Дыра к тебе

Она старшекурсница частного женского колледжа, где я работаю уборщиком.

Её зовут Лиза, но для друзей — Лиззи.

Невысокая, худенькая брюнетка с длинными волосами, часто заплетёнными в косички. И от других учениц её выделяет то, что она, следуя девизу заведения, не брезгает подрабатывать, оказывая интимные услуги.

Об её увлечении я узнал совершенно случайно. Как-то раз решил расслабиться после работы, и, к моему удивлению, пришла она. Узнал я её сразу, поскольку девушка видная в колледже. Частенько её видел среди подруг. И с тех пор, как тайна стала для меня явью, она иногда заглядывала ко мне, в отведённую для уборщика специальную комнатёнку, где я обедал и хранил всевозможные принадлежности.

Сегодня она снова явилась ко мне.

•  •  •

Я, расслабившись после сбора мусора во всех уборных (а их немало), удобно располагаюсь на личном диване, обшитом кожзаменителем. Здесь, в моём кабинете (если можно так выразиться), тесновато и пахнет смесью моющих средств, зато никакой пыли и грязи. Одним словом — уютно, насколько это возможно.

Лиза, уже привыкшая ко мне, даже не стесняется, когда, опустившись передо мной на колени, вынимает мой набрякший член и, достав из своего портфеля презерватив, озаряется своей самой невинной улыбкой, глядя мне в глаза.

На сей раз минет через резинку. Как и всегда.

У неё есть одно очень важное правило: никакого проникновения в вагину. "Я девственница, и собираюсь закончить этот чёртов колледж девственницей, так что только blowjob",  — говорила она в нашу первую встречу.

Насколько я знаю, у Лизы есть парень. Она сама так говорила. Но минет презервативу — это, конечно же, не измена, а всего-навсего лёгкий способ заработка.

За оказанную услугу я плачу ей 50$. За такие деньги можно найти в городе нормальную шлюху, которая отсосёт как положено и проглотит в придачу. Однако насладиться ртом молоденькой девушки, да ещё и девственницы, у которой во взгляде не проступают борозды отчаяния и безысходности, того стоит. По крайней мере для меня.

У неё большие глаза, а у меня — большой член. Во всяком случае я так думаю. И когда Лиза, раскрыв глаза во всю ширь, начинает доставлять мне удовольствие, моей душе становится безумно хорошо. Настолько, что не в силах оторвать взгляд от её лица.

Минет в её исполнении сам по себе посредственный. Ничего особенного. Но вот когда у неё во рту находится член, Лиза становится самым очаровательным созданием в мире. Как будто видишь перед собой причудливого пушистого зверька, который с искренним желанием играет с тобой. И это притягивает.

— Дедушка, опять вы на меня странно смотрите. Мечтаете о чём-то?  — говорит она, на пару секунд оторвавшись от процесса, затем, не дожидаясь ответа, снова принимается за дело.

— Нет. Просто подумал, что было бы неплохо немного разнообразить позу. И я вовсе не дедушка.

Издав смачный чмок, она замирает, с недоумением глядя на меня.

— Разнообразить позу? Хотите встать?

— Нет. Скорее, лечь.

— Лечь? Тогда ложитесь. Не думала, что в вашем возрасте трудно даже сидеть.

Пропустив мимо ушей язвительную шуточку, я растягиваюсь во весь 

рост на диване.

— А мне как быть?  — спрашивает Лиза.  — Сосать с боку? Это не очень-то и удобно.

— Будешь сверху,  — успокаиваю её я.

— Как в позе "шестьдесят девять"?

— Она самая.

— Но ведь тогда...

— Тебе не нравится?

— Нет, просто я никогда не была в такой позиции.

— Тебе понравится.

И, несколько раз шлёпнув себя по щекам для обретения уверенности, она, запрокинув одну ногу через моё неподвижное дряблое тело, оказывается сверху, на моей пузе, попой к моему лицу.

— Только не трогайте меня там,  — весьма твёрдо заявляет Лиза и хватает рукой за основание члена, чтобы подвести к готовым отработать 50$ губам.

Ногами, обтянутыми в вязанные чулки, доходящими до бёдер, она прижимает мои руки, и я лежу смирно, глядя на открывшийся вид. Под юбкой у неё трусики розового цвета, такие, какие предпочитают носить девственницы. Но материал, из которого его соткали, настолько тонкий, что отчётливо просвечивают очертания сладкой вагины, скрывая лишь мельчайшие детали.

Я сглатываю. Девственная, упругая попка Лизы находится всего в паре сантиметров от меня. И я волей не волей улавливаю запах этой молоденькой промежности, и от этого соблазнительного благоухания возбуждение завзято возрастает, отчего к члену стремительно устремляется ещё один резерв крови, тем самым укрепляя его твёрдость.

— Боже, он стал больше,  — удивляется девушка, оценивая каменный стояк нежными пальцами.  — Я вас никогда таким не видела. Это потому что мы всего-навсего поменяли позу?

— Д-да,  — еле выдавливаю я.

Не теряя времени, Лиза обволакивает член губами, языком и своей нежностью. Из моих лёгких вырывается стон, и я головкой чувствую улыбку этой старшекурсницы. Затем, спустя некоторое время, презерватив, туго натянутый на ствол, полностью покрывается слюной, становясь ослизлым нечтом. И я вновь не сдерживаю стон.

Когда я наконец кончаю, кончик тонкой синей резинки вздувается от накопившейся спермы и остаётся там так и висеть, пока я лежу, весь запыхавшийся, пытаясь прийти в себя.

Лиза, забрав свои заработанные деньги и перед уходом остановившись у порога, отправляет мне воздушный поцелуй и закрывает за собой дверь, оставляя меня в одиночестве.

•  •  •

В аналогичном ключе проходят несколько наших встреч.

Затем наступает следующий месяц осени, и к нашей очередной встрече Лиза выглядит подозрительно грустной.

— Что случилось, милочка?  — интересуюсь я, переживая, что у неё могла случайно умереть кошка или собака, перебегая проезжую часть.

Она сидит подле меня на диване. Наверняка сейчас мы выглядим как отец и дочка, у которых намечается важный разговор о будущем, думаю я.

— Я нуждаюсь в деньгах,  — признаётся девушка, не ходя вокруг да около.

Отлично. Минет в презервативе и 50$ в кармане. В этом она преуспела. Не каждым так везёт в жизни.

Но она мотает головой.

— Мне нужно больше пятидесяти баксов.

Я смотрю на неё, не понимая к чему всё это.

— Ну...  — начинает она,  — Я могла бы сделать вам минет без презерватива за сто долларов.

Но тут уже не соглашаюсь я.

— Уж лучше два раза в резинке,  — говорю я.  — Цена не выгодная. Чересчур.

— И вы согласны на два раза подряд?

— Нет, больше одного 

раза за день я не смогу,  — признаюсь я, вспоминая себя былого.

— Тогда, раз сто — это много, сколько вы готовы отдать за услугу без презерватива.

Я задумываюсь.

— Семьдесят-семьдесят пять. Не больше.

— Этого мало,  — вздыхает Лиза.

Для чего ей нужны такие деньги? И наверняка ведь в городе у неё есть другие клиенты, с которых можно разжиться. Не говоря уже о живом бойфренде, который мог бы выручить свою девушку, раз она в срочном порядке нуждается в деньгах. Но всё это, безусловно, не моё собачье дело. Посему я сижу, не открывая рта.

За все наши встречи у нас впервые случается такое тягомотное молчание.

Может что-то сделать? Но что? Согласиться на минет без презерватива за 100$? Слишком дорого для одного раза. А заниматься сексом она не может, ибо бережёт свою девственность. Да, вот так и сидишь возле молодой девушки, не зная что с ней сделать за сто долларов. Аж плакать хочется.

— Ладно, давайте как обычно,  — предлагает она голосом, в котором нет ни настроения, ни желания.

И тут ко мне приходит идея.

Прочистив горло, выпрямив спину, я говорю ей, что за нужную ей сумму я мог бы поиграть с её попкой.

— Вы что! Я не буду с вами заниматься сексом!

— Нет-нет, никакого секса,  — максимально уверенно заверяю я.  — Только поиграть.

— А как это?

— Ну... буду нюхать, трогать, облизывать...

При мысли о подобных забавах у меня моментально встаёт член.

— И всё?  — интересуется Лиза, не замечая мой зверский стояк.

— Больше ничего делать не буду. Обещаю.

На минуту она задумывается, затем говорит:

— Ладно, но только потому, что я вам доверяю, и мне нужны деньги. Что я должна сделать?

Проглотив подступившую к горлу слюну, я объясняю ей, чтобы она приняла позу собачки на диване. И когда она ведомая желанием подзаработать больше обычного выполняет сказанное, я, опустившись на колени для соблюдения одинакового уровня с вожделенным объектом, благодарю неведомый мне случай, из-за которой ей понадобились деньги.

Молодая мясистая попка Лизы смотрит прямо на меня.

На ней уже новые трусики. Белые. С вышивкой по краям. И прежде чем спустить их и впервые воочию увидеть сокровенные места девушки, я несколько раз несильно шлёпаю по ягодице, распространяя по комнате хлёсткие звуки ударов. Даже от слабых усилий они слегка подпрыгивают. Манящее содрогание. У неё чистая гладкая кожа без каких-либо изъянов.

В тот момент, когда начинаю, наслаждаясь каждой секундой, стаскивать трусики, вдруг слышу едва различимое хныканье. Должно быть, ей просто непривычно.

— Ты своему парню не показывала промежность?

— Он даже мою грудь не видел.

— Почему?  — удивляюсь я.

— Потому что он религиозный фанатик. Помешался на том, что секс должен быть только после свадьбы.

— А ты как относишься к этому?

— Ну...

Стянув нижнее бельё до колен, я на мгновение замираю, любуюсь открывшейся перед глазами картиной: невинная, незнающая ласки слегка набухшая вагина с пушком тёмной шерсти на лобке; а ровная линия, образованная большими половыми губами, обрывается, едва не доходя до розоватого ануса — тугого, сморщенного и не 

видавшего мир реальных удовольствий.

Первым делом я глубоко вдыхаю весь сконцентрировавшийся за сегодняшний день запах.

— Обязательно это делать? Мне ведь стрёмно.

— Ты прекрасно пахнешь.

— Щас разрыдаюсь.

Затем я, ничего не сказав и не предупредив, с искренним чувством целую её прямо между задним проходом и нижней частью вагины, в участок, который служит своего рода перегородкой. Девушка вздрагивает.

— Щекотно.

Это лучшее, что случалось со мной за последнее время. Попка молодой Лизы в моём распоряжении!

Не в силах больше сдерживаться, я кидаюсь на неё как голодный зверь.

Лиза удивлённо вскрикивает, но ничего не говорит.

Раздвинув руками ягодицы, давая себе лучший доступ к узкой дырочке, я облизываю её анус, будто это последнее, что мне суждено вкусить в этой жизни. Вкус молодой девицы сводит меня с ума. Возможно, это капризы возраста, или развращённости, или чего-нибудь ещё. Я наслаждаюсь каждым движением языка, каждой попыткой проникнуть в неё.

Весь её задний проход покрывается моей слизью.

Я чувствую, как она дрожит и прилагает усилие, чтобы не издать хотя бы малейшего звука.

У меня возникает стойкое убеждение, что она остро ощущает каждое прикосновение моего языка.

И в этот момент меня изнутри начинает распирать чудовищная зависть к её парню, к этому святоше, который побоится даже сорвать цветочек с поля, посчитав, что это смертный грех. Такая конфетка в его распоряжении! Несправедливо!

Оторвавшись от головокружительного занятия, я с гордостью смотрю на свои краткосрочные результаты. Теперь в её анус спокойно может войти мой указательный палец. Я ещё шире раздвигаю её аппетитную задницу, чтобы удостовериться в своих выводах. Маленькое чёрное отверстие, уходящее в чувствительные зоны, обрамлённое розовой плотью, где местами можно различить вены.

Ещё немножко, и... Снова шлёпаю Лизу по попе, отчего анус мгновенно сжимается, приобретая первоначальный вид, а сама девушка на сей раз тяжело вздыхает и умоляюще вопрошает:

— Вы скоро закончите?

Надо хорошенько её обработать. За сто баксов я буду делать это долго. И с такими мыслями я возобновляю анилингус. Вновь принимаюсь облизывать, растягивать... Чтобы расслабить ей сфинктеры, нужно максимально глубоко засунуть язык.

И, спустя примерно десять минут кропотливого труда, я пожинаю плоды в виде благодарной дырочки, разинувшейся, словно готовая ко всем выдвинутым в её сторону предложениям. Даже вижу первые очертания внутренних стенок. Я бы мог засунуть туда свой большой палец или рывком подняться на ноги, вытащить из штанов уже дымящийся член и раздраконить её, при этом чувствуя себя королём и властителем мира. Но нельзя. Я обещал...

Место этого, прильнув носом к заднице, я всей грудью вдыхаю её запах.

Она пахнет как подобает молодой девице. Просто объедение.

— Ты что-то притихла,  — замечаю я.

— Я...  — у неё срывается голос.

Должно быть, поскольку она никогда ничего подобного не чувствовала, ощущения показались ей просто невероятными, что непосредственно сказалось на восприятие окружающего мира. Или она просто до жути устала от моих однообразных попыток отыграть потраченные 100$.

Желания разбираться в этом никакого нет. Время тикает. И я опять принимаюсь за дело. Засовываю язык до самого конца и двигаю 

им вверх-вниз, касаясь мягких тканей внутренности. Затем вынимаю и повторяю проделанную процедуру вновь и вновь. Будто хочу до блеска вылизать не дающий мне покоя кафель, который лежит на самом видном месте и мозолит глаза.

Закончив, напоследок я любуюсь сегодняшней работой. Хорошо обработанная языком попка. Всем бы девушкам так, глядишь и мир бы стал лучше.

— Можешь встать.

Медленно натянув трусики, она поднимается на ноги, и только теперь я замечаю, что у неё покраснели лицо и уши, а глаза выглядят так, словно находятся в другом месте.

— Ты как?  — спрашиваю я.

— Нормально. Это всё?

Да, это всё. Я вдоволь насладился её задницей. Облизал дочиста. Но в слух говорю:

— Нет, не всё. Нагнись на пару секунд.

И она, ничего не спрашивая, нагибается. Я задираю ей юбку и три раза шлёпаю её по правой ягодице. От каждого удара разлетается мощный шлепок, и кожа становится румяной.

— Вот теперь точно всё.

Взяв протянутые мною деньги, Лиза, прижимая купюры к груди, уходит, так ничего и не сказав на прощание.

•  •  •

Я надеялся встретиться с ней хотя бы через неделю, но она явилась на следующий же день.

— Минет не по расписанию?  — удивляюсь я.

И по одному лишь её виду я сразу понимаю, что никакого минета не будет.

Мы вновь занимаемся тем же, чем занимались вчера, но на сей раз она буквально сидит голой попой на моём лице, а я обрабатываю языком её сладкий анус.

Целую неделю, не пропуская ни одного дня, она является ко мне, и мой язык, всегда готовый на подвиги, пускается в бой.

Мне трудно сказать что именно послужило причиной столь участившегося нашего с ней времяпровождения. Может, ей действительно понравился анилингус в моём исполнении, а может её привлекали неплохие деньги, которые мне всё равно некуда было деть, разве что копить и копить.

Но мне нравилось возиться с ней. Было в ней что-то такое, что заставляло меня вновь почувствовать себя на коне. И, казалось, наша взаимовыгодная сделка будет жить вечно, но вскоре случилось непредвиденное. Заместительница директора, вечно снующая с кислой рожей, недовольная моей работой, пожаловалась на меня, и после короткого рассмотрения было принято решение о моём увольнении. И я покинул колледж.

Вот и всё, думал я, даже не успел попрощаться с ней, теперь наши пути разошлись навсегда. Есть в этом что-то обидное, ведь я мог ещё тряхнуть стариной, доставить себе удовольствие, играя с молодой девушкой. Может это знак о том, что с меня хватит? Мои лучшие годы давно позади. Лучшее, чего я могу добиться за остаток жизни, это вновь устроиться на работу уборщиком в каком-нибудь тихом месте.

Обидно. Всё равно в груди что-то щемило.

Однако через неделю после увольнения в мою дверь постучали, и, открыв, к своему удивлению на пороге я увидел её.

Она сияла от счастья. Молодая. Улыбающаяся. Моя Лиззи.