Семейное видео вчетвером. Тематика: Бдсм семейная пара Часть 8

Приехавшая на следющий день Оля вела себя с нами совершенно обычно. Даже не делала попыток снова вернуться к нудистскому образу жизни. Никаких соблазнительных в отношении меня поз и видов. Никаких упоминаний о подруге и её семье. Никаких упоминаний о предыдущей фото/видеосессиях в обнаженном виде. При этом Оля ничуть не выглядела подавленной или расстроенной — она словно вдруг стала спокойной пай-девочкой без всяких намеков на провокационность. Мы с Галей просто терялись в недоумении относительно причин такой резкой перемены в её поведении по сравнению с последним днем перед её отъездом в Москву. Наконец, за ужином Галя сама не выдержала и спросила дочку, не случилось ли у нее чего в её жизни во время экзаменационной сессии.

— Да ничего особенного не случилось, мама,  — пожала плечами Оля.  — Все как всегда на сессии: от авральной подготовки к полному расслабону на одни сутки и снова к авралу. Только последний экзамен был для меня формальностью — старенький препод на меня, похоже, западает. Так что я чуть построила ему глазки и он меня через пятнадцать минут отпустил с миром.

— А как подружка твоя экзамены сдала?  — спросил я.  — Дина, кажется?

— Тоже все нормально.

— У молодежи теперь на все вопросы, как жизнь, ответ один: «Нормально»,  — посетовала Галя.  — Неужели мы были такие же во времена нашей молодости?

— Уж во всяком случае, я тогда точно не горел желанием посвящать своих родителей во все детали своей жизни,  — пожал я плечами.  — Так что тут нашим детям есть, с кого брать пример.

— Ну правда, ничего примечательного и предосудительного не было,  — насупилась дочкак.  — Экзамены я сдавала и все такое. А что касается самого предосудительного, то я как ваша послушная дочка вам в прошлый свой приезд рассказала. Так что на сию минуту ничего нового...

— Ты про праздник семейной любви, на который тебя Дина пригласила?

— Ага.

Мы с Галей переглянулись, и я откашлялся, чтобы собраться с мыслями.

— Знаешь, это прозвучало...

— Шокирующе?  — с невинной интонацией подсказала Оля.

— Что шокирующе,  — это само собой. Это с твоей стороны прозвучало — как бы это аккуратнее выразиться — как предложение к нам.

— Ну, в общем-то, так и было. Только я не озвучила тогда одну важную для меня деталь.

— Это какую же?  — поинтересовалась Галя.

— Если вы все вдруг согласитесь перенять этот обычай в нашей семье, то перенимать нужно именно как праздник, а не как повседневность будней. Я не хочу банального инцеста, я хочу праздника единения семьи душой и телом. Праздника как своеобразного рубежа в жизни нашей семьи. Редкого праздника, который далеко не каждый день и даже не каждый месяц, как в семье Дины. Словом, я хочу в этом вопросе подняться над суетностью и суетливостью. Но если кто-то из нас не готов, то другим не стоит и пробовать...

За столом наступило долгое молчание.

— Ну хорошо. Поскольку вопрос поднят, на него нужно как-то отвечать,  — наконец сказал я. Я бы предложил, можно сказать, тайную 

форму ответа. Точнее, форму тайного голосования. На выборах академиков каждый голосующий кидает в урну один шар — либо белого, либо черного цвета. Можно в таком же качестве использовать фасолины. Белая фасолина будет означать принципиальное согласие на праздник семейной любви. А цветная фасолина — что человек не готов. Кидаем по фасолине в кувшин и потом считаем число белых фасолин. Если их будет четыре, то тогда идем уже дальше, обсуждая детали. Как вам такой план действий? Он каждому оставляет путь к отступлению.

— Пожалуй, план выглядит разумным,  — с некоторым вздохом согласилась со мной Галя.  — Что-то, а фасоль у меня в кухонных запасах найдется.

— Ну вы сами понимаете, что от меня будет белая фасолина,  — улыбнулась дочка.

— Кто б сомневался в этом. А ты Сережке уже сказала про свою идею?

— Нет, конечно. Пока только вам. Семья же начинается с вас...

— Ну что ж. Как говорится, утро вечера мудренее,  — стал подытоживать разговор я.  — Подождем приезда Сережи. Только ты ему не сразу выкладывай все волнующие своей деликатностью подробности. Выбери уж момент как-то поаккуратнее.

— Само собой, папа...

•  •  •

Сергей должен был приехал только часам к четырем, уже после нашего обеда закончившегося тем, что Оля демонстративно поставила на подоконник высокий бокал с четырьмя белыми и четырьмя цветными фасолинами. Увидев это, Галя только покачала головой с неопределенным выражением лица.

— Так торопишь события?

— Ну как сказать, мама. Просто я настроена серьезно.

— То, что серьезно,  — это дело хорошее. Но кто-то из нас, возможно, нервничает. Так что не стоит давить в нужную тебе сторону. А то передавишь в обратную.

Оля убрала стакан с подоконника в шкаф, не вынимая фасолин, со словами:

— Ты права, мама. Тогда я предлагаю сделать для каждого ещё одну возможность самому выйти из игры и, соответственно, прекратить её для всех.

— Какую именно возможность?  — поинтересовался я.

— Во-первых, прежде чем говорить с Сережкой о возможности праздника семейной любви, я ещё раз в самый последний момент спрошу разрешения у каждого из нас отдельно. Я в любом случае хочу пойти с ним погулять по нашему коттеджному поселку, а после нашего ухода вы смской подтвердите или не подтвердите, стоит ли поднимать ему столь деликатную тему или нам ограничиться прогулкой по свежему воздуху. Просто напишите мне коротко «да» или «нет». Пока мне не придут обе смски с вашей позицией, я тему поднимать не буду.

— Мне кажется, этот ход вполне разумен. А что во-вторых?

— Если Сережка согласится на тест с фасолинами, то он сам должен объявить об этом за ужином. Чтобы была какая-то определенность на сон грядущий. И не обязательно именно за сегодняшним ужином. Я не хочу давить на него какими-то сроками. Когда созреет, тогда и созреет. Если, конечно, созреет. Обещаю, что суперагитировать его я не буду. Просто поставлю в известность информацией для размышления. Согласны с таким раскладом?

Мы с Галей переглянулись и кивнули.

•  •  •

Возвращение Сергея было для нас радостным семейным событием. Когда он 

обнялся в гостиной с мамой, в моем воображении нарисовалась совсем другая картина и куда менее приличная, чем реальность. Спустя где-то часа полтора Оля заявила, что хотела бы прогуляться и спросила брата, не составит ли он ей компанию. Сергей охотно согласился.

Мы с Галей остались в гостиной, занимаясь каждый своим чтением. Я решил не посылать свой ответ раньше, чем это сделает жена. Однако было похоже, что она решила точно также. В конце концов где-то через полчаса Галя, коротко вздохнув, взяла в руки телефон и с ничего не выражающим лицом набрала какое-то сообщение, которое судя по числу нажатий было явно больше двух или трех символов. Мне это не понравилось, но все же после минуты сомнений я решился отправить дочке сообщение «да». Теперь мне оставалось только ждать возвращения детей с прогулки.

•  •  •

Лицо вернувшегося Сережки было довольно напряженным. Он явно старался не встречаться взглядом ни со мной, ни с Галей. Было очевидно, что сестра рассказала ему о своей идее с санкции мамы. И это приободрило меня. Однако в тот вечер больше ничего значимого на моих глазах так больше не произошло.

•  •  •

Утром за завтраком Сергей вел себя с нами уже совершенно обычно. Мне пришлось уехать до вечера по делам, так что домой я вернулся только к самому ужину с ощущением приближения момента истины. Закончив с десертом, Сергей совершенно будничным голосом объявил:

— Кстати, по поводу того, что я вчера узнал от Оли во время нашей прогулки. Мне даже интересно, что получится с результатом теста с фасолинами. Я готов поучаствовать в этом опросе внутрисемейного общественного мнения.

За столом воцарилось молчание переглядывающихся.

— Ну что? Может, прямо сейчас?  — предложила Оля.

— Хорошо, давай сейчас. Обрубим этот гордиев узел, не откладывая на потом,  — пожала плечами Галя.

Дочка положила перед каждым по одной белой фасолине и одной цветной фасолине. Потом достала из шкафа небольшой керамический кувшин с орнаментом под Древнюю Грецию.

— Белая фасолина означает согласие, цветная — несогласие. Каждый кидает в кувшин ту свою одну фасолину, которую выбрал. Кидает, зажав ладонь в кулак, чтобы другим его выбор не был известен. Ну а потом все смотрим итог, который получился в кувшине,  — пояснила она.

Когда я опускал в кувшин свою белую фасолину, то поймал себя на мысли, что волнуюсь...

•  •  •

Галя кинула свою фасолину последней и вопросительно посмотрела на дочку. Оля вздохнула:

— Ну вот. Сейчас настанет момент истины.

Она высыпала содержимое кувшина в раскрытую ладонь и тут же её сжала в кулачок. Потом отставила кувшин в сторону и, выдержав театральную паузу, раскрыла ладонь, на которой лежали четыре белые фасолины. Мы все переглянулись.

— Все фасолины белые. И это означает что никто из нас не против праздника семейной любви,  — медленно, подчеркивая каждое слово, сказала Оля.  — По крайней мере не против по настроению на сию минуту.

Галя выразительно взглянула на меня, явно ожидая какой-то комментирующей реплики.

— Оля,  — откашлявшись, начал я,  — ты среди нас единственная, кто был на празднике 

семейной любви. Мы же вообще без конкретного понятия. Как это все происходило в семье Дины? Были ли там какие-то правила поведения или все происходило спонтанно без руля и ветрил? С чего все действо начиналось? Не может же быть так, что, мол, кто-то что-то крикнул и понеслось галопом по европам. Праздник семейной любви не может быть просто свалкой безудержного греха по принципу: «Давай забудем все устои и оторвемся по полной».

— Разумеется, не может. Ты прав, папа. Праздник семейной любви — это прежде всего праздник признательности детей своим родителям. И особенно своей маме. Все вращается вокруг её желаний и с благодарностью возвращается к ней. Она верховная распорядительница праздника и ритуал праздника семейной любви начинается с куни детей своей маме. В порядке старшинства рождения. А все, что после этого,  — уже по её инициативе или с её разрешения. Но она может, если устанет, передать право распорядительницы своей дочке. В общем, праздником семейной любви командует всегда женская половина семьи. Пока не наступит полночь и все вернется на обычные круги своя.

— В общем и целом картина понятная,  — сказала Галя.  — Ну что же, тогда все собираемся в гостиной в девять часов. А пока пусть каждый займется обычными будничными делами. Хотя постойте. Нужна романтика: я хочу, чтобы праздник был при свечах и зажженном камине. Так что позаботьтесь.

•  •  •

Без пяти девять я вошел в гостиную, но застал там только обнаженную дочку, смотрящую на зажженные свечи. Она улыбнулась мне со словами: «Не волнуйся, все будет хорошо». Через пару минут к нам присоединился Сергей. Было видно, что он несколько нервничает, стараясь не показывать этого.

— Возможно, мы сейчас все, кроме, может быть, Оли, окажемся на первое время не в своей тарелке,  — сказал я сыну.  — Так что предлагаю просто перетерпеть ситуацию входа в новые отношения. Просто не делать никаких резких движений, пока не пообвыкнемся. Главное — никуда не торопиться и не пытаться опередить в темпах маму. Прислушиваемся к желаниям и нежеланиям мамы, даже если она не будет их озвучивать вслух.

Сергей с коротким вздохом кивнул, взглянув на разостланную на диване широкую постель.

Галя появилась в гостиной с опозданием на десять минут, одетая в банный халат.

— А я уж думаю, что вы тут без меня втроем праздник начнете,  — пошутила она.

— Как можно!  — выдавил из себя Сергей.

— А почему бы и нет? Может быть, я предпочла бы начать с позиции наблюдательницы ваших ласк?

Она кивком одобрительно оценила то, что на столике стояли бокалы и бутылка её любимого вина.

— Ну что же. Все в сборе. Пожалуй, стоит поднять бокалы за наш праздник семейной любви. Предлагаю пить на брудершафт. Только мужчинам целоваться при этом не нужно, а то я не настолько толерантна.

Все расхохотались и я принялся наливать бокалы.