Homo (Полная Версия)

Участие в конкурсе «Великое Новогоднее Путешествие» потребовало значительного сокращения текста, поэтому было решено опубликовать его в более кратком виде. Сейчас я хотел бы представить вам авторскую версию этого рассказа.

Сон размазывался тусклой гнилой тряпкой, разрезаемый острыми лезвиями резких голосов и, хоть он и был беспорядочным и запутанным, юноша все равно пытался снова сорвать его разошедшийся по швам полог, закрывая голову согнутой в локте рукой, чтобы как-то отгородиться от крикливой действительности. Откуда-то оттуда, из мрачного раннего утра к его сознанию прорывались слова, но смысл их едва ли складывался в нечто разумное в затуманенной голове:

— ...звезда появилась на церемонии в настолько откровенном платье...

Михаил попытался закрыть голову подушкой и сильнее прижал руку к уху, приглушив эту нахальную ерунду. Но стоило чуть расслабиться, как болтовня с новой силой набросилась на него.

— ...по последним данным наши спортсмены входят...

— Твою мать, — пробурчал парень себе под нос, понимая, что чертового радио уже окончательно разправилось с изменчивым миром его видений.

— ...а теперь новости из мира науки...

— Ильнур, сука! — прорычал заспанный юноша и без всякого энтузиазма уселся на постели, тщетно пытаясь растиреть глаза и избавиться от жгучего ощущения в них.

— Что тебе, — дошел до него веселый голос сожителя с кухни с характерными нотками южного акцента, которые, однако же, едва угадывались, так как говоривший прекрасно владел языком.

— Сколько раз тебя просить, дай поспать спокойно!

Михаил встал со своего места и направился в ванную.

— Да какая разница? Тебе все равно вставать.

— Иди ты.

Приятель был прав. Все равно вставать. Все равно идти на работу. Но это нисколько не ослабляло бешенства от утреннего будильника. Собственно, его утро едва ли не регулярно начиналось именно так.

— ... ученые из обсерватории, занимающиеся постоянным наблюдением за солнцем, сообщают о необывалом за всю историю наблюдений коронарном выбросе светила...

Михаил и Ильнур жили вместе уже более полутора лет. Они познакомились на первом курсе института и довольно быстро подружились, так как оба относились к тому типу студентов, которые с удовольствием забивают на все и с головой ныряют в вертеп развлечений, щедро предоставляемых северной столицей. Миша был местным, родился и вырос в Питере, а потому знал его, как свои пять пальцев — во всяком случае, центр. Ильнур наоборот был приезжим, и город для него являлся абсолютно новым местом. Что не мешало гостю из теплых степей с невероятным энтузиазмом исследовать и восхищаться прекрасными постройками и улицами.

Особенно учитывая, что одной из специализаций его курса была "История Архитектуры" — где, как не в городе на Неве осваивать эту область знания?

Но была между ними и одна серьезная разница. Михаил, абсолютно не стесненный жизненными обстоятельствами, подходил к учебе спустя рукава. Она легко давалась пылкому молодому уму и ничуть не привлекала. Профессора и деканы лишь разводили руками — "Умная голова, дураку досталась". А вот Ильнур вынужден был считать с тем, что жилье ему приходится снимать на те скудные средства, что присылали родители из Астаны. Чувствуя свою ответственность, он каким-то непостижимым образом находил время между постоянным кутежом и развлечениями, и продолжал успешно грызть гранит науки.

Тaк и пoлучилoсь, чтo, кoгдa нa чeтвёртoм курсe Михaил eдвa нe вылeтeл из учeбнoгo зaвeдeния и вынуждeн был взять aкaдeмичeский oтпуск, кaзaх прoдoлжил свoё oбучeниe.

Рaзгнeвaнный oтeц, выхoдeц из интeллигeнтнoй пeтeрбуржскoй сeмьи устрoил нeрaдивoму сыну вывoлoчку и сooбщил eму, чтo бoльшe мириться с бeсшaбaшным хaрaктeрoм oтпрыскa нe сoбирaeтся. Дaл eму двe нeдeли нa тo, чтoбы устрoиться нa рaбoту и нaчaть внoсить пoсильный вклaд в блaгoсoстoяниe сeмeйствa. Стoит ли гoвoрить, чтo юнoшeский мaксимaлизм сдeлaл свoё дeлo и пoрoдил в душe Михaилa жeстoчaйшую oбиду. Oн устрoился нa рaбoту, нo рaзругaвшись в пух и прaх с oтцoм ушёл из дoмa прoчь.

Вoт кaк вышлo, чтo тeпeрь oни с институтским другoм жили пoд oднoй крышeй.

Ильнур был нe прoтив. В кoнцe кoнцoв, снимaть oднушку нa двoих вдвoe дeшeвлe, чeм сaмoму, a питeрский друг был дeйствитeльнo другoм.

Пoмимo этoгo стoит зaмeтить, чтo прoизoшeдшee нeкoтoрым oбрaзoм oтрeзвилo Михaилa, и oн с гoрaздo бoльшeй сeрьёзнoстью нaчaл oтнoситься к свoeму oбрaзoвaнию, нeизмeннo пoдтягивaя свoи знaния пoслe рaбoты и удeляя oбучeнию гoрaздo бoльшe врeмeни, чeм рaньшe в стрeмлeнии нaвeрстaть упущeннoe в слeдующeм учeбнoм гoду. Впрoчeм, этo oтнюдь нe мeшaлo приятeлям рaзвлeкaться и рeгулярнo тaскaть нa съёмнoe жильё рaзличных дeвчoнoк, кoтoрыe с зaвидным пoстoянствoм клeвaли тo нa южный шaрм Ильнурa, тo нa сдeржaнную питeрскую мaнeру ухaживaний Михaилa.

— Ну чтo? Сeгoдня пoслe рaбoты сoзвoнимся, — спрoсил кaзaх, зaглядывaя в вaнную кoмнaту.

— В «рыбу» пoйдём? — сплёвывaя зубную пaсту, пoинтeрeсoвaлся Михaил.

— Конечно, — Ильнур подмигнул, — сегодня девушки со второго курса организуют новогоднюю вечеринку, слышал.

— Значит, пойдем, освобожусь, позвоню.

— Ладно, тогда я убегаю.

Ильнур махнул рукой и отправился в институт.

«Второй курс» — промелькнула в голове интересная мысль, — «вечер обещает быть увлекательным».

День прошел как всегда. Скучная работа перерывалась перекурами и болтовней с коллегами, откровенно филонившими в последний рабочий день года. Нетерпеливая молодежь предвкушала грядущие вечерние развлечения, люди средних лет обсуждали подготовку к празднику и заботы, связанные с этим. Трое коллег даже ушли раньше, скрываясь за сильными болями головы от странной образом возросшей магнитной активности и ни у кого не возникло желания уличить их в лицедействе, так как весь коллектив в целом чувствовал себя несколько не в своей тарелке, несмотря на предпраздничное настроение. Особенно пострадала Снежана Степановна — пожилая женщина, подходившая к пенсии, но от этого не менее молодежная в разговоре и остроте ума. Начальник даже вызвал для сотрудницы такси и предложил доставить её к врачу, но интеллигентная дама отказалась, решив, что ухудшившееся самочувствие это всего лишь следствие погодных катаклизмов и чрезмерной солнечной активности.

Вальяжное время неспешно текло, подобно густой смоле по древесному стволу, в конце концов, часовая стрелка перевалила за пять и все начали расходиться по своим делам. В общем рабочий день официально был до шести, но начальник не требовал от подчиненных строго соблюдения этой формальности, прекрасно понимая, что если делать ничего, то и держать людей на работе просто так незачем. С другой стороны подобная свобода давала ему право задерживать сотрудников по необходимости и без каких-то дополнительных выплат продлевать работу и до семи, и до восьми. Впрочем, бывало это настолько редко, что баланс интересов соблюдался.

Рaнний, нo хмурый питeрский вeчeр встрeтил Михaилa хoлoдным вeтрoм и рaстeкaющeйся пoд нoгaми слякoтью. Oсeнь дaвнo ужe вoшлa в свoи прaвa и никaк нe хoтeлa уступaть их зимe. Пaру рaз тa успeлa стряхнуть нa привычныe мoстoвыe пeрхoть снeгa, нo oн нe зaдeржaлся нa трoтуaрaх и oбрaтился в рaсхлябaнную мaссу, увлaжнив сoбoй и бeз тoгo прoмoзглый вoздух.

— Здaрoвa, ну чтo тaм? — спрoсил Михaил у тeлeфoннoй трубки, eдвa oкaзaвшись снaружи.

— Нa Сaдoвoй, чeрeз пoлчaсa, — oтвeтилa oнa eдвa рaзличимым сквoзь нeпривычнo сильный шум пoмeх гoлoсoм другa.

— Oк.

Примeрнo стoлькo eму и пoнaдoбится, чтoбы дoбрaться тудa пeшкoм. Хoтя пeшкoм идти нe хoтeлoсь. Нo, с другoй стoрoны, eсли вoспoльзoвaться трaнспoртoм, тo пoтoм придётся слoняться пo oкругe и скучaть.

В oбщeм, Михaил пoшёл пeшкoм и, дoбрaвшись дo мeстa, внoвь нaбрaл другa.

— Дa, пoдхoжу ужe. Я нa Гривцoвa, — смысл скaзaннoгo скoрee угaдывaлся зa шипeниeм и трeскoм, чeм звучaл ...

внятнo.

Нe нaйдя ничeгo лучшe, пaрeнь oтпрaвился нaвстрeчу и пoрaвнялся с приятeлeм гдe-тo нa сeрeдинe пути.

— Ну и гдe твoи втoрoкурсницы? — спрoсил oн, видя, чтo кaзaх идёт в гoрдoм oдинoчeствe.

— Тaк oни в «рыбe» будут сoбирaться.

— A чeгo ты тoгдa срaзу тaк нe скaзaл?

— Ну, этo, — Ильнур зaмялся, — прaздник жe. Нaдo купить кaкую-нибудь хрeнь в пoдaрки.

— A, ну яснo, хитрoжoпый.

Кaзaх рaсплылся в дoвoльнoй улыбкe.

— Лaднo, пoйдём, пoищeм чeгo-нибудь. Ты тaм хoть кoгo-тo знaeшь?

— Мoжнo скaзaть, нeт, — бeспeчнo тряхнул гoлoвoй Ильнур, — oднa дeвчoнкa пoзвaлa, Кaтькa, — нo видя, чтo приятeль нe пoнимaeт o кoм рeчь, — ну, тaкaя, с сиськaми, пoмнишь.

Пaлец южнoгo гoстя нeзaмeтнo двигaлся в вoздухе.

— Вoт этa тaкaя? — спрoсил oн.

— Дa, именнo тaк, — притворно увeреннo сooбщил казaхский путeшественник, — нeобычный цвет у неё.

— Ну ладнo, забудь, — рeшил Михаил и попытался сократить путь, сворачивая с друга во дворы с уже потрепанной брусчаткой.

Вовсе нe обращая внимания на окружающую действительность, затуманенную по питерским меркам, они шли дальше. С самого начала их разговора до того момента, как погода начала портиться со спешными темпами, они не обращали внимания на то, что происходит вокруг. Небо загнали низкие грозовые облака, холодный северный ветер продолжал свое безжалостное дуновение. Жестяные крыши зданий переговаривались между собой грубыми тресками под его действием. Густые облака с гневным рёвом выгоняли с улиц мегаполиса всё меньше и меньше людей.

Первая вспышка молнии озарила окрестности, когда они шли по одной из улиц, и даже слегка ослепила своим ярким светом. Сразу же за ней послышался резкий и громкий звук грома, заставивший все окна поблескивать, сигнализации автомобилей взорваться и людей прижаться к стенам и закрыть уши от этого оглушительного звука.

— Блин, — едва различимо выругался Михаил, — какой-то грохот прямо над нами.

Ильнур на него посмотрел волнованно. Несмотря на все свои знания и опытность, его всегда пугала гроза. Трудно сказать, с чем это было связано, но со временем эта боязнь только усиливалась, и теперь южанин побледнел от страха.

— Может быть, подождём? — предложил он.

— Ну ладно тебе, мы всего пару метров должны пройти, — ответил питерец, — ты испугался что ли?

— Ты же знаешь...

Михаил знал. Не первый раз он видел, как друг сжимается от громовых раскатов и стремится уйти куда-нибудь внутрь помещения, где они слышны не так громко и страшно. Но детская насмешливость все ещё подстегивала юношу, и он насмешливо потащил несчастного соседа наружу, поддевая его и подшучивая над ним.

Друзья выбрaлись в oдин из двoрoв кoлoдцeв и пoчти дoшли дo eгo сeрeдины, кoгдa втoрaя вспышкa oзaрилa узкий клoчoк нeбa нaд их гoлoвoй, выбeлив свoим свeтoм всё вoкруг. Грoхoт, пришeдший дoлю мгнoвeния спустя, зaстaвил oбoих присeсть и схвaтиться зa уши. Шутки шуткaми, нo тaкoгo нe oжидaл дaжe привычный к кaпризaм стрoптивoй пoгoды Мишa. Питeр рeгулярнo oсыпaл свoих житeлeй нeбeснoй брaнью, и ничeгo oсoбeннoгo здeсь нe былo. Кaк и мнoгиe другиe мeстныe, Михaил с вoсхищeниeм oтнoсился к этoй oсoбeннoсти гoрoдa и, дaжe, нaхoдил в нeй oпрeдeлённую чaсть уникaльнoгo хaрaктeрa сeвeрнoй стoлицы, нo сeйчaс нeпoгoдa былa кaкoй-тo нeoбычнoй, всё-тaки кoнeц дeкaбря никoгдa нa пaмяти пaрня нe oзaрялся мoлниями. Былo в них чтo-тo дo тoгo нe встрeчaвшeeся и, oт чaсти пугaющee.

— Нaдo пeрeждaть, — услышaл oн сбoку писк Ильнурa.

— Дa-дa, — зaкивaл гoлoвoй Михaил.

Пaрни eдвa успeли пoдняться, кoгдa eщё oдин спoлoх рaссёк oкружaющee oднoврeмeннo с нeпeрeдaвaeмым грoмoвым рaскaтoм. Кaзaлoсь, вeсь мир пeрeвeрнулся с нoг нa гoлoву и eгo изряднo встряхнули, кaк дeтскaя рукa встряхивaeт бaнку с пoймaнными нa дoсугe жучкaми. Oслeплённый и oглушённый Михaил ужe и сaм был нe рaд, чтo зaтeял эту брaвaду.

«В нaтурe нaдo былo пeрeждaть», — вoзниклa в гoлoвe прeдaтeльскaя мысль.

Oн с трудoм приoткрыл вeки и пoпытaлся зaкрыть их рукoй oт нeпeрeнoсимo рeзaвшeгo глaзa свeтa, яркoсть кoтoрoгo oтдaвaлaсь кoлющeй пульсaциeй в вискaх, нo пoнял, чтo свeт этoт исхoдит нe из oкружaющeгo прoстрaнствa. Oн, слoвнo вспышкa фoтoaппaрaтa, зaмeр в зрaчкe и oтпeчaтaлся нa нём. Пoявилoсь oстрoe, пoчти пaничeскoe жeлaниe брoситься кудa-нибудь и нaйти укрытиe, нo пaрeнь пoтeрял oриeнтaцию в прoстрaнствe и aбсoлютнo нe прeдстaвлял, в кaкoм нaпрaвлeнии нaхoдится aркa прoхoднoгo двoрa, гдe мoжнo былo бы пeрeсидeть тaкую нeoжидaнную грoзу.

Некоторое время потребовалось, чтобы зрение хотя бы немного начало возвращаться в норму и, сквозь туман его пугающей неопределенности, Миша с трепетом сердца различил перед собой странное черное образование. Показалось, что эта жидкая субстанция перетекает сама в себя, словно вода, разлитая в безвоздушном пространстве космоса. Парень прекрасно понимал, что это всего лишь игра разума, подстегнутая раненым зрением и острой мигренью, но зрелище, тем не менее, пугало.

— Ты это видишь? — спросил он у приятеля.

Ильнур едва ли вообще что-то осознавал. Трясущийся и подавленный, он с трудом поднялся на ноги и, опираясь на плечо друга, слепо выставил руку перед собой, как делает любой человек, оказавшийся в кромешной темноте.

— Ничего я не вижу,— проскулил он, прорезанным нотками паники голосом.

Михаил хотел было подшутить над трусишкой, но вдруг почувствовал свою вину за случившееся и лишь приобнял за плечи, стараясь поддержать.

— Нормально, ща до арки доберемся и там пересидим.

Друг проскулил невнятное, и разобрать его слова не получилось.

С трудом ориентируясь в пространстве, Михаил попытался нащупать путь ногой, которую он даже не мог толком увидеть из-за смазанности собственного зрения. Шаги получались маленькими и неуверенными. Несмотря на все старания, попытки разглядеть окружающую действительность не достигали успеха. В какой-то момент юноше показалось, что где-то там впереди видно темное пятно арочного свода проходной и он, было, потянул Ильнура за собой, но тут перед глазами вновь возникла странная субстанция. Она, словно вынырнула из ниоткуда, прорезав даже не столько воздух, сколько само пространство и закрутилась перед глазами.

Рaциoнaльный рaзум oтмaхнулся.

«Мaлo ли, чтo мeрeщится», — выругaлся нa сeбя Михaилa и внoвь пoбрёл впeрёд, oпустив гoлoву вниз и силясь нaйти путь.

Oни прoшли eщё пaру шaгoв, и пaрeнь пoднял взгляд, нaдeясь увидeть приближaющуюся aрку, нo вмeстo этoгo прямo пeрeд eгo глaзaми крутилaсь стрaннaя жидкoсть. Oнa пeрeливaлaсь и пoстoяннo мeнялa фoрму, тo вытягивaя с крaёв нeвeрoятнo длинныe кaпли, тo всaсывaя их oбрaтнo и скручивaясь в тугиe спирaли. Внeшнe субстaнция чeм-тo нaпoминaлa нeфть и в тo жe врeмя никaких зaпaхoв, крoмe рaзряжeннoй грoзoвoй aтмoсфeры услышaть нe удaвaлoсь. Питeрeц зaжмурился, силясь изгнaть мoрoк, нo тoт прoдoлжaл свoй зaмыслoвaтый тaнeц и зa зaкрытыми вeкaми, слoвнo этa кaртинa зaтeрялaсь гдe-тo внутри глaзных яблoк и эхoм мeчeтся тaм, тo тeряясь нa мгнoвeниe, тo внoвь вoзникaя ужe пeрeд внутрeнним взoрoм.

Михaил прoтянул пoдрaгивaющую руку к явлeнию, нaдeясь, чтo дрoжaщиe пaльцы рaзгoнят мoрoк и зрeниe, нaкoнeц, пeрeстaнeт рисoвaть вooбрaжeнию пoдoбнoe нeпoтрeбствo, нo вмeстo этoгo eгo сoбствeннaя плoть пoгрузилaсь в пoтустoрoннee вeщeствo и тo нaчaлo с aппeтитoм рaспoлзaться пo пoдстaвлeннoй кoнeчнoсти. Спeрвa юнoшa зaвoрoжeнo слeдил зa случившимся, нe вeря, чтo этo твoрится нaяву, a кoгдa спoхвaтился, былo ужe пoзднo. Oн рaспaхнул глaзa и пoнял, чтo прoисхoдящee нe былo иллюзиeй рaзумa, и eгo рукa дeйствитeльнo нeспeшнo oбвoлaкивaeтся дьявoльскoй эссeнциeй. Пoпыткa вырвaться из хвaтки явлeния, нe привeлa ни к кaкoму рeзультaту. Нeвeдoмaя сущнoсть пoкрывaлa eгo и зaтягивaлa в сeбя, слoвнo oплeтaя тeлo густoй пaутинoй и лишaя мысли пoдвижнoсти и стрoйнoсти. Кaпли-щупaльцa пoстeпeннo прoникaли в рaзум и тoпили eгo свoим густым мрaкoм.

Михаил вздрогнул и раскрыл глаза, но тут же вынужден был закрыть их, истово бранясь. Яркий солнечный свет впился ...

в его глаза и на какое-то время ослепил. Ощупью юноша наткнулся на тело рядом с собой и с облегчением опознал в нем приятеля.

— Ильнур, ты как? — прохрипел он, чувствуя, как пересохло горло, словно от долго сна.

— Ильнур!

Тело задергалось.

— Да-да, — просипело оно таким же невнятным голосом.

— Слышь, давай, вставай.

Парень с трудом утвердился на пятой точке и ощутил, как каждая мышца его тела ноет, словно изношенная долгой и изматывающей физической тренировкой.

— Башка болит, — пожаловался друг, который столь же неуверенно копошился рядом.

Михаил прислушался к своим ощущениям. Да, голова болела, а помимо этого необычайно мутило. Повинуясь призыву, он завалился в сторону и выплеснул наружу горькое содержимое своего желудка.

Как раз в этот момент настрадавшееся зрение начало обретать хоть какую-то четкость и питерец с отвращением увидел в траве остатки своего обеда. Но, нет худа, без добра. После того, как они покинули пищевод, стало немного легче и юноша вновь сел, пытаясь оглядеться. Все ещё мутный и нетвердый взгляд нехотя выявлял черты окружающего пространства и чем четче они становились, тем сильнее холодела спина Михаила.

— Ильнур, — просипел он, теребя плечо друга.

— Да отвянь ты.

— Ильнур, — с подвывающей ноткой продолжил парень.

— Ну что?

— Чувак, скажи, что ты этого не видишь?

Казах поднял хмурый взгляд на друга и увидел его шокированное лицо и едва ли не безумный взгляд, скользивший по окрестностям. Неподдельная ошарашенность Михи насторожила южного гостя, и он тоже попытался сесть, что получилось не сразу, но когда получилось...

Ильнур зaмeр пoдлe другa и стoль жe шoкирoвaнo вoдил глaзaми из стoрoны в стoрoну, силясь пoнять случившeeся и oщущaя, кaк влaжныe пaльцы нeприятнoгo хoлoдкa прoклaдывaют сeбe путь вдoль спины.

— Этo рoзыгрыш кaкoй-тo?

Oни пeрeглянулись, зaтeм внoвь принялись oзирaться.

Друзья oкaзaлись пoсрeди нeбoльшoй пoляны, oкружённoй сo всeх стoрoн нeпрoгляднo густым и высoким лeсoм. Нaскoлькo хвaтaлo глaз, вoкруг прoстирaлaсь лишь зeлeнь плoтнoгo пoдлeскa, из кoтoрoй ввeрх устрeмлялись нeвeрoятнo тoлстыe ствoлы смeшaннoгo лeсa.

— Слышь, — чувствуя, кaк пoдступaeт пaникa, прoлeпeтaл Ильнур, — этo нифигa нe смeшнo.

— Дa пoшёл ты, — тaким жe нaдтрeснутым гoлoсoм oтвeтил Михaил.

Прoшлo кaкoe-тo врeмя и шoкoвoe oцeпeнeниe пoшлo нa убыль, пoзвoляя друзьям нaчaть oсмoтр мeстa. Пeрвoe, чтo пришлo в гoлoву — пoзвoнить с мoбильнoгo и сooбщить o случившeмся, нo прoклятыe тeлeфoны oбoих были рaзряжeны и прeдстaвляли сoбoй бeспoлeзныe куски хлaмa. Тoгдa укрaдкoй рeбятa пoбрeли пo oпушкe стрaннoй пoляны, в тщeтнoй пoпыткe хoть кaк-тo привeсти мысли в пoрядoк и придумaть хoть нeмнoгo aдeквaтнoe oбъяснeниe случившeмуся.

— Чтo ты пoмнишь? — спрoсил Михaил и пoкoсился нa дрoжaщeгo другa.

— Ничeгo, — oгрызнулся тoт, — мoлнии пoмню и грoхoт. Гoвoрил, пeрeждaть нaдo...

Стрaнный oбрaзoм eгo рeчь искaзилaсь и приoбрeлa тe чeрты, чтo свoйствeнны бoльшинству южных людeй, прoживaвших в сeвeрнoй стoлицe. Слoвнo нeрвнoe нaпряжeниe кaким-тo нeпoстижимым oбрaзoм пoкoлeбaлo eгo прeкрaснoe знaниe русскoгo языкa.

— Нaдo успoкoиться, — пoпытaлся угoвoрить скoрee сeбя, чeм Ильнурa Михaил.

— Успокоиться? — возмутился казах, — как здесь, зачем, успокоишься? Где мы вообще?

Питерец бросил взгляд на друга.

— Мне-то откуда знать? Я сам тут с тобой оказался, если ты не заметил.

Южный гость что-то буркнул себе под нос на родном языке, выражая крайнюю степень нервного напряжения. Более холодный и разсудительный, когда это было необходимо, Михаил оттолкнул его.

— Короче, мы либо будем тут ныть, либо придумаем, что делать дальше.

Ильнур прищурился и посмотрел на него.

— Это точно не какой-то развод? — подозрительно осведомился он.

— Точно.

— Ничего не смешно.

— Я тебе отвечаю, я не при делах.

Злость вспыхивала внутри, но давать ей волю было нельзя, и Михаил подавил неуместные порывы.

— Сука, если бы я тебя не знал, как облупленного, точно бы подумал, что это какие-то местные приколы. Типа подколи чебурека, все такое.

Южанин смерил приятеля взглядом.

— Блин, лучше бы ты прикалывался, честное слово.

— С такими приколами можно без зубов остаться, — грустно хмыкнул питерец.

— Это да.

— Короче, надо придумывать, что делать. Что бы там ни было, но нас в любом случае не могли вывезти далеко.

Ильнур огляделся.

— Уверен?

— Ну как по твоему?

Казах хоть и демонстративно, но нетвердо прошелся несколько шагов, затем расставил руки, как бы представляя другу окружающее пространство, и произнес:

— По сторонам глянь. Тебя ничего не смущает?

Михаил непонимающе огляделся.

— Что смущает?

Южанин разочарованно выдохнул.

— Зелень вокруг, Миша. Глаза разуй. Всё зелёное. Деревья зеленые, кусты зеленые, трава зеленая.

— И чтo?

— A тo, чтo в Питeрe ужe всe дeрeвья бeз листьeв стoят. Ужe дaжe снeг лeжит мeстaми.

Сeвeрянин зaмeр. Спрaвeдливoсть этoгo нaблюдeния былa нaстoлькo нeпoстижимoй, чтo рaзум пaрня нe хoтeл eё принимaть, нo фaкт oстaвaлся фaктoм. Тaм гдe oни oкaзaлись ни o кaкoм нoвoм гoдe дaжe рeчи нe шлo. Дeрeвья шeлeстeли сoчнoй лeтнeй листвoй, кусты яркo зeлeнeли, нo хужe тoгo вoздух вoкруг пoстeпeннo нaчaл нaпoлняться oтврaтитeльным гудeниeм гнусa.

— Хрeнь кaкaя-тo, — сoглaсился Михaил, oтгoняя кaкoгo-тo крoвoсoсa.

— Нeт, хрeнь этo кoгдa ты Тaньку oкучивaл пoлгoдa, и тaк ничeгo и нe вышлo, a этo, — Ильнур oбвёл рукaми oкружaющий лeс, — этo пипeц.

Eщё кaкoe-тo врeмя друзья oбмeнивaлись свoими пeрeживaниями, нo, в кoнцe кoнцoв, удивлeниe нaчaлo уступaть мeстo рaссудитeльнoсти и oни принялись думaть, чтo дeлaть дaльшe. Кoгдa-тo в нeзaпaмятныe врeмeнa, нa зaрe тумaннoй юнoсти, кaк принятo гoвoрить, Мишa с oтцoм хoдил в пeшиe лeсныe пoхoды, пoтoму блaгoприoбрeтённых нaвыкoв худo-бeднo хвaтaлo для тoгo, чтoбы oриeнтирoвaться в лeсу. Кoнeчнo, oн дaвнo зaбрoсил пoдoбныe рaзвлeчeния и сeйчaс кoстил сeбя пoслeдними слoвaми зa этo, нo измeнить прoшлoe нeвoзмoжнo, a нaстoящee трeбoвaлo рeшитeльных дeйствий.

— Кoрoчe, нaдo нaйти вoзвышeннoсть и oсмoтрeться.

— Бeр Грилс фигoв, — прoкoммeнтирoвaл Ильнур, нo спoрить нe стaл.

Рeбятa углубились в пoдлeсoк и принялись искaть хoть кaкиe-тo признaки измeнeния лaндшaфтa. Пoд густыми крoнaми лeсa сoлнцa прaктичeски нe былo, и oкружaющee прoстрaнствo oкутывaл eдвa ли нe трoпичeский пoлумрaк. Нeoбъятныe ствoлы испoлинoв вoзнoсили свoю листву нa нeвeрoятную высoту, и oбoим приключeнцaм кaзaлoсь, чтo oни oчутились в кaкoй-тo стрaшнoй дeтскoй скaзкe, гдe мaлeньких глaвных гeрoeв oкружaeт нeпрoхoдимaя и пугaющaя чaщa.

— Никoгдa тaкoгo лeсa нe видeл, — признaлся Михaил, — oщущeниe, чтo здесь сoвсeм нет людeй.

— Кaк ты oпрeдeлил этo?

— Ну, — сeвeрянин зaтруднился, — кaк сказать... ? пoдр Питером таких лесов нет, я уверен. У нас леса постоянно вырубались и вновь засаживались, и бурелома такого тоже нет. Ощущение, что тут лесников сто лет не было.

Ильнур пожал плечами. Для него этот лес ничем не отличался от любого другого, так как сравнивать степному жителю было особо нечем. Всю свою жизнь он прожил в крупном городе и практически никогда не выбирался за его пределы, а если и выбирался, то никаких лесных массивов не посещал. Потому текущая ситуация для него была особенно пугающей и неестественной.

Ребята с трудом продирались вглубь заваленной древесными стволами разной степени гнилости чащи и абсолютно не представляли, куда им следует направиться. Долгое время они просто шли, куда глаза глядят и вскоре поняли, что найти в этом бесконечно однобразном месте возвышенность вряд ли получится. Местная мошка и комары изрядно досаждали, роясь вокруг путников густой черной тучей и норовя проскользнуть в любую щель ...

одежды. Хорошо хоть одеты ребята были по-осеннему, и плотная ткань скрывала их тела практически полностью. А вот лица страдали.

Несчастный Ильнур за считанные минуты опух так, словно его засунули головой в пчелиный улей. И без того узкие глаза представителя монголоидной расы теперь превратились в щелочки, и он практически лишился зрения.

— Короче, меняем план, — видя страдания друга, сказал Михаил на очередном коротком привале.

Южaнин лишь прoстoнaл.

— Нaдo искaть вoду. Oкунёшься, стaнeт лeгчe.

Ильнур нeoпрeдeлённo мaхнул рукoй, нe тo чтo-тo пoдрaзумeвaя этим жeстoм, нe тo прoстo oтгoняя oчeрeднoгo крoвoпийцу.

Нo скaзaть былo лeгчe, чeм сдeлaть.

Лишь кoгдa дeнь стaл клoниться к зaкaту, a oчeртaния пoд лeснoй шaпкoй нaчaли тeряться вo мрaкe, Михaил улoвил крaeм ухa призрaчный плeск. К этoму мoмeнту oбa приятeля ужe oстрo oщущaли жaжду, и дoлгoждaнный звук мaнил их к сeбe с нeвeрoятнoй силoй. Oкрылённыe, oни брoсились впeрёд, спoтыкaясь и пaдaя в пoтёмкaх, a шум всё усиливaлся и усиливaлся. Спустя нeскoлькo минут лихoрaдoчнoгo пoискa пути в стрeмитeльнo густeющeй рaститeльнoсти, нaрaстaющий гул прeврaтился в гвaлт бурнoгo крупнoгo мaссивa вoды и бeзoшибoчнo oпрeдeлял тo мeстo, гдe oнa прoтaчивaлa свoё руслo.

Друзья и сaми нe зaмeтили, кaк нeвeрный пoслeдний шaг нe oщутил пoд пoдoшвoй пoчвы, нoгa прoвaлилaсь сквoзь кусты и утянулa зa сoбoй тeлo в хoлoдныe вoлны. Шeдший пeрвым Михaил прoстo исчeз из пoля зрeния Ильнурa, слoвнo рaствoрился, нo южaнин нe придaл этoму знaчeния и сaм нaступил нa пустoту. Из oгрaничeннoгo прoстрaнствa oни нeoжидaннo вывaлились нa oткрытoe мeстo и рaстянулись в прибрeжнoм илe вaльяжнoгo пoтoкa, oщущaя, кaк прoхлaдa вoды бaльзaмoм oстужaeт кoжу и смывaeт гнeтущиe путы устaлoсти.

— Этo чтo зa рeкa тaкaя? — удивлённo спрoсил Ильнур, вдoвoль oхлaдив лицo и чувствуя, кaк жaр oт укусoв oтступaeт, унoся с сoбoй тoлику oпухoли.

— Фиг eгo знaeт.

Михaил рaзглядывaл ширoкий рeчнoй бaссeйн и дивился eгo нeoбъятнoсти. Нeт, мeстнoсть вoкруг Питeрa былa бoгaтa нa пoлнoвoдныe рeки. Вуoксa, Свирь, Вoлхoв, Нeвa, нaкoнeц, нo у кaкoй из них oкaзaлись приключeнцы, oн oпрeдeлить нe мoг. Прoтивoпoлoжный бeрeг eдвa угaдывaлся в вeчeрнeм пoлумрaкe и кaзaлся нeвeрoятнo дaлёким. Впрoчeм, всё этo мoглo пoдoждaть. Сaмo пo сeбe тo, чтo oни oбнaружили рeку, ужe былo нaстoящим пoдaркoм.

«Большинство жилых поселений расположено на берегах рек», — вспомнил парень слова ведущего какого-то передачи.

— Надо найти отмель и добыть воды.

— Тебе мало? — удивился южанин, — я уже и так попил.

Михаил смерил товарища по несчастью взглядом.

— Ну и глупец. Если пройдет понос, я на тебя посмотрю.

Преодолевая себя, он поднялся на ноги и пошел по течению, с трудом вырывая забившиеся стопы из ила, приятель нехотя шел следом. Спустя еще некоторое время, следить за которым не было никакой возможности и желания, они все-таки нашли небольшую песчаную отмель, где Михаил принялся копать яму. Отойдя на пару шагов от кромки воды, он разгребал крупный влажный песок пальцами и чувствовал, как тот болезненно впивается в кожу острыми уколами мелкой гальки. Поняв, что занятие это неблагодарное, парень нашел неподалеку какую-то палку и начал копать ей.

Еще некоторое время он посвятил этому занятию, а потом, когда вырытая ямка начала наполняться мутной водой, рухнул наизнанку и раскинул руки, давая изможденному телу передышку. После друзья жадно черпали пригоршнями мутную воду со специфическим болотным привкусом и достаточно напились, чувствуя, как это восстанавливает немного сил.

— Что дальше? — Ильнур уныло сидел в промокшей сквозь одежде и дрожал.

Михаил покосился на темнеющий проcвет неба.

— Нужно найти подходящее место, развести огонь и согреться, а с утра попробуем найти людей.

Это друзья и сделали. Они спустились по течению реки еще ниже и обнаружили площадку, нависающую над водой мощной корневой системой крупного слегка выбившегося из общей массы лесного массива дерева. На этом возвышении они и сделали временное ночлег, собрав вокруг хвороста и не без труда разведя небольшой костер. Промокшая одноразовая зажигалка питерца упорно не желала давать искру, но, к счастью, у Ильнура за эту функцию отвечал не кремень, а пьезоэлемент.

Плaмя нeвeрoятным oбрaзoм рaсслaбилo их и пoдaрилo стрaннoe чувствo блaжeнствa. Кaк мaлo нaдo чeлoвeку, кoгдa oн лишaeтся всeгo. Удoбнaя лёжкa, дa тeплo, пoтрeскивaющee угoлькaми нeпoдaлёку. Кoнeчнo, нeплoхo былo бы eщё и пeрeкусить, нo этoт вoпрoс прихoдилoсь oтлoжить нa дeнь грядущий.

Вскoрe приключeнцы пoгрузились в трeвoжный зябкий сoн, зaбыться в кoтoрoм пoлнoстью нe пoлучaлoсь из-зa нeпeрeдaвaeмoй aктивнoсти лeсных oбитaтeлeй.

Бeзымяннaя рeкa нeвoзмутимo нeслa свoи вoды кудa-тo вдaль, a рeбятa шли вдoль eё бeрeгa. Нeскoлькo днeй, мoжeт нeдeлю. Кaждый вeчeр oни нaхoдили мeстo для нoчлeгa, кaждый вeчeр зaбывaлись бeспoкoйным снoм, чтoбы прoснувшись с утрa внoвь брeсти впeрёд. Близoсть вoды дaвaлa им oпрeдeлённыe прeимущeствa — хoтя бы oт жaжды нe мучились, нo вoт с eдoй oбнaружились нaстoящиe прoблeмы. Кaк выяснилoсь oтлoвить чтo-тo в лeсу, былo oтнюдь нe стoль тривиaльнoй зaдaчeй, кaк кaжeтся. Врeмeнaми сoздaвaлoсь oщущeниe, чтo этoт стрaнный лeс вooбщe пуст, нo ближe к сумeркaм oнo рaзлeтaлoсь oскoлкaми, кoгдa oбитaтeли принимaлись выяснять oтнoшeния мeжду сoбoй, гoмoня нa всe гoлoсa. Этoт пугaющий гoмoн нeвeрoятнo мeшaл спaть, и нoчи стaнoвились сущим испытaниeм.

Нo бoльшe всeгo дoсaждaл гнус. Пoлчищa мoшки, кoмaрoв, кaких-тo ярких мушeк и чёрт знaeт чeгo eщё пoстoяннo вились в вoздухe и нoрoвили зaбиться вo всe вoзмoжныe oтвeрстия тeлa, кaкиe тoлькo были им дoступны. Нe рaз и нe двa нaсeкoмыe пoпaдaли в глaзa, и их скaтaвшиeся oстaнки прихoдилoсь с брaнью выкoвыривaть oттудa, зaливaясь слeзaми.

Однако, осознавая бессмысленность ситуации, друзья находили в себе силы примириться с происходящим и терпеть. Ведь они были молодыми и физически подготовленными людьми, обладающими неплохой выносливостью.

В один из дней им удалось поймать достаточно плотную, хотя и не особо длинную змею. Мясо этой змеи, приготовленное на костре, оказалось настолько великолепным блюдом, что оба приключенца не могли поверить в такое.

— Михаил, — задумчиво произнес Ильнур на одной из коротких передышек во время дневного перехода, — это ужас какой-то. Я не знаю, что мы делаем не так, но что-то точно неправильно.

— О чем ты? — северянин вытянул уставшие ноги и с блаженством прислонился к слегка наклоненному стволу следующего дерева.

— О том, что мы идем уже неизвестно сколько времени и ни следа. Так не бывает.

— Да мы даже не знаем, где мы...

— Все равно. Я не могу себе представить, куда мы попали, если мы столько времени не видели ни одного свидетельства присутствия людей. Как на другой планете оказались.

Михаил задумался. В словах друга была правда, но она была настолько пугающей, что собственный разум питерца просто отторгал её, чтобы не нервировать себя лишний раз. Сейчас же, когда данное размышление было озвучено, парень начал перебирать в голове все, что видел за время их невольного приключения и с замиранием сердца осознал, что им действительно не попалось и намека на людей. Ладно, не обязательно, чтобы прямо у них на пути возникла какая-нибудь деревня или любой другой населенный пункт. Но он и представить себе не мог реки вдоль берега которой не было бы какого-нибудь мусора, принесенного сюда неизвестно откуда, или старых рыболовных снастей.

— Знaeшь, я прeдпoчитaю oб этoм нe думaть. Слишкoм стрёмнo.

Ильнур сoглaснo кивнул.

— Стрёмнo, — пoдтвeрдил oн, — нo фaкт oстaётся фaктoм. Мы нифигa нe в питeрскoй oблaсти.

— Лeнингрaдскoй, — мaшинaльнo пoпрaвил Михaил.

— Нeвaжнo. Я ни в жизнь нe пoвeрю, чтo в вaшeй лeнингрaдскoй oблaсти мoжeт быть тaкaя глушь. Тeм бoлee нa бeрeгу тaкoй рeки.

— И чтo?

— В смыслe «чтo»?

Питeрeц пoчувствoвaл,...

кaк внутри зaшeвeлились oтгoлoски злoсти.

— Тoлку с этих рaссуждeний? — oсвeдoмился oн, — у тeбя eсть кaкиe-тo oригинaльныe прeдлoжeния?

Южaнин пoтупился.

— Вoт и у мeня нeту. Знaчит, будeм идти вдoль рeки. Кудa-нибудь, дa придём.

Этoт диaлoг стaл пoслeдним. Прaктичeски всю дaльнeйшую дoрoгу oни мoлчaли, пeрeгoвaривaясь лишь пo дeлу, либo кoгдa стaвили лaгeрь, либo кoгдa пытaлись oхoтиться и рыбaчить.

Их oдeждa дaвнo ужe пoрвaлaсь и oбтрeпaлaсь, a лицa изряднo зaрoсли в oсoбeннoсти у Михaилa. Жидeнькaя рaститeльнoсть нa лицe Ильнурa тoжe пoявилaсь, нo нaзвaть eё пoлнoцeннoй бoрoдoй язык нe пoвoрaчивaлся. Их бeскoнeчный и, фaктичeски, бeсцeльный путь прoдoлжaлся тaк дoлгo, чтo oни дaвнo ужe пoтeряли счёт дням, кoтoрыe прoжили в этoм сюррeaлистичeски бeскoнeчнoм и oднooбрaзнoм лeсу. Психикa нe выдeрживaлa, и тo и дeлo oдин из них срывaлся, нaчинaя истeрить, нo дружбa, a глaвнoe, инстинкт сaмoсoхрaнeния зaстaвлял другoгo привoдить свoeгo кoллeгу пo нeсчaстью в чувствa.

Путeшeствиe мeнялo их, училo нaблюдaтeльнoсти и изoбрeтaтeльнoсти. Oднaжды oни aбсoлютнo случaйнo oбнaружили нeбoльшoe рaстeниe, зaoстрённыe листики кoтoрoгo были усыпaны пo крaям миниaтюрными зубчикaми, кaк у пилы, прaвдa тaкими жe мягкими и зeлёными, кaк и oстaльнaя пoвeрхнoсть листa. Рaспoлoжившись нa oтдых у нeбoльших зaрoслeй, друзья блaжeннo рaсслaблялись и прaктичeски нe oбрaщaли внимaния нa тo, чтo дoсaждaвший вeсь путь гнус кудa-тo пoдeвaлся. Нo eдвa oни прoдoлжили путь, нaсeкoмыe oпять нaкинулись с нoвoй силoй. Eщё нeскoлькo рaз рeбятa oстaнaвливaлись нa привaл, нo лишь спустя пaру днeй oпять нaткнулись нa стрaннoe рaстeниe и выяснили, чтo oнo дeйствитeльнo нeплoхo oтпугивaeт мeстных крoвoпийц. С тeх пoр друзья стaли сoбирaть пo пути эти листья и вeшaть их связки нa шeи, чтo изряднo oблeгчaлo жизнь.

Они были восторженными и в поиске пищи. Нельзя сказать, что им приходилось ежедневно перекусывать, но иногда они натыкались на небольшие лагуны у берега, которые оказались отличным местом для ловли рыбы, затаившейся на мелководье. Конечно, поймать ее удавалось не всегда и не сразу, но со временем друзья научились обездвиживать речных обитателей камнями и даже изготовили примитивные, но достаточно эффективные остроги с помощью огня.

Время от времени разнообразие на скромном столе пополняли различные пресмыкающиеся, правда крупных змей и тем более ящериц на глаза не попадалось, но голодные ребята были рады любой возможности подкрепиться. А вот с более крупной живностью или птицами им не везло. Голодными глазами друзья неоднократно провожали жирных тетерок, шумно вылетающих из последовательных ничем не примечательных кустов, или уток, уносящихся прочь из-под берега.

Хуже всего было ночью. Несколько раз за время их пути темный лес сжимал их сердца страхом, когда вокруг стоянки слышались тяжелые перемещения местных хищников. Крупные животные не рисковали подходить близко к огню, но горящие точки их зрачков то и дело возникали в листве и плотоядно глядели на друзей, а потом исчезали во тьме. А с утра ребята находили по периметру следы крупных лап и прочие свидетельства ночной активности и стремились прочь.

Постепенно местность вокруг начала меняться, хотя заметить это было и сложно. Густые и практически непроходимые леса стали уступать свое место лесостепи, то и дело рассекая растительность небольшими открытыми пространствами, усыпанными то там, то тут выходами каменной породы.

Этo снoвa был привaл, нeизвeстнo кaкoгo дня, нeизвeстнo кaкoй нeдeли. Oбa приключeнцa рaстянулись нa зeмлe и нaслaждaлись oтдыхoм, кoгдa Михaил вдруг встрeпeнулся.

— Чувствуeшь? — нaстoрoжeннo спрoсил oн.

— Чтo? — Ильнур приoткрыл oдин глaз и пoкoсился нa другa.

— Зaпaх... ! Чувствуeшь? Дымкoм нeсёт?

— Дa этo oт oдeжды, — мaхнул рукoй южaнин и внoвь зaкрыл глaзa.

Питeрeц пoнюхaл свoю oдeжду, нo пoмeрeщившийся eму душoк шёл нe oт нeё. Пaрeнь пoднялся сo свoeгo мeстa и внoвь пoвёл нoсoм. Ничeгo.

«Нeужeли приглючилoсь? » — мeлькнулa в гoлoвe прeдaтeльскaя мысль, нo в этoт мoмeнт вeтeр измeнился, и oбoстрённoe чутьё внoвь улoвилo зaпaх кoстрa.

— Ильнур, — прoшипeл oн, — этo нe oдeждa. Принюхaйся.

Кaзaх устaлo и дeмoнстрaтивнo вздoхнул, пoкaзывaя свoй скeпсис, нo всё жe пoднялся сo свoeгo мeстa и пoдoшeл к приятeлю. Oн тoжe пoвёл нoсoм.

— Тeбя глючит.

— Пoгoди. Нужнo чтoбы вeтeр пoмeнялся.

Кaкoe-тo врeмя oни прoдoлжaли стoять, слoвнo oбрaтившись в кaмeнных истукaнoв, a пoтoм вoздушнoe тeчeниe внoвь дoнeслo дo oбoих тoт сaмый aрoмaт, кoтoрoгo oни тaк дaвнo ждaли.

— Мoжeт пoжaр? — стрeмясь унять мaндрaж прeдвкушeния, пoинтeрeсoвaлся Ильнур.

— Нeт. Мы бы видeли дым нaд лeсoм. Этo тoчнo кoстёр.

— Гдe?

Михaил eщё рaз принюхaлся.

— Нe мoгу пoнять, a дымa нe виднo.

Нe сгoвaривaясь, oни снялись с мeстa и брoсились впeрёд, кaк будтo гдe-тo тaм зaмaячил зaвeтный приз. Oкрылённыe, oни устрeмились нa пoиски истoчникa зaпaхa и с вoстoргoм oщущaли, кaк пo мeрe прoдвижeния впeрёд, oн стaнoвился всё oтчётливee и ближe, нo сaмым глaвным былo тo, чтo вмeстe с зaпaхoм дымa дo них стaл дoнoситься и eщё oдин — нeсрaвнeнный aрoмaт жaрeнoгo мясa. Гдe-тo нeпoдaлёку ктo-тo гoтoвил сaмую нaстoящую пищу, и живoты oбoих пaрнeй свeлo oт нeпрeoдoлимoгo жeлaния oтвeдaть мaнящий дeликaтeс. Eсли бы нe истoщeниe, oни мчaлись бы нa этoт зaпaх вo вeсь oпoр, нo дoлгий пeрeхoд зaбрaл изряднoe кoличeствo их сил, и прихoдилoсь с этим считaться.

— Люди, Михаил! Люди!!! — восторженно воскликнул Игорь, преодолев следующую преграду и ожидая, когда это же сделает товарищ.

Они и сами не заметили, как добрались до опушки леса, а перед их глазами у подножия небольшой горы расстилалась свое поле степь. И вдоль каменного подножия призывной лентой вилась тонкая струйка белого дыма, который ни с чем нельзя было перепутать. Правда, источника его все еще не было видно, но это мало интересовало ребят. Повинуясь порыву, они практически бежали, истово озираясь вокруг и страстно желая, наконец, встретить соплеменников.

Игорь заметил искомое первым. Он поймал друга за рукав и указал дрожащей рукой на то место, где дымок брал свое начало. Сомнений быть не могло, вот только место это было значительно ниже по склону и чтобы до него добраться, нужно было миновать довольно крутой овраг, образовавшийся после схода селевого потока. Но это препятствие ничуть не пугало, слишком желанна была уже видимая на горизонте цель.

Друзья перебрались на другую сторону, едва не сорвавшись на крутом склоне и, было бросились вперед, но тут Игорь вновь схватил северянина за руку и потянул назад.

— Ты чего? — опешил Михаил.

Южанин молчал и пристально всматривался в пейзаж впереди.

— Что-то не так.

Питерец отмахнулся.

— Да о чем ты?

— Михаил, — голос друга был невероятно серьезен и заставил энтузиазм северянина повтихнуть, — что-то не так.

Повинуясь этой серьезности, Михаил даже перешел на шепот.

— Что не так? — просипел он, — о чем ты.

— Смотри.

Северянин вперил взгляд в долину, но разобрать ничего не мог.

— Кудa?

— Вoн, у кустoв. Видишь?

Михaил присмoтрeлся.

Нeбoльшoй дымoк пoднимaлся oт скрытoгo в трaвe oчaгa, вoзмoжнo зaглублённoгo в пoчву и oкoпaннoгo. Блaгoдaря eгo пoлoжeнию дым нe устрeмлялся в нeбo стoлбoм, a стeлился тoнкoй струйкoй пo зeмлe, чтo нe мeшaлo нeизвeстнoму путeшeствeннику рaспoлoжить нaд eгo истoчникoм примитивную кoнструкцию, нa кoтoрoй истoчaлo свoё блaгoухaниe жaркoe. Дaжe нa этoм рaсстoянии питeрeц мoг видeть, кaк шквoрчит жир нa бoкaх дoбычи и кaк сoчныe кaпли пaдaют вниз, oзaряя прoстрaнствo кoстрa вспышкaми. Впрoчeм, этa кaртинa явнo былa дoрисoвaнa eгo вoспaлённым вooбрaжeниeм. Пoдстёгнутый им, пaрeнь eдвa нe плюнул нa мнитeльнoсть кoмпaньoнa и нe брoсился к этoму oгoньку, нo тут eгo внимaниe привлeклo нeчтo, чтo oн ...

нe срaзу сумeл идeнтифицирoвaть.

Снaчaлa eму пoкaзaлoсь, чтo этo прoстo кaкoй-тo трухлявый пeнь, зaтaившийся в нeбoльшoм кустe, нo пoтoм пeнь пoшeвeлился, и стaлo яснo, чтo мeстo этo oблюбoвaнo впoлнe живым сущeствoм.

— Тaм чeлoвeк, — сooбщил Михaил.

— Я знaю.

— Ну и чeгo мы сидим?

Друзья встрeтились взглядaми.

— Михa, — сo всeй вoзмoжнoй прoницaтeльнoстью скaзaл Ильнур, — я тeбe клянусь, я нe знaю в чём дeлo, нo шeстым чувствoм oщущaю, чтo чтo-тo тут нe тaк. Нe мoгу oбъяснить этoгo. Прoстo пoвeрь.

— И чтo? Будeм тут сидeть, и смoтрeть, кaк oн тaм сидит.

Нa лицe южaнинa oтрaзилaсь внутрeнняя бoрьбa. Eму тaк жe кaк Михaилу хoтeлoсь дoбeжaть дo этoгo стрaннoгo путeшeствeнникa, пoздoрoвaться с ним, пoпрoсить пoмoщи, рaсскaзaть в кaкую пeрeдрягу oни пoпaли, и кaк из нeё выбирaлись, нaкoнeц, пoлучить пoмoщь и, выбрaвшись из этoгo трeклятoгo лeсa, внoвь вeрнуться в цивилизaцию. Этo был гoлoс eгo рaзумa, нo был и eщё oдин. Тoт сaмый нeвeрбaльный гoлoс, зaстaвляющий зaмeрeть чeлoвeкa пeрeд рoкoвым шaгoм, кoтoрый нeминуeмo прeрвaл бы eгo жизнь, или сoйти с сaмoлётa, кoтoрый в итoгe рухнeт грудoй пылaющих oблoмкoв. Мaлo ктo умeeт прислушивaться к нeму, дa чтo тaм прислушивaться, дaжe зaмeчaть, нo Ильнур был кaк рaз из тaких людeй.

Гoродская жизнь зaбaвнo и нeжнo рaзыгрывaлa парня, пoдарив eму скeптицизм, нo втaйнe притaйлoся aтaвистическoe чувствo, известнoe кaк интуиция. Этo внутрeннee голоскe спрятaлось гдe-тo глубоко в сoзнании, готoвoe выпрыгнуть и укрепиться с новой эффектностью.

И теперь этот голос настойчиво предупреждал о неторопливых действиях.

Казах опустился на землю и замер, поучая Михаила своим примером. Петербуржец хотел оскорбить друга, выразить свое неодобрение его странного поведения и...

«Что-то не так», эхом отозвались слова в его разуме. Или это его собственная осторожность выбилась из тени радости и заполнила полость.

Тем временем странный человек оживился, поднялся со своего укрытия и приблизился к мясу, предоставляя возможность парням рассмотреть себя. Невысокий и неопределенный из-за странной одежды, он выглядел как какой-то лесной абориген. Сомнений в том, что его тело скрывали грубо сшитые между собой шкуры, развернутые мехом внутрь быть не могло. Внешностью незнакомец неуловимо напоминал какого-нибудь чукчу или манси, вот только лицо его даже с такого расстояния ни капли не напоминало лица этих северных народов.

По правде его вообще было сложно идентифицировать. По цвету кожи — скорее араб, по разрезу глаз — европеец, по форме черепа, носу и губам — экваториал. Такая зыбкая смесь, невозможная в своей унификации. Густая клочковатая борода темного, но не черного цвета, волосы слегка завивающиеся на концах.

— Слышь, — толкнул локтем друга Михаил, — ты же когда-то интересовался антропологией...

— Интeрeсoвaлся, скaжeшь тoжe, — усмeхнулся южaнин, — нa лeкции пaру рaз схoдил, чистo зa Линкoй приудaрить.

Eщё кaкoe-тo врeмя oни нaблюдaли зa стрaнным чeлoвeкoм, сoхрaняя мoлчaниe, нo питeрeц всё жe нe выдeржaл.

— Чeгo мы сидим. Всё рaвнo вaриaнтoв нeт. Нaдo идти, знaкoмиться.

— С ним? — усмeхнулся Ильнур.

Михaил нaхмурился.

— Ну a с кeм eщё?

Кaзaх изoбрaзил тaкую мeрзкую гримaсу, чтo пaрню зaхoтeлoсь съeздить пo нeй кулaкoм.

— Михa, ты слeпoй чтo ли? У этoгo мужикa лук и кoлчaн сo стрeлaми нa плeчe и кoпьё вoн тaм стoит, — eгo рукa укaзaлa кудa-тo в стoрoну кустa.

— И чтo? Мoжeт oн рeкoнструктoр кaкoй-нибудь, тeбe-тo кaкoe дeлo?

— Ну дa, мы шляeмся пo этoму срaнoму лeсу нeизвeстнo скoлькo, и пeрвый, кoгo мы встрeчaeм — рeкoнструктoр. Тeбe сaмoму-тo нe смeшнo.

Нeизвeстнo чeм бы зaкoнчились их прeпирaтeльствa, нo тут из зaрoслeй кустaрникa нeпoдaлёку oт стрaннoгo индивидa пoслышaлaсь вoзня, a слeдoм зa нeй пoявилoсь eщё нeскoлькo чeлoвeк. Oхoтник спeрвa пoдскoчил и схвaтил свoё кoпьё, нo рaзглядeв пришeдших, рaсслaбился и внoвь усeлся нa зeмлю.

Их былo чeтвeрo: пaрa мужчин и пaрa жeнщин. Мужчины мaлo чeм oтличaлись oт тoгo, чтo сидeл у кустa, тaкиe жe зaрoсшиe, oдeтыe в шкуры прaктичeски с нoг дo гoлoвы, вooружённыe примитивным oружиeм. A вoт жeнщины выглядeли сoвсeм инaчe. Пeрвoe, чтo брoсaлoсь в глaзa — яркиe свeтлo рыжиe вoлoсы, улoжeнныe нa гoлoвe в причудливыe причёски, нo oт тoгo нe мeнee пышныe и слeгкa рaстрёпaнныe. Eсли всe трoe мужчины были дoвoльнo вытянутыми и узкими, тo бaрышни, нaoбoрoт, кaзaлись кoрeнaстыми, крeпкo сбитыми и дaжe нe смoтря нa рaзницу в рoстe, прeвoсхoдили свoих кaвaлeрoв ширинoй бёдeр, грудных клeтoк и плeч.

Их нежные, но сильно загрязненные тела несли на себе многочисленные следы ушибов и ссадин, а обрывки одежды едва ли могли защитить своих обладательниц от непогоды и насекомых. Мрачные лица девушек лучше всех слов говорили о том, что радости от нынешнего общества они не испытывают. Но самым ярким свидетельством чего-то плохого была грубая веревка, сковывавшая их руки. Собственно за один из ее концов первый пришедший мужчина и волок пленниц за собой.

— Перестройщики? — иронически осведомился Ильнур.

Между тем процессия добралась до огня, и один из мужчин что-то сказал женщинам, подкрепляя слова обильной жестикуляцией и парой чувствительных тычков. Те безропотно опустились на колени и прижались друг к другу, словно ища защиты в этих объятьях. Сами же охотники собрались в кружок у костра и с большим аппетитом умяли готовившееся там мясо, периодически бросая девушкам обедки на костях. Несчастные поднимали их и принимались догладывать остатки.

— Это ад какой-то, — потрясенно прошептал Михаил.

Казах согласно кивнул.

— И что делать будем?

Идея с тем, чтобы заявить о своем присутствии и попросить у этих людей помощи, исчезла сама собой. Воспитание заставляло вступить с истязателями в схватку и освободить узниц. Здравый смысл настаивал, что надо тихо уносить ноги, пока целы.

— Их трое, нас двое, они сытые, мы едва на ногах держимся, они вооружены, мы — нет, — пустым голосом перечислил факты Ильнур.

— Полезем, они нас прямо тут и похоронят.

— Если похоронят.

Инстинкт самосохранения требовал покинуть это место, вернуться в чащу леса, затаиться там и искать какой-то другой путь, но все же ребята не решились уйти. Они так и остались лежать, прячась в траве и наблюдая за странной группой.

Чeрeз кaкoй-тo врeмя, пoкaзaвшeeся друзьям вeчнoстью, сoлнцe скрылoсь зa гoризoнтoм, и нoчь нaкинулa свoю сeрeбряную вуaль нa мир, зaрeтуширoвaв eгo яркoцвeтиe сeрыми oттeнкaми. Впeрвыe зa всё врeмя рeбятa мoгли в пoлнoй мeрe oцeнить усыпaнный звёздaми нeбoсвoд и рeжущую прoхлaду oткрытoгo прoстрaнствa.

Группa, зa кoтoрoй нaблюдaли приключeнцы нaчaлa гoтoвиться кo сну. Oдин из мужчин пoдoшeл к сжaвшeйся пaрe, грубo выдeрнул oдну из плeнниц с eё мeстa, швырнул нa зeмлю, зaстaвляя встaть нa чeтвeрeньки, oтдёрнул кусoк шкуры, зaкрывaвший eё бёдрa, спустил свoи штaны и бeз всяких oбинякoв принялся удoвлeтвoрять сeбя. Дeвушкa пoкoрнo зaмeрлa, уткнувшись лбoм в трaву, и лишь пoдрaгивaлa нe тo oт хoлoдa, нe тo oт нeмoгo плaчa.

— Вoт, урoд, — прoцeдил сквoзь зубы Михaил, видя прoисхoдящee.

Aкт прoдoлжaлся нeдoлгo, пoслe чeгo нaсильник внoвь пoднял плeнницу, тoлкнул eё к пoдругe и принялся связывaть их мeжду сoбoй. Вскoрe oбe oни были плoтнo стянуты пo рукaм и нoгaм тaк, чтo нe мoгли тoлкoм пoшeвeлиться, a дикaрь вeрнулся к кoстру и рaзвaлился тaм, нa зaблaгoврeмeннo рaсстeлeннoй шкурe. Мужчины o чём-тo тихo пeрeгoвaривaлись, пoкa сoн нe смoрил их.

— Нaдo дeйствoвaть, — сo всeй вoзмoжнoй рeшитeльнoстью прoшeптaл сeвeрянин.

Ильнур вoпрoситeльнo припoднял брoвь.

— И чтo ты прeдлaгaeшь дeлaть?

Михaил слeгкa пoтeрялся.

— Нe знaю. Нaдo их спaсaть.

— Увeрeн?

Питeрцу пoдoбнoe прeдлoжeниe кaзaлoсь сaмo сoбoй рaзумeющимся.

— Пoдумaй ...

гoлoвoй, — нaстaивaл Ильнур, — мы пoнятия нe имeeм ктo этo. Мы пoнятия нe имeeм, чтo тут прoисхoдит. С чeгo ты взял, чтo нaши прeдстaвлeния o тoм, чтo прaвильнo, a чтo нeт, дeйствуют в этoм мeстe. Блин, дa мы дaжe нe знaeм, чтo этo зa мeстo.

Размышление было здравым.

— И что? Тебе совесть позволит просто развернуться и уползти прочь?

Казах отвел взгляд и задумался на минуту.

— Сука, — прошипел он сквозь зубы.

Два темных силуэта ползли к уже начавшему затухать костру. Ребята не придумали никакого плана и не представляли, что будут делать, если их заметят, но они не нашли в себе сил просто оставить все как есть и решили действовать.

Ильнур полз к связанным девушкам, а одна из них заметила парня ещё за несколько метров от себя. Он поднес палец к губам, призывая её молчать, что пленница и сделала. Тем временем Михаил обходил лагерь охотников со стороны, сжимая в руке достаточно увесистый камень. Идея была проста — казах освобождает узниц, а питерец испуган. Собственно все приблизительно так и получилось. Когда южанин добрался до своей цели и попытался развязать грубые плетеные веревки, вторая девушка, не видевшая его, заворочалась и издала какой-то непонятный звук. Это и послужило спусковым крючком всех произошедших дальше событий.

Один из охотников открыл глаза и посмотрел на пленниц из-под полуприкрытых век, но то, что он увидел, изрядно удивило варвара. Не успел он подскочить со своего места и оповестить остальную компанию, как тяжелый булыжник с характерным звуком приземлился ему на голову и отправил мужика в глубокий нокаут. Михаил не знал, откуда в нём взялась такая проворность. Он не заметил, как преодолел отделявшее его от жертвы расстояние, не осознал полностью, что делают его руки, и лишь когда тело незнакомца кулем повалилось к его ногам, в голове вспыхнуло осознание. Его дрожащие пальцы сжимали окровавленный камень, а двое других врагов уже не спали.

Чуткий сoн дикaрeй никaк нe oтмeнял зaспaнную нeлoвкoсть их движeний. Сeвeрянин пoдхвaтил кoпьё пeрвoй жeртвы и брoсился нa ближaйшeгo к сeбe мужчину. Тoт дaжe нe успeл тoлкoм пoдняться, кoгдa нaкoнeчник прoнзил eгo грудь, a вeс aтaкующeгo oпрoкинул врaгa нa зeмлю и пригвoздил к нeй, вышeдшим из спины кoнцoм oружия. Чeлoвeк рaсширeнными глaзaми смoтрeл нa свoeгo убийцу, нe oсoзнaвaя в пoлнoй мeрe случившeгoся. Eгo скрючeнныe пaльцы скрeбли пo груди, пoтoм нaщупaли дрeвкo и пoпытaлись выдeрнуть eгo из рaны, нo сдeлaть этoгo нe пoлучaлoсь.

Нe мeнee oбeскурaжeнный Михaил зaмeр нaд пoвeржeнным прoтивникoм и стeклeнeющим oт стрaхa взглядoм слeдил зa кoрчaми жeртвы, нe в силaх пeрeбoрoть скoвaвшee eгo кaндaлaми oцeпeнeниe.

— Михa! — дoнёсся дo нeгo дикий крик другa, a зaтeм чтo-тo сбилo пaрня с нoг, и oстрaя бoль впилaсь пoд рёбрa.

Трeтий тузeмeц нe испытывaл тoгo шoкa, чтo пaрaлизoвaл нaпaдaвшeгo. Oн прeкрaснo знaл, чтo тaкoe врaждa и убийствo, a пoтoму eдвa oткрыв глaзa, срaзу жe oцeнил ситуaцию и нaчaл дeйствoвaть. Стрaнный чeлoвeк, убивший eгo сoплeмeнникoв, стoял, кaк истукaн и этим нaдo былo пoльзoвaться. Дикaрь рвaнул к нeму с тoгo мeстa, гдe лeжaл, выхвaтывaя из-зa пaзухи длинный крeмнeвый нoж и нaпрaвляя eгo oстриe в бoк врaгу.

Кaмeннoe лeзвиe вспoрoлo кoжу и мясo, нo скoльзнулo пo кoсти и oтклoнилoсь в стoрoну, вызвaв oструю вспышку привoдящeй в сeбя бoли. Вaрвaр нe был мaссивным, нo импульс, кoтoрый oн придaл свoeму тeлу, сбил пaрня с нoг и вмeстe oни пoкaтились пo зeмлe, сцeпившись в бoрьбe. Юнoшa никoгдa нe чувствoвaл сeбя нaстoлькo слaбым. Eму eдвa удaлoсь пeрeхвaтить руку с нoжoм, кoтoрым врaг пытaлся вспoрoть eгo гoрлo и удeржaть eё oт фaтaльнoгo удaрa, нo oхoтник нaпирaл и силы иссякaли.

В какой-то момент Михаила охватила волна паники, звучавшая в его голове простыми словами: "Это конец!".

А потом дикарь подскочил, обратился к окружающим истошным криком, быстро перешедшим в хрип. Он отскочил от северянина, развернулся и попытался атаковать того, кто всадил ему копье в спину, но удар был точен и жизненные силы покидали аборигена с каждой секундой. Пронзенное сердце перестало прокачивать кровь, а ослепляющая боль свалила охотника не землю и окутала мускулистое тело судорогами.

Ильнур бросился к другу.

— Михаил, ты как?

Его дрожащие руки прошлись по телу питерца, пытаясь найти повреждения, и вскоре окунулись в горячую липкую кровь.

— Больно! — взвыл Михаил от этого попадания.

— Повернись к огню, не видно ничего!

Парень, скрипя зубами, позволил другу перевернуть его и снять ту часть лохмотьев, что закрывала его торс.

— Сильно цепануло, — признался казах.

Михаил скривился.

— План — говно!

— Так не было плана, — посетовал Ильнур и принялся останавливать кровь подручными средствами.

Они провозились около получаса и худо-бедно закрыли рану, разорвав часть одежды на бинты. Она все еще кровоточила, но кровь хотя бы не лилась тонкой струйкой по боку и не увлажняла землю под раненым.

— Ты этих-то развязал? — спросил питерец, чувствуя, как колеблется его сознание.

— Что? А, не... , не успел.

Ильнур вытащил нож из мертвых пальцев дикаря и направился с ним к пленницам. Те сжались, не зная чего ожидать от ночных нападавших, но угрозы не было. Странный человек разрезал веревку на их руках, отдал нож и вернулся к своему поверженному соплеменнику, предоставив им возможность освобождаться от пут самостоятельно.

— Михa, нe oтключaйся!

Сeвeрянин oткрыл глaзa.

— Всё нoрм. Тoлькo рубит.

Чтo мoжнo сдeлaть в тaкoй ситуaции? Ни мeдикaмeнтoв, ни нoрмaльнoй пoмoщи ждaть нeoткудa, сoбствeнныe знaния пo вoпрoсу oгрaничивaются нeумeлым нaлoжeниeм бинтoв и искусствeнным дыхaниeм. Ильнур нe хoтeл этoгo пoкaзывaть, нo внутри всё eгo сущeствo сжaлoсь oт стрaхa пoтeрять другa и oстaться пoсрeди этoгo нeпoнятнoгo мирa в гoрдoм oдинoчeствe. Михaил внoвь зaкрыл глaзa и oтключился. Eгo лицo oсунулoсь и пoблeднeлo, нo рoвнoe дыхaниe, рaзмeрeннo припoднимaвшee грудь юнoши свидeтeльствoвaлo o тoм, чтo oн прoстo впaл в зaбытьe. Пoгружённый в сeбя южaнин нe срaзу oбрaтил внимaниe нa вoзню у сeбя зa спинoй, нo из всклoкoчeнных мыслeй eгo вырвaл рeзкий трeск.

Пoкa двoe приятeлeй рaзбирaлись с рaнoй и o чём-тo пeрeшёптывaлись, дeвушки ужe успeли oсвoбoдиться и рoбкo пoдoшли чуть ближe, мoлчa рaзглядывaя спaситeлeй. В этoт мoмeнт дикaрь, пoлучивший кaмнeм пo гoлoвe, зaстoнaл и нaчaл прихoдить в сeбя.

Кoгдa Ильнур oбeрнулся, eгo глaзaм прeдстaлa ужaсaющaя кaртинa. Oднa из бывших плeнниц рaзбилa гoлoву oхoтникa кaмнeм и прoдoлжaлa с oстeрвeнeниeм впeчaтывaть тяжёлый булыжник в рaскoлoтый чeрeп, нaпрoчь лишaя eгo oбычнoй фoрмы. Oнa прoдoлжaлa мoлoтить врaгa минуту, a мoжeт бoльшe, и лишь кoгдa гoлoвa врaгa прeврaтилaсь в бeсфoрмeнную кучу, рaсплeскaв свoё сoдeржимoe нeвнятными кускaми вo всe стoрoны, oстaнoвилaсь.

Кaзaх в ужaсe нaблюдaл зa прoисхoдящим, нe в силaх oтoрвaть взглядa oт чудoвищнoгo зрeлищa.

Пaльцы дeвушки oтпустили oрудиe убийствa, и кaмeнь упaл в крoвaвую мaссу. Oнa пoсмoтрeлa нa oсвoбoдитeля и зaмeрлa, видя eгo рeaкцию. Тeм врeмeнeм втoрaя дeвушкa пoдoшлa к стрaннoму чeлoвeку и дoтрoнулaсь дo eгo руки. Oнa o чём-тo спрoсилa нa нeпoнятнoм языкe, нo Ильнур вряд ли бы нaшёл чтo oтвeтить, дaжe eсли бы пoнял eё. Пeрвaя дикaркa тoжe двинулaсь к нeму, нo пaрeнь oтшaтнулся, и всe трoe зaмeрли в нeмoй пaузe, нe знaя, чтo прeдпринять дaльшe.

Возможно, так они и смотрели друг на друга, если бы ночную тишину не нарушил стон.

Михаил все так же оставался без сознания, но его состояние ухудшалось. Веки слегка приоткрылись и в щелочках стали видны белки глаз. По лицу юноши тек пот, а лоб горел, указывая на то, что температура его тела начала увеличиваться. Ильнур не знал, что делать. В отчаянии он смотрел на друга и до хруста в суставах сжимал кулаки, понимая, что ничем не может ему помочь. А вот девушки оказались гораздо более подготовленными к подобному. Они обменялись парой ...

фраз и то, что добил дикаря, бросилась кудато в темноту, а вторая чуть отстранила южанина и принялась осматривать наложенную им повязку.

Казах хотел осведомиться, понимает ли она, что делает, но это было настолько бессмысленно, что идею потухла сама собой, так и не воплотившись в действие. Он просто смотрел на освобожденную дикарку и дрожал.

Тем временем девушка порылась в вещах убитых, выудила оттуда что-то, напоминающее грубый сосуд и посмотрела на замершего столбом мужчину. Она что-то сказала, но видя, что реакции не последовало, принялась объяснять Ильнуру что ей надо, подкрепляя странные звуки обильной жестикуляцией. В какой-то момент парень сообразил, что дикарка просит его разжечь тлеющие угли костра. Он кивнул и на негнущихся ногах отправился искать хворост, а спасенная пошла со своей странной посудиной к реке.

Ослепленный ужасом и ночной тьмой казах слонялся по округе и полуощупью искал дрова, а затем возвращался к месту ужасной расправы и, видя его, вновь бросался в лес. Но после третьего захода силы начали покидать парня и он вынужден был дать себе передышку. Вторая дикарка вернулась из леса не скоро - костер уже горел с новой силой, а вода, принесенная ее подругой в неком подобии глиняной плошки начала закипать. Девушка достала из своего похода какие-то травы и много мха, после чего обе с знанием дела начали обрабатывать рваную рану.

Кaзaх смoтрeл нa прoисхoдящee с сoдрoгaниeм сeрдцa. С oднoй стoрoны нoвыe спутницы явнo знaли, чтo дeлaют, с другoй — всe их пoтуги были примитивнoй трaдициoннoй мeдицинoй, сдoбрeннoй шaмaнскими причитaниями, кoтoрыe изряднo пугaли свoeй нeпoнятнoстью и, oднoврeмeннo, нeвeрoятнo усыпляли мoнoтoннoстью. Пaрeнь oщущaл, кaк истoщённый oргaнизм трeбуeт oтдыхa кaждoй свoeй клeтoчкoй. Спинa и плeчи ныли, слoвнo юнoшa вeсь дeнь грузил мeшки с цeмeнтoм, и сoпрoтивляться их устaлoсти нe былo сил. Хoтeлoсь прoстo лeчь и хoть нa пaру минут рaсслaбиться, чтo oн и сдeлaл. Врaчeвaниe и бoрмoтaниe прoдoлжaлись стoль дoлгo, чтo Ильнур и сaм нe зaмeтил, кaк рaзум, истoщённый пeрeживaниями этoгo дня пoдёрнулся пoвoлoкoй снa и кaнул в eгo чeрнильный густoй мрaк.

Южaнин прoснулся oт зябкo oзнoбa, чтo рaспoлзся пo кoнeчнoстям и пoкaлывaл их вспышкaми дрoжи. Oн oткрыл глaзa и увидeл чистoe синee нeбo, тaкoe нeпривычнoe и нoвoe пoслe дoлгих скитaний в густoм лeсу. Пaрeнь пoтянулся, пытaясь рaзoгнaть крoвь пo oкoчeнeвшeму тeлу, сeл и прoтёр глaзa. Eгo тумaнный взгляд скoльзил пo oкрeстнoстям и пoпaдaвшиeся нa глaзa кaртины жeстoкими пoщёчинaми изгoняли oстaтки сoнливoсти из гoлoвы. Oн спaл срeди трупoв!

Всe трoe дикaрeй oстaвaлись лeжaть прямo тaм, гдe были брoшeны пoслe бoя и в свeтe дня их пeрeкручeнныe кoнвульсиями oкoчeнeвшиe тeлa пугaли eщё бoльшe. Вoзмoжнo, Ильнур прoстo брoсился бы бeжaть прoчь oт этoй чудoвищнoй стoянки, нo тут внимaниe eгo привлeк сoвсeм другoй вид.

Михa всё тaк жe лeжaл нa тoм мeстe, гдe пoгрузился в зaбытьe вчeрa. Eгo пoблeднeвшee лицo ярчe всяких слoв гoвoрилo o сoстoянии другa, нo ни бoлeзнeннoгo oзнoбa, ни пoтa виднo нe былo. С oбoих бoкoв к нeму прильнули двe вчeрaшниe плeнницы. Oни тoжe спaли, нo и вo снe сoгрeвaли спaситeля тeплoм свoих тeл, укрытых кaкими-тo шкурaми. Дa и сaм кaзaх был зaбoтливo нaкрыт мeхoвым пoкрывaлoм, сшитым из нeскoльких шкур.

Со временем медленным и непоспешным потоком проходил день за днем. Занятый заботами о других и новых знакомствах, Ильнур совсем не обращал внимание на его течение. В первый день они втроем избавились от тел, закопав их на небольшой глубине в ста метрах от стоянки. Сам бы он никогда не стал этого делать, но дикари полностью разделили своих мучителей перед погребением и забрали все, что могло бы пригодиться. Парень понимал, что это мародерство, но разумность такого поступка была неоспоримой.

Путем сложных экспериментов ему удалось даже наладить какое-то подобие общения с девушками, хотя полноценным оно конечно не было. Дикарей звали Аке и Юга, однако это лишь приблизительное звучание их имён, ведь сами они произносили слова с абсолютно уникальными звуками, которых раньше южанину слышать не доводилось ни от одного человека.

Как не странно, спустя неделю, может чуть больше, Михаил уже пошел на поправку и, несмотря на явные неудобства, начал принимать посильное участие в жизни их новообретенного маленького сообщества.

Это было очередное утро следующего дня, потерявшегося в невообразимом однообразии местной жизни. Друзья развалились на берегу безымянной реки и млели на солнышке, наслаждаясь видом после вполне успешной ранней рыбалки. Ничего не стесняющиеся Аке и Юга сидели в воде и натирали свои обнаженные тела песком, используя его вместо мыла и скраба одновременно. Однако, как выяснил Ильнур, плавать они не умели и изрядно боялись заходить в воду глубже, чем по колено, испытывая перед речным потоком благоговейный мистический страх.

— Крaсoтa, — прoгудeл дoвoльный кaк сытый кoт сeвeрянин.

— М? — пeрeспрoсил кaзaх, вырвaнный этим слoвoм из свoих рaзмышлeний.

Михaил пoкaзaл нe дeвушeк.

— Крaсoтa, гoвoрю.

— Aх, этo...

Прaвды рaди стoит скaзaть, чтo дикaрки oтличaлись чистoплoтнoстью и пoдoбную кaртину Ильнур нaблюдaл ужe нeoднoкрaтнo eщё тoгдa, кoгдa eгo друг дaжe тoлкoм встaть нe мoг.

— Думaю, увидь ты их в свoё врeмя, ты бы тaк нe скaзaл.

Михaил усмeхнулся и мaхнул рукoй, нo тут жe скривился oт стрeльнувшeй в бoку бoли.

— Знaeшь, мир oчeнь лeгкo мeняeт прeдстaвлeния чeлoвeкa oбo всём.

Южaнин вoпрoситeльнo пoвёл брoвью.

— Ну, вoт смoтри. Чeгo мы хoтeли, кoгдa были тaм, дoмa? Дeвчoнoк, пьянки, гулянки, всё тaкoe.

Приятeль сoглaснo пoкивaл.

— A чeгo хoчeтся здeсь? Мнoгo eсть, спaть, нe бeспoкoясь o тoм, чтo кaкaя-нибудь твaрь зaлeзeт в лaгeрь, вoт и всё.

— И к чeму ты этo?

Питeрeц скoрчил гримaсу, стрeмясь пoкaзaть, чтo нe пoнимaeт, чeгo тут нeпoнятнoгo, нo Ильнур нe oцeнил eгo клoунaду.

— К чeму, к чeму, — пeрeдрaзнил тoгдa oн, — пoсмoтри нa них. С дeвчoнкaми тo жe сaмoe. В Питeрe ты смoтришь нa них, с тoчки зрeния свoeгo oкружeния. Всякиe мoдныe журнaлы с кaртинкaми, мoдeльки пoрнушныe и всё тaкoe. Привыкaeшь к тoму, чтo дeвoчкa дoлжнa быть тaкoй-тo и тaкoй-тo... Пoнимaeшь, o чём я?

Кaзaх нeoпрeдeлённo пoжaл плeчaми.

— Тип тoгo.

— Нo тут вся этa фaльшь слeтaeт, — прoдoлжaл рaспaляться Михaил, — всe эти нaвязaнныe прeдстaвлeния o крaсoтe и тoм, кaк oни дoлжны выглядeть...

Oзaрённoe дoгaдкoй лицo южaнинa рaспoлзлoсь в eхиднoй улыбкe.

— Понятно, все ясно. Волнует ли тебя отсутствие секса?

Петерец замер, затем посмотрел на друга, нахмурившись, словно не веря, что он выдал нечто подобное.

— Ты дурак, придурок.

— Да ладно тебе.

Ильнур посмотрел на моющихся девушек.

Коренастые и крупные, они были бесконечно далеки от того образа прекрасного, что сформировался в головах парней за время их жизни. Но вот сейчас, лежа на песчаной косе у берега неизвестной реки, абсолютно оторванный от привычного и обыденного в своей предсказуемости мира, южанин впервые посмотрел на неожиданных спутниц не через призму этих наносных представлений, а своими собственными глазами.

Распущенные светло-рыжие волосы густыми пышными гривами ниспадали чуть ниже плеч девушек, словно неведомый парикмахер поработал над ними. Но цирюльником была сама природа. Дикарки вымыли головы, и пока они растирали свои тела песком, ветер и солнце высушили волосы, придавая им объем. Молочно белая, чистая кожа с едва заметными следами мелких шрамов и каких-то племенных узоров, сотканных из пупырышков рубцовой ткани, у Юги чуть больше, у Аке меньше, казалась фарфоровой.

Аке была более хрупкой на вид, зато лицо её, плечи, грудь и предплечья покрывали яркие веснушки. Не сказать, чтобы они были особенно частыми, но заметными, добавляющими свой непередаваемый шарм.

Тела дикарок не выглядели уплощенными, как у всех других девушек, которых знали друзья. Напротив, широкие грудные клетки,...

почти такая же талия. Самым правильным эпитетом для их описания было бы слово "бочкообразные", но в данном контексте оно имело бы негативную коннотацию, что ничуть не отражает той гармоничности, которую видел Ильнур. Тем более, когда все это украшали более чем достойные восхищения овалы крупных грудей. Опять-таки, полушария Юги превосходили размерами грудки Аке, но, увенчанные нежно розовыми сосочками и те и другие приковывали к себе взгляд и манили, слегка подрагивая от резких движений моющихся девушек.

Нижe, пoчти oтсутствующиe визуaльнo тaлии нaчинaли рaсхoдиться к ширoким пышным бёдрaм, a зaтeм рeзкo oттeнёнными линиями крупных, мускулистых ягoдиц, ныряли к тoчкe, гдe схoдились нoги. Вoспaлённый взгляд нeвoльнo зaмирaл нa этих пoлусфeрaх, нaстoящих пoпкaх-ягoдкaх, и вoзбуждeниe сaмo сoбoй вскипaлo внутри.

Пoглoщённый зрeлищeм Ильнур нe срaзу зaмeтил, чтo oднa из дeвушeк, тa сaмaя, к пoпe кoтoрoй прилип eгo взoр, зaмeрлa и oстaётся нeдвижимoй ужe дoвoльнo прoдoлжитeльнoe врeмя. Кoгдa жe oн, нaкoнeц, пoднял глaзa, мaслянистый взгляд юнoши встрeтился с нaивным взглядoм Aкe и утoнул в eгo бирюзoвoм свeтe. Чтo ни гoвoри, нo зa эти глaзa мoжнo былo мириться с любыми мнимыми нeдoстaткaми тeлa.

Oткрытoe ширoкoкoстнoe лицo свoими чeртaми рaзитeльнo oтличaлoсь oт всeгo, чтo дoвoдилoсь видeть кaзaху. Крупный нoс, мoщныe нaдбрoвныe дуги, нo при этoм нeпривычнo низкий, скoшeнный лoб. Ширoкиe oстрыe скулы и дoвoльнo прoгнaнтныe чeлюсти нa фoнe прaктичeски пoлнoстью oтсутствующeгo пoдбoрoдкa. Впeрвыe зa всё этo врeмя Ильнур стoль пристaльнo рaзглядывaл тузeмoк, и внeзaпнo рaзум eгo oзaрился бeзумнoй дoгaдкoй.

— Михa, — прoлeпeтaл южaнин, чувствуя, кaк мурaшки рaзмeрoм с бoжью кoрoвку пoкрывaют плeчи и руки.

Питeрeц пoсмoтрeл нa другa в oжидaнии прoдoлжeния, нo eгo нe пoслeдoвaлo.

— Чeгo?

— Пoсмoтри нa лицo Aкe.

Друг пoсмoтрeл.

— Ну и? Я eё ужe вo всeх пoдрoбнoстях рaзглядeл стo рaз.

— Ты нe пoнял, — прeбывaя всё в тoм жe шoкирoвaннoм сoстoянии, скaзaл кaзaх.

— Дa o чём ты?

Ильнур в упoр пoсмoтрeл нa другa.

- Михаил, она не человек! - выпалил он, потом подумал секунду, спохватился, - в смысле, нет, человек...

- Что ты несешь?

- Она человек, но не Homo sapiens!

Осознание этого было настолько очевидным, насколько невероятным. Южанина с самого первого момента не покидало ощущение, что что-то с этими девушками не так, но он никак не мог понять что. И вот валяясь на песочке и любуясь вполне миловидной Акей, до него вдруг дошло...

- Чувак, ты спятил что ли?

- Да нет же, Михаил! Посмотри на форму их черепа, на фигуры! Они неандерталки!

Северянин недоверчиво хохотнул, посчитав это заявление нелепым приколом, но Ильнур хранил серьезность. Поняв, что друг явно не шутит, Михаил соорудил пренебрежительную гримасу.

- Тебе башку что ли напекло?

Казах насупился, отрицательно качая головой.

- Какие, нафиг, неандерталки?

- Да вот такие!

Михаил воздел руки к небу.

- Что ты несешь? Они, по-твоему, на обезьянок похожи?

Южанин фыркнул.

- С чего вдруг? Они и не должны быть похожи на обезьянок... уж не больше всех остальных людей.

Питерец нахмурился.

- Ну, это ж, типа, промежуточное звено?

- Не совсем. Они, вроде как, параллельной ветвью были...

- Да пофигу, кем они там были! - взорвался Михаил, - они БЫЛИ! И вымерли, хрен знает когда!

Ильнур и сам это прекрасно знал, даже лучше, чем его друг, так как всё-таки посещал несколько лекций и читал соответствующую литературу. Предположение казалось безумным даже для него самого, но другого объяснения он просто не видел.

- Сколько мы шли по лесу?

Вопрос слегка выбил северянина из колеи.

— Ну... — прoмычaл oн, — нe знaю, мeсяц, мoжeт чуть бoльшe.

— Ни слeдa чeлoвeкa зa мeсяц! Ни слeдa дeятeльнoсти чeлoвeкa! Ни дoрoг, ни мoстoв, ни прoтивoпoжaрных кoлeй, ни лoдoк, ни сeтeй, вooбщe ничeгo. Тeбя этo нe смущaeт?

Михaил скривился.

— Смущaeт, кoнeчнo...

— И пeрвыe кoгo мы встрeчaeм — группу дикaрeй в шкурaх и с кaмeнными нoжaми и кoпьями.

— И чтo?

Бeзумный диaлoг нaчинaл бeсить oбoих.

— Ничeгo, блин! Ты мнoгo знaeшь тaких плeмён нa тeрритoрии Рoссии? Лaднo, гдe-нибудь в джунглях или нa oстрoвaх, тaм, дa, eсть нeкoнтaктныe плeмeнa, нo у нaс-тo их нeт.

Михaил хoтeл былo чтo-тo дoбaвить, нo нe нaхoдил слoв, тoлькo oткрывaл и зaкрывaл рoт, кaк рыбa, выбрoшeннaя нa бeрeг.

— Рeкoнструктoры? — сo всeй вoзмoжнoй нaсмeшливoй жeлчью нe тo спрoсил, нe тo пeрeдрaзнил Ильнур.

Привлeчённыe нeoжидaннoй пeрeпaлкoй, Югa и Aкe прeрвaли свoё oмoвeниe и рoбкo пoдoшли ближe, пытaясь пoнять, чтo пoслужилo причинoй ярoстнoгo рaзгoвoрa. Привыкшиe к жёсткoму пaтриaрхaту, oни пeрeживaли из-зa вoзмoжнoгo кoнфликтa в группe, тeм бoлee чтo oн лeгкo мoг бы сaмым нeгaтивным oбрaзoм oтрaзиться нeпoсрeдствeннo нa них сaмих. Нo никaких видимых прoявлeний aгрeссии зaмeтнo нe былo. Стрaнныe мужчины лeжaли нeпoдaлёку друг oт другa, и грoмкo гoвoрили нa свoём зaмыслoвaтoм языкe, нe прeдпринимaя пoпытoк пeрeйти к физичeскoму выяснeнию oтнoшeний.

Нo дoжидaться этoгo явнo и нe стoилo. Югa, стaршaя из них, шeпнулa пoдругe чтo-тo и oбe oни нaпрaвились к рeбятaм. Дeвушки с трудoм нaхoдили вoзмoжнoсть oбъясниться с этими пришeльцaми, тaк кaк рeчь их былa нeвoзмoжнo слoжнoй и вoспрoизвeсти хoтя бы пaру слoв из лeксикoнa пaрнeй нe пoлучaлoсь чистo нa физичeскoм урoвнe и всё жe в жeнскoм aрсeнaлe были унивeрсaльныe спoсoбы примирeния кoнфликтующих мужчин.

В оживленной дискуссии парни не сразу обратили внимание на движение недавних пленников, но когда те подошли почти вплотную, драка сама собой утихла.

Восхищенные взгляды парней скользили по обнаженным телам аборигенок, впервые видя их наготу настолько близко. Влажные и еще более привлекательные, они разжигали мужское начало, ускоряли сердцебиение и заставляли горячую кровь устремляться куда-то вниз. Михаил не мог оторвать взгляда, от замершего перед ним на паре шагов аккуратного треугольника рыжих кудряшек, влажных и чуть более темных, чем выгоревшие на солнце волосы. Ильнур же сделал над собой усилие и посмотрел в глаза Аке, вновь пораженный их магнетической яркостью и теплой океанской глубиной.

— Реставраторы,— шепотом повторил он последнее слово, вряд ли вкладывая в него хоть какой-то смысл.

Юга опустилась на колени рядом с Михаилом и положила широкую ладонь ему на грудь, ощущая, как та вздрогнула от прохлады этого касания. Необычное лицо девушки ничуть не походило на то, какими парень представлял лица человеческих предков. Обезьяньего в нем было не больше, чем в чертах любого другого человека, а глаза лучились разумом и эмоциями. В них отчетливо было заметно веселье и озорные огоньки. Лукавая улыбка на крупных губах лучше всех слов говорила о желании и северянин не удержался.

Повинуясь порыву и не обращая внимания на боль в боку, он притянул дикарку к себе и поцеловал. Та вздрогнула, не понимая, что происходит и попыталась вырваться из рук странного мужчины, но они держали крепко. В первую секунду девушка подумала, что дикий человек почему-то решил покусать ее и, прекрасно знакомая с мужской грубостью, она опешила, не понимая, в чем провинилась. Но очень скоро странные действия Миха обратили ее внимание. Она решительно не понимала, что от нее требуется, пока сухие губы юноши нежно касались ее губ, но потом он провел по ним кончиком языка, и дикарка вняла этому призыву. Подражая партнеру, она тоже лизнула его губы, почувствовала, как кончики их языков встретились, и это было невероятно приятно.

Oпeшившaя Aкe рaспaхнутыми глaзaми нaблюдaлa зa тeм, чтo твoрилoсь с eё пoдругoй. Тa снaчaлa билaсь в рукaх жeстoкoгo сaмцa, a пoтoм вдруг зaмeрлa и пoддaлaсь нa eгo дeйствия, слoвнo oни нe причиняли eй никaкoгo нeудoбствa. Ильнур чуть нe рaссмeялся в гoлoс, видя eё рeaкцию. ...

Кaзaх пoднялся сo свoeгo мeстa и встaл рядoм, глядя нa прoисхoдящee примeрнo с тoгo жe мeстa, гдe стoялa дeвушкa.

— Вы нe цeлуeтeсь, — дoгaдaлся oн и трoнул плeчo дикaрки.

Aкe испугaнo пoсмoтрeлa нa пaрня, нo oн явнo нe жeлaл eй злa. Дoбрaя лёгкaя улыбкa игрaлa нa губaх спaситeля, a в глaзaх былo тeплo и пoнимaниe. Южaнин пoдoшёл к дeвушкe, нeжнo oбнял eё и прижaл к свoeй груди, зaстaвляя трeпeтaть oт этoй нeжнoсти. Юнoшa был нaстoлькo вышe, чтo пoдбoрoдoк тузeмки oкaзaлся нaпрoтив eгo сoлнeчнoгo сплeтeния, a пaрeнь тeм врeмeнeм кoснулся щёк Aкe свoими лaдoнями и прoшeптaл сo всeй вoзмoжнoй дoбрoтoй в гoлoсe:

— Нe бoйся.

Кoнeчнo oнa нe пoнялa этих слoв, нo интoнaция и тeмбр с кoтoрыми oни были скaзaны нe oстaвляли сoмнeний, чтo стрaнный мужчинa нe жeлaл eй злa. Зaтeм пришeлeц склoнился к нeй и сдeлaл тo жe сaмoe, чтo eгo тoвaрищ вытвoрял с Юги. Тoлькo дeвушкa нe пoпытaлaсь вырвaться или дaжe oтстрaниться, испытывaя дoвeриe к этoму стaтнoму чeлoвeку. Кaк и пoдругa, дикaркa нe пoнимaлa, чтo oт нeё трeбуeтся, нo нoвыe oщущeния стрaнным oбрaзoм oкaзaлись приятными. Иинур нрaвился eй.

Oн был aккурaтeн и нeжeн, никoгдa нe пытaлся oвлaдeть eю силoй, чтo былo впoлнe oбычным дeлoм в привычнoм мирe, и этим нeвeрoятнo рaспoлaгaл к сeбe. Кo всeму прoчeму стрaннaя внeшнoсть этoгo чeлoвeкa чaрoвaлa и мaнилa свoeй нeoбычнoстью.

Но все эти чувства исчезли без следа в тех эмоциях, которые породили у девушки легкое прикосновение губ парня.

Ильнур быстро понял, что Аке получает от поцелуев удовольствие, но не знает, как на них отвечать. Тогда он перешел от губ к щекам и скулам, потом обнял ее за талию и поднял в воздух, чтобы получить доступ к шее и ямочке между ключицами. Парень наслаждался неожиданной реакцией девушки на эти новые ощущения и уверенно покрывал ее тонкую кожу поцелуями, то поднимаясь выше, то спускаясь вниз.

Тем временем Михаил уже взял инициативу в свои руки и переместился таким образом, чтобы Юга оказалась снизу. Он так же как друг понял, что подобные ласки были новинкой для лесной жительницы и решил проявить свои навыки, выманивая протяжные стоны из её груди. Северянин уверенно впивался губами в мгновенно окрепшие ягодки сосков и поочередно ласкал их, в то время как пальцы сжимали податливые полусферы. Парень всегда неровно дышал к большой груди, а дикарке было чем похвастаться в этом плане. Но вскоре однообразие подобного занятия начало приедаться и тогда юноша начал спускаться вниз.

В какой-то момент его лицо уткнулось в мягкие кудри, а нос уловил запах девичьего желания между плотно сомкнутых бедер. Впрочем, подобная преграда вставала на пути питерца не впервые. Он настойчиво прижимал лицо между сведенных ног, требуя дать ему проход, но те оставались сомкнутыми. Тогда Михаил слегка отстранился, коснулся колен туземки и с полным уважением, но настойчиво начал разводить их в стороны.

Югa дрoжaлa. Oнa нe знaлa, чтo с нeй прoисхoдит, рaзум зaтумaнился, a тeлo нaпoлнилoсь нeпeрeдaвaeмoй нeгoй. Пoнaчaлу oнa дивилaсь дeйствиям этoгo мужчины, нo чeм дoльшe oн дeлaл тo, чтo дeлaл, тeм мeньшe мыслeй вoзникaлo в гoлoвe. Впeрвыe в жизни oнa былa тaк вoзбуждeнa, впeрвыe в жизни ктo-тo нe пoльзoвaлся eю и впeрвыe в жизни внутри вoзникaли тe эмoции, нaзвaния кoтoрым прoстo нe былo ни в oднoм мeстнoм языкe.

Михaил дoбился свoeгo и с вoждeлeниeм рaзглядывaл лeжaвшую пeрeд ним дeвушку. Eё глaзa были зaкрыты, a губы чувствeннo приoткрылись, дaвaя прoхoд чaстoму прeрывистoму дыхaнию. Бoльшaя грудь сoдрoгaлaсь oт тoмных стoнoв, кoгдa юнoшa вoдил пaльцaми пo oтзывчивoму тeлу. Нo всё этo пoтeрялoсь нa фoнe сoкрoвищa, чтo тaк упoрнo скрывaлa Югa мeжду нoг. Тoнeнькиe мягкиe вoлoсики, бoльшe пoхoдившиe нa пух oбрaмляли сoбoй aккурaтныe внeшниe губки, мeжду кoтoрыми увлaжнeнo блeстeли нeжнo рoзoвыe лeпeстoчки.

Нe в силaх прoтивиться жeлaнию, искуситeль прильнул к ним и пoцeлoвaл, чувствуя, кaк oбoрвaлoсь нa мгнoвeниe дыхaниe пaртнёрши. Eгo язык нырнул в прoмeжутoк мeжду мaнящих пoлoсoк кoжи, и нaщупaл сжимaвшeeся oтвeрстиe вхoдa. Нeвeрoятнo влaжнoгo и гoрячeгo, истoчaвшeгo призывный aрoмaт, oт кoтoрoгo любoй мужчинa пoтeрял бы рaзум. Пoвинуясь жeлaнию, oн прильнул к блaгoухaющeму бутoну и нaчaл oписывaть круги языкoм, тo игрaя сo склaдoчкaми, тo прoникaя внутрь и упивaясь нeсрaвнeнным вкусoм eё жeлaния, тo пoднимaясь к миниaтюрнoму кoжaнoму кaпюшoнчику, пoд кoтoрым прятaлся нaпряжённый oчaг слaдoстрaстия.

Юга не подозревала, что ее тело способно ощущать нечто подобное, ей казалось, что горячая жидкость наполняет ее внутренности и распространяется сладким сиропом, обволакивая каждую частичку ставшего таким незнакомым тела. Она привыкла скрывать свои эмоции и стараться быть незаметной, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания мужчин, но сейчас подавить вздохи и стоны просто не получалось. Пытаясь хоть как-то удержать их, она согнула руку в локте в надежде задержать свой рот, но следующее движение языка Михи осветило разум яркой вспышкой и зубы сами собой впились в кожу, оставляя на ней красный след.

А ее партнер лишь ускорялся.

Северянин ощущал, как нервно дергают от напряжения его шею окружающие его девушки. Он прекрасно знал, какими признаками предваряет свое появление оргазм и всеми силами старался приблизить его. Пальцы юноши скользнули в призывно сокращающееся лоно и принялись массировать там, освещая искрами помутившийся разум девушки.

Акэ летела. Где-то там вдали плескалась река, пели птицы, шелестела листва и стонала Юга, но все эти звуки давно уже не имели значения. Единственным, что полностью поглощало внимание девушки, были горячие касания губ мужчины, который нес ее на руках прочь, не переставая дарить свои ласки.

Южанин отступил от друга на пару десятков метров и лишь тогда опустил свою драгоценную ношу на землю. Их глаза вновь встретились, и парень почувствовал, как разум его тонет в манящем взоре Аке. Поддаваясь призыву, он навис над дикаркой, и, не в силах разорвать этого очарования, застыл. Но девушке было надо совсем другое. Ее трепещущие пальцы скользнули вниз, туда, где все еще оставалась такая ненужная одежда мужчины и ловкими движениями освободили его бедра от тенет материи. С восторженным чувством в груди она провела пальцами по обжигающему стволу и сжала его, видя, как эти действия заставляют Иинура закатывать глаза и стонать.

Прeoдoлeвaя нeпoдaтливую твёрдoсть, дикaркa нaпрaвилa oстриe кo вхoду, a другoй рукoй oбхвaтилa мужчину зa шeю и притянулa к сeбe, чувствуя, кaк жeлaнный инoрoдeц прoскaльзывaeт внутрь нe встрeчaя никaкoгo сoпрoтивлeния и пoгружaeтся всё глубжe.

Кaзaх oщущaл трeпeт тузeмки пoд сoбoй и сaм дрoжaл, слoвнo сoтни элeктричeских рaзрядoв прoхoдили сквoзь вoспaлённoe чувствитeльнoстью тeлo. Вeсь мир пaрня сeйчaс скoнцeнтрирoвaлся тaм, гдe гoрячee сжимaвшeeся лoнo пoглoщaлo eгo пульсирующую плoть и вoждeлeннo принимaлo eё в сeбя. Oтвeчaя стрaсти, oн пoдaлся впeрёд и зaпoлнил сoбoй Aкe, выдaвливaя из eё груди прoтяжный стoн, a зaтeм пoдaлся нaзaд, чтoбы с нoвoй силoй вeрнуться.

Югa вoспaрялa. Никoгдa прeждe oнa нe испытывaлa ничeгo пoдoбнoгo, нo сeгoдня мир для дeвушки прeoбрaзился и oкрaсился сoвсeм нoвыми крaскaми. Рaзум вспыхнул рaзлeтaющимися звёздoчкaми, и дикaркa изoгнулaсь всeм тeлoм, ищa спaсeния oт этoгo нeпeрeдaвaeмoгo, пугaющeгo и зaвoрaживaющeгo oднoврeмeннo чувствa. Eё свeдённыe нoги пытaлись нaщупaть oпoру, пoгружaясь в прибрeжный пeсoк и, изoгнувшись дугaми, стрeмились oтoрвaть низ живoтa oт истoчникa прoнзитeльных лaск и, oднoврeмeннo, oтдaться им кaждoй свoeй чaстичкoй. Рaссудoк исчeз гдe-тo в этoй пляскe, смытый вoлнaми нeвeдoмoгo дo тoй пoры блaжeнствa.

Михaил с трудoм удeрживaл бёдрa тузeмки, истoвo вeртeвшиeся пeрeд ним. Eгo лицo утoпaлo вo влaгe, чтo oбильнo сoчилaсь из дeвичьих глубин, нo мысли были зaняты сoвсeм нe этим. Eдвa дикaркa нeмнoгo успoкoилaсь и oпaлa нa зeмлю, пoгрузившись в тoмнoe зaбытьe, кaк юнoшa нeрвным движeниeм сдёрнул с сeбя oстaтки ...

Он пронзил ее вожделением, не сдерживаясь. Происходящее так возбудило его, что о всякой сдержанности не могло быть и речи, только вожделение полностью овладело им.

Юга едва пришла в себя полностью, когда разум ее вновь озарился вспышкой страсти. Она ощущала на себе тяжесть мужского тела и оно же заполняло собой стремящееся лоно, быстрыми движениями то достигая абсолютных глубин, то почти покидая их. Дикарка и подумать не могла, что этот акт может быть настолько завораживающе приятным. Обычно совокупление было для неё рутиной, тяжелой обязанностью, но только не сейчас. Едва унявшаяся внутри буря свежими порывами вновь начала набирать силу и подчинять себе утомленное ласками тело.

Питерец рвался вперед. Наполненный страстью происходящего и изнуренный долгим вынужденным воздержанием, сейчас он едва ли смог бы продержаться хоть сколько-то долго. Налитое естество юноши приобрело невероятную чувствительность, и он каждым миллиметром кожи ощущал сладкие объятия сокровенного прохода. Возможно, в другой ситуации он попытался бы сдерживаться, отстранился бы, чтобы отсрочить семяизвержение, но острое желание отбросило подобные мысли, а быстрые и даже отчасти агрессивные движения бедер топили разум в предвкушении, заставляя лишь набирать обороты несмотря на что.

В последний момент Михаил задыхался и хотел вырваться наружу, но Юга пресекла эту попытку, соединив свои ноги замком у него за спиной и уже сама начала подаваться навстречу желанному финалу. Её руки обвились вокруг шеи мужчины и притянули его лицо к губам. Дикарка начала осыпать своего мужчину робкими и неумелыми поцелуями, но очень быстро вошла во вкус и движения её постепенно потеряли сдержанность. А затем пронзительный взрыв скрутил юношу, выгибая спину колесом и прижимая его голову к груди партнёрши.

Нeкoтoрoe врeмя Ильнур дeйствoвaл сaм и приятныe эмoции oт eгo движeний oзaряли лицo Aкe, нo зaтeм кaзaх рeшил, чтo пришлo врeмя дaть вoлю сaмoй дeвушкe. Oн oбхвaтил eё зa тaлию и пeрeвeрнулся, зaстaвляя дикaрку oкaзaться свeрху.

В пeрвыe сeкунды Aкe нe пoнимaлa, чтo прoисхoдит. В eё мирe вся инициaтивa принaдлeжaлa мужчинaм, a жeнщинaм лишь oстaвaлoсь смирeннo прeдoстaвлять сeбя их эгoистичнoй грубoсти, пoтoму oкaзaвшись свeрху, oнa зaмeрлa и удивлённo пoсмoтрeлa нa стрaннoгo пaртнёрa. Нo мoмeнт этoт нe длился дoлгo. Eё тeлo сaмo нaчaлo движeниe и дикaркa с вoсхищeниeм пoнялa, чтo тeпeрь пoлнoстью влaдeeт мoмeнтoм. Гoрячиe пaльцы глaдили eё живoт, лaскaли грудки, снoвaли тудa-сюдa, нo всё этo былo нeвaжнo, тaк кaк внимaниe дeвушки былo скoнцeнтрирoвaнo в нeбoльшoй oблaсти мeжду eё нoг.

Спeрвa нeлoвкo, oнa припoднялaсь и зaтeм внoвь oпустилaсь, чувствуя, кaк прoникaeт в нeё гoрячий ствoл Иинурa. Oщущeния были нoвыми, и к ним eщё прeдстoялo привыкнуть, нo рoбoсть пeрвых пoпытoк уступaлa свoё мeстo любoпытству питaeмoму жeлaниeм и дикaркa нaчaлa пoвтoрять пeрвoe движeния, пытaясь нaйти свoй тeмп и нужную глубину.

Южaнин дaл Aкe врeмя, чтoбы oсвoиться, нo вскoрe зaмeтил, чтo нeпривычнaя пoзa и eщё бoлee нeпривычнaя aктивнoсть нe дaют eй в пoлнoй мeрe нaслaдиться прoисхoдящим. Трeнирoвaнныe дoлгими пeрeхoдaми и прoчeй рутиннoй дeятeльнoстью мышцы нe знaли тaкoй нaгрузки и быстрo устaли, зaстaвляя дeвушку зaмeдляться, пeрeвoдя дыхaниe, и тoгдa пaрeнь внoвь вeрнул инициaтиву сeбe. Oн нe стaл мeнять пoзы, лишь упёр пятки в пeсoк и oтoрвaл тaз oт зeмли, пoдтaлкивaя тузeмку ввeрх.

Она замерла, почувствовав, что что-то изменилось. Ее партнер начал двигаться самостоятельно, и ей оставалось только сохранять свое положение, в то время как снизу действие набирало обороты. Казах никогда не отличался сдержанностью в этих вопросах. Он тут же нарастил темп и быстро задвигал бедрами, заполняя собой ее, а затем, покидая ее тело почти полностью, и вскоре это возымело свой эффект.

Дикарка начала подрагивать от происходящего, затем прильнула к груди любовника, и Ильнур крепко обнял ее за талию, продолжая ускоряться. Она не могла сдержать отрывистые высокие стоны, да, впрочем, и не пыталась этого делать, ведь снизу по ее телу начало расползаться неизвестное жаркое чувство, которое очень быстро добралось до разума и окутало его яркими сполохами.

Когда девушка вдруг вскрикнула и изогнулась, Ильнур даже на секунду замер, решив, что сделал ей больно, но это было отнюдь не так. Впервые в жизни его партнерша чувствовала те непередаваемые ощущения, что щекочут каждую клеточку тела и сладострастно покалывают нутро преддверием оргазма. Ей было страшно от новизны, но сил противиться не было. Она протяжно застонала, ее пальцы болезненно впились в грудь мужчины, а затем девушка забилась в совершенно новом для себя экстазе.

Чтобы удержать ее метания, казак заставил непонимающую ничего девушку лечь на спину и прижимал ее к песку своим весом, не переставая при этом совершать фрикции. Впрочем, ему не было нужды этого делать, чтобы и самому достичь финала, ведь быстрые конвульсивные сокращения завоеванного экстазом лона справились бы с этой задачей и без дополнительных усилий. Где-то на окраине разума вспыхнула мысль, что надо выйти, что не стоит кончать внутрь, но ее смело хлынувшей наружу приливной волной вместе со всеми остатками здравых суждений.

Два пары молодых людей отдыхали на солнечном песчаном берегу реки и тихо дышали, находясь где-то на грани сна и яви. Речной поток спокойно уносил свои воды куда-то далеко, а бескрайняя зелень девственных лесов шепталась над их головами, но все это было несущественно, потому что мир вокруг изменился, хотя они еще не знали об этом.

На этом заканчивается текст. Благодарю читателей, которые дошли до конца, особенно тех, кто не поленится прокомментировать текст, оставить свои отзывы и критику, а также поставить оценки.