Тачка

Я не был на работе целую неделю. Мой босс и профсоюзы назвали это обязательным компенсационным отпуском для работников. На работе чуть не произошел несчастный случай, и я чуть не стал жертвой. Чертовски быстрые рефлексы вовремя убрали меня с дороги, а столь же быстрый язык дал этому проклятому ученику понять, что я думаю о его шансах завершить обучение в ближайшие пятьдесят лет.

Оказалось, что ученик был племянником одной из профсоюзных шишек, и когда маменькин сынок подбежал к ней, она ворвалась внутрь, размахивая законом о здоровье и безопасности, как знаменем.

Узнав, что его племянник по-настоящему облажался, шишка в одно мгновение сменила тактику. Внезапно я превратился в бедного сотрудника, который столкнулся с травматическим стрессом из-за отсутствия надлежащего контроля со стороны руководства. В результате, чтобы профсоюз был доволен и не мешал ему работать, менеджер посоветовал мне взять недельный оплачиваемый отпуск в связи со стрессом.

Я не получил никакого права голоса по этому вопросу, но меня это особенно не беспокоило. Были вещи, которыми я мог бы заняться дома в неожиданно появившееся свободное время. И это имело побочное преимущество в том, что ученику пришлось бы убить кого-то другого или быть убитым ими, пока меня не было.

Это объясняет, почему у меня внезапно появилось свободное время. Я рассказывал Энди, парню по соседству, об идиоте-подмастерье и моем недельном отпуске, когда он внезапно подал голос.

«Послушай, Пит»,  — сказал он. «Если у тебя есть свободное время на следующей неделе, может быть, ты мог бы оказать мне услугу».

А может быть, я и не смог бы. Зависит от того, чего он хочет, не так ли? Люди могут быть ужасно щедры к вашему времени, если вы им позволите.

«Зависит от обстоятельств, Энди»,  — сказал я ему. «В чем проблема? »

«Это Глория»,  — сказал мне Энди. «Я думаю, она мне изменяет. Не мог бы ты присмотреть за ней в течение недели и сообщить мне, что происходит? »

Глория, если вы ещё не догадались,  — его жена, и она настоящая милашка. Энди параноик по отношению к ней и всегда подозревает её в измене. Я слышал некоторые из его аргументов по этому поводу, но, честно говоря, я никогда не слышал, чтобы она действительно гуляла от него. Кажется, все это происходит в голове Энди.

Я решил, что на этот раз он, должно быть, серьезен, если просит меня присмотреть за ней. Обычно он ходит рядом с ней с бейсбольной битой в руках, чтобы отбиваться от нежелательных поклонников. Хорошо. Честно говоря, он не заходит так далеко, но, вероятно, зашел бы, если бы мог.

Итак, в духе нашей общей мужественности, стремясь быть услужливым соседом, готовый поставить Энди в положение, когда он будет у меня в долгу, и зная, что, если я не соглашусь, он будет ныть, пока я этого не сделаю, я заверил Энди, что буду следить за ней как ястреб и дам ему знать обо всем что происходит.

Как только Энди ушел, я, естественно,  

напрочь забыл о наблюдении за Глорией. На следующий день я работал в своем палисаднике, приводя его в порядок. Мне был виден дом Энди, и я лениво отметил посетителей, которые были у Глории. Почтальон и пара свидетелей Иеговы. Никто из них не прошел дальше входной двери.

Энди примчался ко мне, как только вернулся домой, требуя отчета. Вспомнив, что он хотел, чтобы я сделал, я смог сказать ему, что Глория весь день была дома, и единственными её посетителями были почтальон и свидетели Иеговы. Энди тут же захотел узнать, откуда я узнал, что они были свидетели Иеговы.

«Потому что потом они пришли ко мне домой и начали приставать ко мне. После получаса попыток обратить меня в свою веру я поднял руку и попросил их извинить меня на минутку, так как у меня звонит телефон, но не уходить. Я бы сейчас вернулся. Потом я вошел внутрь и закрыл дверь. Они ждали целый час, прежде чем, наконец, поняли, что я не вернусь».

Энди кивнул и заковылял домой, и я не мог быть уверен, был ли он счастлив, потому что я не застал Глорию врасплох, или несчастлив, потому что я не застал Глорию врасплох. Я знаю, что это предложение, кажется, не имеет особого смысла, но и Энди тоже.

Это было странно, но с этого момента я, казалось, постоянно натыкался на Глорию. Я бы пошел немного поработать в саду, и она тоже была бы в саду. Я шел по улице и встречал Глорию в торговом центре. Мне показалось, что в течение следующих нескольких дней я видел её чаще, чем за предыдущий год, но, возможно, это было связано с моей возросшей осведомленностью о ней.

Похоже, Глория заметила то же самое, потому что, когда я вернулся с короткой прогулки, она работала в палисаднике и остановилась поболтать.

«Это странно, Питер»,  — сказала она мне. «Последние несколько дней я, кажется, вижу тебя повсюду».

«На самом деле это не так уж странно»,  — заметил я. «У меня неделя отпуска, так что я больше бываю поблизости. К тому же Энди попросил меня присмотреть за тобой, чтобы узнать, не изменяешь ли ты ему. И вдобавок ко всему у меня возникает непреодолимое желание снять эти маленькие рваные шортики, которые на тебе надеты, и, как говорится в любовных романах, заняться с тобой порочным сексом».

Глория моргнула, медленно переваривая услышанное.

«Энди думает, что у меня снова роман, и приставил тебя следить за мной? »

Заметив мой удивленный взгляд, она пересмотрела своё заявление.

«Я имела в виду, что он думал об этом раньше, а не то, что у меня раньше был роман»,  — поправилась она, покраснев. «Ты действительно наблюдаешь за тем, что я делаю, и сообщаешь ему об этом? »

Я покачал головой. «Не совсем. Я рассказываю ему, что заходил почтальон, и что звонили свидетели Иеговы, и тому подобные мелкие происшествия. Это делает его счастливым и избавляет меня от него».

Последняя половина моего первоначального заявления, наконец,  

дошла до нее, потому что Глория ахнула, покраснела, а затем пристально посмотрела на меня.

«Ты не можешь говорить такие вещи»,  — отрезала она.

«Что? Что появились те, кто критикует Библию? Они так и сделали. Они даже приходили ко мне домой».

«Не это»,  — ощетинилась Глория. «Та другая вещь, которую ты сказал о моих шортах».

«О, тот эпизод о том, как я снимаю их с тебя, чтобы ты была практически голой, а потом занимаюсь с тобой сексом? Почему я не могу этого сказать? »

«Просто так не разговаривают с леди, и ты это знаешь».

«Действительно? Ты хочешь сказать, что никто никогда раньше не делал тебе предложения? Я не могу в это поверить. В тебе заложена сексуальная привлекательность».

Лицо Глории выражало возмущение. Это было все, что я мог сделать, чтобы не рассмеяться вслух.

«Конечно, мне и раньше делали предложения»,  — пробормотала она. «Просто никогда так грубо. Есть способ предложить что-то подобное, чтобы это можно было вежливо проигнорировать, что я и делаю».

«Эм, временами я немного заторможен»,  — сказал я ей. «Ты имеешь в виду, что ты делаешь вежливые предложения, когда тебе интересно, или что ты вежливо игнорируешь их, когда тебе предлагают? »

Выражение её лица отвечало на этот вопрос. Теперь я открыто улыбался её дискомфорту.

«Если бы я был милым и вежливым и просто намекнул на то, чего я хочу, ты оказалась бы в ужасном невыгодном положении»,  — указал я ей.

«Почему? » — последовал ожидаемый вопрос.

«Потому что, если я не буду откровенен в выражении своих намерений, ты будешь застигнута врасплох, когда я отведу тебя на задний двор и сниму эти глупые маленькие шорты. Ты бы не поняла, что происходит, пока не оказалась бы полуголой и не наклонилась, готовая принять мой член».

Глория храбро собралась с духом.

«Я проигнорирую этот комментарий»,  — сказала она. «Ты ведешь себя грубо, и я бы хотела, чтобы ты прекратил это».

«Проблема в том, что я чувствую себя очень грубым в том, что касается тебя»,  — сказал я. «И тебе это нравится. Видишь, что происходит? »

Я протянул руку и щелкнул по одному из сосков Глории. Они оба стояли во весь рост, устраивая маленькие палатки на её топе. Я подозревал, что на ней не было лифчика.

Глория шарахнулась от моего прикосновения, как испуганная лань, но не ушла.

«Боже мой. Ты без лифчика»,  — сказал я. «Как это дерзко. Не то чтобы тебе это было нужно».

«Я думаю, этого достаточно»,  — сказала она мне. «С таким же успехом ты мог бы продолжать».

«У меня есть идея получше»,  — сказал я ей, подходя к ней. «Я думаю, пришло время отвести тебя за угол и начать снимать с тебя одежду».

Положив одну руку ей на поясницу, я осторожно развернул её и пошел по подъездной дорожке. Глория шла со мной, протестуя всю дорогу, объясняя, почему этого просто не должно было случиться.

Что касается меня, то, когда Глория шла со мной по той подъездной дорожке, услышав, что я собираюсь снять с нее одежду, она давала разрешение, что бы она 

ни говорила.

Как только мы вошли на задний двор и нас больше не могли видеть прохожие, я повернул Глорию лицом к себе. Мои руки опустились к её шортам, и я начал расстегивать пуговицы. Глория тут же попыталась оттолкнуть мои руки, но у нее это получилось не очень эффективно. Её пуговицы быстро расстегнулись, а затем я начал стягивать с нее шорты и трусики. (Зачем совершать две поездки, если достаточно одной?)

Наклонившись, я приподнял её лодыжки и сразу же стянул шорты, отбросив их в сторону. Глория все ещё протестовала, пытаясь объяснить, почему этого просто не должно было случиться, а я по-прежнему игнорировал все, что она говорила.

Она также сжимала в руках свой топ, как бы бросая мне вызов попытаться снять его. Я просто подмигнул ей.

«Ты можешь пока не снимать свой топ»,  — сказал я. «Скажи мне, ты помнишь, как в детстве участвовала в гонках на тачках? »

Глория на мгновение растерялась, затем внезапно покраснела. Она думала о детских гонках на тачках, а потом внезапно заменила детей взрослыми.

Я покрутил пальцем, и она медленно отвернулась от меня.

«Руки на землю»,  — сказал я ей, и так же медленно она наклонилась в исходное положение для гонок на тачках. Её дыхание внезапно стало очень прерывистым.

Мои брюки упали на землю, и я подошел к ней сзади. Глория ахнула, когда мои пальцы проверили её готовность. Она определенно была готова. Предвкушение моих намерений подействовало на нее, и Глория была горячей и беспокойной. Её холмик слегка подался назад, когда я почувствовал её.

Я прижал свой член к её киске и вошел внутрь. Я не спешил, но и не медлил особо. Я просто крепко прижимался к ней, глубоко погружаясь в нее, пока, наконец, не оказался там полностью. Затем я поднял её ноги по одной за раз так, чтобы прижимать их к своей талии, в то время как они обхватывали меня в традиционной позе для гонок на тачках.

Я думаю, что до Глории наконец дошло, что означает эта конкретная позиция. Весь её вес приходился на руки, и она не могла пошевелиться. Я полностью контролировал её, и все, что она могла сделать, это принять это, что бы я ни решил.

Я начал так, как намеревался продолжать,  — беспорядочно. Я медленно входил и выходил, позволяя Глории почувствовать ритм, затем изменил его, входя в нее жестко и быстро. Когда я в первый раз сменил ритм с медленного на быстрый, Глория ахнула, но, казалось, приняла это как часть естественного порядка вещей.

Когда я переключился с быстрого на медленный, я услышал, как она растерянно бормочет. Ей было интересно, с чего такая перемена. С этого момента я выводил её из равновесия, сильно ударяя или мягко двигаясь внутри нее, в зависимости от настроения.

Довольно скоро я почувствовал, как Глория извивается подо мной, пытаясь установить свой собственный ритм, но у нее не было упора, чтобы придать своему телу возможность двигаться навстречу мне. Она была 

беспомощна перед моей потребностью в вождении и знала это.

Вскоре Глория начала визжать, когда я ускорялся, стонать, когда я замедлялся, умоляя меня «Трахни меня как следует, черт бы тебя побрал».

Конечно, долго это продолжаться не могло, но какое-то время было интересно. Когда я входил в нее, напряжение Глории усиливалось. Когда я сбавил скорость, оно немного уменьшалось, но никогда не было таким низким, как до того, как начать трахать. В результате со временем напряжение и возбуждение Глории постепенно возрастали, пока она не оказалась на грани оргазма.

Это был мой сигнал посмотреть, как долго я смогу удерживать её там. К сожалению, недостаточно долго, поскольку моё собственное возбуждение неуклонно росло. Глория очень мило причитала и умоляла в конце, но мне пришлось пойти и испортить все, внезапно трахая резко и быстро. Этого было достаточно, чтобы опрокинуть нас обоих через край, и Глории наконец удалось обрести некое подобие контроля, когда её киска сомкнулась на моем бедном члене, как тиски, полная решимости не отпускать его, пока она не будет удовлетворена.

Я осторожно опустил Глорию на землю. Если бы я не придерживал её, она бы просто упала. Опустившись рядом с ней, я снял с нее топ, пока она все ещё была отвлечена своим оргазмом. У нее была прелестная грудь, и было просто естественно завладеть одной из них, удобно держа её, пока Глория наконец не вернулась к жизни.

«Если ты отчитываешься перед Энди,  — наконец сказала она,  — о чем ты собираешься рассказать ему сегодня? »

«Что заходил твой сосед. Он хотел знать, есть ли у тебя тачка. И он не заходил в дом».