Проклятый бог и блондинка

Впервые я услышала этот голос в мозгу две недели назад. «Повинуйся мне и станешь великой царицей». Списав все на утомленное состояние, я решила в ближайшее время сходить к психиатру или к невропатологу, черт их там разберет. Закрутившись с делами, я позабыла про этот случай.

И вот в субботу, проспав до двенадцати часов, я вновь услышала: «Повинуйся мне и станешь великой царицей». Тут уж стало не до смеха. Списать глюки на утомление, как в первый раз, уже не получалось. К тому же я явственно слышала эти слова ушами.

— Кто здесь?  — я подскочила на кровати, испуганно озираясь. Неужели кто-то из моих ухажеров проник в квартиру? А я — полностью обнаженная, ну, не привыкла я спать в пижамах или ночнушках.

Я заглянула под кровать, потом бегом осмотрела кухню и туалет с ванной. Никого! Ни в шкафах, ни на антресолях... Накинув халатик, я даже методично проверила, что творится за окнами.

Все, крыша едет...

. «Повинуйся мне и станешь великой царицей» — голос раздался возле самого уха. Нервы мои не выдержали, я подскочила и ринулась к входной двери. Меня уже не волновало, что мое тело прикрывает лишь тоненький халатик, а весьма пышные груди так и норовят выскользнуть из выреза.

Однако я не успела добежать даже до коридора. Что-то или кто-то схватил меня за волосы. От боли из глаз посыпались искры, к тому же из-за набранной скорости мои ноги взлетели выше головы, и я навзничь рухнула на палас.

— Повинуйся или умрешь, как червь.  — Услышала я басовитый голос.  — Ты, презренная чернавка, не желаешь слушаться меня?

Я не успела опомниться, как меня придавила к полу неведомая сила и принялась рвать на мне халатик. Я попыталась сопротивляться натиску, но куда там: руки ловили пустоту, в то время как невидимый мужчина уже вовсю исследовал мой организм. Я отчетливо видела, как мои груди сжимаются, и после этого на нежной коже остаются красные пятна. Да и попку тискали не отличимые от настоящих похотливые лапы. Действие равно противодействию, говорите? Ха, рассказывайте сказки!

Со стороны должно быть сценка смотрелась весьма увлекательно. Блондинка с роскошными формами извивается на паласе, машет руками, как ветряная мельница, а ее одежда сама собой трещит и рвется, обнажая ухоженное тело.

Я взвизгнула: невидимый противник воспользовался тем, что в какой-то момент борьбы мои бедра разошлись шире, чем следовало, и тут же запустил в меня палец. Обнаружив постороннее проникновение в собственное влагалище, я неимоверным усилием смогла все-таки перевернуться на живот и выскользнуть из навязанных мне объятий, а заодно освободиться от исследовавшего меня изнутри пальца.

Но не тут то было. Мое положение только ухудшилось. Невидимка навалился на меня и схватил сзади за шею, вдавив мое лицо в жесткий палас. Тело неизвестного хоть и было невидимым, зато весило изрядно, и я оказалась зафиксированной на полу и не помышляющей о сопротивлении. Естественно, неведомый не преминул этим воспользоваться. Подол моего халатика даже не был задран, а попросту 

оторван, и мой зад, как ранее и сиськи, оказался выставлен на показ. Я конечно попыталась туго сжать бедра, но между ними тут же вторглось твердющее колено, заставив меня слегка развести ножки.

Это еще не было поражением: посмотрим, как незнакомцу удастся войти в меня из этой позы.

Впрочем для меня тоже хорошего было мало. Невидимка по-прежнему без усилий удерживал меня за шею сверху, а снизу меня подпирало колено, вдавливающееся в киску. Таким образом мои ягодицы были предоставлены в полное распоряжение неведомого насильника. Осознав это, я завернула руки за спину и прикрыла попку ладонями. Но это не помогло. Невидимые руки обладали избирательной проникающей способностью. Они тискали и мяли любую ягодицу на выбор, и в то же время не дотрагивались до моих рук.

У-у-ух... В какой-то момент я слишком расслабилась, осыпая проклятиями фундаментальную физику, и прозевала момент, когда неведомый убрал колено и... Член невидимки оказался ужасающе толст. К тому же, пресловутая избирательность, позволила ему войти в мое влагалище так легко, словно меня вот уже полчаса подготавливал самый знойный мачо. Вот теперь я знаю, что чувствует чулок, одетый на ногу. По крайней мере мне показалось, что я состою из одних стенок влагалища, неимоверно растянутых и едва не лопающихся от напряжения.

Дабы меня не порвали, я поспешила раздвинуть ножки пошире, провезя коленками по паласу так быстро, что почувствовала коленными чашечками слабый ожог от трения об искусственный ворс. А потом и оттопырила попку, насколько это было возможно в этой позе, чтобы невидимка осуществлял свой черный замысел наиболее безболезненно для меня.

— О, да, Марина!  — Услышала я.

Интересно, откуда этот подлец знает как меня зовут? И, кстати, все это время я не слышала ни пыхтенья, ни сопенья. А теперь: «О, да, Марина! ». Как будто для него старалась... Сам бы попробовал вот так: лицом в палас, да еще с вбитым во влагалище колом невесть какого диаметра. Эх, вот бы этому умнику вбить такой в задницу, да чтобы был раскален добела.

Однако пока было все наоборот, что и подтвердилось очень скоро. Невидимка начал двигаться. Теперь я не только лежала под ним натянутая, словно перчатка, на его стержень, но и начала получать мощные удары. О, это не было так плохо, как я думала, когда он только приступил. К счастью скольжение во мне хоть и было болезненным, но это было именно скольжение, а не продирание насухо. Так что все что мне оставалось — закусить губку и стонать в палас от боли в неимоверно растянутой киске. Ухудшало мое положение и то, что невидимый член был увит невидимыми венами. Казалось, меня протыкает бур, самый большой из тех, что берут на подледную рыбалку.

Мой зад ходил ходуном, щека и груди елозили по жесткому ворсу, а неизвестный все продолжал и продолжал таранить мое абсолютно беззащитное перед ним влагалище.

Через какое-то время то ли мои мышцы растянулись, то я сама ли приладилась поддавать задом, чтобы терзавший 

меня член входил строго под одним углом. Но факт остается фактом: боль исчезла, я немного расслабилась и только тихонько охала при особенно сильных ударах. А потом и вовсе предательский клитор вдруг отозвался на ребристый член несмелым, едва пробивавшимся сквозь боль, наслаждением.

Вот те на! Меня трахает невидимка членом, наверное, побольше конского, а я начинаю получать от этого удовольствие! Вот те два! Неужели это мое больное воображение, уставшее от вежливых и обходительных кавалеров, подсовывает бред с изнасилованием невидимкой?

Как бы то ни было, но это мне не понравилось. Чего доброго невидимка почувствует, как я увлажняюсь. Да еще подумает, что мне доставляет удовольствие его грубое обхождение. А если это войдет у него в привычку?

Я едва не взвыла. Что-то надо было делать.

Я просунула руку между животом и паласом, желая ущипнуть предателя до боли, чтоб забыл об утехах. И вдруг мои пальцы наткнулись на ходящий член. Впервые я почувствовала хоть что-то, что принадлежит невидимке. И больше не раздумывала, изо всех сил впившись ногтями в бугристую поверхность.

— О, ты хорошо делаешь, Марина.

Ах, ты мерзавец какой... Я едва не взвизгнула от досады, но новая серия частых и мощных ударов пригвоздила меня к полу.

Тут уж мне стало не по себе, мое истерзанное влагалище всерьез увлажнилось, и я поняла, что во-первых, возбудилась не на шутку; а во-вторых, вот уже несколько секунд активнее, чем следовало бы, подмахиваю насильнику. Честно говоря, не ожидала от себя такой прыти. Все-таки, хоть меня и записывали частенько в бляди, но сама я себя такой не считала. И вот на тебе. Меня жарят так, что если б у неведомого был презерватив на члене, то давно попахивало паленой резиной, а я тут размякла и приготовилась получать удовольствие! Однако что-либо изменить не представлялось возможности. Я только попыталась не так откровенно стонать каждый раз, когда огромный член вонзался в меня до упора.

К счастью, неизвестный через какое-то время ослабил хватку. Мне не пришло ничего лучшего в голову, чем уползти от трахавшего меня мужика. Я даже успела упереться локтями в пол и оторвать лобок от паласа.

К несчастью, большего сделать не удалось. Поганец, ни на секунду не прерывая своего черного дела, ухватил мои волосы и, судя по всему, намотал их на руку, зафиксировав меня с прогнутой до хруста спиной. Хуже того, насильник вдруг вспомнил про мои сиськи, увесисто трепыхавшиеся в такт ударам. Я почувствовала, как невидимая рука сжимает мою грудь, давно вывалившуюся в прорехи ткани, и принимается ее со всем усердием тискать. А потом и вовсе: мой сосок оказался зажатым в жестких пальцах. Теперь при каждом ударе невидимка тянул меня за сосок навстречу своему фаллосу, и я, подчиняясь тянущей сладкой боли, покорно насаживалась на него.

Сладкие стоны уже начинали рваться из моего горла, когда невидимка кончил, не дав мне окончательно потерять лицо. Я едва не взлетела, как реактивный самолет, когда мощный поток спермы ударил 

меня изнутри. Ну, все, теперь-то меня точно разорвет! А этот поганец все тянет и тянет за сосок, засовывая в мое влагалище свою штуку так глубоко, что кажется: вот-вот и головка покажется у меня изо рта. И я провалилась в спасительную темноту.

Очнулась я очень быстро. По крайней мере, чувствовалось, как из измочаленной киски вытекают густые потоки.

Да, в интересном положении я находилась, вытянувшись без сил на паласе, в разорванном в лохмотья халатике, нисколько не скрывавшем тело, с разведенными в стороны ногами, между которых сочилась густая влага. И что теперь делать? Лежать, как дура, на потеху невидимке? Я попыталась подняться. Вся промежность горела, и мне едва удалось встать на четвереньки. При этом я даже не помышляла о том, чтобы свести бедра. Ну, что в таком виде и проследуем в ванну? Наверное, бредущая на четырех костях блондинка весьма повеселит почтеннейшую публику. А кстати, куда подевался мой горячечный бред?

Увы, хоть я и не обольщалась особенно, но раздавшиеся слова убили зачатки надежды.

— Хорошо, женщина. Теперь я гораздо сильнее. (О, боже, еще сильнее? Что останется от моей киски, если ему вздумается еще раз...) Можешь называть меня Ас-повелитель. А если бы ты была более сговорчива, то могла бы называть меня просто Ас.

«Ас-пидарас»,  — подумала я со злостью. Впрочем, почему пидарас? Обработал он меня весьма качественно, так что, увы, он отнюдь не голубой.

— Я один из проклятых богов, и долго не мог прорваться в этот мир, хотя и наблюдал за ним, пока не почувствовал тебя, потянулся за тобой и вышел из эфира. Ты — идеальный проводник. Пока я — лишь силовые поля, соединенные с моей сутью, и теперь мне надо обрести более плотный контакт с этой реальностью, а это невозможно без соития с женщиной.

Я с трудом подняла голову в сторону раздававшихся звуков. Над разобранной постелью было видно едва уловимое марево, вроде как в знойный день над асфальтом. Так-так, по всей видимости теперь меня будет трахать не просто невидимка, а бестелесное дрожание воздуха, что, впрочем, наверное не легче.

— Но без глупостей, пока никто не должен знать, что я уже пришел в этот мир.

Я почувствовала, как вокруг шеи захлестнулась невидимая удавка. Хрипя, я поспешно закивала головой, и удушающая петля исчезла.

— Я буду следить за тобой, женщина, и если что не так...  — Я вновь ощутила на этот раз легкое прикосновение к шее.  — Я уже пришел сюда, и ты, собственно говоря, не так уж и нужна мне, хотя, признаюсь, с тобой все пройдет гораздо легче.

Ну, да легче... Для кого легче? Что-то (а именно моя измочаленная малышка) говорило мне, что не для меня.

— Хорошо, а теперь мне надо уйти в эфир, дабы укрепить новые точки контакта с реальностью.

«Хорошо бы он укрепил мою точку, с которой у него наладился такой плотный контакт»,  — подумала я, а сама подняла палец:

— Э-э, Ас-повелитель, а можно задать пару вопросов?

— Говори, женщина.

— А 

как насчет престола для царицы?

— Женщина, ты была своенравна и не желала по-хорошему отдаться своему повелителю. Скажи спасибо, что не отправляю тебя в турецкий бордель.

— Спасибо,  — ответила я вслух, а про себя подумала: «Может, оно было бы и к лучшему, чем таким-то членом... «. Между тем голос, раздававшийся откуда-то из верхней части марева, продолжал:

— Но не думай, что я столь уж наивен. Я изучил ваш мир, похожий на сточную канаву. Мое тело должно быть ухоженным и всегда готово принимать копье любви.

Я сначала даже не поняла, а потом едва не задохнулась от гнева. Ничего себе, наглец. Это он говорит «мое тело» про МОЕ тело! А у него-то, фу-ты, ну-ты, «копье любви!... Дубина там любви, вот что.

— Ну, хорошо,  — сказала я, подавляя вспышку злости, уж слишком свежо было воспоминание о петле вокруг шеи,  — а как ты будешь следить-то за мной и вообще как ты меня можешь видеть? Ну, там преломление света, хрусталик глаза должен быть видимым, ну еще это, гениальная ошибка Жюля Верна?

— Ты глупа, женщина. Силовые поля легко читаются в эфире, а при подключении к сущности бога, твоего повелителя, например, обретают в ней вполне зримую картину. Но довольно, мне пора, это тебе для жизни, с работы ты уволишься, а теперь встань и иди приведи себя в порядок.

После этих слов, марево над кроватью исчезло, а перед моим носом на пол шлепнулась увесистая пачка денег. Ну, вот мои старания оценены по достоинству. Опустилась дальше некуда: получаю вознаграждение за интимные услуги. Как это называется? Правильно, проституция. И кто я после этого?... Впрочем, отметила я, пересчитывая деньги в той же позе — стоя на четвереньках с голой задницей (прямо сцена из фильма «Грехопадение младшего менеджера»),  — после этого я весьма дорогостоящая шлюха. В пачке было столько денег, что хватило бы еще на одну однокомнатную квартиру. Интересно, а они не фальшивые?

Оказалось — не фальшивые... Я поменяла в обменнике тысячу баксов на рубли и настроение заметно улучшилось. Вот значит как становятся шлюхами. Двадцать минут страданий — и въезжай в новую квартиру. Или покупай новую тачку, мне давно пора сменить свою девятку на что-нибудь более подходящее... Боже мой, а ведь и в самом деле такое положение вещей начинает мне нравиться. Но потом я вспомнила, как извивалась на «дубине любви» этого самого Аса, и вся эйфория мигом исчезла. Я поплелась в летнее кафе, принадлежащее одному джигиту, давно ходящему вокруг меня, словно кот вокруг сметаны. Там для меня всегда был готов столик в беседке, где я была избавлена от любого навязчивого внимания. Обдумав ситуацию за легким обедом, я пришла к выводу, что если я не хочу угодить в психушку, мне придется смириться. Отбросив сомнения, я помчалась в автосалон и уже через два часа подрулила к дому на новеньком Пежо.

Раскрыв дома пакет из супермаркета, я достала шампанское и конфеты, взяла бокал и принялась отмечать свое 

превращение то ли в проститутку, то ли в содержанку, то ли в жрицу, но тоже шлюху.

За распитием шампанского я не заметила очередного появления невидимки. За окном уже вечерело, когда поднося к губам бокал, я вдруг почувствовала как что-то забирается мне под юбку. Я взвизгнула и вскочила, пролив запенившуюся жидкость на себя.

— Ты что, опять за свое?  — в голосе невидимки слышалась только досада.

Меня просто таки обуял ужас. Сколько я ни размышляла над произошедшим, угроза очередного изнасилования повергла меня в ступор. Я так и стояла возле софы с полупустым бокалом в руке и тупо смотрела на нехитрое пиршество, разложенное на зеркальном столике, не зная, что мне делать и страшась неизбежного...

Вывело меня из ступора то, что Ас сильно дернул за край декольте. Одна пуговица отлетела. Ну, нет только не это! Я не могла позволить, чтобы мое новое платье погибло, как халат! Я вскинула руки:

— Хорошо-хорошо. Я сама...

Невидимка что-то неразборчиво пробормотал. На этот раз мне показалось, что я вижу слабое колебание воздуха рядом. Жалко улыбнувшись в ту сторону, я расстегнула оставшиеся пуговицы и, раскрыв платье, обнажила грудь. Внутри все вопило от несправедливости. Меня сейчас трахнут без зазрения совести, а я должна улыбаться и вообще быть белой и пушистой. Да еще, как назло, последняя пуговица никак не хотела расстегиваться, петля еще была не разработана, а сломать ноготь мне совсем не улыбалась. Прозрачное марево угрожающе качнулось в мою сторону.

Пискнув от ужаса, я поспешно стянула с себя трусики и скакнула в сторону софы. Примостив ягодицы на край диванчика, я откинулась назад, торопливо вздернула подол и развела ножки... Постыдно призывно... Тьфу, аж противно, как легко будет Асу меня трахать! Н-да, сдалась на милость победителю и делаю все возможное, чтобы облегчить ему задачу.

Между тем Ас, внушительный по габаритам контур которого я уже вполне сносно различала на фоне комнаты, подошел ближе и без сантиментов схватил одной рукой мою грудь, нехило ее сдавив, а второй по-хозяйски накрыл киску. Потом он резко ввел в меня палец, и на несколько мгновений замер. Ожидал наверное, засранец, что будет сопротивление или какое-то другое проявление непокорности. Вот уж дудки! Лучше хуй в пизде, чем удавка на горле. Я только прикрыла глаза, стараясь изо всех сил, чтобы это не выглядело оскорблением. Выждав секунд пять, Ас принялся за меня всерьез, без помех тиская сиськи и забавляясь моим доступным влагалищем с помощью пальцев. Я покорно сносила то, как распоряжается моим телом невидимка, прекрасно понимая, что это всего лишь цветочки.

Наконец Ас оставил свои издевательства над моим телом. Размытый контур выпрямился, и я почувствовала как моей бедной киске приставляют член. Ас несколько раз провел головкой по моим лепесткам. Честное слово, впечатление было такое, словно у меня между ног находится чье-то твердое колено. Я даже на мгновение раскрыла глаза и с любопытством взглянула вниз живота. Лучше бы я этого не делала. Боже,  

член моего мучителя уже не представлял собой нечто размытое с неопределенными контурами и теперь напоминал фаллоимитатор из стекла — прозрачный, но отлично видимый. И это было ужасно — 30-тисантиметровый монстр с головкой с кулачок шестилетнего ребенка готовился проникнуть в меня. Я едва не завопила от ужаса и была уже готова сигануть с софы, чтобы бежать, скрыться куда-нибудь, только не дать Асу взять меня. Но было уже поздно.

Ас мощно и быстро послал свой член вперед. Как и в прошлый раз его член очень легко ворвался в мое влагалище. Удар был так силен, что выбил из моих легких воздух. В результате из горла выскочил лишь какой-то полувсхлип-полувздох, который Ас при его самомнении вполне мог принять за выражение восторга. Да и сбежать было проблематично — я была просто пришпилена к софе. Член был забит в мое влагалище настолько туго, что скорее я была надета на него, чем член сунут в меня. Не помышляя больше ни о чем, кроме желания облегчить свою участь, я сдалась окончательно.

Ас мог торжествовать, беря мое покорное податливое тело. Впрочем, как я с неудовольствием отметила, он и не собирался терзаться из-за того, что женщина уступает грубой силе и покорна лишь потому, что у нее нет выбора. Дикарь проклятый! Он пялил меня со скоростью пулемета, хакая при особенно мощных и глубоких ударах. Я только и могла всхлипывать, когда моя задница вбивалась в софу так, что она скрипела и трещала.

Через какое то время Ас приказал мне поднять ноги повыше и после того, как я послушно исполнила его приказ, схватил мои лодыжки, приподняв мой зад над софой. Теперь я опиралась на софу только лопатками и затылком, напоминая себе самой тряпичную куклу, которую треплет пес.

К моему изумлению, бешенная гонка начала отдаваться в организме совсем не так, как надо. Безвольно трепыхаясь под ударами насильника, с зажатыми в его полупрозрачных кулаках лодыжками, с задницей, взлетающей выше головы, я вдруг почувствовала накатывающее сладкое ощущение между разведенных ног. Только этого мне не хватало! Ас итак получает от меня все, что захочет! Неужели я к тому же покажу ему свою слабость? Закусив губу, я как следует зажмурилась, пытаясь объяснить себе, что меня насилуют, что этот член слишком велик, чтобы приносить наслаждение вместо боли...

— У-у, Марина, да ты потекла...

Ас опустил мой зад на софу и выйдя из меня, потрогал мои лепестки. Козел! Я едва не взвыла от досады. Ну, трахал бы и трахал, так нет, надо все проверить! И теперь он знает, что жертва, раскинувшаяся перед ним, увлажнена, как гулящая жена, только что выпихнувшая мужа на рыбалку.

— Ну, что ж,  — услышала я, все еще негодуя оттого, что так прокололась.  — Значит ты с большим усердием обслужишь мое копье любви ротиком и язычком.

Я не успела даже пискнуть, как силуэт с торчащим из середины серебристым фаллосом нагнулся надо мной, железная рука подхватила меня под затылок и 

стащила с софы. Все произошло настолько быстро, что я даже не возмутилась от непристойного желания насильника. И вот я уже стою как дура на коленях, а в мои плотно сжатые губы упирается твердая головка.

Боже, какая мерзость — сосать у мужика! Но деваться некуда. Преодолев внутреннее сопротивление, я осторожно тронула кончиком языка полупрозрачную головку. Ощущения были странные — льдистая прозрачность огромного органа и бархатистая поверхность округлой формы. Однако полностью разобраться в собственных ощущениях мне не дали. Тяжелая рука легла на затылок и резко надавила. Мне пришлось торопливо раскрыть рот, чтобы это ужасное чудовищное орудие проскользнуло внутрь.

Поганец замычал от удовольствия и приказал:

— А теперь соси.

Прикол! Вот мне интересно, как это сделать, если мои челюсти раскрыты до упора? Некоторое время я боролась с сильнейшим искушением свести их, но склонности к суициду во мне никогда не было. Страшно было представить, что со мной сделает Ас, если его достоинство пострадает от моих зубок. Некоторое время я раздумывала, как же мне выполнить распоряжение гаденыша, нащупывая разбухшую горячую головку язычком. Пока не услышала, как Ас постанывает в такт. А ведь приятно, что мужчина тащится от моих прикосновений, и в моей власти доставить ему удовольствие или боль... А если я проведу язычком вот так? О-у, а тебе нравится... А если...

Блядь, о чем это ты думаешь, глупая девка?! Ты берешь в рот у какого-то пыльного протухшего приведения, к тому же самодовольного самца, и тащишься от этого???

Вот! Мне пришло в голову, что «сосать» обозначает также «брать в рот», «делать минет». Совсем не обязательно делать сосательные движения, можно попросту скользить раскрытыми губами по этой «дубине любви». Что я тут же и проделала, ощущая бугристую поверхность, нежность бархатистой кожи. Зажмурив глаза от удовольствия, я принялась совершать головой поступательные движения, заглатывая огромную головку. Иногда я выпускала член изо рта и старательно обрабатывала его, вылизывая и даже иногда слегка прикусывая зубками. Мой повелитель взрыкивал, я улыбалась и продолжала свои ласки.

Возбуждение все нарастало, и очень скоро я почувствовала, что моя киска давно не против того, чтобы поменяться местами с ротиком. Да так — поразмашистей, поглубже... Ох...

Ну, и Ас не заставил себя долго ждать. Он высвободил член из моих губ, и я через мгновение подлетела, слегка взвизгнув, и с размаху опустилась на что-то огромное, толстое, пронзившее меня до самых сисек. Это Ас, подняв меня, словно пушинку, развернул к себе и насадил на свой твердый кол.

Я с сомнением поглядела на свой живот и грудь — не проткнуло ли меня насквозь? Впрочем, долго размышлять над сохранностью собственных кожного покрова и внутренних органов мне особо не дали. Две клешни сомкнулись на моей талии, и меня потянуло вверх словно экскаватором. Ас зарычал, когда снова насадил меня, и я не удержалась от того, чтобы не простонать в унисон. Уперевшись пятками в твердые ягодицы, а пальчиками вцепившись в широкие полупрозрачные плечи, под которыми ходили бугры мышц,  

я отдалась на безумное и сладкое растерзание. Меня болтало, насаживая на член под разными углами — я то почти утыкалась носом в льдистые грудные пластины, то почти подметала волосами пол. Ас уже орал, как больной слон, а я ему вторила, крича, словно ведьма, у которой украли помело. Впрочем, то на чем я каталась вместо помела, было весьма и весьма неплохо...

Кончила я бурно, словно угодив под каменную лавину, где каждый из камешков нес ни с чем несравнимое удовольствие, а заодно выбивал воздух из легких напрочь...

Пришла я в себя все в том же положении — в роли марионетки, нитки которой держит в руках безумный кукловод. Черт, с этим что-то надо делать! Пока из меня не вышибли дух на самом деле! Я умоляюще взглянула в глаза Асу... Взгляд, правда уперся в неработающий телевизор — мне никак не удавалось сфокусироваться на серебристо поблескивающем лице моего партнера. Как ни странно, это похотливое животное разобралось в ситуации. Конечно, Ас и не подумал остановиться совсем. Однако я была перемещена на кровать, где благополучно распята. Движения охламона замедлились, он не навалился на меня, а просто завис ледяной глыбой, почти нежно лаская груди. А что, ничего так,  — подумала я, чувствуя, как ходит во мне чудовищный член. Вот так можно и потерпеть... Да, ну, кого я обманываю, это было даже приятно. Пожалуй, я бы не отказалась полежать так еще, но ноги устали. Тогда я, желая приблизить хотя бы передышку, принялась ласкать язычком грудь проклятого бога, уделяя особое внимание сосочкам. Ух-ты, как он заурчал. Интересно, саблезубые тигры также мурлыкали? И тут...

Хорошо, что мои ступни лежали на мощных бедрах! А то я опять попыталась изобразить из себя реактивный самолет... Могла бы пробить стенку головой и предстать перед соседями со своей безумно счастливой моськой. Это Ас, хрипло закричав выпустил в меня обжигающую струю, бьющую из него, словно из пожарного шланга.

Так-так. О чем это я?"Счастливая моська»? У меня?

Я блаженно улыбалась, лаская пальчиками сильные плечи. Хорошо то как, Маня! Я не Маня, я — Ас-повелитель. Все равно хорошо!

Ас с удовлетворенным вздохом слез меня. Его пожарный шланг выскользнул из моего влагалища, заставив меня восхищенно хрюкнуть. Тут еще одна мысль пришла в мою голову. Хм, а не пойдут ли теперь маленькие детки? Мантикорочки там, грифончики какие? Впрочем, Ас как-нибудь разберется с этой проблемой. Я с трудом переползла в изголовье, Ас следом. Поспать бы,  — сонно подумала я, отворачиваясь от своего... мучителя?... Ну, так и быть, позволю ему изредка себя мучать... Иногда... Интересно, а у проклятых богов есть утренняя эрекция? М-м, звучит заманчиво... Тут я почувствовала, как Ас прижимается ко мне. Я всполошилась. Что, опять??? Но Ас всего лишь («всего лишь? ») коснулся моей щеки губами и проворковал:

— Ты чудесная женщина, мне с тобой так хорошо... Как не было ни с кем. Я брошу к твоим ногам этот мир.

Ой-ой-ой, какие нежности!... Вот прям таки 

возьму и растаю... Самовлюбленный болван... М-да... Взяла и растаяла. Я повернулась, нежно поцеловала своего болванчика в губы и ойкнула. Лицо Аса уже не было полупрозрачнвм, оно обрело цвет, и сквозь него уже не просвечивали обои. Хм... А хорошенький... Голубоглазый, смуглый бог. Я смутилась и поспешно отвернулась, чувствуя как большая рука властно и тяжело лежит на изгибе бедра, а сердечко вдруг понеслось в бешеной скачке. Как хорошо!

vicky_kud@bigmir. net