Кристина. Часть 3

На следующий день Матвей позвонил Кристине. Она радовалась, когда услышала его голос с низким, мужественным тембром. Телефонный разговор придавал его голосу чарующую и уверенную нотку, несмотря на некоторую прохладу. Матвей задал ей несколько вопросов о ее делах, о том, как она выспалась и других подобных вещах. Затем он сообщил, что пока родители не вернутся в Петербург, они не смогут встретиться.

- Ладно,- ответила Кристина с неопределенным тоном и спросила Матвея о его делах и работе. Он ответил коротко и уклончиво, а затем прощально попрощался и повесил трубку.

Девушка уставила на телефон с изумлением, пытаясь разобраться в причинах такого поведения. Он отвергает ее? Он больше не хочет иметь с ней дело? Но почему? Внезапно она почувствовала желание позвонить ему снова, хотя осознавала, что это будет унизительно... Вчера вечером она думала, что он безусловно привлечен к ней и сходит с ума от страсти, так как после того, что они делали, не может быть по-другому!

И тут ее начали мучить угрызения совести. Она показала Матвею, что ей нравится Лука. Он явно был обижен этим фактом. Кристина внезапно почувствовала себя ужасной и испорченной. Всего лишь оказавшись в необычной ситуации, она не смогла выбрать между двумя мужчинами. Почему она так неопытна в таких вещах?! Наверное, это все из-за мамы... С тех пор, как родители развелись, она перестала интересоваться ее жизнью, думая, что дочке уже нет нужды в заботе. Кристине хотелось, чтобы мама сама нуждалась в ней. Девушка опустилась на край кровати и заплакала. Лука был безупречным и очаровательным, и конечно же он привлекал ее внимание, но почему она пренебрегла искренностью и страстью Матвея, который ничем не уступал Луке? Она также радовалась тому, что вчера Лука спасла ее от младшего брата...

В эти мучительные дни перед приездом родителей Кристина ходила по городу, стараясь отвлечься от мыслей о Матвее. Она вынужденно покидала номер каждый день в поисках развлечений. Но все было напрасно, потому что впечатления от него были слишком сильными. Если бы в ее жизни было что-то такое же эмоциональное, то, возможно, она не переживала бы так сильно. Но сейчас она чувствовала, что ее душа разрушается.

Накануне приезда молодоженов Кристина зашла в антикварную лавку на Невском и выбрала для них изысканный ларец с полудрагоценными камнями. Продавцы были удивлены ее выбором и странным образом покупки этого дорогого предмета, особенно учитывая то, что она планировала доставить его на общественном транспорте. Однако она не задумывалась об этом и оплатила покупку кредиткой отца. Затем она благополучно вернулась в гостиницу, купив нарядную упаковку для ларца. Она надеялась, что ее подарок понравится Ларисе Павловне. Кроме того, она хотела произвести хорошее впечатление на своих братьев своим вкусом, элегантностью и заботой о родителях. Но она старалась не возлагать больших надежд на это, потому что даже для нее с ее наивностью все эти ожидания казались безнадежными. Как Матвей мог так жестоко обращаться с ней и заставлять ее испытывать удовольствие от этого, а затем отвергнуть ее?

Лука тщательно изучал документы после продолжительного, скучного и почти бесполезного разговора с бухгалтером, обескураженный тем, что не мог вникнуть в некоторые нюансы обсуждаемой проблемы. Он испытывал отвращение к полной зависимости от других людей и поэтому был раздражен и чрезвычайно устал. Внутренний телефон зазвонил, звонили с первого этажа, вероятно, это был дворецкий, потому что Лука только что услышал стук в дверь. "Кто еще пришел?" - устало вздохнул он и поднял трубку.

- Лука Дмитриевич, к вам девушка, - сказал Владимир с чрезмерной учтивостью.

- Как ее зовут? Откуда она? По какому вопросу?

- Она говорит, что из некой агентской компании. На остальные вопросы она не хочет отвечать мне.

- Ты неумело общаешься с девушками, Владимир, - с небольшой улыбкой на губах сказал Лука.

- Вероятно, это так, - смиренно подтвердил дворецкий.

- Пусть поднимается.

Лука положил трубку и задумчиво прикоснулся губами к руке, улыбка задумчивости играла на его лице - он вспоминал Кристину, в тот первый день, когда у него еще не было никакой причины сдерживаться. Он вспомнил аромат обгоревшей карамели, мягкость ее волос, гладкость кожи, трепет рук и ног от его прикосновений и еще Матвея, жестоко мучающего ее с аппетитом юного хищника, убивающего свою первую добычу. Вместе они выглядели потрясающе и прекрасно зажигали его страсть.

За дверью раздались несколько истерических женских криков. Лука нахмурился, но было лень проверять, что происходит там. Дверь внезапно распахнулась, и на пороге появилась девочка, на первый взгляд школьница по стилю, скорее всего готка. Огромные светло-серые глаза, пожалуй, были самым привлекательным акцентом в ее скучной внешности. Черные волосы были собраны на макушке в высокую неряшливую и длинную косу, глаза были грубо подведены черным карандашом, тонкие черные брови почти полностью выщипаны и нарисованы заново, а на губе была какая-то металлическая штуковина.

— Почему этот старый придурок не пустил меня? — возмущенно проговорила она с истеричным голосом и носовым прононсом. — А потом еще будут ругать, что я опоздала!

Лука с серьезным выражением лица внимательно осмотрел всю ее фигуру, не отрывая пальцы, прижатые к губам. Обтягивающая футболка с длинными рукавами из сетчатого материала, украшенные маленькими круглыми дырочками, сквозь которые проглядывали синие татуировки. Плоский загорелый животик без одежды. Что-то блестит в пупке. На плечах - короткая кожаная куртка-болеро. Внизу - обтягивающие кожаные брюки. Но на самом деле, это была искусственная замена кожи. Обязательный элемент - массивные ботинки на высокой подошве со шнуровкой.

— Лука, это ты? — спросила она деловым тоном.

— Не ты, а вы, — Лука ясно и отчетливо ответил, убирая руку с губ и откидываясь на кресле, — И не Лука, а Лука Дмитриевич.

— Мне все равно, как тебя звать. Ну, то есть вас. Буду называть так, как вы скажете.

Она нервно огляделась по сторонам, активно пережевывая жевательную резинку. Лука запер на ключ центральный ящик стола, достал ключ и спрятал его в карман пиджака, наблюдая, как девушка осматривает комнату и кладет руки в задние карманы брюк.

— У тебя хороший вкус в доме, — сделав вид раскрепощенной оторвы, заметила она.

— Как тебя зовут?

— Меня? Кристина.

Лука нахмурился. Но он сдержался.

— Подойди сюда, Кристина. Ты же пришла не в музей, а к клиенту.

— Конечно, — она обиделась и подошла к нему практически очень близко, присев на край его стола. Лука взглянул на ее ножки, задержал взгляд на подтянутом животике, обтянутом мелкой сеткой груди. Учитывая использование push-up, ее размер был не третьим, как казалось, а вторым. Лука облизал губы.

— Вытяни руку.

— В смысле?

— Вытяни руку вперед.

Она послушалась. Кончики пальцев слегка дрожали. Заметив на своем лице ее взгляд, он поднял на нее глаза. Их взгляды встретились, и ее уши порозовели практически у него на глазах. Толстый слой вечернего макияжа, конечно, не позволял наблюдать тот же процесс на щеках. Лука развернул к ней кресло.

— Встань у меня между ног и расстегни свои брюки.

Девушка немного заколебалась, но все ... же проделала то, что он потребовал. Руки у нее были неловкие. «Либо неопытная, либо что-то скрывает», — отметил для себя Лука.

— Немного спусти брюки и трусы.

Девушка сглотнула и выполнила задание. Некоторое время он оценивающе созерцал ее бритые прелести. К счастью, тут пирсинга замечено не было, как и татуировок.

— Повернись ко мне спиной, обопрись локтями на стол и покажи свою задницу.

У девушки явно участилось дыхание, но ослушаться она не посмела.

— Ты такой... симпатичный... Редко когда встретишь такого красивого парня... Видимо, мне повезло. Я все гадала, каким же ты будешь... Все-таки у меня это будет первый раз.

— Рот закрой, — грубо сцедил Лука, слегка склонив голову на бок и рассматривая ее гладкую подкачанную попку и промежность. Из щелки девушки слегка выступала влага.

— Сколько тебе лет? — снова тон, не терпящий возражений и замедлений.

— Шестнадцать.

— Хорошо. Одевайся. Пошли в другую комнату.

Сероглазая Кристина немного помедлила, но все же натянула брюки, отойдя в сторону и пропуская вперед Луку. Они прошли вдоль витых кованых перил, отгораживающих лестничный проем, к нужной двери. Толстая ковровая дорожка глушила звуки их шагов. Лука открыл дверь в свою спальню и пропустил гостью вперед. Та снова беззастенчиво оглядывалась по сторонам, пока Лука снимал часы, пиджак и вынул из брюк ремень, намотав один его конец с пряжкой на правую руку. Когда она вдруг повернулась к нему, то получила неожиданный удар ремнем по руке. Она вскрикнула и отскочила в сторону.

— Ты что, совсем с ума сошел?! — вскрикнула она, — Ничего такого не было указано в договоре!

Вместо ответа она получила еще одно покалывание по рукам, которыми она пыталась защититься. Ей пришлось отступить еще назад, и теперь она оказалась в просторной темной комнате с фиолетовыми стенами, изысканным белоснежным фаянсом, украшенным серебряными узорами, и многочисленными зеркалами в массивных металлических рамах. Лука захватил другой конец ремня и начал приближаться к дрожащей жертве.

— Так ты девственница? — с саркастическим недоверием в голосе спросил Лука.

— Д-да! — прошептала девушка с трепещущим голосом, — М-можешь проверить...

Лука тихо хмыкнул и осуждающе покачал головой.

— Зачем тебе это нужно?! — обиделась девушка.

Лука задумчиво прикусил нижнюю губу. Затем он отбросил ремень, быстро подошел к девушке и схватил ее за длинные волосы одной рукой и за тонкое запястье другой, пока она не успела сообразить, что происходит. Почти сложив ее наполовину, он потащил ее к ванне, включил холодную воду и направил струю на ее голову. Девушка кричала, задыхалась и боролась насколько могла.

— Сколько тебе лет? — зло спросил Лука.

— Пятнадцать... , — он потряс ее за волосы, — Восемнадцать!

— Сколько операций ты делала для сохранения целости?

— Что?!

— Отвечай, сколько раз!

— Т... т-т-три!

Лука отпустил ее, немного оттолкнул в сторону и выключил душ. Она тяжело дышала, напряженная как пружина и дрожащая от холода, покрытая ледяной водой. Ее макияж размазался, помада стекла по лицу, а волосы прилипли к ней словно смоляной клей.

— Да я тебя... Да я! — вскричала она, бросаясь на него с кулаками. Он схватил ее за запястья и тряхнул так, что она даже подпрыгнула на месте.

— Замолчи, дерзкая! Если еще раз обратишься ко мне таким тоном, подвешу тебя за ноги к потолку и покончу с твоей ценной невинностью. Понятно? Я уже знаю, как это больно после операции по восстановлению девственности — у меня были опыты с девственницами такого же типа, как ты.

Девушка пристально смотрела на него, выражение удивления на лице.

— К черту это все, Матвей! — ругнулся Лука про себя, а затем грозно добавил вслух: — Убирайся отсюда, пока я не потерял последний капельку терпения!

— У меня волосы... мокрые... , — хныкнула фальшивая Кристина.

Лука бросил ей полотенце.

— Возьми его и проваливай. Если ваше проклятое агентство еще раз пришлет мне не то, что я заказывал, ваша шлюха поплатится. Понятно?

Убедившись, что девушка ушла на улицу, Лука вернулся в кабинет, достал из мини-бара бутылку виски и из серванта массивный стакан, залить напиток на дно. Он выпил и устроился на диване с телефонной трубкой.

— Владимир, никого не пускать ко мне сегодня. Убедись, что эта женщина не преследует меня возле дома. Мерседес со всеми проверками готов? Что за чертовщина?! Идите все к черту!

Он положил трубку и откинул ее на рядом стоящее кресло. «Как же все это надоело!»

***

Прошло три дня, но Матвей так и не позвонил Кристине. Она просто не могла поверить в это — она горела от обиды, унижения и осознания своей глупости. Сегодня было время для приезда родителей, и она обещала папе встретить их на вокзале. Для папы это было необычно — путешествовать поездом, но он согласился под влиянием убеждений Ларисы. Кристина не решилась спросить, приедут ли на вокзал Лука или Матвей. В конце концов, она была ближе к ним и должна была быть в курсе их планов. Однако она не имела представления о том, как все сложится — она запуталась и не хотела тратить силы на анализ своих отношений со сводными братьями. Рассматривать Луку и Матвея как братьев даже казалось странным и отталкивающим.

Когда она заметила отца с супругой на стоянке перед вокзалом, где их уже ждал серебристый Bentley с открытыми дверями, ее сердце немного успокоилось, так как рядом не было видно ни Луки, ни Матвея. Папа стоял с таким выражением высокомерного презрения на лице, словно он считал всех окружающих ничтожными паразитами. Поездка явно не доставила ему удовольствия, и Кристина самодовольно ухмыльнулась на этот счет, потому что Ларисе от него, возможно, придется понести последствия. Не то чтобы она имела плохие отношения к ней, но ведь она привлекла ее во все это! Разве она могла полностью не знать своих сыновей? "Милые парни"! Как жаль! Девушка поспешила к отцу, которого очень скучала по всем этим дням разлуки, но по дороге чуть-чуть замедлила шаги, потому что заметила вдруг Матвея, который приближался к ним со стороны противоположной стороны улицы. Кровь моментально поднялась в лицо и, возможно, к нижней части живота, дыхание сразу замедлилось, и она ругнулась про себя, что не предусмотрела надеть солнечные очки.

Матвей мудро позаботился о том, чтобы спрятать глаза за зеркальными черными стеклами. Он, похоже, только недавно подстригся, и его волосы теперь чуть-чуть не доходили до плеч, легко колыхаясь на ветру тяжелыми волнами. Его белая рубашка в тонкую серую полоску была немного запущена, а на груди была расстегнута; из-под рукавов черного замшевого пиджака выпирала расстегнутая манжетка; темно-серые пятнистые джинсы прекрасно обтягивали его стройные бедра и ноги, а черные туфли были полированы до блеска.

Они приблизились к родителям с разных сторон практически одновременно. Кристина так долго мечтала броситься к отцу на шею, но увидев Матвея рядом, она словно застыла. Воспоминания о нем частично выветрились из ее памяти, и она с трепетом осознала заново, насколько он был привлекательным. Ей даже не верилось, что это он был рядом в тот день. Тогда он был жизнерадостным, беззаботным, общительным, близким и страстным. Сейчас он выглядел холодным и недоступным, как будто они никогда не были знакомы. Ее смятение продолжалось всего несколько секунд, после чего она все-таки бросилась к отцу в объятиях с радостными возгласами "Привет! Наконец-то! Я так скучала!". Рассмеявшись, он крепко обнял ее и поцеловал, и в его глазах тут же появилась такая гордость, какой только любящий отец может смотреть на свою единственную дочь.

Ларису Кристина также кратко обняла и условно поцеловала в щеку. Она была сама элегантность - молодая, свежая, роскошная, с дорогими изумрудными серьгами ("Наверное, папа подарил", - подумала Кристина). Впрочем, отец был тем еще ценителем женской красоты и стиля - другую он рядом не выдержал бы. Лариса сразу начала хвалить Кристину комплиментами. Конечно, все они были заслуженными, по мнению Кристины, но она знала, что перед папой она старается особенно.

Когда эти эмоциональные женские обмены любезностями закончились, все непроизвольно обратили взгляды на Матвея, который стоял рядом - отдаленный, недоступный, холодный, слегка высокомерный и по мнению Кристины потрясающе привлекательный. Его элегантная и самонадеянная небрежность в одежде и манере поведения снова сбили ее с толку. Глядя на него, она задавала вопрос самой себе, неужели именно этот высокомерный и серьезный молодой человек всего несколько дней назад сводил ее с ума и просто охватывал ее страстью. Он снял очки, повесил их на карман пиджака и пожал руку отцу Кристины. Они вежливо и сдержанно обменялись формальностями, и Кристине даже стало немного не по себе от той непоколебимой уверенности, с которой говорил Матвей с ее отцом. Вообще ее отец был не из тех людей, с которыми можно было легко находить общий язык при первой встречи. Своей строгостью он мог заставить любого замереть, а тем более какого-то высокомерного двадцатидвухлетнего парня. Видимо, Матвей был каким-то непонятным для Кристины исключением из правил. Закончив разговор с отцом девушки, Матвей одной рукой обнял мать и поцеловал ее в щеку. Та погладила его по щеке, с умиленным шепотом "Мой красавчик!". А Кристине от "красавчика" достался только короткий кивок головы и едва заметное "привет", произнесенное почти только губами. Казалось, он даже не встречал взглядом, опять скрыв его за зеркальными очками.

Весь вечер шла оживленная беседа, но Кристина молчала и чувствовала себя подавленной. Она понимала, что Матвей не будет выражать свои чувства перед родителями. Но она все же надеялась на что-то, пока Лариса Павловна не сказала:

— Матвей, может быть, ты сегодня прогуляешься с Кристиной?

Она обняла Кристину за талию и посмотрела на нее вопросительно. Кристина пожала плечами и посмотрела на Матвея, хотя его глаза были скрыты за зеркальными стеклами. Она испытывала полную растерянность.

— Прости, мам, — быстро ответил он без изменения выражения лица. — У меня сегодня дела в офисе. Я освобожусь только к вечеру. Мы сможем поужинать вместе, как планировали. Так что отправляйтесь, а я всего лишь хотел вас встретить.

— Всегда у вас дела, — недовольно проворчала Лариса Павловна.

Кристина старалась проигнорировать это и с радостью согласилась провести день с родителями, даже не глядя на своего обидчика. Но в ее сердце все равно оставалось мучительное чувство одиночества и предательства.

День был утомительным для Кристины, за исключением того, что Лариса подарила ей роскошное коктейльное платье от известного дизайнера. Цена на него была такая высокая, что даже папа казался несколько неодобрительным. Но Лариса настояла на своем выборе и потребовала от Кристины обещание надеть его на ужин. Кристина не понимала, почему такая торжественность, ведь они собирались ужинать дома, в своей особняке на М. Однако когда наступил вечер, недоумение Кристины исчезло: было ясно, что что-то особенное запланировано без ее ведома. В холле лестницы стоял большой ароматный букет из экзотических цветов, который был почти такой же высокий как сама Кристина. В гостиной был торжественно накрыт стол, на котором, как Кристина могла видеть, были посуда и некоторые блюда из серебра с золочением. Стол также украшали цветы: два круглых букета из орхидей, роз и эустомы. На барной стойке в кубкообразном вазоне в древнеримском стиле из камня стоял развесистый букет из белых роз, каллов и гладиолусов.

Вся обстановка гостиной вызвала в Кристине трепет, потому что она не могла не вспомнить о том, что произошло между ней и двумя братьями несколько дней назад. Сейчас комната была пуста, и она осторожно осмотрела ее, остановившись у книжного шкафа с громоздкими томами, обложенными кожей и золотыми узорами. "Кто здесь интересуется Гёте и Данте?" - несознательно улыбнулась она своим мыслям.

— Это коллекция отца, — раздался голос Матвея за ее спиной, и Кристина резко повернулась, — Но он больше разговаривал о том, что каждый должен прочитать все эти книги в своей жизни, а не так много читал. Это классика мировой литературы.

— Он скончался давно? — спросила Кристина тихим голосом, потому что была очень взволнована.

— Полтора года назад.

— Мне очень жаль.

— А как твоя мама?

— Родители просто развелись. С мамой все в порядке, но мы мало общаемся. Она считает, что я уже взрослая и не нуждаюсь в ней.

Матвей улыбнулся понимающе. Он подошел к Кристине, также рассматривая названия на книжных корешках. Быть рядом с ним было чрезвычайно возбуждающе, особенно теперь, когда он стал таким недоступным, сдержанным и серьезным.

— Почему ты так и не позвонил? — вдруг выпалила она, не выдержав.

— А зачем мне это было делать? — повернулся он к ней с лицом, на котором отчетливо проступала равнодушие. Девушка вспыхнула и опустила голову.

— Нет, конечно, не обязан был. Я просто думала... что тебе захочется это сделать.

Матвей молча смотрел на нее, и когда она подняла глаза, увидела его ухмыляющиеся губы.

— Я не бегаю за девушками.

— Как... практично! — эмоционально бросила Кристина, отвернувшись.

— Расскажи мне, как тебе все понравилось? — его голос стал немного хриплым, и ее сердце сжалось от неприятной интонации.

— Ты... ты просто абсолютно безумный! — с гневом высказала она ему, повернулась и выбежала из комнаты, чуть не столкнувшись с Ларисой Павловной в коридоре. Ее лицо было полное ярости, и даже самый простой человек мог понять, что вызвало такую реакцию, но Лариса Павловна решила проигнорировать это.

— Подойди-ка сюда, Матвей, — она произнесла ледяным голосом, сверкая на сына взглядом леденящей душу медузы-горгоны, когда Кристина убежала вверх по лестнице.

Матвей тяжело вздохнул и повернулся.

— Что тебе нужно?

— Что только что случилось здесь?

— Совсем ничего... , — он развел руками и пожал плечами для эффекта.

Лариса Павловна осторожно оглядела пустой холл за спиной, закрыла дверь в гостиную и приблизилась к сыну.

— Мне кажется, недавно мы говорили, что я не буду вмешиваться в ваши дела и портить вашу репутацию перед отцом этой девушки. Лука был очень груб и угрожал мне, хотя я никогда не собиралась показывать ему все негативные стороны твоего поведения. Напротив, я надеялась на твое благоразумие. И что я теперь вижу? Почему девушка убежала отсюда таким образом?

— Я не знаю о чем ты говоришь... , — сжимая челюсти, ответил Матвей и добавил со злобой, словно плюнув, — Мама! Кстати, тебе стоит больше беспокоиться о своей репутации. Факт того, что Лукa знает обо всем этом, говорит только о том, что ты первая кое-что ему угрожала. Лука слишком осторожен, чтобы начинать.

— По-моему, ты не очень хорошо знаком с своим братом.

— Ты ничего не знаешь ни о нем, ни обо мне. Просто иди куда подальше. Мне не нужны твои наставления. Есть люди, которые гораздо лучше учителя.

Он презрительно взглянул на нее и вышел из комнаты, а затем из дома и направился в сад. Окружив особняк, он остановился перед клумбой с красными розами. Матвей сжал один бутон в руке, и он разлетелся на кусочки, проскальзывая между пальцев и падая на гравийную дорожку.

Из окна своей спальни Кристина вдруг его увидела. Она отступила за штору, а ее сердце стучало как молоток — от обиды или от тягостной неосознанной влюбленности.

***

Когда Кристина спустилась на ужин в назначенное время, в холле играла фортепианная музыка. За роялем сидел приглашенный музыкант в белом фраке, улыбаясь и кивая девушке, когда она проходила мимо. Слышался фоновый джаз. В гостиной светились свечи в огромных подсвечниках, словно из ниоткуда. Воздух был душным, а мягкий полумрак как будто сжимал со всех сторон. Кристина была одета в маленькое черное платье — шелковистый трикотаж тонкой фактуры в виде простой облегающей маечки с широкими лямками и объемными плиссированными воланами, спускающимися на несколько сантиметров ниже ягодиц.

Матвей заметил ее уже тогда, когда она только вышла из своей комнаты — всегда взволнованную и смущенную своей красотой, безупречно элегантную. Это платье отлично подчеркивало формы ее стройных ножек в сетчатых колготках и лакированных туфлях на острых носках. "Вот эта бесстыдная нимфетка", — подумал Матвей с улыбкой и уже собирался подойти к ней через декоративное окно, увешанное цветами и погруженное во тьму. Но тут из комнат для отдыха и кухни появилась мать, также великолепно одетая в вечернее платье, и сразу же зацепила Кристину своими разговорами о моде, духах, цветах и прочих пустяках. И вдруг она как бы невзначай заметила:

— Лука нигде не виден. Отец уже устал ждать ужина. Ты знаешь, как он всегда приходит вовремя. Пойди-ка и найди Луку. Ты знаешь, где его комната?

Девушка отрицательно кивнула и, получив инструкции, поднялась наверх. Матвей с первого этажа наблюдал, как она колеблется перед массивной резной дверью, очевидно нервничая и борясь с собой. Она постучала, через некоторое время дверь открылась и перекрыла ему вид.

— Тебя мама вызывает, — пробормотала Кристина в дверном проеме, столкнувшись лицом к лицу с Лукой, который завязывал широкий кремовый галстук, — Время начинать.

— Кому это нужно? Зачем весь этот пафос? — с искренним недоумением спросил он, одевая пиджак.

— Даже не знаю... Я думала, что так принято у вас...

— Ах, теперь все ясно... Итак, это все-таки мама приложила усилия, — со снисходительным вздохом сказал он, а затем внезапно застыл, пристально глядя на Кристину, — Ты выглядишь потрясающе. Именно ради этого стоило все это устроить.

Девушка смущенно улыбнулась в ответ.

— Я пойду лучше. Давайте быстрее.

Когда она, дрожа на ногах, прошла в гостиную, она обнаружила там Матвея и отца, приятно болтающих у камина. "Непредсказуемая жизнь", — подумала она. Она подошла к отцу и поцеловала его в щеку, сев рядом на подлокотник кресла.

— А будут ли какие-нибудь гости? — обратилась она к Матвею.

— Я никого не приглашал, — ответил он с небрежной улыбкой и пожал плечами.

— Просто Лариса решила устроить всем нам сюрприз — первый наш общий семейный ужин в честь знакомства и свадьбы, — пояснил отец с легкой иронией в голосе. Впрочем, видно было, что идея ему нравится, — Ладно, я на время отойду, молодежь. Когда вы все будете готовы...

Отец ушел, и Кристину охватил привычный трепет, который всегда вызывали оба ее брата. В этот раз Матвей также был одет в классический черный вечерний костюм-тройку. Белая рубашка, черный галстук — ничего особенного, если бы не безупречный зауженный крой, который идеально подходил его фигуре. Его светлые волосы были собраны в хвост на затылке, только несколько выпавших прядей придавали лицу рамку.

— Ожидаешь комплиментов? — с вызовом усмехнулся Матвей.

— Конечно нет! — нахмурила брови Кристина, — Почему ты всегда так язвительный и постоянно пытаешься меня задеть?

— Потому что жалею, что не занялся с тобой делом на теплоходе.

Он вдруг поднялся и подошел к ней близко, касаясь ногами ее согнутых коленей. Взяв ее лицо за подбородок, он приподнял его.

— Ну что ж. Было бы нечестно молчать при виде такой красавицы. Ты просто сладость, и я с радостью бы тебя полизал прямо сейчас, если бы не вся эта семейная история. К тому же через пару часов мне нужно уехать в Москву по поручению Луки, так что тебе придется немного подождать, пока я снова достанусь до твоей киски.

Кристина сама не знала, почему она даже не шевельнулась, слушая все это. Возможно, она опасалась привлечь лишнее внимание шумом. Но кому она пыталась врать? Она поднялась со своего места и немного отодвинула Матвея в сторону, чувствуя разочарование, что ее кожа словно покрыта инеем от холода.

— Ты себя ведешь как испорченный ребенок, — прошептала она ему в ответ, обидевшись и отвернувшись. В гостиную уже шли Лука, Лариса и отец.

Матвей решил рискнуть и нежно прошептал ей на ушко:

— Возможно, ты уже смочила свои трусики, но продолжаешь выдавать себя за приличную девушку.

Семейный ужин прошел без каких-либо происшествий, и Кристина с удивлением отметила, что ее братья оказались отличными актерами и воспитанными людьми. Они спокойно, непринужденно, весело и дружелюбно вели себя за столом. Разговоры были скучноватые, но Кристина предпочла остаться за столом до поздна, чтобы выслушать папин рассказ о его многочисленных поездках, забавных ситуациях и юридической практике. Во время ужина он всегда привлекал к себе всеобщее внимание.

Когда Матвей наконец переоделся, попрощался со всеми и уехал, Кристина облегченно вздохнула и вышла на террасу с видом на затемняющийся сад. Она наблюдала, как деревья исчезали во тьме, и когда уже было почти ничего не видно, вдруг включились фонарики, освещая сад ярким светом. Сад преобразился, наполнившись новыми красками и загадочными тенями. На улице было прохладно, но приятно дышать свежим воздухом после затхлости комнаты. Из гостиной ее позвала Лариса.

— Кристина! Мы с папой идем спать! Спокойной ночи!

— Спокойной ночи! — ответила она, не желая возвращаться в закрытую комнату.

Лука потушил свечи и открыл окна, достал сигареты из серванта и поставил пепельницу на перила террасы рядом с Кристиной. Его воображение все вечер подстегивала она в своем детском конфетном платье, которое казалось ему почти обнаженным. Он медленно обозрел ее ножки со спины, пока она не услышала его шагов и не повернулась. Затем он приблизился и поставил пепельницу на перила террасы в некотором расстоянии от девушки. Она вздрогнула и бросила на него короткий взгляд через голое плечо, затем снова уставилась в темноту парка. Он закурил и наслаждался каждой затяжкой, продолжая изучать каждую деталь ее облика. Они стояли молча несколько минут.

— В чем дело? — наконец решилась к нему повернуться Кристина. В каждом ее движении он ощущал волнение и легкую дрожь.

Он устало усмехнулся только краем губ, затянулся последний раз и медленно втер окурок в пепельницу.

— Как тебе Петербург? — каким-то ленивым тоном спросил он, словно и не собирался выслушивать ее скучный ответ.

— Я мало его видела, но в целом, конечно, впечатляет, — выдавила из себя Кристина.

— Я думал, что Матвей ... много успел тебе показать. Или музеи и архитектура тебя не интересовали?

— Почему же... , — растерявшись, пробормотала она, сглотнув комок в горле и изо всех сил стараясь себя убедить, что он не намекал ни на что пошлое, — Живопись меня интересует, но в Эрмитаж мы не успели сходить.

Она покраснела и опустила глаза, чувствуя, что разговор выходит натянутый и ему с ней не интересно. Ей почему-то стало обидно до слез и она закусила дрожащую губу, но Лука вдруг произнес:

— Чертовски устал. Ничего не соображаю и мелю какую-то чушь... Хочешь, выпьем кофе на кухне?

— Да, конечно, — поспешно ответила Кристина и смутилась, — Но... может, ты уже хочешь спать... Тебе ведь завтра рано на работу... Ты сам говорил... За ужином...

Лука тихо рассмеялся.

— Думаю, в постель мы всегда успеем, — почти ласково заметил он, и у девушки перехватило дыхание от услышанного. Она чувствовала, что совсем теряет разум. До того, как она приехала в этот дом, ей казалось, что мир прост и понятен, и если бы ей кто-нибудь когда-нибудь сказал, что вдруг в одночасье все может стать таким сложным, волнительно пугающим, соблазнительно отталкивающим и в то же время неотвратимо затягивающим, словно в омут, она не поверила бы ни за что. Она вообще всегда была убеждена, что в любой ситуации готова выдать правильный, практичный, логический ответ на вопрос, что можно, а чего нельзя, что хорошо, а что плохо, чего ей хочется, а чего нет. Томный, непонятный и одновременно мучительно бесцеремонный взгляд Луки начисто лишил ее всех ее аналитических способностей, моральных воззрений, заученных когда-то как мантры, и даже отчасти осязания и способности ориентироваться в пространстве, потому что когда она шла за ним на кухню по пустым, слабо освещенным, а иногда и совсем темным комнатам, голова у нее кружилась, все тело сковывало оцепенение, щеки пылали, а руки были холодны как лед.

Он снял пиджак, повесив его на спинку стула, развязал галстук и открыл несколько верхних пуговиц на рубашке. Из него исходил аромат дорогого табака, элитного алкоголя, роскошного парфюма и модной одежды. Когда он приготавливал кофе на огромной кофеварке, которая больше подходила для кафе, чем для домашнего использования, он стоял спиной к ней, а Кристина внимательно изучала его, стараясь не вздохнуть. Его волосы были блестящими как смоль: аккуратные причесанные локоны спереди, коротко подстриженные виски и небольшие шипы на затылке. Сколько времени он проводит у парикмахера? Его белая рубашка была слегка обтягивающей и выгодно подчеркивала худощавый торс по сравнению с широкими плечами. Тонкая ткань на плечах и руках свободно облегала его тело и казалась такой чистой, гладкой и новой. Серые брюки сидели плотно, но не вызывающе, лишь слегка подчеркивая бедра, ягодицы и стройные ноги.

Он повернулся с двумя маленькими чашками кофе в руках, поставил одну перед ней и сам сел рядом на высокий стул у барной стойки, как Кристина. Отпивая густой черный эспрессо, он не отводил глаз от нее, пробегая взглядом по ее лицу, груди и ногам.

— Пей.

Почему-то девушка услышала это как указание и тут же выпила исклюзивный напиток, после чего скривилась.

— Что? — не понял он.

— Слишком крепкий, — извиняюще улыбнулась она.

— В самый раз. Хотя могу добавить коньяку. Он очень хорошо проясняет мысли, особенно для наивных девушек, которые любят играть с огнем.

— Я совсем не... , — запутанно сказала Кристина.

— Не оправдывайся, — перебил он, и она молча притихла, забыв о том, что хотела ему сказать. Она невольно прикоснулась к сердечку на своей груди и начала его мять маленькими пальцами. Ее дыхание чуть перехватило от волнения.

— Так ты предпочла бы быть со мной... , — заявил Лука, глядя ей в глаза сквозь свои припущенные ресницы.

— Я... я не говорила об этом...

— Действительно? Значит, ты лгала Матвею, хотя тебе хотелось быть с ним?

— Почему ты спрашиваешь меня об этом? — испуганно прошептала она.

— Потому что я хочу заниматься любовью с тобой прямо сейчас и мне нужно знать, хочешь ли этого и ты.

Кристина почувствовала жар на своих щеках. Она открыла рот, чтобы ответить или вздохнуть, но не смогла ничего из этого. Он поднял брови, настаивая на ответе. Девушка повернула лицо к столу и поставила перед собой чашку. Одно неловкое движение — чашка упала, а горячий кофе разлился по блюдцу и столешнице. Кристина отодвинулась в сторону. Лука спокойно продолжал пить свой кофе, словно не замечал происходящего.

Кристина встала.

— Чем это вытереть? — тихим голосом спросила она.

— Не знаю. Позову кого-нибудь из слуг, когда ты ответишь на мой вопрос.

— Я... , — язык Кристины заплелся, и ее тело отказывалось слушаться, — Я... хочу быть с тобой, — пробормотала она с дрожью в голосе, скрестив руки на груди в попытке защитить себя.

Лука допил свой кофе и осторожно поставил чашку на стол.

— Думаю, ты должна осознавать, насколько это опасно. Твой отец всегда был против таких отношений, а наша мать никогда не поддержит нас в этом вопросе, хотя ей на самом деле безразлична твоя безопасность и мораль. Учитывая, что ты несовершеннолетняя, я хочу получить некоторые гарантии от тебя. Пожалуйста, не рассказывай никому о нашей связи случайно или целенаправленно. Хоть ты и не склонна к болтовне, обычно такими впечатлениями хочется поделиться с подругами или кому-то еще. Еще раз обдумай все, что можешь потерять и какие последствия могут возникнуть.

— Так ты полностью перекладываешь всю ответственность на меня?

— На меня? Если отец узнает о нас, он лишит меня жизни. А с тобой — вряд ли что-то случится. Так что ответственность полностью лежит на мне. Главное, чтобы ты вела себя разумно.

Кристина опустила глаза, глядя в пол.

— Распусти волосы. Такая прическа не подходит тебе.

— Я думала, что тебе понравится...

Он заставил себя улыбнуться, а Кристина медленно распустила прическу, извлекая шпильки и сжимая их в кулаке. Золотистые волосы спадали ей на плечи. Кристина тяжело вздохнула, больше не могла терпеть эту неопределенность.

— Поднимайся наверх, к себе. Прими душ. Я скоро приду, — его голос звучал спокойно и уверенно — без сомнений, беспокойства или нетерпения.

Кристина вытерлась полотенцем, едва стоя на ногах от страха, когда услышала щелчок замка на двери ее спальни. Она поспешно надела короткий шелковый халатик, затем резко его сняла и оглядела свое обнаженное тело последний раз перед зеркалом. Она была изумительной красоты, почти безупречной, но все еще сомневалась, как и любая невинная девушка. А Лука... он должен был развеять все ее сомнения, потому что он был тем, кого она сама захотела, хотя раньше не смела даже мечтать о таком интересе к себе. Кристина вышла из ванной, закрыла за собой дверь и прислонилась спиной к ней.

Он сидел на ее постели по самому центру, опираясь на подушки, обнаженный, согнув в колене левую ногу и опираясь о колено левой рукой. Его безупречно-атлетическое расслабленное тело являло собой образец тех завораживающе-притягательных почти неземной красоты тел, от которых невозможно отвести взгляд на классических живописных полотнах и в то же время невозможно не вспомнить, глядя на них, о своей низменной животной природе. Руками он задумчиво перебирал ее золотую цепочку с маленькой нежной подвеской в виде сердечка, усыпанного несколькими бриллиантами — банальное и наивное детское украшение, от которого так и веяло невинностью души его хозяйки. Смерив Кристину взглядом, Лука потянулся к прикроватной тумбочке, чтобы положить туда украшение. Затем он легко встал ... с постели, представ перед ней во всей красе своего возбужденного статного тела. Она невольно остановила взгляд на его торчащем вперед мощном члене и неосознанно в смущении потянулась рукой к волосам, сама не понимая зачем их поправляя.

Лука приблизился, остановившись от нее сантиметрах в десяти, и тут же пропустил пальцы обеих рук сквозь ее пушистые только что вымытые и высушенные волосы, обхватывая ладонями ее голову и приподнимая к себе ее лицо.

— Открой рот, — холодно потребовал он, пожирая глазами каждую пядь ее личика.

— Что?

— Будешь такой непонятливой, я сразу перейду к довольно-таки жесткому сексу, — его руки сжали ей голову чуть сильнее, словно подтверждая угрозу. Она сглотнула и заставила себя улыбнуться краем губ в растерянности.

- Разевай рот, - он повторил раздраженно, каждое слово выделяя интонацией.

Девушка слегка раскрыла рот и смотрела на его надменные приоткрытые губы, моргая.

- Высунь язык. Сильнее.

Он медленно наклонил голову в сторону ее лица и жадно обхватил ее дрожащий язычок губами.

- Твою мать, Кристина! - пробормотал он сквозь зубы. - Ты не думаешь, что я шучу, когда требую от тебя послушания?

Он убрал правую руку с ее головы и внезапно схватил ее за волосы левой рукой, сжимая их в хвост. Правой рукой он резко снял ее шелковый халатик за воротник со спины, одним движением лишив ее этого неудобного покрова. Кристине стало неприятно. Она осознала, что он серьезен. Ей пришло много мыслей: о том, что она не знает его на самом деле; о том, что она наивная; о том, что она испытывает страх перед ним; о том, что он желает от нее чего-то, чего она не понимает. В голове раздались слова Матвея: "С остальными он обращался грубо. Особенно с женщинами..." Кристина глотнула слегка больно, закрыла глаза, открыла дрожащие губки и высунула язык. Лука ослабил захват ее волос, его рот вернулся к ее рту и пристально занялся поцелуем, нежно сосущим язычок и губки бесконечное количество времени, невыносимо приятно. В груди у Кристины быстро билось сердце, словно взрываясь с каждым ударом. Поцелуй Луки был безумным и морально неправильным. Раньше она не представляла, что мужчина может целовать так страстно. Разрешать ему делать с собой такое было унизительно, страшно и сладостно.

Его рука плавно скользнула по ее горячему, полностью возбужденному телу: пальцы нежно коснулись щеки, подбородка, ключицы; осторожно обхватили горло, но только на мгновение; легким сжатием дотронулись до груди и аккуратно потянули за соски; затем они спускались вниз по животику к гладкой лобке и мягким губкам. Кристина испытала стон, задыхаясь от его ласк. Боже, как он играл с ее языком! Она нуждалась в небольшом отдыхе. Сильно прогнувшись в пояснице, она обхватила его шею руками и прижалась животиком к его возбужденному члену. Лука все еще упирался назад ее головой, держа ее за волосы. Кристина благодарно вспомнила свою подготовку в художественной гимнастике и растяжке. Наконец он резко отпустил ее и отошел на шаг назад.

— Подойди к постели, стань на колени, лицом к зеркалу, попой ко мне, — прозвучал его холодный голос без единого протеста.

Девушка подошла к постели и встала на колени, непостоянно держась на ногах и с нетерпением облизывая губы. Она взглянула в зеркало огромного шкафа и увидела Луку, медленно ласкающего свой возбужденный член. Когда его палец легким прикосновением коснулся ее интимных мест, Кристина почувствовала, как ее тело откликнулось сладострастной влагой. Лукин палец двигался очень медленно вверх между ягодицами, смазывая всю дорогу от ее промежности до узкого отверстия ануса. Девушка инстинктивно отпрянула назад, избегая его интимных прикосновений.

— Остановись и расставь ноги шире, — приказал он, легко похлопывая ее по бедру. Кристина сдержала себя и выполнела указание, несмотря на то, что его палец прошел по тому же пути второй раз, очень медленно, затем еще раз и еще раз. Девушка тяжело дышала и безжизненно опустила голову, задыхаясь от жары своих волос, падающих ей на лицо.

— Лука... , — слабо позвала она, — Лука... я... , — «Не хочу так!» — хотела сказать она, но его палец начал нежно ласкать ее увлажненный анус, а другой палец скользнул по клитору. Кристина тоненько застонала, закрыла глаза и послушно прижала щеку к холодной простыне, поднимая бедра. Похоже, она слишком сильно укусила губу, потому что в рту почувствовала легкий привкус крови. Когда его палец начал медленно проникать во влажную задницу Кристины, она двигала бедрами навстречу и тут же громко застонала, частично осознавая, как другой его палец делает круговые движения по ее пульсирующему от оргазма клитору.

Лука с наслаждением наблюдал, включая зеркало, как девушка страстно извивается от удовольствия, уже забыв про свою смущенность и скромность. Это был только начало, но ее чувственность возбуждала его воображение. Совершенно обессилев, Кристина опустилась на бок, пытаясь успокоить дыхание. Ее прекрасные локоны были в беспорядке и разбегались по простыне вокруг ее головы. Лука сам был на пределе, поэтому он потянул девушку за руку, приказывая сесть. Перед ее лицом был его член. Кристина слегка поднялась и лизнула капельку смазки с его головки, а затем очень аккуратно обхватила его губками, не полностью заглатывая его в рот, вдруг осознавая, что возвращение к невинному прошлому уже никогда не случится. Пальцами она тронула его яйца и начала нежно гладить их. Лука проглотил и слегка откинулся назад, пытаясь выровнять дыхание.

Она продолжала мучить его своим ласками, пока он не взял свой половой орган за основание и не провел им по ее приоткрытому ротику. Кристина снова взяла его головку губами, но он вытащил член и снова провел его по ее губам, подбородку и щеке. Она закрыла глаза, подняла лицо, слегка изгибаясь от наслаждения и позволяя ему касаться всего своим членом.

Он медленно двигался членом по ее шейке, а когда она изогнулась назад, легкими движениями пощекотал ее упругий сосочек, затем снова дал ей взять член в рот и опять вытащил его, прижимая к разогретой щечке. Он заметил, что Кристина начинает нервничать, ухватился за ее затылок и вставил головку ей в ротик, делая несколько коротких медленных движений. Ее ротик стал теснее обхватывать член, а язычок работал более активно. Лука опять вытащил член и со звериной ухмылкой стал гладить ее раскрытые губки, покрывая их своей смазкой.

— Оближись... , — сказал он строго, надеясь, что его голос звучит достаточно решительно.

Кристина неуклюже облизнулась и сразу же снова приняла его член в ротик – глубоко, грубо и страстно. Она застонала, напрягшись и, кажется, потеряв самообладание. Она взялась за его бедра, теперь полностью поглощая его твердый орган.

— Вот так, милашка... , — произнес Лука, прикусив губу.

Он еще раз контролировал себя и вытащил член, двигая им перед ее покрасневшим лицом. Он уже чувствовал внутренний пульс и невыносимое жарение по всему телу. Он дал себе немного остыть и снова вошел в нее. Теперь она стала агрессивной, жаждущей и уверенной. Лука перебирал между пальцами пряди ее волос и, наклонив голову, наблюдал за ее возбуждающей игрой, пока вдруг резко вынул член из ее губок и кончил на ее губы, подбородок, шею и грудь. Девушка оглядела себя смущенным взглядом, слегка вытерла лицо и отползла назад, словно опасаясь сделать что-то не так. Лука опустился на колени на кровать и притянул ее к себе одной рукой за талию. Другой рукой он ласково погладил щечку и слегка онемевшие губки Кристины. На его губах появилась знакомая нежная улыбка с ноткой иронии.

— Пойдем в мою комнату, — он пригласил ее, позволяя ей нежно потереться головой о его ладонь, словно котенку.

— Чем там так привлекательно? — с некоторым беспокойством спросила Кристина.

— Там есть то, что может заинтересовать приключениями жаждущую девушку, как ты.

— Что именно?

— Узнаешь.

— А что если нас услышат родители?

— Когда ты кричала здесь, думала ли ты об этом? — ухмыльнулся он. — Разве отец не спит хорошо по ночам?

— Нет... кажется...

— Тогда рискнем. Здесь хорошая шумоизоляция в комнатах. Кроме того, если быть честным, я добавил успокоительное в безалкогольное вино, которым я напоил их перед сном.

— Что?! — неудержимо улыбнулась Кристина, так как в глазах Луки появился игривый огонек, который привлек ее еще с первого дня знакомства и который она больше не видела. Он флиртовал по телефону с какой-то девушкой, и у Кристины возникло неприятное чувство от осознания того, что у него уже был такой опыт со многими другими женщинами.

— Ты думаешь, я стал бы рисковать своей жизнью ради такой прелестницы, как ты? — открыто ухмыльнулся он, поцеловав ее в губы и аккуратно стерев остатки спермы с ее подбородка. У Кристины от удовольствия покраснели уши, но она только сдержанно улыбнулась на его смех.

Лука обмотал полотенце вокруг бедер, в котором он явно пришел к ней, а Кристина достала из шкафа халат. Босиком они прокрались по пустому коридору в его спальню словно тайные любовники, и все время пока шли, Кристина думала об отце и о том, что она обманывает его, потому что она стала соучастницей Луки и знает то, что он сделал. Это было несправедливо, но она не могла остановиться и отказаться от этого красивого, соблазнительного мужчины, который хотел разделить со своей тайной подсознания.

Кристину поразила комната Луки. Она не особо разбиралась в стилях мебели, но отличить готический стиль от остальных было невозможно. Темные кожаные кресла с высокими спинками; огромный элегантный диван, почему-то напоминающий ей дракона с развернутыми крыльями своими изогнутыми линиями, проявляющий явную агрессивность; большой мрачный резной шкаф, похожий на алтарь готического собора; комоды с множеством ящиков; круглый стол под красной скатертью из бархата, просматривающейся через черные кружева; темно-бордовые шторы и покрывало; изящные кованые решетки на окнах и у камина; стены, частично обшитые эбеновым деревом, частично украшенные опасными на вид растительными узорами; и роскошные зеркала в впечатляющих рамах — на стенах, шкафах и потолке. Девушке перехватило дыхание, и она осторожно остановилась у просторной кровати. Резной узор на спинке кровати у головного конца состоял из трех массивных секций, каждая из которых была украшена тремя массивными металлическими кольцами, похожими на дверные молотки.

Лука обнял ее сзади, хотя это больше напоминало захват голодного хищника, чем объятие. Его руки проникли под мягкую ткань халата и заставили ее дрожать — они жадно прикасались к новым частям ее податливого тела. Когда халат скользнул на пол, Кристина почувствовала Луку голым и снова возбужденным.

— Послушай... а Матвей... Это же ты его отправил куда-то сегодня? — внезапно пришла в голову неожиданная мысль.

Лука приготовился, влекущий ее к теплому ложу и нежно уткнул ее лицо в расшитое бархатное покрывало. Взгляд на ее изящное женское тело и роскошные светлые волосы, разбросанные по кровати, заставил его замедлиться и отойти на шаг назад. Тихонько он подошел к комоду возле кровати и извлек наручники и цепь. Кристина повернулась к нему, чтобы узнать, что он делает и почему не отвечает. Лукавая усмешка ожидаемого наслаждения промелькнула на лице Луки, стоящего над ней, простертой на постели. Она даже не успела перевернуться на спину, как он набросился на нее, мгновенно сжал ее запястья и сковал их над головой. Наручники были массивными и жестко сжимали руки; связывание между ними было фиксированным и представляло собой толстую металлическую пластинку соединенную двумя петлями, похожими на средневековые оковы. Тяжелую цепь, идущую от наручников, Лука перекинул через спинку кровати: на внешней стороне кровати также было три больших металлических кольца, как и на спинке у изголовья. Кристина могла бы дотянуться до них и разобраться с замком только если бы встала с кровати.

Теперь Лука присел рядом с ней, наблюдая, как она переворачивается на спину и прижимает скованные руки перед собой защитительно.

— Так Матвей говорил об этом, когда предостерегал меня держаться подальше от тебя? — спросила она, пытаясь скрыть свою панику. — И ты послал его прочь, чтобы он не помешал тебе?

Губы Луки сильно упругие и чарующие наполнились хищной улыбкой.

— Ты всегда видишь в незнакомцах самые благородные черты, — заметил он, схватил ее за колени и потянул к себе. Цепь натянулась, и ее руки медленно поднялись вверх, открывая доступ к двум белоснежным грудям с нежными сосками. — Ты создала во мне образ благородного рыцаря, который защищает тебя от Матвея, верно? Кстати, мы очень доверяем друг другу и всегда делимся информацией о наших интересах в отношении девушек. Сегодня я не хотел разделить тебя с Матвеем, поэтому придумал для него важную задачу. Он уверен, что я не рискну пока родители дома. Какие у тебя отношения с отцом? Я заметил, что он человек строгих принципов. Наверняка он бы не одобрил таких... развратных поступков... мужчины старше тебя на одиннадцать лет...

Рука Луки проникла мимо грудей, вызывая сжатие сосков до состояния маленьких бутончиков, а затем скользнула к гладко выбритой киске. Кристина натянула цепь и изогнулась.

— У меня прекрасные отношения с папой! Недооценивайте его! — вызывающе бросила она, — Если я скажу ему слово, он разобьет вас на кусочки.

— Ого, как страшно, — тихо посмеялся Лука, чуть не плача от смеха, — Тогда кто будет доставлять тебе такое удовольствие? — прошептал он интригующим тоном, опускаясь к ее плоскому животику и прикрывая его легкими поцелуями. Его губы двигались все ниже, пока язык не провел скользящий поцелуй между половинками ее возбужденных губок. Девушка дрожала от волнения и безысходности, а Лука легко раздвинул ее слабые ножки, наслаждаясь красотой ее юного невинного тела. Он пробовал ее вкус, проводя языком по ее сочной щелке — один, два, три раза. Кристина изгибалась под ним при каждом прикосновении его губ и языка, а когда он лег на ее клитор в жадном поцелуе, она застонала, откинула голову назад и с упоением смотрела вверх на большое зеркало. Она выглядела как добыча, попавшаяся хищнику и в предсмертных муках дергающаяся.

От мысли, что никто ранее не вступал в интимные отношения с этим молодым телом, Лука ощутил волнение и начал нежно гладить упругую округлую попку девушки. Он стал все настойчивее и страстнее, чтобы доставить ей полное удовлетворение. Кристина ощущала приятные мурашки по всему телу и выражала свои эмоции неясными словами, когда его язык и пальцы приводили ее в экстаз. Лука перевернул ее на живот. Сидя на ее ногах, он достал флакон с лубрикантом со столика возле кровати,... беспокойно встряхнул его и нанес немного смазки на ее ягодицы. Затем он продолжил ласкать ее пальцами и медленно начал проникать своим членом в ее анальное отверстие нежными движениями. Когда он лег рядом с ней, прижав девушку к себе, их горячие тела стали скользить друг о друга, то напрягаясь, то расслабляясь. Его рука двигалась между ее ног, и Кристина теряла счет времени от необычного ощущения блаженства. Ему хотелось полностью отдаться страсти, но аромат ее кожи, ее шелковистые волосы, искренние стоны удовольствия и произносящееся имя "Лука" не позволяли ему потерять контроль и превратиться в животное, как он делал с другими женщинами. Когда Кристина начала двигаться быстрее под ним, издавая сладостные стоны наслаждения, он позволил и себе расслабиться, наполняя ее задницу своей теплотой и влагой. Они замерли, чувствуя легкие дрожи в своих телах и тяжелое дыхание. Сплетенные друг с другом, они прильнули друг к другу. Для Кристины было приятно ощущать его голову на своей спине и его дыхание на затылке.

Кристина ощущала, будто погружена в мир фантазий. Тем не менее, это всего лишь общая формулировка, которая не могла передать всю глубину ее состояния. Ее размытые мысли и переполняющие эмоции выходили из-под контроля, превращая ее сознание в буйствующий источник желаний. Каждое движение, каждое прикосновение, даже самый незначительный перепад температуры или звук, дыхание или аромат вызывали реакцию в ее теле. Все органы чувств стали более чуткими, все мышцы напряглись, все гормоны заставили ее кровь закипеть. Она превратилась из безобидной девушки в опасную соблазнительницу, которая отлично управляла своим телом и могла свести с ума любого мужчину.

Плавными и чувственными движениями рук Кристина нежно массировала пену на поверхности воды. В то время как она продолжала отвечать на Луккины многочисленные вопросы о школе, подругах, планах на будущее, книгах, моде, путешествиях и спорте. Они уже около полутора часов наслаждались отдыхом в огромной круглой ванне с изящными львиными лапами вместо ножек. Шутили, спорили и болтали о мелочах. Лука лежал напротив нее, подложив голову на полотенце и изучая ее сытым хищником. Он наслаждался изменениями, которые он сам принес в этого очаровательного создания. И у него было еще столько интересных планов на этот день. Кристина беззаботно и немного нервничая смеялась. Ее смех был прекрасным, даже лучше, чем прежде. Ее голос стал чуть выше тоном и обрел какой-то загадочный бархатистый оттенок, который возбуждал его чувства и заставлял его пульсировать и напрягаться. Ее густые волосы были собраны в небрежный хвостик на макушке головы, что позволяло ему любоваться живописными линиями ее шеи, плеч, ключиц и пышных грудей, выглядывающих из-под облачного пены.

— Подойди ко мне, — прервал ее он.

— Я даже не успела рассказать тебе об этом экзамене! Ты все время перебиваешь меня! — она сделала вид обиды.

— Забудь об экзамене. Ко мне, я сказал, — с ленивой игривостью ответил Лука, загадочно улыбаясь.

— Может быть мы должны... , — она не закончила фразу и смущенно взглянула на него. Она поднялась на колени без приближения к нему. Обе ее груди высунулись из воды, по ним медленно стекали капли пены.

— Мне следовало бы лишить тебя девственности, так как оказалась в моей личной зоне отдыха.

Кристина засмеялась.

— Твоя комната не похожа на зону отдыха. Она очень красивая и романтичная... и такая роскошная. И ванная тоже мне нравится, — она осмотрела просторное помещение, украшенное зеркалами, серебром, черной эмалью и белизной дорогого фаянса.

— Рад, что тебе нравится, Кристина. Но давай не тяни время.

— Лука... , — она внезапно сделалась серьезной, — Вообще-то я боюсь... что... что будет больно. Мне будет больно?

— Скорее всего, — с самодовольной улыбкой ответил он.

— Но... ты же постараешься сделать это не таким ужасным...

— Ужасным? Тогда подходи! — он резко сел и его вид стал каким-то угрожающим и решительным. Кристина приблизилась к нему, он захватил ее за талию и посадил верхом на свои ноги, притягивая к себе. Ее лобок прижался к основанию его возбужденного члена. — Заметь, я специалист по ужасам. Так что да, это будет страшно.

Она слышала иронию в его голосе, но все равно не могла понять шутит ли он или нет. Она нервно глотала от болезненного комка в горле. Их взгляды встретились. Ее глаза тревожно дрожали и все глубже погружались в темные глаза его привлекательной порочности. Внезапно он жестоко поцеловал ее, сильно прижав за шею. Поцелуй продолжался всего несколько секунд. Затем он встал, оттолкнув Кристину, которая скользнула обратно в воду. Она завороженно наблюдала, как вода и пена стекают по его мышцам. Лука взял большое полотенце со стеклянной полки рядом с ванной и бросил его на пол, затем протянул руку Кристине и легко поднял ее на ноги. Прежде чем она успела ориентироваться, оказалась у него на руках. Вода лилась ручьями с них обоих. Он легко перешагнул через край и на мгновение остановился на полотенце, давая воде стечь и пристально глядя на девушку. Через несколько секунд он бросил ее на белую простыню, поглощая ее жадными поцелуями, укусами и грубыми прикосновениями. Она дрожала, тяжело дыша, без сопротивления и попыток укротить его дикие ласки. Он вошел пальцами в ее влажную киску и почувствовал там влагу, напряжение и тепло. Затем Лука взял презерватив со столика рядом с кроватью, распаковал и надел его. Кристина лежала перед ним на спине. Ее ноги были разведены и согнуты в коленях, они дрожали. Он сидел на коленях, широко раздвигая свои ноги, прижимая ее бедра к себе и направляя свой член к ее гладкой и нежной промежности как у девочки.

Взглянув на эту разложившуюся перед ним красавицу, уже не такую наивную, как неделю назад, но все еще не до конца осознающую всю мощь своей притягательной прелести, у него разыгралась внутренняя борьба между двумя сильными чувствами: желанием безжалостно использовать ее как последнюю шлюху и жаждой снова поднять ее на вершины блаженства, чтобы дерзкий огонек ее уверенной соблазнительности разгорелся ярче в ее глазах, покорил его и сводил с ума. Он прикусил губы, широко расставил ее ноги, слегка давя одной рукой, и начал ласкать своим членом ее розовый пылающий цветочек, пока она в экстазе не стала беспокойно двигаться по простыне. Вся область между ее ног увлажнилась, ее тело стало гибким, подвижным и особенно чувствительным к каждому его малейшему движению. Подавляя звериную похоть, он начал проникать в нее членом мягкими и нежными движениями, пока она не стала жаждать его еще больше.

Он заметил, как быстро пульсируют и сокращаются ее мышцы, как ее ротик напряженно ловит воздух, а руки беспокойно двигаются над головой, развязывая узлы волос. От ее выражения лица он начал двигаться быстрее, глубже и сильнее, и когда она вдруг издала приглушенный крик и попыталась сжать ноги, он мощно навалился на нее, удерживая поднятые руки у постели над ее головой, и стал энергично и страстно трахать ее, смотря своим безжалостным победоносным взглядом на ее изможденное, но все равно прекрасное лицо.

(Продолжение следует)