Без всяких глупостей! Часть 5

Помыв посуду, я поднялся наверх и помылся сам. Затем я решил постирать бельё. Поскольку в моём детстве мы всегда были только вдвоём с мамой, я рано научился выполнять свою часть работы по дому, будь то готовка, уборка или что-то из области "сделай сам". В детстве я не всегда ценил это, но теперь, когда я отправлялся в колледж, я был рада, что не буду одним из тех, кто не знает, с какого конца нужно засовывать бельё в стиральную машину.

В корзине для белья в моей комнате лежало тревожное количество трусов, большинство из которых имели следы наших с мамой недавних развлечений. Я взял их все и несколько других вещей, а затем направился в ванную, чтобы проверить, что из белья было там. Наконец, постучав в дверь, я вошёл в мамину комнату. Она сидела в кровати со своим ноутбуком, работая над тем, чем она обычно занималась. Что-то связанное с электронными таблицами, подумал я. Она улыбнулась, увидев, чем я занялся, и сказала: Спасибо, милый.

Я порылся в её корзине для белья, нашёл там всё, что можно было положить к остальным вещам, затем спустился вниз и загрузил стиральную машину.

После этого я решил провести ленивое утро перед телевизором, сказав себе, что заслужил это.

Мама спустилась вниз незадолго до обеда. Я с некоторым разочарованием отметил, что на ней были джинсы, но понял, что не стоит принимать это близко к сердцу, так как она вышла на минутку на улицу, а потом вернулась с почтой.

— Что-нибудь важное?  — спросил я, пока она перебирала конверты.

— Счета и рекламный мусор,  — сказала она, бросая их на журнальный столик. Она села на диван рядом со мной и начала листать местную газету, а моё внимание снова переключилось на телевизор.

Через несколько минут мама сказала: Хммм,  — и я взглянул на неё, подняв брови в молчаливом вопросе. Она смотрела вниз на газету.

— Помнишь тот фильм, который ты хотел посмотреть?  — спросила она, не поднимая глаз.

— Эммм... Так можно описать довольно много фильмов,  — сказал я.

— Тот, что в кинотеатре,  — уточнила она.  — Тот, где мега-акулы сражаются с гигантскими пришёльцами.

— О!  — произнёс я.  — Ты имеешь в виду "Мега-Акулы Против Гигантских Пришёльцев"?

Мама закатила глаза.

— Да, этот. Он ещё идёт в местном кинотеатре, но, похоже, сегодня последний сеанс.

— Чёрт,  — сказал я.  — Думаю, через несколько месяцев я посмотрю его по телевизору.

Мама опустила газету и взглянула на меня.

— Ты хочешь смотреть "Мега-Акулы Против Гигантских Пришёльцев" по нашему телевизору?

Она была права. Наш телевизор был неплохим, но совсем не огромным. Уменьшенный до размеров нашего экрана фильм, вероятно, превратился бы в "Совсем Маленькие Акулы Против Пришёльцев Размером с Курицу", или что-то в этом роде.

Мама снова посмотрела на газету, потом на часы на каминной полке.

— Последний сеанс сегодня в восемь вечера,  — сказала она.  — Почему бы нам тогда не пойти посмотреть его?

— Ты уверена?  — спросил я. Я не знаю, почему. У мамы был такой же 

ужасный вкус на фильмы, как и у меня, и для нас было не редкостью ходить в кино вместе.

— Конечно!  — сказала она.  — Это будет нашим свиданием,  — добавила она с лукавым подмигиванием, затем отложила газету и пошла на кухню готовить обед.

•  •  •

После обеда мама вернулась к работе на своём ноутбуке, а я, за неимением лучшего, устроился в своей комнате с книгой, которой давно пренебрегал. Где-то на отметке в сто страниц мне стало интересно, и я почти не замечал, как проходит время, пока мама не просунула голову в дверь.

— Ужин готов,  — сказала она, и её голова исчезла.

Я сделал закладку и спустился на кухню. Ужин оказался восхитительной лазаньей. Мы оба наслаждались ею, возможно, слишком долго, потому что в итоге нам пришлось спешно переодеваться и быстро ехать в кинотеатр, чтобы успеть на сеанс.

Сам кинотеатр был одним из тех кино средних лет, которые можно встретить в маленьких городках. Недостаточно старый, чтобы быть причудливым и харизматичным, и недостаточно новый, чтобы быть блестящим и восхищающим. Он был просто хорош.

Мы с мамой купили билеты и направились в зал как раз в тот момент, когда начали гасить свет для показа трейлеров. При свете экрана, мы нашли дорогу в последний ряд и сели ближе к середине. Залы в этом кино не были огромными, поэтому сидеть сзади было разумно.

Несмотря на позднее время, нам не пришлось бороться за свои места. Девушка в кассе удивилась, когда мы сказали ей, какой фильм мы хочем посмотреть, и когда мы заняли свои места, я не мог не заметить, что мы были единственными в зале. Я решил, что это большая потеря для всех остальных, если они упустят свой последний шанс увидеть чудо кинематографа этого года.

Я не сразу понял, что, возможно, переоценил фильм. Невероятно, я знаю, но "Мега-Акулы Против Гигантских Пришёльцев" просто не был так уж хорош. Через полчаса после начала просмотра мне стало откровенно скучно. Судя по периодическим зевкам моей мамы и её взглядам, блуждающим по залу, словно в поисках чего-то, что могло бы её развлечь, я был в этом не одинок.

Я снова осмотрел зал и увидел, что мы всё ещё были единственными двумя зрителями, и на данный момент я не думал, что кто-то собирается присоединиться к просмотру фильма, после почти половины его продолжительности. Мне пришла в голову лукавая мысль, и я наклонился, чтобы шепнуть маме на ухо.

— Знаешь,  — сказал я,  — мы здесь одни.

Я увидел, как мама вздрогнула от моих слов, затем повернулась ко мне и нахмурилась, слегка покачав головой. Но затем я также увидел, как она снова осмотрела зал, в поиске подтверждения моих слов.

Наверное, здесь я должен отметить, что я не был каким-то яростным эксгибиционистом, отчаянно желающим выебать маму в общественном месте ради острых ощущений. Нет, я просто хотел выебать маму, и точка. Я был бы рад попробовать это здесь, в кинотеатре, именно потому, что знал, что нас 

никто не обнаружит.

Мой школьный друг, которого тоже звали Стивен, проработал в этом самом кинотеатре целый год, уволившись лишь неделей раньше, чтобы отправиться в путешествие за границу. Я завидовал другому Стивену и думал, что работа в кинотеатре — это круто. Подумать только, сколько фильмов я мог бы посмотреть бесплатно!

Но, конечно, всё было не так. Персоналу, под страхом увольнения, было запрещено заходить в зал после первых нескольких минут фильма и до начала финальных титров. Предположительно, это было сделано для того, чтобы помешать таким людям, как я, которые могли бы сидеть там весь день, смотреть последние новинки и получать за это деньги.

Другой Стивен также был разочарован тем, что одна из его задач в роли киномеханика заключалась в том, что утром нужно было постучать по нескольким клавишам, а потом уйти. Все проекторы теперь были цифровыми и работали по автоматическим таймерам. В помещения с проекторами допускался только главный киномеханик, чтобы никто другой не залез туда и не сломал оборудование. Поскольку у главного киномеханика всегда была утренняя смена, я был уверен, что никто из персонала и никто из публики не зайдёт в зал, пока мега-акулы не победят гигантских пришёльцев и не пойдут финальные титры.

Я всё это знал. Мама не знала. Возможно, у неё есть эксгибиционистская жилка, и поэтому через несколько минут после моего шёпотом сказанного замечания она положила руку на мою промежность и медленно начала теребить мой хуй через штаны. Я ахнул от удивления, не ожидав этого. Мой хуй пришёл в себя быстрее чем я, и вскоре уже напрягался, протискиваясь сквозь одежду.

Мама продолжала делать это некоторое время, медленно поглаживая контур моего члена. Она делала это как можно более деликатно. Бессмысленная мера предосторожности, как я знал, но я понял, что на самом деле было довольно возбуждающе представлять, что нас могут поймать. Когда сдерживание моего хуя в штанах стало болезненным, я убрал руки с коленей и, так же тонко, как это делала мама, расстегнул пуговицы на джинсах и медленно стянул их и трусы вниз, выпуская на волю хуй, который уже гордо стоял, готовый к действию.

Мама убрала руку, пока я этим занимался. Как только мой хуй обрёл свободу, я взглянул на неё и увидел в постоянно меняющемся свете, что она медленно поднимала юбку, так же, как я медленно спускал джинсы. Пока я смотрел, она собрала всю юбку вокруг талии, обнажив пару трусиков бикини, которые я уже начинал так любить. Некоторое время мы оба просто сидели так, больше интересуясь промежностями друг друга, чем якобы захватывающими событиями на экране. В конце концов мама развеяла чары и протянула руку, чтобы взять мой хуй. Я снова ахнул и слегка подался бёдрами вверх, после чего мама начала медленно подрачивать мой хуй вверх-вниз.

Не желая, чтобы она чувствовала себя обделённой, я протянул свою руку между маминых коленей и скользнул ею вниз по трусикам. Я услышал как она 

тихонько заскулила, ещё до того как мои пальцы добрались до её клитора, а когда они до него добрались, она издала гораздо более громкий стон. Звук был полностью заглушен захватывающей погоней за акулой, которая происходила не так далеко от нас. Мама, казалось, не хотела начинать более серьёзные шалости, но внутренняя сторона её трусиков говорила о другом. Я чувствовал жар, исходящий от её пиздёнки, и её соки вытекали из неё, медленно заполняя трусики и, несомненно, начиная течь на сиденье.

Может быть, мама и была хорошо смазана там, внизу, но мой хуй был совсем другой историей. Вся предсперма, которую я постепенно выпустил, пока мама гладила меня через брюки, казалось, впиталась в одежду. Мама ненадолго остановилась, чтобы сплюнуть себе на ладонь и попытаться таким образом смазать мой хуй, но это не дало должного эффекта. Ощущение её руки на моём хуе было и так потрясающим, и я уже собирался наклониться, чтобы сказать маме не беспокоиться об этом, когда она вытянула мою руку из своих трусиков и наклонилась ко мне первой.

— Никому об этом не говори,  — прошептала она мне на ухо. На секунду я подумал, что она имеет в виду то, что мы делали в целом. Это было странное время, чтобы беспокоиться об этом, подумал я, и ещё более странно думать, что я кому-то об этом расскажу. Но она имела в виду не то, чем мы занимались в целом, а то, что она собиралась сделать дальше.

Отбросив волосы в сторону, мама без колебаний опустила голову мне на колени. Я не совсем понимал, что она собирается сделать, а может быть, просто не поверил в это. Так продолжалось до того момента, пока её губы не сомкнулись вокруг основания моего хуя, и я почувствовал, как её язык блуждает по моему стволу.

— Блядь!  — воскликнул я, достаточно громко, чтобы быть услышанным в внезапно наступившей тишине фильма. Я взглянул на экран, чтобы убедиться, что титры не подкрались к нам незаметно. К счастью, это была всего лишь эмоциональная сцена смерти какого-то парня. Я вернул своё внимание к коленям, где мамина голова с упоением двигалась вверх-вниз, в то время как её язык пробегал по всем частям моего хуя, до которых мог дотянуться, обильно покрывая меня маминой слюной.

Чувствуя, что могу взорваться в любую секунду, я протянул руку и схватил мамину задницу, сжимая её, как спасательный круг. Затем я потянулся по её телу к сиськам, захватив одну из них ладонью. Потом снова вернулся к её заднице. Я был в замешательстве, уверенный, что в любую секунду либо умру, либо кончу, а может быть, и то, и другое. Впервые с начала нашего соглашения меня беспокоила та его часть, где я должен был кончить в мамину пиздёнку. Если бы я мог кончить сейчас прямо в мамин рот, думаю, я бы умер счастливым.

Мама, должно быть, поняла, насколько я был близок к этому,  

и поднялась, сделав глубокий вдох и вытирая подбородок. Мой хуй напрягся, выглядя разъяренным от того, что я получал такое удовольствие, а потом меня лишили его. Но мама не собиралась долго оставаться в стороне.

Как только она села прямо, она встала и сделала шаг через меня, её ноги расположились над моими. Затем она протянула руку между ног, грубо схватила мой хуй и опустила своё тело вниз, с первой попытки насадившись своей пиздёнкой на мой хуй. Благодаря её мокрой пизде и моему внезапно ставшему очень влажным хую, я без проблем вошёл в неё на несколько сантиметров, а её трусики издали негромкий хлюпающий звук, когда мой хуй протолкнул их в её влагалище.

Положив руки мне на колени, мама начала двигать бёдрами вверх и вниз. Я положил на них руки, желая ещё больше насадить маму на свой хуй, но это только сбило её ритм. Тогда, вместо этого, я засунул руки под мамин топ, затем скользнул ими вверх по её телу, пока в каждой руке не оказалась большая мягкая грудь. Я грубо сжал их и ущипнул мамины соски, вызвав у неё возгласы удовольствия. Она кричала громко, но фильм был ещё громче. Похоже, что там происходила какая-то эпическая битва между огромными существами. Я понял, что если это финальная сцена, то титры, вероятно, не за горами, а вместе с ними и работники кинотеатра.

Я удвоил свои усилия, обводя пальцами мамины соски, затем щипая их, и в то же время двигая бёдрами вверх, чтобы встретить движения мамы вниз. Я был уже близок к разрядке и подумывал перекинуть маму через спинку сиденья перед нами и выебать её сзади, чтобы кончить.

Прежде чем я успел это сделать, мама сильно оттолкнулась и встала с меня. Я едва успел открыть рот, чтобы спросить почему, когда она повернулась и опустилась обратно на меня, встав на колени на моём сиденье. Теперь уже лицом к лицу со мной, она начала бешено вращать бёдрами, конец моего хуя тёрся о неё во все стороны.

Сидя спиной к экрану, который в данный момент был заполнен всевозможными подводными и космическими взрывами, мама стала для меня практически силуэтом. Это объясняет то, почему я не раздумывая потянулся вверх, чтобы схватить её за шею и притянуть к себе, найдя своми губами её губы.

Мы беспорядочно целовались, наши бешеные движения не позволяли сохранить нашим губам хоть какую-то фиксацию друг на друге. Рука, которую я держал на её шее, не очень-то помогала, поэтому я опустил её и другую руку к маминой жопе, крепко схватив её обеими ладонями и поглаживая её пальцами.

Мягкая ткань маминых бикини-трусиков приятно ощущалась под моими пальцами, но те части моих рук, которые гладили оголённую кожу маминой задницы, получали ещё лучшие ощущения. Эту разницу ощущений было достаточно легко исправить. Я поднял руки к верху маминой жопы, а затем снова опустил их вниз, но на этот раз под трусики.  

При этом мамино бельё сдвинулось вниз на несколько сантиметров, и эффект от этого был мгновенным.

Неожиданно, когда мои руки скользнули вниз, к задней части маминых трусиков, а мама в очередной раз прижалась ко мне бёдрами, мой хуй вошёл в неё на добрых три сантиметра дальше, чем раньше. Три сантиметра могут показаться не такой уж большой величиной, но когда вся твоя сексуальная вселенная сосредоточена на том, чтобы твой хуй проскальзывал в прикрытую трусиками пиздёнку, дополнительные три сантиметра могут иметь значение. Мама, похоже, так и думала, потому что её стоны вдруг стали слышны на фоне какофонического действа, происходящего на экране позади неё. Теперь была её очередь схватить меня за голову и прижать к себе, её бёдра дрожали от оргазма.

Я догадался об этом позже. Ластовица маминых трусиков тормозила продвижение моего хуя только потому, что остальные трусики были натянуты там, где должны были находиться. Когда я спустил трусики по её жопе, это дало слабину ластовице, позволяя ей пройти дальше внутрь мамы, прежде чем натянуться.

Это то, что я понял позже. В данный момент это было элементарное животное мышление, причина и следствие. Когда я погладил мамину жопу и спустил её трусики, мой хуй вошёл глубже, что было приятно. Бёдра мамы почти перестали двигаться после мощного оргазма, поэтому я взял на себя эту роль, бешено толкая бёдрами вверх. Каждые несколько толчков я сдвигал заднюю часть маминых трусиков чуть ниже. Вскоре вместо нескольких сантиметров моего хуя внутри мамы, в неё не входило всего несколько сантиметров. Я никогда не узнаю, остановила бы меня мама, если бы я засадил в неё до конца, так как в этот момент мой хуй дёрнулся, и я почувствовал, что наступает оргазм.

Было уже слишком поздно вытаскивать мамины трусики из её пиздёнки, оттягивать их в сторону и снова погружать в неё свой хуй. Поэтому я решил применить противоположный подход. Последним рывком я стянул заднюю часть маминых трусиков вниз по изгибу её жопы. Освобождённые от своей задачи, они стали достаточно свободны, и во время последнего толчка вверх мой хуй оказался глубоко в маминой пиздёнке. Сперма начала вырываться из него большими порциями. Я уверен, что хлопковые трусики не являются абсолютно эффективным средством предохранения, поэтому я надеялся, что часть спермы попала туда, куда должна была попасть.

Отойдя от оргазма, я посмотрел через мамино плечо на экран. Казалось, что это был затянувшийся вид на какой-то обломок на дне океана, с медленно увеличивающимся мигающим огоньком вдали. Я запаниковал. Я видел достаточно плохих фильмов, чтобы распознать классический намёк на будущее продолжение перед самым концом. У нас оставались считанные мгновения до того, как появится персонал, чтобы провести уборку в зале.

— Мама,  — прошептал я. Она не двигалась, казалось, всё ещё находясь в каком-то послеоргазменном трансе. Я потряс её за плечо.  — Мама, быстрее! Люди идут!

Это нарушило её задумчивость. Нервно оглядевшись по сторонам, мама быстро встала и так 

же быстро села на своё место рядом со мной. Не теряя времени, я натянул джинсы и застегнул их так быстро, как только мог. Я оглянулся, ожидая увидеть маму, скатывающую вниз юбку, но вместо этого она была занята тем, что вытаскивала пропитанные спермой трусики из своей пиздёнки.

Вытащив их, она подняла свои длинные, гладкие ноги вверх и стянула трусики с себя полностью. В тусклом свете инопланетного устройства слежения, присосавшегося к акуле-малютке, я увидел, что внешняя сторона ластовицы покрыта кремовыми разводами. Когда мама подняла трусики, я даже увидел маленький сгусток моей спермы в углублении материала.

Не желая тратить моё семя впустую, мама быстро натянула трусики обратно, на этот раз вывернув их наизнанку. Как только это было сделано, она, наконец, начала скатывать юбку, в то время как свет в зале снова был включен, и вошёл скучающий паренек моего возраста с метлой и мусорным ведром. Наконец, мама схватила меня за руку и практически вытащила за собой из кинотеатра.

Мы прошли уже почти весь путь до машины, когда мама потянула меня в тёмный, уединённый переулок. Первой моей мыслью было, что она увидела кого-то, встречи с кем хотела бы избежать. Но это было не так. Оказавшись в переулке, она грубо толкнула меня к стене, а затем крепко поцеловала в губы. Я был более чем удивлён, но закрыл глаза и ответил на поцелуй. Она подалась бёдрами вперёд, её лобок тёрся о мой хуй, и я ответил тем же, схватив её за задницу и притянув к себе ещё крепче. Мы продолжали это в течение минуты или двух, и мой хуй начал снова вставать, но я не думал, что кто-то из нас был готов ко второму кругу.

Наконец мама отстранилась на расстояние вытянутой руки и обратилась ко мне.

— Спасибо!  — сказала она, её голос был полон возбуждения.  — Это было... невероятно!

Я не знал, что на это ответить, и, видимо, мама не ожидала что-то услышать в ответ, так как она потянула меня обратно из переулка к машине. Никто из нас не произнёс ни слова за всю поездку домой, и даже когда мы добрались до дома. Только когда мы поднялись наверх, я открыл рот.

— Да,  — сказал я,  — это было невероятно.

Мама усмехнулась.

— Спокойной ночи, милый.

— Спокойной ночи, мам,  — сказал я, и мы разошлись, чтобы пойти каждый в свою постель.

•  •  •

На следующее утро я проснулся немного раньше обычного. Искушение остаться в постели и снова погрузиться в сон было сильным, но я преодолел его и выбрался из кровати, натянув футболку, прежде чем спуститься вниз.

Была пятница. Седьмой день нашего с мамой соглашения. Завтра через неделю я уезжал в колледж. Не поймите меня неправильно, я очень хотел поступить в колледж и до сих пор хочу. Я не питал иллюзий, что потрясающие сексуальные сеансы с мамой дважды в день могут заменить мне жизнь в целом.

Я не собирался отказываться от колледжа и оставаться дома, чтобы 

стать маминым донором спермы на полную ставку. Но я буду скучать по этому, я знал. Хотя я очень хотел, чтобы мама была счастлива, часть меня втайне надеялась, что за эти две недели ей не удастся забеременеть, и нам придётся продолжать попытки при каждом удобном случае. Или, может быть, она забеременеет, но наша договорённость всё равно останется в силе. Логических причин для этого не было, но, чёрт возьми, это было бы так приятно.

Я возился на кухне, размышляя обо всём этом, готовя кофе и омлет для нас с мамой на завтрак. Как раз когда я закончил и собирался подняться наверх, чтобы разбудить маму, она вошла на кухню. Я ещё не смотрелся в зеркало, поэтому не знал, как я выглядел после нашего сеанса в кинотеатре предыдущим вечером, но мама выглядела довольно растрёпанной. Её волосы были взъерошены, и она выглядела немного обеспокоенной.

Я видел, что она не переоделась с тех пор, как встала. На ней всё ещё были пижамные штаны, и я наконец-то увидел пижамную рубашку, которая, как я предполагал, была на ней во время нашей ночной встречи несколько дней назад. Она была на пуговицах, с тем же рисунком, что и нижняя часть, и с треугольным вырезом, который опускался вниз. Он ни в коем случае не доходил до декольте, но по сравнению с её обычными джемперами выглядел просто скандально. Рубашка свободно облегала её сиськи, что, безусловно, привлекло внимание моего хуя.

— Привет,  — хрипло произнесла мама, когда вошла. Я слегка помахал рукой, слишком занятый разглядыванием деталей её рубашки, чтобы беспокоиться о любезностях. Мама, вероятно, всё равно бы их не услышала, так как она сразу же направилась к кофеварке и налила себе полную кружку. Я поморщился, когда она тут же проглотила пару глотков обжигающе горячей жидкости. Очевидно, маму это не беспокоило, она только вздохнула с облегчением, наполнила свою кружку снова и села за стол.

Я подал еду, и мы с мамой принялись за яичницу, запивая её кофе. Мама, казалось, проснулась, после того как в неё попало немного кофеина и еды, и мы болтали в перерывах между поглощением пищи о наших впечатлениях от фильма предыдущим вечером. Учитывая, что мы посмотрели всего минут сорок или около того, никто из нас не мог дать честную рецензию, но нам нравилось вспоминать все ужасные моменты, которые мы помнили из первой половины. Казалось, мы молча договорились не обсуждать то, что мы делали во второй половине фильма, или, по крайней мере, мне так казалось, до тех пор, пока мама не опустила застенчивый взгляд на стол и не сказала: Мне особенно понравилась сцена секса.

Я усмехнулся, со странным чувством стеснения, мешающим обсуждать это в такой обычной обстановке. Мама не стала продолжать эту тему и спросила, какие у меня планы на день.

Я рассказал о своих действиях на сайте частных объявлений несколькими неделями ранее, стараясь не упоминать, что видел там 

её предложение. Мне удалось найти кого-то, кто купил бы аккордеон, который мой дедушка по необъяснимой причине подарил мне на Рождество в прошлом году, и который с тех пор лежал на моём шкафу. Я мог только предположить, что мой дедушка уже сходит с ума.

Мне также удалось найти пару парней, которые продавали большую часть учебников, необходимых мне для первого года обучения в колледже. Они предлагали их за бесценок, при условии, что я приеду и заберу книги сам. К счастью для меня, покупатель аккордеона и продавцы учебников жили в одном городе, примерно в сорока пяти минутах езды. Я договорился о том, что все три сделки состоятся сегодня днём, и это был мой единственный реальный план на день. Мама кивнула.

— Неплохо,  — сказала она.

Я встал из-за стола, начал собирать грязные тарелки и кружки и спросил маму, какие у неё планы. Она только слегка пожала плечами.

— Ну, знаешь,  — сказала она,  — работа. Ничего интересного.

Я отнёс посуду в раковину и открыл горячую воду, приготовившись мыть посуду. Я думал, что мама поднимется наверх, но она осталась сидеть за кухонным столом, наблюдая за мной и потягивая апельсиновый сок. Что-то в этой сцене казалось знакомым.

— Итак,  — произнесла она через минуту.

Когда больше ничего не произошло, я спросил: Итак, что?

— Итак,  — повторила она.  — Я тут подумала... О правилах нашего... соглашения.

Я неопределённо кивнул, не уверенный, что мне нравится то, к чему всё идет. С самого начала правила были просты: никакого секса. Это означало: без ощупываний, без толчков и без всяких глупостей. Как говорится, никаких "мартышкиных делишек". Конечно, мы нарушали эти правила сразу с первого сеанса. Я ощупывал практически всё, что мог ощупывать у мамы. Я толкался в свою руку, в её руку, в её задницу, в её клитор и в её пиздёнку. В нашем деле было столько мартышек, что не хватало только печатных машинок, и мы могли бы писать пьесы Шекспира. Мама, несомненно, хотела восстановить хоть какое-то подобие здравомыслия. Я не могу её винить за это, подумал я с сожалением.

— Я думаю, до сих пор мы довольно хорошо следовали им,  — сказала она ещё через минуту. Мне удалось не расхохотаться, но я был близок к этому. Если мама хотела делать вид, что всё идёт по плану, то я тоже это смогу. Я просто сосредоточился на мытье посуды, пока мама говорила.

— Твоя идея использовать мое нижнее бельё, чтобы не дать себе войти в меня, была очень разумной,  — продолжила она. В этом предложении было столько всего неправильного, что я не знал, с чего начать. Это была не моя идея, я просто чуть не засадил маме, когда на ней ещё были трусики. Без них мы бы ебались в багажнике её машины. Более того, её трусики не помешали мне войти в неё, они просто сделали так, что в неё вошло меньше меня, чем без них. Только потому, что я 

не схитрил и не ослабил её трусы, как я проделал это прошлой ночью, когда они не сделали совершенно ничего, чтобы остановить мой хуй вне его цели.

— Но...  — продолжала мама. В этот момент я действительно не знал, что она собирается сказать.  — Мне кажется, что некоторые правила могут мешать тебе делать свою работу.

Под работой, которую она имела в виду, я подразумевал отодрать её как следует. И она была права. Попадание моего хуя в неё именно в тот самый момент, когда я кончал, было кошмаром с самого начала. Моя неудача у той самой кухонной раковины, у которой я сейчас стоял, всё ещё преследовала меня.

И хотя ебать маму через трусики было потрясающе, я чувствовал, что нам дважды повезло, когда мы вытащили их, чтобы я смог нормально кончить внутри неё. Если бы мы не смогли убрать их вовремя, как вчера вечером в кинотеатре, то я бы, по сути, кончал, надев мягкий хлопковый презерватив. Это, конечно, не помешает всем моим сперматозоидам выполнить свою задачу (дети, не используйте мягкие хлопковые презервативы в качестве противозачаточных средств!), но это точно не поможет делу.

Я медленно кивнул и поставил последнюю тарелку стекать на подставку, затем занялся сковородой, на которой готовил омлет.

— Итак,  — сказала мама,  — я думаю,  — ещё одна пауза,  — может быть,  — ещё более долгая пауза, а затем выпалила всё разом.

— Если ты до конца войдёшь в меня, чтобы кончить, и окажется, что ты на грани, но не до конца, ты можешь просто сделать ещё один толчок, чтобы довести себя до оргазма. Ещё один или два толчка. Больше ничего. Может быть... максимум пять толчков.

Я уставился на сковороду в своих руках, бездумно оттирая её, хотя она была уже чистой. Мама сказала мне сейчас, что пока я не буду перегибать палку, я могу ебать её, чтобы довести себя до оргазма.

— О... хорошо,  — сказал я, отступив на полшага назад, в то время как мой хуй выскочил вперёд и начал упираться в кухонную стойку.  — Это звучит как прекрасная идея, мам. Отличная мысль!

Наконец я поставил сверкающую сковороду на подставку и начал быстро мыть свои дрожащие руки под тёплой водой. Я услышал, как мамин стул заскрипел, пока я это делал, и подумал, что она собирается подняться наверх. Вместо этого, оглянувшись через плечо, я увидел, что она обошла стол и направилась прямо ко мне с таким взглядом, каким лев может смотреть на газель. Особенно если лев планировал выебать газель на кухне. Что кажется маловероятным событием, если подумать.

— Мне нужно это,  — прорычала мама, надвигаясь на меня.  — Сейчас же!  — рявкнула она, как будто я сказал "нет", чего я точно не делал. Я повернулся к ней лицом, но прежде чем я успел что-либо сделать, мама упала передо мной на колени и стянула мои трусы до лодыжек. Мой хуй выскочил, и мама ловко поймала его в рот, а затем так присосалась к залупе,  

как будто она думала, что сможет высосать из неё всю сперму. В тот момент это не казалось совершенно невероятной возможностью. Одна её рука поднялась и взялась за мои яйца, а другая потянулась вниз, к пижамным штанам. Нетрудно было догадаться, что делала эта рука, особенно когда мама начала похрюкивать вокруг моего хуя.

Я схватил мамину голову руками, мои влажные пальцы запутались в её волосах. Почувствовав, как мама слегка расслабила челюсти, я взял инициативу в свои руки, двигая бёдрами и долбясь в мамин рот, пока её язык крутился вокруг нижней части моего хуя. Ощущения, исходящие от хуя, были невероятными, мамин язык и небольшие вибрации от её стонов перегружали мои нервные окончания. Я почувствовал быстрое приближение оргазма и перестал подёргивать бёдрами. Маму, казалось, это возмутило и она тут же начала двигать головой вперед-назад, её губы влажно скользили по всей длине моего ствола, а язык танцевал под ним.

— Вот же блядь!  — вскрикнул я, чувствуя, что оргазм вот-вот разразится. От наслаждения я на мгновение забыл, куда должен был кончить. К счастью, мама этого не забыла. Она сняла свой рот с меня как раз в тот момент, когда я собирался кончить, и мой хуй торчал перед её лицом, выглядя до боли возбуждённым. Если бы моя мама была настоящей красавицей, я мог бы выплеснуться на её лицо в тот момент. К счастью, её лицо ещё не совсем потеряло способность предотвращать мой оргазм, и я не кончил. Мама же не хотела терять времени. Она легла на кухонный пол, прямо там, где стояла на коленях, и стянула с себя штаны пижамы. Нижнего белья на ней не было. Мне не нужно было объяснять, чего она хочет, я опустился между её ног и приставил свой хуй к её пиздёнке.

— Я готова!  — крикнула она, прежде чем я успел спросить, и я толкнулся вперёд, закрыв глаза и погружая свой хуй глубоко в мамину пизду. Я был близок, очень близок, но мой оргазм завис совсем рядом. Хорошо помня о недавно переписанном своде правил, я вытащил хуй и начал вонзать его в мамину тесную и влажную вульву.

Мама сказала, что пять толчков — это максимально допустимое количество. Думаю, мы оба знали, что скоро мы увеличим это число, но не в этот раз. Достаточно было четырёх, чтобы оргазм обрушился на меня, как настоящий удар. Это было на один больше, чем удалось вытерпеть маме.

Когда мой третий толчок пришёлся в точку, она вдруг издала крик и изо всех сил обхватила меня руками, уткнувшись лицом в мою шею. На следующем толчке к её стону присоединился мой собственный, и я засадил свой хуй в маму так глубоко, как только мог. Она обхватила меня ногами, надавливая лодыжками, как бы вталкивая меня ещё глубже. Я чувствовал, как струи моей спермы выплёскиваются в маму, надеясь попасть в её матку и дальше.

Мы лежали на полу в кухне 

несколько минут, мой хуй медленно выскальзывал из мамы, в то время как её конечности плотно обхватывали меня. В конце концов она нарушила тишину.

— Стивен?

— Что, мам?  — спросил я.

— Мы можем встать? У меня болит спина.

Я улыбнулся и встал, когда мама освободила меня из хватки своих конечностей. Затем я помог ей встать на ноги.

— Мой герой,  — сказала она, поцеловав меня в щёку, потом ушла в свою комнату, а я приступил к своим делам, запланированным на этот день.