Подарок на Новый год или Новый инцест рассказ Часть 1

Новый год для меня с рождения был двойным праздником. В прямом смысле. Моя мать разродилась мной, лёжа на больничной кушетке, считай, под бой кремлёвских курантов в Новогоднюю ночь. И я ежегодно получал в этот день двойные подарки: один на Новый Год, а другой — ко дню рождения.

Когда я был маленьким, то оставался доволен конфетами и игрушками, которые дарили мне родители. А вот повзрослев, стал требовать уже другие подарки.

— Мам, у всех ребят в нашем классе есть смартфоны, только я один с простым мобильником хожу. Подарите мне с отцом на день рождения смартфон с выходом в Интернет.  — сказал я матери сидя с ней поздно вечером на кухне.

Отца дома не было. Он ушёл в магазин за сигаретами и ещё не вернулся. А мать проверяла тетради учеников, удобно устроившись за кухонным столом возле теплой батареи центрального отопления. Она любила вот так, сидя на кухне у окна, проверять тетради. В её спальне не было стола, а в зале неудобно и холодно.

— Не думаю, что все ученики в вашем классе имеют смартфоны, сынок? Мне кажется, они есть только у нескольких ребят, а остальные носят в карманах простые телефоны, как и у тебя. Но я передам отцу твою просьбу, и мы с ним что-то решим.  — мать устало подняла голову от стола, отодвинув в сторону тетради, поправила на переносице очки и, ласково посмотрев на меня, смахнула со своего лба непослушную челку чёрных волос.

Ей не было ещё и сорока, но она старалась выглядеть старше, нося очки в роговой оправе, которые придавали ей солидности и перевоплощали в образ строгой училки. Но на самом деле мама была доброй и старалась всегда воспитывать меня словом, а не ремнём. В пример другим матерям.

— Сходи, вынеси мусор, Костя, а то твоего отца не дождешься. Ведро уже полное.  — попросила мама, открыв дверь тумбы, на которой была установлена мойка, и показала мне на мусорное ведро, наполненное бытовыми отходами до краёв.

Мать сама никогда не выносила ведро с отходами в мусорные баки, расположенные недалеко от нашего дома. Обычно это делал я или отец, попутно идя в магазин за сигаретами. Он захватывал с собой мусор и возвращался с пустым ведром. Но в этот раз что-то пошло не так, и папа, славившийся своей пунктуальностью, как никак учитель физкультуры, ведро с мусором оставил дома.

Выходить из теплой квартиры на мороз мне не очень хотелось, но матери отказать я не мог. Она в таком случае обидится и будет сердиться на меня весь вечер.

Да и у нее и так один день похож на другой. И даже в выходные мама не отдыхала, а полдня проводила с тетрадями учеников, которые брала с собой на дом.

Время было около восьми вечера. А когда вернётся отец, они сядут вместе на диван перед телевизором посмотреть программу "Время" после какой-нибудь фильм и лягут спать, чтобы утром встать и идти вместе на 

работу в школу.

Они всегда были вместе дома и на работе, да и вообще в жизни неразлучны. Мои родители были не местными, а приезжими в наш город по распределению после института.

Они выросли в одном детском доме, попав в него с рождения. У мамы родители погибли в автокатастрофе, и её в приют сдали родственники. А отец не знал совсем своих родителей. Мать отказалась от него ещё в роддоме.

В детском доме мама с папой полюбили друг друга и, когда вышли из него, став совершеннолетними, поженились. И вскоре плодом их любви стал я, появившись на свет в канун Нового года.

Я не помнил случая, когда мать с отцом ссорились или ругались. Они вообще были не похожи на мужа и жену, скорее на брата и сестру. До того у них отношения были доверительные.

Мама знала множество историй про жизнь российских крестьян и дворян до революции. Как никак она была учителем русского языка и много читала.

Вечерами мы втроём садились в зале на диван, пили чай, и мама мягким голосом рассказывала нам с отцом истории из жизни знаменитых людей прошлого. К примеру, она любила рассказывать про Емельяна Пугачева и про клады, которые он, по преданию, зарыл где-то на Волге.

Мы жили бедно, втроём на учительские зарплаты мамы и отца, которых едва хватало на оплату коммунальных услуг и скромную еду. И по этому мечтой моей мамы было однажды сходить в поход по местам былых сражений Емельяна Пугачева и найти один из его кладов.

— Сынок, можно тебя на минутку?  — отец позвал меня в коридор на лестничную площадку, улучшив момент, пока мать мыла посуду в раковине после ужина.

Видимо, разговор был серьезным, и он не хотел, чтобы его услышала мать.

— Наташа рассказала мне, что ты просишь на день рождения смартфон. Но если мы тебе его подарим, наша мама останется без зимних сапог. Она ходит на работу в рваных сапогах, их уже в мастерскую брать отказываются. Я еле набрал денег ей на новые сапоги, а ты просишь вещь дороже сапог. Будь мужиком, Костя. Скоро в армию пойдёшь, сам заработаешь и купишь себе смартфон. Или маме лучше что — нибудь подаришь. У нее, у бедняжки ничего нет.  — отец достал пачку сигарет из кармана и, вытащив из нее две штуки, одну отдал мне.

Это был знак того, что он отныне считает меня мужиком. Так как я при нём ещё не курил, да и вообще при матери тоже.

— Да не переживай ты насчёт этого смартфона, сынок. Мы с мамой подумали и решили сделать тебе такой подарок на день рождения, которого у твоих друзей и одноклассников сроду не было и никогда не будет. И это вещь дороже любого компьютера и смартфона. Она не продается, но её ты запомнишь на всю жизнь. От тебя только одно требуется — держать язык за зубами.  — заговорщицки сказал мне отец, понизив голос, и оглянулся при этом по 

сторонам, словно боясь, что наш разговор подслушивают посторонние.

Но на лестнице в подъезде мы были с ним вдвоём. А через двери выходящих на лестничную площадку квартир услышать наш разговор было невозможно, поскольку говорил отец тихо, и даже приложив ухо к двери, ничего нельзя было разобрать.

— Я "замок" пап, сам знаешь, что от меня слово лишнего не добьешься. А что это за подарок такой, который нельзя купить, но он очень ценен?  — тихим голосом спросил я у отца, затягиваясь сигаретой.

Впервые я курил при нём, и мне не нужно было перебивать запах табака, жуя лавровый лист, чтобы не учуяла мать и не подняла скандал. Раз отец мне разрешил, значит, мама была в курсе. Он ничего не делал без её одобрения.

— Скоро сам всё узнаешь. Считай, что это будет сюрприз от нас с мамой. В субботу мы поедем встречать Новый Год к одним своим знакомым и возьмём тебя с собой. И там тебя будет ждать подарок. А сейчас пошли спать, завтра рано вставать. И помни про наш разговор никому, никто не должен знать.  — отец по приятельски хлопнул меня по плечу и, подмигнув, пошёл в квартиру, перед этим затушив окурок сигареты в пустой консервной банке, стоящей в углу на лестничной площадке.

Я ещё постоял с минуту, докуривая бычок, думая над словами отца, и когда окурок стал обжигать мне пальцы, затушил его в банке и пошёл домой.

— Держи, у тебя должны быть свои. Я буду тебе их покупать из расчета пачку на два дня.  — мать зашла вслед за мной на кухню и положила на стол пачку сигарет "Святой Георгий" в синей упаковке.

Именно такие сигареты курил отец, и мама решила, что я должен курить эту марку. Хотя по мне, так лучше были "Бонд" или "ЛМ" но они стоили дороже и моей матери были не по карману.

— Спасибо, мам. Скоро закончу школу и сам смогу покупать себе сигареты.  — поблагодарил я мать, беря со стола пачку, и невольно встретился с ней взглядом. А он у мамы Наташи был каким-то особенным.

И, судя по выражению её карих глаз, я понял. Она в курсе моего разговора с отцом. Они никогда ничего друг от друга не скрывают, и мать всегда в курсе дел мужа.

А ночью, встав по малой нужде в туалет и проходя мимо кухни, дверь которой была приоткрыта, и из нее в коридор падал свет, мне удалось подслушать обрывок разговора между мамой и отцом, который напрямую касался меня.

— Олег, может, не стоит Костю к этому приобщать. Мне как-то не по себе.  — мягким и заметно взволнованным голосом говорила мать мужу, сидя с ним поздно на кухне.

Я было хотел пройти мимо по коридору в туалет, но слова матери заставили меня остановиться и прислушаться к разговору родителей.

— Это не моё желание, Наташа. Ермаковы настаивают, чтобы мы на этот раз взяли с собой сына. Парень он взрослый, восемнадцатилетний,  

пусть приобщается. Да и потом, они могут нас бросить, и мы опять останемся одни. А ты вспомни, дорогая, скольких трудов нам стоило найти такую семью, как Ермаковы?  — произнёс отец, но ответа от матери не последовало.

Вместо этого она задвигала ящиками в столе, ложа в них столовые приборы, а это означало одно: она полностью согласна с мужем.

Разговор между ними стих. И чтобы не быть пойманным возле дверей кухни, я прошмыгнул в туалет, где закрылся на крючок. А выйдя из него, я успел так же незамеченным пройти в свою комнату и лечь на кровать.

И лёжа в темноте со стоящим колом членом. А он у меня встал от интриги, которая сквозила в разговоре матери и отца, касаемого моего участия в каком-то секретном деле совместно с другой семьёй.

Насколько я знал про Ермаковых, они новые знакомые моих родителей и тоже учителя. Познакомилась с ними мама на одном из учительских семинаров в области. И несколько раз мои родители ездили в гости к этим Ермаковым в областной центр, который находился от нас в часе езды на автобусе.

К нам они ни разу не приезжали. Может, мама их не приглашала, поскольку нам их нечем было угостить. Я их не видел, но, по словам матери, они вполне себе милые люди и довольно образованные и порядочные.

Но эти порядочные, со слов мамы Наташи, люди занимались чем-то особенным, раз мой отец боялся, что они бросят его и мать, и шёл у них на поводу. И поэтому у меня стоял колом член. И я чувствовал, что на Новый Год в гостях у этих самых Ермаковых меня ожидает такое событие, о котором я и мечтать не мог.

До субботы, когда мы должны ехать в гости в областной центр встречать Новый Год оставалось два дня, и для меня они стали вечностью. Я хотел, чтобы поскорее наступил долгожданный выходной. Чтобы узнать, какой такой подарок приготовили для меня родители.

А ещё меня удивляло поведение матери в эти дни. Она стала ходить по квартире, как зомби, при этом бросая такие взгляды, от которых у меня тут же вставал колом член в штанах. И у матери из рук стали падать ложки и вилки. Во время обеда.

Все это в целом свидетельствовало о том, что предстоящая совместная поездка со мной в гости к новым знакомым была для неё сильнейшим психологическим состоянием, и там должно было произойти что-то такое. Не укладывающиеся в привычный образ жизни скромной тихони — училки русского языка.

— Костя, иди с мамой в самый зад автобуса, там, кажется, есть места, а я спереди постою. Ничего, у меня ноги сильные и час как-нибудь продержусь.  — сказал мне отец, когда к остановке, где мы стояли, подъехал междугородний автобус, идущий в областной центр.

На автовокзал мы не успели вовремя прийти. Родители до обеда работали в школе. Был короткий день перед Новым годом. Пока собрались, мама приготовила с собой несколько 

блюд, в основном дешевых салатов, а отец купил бутылку водки, чтобы не ехать в гости совсем с пустыми руками. И мы едва успели на остановку, мимо которой проходили все междугородние автобусы.

Эта остановка находилась не так далеко от нашего дома, и мои родители часто ей пользовались, когда нужно было съездить в область. В основном в целях экономии, так как с водителем можно было договориться и заплатить ему не полную стоимость билета. Ведь деньги он ложил к себе в карман.

— Держи сумку, сынок. Смотри осторожно, не раздави в ней салаты, а то привезём в гости месиво.  — мама дала мне в руки обычную хозяйственную сумку из кожзаменителя, в которой стояли тарелки с салатами, и я полез вперёд в автобус по проходу, а мама за мной. Отец остался стоять в дверях и о чем-то беседовал с водителем.

Автобус был заполнен пассажирами под завязку, но какими-то странным образом два места сзади оказались свободные, и на них стояли сумки и пакеты сидящих рядом людей: пожилой женщины в красном махровом платке на голове и мужчины неопределенного возраста, одетого в потертую дубленку с побитым молью воротником и с рыжими, как у таракана, усами.

Увидев нас, мужик тут же убрал сумку и предложил моей матери сесть.

— Садись, красавица. В ногах правды нет. И ты, парень, рядом со своей девушкой пристраивайся.

Места свободные, видать, кто-то купил на них билеты и не сел в автобус. Такое бывает.  — засуетился рыжеусый мужчина, дыша водочным перегаром.

Он был здорово поддатым по случаю праздника и, как и все пьяные, красноречив.

А ещё он принял нас с матерью за молодую влюбленную пару, парня и девушку, что было недалеко от истины. Мамаша выглядела молодо и вполне могла проканать за мою чувиху.

— Давай мне сумку, Костя. Я её на колени к себе поставлю.  — сказала мне мать, когда стараниями пьяного мужика она уселась на сиденье у окна, а я сел рядом с ней.

— Мам, а какой все же подарок вы мне с отцом подарите на Новый Год?  — спросил я у матери, отдав ей сумки, когда автобус тронулся от остановки и покатил по трассе по направлению в областной центр.

— Приедем, сам все вечером узнаешь. Это сюрприз, и раньше времени тебе знать не положено.  — уклончиво ответила мне мать, при этом одарив меня таким взглядом, что член в моих штанах моментально налился кровью и встал.

Больше мне она ничего не сказала и вообще отвернулась к окну, смотря на заснеженные поля и посадки, которые замелькали по обе стороны дороги.

Или делала вид, что смотрит, но со мной разговаривать не захотела. У нее другое было на уме об этом свидетельствовал её взгляд, которым она меня наградила.

Пронзительный и какой-то развратный. А ещё в карих глазах моей матери затаилась тоска.

Мама смотрела на меня, как на чужого, и в её взгляде сквозила откровенная похоть, да такая, что мне стало не по себе.

Как женщина она 

меня никогда не привлекала. Может быть из за своей манеры поведения. Обычная училка, "серая мышка" без каких-то выдающихся форм, на которые можно было бы дрочить.

Вот и сейчас мать сидела в автобусе, одетая во всё белое, как Снегурочка, сжав худые ноги вместе и держа на них сумку с дешёвыми салатами.

Одежда на маме Наташе была чистой, но далеко не новой. Она надевала её по праздникам, а на работу в школу одевалась скромнее.

Сейчас же Она была одета как молодая девушка в куртке и в джинсах.

Белая вязаная шапочка на голове, из под которой торчала смешная чёрная челка непослушных волос. Светлая короткая курточка с меховым капюшоном. Джинсы белого цвета, потертые на коленях и заправленные в меховые сапоги, тоже белого цвета.

Красивые пухлые губки у мамы Наташи в этот день были вульгарно накрашены яркой помадой, а глаза подведены чёрной тушью. Такой я её никогда не видел. И сейчас она представляла собой образ не тихони — училки, а безбашенной девчонки — студентки.

Впрочем, мать и так была молодой — тридцать шесть лет всего. Родила она меня рано, в восемнадцать, и, по сути, мы выглядели с ней ровесниками. Я был похож на отца и вполне мог сойти за парня — ухажёра, сидящего рядом с красивой худощавой брюнеткой, одетой во всё белое, как новогодняя Снегурка.

— Костя, ты смотри у меня, мою Наташку не уведи. Голову оторву, сынок.  — то ли в шутку, то ли всерьёз сказал мне отец, увидев, как я помог выйти матери из автобуса, взяв её под руку, и так пошел с ней по улице от автовокзала к остановке троллейбусов.

Мы приехали в областной центр, и мать попросила её поддержать под руку, так как на улице был гололед, а дворники не успели посыпать тротуары песком. И в сапожках на высоком каблуке, которые были надеты на стройных маминых ножках, можно было реально упасть.

— А хоть и уведёт, я не против с таким парнем, как Костя куда-то пойти. Ты себе другую найдешь, Олег.  — ответила за меня мать и, идя со мной по тротуару, нарочно сильнее прижалась ко мне, как обычно ходят влюбленные пары, а её накрашенные тенями глаза озорно глянули на меня из под челки.

Отец открыл было рот, но, ничего не сказав, лишь посмеялся в усы на такое поведение своей жены. А мама, можно сказать, впервые за всю историю их отношений открыто заигрывала со мной, со своим сыном, молодым восемнадцатилетним парнем, способным стать конкурентом её мужу.

— Что молчишь, Костя? Увел бы меня у отца?  — неожиданно спросила мать, но сделала это тихо, шепнув мне на ухо, чтобы не слышал её муж, который шел от нас по тротуару чуть поодаль.

Мать игриво ткнула меня в бок кулаком и нарочно поскользнулась, сделав вид, что падает, и мне пришлось её поддерживать на весу, обнимая рукой за талию. Куртка на ней задралась, и я рукой без перчатки коснулся её тела. И даже через 

одежду почувствовал тепло, исходящее от мамы Наташи.

" А она горячая в постели и заводная"

Подумал я, придерживая молодую и, как оказалось, красивую мать рукой за талию, не давая ей упасть в снег.

— Я бы с удовольствием, но слышала, что сказал твой муж? Он мне голову за тебя оторвёт. А я не хочу без неё остаться.  — ответил я матери, стараясь перевести разговор в шутку.

Я не понимал смысла её заигрывания. При отце она развлекалась, а я бы мог получить реальных люлей от папаши. Он меня никогда не бил, но за жену мог бы навалять, будь здоров. Мужиком папа Олег был сильным, как никак спортсмен и бывший десантник.

— Да ладно, оторвёт? Может, он и рад будет, что ты меня у него уведешь.  — на этот раз громко сказала мать, а отец, услышав, как бы в шутку, показал мне кулак. Но снова ничего не ответил своей жене, которая вдруг стала совершенно другой в чужом городе.

Обычно тихая и спокойная мать, идя по улицам города, где её никто не знает, полностью примерила на себя образ молодой девчонки — хулиганки и по ходу дела злила мужа, заигрывая с сыном.

А я по честному, идя под руку с изменившейся матерью, не знал, как мне с ней вести. Ведь рядом шёл отец, и он был, как мне казалось, не рад прилюдному флирту своей моложавой жены с сыном.

В троллейбусе мать села рядом со мной, хотя дальше были свободные места, и она могла спокойно устроиться рядом с мужем. Отец сел впереди, но мама Наташа уселась на сиденье рядом и вновь толкнула меня в бок своим маленьким кулачком, снова заигрывая.

А я, не выдержав и на одной из остановок, когда в троллейбус набилось много народу, в основном молодежи из ближайшего техникума, взял и положил руку матери на колени она по прежнему держала у себя на коленях сумку с салатами и погладил её по джинсам.

Причем погладил не как сын гладит мать, играя с ней в игру, а как любовник, гладя и одновременно лапая за ляжку. Моя ладонь замерла, дойдя до того места, где у мамы в джинсах начинался лобок. Я смотрел ей в глаза в ожидании её реакции.

Но ничего не последовало. Мать лишь озорно глянула на меня из под чёлки подведенными тушью глазами и, к моему удивлению, положила свою маленькую женскую ладошку поверх моей руки и с силой сжала.

Мама Наташа хотела, чтобы я был смелее с ней и вполне себе допускала, что взрослый восемнадцатилетний сын её полапал за ляжки и, возможно даже за груди.

" Так вот что за "подарок" ждёт меня сегодня в новогоднюю ночь? Этот "подарок "сидит сейчас рядом со мной в короткой курточке и в смешной шапочке с бубенчиком, строит мне глазки и всячески заигрывает.

А слова отца о том, что меня ждёт такой подарок на день рождения и на Новый Год, подобного которому ни у кого 

из моих друзей сроду не было. И что этот подарок стоит дороже любых компьютеров и смартфонов вместе взятых. А ещё этот "подарок" нельзя купить ни за какие деньги.

И действительно, мою мать, красивую моложавую брюнетку, нельзя было купить ни за какие деньги. А ночь с ней будет стоить дороже любых импортных гаджетов. Что толку мне от этого смартфона, который может сломаться или его украдут у меня в школе?

Смартфон мне нужен был, по большому счету, для того, чтобы качать порно из интернета и дрочить на него в укромном уголке у себя в комнате, дома или в туалете.

А мама Наташа может мне дать в миллион раз лучше любой дрочки. Познать сладость плотской любви с этой горячей и совершенно безбашенной девчонкой, тихоней, училкой в школе и хулиганкой в чужом незнакомом месте, было для меня сродни полёта в космос.

Но меня мучил один вопрос? Почему мои родители не могли сделать мне подобный "подарок" дома, в узком семейном кругу, а едут в другой город в гости к чужим людям и там, походу мама собирается мне дарить себя?

Это не укладывалось у меня в голове. Разве что новые знакомые моих родителей, учителя Ермаковы, сами какие-то извращенцы, и для них секс матери с родным сыном в порядке вещей.

От этой догадки у меня по телу пошли мурашки, и я, глядя в глаза матери, сильнее сжал в ладони её нежную ляжку через джинсы, за что удостоился ответного взгляда её подкрашенных тенями глаз. А они у мамы горели похотливым огнем.

Сомнений уже не было. Сегодня мой член войдёт в влагалище женщины, из которого я вылез ровно восемнадцать лет назад.

Проехав на троллейбусе почти через весь город, мы вышли из него. На окраине, где начинался частный сектор и многоэтажные дома сменились небольшими уютными домиками, огороженные заборами или палисадниками. Совсем как у нас в провинции.

— Олег, вон за тем зелёным забором Ермаковы живут. В прошлый раз мы в эту калитку заходили.  — сказала мать своему мужу, когда тот, идя впереди нас, было не прошел заветный зелёный забор и повёл нас с мамой дальше по улице.

Насколько я знал, у моей матери был зоркий глаз и отличная память. Она схватывала все на лету и запоминала.

— Точно Наташа. А я уже забыл. Они тут все одинаковые.  — отец поблагодарил жену и вернулся назад к зелёному забору, который был настолько высоким, что не было видно самого дома, находящегося за ним, и его наличие выдавали лишь телевизионные антенны, торчащие на крыше.

К слову сказать, и другие дома на улице, где жили новые знакомые моих родителей, были обнесены высокими заборами. Возможно, тут жили богатые люди, которым было что скрывать от посторонних глаз за высокими заборами.

— Костя, я тебе говорил, что пора становится мужиком и отвечать за свои поступки. Так вот, ты сейчас с нами зайдёшь за этот забор. Обратной дороги уже не будет. И если от 

тебя что-то выйдет, то пострадаем мы с мамой, прежде всего, так как привели тебя в этот дом.  — отец подошёл к калитке и поднес руку к красной кнопке звонка сверху, но нажимать на нее не спешил, читая мне нотации.

— Я за него ручаюсь. От нашего Кости слово не вытащить. И он будет молчать, как рыба. Это ведь в его интересах. А мужиком он ещё не стал, но станет сегодня с моей помощью. Так что опасаться нечего, Олег. Сын нас не предаст и не подставит перед друзьями.  — мама встряла в наш разговор с отцом и прямо при муже обвила рукой мою шею, встала на носки мать была ниже меня и поцеловала в губы быстрым поцелуем, во время которого все же успела просунуть язык мне в рот и поводить им в нём.

От такого у меня перехватило дыхание и голова пошла кругом. Мать, стоя со мной на улице при отце, не стесняясь, поцеловала меня в губы, чуть ли не взасос. А он на этот вопиющий случай никак не отреагировал. Лишь в глазах у папы Олега загорелся похотливый огонёк, такой же, как до этого горел у мамы Наташи.

— Понял, сынок. Мама за тебя поручилась, так что не вздумай её подвести.  — произнёс отец, решительно нажимая на кнопку звонка.

За забором тут же залаяла собака, и вдали послышался звук открываемой двери.

Словно хозяева ждали нашего звонка и были наготове.

— Добрый вечер, Галина Николаевна. Мы, как и обещали, приехали к вам Новый Год встречать. И сына с собой на этот раз привезли. Парень он у нас взрослый, пора ему к нашему образцу жизни приобщаться.  — поздоровалась мать с высокой пожилой женщиной, открывшей нам калитку.

Бабка тут же уставилась на меня пронзительным взглядом строгих глаз в очках. И, судя по выражению её лица, я ей понравился.

— Добрый вечер, дорогие мои. Мы вас уже заждались. Проходите в дом, а я собаку во двор выпущу, чтобы нам никто не помешал культурно отдыхать.  — произнесла баба Галя, показав рукой на вольер у забора, в котором заливалась лаем и прыгала на сетку огромная немецкая овчарка.

В разговоре с нами я заметил, как бабка с теплотой смотрит на моего отца, а на маму Наташу и вовсе как-то похабно посмотрела, словно мама с ней делала какие-то развратные вещи.

Галине Николаевне на вид было шестьдесят лет. Высокая, слегка худощавая пожилая женщина, обладательница выразительного лица и строгих глаз прокурорши или директора школы. Которые так и сверлили меня сквозь очки.

Лично мне вышедшая нас встречать пожилая женщина и по виду хозяйка дома, сразу понравилась не смотря на её строгий вид. А ещё меня привел в полнейший ступор её прикид.

Галина Николаевна вышла нас встречать. В накинутом на плечи полушубке, под которым у нее была надета пятнистая, под леопарда блузка, несколько тесная по размеру и приятно обтягивающая её крупные груди.

Волосы на голове у Галины Николаевны были покрашены в 

модный рыжий цвет, проницательные строгие глаза подведены чёрной тушью, тонкие требовательные губы ярко накрашены помадой, а из под короткой молодежной юбки выше колен выглядывали стройные ноги, обтянутые чёрным капроном чулок.

Вот это обстоятельство в одежде пожилой женщины меня одновременно и обескуражило, и заставило мой член налиться кровью и затвердеть в штанах.

Пожилая бабка, ярко накрашенная и вдобавок одетая как молодуха, в короткой юбке и в чёрных капроновых чулках или колготках, выглядела уж очень развратной. А её похабный взгляд на моих родителей говорил о том, что в этом доме за высоким зелёным забором творятся странные вещи.

В дополнение высшей степени развратности пожилой женщины говорил ещё тот факт, что она, помимо своей яркой и экстравагантной внешности и одежды, курила сигарету, вставленную в длинный мундштук из слоновой кости.

Я видел таких женщин в заграничных фильмах. Обычно они играли хозяек публичных домов, пожилых, красивых, курящих, как и Галина Николаевна. Сигареты вставленные в длинные костяные мундштуки.

— Это глава семьи Ермаковых. Она всем в доме руководит. Но живёт отдельно. Приехала в честь праздника. Но ты её не бойся, сынок. Она только с виду строгая. А ты ей понравился, и у тебя есть шанс стать её любимчиком. Глядишь и нам с отцом через тебя что-то перепадёт.  — успела шепнуть мне по пути мать, когда мы втроём зашли на террасу дома, и, как оказалось, вовремя.

Бабка в короткой молодежной юбке выпустила из вольера овчарку, и, та нюхая наши следы на снегу прямиком рванула к дому и с размаху встав на задние лапы, прижала оскаленную пасть с белыми клыками к оконной раме.

Задержись мы на улице на несколько секунд, и овчарка однозначно бы на нас набросилась. До того резво она взяла след, что сама хозяйка не ожидала от нее такой прыти.

— Цезарь! На место. Это свои. Их нельзя трогать. Ступай, дом охраняй!  — резким гортанным возгласом отдала команду собаке Галина Николаевна, и та моментально отринула от стекла, убежав куда-то в темноту двора.

На улице потемнело, и на небе зажглись звёзды. Наступил настоящий предновогодний вечер, полный неожиданностей и приключений. Лично для меня.

— Вот же гад. Не ожидала от него такой прыти. В следующий раз буду с ним осторожнее. Он вас ещё не знает и может серьезно поранить.  — оправдалась перед нами хозяйка дома, зайдя на террасу и закрывая входную дверь на несколько массивных запоров в знак того, что она больше не ждёт гостей и мы до утра из её дома не выйдем.

— Раздевайтесь, снимайте верхнюю одежду, обувь. Наташа, Олег, вы как первый раз у нас, не стесняйтесь. И сыну подскажите, что да как.  — скомандовала Галина Николаевна, когда из террасы мы зашли в сам дом, прямиком в прихожую, освещенную тусклым светом настенного бра.

— Разрешите, тётя Галя?  — не знаю, что на меня нашло, но я быстро сориентировался и помог зашедшей с нами в дом бабке в короткой юбке снять с её плеч 

полушубок из мутона и повесил его на вешалку, одновременно как бы невзначай касаясь её бедра стоящим колом членом в штанах.

— Спасибо, сынок, ты очень заботливый молодой человек, а я таких уважаю.  — поблагодарила меня хозяйка дома и, к моему изумлению, прижалась ко мне в ответ на моё давление членом ей в бедро.

Я стоял в тесной прихожей рядом с красивой шестидесятилетней бабкой, разодетой, как шлюха, и давил членом ей в бедро. А она в ответ, чувствуя мой член, прижалась ко мне, даря тепло своего горячего тела.

От пожилой женщины шел аромат французских духов и дорогого табака, а также чувствовался запах качественного алкоголя, скорее всего, коньяка, так как перегар был приятным.

Хозяйка дома была немного подшофе от того, раскованной и страстной. И я, стоя с ней в прихожей, прижимаясь к её горячему телу членом, вдруг захотел её, а не свою молодую мать Наташу. Мне захотелось стать мужчиной в эту волшебную новогоднюю ночь именно с главой семьи Ермаковых — красивой пожилой женщиной, носящей короткие юбки выше колен, чёрные капроновые чулки и накрашенной, как шлюха.

— А мне поможешь снять курточку, Костя? Ты один у нас кавалер, папаша то твой смылся.  — с ноткой ревности в голосе попросила меня мать, поворачиваясь спиной и поднимая руки вверх.

Отца и вправду уже не было. В прихожей он быстро разделся и ушел в дом.

Мама Наташа быстро просекла, что меня обхаживает бабка, и поспешила занять между ею и мной своё законное место. Мать хотела быть моим "подарком" на мой день рождения и не терпела ухаживаний других женщин, пусть даже и хозяев дома.

— Гляди как, а ты у нас ревнивая, милая. А если я вместо сына тебе помогу.  — засмеялась Галина Николаевна и, оттеснив меня в сторону, зашла со спины к моей матери и помогла ей снять куртку, повесила её на крючок вешалки. И когда мама Наташа повернулась ко мне передом, бабка с рыжими волосами, к моему удивлению и ужасу одновременно, обняла её сзади, положив руки на груди моей матери, выпирающие двумя большими холмами сквозь тонкую водолазку, и стала их мять, грубо лапать, по мужски смотря при этом мне в глаза.

Мать как-то сразу обмякла в руках пожилой бабки и, как мне показалось, с удовольствием позволяла ей себя лапать за груди. Подкрашенные тушью глаза у мамы Наташи осоловели, и она уставилась на меня, не мигая.

Вернее, они обе смотрели мне в глаза, наблюдая за моей редакцией.

Красивая шестидесятилетняя бабка, разодетая и накрашенная как шлюха, стояла за спиной моей матери, дочкой ей по возрасту, и лапала её за сиськи, при этом положив голову ей на плечо и наблюдая внимательными глазами за реакцией сына женщины, которую она ласкала.

А я, стоя перед ними, по честному потерял дар речи. Да и любой на моем месте впал бы в ступор, увидев, как чужая бабка мнет груди у твоей матери, а та свободно позволяет ей это 

делать и даже получает удовольствие от этого.

— Сапоги сними, Костя. Не стой, как истукан.  — тяжело дыша, попросила мать, тем самым выведя меня из оцепенения.

С усилением воли я оторвал свой взгляд от маминых сисек, которые с наслаждением ей мяла хозяйка дома, стоя позади нее. Нагнулся и дрожащими руками кое-как расстегнул молнии на её сапожках.

— С меня тоже сними сапоги, сынок. Раз ты такой заботливый.  — раздался голос Галина Николаевны, и он был у нее такой же хриплым, как и у моей матери.

Бабку дико завёл тот факт, что она ласкает через одежду груди у молодой женщины, на глазах у сына.

Сняв с ножек мамы её видавшие виды сапожки и подав ей под ноги тапки, взяв их с обувницы, я, не поднимая головы, стоя на одном колене, не менее дрожащими от возбуждения руками стал расстегивать молнии на сапогах бабы Гали. А они, в отличие от старых сапожек моей мамы, были новыми, пахли дорогой кожей и, скорее всего, импортными.

Сняв с ног пожилой женщины сапоги, я аналогично дал ей под ноги тапки и, стоя на одном колене, взял и поцеловал ей ноги, обтянутые чёрным капроном чулок. В ответ бабка погладила меня рукой по волосам, а когда я поднялся с пола, то увидел, что Галина Николаевна уже не только грубо лапала мою мать руками за груди, но и, наклонив голову, целовала её в губы взасос.

Мать сопела, носом как-то хрипела и сама, положив руку бабке на грудь, мяла той крупные сиськи через блузку.

— Галя, не трогай Костю. Он мой сегодня. Я ему "подарок" хочу на день рождения сделать. Мы заранее с Олегом договорились.  — оторвавшись от губ хозяйки дома, всё тем же хриплым, возбужденным голосом произнесла моя мать, по прежнему смотря на меня осоловелым от похоти взглядом.

Её дико завёл тот факт, что она ласкается с другой женщиной на глазах у своего взрослого сына. Впрочем, как и бабку, которая её лапала. А про меня и говорить не приходилось. Я вообще был в шоке от происходящего на моих глазах.

— Нет, Наташа. Мы его разыграем, как у нас положено. Нужно было дома у себя подобный "подарок" сделать. А у нас свои законы, и ты их знаешь.  — резким, не терпящим возражений голосом ответила моей матери Галина Николаевна, отстраняясь от нее.

И мама Наташа тут же сникла, безропотно принимая решение хозяйки дома.

— Не переживай ты так, милая. Твой сын никуда от тебя сегодня не денется. Просто я хочу его первая в нашу дружную семью посвятить. А хочешь, я его у тебя куплю. Отдашь свой голос мне, когда твоего Костю будем разыгрывать. Взамен мои сапоги получишь. У тебя твои рваные, а мои импортные, новые.  — предложила моей матери бабка в короткой юбке с крашенными волосами, которая, судя по всему, была её любовницей, и та, недолго думая, согласилась.

— Ловлю на слове Галя. Мой сын, если что, свидетель. Я домой 

в новых сапогах поеду. И он у меня ещё мальчик. А за "целку" что ты ему "сломаешь" мне бы ещё до кучи твою цепочку с кулоном заполучить. Не помешает.  — моя мать, обменяв мою девственность на новые сапоги, потянулась рукой к шее бабки, на которой блестела тонкая золотая цепочка с кулоном из красного камня.

Но та схватила её за руку и отвела в сторону.

— Обойдешься, Наташа. А вдруг твой Костя в игре достанется моей Лиде или её дочке? Да и может, он и не мальчик вовсе, а уже мужик. А таких мне неинтересно соблазнять.  — произнесла бабка внезапно ставшим грудным голосом и, отстранившись от моей матери, сиськи которой она только что лапала, обняла меня, одновременно ложа руку мне на ширинку и обхватывая пальцами член через штаны, щупая от яиц до головки, словно пытаясь узнать размер. И, судя по её учащенному дыханию, пожилая женщина осталась довольна.

— Я мальчик, тётя Галя. Моя мама вас не обманывает. У меня никогда не было девушки, и я даже не целовался ещё ни с кем.  — честно признался я развратной бабке в короткой юбке, которая, как только что оказалось, была лесбиянкой, раз лапала мою мать и целовалась с ней в губы взасос.

— Я верю, верю тебе, сынок. Но хочу предупредить. Сегодня ты станешь членом нашей "семьи". Своим глазами увидишь, чем мы занимаемся. И ты обязан хранить увиденное в себе. То, что происходит в стенах этого дома, не должен знать никто, кроме нас.  — голос у державшей меня за член рукой бабки стал строгим, с ледяными нотками, и её взгляд, направленный на меня, был суровым.

Ясно было одно: говоря мне хранить тайну, женщина не шутила, и в случае болтовни с моей стороны меня, да и моих родителей, могли ждать серьезные последствия. Кто знает, может эта интеллигентная на вид бабка связана с бандитами? А они умеют карать болтунов.

— Я "замок" Галина Николаевна. Все, что я увижу у вас дома, останется во мне, и об этом никто и никогда не узнает. Клянусь вам, от чистого сердца.  — искренне ответил я бабке, обняв её за талию, не отводя взгляда от её строгих глаз.

— Я уже сказала мужу, что ручаюсь за сына. И тебе, Галя, это подтвержу. Костя никому ничего не расскажет. Он станет членом нашего сообщества, и ему можно доверять, как самим себе.  — сказала мама Наташа, ложа свою маленькую ладошку мне на ширинку поверх руки бабы Гали.

Обе женщины, молодая и старая, стояли возле меня, щупали мне член через штаны, и каждая из них хотела лечь со мной в постель. Но моя мать отдала свой голос в предстоящей игре главе семьи Ермаковых, которая была её любовницей. И она уже по любому не будет сегодня моим "подарком" на день рождения.

Да и я по честному и не хотел её. Вернее хотел, но не так сильно, как Галину Николаевну, развратную шестидесятилетнюю 

бабку, ведущую себя как шлюха и носящую короткие мини юбки и чёрные капроновые чулки.

А ещё я дико, до безумия хотел увидеть секс моей матери с главой семьи Ермаковых. А то, что они спали голые друг с другом в постели, я уже не сомневался. д

Достаточно было видеть, с каким наслаждением бабка ласкала груди у моей мамы, а та с удовольствием позволяла ей это делать.

Я знал из рассказов друзей, что есть женщины — бисексуалки, которые любят мужчин и сами спят друг с дружкой в постели. И, похоже, моя мама, Наташа и Галина Николаевна были одни из них.

— Мы друг друга услышали. Я верю, что твой сын, Наташа, нас не предаст. Но мужиком его сегодня сделаю я, а не ты. В обмен на мои сапоги и, возможно, подарю тебе обещанную цепочку. А сейчас пошли в дом, нас уже заждались, наверное. Да и за стол садиться пора.  — Галина Николаевна шутливо оттолкнула мою мать в сторону, слегка нагнув голову, поцеловала меня в губы жадным поцелуем, но не взасос, и, взяв за руку повела из прихожей в зал, откуда доносились нетерпеливые голоса других женщин.

— Галя, что за дела такие? Ты что, парня себе решила заграбастать. А у нас свои правила, не стоит их нарушать. Тебе ли их не знать.  — с укором стала выговаривать бабке женщина в очках, как две капли воды похожая на нее. И я понял, что она та самая Лида, скорее всего, дочь Галины Николаевны.

Рядом с женщиной в очках за накрытым столом сидела молодая девушка, по возрасту моя ровесница, с длинными каштановыми волосами, одетая в светлый брючный костюм. И она, соответственно была похожа и на женщину в очках, и на мужчину с бородкой, сидящего рядом с ней.

Это была семья Ермаковых, новых знакомых моих родителей. Они все как один смотрели на меня, а я на них, прежде всего, рассматривая мать и дочь, которые будут принимать участие в предстоящей игре. И я, возможно, лягу с одной из них в постель в том случае, если они выиграют.

И нужно сказать, обе женщины, мама и дочка, мне понравились. Тёте Лиде на вид было около сорока лет. Она выглядела старше моей мамы Наташи, и очки её не портили, а наоборот, придавали особый шарм.

И если моя мать носила очки в школе для того, чтобы выглядеть старше и солиднее в глазах учеников. То дочка бабы Гали как раз и выглядела как директор школы или завуч. И глядя на нее, и не подумаешь, что эта зрелая шатенка с короткой стрижкой, в очках и с небольшим сексуальным животиком, которые обычно бывают у рожавших сорокалетних дам, занимается развратом.

А это было написано у нее на глазах. Да и у дочки тоже. Молодая девушка смотрела на меня через очки, как на вещь, с которой можно будет поиграть в своё удовольствие.

— Я не собираюсь нарушать установленные правила, Лидия. С 

чего ты это взяла, дочка? Костя, Наташа, садитесь за стол, давайте выпьем и проводим Старый год, а потом будем все вместе встречать Новый Год. Александр, Олег, банкуйте, мужики, наливайте нам вина, водки. Гулять, так гулять!  — скомандовала своему зятю и моему отцу Галина Николаевна, и те принялись разливать алкоголь по рюмкам.

Моя мама пила только вино, и ей отец налил сухого "Мерло" бутылка которого стояла на столе.

— Ира, а тебе вина или водки налить?  — спросил папа Олег у сидящей рядом с ним девушки в брючном костюме, бесцеремонно обнимая рукой её за плечи и чуть не лапая за сиськи. А они у этой Игры были крупные, как у матери и у бабки.

" Эта семья Ермаковых, скорее всего, были приверженцы группового секса, и мои родители уже несколько раз бывали у них в гостях и занимались развратом"

Пронеслось у меня в голове. Видя, как мой отец прилюдно, считай, лапает дочку тёти Лиды и дяди Саши на глазах у меня и у моей матери.

— Я водки, пожалуй, выпью Олег. Хочу напиться в этот день.  — ответила моему отцу девушка с каштановыми волосами, запросто назвав его по имени, словно ровесника, и перехватив руку отца, на моих глазах взяла и положила её к себе на грудь.

А папа Олег, одной рукой наливая ей водки из бутылки, другой свободной рукой с наслаждением лапал дочку ему по возрасту за крупную сиську, через блузку.

Дядя Саша, муж тёти Лиды, сидя за столом рядом с моей матерью, обнимал её за плечи, о чем-то шептал ей на ухо. Мама Наташа хохотала стреляя на меня глазками.

А глава семьи Ермаковых, пожилая баба Галя, без всякого стеснения положила руку на ширинку своему зятю, сидя с ним рядом за столом, мяла тому член на глазах у его жены.

— Тебя эта сука старая соблазнить захотела? Не поддавайся ей, Костя. Со мной лучше. Или с Ирой. Вы как раз парой друг другу будете. Не знала я, что у Наташи такой сын взрослый и красивый парень.  — говорила мне тётя Лида.

Я сел рядом с ней за столом и держал руку на её ляжке под юбкой.

Она сама мне её туда положила. Едва я уселся к ней на диван.

Стол был накрыт в зале и был одной стороной придвинут к дивану. Тётя Лида, я и моя мать с дядей Сашей и бабой Галей сидели на диване за столом, а папа Олег с дочкой тёти Лиды, красавицей Иришкой с каштановыми волосами, сидели с другой стороны стола на стульях.

— Давайте выпьем, закусим и поиграем в нашу игру. Среди нас сидит новобранец, неопытный молодой человек, желающий стать членом нашей дружной семьи. И я хочу поскорее посвятить его в наше братство. Да будет так!  — Галина Николаевна сняла руку с ширинки зятя, член которого она до этого мяла, встала из-за стола с поднятой рюмкой в руке и толкнула тост.

— С наступающим Новым годом,  

друзья. Мы одна единая семья, и я рада, что она сегодня пополнится новым членом. С Наступающим!  — баба Галя прежде всего чокнулась налитой рюмкой со мной, а потом уже со остальными.

Все выпили и принялись закусывать кто чем. Причем каждый, как мог, ухаживал друг за другом. Папа Олег, выпив водки, подкладывал в тарелку молодой дочки тёти Лиды кусочки повкуснее.

Дядя Саша, зять Галины Николаевны, сидя рядом с моей мамой Наташей, ухаживал за ней, обняв её за плечи, как свою старую знакомую. А обе женщины — баба Галя и её дочь, шатенка тётя Лида, сели на диван по обе стороны от меня, и каждая из них старалась положить мне в тарелку то котлету, то кусок колбаски или селёдки.

В комнате слышался смех, постукивание вилок, и все вели себя непринужденно. Только один я, пожалуй, был скован. И сидел за столом с красным лицом. Да и как мне было быть расслабленным, когда пожилая мать и зрелая дочь, сидя по обок от меня, держали свои ладони на моей ширинке и, подкладывая мне закуски в тарелку, не забывали мять и ощупывать мой член.

Вся атмосфера в доме Ермаковых была пропитана сексом. Он сквозил везде: в разговоре, поведении и жестах. И мне казалось, что одетые члены этой развратной семьи чувствовали себя как бы не в своей тарелке. Им гораздо комфортнее быть голыми и заниматься привычным для них делом, а именно сношаться друг с другом.

— Не спать! Мужики ещё по одной и пошли в другую комнату. Время для игры настало.  — снова отдала команду Галина Николаевна, а мой отец с дядей Сашей её тут же поддержали, как сами хотели выпить.

— Саш, налей мне тоже водки. Не хочу я эту кислятину пить.  — попросила мужа тёти Лиды моя мать Наташа, прижимаясь пьяно к нему и строя при этом накрашенные глазки мне.

Она и так опьянела от выпитого вина и хотела напиться ещё сильнее. Возможно из-за того, что ей не получилось сделать "подарок" своему сыну на день рождения, и вместо нее это будет делать другая женщина.

— Смотри, Наташка, не напейся пьяной. Никто из нас сегодня спать не будет. Всем веселится и праздновать до утра.  — предупредила мою мать Галина Николаевна, поднимая рюмку и чокаясь вместе со всеми.

А выпив и проследив за мной, чтобы я выпил водки до дна, бабка встала, перелезла через меня и, сев рядом со своей очкастой дочерью шатенкой Лидой, стала с ней заигрывать, целуя её в губы взасос и положив руки той на груди, мяла ей сиськи.

— Да ну тебя, мам, пусти. Ты же играть собралась.  — взрослая дочь делала вид, что ей стыдно передо мной, и отталкивала от себя свою развратную шестидесятилетнюю мать, а та не унималась и, глядя на меня, мяла груди своей дочурки через одежду, как до этого мяла их моей матери.

Впрочем, в комнате уже все ласкались друг с дружкой, не особо стесняясь. Разве 

что одежду не сняли.

Мой отец, сидя рядом с Ирой, вовсю сосался с ней в губы взасос и лапал дочку тёти Лиды за груди, а та, запустив руку ему в ширинку, играла с его членом.

Дядя Саша, муж тёти Лиды, завалил мою мать на диване и стащил с нее водолазку. Мял через чёрный кружевной лифчик её немаленькие груди.

У этой тихони, училки русского языка. Мамы Наташи, несмотря на её худенький вид, сиськи были отменные. Такие приличные сисяры с тёмно-коричневыми сосками. Дядя Саша, лапая её при всех, вытащил из чаши бюстгальтера одну из сисек моей матери и стал сосать у нее сосок. А я своими глазами впервые в жизни увидел её голую грудь во всей красе.

Причём моя мать, оттолкнув от себя мужа своей подруги, сняла с себя лифчик, бросив его на диван, взялась руками за свои крупные и не сильно отвислые груди, подняла их кверху показывая мне на них соски и тёмные ореолы вокруг них.

Дядя Саша сидел с ней рядом и не трогал её. Переключив своё внимание на сидящую напротив дочь, с которой мой отец снял верхнюю одежду и, стащив лифчик, обнажил девушке большие и упругие молодые груди, без стеснения мял их ей, а Иришка спокойно это ему позволяла делать.

— Костя, иди ко мне.  — позвала меня мать, положась на спинку дивана, видя, что я один сижу не удел.

Дядя Саша бросил её и переместился на стул, сев рядом со своей дочкой Ирой. И они вдвоём с моим отцом мяли и сосали у Иришки соски на её не сильно размятых грудях.

Галина Николаевна сидела рядом с дочкой Лидой, сняв с себя одежду по пояс, вывалив на обозрение неплохие для её возраста груди, и ласкала сорокалетнюю дочь, сняв с нее блузку вместе с лифчиком, сося жадным ртом соски у нее на крупных грудях.

Пожилую женщину видимо заводил тот факт, что она при мне ласкает свою взрослую дочь, а я наблюдаю за их ласками ошалелыми глазами. Член у меня едва не лопался от напряжения, но я сидел рядом держа ладонь у тёти Лиды на ляжке и смотрел как ласкает её пожилая мать, красивая и дико развратная бабка.

— Хорошо, погладь их, мне же приятно сынок.  — шептала на ухо мне мать, когда я повинуясь её зову присел с ней рядом и взял в ладони её груди слегка вытянутые увенчанные на концах тёмно-коричневыми сосками.

Я не целовал мать в губы, просто сидел с ней рядом и лапал её за сиськи смотря ей в глаза, а также наблюдая за действиями своего отца и дяди Саши которые вовсю ласкали Иру.

Папа Олег усадил девушку к себе на колени и целуя её в шею мял ей груди руками, а отец Иришки бородатый дядя Саша смотрел как его друг лапает дочь попутно бросая косяки на полуголую жену которая сосала соски на грудях у своей пожилой матери.

— Ну всё, всё,  

хватит. Разогрелились немного теперь пошли в гостиную.  — Галина Николаевна выпустила из объятий свою дочь у которой изрядно намяла груди и оставила следы помады на шее.

Пожилая женщина встала с дивана отправляя на себе юбку стоя передо мной полуголая нисколько не стесняясь того, что она без лифчика и я вижу её груди слегка отвислые но довольно приятные для её возраста.

— Да пошли поиграем. Наташа, отпусти сына, ещё не вечер, успеешь с ним наласкаешься.  — тётя Лида нагнулась к нам с матерью и, касаясь моей груди сосками своих крупных сисек потянула меня за руку с дивана.

Мама Наташа, позволяя мне лапать её груди, сняла с меня рубашку, и я сидел с ней в одних штанах по пояс голый. И сейчас Иришкина мать, наклонившись ко мне, касалась сосками своих сисек моего тела, что было супер приятно. И я тут же отблагодарил её. Встав с дивана и обняв зрелую женщину старше моей матери руками за живот, прижался к её жопе в юбке стоявшим колом членом в штанах, поцеловал ей шею и спину, широкую и гладкую, как лопата.

— Ох, Костя, я твоя буду, сынок. Женись на моей Ирине и пользуйся моим телом, сколько твоей душе будет угодно.  — тётя Лида, стоя ко мне спиной поддала мой стояк жопой и, сняв мои руки со своего живота, положила их к себе на груди, большие, но не сильно размятые. Их так приятно было мять и держать в ладонях, одновременно упираясь взрослой женщине членом в жопу и покрывая поцелуями её шею и спину.

— Куда он денется. Жениться, конечно. Иришка девушка простая, и у них будет отличная пара.  — сказала Галина Николаевна, стоя возле стола с моей матерью.

На этот раз обе они были полуголые, и бабка, как и я, зайдя к ней со спины, целовала маме Наташе шею и спину, держа в ладонях её груди, покручивая пальцами на них соски, чем вызывала у моей мамы сладостные стоны.

— А мне Костя нравится. Я согласна стать его женой при условии, что он будет жить у нас в доме.  — сказала Иришка, смотря на меня наглыми глазами сквозь очки, держа в руках член своего отца и член моего папы Олега.

Молодая девушка без всякого стеснения залезла в ширинки к стоящим рядом с ней мужчинам — отцу и его другу, вытащила у них концы и с удовольствием мяла их нежными девичьими пальчиками, сравнивая чей член лучше. А у дяди Саши он был чуть длиннее, чем у моего отца.

— Ладно, разберемся, где кто будет жить. Главное, что мы вместе, а с жильём проблем не возникнет. Я могу молодых и к себе пустить. А теперь пошли играть пора. И сексом заняться не помешает. Чтобы до Нового года успеть и встретить его, как положено, с шампанским.  — позвала всех Галина Николаевна и первая пошла из зала в гостиную, увлекая за собой мою мать держа её за 

руку.

Тётя Лида, обняв игриво меня за плечи, потянула вслед ушедшим женщинам, моей и её матерям. А сзади нас шла Иришка вместе с моим и своим отцом, и молодая девушка не выпускала из рук их члены. Так и вела обоих друзей как бычков за верёвочки.

Гостиная в доме у Ермаковых была гораздо просторнее, чем зал, и что меня удивило в ней, так это полное отсутствие какой-либо мебели. Только на полу в углу лежал огромный надувной матрас с подушками — настоящий траходром, способный вместить в себя всех членов семьи Ермаковых и вдобавок ещё и их гостей.

Эта комната служила хозяевам дома местом разрядки, для занятий групповым сексом.

— Олег, крути бутылку. Тебе доверяем. Ты незаинтересованное лицо.  — сказала моему отцу Галина Николаевна, беря с пола пустую бутылку из под вина.

Видимо, она была незаменимым атрибутом развлечения в этой странной комнате. И ею не раз пользовались.

— Костя, садись на пол, а твой отец пусть крутит бутылку. На кого из нас повернется горлышко, тот и будет тебя соблазнять и делать полноправным членом нашей семьи.  — скомандовала Галина Николаевна и сама первая уселась на пол, бесстыдно раздвинув ноги под юбкой, да так, что стали видны её белые трусы и края резинок чулок на ляжках.

Впрочем, по сравнению с тем, что она сидела на полу с голой грудью, это были мелочи. И вскоре она да и все присутствующие в комнате, скинут с себя одежду для того, чтобы слиться друг с другом в едином экстазе.

— Раз, два, три, бутылочка. Крутись} воскликнул мой отец, дождавшись момента, когда все женщины сядут вокруг меня, выставив напоказ свои голые груди, возбужденно смотря мне в глаза.

Каждая из сидящих на полу полуголых женщин, включая мою мать Наташу хотели заняться со мной сексом при всех и с вожделением смотрели на крутящуюся на полу бутылку.

— Опа! Наташке придется нашего Костю мужиком делать!  — воскликнул папа Олег, увидев, что горлышко бутылки застыло прямо у ног моей матери.

— Нет, Крути дальше, Олег. Я отдаю свой голос в пользу Галины Николаевны.  — сказала отцу моя мать, к явному неудовольствию тёти Лиды и Иришки.

Папа Олег вновь крутанул бутылку по полу, и на этот раз, к моей радости, горлышко остановилось между раздвинутых ног бабы Гали.

— Эх, не судьба вам, девки, Косте, "целку" сломать. Придется мне этим вопросом заняться.  — довольным голосом сказала баба Галя, поднимаясь с пола и расстегивая сбоку молнию на юбке.

Расстегнув замок на молнии, бабка спустила юбку на пол, и вслед за юбкой последовали её белые трусы. Пожилая женщина осталась стоять голой, оставив на ногах капроновые чулки, которые сексуально смотрелись на её белых ляжках.

— А ты что, не раздеваешься, сынок? Давай я тебе помогу.  — мать зашла ко мне со спины, видя, что я стою столбом и рассматриваю голую хозяйку дома.

Мое внимание привлек её лобок, покрытый темными с проседью волосами и заросший чуть ли не до пупка.

Быстрыми движениями мама Наташа 

расстегнула пуговку у меня на штанах и, спустив их на пол вместе с трусами, взялась рукой за мой член стоя позади меня и прижимаясь к моей спине голыми сиськами.

— Смотри, Галя, какой у моего сына член! Ни чуть не меньше, чем у твоего зятя. Даже больше, как мне кажется, и толще.  — стоя за моей спиной, мать оттянула пальцами шкурку на моем члене и, обнажив головку, показала её бабке с крашенными волосами и седым лобком.

— Не слепая. Вижу, что у Кости мой размер. Как раз самое то. Словно специально для меня. Но ушла от него Наташа. Теперь он мой, и я хочу его член в себя.  — Галина Николаевна отогнала мою мать и сама стоя передо мной взялась рукой за мой конец, нетерпеливо его поглаживая старческой рукой.

Я видел, как у бабки заблестели седые волосики на лобке. Она текла в предвкушении порева с внуком ей по возрасту, но не спешила заниматься со мной любовью, наслаждаясь прелюдией перед сексом.

— Не тяни, мам. А то я твое место займу.  — поторопила Галину Николаевну её дочь Лида, скидывая с себя одежду.

Все женщины, присутствующие в комнате, разделись до гола и, взявшись за руки, заводили вокруг нас с бабой Галей хоровод, попутно демонстрируя мне свои лобки. А они у них были заросшие, за исключением Иришки. У молодой девушки лобок представлял собой колючий ёжик бритых волос.

Я впервые увидел лобок у своей матери, и он меня впечатлил. Мама Наташа была жгучей брюнеткой, и волосики на лобке у нее были такого же цвета, как и на голове — жёсткие, чёрные, кучерявые.

— Ох, сынок, как же хорошо мне с тобой, с молодым парнем.  — подгоняемая дочерью бабка легла на матрас, увлекая меня за собой и заставив меня лечь на спину, тут же окорячила сверху, садясь влагалищем на мой член, с головки которого капала смазка от возбуждения.

— Аааа! Аааа!  — рядом застонала мама.

Она легла на спину возле меня, а дядя Саша тут же навалился на нее сверху, задрал моей маме Наташе ноги положив их к себе на плечи, и стал её пороть, вгоняя свою здоровенную ялду в её сочное влагалище.

— Так, так, Олег, ещё, ещё глубже.  — скулила Иришка стоя на четвереньках, принимая в себя сзади член моего отца.

Папа Олег порол дочку своих друзей, поставив её в позу "раком", а та выла от наслаждения. Все были при деле, только тёте Лиде не хватило пары и она смотря на то как сношают её дочь и муж долбит подругу, а её пожилая мать сношается с внуком ей по возрасту, терла пальчиком клитор доводя таким образом себя до оргазма.

— Ааа! аааа! Хорошо то как, сынок! Я долго ждала этого момента.  — баба Галя, ерзая на моем члене, наклоняла туловище и её сиськи касались сосками моей груди, что было чрезвычайно приятно.

Я, придерживая одной рукой бабку за талию, а другая моя рука была зажата 

в маленькой ладошке мамы Наташи. Она, лёжа со мной рядом, сношаясь с бородатым мужем тёти Лиды, крепко держала меня за руку, скрестив пальцы, словно прося защиты.

Член у дяди Саши был большим. И моей маме возможно было больно.

— Костя. Оойй! Сынок я люблю тебя!  — прохрипела мать, поворачивая ко мне голову и целуя меня в губы взасос.

Это было полным безумием. Мою мать Наташу порол по "офицерски" задрав ей ноги на плечи, чужой мужик. На мне сверху со стонами ерзала развратная бабка, а мы с мамой оба, лежа на спинах рядом друг с другом, повернув головы, целовались в губы взасос.

И последнее, что я увидел, изнывая от небывалой сладости в преддверии скорого оргазма, это наколку у бабы Гали под мышкой. Наколка была выполнена цветной тушью, и на ней была изображена голая девушка, сидящая верхом на краю полумесяца. Девушка держала в руке длинный мундштук, конец которого, извиваясь как змея, изображал английские буквы "SW".

Такая наколка была на плече у моего отца. И у дяди Саши тоже была. И, скорее всего, она имелась и у моей мамы Наташи, и у тёти Лиды с Иришкой.

И, как я понял, это была эмблема тайной организации учителей свингеров. Вот почему от меня требовалось держать язык за зубами. Узнай постороние о подобных проделках так называемых учителей в свободное от работы время, их бы тут же уволили из школы за разврат.