Укрощение Ксюшки

Гришаня в этой жизни уже ни за что не держался. Ему было немного за тридцать, и он уже твердо решил, что будет жить только для себя. После его последних отношений, прошло уже больше трех лет и Гришаню нисколько это не напрягало. К противоположному полу он относился вполне нейтрально, даже немного по-философски.

На этом этапе своей жизни он и познакомился с Ликой. Точнее сказать, она с ним познакомилась на корпоративе.

Лика была молодой женщиной — привлекательной, стройной и гибкой, лет тридцати пяти с виду. С обворожительной улыбкой и манерой, во время разговора, смотреть в глаза.

Во время знакомства, Гришаня с бутылкой пива толкал ей, без всякой задней мысли, какую-то пламенную речь про футбол, стоя напротив большого плоского телевизора. А она, вдруг, внезапно предложила обменяться телефонами. Так все и произошло.

Лика была разведенкой со стажем, муж давно исчез в неизвестном направлении, имела дочь — начинающую студентку. И как-то дальше все завертелось, закружилось так, что Гришаня переехал к ним жить. Дочка Лики жила отдельно со своим парнем, и у себя дома практически не показывалась.

Прекрасно понимая, что жить ему придется на женской территории и обладая определенными знаниями женской психологии. Гришаня взял все ключевые моменты, такие как финансовые, под свой контроль. Четко распределил обязанности, и установил определенные рамки в отношениях с Ликой, пока она на него смотрела влюбленными глазами. Баба есть баба, не будешь управлять ей, все разрушит. Так думал он и, в общем-то, был прав. Далеко в будущее Гришаня не заглядывал и жил, что называется, сегодняшним днем.

С этого все и началось.•  •  •

нескрываемым интересом. Как обычно смотрят на неопознанные объекты, которые подлежат более детальному изучению. Она сразу определила в нем умного, состоявшегося мужчину, немного резковатого.

Ксюшка неосознанно пыталась в разговоре как-то поддеть Гришаню, вызвать в нем отрицательные эмоции. Но он сохранял дистанцию, был сдержанным, отвечал учтиво и был в меру галантным. Придерживался основных правил нахождения в женском коллективе.

Вечером, когда Ксюшка уже ушла. Лика спросила:

— Ну как тебе она?

— Хорошая,  — коротко ответил Гришаня, чтобы от него побыстрее отстали.•  •  •

Будь умницей.

Лика была очень заведена, а между ног было мокро. Она активно сосала, не останавливаясь, чувствуя, как крепкий наглый член трется по ее влажным губам и языку, раз за разом, неизбежно проникая глубоко к самому горлу.

Все было в самом разгаре, а Гришаня, чувствуя приближение оргазма, уже подумывал о том, чтобы развернуть стоящую раком возбужденную Лику и дотрахать ее в доступную пизденку.

Как дверь в комнату резко распахнулась и на пороге показалась Ксюшка. Она неслышно зашла в квартиру, так как у нее был свой ключ, и думала, что дома никого нет.

— Ой,  — на секунду замерла Ксюшка. Однако картина ее глазам явилась более чем откровенная.

Захлебывающаяся Лика с упоением сосала хуй забыв обо всем на свете, виляя задницей, опершись на локти и широко раздвинув ноги.

Гришаня замер, увидев боковым зрением неожиданно появившуюся Ксюшку. А Лика, опомнившись чуть позже всех, сначала скосила глаза, и только после этого, сделав еще несколько движений, и выпустив болтающийся член изо рта, повернула голову.

Ксюшка тут же поспешила закрыть дверь.

Ее появление оказалось полной непредвиденностью, и продолжать дальше сексуальные игрища стало неуместным.

Лика накинув халатик, забежала в ванную, а потом поспешила на кухню, где горел свет. Гришаня же лег в кровать и решил продолжить смотреть телевизор, ему лезть в эти женские дела не было никакого смысла.

— Ты что без предупреждения?  — спросила Лика Ксюшку, как ни в чем небывало.

— Я с ним поругалась,  — ответила Ксюшка, стоя лицом к окну.

— С кем? Со своим Игорьком?

— Да. И ушла от него.

— Да как же так? Что случилось?

— Ну, долго объяснять. Я дома пока поживу, можно?  — Ксюшка повернулась и посмотрела на Лику.

— Конечно...

Возникла неловкая пауза.

— Конечно, живи, это же и твой дом,  — поспешила Лика сгладить неловкость ситуации.•  •  •

спросила.

— Я не понял, тебе что-то не нравится?  — Гришаня опомнившись, решил пойти в наступление.

— Ты ее любишь?  — Ксюшка встала, достала пиццу из микроволновки и начала ее есть, облокотившись о столешницу.

— А тебе какое дело до этого? Не лезь, куда тебя не просят.

— Ой-еее-ей,  — наиграно передразнила его Ксюшка,  — что тут такого? Подумаешь...

Гришаня не нашелся, что ответить на этот выпад, молча, взял газету и продолжил чтение.

Он не видел, как Ксюшка состроила ему рожицу.

Доев пиццу, она сполоснула руки, поставив тарелку в раковину, и уже собралась уходить.

— Посуду за собой помой!  — раздалось ей в след.

Ксюшка в недоумении оглянулась, весь ее вид демонстрировал полное недоумение, брови выгнулись дугой. Такого отношения к себе, Ксюшка потерпеть не могла.

— Сам помоешь!  — выпалила она,  — и вообще ты здесь никто и зовут тебя никак!

Зря она это сказала, так как в мозгу Гришани произошла моментальная цепная реакция. Он уже давно не обращал внимания на многие вещи, которые негативно могли сказаться на его жизни, но только не на эту. Он только, что услышал явное пренебрежение к себе. От кого!? Не от уважаемого человека, а от соплячки, которая еще вчера ходила в школу и в голове у которой, кроме опилок, просто априори ничего не могло быть.

В одну секунду он вскочил на ноги и оказался около Ксюшки, схватил ее двумя руками за горло.

Она остолбенела от испуга и выкатила глаза. А Гришаня, в порыве ярости, протащил ее в коридор, держа за шею, пока она перебирала босыми ногами. Опомнился... Отпустил. И тут же наклонившись, подхватил ее, одним мощным рывком, перекинув на плечо, и понес в общую комнату.

— Аааа,  — закричала Ксюшка сдавленным голосом, застучав кулаками ему по спине, болтаясь головой вниз,  — отпусти!!! С ума сошел?!

— Я тебе сейчас покажу, кто с ума сошел!

Войдя в комнату, он ринулся к дивану, переворачивая в воздухе барахтающуюся Ксюшку как пушинку. А она не могла ничего противопоставить ему, так как не ожидала такого напора. И уже через мгновение, он сидел на диване, а бедная Ксюшка была пополам сложена через его выставленную ногу, задницей к верху.

Она хотела лягнуться, но тут почувствовала такой смачный удар ладонью по заднице, что у нее моментально из глаз брызнули слезы.

— ААА!

И тут же второй удар! Третий!

Она попыталась елозить, нелепо задергать ногами и протянуть руки, чтобы прикрыть свою пятую точку. Но куда там! Гришаня ее держал железной хваткой, продолжая наотмашь наносить ладонью один удар за другим так, что сопротивление просто было бесполезно.

Четвертый удар! Пятый!... Десятый!

— ААА!!! ААА!!!

Ксюшка уже рыдала от боли и от обиды. С ней никто и никогда так не поступал. Сейчас ее лупили по попе как тупую школьницу, которая не выучила уроки. Это происходила здесь и сейчас, и с этим абсолютно ничего нельзя было сделать.

Ее красная попка вертелась на ноге Гришани как на сковородке. Но ее мучителю, не было до этого абсолютно никакого дела.

— ААА!!!

Четырнадцатый... Пятнадцатый удар!

И  тут все прекратилось. Хватка ослабла. И Ксюшка, только почувствовав свободу, тот час освободилась из крепких объятий и вся в слезах выбежала из комнаты.

Остаток дня она не выходила из комнаты, а Гришаня уже приготовился к непростому разговору с Ликой. Хотя на самом деле, ему было на столько похуй на все происходящее, на сколько это вообще было возможно. Ну попросят, его например, с вещами на выход и что? Собрался и пошел. Что он терял? Да ничего, по сути. Быть подкаблучником в разбушевавшемся курятнике не входило в его планы.

Вечером с работы пришла Лика, немного уставшая, но радостная. Из чего Гришаня заключил, что она не в курсе того, что творилось в ее отсутствии.

— Нам надо бы заняться кое-чем,  — кокетливо предложила она, улыбаясь,  — я весь день ждала.

— Я тоже этого ждал,  — Гришаня притянул ее к себе, поцеловав в губы.

— Как у вас тут дела? Чем занимались целый день?

— Ничем особенным, отдыхали.

— Пойдем в кроватку? Фильм досмотрим.

— Пошли.

После всего произошедшего Гришаня оттрахал Лику просто как зверь. Видно какую-то долю стресса он все же получил, и ему необходима была разрядка.•  •  •

уже не мог, притянув к себе Ксюшку за задницу.

— Я буду делать все, что ты говоришь,  — проговорила она тихим шепотом.

Сон у Гришани как рукой сняло. Он, включил торшер, и уже целовал лежащую на спине Ксюху в засос, покрыв ее сверху своим телом. Было в ней что-то притягивающее, подростковое, какая-то хрупкость, утонченность, непосредственность. Сексуальный инстинкт у Гришани сработал так мощно, что он как мотылек летел на огонь.

Ксюшка тоже находилась в высшей степени возбуждения до такой степени, что у нее уже щемило где-то в груди и внизу живота. Было такое восторженное чувство, будто она на сумасшедшей скорости летит вниз на американской горке. Это так захватывало и просто сбивало дыхание!

Ее будет трахать этот взрослый мужик, о котором она непрерывно думает уже несколько дней и который может делать с ней все, что угодно. К которому она так боялась идти сегодня, и который все же, наконец, обратил на нее внимание как на женщину!

Гришаня широко раздвинул ей ноги и уже вводил свой возбужденный хуй, в узкое влажное влагалище, начав ебать Ксюшку глубокими, мощными движениями.

Она чувствовала лежа под ним, как его сильные руки лапают ее задницу, грудь, талию и все до чего могут дотянуться. Он ее беспрестанно целовал, они встречались сплетающимися языками. Его член, набрав темп, жестко и уверено наполнял ее раз за разом, игнорируя все преграды и принося ей неизгладимое удовольствие. Их тела терлись друг об друга, обменивались запахами и жизненной энергией. Ксюшке хотелось, чтобы это никогда не заканчивалось, и чтобы это с ней происходило постоянно.

Гришаня резко вынул член, и чуть отстранившись, начал кончать Ксюшке на плоский животик. Член стрельнул, некоторые капельки спермы долетели почти до ее грудей. Чуть успокоившись, Гришаня отвалился в бок, и посмотрел на Ксюшку.

Ее улыбающееся лицо светилось счастьем. Она прерывисто дышала, отходя от полового акта. Легко протянула средний пальчик к животу, вымазав его в сперме, и плавным движением, поднеся его ко рту, сначала облизнула несколько раз. А потом, обхватив губами начала посасывать, показывая, как она наслаждается вкусом, вульгарно и с интересом посматривая на Гришаню:

— Ммммм...

— Будешь сосать хуй в следующий раз,  — пообещал он ей,  — иди в душ.

Через пятнадцать минут, голенькая Ксюшка уже прижималась к Гришане нежно поглаживая его по груди.

— Мне очень хорошо,  — ластилась она к нему.

— Если ты думаешь, что это что-то поменяет, ты очень ошибаешься. Твои домашние обязанности никто не отменял.

— Я тебе нравлюсь?

— Нравишься, но не западай на меня.

— Я и не собиралась. Просто мне было интересно,  — попыталась оправдаться Ксюшка, заодно набив себе цену.

— Вот и умница.

— Мы еще будем вместе?

— Будем. Если станешь себя хорошо вести.

Эту ночь они провели в одной кровати.•  •  •

очень выразительных взглядов ее дочери.

Ксюшка после института прямо летела домой, лишь бы побыть рядом с ним. А когда он уходил на сутки очень скучала. Вслух она ничего не высказывала, но Гришаня и так читал ее как раскрытую книгу.•  •  •

спиной к нему и повернув голову в бок, насколько это было возможно.

— У тебя же вроде молодой человек был? Что, он тебя в жопу ни разу не ебал?

Гришаня если честно, уже сам немного подъахуел от своей наглости, и от своего вольного обращения с дочкой Лики. Но, в конце концов, что такое наглость подумал он, всего лишь мнимые социальные устои.

— Туда меня никто еще не трахал,  — ответила смущенно Ксюшка.

— Почему?

— Я ему не давала.

Гришаня уже конкретно возбудился, достал разбухший член из ширинки и начал его подрачивать, глядя на девичью упругую попку.

— Повернись,  — приказал ей.

Ксюшка на коленях, повернулась к Гришане и оказалась прямо напротив стоящего дымящегося члена. И не могла отвести от него взгляд, он ее будто гипнотизировал и притягивал.

Гришаня потянул ее за волосы и она, опершись на руки, стоя раком, поймав ртом вздыбленный хуй, начала его остервенело сосать как последняя развратная блядь. Противоречивые эмоции настолько переполняли Ксюшку, что она уже не замечала ничего вокруг, полностью сконцентрировавшись на своем занятии.

— Сейчас пойдешь в ванную и приведешь себя в порядок,  — Гришаня насаживал ее голову на член,  — пора твоей непослушной попке потерять девственность. Хочу, чтобы у тебя все дырки были рабочие. Поняла?

— Ммммм,  — ответила Ксюшка, издав горловой звук, согласно мотнув головой и продолжая усердно сосать хуй.

Гришаня оторвал ее от члена, поднял ее на ноги, дал под задницу звонкого шлепка:

— Иди, и только быстро, у тебя пятнадцать минут.

В этот вечер Гришаня трахнул Ксюшку первый раз в попку, лежа на боку. А Ксюшка к нему окончательно привязалась. На нее сошло, словно какое-то наваждение, она готова была с ним трахаться в любом месте и в любое время. Где угодно, куда угодно, как угодно, лишь бы он был рядом. Но к ее сожалению, гораздо больше времени он проводил с Ликой, вызывая у Ксюшки бессильные слабо-контролируемые приступы ревности.•  •  •

шаг впереди. С одной стороны, Ксюшке хотелось, чтобы он нежно обнял ее, погладил по головке, признался в любви. Заботился о ней, говорил комплименты. Она хотела быть для него одной единственной и самой лучшей. С другой стороны, чем более он по-скотски поступал с ней, с грубой, бескомпромиссной прямотой, заставляя ее делать совсем немыслимые вещи, тем больше в ней разгоралось какое-то адское пламя. И Гришаня постоянно балансировал где-то посередине. А она должна была в глубине души признать, что ей нравятся жесткие мужчины. И весь этот крутой водоворот затягивал ее с непреодолимой силой.

Ксюшка могла бы поманипулировать, начать игнорировать или как-то по-другому попробовать управлять им. Но, практически, на сто процентов была уверена, что он абсолютно с непроницаемым лицом снова возьмет свою дурацкую газету и сделает вид, будто ее вообще не существует на белом свете. И продолжаться это будет до скончания века. А в результате проиграет только она.

В дверь позвонили, и через полминуты Лика позвала Ксюшку:

— Иди, к тебе пришли.

Ксюшка накинула кофточку и вышла на лестничную клетку.

— Держи. Это тебе!  — Игорек, немного неуверенно переминаясь с ноги на ногу, торжественно протянул ей огромный букет красных роз.

— Спасибо,  — Ксюшка хотела изобразить радость, но голова была занята совершенно другим. И все, что у нее получилось, это вялая безынициативная улыбка.

— Как дела? Чем занимаешься?  — Игорек решил завязать разговор.

— Курсовую пишу,  — наврала Ксюшка,  — занята немного.

— Ясненько... А потом, что будешь делать, может сходим куда-нибудь?

— Давай не сегодня. Очень много всего делать надо, экзамен скоро,  — Ксюшка старалась не смотреть ему в глаза.

— Возвращайся ко мне... Я много думал, и понял, что не всегда вел себя правильно с тобой. Ты мне очень нравишься, и очень нужна.

— Ты сам во всем виноват,  — резко обрубила Ксюшка.

— Так и будешь обижаться на любую мелочь? Это же все обычные бытовые вещи, они вполне решаемы, если оба этого захотим. Моя сестра сказала, что мы идеальная пара!

— Я пока не готова что-то ответить, нужно подумать.

— И сколько ты будешь думать? И вообще, о чем тут думать!?  — чуть ли не вскричал Игорек,  — как ты вообще можешь такое говорить!?  — лицо, ничего не понимающего Игорька, превратилось в сплошную недовольную гримасу.

— Давай возьмем паузу, мне, правда, сейчас не до этого. Столько всего навалилось в последнее время. Я тебя очень люблю, но пожалуйста, давай не будем спешить,  — проникновенно произнесла Ксюшка с такой интонацией, что ей смоги бы даже позавидовать именитые авторитеты ТЮЗа.

— Ну, хорошо, две недели тебе хватит?

— Посмотрим...  — Ксюшке уже порядком надоела эта бесполезная игра слов.

— И что, по-твоему, я должен делать?

— Я же никуда не исчезаю...  — неопределенно произнесла она.

— Созвонимся,  — зло произнес Игорек, резко развернулся и пошел к лифту.

Ксюшка зашла на кухню, с букетом. Положила его, и полезла за вазой, чтобы налить в нее воды.

Лика с Гришаней прервали милую беседу, обернувшись на нее. На стене негромко работал включенный телевизор.

— Красивый букет,  —  сказала Лика.

— Веник,  — пренебрежительно усмехнулась Ксюшка.

— Что ОН сказал,  — продолжила Лика.

— Сказал, что любит, жить не может и бла бла бла...  — Ксюшка наполнила вазу и запихивала в нее свой пышный букет.

— А ты?

— Я сказала, что подумаю,  — Ксюшка, сделав ударение на последнем слове, выразительно перевела взгляд на Гришаню.

— Простила его?  — Лику всегда интересовала тема отношений.

— Он очень хороший, не хотела бы его расстраивать...•  •  •

к стене... И руки за спину,  — добавил он.

Гришаня сходил на кухню, взял вазу с букетом и, вернувшись в комнату, поставил вазу рядом с Ксюхой на стол.

Она, молча, стояла лицом в угол, на коленях, согнув переплетенные руки в локтях за спиной.

Гришаня не торопясь разделся, лег на кровать, включив телевизор. Взял свой телефон, покопался в нем.

— Задницу оттопырь,  — приказал он в очередной раз Ксюхе,  — еще сильнее! Вот, так и стой. Сейчас тебя сфотографирую на память.

Ксюшка ждала, когда Гришаня вдоволь нафотографируется, ей было все равно.

Несколько снимков оказались очень выразительными, всхлипывающая Ксюха замерла, стоя прогнувшись и наклонившись вперед на коленях в углу, с откляченной выпоротой попой со следами от ремня на раздвинутых ягодицах, и с руками, заведенными за спину. Ее волосы развивались по плечам. А рядом стоял пышный праздничный букет, подаренный ей.

— Отличные фото,  — Гришаня неспешно рассматривал то, что у него получилось,  — мне очень нравятся и видно все хорошо. Надо тебя почаще фотографировать, ты очень фотогенична. Ползи сюда подстилка.

Ксюшка и так уже была вся мокрая от такого обращения с собой, а тут вообще чуть не кончила. Она молча повернулась, раком подползла к кровати и, забравшись на нее, с каким-то упоением взяла в рот подставленный ей хуй, начав его жадно сосать, забыв об окружающем пространстве.

Чавкая, хлюпая, нисколько не стесняясь, она брала член глубоко в рот насколько могла. Текли слюни, мокрый хуй доставал ей до самых гланд, а она, стоя раком, его усердно обхватив губами, сосала, чувствуя, что он становится все тверже и тверже.

Ксюшка вдруг вспомнила свои впечатления, как зайдя в эту комнату недавно, увидела, как ее мать Лика сосет этот же самый хуй. И Ксюшке, почему-то, захотелось быть лучше.

— На меня смотри шлюха,  — грубо оторвал ее от мыслей Гришаня.

Ксюшка подняла глаза и почувствовала себя какой-то провинившейся девочкой, которая отрабатывает прощение. Чем сильнее ее унижал Гришаня, тем больше ей хотелось что-то делать для него.

Гришаня любовался на ее прогнутую стройную спину и надранную задницу. Вынул у Ксюшки хуй изо рта, дал ей небольшую пощечину, поводил пальцем руки по ее губам, заставив его посасывать.

Потом поводил скользким членом по ее лицу, который она с упоением вылизывала со всех сторон, продолжая, по возможности смотреть на Гришаню. Прерывисто дышала и хватала хуй губами при первой возможности. Ксюшка была на все согласна и была за все благодарна. В ее глазах Гришаня прочитал энтузиазм.

— Хуй сосать ты хорошо научилась,  — похвалил он ее, пока Ксюшка старалась, как могла.

Гришаня развернул ее, надавил на спину, что бы она грудью легла на кровать. И помогая пальцами, ввел свой хуй Ксюшке во влагалище, держа ее крепко за талию. Член влажно захлюпал у нее в пизде и Ксюшка судорожно вцепившись в подушку, кончила уже через минуту. Она кончала с приоткрытым ртом и заводила тазом в экстазе, получив смачный шлепок по жопе, от которого плаксиво застонала.

— Не дергайся тварь!

Хуй ходил  во влагалище свободно, терся о половые губы и почти доставал до матки. Ксюшка, прикрыла глаза и сжала зубы, на чувственном лице отразилось вожделение. Ее жестко бескомпромиссно ебали, ни во что не ставя, как она всегда и хотела, лапали и жестко контролировали. И, Тварь, это для нее в настоящий момент, было очень подходящее слово, от которого она чуть не кончила еще раз. А еще она сука, конченная блядь, тупая хуесоска, опущенная шалава и тысячи других подобных слов и делать с ней можно все что угодно, наказывать, пороть, насиловать, кончать в нее. Подумав об этом, она получила второй мощнейший оргазм.

— Ммммммм...

Гришаня вынул из нее хуй, достал из верхнего ящика тумбочки смазку. И уже обильно смазывал Ксюшке заднее отверстие, заводя в него пальцы. Она знала заранее, что ее будут ебать в жопу сегодня, поэтому сюрпризом это для нее не было. Пока Гришаня был с Ликой, Ксюшка, думая о нем, и лежа одна в своей кровати ночью, сама себя трахала баллончиком из-под дезодоранта в анал, добившись того чтобы тот входил туда свободно. И ей очень хотелось, чтобы Гришаня это оценил.

«Буду трахать тебя в анал каждый раз, пока хуй не будет входить туда свободно, а там посмотрим», так ей сказал Гришаня до этого.

— Ты не такая тугая, как в прошлый раз,  — его три пальца с легкостью скользили у нее в мягком анусе.

А прогнутая Ксюшка оперевшись на грудь, широко раздвинула ягодицы двумя руками, зная, что так будет смотреться гораздо выгоднее, когда ее начнут ебать.

— Чем-то разрабатывала себе попу?  — спросил ее Гришаня.

— Да,  — еле слышно ответила Ксюшка, чуть мотнув головой, насколько это было возможно.

— Хорошая девочка,  — похвалил ее Гришаня, и ей сделалось очень приятно.

Он навис над ней, опять крепко взяв за талию. И Ксюшка почувствовала, что ей в анал заходит член, обтянутый ее тонкой плотью. Заходит, очень легко, словно проваливаясь. Дошел до конца, остановился, потом назад, потом все быстрее и быстрее, смазываясь и растягивая отверстие. И вот ее уже ебут в молодую, крутую попку, задранную к потолку, с полной отдачей. Ни как в прошлый раз, осторожно, а вполне по взрослому, не жалея и без всяких скидок. И член с большой скоростью заходит в нее по самые яйца.

Ей это нравилось, она вжалась в подушку, ощущая трение и то, как ее измученную попку натягивают на член. А она, как шлюха, держит свою задницу двумя руками, чтобы ее удобней было ебать в анал. Чуть покачиваясь при каждом вхождении хуя.

Ксюшка вспомнила слова Гришани: «Хочу, чтобы у тебя все дырки были рабочие. Поняла? »

И вот сегодня это случилось, ее первый раз оттрахали во все дырки. И от этого она испытывала восторг.

Член брызнул внутрь Ксюшки, спуская сперму, наполняя ее и продолжая двигаться. Гришаня еще секунд двадцать продолжал трахать Ксюху, дожидаясь пока все стечет в нее до последней капли, внутрь анального отверстия. Шлепнул Ксюшке по  попке, она развернулась и, поняв все сразу, старательно обсосала хуй до блеска, вдыхая запах свежей спермы, чувствуя ее на своих губах, пресмыкаясь перед Гришаней и нисколько не сомневаясь, что абсолютно точно выглядит на этот раз в его глазах как сто процентная конченная блядь.

Они сходили в душ помыли друг друга. И уже нежно отдыхали после бурного секса лежа на кровати. Ксюшка прильнула к Гришане лежа на боку, а он, просунув по нее руку, держал ее за все еще зудящую попку, лаская ее влажный анал и неглубоко засовывая в него пальцы.

— Я тебе нравлюсь?  — начала она немного неуверенно.

— Конечно, нравишься.

— А ты меня любишь?

— Я вас обеих люблю,  — Гришаня не лукавил.

— Я хочу быть с тобой вместе.

— А мы разве не вместе?

— Не так, по-другому,  — поправилась Ксюшка.

— Не знаю, что скажет Лика на это.

— Поговори с ней.

— Знаешь, это опасно,  — у Гришани, его картина мира начала давать сбой,  — мы и так ее обманываем, по сути,  — добавил он.

— Ты во мне не уверен?

— Я в ней не уверен...

— Она ничего не сделает. У нее давно никого не было.

— Ты хочешь сказать, чтобы я был с вами обеими?

— Да.

— И как ты себе это представляешь?  — поинтересовался Гришаня.

— Ты нас объединишь...  — Ксюшка задумчиво водила ладошкой по его груди

— Для Лики, я буду виноватым. За тебя...

— Она согласится, если ты не уйдешь. Я ее знаю. Все будет почти, как и сейчас. Она тебя любит.

— Хм... мне придется быть или с ней или с тобой, разорваться я не могу.

— Можешь. Будь с нами одновременно.

— И трахать вас одновременно?  — Гришаня все пытался выцепить суть этого разговора.

— Да. Иногда. Я не буду мешать, буду подчиняться. Хочешь, я с ней осторожно поговорю? По-женски.

Мозг Гришани был перегружен. Все это не укладывалось в его шаблоны.

— Ты хочешь сказать, что я ее буду трахать, а ты будешь смотреть и участвовать?

— Да. Я буду рядом,  — Ксюшка сказала это очень просто.

— Будешь сосать мне хуй, ей лизать пизду, сосаться с ней как с подружкой и тебе это понравится?

— Да.

— А ей?

— И ей тоже.

— Откуда ты знаешь?

— Между нами уже было такое, несколько раз, после алкоголя. Я и Она.

Гришаня чуть привстал и пристально посмотрел на Ксюшку:

— Я не знаю, как с ней говорить. Бери это на себя, если хочешь. Я не против.•  •  •

непререкаемым авторитетом. Он подстроился под женщин, они подстроились под него.

Лика была очень удивлена, узнав, что Гришаня порет Ксюшку ремнем. Ведь сама Лика с Ксюшки всегда пылинки сдувала. А с самой Ликой, Гришаня никогда подобным образом не поступал. Но потом, поняла, что Ксюха и сама рада вертеть перед Гришаней своей задницей не выполняя какие-то задания, лишь бы он ей всыпал как следует. Успокоилась, и даже часто на это любила посмотреть из любопытства, когда была возможность, и иногда снимая на телефон.•  •  •

и все было в руках наказывающего ее папочки.

— Не скули,  — холодно сказала Лика,  — тебя еще долго будут пороть, только начали. Нам нужна воспитанная девочка. Попку держи ровно, на тебя люди смотрят! И не вертись!

— Эмммммммэээ,  — красная попка Ксюшки уже была вся в следах от ремня, и упруго подпрыгивала при каждом ударе. Ксюшка не могла подтянуть ни руки, ни ноги, лежала растянутая, с приподнятой на подушке голой задницей и получала удары один за другим, лишь задирая голову.

— Так ей и надо,  — согласился Гришаня,  — пока эту суку не выдерешь как сидорову козу, толку от нее не будет!

— Эмммммммэээ,  — потные соски Ксюшки бешено терлись о простыню, ее сегодня драли по жопе очень серьезно, сильнее обычного. Но она оттопырила попку еще сильнее, как ей было приказано. Она сама знала, какой покладистой сукой становилась после такого. Впереди был секс, и основной леди должна была быть Лика, а Ксюшка нужна была, чтобы сосать, лизать, и только при сильном желании Гришани подставлять свои дырки. Ее действиями, в этот день, все должны были остаться довольны.

— Ну хватит, наверное, с нее?  — вопросительно сказала Лика,  — ты ей сегодня хвост вставлять будешь?

— Да, обязательно. Будет до ночи, голой и с хвостом ходить, она же наказана.

— Эмммммммэээ,  — ремень еще несколько раз опустился на подпрыгивающую истерзанную задницу бедной Ксюшки. Тело, которой, покрылось уже легкой испариной от этого марафона.

И на этом с поркой было прекращено. Ксюшку освободили, на ее глазах выступили слезы, но это было обычное дело.

Она, рядом с Ликой, стояла на коленях, и они поочередно сосали Гришане хуй, обхаживая его со всех сторон и томно целуясь друг с другом.

Дальше, Гришаня поставил Лику раком, за ней поставил раком Ксюшку, взяв ее предварительно за волосы и плюнув ей в лицо. Ткнул Ксюшку в промежность Лики заставив лизать все, от пизденки до внутренних сторон ягодиц и анала. И Ксюшка усердно лизала, максимально высунув язык, пока Гришаня любовался на все это. После порки, с Ксюшкой вообще можно было обходиться как угодно.

— Еще по заднице хочешь?  — пригрозил он Ксюшке,  — работай языком!

Потом он начал ебать раком стройную Лику, попутно вынимая хуй и давая облизывать его Ксюшке, бывшей рядом на подхвате и внимательно наблюдавшей за процессом. И через какое-то время, кончив Лике в пизденку, снова схватил Ксюху за волосы и дал ей вылизать промежность Лики и свой член от спермы.

Все втроем повалялись на кровати, подурачились какое-то время. Гришаня поднял Ксюху, поставив ее, прогнувшись, перед кроватью на полусогнутых ногах, и развернув к себе спиной, заставил ее широко раздвинуть руками ягодицы. Достал из тумбочки анальный шарик с хвостом, и неспешно смазывая его, начал вкручивать Ксюшке в анал, а Лика одобрительно наблюдала за всем этим:

— Ей очень идет этот хвост,  — довольно отметила она.

— Все, иди, ложись,  — позвал Гришаня Ксюху, и та тот час заползла на кровать.

— Я ей займусь, ты не против?  — заодно  спросил он у Лики.

— Конечно,  — Лика уже поднималась, накидывая халат,  — пойду пока на кухню, посмотрю, что будем есть сегодня.

Она ушла, и Гришаня заключил счастливую Ксюшку в крепкие объятия. Они начали сосаться и ласкать друг друга.

— Как хорошо сегодня!  — Ксюшка выглядела очень радостной, а Гришаня не спеша теребил ей киску. Ксюшка перевернулась на живот, потянулась как кошка, оттопырив красную попку с хвостом,  — Иго-го!  — засмеялась она.

— А у нас по-другому и не бывает, ужинать сегодня будешь голой, размахивая хвостом,  — поддержал он.