И почему меня никто не хочет?. Тематика: Меня изнасиловали

Итак, начнем не с начала, не с конца, а с тела...

Мне 18, ему 34. И я по уши влюблена.

Он оставил свой телефон. И я знала, что позвоню. Когда — нибудь, когда захочу Дать, когда буду готова Снять свои Трусы, и покончить со своей Целочкой.

Да-да в 18 лет и еще ни-ни... Клеймо Позора. Хотя годом ранее и была попытка с каким — то бандитом, который считал, что я ебусь как кошка, и вешал мне лапшу, как сильно он меня любит и все, что ему не хватает для счастья — просто поебаться, так как он устал быть девственником. Стыдно быть девственником, ведь у него же есть пушка.

Я его не хотела совсем. Но Целка мешала. Преследуемая чувством стыда, я раздвинула ноги, он неумело барабанил пальцами по моей девочке, пытаясь разобраться, а был ли мальчик, или что такое клитор, я поднатужилась, поднапружилась и, нет не пернула, но даже вообразила, что намокла и приготовилась к проникновению.

Его зовут Вова, просто Вова. И знал он 3 слова: Целку резиной не ломают. И тут я не на шутку испугалась, моя мохнатка ощетинилась и закрыла свои врата. Лучше позор, чем незащищенный секс. Из 2 зол, выбирают большее. И я побежала со всех ног...

И за что мне это, никто меня не хочет...

Но все что ни делается, делается к лучшему. По крайней мере так говорят. И делает нас сильнее. И я ждала своего принца, его мифического Конца...

И дождалась... иногда наши желания сбываются, если лаве до хрена, или нектар любви вытекает через край трусов по шелковистой поверхности Предпиздья, боги так и быть тебя услышат.

Каждой твари по паре, или Он меня точно сделает.

Жили друг от друга мы не очень далеко, разделял наши организмы от слияния Лосиный Остров. И мой Незвонок. Но сама судьба уготовила мне, ярой поклоннице ЗОЖ и вечных диет, слететь с катушек и пуститься во все тяжкие: и посетила меня птичка перепел, и ебнулась я в пьяном угаре с лестницы, и, усе, привет докторам.

Ура я в больничке! Не в какой-то там, а на метро Улица Подбельского, отделение гинекологии. Ушиб Пизды или Мозга — я так и не смогла понять.

Конец был близок... ее тянуло как магнитом.

На выходные санитары давали некоторым... Вольную давали.

Глаза нашли таксофон, палец коснулся диска.

— Привет, возьми меня...

Ты приехал за мной и, как заботливый папочка, крепко взял меня за руку. Терпеть ненавижу мужчин, спрашивающих разрешение. Люблю, когда берут. Нагло, дерзко, грубо. Когда им только заблагорассудится. Эта мысль дает течь... размечталась...

И мы пошли не кофе пить, шашлык жевать, я надеялась на твое Твердое решение. Ты уволок меня в свою берлогу.

Ты был очень красив, хитер, многословен, соблазнять и ебать было твоей второй натурой, и мне это нравилось, хотя определенно ты был не моим типом. Но я четко, шаг за шагом, делала успехи на пути к разрушению своей Целостности.

Ты никогда мне не врал про любовь, как это 

делали погодки, подготавливая меня и возбуждая своими походами, победами и триумфами. Я чувствовала уколы ревности, боли и возбуждения.

Ты меня не раздел, нежно покусывая соски, не швырнул на кровать в порыве страсти — нет, ты завел меня в ванную, погладил себя по головке, застегнул расстегнувшийся лифчик, понюхал нежно и резко нагнул, стянул вниз рейтузы и трусы.

Очень хотелось дать. Наверное любви. Точно знать не могу.

Но ты... идеальный лизун... вылизал все... От Писи до пола.

А я была слишком молода, слишком напряжена, слишком влюблена, слишком в мечтах, с лишком извилин и мыслей — Когда.

Короче, проебала я свой первый КуниОргазм... Дура.

Ну не будем о плохом. Хотя хорошего пути неисповедимы.

Вперед и назад дергал ты своим стручком у меня перед носом. Сказал, что я так и быть могу Пососать.

Все когда-то случается впервые.

В первый раз в первый класс и увидеть, и потрогать, и без 5 минут поцеловать у дяди.

Случилось и у меня.

Увидеть удалось, как и всем внимательным детям у папы, и даже не случайно ввалившись в неподходящий момент в незапертую ванную, а просто сии причиндалы выпадали сбоку из семейных трусов, вызывая неподдельный интерес, любопытство и рвотный рефлекс одновременно; у парочки онанистов, один из которых рьяно наяривал в парке о кору дерева, и как только умудрялся, и как только не больно — загадка, наверное больно и приятно, и хороший пример показательный детям; второй же, завидев меня, умудрился просочиться в подъезд моего дома вперед меня, повернулся и стал размахивать своим Стояком, как будто флагами, развевающимися на ветру, так бы и погладила его против шкурки наждачной бумагой для извлечения экстракта максимального удовольствия и боли.

Ну вот с увидеть, наверное, все, хотя в детском садике мы все показывали трусы и не только. Но это процесс естественный, ненаказуемый и более того жизненно необходимый.

Так вот, росла я девочкой сорванцом, гоняла палками крыс, кидалась булыжниками и камнями в змей, лазила как обезьяна по деревьям, крышам и стенам домов, любила проводить время на стройплощадке недалеко от нашего дома. В этот день я уговорила одну из своих подружек составить мне компанию на стройке.

Мы жили в 5 — этажном доме для военных. Этот же новый сказочно красивый дом обещал быть то ли 12, то ли выше-этажным. Я любила эту новостройку, любила запах строительных смесей, любила бегать по лестницам вверх и вниз. В один из таких забегов, как гром среди ясного неба, нас преградил путь строгий дядя. Строитель.

— Что вы тут делаете? Здесь не место для игр маленьким детям. Ну-ка подойдите сюда.

Немного струхнув, мы не посмели ослушаться. Дядя завел нас за угол и спросил, знаем ли мы, чем мальчики отличаются от девочек, добавив, что он может нам показать. Сказано — сделано. Сказала, что мне не интересно, я этого добра у папы досыта насмотрелась. Он не сдавался. Разрешил нам его потрогать по доброте своей душевной. Так я научилась держать и ощущать пульсацию в теплом уродливом и 

противном Члене в своих крошечных руках.

Чувак — чурка был не из робкого десятка и без тормозов, никак не желая остаться неудовлетворенным, сделал нам 7 — летним девочкам охуительное предложение — представьте себе — поцеловать его. Поцеловать ЭТО безобразное чудовище. Награда — неограниченный доступ в любое время на стройку. Эта игра, в которую он предложил нам сыграть, щекотала нам нервы, от непонимания и смущения, отвращения и всяческого отторжения разумом этой бредовой идеи, мы переминались с ноги на ногу и переглядывались, не в силах принять никакого решения.

Мой ангел — хранитель шепнул мне — Беги!

С тех пор я стала избегать этой стройки. И его избегала...

А не его не избегала.

Жалею, что пососать тогда не удалось. Придурок, млять, развел розовые сопли с поцелуями, испугал своей любовью, а надо было предлагать девчонкам Соску пососать. Век живи — век учись.

10 лет спустя... жадно хватаю волшебный Шланг женского преображения, понимаю, что чем больше буду стараться, тем большая благодать снизойдет на меня, меня оросят чудодейственным эликсиром сибирского здоровья, чувственности и сексуальности.

Уж как я только ни старалась: и губы бантиком перевязала, чтоб поуже, и глотку расслабила для заглота, и вот, наконец, Конец напрягся, дернулся в конвульсиях, застонал, вздохнул пару раз и издох. На меня обрушился ниагарский водопад африканских эмоций.

— Ананасы есть и варенье...

— Есть надо есть.

Первый блин — комом. Ну не смогла я проглотить. Я старалась, давилась, захлебывалась.

Хотела доказать тебе, как сильно я тебя люблю, как сильно я тебя хочу, что все твои частички, хоть и противные до жути, принимаю.

Твои попытки заткнуть мне рот сникерсом успеха не поимели.

Стою посередине комнаты вся в спермицидной блевотне, с шоколадным батончиком во рту, на глазах слезы, стыдно то как, не смогла удержать любимого и стать с ним единым липким целым.

А так хотелось приклеить его к себе изнутри.

— Я импотент в женском обличии. Извини не понимаю, как такое могло со мной произойти.

Черт я не женщина.

Ты оказался добрым опытным старикашкой — не какашкой, лимитой себя ты скромно называл, запамятовала то ли из Волгограда, то ли из Саратова, да не столь важно.

Ты меня не выкинул за шкирку, за то, что осрамила твою честь. Поцеловал меня в лобик, обнял, подмигнул и сказал, все у тебя обязательно получится. И я поверила. В себя поверила и в любовь. Главное почаще тренироваться, всего-то делов — почаще брать за щеку.

На мое Целое в этот день никто так и не посягнул, впрочем, как и в последующие.

Ты долго — долго уговаривал меня, что ты мне не нужен, что я не понимаю, что сама хочу, что если дам, то влипну, влюблюсь, а Целку надо для мужа будущего хранить.

И я снова тебе поверила... И продолжала ходить к тебе на тренировки...

Ты любил меня тренировать, а я мечтала давать...

За что мне это, Боже, почему? Ну почему меня никто не хочет?