Цена настоящего

Рыжеволосую Татьяну выгнали с работы и это уже не первый случай. Почему всегда она? Когда приезжал хозяин армянского происхождения, она так же преданно смотрела на него, была готова на все для старшего менеджера и крутилась вокруг каждого клиента. Но что делать, если эти идиоты решают покупать не у нее, а у Марии. Татьяна ни в чем не виновата. Она только ждала, когда приедет он на своей белой «мерседесе». Нет, она не хотела замужество, просто пригласить его провести время вместе, хотя бы провести с ней вечер или даже подарить ей пятьсот долларов на память. Татьяна не развратница. Но может ли девушка мечтать о подарке от состоятельного джентльмена? В конце концов, она почти девственница. Исключая пару раз с Виктором после школы и случай со старшим менеджером на прошлой работе. Это было практически её первый опыт такого рода. Менеджер тогда назвал ее дурой и ничего неумеющей, и что ей лучше заниматься этим. Все говорят, что нужно быть послушной. Татьяна старалась как могла, но все как-то не получается. Может ли девочка из провинциального городка под Москвой, выросшая среди бутылок и матерных слов, защищая свою маленькую независимость теми же матерными словами и isterikой, получивших пару побоев и колотых от других ребят, быть послушной? Конечно нет. И никакой оральный секс (с отвращением) с менеджером или преданный взгляд не помогут. Что делать теперь? Садиться на кассу у азербайджанцев? Они покажут ей где что находится. Будут каждый вечер использовать ее по полной программе до упаду. Ах, жизнь.

Татьяна решает поймать такси до дома. Добираться на метро или автобусе сегодня было просто невыносимо. Хотя ловить такси - это небезопасно, вполне возможно, что она сама окажется пойманной, но она как-нибудь отделается. А может быть, и обойдется без каких-либо приключений.

— — ------------------------------------

Изношенная «восьмерка», зрелый мужчина — решил немного заработать, видимо. Танька была не прочь, вариант не предвещал неприятностей. Но музыка в машине играет ужасная — слышится что-то странное, гортанный вой — этот тип не может купить хорошую музыку. — Дядя, поставь что-нибудь приличное. Уши страдают.

Мужчина без слов выключил радио и взглянул на Таньку.

— Проблемы?

— Что тебе до этого, дядя? Вперед двигайся. А если заденешь «джип» — будешь расплачиваться потом.

— У тебя всегда будут проблемы. Ты живешь не на тех уровнях.

— Почему так думаешь? — возмутилась Танька. — Ты собираешься меня учить? Знаю я таких наставников. Сначала словами обещаниями кормят, а потом они исчезают или подведут. Я, дядя, не верю словам.

— А ты и делам не веришь. Ты веришь только деньгам, а деньги могут быть и словами и делами и многим другим. Ты готова на все ради денег, но деньгам не нужна такая готовность. Деньгам нужно то, что нельзя купить, они хотят настоящего. А у тебя его нет. — Водитель произнес это лениво, как будто не только для Таньки.

Танька не поняла, как можно купить то, что нельзя продать. Ну и ладно. Мужчина не отказался от полтинника Таньки (он бы мог и не взять с такой умной), но в ответ передал ей небольшую карточку. Конечно же, Танька сразу хотела ее вернуть, но пока она разобралась в этом, мужчина уже уехал. Карточка была странная, но красивая. В углу находился синий голографический дракон, а в центре два синих слова: «Мастер — эксперт». Номер телефона, электронная почта и больше ничего.

Таньке не удавалось найти подходящую работу. Витька, этот дурак, утверждал, что помог ей уже дважды и теперь она должна справляться сама. Мать только жалелась и предлагала устроиться на завод, где она сама работала всю жизнь. В компаниях либо не пускали Таньку даже на порог, либо вежливо улыбаясь говорили, что нет вакансий и просили оставить номер телефона, но так и не звонили. Танька решила попробовать работать в киоске на станции. Ее туда взяли без проблем. В первый же вечер Ашот, хозяин половины киосков на станции, зашел в киоск со своим приятелем Заколодой из "бригады". С трудом отмахнувшись со ссылкой на временную болезнь, Таньке удалось избежать приглашения "Танечка, пойдем отдохнем". Ашот ушел, а этот мерзавец Заколода шлепнул Таньку по щеке и спросил: "С ртом все в порядке? Зачем ты здесь висишь?". Танька не могла отказаться. И после всего этого он еще был недоволен. Ударил по уху и обещал забрать ее на свою базу через пару дней и "обучить по полной программе". После этого Танька больше не ходила в киоск.

Танька не выбросила карточку "Мастер-эксперт". Она показывала ее пару раз подругам и намекала на своего таинственного покровителя.

"Я помню", - ответил глухой, низкий голос. "Завтра в четыре жди меня там, где ты меня в последний раз остановила".

Тот же старый автомобиль подъехал ровно в назначенное время. Танька попыталась рассказать о своих проблемах, но ее грубо перебили.

"Я знаю о твоих проблемах. Такая, какая ты есть, ты только служишь ковриком для людей, которые случайно пересекаются с тобой. Я могу изменить это".

— Какой еще иной? Вы о чем?

— Какой именно — не знаю, но другой. Если не хотите, можете продолжать прежнюю жизнь. Желаю успехов.

— Подождите, пожалуйста. — Вдруг Таньке показалось, что этот мужчина действительно поможет ей, да и стало интересно. — А если я соглашусь?

— Если согласитесь, я заберу вас и буду изменять. Это сложно, но возможно.

— А каким образом вы будете меня изменять?

— Это не ваш вопрос. Если сочту нужным объяснять — буду объяснять, если сочту нужным заставлять — буду заставлять, если сочту нужным применять насилие — буду применять насилие.

— Как это насилие? — возмутилась Танька — Я что слов не понимаю?

Танька в целом не боялась насилия. Её избивали с детства. Бил постоянно пьяный отец, пока не был арестован за кражу и не исчез где-то в лагере, била мать, пока Танька однажды не сдалась. Не раз её избивали во дворе и в школе (и она сама била, кого могла). В шебутном Московском предместье насилие было чем-то обыденным и никого не смущало, но удовольствия от насилия, понятно, мало. Ну что ж, такое воспитание.

— Вы не понимаете слов. Вы даже не представляете, как можно их понимать. У вас такого представления о внутренней работе нет, что без изменений нельзя обойтись. Две минуты на принятие решения. — Мужчина отвернулся и закурил.

Ничего себе. Танька стояла и не знала, что делать. Проще всего было послать мужчину куда подальше и уйти, но особенно некуда уходить. Последние дни серьезно потрясли Танькину жизнь во дворе. Но это даже не самое главное. Впервые в жизни Танька встретила человека, готового взять на себя ответственность за её жизнь. Впервые. И пусть всё это было непонятно, пусть требовали выполнения странных условий, но её обычная жизнь была не менее странной. В её обычной жизни её тоже избивали, с ней делали, что хотели и обещали сделать еще хуже, ей приказывали, и отказываться было нельзя, но при этом она никого не интересовала. Никому и в голову не приходило изменять Таньку. Разве только забить до полного безразличия и, наигравшись, отдать другим или просто выкинуть. Ну Танька не боец, не хищник. В другое время она закончила бы ПТУ, работала бы, вышла замуж за такого же простого парня, родили бы детей, получили квартиру, а тут как-то по-другому. Она не подходила для этой жизни. И потому еще не подходила потому что в голове у неё сплошной беспорядок: белые «Мерседесы», омоновцы на Канарах и прочее — всего лишь изображение из коробки. Согласиться ли?

— Я согласна. Но есть одно условие. Секса с вами я не буду иметь, — воскликнула Танька с решимостью.

— Условиями вы мне диктовать не можете, а отказаться от секса со мной вы, конечно, можете. Кто вам позволит? Если вы согласны, напишите: "Я такая-то обязуюсь в течение двадцати дней полностью пройти курс корректирующих процедур. В случае прерывания курса по моей инициативе обязуюсь выплатить неустойку в размере десяти тысяч евро". Подпишите это у нотариуса. Завтра в это же время жду вас на этом же месте. Если опоздаете — можете больше не звонить. Возьмите с собой пару халатов, спортивный костюм и минимальное количество белья. Это все.

Расписка лишила возможности отступления. Да уж, ничего подобного.

- - - - - - - - - -

Прошел третий день. Танька лежала на грязной подстилке у двери обычной московской квартиры. И Таньки уже не было. В первый день, когда захлопнулась массивная дверь сейфа, ей объяснили правила ее жизни в ближайшие три недели. Абсолютное подчинение. За малейшее несоблюдение - наказание. Танька не удержалась и спросила: "А что же будет?" Ответом были два сильных удара по щекам. Называть ее Тетой. Спать на полу у входной двери. Питаться только фруктами из холодильника. Можно ходить в туалет, ванную и на кухню. В комнаты можно только для уборки и по приглашению. Все, что ей говорят - слушать, стоя на коленях и не отводя глаз. Она может только отвечать на вопросы, но первой речи не начинать. Отвечать "да, господин" и "нет, господин". Если она попытается позвонить, это будет рассматриваться как отказ от процедур (телефон записывает все звонки). В этом случае ее расписка будет передана серьезному человеку, который найдет способ получить с нее долг. Через двадцать дней она будет свободна и, если захочет, сможет потребовать денежную компенсацию за все произошедшее с ней.

В самый первый день, объяснив ей все, новый владелец оставил инструкцию Таньке: при его возвращении она должна будет убрать пыль и вымыть пол в комнате. Сначала Танька намеревалась подчиниться, но что-то внутри подсказывало ей оставить все как есть. Ведь даже если он накажет ее несколько раз, то что потом? Она просто расположилась на диване и включила телевизор. В комнате не было ничего страшного. Большой диван, аудиосистема, стол для компьютера, множество книг, пушистый ковер на полу.

Владелец вернулся через несколько часов. Он осмотрел ситуацию и без слов принес длинную деревянную палку. У Таньки появилось беспокойство - собирается ли он бить ее этим предметом? Но она не успела разобраться. Мощный рывок за волосы заставил ее встать на ноги, а удар по солнечному сплетению заставил ее прогнуться. Еще один рывок поднял ее снова, а от следующего удара в шею она потеряла сознание и упала на пол. Она еще слабо почувствовала, как с нее снимают одежду, а потом все померкло перед глазами, и Танька потеряла сознание.

Очнувшись, она обнаружила, что связана. Ее запястья, локти, колени и лодыжки были привязаны к палке тонким шнуром, широкий ремень затягивался вокруг шеи и поясницы. Таньку завернули вокруг палки так, чтобы она чувствовала ее на всем своем теле. У нее не было никакой одежды. Владелец полусидел на диване и курил. Заметив, что Танька открыла глаза, он медленно приблизился и ногой повернул ее голову к себе.

- Завтра начнем работать. А пока не думай, что я шучу. Будет больно. Выдержи это. Если тихонько заскулишь - хорошо для тебя. Если начнешь кричать - я заткну тебя за рот. Представляй, что это происходит не с тобой - будет легче.

Танька была в недоумении от такого мышления, хотя ничего шутливого в ситуации не было. Хозяин закрыл ей глаза темной повязкой и ушел. Острые края деревянного бруса все больше резали ее тело. Руки и ноги начали отекать. Тихие слезы текли по щекам Таньки.

— Уже достаточно, — послышался безразличный голос. — Не думай, что это все. Это только начало.

Когда удар пришел первый раз, Танька даже не поняла, что это было. Боль в стиснутых руках отвлекала ее внимание. При втором ударе она вскрикнула, но сжала зубы, помня об обещании не выдавать звуков. Ее тело пороли чем-то тонким и жестким. Первые удары можно было перенести, но каждый следующий приносил раскаленную полосу агонии. Танька опять заплакала. Ничего не изменилось. Теперь хозяин бил реже: он уходил на задний план, зажигал сигарету, подходил снова, наносил пару ударов, а потом опять отходил. Это было еще хуже. Ждать следующего удара и не знать, когда это закончится... После очередного удара Танька почувствовала, как капли крови скатываются по ее бедру. Оно закончится однажды... Затем время просто исчезло. Остались только шаги и полосы, врезающиеся в ее тело. Когда пытки закончились, Танька находилась в полусознательном состоянии. Она почувствовала, как ее развязывают. Было странно, но у нее оставалось достаточно сил подняться в соответствии с приказом. На полу остались следы крови.

— Встань на колени и вылижи это языком. Я не буду после тебя убираться.

Танька безмолвно подчинилась. Почувствовав вкус своей крови на губах, она вспомнила прошлый день и задумалась: все это действительно происходило не с ней. Это была не она. Девочка из пригорода не могла быть такой. Но кто она тогда была?

Когда она уже лежала на своей постели, положившись на живот — другого положения быть не могло, к ней подошел хозяин. Она попыталась встать на колени, но его сильная рука удержала ее. Он наложил на ободранные ягодицы компресс, пропитанный резко пахнущей жидкостью, и дал ей выпить кисловатый напиток. Прошептал: "Ты смелая девочка". Кстати, как тебя зовут?

— Тетушка, сударь — и она заснула.

Таньки уже не было.

— — -----------------------------------

Следующий день прошел спокойно. Хозяин утром уехал, ничего не говоря. Тета с удивлением обнаружила, что боль от вчерашней порки почти прошла. Она тщательно вылизала всю квартиру и свернулась на своей подстилке. Перед тем как уйти, хозяин включил магнитофон. Гудящие и шелестящие звуки, неземные звонки, иногда гортанное пение. Магнитофон работал задом наперед, программа не прекращалась. У Теты закружилась голова, но она боялась выключить звук. Если вчера это была только разминка, то что ждет ее дальше? Она попыталась отгородиться от звуков. Вначале это удалось, но потом музыка стала нахлестывать волнами и эти волны вызывали странные трепеты по всему телу. Она попыталась закрыть уши и задремать.

Звук открываемой двери разбудил ее. Тета с трудом успела встать на колени. Хозяин смотрел ей в глаза. Нельзя было отводить взгляд — она помнила об этом. — Нравится тебе музыка?

— Да, сударь.

— Ты лжешь и будешь за это наказана, хотя не сейчас. А сейчас: — Хозяин повесил на нее CD-плеер, надел маленькие наушники и включил звук. — Слушай и привыкай. Батарей хватит на шесть часов. Если попробуешь снять или выключить: Понятно?

Конечно, понятно. Она даже не пыталась снять или выключить устройство. Под эту музыку Танька могла делать все, но эти звуки не давали даже возможности вспомнить что-либо другое. В этом мире звуков Таньке не было места. Она вдруг увидела деревню на поляне у подножия холмов, водопад. Жители там рассматривали бы ее как странную создатурку, и не стоило попадаться им на глаза. Там они положили на жертвенник смуглую голую красавицу, и слепой старец вырвал у нее сердце. Старец положил сердце в каменную чашу, а другие красавицы несли чашу через толпу. Перед процессией все падали ниц и целовали следы от чаши. Там украшали огромное дерево цветочными гирляндами, а затем под деревом мускулистый юноша и очень юная девушка любили друг друга. От сидевших вокруг старцев исходил радужный свет, а женщины несли кувшины с водой из водопада. В этом месте Таньке не было места, но Тета могла бы там обитать.

Как прошла ночь, Тета не заметила. Она очнулась, когда хозяин приблизился. Приказ раздеться был выполнен мгновенно. В данный момент Тета была готова безоговорочно подчиняться всем указаниям. Она была готова отдать свое тело полностью, но хозяина это, видимо, не интересовало.

— Ладно, хорошо. Можно продолжать. Иди в комнату.

В центре комнаты стояла невысокая скамья. Тета легла на нее лицом вниз, ее лодыжки, колени, поясница и плечи были пристегнуты ремнями и она была плотно прижата к скамье, но руки и плечи оставались свободными. В этот раз ее били другим инструментом. Удары были более мягкими. Они не порезали тело, а слегка обжигали его, однако следовали чаще и без перерывов. Задняя часть девушки сначала стала розовой, а затем потемнела. Затем хозяин начал бить ее по задней части бедер и вскоре сделал их такими же. Это наказание было легче, чем первое, и Тета даже не издала ни звука. Затем перед нею положили лист бумаги и зеленый фломастер.

— Вот, подготовка закончена. Теперь начнем бить.

Тета ужаснулась. Так это только подготовительные меры. Неужели будет больнее, чем в первый раз? Это же невозможно. Хозяин, казалось, прочитал ее мысли.

— Ты все еще испугана? Ничего страшного, через несколько дней ты перестанешь бояться всего этого. Ты уже не считаешь свое тело самым ценным сокровищем, но еще не поняла, что оно всего лишь инструментом, машиной для жизни. Что ж, у нас есть время. Сейчас тебе будет очень больно, постарайся не кричать. Ты получишь определенное количество ударов. После каждого удара рисуй на листке цветок. Если цветков будет больше или меньше - начнем все сначала. Готова?

Тета схватила маркер. Первый удар ошеломил ее. В этот раз ее били чем-то массивным и шероховатым. Тета почти заорала от резкой агонизирующей боли в теле. Маркер выскользнул из ее рук, и это напомнило ей о задании. Если начать сначала: На бумажке появился первый изогнутый цветок.

Удары продолжали падать снова и снова. Казалось, что каждый проникал до самых костей, а глаза заслоняла дымка. Она не кричала, но подавленные стоны все же выбивались сквозь стиснутые зубы. Казалось, что удары не только падали на опухшие темно-красные ягодицы и тело, но и разрывали сознание на клочки. Но на это не следовало обращать внимания. Если начать сначала:

Завершив исполнение, хозяин пересчитал цветки. Их было тридцать семь.

— Верно. Ты не ошиблась. Тебе понравилась процедура?

— Да, господин.

Тета говорила правду. Она не знала, что заставило ее ответить именно так, но это была правда.

Потом, когда она лежала на своей постели с компрессом на ягодицах, хозяин подошел и приклеил к стене рядом с ее лицом тот листок с цветками.

— Я доволен тобой. Возможно, мы сможем продвинуться дальше, чем я ожидал. Отдыхай. Перед тем как заснешь, пересчитай эти цветки еще несколько раз.

Тридцать семь цветков.

-------------------------------

Прошло еще два дня без особых происшествий. Хозяин наказывал ее каждый день, но делал это не больно, без усердия и как будто по привычке. Однажды она даже захотела повторить жесткое наказание, и это желание напугало ее. Кроме того, она все время чувствовала голод. Фрукты были вкусными и она никогда раньше не ела их в таких количествах, но одни фрукты, даже любимое киви, не утоляли голода. Она захотела колбасы, пива и, почему-то, покраситься. Когда услышала щелчок ключа в замке, Тета решилась. Она встретила хозяина на коленях, но опустила голову.

— Ты не соскучилась, детка? Встань и положи руки за спину. Не отводи взгляда.

Удивительно, но простые шлепки могут причинять ощутимую боль, если бить кончиками пальцев и двигать рукой как кнутом. Она считала удары. Хозяин мог спросить, сколько было ударов. Если ответ был неправильным, наказание повторялось. Сейчас она насчитала восемнадцать ударов. Всего лишь детали, а как горят щеки.

— Иди в ванную и избавься от волос на теле. — послышался приказ — Что оставишь — будешь выдирать по одному волоску. Затем оденешься и придешь.

Тета уже неоднократно стояла и лежала перед хозяином обнаженной, но после удаления волос с лобка она увидела себя по-настоящему обнаженной. Нежная щель, ранее скрытая густыми волосами, вызывала желание закрыться. Она поспешила одеться, вошла в комнату и привычно опустилась на колени. На диване прямо перед ней лежали ремни, куски резиновых трубок, провода разной толщины и материала, из этих проводов сплетенные хлысты, прутья: Она узнала тот толстый ребристый шланг, который уже испытала на себе.

— Я не очень люблю предметы, предназначенные специально для наказаний. — Сказал хозяин. — Обычные провода достаточно различаются по толщине и материалу. Это позволяет получить самые разнообразные ощущения. Но я отвлекся. Выбери, что бы ты сегодня хотела попробовать.

Тета посмотрела на предметы, которые сейчас будут полосовать ее тело, и ей стало легко. Пропали все лишние желания. Им просто не было места рядом с этими предметами, обещающими боль и странное спокойствие. Она взглянула в темные глаза хозяина и протянула ему сплетенный из тонких ремешков хлыст с утолщением на конце.

— Разумность не является характеристикой усердия. Этот инструмент предназначен для нанесения вреда. Он способен нанести смертельный удар. И даже мои средства не помогут зажить рубцам, которые останутся после его использования. Тебе не захочется быть искалеченной. Хотя, возможно, я смогу немного исправить твое состояние через какое-то время. Но это будет только в следующий раз. Продолжай выбирать.

Тогда она выбрала деликатную кожаную ленту. Она выглядела безопасно и не предвещала сильной боли, хотя Тета понимала, что это было только начало.

— Это действительно больше подходит для массажа, но мы можем начать с этого. Раздевайся.

Тета почувствовала опять стыд. В первый день ее обнажили насильственно, потом приходилось раздеваться без размышлений, но теперь, без волос, она чувствовала себя такой обнаженной: Она колебалась, но справилась с собой и быстро опустилась на колени. Это не ускользнуло от внимания ее хозяина. Ей приказали встать и поставить ногу на стул. Теперь она была полностью открыта.

— Одной рукой за голову, а пальцами другой раздвинь себя шире. Ты больше не будешь требовать, чтобы я тебя не занимал?

— Нет, мастер.

— Хорошо-хорошо. И ты согласна предоставить себя?

— Да, мастер.

— А почему ты решила, что для меня ты интересна? Считаешь себя очень привлекательной?

— Нет, мастер. Я не знаю.

— Что именно ты не знаешь? Ну ладно. Если ты думаешь, что ты недостаточно интересная - давай попробуем украсить тебя. Ложись.

На этот раз он связал ей кисти за спиной и очень крепко сжал локти. Вся ее фигура выпрямилась, лопатки стали ближе друг к другу и грудь выпятилась вперед. Затем петля обхватила ее щиколотки и притянула их к связанным рукам. Теперь Тета лежала на животе, создавая изгиб. Ей стало трудно дышать, в голове закружилось, а сильная боль ощутилась в стиснутых лопатках.

— У полицейских такая же поза называется "птичка", а йоги называют ее "лодкой" и считают полезной для здоровья. А как ты думаешь? Хотя это не имеет значения, что ты думаешь.

Хозяин взял Тету за плечи и поставил на колени, раздвинув их максимально. Так было удобнее, но она снова была полностью открыта. И хозяин не был доволен этой позой, он опрокинул ее на спину. Теперь колени полностью разошлись и переместить их было невозможно. Обычно во время наказания она лежала на животе и не видела, что с ней делали. Но теперь ей приходилось быть явным объектом восхищения гурмана за столом. Хозяин пристально рассматривал ее прелести, похлопывая выбранным ремнем.

— У тебя красивый оттенок кожи. Не розоватый или молочный, как обычно у рыжих, а слегка серебристый. И интимная зона (он так и произнес это слово) просто очаровательная. Но пора внести некоторые изменения.

Ремень свистнул и красная полоска пролегла через левую грудь. Это не было очень болезненно, Тета уже привыкла к наказаниям по ягодицам, но здесь было совершенно новое ощущение. Она отвернулась. Грудь с следом удара даже выглядела красиво. Хозяин, похоже, тоже наслаждался этим зрелищем, но не остановился на достигнутом и украсил правую грудь такой же полоской. Следующая полоска покрыла живот, рядом еще одна. Затем опять по груди. Когда ремень задел сосок, она вздрогнула от резкой боли и тут же получила удар по другому соску. Ее не жалели. Ударами обрушились на нежную внутреннюю поверхность бедер, которая тоже покрылась нежными розовыми следами. Это больше напоминало работу художника, чем наказание. На теле связанной девушки возникал странный, жестокий, но темный и красивый образ. Тета не закрывала глаза. Она смотрела, как ремень описывает круг, на мгновение прилипает к телу и оставляет отметину перед тем, как снова взлететь. Наконец, два удара пришли прямо на полностью открытую щель. Затем ей приказали закрыть глаза и она почувствовала ожоги на щеках. Перевернув ее на бок, освободили от веревок.

— Встань и подойди к зеркалу. Уделите пять минут на рассмотрение своего образа. Затем продолжим.

В большом зеркале отразилась уникальная девушка, полностью обнаженная. Ее имя было Таня, но в этом отражении ее лицо светилось и глаза привлекали взгляды. Она заметила светло-серый оттенок своей кожи, покрытой разнообразными красными линиями. Это было поистине прекрасно и не вызывало страха. Соски, ожогами которых она порадовалась, слегка опухли и приобрели цвет рубина. Ей самой такой образ нравился, хотя она жалела, что его не сможет увидеть никто другой.

— Нравится? Многие модельные агентства заплатили бы много за такую модель. Но модель – это не твое предназначение. У тебя своя дорога. Ну что ж, это будет на память.

Хозяин поставил ее перед зеркалом и сделал снимок на «поляроид». Фотография получилась немного боковая, на ней были видны ягодицы, украшенные темными полосами. Эти полосы еще не успели исчезнуть, хотя боль уже ушла.

— Я отдам тебе эту фотографию, когда мы расстанемся, и ты уничтожишь ее при моем присутствии. Я бы с радостью сделал ее большим форматом и оставил себе, но, к сожалению:

Хозяин подошел к месту, где она спала и прикрепил фотографию рядом со листами, украшенными цветочками.

— У тебя теперь есть своя галерея.

Напоминание о времени, когда она должна будет покинуть это место, наполнило ее тихой печалью. Прошла уже неделя. Еще две недели и все закончится. Таня не знала, как и почему перестала быть самой собой. Она даже не знала, будет ли такой же после ухода отсюда. Но она уже не боялась взглянуть на мир за окном. Он был странным, но все же привычным, словно уровень в компьютерной игре. А вдруг, за той дверью она снова станет самой собой.

Внезапно ее размышления были прерваны шипением резинового шнура, задевшего ее плечо.

- Не погружайся слишком глубоко в себя. Там могут скрываться монстры из прошлого. Не печалься, у нас еще есть время, - произнес он (да уж, будто бы умеет читать мысли). - Ты только половину прошла. Кажется, тебе нравится самой себе, но это вероятно преждевременно. Продолжаем. - Он оттолкнул Тету в комнату. - Ложись лицом вниз. В этот раз я не буду связывать тебя. Тебе придется выдержать без фиксации. Теперь у тебя будет два оттенка. Каждый пятый удар будешь отмечать красным цветом. Твоя галерея зеленых тонах довольно экологична, но холодная. Ложись уже. Я постараюсь доставить тебе истинную боль. Если я начну говорить какие-то слова, можешь не слушать их. Нет, даже обязана не слушать.

Первый удар был очень сильным. Ей показалось, что она разлетелась на две части. Ее свободные руки инстинктивно прижались к месту удара (Ох, какой урод – выскочило у Теты). Это только еще больше напугало ее от следующего удара. Следующие удары были слабее. Они падали не только на ягодицы, хотя им тоже было уделено немало внимания. Хлыст резал по бедрам, спускался даже на икры (о, как это больно), затем возвращался к ягодицам, поднимался к пояснице и даже к плечам. Иногда сильный удар вновь вплетался в эту порку (всегда по ягодицам). Он пронзал моментальной болью, и Тета с трудом сдерживала крик. Хозяин что-то шептал на полушепоте, но слова заглушали звуки падающих на тело ударов, и ей действительно не хватало сил для понимания этих слов.

— Ты испытываешь боль. И эта боль может стать еще более интенсивной. Ты чувствуешь каждое прикосновение на своей коже. Перед тобой расстилаются ряды цветов, а твоя рука создает новые и новые образы. Ты снова и снова слышишь свист плети, который навсегда затмевает все простое и злое в твоей жизни. Ты лежишь на животе, и тебя окутывает мягкая ткань. Снова и снова ты ощущаешь удары, а от напряжения кисти рук становятся бледными от боли, они рисуют красный и зеленый цвет, закрашивая серые дни навсегда. Твое тело полностью обнажено, от ударов оно горит, но боль уже не доставляет страдания. Но сильные удары все еще ощущаются. А твоя рука продолжает рисовать ряды цветов, и в этот момент ты видишь, что зеленого гораздо больше красного. Если захочешь, можешь увидеть эту картину прямо сейчас. Ты можешь увидеть, как незнакомый мужчина наказывает обнаженную женщину, и ты наблюдаешь за этим и понимаешь, что зеленого цвета больше, чем красного. Или наоборот. Ведь одной рукой рисуется и зеленое, и красное. Именно поэтому ты можешь войти в эту лежащую девушку и изменить все так, как тебе хочется. Плеть продолжает свистеть, а на белом фоне чередуются красный и зеленый цвета. Бумага белая, словно снег в детстве под Новый Год, словно серебристое обнаженное тело. На снегу возникают новые узоры новых дней. А потом выпадает новый снег, закрывая старое и предоставляя возможность начать рисовать заново...

Хлыст свистит, а его хозяин продолжает говорить. Вдруг Тета ощущает, как ее тело облегчается и начинает подниматься. Затем она теряет сознание:

Пробудившись ночью, она ощутила новое чувство вместе с болезненными ощущениями по всему телу. В ее сердце зародилась нестерпимая антипатия к хозяину.

После покарания ей не хватило сил даже добраться до своего места — хозяин вынужден был поднести ее на руках. В голове мелькали фрагменты слов, тело трепетало от боли и время от времени сознание погружалось в темноту. Она не заметила, как наступил глубокий сон.

Танька никогда не испытывала ненависти. Обиды, бледное и бессильное злорадство, приступы истеричного плача — все это было частью ее жизни, но ненависть: Тета лежала, напрягаясь от холодного дрожания. Она осознала — нужно убить хозяина. Она не размышляла о последствиях. Как избавиться от трупа, как скрыться, что будет потом, что говорить при обнаружении: Его следует убить как можно скорее. Только тогда она сможет найти покой. Ненависть была удивительно приятной. Она приносила в жизнь завораживающую ясность. В ее мерцающем свете не было никаких вопросов. Был только один ответ. Даже появилось чувство благодарности к хозяину. Ведь именно он пробудил в Тете такие чувства. Да, он, конечно, был прав и его кровь подтвердит его правоту. Тета заметила большой охотничий нож на кухне. Куда ударить? В сердце? А что, если промахнуться? Нет, лучше в шею. И потом продолжать бить, куда попадется рука. Нож хорошо заточен и должен легко порезать.

В комнате царила темнота. Тета беззвучно (как смерть ангел — прошла мысль — но Танька не знала таких слов. Откуда они?) шла, готовясь к удару рукой. Ее обжигал холод, который поднялся изнутри, и это тоже доставляло удовольствие. Что, если все закончится? Проникло странное любопытство. Нет, не закончится, поняла Тета. Как легко будет жить с холодным льдом в сердце, как все получится. И ее никогда не найдут. Никто не найдет. Еще один шаг, еще один:

— Теперь в тебе проснулось что-то настоящее. Хорошо, можно тебя отпустить, — раздался знакомый голос. Это было бы справедливо. Мир заслуживает такого человека, как ты. Но я не настолько жесток.

Тета стояла, опустив руку с ножом, и вглядывалась в свою душу. Синий лед не исчезал, а музыка ненависти продолжала звучать. Не было ощущения поражения или страха. Ее странная жизнь продолжалась, и в этой жизни Тета увидела себя непроницаемой. Впереди простиралась бесконечная нить, а ее дни были бусинами на этой нити. Бусины-дни предоставляли ей бесконечные возможности выбора, и синее солнце освещало этот путь. Страха не было совсем.

— Забавно. Ты заслуживаешь жесткого наказания по полной программе. Ведь ты хотела меня убить. Однако я уже выжал из тебя страх перед возмездием, и мне не интересно причинять тебе боль или свести с ума. Остается один вариант. Если кнут уже не работает, нужно применить пряник. Завтрашний день будет полон приятных сюрпризов. А пока, извини, но я не хочу просыпаться с ножом у горла.

Остаток ночи она провела на своей постели. Руки были скованы наручниками за спиной, а те были привязаны к ее талии шнуром. К коллекции в галерее добавился массивный охотничий нож.

— — ----------------------------------------------

Звонок в дверь раздался совершенно неожиданно. Тета подскочила от испуга, все это время никто не приходил к хозяину и даже не звонил.

— У нас есть гость, точнее гостья. Тебе будет полезно познакомиться с ней, ведь она прошла такой же курс как и ты раньше. Посиди на кухне, когда я позову, не забудь раздеться. И пожалуйста, не атакуй нас с ножом. Я понимаю твое стремление, но сейчас это неуместно.

Тета услышала, как дверь открылась, и раздался удивленный голос хозяина, за которым последовал приглушенный смех. Она почувствовала неприятное чувство. Этот дом и эта жизнь принадлежали только ей, и остальному миру здесь не было места. Здесь существовали ее боль, ее стыд и ее открытия. Она не хотела делиться этим со всеми. И особенно не с хозяином этого дома - его унижениями, его грубым голосом, его загадками в словах. Тета не стала ждать. Скинув халатик, она направилась к двери.

На низком столике сверкала бутылка очень дорогого коньяка. Кулон с сапфирами (почему он был украшен сапфирами? Танька ведь никогда раньше не видел такой) висел на шее, завернутой в черный шарф. А на коротких пальцах были тяжелые перстни. В образе гостьи проступали черты востока, но не корейские или китайские. Скорее якутские или чукотские. Невысокая, с жесткими прямыми волосами и покорным, одновременно жестоким взглядом.

— Я не звала тебя. Почему ты пришла? — спросил хозяин.

Тета опустилась на колени у ног хозяина и подняла глаза. Она не могла видеть своего выражения в глазах, но оно было таким же, как у гостьи.

— Можно мне ее наказать? Я хочу это сделать.

— Рита, я ведь не давал тебя всем, кто этого хотел? Даже однажды мне пришлось защищаться со стволом в руках. Я сам не имею права забрать ее.

— А почему она посмела смотреть тебе в глаза? За это нужно ей отомстить.

— В вашей традиции - да. Но я не играю в игры SM. Вашим "мастерам" запрещено смотреть в глаза. Настоящие джентльмены видели это по-другому. Они не боялись заглядывать в душу через глаза и наказывали именно за опущенный взгляд. Знакомься, Тета. Эта леди - Рита. Было время, когда она

Я оглядела женщину перед собой. Вот она, незнакомка, когда-нибудь тоже будет здесь рядом с хозяином. Но нет, он должен умереть.

— Ладно, уходи. Ты серьезно нарушила правила, входя без разрешения. Соответственно, пряник будет значительно увеличен. Неприятная ситуация. Вместо того чтобы наказать тебя, придется искать другой путь. Учись на своих ошибках.

Затем я лежала на своей постели и разглядывала нож. Мне было все равно на разговоры, доносившиеся из комнаты. Может быть, я ошиблась и стоило слушать их? Или может быть все-таки нет? Кто знает?

Рита пыталась скрыть зависть. Эта новая девушка, блестящая и беззаботная подопечная хозяина, уже ничего не боялась. В ее глазах горел пустота и готовность принять всё что угодно. Она была богаче Риты со всеми ее драгоценностями и телохранителем за дверью.

— Мне ты так не смогла изменить.

— Да, я не смог - согласился хозяин. - У нее другая наследственность.

— Наследственность? Тупые пьяницы?

— Ну, только в первом поколении они были пьяницами. А перед этим были долгая цепь жестоких, упрямых и выносливых предков. А у тебя... ну ты сама знаешь, одаренная и талантливая. В общем, никуда не годная. Но и тебе не стоит жаловаться. Вроде бы все в порядке у тебя.

— Тебе бы такой порядок. Хотя да, жаловаться действительно грех. Расскажи мне, как ты это делаешь?

— Зачем это нужно знать? Хотя мы сейчас коллеги по части. Но, надеюсь, ты не станешь мне конкурировать за мою работу. Все равно у тебя это не получится. Ты же не сможешь исполнить мои песни. Всё просто. Болью и страхом можно сломить почти любого - кто этого не знает? Сломить и разрушить всё, что создавалось с самого детства. Исключения бывают крайне редко. Но всегда ломают по какой-то причине, навязывая свои сценарии. Эти сценарии часто отвратительнее прошлого. Дальше все разное. Иногда сломанное становится своим, иногда побеждает старое. Я ломаю старое без предложения своего. Это не мой изобретательный метод. Послушание не придумала я сама. Я ничего не требую, и тогда пустое сознание начинает формировать мир само. Работают наследственность, потоки мыслей, генетические программы. Обычно это лучше прошлого. Хотя... В прошлую ночь моя красавица пыталась меня убить ножом. В ее глазах появилась ненависть и ей это понравилось. Что ж делать, для организма ненависть важнее любви, хоть что там говорят моралисты, и размножаться проще всего. А потом она осознает, что настоящая любовь - тяжелый груз, но пока для нее это новый наряд.

— А когда ты ее отпустишь. Она ведь снова заполнит свое сознание всякой дрянью.

— Скорее всего. Но это будет ее выбор. Ее, а не ее родителей, учителей, соседей. И потом пустое сознание не так глупо, оно не станет себе вредить. Ладно, ты задаешь слишком много вопросов. Может быть отдать