Метка

В субботу на дне рождения у Софьи нас познакомили с Вадимом, и он мне сразу не понравился. «Самоуверенный индюк,  — решил я, услышав его философию».

— Все бабы — подстилки,  — цинично утверждал он, куря с нами на балконе,  — пригодны только для ебли, и ни на что другое не способны. Меняю их регулярно, и оставляю после себя на память наколку на лобке — кленовый лист.

— И что, все соглашаются?  — недоверчиво спросил Гриша.

— Представь себе, соглашаются. Правда, теперь, может, и не сознаются, но ты можешь спросить. Видишь женщину в черном платье, что помогает хозяйке? У нее слева от пизды моя метка. Могу назвать ещё два десятка баб.

— А вот возьму и спрошу,  — заявил Гриша,  — но, если спиздил, с тебя пузырь Хеннеси.

Мы с интересом наблюдали, как он подошел к ней и что-то спросил. Женщина вскинулась, посмотрела на Вадима и, заплакав, выбежала за дверь. Больше в этот вечер мы её не видели.

— Видимо, ты прав,  — признал Гриша,  — и я сморозил глупость, но руки я тебе больше не подам.

Вадим пожал плечами:

— Я никого не принуждал.

Я посмотрел на Лену. Она щебетала с Валей, но, почувствовав мой взгляд, обернулась и ласково улыбнулась. «Моя бы так не поступила никогда,  — подумал я,  — не та натура, да и знаю я её тело, как своё, нет там никаких меток».

У нас с Леной дело шло к свадьбе. Два месяца назад, наконец, подали заявление, и последнюю неделю все наши разговоры были посвящены связанной с ней рутине: кого пригласить, как рассадить гостей и чем их кормить.

Год назад я встретил её здесь же, у Софьи, и сразу положил на нее глаз. Нельзя сказать, что она красавица. Хотя и обладает великолепной фигурой, лицо у нее обычное, каких много — пройдешь и не заметишь. Тем не менее, было в ней что-то такое, что привлекло меня: то ли ласковый взгляд, которым одаряла несколько раз за вечер, то ли прирожденная скромность, сквозившая в поведении и в разговоре, не знаю, но в общем, за минувший год я решил, что все равно пора жениться, а надежней нее, наверное, не найду.

Дело в том, что один раз я уже обжегся, женившись на модели, и до сих пор с отвращением вспоминаю, как через два года совместной жизни она наставила рога и смоталась с бойфрендом за границу. Хорошо ещё, детей не успели завести и развод прошел гладко. Но он оставил глубокий след в душе, и впредь я решил — больше никакой любви и никаких красоток. Теперь даже если замечал на себе заинтересованный взгляд красивой женщины, не обращал внимания и проходил мимо.

Распрощавшись с гостями и хозяевами, слегка навеселе вернулись домой. Я две недели был в командировке, поэтому собрался в постели наверстать упущенное.

— Я решила сделать тебе подарок и наколола себе тату, «обрадовала» Лена, едва вошли в спальню.

— Не кленовый лист случайно?  — спросил, затаив дыхание.

Ленка побледнела.

— Откуда ты знаешь?

— Твой Вадим похвастал перед 

мужиками, что оставляет такую метку всем своим любовницам.

Ленка, побелев лицом, пошатнулась — я едва успел подхватить и уложить её на кровать. Задрав платье, я приспустил трусы и с ужасом увидел на свежевыбритом лобке чуть выше и левей пизды маленький зеленый листок. «Пиздец,  — подумал я,  — теперь ей ни в баню, ни на пляж в бикини — все друзья и знакомые будут смеяться». Через несколько минут, придя в себя в себя, она с тоской посмотрела в глаза.

— Он наврал,  — прошептала еле слышно,  — но ты, наверное, не поверишь.

— А ты бы поверила?

— Я бы поверила, что бы ты ни сказал, потому что люблю тебя.

— Поздравляю с пополнением его коллекции,  — бросил я злобно, не поверив ни единому слову, и, хлопнув дверью, пошел в соседний бар. «Какой же я дурак,  — убеждал себя, хлеща водку,  — думал, если не красавица, будет меньше соблазнов, и станет надежной женой. Прав был Вадим: все бабы — подстилки». В двенадцать, шатаясь, вернулся домой, и не нашел там ни Лены, ни её вещей. «Ну, что ж, хорошо, что все поняла и не устроила слезных истерик и бесполезных оправданий,  — подумал я, заваливаясь спать,  — хоть и обидно, что второй раз наступил на те же грабли, но хорошо, что дело не дошло до свадьбы».

На следующий день позвонила Валька, Ленкина подруга.

— Что вы творите, дураки — запричитала сразу,  — не могла Ленка изменить: она больше жизни любит тебя, и ты никогда не найдешь более преданной женщины.

— Ты знаешь про Вадимовы метки?

— Слышала. Самое мерзкое, что можно придумать. Раньше он не был таким — оскотинился после того, как бросила жена: стал циничным и жестоким по отношению к женщинам.

— Я видел его метку на Лене.

Валя охнула и замолчала. Наконец, когда я уже собрался положить трубку, продолжила:

— Может, он её заставил?

— Она преподнесла это, как подарок. Более изощренного унижения трудно придумать.

— Ленка не могла так поступить, она вообще не способна на гнусность. Здесь что-то не так. Знаешь, сразу после того, как ты уехал в командировку, я видела её с Викой. Это та ещё стерва, и давно смотрит на тебя жадными глазами. Не удивлюсь, если эта сучка что-то замутила.

На следующий день позвонила обиженная Виктория.

— Мне написала Валентина. Она считает, что я подложила твою Ленку под Вадима. Давай, я к тебе приеду и расскажу то, что знаю, а ты уж сам решай.

Я согласился и вечером встретил её в своей квартире.

— Тебе надо расслабиться, и мне не помешает,  — заявила она, выкладывая из сумки бутылку вина и какую-то еду.  — Теперь тебя кормить некому, поэтому принесла сама.

Накрыли стол, и Вика сказала короткий тост:

— За тебя.

— И за тебя.

Всякое говорили про нее, но ни разу не упоминали её кулинарные умения. А зря — все было вкусно, по-домашнему приготовлено. За едой прикончили бутылку, и Вика рассказала то, что знала.

— Ленка сама позвонила и спросила совета, как возбудить в тебе чувство. Ей казалось, что 

ты не любишь её и женишься только потому, что пришло время создавать семью. Ей и этого хватало, но, как и все женщины, она хотела большего. Я посоветовала больше внимания уделять интиму: возбуждающие ласки, сексуальное белье, специальные крема и, наконец, тату в откровенном месте. «С бельем сама разберусь,  — сказала она,  — а где и какое тату лучше сделать? »

— И ты привела её к Вадиму?

— Да, другого мастера у меня нет. А что в этом плохого? Он и мне сделал кленовый лист. На Востоке он считается символом любви, романтических отношений, верности и взаимопонимания между влюбленными. Поэтому такая татуировка была бы символом её чувства к тебе.

— У тебя с ним что-нибудь было?

— Ты имеешь в виду секс? Да, был. Он неженат, я не замужем, оба свободны от обязательств, чего нам скрываться?

— Ладно, что было дальше?

— Ну, привела её к нему. Та, как услышала, куда он собирается накалывать, сразу хотела сбежать, но Вадим сказал, что она будет в трусах и приоткроет только ту часть лобка, которая нужна для тату, и велел смотреть на него, как на доктора — перед доктором она, ведь, раздевается.

— Кто её брил?

— Я, конечно.

— Дальше?

— А что дальше? Не сидеть же мне с ними пока он колет — я поехала домой.

В разговоре присмотрелся к ней. «Красивая чертовка,  — подумал,  — такая кого хочешь возбудит». Виктория, заметив оттопыренную штанину, усмехнулась:

— Ты же теперь говеешь, бедняжка! Пожалеть тебя, что ли?

В постели она оказалась большой мастерицей, и, трахаясь почти без перекуров, к полуночи выжала досуха. Утром проснулся от вкусных запахов из кухни. Заглянув туда, увидел её готовившей завтрак.

— Проснулся?  — ласково улыбнулась,  — потерпи немного, сейчас подам.

«Не женщина, а мечта холостяка,  — подумал я,  — и красива, и заботлива, и готовит вкусно, только я давал себе зарок избегать красоток. А с другой стороны, чем Ленка лучше? Не просто изменила, а с вывертом, чтобы больнее было. Выходит, не в красоте дело, а в самом человеке, в его душе».

Вечером позвонила Валентина.

— Быстро ты нашел утешение.

— Ленка первой изменила.

— Не изменяла она — вчера я её специально спросила.

— А листик ветром принесло?

— Она знает, что ты не веришь, поэтому согласна на очную ставку с Вадимом. Уговори его, пусть встретится с ней у тебя дома — там почувствуешь, кто из них врет.

— Не стану я перед ним унижаться.

— Хорошо, тогда сама предложу встречу у меня. Пообещаю денег — он падкий на них.

— Я тебе возмещу.

Через два дня опять звонок от нее:

— Собирайся, через два часа будь у меня — еле уговорила.

Приехал. За столом, как в воду опущенная, сидит Ленка, Валя, пытаясь сгладить неловкость, суетится с чаем.

— Здравствуй,  — тихо сказала она, подняв глаза.

— И тебе не хворать,  — сел у стены.

Раздался звонок, и Валька вышла открывать. Прошло две минуты, и напряженную тишину нарушил вошедший Вадим.

— С тебя двести баксов,  — сразу заявил он,  — из-за тебя я отменил встречу с клиентом.

Я кивнул и подождал,  

пока он сел на единственный стул напротив Лены. Врать мне было бесполезно: я читал её мимику, как открытую книгу. Единственно, что она могла — интерпретировать события по-своему.

— Рассказывайте.

— Я тебе не изменяла,  — сразу заявила она.

— Смотря что считать изменой,  — усмехнулся Вадим.

— Я жду,  — посмотрел на него.

— Ну, что, как договаривались, Вика привела её и, попросив меня выйти, побрила. Для процедур такого рода у меня есть специальное кресло. Когда я вошел, твоя Лена сидела там, натянув трусы чуть не до пупка. «Тебе колоть на пузе для всеобщего обозрения или в интимной зоне для жениха?  — спросил я». «Для жениха,  — ответила, не задумываясь». «Тогда опусти ниже,  — велел я,  — Вика, помоги». Подождав, пока они освободили зону тату, я приступил к делу.

— А Вика?  — спросил я.

— Она сразу ушла.

— Дальше.

— Трусы, наползая, постоянно мешали, и я оттянул их, обнажив влагалище.

— Я даже не заметила этого, так как лежала с закрытыми глазами — встряла Лена.

— Может, и не заметила, только когда я погладил губки, вздрогнула, а когда ввел палец, застонала.

— Он врет,  — крикнула Лена,  — я сразу велела прекратить.

— Она права, я вынул палец, но предложил снять трусы совсем, так как все равно уже видел её пизду, а из-за них рисунок может выйти плохо.

— И она сняла?  — спросил я, уже зная ответ.

— Конечно,  — ухмыльнулся он,  — от меня не уходили, не сняв трусов.

— Чем же ты их привораживаешь?

— Размером. Бабы насмотрятся порнухи и мечтают хоть раз попробовать покрупнее тех, что им доставались. Прослышав обо мне, приходят якобы за тату, ну, я и накалываю им после ебли кленовый лист. Потом хвастают подругам, какой словили кайф. Ладно бы телки юные — таких и ебать приятно, так нет, и замужние туда же.

— Ладно, что дальше было?

— Твоя на хуй не просилась — морально устойчивой оказалась или просто не слышала о нем. Я решил проверить и, скинул трусы — видел бы, как загорелись её глаза. Потом сел так, чтобы могла дотянуться до него рукой, а сам стал дрочить ее — кончили одновременно.

— Неправда,  — закричала Лена,  — я не кончала, а до члена дотронулась нечаянно. И вообще, он хотел воткнуть его в меня, но я не дала.

— Ты можешь кончить от прикосновения руки?  — спросил он, повернувшись ко мне. Я не могу, и никто не может.

— Мне все ясно,  — сказал я, вставая,  — вот твои деньги, ты заработал их. Надо бы врезать тебе по морде, но я прощаю за то, что открыл глаза. А ты,  — повернулся к ней,  — завтра забери свои вещи.

— Подожди, вскочила Лена,  — он все описал не так, как было — я просто растерялась, когда он сунул туда пальцы.

Подбежав, она схватила за руки и, преданно глядя в глаза, воскликнула:

— Я люблю тебя, и никто другой мне не нужен. Неужели, ты уничтожишь все, что между нами было, поверив этому женоненавистнику? Знаешь, сколько женщин он погубил и сколько семей разрушил?

Я отдернул руки и 

молча ушел, а вечером пригласил Вику в гости. Полгода встречался с ней. Иногда приходила мысль жениться, но, как только вспоминал о её метке, желание сразу пропадало.

Месяц назад познакомился с красивой девушкой и, кажется, начинаю в нее влюбляться. Жизнь ничему не учит.