Мечта

«Значит, беру я ее ноги на плечи... »

(из анекдота)

Я люблю женщин. Люблю женское тело. Не модельное, не спортивное,  — обыкновенное женское тело, не важно какого роста, не важно какого веса, тем более не важно, какой размер бюста. Люблю видеть, как женщина получает удовольствие. Очень люблю смотреть, как женщина доставляет себе удовольствие сама. Не люблю подсматривать, и никогда этого не делаю. Люблю, когда женщина знает, что на нее смотрят, и от этого возбуждается еще больше. Люблю самоудовлетворяться под мутным и пристальным женским взглядом. Люблю мастурбировать вместе с женщиной, когда мы сами контролируем свое возбуждение, соприкасаясь, разве что, губами. Но что люблю больше всего — это похотливый женский взгляд, говорящий о ее нестерпимом желании опуститься в омут разврата и похоти, животных удовольствий и плотских наслаждений. Такие желания обычно держат в тайне. Но если такую тихоню удается рассекретить, и если такую сладостницу удается убедить встретиться, забыв об условностях и рамках приличия — это самые лучшие минуты! Почему минуты? Потому что каждая минута, проведенная с такой малышкой, пульсирует сердцебиением в висках, застилает глаза сладкой пеленой и врезается в память на всю оставшуюся жизнь...

Не стану рассказывать как, но одно такое чудо 22-х лет забрело ко мне на огонек недавно. Очень хочется поведать миру об этой, слегка застенчивой и молчаливой домашней малышке-отличнице, оказавшейся одной из самых похотливых развратниц, встречавшихся в моей жизни. Описывая все, что у нас было, я смогу, что ли, пережить это заново, а мне этого ох, как хотелось бы...

Не знаю, обратил бы я на нее внимание в другой ситуации, или нет, но когда знаешь, что девушка идет на близость с незнакомым мужчиной с удовольствием, хочешь ее в сто раз больше. Так что, однозначно, я нашел ее милой. На ней была розовая непрозрачная блузка и длинная белая-в-цветочки легкая юбка. Все просторное, ничего облегающего. На ногах — изящные сандалии без каблуков. Невозможно было даже разобрать, есть ли на ней лифчик, и какого размера ее грудь. Русые, не доходящие до плеч, волосы, сережки-гвоздики в ушах, отсутствие какой бы то ни было краски и присутствие маленьких летних прыщиков на лице,  — ничто, в том числе и сумочка на длинной лямке, не намекало на безшабашную близость. Кроме, конечно, повода нашей встречи. Казалось, она раскраснеется, как только я дотронусь до ее руки. Где-то так и было. Я хотел начать ласкать ее еще в такси, по дороге на квартиру, но ограничился лишь рукой на ее плече и легким поцелуем в щечку. Она вся сжалась в комок, не издав ни звука.

Не доехав до нужного адреса, мы остановились у ларька купить «горячительное». Она попросила взять ей «Лонгеров» (вот сила рекламы!). В маленькой, но уютной «явочной» квартирке я предложил ей располагаться, пока сам схожу в ванную, жара-то на улице неимоверная. Думал выйти к ней сотрясая достоинством, но отчего-то комплексанул. А когда вышел, увидел, что ни одна пуговка на ее 

блузке не была расстегнута. Вот, думаю, потряс бы хером перед скованной малышкой, она бы и убежала. Присел рядом, вынул Лонгер из ее руки, одной рукой обнял за талию, другой — повернул ее лицо к себе и поцеловал в засос.

Получилось. Обцеловывал лицо, облизывал шею и ушки, не касаясь ни груди ни под-трусиков, не гладя даже ноги. Она сидела почти бревном, ее руки не гуляли по мне, что меня несколько удручало. Но по тихому сопению и пыхтению было понятно, что лед тронулся. Я отпрянул от нее, чтобы увидеть возбуждение в ее глазах и... остался доволен. Расстегнув ее блузку до половины, я высвободил из бюстгальтера ее булочки, оказавшиеся очень аппетитными, с довольно большими розовыми сосками, похожими на груши. Потом я затащил на диван ее полненькие ножки, закатал юбку и слегка сдвинул в сторону трусики, открыв взгляду влажное лоно покрытое темными волосиками. Я делал это очень медленно, и все это время она послушно следовала моим действиям, полуприкрыв глаза и постанывая шепотом. Мне очень нравится такой ракурс. Девушка, вроде бы одета, но все ее прелести доступны!

Я взял ее руку и подвел к ее лобку,  — помастурбируй. Таня (ну, ее на самом деле не Таня звали) улыбнулась и принялась еле-еле ласкать пальцами свой клитор. Я сидел напротив, поглаживая ее коленки и икры, и наслаждался, рассматривая ее ножки, грудки, возбужденные соски, пальцы, ласкающие промежность, и, конечно же, лицо, чуть вспотевшее и раскрасневшееся, с пересохшими тонкими губками и прикрытыми глазами.

Я частенько был свидетелем таких красот. Однажды, в пьяном угаре, на квартире моей дальней знакомой я был, букрально, окружен телами лижущихся и теребящих себя напившихся девчонок. Меня оккупировала сама хозяйка квартиры и, извиваясь и подпрыгивая сверху, пыталась возродить к жизни мой полуживой член, елозя им по всей плоскости своей промежности. Остальные (их было трое, все на одной кровати, все в теле, даже слегка полные — мечта) занимались только собой, даже не друг другом, подставляя мне разве что языки и губы. Комната тихо стонала и громко сопела. Чем все кончилось не помню, даже подробностей не помню,  — был в стельку пьян... Одно помню точно — я так и не кончил. Рожденный пить, кончать не может. Но я с тех пор исправился.

Однако, это было лирическое отступление...

Мне казалось, что член в моих штанах становится больше, чем я. Я нагнулся и шепнул ей на ушко,  — не останавливайся... Она приоткрыла глаза и, тихо постанывая, наблюдала, как я встал и снял с себя майку и джинсы вместе с трусами. Член пружиной вырвался наружу и ее взгляд был словно прикован к нему.

Я начал медленно онанировать перед ее лицом, выгибаясь, чтобы член коснулся ее очаровательных губок. Свободной рукой она гладила, даже больше держалась за мои волосатые ноги, а когда губы и член соприкасались, я отодвигался и убирал его. После нескольких таких «обманных маневров», заканчивавшихся улыбками, стонами и возбужденными смешками, я закатил шкурку 

и опустил головку ей в рот. Кайф — неземной. Никогда раньше не испыиывал подобных ощущений во время миньета. Она нежно ласкала мою головку язычком, а я, одной рукой обняв ее голову, поглаживая, как котенка, за ушком, а другой придерживая свой облизаный член, водил им по ее губкам, щечкам, носику, опуская в ротик, то чуть-чуть, то почти целиком. Ее пальцы ласкали клитор все быстрее и быстрее, ее стоны становились громче. Я нагнулся, поцеловал ее в губки и принялся водить членом по ее грудкам, иногда тряся его, задевая сосок, чтобы ток пронизывал ее тело со всех сторон. До этого момента она сидела с ногами на диване, и я стоял над ней, расставив свои ноги и закинув одну на диван, а сейчас я повернул ее ножки, чтобы они свесились с дивана, и чтобы я мог стать перед ней ровно. Она сказала, что ее одежда может помяться, поднялась и начала раздеваться. Я не стал ей помогать. Я смотрел на нее и мял рукой свой возбужденный член. В два мгновения Танюша была абсолютно голой. Я взял ее за руку и привлек к себе. Она была раза в полтора ниже меня, и голенькая, смотрелась еще меньше и беззащитнее. Мы обнялись и начали целоваться и нежить друг друга стоя. Я мял ее попку, грудь, ласкал и пощипывал соски, а она старалась погладить все поверхности моей тощей фигуры, поигрывая яйцами и подупавшим членом.

Я снова усадил ее на диван, широко раздвинув ей ноги, и уселся на пол перед ней. Пришла моя очередь заняться ее пушистым цветком.

Я и облизывал его, и покусывал, и посасывал, и засовывал пальцы во влагалище и в анус. Признаюсь, в попку вошло целых три пальца! Засунув пальцы глубоко в ее горящее лоно, я шевелил пальцами, стараясь задеть матку. Я думаю, ей это нравилось,  — она только стонала и, вцепившись, сжимала покрывало на диване. Казалось, из покрывала польется вода. По ее то громким, то тихим стонам и всхлипываниям я никак не мог понять, кончает она или нет. Но все ее тело было покрыто потом, лицо было красным и возбужденным, а промежность, как и мои руки, была покрыта страстными соками. Она тихо ответила,  — «да», и я не стал уточнять детали. Она привстала и потянулась ко мне губами, обняв и прижавшись ко мне.

А я-то еще не кончил, и не думал кончать. Хотя, вылизывая и обнеживая ее дырочки, я слегка подрачивал, поддерживая себя на пике чувств у врат оргазма, то одной, то другой рукой, мокрыми от соков моей возлюбленной.

Теперь по ней все было видно, она была измождена. Вставлять в нее свой, пусть не гигантский, но раскаленный болт, значило делать ей больно. Я раздвинул ее нежные половинки и, проведя влажным пальцем по анусу, спросил,  — Можно сюда? Под моим чутким руководством она стала раком на диване, положив голову на подушку и, прогнувшись, задрала попку.  

И тут я взорвался! Вид этой беленькой пухленькой попки с влажными и возбужденными розовыми дырочками, выставленными мне напоказ, соки, которыми я, готовя, смазывал член, сделали свое дело. Я успел засунуть в эту желанную дырочку только головку, и сперма, как из бранзбойда хлынула внутрь. Я задвигался из последних сил, трахая Танюшу в зад извергающей сперму головкой, и, сжав ее бедро, что есть мочи, подрачивая ствол...

И не сразу с нее слез. Водил членом туда-сюда, пока тот не превратился в стручок. А потом обхватил эти прелестные бедра, и поцеловал в попку. В засос. Мечта, а не девушка. Жаль, не местная...