Без всяких глупостей! Часть 9

Через двадцать минут мама вернулась на кухню. Я уже успел переодеться в легкий джемпер и джинсы. Мимо меня прошла мама, одетая в белый шелковый халат, под которым скрывались ее стройные ноги и привлекательные бедра. Этот халат явно был новой покупкой, так как я его раньше не видел. Она также собрала свои волосы в свободный конский хвост, что совсем отличалось от ее обычной прически.

— Твоя прическа мне очень нравится, мама, — сказал я. — Тебе идет.

— Спасибо, — ответила она застенчиво, прикасаясь к своим волосам. — Просто решила попробовать что-то новое.

Она указала жестом на мою одежду.

— Куда ты собираешься?

Я кивнул.

— У доставщика пиццы заболели, поэтому пиццерия работает только на вынос, — объяснил я. — Я решил сам забрать заказ. Готовят его примерно через тридцать пять минут.

Мама кивнула. Пиццерия находилась недалеко от нашей улицы, в полутора километрах от нас. Летом это была бы приятная прогулка, но осенью, когда солнце начинало заходить, становилось не так комфортно. Но пицца в этой пиццерии была просто потрясающей. И если я ходил туда пешком, а не ездил на машине, то мне не было стыдно заказывать огромную пиццу "Мясной Пир", которая спокойно могла накормить целую семью из четырех человек на неделю. Мы с мамой обычно справлялись с ней за один вечер, оставляя только по кусочку для обеда на следующий день.

Мама, казалось, на мгновение задумалась, а затем глянула на часы.

— Позволь мне пять минут одеться, — сказала она, — и я тоже пошла бы с тобой. Было бы здорово прогуляться на свежем воздухе.

Прежде чем я успел ответить, она повернулась и побежала вверх по лестнице. Я сел за стол в кухне, время от времени проверяя свой телефон и надеясь, что мама скоро вернется.

Не было нужды беспокоиться, потому что через пару минут мама спустилась по лестнице. Я был некоторым образом разочарован, увидев, что она вернулась в своей обычной одежде - джемпере с широкими рукавами и длинной юбке. Хотя юбка была предпочтительнее неинтересных джинсов, которые она обычно носила. Но хотя бы выбор такой одежды ускорил процесс подготовки к выходу.

— Готовы? — спросила мама.

— В путь! — ответил я и направился к выходной двери.

Прогулка по нашей улице была интересной, хотя и прохладной осенью. Мы шли быстро, обсуждая предстоящие занятия в колледже, общежитие и моего будущего соседа по комнате. Благодаря нашему быстрому темпу мы преодолели всю улицу за пятнадцать минут. До пиццерии оставалось еще пять минут ходьбы, но я сомневался, что наша пицца будет готова раньше чем через пятнадцать минут. Тем не менее, мы все равно могли просто отправиться туда. В худшем случае нам придется немного подождать в теплой пиццерии, а в лучшем - наш заказ уже будет готов и мы его заберем.

Но мама отклонила этот план и указала жестом на небольшой парк на углу нашей улицы.

— Предлагаю провести некоторое время в этом месте, — предложила она. — Мы можем насладиться закатом, а не наблюдать, как Джузеппе потеет над томатным соусом.

Мама была права, в ресторане пиццерии подавали потрясающую еду, но уровень гигиены оставлял желать лучшего.

— Парк звучит как отличная идея, — согласился я.

Парк был скромным и небольшим местечком зелени на углу, которое не было достаточно просторным для постройки дома. Его окружала низкая металлическая ограда, за которой располагалась линия деревьев. Оказавшись внутри парка, вы чувствовали себя почти оторванными от остального мира. Вход был только через калитку в одном из углов парка. Эта калитка вызывала у всех раздражение по очень серьезной причине.

— Может быть, кто-то смазал её? — с надеждой спросила мама, когда мы оба стояли возле калитки и рассматривали ее, словно смотрели на ядовитую змею.

— Безусловно, — ответил я с таким тоном, каким люди говорят "Это не правда", "Вы ошибаетесь" и другие неприятные фразы.

Внезапно мы оторвались от калитки при звуке шагов. Пожилой мужчина с бородой приближался к калитке со своей старой собакой из глубины парка.

— Добрый вечер, — сказал мужчина. Собака оставалась безмолвной.

— Добрый вечер, — ответили мы одновременно с мамой. Но в этот момент мужчина открыл калитку, и звуки нашего обычного человеческого мира потеряли свое значение.

Какая-то катастрофическая ассоциация звуков напала на наши уши, словно они прямиком пришли из ада Лавкрафта. Я скривился. Мама скривилась. Мужчина скривился. Даже собака скривилась, хотя у неё нет нужных мышц для такого движения. Так ужасен был этот звук.

— Я удержу ее открытой для вас, — сказал мужчина, гуляющий со своей собакой, после того, как прошел через ворота. Собака просто молчала.

— Благодарю, — я ответил слишком громко, пока мои уши медленно оправлялись от шума.

Мама и я проскользнули через калитку, и я поблагодарил его еще раз, кивая головой. Калитка закрылась сама по себе, если ее не держать за ручку, что привело бы к повторному звуку. Но на этот раз в обратном направлении. Ходили слухи о том, что в обратной стороне были скрытые послания Сатаны.

— Ты иди спереди, мама, — сказал я. — Нам нет нужды слушать это оба.

— Но Стивен! — возопила мама драматично прижимая руки к груди. — Что же я буду делать без тебя?

— Ты не понимаешь? — ответил я стараясь быть на одной волне с ней. — Я всегда буду рядом с тобой, здесь!

С этими словами я протянул руку и легонько коснулся животика мамы.

Мама на секунду замешкалась.

— Я не... — прошептала она.

Я печально кивнул головой.

— Верно, — подтвердил я. — Если что-то пойдет не так, я хочу, чтобы ты знала одну вещь...

Сделав паузу для большего эффекта.

— Ты можешь взять мою половинку пиццы, — закончил я с некоторой драматичностью.

— О! — воскликнула мама. — В таком случае...

Она повернулась и побежала быстрым шагом в противоположный угол парка, где стояла одинокая скамейка.

Я дал ей немного времени вперед и отпустил калитку, а затем поспешил за ней. Если бы я был персонажем фильма Роланда Эммериха, то возможно смог бы обогнать демонический звук, но физика реального мира оказалась менее благосклонной, и звук преследовал меня все время.

Когда я приблизился к скамейке, моя мама уже была на ней.

— О! — грустно произнесла она. — Похоже, у тебя получилось.

— Извини, мама, — ответил я. — Кажется, ты должна поделиться пиццей.

Мама театрально вздохнула и похлопала по сиденью рядом с ней.

— Ну что ж, раз ты здесь, будь добр и согрей меня, — сказала она.

Я опустился на скамейку рядом с ней, и она подвинулась ближе ко мне. Я обнял ее за плечо, и она прижалась ко мне.

— Мы пропустили закат, — заметила она. Действительно, мы его пропустили. Небо становилось все более фиолетовым. Только едва заметное оранжевое свечение над деревьями на западной части парка указывало на то, что мы пропустили закат.

— Но все равно красиво, — сказал я, глядя на несколько звезд, которые уже начали светиться над головой.

— Ммм... да красиво, — ответила мама.

Мы просидели так несколько минут, небо и парк становились темнее, а созвездия появлялись, одна за другой. Я уже собирался предложить пойти в пиццерию, когда мама первая заговорила.

— Буду скучать по тебе, — сказала она неожиданно.

— И я буду скучать по тебе, — ответил я. Затем добавил: На самом деле, — чтобы проявить искренность своих слов.

Она протянула руку к своему плечу, где лежала моя рука, и переплела свои пальцы с моими.

— У меня так повезло иметь тебя, — продолжила она.

Я не знал, что ответить на это, но прежде чем я успел что-то сказать, мама уткнулась лицом в мою шею. Свободной рукой она подняла горловину своего джемпера и другой рукой потянула мою руку вниз к ней.

— Мне будет не хватать тебя, — прошептала она мне в ухо, прежде чем начать нежно целовать его.

Трепет проник по моей спине, и я огляделся вокруг, чтобы убедиться, что мы находимся в парке наедине. Несмотря на нарастающую темноту, было сложно разглядеть нас.

— Мама, — тихо произнёс я предупреждающим тоном. — Мы не можем здесь...

Мое замечание было незначительным, когда моя рука скользнула под ее джемпер до ее груди без лифчика. Я начал ласкать и сжимать ее груди, а ее поцелуи становились все более страстными.

— Пожалуйста, — шептала она, целуя меня до подбородка. Затем она взяла мою голову в свои руки и страстно целовала мое лицо.

— Пожалуйста, — прошептала она снова как мантру. Она неуклюже передвигалась по скамейке и наклонилась ко мне боком. Моя рука выскользнула из ее джемпера, и я тоже передвинулся, чтобы быть лицом к лицу с мамой на скамейке.

Мама обхватила меня руками за шею и начала откидываться назад, приглашая меня лечь на скамейку. Она страстно целовала меня и шептала "Пожалуйста". Когда она опустилась, я вновь провел рукой под ее джемпером и продолжил ласкать ее груди. Другой рукой я уперся в скамейку для поддержки себя.

На самом деле, скамейка была недостаточно большой для этого, но мама не обращала на это внимания. Ее длинная юбка ограничивала движение ее ног, поэтому она на мгновение отпустила меня, чтобы вытянуть юбку и собрать ее вокруг талии. Сделав это, она смогла обнять меня руками за шею и ногами за талию, притягивая меня к себе.

Мы заняли необычную позу, сидя на скамейке. Мама обняла меня, а я расположился так, чтобы одна нога была на скамейке, а другая на земле. Это положение было неудобным и не особенно комфортным, но в то же время создавало интересное сочетание: моя промежность, защищенная джинсами, оказалась рядом с маминой обнаженной интимной зоной, которая похоже была ее основной целью в этот момент.

— О, Боже... Пожалуйста, Стивен! — шептала она и просунула руку между нами, проводя ладонью вниз по моему животу. Рука скользнула под пояс моих джинсов и боксеров и продолжила двигаться вниз до тех пор, пока не схватила мой член.

Мой член был не очень твердым, что можно было ожидать после всего произошедшего. Не прошло и часа с тех пор, как я кончил внутрь мамы. Это уже был мой второй оргазм за день. Мой юный член обладал впечатляющей выносливостью, если можно так сказать. Но есть пределы.

Я не сомневался, что мама могла бы возбудить меня, она точно показала свое мастерство в этом. Могла ли она заставить меня кончить здесь, на этой холодной и неудобной скамейке? Я не сомневался в этом. Но смогла бы она сделать это быстро? Вот в чем заключалась проблема. Даже маме не удастся извлечь больше спермы из меня в ближайшее время.

Я только что собирался отодвинуться назад по скамейке и начать удовлетворять маму языком, который точно не страдает от проблем с твердостью, когда раздался пронзительный крик.

Нет, подождите, это был шум открытия калитки.

Мы оба замерли, наши конечности переплелись друг вокруг друга и под одеждой. Но мы быстро пришли в себя и распутали этот клубок со скоростью, которая вызвала бы гордость Александра Македонского.

Мы встали с лавки. Лучше сказать, мама встала, а я чуть не упал с нее. Затем мы остановились там, стараясь выглядеть невинно. Это было напрасной тратой энергии, потому что никого не было видно.

— Блин,  — пробормотала мама, нахмурившись. Ненадолго мне показалось, что она хочет оттолкнуть меня обратно на лавку и продолжить свое дело, но мы оба понимали, что кто-то должен быть источником шума. Поэтому она вместо этого схватила меня за руку и повела через парк к выходу.

Когда мы приблизились к дьявольской калитке, мы столкнулись с создателем шума. В то время как мы сидели на лавке, пришла еще одна женщина с собакой для прогулки, но она похоже довольствовалась ожиданием у выхода из парка, пока ее собака закончит свои дела. Владелица собаки слегка испугалась, когда мама и я появились из темноты, держа друг друга за руки.

— Добрый вечер,  — сказал я дружелюбным тоном, как я надеялся, когда мы быстро прошли мимо. Мама нахмурилась на хозяйку собаки, а сама хозяйка выглядела немного растерянной.

— Эээ, привет. Добрый вечер,  — успела сказать она, пока мы проходили мимо нее. Я обрадовался тому, что она подпирала калитку, и нам не пришлось ее открывать и слушать ее скрип. Это было для меня победой. Мама по-прежнему выглядела недовольной жизнью.

На самом деле мама сохраняла свое быстрое движение и молчаливое поведение до пиццерии. Даже узнав, что наша пицца уже готова и ждет нас, она не обрадовалась. К счастью, владелец пиццерии Джузеппе любил две вещи: готовить пиццу и флиртовать с клиентами. И он ненавидел только одну вещь: людей, покидающих его заведение с плохим настроением.

Я, конечно, несколько преувеличиваю. У Джузеппе, безусловно, есть насыщенная личная жизнь, и он испытывает различные чувства, как и все мы. Но давайте сделаем его персонажем с более одномерным характером для краткости.

Мама была озабочена неким серым облаком, висящим над ее головой. Джузеппе заметил это и решил использовать свой старый итальянский шарм, чтобы поднять ей настроение. Он постарался улыбаться и шутить со случайными клиентами в пиццерии, когда мы оплачивали заказ. С через пять минут мы с мамой вышли из ресторана с улыбками на лицах и пиццей в руках.

Прогулка до дома заняла немного больше времени из-за прохладного ночного воздуха и предвкушения ужина. Я начал небольшой разговор о Джузеппе, шутя и делая забавные комментарии, чтобы развеселить маму. Она откликалась на мои слова по мере того, как мы продолжали беседу. К моменту, когда мы вернулись на кухню и положили пиццу на тарелки, мама уже забыла о своем разочаровании в парке. Мы съели пиццу за столом, разговаривая о всякой ерунде и продолжая болтать еще долго после того, как все было съедено.

"Потом я позвонил Джузеппе и спросил, что делать с избытком пиццы", рассказал я маме. "Он просто сказал мне оставить их себе". Я добавил: "Но что я должен делать со шестью шестидесяти сантиметровыми пиццами?". И он ответил... он ответил...

"Что он ответил?" - спросила мама, когда я немного затормозил.

"Он сказал: Съешь их", закончил я рассказ с некоторым недовольством. "Хм, а я думал, что эта история имеет продолжение. Прости, мама".

Мама просто покачала головой, осознавая безутешность своего неудачного юмористического комментария. Она собиралась сказать что-то умное, забавное и остроумное одновременно. Но все это было напрасно, так как...

Вместо этого она энергично зевнула. Это меня расстроило, и я тоже захотел зевнуть, взглянув на часы на стене и удивившись тому, как поздно уже было. "Ого, пора ложиться спать", - неожиданно сказал я, почувствовав вдруг усталость. Раньше я не чувствовал себя таким уставшим ни на минуту, но вот мое тело решило отреагировать на время и подействовать гравитацией. "Да, действительно", - ответила мама, вставая с места. "Но только после того, как мы все здесь приберемся". Я издал небольшой стон, но это был скорее шутливый жалобный звук. Когда мы положили остатки пиццы в холодильник, нам не пришлось мыть много посуды и все было сделано до того, как я успел выразить свое недовольство этим процессом. После этого мы отправились по лестнице каждый в свою комнату. "Спокойной ночи, мама", - сказал я поднявшись наверх. "Спокойной ночи, малыш", - ответила она, поцеловав меня в щеку. И на этом наши пути разошлись. Мама пошла в свою спальню, а я направился в ванную, чтобы принять душ и улечься в теплую уютную постель.

• • •

"Что является причиной проблемы?" - спросил мужчина в компьютерном магазине. "Материнская плата", - ответил я, указывая неопределенным жестом на свой компьютер. "Думаю, ее нужно заменить". "Это совершенно очевидно", - сказал он, кивая со знанием дела. Он направился к разделу магазина с пластиковыми коробками и этикетками. "Какой это компьютер?" - спросил он, положив руку на коробку с надписью "Не ПК". "Хм, думаю, это ПК", - ответил я. "Я так и подумал", - сказал он, переходя к соседней коробке с надписью "ПК". Он открыл ее и достал небольшую зеленую печатную плату, затем вернулся ко мне и протянул ее.

— Спасибо. Как установить это? — спросил я, будучи новичком в компьютерах.

В ответ он лишь вздохнул и нажал на кнопку извлечения дисковода моего компьютера. Когда лоток выдвинулся, он указал на него жестом.

Я поместил печатную плату в лоток и снова закрыл его. Мой компьютер начал издавать несколько необычные звуки.

— Установка займет минутку, — сказал продавец, перекрывая шум. — Он должен найти соответствующий драйвер.

— Вы имеете в виду драйвер, верно? — спросил я. Но продавец уже достал тяжелую скатерть и бросил ее на стол передо мной. Я оглядел ресторан, где мы находились. Соседний столик привлек мое внимание: там сидела горилла. Я задумался о том, нужно ли забираться на дерево или притвориться мертвым, если меня атакует горилла. Или это были панды?

Мои размышления прервал официант, который снял скатерть со стола и положил ее на мои колени.

— Стивен, — сказал он мягким голосом, который не принадлежал ему. Затем он начал тянуть скатерть по моим ногам.

— Что? — спросил я, мой мозг пытался следить за происходящим.

Я открыл глаза, видение было затуманено, как и мысли. Я лежал в постели, комната была слабо освещена небольшой лампой на столе. Мама стояла возле кровати в своей пижамной рубашке и сняла одеяло с меня.

—

О, ты не спишь? — тихо сказала она. — Это удачно!

— Мама? — сонно спросил я. — Который час?

Мама, казалось, проигнорировала мой вопрос и вместо этого стянула мои трусы-боксеры вниз по ногам и бросила их в сторону. Затем она снова посмотрела на меня.

— Сейчас я так сильно возбуждена, что просила бы тебя замолчать и уделить мне немного времени, — произнесла она. Затем добавила: — Вот сколько времени.

У меня оставалось лишь несколько минут, чтобы рассмотреть часы у кровати и понять, что это примерно половина третьего утра, перед тем как мама забралась на кровать, опустив свою влажную промежность на мой мягкий член.

— Давай, — прошептала она сама себе или же моему члену. Ещё никто не успел ответить, как она уже быстро двигала бедрами вперед-назад, тренируясь своей вагиной на моём пока ещё недостаточно твёрдом члене.

Возможно, я всё ещё был наполовину спящим, но мой член казалось пробуждался наполовину и начал потихоньку окаменевать под действием материнского давления. Для мамы главное слово было "медленно". Теряя терпение, она ползла на коленях по кровати до тех пор, пока её влагалище не оказалось над моей головой, а её голова над моим членом. Я видел достаточно порно, чтобы понять, что произойдёт дальше, и конечно же, прежде чем я успел сказать "сколько будет шесть умножить на восемь?", мама опустила свою промежность на мое лицо и одновременно заглотила мой член своим ртом.

Я начал ласкать вагину мамы, наслаждаясь её соками, а затем прикрыл её клитор губами и начал играть с ним кончиком языка.

Метод мамы был не только возбуждающим, но и настойчивым. Сначала она просто держала весь мой член в рту и страстно его сосала, пока её язык обвивал его. Когда мой член стал твердеть, она начала двигать головой, постепенно увеличивая скорость.

Я старался отвечать взаимностью, как мог, но атака моей матери на мой достоинство серьезно отвлекала меня от собственных оральных усилий. В то время, которое ей потребовалось, чтобы привести его в состояние напоминающее эрекцию, я едва успел несколько раз ласкать ее клитор. Я удвоил свои усилия, пытаясь вызвать те навыки, которые я продемонстрировал в другом случае.

Мои попытки были почти напрасными. Мама серьезно говорила о своем возбуждении и казалось, что ей не особенно важны мои оральные ласки. Она была сосредоточена на моем половом члене и вскоре привела его в полную готовность.

После нескольких минут движения головой вверх-вниз по его длине, мама отпустила мой член из рта и начала активно его дрочить.

— Будет скоро? — спросила она, обращаясь к моему члену.

Я был полностью возбужден, это было правдой, но сказать, что я близок к оргазму, было преувеличением. В конце концов, прошло недостаточно времени с нашего последнего интимного контакта.

— Я уже почти готов, — ответил я, надеясь, что это может быть правдой.

Мама продолжала дрочить несколько секунд, затем слегка пожала плечами. Хотя было сложно сказать, каким образом плечи связаны с моим положением лица между ее ногами.

— Достаточно этого, — сказала она и переместилась на кровати таким образом, чтобы ее интимные части не были перед моим лицом.

У меня оставалось всего несколько мгновений, чтобы понять ее комментарий, потому что затем мама повернулась ко мне и стоя на коленях над моим возбужденным членом. Она ловко взяла его в руку и опустила его в свое желающее лоно.

Мы оба испустили стоны, когда она пришла в первый контакт. Ее стон перешел в хриплый звук наслаждения, когда она нажала своим весом вниз, чтобы позволить моему члену проникнуть в нее. Мой стон выразился иначе, превратившись в негодование от боли. Вне зависимости от того, заметила ли она мою реакцию или предпочла проигнорировать ее - это было справедливо, учитывая мое легкомыслие относительно комфорта матери. Это не имело значения; матка была невероятно тугой, и ее киска достаточно сильно сжималась вокруг меня, вызывая дискомфорт.

Она либо не заметила моего состояния, либо предпочла проигнорировать его, что было полностью объяснимо, учитывая мой иногда беззаботный подход к удовольствиям матери. Независимо от этого она несколько раз подняла и опустила бедра, создавая ритм, и по мере того как она делала это, ее киска явно привыкала к новому члену и расслаблялась, чтобы принять меня. С каждым движением все больше нарастало ощущение удовольствия от моего члена.

"Даааа", шептала мать, насаживаясь на меня с каждым толчком все энергичнее. Она положила руки на мою грудь, используя меня в качестве опоры, пока она скакала и вбивала меня в кровать. Она закрыла глаза, ее лицо выражало сильное удовольствие и решимость. Я чувствовал себя как огромная секс-игрушка, лежа там со своими руками на ее коленях. Хотя я не жаловался, конечно.

"О Боже, мама", прошептал я, "это так..."

Я не хотел использовать слово "так". В самом деле, это не является подходящим словом. Это всего лишь звук, который я издал при захлопывании одной из маминых рук на мой рот.

"Шшшшш", прошептала она в ответ, ее глаза все еще были закрытыми. "Мамочка занята сейчас!"

Это немного выбивало из колеи, что мама так со мной обращалась, но мне было слишком хорошо, чтобы беспокоиться. Это было самое долгое время, которое я провёл со своим хуем внутри моей мамы. Я осознал, что в этот момент мы просто занимались сексом. От этого прозрения мой хуй запульсировал внутри мамы, и мой доселе далекий оргазм стал казаться неожиданно неотвратимым. Мама явно пришла к тому же выводу. Её бедра подпрыгивали на мне, каждый раз немного сильнее, чем предыдущий, и каждый толчок вниз заканчивался непристойно звучащим шлепком кожи о кожу.

Я попытался поднимать бёдра вверх, чтобы встречать мамины толчки вниз, но с трудом добился какого-либо существенного движения, из-за её веса, придавливающего меня. Поэтому вместо этого я выбрал план "Б". Я начал медленно поднимать колени.  

Моим намерением было наклонить маму вперёд и вниз ко мне. Когда она окажется достаточно низко, я смогу обхватить её руками и удерживать на месте, пока буду вбивать в неё свои бёдра.

Мама начала встречный план "В". Она убрала руки от моего рта и груди, затем слегка отклонилась назад и положила их на мои бёдра, заставив мои ноги снова опуститься. Я не мог больше наклонять её вперед, но в качестве компенсации мамина выгнутая спина вытолкнула её груди вперед, образуя аппетитные очертания внутри пижамной рубашки. Её новая поза также заставила её рубашку немного задраться, и теперь я мог видеть её пиздёнку, когда она поднималась и опускалась на мой хуй.

Действуя импульсивно, я переместил руку к маминой промежности, положив ладонь на её тело и проведя большим пальцем вниз, чтобы погладить её клитор. Я едва коснулся его, когда мама издала внезапный визг и начала дрожать.

— О, черт возьми! — вскрикнула она, резко приподнявшись и схватив мою руку за запястье. Затем она откинулась назад и ухватилась другой рукой за одну из своих грудей. Потом она сжала бедра, взяв между нами мой большой палец, пока дрожала, прижимаясь ко мне.

Мне не хотелось нарушать ее оргазм, хотя мой собственный был уже близок. Поэтому я позволил ей дрожать. Как только она успокоится, я начну принимать активное участие в этом событии. Никакого "мистера хорошего сына" больше нет. Она окажется на спине прежде, чем поймет, что происходит. Она станет моей игрушкой для секса так же, как я был для нее. Она будет кричать мое имя, когда я заполню ее своим членом и спермой.

Она... спрыгнула со меня и с кровати и отдалилась от меня.

— Спасибо, дорогой,— сказала она.— Мне это очень было нужно.

Я издал звук в ответ, звук, который каким-то образом выражал то, что я рад помочь маме достигнуть возбуждения и что она всегда может на меня рассчитывать. Но я был напряжен почти до предела взрыва и мне действительно, действительно очень хотелось кончить. За последнюю неделю у меня выработался почти автоматический отклик на оргазм только с мамой. Поэтому, несмотря на то, что у меня была стояк, я просто не мог дрочить и кончить. Но этот звук не выражал того, что я издал; это было бы глупо.

— Прости, Стивен,— ответила мама, глядя на мой дергающийся член.— Я очень чувствительна после этого и уже поздно. Мне пора спать.

Она подошла и поцеловала меня в лоб.

— Увидимся утром,— сказала она и просто ушла со сцены.

Я задумался о том, не стоит ли мне преследовать ее, как хищник, но уже было почти три часа ночи, и мое тело не могло определить, что важнее сейчас – сон или удовольствие. Если мама действительно была слишком чувствительна для принятия моей ласки, то сон оставался единственным вариантом. Поэтому я снова завернулся в одеяло и стал ждать, когда заберет меня под свое покровительство.

• • •

Не могу сказать, что меня привлекали сладкие объятия сна. Вместо этого он предложил грубый "пять!", который промазал рядом, а затем последовала вторая попытка, которая закончилась глухим звуком удара вместо приятного шлепка. В последней попытке исправить положение дел я решил пойти на "кулак в кулак". Нельзя же испортить такой классический жест? Хотя на самом деле можно, особенно если вы хотите подать руку для "кулака в кулак", когда символическое олицетворение сна пытается пожать вам руку.

Мой сон был ужасным, это я пытаюсь сказать. Сначала я был так возбужден, что не мог заснуть. Мои яички были такими синими, что казалось, будто они светятся изнутри. Но у меня не было выбора, кроме как подождать. Я имел полное право на это, я знаю, и скоро мне придется снова обратиться к самоудовлетворению, но сейчас моя сперма все еще принадлежала маме. Мне оставалось только ждать, пока эрекция пройдет, хотя она не торопилась на это. И потом, когда я отошел от состояния, в котором меня оставила мама, я начал думать о следующем утре. О том, как проникнуть в комнату мамы сразу после пробуждения, разорвать ее белье и наполнить ее всем тем чувством пары литров накопленной спермы для меня. Если она будет на кухне - выебу её перегнув через стол. В гостиной? Диван подойдет. Я не мог не фантазировать о том, как я буду проникать в ее каждую комнату - в тех, где мы уже попробовали это делать, и в тех, где еще нет.

К тому моменту, когда мои непристойные мысли уступили место сну, на улице уже начал рассветать. Последняя мысль перед засыпанием была о возможности того, что не придется выходить из дома, чтобы доставить удовольствие маме. Если прошедшая ночь что-то показала, то это то, что мама стала серьезно зависима от наших интимных встреч. Возможно, проснусь от приятного ощущения того, как мама спускается сверху на меня.