На первый-второй рассчитайсь! Первая. Глава Первый анал больно

Вступление

Мои первая и вторая супруги проживали в Москве. И недавно побывав в столице, проезжая по некоторым знакомым местам (которые, конечно же, очень сильно изменились по сравнению с тем, какими они были 20-25 лет назад), всплыли в памяти воспоминания, которыми захотелось поделиться и сохранить не только в оперативной памяти, но и на физическом носителе (прошу прощения за технические термины, но в наш просвещенный век думаю, что мою мысль все поняли).

Первая

- Какие самые жестокие войска? Десант, спецназ, егеря?..

- Нет, это стройбат. Им даже оружие не выдают.

(народный русский анекдот)

Военная составляющая моего рассказа обусловлена тем, что в период описываемых событий я служил в армии. Однако автомат нам дали подержать (и то скорее всего учебный) один раз, во время принятия присяги. Остальное время оружие стройбатовца - как у зака сталинских времен - кирка и лопатка. Я тоже некоторое время потрудился: и на заводе рабочим, и на стройке кровельщиком. Потом загремел с травмой в госпиталь, месяц пролежал, еще месяц дали отпуск при части. И вот, когда уже этот второй месяц подходил к концу, меня, постоянно болтающегося по части в парадке, заметил наш зам. командира по тылу, уточнил, что я студент, и дал заполнить какую-то ведомость. С тех пор моим оружием бойца СА стала ручка и иногда пишущая машинка.

Горбачевские реформы проникали и в армию. На некоторые должности, на которых раньше работали гражданские, было официально разрешено брать солдат, которые могли бы с ними справиться. Хорошо было всем: и офицерам, потому что солдаты всегда при части, а не работают 8 часов в сутки и уходят домой; и солдатам, потому что сидеть в штабе, оформляя документацию или выезжая по снабсбытделам совсем не то же, что вкалывать на стройке; и государству, потому что не надо было платить 120-130 рублей реальному человеку, а солдатам как заработную плату начисляли 60 рублей, которые потом благополучно снимали за питание и обмундирование.

Снова ощущается, что затягивается мое повествование, короче говоря, я занялся снабжением части всем, кроме питания (этим лейтенант-пиджак занимался). Уголь, бензин, транспорт, одежда, строительные материалы для самой части (строек снабжал другой диспетчер), канцтовары, прессы и литература - все это только я получал и потом необходимо было оформлять и актировать. Одной из моих обязанностей также было заключение договоров с прачечными и организация сдачи грязного и получения чистого белья. Был налажен четкий график, привязанный к нашему банным дням.

И вдруг, в один день, из-за какого-то недальновидного генерала из округа, которому захотелось проверить состояние солдатских бань, график решили сместить на 1 день (банный день был назначен не на четверг, а на среду), чтобы после мытья еще было время для приведения бань в вид приятный для генеральского ока и «покраски в зеленый цвет».

Начался ажиотаж. Одна смена белья в прачечной, стирается потихоньку с прицелом на готовность к четвергу, другая на солдатах. Полтыщи комплектов нового не набиралось никак, и чтобы поторопить прачечную, я в ночь со вторника на среду поехал в прачечную.

Надавливать на них, орать и качать права было бессмысленно и бесполезно: они свои обязанности согласно договору выполняли, да и ночью никого из начальства было бы не найти. Надо было найти тонкие подходы к тем, от кого зависела очередность исполнения заказа.

Мне повезло в том, что белье уже было выстирано (то есть с помощью стирального цеха ничего не нужно было решать), и находилось в гладильном цехе. Нашел я девушку, которая ночью исполняла обязанности начальницы цеха, рассказал ситуацию, попросил помочь, все очень вежливо, культурно, на «вы». Догадливые читатели наверняка поняли, что она и стала героиней рассказа, но я, честно говоря, в тот момент, несмотря на юношеский возраст и солдатский спермотоксикоз, ни о чем таком не думал, надо было решать вопрос.

Она малоимущая, даже зардевшись и смущаясь, когда я начал разговаривать с ней, как с главной начальницей, и когда я выразительно сказал, что "Советская Армия не забывает оказанные ей услуги и всегда достойным образом благодарит", она пробормотала "ну что вы, мы с девочками все сделаем, ничего не надо", и так виновато улыбнулась, эта улыбка стала для меня первым поводом посмотреть на нее с точки зрения мужчины, а не заказчика.

Она не была красива в моих тогдашних представлениях (конечно, мои эстетические представления о женской красоте за последнюю четверть века не изменились, но просто я стал со временем понимать, что это далеко не самое главное в женщине). Она была почти на голову ниже меня, с короткой стрижкой, русоволосая со сверкающими голубыми глазами, полноватая и румяная, в некрасивом рабочем халате. Надо ли говорить, что длинноволосые белокожие брюнетки с моим ростом и в обтягивающих платьях нравились мне с сексуальной точки зрения намного больше?

Однако любовь приходит и уходит, а трахаться хочется всегда, и также за неимением гербовой пишем на клозетной. Мысль той секунды так и осталась просто мыслью, я поблагодарил ее, вышел покурить на крыльцо, и со взвода позвонил своему начальству, заместителю по тылу, типа задание выполнено, можно ли возвращаться в часть и ложиться спать?

Ответ был длинным и развернутым, касался характеристик как работников бытового обслуживания комбината услуг, так и высокопоставленных военных округа. Если же опустить все непристойные слова, команда была очень краткая - никакой части и никакого сна, пока белье не будет выглажено, сложено, перевязано и готово к погрузке в машину, которая будет отправлена завтра утром.

Нa самом деле опытные работницы пресса и утюга затратили всего пару часов, чтобы справиться с огромной (с точки зрения непрофессионала) горой белья. Еще до полуночи было все готово, девушки угостили меня чаем с печеньем (вместе с руководительницей цеха их было трое), я одной из них предложил сигарету, успел на метро и все-таки переночевал в казарме, а не как хотел майор, за гладильным прессом.

Утром с парой солдат и водителем грузовика мы приехали забирать белье. Пока солдаты грузили тюки, я еще раз подошел к ней и поблагодарил. Она пожаловалась, что настоящая начальница гладильного цеха, узнав о сдвиге очереди, поругала ее и не отпустила их в 8 часов утра, когда заканчивалась ее суточная смена, а задержала, подкинув дополнительную работу на 2-3 часа. Меня эта задержка, если честно, обрадовала. Потому что в 8 утра в то время даже в Москве трудно было найти открытые магазины, а уже в 10 - совсем другое дело.

Грузовик я отпустил без меня, сам купил, что хотел, и около 10:30 вошел в гладильный цех, вручил коллегам по шоколадной плитке, а ей - красивый букет роз. Думаю, что за давностью лет могу назвать ее имя-отчество, и для солидности именно так и обратился к ней:

- Людмила Михайловна, позвольте Вас поблагодарить! Вы очень нас выручили, огромное спасибо и вам, и вашему коллективу.

Как она обрадовалась! Как запищали от восторга девочки «Ой, Люська, какой красивый букет!» И как засмущалась, вплоть до «ой, он наверное дорогой, я не возьму». Сто раз поблагодарила, я даже в душе удивился. Неужели ей никто до той поры цветов не дарил.

Дeвушки снова предложили мне попить чай, но я вышел, сказав Люсе, что подожду ее на улице после ее смены. Она вышла через 15 минут, уже в нормальной одежде: блузка, юбка и кофточка, а не балахоноподобный халат. В руке цветы, улыбка на лице и смущение взгляда заставили меня еще раз пристально и оценивающе посмотреть на ее немалую грудь, симпатичную попочку и румяные щечки. И у Штирлица возник план...

Старожилы Москвы, помните ли вы, что было на Пушкинской площади до Макдональдса? Верно, в этом кафе я пригласил ее. Тоже было интересно, но также приятно смотреть, как она с удивлением рассматривает интерьер (хотя и сказала, что была с девочками один раз), внимательно читает меню и обращает внимание на цифры справа. При выборе каждого пункта она спрашивает "а можно то или это". Разговаривали, она...

рассказала о себе. Родилась в маленьком сибирском городке, училась хорошо, лелеяла мечту поступить в мединститут в Москве. Естественно, провалилась на вступительных, но не уехала обратно, поступила на работу и смогла каким-то чудом снять недорогую квартиру на окраине Москвы. Работа ее хоть и тяжелая, но неплохо оплачивается. Она жила сама и платила за квартиру, даже иногда отправляла матери 10-20 рублей. Но на репетиторов конечно не хватало, и она упорно читала школьные учебники и пособия по химии, биологии и литературе. И так продолжалось уже пятый год, ей было 23. Узнав, что в школе она изучала французский язык, я стал называть ее "Люси", с ударением на "и". Тоже засмущалась, но было видно, что ей приятно. И мое внимание и сам я тоже ей понравился. Домой за 5 лет она только два раза поехала, там ее мать на старости лет связалась с какой-то сектой, пыталась и ее туда вовлечь, но ее это совсем не привлекло.

Я также рассказал о себе, о семестрах и сессиях студентов, о компьютерах, которые только-только начали поступать в СССР, о перспективах, которые они обещают. Рассказывал о части и армейских буднях, конечно и хвастался тем, какой я незаменимый для части специалист. Когда я рассказал ей причину спешки с глажкой белья, она вдруг задумалась, и говорит, даже неожиданно для меня:

— Так ты, получается, сегодня пропустишь банный день из-за того, что меня в кафе пригласил?

— Ну ничего, грязным не останусь,— отшутился я, не говоря, что в баню мы, штабные работники, и не ходили, потому что на примыкающем к части заводе были душевые.

— Нет, ты что, гигиена важна. Давай мы сейчас поедем ко мне, искупаешься у меня всегда есть горячая вода и полотенце чистое дам.

— Неудобно вдруг твоя хозяйка квартирная придет, что подумает?

— Ничего она не придет, она раз в месяц ходит, деньги забирает и на счетчик смотрит, на прошлой неделе была,— Люси заторопилась, стремясь побыстрее сделать доброе дело, и даже встала, чтобы уходить.

— Хорошо, не спеши, надо сначала расчитаться же.

Это вам легко, читатели, достоверно зная, что секс был. А меня терзали сомнения. Она хочет секса? Или просто по душевной доброте предлагает воспользоваться ее ванной комнатой? А она даст мне какой-то знак или дальше мне надо к ней приставать? А если начну приставать и она в крик ударится, скандал устроит? А если не пристану, потом буду мучиться нереализованной возможностью, ведь я еще ни с кем не занимался сексом, а мне больше 19 лет. А вдруг у меня не получится, она поймет что я девственник и поднимет насмешку? А вдруг она тоже девственна? Вдруг забеременеет и заставит на ней жениться, а то будет угрожать посадить в тюрьму за изнасилование? А она согласится еще встречаться или сегодня первый и последний шанс?

В таких размышлениях, но стараясь все равно вести приятный разговор, мы перемещались к ее району: сначала на метро, потом на автобусе. В какой-то момент, похоже, меня сильно одолели мысли. Люси что-то спросила, я не ответил сразу, она удивленно посмотрела на меня и спросила:

— ДД, о чем думаешь?

— О тебе, — честно ответил я.

— Ой, правда? — она покраснела, отвернулась лицом, но одновременно как бы приникла ко мне на грудь, держась за поручень на задней площадке автобуса, и я ее поцеловал. Хотел конечно в губы, но попал в щеку. Судя по тому, что не отдернулась и не стала негодовать, ее тоже волновали не только мои банные процедуры, а интимные тоже.

Член у меня вскочил как по команде. Пришлось имитировать кашель, отвращение к окну, доставание платка из кармана и постараться незаметно поправить член, чтобы не торчал явно бугром в брюках. Эх, молодость, молодость! Подумал только о сексе и поцеловал, уже вскочил член! А сейчас бывает и сосут, да и то медлит с поднятием. Ну ладно, это я отвлекся.

Наконец доехали. Я до высадки из автобуса успел еще дважды чмокнуть ее в щеку (думал, подставит губы, но она не торопилась), при высадке якобы случайно тронул за попочку и еще раз, когда входили в подъезд, но быстро отдернул, чтобы если что сказать, случайно задел.

Вошли в квартиру. Пока я разшнуровывал ботинки, снимал и повешал на вешалку китель и галстук, она быстренько побежала на кухню, наполнила вазу водой, поставила цветы и понесла в комнату. Стою в прихожей и мнусь. Приглашения "заходи" не было, ванная комната явно видна со стороны другой стены перед кухней – типа жду обещанного полотенца.

Люси вышла в прихожую уже без кофточки, и еще одна была расстегнута пуговица на блузке, помимо самой верхней, с накинутым на плечо полотенцем. Полотенце быстро перекочевало мне на плечо, она приподнялась на цыпочки и сказав "Спасибо за цветы. И кофе. И конфеты" (хотя шоколадки я не ей, а ее напарницам дарил, видимо, в смущении перепутала), поцеловала меня в губы. Я так был поражен, что наверное, пару секунд просто стоял с прижатыми губами, пока не сообразил, что надо раскрыть рот, двигать губами, трогать языком ее язык, в общем целоваться. Член уперся через мою ширинку ей в живот, уже не было смысла поправлять или стесняться. Параллельно поцелую я стал гладить ей волосы и лицо, потом погладив спину, опустил руку ей на попу. Как было возбуждающе это путешествие от затылка к ягодицам, особенно учитывая, что по пути были нащупаны ремни лифчика и резинка трусиков.

Тут она опомнилась, оторвалась от моих губ, да еще и легонько хлопнула по моей руке, тянущейся к ее ягодице. Включила свет в санузле.

— Давай, иди купаться!

В общем, сомнения насчет того, будет секс или нет, меня отпустили. Было понятно даже такому неопытному девственнику как я, что пойдя на такие ласки, она хочет меня. Быстрое раздевание, купание, особо тщательное намыливание члена, но и опасаюсь охватывающей истомы, как бы не кончить от своих рук, когда цель так близка.

Обмотанный полотенцем на бедрах вхожу в комнату. Шторы задернуты, после ванны кажется что очень темно. Чуть погодя глаза привыкают, вижу расстеленный диван, напротив тумбочка с телевизором, левее шкаф с посудой и книгами, еще ближе к окну стол с двумя стульями. Люси сидит на диване в нижнем белье. Я первый раз вижу реальную девушку не в купальнике на пляже, а в обычных трусиках и лифчике, для меня сейчас они самые эротичные в мире атрибуты, а Люси - самая красивая и желанная.

Подхожу к ней, приближаюсь к губам. Долгий и приятный поцелуй. Да, мне нравится целоваться, это я уже точно знаю. Мне нравится ласкать девушку по плечам, сначала осторожно, потом все смелее гладя ту часть груди, которая видна сверху лифчика. Полотенце неудержимо спадает к ногам, освобождая желание члена. Люси гладит меня по бокам, параллельно опуская руки к моему тазу. Это тоже мне нравится. Вообще пока что все нравится, и Люси — самое очаровательное создание на свете. В мыслях пока что один вопрос — она руками все ближе и ближе к паху — возьмет в руку или нет? Возьмет или нет — вот в чем вопрос?!

О да, она это сделала! Как непривычно ощущать на члене не свою руку, слабые прикосновения и движения вверх-вниз! Не бойся, моя девочка, смелее, мне не больно от твоих сжатий, мне это тоже нравится и будет нравиться всегда, я это знаю! Конечно, это только мои мысли, а не слова, потому что губы пока так и прижаты к ее губам, вкусный и нежный поцелуй продолжается и продолжается. Мой член возбужден до предела, и может брызнуть, но мне нужно больше!

Распаленный ее поцелуем и лаской члена, я нажимаю на ее плечи, опрокидывая на спину.

Как снимается этот лифчик, спереди или сзади, черт его знает, нет времени разбираться! Тело рулит мозгом и реакциями, грудь выходит из-под лифчика впереди или сзади, одну грудь ласкаю ртом, другую трогаю рукой, потом меняю. Это мне тоже нравится и будет всегда нравиться, я это знаю! Ох, значит это не шутка была, когда парни говорили о том, что у девушек нет члена...

Встаю, а что с нижним бельем? Как оно красиво обтягивает, я играюсь с ними языком, и Люси впервые тихонько застонала. Я же не кусал, это не стон от боли, это она тоже наслаждается, вот здорово, значит, ещё будем заниматься сексом.

Трусики — это вам не такой сложный предмет, как лифчик. Его намного легче снять, на нем нет кнопочек и застежек. Ну-ка, моя милая, приподними чуть попочку, я хочу ВПЕРВЫЕ увидеть реальную (а не на фото) пизду (ничего, что я так грубо, я же не вслух, это мои мысли), интересно, много ли волос у тебя и вообще ЧТО ЭТО ТАКОЕ — ЖИВАЯ ПИЗДА? И куда туда совать?

Люси чего-то говорит и почему-то пытается не помогать мне приподнимая попочку и делает движение чтобы сесть и куда-то уйти.

— Подожди, ненормальный, я сама, аккуратно, порвешь! Мне еще надо пойти...

Еще чего, никуда ты не пойдешь, с ДД такое ДДинамо не пройдет! Она почему-то снимает трусики сидя, странно, девочкам значит так удобней? Мне удобно снимать лежа или стоя, но сидя даже не представляю.

— Дай я в ванную пойду хоть, ненормальный!

Никаких ванн! Знаю я вас, пойдешь в ванну, вернешься одетая и проводишь. Чего думать, требуется заниматься сексом! А вот интересно, почему мне нравится из ее уст такое явно оскорбительное слово "ненормальный"?

Цель близка и ничего уже не может меня остановить. Жаль, что в комнате полумрак, да и мое тело закрывает ее лобок, ничего толком и не видно. Ничего страшного, разберемся там будет видно. И вот Люси на спине, я на ней. Еще один поцелуй, еще одно сосание груди, потом второй. Смирившись с моим нахлынувшим желанием, она раздвигает ноги. Мои мысли теперь внизу. Что делать? Брать рукой, направлять? А куда? Ни черта же не видно!

Чувствую на пенисе ее руку, снова она выполняет движения мастурбации. Люси, пожалуйста, не хочу, чтобы ты мне дрочила, хочу тебя трахнуть — прошу ее мысленно. И словно услышав мои мысли, ее рука с сжатым пенисом куда-то двигается, двигается, двигается, и пенис вдруг проникает внутрь, а вокруг так влажно и приятно. Есть? Есть! Я в ней! Я занимаюсь сексом! Я мужчина!

Как классно! И какая жалость, что теперь твое лицо на уровне моей шеи. Я так благодарен тебе, Люси, за это блаженство! Я хочу целовать твои губы и сосать соски, а мне удается только касаться губами волос на голове. О, ну что ты делаешь, маленькая развратница, ты хочешь, чтобы я заплакал от умиления? Твои губы целуют мою шею, а язык облизывает напряженный стоящий член. Это я так нравлюсь тебе? Или тебе нравится секс? Или мы нравимся друг другу? Или это любовь?

Взрыв! Он не снаружи, а внутри меня! Я умираю? Или я рождаюсь? Это я кончаю! Это я трахнул девочку и сейчас кончаю! Это я вставил в пизду и сейчас спускаю! Мальчик dd умер, родился мужчина DD!

Я хочу увидеть, или пощупать, если из-за темноты не будет видно. Вытаскиваю пенис, с усилием выдавливаю из него еще одну каплю на лобок (ага, все-таки волосатый, но не чересчур), ложусь боком к ней и автоматически глажу волосы, размазывая эту каплю.

Возбуждение спадает, дыхание восстанавливается. Внезапно мне становится противно. Что я делаю здесь, рядом с краснолицей полной женщиной? Да еще и туповатой. Вспомнилось как-то в кафе, когда она говорила про экзамен по химии, я для интереса спросил, какая будет реакция NaCl+H2O? Наморщив лобик, она выдала ответ NaOH+HCl, но коэффициенты устно не может расставить. Ага, если растворить в воде обычную поваренную соль, то получится ядовитый едкий натр, и не менее ядовитая соляная кислота. О горе мне, о горе стране, куда катимся, и ведь поступит и будет лечить людей. И наверное шлюха, раз так легко с первого раза дала. Вдруг сифилисом болна или даже СПИДом? Мне стыдно за свои романтические мысли, мне стыдно, что я целовал и ласкал такую особу.

Мои печальные мысли прервал ее вопрос:

— Доволен, ДД?

Доволен ли я? А ведь правда, в большей степени доволен. Сам хотел, сам достиг, сам сделал это без ее помощи (ну почти). Логика начинает занимать обычное для моей личности главенствующее положение, оттесняя эмоции на задворки. Проститутка и обезболивания — да нет, маловероятно. Не блещет умом и красотой? Да ничего страшного, вспомни своих одногруппниц, продержавшихся до третьего курса, вряд ли хотя бы половина опередит Люси по общему очарованию. А трахнуть я бы трахнул любую, будь хоть малейший шанс. Некрасиво, не культурно, неинтеллигентно наезжать (пусть даже мысленно) на девушку, которая тяжким трудом зарабатывает свой хлеб, помогает матери (а не наоборот), не имеет личной жизни, но лелеет светлую мечту стать врачом и делать добро людям.

Я смотрю ей в глаза и нежно улыбаюсь:

— Да, мое солнышко!

— Ну ты даешь! Как ненормальный набросился, в ванную не дал сходить, белье чуть не порвал, в меня кончил, хорошо еще, что сегодня можно, а если бы нельзя было? — вроде ругается, но чувствую и одобрение, мол из-за нее голову потерял. — У вас в части все такие бешеные или ты один такой? Как будто первый раз женщину увидел, честное слово.

Улыбаюсь еще шире:

— Ага, так и есть!

— Что так и есть?

— Ты моя первая!

Даже в полумраке видно, как у нее округлились глаза.

— Что, серьезно? Не врешь?

Я мотаю головой отрицательно, мол все честно говорю.

Заливается смехом, но не обидным, чего я боялся, а радостным, как будто выиграла в лотерею. Ложится на меня, целует лицо, щеки, шею, зарывается лицом в мех на груди, хватает губами мои соски.

— О, как здорово! Я тебе действительно понравилась? Ты меня никогда не забудешь? Первые всегда запоминаются, да?

Я солидно киваю, гладя ее по спине до попы, ухватываю одну ягодицу в руку, потом для полноты ощущений другой рукой беру вторую. Плотно прижатый к ней член начинает показывать признаки оживления. Из юношеского максимализма решаюсь задать аналогичный вопрос:

— А я у тебя какой?

На секунду ее улыбка гаснет, будто пытается посчитать, затем снова освещает ее лицо. Честно глядя мне в глаза, она отвечает:

— Второй!

Послесловие к "Первой"

Мы с Люси встречались до самого моего дембеля, календарно получается год и несколько месяцев. У нее были свои, как бы сказали сейчас, фишки или тараканы. Она без стеснения позволяла себя разглядывать, разводила половые губки руками, объясняла их устройство, как получают удовольствие женщины, фактически тихой сапой научила меня, как пальцами мастурбировать клитор и довести ее до оргазма. Лежа на спине, задирала высоко ноги, разводила ягодицы, и такой же анатомический урок проводила касательно ануса, сфинктера и прямой кишки. В попу с гримасой боли пропустила палец, но от анального секса с ужасом отказалась, да еще и меня стращала последствиями. Очень любила онанировать мой член, в те дни, когда для нее была опасность забеременеть, вагинальный секс длился совсем чуть-чуть, потом она говорила вынуть из нее и доделывала рукой.

Не любила позу "раком". Считала, что она в ней выглядит ужасно и непривлекательно, а секс в этой позе не человеческий, а животный, лишь только похоть без чувств. Остальные — я на ней, она на мне, боком лицом к лицу, боком я со спины, амазонкой — воспринимала вполне лояльно.

Я никогда не считала оральные ласки приятными, относилась к минету и куни с отвращением. Каждый раз, когда я намекала на оральный секс, это вызывало негативные реакции и становилось поводом для разговоров. Однажды во время разговора полушутя упомянули, что в нашем городе была какая-то девушка, которая занималась минетом, все ее знали и осуждали. Ее образ показывали пальцем, оскорбляли ее, и ее страшная история отговаривала других девочек повторять ее опыт. Мои любопытные вопросы быстро пресекались - мне говорили: зачем интересуешься этой гадостью, неужели мало другого приятного всем.

Перед тем как уволиться я записалась на операцию в клинике Федорова. Через полгода настала очередь, я приехала в Москву (но не одна, а с отцом). Меня оперировали на второй день, потом я ездила на перевязки и реабилитацию неделю. Отец не отпускал меня ни на шаг, к Люси я поехать не могла, но звонила ей на работу, как-то попала на ее смену и уговорила вахтершу позвать ее. Она конечно обрадовалась, просто услышав меня и узнав о успешной операции. По ее словам, никаких изменений не было, работа и подготовка к экзаменам. Про новых парней я спрашивать не стала, да она, думаю, и не ответила бы.

Через полтора года я стала чувствовать резкое падение зрения правого глаза. Снова поехала в Москву (уже одна), в клинике подтвердили некачественную работу и назначили внеплановую корректирующую операцию, которую через день провел сам академик Святослав Федоров. Он показал мастер-класс, зрение у меня до сих пор отличное, но я сейчас не про это. Немного оправившись, я позвонил на работу Люси. На вахте с удивлением переспросили ФИО, сказали, что такая не работает, и по памяти вахтера (а он полгода уже работает там) такой не было.

Предположив, что она поступила в университет, но все еще живет на квартире, я и туда отправился. Вечером, чтобы заранее была дома. К несчастью, в подъезде все было неизменно, кроме того, что на звонки дверь ее квартиры никто не открыл. Набравшись смелости, позвонил в дверь соседям. Был ответ, что эту девушку (даже имя не знали ее) они уже несколько месяцев не видели, возможно, что съехала.

Больше я ее контактных данных не знал. Она, в свою очередь, знала и мой домашний адрес и телефон, но за полтора года в промежутке между первой и второй операциями я получил только одну поздравительную открытку на свой день рождения с самым стандартным набором поздравительных фраз. Попытался дозвониться тогда ей на работу, чтобы поблагодарить, но то на смену ей не попадал, то злая вахтерша попадалась и не звала, так и миновало.

Что еще написать? Да наверное уже ничего, все сказано, все понятно, дай Бог, чтобы у нее все в жизни сложилось отлично, я безусловно рад и благодарен милой Люси за все, что у нас с ней было!