Подарок на Новый год. Из сборника Новый инцест рассказ Часть 2

— Тётя Галя, а что обозначает эта наколка у вас под мышкой и почему вы её прячете?  — спросил я у Галины Николаевны, передавая ей в руки мундштук для кальяна, установленного по центру гостиной.

После совместного секса мы отдыхали. Дядя Саша и мой отец сходили куда-то в комнаты и принесли оттуда кальян, состоящий из стеклянной колбы, наполненной водой. Вверху этого устройства для курения табака имелась чаша, в которую насыпался, соответственно, сам табак или его смесь с ароматическими травами.

Табак в чаше поджигали, и дым от него сначала поступал в колбу с водой, а уже потом по специальному шлангу с мундштуком на конце в лёгкие курильщика.

Я видел подобные устройства для курения в фильмах, но в живую никогда не сталкивался. И для меня это способ группового вдыхания табачного дыма, прошедшего через воду, был экстравагантен.

— А как ты думаешь, Костя? Если на медосмотре, который нас обязывают проходить ежегодно, кто-то из врачей увидит у меня, директора школы, подобное художество, то тут же с работы уволят. Уважаемый педагог с двадцатилетним стажем работы, имеющая звание Учитель года и носит наколки на теле, словно уголовница.  — ответила за бабу Галю сидевшая рядом со мной тётя Лида, поднимая руку кверху и показывая мне аналогичную наколку, как и у её пожилой матери — обнаженная девушка, сидящая верхом на полумесяце, а внизу буквы "SW".

— Я учительница младших классов. И меня не погладят по головке за подобную роспись на моем теле.  — находившаяся рядом с моим отцом Иришка подняла руку и показала мне татуировку под мышкой.

Девушку сидящую верхом на полумесяце.

— У меня тоже есть сынок. Если кто-нибудь её увидел, я бы вмиг работы лишилась в школе. Учитель русского языка, заслуженный, к тому же и имеет наколки.  — раздался голос моей матери, сидящей напротив в обществе дяди Саши, бородатого мужа тёти Лиды.

Мама Наташа подняла руку вверх и показала мне татуировку у себя под мышкой. Волосы в этом месте у нее были тщательно выбриты, и наколка с девушкой, сидящей верхом на краю полумесяца, смотрелась отчетливо.

"Вот же серая мышка" ходила при мне по квартире с татуировкой, а я и не догадывался об этом. Да и никто не знал, кроме её мужа".

— У меня несколько раз спрашивали коллеги по работе в школе про наколку на моём плече. Сказал, что это баловство, по глупости в армии наколол. Больше не спрашивали.  — сказал дядя Саша, затягиваясь дымом, и, передав мундштук в губы моей матери, с которой сидел рядом, повернулся ко мне плечом и показал наколку.

А она была идентичной татуировкам его жены, дочки и тещи.

— Такая же хрень. Первое время задолбали спрашивать, что это, мол, у тебя? А потом отстали. Так же объяснил, что в армии по глупости сделал.  — папа Олег взял у жены шланг от кальяна, сильно затянулся, да так, что вода в колбе забурлила, и, выпустив дым одновременно из носа и рта, передал мундштук 

Иришке, которую после порева с ней опекал.

Он повернул туловище ко мне боком и показал наколку на плече, аналогичную наколке дяди Саши.

Я раньше мылся с отцом в бане. И кроме как куполов от трех парашютов и надпись ВДВ на плече, других наколок у него не видел. Татуировка в виде девушки, сидящей на краю полумесяца, появилась у него после знакомства с семьей Ермаковых. А это произошло не так давно, примерно с пару месяцев назад.

— Не переживай, сынок. Скоро и у тебя такая татуировка на плече появиться. Сегодня её никто не будет делать, а завтра на трезвую голову я сама тебе её наколю. Специальной машинкой.  — произнесла моя мать, выпуская из губ клубы дыма и передавая шланг с мундштуком в руки бабы Гали.

Мамаша сидела напротив меня голая, как и все присутствующие в комнате, и в разговоре со мной, сидя по турецки, скрестив ноги, показывала прежде всего мне, своему сыну, заросшее чёрными волосками влагалище.

Я видел у нее половые губы темно-розового цвета, похожие на обвислые лепестки цветка. И даже сам вход в вагину, из приоткрытой створки которой сочился любовный сок.

В целом тридцатишестилетняя мама Наташа выглядела достойно. Худощавая брюнетка с приятным лицом, выразительными глазами и чувственными губами.

У моей мамы живот был плоским, а груди достаточно упругие для её возраста. Но вот только худые ноги немного портили её сексуальный вид. У нее не было таких широких и гладких ляжек, как у сидящих пообок от меня, тёти Лиды и бабы Гали. Даже у Иришки, молодой учительницы начальных классов, ляжки были шире, чем у моей мамы. Но чего не было у женщин из семьи Ермаковых, так это заводной и пухлой попки, как у моей матери.

Я смотрел, как голая мать ходила по комнате в поисках подушки, и её маленькая, но чрезвычайно аккуратная и пухлая жопка смотрелась уж слишком привлекательно.

Голая зрелая брюнетка, шагающая по комнате на стройных, но худощавых ногах, виляющая при ходьбе пухлой жопой, похожей на футбольный мяч. Глядя на это великолепие, у мертвого, пожалуй встанет член. А что уж говорить про меня, молодого парня, у которого встаёт дело не по делу.

И, смотря на свою мать, поглаживая по широкой ляжке сидящую рядом очкастую тётю Лиду, я думал, что если в следующей игре в бутылочку выпадет секс с мамой Наташей, то я попрошу её поёрзать на мне сверху. Но не передом, как с бабой Галей, а сзади.

Пусть мать сядет на мой член задом. Я буду придерживать руками её за бедра и смотреть, как её худенькая попка начнет ёрзать на моем члене. Вверх и вниз.

— Ваш сын должен ещё прописку у нас как следует пройти. И клятву дать о том, что не предаст. Не достоин он ещё татуировки. Её заслужить нужно.  — неожиданно зло произнесла Иришка, глубоко затягиваясь дымом и выпуская его из носа и рта одновременно.

Она вроде была не сильно пьяной, но глаза 

у молодой девушки блестели неестественным блеском. И я понял, в чём дело?

Кальян для совместного курения табака установили в комнате не просто так. Если бы требовался перекур, то достаточно было бы обычных сигарет, которые были у всех. А вот кальян выполнял совсем другую роль.

Вероятнее всего, в смесь табака и ароматных трав было добавлено некое наркотическое вещество наподобие марихуаны, и оно реально воздействовало на курящих кальян людей.

У меня лично после нескольких затяжек из передаваемого по кругу мундштука произошёл небывалый подъём сил не только в физическом плане, но и в сексуальном. Член не просто стоял колом, он звенел от напряжения. И я чувствовал себя каким-то сексуальным гигантом, способным за один раз удовлетворить всех женщин, находившихся в этой комнате.

Моя мать, обкурившись, хихикала и строила мне глазки. А вот дочка тёти Лиды, напротив, стала агрессивной.

— Ты моего будущего зятя не трогай, Ира. Я за него ручаюсь, и завтра он станет одним из нас. Я Косте доверяю, как самой себе. И прекратите разговоры о том, что он нас предаст. Этого никогда не будет.  — встала на мою защиту очкастая тётя Лида, поставив свою обкуренную дочь на место.

К слову сказать, женщина и сама вела себя неадекватно. Её глаза даже через очки блестели неестественным блеском, а речь была несвязной, как у пьяной.

Сидя рядом со мной, директриса с сексуальным животиком и крупными, слегка отвисшими грудями схватила меня рукой за член и, тяжело дыша, полезла ко мне целоваться в губы взасос с последующим намерением насадиться на мой стояк без очереди. Не играя в дурацкую игру в бутылочку.

— Убирай кальян, Саша. Хватит уже, накурились. А то лишнее будет. Мы ещё Новый Год не встретили.  — отдала команду своему зятю Галина Николаевна, вставая с пола и идя в угол на надувной матрас с подушками.

Бабка легла на спину, раскорячив ноги, выставив на показ промежность, обильно поросшую тёмными волосками с проседью, из которых в разные стороны торчали обрюзгшие, словно лепешки, половые губы.

— Наташа, ты думаешь цепочку с кулоном зарабатывать? Иди ко мне, милая. Хочу отвести душу с тобой.  — позвала мою мать глава семьи Ермаковых, и та, зыркнув на меня обкуренными глазками, встала с пола и, виляя худенькой жопкой на стройных ногах, пошла к зовущей её бабке.

К слову сказать, ноги у мамы Наташи были волосатые. Не сильно, конечно, обросшие, но волосики присутствовали, и мать их дома брила. А сейчас, видно, забыла. И на её худощавых ногах виднелась щетинка чёрных волос, что выглядело жутко сексуальным.

— После он мой, мама. Так и быть, я уступлю тебе своего будущего мужа. Не будем его разыгрывать, но потом он со мной будет прописку проходить.  — с укором выговаривала матери Иришка, видя, что та в открытую полезла на меня.

Тётя Лида, насосавшись со мной в губы, расцеловала мне грудь и, опустившись ниже, взяла за щеку мой член и с наслаждением, сладко причмокивая, стала его сосать,  

как будто до этого ни разу не делала минет мужчине.

В ответ дочери она пробурчала что-то нечленораздельное, не выпуская изо рта мою залупу и смачно сося её. Подняла голову вверх, чтобы посмотреть в глаза своему будущему зятю.

Взгляд Ириной матери был осоловелым и совершенно отстраненным. А я глядя на нее подумал, что после праздника эта уважаемая всеми директор школы сосущая член у сына ей по возрасту, преспокойно пойдет в школу и с наглыми глазами, как ни в чем не бывало, будет учить детей, проповедуя светлое и прекрасное.

И я где-то читал, не помню уже где. Но самые развратные люди — это образованные и интеллигентные граждане, имеющие за плечами не одно высшее образование.

В среде свингеров редко встречаются простые работяги с завода или колхозницы. Может они где-то и занимаются по пьяне групповым сексом, но не собираются осознанно на трезвую голову и не устраивают из секса своеобразный культ. Как в семье Ермаковых.

— Пап, я с тобой хочу!  — Иришка вырывалась из объятий моего отца, и устремилась к своему, который как раз вернулся в гостиную из другой комнаты, относя туда кальян по просьбе своей тещи.

Девушка взялась рукой за член отца. А он у него стоял колом после выкуренного кальяна с анашой. Впрочем как и у моего папаши и у меня.

Не выпуская здоровенную ялду дяди Саши, дочка потянула его на надувной матрас и там, привычно встав на четвереньках, сама рукой направила член отца в свою письку с торчащими в разные стороны розовыми половыми губками.

Бородатый дядя Саша, стоя на коленях позади дочери, взявшись руками за её бедра, стал активно вдалбливать в нее член. А Иришка лишь мычала и таращила глаза.

Мой отец, видя такое дело, не растерялся и быстренько залез на матрас, встал на колени перед стоящей на четвереньках дочкой Ермаковых и в наглую сунул ей член в рот, обхватив девчонку руками за голову, и стал таким образом её сношать.

К слову сказать, Иришка безропотно приняла в свой рот член друга семьи, и я видел, что она сама с удовольствием его посасывала, мыча что-то нечленораздельное и сопя носом, обхватив руками моего отца за бедра.

Я знал, что такая поза называлась "вертолетом" когда один мужчина сношает женщину сзади, а другой имеет её в рот. Но сейчас впервые увидел это своими глазами.

В дружной свингерской семье Ермаковых не было, пожалуй, запретных поз и тем, кроме как однополых отношений между мужчинами. Подобное было строгим табу, да и желающих среди нас не было. Все любили женщин, а вот наши дамы были не прочь развлечься друг с дружкой, что приветствовалось и поощрялось. Так как подобный вид секса сильно заводил, а ещё здорово помогал нам, троим мужикам, в обществе четырех горячих и развратных самок.

Силы были неравны. А наши женщины, вылизывая друг у друга влагалища, получая от этого удовольствие, помогали нам в постельной схватке с ними.

Гладя короткие каштановые волосы на голове очкастой 

директрисы Сосущей У меня член. Я наблюдал за своей матерью и бабой Галей, которые занимались на надувном матрасе "розовой" любовью.

Меня дико заводили подобные отношения между дамами. А увидеть, как родная мать лижет влагалище у другой женщины, бабки ей по возрасту, было за пределами моих желаний.

И сейчас я воочию наблюдал это. Но к сожалению, только со спины.

Я видел искаженное сладкой гримасой красивое лицо Галины Николаевны, у которой между раздвинутых ног лежала на животе моя мама Наташа, обхватив главу семьи Ермаковых руками за бедра, а так же её чёрную головку, уткнувшуюся в лобок бабы Гали, спину, попку и худые мамины ноги.

А мне хотелось увидеть, как она лижет, посмотреть на это вблизи. Но я не мог сдвинуться с места. Ведь мне делала минет красивая зрелая женщина, моя будущая тёща. Причём она сосала так профессионально, что я был уже близок к тому, чтобы кончить ей в рот, или на очки.

Меня дико заводил тот факт, что я сижу на полу в чужом доме, а у меня сосёт член. Берет его за щеку женщина старше моей матери на пять лет и к тому же ещё директор школы. Строгая, красивая и неприступная в обычной жизни, гроза всех двоечников и развратная в быту.

И мне хотелось ей кончить. На очки и на лицо в целом. Я инстинктивно боялся таких строгих женщин и хотел тем самым заполучить немного власти над ней.

— Не могу, сынок. Не сейчас, милый. У меня там внутри все чешется. Сил больше нет. Пошли на матрас, а ртом я тебе потом приятно сделаю. У нас все ещё впереди, зять мой дорогой.  — Иришкина мать выпустила мой член из своих чувственных и тонких губ, встала с пола, помогла подняться мне и повела за руку на матрас, на котором уже занимались сексом пять человек. И не хватало только нас.

Что было мне на руку. Теперь я мог видеть всё. И как моя мама Наташа вылизывает влагалище у бабки с крашенными волосами.

— Погоди, один момент. Я не хочу, чтобы у нас все быстро произошло.  — стоя возле матраса, тётя Лида обняла меня и, смотря мне в глаза, взялась рукой за мой член, слегка сжала его, а потом быстрым движением скользнула рукой в промежность и с силой надавила указательным пальцем на точку у меня под яйцами.

И произошло то, чего я не ожидал. После резкого нажатия пальцем в промежность у меня пропало всякое желание кончать. А член при этом не упал, а стоял колом.

— Вот теперь порядок. Ты долго будешь меня любить, сынок. Я знаю, что делать в подобных случаях. Не пожалеешь, милый. Моё тело теперь твое. Зять мой дорогой!  — тётя Лида обняла меня крепко поцеловала в губы и потянула за собой на матрас, ложась на спину рядом со своей престарелой матерью, у которой моя тихоня мама Наташа лизала вагину.

— Подними мне ноги, сынок. Поглубже 

хочу. Я люблю, когда до матки достают. Особенно молодые и красивые парни, такие как ты, Костя.  — попросила меня Иришкина мать, сама задирая свои ноги кверху.

И этому было разумное объяснение. У тёти Лиды имелся животик сексуальный, но он конкретно мешал женщине насладиться членом молодого парня на полную длину.

— Сынок, а потом меня так же. Я тоже хочу твой член в себя до отказа принять.  — мама Наташа подняла голову от седого лобка Галины Николаевны и смотрела на меня взглядом, полным любви и похоти.

С красивых пухлых губ и подбородка у моей мамы капал сок и выделения, попавшие ей туда из влагалища развратной старухи, у которой она лизала половые губы. Но мама этого не замечала.

Подняв голову, она смотрела на меня вопросительным взглядом. За что получила нагоняй от Галины Николаевны.

— Наташ, что за дела? Я кончить хочу, а ты бросаешь на самом интересном. Никуда твой сын от тебя не денется. Продолжай, милая.  — лежащая на спине бабка схватила мою мать двумя руками за волосы и было притянула её к своему лобку, но мама Наташа заартачилась.

— Сейчас, Галя, не торопи меня. Пусть он посмотрит.  — лёжа на животе между раздвинутых ног бабы Гали, моя мать тихоня высвободила голову из хватки её рук, подняла кверху, для того, чтобы посмотреть мне в глаза, раздвинув при этом пальцами половые губы у Галины Николаевны, показывая клитор пожилой женщины, который она только что сосала.

А он у бабки с крашенными волосами был приличный, размером с крупную фасоль бледно-розового цвета. И дрожал от возбуждения.

Я знал, что это самое эрогенное место на теле женщины, но не предполагал того, что лесбиянки его лижут. По неопытности думая, что они сосут друг у дружки половые губы.

— Смотри, сынок, какой он хорошенький. И твоей маме нравится его целовать.  — хриплым, возбужденным голосом произнесла мама Наташа, касаясь языком крупного клитора, расположенного над входом в влагалище у бабы Гали.

Моя мать заводила по нему языком.

Быстро быстро, от чего бабка с крашенными волосами глухо застонала и даже выгнулась спиной на матрасе.

— Показала. Теперь давай, не останавливайся, милая. Потом сына своего обучишь. Я хочу, чтобы он так же умело, как ты у меня, лизал. Аааа! Аааа! хорошо!  — застонала Галина Николаевна, прижимая голову моей мамы к своему седому лобку.

На этот раз мама Наташа подчинилась ей и стала лизать у нее влагалище, как положено, не отрываясь и не поднимая головы.

— Что же ты, сынок? Толкай его. Смелее, милый. Я хочу, а ты медлишь.  — тётя Лида обхватила мой член рукой и сама направила его в своё влагалище, заросшее по краям тёмными волосками.

Мне оставалось только закинуть её ноги к себе на плечи и надавить вниз. Мой член вошёл в вагину очкастой директрисы резко и мощно и достал ей до матки, как она и просила.

— Оойй! Ооойй, сынок. Тише. Не спеши, милый. Ты чувствуешь, Костя. Твой член. Он упирается. Мне больно,  

милый!  — захрипела подо мной Иришкина мать в тот момент, когда я максимально глубоко, по её же просьбе, вогнал член ей во влагалище и стал неумело его толкать.

Это был мой второй раз с женщиной. И опыта у меня не было.

— Не части. Вот так спокойнее. Не нужно быстро.  — учила меня очкастая директриса, упираясь руками мне в живот и не давая по началу глубоко ей засаживать до тех пор, пока я не перестал беспорядочно толкать и поймал нужный темп.

И теперь я не тупо ерзал сверху на матери Иришки, а ритмично стал вводить член ей во влагалище туда сюда, попутно целуя коленки женщине, которую с наслаждением ебал с задранными ногами.

Смотрел ей в глаза и видел всё у неё внизу.

В такой позе мне было видно все как на ладони, и я видел не только заросшую пиздень очкастой директрисы, но и как в нее входит мой член, охватываемый с двух сторон лепестками половых губ, а так же очко у своей будущей тёщи. А оно у неё выглядело натруженным, тёмно-коричневым, и возможно, не раз принимавшее в себя члены мужчин, учитывая образ жизни этой семьи, учителей свингеров.

Но я пока довольствовался влагалищем тёти Лиды, а оно у неё было достаточно растянутым, и мой член в нём ходил свободно, чего не скажешь про вагину её матери, бабы Гали. У той пизда была узкой, может, к старости сузилась, но мне было приятнее с ней, чем с дочкой.

— Аааа! Да, Костя, Да сынок, молодец! Ещё, ещё! Теперь глубже!  — завыла очкастая директриса, убирая руки от моего живота, которыми она упиралась мне, не давая по началу ей глубоко засаживать.

Но сейчас женщина была на пике оргазма, и ей было всё равно.

Она вошла в раж, хрипела, закатывала глаза под лоб, когда я доставал ей до матки, и даже в таком положении, с задранными кверху ногами, пыталась мне подмахивать.

— Аааа! Оооййй! Наташка довела!  — лежащая рядом Галина Николаевна завыла, сжимая ляжками голову моей мамы.

Видно, та, вылизывая у неё влагалище и теребя клитор языком, наконец довела бабку с крашенными волосами до клиторального оргазма и так кончила, судорожно сжав ногами голову сосущей у нее влагалище женщины.

— Ыыыы! Ааааа! Аааа!  — зарычал я кончая в пизду очкастой директрисы и одновременно снимая её ноги со своих плеч.

Сделал я это неосознанно, но, как оказалось, вовремя. Иришкина мать вцепилась ногтями мне в плечи и задергалась подо мной, подмахивая мне, торопясь кончить, пока мой член не упал. И ей это удалось.

— Ааааа! ааааа, сынок! Наконец-то.  — тётя Лида, больно вцепившись ногтями мне в плечи, двигалась подо мной, испытывая сильнейший оргазм, а потом затихла и просто обняла меня руками, прижимая к себе.

В углу закашлялась, застонала Иришка.

Она тоже кончала и давилась спермой, которую ей сливал в рот мой отец.

— Пошли, я тебе член обмою, Костя. А то он у тебя весь в моих выделениях. С мной это впервые.  

Чтобы у меня так текло.  — сказала мне тётя Лида вставая вместе со мной с матраса.

Член у меня уже упал и стал вялым, а его ствол был покрыт белесой слизью, похожей на сперму.

— Ты мне смотри, внука или внучку не принеси, в подоле Лида. Я не хочу больше нянчиться с ними.  — засмеялась Галина Николаевна, довольная, лёжа на матрасе вместе с моей мамой.

Обе женщины, молодая и старая, обнимали друг друга, отходя от взаимных ласк. Баба Галя вытирала ладошкой губы и подбородок у моей мамы Наташи, а та смотрела на нее влюбленными глазами. И я, глядя на них, подумал, что моей тихоне мамаше было по кайфу лизать у другой женщины влагалище, раз она так себя ведёт.

— Да ну тебя, мама. Скажешь тоже. Хотя от Кости я бы с удовольствием родила бы. Но, увы, возраст уже не тот. Мне одной дочки хватит. Пусть она рожает от нашего общего любовника.  — засмеялась тётя Лида, обнажив при этом красивые белые зубы и, обняв меня за плечо, потянула за собой в ванную.

Краем глаза я видел, все ещё стоящую на четвереньках Иришку, моего отца, у которого она обсасывала опавший член, и бородатого дядю Сашу. Он сжимал ягодицы дочки руками и застыл в таком положении, видимо, хорошо кончив, судя по его довольному лицу.

— Тётя Лида. А вы и вправду не боитесь от меня забеременеть? Ведь мы не используем презервативы. И я вам внутрь налил спермы.  — спросил я у женщины, зайдя с ней в ванную.

Иришкина мать заботливо обмыла мне член теплой водой и прямо при мне подмылась сама, просунув лейку душа к себе между ног.

— Я, твоя мать и моя Ира принимаем специальные противозачаточные таблетки и пока залетов не было. А Галя уже не беременеет иза за возраста. Ей шестьдесят один год пошел и она ебется в своё удовольствие.  — смеясь ответила мне директриса, вытирая мой член полотенцем, и подтёрлась им сама, повесив полотенец на вешалку, подошла ко мне, обняла за шею и тихо сказала.

— Мне с тобой очень хорошо было, Костя. Я давно хотела с молодым парнем попробовать. Меня наши мужики уже перестали удовлетворять. Я с ними не кончаю. А с тобой впервые за долгое время оргазм испытала, да ещё какой. И я теперь не отпущу тебя от себя. Женись на моей дочке и будем жить вместе.  — очкастая тётя Лида стояла передо мной, обнимала за шею и умоляюще смотрела мне в глаза, требуя от меня ответа.

А я не спешил ей отвечать. Положив ладонь на живот женщине, гладил его, наслаждаясь его негой. А он был у неё упругим и приятным на ощупь. Мне нравилась моя будущая тёща. Тело у нее было обалденным. Сексуальный живот, большие сиськи и их так было приятно мять. Широкие ляжки, жопа белая и податливая. Всё это будет принадлежать мне, если я соглашусь жениться на её дочке. И я 

ответил согласием. Да и выбора у меня не было. Я, так или иначе, стану завтра членом семьи свингеров, пройдя обряд, и мне лично сделает татуировку моя мать.

— Я согласен, конечно, согласен жениться на вашей дочке, тётя Лида. И буду вам хорошим затем. Вы мне тоже очень и очень нравитесь.  — честно признался я женщине, за что удостоился от нее крепкого поцелуя взасос.

Кстати, целовалась тётя Лида так же суперски, как и сосала член.

— Костя! Пошли на кухню, покурим. Оставь ты баб в покое. Пусть идут к себе, свои хомуты надевают.  — позвал меня дядя Саша, муж тёти Лиды, а рядом с ним стоял мой отец с опавшим членом.

Они вдвоём только что как следует выебли молодую девушку, родную дочь одного из них, и теперь решились на перекур. Тем более, что моя мать, баба Галя и тётя Лида с Иришкой ушли в одну из комнат и закрылись в ней, делая какие-то свои женские дела.

— А что за хомуты, дядь Саш?  — спросил я у бородатого мужа тёти Лиды, закуривая предложенную сигарету из его пачки.

Учителя Ермаковы жили побогаче, чем мы, и все курили американские "Мальборо". Красно-белые пачки штатовских сигарет лежали повсюду: на кухне, в прихожей и в зале.

— Да, пояса с резинками и чулки, чтобы нас сильнее возбудить. Я их хомутами называю.  — засмеялся дядя Саша, наливая мне, моему отцу и себе по пол рюмки коньяка, бутылку с которым он достал из холодильника вместе с тарелкой с тонко нарезанным лимоном.

— За твой первый раз, парень. А ты молодец! Мою Лиду тяжело до оргазма довести. Злоебучая зараза! А у тебя с ходу получилось. Я видел, как она глаза под лоб закатывала, когда ты ей засаживал.  — похвалил меня муж очкастой директрисы, которую я ебал у него на глазах.

Мы выпили и, закусив лимоном, продолжили разговор, в отсутствии женщин, куря ароматные американские сигареты.

— Пап, а я матери хочу засадить при тебе, чтобы ты посмотрел, как я её ебу. Она, кстати, меня просила, чтобы я ей, как тёте Лиде, вставил с задранными ногами и достал до матки.  — без всякого стеснения сказал я отцу, балдея от выпитого коньяка, который затуманил мне мозги не хуже выкуренной марихуаны в гостиной.

Я вел с ним разговор на равных и не боялся. А чего мне было бояться, если сам папаша имел мою будущую жену во все дырки.

— А я разве против, сынок. Мы с мамой для этого тебя сюда и пригласили. Наташа хотела тебе "подарок" сделать, но не получилось. Только ты поосторожнее с ней, мать всё таки. А то у тебя ялда здоровая, побольше, чем у меня и дяди Саши. Порвешь ей что-нибудь внутри, а мне её жалко. Всю жизнь вместе.  — предупредил меня отец, дав добро на порево с его женой, но опасаясь за её здоровье.

— Я не причиню ей вреда. Пап, не волнуйся. Теперь я умею ебать и 

буду осторожен с мамой.  — успокоил я отца, беря со стола налитую рюмку с коньяком.

Дядя Саша налил ещё по пол рюмки. Мы выпили и вновь завели разговор про женщин из нашего круга.

— У твоей тёщи, Костя, очко рабочее, будь здоров. Она в него с удовольствием даёт. Так что, если предложит, не отказывайся. Там горячо и тесно.  — захохотал муж тёти Лиды, рассказывая мне про половые достоинства своей жены.

Хотя я и без него понял, что задний проход у очкастой директрисы, моей будущей тёщи, достаточно разработан, судя по его заманчивому виду.

— А мне больше Иришкина попка нравится. Без обид, сынок, но я подсел на её молодое очко и не могу без неё.  — похабно сказал мне отец, затягиваясь сигаретой, и у него встал колом член. Только об мыслях об анальном сексе с молодой девушкой, невестой своего сына.

У меня даже ревность какая-то появилась к Иришке. Но тут же пропала. Я был не в праве её ревновать к своему отцу, так как собирался сношать родную мать и жену папы Олега.

— Как хотите, а я, пожалуй тёще в очко засуну. Эта старая блядь Галя даже кончает от анала. Но любит, когда у нее перед этим отлизывают. Неважно кто, женщина или мужик?  — не менее похабно сказал дядя Саша и посмотрел при этом на меня, словно готовя мне роль лизуна у бабы Гали.

— Да он валенок ещё в этом деле, Санёк. Наташа его обучит, тогда будет толк. Я сам у твоей тёщи клитор языком подрачу. Она любит, когда я у неё отлизываю.  — заступился за меня отец, предложив другу свои услуги в качестве орального ублажения его тёщи, и тот, махнув рукой, согласился, налив нам всем ещё по пол рюмки коньяка.

— Пап, а мама не шутила, что завтра она сама мне сделает татуировку?  — спросил я у отца, думая о завтрашнем дне и об обещании мамы Наташи собственноручно наколоть мне на плечо девушку, сидящую верхом на полумесяце.

Насколько я знал, подобные наколки делали матерые зеки в тюрьмах или специалисты в тату салонах. Но ни как скромная учительница русского языка.

— Ты не смотри, сынок, что твоя мать худенькая и тихоня с виду. В детском доме она заводилой была. Там и татуировки научилась делать. Этом потом она за ум взялась, когда ты родился и в институт поступила. Так что можешь ей доверять. Все наколки у нас её рук дело.  — ошарашил признанием отец, немного раскрыв мне детдомовское прошлое мамы Наташи.

А у меня после его слов встал колом член. Я только представил себе, как голая мать будет выбивать иглой на моем плече татуировку, делая своего сына членом тайного общества учителей свингеров.

— Это что за пьянку вы тут устроили, мужики? А нас ебать кто потом будет? Лучше уж кальян покурить, чем бухать. Саша, прекращай гостей спаивать. Идите все за стол. Новый Год встречать.  — на кухню зашла Галина Николаевна и 

встала в дверях, смотря на нас, сделав строгое лицо.

А мы втроем уставились на неё.

Так как она полностью изменила свой имидж.

Баба Галя надела на голову парик и превратилась из крашеной рыжей краской старуху в блондинку с длинными волосами, рассыпанными по голым плечам. На животе у тёщи дяди Саши был натянут широкий белый пояс из нейлона, а от пояса шли белые резинки, которые крепились прищепками к белым нейлоновым чулкам у неё на ногах.

К слову сказать, образ блондинки в белом сексуальном белье очень шёл Галине Николаевне. Особенно возбуждающе на фоне всего белого смотрелся её лобок, заросший тёмными волосками чуть ли не до пупка.

И ещё. Её крупные и не сильно отвислые груди глядели на нас тёмно-коричневыми сосками, словно прося, чтобы их потрогали, взяли в рот и пососали.

На ногах у помолодевшей и видоизменившейся пожилой женщины, помимо чулок, были надеты длинные сапоги-чулки с квадратными каблуками. Подобную обувь носили в шестидесятых и в начале семидесятых годов. Но в них Галина Ивановна выглядела сексуально.

А ещё баба Галя подкрасила губы и нанесла на лицо свежий макияж.

— Да мы по пять капель всего выпили, мама. А вас и не узнать, Галина Николаевна.  — начал оправдываться перед тёщей дядя Саша и полез зачем — то в ящик серванта, стоящего на кухне.

— Я вижу, что почти чуть бутылку коньяка на троих не уговорили. А это что? Почему у вас концы колом стоят? Вы что, друг другу их дрочили?  — строгим голосом спросила у нас бабка и, шагнув внутрь кухни, взялась руками за наши стоящие члены.

Одной рукой переодетая в блондинку пожилая женщина обхватила член своего зятя, а другой своей рукой с накрашенными красным лаком ногтями взяла наши хуи с отцом, предварительно показав нам жестом подойти к друг другу поближе.

Все женщины в семье Ермаковых были ярыми нимфоманками и не могли жить без мужских членов. Вот и глава семьи, шестидесятиоднолетняя Галина Николаевна, не могла спокойно смотреть на три стоящих колом члена и, взявшись за них руками, стала их нетерпеливо поглаживать.

— Обижаете, мама. Мы разве похожи на пацанов, чтобы дрочить? Просто про вас, таких красивых, разговор вели. Вот и поднялись у нас члены.  — ответил за всех своей строгой тёще дядя Саша, берясь свободной рукой её за задницу и поворачивая к нам, показывая, какая у его второй мама жопа.

А она у Галины Николаевны действительно заслуживала всяческого уважения.

Не смотря на худощавый вид, бабка обладала крупными грудями и пухлой белой жопой, которую так и хотелось мять руками и ласкать. До того она была приятной и аппетитной на вид.

— Я без смазки в неё не дам, Саша. Даже не мылься. И вообще, нам пора за стол.  — бабка заводила жопой в разные стороны, как бы пытаясь вырваться из цепкой хватки руки зятя, но делала это наигранно, не особо стараясь, потому что ей нравилось заигрывать перед нами и одновременно поглаживая наши члены старческими дрожащими пальцами.

— 

Смазка — вообще не вопрос, Галина Николаевна. Вот, смотрите, мне её друг из заграничной командировки привез. Из самой Франции. Это вам не наш вазелин, а специальный гель для анального секса.  — дядя Саша, наконец, вытащил из ящика серванта тюбик и показал его своей тёще, которая хотела уйти с кухни в зал и увести за собой нас праздновать Новый Год.

— Ну ты даёшь, зятёк. Уважил, так уважил тёщу. Я мечтала о такой смазке. Но у нас разве её купишь.  — при виде тюбика с импортным гелем, предназначенным для ебли в жопу, глаза у Галины Николаевны загорелись похотливым огнем. Она тут же отобрала его из рук зятя и стала читать надписи на нём, словно разбирая иностранные языки.

— Да, настоящий гель, лубрикант для анальных ласк. И произведен во Франции. Наша промышленность кроме вазелина для рук ничего больше не выпускает.  — произнесла баба Галя, с гордостью держа тюбик с импортным гелем в руке, словно он был из чистого золота.

— А знаете что, мужики. Пока наши бабы прихорашиваются в спальне. У нас есть минут десять для того, чтобы использовать это гель по назначению и как следует его испытать. Мы и за стол в таком случае успеем. Пойдём в гостиную на матрас.  — предложила нам троим Галина Николаевна, и, не дожидаясь ответа, зная, что мы проследуем за ней, развернулась к нам задом и пошла в сапогах на квадратных каблуках в гостиную.

При этом голая жопа у переодетой в блондинку бабки так призывно заиграла полными белыми ягодицами, что у меня, моего отца и у дяди Саши дёрнулись члены от такого зрелища.

— Только, мам, крем мой, и я, чур, первый на тебе буду его испытывать.  — выставил условие своей тёще дядя Саша, когда мы зашли вслед за ней в гостиную и закрыли за собой дверь.

Наши женщины все ещё переодевались в спальне, мы проходили мимо, и из неё слышались их голоса и смех.

— Вообще то я Косте хотела дать, он у нас новенький и меня ещё в попу не пробовал. Но раз ты достал эту смазку, Саша, тебе так и быть, первому дам. А сынок пусть у меня полижет. Я не могу кончить от анала без оральных ласк.  — бабка отдала тюбик с гелем обратно в руки зятя, а сама легла на спину и, раздвинув ноги в стороны показала нам свою промежность и мохнатую пиздень, которую мне предстояло лизать.