Нимфодром (А что у нас под юбкой 2)

Иногда, особенно поздно вечером, желание нахлынуло на Антона с такой необычной силой, что ему пришлось сжимать уголки одеяла зубами, разметывая ткань пододеяльника до самых нитей. Он опасался двигаться, иначе его тело коснется жены, которая повернулась к стене, и его мысли потеряют направление. Засунув руку в плавки или сняв их полностью из-за удушающей жары в городе, Антон массировал упругую плоть, пропуская пальцем по выделению и настойчиво представлял себе, как его дочка подходит к нему и садится на его колени, прижимаясь всем телом и обхватывая его бедра крепким хватом. При этом ночная рубашка сползает вверх на расставленных ногах и обнажает не яркую ленту трусиков, а густую щель со светлыми волосиками...

На этой точке сцена заканчивается, так как дальше по сюжету следует перейти к активным действиям, что может привести к пачке на постельном белье, и утром неизбежно вызовет удивление супруги из-за внезапного повторения подросткового эякуляции в такой зрелый возраст.

Действительно, за пятнадцать лет семейной жизни Антон никогда не жаловался на интимную сторону совместной жизни. Его жена полностью удовлетворяла его потребности, и сам он был достаточно ленив для внешних романтических отношений. Со временем Антон развил склонность к комфорту и уюту, поэтому даже в состоянии алкогольного опьянения он никогда не стремился иметь дело с другими женщинами, и все его редкие интрижки были вызваны этой же ленью - было проще согласиться на приставания настойчивой поклонницы, чем отказывать ей.

Но всё изменилось благодаря их переезду в Европу и новому образу жизни, который они стали активно принимать, как свежий ветерок. Отбрасывая стереотипы и показывая отсутствие предубеждений, они вызывали нервное возбуждение у большинства родных и знакомых.

Давайте оденемся соблазнительно! Нудистский пляж? Конечно! Пойдем в сауну вместе? Мне не составит труда. Под такими лозунгами, голодно поглощая новые впечатления и при этом делая вид, что ничему не удивляемся, они активно присоединялись к местной жизни, заполняя пробелы в своих знаниях. А вокруг было множество людей со своими странностями и непостижимыми стремлениями. Это разнообразие человеческих желаний заставляло их постоянно совершать новый круговорот, примеряя на себя различные стили и направления. Жизнь бурлила и закипала как химическая реакция. И хотя их открытость часто была искусственной, было бы странно, если бы они изменились только поверхностно, оставаясь прежними в глубине своей души.

Антон наконец-то осуществил свою давнюю мечту о широких брюках, как у подростка. Супруга начала покупать одежду в молодежных бутиках. Они пытались вернуть себе ускользающую молодость, успокаивая себя мыслью, что только эта одежда соответствует их стилю и качеству, учитывая их скромные финансы. И удивительно, эти новые наряды не выглядели смешными или нелепыми на них, а наоборот, будто они сбросили лет почти десять.

Дочь благодаря отличным оценкам перешла в класс старших ребят. Быстро следуя модным тенденциям - от стильной одежды до передового телефона - она неуклонно росла и заполняла все пространство своей обтягивающей одеждой. Она оставалась внутри той же тринадцатилетней девочки, но внешне превосходила своих пятнадцатилетних подруг.

Болезнь Антона началась в тот день, когда Жанна привела домой свою школьную подружку, наскоро представила ее и, тут же отпросившись погулять, они убежали. Девочка поразила Антона совершенством форм, налетом обаяния и неуловимой грацией. Причем, мысли о ней имели ранее не свойственную ему, когда дело касалось девушек младше определенного возраста, эротическую окраску.

Промучившись некоторое время желанием увидеть прелестницу в неглиже, Антон воплотил в жизнь иезуитский план, заманив, под предлогом похода в бассейн, девушек в сауну, где и смог рассмотреть свою неожиданную страсть в полной мере. Влечение к юной нимфе быстро прошло, но внеплановым последствием авантюры стало то, что он впервые за последние годы увидел свою дочку одетую лишь в струи воды.

Всю дорогу домой его преследовали уже вполне оформившаяся грудь, дерзким соском выглядывающая из кипенья струй, плавный изгиб бедра, скругление ягодиц, меж которыми, когда Жанна нагибалась, на секунду проступали пушистые лепестки темного цветка. Все это корежило Антона, и не смотря на сладостность мыслей, видение дочери представлялось ему неправильным, крайне дурным и абсолютно невозможным.

Голенькой Антон ее видел пожалуй лет пять назад в убогом номере московской гостиницы, куда они приехали на Рождество, и где Жанна по малолетству еще не смущающаяся наготы переодевалась ко сну. Тогда ее детское тельце с завязями грудей и без признаков растительности, не вызывало ничего кроме нежности. С тех пор Антону доставались только просверки белизны ее тела, которые удавалось зацепить краем глаза, когда он нечаянно входил в ее комнату во время переодевания или заглядывал в ванную, которую она моясь упорно забывала закрывать на защелку.

Прошел год с того момента, как Жанна стала ощущать в себе женскую сущность. Во время их игр она беззаботно развлекалась, поднимая ноги к потолку и раскидывая их в стороны, случайно обнажая тонкие трусики. Но вскоре она осознавала свою неприличность и быстро прикрывала короткую юбку, пытаясь скрыть свои интимные места, но вновь забывалась и оголялась под влиянием момента.

Антон старался не касаться ее груди и промежности, опасаясь разбудить ее женственность слишком рано. Он ограничивал себя ласковыми гладками по попке. Тем не менее жена, которая иногда наблюдала за их играми, относилась к этому очень отрицательно и неоднократно просила Антона прекратить такие игры. Но дочке это доставляло удовольствие, и чтобы не отказывать ей, Антон начал тайно играть со Жанной только наедине. Они договорились, что это будет их секретом.

И вот уже третий месяц Антона преследовали сладостные фантазии, связанные с дочкой. Он не хотел поддаваться своей новой мании, но не мог себя контролировать. Антон начал прибегать к маленьким уловкам, оправдываясь эстетическими критериями. Он говорил себе, что любование юным телом еще не является извращением. Он критиковал Жанну за пушок подмышками, чтобы иметь возможность регулярно видеть отражение обнаженной груди в зеркале, когда она бреется бритвенным станком.

Затем, воспользовавшись покупкой Жанны облегающих брюк из тонкого материала, Антон заметил ей, что рельефная полоска трусиков сзади выглядит не очень красиво, чем вынудил дочку настоять к неудовольствию супруги на покупке тончайших узеньких трусиков, абсолютно не заметных под брюками, зато не скрывающих почти ничего во время их развлечений.

Все эти мелочи скрашивали ему жизнь, и постепенно, внимательно наблюдая за дочкой, Антон пришел к выводу о том, что его усилия, наложившись на внешнее окружение, все-таки пробудили латентную, пока еще спрятанную внутри Жанны сексуальность. Вначале он заметил ее руку, спрятанную под одеялом и мимолетным движением скользнувшую на лобок. Со временем, очевидно распробовав вкус нового занятия, Жанна стала теребить себя почти открыто, во время их задушевных бесед перед сном. Развалившись рядом с отцом на диване и блуждая взором по сторонам, она рассеяно запускала руку под юбку и поглаживала, ласкала пальцами сквозь трусики выступающий бугорок. Антон, стреляя глазами и напуская на себя невозмутимый вид, не мог понять чего больше в движениях тонкой кисти... детской уверенности в том, что никто не заметит этих легких касаний, или скрытого вызова, попытки прощупать его реакцию.

Мучаясь неопределенностью, не зная провоцирует ли его дочь или же он сам выдает желаемое за действительное, Антон зарылся в Интернет в безнадежной попытке найти ответы на гложущие его сомнения. Периодически попадая в кольцо порносайтов, он перебирал варианты поиска в течение нескольких дней, пока не набрел на дурно оформленную, состоящую из одного текста, страницу с переводами, привлекшими его внимание.

После скачивания нескольких файлов на свой компьютер, Антон открыл первый из них и был приятно удивлен - он нашел кого-то, кто разделяет его взгляды. Автор описывал ситуацию, подходил с любовью и без пошлых эротических сцен, но также избегая деталей. Чувства главного героя замечательно соответствовали чувствам самого Антона, проникая в его мысли и придают им новый порядок.

Сюжет не имел классической концовки, заканчиваясь на положительной ноте и предполагая возможное продолжение в будущем. Все персонажи были счастливы, и эта развязка так заинтриговала Антона, что он начал рассматривать текущее временное затягивание как бессмысленную задержку своего счастья.

Следующий файл был озаглавлен "Руководство по обольщению девочек" и представлял собой теоретическое руководство по обольщению молодых девушек. Однако из-за финансовых и жизненных ограничений Антон не мог применить эту информацию на практике. Остальные тексты оказались либо бессмысленными, либо чистой порнографией, собранной владельцем сайта из источников, которые ему были доступны.

***

Вдохновленный прочитанным, Антон решил действовать безотлагательно, чтобы не откладывать развитие событий по мере возникновения сомнений. Он начал аккуратно увлекать дочку своими словами и действиями.

В первую очередь, он позволил ей свободно перемещаться по просторам Интернета и попросил только незамедлительно закрывать страницы с эротическим контентом и нецензурными анекдотами. Это только стимулировало девочку на исследование запретных сайтов. Учитывая тот факт, что даже самые безобидные развлекательные порталы для взрослых сейчас полны эротики и анекдотов на эту тему, Антон был спокоен за времяпровождение Жанны.

Постоянно контролируя ситуацию, он стал незаметно поощрять Жанну делиться с ним находками, выловленными ей на просторах сети, спокойно и смеясь выслушивая анекдоты приличные на вид, но под завязку набитые скрытым смыслом, который от дочки пока ускользал. Причем, исподволь формируя у девочки рефлекс, позволяющий делиться своими находками и впечатлениями от них в отсутствие матери.

Проводя вечерние доверительные беседы перед сном, Антон вплетал в канву нравоучений о пользе учебы и спорта, и о безусловном вреде алкоголя, наркотиков и секса для развития молодой девушки, коротенькие эскизы о половой жизни старшеклассниц, к каковым Жанна себя уже однозначно причисляла. В эти моменты Жанна как никогда более теряла контроль над своим телом, ее взгляд мутнел, руки начинали порхать между ног, потирая набухшую щелку, а бедра судорожно сжимались, подтягиваясь к груди и сдавливая в плоские диски увенчанные упруго торчащими сосками полусферы.

Ей очень нравились эти разговоры, во время которых Антон общался с ней как с равной, не навязывая свое мнение, а как бы размышляя на различные темы и предоставляя возможность делать выводы самой Жанне. Постепенно, открытость Антона, его готовность обсуждать любые вопросы и спокойная реакция на ее действия, расшатали барьер скромности и приучили Жанну к мысли, что наедине с отцом позволительно все то, что она ранее проделывала лишь в кровати или уединившись в душевой.

Этому же способствовали их ласки, начинающиеся в виде шуточной борьбы и попыток хлопнуть друг друга по заду, и заканчивающиеся объятиями на диване, в кресле или в любом другом месте, где их тела окончательно переплетались. Жанна, мурлыча словно котенок, принимала его поглаживания, с готовностью подставляя щечку, лобик и носик для поцелуев, которыми он не жалея покрывал все доступные места, шепча ей ласковые слова и щекоча колючим подбородком.

Безоговорочный запрет, налагаемый ее матерью, о неприемлемости поцелуев в губы, заставлял ее уклоняться и целовать Антона в щеку или нос, когда их губы соприкасались друг с другом. Это продолжалось до тех пор, пока Антон не удержал ее лицо в своих ладонях и, захватив убегающие губы Жанны, крепко прижал их к своим губам, даря настоящий поцелуй. Отойдя немного, он внимательно посмотрел на ее лицо, опасаясь увидеть выражение отвращения, но заметил только блеск широко раскрытых глаз, наполненных радостным недоумением. На следующий день Жанна сама робко поцеловала его в губы, сжав рот и озабоченная своей смелостью.

А однажды Антон прошел еще дальше. Это случилось вечером, когда они всей семьей пошли в баню. В бане Жанна под влиянием мамы и окружающих перестала стесняться своего обнаженного тела, разделив в своем сознании мораль и пуританство. Дома же она постоянно переключалась с одной стороны на другую. Иногда она помещала Антона на ту сторону, где запретов не было, и ходила по квартире в одних лишь трусиках и топике. Но вдруг что-то тревожило ее, и она постоянно приводила халат в порядок, беспокоясь, чтобы ничего не выставилось на показ.

В этот вечер Антон явно был на правильной стороне, чего Жанна демонстрировала, предъявляя свое маленькое грудное отделение и ажурный узор на кружевных трусиках, радостно прыгая на кровати и уклоняясь от щекочущих пальцев Антона. Он с удовольствием поцеловал ее в приготовленные для этого губки и резким движением руки раздвинул ноги Жанны, пристально рассматривая ее интимную область. Жанна мгновенно замолчала и попыталась освободиться, но Антон смутил ее, не дав возможности свернуться в калачик.

- Я сегодня посмотрел на тебя в сауне и понял, что ты уже совсем большая.

Жанна, неподвижно замерев, ждала продолжения.

- Посмотри сама, - произнес Антон, огибая рукой лобок вдоль кромки материала.

- У тебя уже заросли выбиваются из трусиков. И в купальнике их тоже видно, а это некрасиво. Пора тебе, милая, их подбривать. А если хочешь и в сауне выглядеть хорошо, тогда нужно озаботиться прической.

Антон улыбнулся, убирав руку и позволив Жанне сжать ноги, прикрывая объект его столь внезапного интереса.

- Молодые девушки обычно или полностью выбривают свой бутончик, или оставляют наверху над лепестками узенькую полоску. Я тебе советую оставить такую, под плавками ее видно не будет, зато в сауне никто не перепутает с маленькой девочкой, еще не имеющей кустика. Помнишь, мы сегодня видели девочку примерно твоего возраста? У нее была как раз подобная полоска. Скажу тебе по секрету, что тут даже специальные парикмахерские есть для этих целей, нам правда не по карману.

Антон еще раз ободряюще улыбнулся и, резко обрывая разговор, вышел на балкон с сигаретой. Когда он вернулся, Жанна лежала в той же позе, но уже прикрытая накинутым покрывалом, которое едва уловимо двигалось вторя покачиваниям ее руки. Подойдя к дочери, он потянулся к ней губами для прощальной ласки. Жанна подалась ему навстречу и, уже после поцелуя, с сомнением в голосе спросила...

- Но я наверное не смогу там себе побрить?

- Я уверен, что в этом нет ничего страшного, - Антон, прямо через покрывало легкими касаниями дотрагиваясь до лобка и попутно отодвинув ее руку, наметил контуры будущих движений.

- Кстати, это еще и гигиенично, особенно во время женских циклов. И мужчинам это нравится больше. Если ты боишься, то можешь попросить помощи у мамы или у меня, если не стесняешься конечно. Мне удалось побрить маленькую сестру мамы, так что я думаю, что справлюсь и с твоим случаем.

Антон опять улыбнулся, подчеркивая свою шутку. Но намек на жену был абсолютно несостоятельным. И Антон и Жанна хорошо знали, что из-за работы в институте она рано уходит и возвращается поздно вечером измотанная словно лимон после отжимания. Поэтому все просьбы дочери будут рассмотрены только в следующее воскресенье, а в пятницу Жанне предстояло посетить Аквацентр с подругами, где она обязательно захочет произвести фурор своим внешним видом.

Следующие два дня были полны текущих дел. Антон не припоминал разговор с дочерью о бритье. А на третий день Жанна позвала его из ванной. Когда он вошел, она стояла обнаженная, слегка прикрываясь занавеской и сжимая в руке бритвенный станок. На ее лице был румянец на щеках, и хотя взгляд был решительным, голос дрожал от напряжения, которое овладело девочкой, уже не уверенной, была ли это шутка предложение помощи.

- Папа, ты же обещал помочь мне? - сказала Жанна, протягивая ему станок и поднося другую руку ко рту.

- Джентльмены не отказываются от своих слов, - с улыбкой ответил Антон, принимая станок и приближая вторую руку к своему лицу.

- Но только... ш-ш-ш! Давай это будет нашей маленькой тайной. Нам совсем ни к чему, чтобы мама опять переживала из-за наших игр. Ты знаешь как ей это не нравится. И если она узнает, что я использовал бритву для интимных мест ее дочери, то может и отрезать мне все лишнее этой же бритвой. Поэтому, если ты начнешь дергаться, и я случайно пораню тебя, ответственность полностью лежит на тебе.

Жанна, до того державшаяся с видимым напряжением, расслабилась и рассмеялась.

- Если порежешь, то я тебя точно маме заложу, или еще лучше - буду шантажировать, грозя разоблачением.

- Фу, как не стыдно! Ты что, молодец-погранец? Я тогда тебя вообще брить не буду!

- А если не будешь, то я сама изрежусь, а все равно свалю на тебя.

Так, пересмеиваясь и перешучиваясь, Антон загнал Жанну в ванну, настроил воду и пустив себе в ладонь пены для бритья подступил к дочке вплотную.

- Немножко раздвинь ноги, - просьба Антона была выполнена без пререканий. Он прикоснулся к промежности Жанны, потянул руку вниз, перенося содержимое ладони на ее кожу, поросшую довольно густыми волосиками. Жанна стояла придерживаясь за поручень, и слегка покачивалась на расставленных ногах, упруго пружиня под его ладонью. Ее глаза только что лучившиеся смехом, расфокусировались, рот приоткрылся, и из него тихо на грани слышимости раздалось хриплое неровное дыхание, вырывающееся в такт движениям мужской руки, впервые в жизни проникшей в запретную зону.

Антон, давно закончил намыливать набухающий от трения бутон своей дочери, но никак не мог остановиться, и снова и снова двигал рукой по скользкому мыльному склону, заставляя Жанну то пружинисто приседать, то подаваться ему навстречу. Мылкий палец Антона, живущий своей жизнью, во время одного из этих поступательных движений, скользнув между волосиками, раздвинул верхние лепестки бутона и очутился между тесных стенок, с ходу наткнувшись на бусинку клитора.

Жанна охнула, ее ноги сжались, и она одним движением бедер сорвалась со снующей в мыльной тесноте ладони. Еле удержавшись за поручень, она отшатнулась от Антона, глядя на него требовательно и недоуменно.

- Не волнуйся, солнышко, - нежно улыбнулся Антон, понимая состояние дочери, - Это не причинит боль. Просто это маленький побочный эффект, безопасный и приятный. Взрослая жизнь имеет много хороших сторон, и это одна из них. Ты сама знакома с некоторыми из них, верно? Подойди ко мне, девочка.

Антон ласково говорил, обволакивая Жанну теплыми словами и подчеркивая приятность и безопасность происходящего. Его поза выражала спокойствие и готовность помочь дочери, поддержать ее в сложной задаче принятия новых правил игры. По мере того как слова достигали сознания девочки, она начинала расслабляться, ее взгляд становился более мягким, и она коротко вздыхала передвигалась ближе к Антону. Он продолжал ласкать ее словами и взял бритву для аккуратного удаления пушка.

Когда работа с пушком была завершена, и Антон смыл остатки пены, тщательно избегая касания чувствительных мест, он снова привлек внимание Жанны к оформлению верхней части лобка. Дочь уже успокоилась и внимательно следила за его пальцем, который скользил по лепесткам и намечал контуры будущей стрижки. Обсудив несколько вариантов, они решили оставить вертикальную полоску с четкими границами. Антон подстриг боковые участки и ножницами и расческой удалил лишний объем волос, оставив длину не больше одного сантиметра.

Завершив стрижку, он посоветовал Жанне тщательно промыть область шампунем и вышел из ванной комнаты, поворачиваясь на ходу и замечая удивленный взгляд дочери, которая была готова продолжить процесс.

После этого эпизода, хотя Антон ни словом, ни взглядом не давал Жанне повода думать, что что-то между ними изменилось, она сама произведя ревизию в своей голове решила, что теперь они повязаны общей тайной, каковая дает ей право вести себя с отцом более раскованно. Она все охотней принимала его ласки, отвечая на поцелуи со всей доступной ей страстью и прижимаясь к нему всем телом. Решив, что все покровы сорваны, Жанна все чаще в отсутствие матери стала выскакивать из своей комнаты в одних трусиках, не смущаясь Антона и, очевидно, окончательно занеся его на сторону свободную от моральных запретов.

Антон, не пытаясь воспользоваться появившимся преимуществом, продолжал приучать Жанну к полной свободе в отношениях. Расспрашивая ее о походе в Аквацентр, он поинтересовался оценкой ее подруг произошедшей с ней перемены.

- Да они все уже давно подбриваются. Так что никто и не заметил, - махнув рукой, как о чем-то абсолютно несущественном, ответила дочка, болтая ногами в воздухе. Но, как только разговор зашел на эту тему, ее рука машинально опустилась на ткань трусиков, почесывая выступающие валики лепестков.

- Ну-ка, ну-ка, дай посмотрю, - Антон потянулся меж дочкиных бедер. Она без задержки качнула ими в стороны, пропуская его руку, но продолжая прикрывать лобок своей кистью.

- Ты постоянно там чешешь. Тебя что-то беспокоит? Или ты это делаешь просто так?

- Да, чешется, - не задумываясь, ухватилась за подсказку Жанна.

- Тогда убери руку, я посмотрю в чем там дело.

Антон скользнул пальцами по плавкам и, секунду помедлив, захватив край материала, оттянул их вверх открывая доступ к лепесткам нежно-розовым снаружи и темным с внутренней стороны. Он сильно прижимая руку провел по бутону нащупывая колкие молодые волоски, пробивающиеся из бархатной кожи. Натянутая его пальцами кожица развалила складку лепестков, разомкнув их и открыв жадному взору небольшую бусинку дрожащего клитора, а немного пониже, створ ведущий в глубину этого цветка, влажно блестящий от проступившей смазки.

- Не переживай, - сказал Антон, его голос слегка дрожал от волнения. - Просто немного раздражена кожа твоей малышки от трусиков. Попробуй нанести крем и не носить их на ночь. Ведь и мама, и я спим без них. Тело нужно отдыхать ночью. Все пройдет за пару дней.

Дочка внимательно слушала, не прикрываясь или меняя позу. Антон осторожно вернул полоску на место, не торопя событий, а затем провел рукой по раскрытому бутону, вызывая приятную волну, которая прокатилась по всему телу Жанны.

Вечером Антон заглянул пожелать дочери спокойной ночи. Он привычно поцеловал Жанну и начал ее гладить по спине, медленно приближаясь к ее бедрам. Каждое прикосновение вызывало у Жанны реакцию – она подергивалась и уворачивалась. И на этот раз тело Жанны реагировало на его прикосновения – легкое покрывало сорвалось, и перед Антоном предстал раскрытый цветок без какого-либо прикрытия.

***

Постепенно и Антон, и Жанна привыкли к новому стилю общения. В присутствии матери дочка оставалась скромницей, но когда они оставались наедине с отцом, она постоянно его провоцировала. Она прижималась своей упругой грудью к его руке, словно предлагая ему ее оценить, или задирала ноги и гладила выпуклость трусиков, бросая на него хитрые взгляды. Теперь она самостоятельно занималась бритьем интимной зоны, что радовало Антона. Он постоянно испытывал сильное искушение при прикосновениях к складкам дочери и всегда боялся потерять контроль и сделать что-то глупое.

Безусловно, Антон мог, продвинувшись чуть дальше, с легкостью заставить дочку полностью отказаться от одежды и любоваться ей без преград в те моменты, когда они были наедине. Но этот путь не привлекал его именно своей доступностью. Антон умел ценить радость одоления преград и считал, что легкие покровы между ними только усиливают эротичность их отношений. Он был вполне удовлетворен возможностью время от времени получать доступ к тайным местечкам дочки и не настаивал на большем.

При этом, сам Антон, не будучи в восторге от своей излишне покрытой волосами и с наметившимся пузиком фигуры, во время их игр всегда оставался одетым, и дочь видела его обнаженным, только во время совместных походов в сауну. Сопоставляя их внешность, Антон всегда представлял Жанну в образе маленького ангелочка, а себя в виде старого лохматого черта, старающегося запустить свой хвост между бедер крылатой фигурки.

Осмелевшая Жанна взяла в привычку садиться ему на колени, когда он работал у себя в комнате, и ерзая задиком и спиной по его телу, разглядывать картинки появляющиеся на экране монитора. Иногда, играючи, Антон принимался ее тискать, шепча в шейку нежные слова, отчего она жмурилась, выгибалась вперед, тычась грудками в его руку, сладко замирая от подступившего наслаждения. Со временем, он осмелел и уже не страшась ее реакции, опускал ладонь на ее грудь и начинал мять и тискать, охватывая сосок через тонкую ткань пальцами. Второй рукой обхватив Жанну за талию, он пускался в исследование ее изгибов, медленно продвигаясь пальцами по внутренней части бедра вверх, туда где гладкая кожа едва прикрытая тканью набухала жаркими складками. Сдвигая в сторону непослушный материал, дотрагивался до соединения этих складок, проникая в масляно блестящую глубину, прокатываясь от бусинки клитора, обязательно потеребив ее по пути, до плотного отверстия тесно обхватывающего и увлажняющего обильным соком его палец. В эти моменты Жанна замирала затаив дыхание и лишь слегка покачивала бедрами навстречу его руке.

После таких вечеринок, Антону приходилось стирать свою одежду, включая трусы, потому что к его выделениям, пачкавшим трусы, добавлялся неприятный запах сока, вытекающего из бутонов Жанны. Но отказаться от этого удовольствия ему было невозможно.

Когда Жанна возвращалась из школы, она прыгала на кровать Антона, если он еще не вставал, и требовала ласки, атакуя его и срывая его с дивана. Учитывая предпочтение Антона ночной жизни и то, что он порой засыпал только под утро, такие сцены были обычными. Однако почти всегда он успевал надеть трусы на себя, когда слышал звук открытой двери. Если дочь замечала эту его привычку и видела, что он заворачивается в одеяло, она давала ему возможность одеться, делая перерыв в игре и убегая обратно в свою комнату. Казалось, эта особенность его не беспокоила и она была довольна такой ситуацией.

Так продолжалось практически до октября, когда произошли два события почти одновременно: жена Антона уехала в командировку на две недели, а у Жанны начались осенние каникулы. Погода оставалась теплой. Даже ночью температура не опускалась ниже пятнадцати градусов, и Антон ходил по дому в шортах, держа в руке бутылку пива и чеша свою волосатую грудь. Шеф снова задал ему сложную задачу, над которой он бился третий день, то задумчиво откидываясь в кресле, то машинно нажимая клавиши на компьютере. Жанна была одна дома, так как большинство ее подружек разъехались отдыхать, и она бродила по дому, пытаясь придумать какое-нибудь занятие.

Ближе к вечеру, когда дело у Антона наконец сдвинулось с мертвой точки, он повеселел, шлепнул по заду проходящую мимо дочку и, завалившись на диван, начал щелкать пультом телевизора. Жанна вскарабкалась к нему на колени и прижавшись губами к его уху тихонько спросила...

- Папа, а можно я сегодня буду спать с тобой?

Антона словно дернуло током. Боясь даже предположить, что же в действительности кроется за этим, в свете их отношений, довольно двусмысленным вопросом, машинально кивнул, чувствуя как в груди расползается теплая волна нежности

Когда они совместными усилиями расстелили постель, Жанна сбегала в ванную и вернулась оттуда уже переодетая в ночную рубашку. Антон тоже быстренько приведя себя в порядок в одних трусах забрался под одеяло, всей кожей ощущая близость дочки, втягивая ее запах, чистый и слегка пряный. Жанна, изрядно повозившись и устраиваясь поудобнее в чужой кровати, поднырнула Антону под руку, закинув на него ногу, и привалилась всем телом, не обращая внимания на сбившуюся почти до пояса рубашку.

Она лежала, тихонько сопя и почти не двигаясь, нанизавшись лобком на выступающее колено Антона и плотно обхватив его ногами, а он замер в каменной неподвижности, боясь шевельнуться, что бы не потревожить ее неловким движением. Но не смотря на старания, Антон был просто не в силах сдержать глубинные рефлексы, и член его постепенно разбухал, наливаясь кровью, увеличиваясь в размерах, теснясь и прижимаясь к оголенному животу Жанны. Антон попытался сменить позу, но в это момент девочка, очевидно решив, что он пытается начать с ней игру, схватила корень Антона, пытаясь отвести его в сторону.

В первую секунду, Жанна не поняла, что она сжимает в руке, настолько это было не похоже на ту болтающуюся письку, которую она видела у Антона в сауне, а фотографии мужчин с эрегированными членами, веденные ей в Интернете, до сих пор оставались для нее не более чем некой размытой абстракцией. Но уже во второй миг, моментально сложив в уме дважды два и получив результат, она задохнулась от изумления.

- Извини, я подумала, что это твоя рука.

Это признание, сопровождаемое отразившейся на ее лице гаммой чувств сменившихся крайним смущением, внезапно рассмешило Антона, и он абсолютно идиотски заржал, даже не пытаясь вытащить из руки дочери свой инструмент.

- Это не рука, - всхлипывая от смеха произнес Антон, и продолжил уже более спокойным тоном, лишь иногда срывающимся в смешки, - Не бойся, девочка. Я понимаю, что ты не ожидала встретить ничего подобного, но получилось так, что теперь ты меня приласкала, пусть и нечаянно. Спасибо тебе.

Услышав благодарность Антона, Жанна, растерянно замеревшая и слегка испуганная его внезапной реакцией, захлопала глазами и несмело улыбнулась, заражаясь весельем Антона и постепенно сбрасывая охватившее ее напряжение. Уже через минуту они хохотали на пару, проскочив очередной рубеж в своих отношениях.

Отсмеявшись, Антон теснее прижал к себе дочку и начал ласкать ее поглаживая по спине, опуская руку, цепляющуюся за скомканную рубашку, вниз к скругленью упругого задика и там давая себе волю. Жанна окончательно успокоившись, стала ввинчиваться ему в плечо пробиваясь наверх и помогая дотянуться до своей обнаженной половины. Потом, когда рука Антона окончательна завязла в паутине рубашки, она, не желая естественной остановки нежных прикосновений, решительным движением отбросила покрывало, сдернула уже ничего не скрывающую, а лишь мешающую рубашку и легла обратно, вытянувшись в струнку, раскинув ноги и уложив руки вдоль туловища.

Антон, уселся на нее сверху и начал делать Жанне расслабляющий успокоительный массаж. Он прошелся руками по середине спины, размял плечи и чередуя легкие поглаживания с поцелуями спустился к ягодицам, обработал и их, затем отодвинулся и возобновил движение уже снизу. Подобравшись к верху бедер, его руки стали понемногу сдвигаться на внутреннюю часть, оглаживая подступы к ясно виднеющимся складкам валиков. Жанна вздрагивала каждый раз, когда рука Антона слишком быстро подбиралась к укромному месту. А он, сосредоточив все усилия уже на этом малом пятачке, все активнее оглаживал ее промежность, натягивая пальцами кожу и мимолетно открывая темное, как и вульва, колечко ануса и раздвинувшиеся лепестки влагалища.

Затем, Антон, одним движением перевернул Жанну на спину, возобновил свое занятие, покрывая ее лицо поцелуями, на которые она жадно отвечала, а руками массируя грудь, теребя затвердевшие соски, спускаясь по плоскому животу к выбритой полоске волос и заставляя вздрагивать ее всем телом. Постепенно он стал спускаться ниже, хватая губами розовые соски и дотрагиваясь натянутой тканью трусов лобка Жанны. Она, запрокинув голову вверх, закрыв глаза, реагировала на каждое такое прикосновение встречным качком бедер, оттягивая момент расставания и приближая встречу со следующим.

Когда дыхание Антона стало опалять ее живот, а поцелуи вплотную приблизились к темной полоске, венчающей свод ее лепестков, Жанна, словно уловив его намеренье, а скорее всего выражая так свою готовность к любому исходу, еще шире раскинула ноги, слегка согнув их в коленях и открывая доступ к своему сокровищу.

Задержавшись на мгновение, стараясь не задеть нежную кожу щетиной, Антон легким движением языка разъединил лепестки и добрался до жемчужины, выделяющейся из складок. Он ощутил вкус сока, который выступал из влагалища. Жанна в ответ стонала и прижималась к нему, направляя его язык к своей входной дверце. Антон полностью погрузился в процесс, не переставая работать над удовольствием своей партнерши. Поток сока покрывал его лицо. Его язык продолжал путешествие между лепестками, находя клитор и проникая в уже широко открытое отверстие. Жанна была полностью поглощена этим опьяняющим ощущением и извивалась под его ласками.

С каждой секундой их объединение грозило разрушить все вокруг, но Антон не мог остановиться.

Внезапно он почувствовал заполнение своего рта ароматным выбросом. Бедра Жанны заключили его шею и напряженно сжались, а она сама с отчаянным стоном поднялась вверх, а затем обмякла, словно из нее вытащили стержень, и упала на кровать. В то же самое время Антон испытал мощный оргазм и заполнил свои трусы спермой.

После того как он вымыл дочку и переложил ее на кровать, Антон отнес Жанну в ее комнату и уложил на кровать. Затем он сам перестелил постель и принял душ, чтобы очистить тело и мысли. Когда он вернулся в спальню с постиранными трусами, он увидел Жанну, которая перешла в родительскую комнату и смотрела на него, расслабившись на кровати. Больше не было нужды скрывать свои намерения, поэтому Антон повесил трусы на сушилке и поднялся на кровать рядом с ней.

- Что, котенок, не спится? - сказал Антон, отвернувшись к прикроватной тумбочке и прикуривая сигарету. Пуская струи дыма, он терпеливо ждал реакции дочери.

- Скажи, папа, это был секс? - Жанна с заметным усилием вытолкнула из себя последнее слово.

- Нет, солнышко, не секс. Мы просто с тобой немного побаловались. Хотя, если тебе важно определение, то это был петтинг. Когда людям по разным причинам нельзя заниматься сексом, они могут доставлять друг другу удовольствие иными способами.

- А нам нельзя заниматься с тобой сексом потому, что ты мой отец?

- И по этому тоже. А еще по тому, что ты еще слишком мала.

- А что важнее?

- И то и другое. - забавляясь, ответил Антон.

Жанна задумалась, но почти сразу парировала, проявляя значительную эрудицию по данному вопросу.

- Но ведь близким родственникам нельзя только иметь детей, иначе они будут неполноценные.

- Ты права, солнце. Но не забывай про мораль, уж она то подобные развлечения однозначно запрещает.

- А она не запрещает заниматься петтингом?

Антон посмотрел на свое дите, смотрящее на него честными глазами, в которых едва уловимо проскальзывали хитрые искорки, а лицо было полностью непроницаемым.

- Хорошо, победила, теперь выкладывай на счет возраста.

- А что возраст, я уже девушка, а значит мне уже можно. Да и у нас в классе девственниц почти не осталось.

- Малышка моя, - Антон подтянул дочку поближе и прижал к груди, захватывая в кольцо рук. - Ты, что же собственного отца соблазнять начинаешь?

- Ага! - Жанна теснее прижалась к Антону, - только не начинаю, а продолжаю. Я тебя, папка, люблю и хочу что бы ты стал у меня первым.

Антон осторожно отстранил Жанну от себя. Встал, зажег сигарету и прошелся по комнате. В его голове царил хаос. Он не хотел признаваться самому себе, что именно такой итог он ожидал с самого начала, но в то же время боялся этого и был готов отступить в любой момент, даже после происшедшего сегодня. Развлечения вроде игр в раздевание, ласк друг друга, даже минета и анала Антон мог признать приемлемыми. Но девственность своей дочери, о которой она прямо просила, со всеми её необратимыми последствиями, одновременно пугала его и была очень желанной. Если бы речь шла о какой-то другой девочке из его фантазий, он бы не колебался. Но сейчас его мучали сомнения, заставляя нервничать и хмуриться, когда он затягивался табачным дымом и старался стряхнуть пепел на ковер.

Жанна внимательно следила за его беспокойными движениями, не отводя глаз. Он случайно заметил её дрожащие пальцы, которыми она продолжала ласкать себя, и сразу же избавился от сомнений, произнеся хриплым голосом:

- Я даже не подозревал, что это ты меня соблазняешь.

Ответом был лишь приятный звонкий смех, который обещал Антону много удовольствия и подтолкнул его подойти к дочери и обнять её. Что он и сделал через мгновение, выбросив из головы ненужные слова, которые никому не нужно было слышать.

***

У Отто этот день явно не задался. Всё началось с того, что Генрих позвонил и сообщил о том, что они вечером отправляются на поиски новых моделей, в то время как у Отто уже были свои планы на этот вечер. Несмотря на запрет шефа на общение с моделями, Отто договорился встретиться со своей "малышкой" от вчерашней фотосессии. Его очаровывала её провокационная улыбка во время работы. Сельма родилась здесь, но её родители были иммигрантами, и за свои тринадцать лет она уже многое знала, в том числе и о сексе. По крайней мере, такой вывод Отто сделал на основании её поведения на фотосессии.

Ее не приходилось подгонять и показывать ей наилучшие позы, Сельма сама вытворяла на площадке что-то невероятное, заставляя его потирать набухший ствол. Это несколько мешало процессу, но Отто даже не подумал ее остановить. Весь отдавшись работе, он щелкал кадр за кадром, а после завершения съемок, улучшив момент, немного потискал эту малышку. Она охотно приняла его ласку, и, когда он безрассудно предложил ей встретиться еще раз, не только согласилась, но и сама назначила время и место. А теперь, из-за распоряжения Генриха, все срывалось. Девчушка так распалила Отто, что он был полностью уверен в том, что со своей девственностью она распрощалась уже довольно давно и вполне может скрасить ему какое-то время безо всякого риска.

Выругавшись, Отто принялся за текущие дела. Отвез пленки в лабораторию, поругался с Микаэлем, штатным ассистентом, не успевшим подвести лампы к прожекторам. Их запас уже подходил к концу, а новые доставать с каждым днем было все сложнее, так как большую часть светильников давно было пора выбросить на свалку из-за их древности. Не взирая на прибыльность дела, Генрих постоянно скупился на замену оборудования, что вызывало у Отто частые вспышки раздражения. Затем, один из клиентов потребовал срочной сдачи заказа, хотя договаривались они на конец недели, но, очевидно, клиента приперло, и разговаривать с ним снова пришлось Отто. Шеф как всегда вовремя испарился, и Отто злой до чертиков, что ему приходится отдуваться за Генриха, вынужден был уговаривать этого педераста немного потерпеть.

Однако у студии Генриха практически не было приличных клиентов. Они специализировались на создании заказных фотографий для разных категорий клиентов, но в основном их обращались извращенцы и любители эротического контента. Естественно, такая деятельность была не совсем законной, но шеф находил способ подкупить кого-то в полиции, чтобы они их не трогали. Постоянного спроса на услуги Отто практически не было. Он выполнял роль фотографа, осветителя, курьера и мальчика на побегушках - просто пустое место. В студии Генриха можно было найти дюжину таких как он. Художественные требования к его работе почти не предъявлялись, но при этом толстяк - так он сам себя называл - щедро оплачивал его труд. Отто был вполне доволен своей работой.

За исключением клиентов, которых он не переносил, большую часть времени Отто проводил с моделями - объектами заказов клиентов. Эти модели были очаровательными. Иногда это были мальчики разных возрастов и рас, иногда женщины с обворожительной грудью и садистскими наклонностями, а чаще всего - юные девочки. В последнее время был большой спрос на юное мясо, причем возраст моделей постоянно снижался. Если в начале своей карьеры Отто фотографировал в основном уже полностью сформировавшихся девушек от шестнадцати лет и старше, то со временем планка опустилась до десяти-одиннадцати лет, а иногда ему приходилось работать и с самыми маленькими.

Задания для Отто были крайне простыми, но он старался вложить душу в каждый кадр. И не потому что хотел угодить клиентам, а потому что эти девочки-модели заслуживали только самого лучшего. Будучи еще подростками, они не теряли ощущения своей непорочности и свежести. Во время фотосессии Отто командовал ими как скульптор, создающий из их юных, недоразвитых тел идеальные произведения, раскрывая женскую сущность, скрытую в них под жестоким светом. Он буквально влюблялся в каждую модель и ревновал к ассистентам, которые иногда дотрагивались до девочек во время групповых съемок.

С Генрихом его примиряло еще то, что толстяк имел определенные моральные границы, которые никогда не переступал. Так, во время парных съемок никогда дело не доходило до реальных половых актов, совокупление лишь имитировалось, что позволяло Отто чувствовать себя художником, мастером ракурса, а не опускаться до уровня фиксатора чужой случки. Так же не допускались контакты между сотрудниками фирмы и моделями за рамками студии. По мнению Генриха это плохо влияло на бизнес. Отто разделял это мнение и никогда не пытался переспать с кем-нибудь из своих девочек, но со временем сдерживать себя становилось все труднее. Если к мальчикам или разбитным девицам легкого поведения он был довольно равнодушен, то малолетние красотки буквально заставляли его вылазить из штанов. А вчера буквально опьянев от череды прошедших перед ним нимфеток, Отто запал на обольстительную Сельму, и от нарушения правил его спас только звонок Генриха.

На подбор моделей они выезжали на молодежные дискотеки, или иногда в Аквацентр, где по пятницам так же проходили молодежные вечеринки и в сауне можно было выбрать тело для эксклюзивных съемок под любого дотошного клиента. Такие заказы им периодически попадались, и тогда выбирать модель приходилось исходя из подробного описания, что на дискотеке сделать было довольно затруднительно.

В этот раз Генрих притащил именно такой заказ. Клиент подробно расписал внешние качества модели, от размера груди до цвета волос на лобке. Согласно описанию требовалась девочка двенадцати-тринадцати лет, с небольшой грудью, длинными волосами, славянского типа. Это была не редкость, среди иммигрантов, являвшихся основной средой, из которой выходили наши модели, подобный типаж найти было довольно нетрудно. Посовещавшись, они решили отправиться в Аквацентр, так как соответствие будущей модели некоторым нюансам заказа можно было определить только работая с обнаженной натурой.

Генрих очень редко отправлялся на подбор моделей. Его бегающие глазки и мерзкий взгляд всегда привлекали нежелательное внимание, и ему часто приходилось терпеть избиение от людей, принявших его за извращенца. И честно говоря, они не сильно ошибались. Поэтому для поездок на подборы в Аквацентр он всегда брал со собой свою падчерицу Лизу. Ей только что исполнилось пятнадцать лет, и Генрих использовал ее помимо выполнения своих обязанностей по подбору моделей и для своего собственного удовольствия, хотя Отто об этом даже не задумывался. Родственница его начальника была слишком опасной игрушкой, чтобы он мог проигнорировать возможные последствия. Хотя Лиза была по его вкусу, их отношения не выходили за рамки дружеских. У нее были красивые глаза, которые не привлекали лишнего внимания, и она могла незаметно выбрать подходящую кандидатуру. Она была идеальным партнером для него.

Когда они разделись и оставили свои вещи в раздевалке, они пошли в сауну. Отто заказал себе пару бутылок пива в баре, а Лизе принесли бокал колы, и они начали осматривать зал, попивая свои напитки и разговаривая о всякой ерунде.

- Посмотри, это то, что нам нужно. Маленькая грудь, узкая задница,- тихо прошептала Лиза через пять минут наблюдения.

Иногда у нее отключался фильтр, и она переставала контролировать свою речь, выражаясь с самодовольной жестокостью подростка. Но ей было чем гордиться. У нее отличная фигура. Отто бросил на Лизу взгляд со стороны, полотенцем прикрытыми только до колен. Ее большая грудь слегка тряслась при каждом движении, когда Лиза поворачивала голову, осматривая зал. По ее шелковистой коже скатывались редкие капли после душа. У нее были округлые женственные бедра, что свидетельствовало о том, что с ее задницей все в порядке. За исключением любителей молодых девочек, она была мечтой любого мужчины сейчас. Она отлично понимала это и поэтому относилась пренебрежительно к потенциальным кандидаткам. Но заказчик был фанатом юных моделей, и Лиза уже давно выросла из интересующего его возрастного диапазона.

Отто откинулся на спинку стула, незаметно обозревая окрестности. Его скучающий взгляд довольно быстро нашел девочку, на которую указывала Лиза. Да, основные параметры совпадали, но тип лица был явно восточный, что не подходило под описание клиента.

- Не пойдет, надо искать еще. - сказал он, снова отворачиваясь к стойке и прикуривая сигарету, - Ты сходи прогуляйся вокруг, а я тут посмотрю.

Лиза фыркнула, но беспрекословно отправилась вокруг бассейна в направлении зимнего сада. Проводив ее взглядом, Отто принялся посматривать на фланирующих мимо него обнаженных девушек. В большом зале шумела дискотека, и звуки музыки достигали второго этажа, где располагались непосредственно сауны и небольшие бассейны, в которых могли окунуться распарившиеся люди. Стойка, возле которой он сидел, притягивала юных прелестниц словно магнитом, что было не удивительно. Если в большом зале молодежь развлекалась, то сюда приходили не столько париться, сколько предъявить товар лицом. Традиционно здесь можно было снять приглянувшуюся девочку, чем с равным успехом пользовались как пресыщенные клиенты, так и искательницы приработка либо интрижки на стороне. Молоденькие мальчики могли удовлетворить свое естественное любопытство и без помех разглядывать девичьи прелести, люди постарше выбирали здесь партнершу на ночь, то есть вниманием ни одна девочка обижена не была. Впрочем, попадались люди пришедшие сюда только ради самой сауны, но их было не так много.

Отто заканчивал уже вторую кружку, когда заприметил девочку полностью подходящую под описание клиента. Она вместе с подружкой резвилась в бассейне, не обращая внимания на посторонних. Ее тельце беззаботно крутилось в воде периодически выставляя на обозрение то упругую спину с рельефно выступающими позвонками и появляющиеся следом ягодицы, то небольшую грудь с вишенками сосков и на секунду проявляющийся лобок, тут же скрываемый бурунами воды. На взгляд Отто она была просто прекрасна.

- Обрати внимание на эти две подруги у бассейна, - сказал он, подойдя к Лизе, - Я думаю, они нам подойдут.

- Которую из них? Хотя, обе подойдут. Впрочем, маловероятно, что они здесь для съемки. Они слишком беззаботные. И кажется, что они не одни. Ты видишь этого мужчину на другом конце бассейна? Он явно следит за ними.

Отто огляделся через плечо Лизы в указанном направлении. Мужчина действительно наблюдал за девушками, но по выражению его лица было ясно, что он не интересуется интимными фотосессиями, а скорее всего является их сопровождающим - отцом одной или обеих девушек. Это полностью меняло дело. Генрих избегал связываться с явным преступлением и предпочитал работать с моделями, которых не нужно было уговаривать слишком долго. Девушки сами желали получить возможность заработать и готовы были фотографироваться. Иногда, когда речь шла о самых маленьких моделях, приходилось общаться с родителями. Но деньги, как правило, были убедительным аргументом. В любом случае, все решалось мирно. Генрих не связывался с поставщиками живого товара, так как это могло привести к неприятностям с полицией. А с несовершеннолетними фанатками риск был значительно меньше.

- Когда нам нужно делать снимки? - спросил он Лизу, которая часто знала больше своего возраста.

- Во вторник. Но мы должны работать с этими девушками, я проверила, других подходящих нет и некуда откладывать.

- Это плохо, - Отто нахмурился. Он не любил сложности и не знал как начать разговор с тем мужчиной.

- Ты не слышала на каком языке они говорят?

- Русский, или польский, а может украинский, не разберешь. - Лиза отвернулась к стойке, - Какая разница, все эти иммигранты одинаковы.

Сам Генрих был из поляков, но быстро прижился и выдавал себя за местного, а Лиза тоже имевшая русские корни, однозначно считала себя арийкой и относилась к туркам и славянам с оттенком пренебрежения.

- Здесь будешь клинья бить? Если хочешь возьму мужика на себя. - предложила она.

- Нет, все равно с ним придется договариваться. Позвони Микаэлю, пусть узнает где живут, и кто им этот мужик. Ну и все остальное, тогда и поговорим.

Отто слез с табурета и отправился в сауну. На сегодня его работа была закончена, а завтра, когда Микаэль раздобудет нужную информацию, можно будет встретиться с малышками и их отцом снова. В большинстве случаев это был просто вопрос суммы, а все затраты по подбору оплачивал заказчик и на его гонораре они никак не отражались.

***

На следующее утро Отто, затягиваясь сигаретой, сидел в машине и терпеливо ждал, когда нужная ему малышка появится из своего подъезда. Микаэль неплохо пошустрил и приволок нужную ему информацию. Оказалось, что девочки вообще не родственницы, и мужик, разговаривать с которым Отто так не хотелось, вчера проводил одну из них до дома, после чего укатил со второй девчушкой дальше. Микаэль правильно рассудил, что не стоит его пасти и выяснять подробности, раз у них есть адрес одной из подружек. Покрутившись по окрестностям, он выяснил имя и номер квартиры девочки, а заодно и наличие родственников.

Девчушку звали Катрин, была она, как и предположил Отто, откуда-то из Средней Азии, но по чертам лица на азиатку не походила. В наличии у нее только имелась безработная мать, а так как самой девочке, по информации Микаэля, было уже пятнадцать, это позволяло не интересоваться мнением ее матери. Ну а словоохотливые соседи характеризовали ее, как юную проблядушку, что обещало легкую работу и небольшие затраты.

Когда Катрин вышла из своего дома и направилась к остановке, Отто решил подождать, чтобы они встретились. Он не мог проехать мимо ее машины, и через открытое окно показал ей стодолларовую купюру. Точно по его плану, девушка замедлила шаг и остановилась возле него в ожидании продолжения.

- Я хотел бы с тобой поговорить. - сказал Отто, открывая дверь, - Возьми деньги как компенсацию за потерянное время.

- Простите, сэр, но я спешу в школу. - Катрин осталась на месте, но не собиралась двигаться дальше.

- Неправда. Я уверен, что стодолларовая купюра стоит двадцать минут твоего времени, а школа не убежит. Правда? - ухмыльнулся он, открывая дверцу еще шире. - Садись, здесь комфортнее, чем стоять на ветру.

Немного колебавшись, она присела в салон автомобиля и приоткрыла дверь, готовая в случае чего мгновенно выскочить. Отто заметил это и хмыкнул, продолжая разговор как ни в чем не бывало...

- Я фотограф, делаю съемки молодых девушек для разных журналов и на частные заказы. Да, ты правильно поняла, я фотографирую их голыми. - откровенно добавил он, заметив ее скептическую улыбку. - Но я не предлагаю тебе сниматься для "Cosmo" или "Girls", все проще. У меня есть заказ на съемку девушки подобной тебе, оплата хорошая - четыреста долларов в день. Видел тебя в Аквацентре вчера, идеально подходишь под требования заказчика. Работа на один или два дня. Только съемка, без какого-либо секса. Деньги сразу же выплачиваются. Если ты согласна, я расскажу подробности; если нет, можешь выйти.

Отто закурил сигарету и ждал ответа от девушки. Он уже заранее знал ее решение, но не спешил торопить ее. Катрин размышляла около пяти минут, затем внезапно закрыла дверцу и задала вопрос...

- Едем прямо сейчас? Кстати, можно сигаретку?

Он протянул ей пачку и ухмыльнулся, доставая из кармана визитку.

- Вечером. К семи придешь по этому адресу, там тебя встретят. С собой ничего брать не нужно, все есть. И, пожалуйста, помойся перед выходом. Если вопросов нет, то иди. Мне еще работать надо. Деньги оставь, это аванс. И не опаздывай.

Высадив девочку и добравшись до офиса, Отто готовил технику к съемке и размышлял о том, как просто стало уговаривать молодежь. Его в целом устраивало подобное положение вещей, но слегка коробила готовность, с которой малолетки подставляли свои мохнашки как под объектив камеры, так и под мужиков с деньгами. "Трахались бы со своими пацанами. Неужели парней не хватает? Или все дело только в деньгах?" - думал он протирая оптику и заряжая пленку в аппараты. Но, по большому счету он ничего против них не имел, а Катрин ему даже понравилась, по крайней мере, - внешне.

Помаленьку Отто начинал заводиться, как всегда перед съемкой. Он прикидывал ракурсы, с каких будет снимать Катрин, реквизит, который можно использовать. Задание было довольно простое... помимо требований ко внешности модели, заказчик оговорил лишь несколько обязательных моментов, вроде использования дилдо, цепочек и других аксессуаров. Обязательным условием было, что бы снимок дышал страстью, а не был стандартной постановкой. Интерьер, наряды и позиции целиком оставлялись на усмотрение фотографа, что Отто очень любил. В этом заказе имелось место творчеству, чего ему не всегда хватало, и по этому он с нетерпением ждал начала съемочной сессии.

Он предпочитал работать в одиночестве, за исключением модели, и не выносил присутствия кого-либо еще на съемке. Все знали об этом и старались уйти заранее. Он особенно не любил, когда заказчик пытался выступать в роли режиссера. Бывали такие любители, для которых фотосессия была просто предлогом для похотливого разглядывания девушек или даже для незаконного секса прямо на месте съемки. Когда у него возникали такие заказы, он отправлял своего помощника домой, выплатив ему стандартную сумму за сессию, а сам заменял его другим ассистентом Максимом, который умел только нажимать на кнопку спуска затвора и грубо указывать камеру на объект. Но в этих случаях это было достаточным.

В назначенное время Максим позвонил и сообщил, что привезет модель в студию. После того как они вошли внутрь, помощник попрощался с Максимом, закрыл за ним дверь и обратился к Кристине. Она с интересом осмотрела комнату, не чувствуя никакой неловкости от того, что осталась наедине с мужчиной в незнакомом месте.

- Ты можешь раздеться здесь, - указал он на угол комнаты, где стояла перегородка. - И давай начнем работу сразу.

- Полностью? - переспросила Кристина.

- Да, конечно. Не волнуйся, я же сказал, что это всего лишь фотосессия.

- И я не боюсь, - ответила она и слегка потянулась под обтягивающим свитером, чтобы освободить плечики. Затем она пошла за перегородку.

- Заказчик хочет фотографии девушки твоего возраста, играющей с разными игрушками. Ты понимаешь, какие именно? - уточнил он после того, как услышал приглушенное хмыканье в ответ.

- Хорошо, - продолжил он. - У заказчика двадцать четыре кадра в заказе, но мы должны снять несколько рулонов пленки, а затем я выберу наилучшие снимки.

- А остальные вы куда денете?

Отто обернулся на голос. Катрин стояла возле ширмы полностью раздетая. Ее руки спокойно свисали вдоль тела, не пытаясь прикрыть ни задорно торчащие маленькие груди, ни лобок, с аккуратно выстриженной полоской волос над ним.. Фигурка была несколько угловатой для ее возраста, еще не окончательно оформленной, но заказчику требовалась именно такая. Катрин перехватила взгляд невольно залюбовавшегося ей Отто, но продолжала стоять спокойно не выражая ни тени беспокойства.

- Если хочешь отдам тебе. - буркнул Отто, от чего-то смутившись.

- Хочу. - она вышла на середину студии, - Что я должна делать?

Отто про себя подивился ее деловитости, но не подавая вида сказал...

- Ты должна выполнять мои указания. Но для начала вопрос. Сколько раз ты уже занималась сексом?

- А это имеет значение? - удивилась Катрин.

- Раз спрашиваю, значит имеет. Пойми, не знаю, что клиент будет делать с твоими карточками, скорее всего на них дрочить, но моя задача сделать так, что бы они вызывали у него такое желание. Если бы ему была нужна невинная малышка, я бы такую и нашел. Но сейчас у меня заказ на девочку, уже понимающую, что по чем. И я хочу быть уверен, что ты сможешь сыграть настоящую страсть.

Отто спокойно втолковывал ей эти простые вещи и видел, как в ее глазах начинает появляться понимание ситуации.

- Достаточно. Я поняла. Я должна сделать так, что бы старый хорек возбудился. Не беспокойтесь, я смогу.

- Почему, старый? - удивился Отто. Против "хорька" он ничего не имел. Иногда он называл своих клиентов еще покруче.

- Не знаю. Но, наверняка, не молодой. - ответила Катрин.

- Да. Логично. - Отто покрутил головой, - Ну а теперь, малышка, сделай так, что бы у этого хорька, будь он на моем месте, лопнули штаны от возбуждения.

Он включил свет, и работа началась.

Вначале, впрочем, как всегда бывает с новой моделью, Катрин робела и выполняла распоряжения Отто чисто механически. Ее позы были напряженны, полны неестественности и лишены признака малейшей страсти. Отто, дожидаясь пока она оттает, щелкал пустой незаряженной камерой, командовал, заставляя ее двигаться, одновременно подстраиваясь под ее пластику, ища наилучшие ракурсы и положения. Чуть позже, он дал ей пару дилдо и несколько цепочек и попросил поиграться с ними.

Катрин, разогревшись от света прожекторов, которые не только светили, но и ощутимо нагревали съемочную площадку, раскраснелась. Ее тело оживало на глазах, и было видно, что эта своеобразная игра постепенно затягивает ее, доставляя нешуточное удовольствие.

Она уселась в кресло, взяла один из дилдо и, раздвинув ноги, начала гладить им по своей щелке. Пластик покрытый силиконом мягко скользил в ее руке, дилдо постепенно погружался все дальше, выворачивая наружу валики скрывающие влагалище. Катрин, прикрыв глаза и покусывая губы, надавила немного сильней, и дилдо под ее руками пошел внутрь, проваливаясь в расширенное отверстие, глубоко, так глубоко, что Отто не сразу поверил увиденному. Когда в ладони у Катрин осталось не больше дюйма, она гортанно захрипела, выгнулась, навалившись на спинку кресла, и потянула дилдо обратно. Ее движения все ускорялись, хрипы, вырывающиеся из горла, начали сливаться в один клокочущий звук, а дилдо просто мелькал, то выглядывая на всю длину, то погружаясь практически полностью.

Отто давно уже поменял аппарат и щелкал кадр за кадром, ужом вертясь вокруг девочки, наклоняясь к ней вплотную, приседая, меняя объективы, углы и ракурсы съемки. Он не пытался вмешиваться в процесс и лишь прикидывал в уме, сколько рабочих кадров можно выжать из этой сцены. А сам выцеливал планы, продолжая снимать уже зашедшуюся в бурном оргазме девочку.

Катрин, по телу которой пробежал последний спазм, расслабилась и раскинулась в кресле, не в состоянии шевельнуть ни рукой, ни ногой. Отто, отложив аппарат, протянул ей зажженную сигарету.

- На вот, возьми. Мы с тобой молодцы. - он ухмыльнулся, тоже закуривая, - Такого я еще не видел. Да такое и не поставишь специально. Я с тобой себя прямо королем репортажа чувствовал, только и успевал на кнопку давить. Да, это удача.

Катрин молча пускала струи дыма в потолок. Затем она опустила взгляд на Отто, радостно хлопочущего с фотоаппаратами, и спросила...

- Ты же сказал, что всего две дюжины кадров надо, а снял сколько?

- Это точно, немного увлекся. Но ты не переживай, клиент получит столько, за сколько заплатил, зато будет из чего выбрать. Да и тебе останется на память. Отдохнула? Тогда давай дальше работать.

И они стали давать дальше. Катрин, разрядившись и сбросив сексуальный запал, изменила манеру поведения, и ее движения приобрели грацию и медлительную томность. Она изгибалась, переворачивалась со спины на живот и обратно, подтягивала ноги к груди, дотрагиваясь пальцами рук до раскрытых створок влагалища. Запускала туда цепочки, медленно шарик за шариком вытягивая их назад, при этом ее глаза распахивались во всю ширь, ресницы трепетали в такт движениям, а взгляд мутнел и затягивался поволокой.

Отто, сняв около десятка пленок, понимал, что работа выполнена – выполнена необычайно быстро для начинающей модели. Вся съемка заняла всего два часа. Но он продолжал снимать дальше, уже для себя, тщательно фиксируя самые яркие моменты. Его нижнее белье уже давно промокло от выделений, штаны буквально трескались от вожделения. Катрин же не обращала на него внимания и продолжала наслаждаться своими ласками, используя различные предметы с большой фантазией и изобретательностью.

Наконец, она утомилась. Растянувшись на полную высоту, Катрин бездвижно лежала, глядя на выступающий из штанов Отто бугор.

- Хочешь меня? - вдруг спросила она.

Отто запнулся. Отрицать очевидное было бессмысленно, но он привык не обращать внимание на желания своего аферистского друга. Тем более он пообещал девушке, что все ограничится только съемками. Он понимал, что несмотря на запреты начальства, Микаэль всегда находил возможность воспользоваться возбужденным состоянием модели после съемок. Впрочем, тот имел дело в основном с дешевыми проститутками. Самому Отто пока удавалось сдерживать себя. Хотя последняя девушка ему очень понравилась. А Катрин его буквально сводила с ума. От ее тела, которое раскинулось на помосте, исходили такие мощные сексуальные энергии, что его ноздри трепетали, вдыхая этот прекрасный аромат.

- Пойди ко мне, я хочу тебя прямо сейчас – призывающим голосом позвала его Катрин.

На ходу снимая одежду и спотыкаясь о штативы, лежащие на полу и мешающие передвигаться, Отто молча подошел к девушке, переложил ее в кресло и устроился поудобнее. Одним резким движением он вошел в нее. Катрин сильными движениями бедер встречала каждый его толчок. Он, словно зверь, не сдерживаясь, увлекся и работал с нарастающим ритмом, проникая всей длиной в горячую промежность.

Катрин вскрикнула и забилась под ним в финальном оргазме, но он и не думал об остановке. Перевернув ее к себе задом, Отто снова вошел в ее влагалище, все так же размеренно забивая член до самого конца. Обхватив руками ее зад, он раздвинул пальцами ягодицы и начал теребить колечко ануса, погружая туда палец, вначале совсем немного, а затем все глубже, двигая им синхронно с основным действием. Катрин уже выла в голос, мотая головой и отбрасывая с лица залепившие его волосы. Ее ноги подкашивались, и если бы не плотная хватка Отто, она бы уже давно упала на пол. Крупная дрожь сотрясала тело девочки, делая неразборчивыми ее слова.

- Да. Да. Возьми меня туда! О боже!

Не дожидаясь повторных просьб, Отто вытащил член и, немного наклонив его вверх, прижал к растянутому анусу, мягко, но быстро наращивая давление. Упругое колечко, раскрываясь и пропуская его головку внутрь, меняло цвет, становясь из темного розовым. Когда уздечка скрылась между ягодиц, сопротивление ануса резко ослабло, и член Отто одним движением проскочил на всю длину, вызвав у девочки крик наслаждения. Несколькими резкими фрикциями Отто приблизил себя к финалу, и, дернувшись от прокатившей по всему волны оргазма, толчками начал выбрасывать из себя сперму, заполняя анальный проход Катрин и заставляя ее забиться в очередном пароксизме страсти.

- На вот, возьми деньги. - сказал он ей намного позже, когда они пришли в себя и собрали раскиданную одежду. Протянув купюры, Отто посмотрел на Катрин и продолжил, - Если понравилось, приглашу еще, когда будет заказ.

- Хорошо, позвони мне, если тебе понравилось, и если будет заказ. - ответила Катрин.

- И никому не рассказывай. - закрывая двери, буркнул Отто ей в спину. Впрочем, зная таких девушек, сам он особо не верил этому.

***

Для Анны и Максима время, которое они провели вдвоем, промелькнуло как сладкий сон. И хотя Максим так и не решился лишить девушку ее невинности, это никак не отразилось на их отношениях. Они словно окрылены... просыпаясь, Аня сразу же прижималась к Максиму, жаждущая ласки, а он как всегда не мог устоять перед ее просьбами и исполнял все ее желания. До прихода его супруги они спали в одной постели, и Аня полностью раскрепостилась. Она выбросила ночную рубашку и укладывалась голой в постель, заставляя Максима следовать ее примеру. Ее любимым развлечением стала игра с его достоинством, которое она ласкала без умолку, удивляясь его размерам, когда он возбужденный вставал во всю свою красоту. Анна ритмично двигала его кожицу, заставляя головку наполняться кровью, когда она опускалась до самого основания, прикасалась к ней губами и легко пощекотывала языком.

Взволнованный Максим не мог себе отказать и приставал к девушке, проводя своим членом по ее влажной щели до тех пор, пока наслаждение не охватывало его полностью и из сжатого ствола не вылетала белесая струя. Он старался не попадать внутрь Анны и направлял поток вверх, на живот. В результате, множество капель попадали выше - на грудь, шею и иногда на ее лицо. Но Ане нравилась эта игра, и она не возражала, а наоборот - с удовольствием размазывала их по своему телу или, окунув палец в это лакомство, подносила его ко рту и слизывала языком. Максим после этого брал ее за руку и отправлял вместе с ним в ванную, где они принимали душ, что только подогревало их страсть.

А в последний вечер их идиллии он решился на следующий шаг и, потерев членом об ее лепестки и распалив дочку до крайности, Антон сдвинулся повыше, усаживаясь Жанне на грудь и поднося возбужденный ствол к ее рту. Не раздумывая, она схватила его губами и жадно всосала в себя. Работая языком и губами, Жанна доставляла ему такое наслаждение, что Антон даже не подумал предупредить ее о близком извержении. И когда его член, разбухнув и перекрыв ей дыхание, начал ритмично подергиваясь выбрасывать из себя струи спермы, Антон не успел отстраниться и заставил тем самым дочку принять внутрь свой внезапный подарок. Вынужденная проглотить большую часть спермы, Жанна в конце закашлялась, испугав Антона, но успокоившись улыбнулась и заявила, что ей это понравилось, вот только порция была немного великовата.

Заглаживая вину, Антон еще долго в этот вечер ласкал свою малышку, заставляя ее множество раз содрогаться от накатывающих приступов оргазма. Он работал языком и руками, оглаживая ее промежность, тиская грудь и ягодицы. Смазав палец кремом, он аккуратно вводил его дочке в анус, заставляя ее сжимать свои булочки и изумленно распахивать глаза. Они оба хотели большего, но оба осторожничали, предпочитая медленное, по шажку продвижение вперед.

Затем был приезд супруги Антона, вернувший все на свои места. Они снова были разлучены, и им приходилось довольствоваться мимолетными беглыми ласками во время недолгих моментов уединения. Каникулы закончились, Жанна целые дни проводила в школе, а по вечерам занималась уроками. Антону тоже привалило работы, да и жена, оголодавшая за поездку, заставляла его выполнять супружеский долг с полной отдачей, что не могло не отразиться на его потенции. И выходки дочки, демонстративно задирающей перед ним подол ночной рубашки под которой ничего не больше было, или прижимающей руку к его промежности, уже не вызывали бешенного желания, а только легкую эрекцию и расплывающееся в груди теплое чувство.

Они вместе с Катей, одноклассницей дочки, решили посетить Аквацентр на вечеринке, где Антон был очарован обнаженными фигурами Жанны и ее подруги. Несмотря на то, что Катя была старше дочки на два года, она уступала Жанне в физическом развитии. Однако ее поведение и запах табака вызывали мысли о том, что она уже имела опыт в интимной сфере. Возвращаясь домой, Антон несколько раз пытался заигрывать с ней, но девочки сохраняли расстояние между ними, бормотали что-то друг другу и периодически разрывались от смеха.

Через несколько дней после этой поездки Жанна подошла к Антону и загадочно предложила рассказать захватывающую новость. Супругов не было дома в это время, поэтому Антон пригласил ее присесть на колени, где она удобно расположилась и открыла доступ к своим секретам. Ожидая интересную информацию, Антон внимательно слушал.

- Ты помнишь Катю, с которой мы посетили Аквацентр? Вот представь себе, ей предложили участвовать в фотосессии. Голой! За деньги! Пятьдесят евро в час! - возбужденно шепнула Жанна в ухо Антона.

Жанна прыгала на месте от волнения, прижимаясь к Антону как можно ближе. Он крепко обнял ее, одной рукой держа ее за грудь, а другой потягиваясь под ее штанишки. Его пальцы скользнули под резинку трусиков и ощутили влагу, вытекающую из ее интимной зоны. Мысль о фотосессии обнаженной Жанны возбудила его так же сильно, как самые страстные ласки. Ее тело было полное желания и выражало его спазмами.

Антон, уже давно мечтавший запечатлеть свою маленькую любовницу на фото, не сделал этого только по причине неумения обращаться с химикатами. Сдавать подобную пленку в проявочный сервис было бы слишком рискованно, - он слышал, что сюжеты с детьми обязательно проглядываются на предмет порнографии, - а надежных связей в этой сфере не имел. Мечтой Антона была хорошая цифровая камера, позволявшая сразу перегонять снимки в компьютер, что позволяло весь процесс делать самостоятельно. Но подобный аппарат стоил довольно дорого, и по этому мысль о съемках была отложена про запас. Он ожидал, что Жанне может понравиться эта идея, но реакция дочери его просто поразила.

- И что же, она согласилась? - поинтересовался Антон, тихонько лаская Жанну пальцами.

- Ага! - ответила Жанна, и ее щеки сразу запунцовели.

- Ну, что же. Ей уже пятнадцать, имеет полное право, да и деньги не плохие.

- Да, но вдруг кто-нибудь увидит эти карточки? - голос Жанны сел от смущения.

- Конечно, увидят. Для того их и делают.

- Нет, я про знакомых. - еще тише поправилась она.

- Это вряд ли. Такие снимки стоят довольно дорого и заказываются обычно для частных коллекций.

- Да, но в Интернете полно фотографий. Вдруг и эти туда же попадут?

- Если и так, то далеко не сразу. А почему тебя это собственно смущает? - задал встречный вопрос Антон и добавил... - А ты бы согласилась?

- Нет! Что ты! - категорично заявила Жанна, и ее тело снова дрогнуло под руками Антона.

- А для меня согласилась бы позировать? - снова поинтересовался он.

- Да, я бы согласился.

- А если бы это делал кто-то другой?

- Не знаю. - Жанна запуталась и замолчала, прижавшись к плечу Антона.

Антон гладил свою дочку и размышлял о сложившейся ситуации. Катюшка превзошла его ожидания и оказалась очень умной девочкой. Вспоминая их посещение Аквацентра, он вспомнил мужчину за стойкой, который пристально смотрел на купающихся девочек. Именно таким образом здесь подбирали моделей. И что интересно, выбор пал не на Жанну, а на ее подругу. Но могло быть и наоборот. И что бы он делал, если бы его дочке предложили такое? Или такое никогда не могло произойти? Если да, то информация о них хорошо собрана.

- А ты была бы против, если мне предложат то же самое? - спросила Жанна, задумчиво размышляя.- Ведь за один день это приличная сумма.

- Замолчи, финансистка,- легко похлопал Антон ее по попе,- тебе что, деньги нужны на конфеты? Именно таких малолеток и покупают! Меньше думай о деньгах, справимся без них.

- Хорошо, а если не из-за денег, а просто так. Согласился бы?

Антон вновь почувствовал волнение в ее теле.

- Что? Ты уже готова на это? Разве ты не боялась, что это может попасть в интернет и знакомые увидят?

- Не уклоняйся! - возмутилась Жанна.

- Согласился бы. - спокойно ответил Антон.- Но только при условии, что я буду заказчиком, а не кто-то другой. Я эгоистичен, милая, и не хочу делиться тобой ни с кем. Хочу любоваться только тобой.

Он переложил дочку на спину и начал щекотать ее, отталкивая руки Жанны, которая безуспешно пыталась защититься. Они упали с кресла на пол и начали играть в жаркую битву, пытаясь захватить друг друга за бока и смеясь. Когда возбуждение утихло, и они немного устали, Жанна уселась на Антона и, наклонившись к его уху, сказала...

- А ты закажешь такие снимки? Но, я хочу не одна, а с тобой сниматься, что бы вместе потом рассматривать. Только для меня и тебя.

***

Так как выход на порностудию у Антона с Жанной был только через Катю, Антон надоумил дочку попросить у подружки визитку, которую дал ей фотограф.

- Ты, главное, не настаивай, а притворись, что не веришь и потребуй доказательств. А когда она покажет визитку, попытайся запомнить номер. Потом незаметно запишешь. - инструктировал Антон Жанну.

- Папа, я же не маленькая, сама понимаю. - легкомысленно ответила она, собираясь в школу.

Включив плеер, Жанна отрубила дальнейшие реплики Антона и убежала, как всегда опаздывая на автобус. Вечером, с довольной улыбкой она продемонстрировала отцу свою добычу.

- Ну вот, а ты боялся. Катька точно ничего не заподозрила. Такая важная, то же мне фотомодель. - фыркнула Жанна.

- Ну и славно, только ты больше с ней на эту тему не говори. Хорошо? - не смотря на свои опыты с дочкой, он совсем не хотел, что бы она пошла по стопам школьной подруги.

Выбрав подходящее время, Антон созвонился с фотографом. Вначале тот не хотел разговаривать, и Антону пришлось напомнить ему дискотеку в Аквацентре, а так же намекнуть, что знает про Катины съемки.

- Катя? Не понимаю, мистер, о чем вы говорите. - голос в трубке поперхнулся, затем огорченно продолжил, - Понял! Катя. Катрин! Я так и знал, что у девочки длинный язык. Так вы выходит, отец второй девчушки, которая была вместе с ней в бассейне?

- Выходит, так. - проронил Антон.

- У вас есть какие-то претензии? Мне казалось, что девочка уже вправе сама решать, как ей распорядиться своим телом?

- Нет, наоборот, у меня нет никаких претензий. И особо меня не интересует то, что происходит с Катей. У меня есть другой вопрос к вам. Я хотел бы узнать стоимость серии фотографий для моей частной коллекции.

- Это не в моей компетенции. Я просто фотограф и не занимаюсь финансовыми вопросами, - отказался собеседник. - Или вы имели в виду фотографии Катрин?

- Это интересная мысль! - обрадовался Антон, - Мы можем обсудить это тоже. Но речь идет о другом. Думаю, нет необходимости связывать вашего начальника с этим делом. В конце концов, мы можем договориться как два частных лица. Мне бы хотелось снять портрет своей подруги без использования студии. Ей гонорар не нужен, поэтому речь идет только о вашей оплате как фотографа. И желательно избежать использования студии.

Отто задумался. Такое ему еще не приходилось делать раньше. Обычно заказы проходили через Генриха, и он же распоряжался выполненными работами. Конечно, Отто представлял стоимость услуг своей компании для клиентов, но не слишком точно. К тому же лаборатория полностью находилась в подчинении Микаэля, и было неизвестно, можно ли было пропустить через нее "левую" пленку без уведомления начальника. Отношение шефа к такой халтуру со стороны сотрудника было непредсказуемым. Отто не мог себе представить.

- Надо обдумать это, - задумчиво сказал Отто, - Давайте встретимся вечером в парке, я посмотрю, кто вы такой. И поговорим об этом.

***

Отто пришел на встречу заранее. В принципе, он не боялся каких-либо подвохов, но понимал, что это действие может привести его к серьезным проблемам. Издалека он заметил Антона. Это был тот же мужчина из Аквацентра, поэтому Отто сразу его узнал. Тот же человек не разглядывал людей на улице, а сразу направился к Отто. Они встретились рядом с детской площадкой и обменялись взглядами. Мужчина понравился Отто - у него было открытое лицо и спокойные манеры. Чувствовалось, что он не связан ни с полицией, ни с криминалом. Также на нем не было признаков бедности, характерных для иммигрантов, хотя его язык и построение фраз безошибочно выдавали иностранца.

- Хэлло, фройнд! - поприветствовал мужика Отто, - Что ты там говорил про свою подружку?

Антон, затягиваясь сигаретой, приглядывался к фотографу и не спешил начать разговор. Наконец, он решился и сказал...

- Я знаю, что ты имеешь отношение к эксклюзивным съемкам. И хотел бы воспользоваться твоими услугами. Впрочем, я это уже говорил. Так, что лучше ты сам продолжи. Да. Нет. Цена. Условия.

- Сделать можно. Но я, брат, не берусь за левые дела. Только художественная съемка. Понял? И предупреждаю сразу, если ты собрался девчушку трахать под объектив, то я пас. И почему ты не хочешь обратиться в студию? - Отто посмотрел на Антона.

- Не хочу, что бы снимки потом у кого-то другого появились. - спокойно сказал Антон, - Это чисто семейные дела, и чужим здесь делать нечего. Меньше народу - больше кислороду. Снимаешь дигитальной камерой, снимки скачиваем ко мне на машину и разошлись, как в море корабли.

"Ага, так все же это его дочка" - понял Отто. Поговорки, которые вворачивал мужик, он раньше не слышал, но они ему понравились, как понравилось и предложение Антона. Толковая задумка. Можно будет не посвящать Микаэля в эти дела, да и шеф точно ничего не узнает.

- Так, что нужно-то? - спросил он, уже понимая, что согласится.

- Портретная съемка, одиночная, парная. Ни какого порно. В общем, ты профи, тебе и решать, что и как. Заметь, она мне очень дорога, по этому, я хочу, что бы ей все понравилось.

Отто немного ошалел. То, о чем говорил этот парень, было как раз в его духе, но, как следовало из слов Антона, заказчиком на самом деле была девочка, а с такой ситуацией Отто сталкивался впервые.

- Требуется атрибут? Фаллоимитатор, цепи, различные игрушки?

- Нет. - подумал Антон и ответил: - Я сам принесу. Думаю, у вас нет стерилизатора, не хочу рисковать.

- Правильно. - отметил Отто. - Тогда назови время и место. И подготовь уголь. Пятьсот, конечно, если твоя подруга не претендует на гонорар.

***

После договоренности на следующий день и получения аванса Отто отправился в фотостудию, куда должны были привезти новую модельку. Генрих заказал обложку от "Моста", что доставляло некоторые хлопоты, но такая работа нравилась Отто. Здесь можно было проявить фантазию и он мог часами настраивать освещение, работать с тенистостью для создания единственного удачного снимка по его мнению.

Девочка называлась Эльза, ей было семь лет и она уже имела опыт работы моделью. Отто уже несколько раз фотографировал ее как для журналов, так и для частных клиентов и считал, что она очень милая и перспективная. У Генриха было несколько подобных моделей разного возраста и пола, но работа велась на потоке и требовала разнообразия, поэтому приходилось постоянно искать новых девочек. Некоторые из них задерживались на долго, а другие после удовлетворения своей любопытности и заработка не хотели больше сниматься. Бывали случаи, когда Отто отказывался работать с моделями из-за отсутствия гибкости, непредсказуемого поведения или чрезмерной глупости. Однако, постоянная ротация моделей была полезной для работы, а поиск новых не вызывал особых проблем. Поэтому если девочка по какой-то причине отказывалась продолжать сотрудничество, ее просто оставляли в покое.

С такими малолетками, как Эльза напрямую договариваться было нельзя, и приходилось подключать их родителей, заманивая их деньгами. Вот и на этот раз, девочку привел ее отец, довольно неприятный тип с бегающими глазами. Можно было отдать руку на отсечение, что он, согласившись на съемки своей дочки, этим не ограничился и потискивал, а может и трахал малышку, несмотря на ее годы.

Отто, привычно выдворив папашку Эльзы за дверь, кивнул девочке в угол, а сам взял заказ и начал обдумывать концепцию кадра. Предстояла парная съемка с мужчиной. Кадр должен был иллюстрировать тему номера об отношениях в семье, и Отто сразу вспомнил мужика с которым сегодня заключил договор. Он идеально подошел бы на роль Эльзиного партнера. "Что же." - усмехнувшись про себя, подумал Отто, - "Вот и попробуем раскадровку". В принципе, идеи этих двух заказов удивительно совпадали, но так как Отто не любил повторяться, это обещало ему лишь дополнительную головоломку.

Наконец, появился мужик, который должен был быть партнером Эльзы в сегодняшней съемке. Профессиональный актер, он обладал красивым атлетического сложения телом, приличной пластикой и спокойной готовностью выполнять все указания Отто. Отто снова усмехнулся, вспомнив, как Микаэль уговорил Генриха разрешить ему сняться в одном из заказов. Придурок думал, что вволю потрахает девчонок, как его клиенты, но забыл, что подход Отто к работе сильно отличается от его представлений. В итоге, Микаэлю пришлось подолгу замирать в неудобных позах, прислонив член к девичьим мохнашкам, но не имея возможности его туда воткнуть. Через час его бойца можно было поднять лишь при помощи лошадиной дозы возбудителя, а так как сбросить напряжение ему так и не пришлось, Микаэль зарекся в дальнейшем выступать в роли статиста, уступив это место профессионалам.

Ото и Эльза обсудили различные варианты позирования. Он решил удивить девочку, спросив ее мнение о сюжете и наиболее интересных эпизодах. Эльза задумалась и выразила свои мысли, но к сожалению, они не были особенно ценными. Ото предполагал, что отец Эльзы испортил ее до такой степени, что ей нравятся только грязные сцены со садистским оттенком. Он прервал дискуссию и они начали фотосъемку.

***

Жанна была в восторге от подарков, которые купил для нее отец. Антон после разговора с фотографом зашел в магазин интимных товаров и приобрел различные игрушки, фаллоимитатор, тюбик смазки и другие приспособления.

Она распаковала все это и изучала новые предметы, спрашивая у отца, как ими пользоваться. Некоторые из них Антон уже видел раньше, а вибратор он использовал на жене до тех пор, пока он не сломался. Большая часть игрушек была знакома ему только из порнофильмов. Антон испытывал трудности с ответами на вопросы дочери и предложил ей посмотреть видеокассету и самостоятельно разобраться. У него было несколько фильмов с лесбиянками, использующими подобное оборудование в своих играх. Антон избегал показывать дочери слишком жесткие фильмы, чтобы не искажать ее представление о сексе, но разрешал ей смотреть мягкую эротику, присоединяясь к просмотру и уделяя больше внимания маленькой зрительнице.

Жанна убежала со своей видеокассетой в свою комнату, где у нее был видеоплеер. Через некоторое время Антон заглянул к ней и застал девочку лежащей на кровати и напряженно смотрящую на экран. Он предположил, что Жанна перематывает видео, выбирая только ключевые моменты, где девушки играются фаллоимитаторами и другими игрушками. Супруга Антона была в отъезде и должна была вернуться только через несколько дней, поэтому он мог спокойно присоединиться к своей дочери, игнорируя все осторожности.

Жанна, уже слегка на взводе, привалилась к Антону, позволяя ему пустить в ход шаловливые пальцы, а немного погодя, когда он уже добрался до ее бутона и ласкал бусинку клитора, заставляя ее вздрагивать от удовольствия, она многозначительно подсунула ему дилдо. Антон помог дочке стянуть трусики и, взяв в руку теплую пластиковую штуковину, прикоснулся ей к лобку Жанны. Забавляясь, он проводил дилдо вокруг ее промежности, описывал круги внизу живота, касался внутренней части бедер. Затем, перевернув на живот и заставив ее согнуть ноги в коленях, Антон начал протаскивать фалоиммитатор между ягодиц вниз, дотрагиваясь им до дырочки ануса, спускаясь еще дальше и, раздвинув упругие лепестки, легонько утопив его в вульве, наконец, добрался до клитора, где и завершил свой путь возбудив дочку до предела.

Она вывернулась из его рук, улеглась на спину и, широко раскинув ноги, стала повторять его движения самостоятельно. Добравшись до створа влагалища, Жанна медленно, но верно начала утапливать кончик дилдо в расширяющемся отверстии, сосредоточено ловя момент, когда он упрется в естественную преграду. Антон, немного выждав, схватил ее руку останавливая движение.

- Мне кажется, что ты решила избавиться от девственности самостоятельно? - полушутя поинтересовался он у дочери.

- А если и так. - улыбнулась в ответ она. - Тебя ведь не дождешься.

- Нет уж, солнце, давай мы это отложим как-нибудь на потом. И если ты ставишь вопрос подобным образом, то я предпочту это сделать сам, и более пригодным инструментом.

В этот момент Антон почувствовал, что его инструмент достиг таких размеров, что шорты уже не могли прикрыть его возбуждение. Жанна приблизилась к нему и быстро сняла шорты и трусы, зацепившись за пояс. Освободив его член своими губами, она не обращала внимания на смазку, покрывающую его головку. Антон развернул ее и начал страстно ласкать ее языком, аккуратно удаляя складки около ее клитора.

Ощущая приближающееся возбуждение и опасаясь преждевременного оргазма, он отошел от дочери, достал цепочку из кармана и аккуратно вставил каждый шарик в анальное отверстие Жанны, предварительно смазав их кремом. Она дернулась от неожиданных ощущений и мгновенно сжала ягодицы каждый раз, когда шарик проникал в ее задницу. Когда у Антона оставалось только один шарик на цепочке и все они находились внутри дочки, он перенес ее ближе к зеркалу, чтобы она могла видеть свое анальное отверстие. Жанна задрала ноги выше и начала медленно вытягивать цепочку, наслаждаясь каждым движением.

Внезапно раздался звонок в дверь, который испугал их обоих. Они быстро оделись и начали собирать игрушки, разбросанные по комнате. Антон выключил магнитофон и приладил прическу, прежде чем выйти в прихожую и открыть дверь.

- Привет, Жанна дома? - спросила Катя, одетая в вызывающую юбку и коротенький топик.

Антон некоторое время смотрел на нее с недоумением, затем собрался с мыслями и уступил ей дорогу. В этот момент из своей комнаты вышла растерянная Жанна в халатике. Девушки прошли мимо него в свою комнату, а Антон не мог успокоиться и задумчиво глядел на плавающую в его руке сигарету, представляя, что было бы, если бы на пороге стояла его жена, а не Катя.

Катя прошла в комнату Жанны и втянула воздух ноздрями. Слабый, но ощутимый запах разврата витал в воздухе, а вместе со смятой постелью и разбросанными предметами туалета, наводил на размышления.

- Чем это ты тут занималась? - непринужденно свалившись в кресло, поинтересовалась Катя.

- Ни чем, просто лежала.

- Ну, да. Конечно. - с этими словами Катя наклонилась и вытащила из-под кровати, завалившийся туда маленький вибратор, который Жанна с Антоном не успели опробовать и в спешке забыли.

- Это мамин. - оправдываясь пролепетала Жанна, - Я взяла посмотреть.

- Ага, посмотреть, - Катя раздвинула ноги, от чего ее юбка поползла вверх, и провела игрушкой по лобку, едва прикрытому тканью трусиков. - И вот так сделать.

Она разбросала ноги на подлокотники кресла и стала двигать вибратором, вдавливая материю внутрь лепестков. Потом, рывком сдвинув матерчатую полоску в сторону, одним движением погрузила его во влагалище. Жанна заворожено смотрела на происходящее, успокоенная тем, что Катя не заподозрила правды, а решила, что она баловалась в одиночестве. Внезапно раздался негромкий щелчок и следом тихий жужжащий звук. Вибратор в Катиной руке ожил и, раздвигая и выворачивая толстые складки, начал сновать, погружаясь, а затем выглядывая из распахнутого отверстия.

- Так ты не знала, что его можно включить? - заметила Катя ошарашенный вид Жанны. Та отрицательно помотала головой.

- Девчата, будете смотреть... - слова замерли у Антона на губах.

Картина, открывшаяся его глазам, была создана для взгляда ценителя. Две полуобнаженные девочки замерли на месте. Катя, застигнутая на месте преступления, механически продолжала себя мастурбировать, а Жанна, запустив руку под халат, не отрывала от нее глаз. Полную тишину нарушал лишь тоненький звук эксцентрика в пластмассовой игрушке.

- Простите, что вошел без предупреждения, - извинился Антон. - Кажется, у вас своя история.

- Не беспокойся, дорогая, - подтвердил он Кате, которая побледнела. - Я уже видел тебя без одежды, но так ты еще прекраснее. Просто не рассказывай об этом Жанне, она еще маленькая.

Когда Катя смущенно убежала, Жанна подошла к отцу и взяла его руку, направив ее к своей интимной зоне. Пальцы Антона наткнулись на неожиданное препятствие, которое он сначала не опознал как застежку или цепочку. Жанна повернулась и начала двигаться в сторону, чувствуя каждым своим телом, как шарики поочередно выходят из ее задницы. Когда цепочка полностью оказалась в руках Антона, Жанна захихикала и сказала...

- Она все это время была у меня внутри. Я почти сошла с ума от волнения. Представляю, что бы сказала Катя, особенно после сегодняшнего дня, если бы узнала об этой штучке.

***

Не придумав ничего лучше, Отто отправился на встречу с Антоном, полагаясь на интуицию. В конце концов, их поведение во время съемок как дочери, так и отца должно было определить стиль представления материала. В пути он пытался предугадать, что его ожидает на этой съемке: жалкие попытки любителей запечатлеть нечто необычное или неподвижные застывшие тела, из которых ему придется создавать что-то приемлемое. Конечно, удача могла улыбнуться ему, и отец с дочкой могли быть прирожденными актерами, но Отто не любил полагаться только на удачу и привык ожидать худшего.

Антон пригласил его внутрь. В середине большой светлой комнаты стояла высокая девочка в широких голубых брюках и легкой блузке без бюстгальтера. Привлекательная, хотя не являющаяся красавицей, но очень обаятельная.

- Меня зовут Жанна. - представилась она, протягивая ему руку.

- Отто. - в свою очередь отрекомендовался он, продолжая разглядывать девочку.

- Спасибо за то, что вы согласились на наше предложение, - появился из-за его спины Антон, - Мне почему-то кажется, что у нас не получится сегодня обычной прелюдии, и по тому, когда осмотритесь, вам придется взять командование на себя. И я, и дочь несколько волнуемся.

Отто прошелся по квартире. Ничего особенного... несколько комнат, все чистенькие светлые; две спальни, в любой из которых можно устроить павильон; гостиная с низкими креслами и толстым ковром по средине пола; куча аппаратуры; мощный, судя по виду, компьютер. Он обернулся к Антону.

- Где вы предпочитаете развлекаться.

- Везде. Проще сказать, где мы еще не баловались, но, по большому счету, все же на кровати. Но, думаю, что там не совсем удобно. Ведь это съемка, а не просто удовольствие.

- Это точно. Удовольствие вы должны получать от фотографий. - сказал Отто, взглядом спросив разрешение курить. И прикурив сигарету, продолжил... - Только вы зря думаете, что без удовольствия можно сделать хорошие снимки. Что бы раскрыться, вы должны забыть о моем присутствии, или гордиться друг другом так, что бы хвастаться передо мной. Понимаете, хвастаться и гордиться. А ни то, ни другое без удовольствия сделать нельзя. По этому давайте начнем там, где вам привычней, а уж затем посмотрим, что можно сделать.

- Нам раздеваться? - спросила девочка.

- Нет. - слегка поморщился Отто, - Иди, тебя отец разденет.

Они вошли в спальню. Отто склонился над чемоданом, извлекая и настраивая технику, а Антон, подмигнув Отто незаметно, сел на край кровати и посадил Жанну на колени. Он шептал ей что-то простое в ухо, играя пальцами на ее боках так, чтобы ритм был сложным и переходил от груди к животу до бедер, а затем возвращался по позвоночнику к хрупким ключицам. Он мягко дул ей в шею, он говорил ей тихо и постепенно напряжение покидало девочку. Жанна расслабилась, устроилась удобно и вскоре начала ощущать первые признаки возбуждения.

Антон осторожно потянул за боковую молнию на ее брюках. Жанна уже не обращала внимания на суету Отто у стены комнаты и выгнула спиной помогая отцу справиться со своими неуклюжими штанами. Антон поставил ее перед собой лицом к лицу, проникал руками под ее короткую кофту, ласкал грудь и спину, проводил пальцем между сжатыми ногами, снял узкую кружевную резинку трусиков и гладил упругую попку. Затем он потянул кофту вниз, оголяя грудь. Жанна помогала ему, поднимая руки. И в этот момент комната была озарена вспышкой фотоаппарата.

Отто смотрел на их слепящиеся от света лица с довольной улыбкой и радовался. Он уже ясно представлял себе, как будет проводить эту фотосессию. Эта пара была настолько поглощена друг другом, что его присутствие просто не замечалось ими. Взгляды, обменяемые между партнерами, дрожь тела - все это кричало ему... да, мы любим друг друга. И им не требовались предварительно приготовленные игрушки или какие-либо устройства для разжигания страсти. Слияние этого мужчины с этой девочкой было так полным, что Отто мог только любоваться их ласками, иногда нажимая кнопку фотоаппарата.

После того, как Отто восстановил работу сим-карты на своем устройстве, он пригласил их в гостиную. Без отрыва друг от друга они пошли туда, пьяные от своей близости. Жанна была готова показать свои прелести только Антону, а не фотографу. И ему приходилось постоянно перемещаться, чтобы запечатлеть все лучшее за спиной отца девочки.

Однако они так и не решились распечатать сделанные фотографии. Вешать их было некуда, а прятать в квартире они не хотели. Поэтому они решили наслаждаться фотографиями Катрин, которые Отто подарил им. Вид обнаженной девочки, играющей со стимулирующим предметом, возбуждал Антона и Жанну и напоминал им о неловкой ситуации, в которую они попали вместе. Иногда дочка подмигивала Антону разными намеками... почему он не занялся Катериной в тот день и не предложить ли ей присоединиться к ним в этот раз для совместного времяпровождения?

Антон утверждал, что его девушки достаточно и она умела удовлетворять его полностью. Он брал ее на руки и играл с ней на диване, пока они не изнемогали от удовольствия.

И только иногда, когда они были снова одни, Жанна садилась на колени Антона, и они рассматривали свои фотографии на мониторе такими, какие их запечатлел Отто.