День рожденья с продолжением... Часть 45

С трудом стоя на подкашивающихся руках и боясь упасть на локти, Олежка еле держался, опираясь ладонями на диван. Госпожа, вцепившись в бёдра и держа его на весу, таскала, натягивала за ляжки, и при такой раскачке было удивительно, как можно удержаться в этом положении. Ноги у него не касались пола. Подол упал через голову.

В этот раз Лиза отстрапонила его так же быстро, как жестоко и грубо. С силой, какую может придать только безумная страсть, помноженная на прямо-таки раскалённый оргазм и животное желание, она приподняла Олежку ещё выше, прижала к себе, вибрируя частыми мелкими толчками бёдер. Затем, сорвав со страпона, швырнула его вперёд, так что он чуть не врезался макушкой в стену, плюхнувшись на диван. Схватив за ноги, девушка броском развернула его словно щепку вдоль спального места. Жарко дыша, кинулась рядом, одновременно сдирая страпон. И сгребя одной рукой за косички ещё не пришедшего в себя после столь буйной встряски Олежку, сильно прижала к щёлке его губы, вторую руку наложила на затылок. Забросила ноги к нему на спину и скрестила ступни, взяв его "в замок".

- Теперь проснулся? Начинай! - Лиза погрузила Олежку лицом в самую гущу вьющихся волос на лобке, мокрых от соков страсти.

Начав толчками всасывать клитор, далее он, широко разинув рот, слегка прижал передние верхние зубы к точке "G". Госпожа потянула за косички, и сильно надавив на затылок, крепче прижала его зубы к этому месту, сама задвигалась в стороны словно почёсываясь об них. Также повозила его голову, скребя зубами по коже. Затем сдвинула обратно вниз. Сняла с Олежкиной спины ноги, развела свои широкие упругие бёдра.

- Соси! Долго и посильней!

Давясь попавшими в рот волосами, Олежка глубоко засосал клитор. Лиза выгнулась вверх, со стоном потянула его за косички, крепче прижала к себе. Задвигала бёдрами, и переваливаясь, заелозила, стала делать круговые движения, толчками подаваясь на него. Он принялся также трепетать языком по клитору и вокруг. Девушка вскрикнула, выгнулась выше, теперь опираясь только затылком и пятками, начала беспорядочно вертеть лобком, вжала Олежку лицом так, что он не мог дышать и носом. Подпрыгивая, она доворачивала ему голову руками; в щёлке хлюпало от изливающихся выделений. В последние минуты принялась таскать, прижимая ртом, вдоль губок до самого низа попы, и в какой-то момент заголосила тонкими пронзительными криками, и кончила.

Лёжа с разбросанными по сторонам ногами, Лиза, сильно нажимая, гладила Олежку по голове. Он же, совершенно механически, далеко высовывая язык, проводил им по клитору, его подбородок слегка дрожал между губками, на самой середине щёлки.

Наконец девушка подняла ему голову за волосы, села, и в упор вгляделась Олежке в лицо. Сильно тряхнула.

- Пошли. Умойся, - она даже отстранилась, когда он потянулся чтобы слизать обильные выделения в промежности и на ляжках госпожи.

Стуча каблучками босоножек, на ходу подтягивая трусики и оправляя подол, Олежка вслед за хозяйкой поспешил в "умывальню". Лиза позволила ему вымыть лицо над раковиной, затем сходить в туалет. Сама тоже пописала, тщательно ополоснулась на биде.

Расположившись на диване, госпожа велела Олежке укрыть одеялом её и себя, лечь на живот.

- Разрешаю спать, - сама уже сонным голосом сказала она, потёрлась об него бедром, запустила ему руку под подол и принялась легонько гладить по попе.

Несмотря на боль, непрерывно его терзающую, на горевшие и саднящие рубцы, он в несколько мгновений будто оказался вброшен в какую-то чёрную неизмеримо беспредельную пустоту, наполненную мириадами микроскопических светящихся точек. И то ли полетел, вертясь и кувыркаясь во всех плоскостях в этом пространстве, куда-то ввысь, то ли наоборот начал падать в непроглядную бездну среди этих искр и огоньков, его окружающих и в то же время словно находящихся в безмерной дали.

Разноголосо и звонко по всему местечку вовсю уже голосисто заливались петухи. Олежка приоткрыл глаза. Соображение ещё не включилось. Зато сработал внутренний рефлекс - "Уже утро? Только б не уснуть снова! Придут хозяйки, увидят его дремлющим, что тогда?!". Он слегка повернул голову. Чистая постель, одеяло, мягкая подушка, бельё с неуловимо-тонким ароматом... Где он? Что происходит?

Рядом посапывала Лиза, привалившись лицом к его щеке и перекинув через него руку. Постепенно заработал, просыпаясь, мозг. Вспомнились вечер, ночь... Сколько он спал? Часа четыре? И тут Олежка почувствовал, как неудержимо хочется в туалет. Лиза спит. Пока ещё проснётся! Без её приказа нельзя! Как быть? Дрожа, словно он собрался совершить жуткое преступление, Олежка очень осторожно откинул с себя одеяло. Вторая рука госпожи держала его за чулочную резинку. Он отстегнул застёжку от чулка, тихонечко вытянул эту резинку из её ладони, благо она не сжала, а лишь наполовину согнула пальцы. Вжимаясь в диван, ползком, выскользнул из-под приобнявшей его руки. Через заднюю спинку, в ногах, соскользнул с дивана и на цыпочках направился к двери.

И тут он был пойман за подол пеньюара, с силой потянут назад.

- Это ты куда намылился? - в один миг подскочившая Лиза схватила Олежку за косичку и так рванула, что он сел на пол; видимо сон у неё был очень чутким, Олежка своими движениями потревожил её, и она уже за ним наблюдала чтобы изловить, что называется, "на месте за руку".

- Гоо... Госпоо-жа Лиза... Я... Я... Не мо... Нне мооо-гу больше тее... Тер-петь... Очень... Очень... В туалет... Нужнно... - от ужаса у него окаменела челюсть, на язык не могли попасть простейшие слова. Что-то теперь с ним будет?

- Так! Но ты знаешь, что это очень тяжёлое ослушание? И понимаешь, что за это ты должен получить?

- Д-дда, госпожа Лиз-зза...

- Хорошо. Ладно, иди, а то действительно обоссышься и обоссышь здесь всё. Только обуйся сначала, - Лиза провела ладонью по простыне словно проверяя, не обмочил ли Олежка диван, запустив руку к нему под подол и просунув её между ног, ощупала трусики на нём.

Госпожа за ухо повела его в туалет. Ей также после сна требовалось опорожнить мочевой пузырь. Подмывшись на биде, она заставила сделать то же и Олежку.

За окном громкоголосо кричали петухи. Лиза приоткрыла раму. Едва только занимался рассвет. Она выдвинула кресло, толкнула Олежку к нему.

- Итак, поговорим, что же ты только что натворил. Обойдёмся без лишних воспоминаний и перечислений, в чём заключается твоя вина, об этом было уже сказано несколько минут назад. Приступим сразу. Видишь это кресло? Встань позади него, и перегнись через спинку. Что следует задрать повыше подол и приспустить труселя, надеюсь не надо подсказывать?

Высоченная, намного выше головы сидящего, спинка кресла приходилась Олежке несколько повыше низа рёбер. Перегнуться через неё, не оторвав ног от пола, разумеется было невозможно. С тоскливой мольбой оглянувшись на Лизу, стоящую рядом и похлопывающую тоузом по ладони, Олежка собрал подол в складки и забросил его на плечи. Спустил трусики до уровня чулок, расставил ноги так, чтобы они не свалились вниз. Немножко нагнулся, вытянул вперёд согнутые в локтях руки, и опёрся подмышками на мягкий верх спинки, нагнув вниз голову. При этом сильно выпятил взад попу и немножко присел на присогнутых коленях. Сжал зубы и зажмурил глаза.

- Вот так, правильно. Ещё и лучше. Даже лучше чем приказано. Голова, смотрю, варит. Особенно если страшно. Что наказание может быть и увеличено, - Лиза со страстью оглядела его выпяченную округлую попу, приспущенные трусы, крупносетчатые чулки, обтягивающие бёдра, идущие от пояска натянутые резинки. Перевела взгляд на спину. От одного вида, как волнистыми лёгкими складками лежит на его плечах и затылке пеньюар, чёрной полоской выделяется поперёк спины бюстгальтер с идущими на плечи бретельками, у девушки затомило в низу живота, и как будто сверху вниз, от самой груди и до лобка, зажурчал, скатываясь, неизмеримо приятно щекочущий ручеёк.

Она полностью сконцентрировала взгляд на обнажённых, столь удобно подставленных ягодицах. Вот-вот она начнёт полосовать их! Они, и тот, чья эта замечательная манящая попка, полностью в её власти! Будут крики, стоны, и как станет корчиться это принадлежащее ей тело! И от её желания зависит, сократить мучения или увеличить, усилить! Ещё более сильный, более сладостный ток протёк внутри по низу живота девушки, закрутился там, вызывая приятную дрожь.

Как и остальные девчонки, Лиза также была подвержена некоторым девиациям. Нравился ли ей Олежка, вызвывал ли в душе какие-то чувства, хоть может быть сейчас ещё и не до конца осознанные? Разумеется да, раз её так тянуло причинять ему различными методами физическую и нравственную боль, испытывая при этом и душевный, и физический оргазм - многократно усиливаемый оргазмом душевным, - особенно во время анальных актов, которые она часто превращала в акты мучительства. И чем больше внутренних чувств она имела к объекту своих симпатий, страсти, тем - неосознанно! - больше и старалась причинить ему мучений. И здесь она даже ничего не могла с собою поделать, не могла противостоять этой неодолимой силе - внутренний мир был сильнее мира осознаваемого. Выходило "само по себе", почти спонтанно. "Чем сильнее любит, тем больше и больнее бьёт" - здесь она была вся, как и её подруги.

Лиза предупреждающе похлопала ладонью по дальней от неё ягодице. Не удержавшись, несколько раз погладила по попе. Олежка сжался, напрягся, как можно плотнее вжался в спинку кресла. Заранее закусил нижнюю губу. Ведь кричать нельзя! Могут прибежать девчонки, а узнай они что случилось, то наверняка уж не преминут назначить ему наказание ото всех. Пусть уж лучше отхлещет его одна Лиза, уже всяко будет меньше чем по сколько-то ударов от каждой из госпожей!

Тоуз с коротким щелчком прошёлся по обоим ягодицам, оставив две широкие ярко-красные полосы. Ремни ударили не одновременно, второй из них прилип к коже на долю секунды позже, уже в начале резкого потяга. Олежка громко замычал через нос, дёргая коленями завертел попой.

- Неужели это больно? Если больно сейчас, то каково вот так? - Лиза полоснула во всю силу, коротко и очень резко.

Олежка подпрыгнул, завис на спинке кресла, едва не опрокинув его назад. Застучал ногами по ковру. Трусы упали вниз, по щиколотки.

- Теперь верю, что тебе больно. Но и это пока разминка, - девушка хватила по одной, ближней к ней ягодице, задев концами несколько в щель между половинками.

По попе будто прошёлся язык тугого адского пламени. Он снова подскочил, болтая в воздухе ногами. Перед глазами встала чернота. Задняя часть трусиков свалилась под каблучки, и путаясь в них, Олежка часто запрыгал и затопотал по полу, даже не вертя, а размахивая попой из стороны в сторону. Не выдержав, он закричал, закидывая голову назад.

Лиза с силой натянула ему косичку.

- Ты знаешь что тебе будет, если ты разбудишь кого-нибудь? Тогда тебе не миновать двойной порки - и за твою провинность, и за то что разбудил госпожей! Мало тебе того, что сегодня днём и так получишь? В твоих же интересах вести себя потише! - и отойдя на шаг, она настегнула во всю мочь, под низ попы, протянула наискосок снизу вверх.

Кусая в кровь губы, Олежка только мычаще выл через нос. Мотал головой, размашисто бросал бёдра из стороны в сторону. Лиза необычайно больно хлестала то по обоим половинкам, то по одной, по верхам бёдер и по низу попы, где округлым рельефом выходили назад, за бёдра, и круто поднимались ягодицы. Наконец ей видимо надоело ожидать, пока Олежка перестанет после каждого удара крутиться и подскакивать. Схватив его поперёк тела, под живот, прижав к себе и крепко держа, настегала по одной лишь только правой стороне - вдоль бедра и по нижней части ягодицы. И только потом, держа за защемлённую кожу и прижимая Олежку боком к своему бедру, так же хорошенько выхлестала другую половину попы.

- Ну вот, тридцать пять горячих ты получил. Теперь продолжим другим средством для внушения, - и она взялась за ротанговую трость.

Олежка взвыл от отчаяния. Лиза предупреждающе прикоснулась тростью к нависающим над бёдрами нижним сторонам жутко распухших буквально разноцветных ягодиц. Погладила снизу вверх по попе.

Трость с визжащим свистом впилась в просевшую на мгновение "канавкой" мякоть. От жутчайшей боли Олежка чуть не отпустил спинку кресла. Закусывая язык, он громко замычал ноющим воем, дёргая коленями и приплясывая спутанными трусами ногами. Но от следующего удара, куда больнее первого, он с криком рухнул на пол, извиваясь и корчась, к тому ж запутавшись в перекинувшемся через голову подоле. Порка тоузом теперь казалась лёгкими шлепками.

Лиза потыкала концом трости ему между ягодицами.

- Долго собираешься ползать по полу? Довольно комедию ломать! Или действительно рассказать о твоей провинности, чтоб всем вместе уже днём задать тебе настоящую взбучку? Подтяни труселя и встань обратно!

- Я... Я... Сс-сейч-час, госпожа Лиза... - Олежка, распутав трусики, подтянул их до середины бёдер и вновь встал в первоначальную позу. От стоявшей в глубине мышщ продолжительной и очень сильной боли его трясло.

В третий раз трость щёлкнула кончиком около самой щели между "булками". Он протяжно заныл, прыгая на широко расставленных ногах и "играя" попой. Не дожидаясь окончания этой "пляски", Лиза врезала по самому верху бёдер, сначала одного, и тут же - другого. Потерявший соображение от столь невероятной адской боли Олежка брыкнул ногами назад, и вместе с креслом рухнул на спину, оказавшись под спинкой этого кресла. Ковёр смягчил падение, но затылком он "приложился" об пол со всего маху. Перед глазами у него загуляли чёрные круги и полыхающие искры.

Сколько времени он "отдыхал", придавленный тяжёлым креслом? Когда прояснилось в глазах, первое, что он увидел, это ноги госпожи. Широко их расставив, по обе стороны его плеч, она стояла прямо над ним, спиною к придавившему Олежку креслу, и щекотала ему нос кончиком трости.

- Ожил? - согнув колени, Лиза села к нему на грудь, пощекотала подбородок волосами лобка. - Вижу, при таком виде продолжать бессмысленно, ты переломаешь здесь всю мебель. Но, как было условлено ещё вчера, я задам тебе хорошую встрёпку растянув на скамейке. Там не покувыркаешься! Ввиду некоторых обстоятельств я хотела сделать некоторое послабление, но теперь ты получишь сполна, столько, как я уже решила вчера. Может, и с некоторой добавкой. О твоей провинности я ничего не стану говорить, накажу только я одна. Но вряд ли это покажется тебе легче. Не хочу пугать тебя, только предупреждаю, что мало не будет, миндальничать не стану. А теперь ставь кресло на место! Поживей! - бросив трость в угол около дивана, девушка стала вынимать из пакета страпон, тот самый, гигантский. - Ну, а сейчас чего ресничками похлопываешь? Становись в ту же позу! Да-да, в которой я тебя только что драла! Или ещё нахлестать? Швыдче! Только жопочку выдай подальше взад! И тебе ж будет легче! - она принялась густо наносить гель на "ствол" страпона.

Зайдя к Олежке сзади, Лиза, нежно касаясь, провела ладонями по вспухшим ягодицам. Приподняла страпон, и он почувствовал его конец у себя между ягодиц. Придерживая его, засунула оба больших пальца ему в попу. Расширила дырочку. Пока ненамного. Поиграла пальцами в анальном отверстии, словно проверяя насколько туги сфинктеры. Расширила снова, но уже куда сильней. И вдруг растянула во всю мочь. От боли Олежка чуть не рухнул. Но Лиза налегла подбородком на его затылок, прижала так, что кресло поехало вперёд.

- Ты кууда? Или опять вздрючить? Считай это тоже наказанием за ослушание! - прикрикнула она; а что ему было б, если бы Олежка обмочил постель, или разбудил её, и тем более открыл рот, попросившись в туалет, она конечно предпочла не говорить. - Так что смирно стой! - Лиза растянула Олежкину дырочку ещё шире, несколько подсела и двинула вперёд бёдрами, подалась лобком, проталкивая вглубь утолщённый конец страпона.

От безумной боли Олежка рванулся с криком. Госпожа одной рукой охватила его поперёк живота.

- Стоя-ятеньки! Куда это ты? - ухмыльнулась ему в ухо Лиза, ослабляя нажим. Затем снова запустила пальцы к нему в попу. - Таак, дырочку расширим! - и Олежка вновь еле сдержался от крика, когда она буквально разорвала ему анальное отверстие. Головка страпона опять проникла вовнутрь, девушка сделала несколько толчков. Олежка дёрнулся взад чтобы подсадиться на страпон - прошедший вглубь, он причинял куда меньше боли - но Лиза задержала его движение.

- Нечего подмахивать раньше времени! Не торопись поперёд батьки... - и она, так же как и Лера, стала лишь "играть" толстенной головкой в сфинктерах заднего прохода.

Сделав с десяток таких мучительных входов-выходов, она упругим нажимом просадила "ствол" вовнутрь прямой кишки. Пока наполовину. Подвигала, с каждым толчком проникая всё глубже, пока наконец не прижалась животом к Олежкиным ягодицам. И, снова впившись пальцами ему в бёдра, стала делать длинные движения, иногда выводя страпон почти полностью, а затем, подтягивая к себе Олежку, мощно всаживая эту дубину целиком, прижимаясь к его ягодицам. Потиралась о них, то приседая, то привставая на цыпочки.

Отстрапонив, тут же плюхнулась на диван. Олежка продолжал стоять в той же позе. Из-за боли в дырочке ему трудно было пошевелиться и сделать шаг. Протянув руку, Лиза шлёпнула его.

- Иди сюда! Или уснул стоя? Сыграть тебе побудку? - она потянулась к трости. - Кресло только поставь где оно было! А может тебе ещё разок запендюрить? - девушка взяла только что снятый страпон.

Олежка поскорее исполнил приказ. Со стоном, раскорякой, он приблизился к сидящей на краю дивана госпоже. Та коротким движением указала пальцем в пол, сдвинулась ещё ближе к краю и откинулась на спину поперёк постели. Развела бёдра. Он немедленно рухнул на четвереньки и утонул лицом в промежности хозяйки. Она даже не стала его направлять или придерживать, только подавалась на него и подставляла желательные ей места, где-то прижимаясь покрепче.

Олежка усердно вылизал щёлку, распластанным языком, начиная от больших губ, почти что от низа попы, и отсосал клитор, доведя госпожу до буйного оргазма. Полностью кончившая Лиза отвела его вымыть лицо и выполоскать рот, а сама сполоснулась на биде. Вернувшись, она толкнула его на диван.

- Теперь можешь спать пока сплю я. И пока ты у меня под боком, никто кроме меня тебя не поднимет, - и Лиза, сдвинув Олежку к стене, закинула на него ногу, потираясь коленом о его попу, пусть и через пеньюар. Охватила ему голову, привлекла к себе и прильнула лицом к щеке. - Хочешь выспаться - спи! Днём, на скамейке, тебе не очень-то сладко поспится! - и через несколько минут она стала сладко посапывать, обхватив Олежкину голову так, что макушка оказалась у неё под мышкой, прижав его лицом сбоку к груди.

Олежка боялся шевельнуться. Но сон пока не шёл. Очень сильно болела развороченная дырочка, боль в ней спорила с болью в ягодицах, покрытых пылающими огнём рубцами. Несмотря на распахнутое окно, ему, прижатому к горячему телу госпожи, было жарко. Пот лился по волосам, заливая лицо. Он чуть-чуть повернулся, но Лиза крепче прижала локтём его голову.

Стараясь отвлечься и ни о чём не думать, вымотанный физически и душевно Олежка и не заметил как всё-таки задремал на груди у госпожи.

Солнце уже заливало комнату светом через распахнутое окно, когда Лиза, сладко потягиваясь, с блаженствующим лицом, приподняла за косички Олежкину голову. Тот сразу дёрнулся, прянул, мигом проснувшись, словно уже и не спал. Девушка взглянула к нему в лицо, словно вспоминая, какой бездонный океан удовольствий доставило ей это вконец затравленное, зашуганное сверх всякой меры существо, сейчас глядящее на неё полными смертельного ужаса глазами. Что-то вроде улыбки проскользнуло у неё на лице. Участилось дыхание, сильней забилось сердце, и какая-то жаркая волна разлилась от самого горла и до живота. Она несколько вытянула губы, пошевелила ими одна об другую с лёгким причмоком будто намереваясь поцеловать, и вдруг, схватив Олежку поперёк тела, подтянула его к себе, уложила, утопив лицом между своих грудей. Прижала за затылок, поглаживая по волосам. Он, поняв это по-своему, тут же затрепетал губами, с внутренних сторон грудей, под ними и между них. Отчего Лиза задвигала бёдрами, и прижав его сильнее, стала водить сверху по грудям и вокруг сосков концами Олежкиных косичек.

В двери тихо постучали. Не дождавшись ответа, стукнули громче, настойчиво, ещё и ещё. Совершенно "выпавшая" Лиза продолжала блаженствовать, абсолютно игнорируя стоящих за дверями подруг, сама пребывая словно в ином изменении. Наконец Вероника, при полном отсутствии у неё и зачатков тактичности, приоткрыла двери и засунулась головой в комнату. Лиза, сладостно дыша, лишь кивнула ей, и словно ничего не видя скользнула томным взглядом по заглядывающим через полуоткрытую дверь другим девчонкам.

Видя что гостья проснулась, и явно достаточно давно, те нерешительно зашли, но не посмели шагнуть далее полуметра от дверей, лишь наблюдая, а может и беря на заметку что-то из того, как Лиза делает себе удовольствие.

Между грудями у неё был виден только Олежкин затылок и часть макушки. Он поворачивал лицом, что-то там делая, отчего Лиза сладко потягивалась, вздрагивала и слегка извивалась, двигая плотно сжатыми бёдрами. Она лежала на спине, он - на животе, и оба были прикрыты одеялом чуть выше колен. У Олежки подол пеньюара задрался до середины попы, и ярко бросались в глаза такие белые, хоть и достаточно исполосованные сзади бёдра на фоне чёрных чулок и идущих вдоль ляшек резинок с застёжками. Красная середина трусиков выделялась на фоне разноцветных от рубцов распухших ягодиц.

Беря одну или другую Олежкину косичку, Лиза то пропускала волосы меж пальцев, роняла их, и они, рассыпаясь, падали на грудь; или брала её около конца и водила, едва касаясь, по грудям, также то одной, то другой косичкой, по правой или левой груди. Другой же рукой она непрестанно ласкала Олежку по волосам, пропуская и пересыпая их между пальцами, почёсывая ему голову. Девки уставились на эту сцену так, будто им было невдомёк, что это за такое чудо происходит.

- Леда и лебедь! - совсем тихо но вполне отчётливо, не в силах скрыть очень ядовитой злой насмешки, шепнула, хихикнув, Марина, наклоняясь к Лере. - Леда, ласкающая лебедя!

Олежка расслышал. Страх противным холодным червяком зашевелился у него в груди, спускаясь куда-то по животу. Что станут делать с ним другие хозяйки, особенно Вероника, раз они удостоверились что эта госпожа питает к нему большее, чем он достоин, благорасположение? Олежка даже перестал шевелить губами. Лиза посильней нажала ему на голову, требуя не останавливаться.

- Вижу, ночка была бурной! - Женька показала глазами на кое-как брошенные страпоны, сдвинутую накидку кресла, немного волнистый ковёр и валяющуюся на полу трость. - Впрочем, у нас тоже не было скучно, - она потёрлась бедром о попу Вероники. - Кстати, Лиз, вроде ты была согласна трахнуть меня своим дилдаком? Не хочешь прямо сейчас?

- Не откажусь, - томным голосом пропела Лиза.

- Его надо хорошенько протереть. После жопы, - подала совет Вероника.

- Тогда, Лиз, я его подготовлю? Тогда и займёмся? - и Женька, намочив специальным средством тряпочку, тут же стала обтирать этот "ствол".

Медленно, словно нехотя, или не желая расставаться с Олежкой, Лиза за волосы перенесла его голову со своей груди на подушку. Блаженной жмурясь, потянулась. Вздрогнула под конец. Затем вдела ноги в петли страпона, придала его обратной стороне нужное положение. Затянула ремешки. Женька встала у края дивана, опёршись руками о диван и табурет и широко расставив ноги. Большие губы между широченными ляжками уже совершенно намокли, соки страсти висели каплями на волосах между ног.

Олежку совершенно не интересовало начавшееся событие. В самый первый день на даче он достаточно насмотрелся на то бесновище, что устроили меж собой девчонки в предбаннике; также, когда он в прошлую ночь был доставлен в спальню, они выделывали при нём то же самое, и ещё поболее того.

Зайдя к Женьке сзади, Лиза провела ладонями ей по бёдрам. Сначала снаружи, затем, от колен и снизу вверх, по задним сторонам. Женька вздрогнула, задвигала ляжками. Ещё больше выдалась назад и нагнулась ниже. Большие губы, столь хорошо видные, набухли, даже отвисли, слизь с них только что не капала на пол. Лиза гладила ей внутренние стороны бёдер, в промежности между губками и ляжкой. Женька уже начинала ноюще стонать.

- Может тебя ещё и в попку ахнуть? - срывающимся от учащённого дыхания шёпотом с хрипотцой спросила Лиза.

- Только не этим бревном. Если, то попозже, чем-нибудь поменьше, и перед тем надо будет сделать две клизмы, - таким же сиплым от страсти и предвкушения новых ощущений голосом выдохнула Женька.

- Понравились клизмы? - со смешком спросила Вероника.

- Есть какая-то непередаваемая приятность. Особенно в самом начале. А что? - полуобернулась через плечо Женька. - А это бревнище, - обратилась она уже к Лизе, - если в задницу, то только вон ему. У него уже жопа развалена - целая труба!

- Труба геликон! - подхватила Марина.

- Туннель! Паровоз заедет!

- Даже пароход! - кривлялись девки.

Лиза несколько присела, сгибая колени. Одной рукой подняв и направляя страпон, второй она гладила подругу по лобку, перебирая там волосы. Просунула конец страпона в жадно приоткрытую абсолютно мокрую щёлку между Женькиных ног. Делая лёгкие толчки тазобедренной частью, стала выпрямлять ноги, углубляя страпон во влагалище.

Женька потянулась плечами. Нарастающий стон, переходящий в какой-то рёв, вырвался у неё из груди. Переступая и переминаясь ногами, она задвигала вперёд и назад ляжками, извиваясь, завертела попой. Приседая, насаживалась глубже на страпон. Лиза засунула его почти полностью, и, теребя Женьку за клитор, двигала этот "ствол", вынимая его наполовину и сильно, с шумным, иногда рычащим, выдохом, вгоняя. Своей обратной стороной во время фрикций страпон массировал Лизе клитор, специальными выступами и неровностями проникал между губками, и чтобы усилить приятные ощущения, она убыстряла и усиливала толчки, делала кругообразные движения, крутя и "ствол" в пизде у подруги.

Девки глазели вовсю, не отрываясь. Кое-кто из них уже начали мастурбировать в промежности. Марина даже нетерпеливо приплясывала на месте. Возможно, они и сами не прочь были б, чтобы их оттрахали такой игрушкой. Вероника ныла через нос - казалось, она кончала только от вида происходящего и тех удовольствий, что получала Женька.

А у Лизы, казалось, инстинкты и жар желания затмили разум. С дикими вскриками она аж подскакивала, вбивая страпон, точно так же, как ночью волохала Олежку. Ни она, ни Женька не обращали внимания на глазеющих подруг, и уж тем более на находящегося совершенно рядом с этой свалкой Олежку - раб для них был не более чем пустое место.

Женька кончила. Она даже запрыгала на месте, стараясь насадиться поглубже. Лиза задёргалась, вдавая в неё посильнее. И совсем скоро, возможно от того, что доставила такое удовольствие подруге, и сама запрыгала от скручивающего, словно в судорогах, оргазма.

Обе девушки почти разом рухнули на диван, чуть не придавив прижавшегося к самой стене Олежку. Возможно, они его и не заметили, даже забыли о его нахождении тут - настолько были во власти отголосков ещё сотрясающего их оргазма.

- Если рай и существует, то выглядит он наверное как-то так, - слабым от внутренней неги голосом как бы сама себе произнесла Женька.

Лиза самодовольно и одновременно похотливо улыбнулась - здесь оценили её способности в роли "мужчины".

Задрав ноги, Лиза сдёрнула с себя страпон. Женька ладонью приподняла и нежно огладила ей грудь.

- Может ещё чуток покувыркаемся? Здесь, на диване? В "миссионерской" позе например? - и только сейчас она обратила внимание на прижавшегося к стене Олежку. - А ты чего здесь всё ещё делаешь? Разлёгся как старая барыня! А ну геть! - подкрепив окрик могучим подзатыльником, Женька рванула его за косичку. - Брысь с дивана! Швыдче! Брысь, брысь! Или действительно решил, что стал уже нашей "сестрёнкой"? - девушка за волосы швырнула Олежку поперёк постели, больно шлёпнула, и схватив за ноги, спихнула на пол. Он, сначала упав на руки, затем кувырнулся, и перевернувшись другим боком, грохнулся на ковёр. Женька отпихнула его подальше ногой.

Олежка отпрянул ближе к окну и там встал на колени. Девки, за исключением Вероники, покинули комнату - как сказала Лера, надо торопиться готовить гуся, сейчас его следует на часок переместить из солёной в обычную воду. Впрочем и Вероника, не найдя в дальнейшем ничего интересного для себя, вышла, перед этим зачем-то сунув Олежке под нос кулак.

Обнимаясь, Лиза и Женька тесно прижались друг к другу. Обе девушки сначала "пробежались" губами по лицам друг друга. Целуясь в губы, стали тереться грудями, взаимно тискаться за бёдра и ягодицы, залезать в промежности, поглаживая друг дружке большие губы и низ попы. От чего, возбудившись, дыша с прихрипом, Лиза проникла сперва одним пальцем, затем двумя, а после и всеми четырьмя в Женькино влагалище. Задвигала ими, в то же время большим пальцем вначале щекоча, и далее, нажимая всё сильнее, принялась массировать ей то клитор, то точку "G". Запрокидывая голову, Женька запищала, переходя на всё усиливающиеся ноты, в стоны и вскрики на разные лады. В такт движениям Лизиной руки она задвигалась ей навстречу, суча бёдрами, сжимая их. Затем точно так же проникла во влагалище к Лизе, делая те ж движения. Обе девушки буквально взревели. Обнимаясь свободной рукой, они целовались взасос, губы в губы, и во всё более ускоряющемся темпе ублажали друг дружку, хрипя и взвизгивая от наслаждения, выписывая немыслимое вращение во всякой плоскости бёдрами и тазобедренной частью тела. Соприкасались ногами, то одна, то другая закидывала бедро на ляжку подруги, прижимались грудями, животами... Казалось, они срослись и больше уже не смогут вытащить руку одна из другой.

Привлечённые этим шумом, остальные девчонки, видимо закончив свои подготовительные хлопоты на кухне, уже через несколько минут после ухода Вероники проскользнули обратно в комнату, и теперь тихонечко стояли, сгрудившись, у стены около дверей, наблюдая, что выделывают их слившиеся в бешеном экстазе, спутавшиеся в какой-то немыслимый клубок подруги. Даже они, уж привычные ко всему, с каким-то диким удивлённым восторгом смотрели на это сумасшествие, на эту игру безумия страсти. Казалось, меж их телами вот-вот полыхнёт столб огня до небес и выше. Вероника, не в силах удержать себя, принялась мастурбировать.

И только Олежка, стоя на коленях и потупя взгляд уставившись в пол, старался не обращать внимания на это беснование. Присутствуя при этом против собственной воли, он вынужден был хоть в моментах созерцать и осознавать происходящее.

Вдруг Женька, дико, как-то по особенному вскрикнув, отстранилась взад.

- Оойууу-ййыыый! Аааааа! - первое время она не могла ничего сказать членораздельно, а только вскрикивала как безумная. - Страп!... Страп!... Трахни... страпом!... - наконец сумела выкрикнуть отрывистыми словами.

- Дай... Не дотянуться... - сквозь шумное дыхание свистяще прошелестела Лиза.

Лера метнулась, и схватив с табурета этот страпон, сунула его в беспомощно болтающуюся в воздухе, точно что-то вслепую ищущую, руку подруги. Лиза выдернула вторую руку, всю в свисающих с пальцев слизистых выделениях из Женькиного влагалища, точно так же выглядела рука и у Женьки. Перекатилась на спину, задрала ноги так, чтобы приподнялась и поясница, и оказалась лежащей только на лопатках. Одела и пристроила страпон. Поворачиваясь то на один, то на другой бок, поудобней подтянула, и затянула ремешки. Затем повернулась к уже готовой, лежащей на спине и широко раскинувшей ляжки Женьке. Легла на неё сверху. Сама Женька раздвинула наружные губы, и взяв за головку страпона, направила его к себе в пышущую жаром желания раскрытую щель.

Бёдра Лизы в этот момент находились около Женькиных колен - настолько длинен был страпон. Толчком пропихнув его головку подруге во влагалище, она, делая частые толчки тазом, короткими рывками стала наползать на неё всё выше и выше. Страпон исчезал, входя Женьке в лоно. Та извивалась и подкидывалась тазобедренной частью, сжимая и напрягая ягодицы.

- Проткнёт её там... Внутри, - остерегающе, и вместе с тем восхищённо одним дыханием прошептала Вероника.

Но Лиза, даже сжигаемая страстным желанием, и сама знала, кому на какую глубину, и куда, можно запихнуть этот страпон. Во всяком случае Олежке в попу она вгоняла его целиком или почти целиком. Но с рабом не пристало церемониться, а Женька, в случае чего, приостановит проникновение глубже нужного.

Продолжение следует...