Её десять поцелуев. Часть 20

К концу рабочего дня Семён вызвал по телефону служебную машину и поехал к Валентине на работу. Из дверей магазина вышла Валя и, приветственно помахав рукой, пошла к парковке, где её дожидался Куприянов. Семён посадил девушку на заднее сидение автомобиля и спросил невесту:

— Валюша, ты мне так и не сказала куда мы едем? Честно говоря, я голодный и надеялся, что Наденька нас ждёт к ужину.

— Это недалеко, товарищ подполковник. Требуется представительный мужчина для конфиденциального разговора с преподавателями техникума, в котором учится Костька. Хотелось бы выяснить, каковы успехи нашего лоботряса. Собственно, это мама просила наведаться в Костькин технарь. Что-то его учёба вызывает у неё серьёзные опасения. Надеюсь, что это напрасные подозрения и всё не так страшно, как ей кажется. К тому же, наша Верушка сообщила весьма серьёзную информацию о положении дел с его учёбой, а я ей верю.

Вскоре автомобиль подкатил к техникуму, остановившись на парковке во дворе учебного заведения. Семён дал распоряжение водителю ждать их в машине. Молодые люди поднялись на второй этаж учебного корпуса и обратились к секретарю завуча по учебно-воспитательной работе с учащимися. Семён представился девице, сидящей за монитором компьютера.

— Девушка, мне необходимо поговорить с завучем техникума по вопросу успеваемости вашего учащегося.

Секретарша равнодушно взглянула на Семёна и поинтересовалась:

— Извините, товарищ, Вы из военкомата?

— Нет, девушка, я из полиции по личному делу.

— Терентий Никодимович Вас вызывал?

— Уважаемая, доложите Вашему начальству обо мне. Полагаю, ему будет удобнее увидеться со мной именно здесь, а не в отделе Управления МВД полиции, но уже по моему вызову.

Поправив оправу очков на носу, секретарша спешно поднялась с кресла и скрылась в кабинете с табличкой на двери «Заведующий по учебно-воспитательной работе Блохин Т. Н. ». Валентина оторопело взглянула на Семёна, не пожалев о том, что попросила его участия в визите в техникум.

— Проходите товарищи, Терентий Никодимович вас примет,  — с учтивой интонацией в голосе, пригласила секретарша посетителей. Семён пропустил вперёд Валентину и прикрыл за собой тяжёлую дверь.

В глубине кабинета, за стеклянными дверцами шкафа, Терентий Никодимович Блохин перебирал стопку классных журналов.

— Разрешите войти?  — спросила Валентина, обращаясь к Блохину.  — Здравствуйте Терентий Никодимович. Мы с товарищем подполковником вынуждены побеспокоить Вас по поводу успеваемости моего брата, Константина Суржикова. Не хотели Вас беспокоить, но преподавателей в техникуме уже нет, а журналы успеваемости у Вас.

— Да, да. Журналы у меня,  — глядя на посетителей поверх очков, подтвердил Блохин,  — но журнал его группы нам даже не понадобится, так как ничего хорошего в нём не увидишь. Я и так могу сказать о действительных перспективах студента Суржикова закончить наш техникум. Простите, а товарищ подполковник по тому же вопросу? Позвольте, да я Вас знаю. В газете о вас статью читал, по телевизору видел передачу. Моя дочь о Вас мне все уши прожужжала. Она в полицейском колледже учится. Вы подполковник Куприянов если не ошибаюсь? И Ваша сестра тоже учится с моей дочерью. Обе 

отличницы и спортсменки по рукопашному единоборству. Но вернёмся к Вашему брату, девушка. Парень крайне невоспитан, с преподавателями дерзок, ленив, неоднократные пропуски занятий. У него реальные шансы быть отчисленным за неуспеваемость. Меня крайне удивляет Ваше отношение к судьбе брата.

— Терентий Никодимович,  — вступил в разговор Семён, сидя в глубоком кресле у стола хозяина кабинета,  — давайте отпустим женщину и поговорим наедине, надеюсь, мы скорее найдём общий язык по данному вопросу. Валентина, посиди в приёмной, мы без тебя обсудим создавшуюся ситуацию.

Валя растерянно взглянула на мужчин и неуверенной походкой скрылась за дверью кабинета.

— Итак, Терентий Никодимович, хочу предложить взаимовыгодный вариант для решения серьёзной проблемы. Все вопросы с дисциплиной этого оболтуса я беру на себя. Валентина Алексеевна, в скором будущем, становится моей женой и я буду вынужден взять ответственность за этого шалопая на себя. С успеваемостью также обеспечу должный уровень. Теперь о Вашей личной заинтересованности в моём предложении. Я так понимаю, что Ваша дочь ещё не в курсе, куда распределится после окончания полицейского колледжа?

— Товарищ подполковник, простите, не знаю Вашего имени...

— Меня зовут Семёном Павловичем. Так с моей стороны я мог бы приложить усилия, чтобы Ваша дочь осталась по распределению в нашем городе на следственной работе. Надеюсь, мой вариант Вас устроит?... От Вас требуется только больше лояльности по отношению к студенту Суржикову, а контроль за исполнением моих обязательств я гарантирую. Тут требуется мужской подход в вопросах воспитания молодёжи. И у меня есть практический опыт в этом. Вас устраивает моё предложение, Терентий Никодимович?

— Разумеется, Семён Павлович. Ваш вариант меня полностью устраивает. И со своей стороны я его во всём поддерживаю,  — охотно согласился Блохин, пожимая руку Семёну. Полагаю, обмен номерами телефонов будет только способствовать выполнению обязательств нашего договора. Я всегда могу сообщить о истиной ситуации дел с Вашим родственником, товарищ подполковник.

Из приёмной Семён забрал Валентину и они вышли из техникума к ожидавшей их машине.

— Валечка, обеспечь явку этого оболтуса к нам на ужин. О нашем визите в техникум никому ни слова. Возникла необходимость побеседовать с этим обормотом, в его же интересах. Я, как будущий родственник, воспользуюсь правом серьёзно вмешаться в ваш бабский метод воспитания парня. Надеюсь, препятствовать мне в этом ты не станешь?...

Валентина насторожено взглянула на Семёна и с сомнением пожав плечами, утвердительно кивнула головой.

От Куприяновых Валентина позвонила Косте и приказала ему зайти к ним на «званый» ужин.

— Отказ не принимается. Хотим, Костик, внести в наш договор некоторые изменения. Твоё присутствие необходимо. Тем более, надеюсь, ты ещё не ужинал?

— Не успел, а во сколько прийти?  — задал вопрос Костька, скосив глаза на лежащую в постели Серафиму Витальевну.

— В восемь садимся за стол и, пожалуйста, без опозданий.

— Не беспокойся, Валюха, приду вовремя,  — заверил Костя сестру, положив трубку телефона, глядя на свою гостью.

— Сима, к тебе когда твой постоялец заявится?...

— И то правда,  — засобиралась Серафима Витальевна, набрасывая на голые плечи домашний 

халат,  — когда только, голубчик, успеваешь и учиться, и нас с Клавой проведывать.

— Хочешь жить — умей вертеться, Сима,  — усмехнулся Костька, вновь наваливаясь на свою любовницу с жаркими объятиями.

— Костенька! А если меня ещё и Женька надумает порадовать на ночь глядя, этак до смерти старуху загоняете, мужики. Ты только матери про Клаву не говори. А то вовсе меня прибьёт за самоуправство с вами.

•  •  •

— Заходи, Костенька, затворник ты наш, совсем своих женщин забросил,  — укоряла Татьяна Николаевна, обнимая в дверях парня. Или нашёл себе утешительницу под стать Верушки?

— И даже лучше,  — самодовольно ухмыльнулся Костька, целуя хозяйку в шею.

— Что может найти этот жигало?  — Бросила с издёвкой Верушка из кухни в адрес Костика.

— Красивому парню незачем искать себе женщин,  — успокоила Татьяна Николаевна парня,  — Сами как мухи на мёд налетят.

— То-то на весь дом мёдом запахло. Отвали от меня, блохастый, старушатиной за версту прёт,  — с возмущением отстранилась от Костьки Верушка.  — Фу! От тебя борщом несёт, я вот Ленке всё расскажу, она тебе даст от ворот поворот, бабник.

— Ты это от ревности говоришь, Верочка,  — осудила Татьяна Николаевна дочь,  — обидно тебе, что мальчик такую хозяйственную девочку нашёл.

— Если ту, что я ему нашла, то она только жрать мастерица, а готовить точно не умеет.

— Не умеет, так научится,  — заверил Костька подругу,  — бутерброд я и сам могу намазать.

— Ну, будет вам собачиться, послушать нечего,  — прервала традиционную перепалку молодёжи Татьяна Николаевна,  — Веруша, зови народ за стол.

Сидя за обеденным столом, домочадцы оживлёно обсуждали прошедший день. Валентина изредка поднимала глаза на Семёна, в ожидании начала разговора, но тот лишь коротко взглядывал на неё и продолжал беседу с Верушей.

— Был я у вас в колледже по работе. Предварительно ознакомился с личными делами кандидатов на распределение в наше ведомство по городу.

— Что-то рановато для распределения,  — удивлённо взглянула на брата Верушка.

— Мой интерес вызван определёнными причинами. Хочу, Вера, от тебя услышать конкретный отзыв по каждому кандидату вашей группы. С кем бы ты хотела нести службу в полиции нашего Управления? Не более пяти кандидатов, за которых бы ты могла поручиться.

— Мне с ними в разведку идти?  — усмехнулась Верушка, с любопытством взглянув на Костьку.

— Прикажут, пойдёшь. Возьми список, сестрёнка, и отметь тех, кого сочтёшь достойными. Себя не забудь, Блохину тоже впиши. Перворазрядники по рукопашке идут в первую очередь. Из девчонок вас двоих достаточно. Ещё трёх ребят надо.

— Тогда Зимин и Чекмарёв, тоже перворазрядники. И, пожалуй, Бобров, только он по шахматам, Сём.

— Умные на службе тоже не помешают,  — забирая список у сестры, рассудил Семён,  — как полагаете, товарищ генерал?

— Дельные стратеги лишними не бывают, впрочем, сам решай. Побеседуй с каждым из кандидатов, я всегда поддержу твои действия.

— Спасибо, батя, теперь поговорим о текущем моменте... Скажи нам, Костя, ты совсем завязал с учёбой в техникуме? Или это только у матери возникло такое опасение?

— С чего это вдруг?  — с недоумением замер Костька,  

исподлобья взирая на сидящих за столом.

— С того это вдруг, Константин,  — не вытерпела Валентина,  — считаешь себя умнее других, мерзавец?! Были мы с Сёмой в твоём технаре и получили исчерпывающую информацию о тебе из рук вашего завуча. Стоит вопрос об твоём отчислении из технаря, паразит.

— За что?!  — возмущённо вспыхнул Костька,  — приподнимаясь со стула.

— За грубость с преподавателями, за пропуски занятий, за неуспеваемость по дисциплинам...

— Это ещё ваш завуч не знает, что ты, скотина, его единственную дочь в постель к себе затащил и в зятья к нему метишь,  — мстительно дополнила перечень грехов мерзавца Верушка.

— Держи засранца!  — воскликнула Валентина, вскакивая из-за стола, чтобы перехватить брата, намерившегося выскользнуть в прихожую.

Кинувшись за беглецом, Верушка ловко сделала подсечку, завалив парня на пол и завела ему руки за спину, удерживая до подхода помощи от мужчин. Семён, перехватив профессиональным приёмом запястье Костьки, поднял парня на ноги и повёл его к себе в комнату.

— Бабский контингент может считать себя свободным, до выноса тела и передачи его в руки ближайших родственников,  — озвучил приговор Семён,  — Михалыч, ты со мной? А вы, горе воспитатели, готовьте зелёнку задницу мазать этому блохастому.

— Сёмушка!  — робко вмешалась Надежда Сергеевна в обещанную порку,  — только не по заднице, он ведь на занятиях сидеть не сможет.

— Не хочет на занятиях сидеть в технаре, в казарме на койке лежать будет,  — уточнил Михалыч.  — Там с грубиянами свой разговор — табуретом по жопе. Способов хватает с такой вшивой борзотой.

— Не имеете право применять насилие,  — возмущённо попытался избежать наказания Костька.

— А наших женщин имеешь право трахать, гадёныш? Альфонс недоделанный,  — уточнил Семён,  — это ещё завуч не знает про твои художества со своей дочерью. Я ещё не стал родственником, а уже твои дела должен улаживать... Мать, неси ножницы, я его елду укорочу на пяток сантиметров.

Костьку затащили в комнату и бросили на кровать, перехватив поясом обе руки.

— Будешь, сука, учиться?  — грозно взревел Семён, замахиваясь армейским ремнём.

— Да пошёл ты на хер, гандон! Ааааа!!!  — взвыл Костька от ожога на заднице.

— Будешь, сука, учиться?  — повторил угрозу Семён, заводя ремень для очередного удара.

— Не твоё дело, мент позорный!  — вжимаясь в матрас, заорал Костька, оглашая комнату истеричным воплем от последующего удара экзекутора.

— Не правильный ответ. Ещё раз спрашиваю, вшивота блохастая. Будешь, сука, учиться?  — и, не дожидаясь ответа подсудимого, Семён вновь обрушил хлёсткий удар на спину парня.

— Буду! Сволочи ментовские,  — сквозь выступившие на глазах слёзы, сломался Костик.

— Ответ почти правильный,  — подтвердил Семён,  — теперь переходим к грубости в общении с преподавателями и воспитателями в нашем лице.

— Будешь, сука, грубить людям, которые тебя мудака учат и воспитывают?  — спросил Семён, стегнув ремнём по краю матраса.

— Не, не буду,  — заикаясь заныл Костька,  — отпустите уроды хреновы!

— Ты что, тупой или упоротый? Тогда продолжим разговор. Вопрос услышал или повторить?

— Не буду грубить...  — поспешил промычать в подушку Костька.

— Товарищ генерал, поверим отморозку или доведём собеседование до законного финала?

— Теперь 

подведём итоги, родственничек. Хамить людям ты больше не будешь. Завтра ты принесёшь личные извинения своему завучу за все косяки, допущенные тобой. Советую наладить с отцом твоей девушки самые тёплые отношения в своих же интересах, о чём я непременно выясню у Терентия Никодимовича по телефону. И впредь, он будет меня регулярно информировать о твоих успехах в учёбе. О дисциплине, в стенах твоего учебного заведения, я больше говорить не буду. В противном случае, драть буду ремнём со всем упорством, пока вконец не выбью из тебя всю дурь. Ты понял, что я сказал?

— У меня есть выход?  — с трудом произнёс Костька, всхлипывая пересохшим горлом.

— У тебя три выхода на выбор, Костя,  — ответил Михалыч, развязывая стянутые руки Костьки,  — прямо пойдёшь, в технарь попадёшь, направо пойдёшь, в военкомат придёшь, налево пойдёшь, себя потеряешь. Выбор за тобой, Костя. Тебе решать, сынок.

•  •  •

Дождавшись тишины за дверью, где происходила экзекуция Кости, женщины тревожно переглянулись и Татьяна Николаевна упавшим голосом произнесла:

— Убили мальчишку, идиоты. Может скорую надо вызывать?  — дверь приоткрылась, в проёме косяков появилась фигура «мученика», поддерживающего полуспущенные штаны у себя на бёдрах.

— Девчонки, принесите крем, надо смазать следы от ремня, Костечка, очень больно?  — посочувствовала Надежда Сергеевна, с ужасом глядя на багровые полосы на спине сына.

— Следующий,  — криво усмехнувшись, учтиво пригласил Костик ошеломлённых женщин, собравшихся у двери в «пыточную».

— Я им сейчас дам следующего!  — с возмущением выкрикнула Татьяна, распахивая дверь.

— Вы с ума спятили, что ли?! Так мальчишку измордовать...

Князев хмуро посмотрел на Татьяну и, прихлопнув ладонью по крышке стола, напряженным голосом оборвал хозяйку:

— Тебе, Таня, непонятно объяснили, что парня под белы руки из техникума выпроваживают? Скажи спасибо своему сыну, что уладил его отчисление, поручился за него перед завучем, извинился за все его фокусы. Мало того, он обещал трудоустроить дочь этого завуча, не без моего участия. А что ты для своего Костика сделала? Следишь за наличием его устойчивой эрекции? А что он сделал? Просрал замечательную девчонку, охмурил дочку завуча, забросил учёбу, да мало, что ещё успел натворить? Будешь защищать мерзавца, тем же ремнём и тебя приведём в чувство, мать-начальницу.

— Мужланы чёртовы! Вам бы только детей пороть, да баб трахать...  — произнесла Татьяна Николаевна, с оскорблённым достоинством покидая комнату сына.

Из-за двери спальни Татьяны доносились мучительные стоны Костьки, Надежда Сергеевна смазывала смягчающим кремом багровые следы на теле сына, беспрестанно дуя полными щеками на обожженные ремнём места.

Терпи сынок, за дело получил. Много воли тебе дала, вот и досвоевольничался. В разум войдёшь, ещё спасибо нашим мужикам скажешь. Но лучше не доводить до такого, где приходится расплачиваться за свою глупость. Иди домой, а завтра придёшь утром, я опять наведу красоту.

Костик подтянул штаны и, кряхтя отправился к себе домой. В прихожей Верушка одела Косте кроссовки, помогая обувным рожком втолкнуть пятку в задник обуви.

— Ступай, блохастик, к утру полегчает и больше так не делай. Ленке не рассказывай про свои 

подвиги.  — Верушка чмокнула парня в щёку и выпроводила Костьку за дверь.

Осторожно ступая по двору, мимо песочницы, Костик поднялся к себе на этаж и услышал за дверью продолжительный звонок телефона. Из трубки донёсся низкий голос Ленки Блохиной.

— Ты чего, вшивота, учудил с технарём? Отец всё рассказал, как к нему приходили твои родичи и договаривались с ним, чтобы тебя не выгоняли из технаря. Погоди, стервец, вот доберусь до твоей задницы, распишу её ремнём, поганцу.

— Опоздала, Леночка, уже расписали, сидеть не могу. Приезжай, на шрамы подуешь, вся жопа огнём горит.

— Так тебе хитрожопому и надо. Не будешь обманывать людей. Спать ложись, завтра подую.

— А я тебе вдую...  — с сомнением пообещал Костька, морщась от жгучей боли на спине.