Репетитор. Часть 9

— Конечно!  — кажется, сейчас она оправдывалась перед образом отца.  — Всё, что нравится нам обоим... это, хорошо!

— Артём, когда я буду играть с собой, я постараюсь... облизать вибратор,  — Настя сказала это с таким видом, словно собиралась совершить нечто невероятное.

— Ты не просто будешь его облизывать,  — я вновь ощутил непонятное волнение, принуждая девушку.  — Ты будешь облизывать его с наслаждением, глубоко вдыхая собственный аромат. Ты будешь получать удовольствие, делая то, о чём я тебя попросил. Ты поймешь, почему мне было приятно вылизывать твою мокрую... пизду, и пить твою... мочу...

— Да, я сделаю всё это!  — глаза девушки возбуждённо засверкали.  — Я могу пописать на пальчики, и облизать их!

— Настенька, ты не только на уроках отличница!  — девушка застенчиво улыбнулась. Стало ясно, что комплимент ей приятен.  — И ещё, ты будешь трогать свою попку, гладить своё тугое колечко, и поймёшь, что в этом нет ничего ужасного и стыдного. Это, просто очень приятно. Там, уже побывал мой язычок и всё проверил.

Надо такие разговоры перед сексом начинать, а не на пороге! Я вновь ощутил возбуждение.

— Помню, как он... проверял...  — девушка мечтательно закатила глаза.

— Сейчас, отвлекусь... кое-куда,  — я торопливо выскочил в туалет. Хорошо, санузел тут, не совмещённый.

Пока делал свои дела и одевался, девушка вышла из ванной, тут же облачившись в халат.

— Дорогая,  — мило улыбнувшись, я поцеловал её во влажную щечку.

— Дорогой,  — Настя ответила такой же улыбкой.  — Всё ещё не верится, что у меня есть свой мужчина.

— В следующий раз, я постараюсь закрепить этот образ.

— Ты точно придё... Извини, я опять!

Мы трепетно расцеловались в прихожей, и я выскочил на улицу. Кажется, у меня голова закружилась, и вовсе не от голода. Я начал понимать Ирину Анатольевну. Не просто приказываешь безвольному подчинённому, и он безоговорочно выполняет... Нет... Горазда приятнее требовать от человека, который от тебя не зависит, исполнения его собственных, скрытых от него желаний. Привязывая его к себе, этими желаниями. Он может отказываться, протестовать, сомневаться и ты смотришь в глаза, нащупываешь тонкую грань собственного влияния и его покорности...

Дома... Дома, меня ожидало... То, чего я никак не ожидал. Мама сидела на моей кровати и громко рыдала, уткнувшись в колени.

— Что... Что произошло?  — ошалел я, забыв даже про голод.

— Мы с мужем... поговорили...  — выдавила мама, сквозь слёзы.

— Что он сделал?  — мои кулаки начали сжиматься.

Наверное, мама заметила мою реакцию.

— Ничего! Ничего не делал! Мы, просто поговорили... Я, говорила... Можно, я сегодня тоже останусь с тобой?  — только сейчас заметил, что на столе и стульях раскиданы её вещи. Наверное, она в спешке забрала их из спальни.

— Конечно же, можно... Даже, нужно...  — я сел рядом, и обнял её за плечи.

Мама прижалась ко мне, успокаиваясь, и снова слёзы едва не навернулись мне на глаза. Квартира, почти выплачена. Можно разводиться, и расселяться. Терпеть рядом с собой такого... такое... Хорошо, что за последние дни, я достаточно повзрослел, и способен принимать подобные решения.

— Извини,  

я думала, ты придёшь позже,  — зашептала мама.  — Не хотела нагружать тебя, нашими проблемами.

— Это, наша общая проблема,  — пробормотал я.

— Хочешь кушать? Пошли, там стоит в холодильнике...

— Опять, корытце с салатиком? Сам справлюсь. Приберись пока здесь, и не переживай. Всё будет нормально...

Я вышел, плотно закрыв дверь в свою комнату. Из спальни, доносились звуки рыданий... Ничего себе! Не знаю, смог бы я ударить его... Но, бить плачущего... его... я бы точно не смог...

Холодильник оказался практически пустым. Заботливая мама, избавила меня от соблазнов. Я вяло жевал ароматный состав, запивая очередным коктейлем. Пытался размышлять о происходящем, но в голову ничего не приходило. Несмотря на всё, что я узнал за последние дни о своей семье, она оставалась для меня оплотом стабильности и надёжности. Хотя, в разрушении этой стабильности, я сам внёс серьёзный вклад. Почему-то, вспомнились слова отца — "Старайся смотреть на проблему в комплексе. Иначе, пока будешь чинить одно, поломаешь другое". Да, когда-то я был молод, и всерьёз прислушивался к его словам. Не подозревая, на чём основаны счастливые улыбки моих родителей, и какие шрамы скрывает мамино платье...

Сполоснув посуду, я сходил в туалет, направился в свою комнату... Остановился перед дверью спальни, прислушиваясь к мужским рыданиям. Почему он так долго и горько плачет? Жалеет, что потерял любимое развлечение? Что разрушается его уютный мирок? Сделав шаг к своей двери, я снова остановился. За последние дни, не раз убеждался, что всё может оказаться не таким, как кажется... Чем больше я узнавал окружающих меня людей, тем больше они преображались, моё мнение о них менялось... Пожалуй, только мнение об отце двигалось в одном направлении. Было в этом что-то странное... несправедливое... Нет, я не собираюсь ему сочувствовать, или пытаться понять, но... хотя бы дать ему высказаться... выслушать его... Я открыл дверь, глубоко вздохнул и шагнул в спальню.

Он сидел, перед компьютером, уткнувшись лбом в клавиатуру и плакал. Услышав мои шаги, он резко обернулся, в покрасневших глазах мелькнуло ожидание... и, они тут же погасли. Вытер рукавом лицо, и остался сидеть, сгорбившись, уставившись невидящим взглядом в стену.

"Ты, вылез из своих Драконов?" — захотелось поддеть его, но я удержался. Наверное, что-то надо сказать...

— Не представляешь, как я люблю её...  — пробормотал он сиплым голосом.  — Сразу, когда увидел, влюбился. Не поверил, когда она обратила на меня внимание... Я бы так и не подошёл к ней, если бы она не заговорила первой. Красивая, стройная, умная, решительная... Она сразу стала моей богиней, и я всю жизнь поклонялся ей...

"Весьма, своеобразным образом".  — эту фразу, я тоже не стал озвучивать.

— Всё, что она говорила... Всё, о чём она просила... Я не мог ей возражать... Когда всё только начиналось, она сказала, что без этого не обойтись. Эта работа так важна для нас... обоих... Я согласился... Я не мог предложить ничего другого. Конечно, я согласился. Она приходила... со следами... Поначалу, ничего серьёзного... Потом, у нас появился ты...  — 

его губы растянулись в кривой усмешке.  — Думал, что всё закончится. Мы превратились в настоящую семью... У нас, ребёнок... Я пытался ей объяснить... Я брал дополнительные заказы... Но, всё продолжилось, и стало ещё хуже... Что? Что я сделал не так?

— Возможно, ты что-то НЕ сделал?  — холодно заметил я.

Отец покачал головой, и вновь вытер заплаканные глаза рукавом.

— Да... Я не мог настоять на своём. Не мог описать ей, что чувствую. Она меня и не слушала, но богиня может себе такое позволить. Даже когда от грубого секса, перешло к откровенным... издевательствам. Я пытался понять, как можно соглашаться на подобное, но... она всегда была умнее меня. Значит, я чего-то не понимал? Она успокаивала меня, у нас был безумный секс! Я быстро привык к мысли, что её тело принадлежит не только мне. Это, её тело и она может отдавать его, кому пожелает. Потом, стало ещё хуже. Когда её привозили... Я рыдал над каждым синяком и шрамом... Я целовал их, надеясь взять на себя хоть часть тех страданий, через которые она проходила... Но, наутро она улыбалась, и уверяла, что всё не так ужасно, как выглядит. Когда она впервые пришла с анальной пробкой, и сказала, что я должен выпить, что внутри... Я... Я... отказывался! Это, было совершенно за гранью!  — моя голова невольно кивала, а лицо само кривилось от омерзения.  — Она сказала, как это важно для неё. Она должна в точности выполнить то, что ей сказали, и если я откажусь, она почувствует себя осквернённой... И... И её, сильно накажут... Не передать, что я ощущал, когда эта омерзительная смесь полилась мне в рот... Я улыбался, и говорил, как это приятно!

Его лицо скривилось, как и моё. Бля... Я не хочу этого слышать!!!

— Она смеялась и целовала меня в губы... И, я думал, что всё делаю правильно. Она же сама, мне это говорила! Наутро, ей хотелось секса... В те, дыры, что у неё превращались... Я... конечно, я вставлял, но... Она смеялась, и говорила, что могу засунуть туда руку и подрочить! Что с ней делали, чтобы так... Потом, мне пришлось увидеть... Она, сказала, что ей надо помочь. Начальник хочет, чтобы я всё видел... Она... Она сразу догадалась, что всё так не закончится... мне надо быть готовым... Она так заботливо... готовила меня... Мне даже нравилось... Я старался не думать, чем всё закончится... Это было так гадко и унизительно... Я старался стереть это из памяти... На работе, мне удавалось убедить себя, что это... это, был не я... Но дома... Она улыбалась, говорила приятные слова... Я с головой залез в эту чёртову игру...

Отец снова развернулся к компьютеру. Я решил, что его речь закончена, но он спокойно взял клавиатуру, и врезал ею по краю стола. Клавиши и куски пластика разлетелись по всей комнате. Так же спокойно он взял монитор, и тоже его грохнул. В комнату попыталась 

ворваться мама, но я упёрся в дверной косяк, и буквально выдавил её обратно в коридор.

— Сиди в комнате,  — прошипел я.  — Скоро приду.

— Стало легче?  — обернувшись к отцу, заговорил я. В моём голосе, неожиданно проявилось сочувствие.  — Придётся, новые покупать.

— Ничего сложного,  — грустно усмехнулся... отец. Да, я снова смог назвать его отцом.  — Можно сломать монитор, потом выкинуть и купить новый. Можно сломать меня, потом выкинуть и найти нового. Ничего сложного. Я много раз задумывался, чем это всё может закончиться... Ничем хорошим, не могло. Единственное, что меня утешает... Я помог пройти ей через всё... Криво и неправильно, но помог. Я сохранил свою любимую, и если дальше она пойдёт без меня... Она будет счастлива и здорова... Я понимал, что... после всего... невозможно сохранить ко мне... Ничего, не возможно... Я, такая же мразь, как и те, кто всё это вытворял! Спасибо, сынок, что смог её вытащить... Не представляешь, как я благодарен тебе. Мне легко, оставить её в надёжных руках... Завтра, я соберу свои вещи и уйду. Если надо что-то подписать, отказ от доли собственности... пусть Галчонок положит документы, всё подпишу.

Отец опустил голову на забрызганный пластиком стол, и вновь разрыдался. Галчонок? Он впервые назвал её! Только сейчас я заметил — всё время говорил она... Она... Она... Когда-то, он с мамой нас называл — мои галчата...

Очень гадкое ощущение, и вовсе не от того, что я услышал. Вся эта история, уже была мне известна, и некоторые подробности ничего не изменили... Но, взгляд на неё... На мамины поступки... Что, если её понимание и помощь, были вызваны желанием, и меня затащить в подобные отношения? Да, она отговаривала меня, и показала избитое тело, но всегда отговорки сопровождались каким-то сексуальным действием с её стороны! Если муж и сын поддерживают её, и поступают так же, значит она не делает ничего гадкого! Все вокруг такие же! Все поступают так же! Нет!!! Не может такого быть! Осознать предательство со стороны мамы... Это всего лишь, мои домыслы! Мои грязные фантазии! Это... Это, невозможно! Мама, просто заботилась обо мне! Она понимает, что для меня будет лучше!

Я тяжело дышал, ощущая, как бешено колотится моё сердце.

Много лет назад, мы с мамой гуляли в парке. Отец, задерживался на работе, и вот он появился в конце аллеи... Счастливый, красивый, сильный папка!

— Где мои галчата?  — заорал он, раскинув руки, и мы кинулись ему навстречу.

Я опередил маму, и это не удивило. Я же сильнее всех люблю своего папку! Он наклонился, подхватил меня, и выпрямился, обнимая подбежавшую маму. Я оказался зажат между ними... Висел в воздухе, зажатый между двум теплыми, родными телами. Я ощущал, как бьются их сердца, как они целуются за моим плечом... Никогда я не ощущал себя настолько счастливым, защищённым, любимым...

Одно сердце, рыдает в моей комнате, второе, ревёт передо мной... Они... Они не просто разбиты... Они раздавлены, и втоптаны в грязь... И так ли 

важно, какое из них виновато больше? Смогу ли я вновь, прижать их к себе? Только одно? Нет, этого слишком мало.

Я откашлялся, ещё не зная, что сказать... Надо обратиться к нему... с тем самым словом... что я перестал произносить даже в мыслях.

— Папка... Ты, никуда не уходишь!  — проговорил я, всё ещё дрожащим голосом.  — Ты говорил, что любишь её...

Отец всхлипнул, зашмыгал носом и поднял на меня удивлённые красные глаза.

— Ты помогал ей, все эти годы... Спасал её... Я смог её защитить и вытащить, но этого слишком мало. Очень скоро она поймёт, что уже не нуждается в защите, и ей нужен мужчина, на которого она сможет опереться. Который, любит её и помогает. Которому, можно довериться,  — слишком пафосные слова, но ничего другое не приходило в голову.  — Ей нужен человек, к которому нужно вернуться, и который поможет ей стать... тем, прежним Галчонком... Не тем, прежним... Но...

— Я понял тебя,  — отец кивнул головой, и вытер глаза рукавом.  — Не знаю... Моя любовь... сильно изменилась... Когда она мне сегодня говорила... говорила... и, говорила... Я понял, объяснять что-то уже поздно... и, глупо... Я хотел умереть! Это было хуже всего, что она заставила меня испытать. Самое поганое — да, признаю свою вину...

— Секундочку! Недавно мама сказала о тебе — он всегда был славным парнем, и ничего больше. Она прекрасно знала, на что ты способен, и не вправе требовать большего! Скоро, ей снова понадобится... просто славный парень,  — я не мог внятно выразить свои чувства, и понимал, что одних только слов было мало. Необходимо было что-то сделать, и после всего что я узнал об отце, сделать это, было мучительно трудно. Словно продавливаясь через плотную пелену, я сделал шаг вперёд, потом второй... начал протягивать ладонь, продолжая смотреть в глаза... папе...

Он смотрел на меня с некоторым удивлением и начал медленно подниматься, опираясь о столешницу.

— Ты видел её, голой...  — он не спрашивал, и не ожидал ответа. Выдвинул нижний ящик стола, засунул под него руку и вытащил две фотографии. На одной, девушка сидела в кресле, с голой грудью, прикусив губу, лукаво смотрела прямо в камеру. Короткая причёска, маленькие задорные грудки. На второй, та же девушка на берегу реки или озера, совершенно обнажённая, раскинув руки, подняла ногу в танцевальном па. Можно было бы увидеть её губки, но они целомудренно скрывались под густым, заросшим треугольником. Такая хрупкая, грациозная... невинная...

— Когда-то, моя любовь была такой,  — отец шмыгнул носом.  — Она изменилась, не только телом...

— Вы оба, изменились,  — как обычно, в самый ответственный момент, голова опустела.  — Вы можете и дальше меняться, вместе... обратно... то есть... к лучшему...

Чем больше я говорил, тем глупее получались слова.

— Пап, я сам не справлюсь. Ты, должен быть рядом!

— Боюсь обещать... Постараюсь... быть рядом,  — пробормотал он.

Я вновь поднял руку, он с сомнением посмотрел на неё, посмотрел мне в глаза, и протянул свою.

— Какое-то время...  — надо было, как-то сказать и 

об этом.  — Мама будет... спать со мной...

Его рука была влажной и дрожала, но крепко сжала мои пальцы.

— После всего, что я повидал...  — отец криво усмехнулся, глядя на меня бесконечно уставшим взглядом.  — Я рад, что это оказался именно ты. Надеюсь, сумеешь спасти, нас обоих.

— Только если вы оба будете помогать. Спокойной ночи.

Уточнять, что и на новой работе, она будет радовать нового начальника, и что я сам собираюсь к ней присоединиться... Нет, это уже было бы слишком. Понимание того, что в глазах папы я всего лишь меняю одну ложь на другую... Могу я теперь, в чём-то обвинять нашу любимую женщину?

Мама вновь сидела на кровати, глядя перед собой.

— Я слышала... твои слова...  — холодно проговорила она.  — Я не стану к нему возвращаться. Он... омерзителен!

Совершенно с ней согласен, но только он в этом виноват? Сомнения и противоречия разрывали меня на части. Сел рядом с ней, вновь положив руку на плечо, но теперь мама не спешила ко мне прижиматься.

— Не собираюсь тебе заставлять,  — прошептал я, собираясь её заставить.  — Ты взрослая женщина и сама примешь решение. Сейчас, ты просто заглянешь в спальню, скажешь одно единственное слово — "Извини". После чего, вернёшься ко мне.

— Не... не могу...

— Можешь! Потому что, сама хочешь это сделать,  — откуда я в этом уверен? Пять минут назад, я сам с трудом зашёл к отцу.  — Ты мне доверяешь, как я тебе?

Мама молча встала, вышла в коридор.

— Извини... меня...  — расслышал я невнятное бормотание.  — Мне... Извини...

Она вернулась и ожидающе посмотрела на меня, затуманенным взглядом. Я перевёл взгляд на дверь, и она плотно закрыла её.

— Ты мне нравишься, как женщина,  — пробормотал я, вновь неуверенный в своих поступках и желаниях.  — Будешь спать со мной, голой...

Это был скорее вопрос, чем утверждение, но мама скинула халат, и стянула через голову ночнушку. Кажется, её губы тронула улыбка... Она хочет стать моей, или радуется, что продолжаю двигаться по её пути? Я поднялся, снял с себя одежду и прижался к тёплому телу, ощущая, мелкую дрожь. Она склонила голову и всхлипнула.

— Ты... не оставишь меня одну?

— Такую милую, красивую, заботливую, доступную, послушную... Тебя не пугает моя практичность?  — я улыбнулся, поймав её взгляд.

— Она меня радует,  — мама тоже улыбнулась.  — Хочу быть не просто мамой... Хочу быть полезной и нужной мамой...

Недавно, она говорила, что не могла помочь мне с уроками, но может помочь в этом. Она стала полезной! Она сама, во всём признавалась! Сердце снова начало колотиться, и вовсе не от возбуждения. Я поглаживал её спину, бёдра и ягодицы, ощущая, как она успокаивается. Мне нужен не просто секс с ней... Мне нужно гораздо больше... Чуть повернув маму, я положил руки на лобок, ощущая на нём шрамы и мелкие волоски.

— Мне тоже, надо побрить свою киску?  — прошептал я.

— Конечно. После того, как познаешь настоящий мужской член. Пока ты девушка, должна выглядеть как скромная девушка.

Услышав такие слова, я ощутил 

возбуждение. Мама его заметила и рассмеялась.

— Моя дочь, настоящая шлюха! Возбуждается, при одной мысли о члене!

Теперь, я не был так уверен в правильности своих поступков и в бескорыстности маминой поддержки, но она была права. Мне самому... самой хочется ощутить горячий твёрдый стержень, в своём теле...

— Тебя можно... туда?  — я чуть тронул её увлажнившееся губки.

— Можно. Врач всё осмотрел. Анализы сделали. Главное, сильно не увлекаться... Хочешь, я вставлю пробку, чтобы ты ощутила... сильнее...

— Не надо. Мне нужны другие ощущения.

Я выключил свет, и мы легли, крепко обнявшись. Мама приподняла ногу, и помогла ввести член в просторное и едва влажное отверстие.

— Можно кончать в меня,  — прошептала она.

— Мне, и так хорошо. Кстати, ты прекрасно занималась на тренажёрах...

— Подсматривала за мамой? В юности я занималась танцами, акробатикой, балетом, единоборствами... Родители засовывали меня во все секции, что подворачивались.

— Ты сохранила гибкость, выносливость...

— Когда тебя трахают часами, поневоле будешь гибкой и выносливой.

— Сегодня, я тоже попробовала...  — мне уже по привычке хотелось признаться маме во всём.  — Девушка, пописала мне в рот. Действительно, это оказалось... Не скажу, что приятно...

— В первый раз, не очень... Постепенно, многие вещи начинают нравится... Потом, сама хочешь этого... Главное, определить черту, которую ты никогда не станешь переступать. Иначе, за тебя это сделают другие,  — мама жарко шептала мне в ухо.  — Или, найти надёжного человека, которому можно довериться.

— Ты уже занималась сексом с... начальником?

— Да. После тренировки, делала ему минет... Точнее сказать, он трахал меня в рот.

— Это, сильно отличается?

— Очень. Он взял меня за голову, вставил член и трахал. Сказал, ему очень понравилось, что можно не сдерживаться. У меня прекрасно разработана глотка, отсутствует рвотный рефлекс и могу долго не дышать,  — эти слова мама проговорила с гордостью.  — Так приятно всё рассказывать, ощущая в себе... твой член. Хочешь, утром меня, туда?

— Конечно, хочу! Хотя, нет... Пока, буду экономить силы. У меня на тренажёрах... не очень получается.

— Потому что, ты ленишься,  — вот точно, слова мамы.

— Вовсе нет. Мне тяжело, с непривычки.

— Я посмотрела твои нормативы... С ними, и ребёнок справится.

— Посмотрела? Где?

— В тренажёрах, забито в памяти.

— Не подумал. Не знал, что ты так в компьютерах разбираешься.

— Меня же, не только за дырки ценили. Не хочешь кончить?

— Нет, хочу заснуть... в тебе. Мне понравилось... писать тебе в ротик...

— Спасибо, милая. Так приятно это слышать,  — мама поцеловала меня в губы, и я заснул.

Утром, я ощутил на головке горячие губы и рассмеялся, не открывая глаз. Мама требовательно шлёпнула меня по бедру. Можно расслабиться, и наполнить её ротик...

— Теперь, в туалет!  — не очень комфортно, когда одна женщина выступает в роли развратной любовницы и строгой мамы.  — Не закрывай дверь!

Едва я завершил свои дела, и взялся за спринцовку, она появилась на пороге. Если в прошлый раз, меня отвлекало ознакомление с неизвестной процедурой, сейчас мама, словно намеренно издевалась. Она заставила привстать с унитаза,  

раздвигала мне ягодицы, чтобы лучше рассмотреть происходящее.

— Хотела вчера вечером, но другим оказались заняты,  — проворчала она.  — Надо будет сделать тебе клизму. Организм начинает очищаться, надо ему помочь.

Чувство постыдного унижения, почему-то показалось мне приятным. Когда удовлетворённая результатом мама, раздвинула мне ягодицы и старательно вылизала анус языком, член начал подниматься. Однако, я помнил про тренажёры, и вчерашнее опоздание на маршрутку. Быстро одел приготовленную одежду — мамины джинсы и Ритину блузку. Если бы я сам не знал, что это женская одежда, вряд ли обратил бы внимание.

Перед массивной дверью, я оказался за десять минут до назначенного срока, и решил немного выждать. Как оказалось, не зря. Без пяти, появился Герман, приветственно кивнул головой и запустил меня в кабинет. Я разделся, посмотрел на коробочку с пробкой, но уже понимал, что инициатива тут не приветствуется.

Занимался я лучше, чем вчера, но всё равно, заметно не дотягивал до нужных результатов. Если бы я мог нормально позавтракать... С окончанием тренировки, получив от мамы очередной салатик с коктейлем, отправился на лекции. Единственное, что немного утешало — мой уровень подготовки оказался достаточно высоким, и я понимал почти всё, сказанное на занятиях. Успел даже раскланяться со странной парочкой, которую заметил ещё вчера. Парень с девушкой, невысокие, невзрачные, светловолосые, похожие, как брат и сестра. Наверняка, двойняшки. Как они сумели вместе поступить сразу? Наверняка, умнее меня... Пока мне, приходится пробиваться окольными путями... Через постель, ха-ха! Герман, никак не проявлял ко мне сексуального интереса, но Ирина Сергеевна была так уверена... И анальная пробка, поджидающая меня в шкафчике, намекала...

После занятий, я вернулся в тренажёрный зал, вставил пробку и начал безнадёжные мучения. Почему, мама не заставляла делать меня, хотя бы утреннюю зарядку? С началом перерыва, когда появился Герман, я вздохнул почти с облегчением, ожидая безжалостный массаж. Вместо этого, он прошёл вдоль тренажёров, нажимая кнопки. Я вспомнил слова мамы, что в них всё записывается. Наверняка, он будет недоволен...

— Если не будешь справляться, ты будешь наказана!  — проговорил он, сурово глядя на меня.  — Помнишь мои слова?

— Вы говорили... Помню,  — пролепетал я.

— Ложись грудью, и держись руками за ножку,  — он указал на высокий барный стул.

Я выполнил сказанное, и убедился, что он недостаточно высокий. Мне приходилось широко раздвигать ноги, иначе моя попка откровенно торчала вверх, сияя вставленной пробкой.

— Ноги вместе!  — он достал из шкафчика толстый короткий кнут. Пришлось задрать задницу. Ещё и мой член, унизительно болтался в воздухе...

Я с ужасом посматривал на угрожающий предмет в его руке. Надо было показать мне его, перед началом тренировок. Только увидев гибкий чёрный стержень, мне бы захотелось тренироваться гораздо упорней. Дверь открылась, я дёрнулся, пытаясь прикрыться, но на пороге стояла мама.

— Галина, позволите обратится к вам за помощью?  — спокойно обратился к ней Герман.

— Конечно, господин Герман,  — моя красноречивая поза, и предмет в руке мужчины не заставили дрогнуть на её лице, ни один мускул.

— Очаровательная, одарённая девушка, оказалась слишком ленива.  

Её необходимо наказать. Наказание должно быть достаточно болезненным, чтобы у неё не появилось соблазна его повторения...  — у меня, уже нет такого соблазна!  — захотелось крикнуть мне.

— Вам довелось испытать подобное, и вы прекрасно знаете, что она способна выдержать,  — он протянул маме кнут.  — Ваши удары должны быть настолько сильными, насколько велико ваше желание ей помочь.

— Артемида,  — он обернулся ко мне.  — Я не собираюсь тебя связывать, и к чему-то принуждать. Ты можешь уйти в любой момент. Если ты не осознаёшь необходимость наказания...

— Осознаю!  — почти крикнул я, перебив Германа.

Моё сердце бешено колотилось, колени дрожали, пальцы до синевы вцепились в хромированный стержень, а задница заныла... Ещё ничего не началось...

— Думаю, пяти ударов будет достаточно. Ты желаешь их получить?

— Желаю,  — пробормотал я, с меньшим энтузиазмом.

Пять? Не так уж много... Хотя... Насколько я знал свою маму, всё за что она берётся, делает добросовестно, и Ритино шлёпанье линейкой... Резкий удар сотряс всё тело, и лишь потом накатила волна боли. Я распахнул рот, собираясь закричать, в это время последовал второй удар, и накатила волна настоящей боли! Я заорал, едва удерживая руки не прикрыть горящую задницу. Очередной удар, попал в основание пробки и боль смешалась с острым толчком наслаждения, где-то внутри живота. Тело само извивалось и дёргалось, пытаясь скрыться от беспощадного кнута, я лишь пытался удержать его на месте, с упоением захлёбываясь воплем.

— У тебя, прекрасный потенциал,  — восхищенно произнёс Герман, и мне показалось, что его устроило, как я выдержал порку.  — Галина, приберитесь здесь... Как вы умеете...

О чём это он? Мама передала мужчине кнут, встала подо мной на колени и начала слизывать с пола... Что? Глаза слезились, я не мог разобрать и скорее догадался... Бля! Не может быть! Кончить, во время зверской экзекуции... Неужели, я настолько... Хотя, когда она попала в пробку... Впрочем, задница горела огнём, и собственный оргазм, волновал меня в последнюю очередь.

— Артемида, надеюсь тебе хватит ума, не винить в полученной боли моего секретаря?

— Сам дурак!  — выдавил я, не поняв, насколько двусмысленно она прозвучала.

Герман взял маму за руки, и протянул их, к самому моему лицу.

— Поблагодари её за усилия, по твоему обучению,  — я сообразил, что от меня требуется и поцеловал дрожащие мамины пальцы.

— Галина, наносите мазь, сразу смываете её с рук холодной водой. Девушка ждёт три минуты, потом смывает её холодной водой. Всё понятно?  — Герман обернулся ко мне.  — Артемида, можешь сразу идти домой, но я бы советовал хоть немного позаниматься. Если завтра ты покажешь настолько же плохие результаты...

Он что? Издевается? Ещё и заниматься? Я взвыл, от нового приступа режущей боли. Казалось, что мой израненный зад, заливают едкой кислотой!

— Потерпи милая...  — сквозь туман, услышал я заботливый мамин голос.

Её мокрая холодная рука, легла на мой пылающий лоб, хоть немного снимая остроту ощущений.

— Покричи, поругай меня...  — прекрасное предложение!!!

— Сука, блядь!  — заорал я.  — Нахуя так сильно! Шлюха ебучая!...

Самые ужасные и грязные ругательства вылетали 

из меня в адрес мамы, принося облегчение. Увлечённый страданиями, не сразу понял как сильные руки обхватив меня за плечи повлекли в душ... И как заботливые руки, смывали холодной водой неведомую мазь.

— Мам, извини, что...  — забормотал я.

— Ничего страшного. Я же, твоя мама... Я всё понимаю...  — извиняюще шептала она.

— Похоже, ты сильно хотела мне помочь,  — неуместный сарказм, вырвался сам.

— Можешь ещё раз меня отругать. Надеюсь, ты начнёшь лучше стараться. Ты сама отказалась уйти...

— Вот уж, хуй!  — теперь, из меня рвались ругательства.  — Я вам всем, блять, покажу! Сука! Ты старше меня, лучше занимаешься! Блять, извини!

Мама что-то бормотала, но я её не слушал. Меня заполняла злость, на самого себя, и решимость, показать хоть какой-то результат.

Поначалу, зудящая боль отвлекала, с каждым движением вновь разливаясь по телу. Постепенно, я начал к ней привыкать, или она становилась всё слабее. Блять! Мне ещё с Ритой по магазинам и косметологам ездить, с синей задницей! Надо будет позвонить ей, и перенести шопинг...

Я благополучно дожил до последнего тренажёра, и встретил строгую маму хоть и с перекошенной, но всё же улыбкой. Принял душ, проглотил порцию еды...

— Рита уже звонила, ждёт тебя на стоянке,  — улыбаясь сообщила мама, стягивая бельё.

— Замечательно,  — хмыкнул я.  — Теперь, между нашими телами, ещё больше общего.

Я подошёл к знакомой машине, за рулём которой сидела Рита.

— Ничего себе! Тебе водить можно?  — я втиснулся на переднее сиденье.

— Ага,  — она поцеловала меня в щёку.  — Еще, заниматься сексом и ругаться матом. Я ведь взрослая уже.

— Очень смешно,  — проворчал я.  — Давай, отложим нашу поездку...

— Вот ещё!  — возмущенно перебила меня девушка.  — Я со всеми договорилась, и жду обещанной награды!

Она задрала юбку, демонстрируя проступающую через трусики клетку.

— Дело в том, что...  — признаваться в постыдном наказании, мне показалось... приятным... Если не выступать в роли парня.  — Я не очень хорошо тренировалась, и Герман решил меня наказать. У меня, вся задница синяя... или, чёрная...

— Подумаешь!  — фыркнула Рита, выезжая на дорогу.  — Помнишь, мою задницу? Бельё будем выбирать сами, у тебя там, кое-что значительнее выпоротой задницы. Косметичка — мамина подруга. Она в курсе моей особенности... И маминых методов воспитания... Парикмахерша, вообще туда не лазает.

Начали мы с косметолога, и тогда я понял, что не до конца проникся женской натурой. Все эти намазывания и растирания, показались мне жутко унылым делом. Как Рита и обещала, косметолог не обратила особого внимания на мою пятнистую задницу, и на наличие члена. Во время депиляции, я вспомнил слова матери, о девичьей скромности, и отстоял небритый лобок. Не потому, что меня как-то взволновало её замечание, просто захотелось оставить хоть немного себя прежнего. Остальная кожа на теле, стала нежной и бархатистой на ощупь, как у Насти. Привели в порядок ногти, покрыв их бесцветным лаком. Макияжем, мы решили особенно не увлекаться. Женщина поправила мне брови, чуть подвела губы и глаза. Странный эффект — её работа не была заметна, но лицо стало чуть строже,  

худощавее. Хотя, после посещения парикмахера, я стал больше походить на девушку, которая пытается выглядеть парнем.

Когда смотрел шпионские фильмы, где персонаж меняет внешность, всегда восхищался, насколько грим, способен изменить человека. Я вспомнил маму, которую не сразу узнал в образе секретаря Германа. Жаль, что у мужчин, нет такой возможности... Хотя! Как раз у меня, они появились! Мне всё больше нравится женская роль! Очки! Хочу носить очки! Со зрением у меня проблем не было, но Рита встретила идею с восторгом.

— Точно! Пока ты не утвердилась в своей ориентации, в очках ты будешь девушка!  — мы тут же направились в магазин оптики.

Чтобы не покупать бесполезные стекляшки, Рита выбрала мне хамелеоны в строгой серебристой оправе. Я попытался заговорить о деньгах.

— Не переживай. Если сдам зачёт на этой неделе, ты с нами в расчёте. Если нет, расплатишься с мамой своей задницей,  — она рассмеялась.  — Опыт, у тебя уже есть!

"С нами, в расчёте"... Не, с ней... Эта оговорка напомнила мне, что я не просто развлекаюсь, а нахожусь в центре коварного замысла Ирины Анатольевны. Впрочем, пока меня всё устраивает...

Покупка белья ограничилась корсетами и кружевными шортиками, которые полностью скрывали задницу, не знаю зачем? Я и так не собирался показывать её никому постороннему. Корсеты, не остались в девятнадцатом веке, как я полагал. Оказывается, это и сейчас очень распространённая деталь женского белья. Рита, выбрала сразу три штуки. Телесного цвета, стягивающий талию; чёрный, кружевной с резинками для чулок и едва выступающим бюстом и белый, жёсткий. Когда она его затянула, я едва мог вздохнуть, но когда обернулся спиной к зеркалу...

— Ого! Это попку, я бы хотела трахнуть!  — выдохнула Рита, точно описав мои собственные мысли.

Из-за тонкой талии бёдра округлились, и ягодицы выпирали, словно две сочные сливы... по цвету, точно подходит. От покупки остального белья, удалось отказаться, убедив девушку, что мне гораздо приятней уже ношенное. С одеждой, оказалось немного сложнее, и в этом я полностью доверился Рите.

Пара платьев, которые скрывали колени, джинсы, блузки, лёгкая куртка... Девушка пришла в такой восторг, что решила оставить меня в платье и жёстком корсете... Впрочем, я не сильно возражал. Она сняла с себя колготки, отдав их мне.

— Ну что, я заработал освобождение члена, госпожа?  — с лукавой улыбкой поинтересовалась она, прямо в примерочной.

— Вполне! Вот только ключ, я оставила в своей комнате...

— Что? Ты издеваешься?

— Я подумала, если срочно понадобится, скажу где он, по телефону. Ты же не собиралась трахаться прямо в магазине?

— Вообще-то, думала, дать тебе в ротик... в твой очаровательный девичий ротик... прямо в раздевалке...  — жалобно простонала Рита.

— Вообще-то, ты забыла, кто из нас госпожа,  — сурово заметил я.  — Если будешь своевольничать, верну тебе ключ!

— Нет-нет! Пожалуйста!  — кажется Риту всерьёз напугала эта угроза.  — Ты, моя Госпожа! Извини меня!

— Сомневаюсь... Если повторишь извинения, стоя на коленях...  — на секунду, я решил, что слишком увлёкся, но девушка уже рухнула на колени.

— Извини меня, Госпожа! Пожалуйста!  

Я буду послушной!  — в её глазах был совершенно искренний испуг.

Не думал, что эту шутливую угрозу можно было принять всерьёз! Мы всё ещё развлекаемся или... или... уже, живём этим? Я подхватил её за локти и поднял.

— Проверим твоё послушание,  — усмехнулся я.  — Попробуй догадаться, твои извинения приняты?

Обхватив девушку за бёдра, поцеловал в губы. Её губы расплылись в довольной улыбке, выскальзывая из поцелуя.

— Предвкушаешь, как будешь трахать свою младшую сестру в ротик?  — прошептал я.

— Не-е-ет... После такого воздержания, мечтаю выебать её в ротик! Обкончать ей всё личико, а потом облизать язычком!  — проурчала она, прижимаясь ко мне, всем телом.

Мне самому этого хотелось, но моя нынешняя одежда, и весь внешний вид, ещё сильнее требовали другого...

— Не хочешь где-то посидеть, выпить кофе?

— Очень хочу!  — глаза Риты изумлённо расширились.  — Думала, тебе предложить... Тебя не смущает...

— Очень смущает!  — проговорил я, поглаживая её попку.  — Нам же надо проверить мою сексуальность?

— Секундочку...  — Рита прямо в кабинке подкрасила мне губы, добавила румянец на щеках, и мы вышли из магазина.

Направилась она не к машине, а вдоль по улице. Не успел я её нагнать, как мы оказались у знакомого ресторанчика, без вывески. Недавно мы сидели тут с Ириной Анатольевной, и он понравился мне своей малолюдностью. Правда, на этот раз, всё оказалось иначе. Занята была почти половина столиков. Впрочем, внимания на нас почти никто не обращал, и я немного успокоился. Совсем немного... потому что, был близок к панике. Оказаться в женской одежде на глазах посторонних, совсем не сексуально! Напротив... или, нет? Мы с Ритой сели за столик, и перед нами услужливо склонился официант. Пока, ничего ужасного не происходит. Скользнув небрежным взглядом по моей плоской груди, он тщательно изучал глубокий вырез "сестры", успевая записывать заказ. Одно кофе, и два безалкогольных коктейля.

— Представляю, как ты сейчас возбудилась!  — проурчала Рита мне в ухо.

— Даже не представляешь...  — почему-то, совсем не хотелось признаваться в том, что мне разонравилась идея. И, не малейших следов возбуждения!

— Чтобы ты меньше переживала, здесь царят вполне свободные нравы. Трахнуться прямо на столе не разрешат... Точнее, после одиннадцати, можно и это... Но если ты захочешь меня покрепче обнять, или поцело...

— Ритка! Привет!  — над нами стояли два наших однокурсника, фамилии которых я знал, только потому что регулярно заполнял ведомости.

— О, садитесь с нами!  — радушно пригласила их девушка, пока я пытался раствориться в воздухе.  — Знакомьтесь, моя сестра, Артемида. Учтите сразу, ей не нравятся попытки сократит её имя.

Я не опасался, что они меня узнают в таком наряде. Возможно, они меня и в обычной одежде не узнали бы. Но, вот такое непосредственное общение... повергло меня в ужас!