Кризис и как из него выйти. Часть 5

Я не спал почти всю ночь и думал.

Временами проваливался в какое-то затягивающее меня марево, где мне грезились какие-то идеи, частично всплывали работы нашего Центра при Кафедре нашего Университета — в виде кошмаров, потом опять я «всплывал» из пучины своих "полудремных" грез — и опять думал...

В том, что произошло с нашей семьей во время летних каникул, явно прослеживался след «наработок» нашего Центра.

И чем дольше я не спал, анализируя происходящее с нами, тем больше сомнений возникало у меня по поводу того, что все это — не просто нелепая случайность (хоть и не скрою, что в некоторых своих аспектах эта «неслучайность» была весьма и весьма приятной для меня).

Но тогда почему это все не произошло раньше, в течение предыдущих двадцати лет нашего брака?

Для нас с Джиной эта «неслучайность» стала преддверием к совершенно новой для нас, и уже — не совсем «супружеской» жизни, со своими характерными девиациями и некоторыми «чрезмерностями».

Будучи неплохим (как меня характеризовали на работе) специалистом в области взаимодействия биологических объектов с физическими особенностями окружающей их среды, я возглавлял специальные исследования нашего Научного Центра.

Эти исследования в основном касались реакций биологических объектов на разночастотные и полевые воздействия.

Не так давно, перед нашими с Джиной каникулами, мы в Центре выяснили, что воздействие волнами (с определенной амплитудой и частотой) на мозг живого биологического объекта приводит к эффекту угасания активных волн, генерируемых мозгом подопытного объекта (эффект, основанный на интерференции).

Добиться сколь-нибудь значительных успехов мы так и не смогли, но, записав «спектр» излучения готового к спариванию биоорганизма, и сравнив их с «эталонным» спектром, мы всё-таки вычислили тот диапазон частот и амплитуд, который отвечал за спаривание.

И даже сумели вызвать к спариванию обычный организм, занятый в это время поглощением своего корма.

Это в своем роде «открытие» мы ещё не запатентовали, поскольку исследования финансировались Пентагоном, но зато успели сделать опытный образец небольшого прибора...

Прибор этот был способен к сканированию мозга биообъекта, определению его состояния «эталон» — и генерированию на мозг этого объект спектра волн, которые гасили естественное излучение в его мозгу, «притормаживая» естественную активность и вызывая потребность к спариванию.

«А не происки ли это сотрудников нашего Центра?.. » — последними мыслями мелькало у меня в голове, когда я засыпал.

И снилась мне моя Джина, «агрессивно готовая к спариванию».

•  •  •

Утром я ничего не сказал своей супруге — ей итак предстоял тяжелый день, когда ей надо было по своей работе расставить все точки над «и».

Пожелав Джине удачного дня, я нежно поцеловал её и, не дожидаясь супруги, спустился к своему авто.

Прибыв на кафедру, я первым делом озадачил всех текущей работой и сообщил, чтобы меня сегодня не тревожили зря, что я должен решить срочные вопросы в Научном Центре.

В Центре, находящемся всего в паре кварталов от нашего Университета, я решил в первую очередь просмотреть «Журнал прикладных исследований и практических работ», где надеялся найти хоть малейший намек на утилитарное использование нашего прибора в полевых исследованиях.

Но журнал почему-то отсутствовал на своем прежнем месте.

Попытка установить местонахождение 

журнала привела к тому, что я узнал, что этот журнал теперь имеет более высокий гриф секретности, чем мой личный допуск.

Это было уже выше моего понимания...

Оказывается парни из Лэнгли, сразу после моего убытия в отпуск, этот журнал и опытный образец построенного нами прибора изъяли, о чем сделали запись во вновь заведенном журнале.

По всем вопросам, связанным с нашими предыдущими исследованиями и разработками, предлагалось обращаться напрямую в ЦРУ (с приложением соответствующего номера телефона). Как-то так...

Я тогда обратился к нашим ребятам, чтобы они меня ввели в курс того, что происходило в Центре в тот период, пока я был в отпуске. И тут всплыло следующее...

Оказывается на следующий же день после моего отъезда в Центр прибыли «серьезные люди» с «большими полномочиями». Эти люди потребовали ускорения процесса тестирования прибора на организме человека, для чего с ними приехали уже готовые к опытам добровольцы.

Прибор на человеке показал себя не настолько ярко и уверенно как на наших предыдущих образцах, но «серьезных людей» полученные результаты вполне устроили. После чего все было опечатано и изъято, а на месте старых журналов появились новые. Так же со всех были взяты их подписи «о неразглашении».

Теперь мне было все более-менее ясно. Оставалось выяснить кое-какие нюансы.

Для этого я набрал номер нашего друга Джоша, трубка которого в этот час оказалась ещё доступна:

— Джош, привет старина, это Скотт.

— Да, Скотти, привет, я ждал твоего звонка. Мне уже звонили из Лэнгли — обеспокоились, что ты поднял шумиху вокруг своих опытных образцов,  — ответил мне сенатор.

— Оперативно сработали, хоть шумиху я пока ещё не поднимал — просто поинтересовался почему наши работы засекретили выше нашего допуска.

— Скотт, я пока не хотел бы уточнять некоторые детали — но есть причины для того, чтобы ты пока немного повременил с этими своими разработками. Это не займет много времени — месяц ведь ничего не решает?..

— Джош, я не понимаю, причем тут месяц — но тебе видней. О'кей. Пусть будет месяц. Но через месяц мне будет разрешено продолжить наши исследования?

— Да, Скотт, конечно. И извини, что я в курсе этих твоих дел. Так получилось — ничего личного...

— Да, Джош, благодарю за то, что хоть ты не держишь меня за дурака.

— Конечно, Скотт, обращайся если что. У тебя ещё есть ко мне какие-либо вопросы?..

— Нет, Джош, до встречи!

— До встречи.

И он отключился...

А я побежал к парням в лабораторию с единственным желанием: мне экстренно понадобился экранирующий генератор для нашего прибора. И я искренне надеялся, что оперативное создание такового не заставит себя долго ждать...

День пролетел совершенно незаметно.

Ребята все же постарались для меня — и к вечеру я имел блестящий новеньким корпусом такой долгожданный и очень нужный мне в данный момент прибор — Широкополосный Экранирующий Генератор ШЭГ-1, о наличии которого в природе ещё не подозревала ни одна спецслужба в мире!

Я принес этот генератор домой, надеясь вооружить им свою Джину, но сообщение на моем телефоне известило меня, что Джина убыла в 

длительную спецкомандировку и по окончании этой командировки я незамедлительно буду извещен.

Почти полтора месяца я терялся в различных догадках и гипотезах о местенахождения своей жены, периодически я названивал даже Джошу, но меня в каждом таком случае ожидал один и тот же ответ:

— Потерпи, Скотт, с Джиной все хорошо. Скоро они с успехом выполнят свою задачу — и Джина вернется домой.

И больше ничего...

Наконец Джина все таки вернулась, но какая-то сама не своя.

Первоначально ни на какие вопросы она не отвечала.

Но со временем она по-видимому нашла в себе силы, чтобы мне рассказать о том, что ей довелось пережить.

И начала она со слов:

— Скотт, там погибли невинные люди!.. И я тоже повинна в том, что с ними произошло...

Свои воспоминания Джина уже давно систематизировала — и я узнал обо всем, происшедшем с ней, в виде её подробного рассказа...

•  •  •

Прямо сутра приехав в наш Университет, Джинна, без предварительного звонка, пошла прямиком в тот кабинет, где её уже давно ожидал, судя по своему расслабленному виду, целый четырех — звездный генерал Специальных Операций США, Ричард Кларк-младший.

— Ну, Джина, что скажете — готовы послужить своей стране?  — спросил он скорее для формальности.

— Готова, Риччи, но...

— В чем ваши сомнения, леди?  — поднял брови генерал.

— Я не уверена, сэр, что смогу убить хоть одного врага нашей страны, даже если мне этого очень захочется. И к тому же меня не готовили для военных профессий...

— Не беспокойтесь, девонька, всю «грязную» работу будут делать наши «мальчики — тюлени». Ваша задача — обеспечить им такую возможность. Вы, я вижу, уже готовы обсуждать детали нашего задания... Ну тогда я начну...

И генерал в течение двух часов подробно излагал Джине план операции.

Суть её заключалась в следующем...

Необходимо было приводниться вдвоем со своим телохранителем в одной из крымских бухт методом «ХАЛО-СКУБА», где они будут встречены американским резидентом.

Проникновение во вражескую страну иным путем категорически исключалось — внешность Джины не должна была попасть ни под одну из многочисленных камер наблюдения, которыми напичкана вся страна противника, начиная от каждого перекрестка на улице и кончая любым из зданий и помещений.

В это время двойника Джины, генерала Покровскую Нину Ильиничну, должны были временно «обездвижить» и поместить на свою базу до окончания операции несколько местных тайных агентов, курируемые нашим резидентом.

Джина, войдя в образ генерала и думского депутата РФ, должна войти в контакт с полковником на пенсии, Игорем Моисеевичем Гуткиным (Джине выдали все установочные данные и фото Гуткина).

Сам же бывший полковник, «крышуемый» прямо из Москвы, сейчас возглавляет организованную им преступную группу, действующую в сфере поставок на крымскую территорию стройматериалов, продовольствия и других стратегических запасов, контролируя цены в регионе и влияя на местную крымскую экономику.

Полковник, хоть и стар уже, но все ещё тщеславен и очень падок на молоденьких женщин и дармовые деньги.

Поэтому Джине необходимо было, войдя в роль госпожи Нины Покровской, соблазнить «старого жида» и, предложив крупную сумму в долларах США, подбить его на «маленькую помощь» в своих делах — 

провезти по мосту и доставить в Крым «ее небольшой груз», спрятанный в трейлере среди обычных грузов.

Далее, договорившись с Гуткиным на определенное, строго конкретное время перевозки груза, Джина должна подать сигнал группе «морских котиков», которые выполнят свою работу и, после успешного выполнения задания, помогут в эвакуации Джины с её помощником тем же путем, каким они все и проникали на вражескую территорию, то есть — опять методом «ХАЛО-СКУБА».

Для специальной подготовки Джины, чтобы она смогла успешно использовать в своей деятельности акваланг и парашют, её командируют на десятидневные курсы интенсивной спецподготовки, где она пройдет все «азы» и наработает боевое слаживание в команде «морских котиков».

Для обеспечения успеха миссии все члены этой команды «котиков» подобраны из числа афроамериканцев (это чтобы они оставили надежду в случае своей неудачи спастись по суше).

Джинина командировка, со слов генерала, «уже началась с сегодняшнего числа» и ей предстояло, ни на что не отвлекаясь, сразу же отправиться в служебной машине, «давно ожидающей внизу», в лагерь специальной подготовки, в Форт Брэг.

•  •  •

С командой «котиков» Джина познакомилась сразу же, как её высадили у КПП лагеря спецподготовки. Это оказались довольно милые с виду афроамериканцы, одетые в такие же «гражданские» одежды, как и сама Джина.

Видимо для конспирации и особого режима секретности, в течение всей её подготовки а так же боевого слаживания команда соблюдала имидж «гражданских людей».

Ребята были в спортивных костюмах, а Джина носила обычную гражданскую одежду из гардероба, предоставленного базой.

Прибыв в свои апартаменты на территории базы, ребята сразу расслабились, кто-то уже доставал скотч, посыпались шуточки и фривольные высказывания в адрес их новенькой товарки.

Джина почему-то не стала себя сдерживать во взаимоотношениях с ними — и она вовсю с ними заигрывала и кокетничала, как молодая девушка, впервые оказавшаяся в обществе мужчин.

Она вынужденно принимала их «сальные» шуточки, понимая при этом, что с этими ребятами ей предстоит «съедать не один пуд соли», и что, возможно, именно от них с этого часа может зависеть и сама её жизнь.

Она поняла с пугающей достоверностью одно: отныне и до конца выполнения «миссии» она уже себе не принадлежит — отныне она является федеральной собственностью США, безликим «куском белого мяса», который могут пережевать и съесть — или просто выбросить за ненадобностью, оставив валяться в ближайшей сточной канаве. И это было именно так...

Поэтому она особо не противилась, когда мускулистые черные руки её «товарищей по миссии» начали её раздевать и бесцеремонно исследовать её дырочки своими сильными и толстыми пальцами.

Когда же она наконец увидала их члены — Джина впала в короткий ступор: за всю свою далеко не маленкую и насыщенную жизнь она не видела ещё ничего подобного.

Толщиной в полтора её запястья черный член был в длину с её локоть; и это — ещё не в полностью эрегированном состоянии!

Джина уже смирилась со своей участью, поэтому её сейчас занимали уже не вопросы морали и этики, а совсем другие.

Более всего её сейчас терзало сомнение: а как ТАКОЕ хуище сможет в 

ней поместиться!?!

Она пыталась натянуть свой рот хоть на один из этих монстров — но ей едва удавалось засосать даже четверть — головки самого маленького из них.

И это не было самым большим в её жизни фиаско: члены этих ребят были как на подбор — огромные и «явно не для женских забав».

Наверное даже кобылицы испугались бы этих монстров.

«Теперь понятно почему эти ребята пошли в коммандос»,  — подумала Джина,  — «В гражданской жизни этим ребятам с их «чудо-монстрами» ничего бы путевого не светило — были бы одни разочарования и у ребят и у их бедняжек — подруг».

Тогда она подозвала к себе Роберта — его размер она уже «знала» и легко могла начать свой «разогрев» именно с него.

Но даже Роберта пришлось придерживать двумя руками, чтобы он не порвал ей все внутренности.

За Робертом потихоньку начали подтягиваться и другие...

Джина старалась никого из них не обделить своим вниманием.

Одним она дрочила хуи обеими руками, остальные в это время пытались затолкнуть свои агрегаты Джине или в ротик, или пристраивались к другим её отверстиям.

И Джина давала им возможность почувствовать себя мужчинами, всячески изображая своё удовольствие и стараясь не выдать своих истинных ощущений...

Всеобщая попойка закончила первый день её знакомства со своим отрядом.

Виски не жалели — и оно буквально «лилось рекой».

Допивали и подчищали все свои запасы — ведь все знали, что со следующего дня начнется жесткий режим «сухого закона», когда даже немного спиртного сможет стать причиной чьей-либо травмы, или, что ещё хуже, чьего-либо увечья.

А Джину дружным своим решением приняли в свою команду — все прекрасно понимали, что чувствовала молодая женщина, столкнувшаяся с «такими монстрами» — и не отступившая, оставшаяся до конца, чем (по общему мнению) и прошедшая свою проверку «на вшивость».

Дама оказалась «своей — в доску»!

А следующий день просто похоронил даже воспоминания Джины о спокойной «гражданской» жизни.

Началось все с того, что ей сделали какой-то укол и поинтересовались, принимает ли она противозачаточные таблетки. Джина ответила положительно. Тогда её предупредили под страхом жутких страданий и мучительной смерти, что ей в период подготовки и «работы» категорически противопоказаны противозачаточные препараты, ибо они, вступив в реакцию с колющимися ей витаминами, могут дать «гремучую смесь». Колоть витамины Джина, как и все коммандос из «браво», должна была каждый день; а когда нагрузки будут особенно высокие — даже по два раза, а то и по три (по самочувствию).

Сержант — инструктор, от опытных глаз которого ничто не могло укрыться, бегал вместе с ними и постоянно орал (из чего Джина сделала вывод, что её ребята за время вынужденного «простоя» вышли из формы — и теперь им нужно было восстанавливать свой утраченный статус). Джину, даже как женщину, никто не щадил, оправдывая свою жестокость тем, что «в поле» учиться будет некогда. И что лишний фунт пота, пролитого сейчас спасет целую жопу того, кто попадет в передрягу в условиях реальной боевой операции.

И Джине приходилось соответствовать всем требованиям специальной военной подготовки в Форт-Брэг.

Ее «краткий десятидневный курс» по неизвестной никому причине вылился в 

четырехнедельный длительный марафон. Марафон «на выживание».

Она научилась метко стрелять как по мишеням лежа, так и на бегу, в падении, в полете, на имитаторе парашюта, при движении на мотоцикле, днем и ночью, под дождем и в знойных условиях полупустыни.

Ее научили проводить рекогносцировку суши из прямо из под воды, после чего резко выныривать, по пути своего движения устраняя появившегося противника из всех видов оружия, оказавшегося под рукой.

Она научилась перехватывать проходящие мимо средства передвижения и добираться до заданной точки, игнорируя все неудобства, включая постоянное наличие подводного гидрокомбинезона, в котором ей приходилось находиться почти все своё время.

Она на это время даже разучилась логическому мышлению: теперь вместо нее начали «думать» её окрепшие мышцы и дремлющие в ней все это время её древние инстинкты, главный из которых гласил: «Убей ты, или убьют тебя».

И она «убивала».

И хоть её противник был условным, а патроны — холостыми, но в бою с голыми руками разницы не было никакой.

Специалисты по самообороне без оружия научили её паре — тройке простых, но очень эффективных приемов нападения «с голыми руками», которые заставили наработать до автоматизма — и теперь Джина уже не удивлялась, видя «у своих ног» поверженных здоровенных «детин», которых она только что вырубила отточенными движениями своих «худеньких рук».

Каждый «перегруз» компенсировался уколами, которые она уже даже не замечала и воспринимала как само-собой разумеющееся.

И вообще, Джина за этот месяц уже перестала хоть чему-нибудь удивляться.

Хотя нет, она все же испытала чувство, похожее на облегчение, когда наконец-то услышала команду от сержанта-инструктора:

— На завтра быть готовыми к убытию «в поле». Поздравляю — ваша подготовка окончена!

— Есть, сэр!  — хором ответила команда уже готовых к работе диверсантов команды «браво».

•  •  •

Крымская земля встретила Джину слепящим полуденным зноем ещё не закончившегося здесь бархатного сезона.

Бухта, в которую высадились они с Робертом, была полна отдыхающих здесь туристов.

Поэтому свои акваланги и гидрокомбинезоны с ненужным пока оружием наша «парочка» припрятала неподалеку от берега, под выступающим из воды камнем, облепленным со всех сторон жившими на нем мидиями.

Роберт, согласно «легенде», был студентом-геологом, проходящим здесь практику от факультета геологии МГУ имени Ломоносова на их крымской базе.

То, что база МГУ располагалась далековато от побережья Черного моря, в Большом Каньоне горного Крыма — в этом, по словам составителей «легенды», не было ничего странного: летом в Крыму все стараются в первую очередь хорошо отдохнуть, накупаться в море и загореть до шоколадного оттенка.

А то, что сделать это можно только злостно нарушив рутинный режим своей летней практики, все прекрасно понимали.

И особенных препятствий этому обычно никто не чинил: пожурят — да и ладно!

Согласно этой же «легенде», госпожа Нина Ильинична Покровская «на данный момент» и увлеклась нашим Робертом, темнокожим «экзотическим» красавцем (ну может же солидная дама в её статусе это себе позволить!).

Поэтому появление на пляже нашей экзотической парочки не должно было вызвать ни чьего подозрения.

В часе ходьбы от этого пляжа находилась так нужная им цель — резиденция местного мафиози и негласного хозяина этой земли,  

господина полковника Гуткина.

Джине не составило особого труда сделать маленький марш-бросок до своей цели — прибрежной территории виллы, где сейчас отдыхал после обеда этот престарелый мафиози.

И хоть вся территория охранялась — берег, согласно существующего в России Законодательства, как минимум на пятьдесят метров от воды являлся государственной (а не частной) территорией, свободной для передвижения гражданами этой страны. Но законы — законами, а здесь все же — Россия, где законы обязаны соблюдать ТОЛЬКО обычные граждане. Господин Гуткин же не был обычным гражданином — он был здесь местным «ХОЗЯИНОМ жизни»!

Вот к этому «хозяину жизни» и пришла «случайно» САМА «Нина Покровская» «в поисках своего темнокожего приятеля».

И как бы не замечая хозяина виллы, отдыхавшего под тенистым деревцем неподалеку от нее, из-за нестерпимой полуденной жары она как бы решила искупаться в море — причем нагишом...

— Девушка, а вы вообще-то в курсе, что здесь — частная территория?  — начал было возмущаться господин Гуткин, но тут же осекся, заметив, что молодая женщина красива и — «ОДНА»!..

— Ой, и какую же красу — девицу к нам занесла госпожа Фортуна!  — вдруг изменил он свой тон и голос,  — Девушка, вам не хотелось бы попробовать молодого вина, холодненького, из моего личного винного погреба?

— Неплохо бы,  — отозвалась «Нина»,  — Тем более, что в такую жару всегда хочется чего-нибудь холодненького!

— Вот и хорошо, сейчас я прикажу — и принесут!  — обрадовался престарелый ловелас и махнул кому-то рукой.

В доме началось какое-то движение — и через несколько секунд показался крепкого вида парень со стаканами в руках и полотенцем на предплечье одной из рук.

Агент «Нина» с удовольствием выпила любезно предложенное ей вино, проследив своим контролирующим взглядом за старичком. Убедившись, что старик тоже выпил свой стакан, она осушила остатки своего вина.

— Ну как моё молодое вино?  — заискивающе спросил старик.

— Во!  — показала «Нина», сжав в кулак все пальцы кроме большого, указывая им вверх (это, как она знала, означало что-то типа «О'кей»).

— А закусывать это вино надо поцелуем — это вино так и называется: «Аромат любви»!  — лепетал в это время старик.

Агент «Нина» потянулась к старику — и обалдела: старик засосал её взасос, взяв при этом за бедра и притянув к себе своими ещё очень крепкими руками!

Положив свои руки на плечи старику агент «Нина» подумала: «Ну вот и все — теперь ты уже мой со всеми своими потрохами».

Теперь дело было за малым: пережить как — то все, что обычно следует за такого рода поцелуями...

Но старик оказался вполне ещё полон сил и своеобразной (типа — на любителя) мужской привлекательности.

Он неторопливо, целуя агента «Нину» в грудь и шею, нажав рукой, опустил её на колени и предложил ей пососать его уже торчащий «в готовности» хуй.

Хуй старика оказался совсем не «вялой сарделькой» — он жил как бы «своей» жизнью: то несколько приувядая от слишком интенсивной ласки, то вновь восставая во всем своем великолепии природного женского искусителя и соблазнителя!

Агент «Нина» даже не заметила за своим увлечением как оказалась сверху на старике и что старик уже во всю 

свою прыть разрабатывает и вглубь и вширь так желанное для мужской половины её женское «сокровище».

И тут «Нина» с раздражением откинула все свои заботы — и самозабвенно отдалась своим ощущениям.

Это был первый член в Джине со времени её реального начала работы на службе у «дяди Сэма».

До сих пор взваленные на нее заботы и учеба не позволяли отвлекаться на некоторые «женские слабости».

Сейчас же Джина снова почувствовала себя женщиной.

И отдавалась первому взявшему её старику со всей своей страстью, как бы пытаясь наверстать все упущенное ею за период своей военно-прикладной подготовки.

И кто бы мог подумать, что этот старикан окажется столь утонченным любовником?.. Ах, эти «русские»!

После того, как старик закончил свои «дела» с девушкой, он, немного кряхтя, поднялся за своими очками, одев которые он внимательно оглядел округу.

Невдалеке он заметил одиноко стоявшего негра, подозрительно ковырявшего тапком прибрежную гальку:

— Это не ваш негритос?  — спросил он, обращаясь к агенту «Нине»,  — кстати, как к вам обращаться, сударыня?

— Для вас я — Ниночка,  — ответила агент «Нина».

— В таком случае вон тот «перезагоревший» на солнышке молодой человек — он случайно не ваш спутник?  — спросил старик, кивнув в сторону Роберта.

— Случайно — или не случайно — это уже другой вопрос. А так — мой,  — спокойно ответила агент «Нина»,  — А что это вы так разволновались — боитесь, что он меня от вас уведет?

— Да нет, я вообще ничего и никого не боюсь, тем более, что я на своей частной земле — и никто без моего на то разрешения не сможет как войти на эту землю, так и покинуть её.

— Даже я?  — засмеялась агент «Нина».

— Даже вы,  — не моргнув глазом ответил старик,  — Похоже вы даже не представляете, на ЧЬЮ территорию вы так неосторожно забрались и чем это для вас теперь чревато.

— Господин Гуткин.., Игорь Моисеевич...  — да вы ещё тот сукин сын!  — начала вступительное слово агент «Нина»,  — Похоже, что это ВЫ не представляете на кого вы сейчас пытаетесь «задрать свою облезлую лапу»! Вы хоть иногда смотрите телевизор?.. Если «да», то имя генерала Покровской вам о чем-нибудь говорит?

— Ге... Покровской?.. Ниночка?.. Нина Ильинична?!?

— Да, это я, собственной персоной!

— А негр?..  — как-то невпопад, ещё не собравшись с мыслями, лихорадочно пытаясь надеть свои штаны залепетал отставной полковник.

— А этот молодой студент — мой «очередной каприз», как, впрочем, и вы сами. Имею право! Или вы возражаете?..

— Я — что вы? Как вы могли такое подумать?.. Меня только очень смущает одна деталь в этой «неожиданной» встрече с прокурором Крыма... Вы ведь не случайно ко мне пришли?.. Спецназ и ОМОН уже выехали?.. Зачем этот цирк с «девушкой-простушкой»?.. Блин.. И как я вас сразу не узнал, вот ведь старый мудак..!

— Успокойтесь, Гуткин, я вам могу пообещать: вам не угрожает абсолютно ничего!.. Пока...

— Что значит ваше «пока»?..

— Пока мы интересны друг-другу, вам не будет ничего угрожать. А пришла я сюда «инкогнито» только для того, чтобы познакомиться с вами ЛИЧНО. Устраивает такой ответ?

— Да,  

устраивает... И я очень польщен, что вы избрали именно такой способ нашего знакомства. Поверьте — я на всю жизнь сохраню память об этой нашей встрече...

— Полно-те, Гуткин, и давайте уже поговорим наконец о том интересе, который меня сюда привел...

•  •  •

Самолет с группой «браво» уже второй час нарезал круги в районе квадрата выброски. А сигнал «все О'кей — можно десантировать группу», который должен был подтвердить поступивший предварительный вызов десанта, все не поступал.

Агент «Нина» в это время сидела в аэропорту, встречая остатки группы, с которой прилетел в Симферополь её жених, всем в России известный олигарх Борис Подвойский, более известный в «узких кругах» и в своей семье как Борух Штильман (все олигархи в России (и не только) стараются брать себе «псевдоимена», созвучные именам преобладающей на местах титульной нации).

И вот агент «Нина» сидит и ждет, пока её лоснящийся от жира Борух наконец-то начешет свой объемный и вечно потный «авторитет» (живот) — и представит её своим многочисленным родственникам и землякам из Израиля.

— Это моя невеста, Нина Ильинична Покровская,  — наконец представил он её.

— Ой, да эту девочку надо срочно откармливать!  — заголосила своим низким фальцетом представленная ей тетя Рая.

— Вечно же вы со своими нежностями... Не видите — сейчас уже не модно для девушки иметь живот, который загораживает её «райские кущи»,  — возразил своей тетке её любимый племянник Борух.

— Борух Израилович, я вас умоляю, не смешите своей хохмочкой старые тапочки моей покойной бабушки — они итак очень смешные,  — среагировал на реплику Боруха кто-то из его многочисленных родственников,  — Никогда ещё из моды не выходила способность наших женщин не умирать с голоду во времена голодоморов, особенно в этой жуткой стране, в России, с её тиранами и самодержцами!

— «Да уж»,  — подумала Джина,  — «Таких точно трудно заморить голодом... Угораздило же меня согласиться на сегодняшний вечерний телеэфир! А Борух и его служба безопасности не дремали — вычислили меня тут же... Надо срочно перенести высадку группы на более позднее время — иначе этот «русский» олигарх еврейского происхождения пустит под откос всю нашу операцию»...

Немного в стороне от всей этой шумной толпы Джина заметила поглядывающего на нее время от времени Роберта.

— «Надо ему передать — пусть перенесут на сутки время высадки группы. И, соответственно, предупредить Гуткина, что груз по непредвиденным причинам придет на сутки (или даже более) позже — пусть спланирует все заранее» — подумала агент «Нина» и поднялась:

— Милый, я ненадолго — носик схожу попудрить.

Охрана Подвойского тут же оказалась рядом с «Ниной», пытаясь всем видом показать своему хозяину, что они «не зря едят свой хлеб».

Боря, они что — и в туалете меня придерживать будут?  — с возмущением возразила «Нина» Бориным «костоправам».

— Ээй — сдрысните!  — пробасил Борух — и охрана тут же забыла о своем порыве, предпочтя тактику «мы ничего не видели».

«Нина» глазами показала Роберту на женский туалет — тот все правильно понял и начал движение по сложной кривой, пытаясь сбить с толку бдительную охрану «русского» олигарха.

Передав Роберту свои соображения по поводу происшедшего 

с ней «подвоха», агент «Нина», добавила к одним суткам ещё двое — это был реальный срок, в течение которого она надеялась избавиться от назойливого внимания своего «жениха». (Ну не избавляться же ей ото всех разом: от Боруха с его родственниками, от вполне неплохо работающих его секьюрити — тут ведь и роты спецназа может оказаться маловато).

И она не прогадала — все получилось!

Перед самой свадьбой ей пришлось дать интервью на местном телевидении. И даже самый привередливый зритель не смог бы обнаружить разницу между копией и оригиналом. Джина, естественно, и была этим оригиналом!

И на телевидении её поздравляли с намечавшимся бракосочетанием, задавали различные вопросы, касающиеся «повестки дня» сегодняшнего Крыма.

А потом была свадьба...

Ее свадьба длилась целых двое суток! Такой уставшей и разбитой агент «Нина» даже не могла представить себя в обозримом будущем, тем более учитывая тот запас выносливости, который она наработала на курсе подготовки к операции.

Но зато уж эти Борины родственнички..! Да и сам Боря — тоже от них не далеко ушел...

В первую брачную ночь Борух пристроился сзади к «Нине» — и вожделенно долбил её, приговаривая: «Мое... И это — тоже мое».

Он долбил её своим совсем не маленьким членом то в киску, то в зад; и, к его чести будет сказано,  — длилось это несколько часов подряд.

«Нина» даже начала бояться, что он сотрет её «в порошок» — но кажется обошлось.

По видимому на Борю повлияло то количество спиртного, которое он принял накануне.

Окончив «свои дела» ей в попку, Борух отвалился от «Нины», взобрался на супружеское ложе — и тут же захрюкал как настоящий хряк, издавая трели храпа, звучавшие подобно оркестру для психоделической какофонии.

А «Нина» смогла наконец-то отключиться и немного поспать.

Второй день был продолжением первого дня — и почти его повторил, только состав публики был уже гораздо шире предыдущего и изыска в угощениях немного поубавилось.

И окончился второй день примерно так же как первый, с той лишь разницей, что «ее Боренька» уделил ей уже меньше времени, расслабившись и посчитав «Нину» уже итак своей (типа — «ну куда она теперь денется — моя собственность»).

И «Нина» этого уже ожидала...

Когда её новоиспеченный супруг наконец уснул, «Нина» выскользнула из под легкого покрывала, которым была укрыта, быстренько собрала свои вещи, сложила их компактно в сумочку, проверив на встряске чтобы не гремело внутри — и выскользнула из окна гостиницы, где располагался их «элитный номер для новобрачных».

Проскочив по карнизу до водосточной трубы, «Нина» почти соскользнула по ней до самого низа, лишь иногда притормаживая на вбитых в стену «костылях».

И таким образом все хваленые секьюрити «остались с носом».

Такси она не ловила — тормознула частника и на его авто доехала до железнодорожного вокзала. Там — сменила частника на другого.

И через некоторое время она уже делала доклад резиденту, что операцию по высадке основной группы можно начинать.

Для начала завершающей и самой основной фазы операции ей оставалась только личная её встреча с Гуткиным (чтобы назначить дату принятия её груза на борт его фуры).

Все остальное должны были обеспечить 

ребята из «браво».

И все прошло действительно тихо — строго по разработанному ими плану.

Группа «браво» успела высадиться достаточно в срок для того, чтобы во-время доставить груз на транспорт местного мафиози.

Красный маячок, мигающий внутри «посылки» «Нина» объяснила Гуткину как радиомаяк, по которому груз в Симферополе её люди опознают и встретят.

Место встречи не оговаривалось — она предупредила Гуткина, что её люди будут в форме прокуратуры и остановят фуру сами, якобы для проверки груза.

Крупную сумму в долларах США «Нина Ильинична» передала лично в руки «русского» мафиози.

— Это — половина суммы,  — сказала она ему,  — Остальное получите от меня лично после успешного завершения нашей сделки.

— А в ящике, который грузили ваши ребята, там что — золото? Уж больно он тяжелый на вид...  — констатировал Игорь Моисеевич, поблескивая алчными огоньками своих поросячьих глазок.

— Что бы там не было — я вам вполне неплохо за это плачу, как и за ваше молчание!  — ответила «Нина Ильинична»,  — Разве я вас когда-нибудь обманывала?.. Вот и в этот раз не обману — все будет по чести.

Молчаливый кивок был ей ответом.

И трейлер через два часа должен был выйти в свой путь по мосту, на Симферополь.

Ребята из «браво» остались завершать операцию, а Джина, уже переставшая быть «Ниной Ильиничной», позвонила резиденту с сообщением, что настоящую Покровскую уже можно отпускать: вреда от нее все равно никакого не предвидится — а возможный шум и попытка «вычислить» и наказать своих похитителей может только помочь группе «под шумок» спокойно покинуть территорию враждебной страны.

На прощание, перед выходом в воду, Джина, уже в одетом на нее гидрокомбинезоне, сделала своё прощальное селфи через большое зеркало от трюмо: «Прощай, Россия! »

И всего через пару часов Джина сидела в американском военном самолете, пока ещё с содроганием вспоминая закончившееся удачно своё последнее испытание — подъем с морской поверхности в летящий над водой самолет спецназа тем самым способом, каким это обычно делают элитные десантники США.

Расслабившись, под монотонное гудение мотора Джина чуть не задремала, глядя как Роберт не спеша регулирует своё снаряжение.

— Роб,  — позвала она.

— Да, Джина..?

— Роб, скажи, это ведь как же надо ненавидеть приютивший тебя народ, чтобы так беспардонно и нагло грабить его, оставляя людей в нищете и подвергая их жизни ежедневно смертельной опасности?..

— Ты про Гуткина и Боруха, что ли?

— Про них...

— Да ты наверное совсем в нереальном мире жила до сих пор. Ты посмотри, что эти борухи и гуткины, ротшильды и рокфеллеры сделали с нашей Америкой..!

И Джина тихонько заплакала, понимая своё полное бессилие перед Большой Политикой...

Так в слезах она и уснула, рядом с Робертом — и в своих навалившихся вдруг на нее кошмарах она явно слышала свои недавние мысли, которые в ней кричали:

— Я ведь сделала себе укол?.. Мне срочно нужно перестать бояться!.. Я не должна промахнуться — это же не сложно, если во-время запустить крюк!.. Но я ведь женщина, а не десантник — ЧТО Я ЗДЕСЬ ДЕЛАЮ?!?

•  •  •

И вот наконец, лежа с ней в нашей постели,  

я с упоением целую свою Джину и все не могу поверить, что она уже дома.

Я забыл даже про своё детище — экранирующий генератор!

Я просто лежал рядом с моей любимой и готов был плакать от счастья, что все треволнения уже позади и что Джина с этого времени будет рядом — и я её уже никуда не отпущу...

Но... «Скоро только сказки сказываются, но не скоро дело делается»,  — так кажется говорят в тех местах, откуда Джина только что вернулась.

А ещё там сейчас много говорят про взорванный мост, про погибших там людей, про совершенно мирных и ни в чем не повинных гражданских людей!..

Но при всем этом меня более всего беспокоит то, что рассказывая о своих «злоключениях» Джина не выдерживала — и периодически убегала в ванную комнату, где её рвало.

«Неужели то, чем она занималась, работая на наше правительство, было ей настолько противно? » — задавал я себе периодически возникавший у меня вопрос.

Но ответа у меня на этот вопрос не было... пока в один из погожих зимних дней моя Джина не огорошила меня неожиданной новостью:

— Скотти, извини, дорогой, но ты знаешь — кажется я беременна!

— Ого! Ты бы уж сначала точно узнала, а потом бы ставила (или не ставила) меня в известность об этом. Это ведь не шутка — у нас ведь с тобой не может быть детей, как нам объяснили специалисты, занимавшиеся нашей проблемой...

— Скотт, в начале всего этого у меня была просто задержка. И по сей день она все ещё остается в силе. А ещё кажется у меня токсикоз... И самое главное — сегодня я сделала тест на беременность — и он положительный!

— И кто же счастливый отец нашего с тобой ребенка?  — спросил я как можно мягче, хотя в этот момент во мне все просто бушевало.

— Ты желаешь услышать честный ответ?..

— Опа — на... Ну конечно же...

— Тогда я тебе признаюсь честно — что я не знаю! Смогу сказать что-нибудь определенное только тогда, когда узнаю точный срок своей беременности. А произошло это потому, что я перестала принимать противозачаточные таблетки, когда у меня начался курс интенсивной подготовки в спецподразделении — и на задании я не предохранялась совсем, ибо это могло для меня закончиться трагически (таблетки были не совместимы с теми уколами, которые мы должны были себе колоть каждый день).

— Ну, говоря так, ты наверняка предполагаешь, кто бы мог стать отцом нашего ребенка — ведь ты, надеюсь, помнишь всех, с кем была в это время. И я даже уверен, что их можно перечесть по пальцам?..

— Да,  — ответила Джина,  — я помню всех. И менее всего мне хотелось бы, чтобы этим отцом мог оказаться старик-мафиози, или его жирный, как кабан, соплеменник, чьей законной женой я стала в России (а если быть более точной — то её временной заместительницей!),  — и Джина горько вздохнула.

— А еще?.. Ты была хоть с кем-нибудь кроме них?  — спросил я с надеждой, что самые недобрые предположения жены не найдут 

своего подтверждения.

— Да. Просто я ещё тебе не рассказала о том, что в самолете, пока мы летели обратно с задания, я вся очень дрожала от нервного срыва — и чтобы как-то унять свою дрожь и свой нервный срыв, я попросила Роберта «согреть» меня.

— И..?

— И мы занимались с ним любовью на глазах у всего экипажа и наших коммандос...

— ..?

— Нет, никто даже не пытался потревожить это наше с ним «уединение»...

•  •  •

А через несколько месяцев моя Джина родила здоровенького темнокожего малыша...

Я, Джулия и Роберт, биологический отец нашего ребенка и товарищ Джулии по их поездке в Россию (по совместительству) были безмерно счастливы появлению нашего общего первенца.

Благодаря тому, что я защитил (с помощью пси-экрана) наш дом и прилегающую к нему территорию от вторжения американских спецслужб, испытывающих свои генераторы на простых людях, у Джулии совсем исчезли острые приступы необъяснимого желания «дикого секса».

И я до сих пор боюсь себя спросить: «А как же живут в Америке остальные люди, у которых нет возможности достать из секретной лаборатории надежный генератор (пси-экран)? ». Потому, что ответ на этот вопрос более чем очевиден...

А в данный момент мы с Джулией и нашим общим другом Робертом живем общей счастливой семьей, воспитывая наших двух прекрасных детишек: мальчика и девочку.

Роберт иногда вспоминает свои «подвиги» в составе коммандос. И именно от него я получил подтверждение, что Джулия и отставной полковник Гуткин в целях гарантированного и качественного выполнения «миссии», были подвержены постоянному и жесткому облучению генератором в процессе их общения. И что выполнял это облучение непосредственно сам Роберт. А сколько раз и где до этого моя жена подвергалась облучению этого генератора, Роберт не знал — этим занималась совсем другая команда агентов.

Моя любимая Джулия, мама наших детей, нисколько не стесняется того, что наши дети — афроамериканцы, а их родители — белые. На фоне остальных мы — обычная среднестатистическая американская семья, где секс с афроамериканцами белокожей семейной пары считается вполне обыденным явлением (и даже часто сами белые мужья в семейном сексе предпочитают лишь наблюдение, а в супружестве — простое зарабатывание денег).

Наверное все это стало возможным потому, что мы живем в Америке — и так как мы, здесь живет подавляющее большинство белых людей.