Яблоки. Окончание

Как распорядиться внезапно образовавшимся незапланированным выходным Веня пока не решил. Он колебался, дел по хозяйству, как водится хватало с избытком,, чем именно заняться в доме всегда найдется было бы желание время и деньги... Вот теперь первое появилось со вторым же, как обычно была засада... Деньги это ведь штука такая, сколько не вкалывай их всегда не хватает.

Нет, конечно заветная заначка у Вени, как и у любого хозяйственного мужика имелась. Как же без нее, Без заначки никак. Причем не в с каждым днем все больше и больше обесценивающихся "деревянных", а как и положено в свободно конвертируемых "вечно-зеленых". Но, так то же на дело...

Была у Вени "хрустальная" мечта.

Он так часто рисовал у себя в голове эту картинку, что она уже практически стала частью его самого...

Знакомый до гвоздика, насквозь родной дом под новой красной кровлей. Цветущий яблоневый сад и светловолосая голубоглазая девчонка на высоком крыльце, чем-то неуловимо похожая на Настю...

Но ведь уже давно известно, что, как говорят на Востоке даже самый длинный путь в тысячи ли все равно начинается с первого шага.

Тягу к восточной философии Веня подцепил еще в армии. Их инструктор по рукопашному бою старшина второй статьи Копылов, большой фанат всего восточного, от мордобоя до философии подходил к порученному ему командованием делу с душой и щедро делился своими знаниями вколачивая в бестолковые головы непутевых салаг непростую науку выживания. Этот долгий. тяжелый, а зачастую и весьма болезненный процесс старшина обильно сдабривал забористыми матами вперемешку с витиеватыми восточными мудростями...

Вот с тех самых пор Веня и полюбил Восток. На его книжной полке "Тихие заводи" и "Путешествие на запад" соседствовали с трактатами Конфуция и Сунь-цзы... Фанатом он так и не стал но интерес к данной тематике был прочным и довольно устойчивым.

И вот так, в полном соответствии с духом Востока Веня не спеша приступил к воплощению своей мечты. Начать решил с самого простого но и естественно самого насущного. С крыши.

Уж очень хотелось ему перекрыть ее не обычным шифером или даже оцинковкой, а той самой штукой, что упорно рекламировали по телевизору. "Под надежной кровлей и жить приятнее. Крышу надо было крыть ондулином". Именно ондулин и стал тем самым первым шажком к началу воплощения мечты. Но при этом весьма не дешевым. Вот Веня и копил складывая бумажку к бумажке потом заработанные баксы в свою секретную заначку.

Процесс накопления, как и следовало ожидать протекал ни шатко ни валко, деньги требовались всегда и всюду, так что откладывать удавалось далеко не с каждой получки. Ну, а периодически начинающую протекать крышу приходилось, как всегда латать подручными средствами.

Крыша крышей, но были дела и понасущнее.

Дело в том, что старой компостной ямы уже давно не хватало. Неделю назад Веня и начал было рыть рядом со старой новую но его, как обычно что-то отвлекло и процесс замер на стадии полуготовности.

Вроде и осталось всего ничего, но как это часто бывает 

все руки не доходили. Уже довольно глубокая яма так и стояла, ожидая своего часа прикрытая от дождя обломанным по краям куском старого, дырявого шифера. От мелкого дождичка защита вполне достаточная но от вот ливня...

Так что, тянуть не стоило, первый же мало-мальски серьезный дождь превратит дно ямы в топкое болото. Потом эту слякоть зачудохаешся ведрами вычерпывать... Так, что яма это дело первоочередное.

А может все-таки ну его. Стояла яма неделю, и еще немного постоит.

А самому прихватив с собой загашник взять Настю и смотаться на обувной склад, что разместился в старом ангаре рядом с из мастерской.

Зойка-кладовщица, работающая на этом складе недавно сказала, что к ним только, что завезли большую партию финской обуви, а Настя ему уже все уши ему прожужжала, что ее старые сапоги совсем уже износились, менять пора. Вот пусть и присмотрит себе какие понравятся. А заначка... Ну, заначку-то он восстановит. За этим дело не станет.

Или все-таки яма?

Вот так погруженный в мысли о делах насущных Веня петляя между старыми кирпичными заводскими складами выбрался на узкую безлюдную улочку ведущую прямо к его дому. Но только не с той стороны с которой он с утра покинул свой дом, а с противоположной. Там в заборе была маленькая, неприметная калитка ведущая в сад.

— Здрасьте.  — Обезличенно буркнул Веня и прибавил шагу.

Собеседница соседки тети Клавы обернулась и Веня тут же принялся внимательно изучать плотно укатанную в грунт щебенку под своими ногами. Смотреть в глаза Людочки Левашовой не хотелось категорически.

Вот странно, вроде ничего такого между ними тогда и не было, никаких обещаний он не давал, обязательств на себя не брал, а на душе все одно тошно и муторно. Как-будто подлость совершил. Сам себе противен до отвращения.

Благо до спасительной калитки оставалось совсем недалеко и Веня сс негромким стуком захлопнув ее за своей спиной с облегчением вздохнул. Дома...

Эта нечаянная встреча весьма основательно выбила его из колеи. Ну, вот не задался день. Как с утра все наперекосяк пошло, считай весь день насмарку.

Веня св сердцах сплюнул и направился к дому.

"Все-таки яма" — промелькнуло у Вени в голове при взгляде на уже начавшую оплывать внушительную кучу выкопанной земли с косо торчащей из нее штыковой лопатой.

Присыпанная красноватым гравием тропинка тянувшаяся между яблонь прямиком вела его к задней, выходящей в сад двери довольно просторной террасы.

Он шел по этой тропинке, а деревья казалось тянули к нему свои иссохшие сучья, как изможденные тяжким недугом больные тянутся к тому, кого считают своей, последней и скорее всего тщетной надеждой на спасение. Сад медленно умирал но он как-будто все еще на что-то надеялся...

Замок тихо щелкнул и дверь на террасу приоткрылась.

Веня еще помнил те благословенные времена, когда двери в их городке в дневное время практически не запирались. А зачем? Все вокруг свои. Увы но эти времена уже канули в Лету. На смену прежнему размеренному укладу пришли новые времена и напуганные их диким, бесшабашным разгулом 

обыватели спешили поскорее закрыться на все возможные замки и запоры.

Потому и доходы фирмы на которой трудился Веня Стрельцов росли стабильно и неуклонно.

Преодолев террасу он осторожно приоткрыл дверь в дом и вошел. Веня старался не шуметь, пусть Насте сюрприз будет

Вот только Веня совсем позабыл древнюю, как мир истину. О том, что человеку стоит опасаться собственных желаний. Они ведь имеют дурную привычку сбываться. Правда не совсем, а порой и совсем не так, как он на это рассчитывает.

Вот и в этот раз нежданный сюрприз поджидал самого Веню...

Первое что услышал Веня едва переступив порог родного дома были такие хорошо ему знакомые, страстные стоны Насти.

Она вообще была весьма темпераментной и довольно шумной в постели. Вене это всегда так нравилось.. Вот и сейчас судя по тональности ее громких стонов до кульминации оставалось совсем недолго... Вот только он-то был здесь. А кто тогда находится с Настей?

Неужели?..

Уже не обращая внимания на производимый им шум Веня рванулся в комнату из которой и доносились эти неправильные звуки.

Он резко распахнул дверь и застыл пораженный открывшейся ему картиной.

Настя. Его Настя в закатанном до самых подмышек обтягивающем платье кричащей леопардовой расцветки оперевшись руками о стол стояла посреди комнаты и со стонами ритмично раскачивалась в такт энергичным толчкам пыхтящего сзади от усердия худосочного парня явно неславянской наружности.

Гаденыша Веня признал с первого взгляда. К его величайшему удивлению любовником его жены оказался тот самый давешний чеченец с которым они схлестнулся взглядами возле ларька с сигаретами

Теперь Вене стало ясно откуда появилось то самое непонятное тогда узнавание промелькнувшее в. насмешливых глазах чеченца. Сученок сразу узнал. его. Узнал и втихую потешался над рогатым мужем... Ну, сука...

Аслан смачно шлепнул по раскачивающейся перед ним женской ягодице и усилил напор. Второй раунд уже подходил к концу но довольствоваться достигнутым парень не собирался. Его молодое, полное сил тело все еще требовало разрядки. Шлюха сказала, что ее рогатый муженек вернется довольно поздно, так что Аслан вполне еще успеет разок-другой дать ненасытной шалаве на клык.

От столь приятных мыслей молодого горца отвлек довольно громкий посторонний звук донесшийся со стороны двери.

Аслан резко обернулся и ошеломленно уставился на застывшего в дверном проеме того самого рогатого мужа.

Но как? Он же уехал. Аслан своими собственными глазами видел, как этот баран укатил на той оранжевой шахе...

— Кег (Жопа чеченск.) — Сквозь зубы процедил горец и оттолкнув стонущую Настю рванулся к висящей на спинке стула кожаной куртке и сунул руку в карман.

Ладонь привычно сжала прохладную рукоять ножа.

Выдернув нож из кармана Аслан сразу же почувствовал себя гораздо увереннее. Пусть даже без штанов но с оружием в руках настоящий мужчина уже не может считаться голым.

Палец одним движением утопил знакомую кнопку. Пружина звонко щелкнула и стальное лезвие грозно встало на боевой взвод...

Ох не вовремя э этот русак вернулся домой. Ну, ничего сейчас Аслан укажет ему его истинное место. Этот шелудивый пес будет молить о пощаде и 

ползать на коленях перед настоящим мужчиной, а иначе он его на куски порежет.

Аслану к крови не привыкать. На самом деле прирезать человека не сложнее чем барашка зарезать....

Ему уже приходилось убивать.

Первая взятая жизнь это, как первая женщина. Не забывается никогда. Вот и Аслан помнил все до мельчайших деталей...

Они вломились в тот дом на окраине вовсе не за деньгами. Да и какие могут быть деньги у одинокого старика пенсионера. Остатки нищенской пенсии? Любой ларек на рынке приносил им за пару часов больше чем все что они тогда взяли... Единственной стоящей вещью, что они нашли в той нищей хибаре были медали и ордена висевшие на потертом пиджаке хранившемся в стареньком платяном шкафу.

Награды Салман довольно выгодно сдал рыночному барыге Мураду, тот обычно никогда не интересовался происхождением вещей, что тащили ему на продажу.

Аслан оставил себе на память, как талисман только одну медаль. "За Отвагу". Она была ему знакома еще с самого детства. Именно такая медаль сверкала на груди дедушки Шамиля, когда он одетый в парадный пиджак и черную каракулевую папаху прихрамывая степенно выходил на единственную улицу их села. И всем вокруг стразу было видно, что по улице идет истинный воин.

Добыча их не интересовала, Салман их привел совсем за другим... Просто он посчитал, что настала пора приучать подросших волчат к живой человеческой крови.

В тот раз была очередь Аслана.

Он помнил все... И тот булькающий хрип вырвавшейся из горла, когда вдавленное в морщинистую шею лезвие медленно ползло в сторону вскрывая старческую глотку. И полные ненависти глаза...

Тот русский старик был первым, но он наверняка не будет последним. Скоро Аслан вернется домой, а уж там, в Грозном он легко сможет пополнить свой счет.

Картинно, как это делали герои из бесчисленных боевиков виденных им на экранах рыночных видеосалонов он начал лезвием ножа выписывать в воздухе замысловатые фигуры пытаясь нагнать побольше страху на неподвижно замершего перед ним русского.

Вот только жизнь от киношной показухи отличается довольно разительно.

Навыки вбитые в новобранцев старшиной второй статьи Копыловым сработали безукоризненно.

Нелепые пассы ножом Веню особо не впечатлили. Бывший морпех привычно, как на тренировке перехватил руку с ножом и резко вывернул ее в сторону и вверх.

Скривившись от внезапно пронзившей плечо и запястье острой боли молодой чеченец пронзительно вскрикнул.

Выскользнув из разжавшихся от боли пальцев нож серебристой рыбкой сверкнув в воздухе нырнул вниз и с легким стуком воткнулся в пол.

Веня дернул захваченную руку вверх и у чужака не осталось другого выхода кроме, как рухнуть на колени перед взбешенным увиденным Веней.

Ярость застилала глаза, привычная к постоянной возне с железом остававшаяся свободной ладонь сжалась в кулак.

Вновь встретившись взглядом с неверящими глазами чеченца Веня ударил...

Твердый, как камень кулак с размаху врезался в искаженное болью и страхом лицо гаденыша.

От мощного удара чернявая голова безвольно мотнулась назад. и парень бы наверное упал на пол но вторая рука крепко сжимаемая Веней удержала его на месте.

Но Веня и не думал 

останавливаться, его кулак снова и снова превращал гордый профиль горца в кровавое месиво...

Аслан только и мог, что хрипло сипеть.

В какой-то момент, когда Веня прервался чтобы перевести дух давящийся кровью из разбитого носа и рта Аслан успел прохрипеть.

— Не убивай, брат...  — Брат? Это окончательно вывело Веню из себя и он выпустив руку чужака и отступив на шаг, что было сил пробил ногой по яйцам стоящего перед ним на коленях героя-любовника.

Парень жалобно вскрикнул и прижав обе руки к пострадавшему органу рухнул на пол скорчившись там в позе эмбриона.

Но Веню уже было не остановить, на смену кулакам пришли ноги. Раз за разом он принялся с остервенением пинать вздрагивающее под его ударами беспомощное тело.

— Что ты делаешь? Прекрати немедленно! Ты же его убьешь!!!  — Вышедшая из оцепенения Настя набросилась на мужа и с бешенной скоростью замолотила сжатыми кулачками по его широкой спине.

"Любовника защищает дрянь" — промелькнуло в голове у Вени и он раздраженно отмахнулся рукой от налетевшей на него жены, как от назойливой мухи.

Сзади раздался грохот упавшего на пол стула и тут же последовавший за ним пронзительный женский крик резко оборвавшийся после глухого удара... И тишина. Всепоглощающая, не сулящая ничего хорошего мертвая тишина.

Шестым чувством почуяв, что именно он там увидит Веня медленно обернулся.

Изломанной куклой Настя неподвижно лежала на полу возле швейной машинки. Ее голова безвольно замерла в паре сантиметров от выступающей фигурной завитушки литой чугунной станины, а из-под рассыпавшихся в беспорядке белокурых волос уродливой кляксой во все стороны медленно расползалось жуткое, пятно темной, багровой крови.

Ее ноги были широко разбросаны в стороны, а высоко задранный подол эластичного платья оставлял открытой уже начавшую терять цвет обнаженную промежность.

Среди блеклых складок была видна белесая струйка тонким ручейком стекавшая вниз.

Казалось чужое семя торопливо спешит, как можно быстрее покинуть ставшее вдруг неживым тело.

А то, что жизнь уже навсегда покинула это еще буквально только что полное сил тело сомнений не вызывало.

Об этом буквально кричало все. И неестественная, какая-то неправильная поза, живые так не лежат. И полная, абсолютная неподвижность.

Но даже не это было главным. Глаза.

Широко раскрытые, невидяще уставившиеся в потолок, уже затянувшиеся мутной пеленой смерти казалось бы так хорошо знакомые, но вдруг ставшие совершенно чужими голубые глаза.

Жизнь покинула их, ушла навсегда в неведомые дали оставив вместо себя лишь опустевшую бренную оболочку.

Веня смотрел на застывшее тело мертвой жены и не мог поверить в произошедшее.

Нееет. Так не бывает. Так не должно быть. Это не правильно. Этого просто не может быть. Он же не хотел.

Почему все так?

Сумбур в голове мгновенно рассеялся когда за спиной послышалась громкая возня.

Веня резко обернулся.

Стоящий на четвереньках чеченец с ужасом переводил взгляд выпученных глаз с неподвижного тела Насти на оцепеневшего и от этого еще более страшного Веню и обратно.

В это момент видимо инстинкт самосохранения все же взял верх и незадачливый любовник бешено перебирая конечностями и на ходу пытаясь подняться, что было сил рванул 

к двери.

Сознание не успевая вовремя проанализировать стремительно меняющуюся ситуацию и на место спасовавшего разума встали древние, как сама жизнь инстинкты.

Инстинкты охотника. Убегает значит дичь. Раненая дичь. А подранка надо добрать.

И как всегда инстинкт опередил разум. Для того наверное он и создан, чтобы в экстренной ситуации не терять бесценное время на длительные раздумья. в ущерб быстроте действия. Осознание того что врага в любом случае живым отпускать нельзя придет гораздо позже. Ведь гордый горец никогда не забудет пережитого унижения и ни за что не успокоится не отомстив.

Рука сама метнулась к торчащему из пола ножу. Выдернув его из половицы накачанный адреналином Веня одним мощным движением отправил нож в короткий полет возвращая его хозяину.

Навыки намертво вбитые старшиной Копыловым вновь сработали безукоризненно, нож угодил именно туда куда и учили.

Отточенная заботливой рукой до бритвенной остроты хищная сталь легко вспоров податливую плоть глубоко вошла в сердце практически мгновенно прерывая жизненный путь так и не состоявшегося грозного воина Ичкерии.

Мир закружился вокруг Аслана и багровая пелена упала на глаза... И когда он уже был готов переступить зыбкую грань бытия его гаснущего навсегда сознания коснулся прилетевший откуда-то из-за Кромки знакомый булькающий хрип "Наконец-то. Дождался".

И тогда в свой последний миг на этой Земле Аслану по-настоящему стало СТРАШНО,

Веня смотрел на распластанные на полу тела и не верил в происходящее. Нет. Этого просто не может быть. ЭТО не может происходить с ним. Все произошедшее казалось каким-то дурным сном. Ночным кошмаром. Ему казалось что вот-вот и это жуткое наваждение развеется, как дым стоит только подуть легкому ветерку.

Но разум подсказывал, что никакой это не сон, не кошмар, не морок, а самая что ни на есть кошмарная реальность. Реальность оказавшаяся пострашнее любого ночного кошмара.

Все уже произошло и при всем его желании изменить ничего уже невозможно.

Веня вновь посмотрел на бледное лицо Насти застывшее в обрамлении плавающих в крови белокурых волос,. Его глаза снова встретились с мертвым взором ее потухших глаз и не выдержав этого взгляда он спрятав в ладонях лицо медленно опустился на пол рядом бездыханным телом жены.

Сколько он так просидел Веня не знал. Наверное долго... А может и нет. Время для него в этот момент значения уже не имело.

Но как бы там ни было он постепенно начал приходить в себя. Шок от случившегося немного отступил, адреналиновый шторм в крови уже спал...

А в мозгу все более настойчиво пульсировала одна и та же мысль "ЧТО ДЕЛАТЬ".

Первым желанием было встать и подойдя к телефону и вызвать ментов.

Тюрьмы Веня не боялся. В стране где сидельцев всегда хватало с избытком зарекаться от сумы или тюрьмы по меньшей мере наивно. Вот только...

Веня бросил взгляд на неподвижное тело чужака.

Не будет никакой тюрьмы. И суда тоже не будет. Не доживет он до суда. Сородичи убиенного этого не допустят. И стены СИЗО им в этом вовсе не помеха. Да, что там говорить. Менты сами, наперегонки 

друг с другом бросятся сдавать его им с рук на руки. Причем за недорого...

Страха не было. Вот только умирать тоже можно по-разному. О звериной жестокости детей гор Веня был наслышан более чем достаточно. Так, что процесс умирания может затянутся надолго и оказаться весьма и весьма болезненным... Уж лучше самому.

Прикрыв за собой дверь Веня вышел в сад и сразу направился в сторону сарая в котором хранилась всякая хозяйственная мелочевка. Именно там находилось то, что ему было нужно.

Зайдя внутрь он сразу увидел небольшой моток альпинистского репшнура висевшего на вбитом в стену гвозде.

Сняв веревку Веня осмотрелся подыскивая подходящее место. Хотя чего тут думать. Конечно же яблоня. Растущая в глубине сада старая яблоня. Наверное самое старое дерево в саду. Дерево-патриарх. Сердце сада. Его суть.

Веня помнил его с самого детства. Еще будучи мальцом он любил забираться на него и удобно устроившись на развилке ствола свесив ноги с наслаждением грызть истекающее сладким соком краснобокое яблоко. Почему-то яблоки именно с этого дерева всегда казались Вене самыми вкусными и сочными. А может так оно и было...

Веня смотрел на знакомую с детства развилку. Чуть выше человеческого роста ствол раздваивался,. Одна часть ствола продолжала тянуться к солнцу, а вторая уходила вбок почти параллельно земле

Выглядит прочно. Должна выдержать. Жаль, что он стремянку из сарая забыл прихватить. Придется опять туда идти. Или может табуретку с террасы принести...

Веня провел ладонью по грубой, шершавой коре, взглянул на сук, на веревку в своей руке. Подняв голову посмотрел на плывущие в низком, осеннем небе густые облака... Вдохнул свежий, холодный воздух.

Как же жить-то хочется. Как хочется дышать полной грудью пьянея от свежести чистого воздуха. Ощущать на лице дуновение осеннего ветра, слышать шум дождя, видеть эту бесконечную синь над головой... Каждой своей частичкой впитывать в себя весь этот безбрежный и прекрасный мир.. Жить... Просто быть...

Жажда жизни-воистину основной инстинкт всех живущих каждой клеточкой молодого, здорового организма противился приближающейся смерти.

— Веня! Ты чего там застыл?  — Знакомый голос раздавшийся от калитки вернул его к действительности.

Веня обернулся. На улице, держась рукой зв калитку замерла тетя Клава. А за ее спиной маячила знакомая фигурка Людочки Левашовой.

— Вень, а Настя дома?  — продолжила Клавдия.  — А то мне тут халатик из Венгрии привезли. С перламутровыми пуговками. Красивый. Но размер не мой. К сожалению.- Гордо колыхнув пышным бюстом. притворно вздохнула соседка.- А вот Настьке твоей в самый раз будет. И просят недорого.

— Ее нет.  — Стараясь не смотреть на женщин буркнул Вениамин.

— А когда вернется?  — Не унималась деятельная соседка.

— Никогда.  — Обреченно пробормотал Веня.

— Вот чуяло мое сердце, что добром все это не кончится. Сколько раз я ей талдычила. Не доведут тебя эти чурки до добра. Все как об стену горох.. Все-таки сбежала...

Веня непонимающе уставился на тетю Клаву.

— Ты главное сильно-то не убивайся. В жизни оно всяко бывает. Может оно и к лучшему.  — продолжала вещать тетя Клава.  — Переболит. Перегорит.  

Глядишь и встретишь кого — Клавдия искоса бросила быстрый взгляд на настороженно замершую и буквально обратившуюся в слух Людочку Левашову.  — А там и детишки пойдут. Все, как у людей будет.

— Вень. Если чего помочь надо. По дому прибраться, сготовить чего. Ты скажи.  — Не выдержав вставила Людочка.

Из динамиков проезжавшей мимо машины улицу огласил уже давно набивший оскомину шлягер "Американ бой уеду с тобой. Москва прощай.."

Веня посмотрел на женщин, на старую яблоню, на небо, на выскользнувшую из ослабевших пальцев веревку гадючьим кольцами свернувшуюся у ног... На косо торчащую из земляной кучи лопату, на дверь в дом...

Как же хочется жить...

Ночь выдалась на редкость темной и безлунной. Густые облака почти сплошь заволокли низкое небо так что даже звезд не было видно. А прячущаяся за ними Луна лишь изредка озаряла ночную Землю тусклым, мертвенным светом...

Настю Веня похоронил под яблоней. Той самой.

Чужака же он закопал в в незаконченной компостной яме в дальнем углу сада. Ему показалось, что так будет правильно. не гоже им рядом лежать. Каждому свое.

Из вещей покойника Веня сохранил только потертую медаль "За отвагу" выскользнувшую на землю из охапки тряпья которую он тащил чтобы утопить их в отхожем месте.

Веня не смог ее выбросить. Когда он поднял с земли медаль ему вспомнились пропавшие награды деда...

Завернув медаль в чистую тряпицу Веня до поры схоронил ее в укромном местечке на чердаке.

Версию о том, что Настя сбежала с очередным любовником на Кавказ, озвученную Клавдией соседи приняли на веру сразу и без лишних вопросов. Тем более, что слухи о Настиных предпочтениях и похождениях уже давно были общеизвестны и служили одной из любимых тем в пересудах местных кумушек не упускавших случая перемыть все косточки этой "бесстыжей шалаве". Лишь только Веня до самого последнего момента пребывал в блаженном неведении о выкрутасах собственной жены. Муж как водится всегда узнает обо всем последним.

Менты же верные незыблемому принципу "нет тела, нет дела" нагружать себя лишней работой вовсе не спешили.

Но вот земляки Аслана дело совсем иное. В любое другое время они бы землю носом рыли в поисках сгинувшего сородича. В любое, но только не осенью девяносто четвертого.

Им попросту было не до этого. Уже слишком многие из них, как вставшие на крыло перелетные птицы стремились на юг, в горы. Туда, где день ото дня набирая обороты и пожирая все больше и больше человеческих жизней неумолимо раскручивался кровавый маховик Первой Чеченской.

Еще до начала зимы, до того как первые "белые мухи" закружились в своем вечном танце над погрузившейся в сон холодной землей Людочка Левашова перебралась в опустевший дом Вени.

А через год у них родилась дочка, на удивление светловолосая и голубоглазая.

Старый яблоневый сад с того самого дня словно начал оживать. Уже следующей весной на иссохших и казалось-бы уже мертвых сучьях тут и там проклюнулись зеленые листья, а той-же осенью упругие, напоенные живительными соками ветви низко клонились к земле под тяжестью 

усеявших их сочных, наливных яблок.

И вот, что странно ни одного червивого среди них не было.

КОНЕЦ.