дэна.

— Он подрезал меня, Дэн — этот старый ублюдок подрезал меня.

— Он не подрезал тебя. Он обогнал тебя, вот что он сделал. Теперь, если ты просто повисишь на его заднице несколько кругов, ты, возможно, чему-то научишься.

Я начал отрываться, так как мог быстрее проходить повороты. Впервые я включил микрофон и начал говорить с Рори.

— Хорошо, Рори, если ты готов сейчас меня слушать, я расскажу тебе, как использовать эту дополнительную мощность. Пусть она поднимется на пятьсот оборотов в красную зону, прежде чем ты переключишься. Поскольку ты поедешь быстрее, тебе не понадобится нижний предел, о котором ты просишь. Дополнительный средний диапазон даст тебе такой толчок, что ты не поверишь.

— Ву-ху, я иду за тобой, старик. Тебе лучше быть готовым.

Было видно в зеркале, как он приближается. Я ничего не мог с этим поделать, но я не должен был пропустить его.

— Давай, старик, ты же знаешь, что ты у меня в руках. Я признаю, что ты был прав, у меня больше силы, чем у тебя, так что просто дай мне пройти.

— Извини, Рори, ничего не поделаешь.

Каждый раз, когда он пытался пройти, я закрывал перед ним дверь. Он расстраивался все больше и больше. В конце концов, Дэн вмешался.

— Рори, там перед тобой Ронни Шафто. Если он не хочет, чтобы ты проходил, тебе придется показать свою лучшую игру, чтобы сделать это. Даже тогда это будет нелегко. А теперь, если вы достаточно наигрались, почему бы вам не вернуть мои машины, пока они ещё целы.

Мы 

вместе заехали в ямы. Рори опередил меня, когда я вылез из машины, он уже подпрыгивал на носочках. Когда я встал, то почувствовал удар по руке.

— Ты действительно что-то из себя представляешь, старик. Ты никогда не говорил мне, что умеешь водить.

— Ты никогда не спрашивал. В любом случае, я больше этого не делаю.

— Но почему бы и нет? Ты хорош, старик, ты очень хорош. Я хорош, но ты обогнал меня на более медленной машине. Чувак, ты должен вернуться снова.

— А машина была лучше?

— Да, я сделал то, что ты сказал, и это работает. Казалось бы, это противоречит логике, но это работает. Я собираюсь выпить, хочешь?

— Я буду имбирное пиво, если у тебя есть.

Я увидел Дэна с банкой в руках.

— Я знал, что ты приедешь, поэтому взял немного.

Подойдя, я взял банку.

— Кажется, я только что стал свидетелем чуда. Молодой Рори почти признал, что ты лучше водишь. Машина стала быстрее после того, как он сделал то, что ты сказал. Я должен нанять тебя в качестве тренера.

— Мы поговорим об этом в другой раз, Дэн, а сейчас я думаю, что Иван хочет показать тебе несколько своих трюков на вечеринке.

Я пригласил Ивана сесть за ноутбук, дал ему IP-адрес сайта Дэна и поставил перед ним задачу найти результат предыдущей сессии тестирования Дэна. Дэн только рассмеялся.

— Этого не случится, Ронни, мой IT-менеджер запер систему крепче барабана. Тем не менее, будет забавно посмотреть, что твой парень будет делать.

Прошло всего несколько минут, и Иван объявил, что он в игре. Дэн начал выглядеть обеспокоенным. Он пристально смотрел на экран. Я спросил Ивана, что он нашел.

"Ну, у нас есть две системы, обе под управлением Linux. Первая, похоже, просто веб-сервер, на котором размещен веб-сайт и обеспечивается доступ в Интернет. Между ним и основной системой, которая, как я предполагаю, хранит все конфиденциальные данные, есть брандмауэр. Как только я получу права пользователя на веб-сервере, я смогу пройти через брандмауэр.

Через несколько минут раздался крик.

— ДА! Я теперь пользователь на главном сервере, что ты ищешь?

Я сказал ему, и лицо Дэна побелело, когда на ноутбуке отобразились все детали предыдущих сеансов тестирования. Он пошел к своему телефону, а я сказал Ивану выйти. Мы могли слышать только одну сторону разговора, но этого было достаточно, чтобы и Иван, и я ухмыльнулись.

— ... Пенни, найди мне Джеймса в ИТ.

— ... Мне все равно, что он делает, соедини его с ним сейчас же.

— ... Джеймс, у нас только что произошел сбой в системе безопасности как на веб-сервере, так и в основной системе.

— ... И я говорю тебе, что это так.

— ... Мне плевать, что говорят системные журналы, я видел это своими глазами.

— ... Я должен вернуться к четырем часам пополудни. К тому времени я буду ожидать, что ты сможешь рассказать мне, что он сделал и что ты собираешься сделать, чтобы это не повторилось.

Я посмотрел на покрасневшее лицо Дэна.

— 

Не будь слишком строг к нему, Дэн. Юный Иван — эксперт. Он даже может проникнуть в Налоговую и таможенную службу.

Я увидел, как у Ивана отпала челюсть.

— Не смотри так потрясенно, Алек Джонсон порекомендовал мне тебя. Когда я увидел его отчет, стало ясно, что произошел взлом, а после того, как ты отследил ту электронную почту, я догадался, кто это сделал.

— Я буду честен с тобой, Дэн — мы немного подготовились, прежде чем приехать.

— Значит, на самом деле ты не можешь сделать это так быстро. Сколько времени у тебя ушло бы на то, чтобы сделать это с нуля?  — спросил Дэн у Ивана.

— О, я думаю, это займет около часа. Первый раз, всегда занимает больше времени.

— Мне кажется, что тебе не помешала бы небольшая помощь Ивана, чтобы показать тебе, где твои слабые места и что с ними делать. Хорошая новость в том, что я готов позволить тебе одолжить его, при условии, что я получу адекватную компенсацию.

— После того, что я только что увидел, я был бы дураком, если бы отказался. Я поговорю с Джеймсом и свяжусь с тобой.

Мы упаковали наше снаряжение в Моrgаn и попрощались. Мы начали возвращаться в Пенрит. Иван коснулся моей руки, когда я свернул с шоссе А66 в сторону Миддлтона.

— Куда мы теперь едем?

— Я приглашаю тебя выпить кофе. Кофе будет средненький, но вид из окна, будет просто восхитительным.

Менее чем через час, мы сидели у кафе "Хартсайд Топ", глядя на Озерный край и Солуэй-Ферт, и ждали свой заказ.

— Вы правы насчет вида. Когда я говорил людям в Лондоне, куда я переезжаю, они только и говорили. "На севере мрачно". Как же они ошибались. Здесь потрясающее зрелище.

— Полагаю, ты понял, что я привез тебя сюда не только из-за вида. Здесь тихо. Нет мобильных телефонов, никто не прерывает и не подслушивает. Я хочу сделать тебе предложение, но сначала я хочу получить ответ. Какова была истинная причина твоего ухода из отдела криминалистических вычислений?

Иван некоторое время ничего не говорил — я думаю, он раздумывал, стоит ли говорить мне правду.

— Некоторые вещи, которые я делал, не совсем законны. Обычно я не делаю ничего плохого, но мне нравится тестировать системы, проникать туда, куда они думают, что я не могу. Я делал такие вещи для полиции. Я взламывал систему преступника, чтобы они знали, что и где они найдут. Мы охотились за крупной рыбой, за мерзким ублюдком. Кто-то, должно быть, предупредил его, потому что перед рейдом, все на компьютерном оборудовании было удалено. Я был зол, говорят, что никогда не надо действовать, когда ты зол, но я так и сделал. Я загрузил его домашний компьютер и ноутбук детским порно, а затем сообщил соответствующим людям. Неважно, насколько ты крупная рыба, если тебя посадят по обвинению в педофилии, жизнь в тюрьме — это ад. Я не жалею об этом, но несколько других парней в отделе узнали 

о том, что я сделал.

— Через некоторое время, была облава на подозреваемых в терроризме, и парень получил пулю. Полиция заявила, что он был вооружен, но никто не смог найти оружие. Для нашей стороны, это выглядело не очень хорошо, поэтому они попросили меня показать на нем трюк с детским порно. Никто не поверит на слово педофилу, против слова офицера полиции. Когда я отказался, они пригрозили раскрыть то, что я сделал раньше. У меня не было выбора. Я не только остался бы без работы и, возможно, попал бы в тюрьму, но и парень, которого я подставил, убил бы меня. Я помог им подставить невиновного человека.

— Как и вашу миссис, меня шантажировали, и единственным способом избавиться от их власти, было уйти.

— Что ты имеешь в виду, как Сару? Ты читал нашу электронную почту?

— Нет, но когда я выследил этого засранца, я прочитал его. О, он тонко это делал. Намек здесь, завуалированная угроза там, но в итоге, это был шантаж в чистом виде. Конечно, она не знала, что он уже сделал одну из тех вещей, которыми угрожал ей. Он рассказал вам. Я не могу притворяться, что не был зол, когда увидел это. Надеюсь, вы позаботились о нем.

— Спасибо, что предупредил, Иван, но я не думаю, что это твое дело. Теперь, когда ты был честен со мной, у меня есть к тебе предложение. Что ты думаешь о создании агентства по компьютерной безопасности? Ты можешь работать на меня, пока мы не запустим его. Мы будем партнерами, я найду тебе работу, ты будешь делать то, что тебе нравится, и все это будет легально, потому что клиенты будут приглашать тебя попробовать свои силы.

— То есть, я мог бы тратить своё время на законный взлом систем?

— Не только это, ты должен будешь писать отчеты и показывать клиентам, как не подпускать таких, как ты. Люди из братства автогонщиков, параноидально относятся к защите своих разработок и данных испытаний. Если ты сможешь показать им, как сделать работу лучше, они заплатят большие деньги. С небольшой моей помощью, слухи об этом распространятся. Мы можем очень хорошо заработать на этом. Так ты участвуешь или нет?

— Мне нужно подумать об этом. Я очень искушен, но я спрашиваю себя, почему вы делаете это для меня?

— Нет — я делаю это для себя. Партнерство, сказал я, и это то, чего я хочу. Мы могли бы быть как Джобс и Возняк. Я вложу деньги и займусь маркетингом. Ты занимаешься техническими вопросами. Прибыль мы разделим прямо посередине.

Мы снова посмотрели на открывающийся вид.

— Это чертовски красивое место, Рональд.

— Да, я люблю подниматься сюда, когда мне нужно подумать. Тем не менее, такая природная красота, как эта, может быть очень неумолимой. Не так давно, им пришлось вытаскивать обломки старинного "Ягуара" вон из того поля. Похоже, он перевернулся и упал с высоты пятнадцати метров.

Допив кофе,  

мы вернулись к машине. Мы как раз садились в машину, когда Иван бросил свой последний комментарий.

— Кстати, босс, я не знаю, значит ли это что-нибудь, но этот засранец использовал свой рабочий компьютер, чтобы купить в интернет-аптеке наркотики для изнасилования. Может, это и ерунда, но я подумал, что вы должны знать.

Дорога вниз в Пенрит была извилистой узкой дорогой, которая часто имела обрыв с одной или другой стороны. Такая дорога требовала сосредоточенности и не оставляла места для размышлений о чем-либо другом. Только когда я вернулся в офис, я начал думать о том, что сказал Иван. Макинтайр шантажировал её, как она и говорила, и он купил наркотики для изнасилования на свидании. Это многое объясняет. Думал ли я, что он опустится до таких вещей? Ещё бы — я вспомнил игры в сквош, когда он отстаивал каждое очко, даже когда знал, что проиграл. Она была честна со мной — возможно, слишком честна.

Я начал корить себя за это. Зачем я задал ей этот вопрос? Сейчас мне хотелось, чтобы она солгала мне, но она не солгала. Единственное, что сейчас стояло между нами — это её признание в том, что ей нравилось подчиняться другому мужчине. Он привязал её к кровати и трахал её, и ей это нравилось. Я не знал, что мне делать. Может быть, если бы я был уверен, что он накачал её наркотиками, мы могли бы восстановить нашу жизнь вместе.

•  •  •

Barnsdale Insurance, Кендал

7 октября

Жена

Когда-то я не могла дождаться пятницы, чтобы уйти, зная, что могу провести целых два дня с любовью всей моей жизни. Теперь я больше не жду выходных. Мне приходится заставлять себя ехать домой. И даже тогда не было никакой гарантии, что он будет там. Я начинала понимать, почему люди уходят от своих партнеров. Постоянно быть рядом с ним, знать, как сильно я его обидела, было почти так же невыносимо, как и мысль о жизни без него. Первая неделя была самой худшей. Он вздрагивал каждый раз, когда я прикасалась к нему. Мы лежали в постели вместе, не прикасаясь друг к другу. Если я придвигалась ближе, он отстранялся. Я понимала, что это не специально, но для меня это было, как пытка. Мужчина, которого я люблю, не мог вынести моего прикосновения.

За последние две недели ситуация улучшилась, он хотя бы позволял мне прикасаться к нему. Казалось, он с головой погрузился в работу. Он работал допоздна почти всю ночь. Я думала, может быть, он отплачивает мне. Иногда он возвращался домой только под утро. Я принюхивалась к нему, чтобы понять, не пришел ли он только что от другой женщины. Запаха духов или мыла не было, поэтому я решила, что он действительно был на работе.

Последние несколько дней он был гораздо более приятным, даже любящим по отношению ко мне. Я начинаю верить, что смогу исправить наш брак". Чемодан у двери, стал моим лакмусом. Каждый вечер, приходя 

домой, я проверяю, на месте ли он, если да, то у меня, по крайней мере, есть ещё одна ночь с ним. Каждый вечер мог быть тем вечером, когда он попросит меня распаковать чемодан и остаться или забрать его и уйти.

Эти мысли проносились у меня в голове, когда я покидала совещание и возвращалась в свой кабинет. Прежде чем я дошла до своей двери, Роз, мой помощник по связям с общественностью, остановила меня.

— Ходят слухи, что вы уходите. Пожалуйста, скажите мне, что это неправда.

— Мне жаль, Роз, я не могу этого сделать, но не волнуйся, я уверена, что тот, кто придет мне на смену, будет нуждаться в твоих знаниях и опыте ещё больше, чем я.

— Меня беспокоит не это, я беспокоюсь за вас. Я думала, мы друзья.

— Мы друзья, Роз, но есть некоторые вещи, которыми я даже с тобой не делюсь. Они попросили меня молчать об этом, и я молчу.

— А кто-то нет, потому что это уже на слуху. Это из-за, сами знаете, кого? О нем ходят другие слухи. О нем ходят слухи, что он ушел, мгновенное увольнение. В этом замешана полиция.

Я вздохнула.

— Послушай, Роз, я знаю, что у тебя хорошие намерения, но меня просто не интересуют результаты работы мельницы слухов. Жаль, что некоторые люди не могут найти себе занятие получше, чем обсуждать других.

Роз вернулась к своему столу, затем снова посмотрела на меня.

— О, я чуть не забыла сказать вам, что у вас в кабинете вас ждет посетитель.

Когда я вошла в кабинет, то с удивлением обнаружила, что в кресле для посетителей сидит Дэвид Бентли, директор по персоналу компании Barnsdale Insurance. Он встал и протянул руку, когда я вошла.

— Дэвид, это приятный сюрприз. Я ожидала увидеть кого-то из отдела кадров, но вряд ли кого-то столь высокого ранга.

— Когда такой ценный сотрудник подает заявление об уходе, никто не может быть слишком высокопоставленным, чтобы включиться в это дело. Итак, что мы должны сделать, чтобы удержать вас?

— Мне казалось, я достаточно ясно объяснила, что мои причины — личные. Никакого отношения к компании.

— Должно быть что-то, что мы можем сделать, Сара. Почему бы вам не выпить со мной? Я подумал, что мы могли бы попробовать новый закусочный бар на центральной улице.

— Я позвоню своему мужу, предупрежу его, что задержусь.

Он одарил меня кривой улыбкой.

— Надеюсь, вы нас простите, но мы уже сделали это дело.

— Вы связались с Рональдом, как вы смеете? Если вы действительно думаете, что это верный способ расположить меня к себе, то вы серьезно ошиблись в оценке ситуации.

— Уверяю вас, мы не сделали ничего плохого. А теперь, пожалуйста, пойдемте со мной, нам так много нужно обсудить, а уже поздно.

Я согласилась пойти с ним, и вскоре нас проводили к нашему столику. Бар изначально был подвалом внушительного городского дома. Колонны и арки разделяли пространство. Он был оформлен в стиле 

испанского винного погреба, с утопленными в стены винными бочками и массивными деревянными столами. Я заказала минеральную воду и села. Давид попросил бутылку Riоjа и три бокала. Это меня озадачило, но когда я заметила, как часто он проверяет часы, я поняла, что мы ждем кого-то ещё. Мои подозрения подтвердились, когда Дэвид встал и протянул руку кому-то позади меня.

— Добрый вечер, Том.

Пока они пожимали друг другу руки, другой человек переместился в поле моего зрения. Это был Том Александр, генеральный директор и председатель правления Barnsdale Insurance.

— Добрый вечер, миссис Шафто, могу я называть вас Сара?

Я кивнула.

— Сара, спасибо, что пришли сегодня, и спасибо, что дали мне повод поговорить с вашим мужем.

— Вы звонили Ронни?

— Да, и я не могу передать, какая это была привилегия. Мы спонсировали гоночную команду, когда он был водителем. Ронни Шафто был тем человеком, которого мы все хотели видеть в нашей команде, а потом, ни с того ни с сего, он ушел на пенсию, как раз когда наступил звездный час. Почему он так поступил?

— Потому что я попросила его об этом.

— Он, должно быть, очень вас любит.

— Конечно, надеюсь, что и сейчас любит.

Мы все сели, и официантка принесла нам меню.

— Так вот в чем дело? Он отказался от своей карьеры ради вас, так что вы чувствуете, что должны отказаться от своей ради него?

— Нет! Ронни никогда бы не попросил меня бросить работу. Он знает, как сильно я люблю свою работу.

— Тогда зачем её бросать? Позвольте мне перейти к сути, повлияет ли это на ваше решение, если я скажу, что вам больше никогда не придется иметь дело с мистером Макинтайром?

— Так это правда, он ушел, как вы узнали?

— У меня есть секретарь, который постоянно подключен к мельнице слухов. Поэтому, когда высокоуважаемый сотрудник увольняется без весомой причины, я спрашиваю её, что ей известно. Когда она рассказала мне, что она слышала, я, конечно, проверил архив электронной почты моего бывшего зятя... Не выглядите так шокировано, моя дорогая, даже моя электронная почта хранится на сервере.

— Я не понимаю. Вы знаете, что произошло, вы уволили Роберта, но хотите, чтобы я осталась, почему?

— Мы уволили мистера Макинтайра, потому что он был нечестен. Моя дочь выгнала его, потому что он был неверен, и, прежде чем вы спросите, было ещё несколько женщин. К счастью, один благонамеренный человек дал мне много справочной информации о моем зяте. Как он её получил, я не знаю, но нам придется усилить охрану.

— Так почему вы хотите, чтобы я осталась?

— Вы совершили ошибку, моя дорогая, и, честно говоря, это не наше дело. Электронные письма мистера Макинтайра показывают, что он шантажировал вас, заставляя продолжать отношения, которых вы никогда не хотели. Это противозаконно. Когда он пытался использовать своё положение в компании, чтобы оказать на вас давление, он подвел компанию под дело о сексуальном домогательстве. Мы считаем вас 

практически невиновной стороной во всем этом. А теперь давайте закажем еду и поговорим немного о том, как мы можем уговорить вас остаться.

Мы заказали еду в истинно испанском стиле, каждый заказал по паре блюд, которыми мы могли бы поделиться с остальными. Еда была превосходной, и я мысленно отметила, что обязательно приведу сюда Рональда. Том Александр налил мне бокал Riоjа, и это вино было так же хорошо, как и еда.

Когда с едой было покончено, Том Александр снова перешел к делу.

— Мистер Макинтайр оказал нам одну услугу: он заставил нас взглянуть на ваш послужной список. За пять лет, что вы руководите отделом противодействия мошенничеству, количество сомнительных выплат значительно сократилось, и вы сделали это без увеличения количества судебных исков. Это означает, что ваш отдел гораздо чаще работает правильно. У нас отличная репутация в полиции и прокуратуре, и это, в основном, ваша заслуга. Да, были одна или две ошибки, но все, что я видел, говорит о том, что мы были бы дураками, если бы отпустили вас. Сейчас уход моего зятя, создал вакансию в совете директоров. Мы с Дэвидом считаем, что настало время представить в совете секцию мошенничества. Так что вы скажете, мы соблазняем вас?

Я не знала, что ответить. Он предлагал мне все, что я хотела, но если это означало потерю Ронни, я не могла согласиться. Слезы навернулись мне на глаза, и в горле встал комок. Когда слезы начали стекать по моим щекам и когда Дэвид протянул мне салфетку, я начала качать головой.

— Мне очень жаль, сэр, это все, что я могла бы пожелать, но я вынуждена отказаться. Я сказала Рональду, что брошу свою работу. Если я возьмусь за это сейчас, это будет равносильно тому, что я наживаюсь на его обмане.

Том Александр положил руку мне на плечи и обнял меня.

— Я так понимаю, он все об этом знает?

Я кивнула.

— Я рассказала ему все в тот день, когда подала заявление.

— Ну, моя дорогая, если он ещё не бросил вас, я бы сказал, что это очень хороший знак, не так ли?

Я кивнула, вытирая глаза салфеткой.

— Надеюсь, что так — я не знаю, что бы я без него делала.

— Конечно, вам нужно поговорить с ним. Скажите ему, что из мази удалили муху.

— Почему он должен верить мне сейчас, он знает, что я лгала и обманывала его?

— О, я думаю, он поверит, и если он хочет подтверждения, он может спросить меня, когда мы все вместе будем ужинать во вторник.

— Вы хотите, чтобы мы поужинали с вами?

— Это меньшее, что я могу сделать. Мой бывший зять устроил этот беспорядок, теперь мы должны его разгребать. Не в обиду вам, дорогая, но ужин с Ронни Шафтоу был бы для меня удовольствием.

— Я спрошу его, сэр, но я не могу ничего гарантировать.

— Конечно, не можете, и, пожалуйста, зовите меня Том. Сэр, звучит так официально. Сейчас 

нам потребуется некоторое время, чтобы составить пакет, который мог бы вас соблазнить. Если вы в принципе согласны, я попрошу Дэвида заняться этим в понедельник утром.

— Да, сэр, извините, Том, я определенно не против, но только если Ронни согласится.

Он обратил своё внимание на Дэвида Бентли, который некоторое время оставался в стороне от разговора.

— Что ты думаешь, Дэвид, мы можем договориться о чем-нибудь через пару недель?

— Определенно, Том.

— Хорошо, к тому времени, когда эта молодая леди вернется из отпуска по семейным обстоятельствам, мы будем в состоянии двигаться вперед.

— Но мне не нужен отпуск.

— Я думаю, что нужен. Две недели, чтобы показать вашему мужу, как много он для вас значит.

— Это невыполнимая задача.

— Тогда потратьте это время на чертовски хорошую попытку.  — Он посмотрел на часы.  — Извините, мне пора идти, меня ждут жена и дочь. Вот моя визитка с прямым номером. Позвоните мне в понедельник, чтобы подтвердить дату нашего ужина.

С этими словами он ушел. Я сидела в шоке и просто смотрела на Дэвида.

— Я не могу поверить в это, Дэвид, за все время работы в компании, я его почти не видела, а теперь он хочет, чтобы мы с ним поужинали.

— Он чувствует себя очень плохо из-за Макинтайра. Он приложил все усилия, чтобы добиться его назначения. Совет директоров хотел предложить ему должность более низкого уровня, но Том настоял на своем. Похоже, он был полностью очарован им.

— Он не первый.

— Нет, прочитав досье, которое нам прислали, я вижу, что это не так. Полагаю, вы ничего об этом не знаете, не так ли? Досье с подробным описанием деятельности мистера Макинтайра, за последние двадцать лет.

— Нет, Дэвид, я понятия не имею, о чем вы говорите.

— Жаль, но тот, кто его составил, мог бы принести вашему отделу много пользы. Однако, он наверняка нарушил множество законов, так что, возможно, нам следует держаться подальше?

— Возможно, вы правы... Теперь, если мы закончили, я действительно должна вернуться домой к моему мужу.

Встав, я пожала ему руку и ушла. Я вернулась в офис, чтобы забрать свою машину. Моя голова все ещё кружилась от всего, что произошло за последние полтора часа. Я села в машину и направила её в сторону дома.

•  •  •

Дом Шафто, деревня Шап

7 октября

Жена

Я почти не помню дорогу домой. В голове крутилось столько всего, что я удивляюсь, как я не попала в аварию. Как мне сказать Рональду, что я хочу отказаться от своего решения уволиться? Смирится ли он с тем, что Роберта больше нет рядом? Я бы не стала винить его, если бы он захотел наказать меня и заставить уйти. Но Рональд не был таким, он не ставил мне ультиматум — он позволил бы мне принять своё решение, а затем принял бы своё. Когда я выехала на дорогу, ведущую к нашему дому, я начала думать, не были ли все мои душевные поиски бессмысленным занятием. В конце 

дороги, в полной темноте стоял наш дом.

Я нажала кнопку на пульте дистанционного управления, и дверь гаража начала подниматься. Я искала любой другой признак жизни, но не нашла. Может быть, он все ещё работает? Неужели звонок Тома Александера, отбросил нас назад? В гараже зажегся свет, но никаких признаков "Моргана" Рональда не было. Моё сердце упало, неужели это будет ещё одна ночь в одиночестве? Ночь, когда мне отчаянно нужно было поговорить с ним, а его не было рядом? Когда дверь гаража начала закрываться, я прошла через дверь на кухню. Я подошла к холодильнику, даже не включив свет. Схватив бутылку Рinоt Grigiо, я включила свет и пошла искать бокал. И тут я заметила его, вернее, его отсутствие.

Я как раз закрывала дверцу шкафа, когда посмотрела в сторону двери в гараж и поняла, что моего чемодана там нет. Я чуть не уронила бокал, и мне пришлось ухватиться за столешницу, чтобы удержаться. Это было новостью, но что это означало? Распаковал ли он его, потому что хотел, чтобы я осталась, или он сам им воспользовался и ушел? Это объясняло, почему его не было дома? Принял ли он телефонный звонок Тома за признак того, что я позволяю уговорить себя не уходить в отставку? Я почувствовала пустоту внутри при одной мысли о том, что его может не быть. Из глаз потекли слезы.

Налив себе выпить, я попыталась взять себя в руки. Я не могла представить, что Рональд уйдет, не сказав ни слова, особенно когда мы, казалось, добились прогресса. Я переходила с напитком из комнаты в комнату, включая свет и ища признаки. Если он действительно уехал, то самое меньшее, чего я ожидала — это записки. Когда я ничего не нашла, мои надежды снова начали расти. Пока я не поняла, где она может быть. Я впустила в свою постель другого мужчину. Если Рональд и оставил мне что-то, то это должно быть в нашей спальне на его подушке.

Взбежав по лестнице, все ещё в рабочей одежде, я забыла, что до сих пор держу вино в руке, пока не почувствовала, что оно брызнуло мне на ноги, когда юбка задралась. Я пересекла площадку наверху лестницы и вошла в нашу спальню. Когда я попыталась включить свет, ничего не произошло, поэтому я начала идти к кровати, где находились прикроватные светильники. Только успела переступить порог, как за мной захлопнулась дверь, и я оказалась в темноте.

Две руки схватили меня сзади, прижав мои руки к бокам. Бокал выпал из моей руки, я инстинктивно вскрикнула и попыталась освободиться. Когда я отстранилась от нападавшего, он завел мои руки за спину, и я почувствовала что-то холодное на одном запястье, затем на другом. Обе руки были зажаты за спиной. Когда я продолжала кричать, что-то большое и круглое было засунуто мне в рот. Я попыталась вытолкнуть его языком, но его удерживало что-то, закрепленное за моей головой. Он 

наложил повязку на мои глаза и развернул меня. Держа меня за плечи, он легонько подталкивал меня, заставляя идти назад, пока мои ноги не уперлись в кровать. Я чуть не упала назад, но руки на моих плечах остановили моё падение. Он — я догадалась, что это был мужчина — переместил свои руки вниз к моим плечам и, крепко обхватив их, поднял меня с пола и бросил обратно на кровать. Теперь казалось очевидным, чего он хочет, и, будучи намного сильнее меня, он, скорее всего, получит это.

Я брыкалась без толку. В кляпе, с повязкой на глазах и со скованными за спиной руками я чувствовала себя бессильной, но это не мешало мне пытаться. Слышно было, как он включил прикроватную лампу, и я почувствовала, как он садится на кровать. Я попыталась пнуть его, но он схватил одну из моих лодыжек и с силой опустил на кровать. Должно быть, он стоял на коленях по обе стороны от меня, потому что размах моей свободной ноги, был ограничен объемом его тела. Он пристегнул одну лодыжку, затем схватил другую и проделал то же самое с ней. Может быть, это Роберт, пришедший отомстить? Если это так, то ему придется нелегко. Я извивалась на кровати, тщетно пытаясь свести ноги вместе. Он расстегнул мой пиджак, затем принялся за блузку, и вскоре потерял терпение и просто разорвал её. Я чувствовала себя открытой и уязвимой, но была обязана перед Рональдом и собой, сопротивляться изо всех сил. Тут я почувствовала тяжелый холодный предмет на своем животе. Он просунул палец между моими грудями и приподнял лифчик, а затем использовал что-то похожее на ножницы, чтобы разрезать его. Две половинки лифчика разошлись, обнажив мою грудь. Тяжелый предмет упал на пол. Я почувствовала его руки на своей груди и попыталась отодвинуться, когда он схватил меня за сиськи. Моя борьба только усилила боль, когда он сжал их. Когда он начал щипать мои соски, я попыталась закричать, но получилось только носовое хрюканье.

Он двинулся дальше вниз, задрав мою юбку на талии, затем сорвал колготки и трусики с моего тела. Мои слезы стекали по лицу в волосы, когда он встал и опустился на колени рядом с моей головой. Он положил руку мне на шею, и я почувствовала, как что-то трется о мою щеку. Я уловила этот безошибочный запах.

•  •  •

Ожоговое отделение больницы Карлайла

6 октября

После первого визита полиции, я не ожидал другого. Полицейский констебль Армстронг не оставил у меня иллюзий относительно того, что они будут активно искать другого водителя, поэтому для меня стало неожиданностью, что в мою палату вошли два детектива и констебль с каким-то оборудованием. Когда они подошли к кровати, первый детектив представился сам и представил остальных членов своей команды.

— Добрый день, мистер Макинтайр. Я инспектор Риз, а это сержант Беккер, надеемся, вы сможете помочь нам в нашем расследовании.

Инспектор Риз был высоким человеком, но все выглядят высокими,  

когда проводишь дни лежа на спине. У него были широкие плечи и телосложение игрока в регби. Это, вероятно, объясняет его сломанный нос. Его сержант была намного ниже ростом, с большим бюстом и объемными бедрами, почти без талии. У нее было такое лицо, которое треснет, если она улыбнется.

— Добрый день, инспектор, должен признаться, я удивлен, что вижу вас. Я думал, вы уже забыли о моем несчастном случае. Не ожидал, что в дело вмешаются люди в штатском.

— Это не имеет никакого отношения к аварии, сэр, боюсь, все гораздо серьезнее.

Констебль занялся установкой записывающего оборудования. Он вставил две кассеты в аппарат и включил его. Он кивнул инспектору, который воспринял это, как сигнал к началу интервью.

— Для удобства записи, присутствующие на этом допросе — мистер Роберт Макинтайр, инспектор Джеффри Риз, сержант Кристин Беккер и констебль Колин Джонс. Итак, мистер Макинтайр, вы имеете право на присутствие адвоката. Если хотите, вы можете вызвать своего адвоката или мы можем вызвать для вас дежурного адвоката. Хотите ли вы присутствия адвоката, сэр?

— Это зависит от инспектора, нужен ли он мне?

— Это не мне говорить, сэр.

— Ну, инспектор, почему бы вам не рассказать мне, в чем дело, тогда я смогу сам принять решение?

— Хорошо, сэр. Роберт Макинтайр, я арестовываю вас по подозрению в хранении порнографических изображений несовершеннолетних, с целью распространения. Вы не обязаны ничего говорить, но это может повредить вашей защите, если вы не упомянете на допросе то, на что потом будете ссылаться в суде.

Мне не верилось в то, что я слышал. Когда они пришли, я думал, что речь идет о моем несчастном случае. Когда он сказал, что дело серьезнее, я подумал, что американцы решили экстрадировать меня по налоговым обвинениям. Теперь он говорил о детском порно. Я никогда не был замешан ни в чем подобном.

— Подождите, инспектор, это, наверное, какая-то ошибка. Как и большинство мужчин, я посещал несколько порносайтов, но никогда ничего, связанного с детьми. Это меня совсем не возбуждает. Я даже не люблю детей.

— Это меня не удивляет, сэр, очень немногие из них их любят.

— Нет, нет, инспектор, вы ошиблись, я никогда не видел детской порнографии и, тем более, не распространял её. Какие у вас есть основания для моего ареста?

— Две недели назад, действуя на основании полученной информации, мы провели обыск в вашем офисе в Ньюкасле и изъяли ваш ноутбук и настольный компьютер. Мы также скопировали все системные журналы серверов вашей компании. Мы отправили ваши компьютеры в Лондон, для проверки группой криминалистов полиции. Они обнаружили более 4 000 порнографических изображений и скрытый список рассылки, содержащий контактные данные известных распространителей порнографии.

— Информация получена от кого? Я говорю вам, инспектор, если на моем компьютере есть такие вещи, я их там не размещал. Либо вы перепутали мои компьютеры с чьими-то другими, либо кто-то пытается меня подставить.

— Это ваши компьютеры, сэр, на них даже есть записи 

о том, что вы подписывались на детские порносайты, используя вашу личную кредитную карту. Вы проделали хорошую работу по их сокрытию. Большинство людей никогда бы их не нашли, но команда в Лондоне — лучшие из лучших. Если это есть, они найдут это, и в вашем случае, они это сделали. Не только фотографии, но и скрытый список контактов, содержащий некоторых известных педофилов.

Тут я почувствовал, как меня охватила внезапная паника. Он был смертельно серьезен, и казалось, что у меня серьезные проблемы. Я понял, что мне нужна помощь.

— Я думаю, мне нужен адвокат.

— Хорошо, сэр.  — Он повернулся к констеблю.  — Этот допрос прекращен, чтобы мистер Макинтайр мог найти адвоката.

Он кивнул констеблю, который выключил диктофон и вынул две кассеты. Одну кассету он отдал мне, а другую положил в пакет для улик.

— Мы оставим записывающее оборудование здесь, совершенно очевидно, что вы никуда не торопитесь. Вот моя визитка, позвоните мне, когда у вас будет адвокат. Если в течение недели от вас ничего не будет слышно, я вернусь с дежурным адвокатом, и он сможет выполнить работу.

Они встали, чтобы уйти, и впервые заговорила сержант, одарив меня взглядом, который мог бы заморозить Средиземноморье.

— Некоторые люди сказали бы, что вы уже достаточно настрадались. Но не я, я не буду счастлива, пока вы не сгниете в аду.

Все трое покинули меня, и я снова упал на кровать. Я закрыл глаза и, должно быть, проспал некоторое время. Проснувшись, я подумал, что все это мне приснилось, но беглый взгляд в шкафчик и на пол рядом с кроватью показал, что это не так. В шкафчике я увидел кассету, а на полу рядом с кроватью стоял магнитофон.

Я услышал какой-то шум в коридоре. Это была тележка с послеобеденным чаем. В палату с шумом влетела медсестра Эванс. Она задвинула магнитофон под кровать, пока подкладывала мне подушки и проверяла, смогу ли я выпить чай. Это заняло некоторое время, но, по крайней мере, теперь мы общались по имени.

— Ты выглядишь немного взволнованным, Роберт, что-то случилось?

— По правде говоря, Николя, в последнее время я не очень хорошо сплю. Я думаю, может быть, вы могли бы дать мне что-нибудь, что могло бы помочь?

— О, а я подумала, что эти полицейские тебя расстроили. Они, знаешь ли, часто расстраивают пациентов.

— Нет, это не так, просто проблемы со сном.

— Не беспокойся об этом, я поговорю с доктором и попрошу его выписать тебе что-нибудь.

Вечер тянулся, и, конечно, в восемь тридцать вечера привезли тележку с лекарствами, и медсестра дала мне две маленькие розовые таблетки, чтобы я уснул.

Я дремал, когда он вошел. Меня разбудило включение верхнего света. Прежде чем что-то сказать, он снова уселся в кресло в тени.

— Привет, мальчик Бобби. Как дела?

— Тебя это очень волнует? Разве мне не хватает забот без того, чтобы ты приходил сюда и насмехался надо мной?

— Значит, что-то ещё пошло не так?

— О, ничего особенного,  

просто полиция пытается обвинить меня в детской порнографии.

— Действительно, Бобби, почему ты не можешь довольствоваться взрослыми женщинами, женами других мужчин? Что заставило тебя опуститься так низко, вплоть до детей?

— Я этого не делал, тупой ублюдок. Если ты собираешься сидеть здесь, то, по крайней мере, должен слушать. Это подстава. Кто-то подсадил эту дрянь на мои компьютеры.

— Значит, все, что тебе нужно сделать, это найти кого-то, кто ненавидит тебя настолько, чтобы сделать это. Это не так уж и мало, правда? Они, должно быть, выстраиваются в очередь по обе стороны Атлантики, чтобы заполучить тебя. И все же, они действительно должны ненавидеть тебя, чтобы сделать такое — знаешь, что происходит с педофилами в тюрьме? В конце концов, они добровольно садятся в одиночную камеру, просто чтобы отгородиться от других заключенных.

— Если это все, что ты хотел сказать, можешь отваливать прямо сейчас.

— О, не будь таким суровым Бобби. Почему бы тебе не рассказать мне о женщине, с которой ты собирался встретиться в ночь аварии? Она, должно быть, что-то особенное.

— С чего ты взял?

— Ты ехал на "Ягуаре". Ты, видимо, хотел произвести на нее впечатление, а её не так-то легко впечатлить. Она бы не обратила внимания на служебный "Бимер".

— Я знал её ещё в университете, наверное, больше двадцати лет назад. Боже, какая она была горячая штучка. Сейчас она выглядит хорошо, но тогда она была великолепна и полностью влюблена в меня. Моя собственная маленькая сексуальная рабыня.  — Я услышал, как он начал смеяться.  — Нет, правда, все, что я хотел, я мог получить, её рот, её киску, её задницу, все, что угодно. Она сидела голая у моих ног, даже когда у меня были друзья. Я водил её по кампусу на ошейнике и поводке. Ей это нравилось, мужик, она просто кричала, чтобы над ней доминировали.

— И ты был именно тем мужчиной, который мог это сделать?

— Это правда, я бы сделал её своей любимицей, как и раньше. Я знаю, что она только притворяется, что предана этому бесхарактерному чудику.

— Откуда ты знаешь, что она притворяется? Может, она действительно его любит?

— Нет, не может быть. Я знаю, как ей нравится бондаж, подчинение. Она действительно получает от этого удовольствие. И знаю, что она не получает этого от него. Это был лишь вопрос времени, когда она поймет, как сильно я ей нужен. Честно говоря, я был удивлен, как сильно она сопротивлялась. В первый раз я потерял терпение и подсыпал ей кое-что в напиток. На следующее утро она бегала вокруг, как безголовая курица, притворяясь, что в ужасе от того, что мы сделали. Трудно было удержаться от смеха.

— Так что же заставило её продолжать?

— Она какое-то время отказывалась меня видеть, но как только она узнала, что у меня есть фотографии, где она сосет мой член, все изменилось. Она притворилась, что встретилась со мной, чтобы я не показывал фотографии этому 

чудику, но это была лишь отговорка. Она хотела этого так же сильно, как и я.

— Так ты снова это сделал?

— Да, я поехал на конференцию, на которой она была в Бирмингеме. В этот раз я не использовал наркотики, хотел, чтобы она запомнила, как это было хорошо. Я дал ей изрядное количество алкоголя, чтобы она начала. В тот раз я использовал все необходимое, привязал её к кровати и завязал глаза. Я давал ей пощечины и трахал её так же, как раньше. Она умоляла меня остановиться, как будто всерьез. Она всегда так делала. Я думал, что заполучил её, но утром она вся в слезах сказала, что это никогда не должно повториться.

— Но она согласилась увидеться с тобой снова?

— Да, но мне пришлось на нее надавить. Я сказал ей, что могу уволить её, если она не позволит мне попробовать ещё раз. Мне пришлось, чтобы успокоить её совесть. Чтобы она могла притвориться, что у нее не было выбора. Я знал, что она хотела этого. Если бы не этот муж-тряпка, мне бы не пришлось беспокоиться. Я имею в виду, какой мужчина знает, что кто-то трахает его жену, и ничего с этим не делает?

— Ты думаешь, он действительно знал?

— Думаю, да, я посылал ему анонимные письма с фотографиями. Любой нормальный мужчина, вышвырнул бы её вон.

— Ты этого хотел?

— Если бы он выгнал её, к кому бы она прибежала, как не к Роберту, человеку, который так хорошо её знает? Настоящий мужчина выгнал бы её, а я бы помог ей найти квартиру и медленно превратил бы её обратно в свою секс-игрушку, но нет, этот чудик ничего не сделал.

— Что заставляет тебя так говорить, Бобби? Я имею в виду, что ты здесь, и твоя жизнь рушится вокруг тебя. А он где-то там, наслаждается жизнью и, возможно, наслаждается женщиной, которую ты пытался заполучить.

— Это был несчастный случай.

— Правда? Правда? Ты знаешь, кто звонил тебе, когда ты искал свой телефон? Это была она, Бобби, она звонила тебе, чтобы сказать, что она не собирается проходить через это и что ты можешь делать все, что угодно.

— Нет, я тебе не верю — она ждала меня, я бы сделал её своей.

— Так как же получилось, что в девять вечера она была в объятиях своего мужа, а к десяти, они уже были как кролики? Она не хотела тебя, Бобби.

Внезапно все встало на свои места, я знал, кому принадлежал этот голос. Я знал, кто был моим мучителем.

— Ты — это он, да? Ты Рональд, придурок. Ты сделал все это со мной, ублюдок.

— Я уже говорил тебе, Бобби, что все, что с тобой случилось — результат твоих собственных действий. Ты сам себя сюда затащил. Я просто немного смягчил ситуацию. Я не заставлял твою жену уйти от тебя или твоего тестя, я просто позволил им увидеть, кто ты на самом деле.  

Именно то, кто ты есть, заставило их сделать то, что они сделали.

— А как насчет налоговой?

— Как только я узнал, что они тебя ищут, сказать им, где тебя найти, показалось правильным поступком для добропорядочного гражданина.

— А как же детское порно? Что я сделал, чтобы заслужить это?

— Я ничего об этом не знаю. Думаю, ты просто расстроил не тех людей.

— Тебе это с рук не сойдет. Я знаю, теперь, кто ты, я расскажу полиции.

— О, правда, и что они найдут? Во время твоего несчастного случая, я работал в своем офисе. У меня нет "Лэнд Ровера". В этот самый момент, я пытаюсь утонуть в работе, пока смиряюсь с тем, что у моей жены роман. Скажи, кому нравится Бобби? Кто поверит на слово педофилу, а не уважаемому члену общества?

Он встал и двинулся к кровати. Я почувствовал, как меня охватывает страх, когда он подошел ближе.

— Не волнуйся, Бобби, я не причиню тебе вреда. Я принес тебе небольшой подарок. Он пригодится тебе во время бритья. Лучше возьми его сейчас. Я больше не приду.

Он положил плоский пакет, размером с книгу в мягкой обложке, в мой прикроватный шкафчик, затем повернулся и ушел.

•  •  •

Резиденция Шафто, деревня Шап

7 октября

Муж

Ей понравилось, сказала она, она нашла это возбуждающим. Что ж, если это то, что её заводит, то это то, что она должна получить. Даже сейчас, когда я стоял в темноте и ждал её, я не знал, смогу ли я это сделать. Джеки помогла мне попрактиковаться в надевании наручников. Она удивилась, когда я попросил, но я сказал ей, что начинаю заниматься любительской драматургией и мне нужно сделать это для роли. Я придумал, как вставить кляп, но многое пришлось бы делать на слух. Интересно, сколько ещё может продолжаться эта встреча, но тут я услышал, как открывается дверь гаража. Прошло много времени, прежде чем она поднялась, чтобы переодеться в свою рабочую одежду. Она начала подниматься по лестнице, а я тихонько переместился на позицию за дверью. Все шторы были закрыты, и я вынул лампочку из основного светильника в комнате, так что я знал, как все будет происходить.

Говорят, практика делает совершенным. Так и случилось, когда дело дошло до наручников. Я сковал ей руки наручниками ещё до того, как она поняла, что произошло. Её крик о помощи, только помог мне. Пока её рот был открыт, было легко протолкнуть шарик кляпа внутрь. Я затянул резинку на её голове, затем надел повязку на глаза. Она не сопротивлялась, пока я не повалил её на кровать и не включил прикроватную лампу. Когда я схватил одну лодыжку, она начала бить другой ногой. Мне приходилось садиться на каждую ногу, чтобы пристегнуть её к фиксаторам. Сойдя с кровати, я посмотрел на нее. Казалось, в ней ещё оставалось много сил, она боролась с ремнями, но шансов освободиться у нее не было. Она была полностью одета, в 

деловой костюм из двух частей, белую блузку и колготки. Я расстегнул пиджак и принялся за блузку. Так много маленьких пуговиц, что я потерял терпение и просто сорвал её. Её грудь вздымалась, когда я обнажил её груди в лифчике. Её голова моталась из стороны в сторону, а попытки закричать, выливались в носовые хрипы. Я взял большие ножницы и разрезал лифчик между её грудями. Когда я освободил её прекрасные сиськи, меня пронзило чувство вины и боли. Мог ли я действительно пройти через это? Я любил эту женщину, ставил её выше всех остальных, неужели я мог относиться к ней как к куску мяса, который можно использовать по своему усмотрению? Затем пришли другие мысли. "Так с ней обращался Макинтайр, и она сказала, что ей это нравится". Эта мысль все ещё была в моей голове, пока я срывал колготки и трусики с её тела. Я ожидал, что почувствую физическое возбуждение, но я начал напрягаться только тогда, когда стал сжимать её груди, заставляя соски напрягаться и твердеть.

Стоя у края кровати, я снял свои брюки и жокейские шорты, затем опустился на колени на кровать рядом с её головой. Она все ещё сопротивлялась, но когда я начал проводить своим твердым членом по её щеке, она внезапно успокоилась. Я протянул руку за её головой и освободил кляп. Я ожидал, что она закричит, когда вытаскивал шарик из её рта, но она не издала ни звука. Когда я поднес головку члена к её губам, она открыла рот и приняла его без протеста. Она подалась вперед, втягивая меня в своё горло, а я схватил в горсть волосы. Я рассчитывал, что буду толкать её голову на себя, но она делала это сама, её губы доходили до самого основания моего члена.

Ее рот, язык и горло работали над моим членом, и я был потерян в экстазе момента, затем я вспомнил о своем плане. Я потянулся и сильно шлепнул её по груди своей открытой рукой. Поскольку её рот все ещё был полон, все, что она могла предложить, это носовое хрюканье. Я шлепнул по другой, и она оторвала голову от моего члена.

— Да, я была плохой девочкой, накажи меня.

Я не мог поверить, что ей действительно нравится, что я причиняю ей боль. Мой член начал размягчаться, но она взяла его обратно в рот, и вскоре он снова стал твердым. Я вышел из нее и встал с кровати, обойдя её так, чтобы встать на колени между её ног. Я наклонился над ней и взял две подушки с верхней части кровати. Я положил руку ей под попу и начал поднимать. Она снова удивила меня, выгнув спину дугой и подняв задницу и спину с кровати, чтобы я мог подложить под нее подушки. Теперь, когда её киска была поднята и предложена мне, я одним движением вогнал в нее свой твердый член. Она 

слегка вскрикнула, но она была уже настолько мокрой, что я сомневался, что это причинило бы ей боль. Впервые в жизни я обнаружил, что занимаюсь тем, что могу описать только как животный секс. Я не чувствовал в этом никакой любви — это было больше похоже на механический процесс. Только физическая стимуляция от её киски, держала меня в напряжении. Я чувствовал, как она кончает, как её шейка матки пытается выдоить из моего члена всю сперму, но все ещё ничего не происходило. Её голова металась из стороны в сторону, она задыхалась. Я наклонился вперед и начал сосать её соски, затем покусывать их. Один или два раза она вскрикнула от боли, но я продолжал в том же духе, пока вторая серия конвульсий не охватила её киску. Когда её тело пришло в норму, я вытащил из нее член и приставил его к её маленькому анусу. Я начал толкаться вперед.

— Да, трахни мою задницу, трахни мою задницу!

Когда я сильно толкнулся в нее, и она издала крик. Я сильно шлепнул её по попке, и она снова вскрикнула.

— Плохая девочка,  — сказала она.  — Плохая, нехорошая девчонка,  — когда я снова её ударил.

Я продолжал входить и выходить из её задницы и шлепать её по ягодицам, пока она снова не кончила. Как бы я ни старался, я не мог удержать свой член от размягчения. Из моих глаз текли слезы и падали ей на живот, и мне было так стыдно за то, что я причинил ей боль. Я подвинулся к кровати, чтобы лечь рядом с ней, и заключил её в свои объятия. Я был немного шокирован, когда она заговорила со мной.

— Это был самый захватывающий секс за всю мою жизнь, но я хочу запомнить тебя не таким.

— Что?

— Это прощальный секс, верно? Ты хочешь доказать, что можешь делать это так же хорошо, как и он. Что ж, у тебя получилось лучше, чем у него. Ты всегда был лучше его. Но это было не самое лучшее, что у тебя было, и я хочу запомнить тебя не таким. Останься со мной до утра и подари мне ту нежную любовь, которая у тебя так хорошо получается. Такой, который заставляет меня чувствовать себя самой драгоценной вещью в мире. Пожалуйста, Рональд, сделай напоследок для меня ещё кое-что.

— Ты с самого начала знала, что это я,  — сказал я, снимая повязку с глаз.

Она моргнула и зажмурила глаза от света.

— Только с тех пор, как ты подсунул свой прекрасный член мне под нос. Никто не пахнет и не имеет такого вкуса, как ты.

— Почему ты думаешь, что я ухожу от тебя?

— Твоей машины нет в гараже, а чемодан исчез. Думаю, ты принял решение.

— Да, я решил попробовать и подарить тебе тот вид секса, которого ты жаждешь. Проблема в том, что я не думаю, что смогу это сделать. Я действительно ненавижу причинять тебе 

боль. Если это то, что тебе нужно, возможно, я должен отпустить тебя.

— Если ты просто освободишь меня от этих оков, я покажу тебе, как сильно я хочу, чтобы ты отпустил меня.

Найдя ключ от наручников, я освободил её руки, затем расстегнул ремни на её лодыжках. Как только я лег обратно на кровать, она обхватила меня руками и ногами. Когда я обнял её в ответ, она прошептала мне на ухо:

— Я не хочу, чтобы ты меня отпускал. Я обещаю, что больше никогда не буду тебе лгать или вводить тебя в заблуждение. Просто помни, шантаж или нет, но я выбрала тебя. Как ты думаешь, почему я попросила тебя прекратить гонки? Потому что мне была невыносима мысль о том, что я буду жить дальше без тебя.

Даже когда я встал, чтобы принять душ, она не отпустила мою руку. Она последовала за мной в душ, и под струями льющейся на нас воды, мы провели самый чувственный сеанс очищения в моей жизни. Когда мы вернулись в постель, я на некоторое время оставил её. Она запротестовала, но когда я вернулся с бутылкой шампанского и двумя бокалами, она подарила мне самую большую улыбку, которую я видел за последние несколько недель. Мы сидели в постели голые, пили шампанское и разговаривали.

— Где твоя машина?

— Я поставил её на обслуживание — утром они привезут сюда служебную машину.

— А чемодан?

— Я надеялся, что вы останешься, поэтому распаковал его. Ты найдешь все вещи в гардеробе и ящиках. Думаю, некоторые из них не помешало бы погладить.

Мы ухмылялись и обнимались, попивая шампанское. Наверное, выражение моего лица изменилось, потому что она перестала смеяться и спросила, что случилось.

— Это из-за секса. Я не могу делать все эти пощечины. Это не любовь, насколько я понимаю.

Она поставила свой бокал, взяла обе мои руки в свои и подняла их к своей груди.

— Я не хочу, чтобы ты причинял мне боль. Я поощряла тебя только потому, что думала, что это поможет тебе простить меня. Иногда я нахожу, что быть связанной — это возбуждающе. Это как бессилие, господство, неспособность делать что-либо, кроме как подчиняться твоим желаниям. Я знаю, это кажется странным, когда я весь день командую на работе, но меня это заводит.

— Так ты хочешь, чтобы я связывал тебя?

— Иногда, да, если это не означает, что ты прекратишь нежные занятия любовью, которые у тебя так хорошо получаются.

— И как я узнаю, когда ты захочешь быть связанной?

— О, я уверена, что найду способ сказать тебе об этом. Я должна получить свои дивиденды, от того игрового костюма.

Я обнял её и поцеловал. Мои поцелуи медленно двигались вниз по её телу. Я был очень осторожен, чтобы не задеть её соски, которые, вероятно, все ещё немного болели. Спустившись вниз по её животу, я двигался до тех пор, пока моя голова не оказалась между её ног. Я продолжал целовать, облизывая и 

посасывая, пока между моих губ не оказался её клитор. Её бедра начали подрагивать, она делала короткие вдохи, а её киска наполнилась соками. Вернувшись на кровать, я поцеловал её в губы, а затем забрался между её ног. Я ввел в нее свой член, и это было лучшее ощущение в мире. Её руки и ноги обхватили меня, и мы были так близко, как будто это был один человек. Когда я пытался войти и выйти, её руки обхватили мою спину. Я почувствовал, как её ногти вошли внутрь, и она закричала в экстазе, прежде чем вонзить зубы в моё плечо. На этот раз, когда её шейка матки начала доить меня, она получила своё справедливое вознаграждение, и я почувствовал, как сперма выплеснулась из моего члена. Её руки были на моей заднице, притягивая меня к себе, затем на пояснице, когда она прижималась своим животом к моему. Я просунул руки ей под плечи и обхватил её, вгоняя свой член в нее до упора. Прижимаясь бугорком к бугорку, мы извивались в экстазе, каждый пытаясь отдать друг другу все свои силы. Я чувствовал, как начинаю размягчаться внутри нее, но все же мы продолжали. Её ноги обхватили меня, а руки двинулись вверх по моей спине, прижимая мою грудь к её прекрасным мягким грудям.

— О,  — прошептала она.  — Моя любовь, моя любовь, моя единственная любовь. Никогда не переставай любить меня. Пожалуйста, никогда не переставай.

Я приподнялся, чтобы посмотреть на нее. Её плечи приподнялись, а голова откинулась назад. Её рот был открыт, а горло открыто для меня.

— Пожалуйста, никогда не останавливайся.

Я снова посмотрел вниз и понял, что никогда не остановлюсь.

•  •  •

Ожоговое отделение больницы Карлайл

7 октября

Прошло несколько дней с тех пор, как он приходил в последний раз. Странно, что я скучаю по нему. Наши разговоры никогда не были приятными. Не могу поверить, как сильно я его недооценил. Я думал, что он сломается после второго письма, но он боролся. В наши университетские годы, ничего подобного не было. Он узнал обо мне то, о чем я забыл. Он говорит, что это моя вина, что я здесь. Все, ну почти все, является следствием моих собственных действий. Иногда, я начинаю в это верить. Лежа здесь, я полностью завишу от других во всем — я даже не могу посрать без посторонней помощи. Это заставляет смотреть на вещи по-другому. Он был неправ в одном: я не причастен к детскому порно. Почему? Я не интересуюсь детьми ни в сексуальном, ни в каком-либо другом плане. Нет, это просто и ясно, и я как-нибудь найду способ доказать это. Что мне действительно нужно знать, так это кто меня подставляет, но, как он сказал, люди стоят в очереди по обе стороны Атлантики, чтобы отомстить мне. Я пытался найти приличного адвоката, но отсюда это нелегко. Одна из медсестер помогла мне воспользоваться её планшетным компьютером. Она сделала всю работу, я 

только сказал ей, на какие ссылки нужно перейти. Ненавижу, когда я не могу сделать что-то сам. Я всегда смотрел на таких людей свысока, на людей, которым постоянно нужны сиделки, на инвалидов. Почему кто-то не может избавить их от страданий и освободить трудоспособных людей от бремени заботы о них? Я никогда не думал, что стану одним из них. Я не могу самостоятельно справиться даже с такой простой вещью, как отправка электронного письма. Мне пришлось попросить медсестру сделать это за меня. Она хорошо справилась — завтра ко мне придет адвокат, чтобы поговорить со мной. Как только я сказал ему, что я зять Тома Александра, он не мог ждать.

Сегодня снова была полиция. Я рассказал им об адвокате, но они не выглядят обеспокоенными. Женщина-сержант каждый раз, когда заходит, смотрит на меня так, будто я нагадил ей на ботинок. Должен признаться, они меня беспокоят. Похоже, они думают, что все закончилось, кроме криков.

Я не могу в это поверить. Было достаточно плохо, когда придурок Рональд мучил меня здесь. Теперь я делаю это с собой. Я должен оставаться позитивным — я могу справиться с этим, я знаю, что могу. В течение года у меня будут новые ноги, я буду вставать и ходить, снова выполнять работу. Я смогу оправиться от этого.

"А что дальше?",  — прозвучал голос в моей голове.  — "Вернуться к тому, что было раньше?".

Почему бы и нет? Старая магия Макинтайра скоро вернется. Я буду работать над дамами, а они будут работать над своими мужьями или отцами. Кто знает, искусственные ноги могут даже стать преимуществом, чтобы получить голоса сочувствующих?

"Ты ничего не забыл?",  — спросил голос.  — "Посмотри на эти руки. Тебе понадобится пересадка кожи, а у тебя не так много мест, откуда можно взять кожу".

Нет, я отказываюсь быть негативным. Они приступят к пересадке кожи, как только спадет отек. Так сказал доктор. К тому времени, когда я встану на свои новые ноги, мои руки придут в норму. Я отпил из чашки, похожей на чайник, которой мне ещё предстояло пользоваться. Когда я ставил её на место, моё внимание привлекла обертка подарка Рональда. Потянувшись, я достал его из шкафчика. Что это было, как он сказал? Это поможет мне при бритье. Черт, я не брился с тех пор, как оказался здесь. У меня ещё не достаточно чувств в руках, чтобы ощупать лицо, и я не помню, когда в последний раз смотрелся в зеркало. Если подумать, я не уверен, что видел зеркало в этом месте, даже в ванной.

Взяв пакет, я начал разворачивать его. С моими распухшими пальцами и отсутствием ногтей это было очень трудно, но, в конце концов, я снял упаковку с посылки и начал открывать коробку. На кровать упал белый предмет в рамке, упакованный в пузырчатый конверт. Это было прямоугольное зеркало для бритья, размером пятнадцать на десять.

Я изо всех сил старался держать зеркало ровно, чтобы видеть себя. Сначала 

я не мог поверить, что это я. Мне пришлось провести свободной рукой по своему лицу, чтобы убедиться, что то, что я вижу в зеркале, реально. Лицо, которое я увидел, было отвратительным. Кожа была, в основном, красного цвета с некоторыми белыми пятнами и очень блестящая. Нос был просто маленькой шишкой с двумя отверстиями. Губ не было, только рот с прорезью. У меня не было бровей, и почти все волосы исчезли, за исключением нескольких клочков, которые, казалось, буйно росли. Правое ухо полностью отсутствовало. Я сидел на кровати и просто смотрел, не совсем веря в то, что вижу.

Проводя пальцами по лицу, я понял, что ещё много лет у меня будет такое лицо, на которое будут смотреть дети и от которого будут отворачиваться взрослые. До этого момента я всегда считал, что смогу восстановиться. Протезы ног были бы не проблемой, через год или два я бы передвигался так же быстро, как и раньше. Я бы снова работал и в кратчайшие сроки вернулся на вершину. Я бы использовал своё обаяние, и вскоре люди ели бы у меня из рук. И даже убедил себя, что хороший адвокат избавит меня от полиции. Теперь я смотрел на лицо в зеркале. Кого я собирался очаровать с таким лицом? Впервые с тех пор, как я пришел в себя, я пожалел, что они просто не дали мне умереть.

•  •  •

Резиденция Шафто, деревня Шап

8 октября

Жена

Я проснулась, положив голову ему на грудь. Он храпел, но когда я посмотрела вниз, то увидела, что простыня поднялась, как палатка. Потянувшись вниз, я сдернула простыню. Я посмотрела вниз на его член, стоящий прямо и гордо. Дотянувшись до него, я провела пальцами по его мягкой коже. Я чувствовала себя такой привилегированной, что именно я делаю это для него. Переместив голову вниз по его телу, я поцеловала его губами. Обхватив его пальцами, я оттянула крайнюю плоть вниз, открыв красивую блестящую головку. Потом провела по ней языком. Его храп прекратился, и он открыл глаза. Я взяла его в рот, нежно посасывая и проводя языком по головке его мужского достоинства. Он посмотрел на меня и улыбнулся, когда я взяла его ещё глубже. Моя киска перешла от покалывания к пульсации, когда я проглотила его в своё горло. Его рука опустилась и погладила мои волосы. Когда я двигала головой вверх-вниз по его члену, я чувствовала, как пульсация усиливается, а между ног становится влажно. Я знала, что не могу больше ждать, поэтому оторвала голову от него, встала на колени на кровати и перекинула одну ногу через его бедра.

Когда я опустилась на его шест, ощущения были потрясающими. Сначала было облегчение, когда моя киска приняла то, чего она так жаждала, затем возбуждение, когда его великолепный член терся о внутреннюю поверхность моей киски, разжигая во мне огонь. Наконец, я почувствовала тепло в груди, когда посмотрела вниз на своего Рональда — о,  

как я любила этого мужчину, и теперь он был там, где ему и место, внутри меня. Я наклонилась вперед и положила руку по обе стороны от его головы. Раскачиваясь вперед-назад, я чувствовала, как он входит и выходит. Через мгновение, внутри меня начались конвульсии, когда меня накрыл оргазм. Я сильно надавила на него, чувствуя, как отчаянно пытаюсь протолкнуть его дальше. Его руки поднялись и схватили мои груди, сжимая и массируя их, пока я двигалась вверх и вниз на его члене. Ощущения были восхитительными. Он начал поглаживать мои соски большими пальцами. О Боже, я думала, что сейчас взорвусь. Пульсация в моей киске переросла в нечто иное, нечто грандиозное, удовольствие настолько сильное, что я с трудом сохраняла сознание. Моё тело втягивало его в себя, а мои внутренности плавились. Я откинулась назад, запрокинула голову и закричала. На мгновение, я замерла на коленях. Он все ещё был твердым, каменно-твердым внутри меня. Я чувствовала его толчки, давящие на стенки моей киски. Внезапно я почувствовала это. Как мини-оргазм, когда он коснулся того, особого места. Я осторожно приподняла своё тело и почувствовала, что он снова трется об него. Снова опустившись вниз, я с каждым движением чувствовала это самое удивительное наслаждение. Чувствовала, что это снова приближается из глубины души. Вдруг он начал толкаться в меня. Я почувствовала, как он с силой надавливает на мой маленький клитор, а внутри его член поглаживает моё тайное место. И снова я закричала, чувствуя, как моё тело растекается по нему. Поглощая его. Он был во мне, он был мой, а я была его. Я упала вперед на его грудь, и он обнял меня, пока я плакала.

— О Рональд, неужели уже слишком поздно для детей? Я так хочу, чтобы во мне росла частичка тебя.

— Сейчас у тебя есть часть меня, которая уменьшается внутри тебя.  — Он усмехнулся и поцеловал меня.  — Отвечая на твой вопрос, да, я думаю, что да. Я схожу к врачу, чтобы узнать, возможно ли это.

— Я люблю тебя, ты знаешь.

— Да, я верю, что любишь. Теперь, если бы ты только смогла заставить меня снова стать твердым, я мог бы показать тебе, как сильно я тебя люблю.

Я поцеловала его и начала двигаться вниз по его телу. Его член снова начал подниматься, когда я достигла его талии. Зазвонил телефон.

— Оставь, если это важно, они перезвонят. Я хочу, чтобы ты снова любил меня.

Он посмотрел на дисплей, потянулся к телефону, взял трубку и поднес её к уху.

— Рональд Шафто,  — он посмотрел вниз и поцеловал меня.  — Когда это было?... Какого черта ты это сделал?... Попробуй сделать из них козла отпущения, и я буду бороться с тобой до конца... Сегодня днем, в четыре.

Он положил трубку.

— А теперь ты, маленькая распутница. Мне сегодня днем, нужно быть на заседании правления в больнице. Как ты думаешь, чем мы могли бы заняться до 

тех пор?

Я вернулась к своей задаче, взяла его в рот и снова сильно всосала. В тот день я чувствовала себя такой счастливой, что простила бы ему все. Но прощать было нечего. Он прервал мою попытку соблазнить его, но в этом не было ничего предосудительного. Пациент в больнице покончил жизнь самоубийством, и траст отстранил от работы двух медсестер за то, что они не проверили, действительно ли он принимает успокоительные препараты, которые ему давали. Он копил их до смертельной дозы, а потом принял все. Рональд знал, как заняты медсестры. Если бы они ждали, пока каждый пациент примет лекарство, они бы никогда не успели сделать обход. Как попечитель больницы, он должен был позаботиться о том, чтобы девочки не были виноваты.

После того, как он наполнил меня во второй раз за утро, мы встали, приняли душ и пообедали, а затем отправились в Карлайл и больницу. Ронни оставил меня ходить по магазинам, пока сам ездил в больницу. Я вернулась, чтобы встретиться с ним в пять тридцать, и пришла туда как раз перед тем, как собрание закончилось. Рональд вышел с улыбкой на лице. Я подошла и обняла его. К моему удивлению, он наклонился и поцеловал меня в губы, не просто коротко чмокнул, а поцеловал с открытым ртом. Я покраснела от его открытого проявления привязанности — несколько других попечителей стояли и наблюдали за нами. Один человек, по имени Генри Робинсон, подошел и хлопнул Рональда по спине. Он посмотрел на меня.

— Вы, должно быть, миссис Шафто. Теперь я знаю, почему у Рональда всегда улыбка на лице.

Он снова посмотрел на Рональда.

— Я вижу, что вы так же удачливы за пределами зала заседаний, как и в нем.

Рональд только усмехнулся.

— Удача не имеет к этому никакого отношения, Генри.

Я просто обняла руку Рональда.

— Уверяю вас, мистер Робинсон, если кому-то здесь и везет, так это мне.

Ронни обнял меня за плечи, и мы пошли прочь. Моё любопытство взяло верх.

— Я понимаю, что ты выиграл сегодня, но что он имел в виду, говоря о везении?

— Мы решили, что безопаснее всего будет сказать, что пациент умер от полученных травм. Похоже, что компьютер потерял результаты токсикологического теста. Он даже потерял запрос на проведение теста.

— И это то, что он имел в виду под везением?

— Как я уже сказал, удача здесь ни при чем.

— Ты имеешь в виду, что ты стер его?

— Нет, конечно, нет. Я бы не знал, с чего начать.

Его рука опустилась с моего плеча на талию, и он притянул меня ближе.

— Но я знаю человека, который знает.

•  •  •

Перевал Хартсайд, к востоку от Пенрита

10 октября

Водитель

Боже, как я люблю эту дорогу. Это либо сухие каменные стены по обе стороны, либо вырубленные в склоне холма скалы с одной стороны и крутым обрывом с другой. Такая дорога неумолима. Чтобы ехать по ней на скорости, требуется концентрация. Каждый раз, когда я еду по 

ней, то понимаю, почему байкеры съезжаются на остров Мэн. Вождение на пределе возможностей дороги и машины, только усиливается от ощущения, что если ты не справишься, то второго шанса не будет. Я вижу дорогу на милю вперед. Есть несколько слепых зон, но, изучая дорогу за ними, я могу предсказать, где будут находиться другие машины.

Говорят, что некоторые мужчины меняются, как только садятся за руль. В моем случае, это действительно так. Я не становлюсь безрассудным и не пытаюсь обгонять всех на дороге, но когда я сталкиваюсь с такой дорогой, это вызов — пройти каждый поворот так быстро, как я могу, чтобы получить максимальную отдачу от машины. Я начал заниматься спортивным вождением до того, как появилась вся эта электроника и все стало намного проще. Вот почему я люблю эту машину. В Моrgаn минимум электроники. Только управление двигателем, никаких антиблокировочных тормозов или контроля тяги. Я полностью контролирую ситуацию. Когда я взбираюсь на холм на скорости, которая, как я знаю, запрещена, я почти чувствую мыслительные процессы, когда прорабатываю наилучшую линию для каждого поворота и места, где может быть встречный транспорт. Казалось бы, при всем этом не остается времени думать ни о чем другом, но человеческий мозг — удивительная вещь. Как только он обучается выполнять задачу, он может сделать это очень быстро, оставляя время для других мыслей. Мой мозг был обучен вождению.

Когда я приближаюсь к вершине, я вспоминаю парня в "Ягуаре". Я знаю, что он мертв. Человек, который хотел сразиться со мной. Он разбился на этой дороге и умер в больнице. Люди не понимают, как я могу так легко относиться к смерти, когда я в ней участвую. Правда в том, что это не так. Когда Колин умер, я пытался его спасти. Люди говорили, что я должен был пропустить его, что ему не нужно было отскакивать от стены пит-стопа. Он должен был знать, что я этого не сделаю. Это его решение — попытаться заставить меня сделать это — убило его. С парнем в "Ягуаре", все было точно так же. Да, я поставил его в положение, когда он должен был сделать выбор. Он сделал неправильный выбор. Именно его неверные решения убили его. Он выбрал машину, которая требует полной концентрации, а он её не дал. Было место для прохождения, но он его не увидел. Он мог восстановиться, но предпочел убить себя. Плохие решения, вот что его убило. Возможно, его худшим решением было попытаться отнять у меня то, что я любил больше всего.

Я взобрался на вершину и заметил, что кафе закрыто на зиму. Спускаюсь к повороту. Резко затормозить, затем уменьшить усилие, чтобы избежать блокировки. Переключаюсь на вторую передачу, затем жму на газ. Я включаю третью передачу и прохожу правый поворот, когда вижу его. Сорокатонный сочлененный грузовик с бортовой платформой, припаркованный там, где я припарковал Lаnd Rоvеr той ночью. Он разгружал ограждение Аrmсо в том месте,  

где съехал тогда "Ягуар". Когда я заехал за поворот, мне открылся полный обзор дороги.

Когда дело касается вождения, мой мозг способен оценивать сложные ситуации и принимать решения за доли секунды. Он принял во внимание тот факт, что у меня недостаточно времени для остановки и что встречный автомобиль достигнет грузовика раньше, чем я проеду мимо. На одной стороне дороги был крутой спуск, а на другой — большие камни. Я переключился на вторую передачу и надавил на педаль. Двигатель взревел, и я получил долгожданный толчок в спину. Игла тахометра подскочила до красной зоны, я переключился вверх и снова надавил на педаль. Встречная машина замигала фарами. Игла спидометра приближалась к 145 километрам в час, когда я увидел дым, выходящий из передних шин встречного автомобиля. Моя скорость достигла магических 160 км/ч, когда я проскочил заднюю часть грузовика. На такой скорости, быстрый поворот назад на правильную сторону дороги, мог привести к переворачиванию Моrgаn. Я пропустил переднее крыло встречного автомобиля на 4, 5 метра. Не было времени вздохнуть с облегчением, я ехал слишком быстро для резкого поворота налево. Пришлось снова нажать на тормоза. Когда я вошел в поворот, шины закричали в знак протеста. Нажатие на газ заставило заднюю часть подпрыгнуть, и я снова нажал на тормоза, чтобы снизить скорость для прохождения поворота. И снова шины протестовали, когда я съехал с асфальта. Скалы на склоне холма стали ближе. Я снова нажал на газ и вернулся на дорогу, готовый резко затормозить перед левым поворотом. Передо мной был крутой спуск, в тридцать или более метров. Сместившись настолько далеко вправо, насколько я мог, я резко вошел в поворот. Шины снова завизжали, когда я прошел поворот. Затем впереди было более полумили почти прямой дороги. Теперь я мог расслабиться и вернуться к нормальной жизни.

Не было ни сухости во рту, ни дрожи в позвоночнике, ни чувства облегчения. Я не чувствовал страха, и теперь было только чувство эйфории. Я принял все правильные решения и вышел победителем. Нет никакой удачи. Все дело в том, чтобы сделать правильный выбор.